Проект контрреволюции в Тибете
Из навеянного дурацкими новостями:
"Принц Нарендра убил батюшку
Горендру, матушку Ндарендру и
тетушку Сколопендру. Потом не
вынес всего содеянного и впал в кому. А
его дядюшка Ньярендра...."
Ладно там принцы всякие, лубочные картинки и Катя
Андреева на синем фоне с мрачно сжатыми губами и взглядом
"вот-вы-все-у-меня-сейчас-попляшете". Тем паче за новостями
следует очередное Сказание о Ранее Судимом и Нигде Не
Работающем. А бедные работяги у ящика вникают и млеют:
какие они законопослушные, талантливые и глупые! Бывает и по-
другому.
Мы в телик давно уже не пялимся. Может, оттого, что сами
себе Ранее Судимые (за отсутствие патриотизма) и Нигде Не
Работающие (от нежелания помогать партии и правительству).
Портвейн "Три топора", который продавцы отчего-то семьсот
семьдесят седьмым называют, нам за глаза хватает. Глаза он
заменяет неплохо - слезиться начинают очи светлые и вовсе
ничего различать не желают. Может, все происходит по причине
того, что портвейн на самом деле заморским средством ацетоном
является. Хорошо, злодей, от жизни помогает! Выпьешь, сядешь
под кустиком - и дух сразу до ближайшего поста милиции
распространяется. Потом они, ангелы в фуражках, подъезжают и
устраивают такой сеанс психотерапии, что и телевизор, и все на
свете позабудешь. А то был однажды случай...
Но мы о нем лучше в ином месте и в иное время потолкуем.
Итог - портвейн теперь пьем дома, не закусывая, разумеется
(закусывать портвейн, да еще летом!). Но Витька, который
устроился на работу сторожем в какую-то фармацевтическую
контору, приволок три таблеточки. Это вроде премии было,
зарплаты копеечной ему два месяца не выдавали, вот на
таблетках и держался - будто и не работал вовсе! Приполз
Витька после суточного дежурства в гости, а мы на кухне уже
разливаем. Он присел, но чтоб незваным прихлебателем не
выглядеть, предложил чем богат. Сначала не хотели чистоту
восприятия разрушать, но благодетель уверил, что эффект только
увеличится. И высыпал таблетки на стол - бери что под руку
придется!
Мне досталась зеленая. Глотнул разом, запил стаканчиком -
и ничего. Сидим, распили бутылочку-другую, потянулись за
третьей. И тут вроде как входит мужик. Дверь, что самое
занятное, никто открывать не думал. Да и звонка никакого не
было. Мужик так себе: лысый, росту невысокого, смуглый
слегка, нос прямой, очи зоркие. Средний, в общем, мужичонка.
Только хламида на нем замечательная. Нечто вроде рясы; белая,
до пят, широченная и будто переливается радужным оттенком.
Развел мужичонка руки, поклонился низко-принизко:
- Привет вам, светлейшие Архаты!
Мы озираемся, но никаких архатов не обнаруживаем. Сидим
я, Витька да Колька. У меня в руках бутыль, на столе стаканы.
Что тут поделать! Садись, мужик, машу рукой. Выпьем, а после и
дело свое объяснишь. Не зря же он в нашу конуру приперся!
Мужик долго кочевряжился. Не могу в присутствии вашем
и присесть, слишком велика честь и все прочее. Я киваю, киваю,
потом пододвигаю стул и жестом объясняю, что говорить не
буду, пока вместе не выпьем. Пришлось ему хламиду раздвинуть,
трижды склониться в ритуальном движении и все же взять стакан
в руки. Представился. По крайней мере, я разобрал что-то вроде
"Сингх" и решил, что это имя. Витька потом заявил, что совсем
другое слышал. А Колька и вовсе поначалу слова не разобрал.
Но все равно выпили на брудершафт. Я, скажу вам, ни разу
не видел, чтобы стакан портвейна на человека подействовал! На
лице у Сингха изобразилось совершеннейшее блаженство, он
будто распался на части и собрался заново. А потом разразился
потрясающим дифирамбом в адрес блаженной сомы, тайного
напитка Шамбалы и всего прочего. Слова эти я в свое время не
только слышал, но и говорил, потерпел за это изрядно и
повторять опыт не желал. Но применительно к портвешку их я
как-то не воспринял. Однако Сингх явно не шутил. Он долго
рассуждал насчет облагораживающего воздействия некоторых
веществ, употребляемых в должных пропорциях, и их
последующего проникновения в организм, вызывающего
развитие особых свойств, напрямую связанных с деятельностью
таинственных Белых Братьев. Исполнение указаний Высокого
Совета привело Сингха сюда. Пророчество одного праведного
монаха указало ему путь к людям, которые должны дать урок
нового Пути его народу.
Ученых слов мы наслушались немало. Но сделали вывод,
что гость хочет пригласить нас исполнить предсказанную
миссию и помочь его народу, обитающему в таинственной,
затерянной где-то на Востоке страны. И мы должны последовать
за ним немедленно.
Предложение было таким идиотским, что я немедленно
согласился. Терять нечего, кроме жизни. А быть избранным
показалось очень заманчивым. Под действием портвейна и
таблеток казалось, что и добраться очень легко, и исполнить
задуманное - проще простого. А Сингх, кажется, очень твердо
знал, чего хочет и куда зовет.
И мы погрузились в какой-то аэробус... Тут в памяти
наступил полнейший провал. Вроде бы покупали какие-то ящики,
брали в кассе билеты, откуда-то доставались деньги. И на
одеяние Сингха никто не обращал внимания. Мы превосходно
справились со всеми формальностями. И, окончательно уверовав
в свою избранность, мы высадились в каком-то маленьком
пограничном аэропорту. Дальше был пеший переход. Хотел бы о
нем поведать поподробнее - ведь помню вроде хорошо. Но по
ходу дела обнаружил, что память не своя, заемная, на мотив
когда-то слышанного. Вроде и шагали по снежной пустыне, и
волки на нас нападали, и песни распевали с приблудными
попутчиками, и на холме держали оборону против невидимого
противника. Но все это, как вы понимаете, у Толкиена уже сто
раз читали. И считать себя хоббитами с Кольцом - очень мило,
но вранье! Почище карабахского коньяка подделочка...
Так что начну прямо с прибытия в горную страну. Посреди
заснеженного городка встали мы на площади, а Сингх как
возопит! Внимание привлек неплохо. Потом начал
проповедовать, все на нас указывал как на посланцев высшей
силы. И как ни странно, все понимали прекрасно. А потом и
портвейн в ход пошел. Выпив, ребята в желтых одеждах более-
менее оттаяли. Запалили на площади костер, побросали туда,
портреты, книги и целые скульптурные композиции, невесть
кому посвященные. Зато тепло стало! Хороводы водили до утра,
песни пели и всякое такое... Потом пошли дальше, а народ за
нами.
Везде, где останавливались мы, ведомые Сингхом, портвейн
лился рекой. Тайна его производства скоро перестала быть
тайной, осталась эзотерическим символом тибетского
возрождения. Причем до смерти никто не упивался: смуглые
люди в странных одеждах знали неведомый нам, алкашам, секрет
- инстинктивное определение оптимальной дозы. Вот до чего в
России никто бы не додумался. А у этих - сплошь прозрение
свыше! Как тут не уверовать... Мы и сами выпивали, и народу
предлагали. Срочно открывались малюсенькие фабрики. Ни одна
из них не достигла уровня незабвенного бакинского завода,
изготовлявшего "72 со свинцом", но качество в общем
напоминало о родном и близком. Будто и не уезжали никуда: та
же выпивка, та же застольная беседа, только народу побольше и
возвышеннее.
Путешествуя по долинам и по взгорьям, мы совершенно не
представляли себе конечной цели. Сингх, похоже, тоже. Народ не
споить, он оказался наделен трансцендентной мудростью. К
России не присоединимся - что мы, совсем одурели?! Принести
свет истины - за несколько недель и так в каждом доме заветные
бутыли объявились. Мы начали ходить по кругу, возвращаясь в
скорбные селенья, где скудная природа уже смягчалась под
воздействием радужных тонов...
А потом поняли! Как бы ни называлась эта страна, без нас
она медленно хирела, утрачивая радость жизни. А мрачные
события в ее столице, о которых изредка проговаривались
аборигены, требовали постороннего вмешательства. Причем не с
позиций силы - под воздействием ацетатов мы превратились в
совершеннейших пацифистов, а наши смуглые хозяева таковыми
были всегда. Следовало принести новую весть так, чтобы ее
принятие стало неизбежностью. Царская власть - штука хорошая,
но за ней пойдут перевороты, волнения, а там - и революции, и
интервенции, и всякая прочая гадость. А другой силы, кроме нас
и наших бутылок, в стране, похоже, не было.
Короче, Витька остался потрудиться на самом большом из
устроенных нами предприятий. Впервые на своей памяти я
услышал от него, что труд облагораживает человека. Распив
первую бутылочку, изготовленную на этой винокурне, мы
расстались не без печали. И пошли с Сингхом и толпой адептов в
самую что ни на есть столицу.
Момент был решающий. Хочется придать ему
торжественности, но увы! Наше главнейшее деяние было
обставлено совсем не романтично. Портвешок при пеших
переходах выветривался быстро, и рассматривали мир мы вполне
трезво; то же касалось и совсем умеренного сопровождения:
наши спутники, демонстрируя уважение, пили всегда менее
нашего. И потому столица показалась нам всего лишь небольшим
городком, где на парочку прямых улиц приходилась куча лачуг,
кое-как раскиданных по заснеженным склонам гор. Дворец тоже
"не показался" - не Кремль, мягко говоря. Король, правда, был
разряжен в пух и прах. Но на меня туземные тряпки впечатления
не произвели. Не задумываясь, я достал маленький поднос и
поставил на него три рюмки. Сначала хотел сообразить на троих,
но потом...
Я вспомнил (как раз кстати), что еще Сингх засунул в свою
рясу перед самым отъездом в аэропорту. Он тут же протянул мне
добычу, я наполнил рюмки и с поклоном протянул поднос
королю. Монарх истолковал это как предложение выбора - и,
конечно, выбрал ошибочно. Сингх что-то провозгласил со
страшной силой, толпа взорвалась воплями. Король тут же понял
свою ошибку, разорвал рясу, стукнул себя в грудь навроде Кинг-
Конга - и сложил полномочия. В стране установилось безвластие.
А потом к власти пришло квазирелигиозное подполье.
Так-то и устроилась Шамбала на земле. Совет мудрейших,
вернувшийся к власти после долгого перерыва, требовал только
соблюдать простейшие моральные нормы. А
дисциплинированные религиозными тренировками аборигены
устроили такую республику, что только диву даюсь! Нет, верно в
горах воздух какой-то особый. Возвышенные мысли
стимулирует. А у нас, в низинах...
Мы с приятелями сидели неподалеку от обители
мудрейших. Алтарь был, естественно, в форме бутыли ноль
целых семь десятых литра темно-зеленого цвета. А рясы нам
подарили вскоре после установления новой власти - сами
понимаете, что по цвету они соответствовали принесенной нами
"истинной вести". И у этого алтаря я рассказал Витьке, как пала
монархия в Тибете. В одной рюмке, конечно, был портвейн, в
другой светлая газированная вода, слегка разведенная все тем же
портвейном. А в третьей - чистейшая водка, которую Сингх
ревностно хранил. И король, изучивший сотню священных книг,
выбрал прозрачный напиток. Конечно, он увидел в нем...
Тут меня прервала жуткая головная боль. Я зажмурился. А
когда открыл глаза - опять сидел за столом на кухне. За окнами
стемнело; почему-то работал телевизор, на всю катушку
передававший голосом Кати Андреевой международные новости.
Соседи барабанили по батарее, но на них, естественно, никто не
реагировал. Рядом валялись три пустые бутылки, Колька храпел в
углу, Витька дремал под телевизором. И на нем было одеяние
странного свободного покроя, окрашенное в знакомый
неестественный цвет.
10-13 июня 2001