"Я подарю тебе эту зезду!" - что может быть романтичнее в жизни каждого семейного квартета Тхукана? Только три настоящих матово-белых зезды в прозрачном сверхпрочном контейнере рядом с нейтронным слепком твоего рода в зале семейной славы! Вот настала очередь и Бхтха доказать свои чувства и исполнить церемониальную клятву квартозидания: "Я подарю тебе эту зезду!". Впервые. От волнения у него сильно перегрелись периферийные сгустки, и ему пришлось попросить у своей второй четвертины, прекрасной Хнтны, немного дополнительной энергии для магнитного кокона. Даже не пришлось упрашивать. Вся семья понимала, что это очень важный момент для всего квартета. Когда температура Бхтха вернулась в красный диапазон, первая четвертина, нежная Цвтца, завибрировала, провожая Бхтха в далекий и опасный путь.
Зезды водились на поверхности планеты. Они появлялись только у Тбрского излома (и то, иногда), там, где жерло давно потухшего вулкана Ззд выходило на поверхность планеты Тхукан. И появлялись только, когда синяя карликовая звезда Тху зависала в зените, а желтый гигант Кан прятался за спиной планеты - на новый Тхуканский год. Поэтому на Тхукане, вернее, в Тхукане, вот уже 410 тхуканских лет после разрушительной войны Семи Кланов, была установлена жесткая очередность - кто из какого клана будет пытаться раздобыть зезду на следующий Новый год. Сегодня настала очередь Бхтха из клана Ха.
Ученые так и не смогли понять, почему зезды иногда приходят в одиночку, иногда две-три, иногда вообще - ни одной. Аномальный всплеск, 13 зезд, наблюдался в 233145 году. Тогда зездами был убит знаменитый исследователь ядра планеты, мудрый Тхтхкун из клана Кун. Да, это очень непростое дело - поймать зезду: ты распластался на поверхности в кратере, жесткое излучение синего Тху уродует твое тело и усыпляет, притупляет бдительность. Ядовитая атмосфера разъедает твои органеллы. И как только ты зазевался, сразу выскакивает зезда и отрезает от тебя периферийный сгусток. Боль, страх, стыд и ты начинаешь протискиваться, литься через изломы и щели, пирокластические каналы и фумаролы, катиться по барранкосам и радиальным трещинам, настигая заветную добычу.
Конечно, удача, если появились сразу три зезды - значит, можно выполнить все три клятвы квартета сразу, но, если тебе отхватят три-четыре сгустка - ты не жилец. Да и без одного периферийного сгустка беда: трудно придется семье с инвалидом. А можешь пролежать под синим карликом всю "ночь", и так никто и не появится. И ты тащишься тогда домой больной, дряхлый и опозоренный. Однако разве об этом думаешь, когда на кону семейное счастье квартета: бело-матовая зезда! Энергия решительности бушевала в теле Бхтха, и он стремительно лавировал в потоках магмы к Тбрскому излому.
***
Тускло светила лампочка. Свет подрагивал: барахлили генераторы, как всегда в этот день. Весь мегаполис Новый-Новый-Йорк находился в режиме строжайшей экономии в этот день первого календарного "полнолуния". Поселенцы так и не восприняли синюю карликовую звезду как еще одно Солнце. Солнцем стал желтый гигант, а карлик "превратился" в Луну. Новая Земля не имела спутников и вращалась вокруг двойной системы. Постоянные магнитные, гравитационные и атмосферные бури и непредсказуемая сейсмическая активность не позволили первому внеземному поселению людей за 240 лет покорить планету - лишь один очень большой мегаполис под защитным куполом на самом устойчивом континенте планеты с трудом поддерживал свое существование. В таком изменчивом окружении двойной системы самым удобным календарем оказался циклический календарь Метона - еще одна дань ностальгии по родной Земле. Противостояние, когда Новая Земля проходила между двумя звездами, было особенно тяжелым для поселенцев: многие приборы выходили из строя, электрогенераторы сбоили, защита "гуляла", население Нового-Нового-Йорка болело головами, тахикардило, вегетососудило, глотало таблетки и обрывало коммуникаторы Службы Скорой Помощи. Но, в 906 квартире пятого корпуса на улице Первопроходцев Молодежного района сегодня царило оживление и возбуждение. Несмотря на тусклый мигающий свет одинокого светильника.
На полу, на ковре, была сервирована нехитрая снедь и напитки. Казалось бы, обычный девичник трех старых подруг бальзаковского возраста, но в разговорах и движениях угадывалось нервное ожидание, совсем не связанное с погодой. Хема, статная крашенная брюнетка с короткой стрижкой, в домашнем халате, рассматривала местный журнал мод для молодежи. Дхарма, ее сестра-близняшка, но с длинной огненно-рыжей прической, в шелковом прозрачном платье, разглядывала себя в зеркальце.
- Какие же вы счастливые, девчонки! - щебетала Пратима, разливая третью бутылку красного нефильтрованного по бокалам. - А мой придурок, разве что, цветуи на день рождения, да ходит со мной по магазинам, как будто великое одолжение делает. Сидит себе в конторе, штаны протирает. Завидую вам, честно, - любят же. А какие вы будете красивые, когда они притащат...
- Тихо, ты, тихо! - Хема шлепнула болтушку по спине журналом. - Вот еще проболтайся кому-нибудь. Ты же знаешь, что за это могут наказать.
- Да ладно, тебе, сестренка - отозвалась Дхарма, взяла бокал, отхлебнула, посмаковала и, проглотив, облизнула губы. Затем, пристально глядя на веснущатую Пратиму, сказала ей с нажимом, - Ты же ведь останешься с нами, пока они не вернутся домой, правда?
Пратима привстала с пола и, прижав руки к груди, стала испуганно смотреть то на Хему, то на Дхарму, затем прошептала:
- Да вы чего, девчонки, да я же знаю, да мы же со школы, разве хоть один секрет я выдала, тридцать лет же, да вы чего? Да я же от чистого сердца...
Хема улыбнулась, подвинулась и обняла свою старую подругу:
- Знаем, знаем. Просто нервничаем немного, такое раз в жизни бывает.
- Ты, главное, когда мы помолодеем на лет этак десять, помни это - что радуешься от чистого сердца, а то, изведешься потом завистью лютой, бабской.
- Перестань, дура! - Цыкнула на нее сестра. - Не порть праздник! Лучше, давайте выпьем за то, чтобы у наших все получилось.
Дхарма подсела к подружкам, ткнулась головой в плечо Пратимы:
- Извини.
Взяла бутылку, обновила напиток в бокалах, и подруги радостно выпили: "За нас - неотразимых!"
Дхарма вскочила, включила знаменитый хит сезона "Джими, Джими пой!" и стала танцевать. Мягкий шелк рукавов закружил причудливые узоры в полумраке комнаты. Хема, сбросив халат, радостно присоединилась к сестре. Женщины кружили в паре, рассказывая музыкой тела о страсти, о любви, о своих страхах и надеждах.
Звонок коммуникатора раздался требовательно и безотлагательно, танец споткнулся, музыка прервалась.
- Не может быть! Слишком рано! - Испугавшись, Хема села прямо на пол. - Дха, открой, пожалуйста. Я боюсь.
Дхарма невнятно ругнулась, подцепила двумя пальцами с пола бокал, разом допила остатки напитка и решительно пошла в коридор. Через минуту она вернулась и, с раздражением в голосе, попросила Пратиму открыть еще одну бутылку спиртного. За Дхармой в проеме двери появилась заплаканная Сатиендра. Пока Пратима открывала бутылку, Хема надела халат и подошла к вошедшей соседке:
- Что случилось, Сати?
Сатиендра закричала на Дхарму:
- Это все ты, ты виновата! Если любит, то пусть достанет, если любит! Ладно, твой танцор - под каблуком днюет и ночует, так пусть бы и шел себе один! Ты, что, не понимаешь, дура безмозглая, что они могут не вернуться!
- Так в том то и смысл, как же иначе? - пожала плечами Дхарма.
- Успокойся, Сати. - Хема обняла соседку за плечи. Потом обернулась к сестре. - Что значит - не вернутся? Ты же ничего такого не говорила.
- Не строй из себя идиотку, Хем. - Огрызнулась Дха. - Ты же - не семнадцатилетняя школьница. Полжизни за спиной, трое детей, не на станции ведь прожила: послушала бы, что народ говорит.
- Вот именно, что трое детей! - Рассердилась Хема. - Что значит - не вернутся? Сати, а ты откуда знаешь, что наши ушли ... ну, пошли за ЭТИМ?
Сатиендра утерла слезы и чуть спокойнее обратилась к Пратиме:
- Налей-ка мне, Пра. Мой Рамеш ушел с Садживом и Рупешем. Господи, как был твой Саджив, Дхарма, уличным танцором, так и остался без мозгов. Подговорил моего, а мне же не надо: я его и так люблю, мне доказывать ничего не нужно! Какие-то новые маски с работы стащил...
Дхарма хмыкнула и резко повернулась к притихшей Пратиме:
- Что, уже больше не завидуешь, подруга?
***
С трудом, через восемнадцать часов, в два привала, добрались до старой переправы. Это им еще повезло: как подошли к границе защитного купола - успели в долгое "окно", когда при очередном ударе магнитной бури отключилась система контроля. Правда, отключился и Рамеш, и его пришлось тащить на себе через полосу отчуждения. Сильные грозы обошли тропу - грунтовка не расползлась, и они не увязли в грязи под тяжестью снаряжения. Ни разу не применили бластеры - все зверьё как вымерло. Купленная за большие деньги карта не оказалась подделкой - дошли прямо до переправы, а не в какое-то "крысиное" гнездо "джентльменов удачи". Одно было плохо - Рамеш был старше лет на восемь Саджива и Рупеша и плохо переносил "полнолуние". Колол себе какие-то препараты, глотал таблетки, несколько раз ненадолго терял сознание, приходилось то и дело останавливаться. Рупеш разозлился на него уже после полосы отчуждения, и все время шипел Садживу: "На кой хрен мы его взяли с собой?" Но, из всей тройки, Рамеш был единственным технарем, ученым, он достал практически все снаряжение. Да и на переправе, на всякий случай, лучше было иметь под рукой грамотного специалиста. Саджив лишь достал карту и общие рекомендации. Финансирование взял на себя Рупеш - докторская практика позволила ему накопить солидные сбережения, которые и пошли в это опасное, но такое романтическое дело.
Привал организовали в правом крыле здания, там, где еще сохранилась крыша. Моросило не сильно, но неприятно, и хотелось отдохнуть на сухом месте. Но, прежде чем развести огонь и подкрепиться, отнесли блоки питания на подстанцию и включили подтяжку парома. Натужно зажужжал двигатель, перегоняя платформу с того берега реки на этот.
- У нас есть полчаса на отдых, пока он дотащится до нашего берега. - Сказал Рамеш.
- А почему платформа на том берегу? - Удивился Рупеш.
- Для того чтобы можно было вернуться тем, кто не успел добраться вовремя. Мы ее тоже вернем обратно. - Ответил Саджив и засмеялся, - Правило хорошего тона, так сказать.
- Что за бред, - пожал плечами Рупеш.
Пока Рамеш разводил огонь, Саджив расставил сторожевые вешки вокруг привала. Закончив, плюхнулся у костра и уверенно вскрыл пакет армейского пайка. Налил из котелка заваренный чай. Ели молча.
За окном бурлила Ядовитая река, рычал двигатель, подтягивая паром, что-то клацало на приближающейся платформе. Первым заговорил Саджив, уже прихлебывая горячий напиток:
- Не хочу вас расстраивать, ребята, но что-то здесь не так.
- В смысле? - Встрепенулся Рупеш и вытер соус на губах рукавом комбинезона.
- Пока ставил вешки, наткнулся штук на пятнадцать ржавых контейнеров для красной грязи.
Все посмотрели в угол комнаты, где под клеенкой были аккуратно уложены три тяжелых новеньких блестящих контейнера. Грязи, для получения эффекта, нужно было брать много, но вполне по силам одному пешему соискателю удачи.
- А как они могут заржаветь? - Снова удивился Рупеш. - Они же...
- Контейнеры - одноразовые. - Ответил Рамеш, закрыл пакет с остатками еды, облизал ложку и плеснул себе горячего чая. Его спутники смотрели на него и ждали объяснений.
- Одноразовые. - Продолжил Рамеш. - Если положить туда грязь, закрыть, принести, открыть, то все: контейнер уже не годен, можно выбрасывать.
- Ну, да, - усмехнулся Саджив, - неиспользованный контейнер можно перепродать на "барахолке", зачем бросать.
- А грязь можно использовать и здесь. - Раздался голос из темноты.
От испуга Рупеш бросился на пол и закрыл голову руками. Саджив завалился набок, к своему бластеру, и навел его в темный дверной проем. Рамеш остался сидеть, лишь повернул голову на голос.
- Только не надо делать глупости. - Продолжил незнакомец, обращаясь к Садживу. - Вы меня не видите, зато я вас - прекрасно. У меня шансов значительно больше.
- Как вы прошли вешки?! - Нервно сорвался Саджив, продолжая водить прицелом по темному проему.
- Садж, опусти бластер. - Спокойно сказал Рамеш. - Я думаю, что нам ничего не грозит.
- Как он прошел вешки?! - Не унимался Саджив.
- Если вы опустите оружие и угостите меня чаем, я вам расскажу, как я прошел ваши сторожевые вешки. Хотя, вы и сами догадаетесь.
- Садж? - Повторил просьбу Рамеш.
Саджив еще секунд пять колебался, потом медленно, не сводя бластера с двери, сел обратно к костру и также медленно положил оружие на колени.
- Значит перемирие? - Облегченно вздохнул гость и вышел на свет костра.
- Черт возьми! Как просто! - Хлопнул себя по лбу Саджив, увидев незнакомца. - Вы землянин и вы без оружия!
- И не проявляю агрессии, - улыбнулся гость. - Так как насчет чая?
- Присаживайтесь. - Рамеш пригласил гостя к костру и достал еще одну чашку. - Я же тебе говорил, Садж, что опасности нет.
- Эй, горе-любовник, - Саджив пнул Рупеша, - вставай. "Да я горы сверну ради Хемочки, да я тут полмира к ногам моего котенка брошу, да я, да я" - головка от ... - Саджив стал передразнивать доктора. - В штаны хоть не наделал?
Рупеш встал, лицо его залило краской стыда, потом исказило судорогой злобы. Но, он сдержался и не ответил. Сел, отряхнулся и кивнул незнакомцу:
- Добрый вечер.
- Скорее, ночи, - ответил гость.
- Жаль, что я не сообразил раньше, как вы прошли, - продолжил сокрушаться Саджив.
- А то бы убили?
- Нет, наверное. Однако чувствовал бы себя намного увереннее.
Напряжение спало, возникла пауза: незнакомец пил чай, остальные его разглядывали. Затем Рамеш немного засуетился, что-то вспоминая, стал чесать лысину на макушке:
- Сейчас, сейчас. Одну секунду. Точно! - Он застыл от удивления с открытым ртом. - Радж из седьмого отдела. Коллоидно-дисперсные кластеры Ядовитой реки и что-то там с полимеразами. Вы еще когда-то давно доклад делали на нашей кафедре?
- Да. - Грустно подтвердил ночной гость.
- Так вы же погибли! - Вскочил Рамеш и развел руками в недоумении.
- Нет, просто не вернулся.
Снова возникла пауза, и в это время паром глухо ударил о причал, клацнули стопоры, и два длинных гудка раздались из машинного отделения, затем выключился двигатель. Комнату заполнил шум реки.
Первым не выдержал Рупеш, ему хотелось вернуть себе уверенность после бесславного падения на пол:
- Слушайте, Радж, мне абсолютно все равно, умерли вы или воскресли. У нас мало времени, да и паром уже здесь. Если можете сказать что-то полезное - будем очень рады, если нет - встретимся на обратном пути.
- Ржавые контейнеры. - Вспомнил Саджив. - Вы сказали, что грязь можно использовать и здесь. Что это значит?
- Сперва мне бы хотелось уточнить, что сейчас в городе говорят про красную грязь Тхукана. Те же мифы и легенды? Или хоть кто-нибудь из вернувшихся рассказал правду?
- Вы сказали Тху... Тхукана? - Перебил его Саджив.
- Да, Тхукан. Так аборигены называют эту планету. Мне так показалось, когда я улепетывал от них.
Рамеш подскочил к Раджу:
- Здесь есть разумная жизнь?!
- Да подожди ты со своей жизнью! - Раздраженно перебил его Рупеш. - Это мои деньги и хочу знать, что все это значит. Что про грязь? Она же через (он посмотрел на часы) сорок два часа исчезнет. А нам еще на гору тащиться!
- Успокойтесь, всему свое время. Это я спрашиваю тебя, - гость повернулся к Рупешу, - что тебе сказали про красную грязь?
Рупеш взялся руками за виски, пытаясь сосредоточиться:
- Ну, это уникальное и редкое косметическое средство, которое появляется в первое "полнолуние" цикла в кратере вулкана. Это уникальное средство омолаживает женщин лет на десять. Реально омолаживает. Восстанавливает здоровье. Правда, оно одноразового действия. Какой же мужчина не желал бы сделать такой подарок своей любимой?
- Так какой мужчина? - Не унимался Радж.
- Смелый.
- ???
- В противостоянии очень опасная обстановка на планете, бури там разные, звери, река, гора там, можно упасть, погибнуть, мало ли чего за куполом происходит.
- И как ты собираешься эту грязь собирать?
- Да ты чего? - Рупеш начал злиться. - Что ты дурака тут строишь? Кратер заполняется простой грязью, но на ней появляются такие холмики красного цвета. Вот их надо лазерным резаком вжик, и быстро в контейнер. Сказали, что надо искать у края, иначе в грязи увязнешь и тю-тю - поминай как звали. Советовали потом быстро бежать оттуда. Мы, даже, специальные сборные санки взяли, чтобы быстрее вниз.
- Мда. Идиоты. - Радж закрыл лицо руками. Потом глухо повторил по слогам: - И-ди-о-ты.
Рупеш, уже было, собрался ответить что-то резкое, но, к нему подошел Рамеш, взял за плечо и притушил этот гневный порыв.
- Если знаешь - скажи.
Радж посмотрел на бывшего коллегу:
- Кто за кем охотится? Ты понимаешь, что эта грязь - живая? И что она будет охотиться за тобой? Из всех возможных щелей? Километров пять-шесть? Что она сейчас сидит в кратере и ждет вас, идиотов? Но, даже это не главное...
Мужья оторопело молчали, осмысливая услышанное. Потом Саджив робко спросил:
- А омоложение?
- Омоложение - реальное. Без обмана. Ты и несешь его в специальном контейнере, чтобы оно осталось живым. Живым живое и лечишь.
- Тогда ржавые контейнеры здесь - то, что не сумели донести?
- Скорее, не захотели донести.
- А это как?
- Да так. - Нервно засмеялся ночной гость. - Грязи все равно кого лечить и омолаживать - что баб, что мужиков. Живое лечится живым.
- Врешь! - Не выдержал Саджив. - Тогда бы те, кто здесь, ну эти, что на себя, возвращались бы молодыми! А их нет! Не возвращаются молодыми! Что ж ты, гад, врешь?
- Ман, напомни этому идиоту название моей докторской.
Саджив посмотрел на Рамеша:
- Что-то с Ядовитой рекой?
Рамеш кивнул в ответ.
- Вот, я вижу, вы маски новые прихватили, да, Ман? Ведь знал?
- Данных мало, работаем. Не зря же она Ядовитой называется.
- Не помогут вам маски, ребята. - Грустно сообщил Радж.
- Ман, что за херня? - Испуганно спросил Рупеш.
Тот пожал плечами. Радж взял из открытого рюкзака сухое топливо и подбросил его в костер.
- Не знаю, шутки ли это местной природы или это такая игра Всевышнего, но, туда - обратно через эту реку переплыл, и ты постарел на те же десять лет. Баш на баш, если хотите. Ты - на десять лет старше, любимая - на десять лет моложе. Это если тебя грязь не слопает. Вот и думайте, братцы.
- Значит, - стал размышлять Рупеш, - если я через реку, да на гору, а там, ну не повезло, не сумел срезать красной грязи, но сбежал, и обратно не солоно хлебавши, то у этого же костра ты меня встретишь, постаревшего на десять лет?
- Ага, плюс с обостренными болезнями, с минус, ага, потенцией. И вот испытывали твою любовь, а ты возвращаешься совсем не тот, и испытываешь теперь ее любовь. - Обнадежил его Радж.
- Но, тогда, - Саджив даже присвистнул от нового расклада, - будет еще хуже, если ты этой грязи домой принесешь? Ман, тебе сейчас сколько? Пятьдесят шесть? А жене - где-то сорок с хвостиком? Шестьдесят на тридцать. Веселенький расклад.
- А это уже от любви зависит. Если она, конечно же, есть. - Развел руками ночной гость.
- Ну, а если я тут себя сам и восстановлю? - Не сдавался Саджив. - Приду домой и скажу, что не получилось? Ведь я же такой и вернусь?
- Да, именно так. А страх позволит? Угрызения совести? Вот мне - не позволили. Так и не смог домой вернуться. Пусть уж лучше считают погибшим. Ради любви, так сказать...
- Тогда, знаете что, ребята, - принял решение Рупеш, - вы идите, а я вас здесь подожду.
Саджив пристально посмотрел на него и с горечью спросил:
- Нас будешь ждать или наши контейнеры?
***
Излучение синего Тху не щадило Бхтха. Ему было больно. Ядовитые атмосферные осадки разрушали жизненно важные органеллы. Энергия Бхтха падала, радиус чувствительности сужался и сужался. Однако обиднее всего было то, что Новый год подходил к концу, а зезды так и не появились. Ни одной. Неужели жертва была напрасной? Неужели он осрамит свой клан? Неужели он не достоин счастья семейных резонансов и гармонии?
***
До края кратера оставалось метров триста, но склон становился круче. От тяжелого контейнера ломило спину. Болели почки и сердце, сильно обгорела лысина, легкие натужно сипели при каждом вдохе-выдохе. Надо сделать инъекцию, но слишком опасно останавливаться вблизи кратера. Подземная гадина ослабла, но и он уже чертовски устал. Снизу раздался шорох падающих камней. "Что, танцор, дотанцевался?" - подумал он, глядя вниз на попутчика, отставшего на несколько сотен метров. "Речка сволочная знает, где у кого слабина. Колени то, увы. Как ты на таких коленях вообще сюда добрался? А еще обратно перебираться. Неужели, так свою Дхарму боишься?" Он прочно уперся в небольшой выступ, переложил лазерный резак из левой руки в правую, ухватился за очередной камень и подтянулся на метр выше. Только бы гадина не уползла обратно в жерло. Только бы успеть.
***
В 906 квартире пятого корпуса на улице Первопроходцев Молодежного района все также тускло мигала лампочка светильника. Пахло сожженными палочками со сладкими благовониями, пахло недоеденными закусками, пахло пустыми бутылками из-под красного нефильтрованного, пахло отчаянием. Сестры, обнявшись, сидели посреди комнаты на полу и синхронно покачивались. Только бы вернулись, только бы вернулись. Размазанные зареванные лица, опухшие от слез губы, исцарапанные в кровь ладони. Только бы вернулись, только бы вернулись. В углу неистово, в трансе, молилась Сатиендра. Только бы вернулся, только бы вернулся. Пратима спала сидя, прислонившись к стенке. Только бы не ушел, только бы не ушел.
Может быть, они бы и сошли с ума от неизвестности, от ожидания, от раскаяния, но робко звякнул дверной звонок и пушечным выстрелом грянул в головах измученных женщин. Все бросились открывать дверь. На пороге стояли с виноватым видом Саджив и Рупеш. Уставшие, ободранные, но, такие любимые и родные.
- Вы уж простите нас, девчонки, но ничего у нас не получилось...
Господи, да какое это имеет значение! Дхарма и Хема бросились к ним в объятья. Главное - что живы, главное - что вернулись, главное - что здоровы и невредимы. И тут Сатиера зашлась в крике и потеряла сознание.
***
А в это время, на глубине 3000 километров, клан Ха праздновал выполнение Бхтхамой первой клятвы семейного квартета. Сам Бхтха лежал неподвижно (слишком сильны были повреждения), без нескольких периферийных сгустков, постепенно растворяясь в магме. Энергия безвозвратно уходила из его тела, и только бело-матовый скелет, зезда, в прозрачном контейнере рядом с нейтронным слепком рода согревал его угасающее сознание. "Я подарю тебе эту зезду!" - что может быть романтичнее в жизни каждого...