Насыщенная различными катастрофического характера гипотезами и предположениями, где некоторые из них заслуживают и заслужили для себя должного внимания.
- Я с тобой не согласен лишь в одном, - обратился к Трою Константин, - в выбранном для конца света инструментарии.
- Это ты о чём? - спросил Трой, прожёвывая булочку.
- Ты вот говорил о потопе. Как по мне, то это хоть и действенное природное средство для приведения человечества в здравые чувства, но оно, как бы это тавтологически не звучало, допотопное средство. Оно, как бы это сказать, не отвечает реалиям современного мира. Который не согласится, даже не с самой постановкой вопроса о конце света, а с тем, что этот способ погибели человечества, как-то вообще не ко времени, совсем не креативен и не высокотехнологичен. А всё дело в том, что каждое время определяет для себя свои начала и концы времён. И если потоп был актуален для времён пустынь и человека, блуждающего в них в своём одиночестве, то наше время, характерной чертой которого является переполненность и перенасыщенность во всём, заслуживает для себя отдельного конца света. - Сказал Константин, углубившись в чашку с кофе.
- И какого же? - спросил Трой.
- Прогресс ознаменовал начало этого периода времени, с ним и этот временной отрезок закончится. - Сказал Константин.
- А конкретней?
- Конкретней. - Задумчиво повторил заданный Троем вопрос Константин. - А конкретней выходит вот что. Теперь мы вооружены различными знаниями, историей, наукой, и наш подход к любому делу, в том числе и такому, как конец света, математически выверен и со всех физических сторон рассмотрен. И мы давно уже расщепили до своих истин и выяснили, что такое есть свет в своей природной натуральности, в физической основе. Он несёт в себе волновую природу, со всеми характеристиками свойственными волне. Вот, наверное, почему, первым известным апокалиптическим явлением был потоп. Его волновая природа есть предтеча его появления. Но, как я уже говорил, всё это дела минувших доисторических лет вне нашего времени. Сейчас же перед человечеством встали другие вызовы. И все они, надо честно сказать, не природного характера, а рукотворны. Где некий агрегат новых идей, запускает новую волну, которая, проходя собой по человеческим умам, и ведёт их к своей конечности. И если выявить этот новый генератор идей, которые само собой, по своей задумке должны осчастливить человечество, то можно предотвратить новую надвигающуюся неотвратимость. - Константин замолчал, с глубокой задумчивостью глядя на поверхность своего кофе в чашке. Затем он зачем-то подул на кофе, в результате чего по его поверхности прошла рябь, посмотрел на Троя и обратился к нему с вопросом:
- А ведь волны уже пошли, и ты сам это чувствуешь. Так ведь?
- Есть свои ощущения. - Сказал Трой, поёжившись.
- Первая волна всегда информационная. Она несёт в себе тревогу и некую обречённость, и это всё начинает чувствоваться на подсознательном уровне. - Проговорил Константин и Трой только согласно кивнул в ответ.
- Не знаю, что она вслед за собой принесёт, но если мы хотим быть готовы к исходу этого времени, мы должны суметь прочитать этот её посыл. - Сказал Константин.
- И какие есть мысли? - спросил Трой.
- Трудно вот так сказать, - заговорил Константин, - но если окинуть поверхностным взглядом человека и то, чем он живёт, - Константин бросил свой взгляд в сторону окна, откуда на них смотрела картинка, отражающая собой современный мир. Где при всём обилии различий и красок, всё это броуновское, со своим оживлением движение, имело одно общее - зацикленность на себе и отстранённость друг от друга всех участников этого движения, в общем, никому нет до другого никакого дела, пока его не задевают (и лучше этого не делать).
И всё это стало даже не приметой, а своей обыденностью этого отрезка времени и современной действительности, которую принимаешь как само собой разумеющееся, и поэтому только с такого внимательного подхода бывает замечено. Что и удалось сделать Константину и Трою. А как только они вернулись оттуда, из того, из-за окна мира, то Константин и подвёл свой итог увиденному.
- Человечеству стало тесно и до отупения невыносимо жить в обществе друг с другом, - как минимум, так он думает и настроен на это, - и это первые предвестники той бури, которая всех нас ждёт и к чему ведёт генератор движения сегодняшней современности, прогресс. Стена непонимания уже во всю воздвигается между людьми на всех уровнях коммуникации, которые всё больше уходят в виртуальную плоскость. Где человеку с отрывом от своей действительности, куда легче общается, что шаг за шагом ведёт человека к отрыву от своего собственного я. И следующим шагом на пути отрыва от собственного я и своего воспроизводства, будет его заменитель, тот же кибернетический организм, робот. А это и есть путь в своё никуда.
- Да ты фантазёр почище моего. - Усмехнулся Трой, откинувшись на стуле.
- А может реалист. - Пристально, через прищур глаз посмотрев на Троя, спросил Константин.
- Может быть. - Со своей многозначностью ответил Трой и, как бы боясь создавать на этом месте паузу, он обращает своё внимание на лежащий на столе телефон и говорит. - Что-то наш адвокат запаздывает. А это как-то даже недопустимо с его стороны. - С чем он подбирает со стола телефон, и идёт в сторону выхода, при подъёме дав понять Константину, что ему нужно выйти, чтобы сделать важный звонок, скорей всего, этому забуревшему адвокату, для которого у него припасено немало крепких словечек, - а они такого жгучего свойства, что он не может их здесь при всех озвучивать, вот и выходит.
Константин же, проводив взглядом Троя до выхода из кафе, собрался было вернуться к своей чашке кофе, как к своему потрясению, вдруг натыкается на мотоциклетный шлем, занявший своё место за одним из столиков, за которым сидит человек в кожаной куртке и глядит прямо на него. А вот почему вид мотоциклетного шлема вызвал такую реакцию у Константина, то тут и гадать не нужно - Константин не просто решил этот шлем и его носителя ассоциировать с тем мотоциклистом, кто так был безжалостен и беспощаден к капризной девушке, где при виде всего того, что с ней случилось, у Константина от жалости даже защемило сердце, а он был уверен, что этот тот самый гад, до которого у него раньше не дотянулись руки, а вот сейчас он с ним точно разберётся.
А мотоциклист, как будто в курсе всего того, что задумал на его счёт Константин, и поэтому он так внимательно на него смотрит и ждёт, что там решит предпринять Константин. А вот такой вызов со стороны этого гада, мотоциклиста, сбивает с решительных действий Константина, вдруг решившего, что всё это не случайно и всему тому, чему он стал свидетелем там, на улице, имелось иное объяснение - это всё был спектакль, чтобы привлечь его внимание.
И точно! Только Константин так подумал, как этот мотоциклист кивает Константину головой, указывая в сторону одного из проходов, ведущих во внутренние помещения кафе, а точнее в сторону туалета, и поднявшись из-за стола, выдвигается туда. Константин же, чья решимость немедленно воздать по заслугам этому мотоциклисту, несколько поостыла по причине необъяснимого поведения мотоциклиста, не сразу бросился с кулаками догонять мотоциклиста, а он, чувствуя некий подвох и хитрость со стороны мотоциклиста, который вполне возможно, что приготовил ему ловушку, там, в туалете (переменит местами таблички "м" и "ж", и тем самым поставит Константина в тупик отношений с некой дамочкой, став свидетелем пикантной ситуации с нею, где она поправляла на себе то, что лучше было бы поправить в кабинке), начал осторожничать, выглядывая в зале возможных сообщников мотоциклиста.
Но Константину не удаётся с точностью выявить сообщников мотоциклиста, - в их число можно записать любого, - и он решает, что у него другого выхода нет, как принять этот вызов. И Константин, оперевшись руками об стол, поднимается на ноги (почему-то ему это с трудом далось), где им сразу же почувствовалось в ногах, как они засиделись (а это не прибавляет уверенности в собственных силах), и Константин чуть было не перепутал дорогу, было собравшись ногами в сторону выхода из кафе.
Но Константин своевременно сообразил, куда собрались отвести его ноги, - само собой позвать на помощь Троя, а не то, что можно было подумать и подумал о себе, трусе, Константин, - и, сжав зубы, повернул их и себя вместе с ними на путь мщения.
- Без всяких рассуждений, не давая ему возможности сбить меня с толку, схватить его за горло, а там посмотрим, что он скажет, гад. - Так решительно себя настроив, сжав руки в кулаки, Константин каким мог шагом направился в сторону одного из коридоров, куда скрылся мотоциклист. По приближению к проходу, ведущему дальше в глубины кафе, в Константине начинает теряться всякая уверенность, и он уже и не так уверен в том, что нужно так, как он задумал, решительно начинать свой разговор, встреться с ним на пути этот мотоциклист.
И теперь уже и не выяснишь, как бы эта встреча прошла, если бы всё так неожиданно для Константина не произошло, и только он переступает порог, разделяющий собой общий зал и коридор, ведущий дальше, в глубину внутренних помещений, как вот он, мотоциклист, прямо перед ним стоит, и Константину ничего другого не остаётся, как действовать по инерции.
И он, как им и задумывалось, без всяких предварительных разговоров, хватает за горло мотоциклиста, прижимает его к стенке и начинает на него давить всем собой, где особое значение имеют вытаращенные на своего противника глаза Константина. И так они вылезли из своих орбит, что и не поймёшь, кто тут на кого давит, раз у Константина такой вид, как будто его глаза выдавливаются из него под давлением... А! Скорей всего, под давлением внутреннего напряжения (Константин ещё никогда не был орудием справедливости, вот он и напрягся так).
А вот его противнику видимо более привычно находиться в роли негодяя, с кем многие хотят свести счёты и для него такое давление обычное дело. И мотоциклист даже не стал бить в живот Константина, для чего были все возможности, а он, изучающе посмотрел на Константина, и с хрипотцой в голосе (Константин как-никак схватил его за горло, вот он и похрипывал) проговорил. - А теперь, быть может, дашь сказать.
Константин, отлично понимая, что без этого не обойтись, да и силы в нём уже не те, как вначале, отпускает злодея мотоциклиста и, заняв позицию строго напротив, даёт тому понять, что готов его выслушать. А мотоциклист, человек одно в себе коварство, не торопится объяснять своё поведение (и Константина нисколько не волнует, что он к нему подошёл без предъявления обвинений), а он решает для начала о себе позаботиться, поправив свою шею и, пощупав горло, а уж только после этого, он, уставившись взглядом на Константина, заговорил.
- Я тебе показал на примере, что значит завершение цикла. - Сказал мотоциклист.
- Ты это о чём? - переспросил Константин, ничего не поняв из сказанного ему, но при этом он себя почувствовал как-то тревожно.
- Я об архитекторе. - Сказал мотоциклист и у Константина почему-то похолодело в душе. Хотя причин для этого и не было.
- И что? - с бесстрастным лицом спрашивает Константин.
- Не верь всему, что он скажет. - Проговорил мотоциклист.
- А тебе значит, я должен верить? - с ухмылкой спросил Константин.
- Не должен, а поверишь. - С таким простодушием это сказал мотоциклист, что у Константина и слов возразить не нашлось, и мотоциклист даже отчасти вызвал у него симпатию. А мотоциклист тем временем продолжает говорить.
- Всё на самом деле просто. Как истина рождается с помощью спора, оттачивающего сырую закономерность, так и вера рождается на фоне полнейшего безверия. Что же касается архитектора, то у него совсем другие цели во всём этом, и тебе с ним уж точно не по пути. А если более детально, что у него одна только цель - закончить проект. Затем сдать его и навсегда забыть о нём, приступив к другому. - С живостью в голосе проговорил мотоциклист, сделал передых и добавил. - Я же оставляю место для развития и надежд на будущее. Незаконченность, это синоним бесконечности в моей концепции мира.
- Слишком сложно и непонятно для меня. - Сказал Константин.
- Так и должно быть. - Улыбнулся мотоциклист, как оказывается, не такой уж и проходимец.
- И что ты от меня хочешь? - спросил Константин.
- Внимательности и осторожности. - Сказал мотоциклист.
- Ну, этого мог бы и не просить. - Сказал Константин. - А что насчёт девушки? - вслед спросил Константин.
- Девушки? - явно озадачившись, переспросил мотоциклист. А вот такая его без памятливость, уже не понравилась Константину. И он с нотками серьёзности в голосе напоминает мотоциклисту, что он ничего не забыл и если что, то готов и ему напомнить о том, что привело его сюда. - Да, девушки. - Вот таким настойчивым способом об этом напоминает Константин.
И мотоциклист больше не тупит, а вспоминает ту самую девушку, с которой он так не хорошо поступил, и на защиту которой вышел Константин. - А с ней всё хорошо. - Говорит мотоциклист без всякого скрытого подтекста. И ему может и хочется верить, но Константин ведь видел, с какой беспечностью пронёсся на мотоцикле мотоциклист и обдал грязью ту капризную девушку, и у него не может не закрасться в душе сомнение насчёт полного раскаяния в содеянном мотоциклиста. Которому ничего не стоит сказать, что с ней хорошо, когда с ней ничего не хорошо и она идёт вся в слезах и грязная домой. И всё лишь для того, чтобы отвести от себя справедливое наказание за этот свой грязный поступок.
И Константин, прежде чем вынести на его счёт волевое решение, внимательно к нему присматривается, пытаясь в нём отыскать ту червоточину, которая его гложет изнутри и направляет его в сторону этих грязных путей, но тот и виду не показывает, что в нём такая пакость есть.
- А ты в этом уверен? - спрашивает Константин, чтобы сделать для себя итоговый вывод.
- Как в том, что ты мне всё-таки поверил. - А вот этот ответ мотоциклиста перебивает все сомнения Константина, и он только и способен сейчас, как сказать: Вот как.
И на этом как бы всё. Мотоциклист кивает головой в сторону общего зала и говорит Константину. - Вас, кажется, ждут. - Константин переводит свой взгляд в сторону общего зала и видит там Троя о чём-то беседующего с незнакомым типом, в клетчатом пиджаке. После чего Константин поворачивается к мотоциклисту и спрашивает его. - И что дальше?
- Дальше своя реальность. - Даёт ответ мотоциклист и выдвигается в сторону туалета. Константин посмотрел ему вслед, и не зная, что ему ждать от мотоциклиста, поворачивается и направляется в общий зал, где его действительно уже ждали - Трой и отрекомендованный высоким человеком, адвокат по бракоразводным делам, под именем Моисей Моисеевич Весьваш.
Ну а Константин сейчас находится на эмоциональном подъёме, так что его подход к этому Моисею Моисеевичу с придирчивой позиции, был отчасти понятен настолько, насколько он не был понят самим Моисеем Моисеевичем.
Так Константин во время представления Троем их друг другу, вдруг счёл нужным побольше узнать об этом Моисее Моисеевиче, которого он счёл за самозванца (по крайней мере, это так можно было интерпретировать). - А это ваше настоящее имя, или так, свой брэнд, для увеличения своей адвокатской практики? - и так уверенно в себе задался этим вопросом Константин, что у всех, в том числе и у Моисея Моисеевича, создалось такое впечатление, что он что-то знает о подноготной Моисея Моисеевича. И Моисей Моисеевич, уж как минимум, не Моисей Моисеевич, а какой-нибудь Отворот-Поворот Голощёков, а как максимум, то об этом и самому Моисею Моисеевичу, если, конечно, это его настоящее имя, было бы крайне интересно узнать.
Вот, наверное, почему, он не стал выказывать негодование и возмущение, - я не потерплю, чтобы моё имя искажали, коверкали, пытаясь его подметить на другое, на не такое основательное, - а в некоторой растерянности, посмотрел на Троя, ища в нём для себя поддержки, и не так уверенно, как ожидается услышать и говорят все адвокаты, сказал, что это, несомненно, его настоящее имя и у него есть все задокументированные основания именоваться так.
- Что ж, я вам верю. - Вот совсем без всякой веры к произнесённым словам, сказал Константин, ещё больше скептически настроив против себя Моисея Моисеевича. Но Моисей Моисеевич, быть может, и скрывает своё настоящее имя под этой именной надуманностью (его, более молодой, чем у настоящего и как должен выглядеть всякий Моисей Моисеевич, возраст, отчасти даёт право сомневаться в его такой настоящности, и Константин вполне мог и впал в заблуждение на его счёт) и для этого есть свои, весьма и весьма веские основания, - его супруга чрезвычайно требовательная к нему супруга, и она не потерпит его, если он не будет отвечать всем высшим стандартам идеального супруга (а это также значит, обеспечение её во всём), - но так как адвокат он первостепенный, то его не сбить с толку, путём такой каверзной манипуляции его сознанием.
- Я как понимаю, - сдерживая на своём лице профессиональную этику, со своим пониманием сложного клиента, которого ничто не устраивает и он привередлив по самое не хочу, обращается к Константину Моисей Моисеевич, - вас настроили в мою адвокатскую сторону скептически, ваши прежние не слишком удачные знакомства с адвокатской деятельностью.
И по Константину видно, что эта его догадка имеет право для своего существования и, скорей всего, Константин такого от этого знакомства с адвокатской деятельностью, а может и участия натерпелся, что он теперь их на дух не выносил и вот так, как сейчас не терпел. Но Константин об этом не хочет распространяться, да и зарекаться о встрече в будущем с адвокатом сверх наивности, ведь она тебя обязательно будет ждать, если будешь проявлять принципиальность во взглядах на свою супругу и ни в чём ей не уступать, - я человек слова, если сказал, не уступлю, то и буду лежать на диване, сколько в меня в лезет пива и смогу.
- Сам факт обращения к адвокату уже несёт в себе негатив и какое-нибудь неустройство, которое не могло быть решено на предварительном этапе, полюбовно. - На этом моменте Константин вдруг сбился и в задумчивости замолчал, хотя изначально и не предполагал делать эту остановку и хотел проскочить дальше. Но он никак не ожидал, что слово "полюбовно", вызовет в нём столько эмоций и чувств, вот и остановился в такой незапланированности. А вместе с ним и Трой и этот адвокат, принявшиеся по нему что-то для себя нащупывать. И если против Троя Константин ничего не имеет против, то вот что делает Моисей Моисеевич, вглядываясь в него, - он, однозначно, и Константина в этот не разубедить, собирает для себя информацию для будущего искового дела, - то для Константина это неприемлемо.
- Если я ему дам отворот-поворот, - здраво рассудил про себя очень немедленно Константин, заметив на себе эту внимательность со стороны Моисея Моисеевича, - и тем самым обозначу, в каком именном качестве он мне представляется, - никакой вы не патриарх адвокатской деятельности, а всего лишь пасынок на оторви, да выброси делах, - то он, получив для себя информационный задаток на моём лице, мигом рванёт обустраивать свою жизнь на будущих развалинах моего брака.
- Этот Константин определённо не доволен своей жизнью, - Моисей Моисеевич мигом сообразит, что нужно делать и говорить в уши его супруги, Лилиан, всегда такой неспокойной на свой счёт и такой доверчивой ко всякой, из-за спины, сплетни, - и если это преподнести его супруге в нужном ключе, в подходящей для нервного срыва обёртке, то совсем скоро этот проблемный Константин, при виде меня будет кусать локти от невозможности всё повернуть вспять. - Ну а теперь, когда Моисей Моисеевич хозяин положения и на время судопроизводства переселился жить к своей подзащитной (а Константин значит, из собственного дома под зад ногой и жить в ночлежке), где он может себе чёрте что позволить, а Константину с улицы, через закрытые жалюзи не только не видно, а до каких только подозрений не дойдёшь при виде закрытых жалюзи обидно, он себе такого позволяет, что и сам муж прилюдно только в самых крайних, не трезвых случаях позволяет.
А этот Моисей Моисеевич, как будто у него и у самого дома нет ему во всём доверяющей и любящей жены, берёт на себя такое невозможное Константину в здравом уме и памяти понять право, во всём содействовать и помогать своей подзащитной, что Константина от всего этого бросает в дрожь. И так он об этом скользко и многозначно говорит, и при этом во всеуслышание (этим он себе создаёт защитное алиби от паскудной интерпретации своих намерений), что его на словах и не подловить, но Константин прямо чувствует на уровне интуиции, что этот Моисей Моисеевич, что-то недоговаривает и может быть даже, имеет право на скрытие некоторых пикантного характера подробностей о жизни своей подзащитной под его защитой.
А Константин только от одних таких мыслей его прибить готов, а тут такое прямо издевательство какое-то. И ведь формально к этому Моисею Моисеевичу и не придерёшься, все его поступки со своей подзащитной им же и его адвокатской деятельностью защищаются. И у Константина оставался лишь один вывод из этой тупиковой ситуации, перевести всё это дело в уголовную плоскость, надавав по шеям Моисею Моисеевичу, как тут ему на ум приходит одна знаковая вещь и он обращается к Моисею Моисеевичу со своим глубинным вопросом.
- Я пытаюсь смотреть на жизнь не через призму чьего-то права, даже если оно полностью право, а в фокусе существующей реальности. - Обращается к Моисею Моисеевичу Константин. - И прежде чем мы обратились за вашей специфической помощью, мы хотели бы вас понять. Кто вы есть и что вы такое. - И хотя слова Константина могли покоробить и куда более крепкой адвокатской конституции человека, Моисей Моисеевич выдержал на своём лице выражение собственной независимости от постороннего суждения и со своей адвокатской иносказательностью ответил.
- Я, - говорит Моисей Моисеевич, - помогаю выводить на чистую воду людей с нечистыми на чужой счёт намерениями. - И с такой чистотой взгляда он смотрит на Константина, что не знай Константин специфику его работы и род деятельности, то он бы, может быть даже, ему поверил и доверился, так он убедительно на него смотрел. Но Константин отлично знал, кто такой есть Моисей Моисеевич (он сам ему только что об этом сказал) и он как минимум, имел право на сомнения на его честный счёт.
- Вот как на самом деле в действительности происходит отмывание грязных денег. - Вот так интерпретировал сказанное Моисеем Моисеевичем Константин. - Через вывод на чистую воду людей с нечистыми намерениями на твой счёт. - Но это всё побочный заработок Моисея Моисеевича, а может это у него такое хобби, делать мир чище, очищая его от грязных денег и людей, что, в общем, не имеет никакого отношения к нынешнему делу, и Константин для начала обращается к нему со следующим вопросом.
- Мы бы хотели, - Константин, кивнув в сторону Троя, таким образом, дал понять Моисею Моисеевичу, что за его придирчивым отношением стоит не его врождённая неприязнь к адвокатскому племени, а тут всё дело в том, что они серьёзно подходят ко всякому делу, где без адвоката не обойтись, вот и проверяют его квалификацию, - чтобы вы в общих чертах обрисовали себя и попытались нам дать ответ на вопрос: почему именно вы, а не кто-то другой? Сами понимаете, в наше время безверия, чтобы кому-то довериться, нужно иметь более чем основания для этого. - На этих словах Константин, с таким, прямо в глаза бросается недоверием к Моисею Моисеевичу, которого он за такого человека и не считал (это сразу видно, как и то, кого он в нём видел - Гришку Отрепьева, такой же мутный тип), смотрит на него в упор и совершенно не скрывает этой своей подозрительности к нему.
И тут хочешь, не хочешь, а на последнем, скорей всего, настаивал Моисей Моисеевич, а задашься вопросом: Если такое ко мне прям недоверие и, не побоюсь этого слова, сволочное отношение, то к чему все эти паскудные для меня и для моей профессии рассуждения?
И хотя Моисей Моисеевич не смог сдержаться от искушения и задался этим вопросом, он всё-таки не плюнул на туфли Константина прекрасного качества, что было самым логичным поступком и концом этой их встречи, а он углубился в детали понимания Константина и решил его понять следующим образом: Этот Константин имеет большой зуб на всю адвокатскую гильдию, вот он и так бесит его. А что стало всему причиной такой его неуравновешенности в адвокатскую сторону, то скорей всего... И на этом месте Моисея Моисеевича чуть не уравновесило с маятником земного колебания небесное озарение. - Он сам латентный адвокат!! - всё перевернулось в Моисее Моисеевиче, как только он это понял, но так и никогда до конца и не осознал, что это может значить.
Впрочем, это его понимание Константина дало свои ростки и Моисей Моисеевич, вытянув перед собой правую руку, где он выпячил безымянный палец с кольцом на нём, решительным тоном голоса заявил. - Я тоже женат. - И эта прозвучавшая в его заявлении безыскусственность, со своим душевным надрывом, за которым все женатые люди знают, что со скалкой в руках стоит, все предыдущие заверения Моисея Моисеевича в своей лояльности, однозначно покупной и оттого ложной, изничтожило в прах. И сейчас Моисей Моисеевич предстал настоящим и был по своему новому достоинству, человеком не без своего горького опыта, оценён Константином и записан, как минимум, в люди не посторонние для их насущных проблем. Что и озвучивается Константином.
- Как из всего этого понимаю, - говорит Константин, - то опыт ведения споров и диалогов на грани своего фола, при закрытых дверях есть. И хотя в таком деле, как наше, никогда ни в чём нельзя быть уверенным заранее, и здесь предательства встречаются куда как чаще чем в обычной жизни, всё же без доверия здесь никак не обойтись. Как минимум, есть надежда, что вы займёте нашу общую сторону. - Сказал Константин, подводя итог предварительному осмотру Моисея Моисеевича, судя по его просветлевшему виду, оставшегося довольным этим разговором.
Так что вполне объяснимо желание Моисея Моисеевича, закрепить это благожелательное о себе мнение. - Что ещё хотите обо мне узнать? - следует вопрос со стороны Моисея Моисеевича. А Константин с Троем даже уже и не знают, что такого интересного можно узнать от адвоката, кроме конечно, его адвокатских историй из своей практики. Где можешь столько пикантного свойства подробностей узнать из жизни всем известных людей, что сразу и не подумаешь и, конечно, не поверишь, что такое может на самом деле быть - Моисей Моисеевич очень дорогостоящий адвокат, работающий только за большие гонорары и только с приятными ему до омерзения лицами из публичной сферы. Что совсем не сходится с тем, что ему тут устроил Константин, в его адвокатских глазах, ноль без палочки, если бы за Константином и Троем не скрывалась могущественная фигура высокого человека, ради которого можно ещё и не то стерпеть, если, конечно, хочешь припеваючи жить.
- А ты сделай заказ, вот мы о тебе всё и узнаем. - Делает предложение Трой, и всем за их столом, в том числе и самому Моисею Моисеевичу, становится очень интересно, что он сейчас захочет заказать и закажет. Ведь в Моисее Моисеевиче имелась одна немаловажная для него и выдающаяся для всех деталь, и на которую пока что не обратил особого внимания Константин, человек иллюзорных взглядов на окружающее, как бы он не заявлял обратное о своей приверженности к реализму - это его выдающийся вперёд живот, который держался самолюбиво и несколько независимо от самого Моисея Моисеевича, вынужденного придерживать его напористый на людей нрав подтяжками.
А вот Трой действительно реально смотрит на окружающий мир, и с этим реализмом и подходит к людям. Так что эта его приметливость к Моисею Моисеевичу и была заложена в этот его вопрос. И теперь перед Моисеем Моисеевичем встал весьма непростой вопрос: что же ему сейчас заказать? Ну а почему такой, казалось бы, самый обыденный вопрос вызвал у Моисея Моисеевича такие затруднения, то всё очень просто. Он не любил себе ни в чём отказывать, особенно в том, что ему было доступно (выпирающий живот тому доказательство), в чём ничего такого особенного и нет, но сейчас он, как бы это сказать по объяснимей, в общем, при деле, и это вносит свои коррективы в его разумения. А не сделают ли ошибочные на его счёт выводы эти потенциальные заказчики его услуг, увидев то, как он себе ни в чём не отказывает (значит, запросит космические цены за свои услуги).
- Да, с таким аппетитом, - ошалев от увиденного, со всей этой выразительностью в лице глядя на уминающего за обе щёки всё, что адвокату в руки попало и немедленно было им отправлено в рот, заявит Трой, не сумев удержать себя в рамках приличий, - ему никаких гонораров не хватит. Как минимум, с одной стороны. А в этом уже присутствует своя намеренность на коррупционную составляющую. Так что я уверенно думаю, что нам с Моисеем Моисеевичем точно не по пути.
И Моисей Моисеевич, сделав для себя правильные выводы, - если хочешь увлечь за собой людей, то дай им надежду на лучшую долю, и лучше всего через демонстрацию того, от чего отказываешься и сам себя лишаешь, ради этой незримой цели (вон на что я пошёл ради вас и отчего отказался, а вы всё ноете и жалеете и не пойми о чём), - расстегнул пуговицу на пиджаке и, продемонстрировав всем во всей выдающейся красе свой живот, с трагическим лицом, с долей патетики в голосе, сказал. - Я чашкой кофе обойдусь. - С чем он оставляет на своё совещательное время Троя и Константина и отправляется за своей чашкой кофе.
- Ну, как он тебе? - спрашивает Трой Константина.
- А зачем он всё-таки нам нужен? - спрашивает в ответ Константин.
- Лишним не будет. - Приложившись к стаканчику с остатками кофе, сказал Трой. - К тому же люди из высоких кабинетов, дела оценивают по их себестоимости и капитальным вложениям в них. А Моисей Моисеевич уже за свой непомерный счёт, который он выставит высокому человеку, будет нам полезен. Да и если что, то будет на кого перенаправить гнев недовольства высокого человека.
- Пожалуй, соглашусь. - Сказал Константин, и на этом поговорили без Моисея Моисеевича, так как он уже подоспел и со всем ненасытным вниманием смотрел на Троя и Константина, ожидая от них решения.
- Что ж, ещё один вопрос. -Заложив руки крест-накрест перед собой, обратился к Моисею Моисеевичу Константин.
- Я слушаю. - Ответил Моисей Моисеевич.
- Ваша трактовка брака? - вот так многозначительно задался вопросом Константин. А Моисей Моисеевич ведёт себя как будто он и не понял, что подразумевал под своим вопросом Константин, явно делая отсыл на современные изменения в обществе. Где идёт переформатирование прежних истин и формируется новая нормальность. А на сам брак, как на один из основополагающих столпов, на котором держится общество, оказывается наибольшее давление. Так Моисей Моисеевич принялся демонстрировать своё знание римского права.
- Брак, - заговорил Моисей Моисеевич, - в определении римских юристов - это: союз мужчины и женщины, соединение всей жизни, общность божественного и человеческого права. Брак имеет юридическую силу только тогда, когда он не противоречит закону. - Но тут влезает Трой со своим вопросом: "Какому?", и на этом как бы всё, дискурс в историю римского права закончен. И все, задумавшись каждый о своём, уставились в одну точку, на нос Троя (в том числе и сам Трой, смотрящий на мир через призму своего длинного носа), и принялись соображать над тем, что имел в виду Трой, задавшись этим вопросом. А так как выводы у всех были разные, то и было заявлено, что каждый из них думал о своём.
- А такому, какой им больший барыш принесёт. - Сразу уловил хитрость этих законодателей Константин.
- Что, попался?! - усмехнулся про себя Трой. Ну а Моисей Моисеевич, единственный из компании подошёл к этому вопросу серьёзно. - Что-то я ничего пойму, запутали они меня в конец. - Подумал Моисей Моисеевич, затем ещё подумал и сказал. - Определяющему, что есть брак.
- А, понятно. - Заявил Трой. - Данный закон сам из себя исходит и на себе замыкается. - А вот с этим утверждением Троя, однозначно спорным и выдвинутым человеком, не имеющим никакого понятия о юриспруденции, Моисей Моисеевич поспорил бы, если бы это было ему выгодно. Но так как всего этого не наблюдалось, то Моисей Моисеевич счёл за нужное, промолчать. Что же касается Константина, то этот сделанный Троем вывод о замыкании круга, или как говорил тот мотоциклист, цикла, показался ему совсем не случайным, и он даже мельком бросил взгляд в сторону того коридора, где он столкнулся с мотоциклистом. А когда убедился, что там его нет, то перевёл взгляд в сторону того столика, где вначале обнаружил мотоциклетный шлем, а затем самого мотоциклиста. Но и там ничего из такого не было, что говорило о его там присутствии.
- Неужели, уехал? - задался вопросом Константин и не поверил в это. - Не может такого быть. Он захочет убедиться ... - А вот в чём, то до этого Константин не смог додуматься. И он остановился на том, что уж очень запутанная ситуация вокруг него складывается, где всем до него есть дело, а вот какое, то это вопрос из вопросов. И что самое для Константина отчасти тревожное, а отчасти им не понимаемое, так это то, что он совершенно не понимает, чем он так для всех интересен, когда он и для себя, если быть предельно честным к себе, то не слишком и интересен. И одно только утешает - вот такая мысль:
- Я просто самому себе со временем стал привычен, вот и перестал замечать в себе имеющиеся во мне интересные вещи. А со стороны, как все говорят, виднее. Вот все эти люди и заметили во мне свой интерес, глядя на меня со стороны. А как заметили, то здраво и рассудили. Если уж он для себя не представляет интерес и в упор его не видит, то просто глупо им не воспользоваться, само собой в личных целях. Правда, на свою беду, этот ко мне интерес проявило сразу несколько заинтересованных в моём использовании лиц, и поэтому и возникли у них между собой сложности на почве конкурентной борьбы. А вот этим-то я и должен и воспользоваться, чтобы для начала, хотя бы узнать, какой интерес я у них вызываю. - Рассудил про себя Константин, вернувшись своим внимание ко столу.
А за столом тем временем его не ждали и там вёлся свой разговор. Где право слова взял Моисей Моисеевич. - На самых начальных истоках своего становления, кино практически всё было документально. Да и оно и задумывалось, как документальное отображение действительности, и лишь по мере своего дальнейшего развития, оно включило в себя элемент развлечения, который со временем занимал всё больше кино-производственного пространства, пока полностью не подмял под себя всё кино, оставив лишь небольшие ниши для кинодокументалистики. И если в кино на всё тех же начальных этапах, для более эффектного что ли, изображения и подачи зрителю историй из жизни людей в своей специфичности существования, использовались различные операторские решения и приёмы, - ковбойское поведение главного героя картины, с ногами на столе в этих ковбойских ботинках, где через прицел этих ботинок с одной стороны показывалась ничтожность противостоящих герою злодеев, а с другой стороны хозяйское положение героя боевика, из всё той же серии, - то сейчас уже кино стало тем первоисточником, откуда человек черпает для себя простые истины, служащие для него ориентиром в его жизни, которая строится на подражании всему тому, что льётся на него с экранов и вкладывается в уши посредством этой кино информации. И к чему всё это приведёт и уже приводит, не трудно догадаться, видя как обесценивается жизнь на телеэкранах - так легко человек там лишается жизни, и при этом обязательно с улыбкой на устах, в сопровождении шутки, а сам герой весь в белом или в какой-нибудь яркой униформе, чтобы картинка получилась более красивой, что лишения человека жизни отныне не кажется чем-то запредельным и трагичным. - И на этом месте Моисей Моисеевич делает паузу, чтобы перевести дух, а тут Константин влезает в это междусловье.
- Это вы к чему? - так и не уразумев, откуда взялась эта тема для разговора, задался вопросом Константин, несколько удивлённый тем, что Моисея Моисеевича волнуют такие социальные вопросы.
- Мне посчиталось, - начал Моисей Моисеевич, с этих первых своих слов подтвердив наговоры на себя со стороны Троя и Константина (а иначе он и не может мыслить), - что будет более убедительным что ли, если я не буду отталкиваться на одну словесную риторики в деле подтверждения своей квалификации, а на практике продемонстрирую вам, как я веду свои дела. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Что скажите? - обратился с вопросом Моисей Моисеевич сразу к обоим своим собеседникам.
Трой с Константином, как бы этого не хотели, но были вынуждены поворотить шеи друг к другу, где они зафиксировали взглядами понимание друг друга и, вернувшись к Моисею Моисеевичу, Константин обратился к нему с вопросом. - Так вы всё-таки не ответили на мой вопрос.
- А вы всё поймёте, как только посетите мою адвокатскую контору. - Сказал Моисей Моисеевич.
- И что нас там будет ждать? - спросил Константин. А вот тут Моисей Моисеевич позволил себе лишнего - он с вызовом пожал плечами и с лёгким недоумением сказал: дела.
Дальше наступает небольшая пауза, во время которой принимается волевое решение Константином, - он ведь не советуется с Троем, - и как только со стороны Троя до него доносится лёгкое покашливание, то Константин даёт согласие на это дело. После чего ободрённый исходом этой встречи Моисей Моисеевич, явно в последнее время обойдённый хорошими делами и ему в руки всё попадается всякая мелочь (не выше телеведущих из новостных каналов - что поделать, не хочет нынче народ раньше времени связывать себя узами брака и тем самым записываться в потенциальные клиенты адвокатов по разводам), с Троем обговаривают время и место следующей встречи и на этом как бы всё. Моисей Моисеевич, так и не притронувшись к своей чашке кофе, оставляет своих будущих клиентов, а Трой с Константином пока что здесь остаются.
И хотя и они уже все свои дела здесь закончили, и могли бы со спокойной душой выйти из кафе на свежий воздух, но им почему-то не захотелось выходить вместе с Моисеем Моисеевичем, и они решили выждать некоторое время и тогда уж выйти. И видимо по этой причине, чтобы зафиксировать это необходимое время для ожидания, Трой и посмотрел на свои ручные часы. Правда, сделанные им выводы не сообразуются с этим видимо. - А нам уже пора. - Переведя свой взгляд от часов на Константина, многозначительно сказал Трой. Константин же ничего не отвечает, а смотрит в окно, чтобы там, за окном, увидеть, что может значить это "пора".
И что может и удивительно, а может это такое характерное для такого рода случаев совпадение, но Константин, даже не готовясь к этому и само собой не подозревая, что так сейчас будет, прямо сейчас воочию увидел вот это озвученное Троем "пора". Ну а так люди все до своей индивидуальности разные, со своим мировоззрением, то его "пора" было совсем не похоже на "пора" кого другого. Ну а что или может быть кого, он увидел под этим "пора", то он тут же об этом сообщил Трою: Смотри, они появились.
А Трою и говорить не надо, когда он уже давно заметил, вышедших из здания напротив, Кароль и Анюту, которые стояли на мостовой, обдуваемые ветром и, бросая взгляды в разные стороны, о чём-то переговаривались.
- И что будем делать? - спросил Константина Трой.
- Подождём, когда они начнут нервничать. - Предложил Константин, в чьих глазах играл дьявольский огонёк. Ну а Трой не лучше него выглядит, и в его глазах стоит такое же озорство, и он полностью согласен с тем, что Константин предлагает. - Проверим насколько они стрессо- и ногами устойчивы. - С таким серьёзным лицом сказал это Трой, что прямо невозможно поверить в то, что он это сказал серьёзно. Что, скорей всего, так и было, раз Константин прыснул смехом себе в нос. А когда откашлялся, то всю вину за эту свою неприятность с кашлем, решил полностью возложить на хрупкие девичьи плечи Кароль и Анюты. - А будут звонить, то трубку не возьмём. - Просто нет пределу мстительности Константина, вот так решившего отблагодарить неизвестностью Кароль и Анюту, совершенно игнорируя тот факт, что они будут за него волноваться и переживать.
Так они, набрав его номер телефона, сперва, конечно, чтобы выразить претензию за такое долгое их опоздание, а с их стороны ожидание, а потом, когда звонок окажется безответным, и так по нарастающей, то они о себе и своих бедах позабудут, и будут переживать за этого, знали бы они какая сволочь, Константина и за его напарника, не меньшего подлеца и негодяя, Троя (он обо всём знал и ничего не сделал, а это ещё хуже, чем быть на месте Константина), то никогда бы ему не позвонили.
А Константин с Троем будут сидеть на мягких стульях, в тепле и при чашках горячего кофе, который они себе повторно закажут, и наблюдая за экраном телефона Константина, с которого на них будет смотреть, не просто требовательность названивающего абонента, а чуть ли не его отчаяние, - ну ответь же, пожалуйста, я тебя прошу, - и насмехаться над Кароль, которую они будут видеть не только в отображении экрана телефона, а они могут для насыщенности картинки отчаяния посмотреть в окно и там увидеть Кароль, которая не находит себе места и из стороны в сторону ходит, руками беспорядочно машет и видно по ней, что у неё на них зла не хватает - так она раскраснелась и жива лицом.
И всего вероятней, эти вероломные типы, Трой и Константин, которых подстёгивает на такого рода действия безнаказанность и их ущербное чувство юмора, так бы и поступили с ожидающими их девушками, - "никогда в живую не видел, как девушка меня ожидает", поделится откровением Константин, а у Троя на этот счёт куда как кровоточащее откровение, "а меня вообще никогда никто не ждал" (теперь становится понятно, почему они такие жлобы), - если бы не новый поворот событий, который прямо сейчас начал происходить на их глазах.
И как сейчас этими вероломными типами, Троем и Константином, увиделось, то девушки привлекательного качества в одиночестве долго не задерживаются, и если ты к ним вовремя не подходишь, то к ним идёт кто-то другой. И этот другой совсем другой по сравнению с тобой, и оттого он, скорей всего, тебе, а в нашем случае, Трою и Константину, сразу не понравился. Хотя для этого были и более объективные причины - откровенно жуткий вид того типа, кто со своим товарищем, не такого как у него угрожающего вида, решил не проходить мимо Кароль и Анюты, и выяснить для себя причину их здесь остановки.
А эта Кароль, с кем в основном общение тех типов, подошедших тоже скорей всего только к ней, и происходило, - Анюта была задвинута ею на задворки своей спины, - и не выказывает никакого страха и ведёт себя неестественно естественно в такой опасной для себя ситуации, когда всякая искренняя радость на лице противопоказана, если ты не идиот, или... А вот на эти дальнейшие мысли и навело Троя и Константина такое поведение Кароль, которая, если себя не бережёт, то при чём тут Анюта, о которой ей бы не мешало подумать. Ведь если эти типы сочтут, что Кароль над ними надсмехается и будет их динамить, то и Анюте обязательно своё больное прилетит.
И на этих холодных мыслях, Трой с Константином, чувствуя на подсознательном уровне, что сейчас или никогда не примется никакое решение, нужно его принять, молча смотрят друг на друга и их будущее решение начинает вырабатываться под перекрестием этих красноречивых взглядов. Где Константин сразу же обратился к тем обстоятельствам своего существования, которые его постоянно сдерживают и не позволяют ему совершать безрассудные поступки, которые даже при самом благоприятном развитии для него ситуации, уж точно будут не верно интерпретированы его супругой, Лилиан. Она обязательно удивиться такой его смелости, - никогда за этим ничтожеством никакой смелости не замечала, а тут такое, - и само собой сделает свои особые выводы.
- Если этот подлец, не способен на такую смелость у себя дома, при самых ему близких людях, а там, на стороне, он вон какой смельчак, то что-то тут не так. И между им и этой, как там её...А, Кароль, непременно что-то есть. - А как только Лилиан придёт к такому своему пониманию смелости Константина, то у Константина, - а он даже и не знает, хватит ли ему смелости (нет), - не хватит этой самой смелости, чтобы перед лицом Лилиан и рядом стоящей и, не сводящей с него своих глаз Кароль, начать ей в этом возражать.
- Я, - говорит взгляд Константина, - женат. И у меня можно сказать, семья. - На что у Троя не менее существенные аргументации не идти спасать Кароль и Анюту от тех страшных и судя по их огромным ручищам и шеям, жутко сильных типов (где же я их, чёрт возьми, видел?). - А у меня ипотека ...могла бы быть. - Вот так многозначительно оправдал себя Трой. Типа я ещё не познал радости семейного счастья, со своими хлопотами и напряжением мысли, когда подписываешься на это добровольное рабство, ипотеку. Тогда как ты, Константин, всё это прошёл и даже уже начал от всего этого уставать. Так что тебе решать Константин, кто из нас более достоин жить, а кто должен сейчас быть вбит в мостовую кулаками того молотобойца. К тому же что-то мне подсказывает, что это своего рода тест для нашей проверки (не думаешь ли же ты, что так не стоит подумать насчёт сложности высокого человека). Ну и как последний штришок, строчки из песни Цоя: "Они говорят, им нельзя рисковать, потому что у них есть дом, А дома горит свет. И я не знаю кто из нас прав, когда тебя ждёт дома тёплая постель, а меня на улице дождь".
И на Цоя Трой и подцепил Константина, для которого ностальгия не незнакомое, с неизвестным значением слово, а часть его души, которая болью отдаётся при этом слове.
- Ладно, идём спасать наших девушек от того, на что они сами напросились. - Сказал Константин, поднимаясь из-за стола. А вот этим своим подчёркиванием близости этих девушек к ним, Константин уже со своей стороны подцепил Троя, и тому ничего другого не оставалось, как пойти вслед за Константином. Но только вслед за ним и его спиной, и не больше.
Но вот только в этом вопросе, вопросе своей безопасности, которую обеспечивала спина Константина, не нужно слишком расслабляться, - мне ничего не грозит, а если что, я успею унести ноги, - а нужно хоть иногда, а проявлять осмотрительность и внимательность к тому, что там впереди преодолевает несущий для тебя безопасность Константин. Чем, видимо, и пренебрёг Трой, которому пришёлся по вкусу такой отдых для своей головы, - не нужно думать о том, куда идти, ориентироваться в пространстве и, исходя из сложившейся ситуации, прокладывать для себя путь, - и вот когда он вслед за Константином вышел через двери кафе, где ему даже не пришлось использовать свои руки, чтобы придержать двери, - так он ухитрился проскочить в них, - то вот тут-то он, и притом очень для себя резко и неожиданно, и становится свидетелем, - а в другом качестве он себя и не видел, - своего падения.
В общем, он не счёл нужным убедиться в том, что на пути его ног нет никаких лишних препятствий, - раз Константин без лишних хлопот здесь прошёл, то и он пройдёт, - и в результате зацепился ногой за какую-то неровность на мостовой и полетел собой сбивать впереди идущего Константина. И Константин, скорей всего, ничего бы не смог поделать в этом случае, но видимо сегодня его день, в отличие от Троя, и он, как всё удачно для него совпало, в этот же самый момент резко отклоняется в сторону, - он решил сделать вид, что завязывает развязавшийся шнурок и понаблюдать за тем, что там делается на другой стороне дороги, - и Трой промахивается, и с охренеть как, летит дальше. Но не слишком далеко, а буквально рядом с Константином и опять со стороны его спины.
И так там всё это происшествие с Троем звучно и тяжко происходит, что Константин, аж в одном неудобном для себя положении обмер, когда из-за спины до него донёсся тяжкий, ух, гул падения неизвестного предмета большой массы. И, судя по зубовному скрежету и по его яркой отзывчивости к окружающему миру, то, скорей всего, это был человек большого сердца и из большой семьи - вон как он по всем своим чёртовым родственникам прошёлся и никого не забыл.
И что-то Константину подсказывает, а точнее знакомость этого голоса, то он знает того, кто там, за его спиной, честит весь белый свет. И как можно уже было ему догадаться, а все уже давно догадались и знают, то этим голосистым типом, и как сейчас выясняется, слишком невоздержанным на критические замечания ко всему вокруг, был Трой. И Константин, как человек, не живущий вне общества, и для которого правила общежития ещё что-то да значат (одно из них говорит, что само выражаться прилюдно, в таких само выражениях, которые себе сейчас позволил Трой, несколько не прилично), собрался было помочь Трою себя обуздать, для чего он разворачивается к нему с укоризненным выражением лица, как вдруг на пути его взгляда встаёт Кароль, смотрящая на него вовсе глаза, и это её внимание к нему, и задерживает Константина на полпути к своему обузданию нрава Троя.
Правда, не одна только Кароль послужила тем препятствием для Константина, которое его остановило, а если быть самостоятельней что ли в оценке объективности происходящего, то Кароль вообще находилась на задворках тех событий, которые повлияли на решение Константина остановиться на ней взглядом. А остановило его то, что те два жутких типа, чьё появление рядом с Кароль и вынудило их пойти на выручку Кароль и Анюты, решили больше там не задерживаться и дали задний ход. И вот это-то и заставило Константина остановиться. И как сейчас же выясняется, то не только его одного. А Трой видимо тоже заметил, как этот опасный противник ретировался, и он в момент и позабыл об искажении своего лица в болевых ощущениях и о том, как он неловок.
Но не будем забывать о том, что Трой позиционировал себя реалистом, и он, глядя с этих позиций на случившееся, быстро проанализировав всё произошедшее и происходящее, путём построения своей логической цепочки, сумел найти всему этому должные объяснения - эта его, хоть и незапланированная им выходка, со страшным на лице падением, и мотивировала тех людей покинуть так быстро место возможного с ними столкновения. - Может и в правду я страшен в гневе? - Поднимаясь на ноги, задался к себе вопросом Трой. И хотя случившееся даёт все основания так думать, всё же Трою этого недостаточно, и он решает, что этот вопрос не закрыт и нужно перед зеркалом этот вопрос ещё разок обсудить.
Между тем, после того, как эти ранее договорившиеся стороны заметили так интересно друг друга, теперь они в некоторой нерешительности стояли по разные стороны проезжей части и смотрели друг на друга, ожидая решительных действий со стороны опять же друг друга. В общем, каждая из сторон ждала, когда другая сторона перестанет на них глазет и, наконец-то, возьмёт и, перейдя вон там недалеко перекрёсток, подойдёт к ним.
А вот почему такая, самая простая мысль, никому из сторон сразу не приходит на ум, то каждой стороне недоумевается на чужой счёт по-разному. И если Кароль с Анютой совершенно не понимают, чего ещё ждут эти два обалдуя, когда они их тут давно уже ждут, то во взглядах на них у Троя и Константина не меньше поражающего их здравый ум удивления. - И с чего это они взяли, что эта наша обязанность к ним подходить, когда у нас во всём равноправие. И если уж на то пошло, то обговорённое для места встречи место...- Трой с Константином на этом месте своего размышления, проходящего при полном единодушии, покосились в сторону той кафешки, где они обусловились встретиться, и вот же какая напасть, эта кафешка находилась ближе не к ним. А из всего этого делаются совсем грустные выводы.
- Теперь они решат, что мы слабаки. А все наши доводы, за которыми будет стоять очевидность, даже рассматриваться не будут. - С этими горькими мыслями Трой и Константин направили свой ход к перекрёстку, чтобы посредством его перейти на другую сторону дороги. Ну а когда они шли по мостовой, то им сразу в глаза бросилось то победное торжество, с которым на них смотрели Кароль и даже Анюта, кому бы лучше помолчать и постоять в тени Кароль от них подальше.
- Задерживаемся. - Не скрывая улыбки, при подходе Троя с Константином, сказала Кароль.
- Но вы не скучали. - С подтекстом сказал Трой.
- Не успели. - Ответила Кароль.
- А где? - демонстративно окинув Кароль и Анюту взглядом, и не найдя искомое, задался вопросом Трой.
- Конкуренция плохо сказывается на познаваемости, так что я решила, что будет лучше, если мы сегодня ограничимся Анютой. - Уловив этот посыл Троя в сторону отсутствия Надежды, даёт такой свой ответ Кароль. А Трой всё не успокаивается и он, кивнув в сторону выхода из здания, откуда в своё время вышли Кароль с Анютой, с тонким намёком спрашивает Анюту. - И как вам там, всё для себя приняли? - А Анюта, растерявшись и потерявшись в своей бледности, не знает, что сказать. Но зато у Кароль есть, что на всё это сказать. - Всему своё время, к которому, как мы уже убедились, вы подходите избирательно. - После чего от неё поступает предложение пройти туда, куда они ранее планировали и они все вместе направляются в ту обозначенную их планами кафешку. Где они занимают один из столиков, и как только зоркий официант оставляет их наедине друг с другом и с меню перед собой, то Кароль подаёт малозаметный, но при этом всеми замеченный сигнал Анюте, - она своим меню подтолкнула её локоть руки, - а Анюта, явно испугавшись чего-то, - вон как она в момент побледнела, - принялась сбиваться в своей, итак от природы большой неловкой скромности.
Так она, слегка оторвав свою голову от своего нагрудного положения, исподлобья покосившись на Кароль, посмотрела на неё, - а та явно специально её игнорирует, - и не получив от неё поддержки и указаний на дальнейшие действия, типа, полагайся только на саму себя, начала волноваться в руках, которые начали пальцами себя накручивать и сжимать. После чего её руки стягиваются ею к себе, на край стола, и тут опускаются в глубину подстолья. Там они задерживаются, может быть, на минуту, - что они там всё это время делают, а они точно чем-то там заняты, не представляется возможным догадаться, - и с той же неожиданностью появляются на столе, и при этом, как это видится Троем и Константином, то в них что-то есть. А вот что это, то опять же невозможно понять, когда так не знаешь эту загадочную Анюту, от которой чего угодно можно ожидать и даже удивительного больше, чем от Кароль, которая способна больше ошеломлять и потрясать, тогда как на долю Анюты приходится всё удивление.
И вот Анюта, скрывая в кулачках рук то, что у неё там находится, пододвигает их к сидящим напротив Трою и Константину, замерших в одном внимательном к этим руках положении. Здесь она на мгновение замирает, затем еле слышно говорит: "Это вам", и поднимает свои руки, оставляя на столе по записке. После чего Анюта, и как понимается Троем и Константином, то это заранее спланированная с Кароль акция, поднимается из-за стола и своим гуськом оставляет их здесь, разбираться самим с тем, что она им преподнесла. А они сидят и не торопятся проявлять инициативу и тянуть руки к этим запискам - они со всем вниманием, вопросительно смотрят на Кароль, ожидая от неё объяснений. И они следуют. Вот только объяснения у Кароль какие-то непонятные и больше похожи на умничанье, чем на что-то понимаемое.
- Для того чтобы поставить свой шаг, надо для начала поставить свой взгляд. А для этого нужно научиться смотреть перед собой, на себя и вперёд. - Напускает тумана на своих слушателей Кароль. Чего они выказывают, в непонимании вытаращив глаза. Так что ответ на это Кароль был предсказуем. - Это её первая попытка независимого взгляда. - Сказала Кароль. - И, наверное, не нужно объяснять, почему она именно на вас первых так открыто посмотрела.
- Да потому, что ты за всем этим стоишь, на что указывают эти самые листочки и этот способ коммуникации между нами. - Вновь единодушны во взглядах на происходящее Трой и Константин.
- Так что там, на листочках? - задался вопросом Трой, кого больше не устроила эта недосказанность Кароль.
- Первый взгляд на вас. Переверните и посмотрите. - Сказала Кароль, устремившись выжидающим взглядом на них.
Трой с Константином ещё разок бросили свои взгляды на листочки перед собой, и так уж и быть, взялись каждый за свой. Ну а взялись они само собой с непроницаемыми лицами, чтобы не дать возможности по их лицам прочитать их отношение к прочитанному. Хотя уже сама эта их лицевая непроницаемость, о многом в них говорит. И о таком говорит, о чём они бы не хотели распространяться.
Между тем, они быстро пробежались глазами по написанному на листочках, и, положив перед собой, выжидающе посмотрели на Кароль.
- Что-нибудь скажите, или что? - спросила Кароль.
- А что от нас требуется? - спросил Константин.
- Оценки. - Коротко ответила Кароль.
- Скажу так, - прочистив горло покашливанием, заговорил Константин, - отчасти спорно, но подход мне понравился.
- Значит, вы не считаете, что вы живёте по инерции? - прищурив глаза, вопросила Кароль. Из чего сразу стало всё понятно о роли Кароль в написании этих характеристик на них - она была первой скрипкой в написании этих этюдов.
- Любое обобщение ведёт к размытости и ошибочным суждениям. А значит, не может применяться к частным случаям. Я ведь тоже самое могу и про вас сказать, и при этом вас это касается в большей степени. - Дал ответ Константин.
- Что вы имеете в виду? - хоть и не явно, и не показывая виду, но Константин отлично всё видит и понимает, напряглась в ответ Кароль, даже чуть придвинувшись в его сторону, чтобы услышать его ответ. Что ж, раз тебя это так интересует и волнует, то он, ничего не скрывая, так, как оно есть на самом деле, и скажет ей.
- Как бы вы этого не хотели признать и видеть, но вы слишком зависимы от вашей физики тела, внешних форм. Которые во многом определяют вашу направленность жизни. А это и есть инерционность вашего мышления, действующей с оглядкой на себя, либо же на других, тех, кто призывает вас жить и действовать без этой оглядки на свой внешний вид. Что есть одно и тоже, только с обратной стороны оглядки себя. - Заявил так безапелляционно Константин, что его тут же захотелось поправить представительницам лиги женщин-амазонок, свободно мыслящих от всех этих мужских представлений и живущих сами по себе, в своих одиночных и личных представлениях о своём счастье.
Но их здесь не было, а Кароль не настолько находчива на ответные слова, тем более этот Константин, явно воодушевившись тем, что его тут же не перебивают и эту возмутительность во рту не затыкают, продолжает с помощью научных терминов и передёргиванием фактов действительности, указывать на не полную состоятельность женского организма. Он, видите ли, по его разумению, аморфен и слишком чувствителен к внешним воздействиям на него, где самый страшный враг для него время, используя своё служебное положение, что хочет с ним делает и лепит из них, что только захочет. Но главное из всего сказанного и замеченного Константином, что ввергло Кароль в шок, то это его прямое указание на то, как в итоге действуют инерционные силы на женщину, - всё в вас стройное растекается по телу и занимает те места в теле, которые находятся ближе к земле.
И естественно с таким приземлением себя Константином, Кароль так ангельски выглядящая, категорически не согласна. Разве подобные ангелам существа, которым свойственна воздушность и бестелесность, - а это все до единой романтически мыслящие девушки на выданье (совсем не в том узком подразумевании значения этого слова, в котором оно всегда используется), - могут в такую чушь поверить, когда их поступь так легка и бывает такие задумчивые минуты, когда их вихрь задушевных мыслей так их подхватит, что никакое земное притяжение, которое по утверждению этого реалиста Константина на всех тут действует, их не может удержать, унеся их в самые небесные высоты. В общем, нет ни единого факта и объяснения всему тому, что тут себе возомнил на их ангельский счёт подумать этот приземлённый человек, Константин. Которому, скорей всего, из-за своего вредного характера всё неймётся, и он всех к земле принижает, чтобы значит, самому быть всех выше. А раз так всё на его счёт очевидно, то Кароль не считает нужным с ним объяснятся и переводит своё внимание на Троя.
- Ну-с, а вы что со своей стороны скажите? - с таким красноречивым взглядом посмотрела Кароль на Троя. А Трой в некоторые моменты жизни весьма находчивый человек, и ему в такие моменты всегда есть что сказать, вот только не тогда, когда ему нечего сказать и всё такое. И сейчас видимо как раз это всё такое, раз Трой молчит и ничего не говорит. Впрочем, он готов объяснить эту свою молчаливую позицию. - А что говорить, когда всё ясно. - Вот так он объясняет свою немногословность. Чего, конечно, недостаточно для Кароль, как и для любой девушки, для которых объяснения не должны укладываться в такой короткий формат и звучать с вызовом к ним. Мол, если ты далеко не дура, то ты, что нужно поймёшь. И всё это подаётся с таким глубоким подтекстом, что не заподозрить всё это говорящего человека в том, что он на что-то дурацко содержащее в тебе намекает, совершенно невозможно.
И Кароль далеко не дура, как она себя считает, и, по крайней мере, себя так подаёт, а всё остальное, то это наветы на неё её завистниц и стереотипы мышления завистливого человечества мужского рода, - все блондинки дуры, а как ещё иначе себя защитить, - и она задаёт Трою наводящий на иного рода мысли вопрос. - И у вас не возникло вопросов?
- А какие вопросы, когда всё проще простого - я человек, рождённый под знаком избранности одного из знаков зодиака. - Пожимает плечами Трой, показывая, что ему в этом вопросе уж точно всё ясно - эта Анюта ни хрена о нём не знает, вот и делает такие обобщения. Да это можно про любого написать. А вот если бы она о нём хоть немного знала и интересовалась, то она бы написала, что он родился под знаком весов и в соответствии с этим знаком зодиака подходит к любому делу взвешенно и обдуманно.
Кароль же, убедившись в том, что от Троя ничего больше не добьёшься, демонстративно берёт со стола меню, целеустремлённо на него смотрит и, дождавшись, когда это её поведение вызовет на лицах её собеседников искус углубить в недовольстве свой лоб в морщины, кидает в их сторону, вскользь ламинированного меню, взгляд, и вопросительно говорит. - Мне это кажется или здесь слишком дорого? - И как Троем с Константином понимается, то этот её вопрос со своим глубоким подтекстом - хочет узнать в какой системе мер и ценностей они существуют. Что легче лёгкого как раз вот таким вопросительным манером и выясняется.
И если ты, к примеру, проявишь скупость в своих взглядах на ценник в меню, что, между прочим, полностью отвечает взглядам и Кароль (но она не может оцениваться с этой скрупулёзной позиции, ведь она, как и всякая взбалмошная натура, не знает счёта деньгам), то тебе будет в дальнейшем не просто сложно, а более чем затратно заслужить от неё в свой адрес одобрение. В обратном же случае, когда ты проявишь понимание в сторону владельцев этого заведения, - всем нужно жить, вот и цены задирают, - то если не только цены будут кусаться, а и её зубки вдоволь накусаются этих блюд, то тут можно будет и подумать над перспективами этого, и не поймёшь с одного ужина, что за человека.
Правда, есть и третий, так называемый, прогрессивный вариант, как совсем недавно выяснилось. Где вход идёт новая, прогрессивная шкала ценностей проходящего проверку на своё жлобство человека. Который это своё жлобство и исключительное скупердяйство маскирует под свои природолюбивые принципы.
Так он, получив право на своё мнение после такого рода дорогих характеристик представленных на его искушение блюд, еле сдержавшись от того, чтобы не искуситься на виду, пустив слюни (вот какой он ненасытный человек, ему пускать слюни на одну Кароль всё мало, а ещё веганом с вегетарианским уклоном себя называет), бросив поверхностный взгляд на меню, прямо вслух заявляет. - Слишком жирно. - А вот как понимать, что это всё значит, и как по итогу ко всему этому отнестись, то никто из людей, услышавших это заявление друга Кароль вегана, и не знает. Ну а тому быть непостижимым и таким загадочным для всех человеком, одно удовольствие и без затратная радость.
А захоти Кароль у него уточнить, что он имеет в виду, делая такие жирные характеристики, то он запросто может уйти от ответа на этот вопрос, со сладким значением посмотрев на её стройные аппетитности, для которых слово жирно совсем не подходит. А если это так, и это до очевидности так, то разве её организму допустимо портить себя такими не усваиваемыми им питательными продуктами. В общем, друг Кароль веган только о ней и заботится, и не допустит, чтобы она портила свою фигуру всем этим жирно. А вот что насчёт него, то он хоть и придерживается таких жёстких к его языку зелёных принципов, от которых он, бывает итак, что зол на весь белый свет, который чего себе только не позволяет, поглощая все виды продуктов, совершенно не считает, что ему со своими тайными намерениями насчёт Кароль будет жирно.
Что же касается тех, кого этот вопрос сейчас в первую очередь касается, раз он был задан, то Константин пошёл своим путём. - А какие есть предложения? - спросил он Кароль.
- Есть одно место, - на этом месте Кароль делает магическую паузу и добавляет, - где нас ждут. - А вот задаваться вопросами: "Где это место и кто нас там ждёт?", никто не стал, - дороже станет, - и было решено совместно, что стоит в этой место немедленно заглянуть, как только Анюта выйдет из своего укрытия.