Мать вошла в Маринкину комнату, как обычно, не постучавшись и не спросясь. Дочь лежала на тахте, задрав на сложенное одеяло полные белые ноги - чтоб отдыхали. Всё её внимание занимал планшет с широким экраном. Наманикюренные пальчики сосредоточенно прыгали по экрану, довольно субтильное для её комплекции миловидное личико под тёмными кудряшками выражало умиротворение и сосредоточенность.
- Вставай давай, иди к отцу в комнату. Он благословить вас с Генкой хочет.
- Чё, опять помирает? - лениво спросила Маринка, по-прежнему не отрываясь от экрана. - У меня тут только базар толковый вырисовывается...
- Не опять, а снова! - Лариса Сергеевна повысила голос. - Тебе бы только с подружками ля-ля...
- Это не подружки, мам, - Маринка томно вздохнула, - это Игорёк!
- Ну, так скажи, что позвонишь, или как у вас там... напишешь попозже, отец зовёт!
- Ладно, приду щас, погоди чуток...
***
Старший Курилов лежал на своей тахте в маленькой комнате и тяжело, с постанываниями, дышал. Лариса вошла, подтолкнула вперёд хмурого Генку, двенадцатилетнего оболтуса, давно уже переставшего слушаться кого-либо и понимавшего только тяжёлую мамкину руку, когда она бралась за него всерьёз.
Маринка, недовольно кривя губы, держалась подальше, возле двери, всем своим видом показывая, что пора уже начинать и побыстрее заканчивать всё это действо: её ждёт Игорёк для продолжения интересного разговора.
Александр Михайлович открыл глаза, убедился, что вся семья в сборе, и начал приподниматься на своём ложе. Повозился немного, пытаясь сесть, укоризненно посмотрел на жену. Та, зыркнув на Генку, чтоб не удрал, подошла к кровати, подтянула мужа за плечи, прислонила к стоящей вертикально подушке. Вернулась на своё место и с ничего не выражающим лицом стала ждать.
- Лариса, дети, я умираю, - голос Курилова был слаб и тих, но никто не придвинулся поближе, чтоб расслышать последние слова умирающего, все молча стояли с равнодушными лицами, - пришёл мой час, всё кончено... Дети, я должен благословить вас; подойди, Марина.
Маринка равнодушно приблизилась, привычно наклонила голову. Отец крестообразно потыкал над её волосами маленькой иконкой Богородицы, как умея, изображая благословение. Затем совершил такую же процедуру с Генкой, взяв с прикроватной тумбочки ещё меньшую иконку Спасителя. Сын пыхтел недовольно, однако молчал.
Никогда не отличавшийся особой религиозностью, Курилов когда-то прочитал то ли у Чехова, то ли у Толстого, как русские помещики и аристократы благословляли перед смертью детей иконами, и теперь ему хотелось им, благородным и значительным, подражать.
Здесь опубликован отрывок из рассказа. Полностью его можно прочитать в книге "Одесские осколки": https://andronum.com/product/sorokovik-aleksandr-odesskie-oskolki/ Автор приносит свои извинения, но таково требование издательства.