Мы со старинным знакомым, артиллерийским офицером, шли по краю поля. Сами растения содержались в безукоризненном порядке благодаря новой системе возделывания земли, только что опробованной в наших имениях. Но здесь, по краю посадок, во множестве произрастали сорные травы, причем достигали неимоверных размеров.
Я только собирался посетовать на неспособность своих людей содержать в порядке лучшие поля, но заметил, что мой спутник на что-то отвлекся. Концом своей массивной трости он касался репейника, который под неимоверным углом, отчасти вывороченный из земли, торчал у обочины.
- Цепляется за жизнь... - пробормотал мой спутник. - Как человек...
- Вы неправы, любезный друг! - возмутился я. - Человек существует в мире ином - в мире законов, мыслей и высших устремлений. Первые организуют его жизнь, вторые дают возможность развиваться, третьи - обеспечивают сопричастность божественному замыслу. А здесь перед нами другой случай: природа существует вопреки первым, вторым и третьим. Этот мир оказывается нерушимым; законы его просты, но непостижимы для нас, мысли природе не свойственны, а что до родства с высшими силами... Нет, сходства нет никакого! Независимо от человеческих пожеланий, независимо от самого нашего существования, трава растет и будет расти. Это неизбежно, поймите...
- В чем разница между двумя мирами, я никак не пойму... - махнул рукой мой спутник. - И "человек яко трава", и от природы нам никуда не деться.
- Помилуйте, но как же все наше общество? Да и ваши собственные художественные занятия? Это ли растительная жизнь, это ли бесконтрольное и безмысленное стремление расти?...
А он продолжал твердить свое - и пока мы стояли возле проклятого репейника, и когда возвращались с прогулки:
- То же самое... Одно и то же: рост и увядание, рождение и смерть. Все просто, все ничтожно...
Он договорился до того, что об этом только и следует писать книги и рассуждать сколько-нибудь понимающим людям. Тут уж я не выдержал:
- Ну, милостивый государь, эдак мы с вами далеко зайдем! Объявите всех нас растениями - и что же, косить нас после этого, или на пастбище гнать - всех вместе, по тому природному закону, которым вы мне изрядно поднадоели. И простота ваша с душком, позвольте заметить, очень уж навязчивым. Помилуйте - сами вы после этого репей, Лев Николаевич!
И мы разошлись, недовольные друг другом и ни в чем не согласные.