Аннотация: На личном опыте не основано и, несмотря на мрачные название и содержание, кажется мне вполне жизнеутверждающей работой.
Исповедь самоубийцы
Отчего совершаются самоубийства? От безысходности, безна-дёжности. Из страха перед старостью или неизбежной расплатой. Оттого, что ты никому не нужен и существование твоё бесцель-но... Со мной, наверное, более всего последнее.
Смерть обычно отталкивала меня. Как старость. Вмес-те с тем притягивая, завораживая захавтывающей неизве-стностью, желанием увидеть таящееся за горизонтом жизни. Однако не любопытство привело к порогу смерти, а ощущение бесцельности моего существования.
Усталость и душевная боль, тоска, беспомощность, чув-ство вина. Какая разница, что толкнуло меня к этому ша-гу.
В детстве я представляла предварительное написание, если уж решусь, длинного прочувствованного прощального послания. Теперь поняла, сколь далеки от реальности эти выдумки. Что бы я ни сказала, впереди забвение. Времени нет, раздумывать не хочется. Жила я непросто, пусть хоть умру легко.
Отрезок прочной тесьмы из корзиночки для шитья - еди-нственный подходящий предмет, оказавшийся под рукой.
Завязала узел. Отошла от стола.
Внутри - пустота. Ухватившись за угол шкафа, ступила вначале на горячую батарею, затем на подоконник. Сдвину-ла штору, привязала край ленты к карнизу. Одела другим концом на шею.
Резкой волной окатил страх. Я осознала необратимость происходящего. Это не шутка, не каприз балованного ребё-нка. Несколько секунд, минута... Всё исчезнет безвозврат-но. Что-то не позволило отпустить косяк и шагнуть во тьму.
--
Ты совершаешь непоправимое.
Чей это голос? Игра воображения?
"Оставь, забудь сомнения. В моей недолгой жизни встре-чалось непоправимое. Трижды. Последний удар был слиш-ком больным."
Глубоко вздохнув для храбрости, я отвернулась от светя-щего в прозрачной мгле фонаря к густому полумраку комна-ты. Я не различала вещей вокруг. Кажется, была вообще не здесь.
Я замерла на краю обрыва, бездонной пропасти, отчаян-но уцепившись за мёртвое дерево, и вглядывалась в завора-живающую глубину, готовая к прыжку.
--
Ты совершаешь непоправимое.
--
Кто это? - воскликнула я. И вдруг увидала.
Обступившая меня тьма не осветилась, просто выдвину-лись отдельные контуры.
Горели звёды. Я не помнила, когда развернулась. Или они, огни надежды, поменялись местами с враждебной беспрос-ветностью комнаты? Среди тёмного неба с притягиаю-щей, полной удивительной наполненности межзвёздной пу-стотой, выдвинулись их очертания. За ними открывалась дверь туда,но разглядеть что-либо я не успела и не могла. Проход заслоняли бесчисленные люди... нет, образы... ду-ши... Я узнала стоящих в первом ряду. Те трое - их я поте-ряла. Остальные, ранее не виденные, казались знакомыми.
Я подалась им навстречу. Вот то, к чему я стремилась: покой, умиротворение, понимание жизни и сущности на-шей, любовь, милосердие.
Жестокие, холодные руки вцепились сзади, потащили к себе.
--
Куда? Ты наша, - проскрипели мертвяще-безжалост-ные голоса.
Вырвавшись из костяных объятий, я непроизвольно кину-ла взгляд за плечо и в ужасе завизжала. Злость и ожесто-чение, исходившие от них, разительно отличались от все-поглащающих любви и спокойствия позади. Я отвернулась от оживших мертвцов к светлым душам. О тех, за спиной, всплыли в сознании строки стихов. Подразумевались в них другие, но они казались отражением сущности несчастных теней моей комнаты. "Злоба, ожесточение, кровь их крес-тили..."
--
Куда? Тебе не сбежать. Уже наша! - глумливый хохот раскатился по окутанному серо-чёрной дымкой пространс-тву.
Я сознавала их правоту. Я им наконец принадлежала. По-здно я поняла, к чему стремилась, цель, постоянно разыски-ваемую, неизменно ускользавшую. И ещё поняла, что не до-стигну её. Не быть мне среди тех, кого "в небесах за муче-ния простили".
Между разительно отличающимися мирами, добром и злом, вечной жизнью и смертью навек, забрезжил третий - неясный, призрачный свет. Возникло новое, зыбкое изме-рение. Принадлежал он свету или тьме, был ли промежу-точным звеном? Нет, то был качественно отличающийся мир. Он был наполнен бесчисленными тенями. Тоже знако-мыми. Вглядываясь, я узнавала. То были... образы мира грёз, герои любимых книг. Близкие, дорогие мне. Я доверяла им.
В первом ряду стоял тот, кого я искала десять лет. С тех пор, когда впервые прочла... Я не произносила его име-ни, боясь, что всё исчезнет. Он здесь. Утешение перед веч-ной гибелью. Я ни разу не сомневалась в его существова-нии. И вот он здесь. Передя взор на соседствующую ему высокую белокурую зеленоокую девушку, я изумлённо вскри-кнула:
--
Ты... Ты не можешь быть... я тебя выдумала... Неуже-ли ты есть?!
--
Да, Настя, - зазвучал нежный, мелодичный, но магичес-ки пронзающий голос. Я слышала его раньше.
--
Я звала тебя. Давно. Помнишь?
--
Да... Скажи, как, почему ты здесь?
--
Мы пришли попрощаться. Вокруг тебя собрались бли-жайшие тебе нематерильные создания - из прошлого, нас-тоящего, грядущего.
--
Эти призраки... Они - моё будущее.
Элли грустно кивнула:
--
В детстве ты мечтала бороться с нами против них. Те-перь... Ты хочешь о чём-то спросить?
--
Отчего ваш мир так туманен? Догадываюсь... Вы, дол-жно быть, исчезните с моей гибелью.
--
Не совсем. Мы остаёмся. Даже я. Не удивляйся. Мы пе-ременимся, будем жить с другими, - в её тоне звучала едва приметная ностальгия. - Никто уж не поймёт нас, подоб-но тебе. Прощай, Анастасия. Прощай, подруга. Я любила тебя.
--
Подожди!
--
Тебе пора. Ты выбрала.
--
Я не хочу! Неужели ничего не сделать?! - я обратилась к тому, чьей спутницей была женщина с изумрудными гла-зами в юности. Следовало воззвать к Богу, но... могу ли я просить у того, кого отвергла, избрав лёгкий путь.
--
Прости. Я не могу помочь тебе. Не в моей власти.
--
Ты обречена, - в глазах светловолосой блеснули слёзы.
--
Иди к нам, ты наша.
Замогильным холодом дохнуло. Закостенелые руки тяну-лись ко мне. С окровавленными запястьями, обмотанными чем-то шеями.
--
Нет! - я взывала к духам рая. - Помогите хоть вы!
Они грустно качали головами.
--
Прости, Создатель, - выдохнула я, шагая в вечную тьму. Вокруг всё перевернулось. Я видела тускнеющий мир образов моего воображения.
--
Кончено, - устало выдохнула я.
Я не сразу осознала произошедшее, когда ощутила под ногами узкую полосу подоконника. Пальцы развязывали пос-ледний узел синей ленты.
"Просите, и дано вам будет," - всплыла циата из Биб-лии. Вроде бы Новый Завет. Одна из так и не прочитанных книг.