Так и начинается твоя магия: обыденно, просто, безмолвно,
касаются пальцы
тонкого запястья,
белого, как мрамор, и холодного.
И отражение становится отблеском,
скользящим по весеннему воздуху и зрачкам,
ты ведь тайно из дома уходишь
по зову крови
и впотьмах;
а там за стёклами,
на раздвижных дверях,
на сенсорах, кнопках и проводах,
в пустых лифтах и служебных комнатах
силиконовая трава марки night walker
становится выше и выше,
всё больше и больше,
лаская светодиодами,
скрипя от прохлады пьяняще нежданной,
которой
на стыке изломов стоэтажного DOMa
твой alter proxy увлёкся;
весна шумит между небоскрёбов,
где ангелы живут в запустелых подсобках, завернувшись
в худые плащи и куртки,
мучаясь от бессонницы
и просвечивая стеклянные зрачки
хакнутыми privacy видосами
на вживлённых прямо в ладони
смартфонах...
Ты здесь
медленно идёшь по своим
каплям крови,
оставленным ещё в прошлой жизни,
когда впервые вскрывал золотую оплётку на венах
кусочком стекла, выпавшим из мозаики
в храме ЭлектроОвец,
что остались...
остались пастись...
где-то остались,
наверное. Возможно, возле розеток...
А ты рисуешь сплошную красную линию,
обмакивая
тонкие пальцы в кровь, что сочится
красным соком
гранатовым
на
тонком запястье, но возможно
из...
Где бы еще увидеть
живорождённых,
чья плоть, обретённая по праву случайного
первородства,
дарована лишь тем, кого не желали
и не жалели,
следуя зову
крови,
чтобы искать
и находить
всеблагого Бога. И не подойти.
Он в одном из стеклянных небоскрёбов прячется
от гениальных подростков с отвёртками,
что мечтают его разобрать на части
а потом пересобрать,
сделав из Бога генератор внезапного счастья,
чтобы никому не было обидно
умереть
от болезни, случайности, старости,
выпав из окна
давно опостылевшей всем
реальности,
разбившись и расплескав свою кровь
по асфальту;
что уже лучше
для нас
может быть,
чем компас твой кровяной
в запястье
"Svefn-g-englar"