Данер стоял под проливным дождем. Мокрый и задумчивый. Спрятаться на дороге было негде, поэтому вор просто стоял на обочине дороги и размышлял. Пешком он до Исса доберется через месяц, не раньше. Вообще-то, чужое колдовство уже не так гнало его вперед. В последнее время Данер по инерции находил золотую нить, когда его накрывало. Неприятное состояние отрешенности длилось всего несколько секунд. За это время он не успевал даже встать или поменять направление пути.
Но оставались все же и наниматели, которые не станут сидеть и ждать непослушного вора до Судного дня. Конечно же, заклинатель, наложивший на Данера свою магическую ловушку, уже понял, что жертва не вернется к нему сама. И теперь его ищут. Знать бы как. Данер не верил в бабкины сказки о хрустальных шарах, в которых можно увидеть все что пожелаешь. Но сейчас эти сказки уже не казались ему такими уж враками. Ведь раньше он и в волшебные статуэтки не верил, и в колдунов с проклятиями не особо. А теперь у него целый букет.
Если у нанимателей и правда есть возможность заглянуть в такой шар и увидеть Данера, вряд ли у него осталось много времени. Значит надо что-то придумать. Купить лошадь он не сможет - денег осталось едва на пропитание. Увести коня? Данер неуверенно хмыкнул. Какой из него конокрад? Коня под плащом не спрячешь. Пристать к каравану? Караваны обычно медлительны, да и вопросов будет много. Он не похож на странствующего певца или наемника. Для крестьянина слишком мелкий и изящный. Горожане в одиночку по дорогам не шляются, а купцы путешествуют с товаром и телохранителями. Куда ни кинь, притвориться добропорядочным путешественником вряд ли получится, а странных бродяг в караван не берут. Подозревают. И правильно, надо сказать, подозревают. Значит, тут тоже не судьба.
Оставалось одно. И Данеру это одно категорически не нравилось. Будь он налегке, украсть и сбыть что-нибудь ценное, чтобы выручить денег, стало бы легкой прогулкой. Но с довеском вроде золотого орла под рубахой подобное предприятие могло превратиться в поимку слишком шумного неповоротливого и приметного вора. Данер плюнул в сердцах. Ну что ж именно ему-то так "везет"? Хотя... Может, судьбе надоело числить его в любимчиках, и она решила пригреть кого-то другого? Тогда это будет похоже на похмелье после пьянящего восторга удач.
Данер совсем уже скис, как вдруг его посетила интересная идея. Зачем таскать орла на пузе, когда можно прицепить его на спину? Во-первых, он перестанет, наконец, напоминать беременную тетку. Уж лучше выглядеть горбатым, чем пузатым. А во-вторых, воровство станет для него не такой уж и сложной задачей. Главное, следить, чтобы "горб" не цеплялся за оконную раму и не крушил неудачно оказавшуюся за спиной мебель. Только сначала надо бы обсохнуть и приглядеть место, где можно стащить чего-нибудь ценное. По левую сторону дороги вилась песчаная коса, вдававшаяся в Золотое. По правую стелился редкий кустарник. За ним небольшая роща уходила в холмы. А дальше вился дымок из чьих-то труб. "Значит, нам туда", - определился Данер.
Городок практически ничем не отличался от других населенных пунктов Аджара. Двухэтажные каменные дома нависали над узкими улицами, протоптанными в пыли. Но таких строений тут было все-таки не много. Основная масса домов щеголяла деревянными боками и резными наличниками. Заборы были только там, где имелись огороды или частные палисадники. Городские стены тоже отсутствовали. Видимо, городок этот, выросший из обычного рыбацкого поселка, уже давно не опасался пиратских набегов. Зато в нем имелись целых две корчмы, где находили приют путешественники. В одну из них под названием "Эсмандина" и направился Данер. В зале никого, кроме двух подвыпивших горожан, к удивлению вора не оказалось. За стойкой скучал прыщеватый долговязый юнец.
- Эй, парень, - негромко окликнул его Данер, - найдется у вас комната для уставшего путника? Я планирую задержаться тут на пару деньков. И еще мне бы обсохнуть и поесть.
Денег оставалось мало, но если дело выгорит, у него снова будут финансы. Если же нет,... тогда, скорее всего, ему придется уносить отсюда ноги, и будет уже не до расчетов с хозяином.
Парень бегло окинул взглядом пришедшего.
- Деньги есть?
- Есть. Не волнуйся, - Данер достал из похудевшего мешочка два медных тора* и положил их на стойку. - Принеси мне поесть и подогретого вина.
- Чего именно желает господин? - осведомился парень, ловко сгребая монеты со стойки. При этом выражение его лица не изменилось. Скукотища все это.
- Что есть. Главное, чтоб было мясо. И побольше.
Мальчишка крикнул что-то в кухонную дверь. Через некоторое время из нее появилась румяная молодая женщина, вытирая руки о фартук.
- Мари, принеси господину телятины и пирогов. И кружку подогретого вина.
Мари с интересом стрельнула хорошенькими глазками на Данера и вернулась на кухню. Вор с удовольствием отметил, что даже вымокший, плохо одетый и с "пузом", он все равно интересует девушек. Увы, из-за постоянной опасности потерять над собой контроль, Данер мог бы провести ночь с женщиной, только привязав к спине злополучного орла. Но ни одна дама (кроме, разве что, на все готовой шлюшки) не оценила бы таких пристрастий.
Данер угнездился за угловым столиком поближе к большому камину, согревавшему и освещавшему зал. Ночлег у него есть. Место для "переодевания", соответственно, тоже. Осталось найти, кого тут можно обчистить. Данеру было не слишком приятно опускаться до уровня уличных и оконных воришек. Но выбора у него не было. Проще всего было погулять по городишке и присмотреть самые большие дома с садом и портиком. Но, увы, по своему опыту, Данер знал, что самые большие и красивые дома далеко не всегда таят в себе что-то действительно ценное. Часто они доставались обедневшим чадам какого-нибудь в прошлом богатого рода. Или строились небогатыми купцами в надежде хоть как-то приблизиться к удачливым коллегам по цеху. Сейчас же у вора была только одна попытка. И стоило узнать заранее, где спрятаны несметные богатства. Искать в городишке своих коллег было делом непростым и долгим. Спрашивать у прохожих - опасно. Оставался еще один источник информации - женщина.
Когда в зал вернулась Мари с блюдами и дымящейся кружкой на подносе, Данер уже почти высох. Он откинулся на стенку (спинки у его табурета не оказалось) и благодушно осведомился:
- А ты не замужем, красавица?
- А господин не видит кольцо на руке? - кокетливо отозвалась Мари, расставляя принесенную посуду на столе.
- Эх, жалко-то как! - в сердцах воскликнул Данер. - А будь ты свободна, красавица, я бы посватался.
- Будет господину шутить-то, - порозовела Мари, - знаю я вас таких. Поматросите, да и бросите.
- Да я, если хочешь знать, невесту присматриваю.
- Это себе что ли? - засомневалась девица.
- Ну,... не себе, что правда, то правда. Нанял меня один добрый купец из Аджа*. Его самого дела не пускают. Да и приметен он слишком - на него девицы так и вешаются. Вот он и обратился ко мне. "Эйнер, - говорит, - будь другом, найди мне красивую, скромную, добродетельную девушку. Да чтобы из семьи побогаче".
Данер замолчал, прихлебывая из кружки, в расчете на то, что Мари купится на нехитрую ложь. Расчет оказался верным. Девица оглянулась на скучающего парня за стойкой и присела на свободную табуретку.
- Ну?
- Что, ну?
- Нашел?
- Увы, - вздохнул Данер, - сам бы хоть на половине девиц Аджара женился. А вот такой, как надо моему нанимателю, не нашел. Скромных, красивых и добродетельных - пруд пруди. А вот чтобы еще и богатых... Не нашел. У вас тут, кстати, нет подходящих?
Мари фыркнула.
- Брешешь ведь... Чтобы богатую, да не найти...
- А вот, веришь ли, то косая попадется, то вертихвостка, то дура записная, - к счастью, Данер хорошо знал, о чем говорит, разбив в свое время немало родовитых сердец.
- Нууу, у нас-то и подавно таких нет, как твой купец ищет...
- Что, вообще никого? - непритворно расстроился Данер. По его расчетам Мари должна была по пальцам перечислить богатые семейства и объяснить, насколько завалящие там наследницы.
- Ой, да богатых-то навалом. У одного Скварна три дочки. Только не знаю я такие ли они добродетельные, как ты ищешь? Да и матушка-покойница у них красавицей не была.
- А разбираться уже мое дело, - обрадовался Данер. - А еще кто-то есть?
- Ну,... у Дорави дочь. У Катарна старшенькая, вроде, ничего. Только приданое за нее небольшое дадут. Уж больно сыновей там много. Вроде, все. У остальных или уже замужем дочки или сыновья одни.
- Ты мне дома их укажи. А я пойду, погляжу. Только, ради Создателя, не говори пока никому. А то узнают - шума не оберешься. Даже мужу пока не рассказывай. Вот уеду я, тогда хоть самому Подземному.
Мари кивнула.
Данер рисковал. Он понимал, что, конечно же, странного незнакомца, выспрашивавшего про богатые дома, заподозрят в первую очередь. А на то, что Мари станет держать язык за зубами дольше двух дней, можно было не надеяться. Но он рассчитывал на то, что его внешность девице не запомнится. А "живот" к тому времени, как он отсюда уедет, превратится в "горб".
Они уговорились с Мари, что завтра, по свету, она покажет ему эти дома. Девица побежала на кухню, а Данер принялся, наконец, за еду. Но поесть нормально ему не дали. Из-за стойки вышел долговязый парень и направился прямиком к вору.
- Ты чего это к ней клеишься? - с угрозой произнес он, садясь на тот же табурет, где сидела до этого Мари.
- Муж? - уточнил на всякий случай Данер.
- Брат я ее! Но муж у нее есть. Хороший человек, работящий, так что не лезь.
- А я и не лез, - миролюбиво согласился Данер, - поговорили о здешних ценах. Она своим кумушкам косточки перемыла. Вот и все.
- Смотри мне, если врешь... - парень сделал грозное лицо, - я ведь и в репу могу дать. Не смотри, что щуплый.
- Верю, - серьезно отозвался вор, - я просил ее завтра рынок мне показать днем. Отпустишь ли?
- Подземный дери! - выругался парень. Видно было, что он не хочет ругаться с постояльцем, но и отпускать сестру непонятно с кем он не хотел.
Данер хмыкнул.
- Живот видишь?
Парень перевел взгляд на Данерово "пузо" и кивнул.
- Знаешь, из-за чего такое бывает?
- Жрать меньше надо, - буркнул собеседник.
- Дурак ты. Не опасен я для девицы. Евнух я, вот оттуда и живот.
- А чего голосок не тоненький? - подозрительно осведомился парень.
"Вот ведь умный какой попался! Откуда только знает?"
Двер понимал, что совсем заврался. Но нужно было выкручиваться. Спрашивать прохожих про дома Скварна, Дорави и Катарна, вор не хотел. Чем больше людей смогут его опознать, тем больше вероятности, что его найдут. Посвящать мальчишку в бредни про купца Двер считал неразумным. Парень явно был умнее сестры и мог сорвать дело.
- Я с рождения басовитым был. А сейчас, сам видишь, - Данер развел руками. - Только... ты сестре не рассказывай, не позорь меня, ради Созерцателя.
Парень серьезно кивнул. "Будем надеяться, поверил", - на всякий случай, Данер спрятал "дулю" в кармане. Суеверный, не суеверный, а везение сейчас пригодится.
***
Огненный град больше не сыпался с неба. Но дышать было все так же трудно. Опалесса с трудом поспевала за погибшей несколько веков назад императрицей. Убийца не знала, сколько они уже идут. Пейзаж совершенно не менялся. Но Цидария умело избегала больших монстров и убивала мелких, встречавшихся на пути. Опала каждый раз любовалась грациозными и отточенными движениями своей провожатой. Но в схватки не ввязывалась - она бы только попадала под руку Цидарии. Трудно поверить, что при жизни императрица сама не была "летучей мышью". Но если предположить, что несколько веков она провела здесь, среди жутких тварей, становилось понятно, откуда взялась вся эта легкость. Одно только Опала не могла объяснить - крылья и хвост. Конечно, говорят, когда императрица сходит с ума, она обретает огромную силу. Именно для этого и нужны убийцы. Зачастую, убийца погибала, пытаясь исполнить свой долг. Но никто не говорил, что у императрицы еще и крылья с хвостом отрастают. "Ну что за глупость! - одернула сама себя Опала. - Конечно, не отрастают". Просто она спит или в обмороке. И ей снится странный сон.
За размышлениями Опалесса не заметила, как они куда-то дошли. "Где-то" больше всего напоминало кладбище гигантов. Из земли торчали нагромождения костей, перетянутые шкурами. Кое-где это сооружение было выложено валунами. Несмотря на кажущуюся хрупкость, место напоминало цитадель в миниатюре. А хрупкость действительно была кажущейся. Проходя под аркой, образованной двумя изогнутыми огромными костями, Опала попробовала толкнуть одну из них. С таким же успехом она могла толкать каменную стену в императорском дворце Исса.
Цидария уверенно шла между сооружений из костей, шкур и кое-где камня. А оттуда выходили или выглядывали странные искореженные женщины разных лет. У кого-то вместо руки была гигантская клешня, у другой - голова ящера. Кто-то, так же как и Цидария, щеголял хвостом или крыльями. У двоих на голове вились огромные рога. Всего Опала насчитала 20 человек. Они провожали пришедших удивленными взглядами. Кто-то в пол голоса произнес:
- У нее тога последовательницы. Она не может быть императрицей.
- Тереза разберется, - откликнулся другой голос.
Железная Тереза сидела на ветхом кресле из костей. Ноги ее покрывала длинная шкура. Она единственная выглядела нормально. Ни крыльев, ни рогов. Опала даже слегка удивилась. Она ожидала чего-то большего от грозной императрицы. Наверное, шипов и когтей. Бабку Антании Опалесса узнала сразу. Возможно, потому, что видела ее мастерски сделанные портреты во дворце, а возможно, из-за некоторого сходства черт покойной императрицы и ее внучки. Тереза подняла на пришедших вполне человеческие глаза и осведомилась:
- Кто с тобой, Цидария?
- Могла бы и почтительнее. К прабабке обращаешься, - фыркнула в ответ спасительница Опалессы. - Я нашла ее в пустыне. Появилась она точно так же, как и все мы. За ней охотились твари. Но она носит тогу последовательницы и подтверждает, что является последовательницей. Ведь это не твоя внучка, Тереза?
- Определенно, нет, - подняла красивую густую бровь Тереза. - Ты действительно, последовательница, дитя?
- Да, меня зовут Опалесса. И я служу ее Величеству Антании Первой.
Цидария уселась на песчаный пол, скрестив ноги. В импровизированный шатер набивались остальные женщины, и Опале стало немного не по себе. Тереза помолчала, что-то обдумывая, потом произнесла:
- Ты знаешь, куда ты попала, Опалесса?
Опала покачала головой.
- Нет, ваше Величество.
- Мы все здесь величества, и все бывшие, так что можешь называть меня просто Терезой. Или хотя бы не прибавляй титулов, - даже в том, как Тереза отрекалась от титула, было что-то властное.
Опала кивнула.
- Ты в аду, предназначенном для императриц Исса.
- Я... честно говоря, я думала, что сплю..., - промямлила Опала, понимая, что для этих женщин такое утверждение должно звучать странно.
Тереза улыбнулась. Но и только. Ни смешков, ни упреков Опалесса не услышала и от остальных собравшихся. Ее понимают, в отчаянии подумала Опалесса. С ними было то же самое, когда они впервые оказались здесь. Значит, это не сон.
- Я умерла? - Опалу готовили к смерти. Но к смерти в бою. Не к странному обмороку, после которого уже не очнуться.
- Сюда не попадают живые, - из-за кресла Терезы вышла сухощавая немолодая женщина с длинными когтистыми руками. Тереза оглянулась на нее, собираясь что-то сказать, но промолчала. От женщины веяло холодом лет и властностью.
- Я - Тала. Первая из тех, кого ты видишь здесь.
- Тала - первая императрица Исса, - пояснила из своего угла Цидария.
- Не перебивай меня, девочка! - Тала даже не обернулась к Цидарии, но было понятно, что она обращается именно к ней. И прабабка Терезы промолчала. - Я помню, как строился Исс. Я помню моего мужа - счастливого и молодого, погибшего от руки воина-хунна. Так в мое время назывались кочевники с севера. И я помню женщину-рабыню, грязную и оборванную, проклявшую мой род. Я сама достроила столицу и дворец. Только зал Мудрецов мне помогли создать мастера из Аджара, отказавшись от награды. Я долго правила моей страной. Но потом произошло что-то, чего я почти не помню. И никто из нас вспомнить не может. Мне долго снилась эта земля. Чужая, обожженная, страшная. Я помню лишь краткие вспышки из последних дней моей жизни. Вот меня несут в паланкине через ликующую толпу. Меня любили, очень любили. А потом - лица, лица, в ужасе, в крови. Я кого-то убивала. Но не могу вспомнить кого и как. А потом, вдруг, оказалась здесь. В земле своих кошмарных снов.
- Первой убийцей была Дара, - Опалесса с некоторым трудом припомнила уроки Джерины, относившиеся к древней истории Исса. - Вы успели убить много людей, прежде чем наемница-хуннка убила вас.
Тала высокомерно взглянула на Опалессу.
- Ты доказала, что хорошо знаешь историю, девочка.
- Простите, ва... Тала, - покраснела Опалесса.
- Каждой императрице вдалбливают историю с пеленок, так что мы успели рассказать Тале о ее похождениях, - усмехнулась Тереза, - впрочем, я тоже купилась на ее жалостливую речь и начала пересказывать все, как ты. До сих пор только я не знаю подробностей своей кончины. Да и не горю желанием знать, даже если это уже занесли во все летописи.
Опалесса поняла, что Тала признала Терезу равной. Первая императрица Исса молча слушала свою пра-пра-пра-пра...внучку, не пытаясь перебить.
- Но скажи мне, дитя мое, что ты помнишь из своих последних дней? - посерьезнела бабка Антании.
- Мне тоже снилось это место. Но больше ничего необычного я не помню. Просто, когда я зажигала свечи в комнате ее Величества Антании, у меня подкосились ноги, и я... умерла...
- Ну, свечи могли быть отравлены. Но раз Ани здесь нет, это не так, - задумчиво произнесла Тереза. - А давно тебе это место снилось?
- С тех пор как я стала... - Опала чуть не проговорилась, но вовремя поправилась, - последовательницей.
- Могу я сказать? - перебила ее Цидария. Тала кивнула ей.
- Когда я эту девчушку от гончих спасла, она и правда была похожа на испуганную последовательницу, но раньше, пока я только следила за ней, она успела убить не одну тварь. Разве в твое правление последовательниц стали обучать убийству, Тереза?
Опала похолодела. Вот тебе и славная Цидария, строившая приюты и полюбившая придворного певца - безродного юношу. Что сделают с Опалессой эти императрицы, погибшие от рук убийц, когда узнают, кто она на самом деле? Тут Опала чуть не рассмеялась. Она и так мертва. Куда уж мертвее-то?
- Ну и? - перевела на нее взгляд Тереза. - Кто же ты на самом деле, девочка?
- Я - убийца императрицы, - как могла, спокойно ответила Опала.
В наступившей тишине стало слышно, как где-то далеко воет какая-то тварь.
- Чем дальше в ад, тем больше дров, - философски произнесла Тереза. - Значит, моя внучка лишилась одной из своих убийц? Вернее, одной из своих защитниц.
Опала удивленно взглянула на Терезу. Она знала, что пока с императрицей все в порядке, ее обязанность - защищать ее даже ценой свей смерти. Но конечная и самая главная цель виделась "летучим мышам" именно в последней схватке со ставшей неуправляемой женщиной.
- Да-да, нечего на меня смотреть, как будто ежа проглотила. Я прекрасно знала, что у меня есть не только убийца, но и защитница. Как это ни удивительно, на меня покушались всего дважды. Но оба раза меня спасала "неведомая сила". Я не знала, кто моя убийца, потому, что так надо. Но я поняла, что именно она спасла меня и от ядовитой стрелы на шумной площади Бизанта и от "тихого вестника"* во дворце. Его нашли мертвым у меня в спальне, и охрана не понимала, как он там оказался. А теперь кто-то пытается лишить защиты Ани. Ты - первая, но, видимо, не последняя.
- Это не объясняет, что она делает здесь, - прервала Терезу Тала.
- А этого мы никогда не узнаем, если только Опалесса не расскажет нам о своей жизни в последний месяц во всех подробностях, и мы не найдем что-нибудь необычное.
- А может, просто убийца и на сей раз стала щитом для императрицы? - задумчиво произнесла Тала.
***
- Ай, шайча! Ай, проклятие Ална вам на головы! Шакалы! Разорили! - сокрушался торговец фруктами вслед босоногим уличным воришкам, стянувшим у него с лотка пяток яблок. На шумной торговой площади Джервента его визгливый голос перекрывал даже портовых зазывал. Хасан поморщился, но он и сам бы так вопил, укради у него кто-нибудь хоть горсть изюма. А вот господину не понравилось. Господин бросил Хасану пару золотых и приказал:
- Возмести несчастному его убытки, и вели замолчать.
Как это, "вели"? Все-таки очень знатный господин нанял Хасана, чтобы так распоряжаться вольным торговцем. Впрочем, горлопан маму свою замолчать заставит даже за один золотой. Второй Хасан решил оставить себе в качестве оплаты за работу посыльного.
- Послушай, уважаемый, - издалека начал Хасан. Толстый торговец вопить не прекратил, но соизволил на Хасана посмотреть, - зачем так кричишь? Один очень знатный господин шлет тебе в возмещение убытков целый золотой и умоляет тебя, уважаемый, чтобы ты осенил эту благословенную площадь своим долгожданным молчанием.
Чтобы торговец не засомневался и не начал крыть и самого Хасана, он быстро протянул ему обещанные деньги. Тот недоверчиво стрельнул блестящими глазками на дарителя, но монету ухватил и спрятал во внутреннем кармане халата. Его горестные вопли тут же сменились не менее громогласными излияниями благодарности неизвестному, но, несомненно, великолепному господину, да продлит Ална его годы.
Хасан слушать не стал, а протолкался обратно к своему каравану. Великолепного господина там не оказалось. Маловероятно, что такой высокородный юноша захочет гулять по вшивому базару Джервента. Значит, понял Хасан, он уже исполнил свою часть договора. Вот оно - Золотое, пройти несколько жарких узких улиц, спуститься к вечно воняющему рыбой шумному порту, и можно садиться на корабль. Хоть до Исса, хоть до Аджары, хоть до северных или восточных земель. Были бы деньги, а деньгами господин не обижен. Только господин не знаком с бандитами и воришками Джервента. Его богатое, даже по меркам купцов, одеяние может привлечь как тех, так и других. И хорошо, если господин останется только без денег, а то и с жизнью распростится.
Что ж. Хасан потрепал по рыжей морде одного из своих меланхоличных верблюдов. Он свою часть договора выполнил. Жаль, конечно, такого щедрого господина, но ему, Хасану, надо отправляться по своим делам. Он не Ална, чтобы помогать всем.
***
Ахмет распростерся на холодном мраморном полу, в ужасе внимая повелителю. Джамад Сехрейн абу Саддиб, Юкса марлат* и Верховный Визирь Лидии, подобно своему горячему молодому племяннику Аслану Сехрейн абу Нарету, метал искры из глаз и рычал не хуже иглозуба:
- Кто позволил?! Как?! Всех к палачам отправлю! Да как вы смели, шакалы, упустить султана?!
Никто ничего не знал. Просто одним прохладным по меркам Лидии утром султана не обнаружили в спальне. Не обнаружили его вообще нигде. Дворец Дворцов впал в тяжелое уныние. А через день из приграничной крепости Саваз прибыл дядя султана. Ближайший его родственник, и, упаси Ална, претендент на султанат. Ахмет понимал, что если положение как-то не поправится, на плаху отправят добрую половину вельможных слуг повелителя. Конечно, с ними за компанию туда же пошлют и множество ничего не значащих людишек. И в число этих несчастных Ахмет совершенно не желал попадать, посему был нем и подобострастен. А также, как можно более незаметен. Слава Алне, сейчас это было просто. В Золотом Чертоге собрался весь цвет Лидии, множество перепуганных слуг и рабов. Марлаты Верховного Визиря в любой момент готовы были обнажить ятаганы. А их Юкса все больше распалялся, не слыша ответов на свои вопросы.
Внезапно двери в Золотой Чертог распахнулись, и двое юфа марлатов* ввели закрытую золоченым покрывалом женщину. Это приравнивалось почти к святотатству. Женщин в Золотом Чертоге никогда не было.
- Кого вы привели, отродье Шайча?! - взъярился Джамад.
Оба юфа марлата преклонили колени. Женщина распростерлась на полу, как и сам Ахмет.
- Наложница говорит, что знает, где искать султана, повелитель, - произнес один из стражей, не поднимая головы.
- Наложница? - фыркнул Джамад.
"Наложница..., - подумал Ахмет, - кому как не ей знать сокровенные мысли повелителя. Возможно, она даже была с ним в ту ночь".
- О, Повелитель, - произнесла тем временем женщина. Несмотря на плотное покрывало, голос ее звенел в наступившей тишине, - дозволь недостойной говорить.
- Говори... - дозволил Верховный Визирь, уже с интересом взирая на укрытую золоченым покрывалом спину.
- В последнюю... ночь, что я видела Солнце Востока, он говорил о золотом орле, украденном из его сокровищницы. И грозил Деве Исса. Я не знаю, кто это, но Повелитель ушел к ней.
- Откуда ты знаешь, женщина?! - криво усмехнулся Джамад.
- Повелитель так пожелал. Он ничего не сказал недостойной, но я чувствовала, что все мысли Солнца Востока были о ней, - голос наложницы дрогнул. Она ревнует, понял вдруг Ахмет. Наложница пришла к Джамаду, чтобы он вернул ее Повелителя к ней. Воцарилось недолгое молчание. Верховный Визирь размышлял.
- Уберите ее, - наконец, приказал Джамад юфа марлатам. И те молча вывели наложницу из Золотого Чертога. - И все, вон. Пусть останется только хронист.
Ахмет вздрогнул. Если Шайча обращает на тебя свой взор, можно только замереть и молиться. Вдруг обойдется?
***
Этой ночью снова собиралось тайное голосование. Но Вернию больше не волновало, кто станет новой убийцей императрицы. Вернее, она знала, что ею станет Диана. И это тоже было безразлично "летучей мыши". После памятного разговора, с Дианой Верния больше не общалась. Они обе даже не пытались заговорить друг с другом. Вернию не тянуло общаться с однокашницей. А Диана... Подземный знает, что думала Диана.
Джерине Верния рассказала все, что узнала от Опалессы. Смысла скрывать это теперь уже не было. По глазам наставницы, Вер поняла, что убийцей ей не стать. И очень повезет, если она останется "летучей мышью". Хотя... из "летучих мышей" уходят только в могилу. Те же, кто так и не стал убийцей, остаются наставницами или становятся Черными Вдовами.
Верния спустилась из тренировочной залы в коридор, ведший в общую трапезную. За столом носом в тарелку с похлебкой булькал привратник. Вер слегка опешила. Подошла, попробовала растолкать уснувшего за ужином служителя. Тот никак не отреагировал. Спал, вдохновенно похрапывая. Верния с досады пнула дурака, но и это его не разбудило. Надо было найти старшего по смене. Неизвестный дом стерегли обычные охранники. Те же, что и во дворце. Необходимости в чем-то большем не было - "летучие мыши" сами были убийцами. А зачем охранять убийцу? Но все же, то ли для отвода глаз, то ли для защиты прислуги, охранники дежурили в Неизвестном доме посменно. "Летучие мыши" часто забавлялись, пытаясь обхитрить охранника - стащить что-нибудь у него из-под носа или просто пройти незамеченными. Иногда "шутили" и покруче. Подбрасывали дохлых кошек и птиц, солили вино, вызывали по срочному делу и исчезали. Понятное дело, охранники терпеть не могли дежурить в Неизвестном доме. А из всех "летучих мышей" сносно относились разве что к Опале, которая пакостить никому не хотела и в отличие от однокашниц была похожа на нормальную девицу.
Кое-кто из молодых охранников, впрочем, с интересом поглядывал на пятнадцатилетних "летучих мышей", но большинство из них быстро теряли интерес после разговора с начальством. Те же, кто упорствовал, обычно имели разговор с наставницей. И после этого сдавались даже самые упертые. Правда, Верния подозревала, что семнадцатилетняя Диана уже успела завести с кем-то шашни. Но молодые охранники надолго в Неизвестном доме не задерживались, и вряд ли роман длился дольше пары ночей.
Вер мужчины практически не интересовали. Может, она иногда и мечтала о ком-то... особенном. Но те, кого она видела вокруг, были просто потенциальной мишенью убийцы. Поэтому, с охранниками у нее была взаимная нескрываемая неприязнь. Лишний раз ткнуть начальника смены носом в промах одного из них было неплохим развлечением.
В привратной комнате было шумно. Храпели пять человек во главе со старшим по смене. Еще двое тихо посапывали за карточной игрой.
- Подземный дери, - высказалась Вер. - Что происходит?
А что-то определенно происходило, и это вызвало у "летучей мыши" уже несколько притупившееся чувство азарта. Джерина отбыла на тайное голосование. Никого из Черных Вдов в Неизвестном доме тоже не было. Охрана спала. Старшими оставались они с Дианой, а значит, намечалось веселье. Теперь Верния не сомневалась, что кто-то проник в Неизвестный дом, подсыпав "порошка снов" в вино или похлебку. И время-то подобрали удачное. Никого нет. Точнее, это неизвестным идиотам кажется, что никого нет. Верния хищно улыбнулась. "Летучая мышь" вышла на охоту.
В столовой оказалось пусто. В тренировочной зале - тоже. Вряд ли тем, кто забрался в Неизвестный дом, нужны были комнаты "летучих мышей". Ничего ценного там не имелось. Но Верния на всякий случай заглянула и туда. Пусто. Диана тоже где-то пропадала. Дальше начиналась территория, не то, чтобы запретная, но недозволенная. Наставница очень строго пресекала любые попытки попасть туда без разрешения. Там были комнаты самой Джерины, "гостевые" комнаты Черных Вдов, арсенал и библиотека.
Зачем в Неизвестном доме библиотека, Вер поняла, когда научилась читать. "Летучие мыши" не были просто тупыми орудиями убийства. Они должны были знать и уметь распознать все яды, выучить приемы боя, оставшиеся только на древних свитках. Их знакомили с этикетом, ведь в большинстве случаев, убийца становилась именно последовательницей. Так проще было оставаться рядом с императрицей. Будущие убийцы изучали тайнопись и языки. Они обязаны были знать все, что говорят вокруг. От этого зависела жизнь императрицы. Вплоть до ее убийства.
Верния без колебаний зашла на запретную территорию. Сейчас это было можно. Она заглянула в комнаты Джерины. Никого. Тихо и пусто. Луч света выхватывал из сумрака старую мебель и выцветшие ковры. Дальше был арсенал. Вер только забежала туда и тут же вышла. При всем желании, никто бы не спрятался в сундуках с оружием. Они надежно закрывались на хитрые лидийские замки. А больше в пустой зале укрыться было негде.
Зато в библиотеке слышалась какая-то возня. Верния тихонько проскользнула к двери. Если она просто туда зайдет, ее обязательно увидят. Но Неизвестный дом - это Неизвестный дом. Там всегда найдется лазейка для тех, кто знает. Для незнающих он станет смертельной ловушкой. Вер аккуратно нажала на верхнюю часть деревянной стенной панели за поворотом коридора, и быстро скользнула внутрь. В проем не пролез бы взрослый мужчина, но гибкая женщина и, особенно, девушка проходили здесь без труда. Следующую потайную панель Верния открыла уже в библиотеке, в узком проходе между стеллажами.
Возня послышалась гораздо отчетливее. Не возня, осознала Вер, а бой. Кто-то с кем-то дрался. Без ругани и лишних звуков. Так дерутся убийцы и "тихие вестники". И заклинатели, добавила про себя "летучая мышь", выглядывая из-за стеллажей. На пятачке, предназначенном для чтения, все было перевернуто. Несколько древних томов рассыпались по полу пожелтевшими страницами. Сундук с особенно ценными документами был открыт и выпотрошен. А в центре всего этого бардака молча дрались Диана и черноволосая женщина в черно-красном одеянии. Темный плащ, в котором она, видимо, пришла в Неизвестный дом, валялся рядом на полу. Диана пыталась зацепить женщину своим излюбленным оружием - плетью со свинцовыми шариками. Но та не просто уворачивалась. Она как будто исчезала в одном месте и тут же объявлялась в другом. Напряженный сухой воздух каждый раз звенел как натянутая струна. Иногда женщина что-то шептала, указывая пальцем в сторону Дианы, но "летучая мышь" быстро меняла направление. Верния ожидала увидеть что-то вроде огня или молний. Но ничего не происходило, и девушка даже усомнилась, заклинательница ли перед ней. Правда, когда на Диану чуть не рухнул тяжелый стеллаж, поняла, сила в этой женщине есть.
Улучив момент, когда "гостья" повернулась спиной к тому месту, где пряталась Верния, "летучая мышь" прыгнула из засады. Быстрым движением выхватила зазубренный кинжал из ножен. И перерезала бы горло заклинательнице, если бы та снова не исчезла.
- О, вас уже двое, - улыбнулась женщина, появляясь у двери. - Думаю, это слишком неравная схватка.
Она быстро что-то произнесла и указала пальцем на Диану. Верния, ожидавшая чего-то подобного, среагировала быстро, отбежав под прикрытие стеллажа. Ее однокашница, немного сбитая с толку появлением Вер, не так быстро среагировала. Она все же нырнула в сторону. Но, видимо, заклятие ее задело. Диана осталась лежать на полу.
- Дальше разбирайтесь сами, - снова улыбнулась женщина, выходя за дверь. Отпускать ее было нельзя, и Верния рванулась следом за ней. Какой бы ни была сила "гостьи", ходить сквозь стены она не умела. Вер нагнала ее в тренировочной зале. В один прыжок оказавшись у двери, она с удовольствием оскалилась.
- Кто теперь будет улыбаться? - тихо спросила Вер.
- Думаю, все-таки, я, - спокойно ответила женщина, указав куда-то в сторону. Трюк был избитый - отвлечь внимание противника и проскользнуть мимо него или неожиданно напасть. Но боковым зрением Верния все же действительно увидела движение. Не успела она позлорадствовать, что теперь их опять двое, как Дианина плеть просвистела совсем близко, оставив глубокую борозду в стене. Верния уклонилась. Быстрый взгляд на Диану не оставил сомнений. На нее наложено заклятье. Кажется, это называется заклятьем подчинения. И теперь бой действительно пойдет двое на одного. Только в меньшинстве останется Верния. А выпускать наглую заклинательницу никак нельзя. Вер намертво стала в дверном проеме. От плети Дианы она уклонялась, не сходя с места, благо, находясь под заклятием, и видимо, поэтому растеряв некоторые приемы, та не била по ногам или бедрам. А когда однокашница подбиралась поближе, пыталась достать ее ножом. Читать заклятия было практически невозможно, поскольку Диана все время загораживала Вернию. Но на что-то заклинательница, видимо, решилась. Она снова шептала свои слова. Вер поняла, что долго ей так не продержаться, и уже примеривалась, как бы с одного прыжка достать ножом противницу, когда ее сильно толкнули в спину. "Летучая мышь" упала на грубый каменный пол, слегка рассадив ладони, но тут же повернулась навстречу новой опасности.
Наставница холодно произнесла:
- Убийца обязана "видеть" даже то, что происходит за ее спиной. Ты уже мертва, Верния. Императрица тоже. А теперь иди и разберись с Дианой. Только не надо ее убивать.
- Ты? - удивление на лице заклинательницы сменилось гневом.
Верния поднялась и пошла к однокашнице. Диана смотрела на нее невидящими глазами, раскручивая в руке свою плеть.
- Я, - согласилась где-то за спиной Джерина. - Не нужно верить всему, что тебе говорят.
Верния прикинула, как бы половчее скрутить Диану, не причинив ей большого вреда. Не придумав ничего лучше, она метнулась к "жердочке", на которой любила сидеть Опалесса. Вскочив на перекладину, обрезала ножом веревку, крепящую "насест" к потолку. На мгновение повисла на второй. Диана попыталась в прыжке достать Вер плетью, но промахнулась. Верния полоснула ножом выше своей руки и приземлилась на пол. Отрезала и выкинула перекладину. Теперь у нее была веревка.
Сзади раздался хрип. Умирала заклинательница. Только Джерина была тут ни причем. Она с неожиданной прытью кинулась к противнице, но та уже оседала на пол. В это же мгновение пошла в наступление Диана. Верния уклонилась от свинцовой смерти, перекатившись поближе к однокашнице. Но связывать ее не понадобилось - Диана кулем осела на пол, едва не раскроив себе ногу собственной плетью.
- Кратковременное заклятье. Снимается со смертью заклинателя, - хрипло, но спокойно произнесла Джерина. Она стояла рядом с мертвой заклинательницей.
- Она приняла яд? - неожиданно для себя самой спросила Верния.
И неожиданно получила ответ:
- Нет, ее убили те, от кого тебе придется защищать императрицу, убийца. Впрочем, она все равно была одной из них.
- А Диана? - растерянно спросила Вер.
- С ней все будет хорошо. Она скоро очнется. Но убийцей императрицы не может стать "летучая мышь", хотя бы однажды побывавшая под действием заклятья подчинения.
***
Ани устроила пятидневный траур. По поверьям, в это время душа умершего человека прощается со всеми, кто был ей дорог, и нужно показать ей, что ты скорбишь, отдать последнюю дань уважения. В Рэме с легкостью перекроили это поверье под свои нужды. Якобы, именно в эти пять дней Созерцатель разбирает грехи человека, и чем больше людей скорбят по нему на земле, тем больше шансов у души отправиться в райские кущи. Ани считала все это глупостью, но чувствовала, что обязана сделать для бедной Опалы хоть что-нибудь. И тут императрица постаралась на славу. Пятидневный траур был только началом. Дже неодобрительно покачал головой, но решил не спорить с ученицей. Для Опалы было отведено место в фамильном склепе Гестидов, где покоились все императрицы Исса и их мужья. Это было неслыханно. Но кто стал бы перечить безутешной императрице? Антания приказала усыпать погребальное ложе последовательницы белыми цветами. Их привезли с самых южных окраин, потому что в столице уже безраздельно властвовала довольно теплая, но все же зима.
И все равно Ани чувствовала себя виноватой. В первый момент известие о смерти Опалессы потрясло ее. Она проплакала всю ночь. Но потом вдруг успокоилась. Опалу было жалко. Безумно жалко. Но горя Ани не чувствовала. Это пугало ее и только усиливало ощущение вины. Ани несколько раз пыталась выудить у Дже информацию. От чего умерла Опалесса. Но он разводил руками. Врачи были здесь бессильны, они не могли объяснить, что убило последовательницу. Яда в свечах не обнаружили. По всем показателям Опалесса ничем не болела. И все равно Ани чувствовала себя виноватой. В первый момент известие о смерти Опалессы потрясло ее. Она проплакала всю ночь. Но потом вдруг успокоилась. Опалу было жалко. Безумно жалко. Но горя Ани не чувствовала. Это пугало ее и только усиливало ощущение вины. Ани несколько раз пыталась выудить у Дже информацию. От чего умерла Опалесса. Но он разводил руками. Врачи были здесь бессильны, они не могли объяснить, что убило последовательницу. Яда в свечах не обнаружили. По всем показателям Опалесса ничем не болела.
Антания приставила к погребальному ложу Опалессы в маленькой часовне двух охранников из личного сопровождения. С приказом без ее личного дозволения никого не подпускать.
В свите Опалу заменила новая последовательница. Неразговорчивая и диковатая. Антания даже не помнила, как ее зовут - просто не пыталась запомнить. Зато, благодаря смерти Опалессы, как бы дико это не звучало, Ани вспомнила о своих родных. Она спустилась в величественный зал усыпальницы лишь однажды - императрица не может позволить себе надолго оставлять государственные дела. Антания провела там несколько часов. Усыпальница Гестидов строилась с размахом. Надземная часть была объединена с подземной. Под высокими сводами были вырезаны в граните узкие окна, рассеивавшие сумрак, царивший внизу. Потолок поддерживали стройные белые колонны с розовыми прожилками. Над могилой каждой императрицы склоняла голову ее статуя. В свое время, желая поладить с Ватрианом, Тереза приказала поменять большинство статуй, но при этом схитрила. Все они остались точными копиями прежних, только обзавелись крыльями и молитвенно сложили руки на груди. Мужья императриц хоронились скромнее. Просто надгробные плиты. Иногда с высеченными на них барельефами, иногда без.
Антания велела принести свежие цветы к надгробиям матери, бабушки и отца. Статуи Терезы и Андины вырезались искусным мастером. Хотя для Андины пришлось завершить работу за месяц. Никто не ожидал, что молодая императрица погибнет во время шторма в Золотом. Ани помнила хмурого Дже, пустоту маминых комнат и первый, и последний раз плакавшую при внучке Терезу. Девушка подошла к крылатой статуе, печально склонившей красивую голову, и вгляделась в черты каменного лица. Андину не смогли найти. С "Весенней императрицы" выжило только двое матросов. Их, после нескольких дней в море, подобрало купеческое судно из Аджара. Один из них остался на судне спасителей, второй вернулся в Исс и сообщил о гибели будущей императрицы. Маленькая Ани часто представляла, как где-то на песчаном дне, среди раковин и водорослей, освещенная лучами далекого солнца сквозь толщу воды, спит ее мама. Лицо у мамы было такое же, как у этой статуи - бледное, прекрасное и спокойное. Может, именно из-за маминой гибели Ани сейчас так мечтает, что ее корабли - корабли Исса, будут ходить по всему Золотому, и дальше, в северные и южные моря?
Антания прикоснулась к руке крылатой женщины и пошла дальше. На могиле отца барельефа не было. Просто плита, испещренная символами и словами. Его описывали, как храброго воителя, мудрого советника и верного мужа. Из рассказов Терезы Ани знала, что отец - наследник одного из знатных родов Исса - был бабником, в войнах никогда не участвовал и проводил все свое время в борделях и на охоте. Дочери императриц, в отличие от самих правительниц, имели возможность выбора, пусть и небогатого. И если действующая императрица могла выйти замуж лишь за такого же правителя или его наследника, то ее дочь имела право выбирать из наследников знатных семей Исса. Именно по этой причине вдовые или незамужние императрицы предпочитали заводить любовников. Да и желающих среди правителей и их наследников было немного. По законам Исса они должны были отречься от своего правления и стать всего лишь мужем императрицы. Иначе, брак был бы невозможен. По этой же причине, дочери императриц почти всегда выходили замуж если не по любви, то, по крайней мере, по симпатии. Андина полюбила. Но полюбила неудачно. Впрочем, любовь обычно не выбирает. Ани часто размышляла, повезло ей с тем, что она не успела выбрать мужа до того, как умерла Тереза, или нет. Заводить любовника девушке совершенно не хотелось, выходить замуж за иноземного правителя - тоже. Хотя иногда, слушая старые песни или сказания о великой любви, она томилась неясным желанием.
Были в истории Исса и попытки захвата престола мужьями императриц. И все они практически сразу пресекались убийцами. Смутьяна находили с перерезанным горлом или отравленным. А потом на надгробии точно так же писалось о храбром воине, верном муже и мудром советнике. Последнюю попытку устроить в Иссе переворот предприняла Аджара, женив своего наследного принца на императрице Этне. Он начал искать недовольных, и был задушен шелковым шнурком от занавески. Аджара начала собирать войска. Морской державе было безразлично, добьется своего наследный принц или умрет. Первое позволяло завладеть Иссом без кровопролития. Второе - служило предлогом для войны. Именно тогда, после богатых подношений и больших обещаний, вмешался Ватриан. Аджара не рискнула связываться с могущественным противником. Попыток захвата Исса с помощью женитьбы не предпринимал больше никто. Зато могущественный Ватриан прочно обосновался в спасенной им стране. Исс постепенно сдавал сладкоголосой Рэме один бастион за другим. Лишь Тереза умела делать Ватриану ничего незначащие, но умело преподнесенные уступки. Вроде этих крылатых статуй. Ани вздохнула. Даже оставаясь наедине с умершими родными, она думала о политике.
Девушка поднялась и оглядела строгие ряды каменных надгробий. Императрицы и мужья. Иногда незамужние сестры императриц. Порой Ани размышляла, почему у императриц не было сыновей. Ни одного мальчика - только девочки. В детстве ей объяснили это старой легендой. Мол, в древности одна богиня согрешила с земным правителем. И ее муж, разгневавшись на неверную, убил любовника. А беременную жену отослал на землю, прокляв весь ее род. Богиня стала императрицей, как и все ее потомки. Но род действительно был проклят - у императриц никогда не рождались мальчики. Только девочки. Сколько бы детей не было.
Когда же Ани выросла, она узнала, что первая императрица была вполне обычной женщиной. Но мальчики в роду Гестидов действительно не рождались. Лекари и врачи не могли точно назвать причин этого, туманно объясняя "проклятие императриц" наследственной женской слабостью. Что это такое, Ани так и не смогла понять, несмотря на длительную беседу с придворным ученым лекарем. Тот, сперва смущаясь, описывал все иносказательно, потом разошелся и засыпал слушательницу ворохом непонятных терминов и пространных объяснений. Признавать, что ничего не поняла, Ани не хотелось. И она, вежливо поблагодарив лекаря за беседу, распрощалась с ним. Дженарио, присутствовавший при объяснении, потом долго язвил на эту тему. Но даже он мало что понял из длинного монолога.
- Ваше величество, - на нижних ступенях усыпальницы неуверенно топталась одна из последовательниц. Светловолосая конопатая Дария. - Советник велел узнать, будете ли вы к ужину.
Ани бросила прощальный взгляд на статуи матери и Терезы.
- Пойдем. Я уже все здесь закончила.
***
Большому Портовому Папочке делали какой-то особенный массаж, и он никак не мог принять гостей. Им вежливо предложили выбрать себе девушку на вечер, чтобы приятнее скоротать ожидание. Гости так же вежливо отказались. Бордель был шикарен. Повсюду позолота, бархат, зеркала. И выбор действительно радовал глаз - смуглокожие лидийки, бледные и темноволосые уроженки северных земель, пышногрудые блондинки, изысканные шатенки. На любой вкус. Конечно, это была лишь вершина пирамиды. В самом ее низу, в портовых бардаках трудились девицы куда проще и дешевле здешних жриц любви. Впрочем, гостей сейчас мало волновали какие бы то ни было женщины.
Мебиус плюхнулся в одно из кресел, стоявших в шикарном холле. Освальд с достоинством опустился в соседнее.
- Думаете, он нас примет, коллега?
- Думаю, это хамство - держать нас здесь.
- Он в своем праве. К тому же наверняка решил взять время на размышление. Такие, как он ничего не делают не подумав. Иначе они не доживают до преклонных лет, да и Папочкой не становятся.
- Спасибо вам, Освальд, - картинно приложил руку к груди Мебиус, - что бы я делал без вашей познавательной лекции?
- Лучше спросите, что бы вы делали без меня. Ответ на этот вопрос гораздо обширнее и увлекательнее.
- Спасибо, запомню.
Смуглая полуодетая красавица принесла на подносе два бокала с вином. Присела рядом, изображая столик.
- Эээ... девушка, вы можете идти, - немного раздраженно обратился к ней Мебиус, - Мы не плетем заговоров против вашего драгоценного Папочки.
Девушка не двинулась с места, продолжая обольстительно улыбаться.
- Глухая что ли? - пробормотал Мебиус.
- Игнорирует, - улыбнулся Освальд, - но можно устроить и глухоту.
Он картинно поднял руку и что-то зашептал. Девица тут же поднялась и торопливо удалилась.
- Браво! - Мебиус поднял бокал.
- Вот об этом я и говорил. Что бы вы без меня делали, коллега?
- Только теперь эта девица пойдет и доложит Папочке, кто мы такие. И я не думаю, что Папочке это понравится.
- А я думаю, его это заинтересует, - Освальд посмотрел бокал на просвет.
- Пари? - хитро прищурился Мебиус.
- Идите к Подземному со своим пари.
Кому-то другому Мебиус не позволил бы так с собой говорить, но Освальд был ценным союзником. К тому же просто нравился Мебиусу, будучи практически полной его противоположностью. И Освальд все это прекрасно знал.
В дальнем конце холла открылась дверь, и в нее вышел неприметный сухощавый человек с маленькими острыми глазами. Он устремился к ожидавшим заклинателям. Именно устремился, потому что иначе быструю размашистую походку сложно было описать.
- Папочка ожидает. Только без фокусов. Попытаетесь заклинать, сразу будете убиты.
- Я же говорил, - одновременно сообщили друг-другу заклинатели.
Освальд, почувствовав неловкость, встал и повернулся к проводнику. Мебиус фыркнул, одним глотком допил вино и тоже встал.
- Ведите! Мы постараемся... не заклинать.
Все тем же размашистым шагом проводник вернулся к двери. Он не ждал посетителей и не оглядывался. Но оба заклинателя понимали, что охранник или секретарь Папочки напряжен до предела и готов при малейшем подозрительном шорохе за спиной достать оружие. Миновав несколько закрытых комнат и спустившись в небольшой зал, видимо служивший предбанником для чего-то, проводник велел заклинателям подождать.
- Снова ждать?! - возмутился Мебиус, яростно пялясь на закрывшуюся за проводником дверь.
Освальд неопределенно хмыкнул.
Тем не менее, проводник в скором времени вернулся.
- Папочка готов вас принять.
Он подошел к двери справа от той, из которой вышел.
- Прошу.
Из открывшихся створок повалил пар, и потянуло запахом курений. Мебиус тихо ругнулся, и они с Освальдом шагнули в густо заполненное паром помещение.
- Проходите, проходите, - послышался откуда-то спереди густой бас. - Да не потейте, скидывайте одежду. Это мои парные. Лучшая услуга для постоянных клиентов. Уж простите старого Папочку за скромный прием.
- О, не надо скромничать, - откликнулся Мебиус. Он нашарил рукой что-то вроде стула и опустился на него, пытаясь утереть пот, - у вас шикарное заведение. Жаль только, мы не париться сюда пришли.
- Действительно, жаль, - прогудел Папочка, проявляясь из клубов пара, как заправский заклинатель. На обширном пузе была повязана белая материя, лишь немного скрывавшая бедра. - Надеюсь, господа еще вернутся сюда, чтобы использовать мой бордель по назначению.
- Не сомневайтесь, - согласился Мебиус. Он уже был не прочь скинуть одежду, как предлагалось. Но что если придется немедленно уносить отсюда ноги? Не побежишь же в одном исподнем.
- Итак, что за дело привело господ-заклинателей к моей скромной персоне?
- Видите ли, мы ищем одного вора. Вернее, даже не его самого, а то, что он украл, - Мебиус покосился на Освальда. Тот спокойно сидел, даже не пытаясь расстегнуть верхних пуговиц одеяния, и внимательно слушал.
- Разве я похож на преступника, который якшается с ворами?! - насупился Папочка.
"Вот, мерзкий боров, время тянет", - подумал Мебиус. Но вслух только рассмеялся.
- Что вы, конечно же нет. Но всем нам известно, что именно у вас можно за определенную плату получить самую ценную информацию. Он мог прийти к вам не как вор. Но то, что он украл, для нас весьма ценно.
- Хм..., и что же он украл? А главное, как он выглядел? Ко мне приходит множество людей. Я не могу знать каждого.
"Вот гад! - восхитился Мебиус. - Если бы я лично не встречался с нашим воришкой, я не смог бы описать его Папочке. И тогда он развел бы руками. Мол, ничем не могу помочь. Только не на тех напал, голубчик".
- Украдена золотая статуэтка. Это орел, расправивший крылья. А вор - щуплый, невысокий, светлый шатен...
- Очень быстро бегает и хорошо прячется, - ввернул Освальд.
- В прятки и догонялки я с посетителями не играю. Разве что в особых случаях, - улыбнулся Папочка. - Вроде припоминаю такого. Но я слыхал, что такая статуэтка есть только у лидийского султана. Неужели он подарил ее вам?
- Это только копия, - умильно улыбнулся Мебиус, - но в ней содержится ценное заклятье. И нам она очень нужна.
- О, даже так. Дайте-ка подумать.
Он действительно принял задумчивый вид. Но Мебиус был абсолютно уверен, что Папочка успел все обдумать, как только узнал, что за посетители к нему нагрянули. Заклинатель снова покосился на Освальда. Тот настороженно осматривался по сторонам. Но из-за густого пара вряд ли что-нибудь видел.
- Видите ли, господа. Я - честный торговец. Мои сведения стоят огромных денег. Но мои клиенты получают не только информацию. Я гарантирую им, что любая их тайна сойдет со мной в могилу. Я заключил договор, и не в праве его нарушить. Но у меня есть к вам маленькое предложение. Как только я буду уверен, что мой клиент достиг нужного ему места, я сразу расскажу вам, куда он направился. Естественно, за небольшую плату.
- Но это невозможно! - возмутился Мебиус. - Тогда он сможет удрать от нас.
- Но у вас будет шанс его поймать. Или так, или прошу меня простить.
- Вы играете с огнем, - предупредил Мебиус. - Вы хоть знаете, кто мы?
- Отлично знаю, - подтвердил Папочка, - но в моем заведении вы только гости. И если захотите выйти из этой комнаты целыми и невредимыми, вы не станете мне угрожать.
Мебиуса передернуло. В густом пару и правда мог прятаться целый отряд, вооруженный до зубов.
- Хорошо. Я вынужден согласиться. Но тогда вы расскажете мне точное место, куда отправился воришка.
- Боюсь, не могу обещать и этого.
- Как это?! - разъярился Мебиус.
- Я назову точное местоположение вплоть до населенного пункта. А дальше, ищите его сами. Полагаю, у вас есть свои соображения, к кому мог направиться ваш воришка.
Снова оказавшись в неуютном холоде зимнего Аджа, Освальд поежился. После жаркой парной Папочки недолго было подхватить простуду. Обычно разговорчивый и живой Мебиус был сейчас мрачнее тучи.
- Он может тянуть с ответом хоть целый год. Что вы намерены делать, коллега?
"Вот это зря. Этого не нужно", - подумал Освальд. Надо было успеть сообщить магистру о провале коллеги раньше, чем тот решит откровенничать с Теранисом.
- Может, стоит подождать еще пару дней? - с надеждой спросил Освальд.
- Нет. Я поговорю с ним сегодня. А вы, Освальд, подтвердите.
- Я не гожусь в свидетели.
- Подсидеть меня у вас все равно не получится, коллега. Я слишком прочно сижу на своем месте. Даже такой промах Теранис мне простит. А вот как союзник, я вам полезен. Соглашайтесь, и через год станете вторым помощником магистра.