Ночью поезд останавливается. Резко вздрагивают вагоны, падает непрочно закрепленная занавеска в коридоре. Я выхожу из купе и пытаюсь, щурясь, что-нибудь рассмотреть в непроглядной тьме. Проводница кричит кому-то: "Стоим двадцать минут". Я застегиваю воротник рубахи и выхожу наружу, стараясь не споткнуться на отполированной за многие годы металлической лесенке.
Снаружи холодно. Мои попутчики закуривают, проклиная невесть откуда налетевших комаров. Мне приходится бороться с надоедливыми насекомыми старинным способом: хлопать руками по незащищенным участкам тела, уповая на удачу. Но комары оказываются настырными, и на моих щеках тотчас появляются следы укусов.
По эту сторону вагона не так темно. За рядами рельс, по которым только что прошел какой-то товарняк, виднеется ярко освещенное двухэтажное здание. Вероятно, это вокзал. Но никакой надписи на гладких оранжевых стенах я не вижу. В здании и вокруг него - ни души. И почему-то приближаться к этому сооружению не хочется. От него веет нездешним холодом и страхом. Рядом виднеются силуэты двухэтажных деревянных домов. Все окна темны, в некоторых, кажется, и стекол нет. От домов исходит та же аура нездешнего ужаса. Я не могу понять, с чем это связано - не то с безлюдьем, не то с неестественным слепящим светом белых фонарей. И холод как будто начинает сгущаться: от него не спасает даже плотная рубаха.
Спрашиваю, как называется станция. В ответ звучит некое название: не то Потьма, не то Инза, не то... Мне мерещится во тьме огромный забор, опутанный колючей проволокой, вышка с часовым и мрачные люди в серой одежде. Но ничего этого нет. Просто тьма, нездешний холод и страх... Я понимаю, что время стоянки подошло к концу. Но поезд по-прежнему остается на месте, проводники не приглашают пассажиров внутрь, а впереди все горит красный фонарь. И мне кажется, что здание вокзала становится ближе, а мертвенный слепящий свет вот-вот коснется нашего вагона. И кто-то рядом шепчет: "Мы здесь одни. Одни! Одни!"
...В это мгновение я просыпаюсь. И долго смотрю в окно, где под перестук вагонных колес проносятся мимо перроны, дома, фонари. Но их движение все замедляется, замедляется, замедляется... Поезд делает остановку.