Я сижу у открытого окна и смотрю на наш дворик, на уходящую вглубь перспективу тихого осеннего леса, на оголённые деревья, бережно несущие остатки листвы, на плотный ковёр пожухлых листьев, и слушаю Вивальди.
Удивительно тёплый для ноября вечер с заходящим золотистым солнцем, в отблесках которого краснеют редкие облачка, очаровательная тишина разлитая в прозрачном застывшем воздухе и волшебная музыка ушедшего времени создают непередаваемое настроение покоя, отдохновения и неги.
Парочка кардиналов прилетела напиться перед сном. Вышел на вечернюю поверку бурундук и, посидев несколько минут на заборе, беззвучно исчез. Совершая вечерний моцион, грациозно прошествовала соседская кошка, скользнув по мне равнодушным взглядом.
Смеркается. Темень наваливается с удивительной быстротой. Знакомые черты сада расплываются, и только жёлтые пятна оставшихся на кустах листьев ещё светятся тихим светом, да отчётливо вырисовываются на фоне темнеющего неба серые скелеты деревьев. То, что было лесом, внезапно превратилось в чёрное нечто, зажившее тут же своей ночной, невидимой для нас, жизнью.
И впервые подумалось, что только музыка реально связывает нас с природой. Мы потеряли способность чувствовать природу чувством принадлежащего ей существа. Да, мы видим, слышим, осязаем нас окружающее, но это больше напоминает просматривание журнала National Geographic. Музыка же, затрагивая глубинные слои нашего сознания, способна разбудить древние, первобытные и, повидимому, наиболее естественные взаимоотношения человека и природы, а точнее, ощущения человека как части природы.
Мы сами нарушили гармонию нашего сосуществования с природой. И, может быть, только музыка, сама являющаяся гармонией, осталась единственным средством, способным возродить потерянное.