Аннотация: Десять историй в картинках словами. Третий подход. История вторая, о том, как юный Морган Ван Крид подарил шанс. Но прав ли он?
Куклы Ван Крида. Redirect.
Истории в картинках словами.
История вторая: Речевой модулятор.
«Он подорвал себя на гранате, проклятый бунтовщик!»
Морган шел за высоким господином в белом френче и смотрел на кромки золотистого света, которые скользили по тяжелым погонам с аксельбантами. Белый свет ртутных ламп в сером коридоре городской тюрьмы имел какое-то особенное угнетающее свойство. И хотя здесь его было так много, что теням вообще не оставалось места, всё же, он казался более тьмой, чем светом. Иногда Морган отвлекался от кромки на погонах начальника тюрьмы и смотрел по сторонам. Однако бетонные стены и тяжелые стальные двери с массивными запорами, совершенно портили настроение, и глаза сами собой снова цеплялись за необычный отблеск на ребристой кайме генеральских погон. Белые лампы были спрятаны под решетчатыми колпаками на потолке, они громко гудели, отчего образовывалось странное внутреннее состояние, словно вдруг разболелись все зубы.
Начальник специальной тюрьмы номер три остановился возле одной из дверей в камеру и оглянулся на Моргана.
–Понимаете? – спросил он.
Мастер пожал плечами и отвел свой взгляд в сторону.
–Наши врачи оказались бессильны, поэтому вся надежда на вас, мастер Ван Крид.
–Я всего лишь ученик...
–Да полно вам, – сердито махнул рукой господин директор тюрьмы. – Все мы знаем, ЧЕЙ вы ученик. И за неимением Антона... – после упоминания имени мастера, он сбавил обороты, всё же. Глянул на дверь в камеру и устало вздохнул. – Тем более, насколько я знаю, вы уже оказывали услуги государству.
–Было пару раз, – промямлил Морган, нервной рукой поправив выбившийся локон своих черных волос.
Директор оглянулся и осмотрел Моргана с головы до ног тем специфическим взглядом, которым, кажется, владеют лишь имперские чиновники и тюремщики. Увиденное нисколько не обрадовало господина директора, и он снова устало вздохнул. Перед ним стоял юноша, которому не дашь и двадцати лет, хотя круглые очки придавали его внешности некоторой серьезности. Модный камзол с бархатной оторочкой и синими пуговицами. Жилет с кармашками и провисшей золотой цепочкой часов. Впрочем, его грубоватое лицо с выдававшимися скулами имело в себе одну особенность, которую сразу же заметил наметанный взгляд тюремщика. Глаза. Пронзительные глаза. Из тех, что он привык наблюдать в камере пыток...
–Вы захватили с собой инструменты? – поинтересовался господин директор тюрьмы.
–Да. Исходя из вашего описания... – Морган глянул на коричневый саквояж, который крепко держал в правой руке. – Здесь потребуется операция.
–Если он её переживет, черт подери, – пробормотал директор и зачем-то похлопал по карманам своего френча. Затем он глянул на Моргана и неожиданно спросил: – Вы курите?
–Иногда, – растерянно ответил юный кукольник.
–А я бросил, – тюремщик вдруг улыбнулся, да так, как не ожидал Морган, с какой-то необычной и противоестественной для его каменного лица любовью. – Как дочка родилась, так и бросил. И вот еще что, – выражение лица господина директора снова сделалось каменным и взгляд стал ледяным. – Его глаза.
Морган удивленно смотрел на своего провожатого. А тот смотрел на тяжелую дверь в камеру и тщательно подбирал слова.
–Ганз Рут один из трех, не побоюсь этого слова, великих подпольщиков и революционэров. В отличие от Неистового Отто, он не поднимал толпы своими пламенными речами. Специализацией Ганза были приватные беседы с глазу на глаз. Он умел убеждать не только проникновенным словом, но и взглядом. Представьте себе, когда его поймали в первый раз и привели ко мне на допрос... – господин директор покачал головой. – Он так говорил, и более того – так смотрел, что почти поколебал мою веру в империю. У него необыкновенные глаза, неистово синие, как небо перед грозой. И я могу свидетельствовать под присягой, что из каждых двух слов, что слышал я в камере допросов, одно было произнесено взглядом. Я не знаю, как он делает это. Природный ли это талант или нечто натренированное за долгие годы подпольной деятельности... Но факт остается фактом, его глаза говорили со мной. И взгляд был гораздо эффективнее произнесенных вслух слов.
–Однако вам нужно чтобы он заговорил вслух, иначе вы не позвали бы меня?
–Это была просьба, – директор не смотрел на Моргана.
–Просьба? – Морган покачал головой. – Генерал-губернатор звонил мне сегодня утром. И это был приказ, смею вас уверить.
–Как бы там ни было... – тюремщик коротко глянул в сторону Моргана. – Вы нужны нам. У Ганза Рута нет рук и ног. Его горло разорвано. Ганз жив лишь благодаря чуду и большой крепости своего организма. Но он должен выдать нам адрес следующей сходки активистов. Нам до зарезу необходимо выловить всю верхушку подполья.
–Господин директор, вы говорили, что уже ловили его один раз... Как же так случилось, что он оказался на свободе?
–Это не вашего ума дело, – резко оборвал его тюремщик.
–Ну хорошо. Тогда, как вы рассчитываете разговорить его, если он такой идейный революционэр? Вряд ли такого человека можно испугать пыткой.
–Послушайте, юноша! – директор тюрьмы резко повернулся к Моргану. Эхо разбросало этот возглас по пустому коридору. – Ваше дело вернуть ему способность говорить. Любыми способами. Главное, чтобы он мог внятно отвечать на вопросы.
–Но как же глаза? – не унимался Морган Ван Крид, который не терпел грубого отношения к себе и сразу принимался дерзить по этому поводу. – Если он умеет разговаривать глазами, то...
В ответ раздался лишь лязг затвора. Господин директор открыл дверь и вошел в камеру. Моргану пришлось последовать за ним.
...
Целый час мастер Ван Крид осматривал рану на горле искалеченного арестанта. Магические глаза Рута были благоразумно прикрыты куском ткани. Морган специально тянул время, долго настраивал механизм жизнеобеспечения, брал кровь на анализ совместимости с живым золотом, готовил рану к вживлению в плоть речевого модуля. Вскоре в камеру заглянул какой-то растерянный адъютант и позвал господина директора по неотложному делу. Тот приказал солдату, дежурившему на посту, смотреть в оба и отлучился. Это и нужно было Моргану. Он очень хотел заглянуть в необыкновенные глаза, которые умели разговаривать.
Тело Ганза Рута было прикрыто простыней, на которой расплывались кровавые кляксы. Обрубки рук сочились бордовой сукровицей. Кровь выливалась и из раны на горле арестанта. Её было так много, и она так быстро густела на холодном воздухе, что кровотоки по краям операционного стола не справлялись, решеточки были залеплены почерневшими сгустками, надуваясь алыми пузырями и розовой пеной. Запах крови будоражил воображение Моргана.
Когда директор вышел из камеры, первое что сделал кукольный мастер, сдёрнул окровавленную тряпку с глаз арестанта.
Синие-синие, как бездна небесная, глаза.
Морган отшатнулся... Но через мгновение склонился ниже над Ганзом Рутом.
*
–Я узнал вашу руку, мастер, – Морган отпил глоток кофе и посмотрел в зал ресторации, на белые столики с камелиями в корзинках. На шнырявших туда-сюда официантов, на праздную публику... – Вы гений.
–Перестань, – отмахнулся мастер Антон, надрезавший кусок кремового торта ложечкой. Тонкими слоями он обдирал ванильную кожицу с частичками корицы, которая скручивалась в пышную спираль. Затем отправлял лакомство в рот и принимался его пережевывать, закрыв глаза от наслаждения. – А то получается как в известной басне. Я хвалю тебя, ты хвалишь меня.
–А ведь мастер Тромм до сих пор утверждает, что механические модули невозможно вживлять в мозг человека, – Морган посмотрел на учителя, затем на свой кусок торта. Сладкое... Он едва сдержался, чтобы не передернуть плечами. – Впрочем, наши разработки в Розенбурге... Ладно, это уже не интересно, потому что пройдено. Однако я не понял, какую функцию выполнял этот модуль в мозге Рута?
–Всё просто, – учитель отложил ложечку и выпил маленький глоток кофе. Откуда-то из глубины ресторации прилетели лёгкие звуки фортепьяно. Антон благосклонно смотрел на своего ученика. – И в тоже время, сложно. Эту маленькую штучку я вживил в его голову десять лет назад, когда полиция в первый раз поймала Ганза Рута. Она замещала собой некоторые моральные установки, которые лишь мешали этому человеку, но особенно властям. Этот модуль контролировал его подсознание... тотально. Все эти десять лет он сдавал своих соратников по одному и нечасто, чтобы не вызывать подозрения. И всё было бы хорошо, если бы в один прекрасный момент он сам не понял, что творил неосознанно и регулярно. Поэтому, полагаю, он и бросил гранату себе под ноги, когда полиция окружила его дом. Им-то всего лишь занадобилось схватить всех главарей, а он... – мастер всплеснул руками «такова собачья жизнь» и вернулся к своему торту.
Морган задумчиво смотрел в солнечный зал. Золотые пятна света медленно расползались по паркету, светились в белых дамских платьях и терялись в цветах камелий.
–Теперь всё закончено, – рука Антона вдруг застыла над тортом, он внимательно посмотрел на ученика. – Но как ты узнал?
–Он рассказал мне... Глазами.
–Я слышал что-то такое об этом загадочном Ганзе Руте... Впрочем, ты вживил в его горло речевой модулятор и он всё рассказал полицейским, будь уверен. Мой модуль настроил его мозг на ту волну, которая отвечает за правдивые ответы на вопросы заданные господином директором специальной тюрьмы. Скорее всего, главари революционэров уже пойманы и дают показания в камерах пыток, – усмехнулся Антон. – Всегда считал глупой затеей все эти ваши революции.
Морган незаметно пожал плечом, что, впрочем, не укрылось от глаз учителя. Антон отложил ложку и серьёзно посмотрел на своего ученика.
–Выкладывай, Морган, что ты там нахимичил?
–Я решил дать ему шанс отыграться, – ответил юноша и прямо посмотрел в глаза Антона. – И знаете почему?
–Нет. И почему?
–Потому что я верю в справедливость. Я верю в то, что чистые глаза отражают чистоту души. У него чистые глаза, мастер.
–Что ты сделал? – строго спросил Антон, чуть повысив голос.
–Всего лишь три часа делал операцию.
–Вместо положенных тридцати минут?
–Я записывал на магнитный носитель речевого модулятора ответы Ганза Рута, которые он диктовал мне глазами. Он ведь умный и знает наперёд все вопросы, которые только в состоянии придумать господин директор тюрьмы. Ответы просто будут проигрываться, как и прочие магнитные записи. Никакого жульничества, всего лишь ловкость рук.
Антон усмехнулся и взял ложку.
–Полагаю, сегодня полиция будет работать впустую?
–Так будет справедливо, – сказал Морган и облегченно вздохнул.
Мастер Антон посмотрел на своего ученика, словно собираясь что-то возразить, но передумал и вплотную взялся за торт.