Со Славкой мы звонимся обычно два раза в год, на дни рождения. В этот день звонил я, его черёд был праздновать. Раньше мы жили в одном дворе, дружили с детства до тех пор, пока в начале девяностых меня не унесло в столицу - пробиваться наверх, убегая от провинциальной нищеты. Хотя Одесса и не считалась глухой провинцией, всё равно перспективы в столице вырисовывались совсем другие.
Звал потом, когда зацепился и начал выкарабкиваться наверх, друга к себе, но он предпочёл обустраиваться в родном городе. Созванивались редко - вначале связь между городами была некачественной и дорогой, потом это стало проще и дешевле, однако совместных интересов оставалось всё меньше. Общие друзья-подруги переженились, повыходили замуж, разъехались, потерялись. У каждого была своя жизнь: дети, а вскоре и внуки, работа, дача. Последние несколько лет звонились просто по привычке:
"Привет-привет, с днём рождения, здоровья-счастья, как дела, жена, дети, спасибо, пока-пока".
Однако в этот раз отлаженные шестерёнки дали сбой, и Славка, чуть помявшись, вдруг спросил:
- Сань, а ты дядю Борю помнишь?
- Ну, ты даёшь, дядю Борю не помнить! Что он, жив ещё?
- Да как тебе сказать... Жив, но счёт уже на дни пошёл. Он в больнице, позавчера увезли, рак у него оказался в последней стадии...
- Да, блин, вы что там, все спите, неужели раньше не заметили, почему только сейчас опомнились?
- А ты дядю Борю не знаешь? Сидел до последнего в своём подвале, работал, "Кубу" напевал, никому ни гу-гу. Буквально за день до того, как его скорая увезла, он ещё заказ у кого-то принял! - Славка помолчал, а потом вдруг неуверенно спросил: - Сань, а ты никак не сможешь приехать, попрощаться? Я понимаю, что ты деловой перец, но всё же...
Мы поговорили ещё немного и разъединились. Я пообещал обязательно вырваться, в душе понимая, что это нереально. На работе запускался новый проект, при успешном воплощении которого наша контора значительно вырастала в статусе, а я в должности. Но там только начались согласования, и это могло затянуться ещё на неделю-другую.
Да и моя Ксюша не одобряла одиночные поездки, считала, что съездить на отдых в город моего детства, как мы планировали уже лет пятнадцать, нужно всей семьёй. А так как семья недавно пополнилась горластым, требовательным и знающим себе цену внуком Витей, про общую поездку можно было забыть на несколько лет.
Однако назавтра начались чудеса. К обеду меня вызвал шеф и в полной растерянности сообщил, что проект прошёл согласования с первого раза, на ура, и утром был утверждён. Весомая премия будет зачислена мне на счёт в ближайшие дни, а пока я могу взять небольшой отпуск, дней на десять. Я тут же написал заявление, шеф подмахнул его, и я стал свободным человеком. До следующего проекта.
А Ксюша сказала, что нечего мне тут путаться под ногами, ибо они решили - пусть первые дни молодые поживут у нас, она поможет Светке с ребёнком, а заодно приглядит за её мужем - чтоб был обихожен, накормлен и обласкан, не чувствовал себя лишним и не смотрел по сторонам. Я благодарно поцеловал её, объявил о своём отъезде и пообещал, что, как только премия придёт мне на карту, тут же переведу её в пользу Его Высочества Виктора Первого.
Покупка билета и сборы много времени не заняли, и уже на следующий день я сидел в мягком кресле возле иллюминатора. Вот мы взлетели, набрали высоту и словно оторвались от всей прежней жизни. Я откинулся на спинку и оказался в далёком прошлом. Исчез салон самолёта, подо мною уже не кресло, а бетонная тумба; по двору ковыляет маленький, сухощавый, с высоким лбом, на который сдвинуты круглые очочки, наш сапожник дядя Боря. И конечно, звучит его неизменная песня:
"Куба, любовь моя!
Отблеск зари багровой...
Песня летит, над планетой звеня,
Куба, любовь моя!"
Он пересекает двор, напевая песню о кубинских повстанцах, перевирая слова и отчаянно фальшивя, исчезает в подворотне, а я, мальчишка, смотрю ему вслед, и какая-то влажная муть застилает мне глаза. Очень странно, почему, откуда слёзы у не умеющего плакать огольца и разбойника с Большой Арнаутской - улицы Чкалова? Наверное, это всё-таки плачет взрослый дядька, который словно с высоты видит ту картину, а потом вновь превращается в беззаботного, загорелого до черноты пацана из семидесятых...
Здесь опубликован отрывок из рассказа. Полностью его можно прочитать в книге "Одесские осколки": https://andronum.com/product/sorokovik-aleksandr-odesskie-oskolki/ Автор приносит свои извинения, но таково требование издательства.