Если не все, то большая часть человечества живёт коллективно, в своём социуме, что в свою очередь налагает свою печать на действующие в том или ином обществе правила и законы - они, эти правила и законы, в своей основе заключают обобщения и там нет места субъективным частностям, если бы они действовали по отношению к одному лицу, выбравшего для себя странную жизнь отшельника и вообще он человек нелюбимый... тьфу ты, нелюдимый. И в его случае действуют, например, вот такие правила и законы: До него не докричаться, он сам себе на уме, ведь он есть глас вопиющего в пустыне.
А в пустынях в основном селятся самые экстремальные, с амбициями отшельники - они крайне рациональны и расчётливы: вот сорок дней поизнываю в этом пекле без кусочка хлеба, - а в рот кроме воды ничего и не лезет, - и мне место там, наверху, обеспечено. А почему я так в этом уверен, так это, я в это верю. А вот не было бы во мне веры, то разве я бы высидел в этом пекле, с голой задницей на песке, ничего не делая.
Когда же этому нелюдиму надоедает так себя мучить, а этот момент позже или раньше обязательно настаёт, то он в своём удручающем, с наводящим на вопросы виде, предстаёт перед людьми, не склонными даже ради истины дурака валять в пустыне (это одно из своей последовательности правил существования и жизни в миру отшельников, которое в один из моментов берёт в них своё социальное начало и они предстают перед обществом). И отшельник, за время своего отшельничества отучившись вести себя культурно в обществе, начинает навязывать обществу свои взгляды на него. - Мол, со стороны виднее, - до чего же самоуверенным голосом заявит это сей отшельник, что местные мерила истины и её эквивалента, денег, первосвященники, сразу почувствовав в нём конкурента, поперхнуться в злости, отлично понимая, откуда и куда ветер дует, - а я специально для этих целей и уходил в пустыню, чтобы со всей объективностью выявить и проанализировать все пороки общества, и найти путь по их избавлению, на который и укажет моё слово.
И понятно, что общество его не понимает и начинает с опаской, а местами с большой не любовью на него смотреть. - Ему, судя по его отчаянному виду, терять нечего, да и взять с него нечего, так что нужно подальше от него держать свою торговлю. - Быстро соображают и считают в уме торгаши и менялы на базаре, куда со всех городских мест стекаются люди и мысли в их головах. Где идёт не только торговля товаром, но и как без торговли умами, которые привыкли мыслить категориями: "товар - деньги - товар", а тут этот охламон в тряпье сбивает их с панталыки новой формулой расчётов, уж больно привлекательной для таких же нищих людишек, как он, которые по его заверению, блаженны, а не как люди уважаемые и с деньгами утверждают, голытьба.
- Нет ценности без человеческого убеждения, и ценно лишь то, во что человек верит. - Вот прямо так, выйдя в центр рынка, во всеуслышание заявляет этот тип, непрезентабельной наружности, но с горящими глазами.
- Немедленно надо что-то придумать. - Перекосившись в лицах и, скрутившись в животах, до этого момента не знающих недостатка ни в чём и почувствовавших неладное, будущий недостаток в себе и связанное с ним пустое созвучие, начали переглядываться между собой и соображать первосвященники. И тут на глаза им попадается близкий им по духу стяжательства и довольства жизнью, сборщик податей Савл. - За зря что ли мы ему отдаём на откуп самые лучшие для сбора налогов области. - В момент сообразили первосвященники, что нужно делать, через толчок в бок Савла, обратив его внимание на эти возмутительные для духа всякого человека при деньгах речи, и не пойми кто такого.
- Это как это? - закусывая выручку финиками, спрашивает этого типа в лохмотьях торгаш из торгашей, построивший свой бизнес с нуля на налоговом откупе, Савл. Ну, а зная род его профессии (его ещё называют сборщиком податей), и с помощью каких механизмов добиваются в ней успеха, не трудно догадаться, как мускулисто выглядел Савл. Ведь ему нужно найти убедительное слово для налогоплательщика, чтобы тот уплатил налог по хорошему, а не как часто получается, с нервотрёпкой. Правда годы берут своё и Савл уже не столь крепок в кулаках, и поэтому он находится в поиске новых, более щадящих и одновременно более убедительных методов убеждения налогоплательщика заплатить подати. Так что вполне понятен интерес Савла к услышанному от этого странного типа.
Ну а отшельнического вида тип в лохмотьях, услышав такое к себе обращение со стороны Савла, не долго думая, подходит к нему и, протянув к нему руку, обращается к нему. - Савл дай мне финик. - Савл, скорей всего, что-то подобное ожидал услышать от этого, только на словах живущего божьим соизволением и его духом, человека отшельника. А как только дело доходит до общения с ним, с человеком на ком крепятся основы государственности, то он уже стоит перед ним с протянутой рукой. - Хочет меня устыдить в моей жадности. - Догадался Савл. - А наплевать. - Выразительно усмехнулся в глаза отшельнику Савл. - Я и только я, определяю здесь, что допустимо, а что незаконно. Впрочем, от одного финика я не обеднею, а он будет у меня в долгу. - Решил Савл, протягивая финик отшельнику. Тот берёт его, зажимает в кулак и протягивает Савлу вторую руку.
- А теперь что? - в нехорошем недоумении спрашивает Савл отшельника, который как и предполагал Савл, дай только ему палец, то он руку откусит.
- Можешь ограничиться лептой. - Отвечает отшельник. - А он торговаться умеет. - Усмехнулся Савл, ожидая от того завышенных требований, того же сребреника, которых у Савла всего лишь тридцать на чёрный день, и с ними, а тем более с золотыми, он расставаться не намерен. - Точно! - вдруг осенила догадка Савла. И он, посмотрев по сторонам, что никогда не будет лишним, когда дело имеешь с наличными деньгами и в особенности со своими, убедившись в том, что рядом нет подозрительных личностей, а отшельника он держит под контролем, Савл полез себе за пояс, откуда вскоре им вынимается сжатый кулак и в таком своём значении протягивается к протянутой отшельником руке. Где по достижению его ладони, кулак Савла раскрывается и на ладонь руки отшельника падает золотой.
Савл с улыбкой смотрит на отшельника и говорит ему. - Пожалуйте сдачу с лепты. - Отшельник смотрит на монету в своей ладони, затем переводит свой взгляд на Савла и спрашивает его. - А ты, давая мне золотой, в чём был уверен? Найду я тебе сдачу или нет?
- Ты же выдаёшь себя за пророка, вот и скажи. - Усмехается в ответ Савл, но руки то у него при этом дрожат.
- Так тебе чего бы хотелось, чтобы я был пророком или же оказался лжепророком? - спрашивает отшельник Савла, заставив его задуматься. - Если он и в правду пророк, то он более чем, наверняка, знал, что я ему дам золотой и был к этому подготовлен, а иначе бы не подошёл ко мне в ответ на мой вопрос. - Начал строить свою логическую цепочку Савл, пустившись в размышления. И как им выяснилось, то она совсем не коротка, как он мог подумать, и вслед за одним звеном следует другое. - А ещё раньше, он бы не завёл все эти возмутительные речи о без ценности всего земного и бесценности духа. Вот же чёрт! - ахнул про себя, передёрнувшись в лице Савл, вдруг обнаружив, какая игра значений и изменения смыслов фраз получается при употреблении одних и тех слов. - А много ещё раньше, он отправился в пустыню, чтобы познавать себя, и всё это, возможно, лишь для того, чтобы подойти ко мне и предоставить мне возможность переосмыслить свою жизнь вымогателя и кровопийцы. - Савл обомлел от такого своего понимания сделанного своего вывода насчёт отшельника.
- Не может быть такого! - всё ему, сборщику податей, дорогое внутри Савла возмутилось и тут же осело под ударом другого вопрошания, исходящего от всего в нём бесценного, дорогого его человеческому я. - А может, может? - Здесь Савлу понадобилась передышка и он зажмурил изо всех сил свои глаза. После чего он, резко их открыв, по новому посмотрел перед собой, но там ничего не изменилось, и перед ним всё по прежнему стоял этот странный человек, с его золотым в руках и улыбкой на своих устах. - Да чего он меня собственно хочет? - вопросил себя Савл и к своему потрясению, как будто услышал ответ, незримо прозвучавший в устах этого отшельника. - Чтобы ты через меня познал себя, а познав себя, смог познать меня.
- Да кто ты, собственно, такой?! - опять всё возмутилось в Савле.
- А это тебе решать. - Последовал ответ. - С позиции выгоды или без неё. - На что Савл поспешно хотел уже было задаться вопросом: "Это как?", но на подходе к этому вопросу он вдруг понял, на какой вопрос он должен ответить, чтобы решить для себя этот вопрос своего понимания: пророк он или лжепророк? - И Савл со всей своей расчётливой обстоятельностью взялся за фигуральные весы, которые всегда с ним, и принялся за своё взвешивание. - Если он пророк, - начал размышлять Савл, - то он определённо предвидел этот мой поступок и заготовил для меня такой ответ, что мне, хочешь, не хочешь, а придётся расстаться с золотым. И я ещё ему скажу спасибо за то, что он с меня взял только один золотой, а не больше, как он бы спокойно мог. Нет, этот вариант мне не выгоден. - Подвёл итог Савл, никогда не выпускающий из своей крепкой хватки и меньшего достатка. - А если он лжепророк, то тогда он полностью в моей власти и вряд ли что может мне противопоставить, когда на моей стороне закон, сила и вся власть. И получается, что этот вариант мне больше выгоден. - Рассудил Савл. И он хотел было уже остановиться на этом, полностью его устраивавшем варианте, но что-то ему не даёт во всём этом деле и виде человека в лохмотьях покоя, и он никак не может на это решиться. И он со злостью вопрошает себя: Но тогда чего он добивается?! И так ли мой выбор верен?
- Только не обесцень себя. - Из откуда-то из неведомого, вдруг доносится до Савла голос, и Савл замирает в одном положении, глядя куда-то в неведомое пространство. И так до тех пор, пока отшельник, прокашлявшись, не приводит его в чувства. А как только Савл приходит в себя, то он его спрашивает: Так что ты решил?
- По поводу чего? - переспрашивает Савл.
- По поводу моего первого вопроса. - Говорит отшельник.
- И много будет вопросов? - спрашивает Савл.
- Для ровности счёта ровно дюжина. - Отвечает отшельник.
- А я значит, самый первый, кто должен отвечать? - спрашивает Савл.
- За большую отдачу и воздаётся по той же мере. - Туманно для мастера точности счёта и мерила веса, каким был Савл, отвечает отшельник.
- Тогда у меня к тебе последний вопрос. - Немного подумав, сказал Савл.
- Говори. - Говорит отшельник.
- А зачем тебе понадобился финик? - спрашивает Савл, вызвав радость на лице отшельника. - Ты, Савл, сумел отделить зёрна от плевел, сделав для себя верный выбор. - Говорит отшельник, затем раскрывает кулак с фиником и, сказав: "Я проголодался", закидывает его в рот и, глядя на Савла, начинает, улыбаясь, жевать.
- Я, пожалуй, присоединюсь к тебе. - После недолгого наблюдения за отшельником, с улыбкой говорит отшельнику Савл, закидывая в рот финик.
- Да, как бы ты не был крепко настроен на одиночество своего существования, а общественное начало берёт своё. - Повторил я чей-то, а может быть и свой тезис, закрывая книгу комментариев и интерполяций к первоисточнику обветшавших истин. После чего объёмным зрением посмотрел на своё одинокое положение в этом мире, - на свои географические частности, голые стены и полы квартиры, я уже насмотрелся до осточертения, - и давно уже догадавшись, что и мне никуда не деться от самого себя, хоть отчасти требующего общения, начал понемногу собираться на выход из квартиры, навстречу человеческому общению.
Ну а когда человек относительно долго находится в одиноком состоянии, то на него, кроме, конечно, всех касающихся законов физического воздействия, плюс супер гравитация, в своём приоритете начинают действовать, так называемые, законы подлости, или кому больше нравится, близко стоящие к его сущности закономерности. И первое, что сразу вдруг человеком выясняется, так это то, что эти законы, как оказываются, стоят на защите общества, в противопоставлении к которому, ты вышел со своим одиночеством. А всё дело в том, что закон подлости в воздействии на тебя выбирает коллективный подход. И как говорится в простонародье, пришла беда, то есть на твой счёт включено судебное делопроизводство, открывай ворота. И теперь только и успевай подставлять свой лоб для летящих со всех сторон неприятностей.
- Кредит, конечно, я взял не сегодня и не вчера, - взявшись за инвентаризацию навалившихся на меня проблем со времени моего, если не судьбоносного, то определённо изменившего моё расписание жизни, разговора со своим отныне бывшим начальником, Валерианом Никифоровичем, принялся рассуждать я, - но особенно себя прочувствовать он дал мне сейчас, когда я потерял основной источник своих доходов. И что теперь? Продавать купленную в кредит машину? - задался я глупым вопросом, на который имелся свой, более разумный ответ. - Да кто же её купит, если она взяла и сломалась. А вот это уже определённо знак. - Всё отлично понял я за коллективную составляющую, начавших действовать на меня законов подлости, которые только на начальном этапе никогда не понимаются, к чему они попавшего под их действие ведут. А уж только потом и никак не раньше, как только ты намыкаешься, набьёшь шишек и временами наплачешься, то тогда ты поймёшь, в каких целях была проведена эта воспитательная работа с тобой - вернись к своим корням, своему социуму, и попроси у него или части его о помощи. И оно никогда тебя не проигнорирует и хотя бы тем же советом: "Сам заварил эту кашу, сам и расхлёбывай", тебе поможет.
Ну а я, как только машина так непредсказуемо для меня, но вполне отвечающе сложившемуся моменту себя повела, и не заметил, как вышел из себя, а затем из машины, с чем меня сигналами клаксона поздравили пролетающие мимо автомобили. А всё дело в том, что это произошло со мной на оживлённой автомобилями автостраде, по которой я даже не спешил, а спокойно себе ехал с работы, после знакового разговора с Валерианом Никифоровичем.
И я, ещё садясь в автомобиль, как сейчас, но не тогда помню, усмехнулся: ну а теперь для полного комплекта не хватало, чтобы автомобиль в дороге сломался. - Вот такой я не бывалый оптимист на счёт себя. - Как опять сейчас помню, засмеялся я, вставляя ключ зажигания. А ведь эта моя заявка на собственный оптимизм и была первым основанием для начала действий в отношении меня, а точнее, против меня, всех этих законов, даже не подлости, а неизбежности.
Хотя, по мне так, это несколько спорно, и как я думаю, то всё началось несколько раньше, когда я решил пострадать за правду, а на самом деле, сам того не понимая, выступил инструментом для озвучивания принципа Питера, действующего в коллективной связке с этим подлым законом. В канонической форме он звучит так: "В иерархической системе любой работник поднимается до уровня своей некомпетентности", тогда как я его озвучил более всем понятливым языком: "Вы, Валериан Никифорович, дурак дураком". И как какой-то первооткрыватель, который идёт против общего мнения, как тот же Джордано Бруно, со своими мыслями о строении вселенной, - а я коснулся своим вниманием, а если точнее, то подверг сомнению не менее сложную конструкцию, принцип построения иерархической вертикали власти, - стал гоним и должен был пострадать.
Когда же я записал себя в оптимисты, то там, наверху, как будто услышали это моё пожелание и немедленно его реализовали на практике. Наверное, у них в этом момент образовалось окно незанятости, а так от них никогда не дождёшься ответа, когда очень просишь для себя крайне необходимого. В общем, работают по остаточному принципу, подбрасывая время от времени то, что ни кому и даром не нужно.
И вот когда я с разведёнными руками (за голову я уже нахватался) от непонимания того, как так можно со мной поступать и почему именно сейчас, оказался перед фактом своей избранности судьбой злодейкой, то я ничего лучшего не придумал, - а как сейчас я это понимаю, всё это было закономерно, - как начать выплёскивать всю свою злость на не могущей мне ответить машине. Но как оказывается, и в этом я заблуждался, и мой автомобиль так мне ответил, что я до сих пор хромаю. В общем, я захотел со всей силы пнуть по колесу автомобиля, - оно помягче и не оставляет на себе вмятин, - ну и не рассчитал удара, а может автомобиль применил против меня один из принципов дзюдо: "Поддаться, чтобы победить", и как результат, я прыгаю на одной ноге вокруг автомобиля, а проезжающие мимо автомобили с неравнодушными гражданами в них, подбадривают меня всё тем же способом, сигналами клаксонов.
И теперь понятно, что мне уже не автомобиля, когда самому требуется медицинская помощь. И я вызываю эвакуатор для автомобиля и такси для себя, которое и доставляет меня в приёмное отделение одного из ближайших травпунктов, где как я, сидя в очереди, понял, всегда полно народу, шумно и временами страшно смотреть на что способен человек и его организм, испытывающий на себе невероятные фантазии своего обладателя.
Но вот очередь доходит и до меня, и меня на пороге приёмной встречает жизнерадостного и массивного вида врач, которому смешно на меня смотреть, а может быть, он, таким образом, подбадривает нас, людей, споткнувшихся на своей судьбоносной подножке. И не успел я переступить порог, как он уже за мной всё подмечает. - Цвет лица хороший. - Говорит доктор Бублик, как написано на его халате. - А это уже внушает оптимизм. - Расплывается в улыбке он. А я бы ему сказал, что как раз причиной моего здесь появления, стал мой чрезмерный оптимизм насчёт себя, но не сказал.
А всё потому, что догадывался, что врачи не сильно любят, когда к ним в руки попадаются большие умники, которые начитались в интернетах всего что только можно о болезнях, а теперь подвергают сомнению все действия врача. И врач, испытывая крайне противоречивые чувства по отношению к этому всё знающему пациенту, - с одной стороны он давал клятву Гиппократу и обязан оказывать врачебную помощь своему ближнему, а с другой стороны, ему прибить хочется этого умника, - вынужден идти на крайне болезненный для пациента шаг. Он так делает больно этому не закрывающему свой рот пациенту, что тот прикусывает свой язык от боли, ну а дальше лечение идёт в полной тишине и как по маслу.
Ну а мне плюс ко всем моим неприятностям, растущим, как снежный ком, ещё прокусанного языка не хватало. Вот я благоразумно и молчу в ответ на все действия доктора Бублика. Хотя во мне всё порывается его спросить о его фамилии: Не часто ли у вас интересуются о сложности ношения такой хлебобулочной фамилии? - Но ответ на этот мой вопрос, пожалуй, предсказуем. Доктор Бублик многозначительно улыбнётся и скажет медсестре: "Верочка, с обезболивающим не торопитесь. Здесь не сложный случай. И наш пациент потерпит. Тем более ему некуда деваться", заржёт доктор Бублик, доставая, только от одного вида хочется потерять сознание, что за страшный инструмент.
Но как всегда бывает в таких случаях, когда на тебя ополчился весь мир, так тебе кажется, а на самом деле ты попал в ту полосу, ещё называемой чёрной, где по отношению к тебе действуют все эти законы подлости, то если ты не задаёшься вопросами, то вопросами задаются к тебе. И доктор Бублик, видя мой хмурый и неразговорчивый характер, где я только тупо взглядом реагирую на его пожелания мне помощи, начинает мне задавать вопросы: "Какими судьбами? Паркурщик что ли? Так ты и головой ещё что ли стукнулся, если ничего не понимаешь?". Но не получив на них ответа, решает изменить ко мне подход.
- Я вижу, что тебе прямо-таки необходимо посетить мои курсы по после травматической, психологической реабилитации. А она тебе, несомненно, необходима. - Говорит он, вызвав у меня некоторую заинтересованность своей заботой. - Там по выходу из приёмной висит стенд, - добавляет доктор Бублик, - на нём можешь ознакомиться со всей информацией. - Да у меня вроде случай лёгкий. - На этот раз я уже не имел права смолчать (к чему это он всё клонит?) и ответил ему. Ну а доктор Бублик делает незаинтересованный вид и говорит мне. - Я ни коим образом не настаиваю на этом и не давлю, хотя вы тем самым оказали бы мне неоценимую услугу в деле моего повышения уровня понимания пациентов, - мне край нужна практика по психологии, - и это дело добровольное, - здесь доктор Бублик приближается ко мне в плотную и шепотом добавляет самое важное, что, по его мнению, убедит меня прийти на его курсы. - А вы знаете, что пациенты, замеченные мною в употреблении спиртосодержащих жидкостей, могут и не рассчитывать на больничный? - спрашивает меня доктор Бублик.
А я и возразить толком ничего не могу на эту его каверзу. Ведь только ему в итоге решать, чему верить: тому, что я в профилактических целях и для обезболивания влил в себя некоторое количество спиртосодержащей жидкости, - а это, между прочим, позволило ему с экономить на своих обезволивающих, - или же я вначале усугубил, а затем уже подпал под воздействие этого своего усугубления.
- Я приду. И не потому, что вы меня к этому принуждаете, а потому, что вы меня в этом заинтересовали. - Еле ворочая языком, сказал я, чувствуя, что перестарался по дороге сюда в такси с обезболивающим.
- Вы с порога мне понравились. - Сказал доктор Бублик. - И я, увидев вас, сразу себе сказал: вот кто не откажется от моего приглашения на лекцию, а всё потому, что он сразу поймёт, что она ему нужна. - А я дурак вдруг расчувствовался, - однозначно с обезболивающим переборщил, вот оно и начало так предсказуемо действовать, - и сам того не заметил, как задал тот самый, провоцирующий доктора Бублика на категоричность его отношения к пациенту вопрос. - А зачем вам всё это? - предваряя свой главный вопрос, спрашиваю я доктора Бублика.
- На одной улыбке, как оказывается, не уйдёшь от всего этого. - Кивает мне на ногу доктор Бублик. - И мне необходима психологическая разрядка, которую и дают мне эти курсы. - Говорит доктор Бублик. - Так вон оно что! - всё за этого прижималу и жмота понял я. - За посещение психиатра платить не хочет, а решил сам организовать такие курсы, чтобы и самому психологически восстановиться и не удивлюсь, что он захочет на этом заработать, в конце занятия объявив, что только первое занятие бесплатно. А мы, добровольно-принудительно загнанные на его курсы пациенты, все со своими сложными и ноющими проблемами во всех костях и даже у некоторых они отсутствовали в голове, и плюнули бы на этот развод, но доктор Бублик, как выясняется, предусмотрительный гад. И он подошёл к этому делу не как дилетант, а он всё продумал и предусмотрел, в том числе наше не желание растрачивать себя и содержимое своих кошельков на весь курс лекций, и для совместного ведения привлёк к этому делу настоящего психолога и заодно сногсшибательную докторшу психологических и философских наук, Домникию Ивановну. А уж на Домникию Ивановну без слюноотделения и его сглатывания не посмотришь, а она этим вовсю свою Ивановскую породу пользуется, будучи с доктором Бубликом заодно, чей курс введения в психологию, после встречи с Домникией Ивановной, пользуется у всех её видевших неизменным успехом.
И тут для меня и доктора Бублика настаёт момент истины. - А вам ваша фамилия не доставляет неудобства? - спрашиваю я его. И как выясняется, то нет. - Скорей моему пациенту, - со знанием дела говорит доктор Бублик, - когда представляешь одно, при виде фамилии на дверях кабинета, а когда заходишь внутрь, видишь такое противоречие, что не всегда с собой справляешься. И приходится вправлять челюсть особенно впечатлительным пациентам. - И на этом всё, мой приём закончился.
И вот я иду на эту лекцию, и не потому, что доктор Бублик, таким образом, меня убедил, а потому, что мне будет полезно подышать свежим воздухом и общение с людьми не будет лишним; и уже на последнем месте стоит следующий приём у доктора Бублика для перевязки моего растяжения. Правда подышать свежим воздухом мне удаётся только из кабины такси, которое меня довозит до клиники, затем я всё больше отдышиваюсь, упираясь на палочку во время своего движения до входных дверей, после меня не гостеприимно ждут лестничные проёмы, которые я обманул, на первом же этаже свернув в сторону лифта. А там уже легче и на самом высоком этаже, мне осталось выйти и преодолеть по коридору расстояние разделявшее лифт и обозначенный кабинет. Где уже народу было под завязку. И аудитория так полнёхонько набилась теми, кто не первый раз пришёл на лекцию, а так сказать, был в курсе того, кто кроме доктора Бублика здесь будет присутствовать - вот они заблаговременно и позанимали все самые первые места, чтобы быть ближе к Домникие Ивановне.
Но так как я не был в курсе существования Домникии Ивановны, то я удивился такой наполненности аудитории, по тому же своему незнанию отдав должное организаторским способностям доктора Бублика, всего вероятнее обладающего не только даром убеждения, но и ораторским талантом, раз народ так и валит на его лекции. И только тогда, когда я увидел Домникию Ивановну, я понял, до чего же коварен и изобретателен этот доктор Бублик, сумевший так всех нас провести. И я даже сгоряча задался было глупым вопросом:
- И зачем тогда спрашивается, доктору Бублику нужно организовывать все эти курсы, когда одной Домникии Ивановны достаточно, для психологической разгрузки? - Но быстро проанализировав все действия доктора Бублика, понял, что он не мог поступить иначе, когда он так отъявленно корыстен, да и Домникия Ивановна, при её красоте, требует больших в неё вложений. Что при одном окладе доктора Бублика, чрезвычайно затратное дело. Вот и приходится ему пускаться в разные схемы, чтобы Домникия Ивановна была всегда довольна и не попрекала его не возможностью осуществить все её желания.
- И тогда получается, что доктор Бублик не такая уж и корыстная сволочь. - Рассудил я. - И у него для всего этого своего поведения есть все основания. - Вот такому, безответному выводу я пришёл, когда Домникия Ивановна явилась пред нами всеми, но каждому казалось, что она предстала только перед ним - умеет Домникия Ивановна эффектно себя подать и оказать психологическое воздействие на аудиторию. А ведь ещё пять минут назад, до её прихода, аудиторией называлось только само помещение, а теперь вся её внутренняя составляющая, состоящая из людей, обмерев при виде неё, трансформировалась и уже сама стала неотделимой частью этого помещения. И теперь Домникия Ивановна может полностью располагать ею и делать с ней всё, что только захочет.
Но до этого ещё время не пришло и я, ничего такого не подозревая, занимаю самое дальнее место в аудитории, чтобы мне ничего не мешало слушать лекцию. А слушать я люблю, склонивши голову к себе на руки и непременно при этом с закрытыми глазами. Что я немедленно проделал, как только удобно устроился, а вслед за этим и не заметил, как увлёкся слушанием этого особенного фона, который возникает в таких местах при скоплении в них людей, жаждущих знаний, и прохлопал появление доктора Бублика со своей со ведущей.
А так как я не ожидал от доктора Бублика такой предприимчивости с Домникией Ивановной, и как в итоге мной выяснится, коварности, то я не стал отрывать голову от парты и продолжил присутствовать и слушать лекцию в таком, наиболее для себя удобном положении.
А доктор Бублик, между тем, не тушуется и своего рода проявляет ораторский талант, вызывая у меня заинтересованность.
- Не буду долго вас мучить и сразу приступлю к делу. - Заявляет доктор Бублик и тут же всех нас интригует своим вопросом. - А теперь вопрос, а вернее два вопроса. - Говорит доктор Бублик. - По какому медицинскому профилю работает сказавший это врач, и какой ваш прогноз за лечение? - задаёт вопрос доктор Бублик, и я погружаюсь в размышления, в поисках ответа на его вопросы. Но мне не удалось далеко углубиться в свои размышления, а всё потому, что со стороны трибуны, где всего вероятней находился доктор Бублик, вновь донёсся его голос.
- Эти вопросы не требуют немедленного ответа, вы ответ на них дадите в конце лекции, а сейчас вопрос на смекалку. - Говорит доктор Бублик, затем, как я понимаю, выдерживает паузу и озвучивает свой вопрос на смекалку. - А теперь недолго думая, назовите самый страшный вопрос, который может прозвучать в устах вашего лечащего врача. - И не успел я обратиться к памяти, а туда в основном обращаются за ответами на возникшие вопросы (здесь, конечно, не без своих претендентов на оригинальность, и кто-то ищет ответы на все вопросы на потолке, кто-то выковыряв из носа его содержимое, пытается высмотреть в этой субстанции нужные для себя ответы, а кто-то погружает себя на дно бутылки, чтобы уже там отыскать для себя всё, что нужно), как заёрзали задницы, теребя стулья, а вслед за этим зашумели ответы.
- У вас родственники есть? - кричит свой вопрос, судя по кряхтящему голосу, человек таких возрастов, что ответ на этот его вопрос есть констатация факта и очевидность.
- А вы не видели моих кожаных перчаток? Вчера, перед вашей операцией положил их на стол, и они как будто испарились. - Озвучивает свои опасения с истеричным голосом какой-то нытик, а не совсем фаталист. Коим должен быть каждый пациент, с перспективами на своё выздоровление смотрящий. А этот тип явно не из этой категории отважных людей, коих не только потерей хирургом перчаток не испугаешь, да у них такое крепкое пищеварение, что забудь хирург в их желудке свою шляпу, то они, несмотря на свою язву, если это надо будет хирургу, - друг выручай, жена дома съест, если я сегодня задержусь на повторную операцию и не пойду с ней в ресторан на ужин, - из одной только мужской солидарности переварят эту шляпу и не подавятся. - А этой своей стерве закажи сегодня креветок. - Пожмёт руку хирургу отважный, со шляпой внутри себя пациент, сделав это удивительное предложение.
- Зачем? - не совсем поняв, спрашивает его хирург.
- Это для меня. - С созерцательным видом скажет отважный пациент. И хирург по его виду всё понял, ему так легче будет переваривать шляпу. - Может к креветкам пива? - спрашивает отважного пациента хирург.
- Лучше водочки. - Причмокивая губами, мечтательно говорит отважный пациент. И хирург, несмотря на то, что собирался рекомендовать отважному пациенту полностью отказаться от злоупотребления крепкими напитками, на сегодня решает сделать для этого, отныне его любимого пациента, исключение. - Сколько? - спрашивает хирург, по себе зная, что в этом деле нужна чёткость и точный учёт. Отсутствие чего, всегда ведёт его к неожиданным последствиям. Ну а отважный пациент и сам придерживается таких же взглядов на крепкие напитки, что и хирург. Не зря что ли он заработал язву желудка, употребляя всё это дело на скорую руку, совсем без закуски.
- Для начала графинчик. - Мечтательно говорит отважный пациент, при виде которого у хирурга уже потекли слюнки. Уж больно он аппетитно делает заказ.
- Как вам будет угодно. - Заверяет хирург отважного пациента в том, что всё будет чин чином и, уже не имея сил терпеть, бегом бросается на выход из палаты, затем из больницы и дальше на такси домой. Долетев же на всех порах к себе домой, хирург, как всполошенный врывается домой и что он там к своему потрясению видит. А видит он полную неготовность своей супруги. А ведь она всё утро его пилила, с требованием сегодня не задерживаться и быть во время, а то я тебя знаю, обязательно что-нибудь там забудешь, и опять мы с тобой никуда не сходим. Но как сейчас хирургом выясняется, то она стерва, как верно заметил его любимый пациент, даже и не думала собираться, стоя в прихожей с одной сушкой во рту, которую она, причмокивая, посасывает.
- Да сла бы ты Саса по шоссе дальше, сосать свою сушку. - Хирург в сердцах хотел было уже махнуть рукой на свою супругу, но тут ему вспомнился его любимый пациент, который ради него там сейчас лежит и на сухую переваривает его шляпу, а эту стерву только одни свои заботы заботят. И хирургу так вдруг стало невыносимо больно и обидно за своего любимого пациента, что он... - Значит, вы ещё не готовы? - до обледенения холодным голосом спрашивает свою недальновидную супругу хирург. Отчего она даже в ознобе поёжилась и, не понимая, что случилось, недовольно спрашивает его. - А в чём, собственно, дело?
- Тогда встречаемся в ресторане. - Сказал, как отрезал хирург, до сотрясения потолка и подкашивания в ногах своей супруги захлопывая дверь за собой. После чего супруга в полнейшей растерянности и недоумении садится на пуфик, пытаясь понять, что случилось такого и что ей теперь делать: ехать в ресторан или нет? И что-то ей крайне убедительно подсказывает внутри, что ей сегодня лучше со своим Колюней не спорить, он будет крайне жесток и требователен к ней в отстаивании своей точки зрения на неё, паскуду. И как сегодня же вечером выяснилось супругой хирурга, Колюни, то интуиция её не подвела. И как только она в спешке неприбранная в мыслях и одежде прибыла в ресторан, то с первого взгляда на Колюню, однозначно преуспевшего в деле наполнения себя храброй водой, она поняла, что сегодняшний вечер будет для неё незабываем. А вот насчёт Колюни, у которого глаза в кучу и взгляд осоловелый, такого уже не скажешь.
И не успела супруга Колюни занять своё место за столом, - а повернуть назад она не успела, вдруг громко замеченная Колюней, в очередной раз потрясшего её основы стояния на ногах, выкрикнув на весь зал: "Чё встала лохудра, я здесь!", - как Колюня ввергает её в остолбенение очередным своим опусом. - А ты не знаешь, дорогая, где моя шляпа? - задаётся вопросом Колюня, уставившись мутным взглядом на шляпу своей супруги. А что в ответ может сказать дорогая Колюни, если она не знает и никогда этого не знала. При этом по интонации голоса Колюни она догадывается, что этот вопрос задан ей не просто так и он с глубоким подтекстом - Колюня преотлично знает, где его шляпа, но ему почему-то хочется, чтобы об этом знала и она.
- Я не знаю, Колюня. - Таким, до предательства жалобным голосом, совсем на себя не похожим, ответила дорогая Колюни, что ей самой стало жалко себя, так угнетённую, как оказывается, тираном и деспотом Колюней. А Колюню естественно такой её ответ не устраивает, и он до пробирания мурашками дорогую, так злобно на неё посмотрел, а затем ткнув в неё пальцем руки, и вовсе чуть не уронил её физически на пол (перед всеми вокруг сидящими гостями, он её уже давно уронил в их глазах). При этом дорогая Колюни и подумать не осмелится, сделать ему замечание: "Колюня, вы себя слишком вызывающе ведёте, так что не тычьте в меня своим пальцем", а что уж говорить о том, чтобы сказать ему что-то против. И дорогая Колюни замерла в страхе и ожидании того, что на её счёт решит Колюня.
А Колюня задумал вот чего. - Снимай шляпу. - Тоном не терпящим возражения, заявляет Колюня и его дорогая вынуждена подчиниться, снимая шляпу и вручая её в протянутую Колюней руку. После чего Колюня забывает о своей дорогой и полностью концентрирует своё внимание на её шляпе, которую он к очередному потрясению его дорогой, кладёт перед собой на тарелку, затем берёт в левую руку вилку, а в правую нож и начинает отрезать от неё кусочек за кусочком. - Да что ж это такое?! - округляя глаза и хватаясь руками за подбородок, чтобы в исступлении не закричать (а Колюня может в своём недовольстве этими шумами и кулаком это хлебало заткнуть - так он выражается в минуты своего бесконтрольного поведения), в голове дорогой Колюни всё мутится от этого представившегося ей фантасмагорического зрелища. Где Колюня, укрепив своё сознание полноценной рюмкой крепкого напитка, нанизав на вилку кусочек отрезанной шляпы, принялся ею закусывать.
- Чё смотришь, дура, присоединяйся, - вдруг заметив свою дорогую, обращается к ней Колюня. И его дорогая присоединяется, соскользнув с каблуков и с грохотом упав на пол.
- Да, этот вопрос не плох. - Сделал вывод я, прокрутив в своей голове этот видеоряд, сопроводивший озвученный ранее вопрос. Который между тем, был не самый последний и за ним следуют другие.
- Что-то ваше лицо мне кажется знакомым. Мы с вами ранее не встречались? - озвучивает свой вопрос следующий мозговитый слушатель, однозначно человек не публичный, но всеми фибрами души стремящийся к ней, параноик.
- Не кажется ли вам, что вы здесь подзадержались? И главное гад, совсем не намекает на выписку из палаты! - возмущается какой-то нервный тип, который после такого заявления своего лечащего врача, чуть в сердечном приступе не отъехал в другие области существования человека. И на этом доктор Бублик решил ограничить волеизъявление всех этих людей, так близко к сердцу принимающих всё сказанное врачами, которые быть может, ничего такого особенного на их счёт не имели, а их так неудачно интерпретировали. О чём, а именно о взаимопонимании между врачебным персоналом и пациентом, видимо и хотел сегодня поговорить доктор Бублик, и сам не раз из-за неверности своего понимания и не точной интерпретации им сказанного пациентом, становившийся участником разбирательств и скандалов.
Правда, сделал он это так неудачно, что своим призывным заявлением: "Может быть, на этом закончим?", непонятно к чему призывающим, смутил рассудки всех здесь присутствующих слушателей. А среди них люди всё больше знающие и не раз и не два в больницах лежащие, и они прекрасно понимают, что всё это значит. Они не раз становились свидетелями разведения в сторону рук доктора, которые сопровождались вот таким заявлением.
- Может быть, на этом закончим... (а дальше на усмотрение врача и потрясённого такой расчётливостью и цинизмом врачей больного: лечение, бесполезную трату моего и вашего времени, спать с моей дочерью) - многозначительно говорит врач, хитро поглядывая на пациента исподлобья. Так что вполне объяснимо, что это заявление доктора Бублика, вызвало такой переполох в головах его слушателей, кроме разве что меня.
А всё по причине того, что меня между тем и у самого в голове вспомнился, а может и созрел такого рода вопрос, который бы я не хотел услышать в устах моего лечащего врача. И который бы он озвучил не во весь голос, а на стульчике придвинувшись ко мне лежащему на кровати и наклонившись к самому моему уху. - Прости меня, но я не понимаю, что происходит. - И спрашивается, как мне после такого откровения жить, когда даже моему лечащему врачу не хватает всей его медицинской квалификации и разумения, чтобы ответить на этот, как выясняется, летальный для меня вопрос.
- Пока ещё есть время, нужно подумать о хорошем. - Как правило, в такого рода неизбежных случаях, к такому волевому решению прибегаю я, и немедленно погружаюсь в это хорошее. А сегодня это хорошее для меня предстало в виде Рыжей, еле ковыляющей по тротуару навстречу мне, спотыкаясь и не раз находясь на грани падения с этих своих туфлей на высоченных каблуках. Что, несомненно, меня повеселило, да так, что я и тогда, на назначенной мне ею встрече, не смог удержаться от улыбки на весь рот до самого её подхода ко мне.
Ну а Рыжая, всё это видя на моём лице, понимая, что злиться на это не имеет никакого смысла, виновато и немножко побито улыбается мне, отчего мне становится не совсем уютно находиться при своей радости, и говорит мне. - Да, да, я немного неловко и неуклюже выгляжу, - усмехается она, - но я рада, что смогла вызвать у вас улыбку. Но что поделаешь, если для нас такая обувь непривычна. Мы ведь привыкли носить удобную обувь, и наш подход к её выбору, руководствуется рациональностью.
- Тогда зачем было надевать эти туфли? - решил удивиться я, тогда как сам знал ответ на этот вопрос. Рыжая со своей стороны тоже догадывалась, что скрывается под этим моим вопросом, - моя крайняя насчёт себя и её самоуверенность, - ведь она, если кто-то не забыл, а я видимо запамятовал, умеет читать мысли. А это я ещё вчера за неё так догадался. Так что она в момент с ориентировалась и нашла для меня подходящий ответ.
- Всё имеет своё значение и цель. - Воодушевляще для меня начала говорить Рыжая. - И это только на первый взгляд, кажется, что эти туфли несут в себе только одну функцию, увеличивать объёмность и длину видов ног. - С чем я не мог не согласиться, и заодно удержаться от того, чтобы в живую не удостовериться в этом. На что и времени потрачено было самое мгновение, - я, моргнув, покосился вниз, - но к своему удивлению, как только я отморгнулся, то навстречу мне уже летит от Рыжей вопрос. - Ну как, убедились?
Но я сохраняю невозмутимость своего взгляда на неё и с бесстрастным выражением лица и таким же голосом говорю ей. - Я полностью поддерживаю ваше предположение насчёт туфлей. А что вы там ещё хотели о них сказать? - прищурив один глаз, спрашиваю я её. И Рыжая вынуждена вернуться к тому, с чего она начала. - Мастера по изготовлению туфлей, при изготовлении их высотных платформ, стремились достичь сразу нескольких целей, одну из которых я уже обозначила, подчеркнуть красоту носительницы туфлей. Также в них заложена возможность их применения, как смертельного оружия по отношению к посягателям на суверенность пребывания в них их носительницы, при необходимости они могут быть использованы в качестве сосуда для питья, и главная их функция заключается в том, что они придают рост даме. Но повышенный рост даме нужен совсем не для тех целей, о каких вы в первую очередь подумали. - Сделала оговорку Рыжая, в очередной раз подчеркнув для меня, как я отлично ею читаем. - Лучше уж помолчи в локоть, чем так меня разочаровывать. - Вот с таким посылом, Рыжая сдунула чёлку у себя, посмотрев на меня снисходительно.
- А всё дело в том, что во времена галантности, чего совершенно не наблюдается в современности, когда люди были все сплошь рыцари, они не боялись быть поднятыми на смех своими закостеневшими в разврате и одичании от холостяцкой жизни, товарищами по оружию в виде кубка вина, и преклоняли в почтении голову перед дамами своего сердца. И этот ритуал не просто есть выражение почтения перед дамой, а в нём есть глубочайший смысл: он приоткрывает избраннице сердца рыцаря врата к своему пониманию. Она по его затылку может многое для себя и для своего рыцаря прочитать и понять. - Рыжая перевела дух и продолжила. - Вот если посмотреть на свою или какую другую макушку головы, в центре схождения и одновременно разветвления волос, то создаётся такое ощущение, что перед нами предстаёт в фигуральном виде завихрённая в своё мироздание вселенная. А если перенести это вселенское завихрение ближе к человеку, то его можно обозначить, как вихрь мыслей человеческой вселенной, со своей бесконечной наполненностью и неизвестностью.
- И вот дамы, видя всё это, - Рыжая в этот момент так посмотрела на меня, как будто она действительно сейчас смотрела на представившийся на её усмотрение затылок (и я даже догадывался, на чью макушку она смотрела), - сами того не осознавая, попадают в орбиту притяжения этой вселенной, подспудно приходя к пониманию того, что включает в себя эта вселенная и что им ждать от неё. - Здесь Рыжая замолчала, с созерцательным видом смотря сквозь меня, в представившуюся ей вселенную. И я ей не мешал, ведь я догадывался о том, чья вселенная её затягивает, и шаг за шагом поглощает. А я человек открытый для людей ко мне внимательных, так что пусть сколько влезет смотрят на меня.
Правда, когда всё это дело стало затягиваться, а я вдруг подумал, что и сам себя ещё толком не знаю, а там во мне, как и во всякой вселенной, вполне возможно, что водятся чёрные дыры, - а они и затянуть в себя могут, и тогда как нам с Рыжей ужиться в одной вселенной, если мы ещё так мало друг о друге знаем; и что-то мне подсказывает, что она будет перетягивать на себя одеяло, а мне значит спать с открытыми ногами, - то я решил её потревожить и тем самым вывести из орбиты своего влияния.
- А хотите, я сам вам покажу свою макушку? - обращаюсь я к ней со своим вопросом, тем самым пробуждая Рыжую от своего углубления в свои мысли. Рыжая же, очнувшись, смотрит на меня и наконец, приходит к пониманию, где она находится, а затем уже до неё доходит смысл мною сказанного. - Нет, - отрицательно качает она головой, - тогда ничего не выйдет. Ведь ты будешь готов к этому, и твой мысленный вихрь соберётся в единую образность, и не будет представлять свободную волю.
- Тогда ...- но на этом всё и Рыжая не даёт мне возможности договорить и опомниться, вдруг резко выкинув руку и, положив мне её на макушку головы. А я от такой неожиданности и немного от испуга, даже слегка подогнулся в коленях и, обмерев в одном, очень для меня неудобном положении, уставившись на Рыжую, теперь старался не дышать, ощущая тепло от её ладони. И в таком до удивления со стороны положении, мы стоим и каждый о своём думаем. Хотя она, судя по её, что-то там в уме считающему виду, скорей всего, ничего не думала, предоставив это занятие для того, кто до этого момента мало думал, а сейчас уже никуда не денется, а придётся о себе и своём будущем подумать, когда о тебе решили подумать, то есть мне.
И вот я, скрючившись в самое для себя неудобное и как мне это видится со стороны, до смешливости неловкое положение, стою в упор близко, напротив Рыжей, которая благодаря своим туфлям и каблукам на них, теперь вровень ростом со мной и мы к приятности моих ощущений, лишь слегка не касаемся своим носами (и только от меня зависит, потрёмся мы носами или нет, а это моё всевластие несколько сглаживает неудобство моего положения) и, ощущая лёгкую теплоту её руки на мой макушке, скорее пребываю в самом себе, чем о чём-то думаю, как того может быть хотела рыжая. И за всем этим я, пожалуй, мог бы и уснуть, несмотря даже на всё это моё неудобство стояния, но тут, с прежней неожиданностью, Рыжая убирает руку и говорит мне:
- Всё, можете расслабиться. - А как спрашивается, я могу расслабиться, если я до этого момента уже находился в этом состоянии. И само собой, я не расслабляюсь, а наоборот, напрягаюсь, хоть и вытягиваюсь в нормальное положение. Откуда смотрю на Рыжую, и даже не сомневаюсь, что она от меня что-то важное для меня скрывает.
- И что вы там, во мне, увидели? - спрашиваю я её. А она так многозначительно, да ещё иронично улыбается и с таким интригующим на любопытство посылом говорит мне: "Много чего", что у меня ещё больше разыгрывается интерес к себе и к тому, что она там во мне увидела. - А что конкретно? - спрашиваю я её уже настойчиво. А ей бы хоть бы хны на моё волнение и заинтригованность. - Много будешь знать, скоро облысеешь. - Рыжая прямо-таки срезает своей дальновидностью и знаниями моих слабых мест. Отчего я чуть было, невольно не потянулся руками к своим волосам, чтобы удостовериться, что там всё на месте и не осыпалось, оголив один из участков моей головы. А всё дело в том, что меня в последнее время беспокоит прореживание моей головы после расчёсывания массажной расчёской, на которой к моему потрясению остаются волосы, тогда как их прямое место на голове.
- Да таким макаром я все свои волосы вычешу. - Ахнул я и, решив отложить в дальний ящик массажную расчёску, этот инструмент подавления во мне анархического духа (вызывающая вопросы причёска, как один из элементов этого духа), взялся за голову руками, которым с этого момента, только и позволено прикасаться к моей голове в плане поглаживания и расчёсывания. О чём выходит, Рыжая узнала, приложив к моей макушке свою руку - волосы обогретые теплотой и мягкостью её руки, которая им с первого прикосновения к ним пришлась по душе, естественно подпали под её обаяние и всё, всё, в жалостливой манере, о себе и обо мне ей рассказали (это чтобы она их пожалела и погладила). А она взяла и использовала эти знания против меня.
И я ей бы сказал, что я на всё это думаю, с крайней жестокостью посмотрев на её волосы, которыми она явно гордилась и всегда хвасталась, но не успел, так как она, сместив акценты в своей тональности голоса, обратилась ко мне. - Я вот что подумала, - так серьёзно она сказала, что мне немножко в себе испугалось от того, что она могла у себя там надумать. - Надеюсь, не ту глупость, - в один момент во мне всё в мыслях восстало, запустив свою логическую цепочку предположений, - которую я себе сейчас надумал:
"Мы не можем больше встречаться. - Скажет она мне без всякой надежды голосом.
- Но почему? - еле сдерживая в себе эмоции, спрошу я.
- Я дала слово другому. - Почему-то ожидаемо мной именно вот это скажет она, блеснув в глазах слезой.
- Это ещё кому и что ещё за слово? - возмутившись на такую глупость, на которую вечно попадаются самые привлекательные героини рыцарских романов, сурово спрошу я её. - Ты его не знаешь, он из моего будущего. - Скажет печально Рыжая. Что меня ещё больше заводит: "Она что, решила его защитить, раз так о нём отзывается. Нет уж, мне нужно имя и адрес этого ловкача, да по подробней".
- Так что за слово? - спрашиваю я её для начала, чтобы так сказать, ослабить её контроль над именем того ловкача, а как только она забудется, то через неожиданный вопрос: "Не задумываясь, прямо сейчас говори, кого ты любишь?", выманить имя этого негодяя и похитителя её сердца. - А если она назовёт моё имя? - с потеплевшим сердцем вопросил я себя. - Тогда знать имя того негодяя не обязательно. - Успокою я себя. Но сейчас я жду от неё ответа на другой свой вопрос.
- Я ему обещала не влюбляться в человека из прошлого. Ведь это неразумно. - С такой печалью это сказала она, что у меня в сердце затеплилась надежда, а в горле почему-то пересохло (наверное, тепло в сердце просушило горло). И я, прокашлявшись для смазки горла, исподлобья глядя на неё, спрашиваю её. - Так вы нарушили слово?
- Но ведь это неразумно. - Отвечает она и я счастлив, а имя того типа, кто всегда за расчётливые и разумные отношения, мне неинтересно, хотя я догадываюсь, как его звать: Наум Наумыч Разумович".
И я, вдохновленный этим своим разумением, смотрю на Рыжую, а она в ответ с укором качает головой, показывая мне, что всю эту требовательную к ней историю во мне прочитала, и ей хоть и приятны некоторые детали из представившегося мне разговора, но всё же я, по её мнению, слишком самонадеян и вопросительно требователен к ней. - Нет, не эту глупость. - Незримо, но мне доступно для понимания, озвучивает она свою мысль и добавляет. - Но ладно, я так уж и быть, тебя прощаю. А теперь слушай то, о чём я на самом деле подумала. Я всё-таки должна дать тебе некоторые подтверждения того, о чём я тебе говорила. - Уже вслух добавила она.
- Ты это о чём? - играю непонимающего я.
- Ты знаешь, о чём я. - Прищурившись, сказала она.
- А мне не нужны доказательства, - говорю я, - я вчера не мог долго заснуть, как ты того и добивалась, всё перематывая в голове нашу встречу, останавливаясь не по разу на самых волнующих и интересных моментах ("На каких? - так и порывалась Рыжая спросить, но удержалась"), чтобы внимательно их рассмотреть.
- И что ты увидел? - всё-таки Рыжая не выдержала и спросила.
- Что я тебе могу полностью доверять. - Сказал я. Рыжая внимательно смотрит на меня и после небольшой паузы спрашивает. - А ты справишься? Ведь быть в чём-то уверенным, а тем более в человеке, это ой как не простая задача.
- Вот как. А что-то об этом не подумал. - Деланно озадачился я, опять начав теребить свой затылок, в результате чего меня осенила истина: так я сам, таким образом, вычёсываю из себя волосы! - Надо немедленно это прекратить! - мгновенно среагировал я, убрав от затылка руки и, успокоив Рыжую. - Я постараюсь.
- А вот в это я верю. - Улыбнулась она. - Ну а теперь моя очередь сводить тебя куда-нибудь, ведь у меня перед тобой должок. - Откинув головой назад волосы, сказала она и так на меня многозначительно посмотрела, что мне было впору задуматься о том, на что это она намекает. Но отвлечённый этим манёвром её волос, я не придал особого значения этому её предложению с дальним посылом, - хочет меня отблагодарить за эту красоту на своей голове, - и дал ей своё согласие. - Идёт. - Говорю я ей. - Но ей видимо хотеться видеть меня заинтригованным, и она, прищурившись, спрашивает меня. - И не спрашиваешь, куда?
- С тобой куда угодно. - Несколько самонадеянно и развязно отвечаю я.
- А не страшно, зная какая я мстительная натура? - спрашивает она, делая вид, что она на самом деле такая. А я вот что-то в этом совсем не уверен, и я скорее склонен поверить всему тому, чего она про себя наговорила, - то, что она имеет некоторое отношение к будущему, - в чём я ей и признался, чем этому её наговору на себя. Хотя, как мне помнится, она это логично обосновывала. - Что-то мне подсказывает, что это не её слова, а за этим её насчёт себя мнением стоял и в этом её убедил, чтобы, так сказать, она держалась в этих ограничениях и была под контролем, хитрейший из людей будущего, Наум Наумыч Разумович. - Осенила меня очень верная догадка.
Между тем Рыжая ждёт ответа и я его ей даю. - Немного.
- Осторожным быть разумно. - Усмехается она и, повернувшись в обратную от меня сторону, откуда она, в общем, и пришла, - мы стояли, если не посредине тополиной аллеи, то в одной из её частей, рядом с одной из ряда лавочек, которыми украшаются такого рода аллеи, - начинает с осторожностью набирать ход. А я, догадавшись, под чьим влиянием она это сказала, - сумел же этот Наум Наумович так заморочить ей голову, - выдвигаюсь вслед за ней.
И не прошли мы ... скажем так, двух переходов от одной лавочки до следующей, как я понял, насколько я был недальновидным простаком, не придавшему значение сквозившему в словах Рыжей предупреждению. Она ведь ясно дала мне понять, что от неё можно ожидать всякой неожиданности, а я почему-то не поверил и счёл это за игру слов, шутку. И как сейчас же выяснилось, то зря.
Так на нашем пути, расположившись на одной из лавочек, явно не случайно, а как было задумано, а может и того больше, заготовлено Рыжей, чтобы так сказать, убедиться на мой счёт в чём-то своём и соответствии её ожиданиям (а вот какие были эти ожидания, то это большой секрет), оказалась задумчиво смотрящая на нас компания, всё сплошь состоящая из парней мускулистого вида. И совсем не трудно мне было догадаться, о чём они все до единого и каждый в отдельности думали, глядя на нас с Рыжей. Где на рыжую было любо дорого посмотреть, тогда как на меня совсем не так - вот они и смотрели на меня именно так. И как мне кажется даже очень не так. И скорей всего, стоит только мне каким-нибудь образом дать им повод вмешаться, - да хотя бы споткнуться на ровном месте, - то они и задумываться не будут, а сразу перегородят мне путь, и вон тот здоровый лоб, с татуированными плечами, ещё раз окинет меня презрительным взглядом сверху и так досадно для меня усмехнётся и обратится по поводу моей никчёмности к своим корешам.
- А не кажется вам, парни, что кто-то замахнулся на не подъёмное для себя. - Даже не вопросительно, а утверждающе заявит этот лоб с татуировками. И, конечно, всем этим парням это кажется.
- И что будем делать? - так, для проформы, вопрошает этот тип, когда на самом деле он знает, что делать, - вдарить мне, как следует, сверху своим кулаком-молотом и всё, - в общем, обманщик и совсем неподходящий для Рыжей человек.
И он бы немедленно приступил к реализации своего плана по моему укрощению, если бы в их компании у него не было конкурентов, а в частности, не менее бронебойно выглядящий тип, гориллообразной наружности, выступивший с более щадящим для меня предложением (но для типа с татуировками это был вызов).
- Сдаётся мне, что мы тут и щелбаном обойдёмся. - Выдвигает своё предложение гориллообразный тип, демонстративно для всех разминая пальцы на своей руке, от вида которых мне уже стало темно в глазах. Тип в татуировках, однозначно восприняв эти показательные пальцевые движения гориллообразного типа, как вызов его авторитету, напрямую не идёт на обострение конфликта, а действует умно, используя меня.
- Мне, кажется, что мы должны дать шанс этому охламону. - Указывая на меня, говорит тип в татуировках.
- Что ты имеешь в виду? - спрашивает его соперник.
- Пусть он первый поставит тебе щелбан. - Озвучивает своё предложение тип в татуировках. Гориллообразный тип бросает на меня взгляд и, вроде не заметив во мне ничего скрытного, что могло бы его неприятно удивить, сбитого с ног щелбаном, даёт своё согласие. Но у меня, как вдруг мной выяснилось, есть чем его и неожиданно себя удивить. У меня во внутреннем кармане пиджака, как мной сейчас обнаруживается, находится молоток. Но его вид в моих руках только вызывает смех у всей этой компании и особенно у этого гориллообразного типа, как сейчас выясняется, зовущегося в этой компании Лбом (домашние, скорей всего, его так не звали).
- Ну, Лоб, держись. - Принялись закатываться от смеха приятели Лба, указывая на молоток в моих руках, вынудив меня с подозрением посмотреть на молоток и даже рукой пощупать его на предмет настоящего. Лоб же отсмеявшись, приближается ко мне и, уперевшись взглядом в меня, до печёнок пронизывающим голосом говорит. - Смотри не промахнись. - Что вызывает новый всплеск веселья у остальной компании, тогда как мы со Лбом остаёмся серьёзными. - И ещё одно, - добавляет он, - знай, что это только укрепит мою уверенность добиться своего. - И так жутко на меня с молотком в руках смотрит, что мне становится жалко молоток, а затем самого себя, чья судьба уже предопределена в глазах Лба - я займу место выбитой ручки молотка; и он все свои силы приложит, чтобы меня вбить вместо ручки в его головку.
И так бы вскоре случилось, но тут к нашей со Любом полной неожиданности, между нами влезает Рыжая, и в один незаметный для меня момент перехватывает у меня из рук молоток. После чего она с такой безжалостной целеустремлённостью смотрит в глаза Лба, что он не выдерживает и, дрогнув, идёт на попятную.
- На держи! - возвращает мне молоток Рыжая и, усмехнувшись, со словами: "Наша сила в слабости", идёт дальше. А я значит, вслед за ней. Когда же мы минуем эту мускулистую компанию, так и не нашедшую подходящее слово, чтобы зацепив меня, остановить (что поделать, со словами у них большой напряг), а я не собирался им помогать и не дал повода, то я говорю Рыжей, как мне думается, внимательно за мной следившей и анализировавшей каждый мой, совсем чуть, чуть сбивающийся шаг. - Они оттого привлекают к себе внимание, что такие как они, не обыденность, а не часто встречающаяся достижимость. И если бы все так мускулисто выглядели, то никто бы этого не замечал. А так как природой в нас такое развитие, изначально, как данность не заложена, то нужно попыхтеть в спортзалах, чтобы добиться такого результата. Вот парни и стараются, чтобы выделиться из толпы. - Рыжая на этом месте останавливается, поворачивается ко мне лицом, демонстративно обдаёт меня взглядом и говорит. - Интересное обоснование своей не компетенции в физическом плане, а простыми словами, хилости.
- Ну, не такой уж я и дохляк. - Сказал я, немного раздасованный её не объективностью. Правда я понимаю, почему она так рассудила - всё из-за этих качков, относительно которых я не так предпочтительно выглядел. - А, впрочем, у каждого есть свои отличительные характерности. И я такой, какой есть. - Утверждающе заявляю я. А вот это моё указание на отличительные особенности человека, вызывает заинтересованность у Рыжей. - Вот как, - говорит она, вслед задав свой вопрос, - и какие у меня?
Я же, честно сказать, уже давно за ней приметил некоторые отличительные особенности, но я этого ей не скажу сейчас и даже вида не покажу. А я изучающе на неё посмотрел, - а она видно волнуется, вдруг я что-то такое в ней сейчас усмотрю, что она перед зеркалом столько времени пыталась спрятать, тот же прыщ, и, не делая ей поблажки, укажу на него: "У тебя прыщ!", - и как будто только сейчас приметил, кивая в сторону её уха, говорю. - Твоя серёжка.
- А что в ней не так? - рефлекторно ухватившись рукой за мочку уха и серёжку на ней, спросила она.
- Она одна. - Говорю я. - И своей асимметрией невольно привлекает к тебе внимание встреченных тобой на пути людей. Ведь мир создан и живёт в симметрии, а всякое отклонение от неё, как в твоём случае, не может не привлечь внимания.
- А ты, я смотрю, приметливый. - Сказала она. - Надо с тобой быть начеку. - Добавила она. - А мне больше нравится фраза "глаз да глаз за тобой нужен". - Не могу сдержаться я.
- И чем она лучше? - спрашивает Рыжая.
- Всегда буду в поле зрения твоих глаз. Разве это плохо? - со всем вниманием к ней сказал я.
- Ладно, посмотрим. - Усмехнулась она, выдвинувшись дальше. Но я её посыл отлично понял (зря что ли она наделила меня этим своим пониманием, да налаженную прямую связь между нами не нужно сбрасывать со счетов) - будет не только смотреть на меня, как миленькая, а будет к тому же присматривать за мной.
- Ну так ты идёшь? - до меня доносится голос Рыжей, уже достаточно ушедшей от меня, задумавшегося над её словами, а может решившего удостовериться на практике, как она держит слово. И как выясняется, то я был на сто процентов прав, когда сделал предположение, что она будет за мной присматривать - вон стоит, обернувшись ко мне, и нетерпеливо смотрит на меня. - Иду! - откликаюсь я и скорым шагом следую к ней. Она же не дожидается меня и, повернувшись, следует дальше. Ну а я сразу сообразил, что она хочет поиграть со мной в игру под названием передача мыслей на расстоянии. И я, сократив с ней расстояние до трёх, четырёх метров, перейдя на шаг, пошёл вслед за ней шаг в шаг.
Ну а Рыжая, как мне, смотрящему ей в спину, увиделось, вначале не сообразила, почему я там так долго её догнать не могу, хотя сама и подбила меня на эту игру, и оттого напряглась в спине, так и порываясь оглянуться назад. Но она уже раз оборачивалась назад и второй раз она этого не может себе позволить (почему, то кто знает, откуда берутся все эти предубеждения и суеверия). Так что она идёт и пытается сообразить, где я и что я там задумал. А так как я это сумел по ней прочитать, то одно очко в свой адрес я могу без сожаления записать.
Впрочем, Рыжая быстро собирается со своим разумением насчёт меня и начинает прислушиваться к исходящим из-за её спины звукам - она стала мягче вступать на землю, что в её случае было делом весьма нелёгким. А оттуда, как бы я вслед за ней мягко не начал вступать на асфальт, всё равно какие-то звуки да доносятся. Что Рыжей легко считывается, - вон какие у неё большие локаторы в виде ушей по бокам, - и она, коварно улыбнувшись (не знаю, как я это смог прочитать по её спине, но у меня не было никакого сомнения в том, что она именно вот так сейчас улыбнулась), принялась разрабатывать план, как меня сбить с прямого пути.
- Значит, предпочитаете заходить к девушке с тылу? - с провокационнейшего вопроса начала своё наступление на меня Рыжая, чуть не сбив у меня дыхание от возмущения. Но я вынужден признать, что я нахожусь не в том пространственном положении, чтобы отрицать очевидность. - Я не вижу в этом ничего плохого. А вам и вовсе грех жаловаться. - Защищаюсь я.
- Это вы про что? - спрашивает Рыжая.
- Оказаться на вашем месте, посчитала бы за счастье любая девушка, кто со своими тылами заодно. - Как-то уж совсем заговорился я. Что немедленно было замечено Рыжей, посчитавшей, что я себе слишком много позволяю. - А вот вы и раскрыли своё истинное лицо похабника, которое вы тщательно скрывали от меня. Но всё тайное всегда становится явным, и чему как раз и способствует вот такое скрытное поведение в тылах. Ты думаешь, что тебя из-за спины никто не видит и начинаешь позволять себе такое, что никогда бы не позволил на людях, и это как раз и выдаёт тебя, похабника, со всеми твоими потрохами. - Тут Рыжая резко останавливается и, развернувшись ко мне, задаёт вопрос: Верно, я говорю?
Я же, чуть не наткнувшись на неё, всё же сообразил не соглашаться с ней, к тому же и соглашаться не с чем было, и говорю: Нет.
- А вот это мы сейчас же и выясним. - Таким тоном, как будто мне есть что-то скрывать и я это тщательно скрываю, а она всё равно обо мне это знает и даже больше, говорит мне Рыжая. После чего переводит свой взгляд чуть в сторону от меня и говорит: "Нам туда". Я перевожу свой взгляд по направлению её взгляда и вижу прежде всего самое обыкновенное здание, а затем вывеску предваряющую вход в помещение на первом этаже, отведённое под разного рода предпринимательскую деятельность. И в нашем случае, предприимчивость этих людей не знала границ и их деятельность, судя по вывеске, где на тебя смотрел ствол револьвера, а из него бездонная дисперсия ока, с названием "Окольт", была связана чёрт те знает с чем. Но у меня были свои предположения - с оккультными науками, а простыми словами, они там гадали.
- Туда? - не просто так переспрашиваю я Рыжую, а я призываю её опомниться. Но куда там, Рыжая на своей волне. - У тебя, - говорит она, - как я думаю, всё равно есть крупицы сомнения в том, что я тебе сказала. И чтобы их окончательно развеять, а также объективности ради, мы сюда и зайдём.
- Ну, если объективности ради, то я не против. - Говорю я, и мы направляем наш ход прямиком в эту обитель недовольных собой, жизнью и главное своей любимой людей. Но мне кажется, что им всё-таки движет не это, а они по своей сути азартные люди и им нравится делать ставки на то или иное событие, вот они и спускают последние деньги, ставя на ту или иную карту. Ну а в прибыли, как бы это не неожиданно не прозвучало, всегда остаётся владелец этого фигурального казино, работающего по тем же принципам, что и настоящее казино, со ставками наудачу и холодным расчётом крупье.
- Так что же мне делать, крупье? - взмокнув весь от волнения, где прилипшие ко лбу волосы есть только самое видное внешнее проявление игрока по жизни, а так у него и рубашка прилипла к спине, носки сползли к пяткам, а в голове один сумбур, вопрошает крупье из этого судьбоносного салона очередной клиент, гоняющийся за недостижимым. - Кого мне выбрать? - Ну а заданный им вопрос не нов, все отчаявшиеся игроки, делают ставки, либо на чёрное, либо на красное, а в случае с этим клиентом, на блондинку или брюнетку.
- Как карта ляжет. - Взамен фразы "куда шарик упадёт", с непроницаемым лицом говорит хозяйка заведения и по совместительству крупье или потомственная ворожея, а, по мнению некоторых несознательных граждан, у которых ни к чему и ни к кому доверия нету, потомственная врунья и по крови ближайшая родственница самому чёрту, леди Соня (честно сказать, до чего же страшная тётка, так что уснуть в первую ночь не сможешь, после посещения её салона). Пока же леди Соня тасует колоду карт, а всё это она делает в соответствующей для такого рода занятий обстановке таинственности, с приглушённым светом ("На всём гадина экономит, - полны скептицизма на её счёт всё те же несознательные граждане, - да и там, откуда она родом (из ада), не любят лишний свет"), нервно себя ведущий клиент, решил отдать откуп пальцам своей руки свою и судьбу этих знакомых ему дам. Он принялся загибать пальцы руки, выискивая плюсы и минусы у объектов его спорного внимания.
- Анжела слишком красива, а это меня беспокоит. - Пробубнил себе в нос нервный клиент, покосившись на свои часы на руке, где своё отражение совсем его не порадовало. И он даже нащупал ответ на то, что его может беспокоить насчёт Анжелы. - Либо она близорука в глазах, либо слишком на мой счёт дальновидна. - Сделал вывод нервный клиент, отогнув обратно палец руки, который был согнут в плюс Анжеле, когда она была клиентом вспомнена в своём красивом качестве, и к тому же она блондинка. - Ну а что же Катерина. - Хмыкнул нервный клиент. - Она неприхотлива, послушна, - начиная с мизинца, начал загибать пальцы нервный клиент, - смирна, - здесь он в запарке сбил порядок загиба пальцев и вместо указательного загнул большой, - полезна. - Добавив, загнул указательный палец нервный клиент, и так у него это получилось концептуально, что на это стоило посмотреть, где на нервного клиента смотрела фигура из трёх пальцев. - А не есть ли это знак с небес? - вопросил нервный клиент, потрясённый увиденным предзнаменованием. А тут ещё и карты подоспели.
- Карта треф. - Озвучивает итоговое решение ворожея и лгунья, по мнению несознательных и когда выпьют, то не дисциплинированных граждан, леди Соня.
- И что это значит? - вопрошает нервный клиент, глядя на карту.
- Не дрейфь. - Подталкивает к решению нервного клиента леди Соня, а меня Рыжая, кольнув пальцем в бок. Ну а я и не собирался таким способом дрейфовать (в этом случае вроде бы так склоняется слово не дрейфь), а так же не собирался выказывать почтение хозяевам шарлатанам этого заведения и поэтому мой весь вид выражал и выказывал сомнение в их роде деятельности. - Я мол, не единому вашему слову не верю и не поверю, сколько бы вы меня в этом не убеждали. А если вы спросите меня, почему я тогда сюда пришёл, то, во-первых, какие из вас ясновидящие, если вы этого не знаете, и, во-вторых, то я вам так уж и быть это скажу: по воле независящих от меня обстоятельств. - Вот примерно такую заготовку я приготовил в ответ этим шарлатанам, если они захотят выказать мне претензии. Типа мы для тебя тут стараемся, шары судьбы крутим, карты в пасьянсы раскладываем, а ты морду кирпичом сделал, и никак не реагируешь.
И вот с таким ярым предубеждением против этого бесовского племени и сомнением во всём себе и особенно отчётливо оно было видно на моём лице, я захожу в эту обитель, полную шарлатанов и игроков на нашем доверии, где нас отчего-то приветливо (это я уже потом догадался о причине её столь приветливости, Рыжая ей хорошо приплатила) встречает та самая леди Соня, страшная как чёрт.
- А я вас, знаете, ждала. - Явно намекая на подтекст своего заявления, типа я это уже предвидела, раскидав карты, говорит леди Соня. Но кого она решила дурить, чертовка. Разве по моему каменному лицу не видно, что меня на такие уловки не поймаешь. - Тьфу, на тебя леди Соня. Ни одному твоему слову не поверю. - Своей непробиваемостью отмёл я все позывы леди Сони обаять меня своим гостеприимством. - Ты, леди Соня, лучше не тычь в меня свой, как у бабы-яги, длинный нос, и вообще на меня не смотри. - С жёстким посылом я смотрю на леди Соню, которая к моему нарастающему беспокойству, вдруг взялась за дурную привычку смотреть на меня и обращаться только ко мне. - Ты, леди Соня, смотри, чего там себе не надумай на мой счёт. Я человек крепких, без всяких там, суеверных убеждений, на которые ты ссылаешься, глядя на мир, и меня вот так просто не сглазить. - А эта леди Соня, а по мне так первая ведьма и баба-яга в своей сути и во плоти, в общем, я близок к мнению тех несознательных граждан, видящих эту ведьму леди Соню в её настоящем свете, в ответ на мой независимый от её карточных манипуляций взгляд на неё, в упор упирается в меня своим мутным глазом и с видимой только мне усмешкой, - Рыжая пока отвлекалась, взяв в руки прозрачный шар, внутри которого осыпаются снежинки, - начинает посылать мне прямо в мозг сигналы.
- А ты, милок, слишком не важничай и не ерепенься, - мерзопакостно и кровожадно ухмыляясь, еле заметно кивая головой, мол, всё именно так, как ты понял, одними своими мутными глазами говорит леди Соня, - ты сейчас полностью в моей власти. И что я захочу, то и будет. - С чем я кардинально не согласен, что я ей, хмыкнув, и даю понять. - Видал я ещё и не таких страшил, как ты, - хотя тебе надо отдать должное, ты занимаешь в их ряду особенно противное место, - кто слишком много думал и важничал на свой счёт. И знаешь, где они теперь? - через ухмылку задаю я свой вопрос.
- Где? - определённо заинтересовавшись, спрашивает меня баба-яга, леди Соня.
- А я думал, ты всё знаешь о своих поганых родственницах. - В удивлении пожимаю я плечами. Что выводит из себя леди Соню, и она, сорвавшись на гнев, приступает к угрозам. - Ты, как я вижу, ещё не понял, где находишься и с кем связался. - В злобном оскале озвучила эту свою мысль, гнилая в зубах леди Соня. - А стоит мне только захотеть, а я уже начинаю в себе чувствовать нестерпимый зуд и уже хочу, то ты будешь на веки мой. Как собачонка будешь бегать за мной, в ожидании подачки. - Меня в один момент в отвращении передёрнуло, когда леди Соня сладко облизнулась на мой счёт, а когда озвучила свои намерения сделать из меня цепного даже не пса, а собачонку, то я её уже был готов прибить. Правда, на пути к этому имелись свои, практически непреодолимые осложнения, в виде, что за ужас, физиономии леди Сони. А тут ещё леди Соня начинает свои провоцирующие на дрожь во всём себе нападки.
- А общем, я уже решила, и ты скоро будешь моим. - Нахально так, до чего же самоуверенно заявляет она, глядя на меня вожделенным взглядом. И от такого непревзойдённого по своей наглости нахальства и прямо-таки убеждённости в себе, я даже на время теряюсь и неуверенно вопрошаю. - А как же судьба, разве она допустит такой произвол с вашей стороны? - А леди Соню моя неуверенность только распаляет и она с дьявольской ухмылкой говорит мне. - Ничего, я с ней договорюсь. Она у меня в долгу по некоторым делам, так что в твоём случае, ты можешь не переживать, она пойдёт мне навстречу. И ты теперь хорошенько подумай, прежде чем мне сказать что-либо против, и с этого момента каждое твоё слово будет инициировано мною к воплощению в реализацию. И как ты понимаешь, в зависимости от того, как я решу твои слова интерпретировать.
- Да откуда ты такие невозможные слова-то знаешь, нахалка?! - чуть было не вырвалось из меня, но я удержался, - сейчас злить леди Соню, не разобравшись в её возможностях, было бы неразумно и глупо, - и, сжав, что есть силы зубы, принялся судорожно соображать над создавшейся ситуацией. А леди Соня, меж тем, не даёт мне сосредоточиться на своих мыслях, сбивая меня с толку своими провокационными заявлениями.
- Ну так что скажешь, милок, в ответ на моё лестное предложение, быть моей ручной собачкой? А превращу я тебя в болонку и буду звать Фунтик. - Похихикивает от своего кровожадного удовольствия эта, до какой же невозможности настырная провокаторша и гадина в одном бабы-яги лице, леди Соня, уже потирая руки, в которых зачесалась колода карт. Но я креплюсь, догадываясь, чего она в итоге добивается - моей однозначно и моих друзей прицепом погибели. И теперь я не имею права разбрасываться словами, не подумавши, ведь от моего ей ответа будет зависеть судьбы многих людей.
- Но что же ей ответить? - размышляя, нахмурил лоб я, при этом отлично понимая, что моё молчание будет ей воспринято, как знак согласия. И что-то мне подсказывает, что леди Соня захочет этот свой успех отметить не тихо, в узком кругу своих родственников из числа вампиров и вурдалаков, а непременно пожелает с размахом закатить дьявольский пир, пригласив на него, не только всех своих знакомых шарлатанов и жуликов всех мастей, а она не посчитается с расходами и выпишет из-за границ местных мистификаторов, престидижитаторов, а по-нашему самых обычных проходимцев, но с иностранными и из-за акцента громко звучащими именами. - И всё как бы за мой счёт. Нет уж, я не доставлю тебе такого удовольствия! - переполнившись возмущением на такую подлость леди Сони, с ещё с большим рвением принялся я соображать над тем, как разрушить эти грандиозные планы леди Сони, отъявленной бабы-яги, обязательно пожелающей похвастаться мной перед кощеем, самым главным шарлатаном и мистификатором, и пригласить его на этот праздник её души.
- А если ей сказать просто нет? - сделал предположение я.
- А почему? - звучно протягивая слова, поинтересуется у меня леди Соня.
- Это моё дело. - Как отрежу, скажу я.
- Тогда моё дело, как хотеть понимать этот твой ответ. - С явной угрозой, хрипло проговорила леди Соня и, давая мне понять, как она может понять этот мой отказ отвечать на поставленный ею вопрос, плотоядно посмотрит на ничего не подозревающую Рыжую. - Вот посмотри на неё в последний раз, - так и говорили её бесовским огнём горящие глаза, - скоро ты её больше не увидишь, а всё по причине твоей не сговорчивости. - И так картами при этом в руках обошлась, что у меня и сомнений не возникло в том, что она сумеет что-нибудь подобное устроить.
- Тогда я не должен ей так отвечать. - Отмёл напрочь первый вариант ответа я. - А я должен её с толку сбить, атаковав её. - Решил я и мысленно применил против неё другой ответ. - А ты на себя-то смотрела, чтобы предлагать мне такие варианты? - с долей презрения и собственной значимостью заявлю я. И как мне покажется, то мой напор мысли достиг своей цели - леди Соня вдруг вся поникнет, опустив свою голову вниз вслед за своими плечами и начнёт перебирать руками на себе свою драную и всю в пятнах одежду, в поисках и не пойми чего. Правда вскоре ею отыскивается искомое и это, как и предполагалось мной (я иногда очень догадлив), было замызганное зеркальце, с потрескавшимся окном в мир себя. При этом леди Соня не сразу лезет в него заглядываться всей своей невозможностью наличия какой-нибудь красоты, а она смачивает пальцы своей свободной руки, в общем, смачно в неё плюёт, и затем ими наводит лоск на своей голове, после чего рукавом вытирает с лица крошки и какие-то странные жировые наслоённости и только после того, как концентрирует на своём лице внимание к себе, заглядывает в зеркало. Откуда на неё, надо заметить и подчеркнуть, не смотрит ничего нового, а всё тоже самое, что и в прошлые разы смотрело, как впрочем, всегда и с каждым из нас случается.
Ну а ответная реакция на своё изображение в зеркало, как правило, зависит и находится в компетенции нашего оптимизма насчёт себя. И если вы не большой насчёт себя оптимист, то вы можете и покачать головой, глядя на это обычное недовольство собой, а можете и плюнуть в лицо всё тому же невероятно нервному лицу, ну а если в деле оптимизма вы преуспели, то можете, как это сделала леди Соня, баба-яга местного разлива, напугать ещё больше зеркало своей расплывшейся улыбкой и, подмигнув мне в отражение зеркала, отчего я пошатнулся в ногах и чуть было не сбрендил в мыслях, приторно сладко обратиться ко мне.
- А ты что думаешь, я не в курсе того, какое впечатление я произвожу на не оперившихся духом юнцов, в которых ходит большая часть людей в штанах. - Омрачает мой ум своей ядовитой приторностью слов леди Соня. - Но дело ведь в том, - с такой безнадёжностью говорит это леди Соня, что у меня от нехорошего предчувствия внутри всё похолодело, - что не мне с моего лица воду пить ... - леди Соня на этом месте специально делает кульминационную паузу и вдруг обрушивает на меня такое, что я и слов не могу найти, как это безумие назвать. - А тебе! - с языком наружу на выдохе, ором заявляет это леди Соня, дьявол в драных юбках и квинтэссенция всех моих страхов и ужасов в одном лице.
И я, покачнувшись на ногах, в оторопи от неё, только одно и смог, как вымолвить не в полном составе знаковую фразу: Твою ма...
Когда же я пришёл в себя, то я немедленно отмёл все словесные варианты ответов: "Ни за что я при таких условиях пить не буду, если вообще когда-нибудь захочу пить!", которые все вели к такому страшному для меня итогу. - Но что же тогда делать? - уже весь вспотев, вопросил я самого близкого к себе человека, то есть самого себя. После чего я, покосившись, смотрю на такую беззаботную и так увлечённую собой Рыжую, с чьего лица бы пил бы и пил, и мне вдруг в страшном предчувствии, на которое наводит неимоверное коварство и подлость леди Сони, стало до невероятного опасливо боязно и страшно за Рыжую, такую беззащитную перед вызовами современности в лице той же лед Сони, - а там, в будущем, откуда Рыжая, уже победили всю эту коррупцию и ржавчину человеческой души и опасность представляют только полукиборги и роботы, с кем ведётся беспощадный бой; ну и расчётливые недобитки типа Наум Наумыча.
- А эта грымза, леди Соня, - в момент окатило меня понимание стратегических планов леди Сони, - если на прямую от меня ничего не добьётся, то обязательно возьмёт Рыжую в заложники и начнёт посредством неё на меня давить. - Леди Соня со своей стороны видимо уловила это моё понимание её коварных планов насчёт Рыжей, и раз все карты раскрыты, обращается ко мне.
- Ну и что теперь ты скажешь? - пока что фигурально держа Рыжую в заложниках, вопрошает меня леди Соня.
- Тогда может быть, пройдём к столу. - Уже вслух озвучиваю своё решение я. - Почему бы и нет. - Многозначительно посмотрев на меня, сказала леди Соня, приглашая нас с Рыжей за стол. После чего мы все занимаем свои места за столом, - леди Соня с одной стороны, а мы друг напротив друга по левую и правую руку от этой ведьмы, - и каждый по своему начинаем свои приготовления к тому, для чего мы все здесь собрались. И если я и леди Соня, в общем-то, уже внутренне приготовились к будущему противостоянию и нам нужно-то было, всего лишь устроиться поудобней и переглянуться между собой, то находящаяся в беспечной неизвестности Рыжая, на всё смотрела с открытыми глазами и не спешила занимать своё место на стульчике, по пути к нему разглядывая всякую всячину, развешанную на стенах этой гадальной комнаты.
Когда же она, наконец-то, заняла своё место за столом и с озорным видом, под нашими хмурыми взглядами выложила перед собой свои ручки на стол и начала их, сбивая нас с мыслей, крутить, то леди Соня, явно завидуя, даже не молодости и красоте Рыжей, а той её беззаботности, с которой она смотрит на окружающий мир и на неё в том числе, чего ей никогда не достичь, а смотреть на всё это и на то, что она на неё смотрит без предубеждения на её ведьмовской вид, у неё нет больше сил, обращается ко мне с вопросом. - Ну так что?
- Ну так что? - делая непонимающий вид, переспрашиваю я её. Леди Соня с раздражение смотрит на меня и детализирует свой вопрос. - Так с чего начнём? - спрашивает она.
- А какие у вас есть предложения? - спрашиваю я её, хотя отлично зная, что она может предложить - один только обман и себя в качестве основного приза. Где первым она постарается накормить Рыжую, а вот главный приз предназначен для меня. С чем я категорически не согласен и мне придётся напрячь все свои силы, чтобы оставить леди Соню со своим собственным огромным носом. Ведь ввести в заблуждение клиента насчёт его носа, есть одновременно цель и инструмент воздействия у всей этой шарлатанской публики. А когда знаешь алгоритм работы этого шарлатанского инструмента, то есть шанс, как минимум, не быть обведённым вокруг собственного носа.
Между тем леди Соня нагоняет на себя загадочности, что право лишне при её близком к вурдалакам виде, и начинает озвучивать те области запредельного, с какими она имеет прямую, косвенную и другого рода (как я понял, через кошек) связь, а также с кем она может работать - здесь она уж дала волю своему тщеславию и по секрету нам сообщила, что может быть близка с самыми известными мужчинами из прошлого. - И если вы мне не верите, - играя возмущение на нашу публику, выказала негодование леди Соня, - то я готова прямо сейчас вызвать в качестве свидетеля Казанову.
- Мы вам верим. - Заранее предупреждая желание Рыжей пойти на поводу своего любопытства, за которое её хочет подловить леди Соня, срезаю я Рыжую на подходе к своему согласию. Леди же Соня, видно мне, еле сдерживается от эмоционального всплеска, до которого я её довёл своим отказом и, блеснув в мою сторону взглядом: "Ничего, я тебе ещё отомщу!", прокашливается и, с трудом удерживая спокойный тон, озвучивает способы гадания, к которым можно прибегнуть с помощью карт.
- А вот это нам подходит. - На этот раз вставляет свой слово Рыжая, когда леди Соня в своём перечислении способов и на что можно погадать, останавливается на мужских мыслях. Я бы, конечно, предпочёл другой вариант, противоположный этому и даже нашёл подходящие для объяснения слова: "Разве они что-то значат, когда последнее слово всегда за вами", но сейчас я запросто могу быть не правильно понят Рыжей, а леди Соня обязательно подбросит своих дровишек в огонь её сомнений, и я с беспечным видом соглашаюсь. - А почему бы и нет. - А все этому только и рады. И я даже не знаю, кто больше, Рыжая или леди Соня, у которой уже руки зачесались, и она принялась колоду тасовать.
- Ну теперь, милок, у тебя нет шансов. - Глядя на меня с таким зрительным посылом, леди Соня принялась, как мне виделось, кровожадно и достаточно ловко манипулировать картами в руках. После чего она откладывает эту колоду карт в сторону и достаёт из выдвижного ящика не такого и простого стола, запечатанную пачку карт. Которая в раз ею разрывается и она приступает к новому тасованию (любит она это дело, догадался я). Когда же карты растасованы по своим судьбоносным для себя и меня местам, в общем, находятся в своей логической неизвестности, леди Соня кладёт колоду перед собой на стол и своим внимательным взглядом на меня, переводит внимание всех сейчас находящихся за столом людей в ту же самую точку, то есть на меня.
Я же со стороны посмотрев на себя несколько неважно выглядящего и кто-то, а я знаю кто эта паршивка, может сказать, что испуганного, перевожу свой взгляд вначале на колоду карт, которая у меня сразу же вызывает сомнения и подозрения в некой нечестности и наличии подвоха со стороны леди Сони (как минимум краплёные), после чего смотрю на ухмыляющуюся леди Соню и спрашиваю её. - И что от меня требуется?
- Всего лишь сдвинуть. - Таким небесным голоском говорит мне это леди Соня, что мне последнее, что хочется сейчас сделать, так это собственной рукой сдвинуть себе приговор. Но у меня, видимо, нет другого выхода, и мне придётся сдвинуть карты. Но только после того, как она мне объяснит правила её игры с нами, названной ею гаданием.
- И в чём суть? - спрашиваю я её. Леди Соня ничего не имеет против того, чтобы ею приговорённый клиент знал, каким изощрённым способом его будут линчевать и она без всякого сожаления, рассудительно и со знанием дела, начинает вводить нас с Рыжей в курс моего будущего приговора.
- Всё на самом деле очень просто, - начала своё объяснение леди Соня, и в этом я ей поверил, для леди Сони вынести приговор человеку раз плюнуть, - раздаётся по порядку шесть карт. Первая карта покажет нам, что у него на уме, - кивнув на меня, сказала леди Соня, вызвав во мне ответную, полную негатива реакцию: "Ах ты, сволочь, в голову ко мне залезть хочешь! Чтобы значит переформировать мой мозг и я сам, без всяких подсказок с твоей стороны, пришёл к решению бросить Рыжую и остаться с тобой. А это ты видела!", - в собственном запале я и не сообразил, что я ей фигуральным образом показал, но по тому, как она округлила глаза, было понятно, что я её сумел ошарашить. "А без карт слабо сказать, что я про тебя сейчас думаю", - добавляю я. И видимо леди Соня не такая могущественная ведьма, и вообще, она только с виду такая страшная и бесстрашная, тогда как на самом деле, она страшная трусиха и оттого она не осмелилась всё это мне вслух сказать. И ей даже сглотнулось, когда я мысленно озвучил то, что я о ней сейчас подумал (чтобы она своими картами подавилась).
Тем временем леди Соня, не совсем поняв, почему ей вдруг икнулось, - какая сволочь ещё меня вспоминает, - продолжает свой ликбез. - Вторая карта объясняет, что есть на сердце человека нас интересующего. Третья карта предсказывает ближайшее будущее. Четвёртая - исполнение желания. Пятая - имеющиеся опасения. И Шестая - указывает на настоящее. Надеюсь, я всё доступно объяснила? - по оконцовке спросила леди Соня, на этот раз обращаясь к Рыжей. Когда надо было спрашивать меня, так как этот карточный расклад касался меня. Хотя я уловил, почему она так пренебрегла мной и моим мнением - она, таким образом, показала мне, что я всего лишь объект для изучения, подопытная мышь, чьё мнение никого не волнует, и все решения на мой счёт будут принимать они.
- Так я и знал, что эта стерва, леди Соня, что-нибудь такое выкинет. А ведь она ещё не начала раздавать карты, где она всё обязательно на мой счёт переврёт и выставит перед Рыжей в самом жутком свете. - Догадался я.
- Он не просто человек с бесчисленным количеством недостатков, - как уверенно представилось мне, даже не по секрету скажет, а раскроет на меня глаза Рыжей, леди Соня, - что может и терпимо, а у него есть один такой достаток, который все недостатки перекрывает, и вы с ним, я уверена, не сможете сжиться.
- Что же это такое?! - в крайнем волнении, с придыханием тихо спросил Рыжая. Леди Соня посмотрит по сторонам и, никого там не заметив, - а меня она с этого момента в упор не видит, - сглотнув набежавшую слюну, сообщает Рыжей эту страшную новость. - Он женат и при этом без права на развод. - Рыжая, услышав эту до глубины души потрясшую её новость (а мне вот, совсем не понятно, с чего такое удивление, если она у меня об этом не интересовалась, а то, что у них в будущем не принято общаться между собой людям с разным семейным положением, то это их проблемы, о которых я тоже не знал), вся бледнеет и в головокружении начинает хватать ртом воздух. Но затем всё-таки собирается с силами и спрашивает леди Соню. - А как это понимать, без права на развод?
- А это ты его спроси, почему он не хочет разводиться. - Переводит стрелки на меня эта подлейшая из леди, леди Соня. Рыжая разворачивается в мою сторону, хотя она и до этого не сводила с меня бокового взгляда и держала меня в поле своего зрения, и с полными надежд глазами (они, было видно, набухли слезами и готовы были в любой момент, приход которого зависит от меня, вместе с надеждами начать расплёскиваться) смотрит на меня, ожидая для себя решения всей её жизни. А я, как это бывает в таких заводных случаях, когда тебе и одуматься не дают, нажимая на твои самолюбивые болезненные точки, и ты готов идти на рожон безрассудства лишь бы не идти на поводу своего противника, а он как раз этого и добивается и ты, в общем, идёшь на его провокационном поводу, хочу прямо-таки отвергать очевидность. При этом, я сколько себя помню, ни с кем не был связан такими суровыми обязательствами, а потому что не готов и безответственен, - и я, отталкиваясь от данностей, которые мне приписала леди Соня, - я нашедший себя в семье однолюб, - желаю опровергнуть все эти её голословные утверждения о моей несамостоятельности.
- Это правда? - еле сдерживаясь от своего умопомрачения, с замершим на мгновение сердцем, спрашивает меня Рыжая. А я раззадоренный леди Соней, которая специально не перестаёт на меня смотреть, чтобы держать меня на взводе, уже готов уронить её в слёзы, заявив даже не ей, а этой подлюке, леди Соне, что это всё так и я не боюсь в этом признаться, но в самый последний момент, когда эти жестокие к чувствам Рыжей слова, уже приготовились сорваться с моего языка, я вдруг замечаю руки Рыжей, которые своими пальцами вцепились в стол и только благодаря им Рыжая ещё удерживается на своём месте, и это всё решает для меня.
- Это не так. - Ровным голосом говорю я и баба-яга, леди Соня, повержена, а Рыжая, что за рёва, всё же разревелась, но это были слёзы радости. Я же не расслабляюсь, зная какую огромную опасность представляет из себя леди Соня, и пока Рыжая наполняется радостью, обливаясь слезами в платок, я бросаю вызов леди Сони через свой знаковый взгляд.
- Я понял, - говорит этот мой категоричный взгляд, - что значит этот ваш карточный расклад. Это есть ряд испытаний со своими уровнями сложностями, которые ты, баба-яга, а не какая-то там леди Соня, со своим подельником, кощеем, а на самом деле его зовут Наум Наумыч, - здесь леди Соня дёрнулась в глазу, чем признала мою правоту, - от скучности своего существования в бессмертии, и придумали для меня. И пройдя которые, я в итоге освобожу из ваших рук свою Рыжую принцессу. Всё так, ведьма?! - устремив на леди Соню свой принципиальный взгляд, я, таким образом, вопросил её.
- Всё именно так. - Усмехается леди Соня. - И если уж тебе знаком Наум Наумыч, то знай, что он о тебе, ничтожный человек, думает: Я о нём и думать не собираюсь, так он мне своим ничтожеством противен. - Что и говорить, а сумела леди Соня меня опять завести этой своей провокацией, нацеленной на то, чтобы я всю свою злость перевёл на Наум Наумыча, а её, если уж так получится, что я пройду все испытания, пожалел. В общем, страхуется ведьма.
- Надо будет сыграть на их дьявольских противоречиях. - Под прикрытием своей рассерженности на Наум Наумыча, не такого уж разумного человека, как он мне представлялся, рассудил я про себя.
- Что ж, приступим. - До меня вдруг доносится голос леди Сони, и я, будучи на своей волне, согласно киваю головой и сдвигаю колоду карт, подняв часть колоды и, отложив её в сторону. После чего в карточный расклад вступает леди Соня, беря из первой пачки карт сверху по карте и называя её значение: "Что у него на уме", кладя в ряд перед собой рубашкой верх. Когда шесть карт занимают свои места на столе, ровно в ряд, леди Сони кладёт руки перед собой на стол и в ожидании решения Рыжей, смотрит на неё. Рыжая со своей стороны пристально смотрит на карты и что-то там у себя в уме соображает, и как мне видится, совсем не берёт меня в расчёт. А меня, между прочим, весь этот расклад в первую очередь касается (я уже вроде по этому поводу возмущался).
- И что теперь? - спрашивает Рыжая леди Соню.
- Раскрывать карты и читать их значения. - Сказала леди Соня.
- Я хочу внести небольшое изменение. - Сказала Рыжая. И по тому, что леди Соня не стала возражать, я понял, что она была в сговоре с Рыжей. И тогда спрашивается, какой во всём этом смысл, если всё подстроено заранее и в карточный расклад не заложен элемент случайности, который только и делает его легитимным. Хотя вполне возможно, что здесь не всё так просто. И не есть ли это первое испытание для меня, придуманное однозначно Наум Наумычем. - Этот неразумный человек ещё до первого карточного испытания будет повержен. Вот так я его обведу вокруг своего носа этой хитростью. Ставлю на такой исход дела щепотку своего лучшего нюхательного табака. - Вот так этот Наум Наумыч не во что меня не ставит, а щепотку табаку он поставил, чтобы окончательно унизить меня и от смеха обчихаться, когда будет занюхивать свой выигрыш в пари. - Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь, Наум Наумыч. - Жёстко послал я этот зрительный сигнал через леди Соню Наум Наумычу, как мне решилось, наблюдающим за всем этим процессом расклада карт за столом, через мутный глаз леди Сони.
Между тем Рыжая достаёт из сумочки жирный маркер, - Ещё одна заготовка, догадался я, - и, приподнявшись со своего места, пододвинувшись к разложенным на столе картам, принялась согласно их очередности раздачи, ставить маркером на них цифры. - Вот теперь не перепутаем и будем знать, с чем каждую из них связывать. - Вернувшись обратно к себе на место и, убирая маркер, сказала Рыжая. Леди Соня меж тем ничего не предпринимает, а ждёт команды от Рыжей. И она следует. - Давайте начнём с последней карты, - говорит Рыжая, - она, если я не ошибаюсь, рассказывает о настоящем. А это наиболее нам сейчас ближе. - Сказала Рыжая, знаково посмотрев на меня.
- Вы не ошибаетесь. - Говорит леди Соня и под нашими взглядами берёт карту с цифрой шесть на ней и переворачивает её лицевой стороной. Откуда на нас смотрит шестёрка пик. Леди Соня на этот раз бросает говорящий взгляд на меня: "Что я и говорила, никуда ты не денешься от нас. И всё идёт по плану", после чего смотрит на Рыжую и даёт свою расшифровку этой карте. - Карта указывает на то, что вы находитесь в пути и вас ждёт дальняя поездка. - Что не может устроить Рыжую, как и любую другую девушку на её месте, и ей нужны подробности. Как будто она не понимает, что в таком деле как гадание, подробности если и добавляются, то они ничего не имеют общего с реальностью и ещё более усложняют понимание нагаданного. Но разве ей сейчас до понимания всего этого. Нет, конечно. И Рыжая начинает задаваться вопросами.
- И что это за поездка? - с нахмуренным взглядом посмотрев на меня, как будто я чего-то недоговариваю или даже скрываю от неё, спрашивает Рыжая леди Соню, как по моему мнению, то специально спровоцировавшая этот между нами разлад, указав на какую-то там поездку, о которой я знать не знаю и вообще я домосед.
- Единственное, что могу сказать, - сказала леди Сони, начав смотреть на карту, как будто в ней что-то новое появилось, - она совсем скоро состоится. - Добавляет леди Соня и бросает на меня смешливый взгляд. - На чистом глазу врёт, ведьма! - всё во мне возмущается на такой поклёп с её стороны. Правда в моё это утверждение закрадывается неточность - у леди Сони в глазах всё мутно - и оттого я не могу её в этом обвинить. А тут ещё Рыжая живо так ко мне обернулась и не моргающим взглядом на меня смотрит, пытаясь рассмотреть во мне то, что я от неё скрыл о своей очень скорой поездке, и она даже догадывается к кому - к моей, неизвестной никому, кроме леди Сони, супруге.
И у Рыжей, явно впопыхах, не подумавши о наделении их разумностью, один за одним начинают рождаться вопросы, которые она пока что не озвучивает вслух, но мной они легко читаются по её глазам. - Далеко, надолго и вообще, ждать ли мне тебя, если ты, подлец, не собираешься из этой своей поездки возвращаться, оставшись там, со своей женой?
- Да какая к чёрту поездка?! - всё во мне переворачивается от таких невозможных подозрений на мой счёт. Но я, что есть силы храню на своём лице хладнокровие, зная, чего от меня добивается леди Сони. Я сейчас вспылю и сам пошлю Рыжую по тому же направлению, а ей только этого и надо, чтобы остаться тут со мной. - Никуда от тебя я не уеду. - Даю я понять Рыжей и она мне верит к раздражению леди Сони. И Рыжая, ободрённая моим ответом, возвращается к леди Соне, бросает на неё странный взгляд, затем смотрит на оставшиеся в ряду карты, и со словами: "На сегодня достаточно", начинает их складывать в свою отдельную колоду.
Когда карты оказываются сложенными в одну, она протягивает их мне и говорит. - Пусть будут у тебя. - Что ж, я не против, и я протягиваю руку к картам. Но мне они сразу не даются, а Рыжая, задержав карты в руке, с внимательной настойчивостью глядя на меня, наставительно говорит мне. - Я надеюсь на твою честность. Ты понимаешь, о чём это я. - И я, конечно, мог бы схитрить, сославшись на то, что не так её понял, но мне самому этого не хотелось делать и даже претило, и я искренне кивнул ей, давая согласие на то, что даже в минуты особой расхлябанности и безответственности не буду заглядывать под карточную рубашку. Что я и продемонстрировал, когда убирал в карман карты, даже краем глаза не взглянув на нижнюю карту, посмотреть на которую было само собой разумеющимся движением глаз.
Рыжая, проводив карты в мой карман, переводит свой взгляд на леди Соню и спрашивает её. - И с какого момента начинает действовать предсказание?
- С первого шага по выходу из дверей моего заведения. - Даёт ответ леди Соня.
- Что ж, всё понятно. - Сказала Рыжая, приподымаясь со своего места. - На первый раз, я думаю, с нас достаточно. - Добавила Рыжая, и уже было собралась окончательно выйти из-за стола, но тут её взгляд останавливается на сдвинутой мной колоде карт и её, как мне думается, осеняет некая взбудоражившая её мысль.
- А мне можно одну карту для сердца? - спрашивает леди Соню Рыжая. И по мне так, она могла бы и не спрашивать, если ответ очевиден, леди Соня на всё готова расстараться, чтобы внести раскол в наши отношения с Рыжей. - Берите. - Говорит леди Соня, пододвигая к Рыжей снятую мной колоду карт. Рыжая задерживает свой взгляд на верхней карте, - она, скорей всего, представляет себе, что там от неё скрывается, - и с выдохом протягивает к ней руку и скрытно от всех берёт карту - она пальцами руки сдвигает её с колоды на стол и катит к себе по его поверхности. Когда же карта оказывает у края стола, то лишь тогда она берёт её в руки и подносит к своему лицу. После чего она, сохраняя на своём лице полную невозмутимость, смотрит на карту, затем приподнимает взгляд и смотрит на меня. И мне от её холодного взгляда, если честно, то не очень по себе. - И что она такого ещё там увидела?! - всё во мне вопросило в сторону леди Сони, единственная, кто был заинтересован в таком взгляде Рыжей на меня и кто мог всё это подстроить с помощью карт.
При этом я никак не могу отвести своего взгляда от Рыжей в сторону леди Сони, чтобы предъявить ей претензии в жульничестве, и вынужден давиться собственной злостью на эту ведьму, леди Соню. А я ведь сразу же уловил нарушения правил этой ведьмой при раздаче карт. Ведь, как сама эта ведьма и говорила, на сердце в плане гадания идёт вторая карта, а Рыжая взяла первую, которая отвечает за то, что у неё на уме и значит... - У неё на уме то, что на сердце. - Какие-то странные выводы полезли мне в голову. - Что за белиберда? - ничего не понимая, вопросил я себя и вдруг понял, что это за белиберда. - Это Наум Наумыч через такого рода головоломки манипулирует нами. Но всё равно нужно по второй карте гадать. - Всё же не сдаюсь я и решаю, что будет лучше сохранить это своё понимание про себя, и держать как козырь.
Рыжая же вновь смотрит на карту и со словами: "Придёт время, сравним", убирает карту в свою сумочку. И тут от временного забвения просыпаюсь я. - Мне кажется, что это несколько нечестно. - Обращаюсь я к Рыжей.
- Это вы о чём? - непонимающе смотрит на меня Рыжая.
- Вы посмотрели карту. - Бросая свой взгляд на сумочку, говорю я.
- И что с того? - всё ещё не понимает меня Рыжая. А теперь уже вслед за ней и я начал не понимать, чего я только что понимал и что меня так задело в действиях Рыжей. Но я не могу дать заднюю и я говорю ей то, что могло бы меня не устроить в её поступке. - Я-то свою карту не смотрел, а вот когда настанет момент, чтобы предъявить её к показу, то кто кроме вас знает, захотите ли вы предъявить свою карту к рассмотрению, после того, что вы увидите. - Вот так, не щадя чувства Рыжей, заявляю я. И скорей всего, эти мои слова задели её, но Рыжая ни одной горчинкой в лице не показала этого - она только чуть покосила голову в сторону.
- Разве человек до конца удостоверяет свои чувства, не оставляя вам места для веры в него и его чувства? - с таким душевным жаром вопрошает меня Рыжая, что я, взмокнув от стыда за своё к ней недоверие, становлюсь красным. И тем самым прощаюсь Рыжей, увидевшей во мне эту знаковую часть, с верой в неё.
- Что ж, нам пора. - Таким образом, объявляет леди Соне наш уход Рыжая, и мы покидаем пределы этого помещения. Но как нами буквально по выходу из этой обители шарлатанов выясняется, - а, по мнению самих шарлатанов, если спрос рождает предложение, то не такие они шарлатаны, а будет уважительней что ли их назвать нужными людьми, в области сказочной психологии, где они дают людям то, что они в детстве не дополучили от родителей без фантазии и не любителей рассказывать сказки, - то вот так сразу, далеко нам отсюда не удаётся уйти. И только Рыжая делает первый шаг, вынося свою ногу за порог этого заведения, да ещё так неосмотрительно, - она в этот момент решила пошутить и обратилась ко мне: "Смотри внимательно за мной, ведь нам обещали свершение знаковых событий с первого шага из этого заведения", - как она спотыкается на этой своей туфле и начинает срываться на крик при падении. И хорошо, что я был рядом с ней и к тому же внимательный, что в итоге и спасло её мягкий зад от встречи с жёсткой поверхностью ступенек лестницы. В общем, я её вовремя перехватил на лету и, прижав крепко к себе, не дал ей разбить себя в недоразумение, чего бы хотелось этой ведьме, леди Соне.
- Да ты сам на неё посмотри, - заявила бы леди Соня, указывая своим пальцем на хныкающую Рыжую, устроившуюся с крест-накрест ногами на бетонном полу, - одно недоразумение. А я вот никогда себе такой безответственности не позволяю и всегда слежу за тем, куда вступаю. И это только с виду я такая вся из себя не прибранная, а так у меня в доме полнейшая чистота и порядок. А уж как я готовлю, то пальчики свои оближешь. - А вот здесь она, явно забыв о своём ведьмином маникюре, перестаралась и как результат, я взглянул на её звериные когти и отказал ей в своём приходе на ужин.
Что же касается самой Рыжей, то как бы мне не было приятно выступать в роли спасителя, а она на меня с таким благоволением и восхищением смотрит, всё же я догадываюсь, что за всем этим скрывается. Рыжая, таким образом, решила продемонстрировать мне, что она заранее знала, что с ней вот такая неприятность произойдёт. Ведь она из будущего и некоторые события знает наперёд. - Правда, мне кажется, что здесь что-то не сходится. - Засомневался я. - Вот если бы она предугадала это событие, а затем оно совершилось, то тогда можно было сказать, что она определённо умеет предсказывать будущее, или же как она того хочет, она самая обычная девушка из будущего, любящая историю и временами так в неё углубляющаяся в своём изучении, что ей удаётся проникать сквозь время. И причём здесь всё это гадание на картах? - задумался я.
- Но тогда бы она не споткнулась, зная, что она на этом месте споткнётся. - Продолжил рассуждать я, греясь в тепле объятий Рыжей. - Нет, она этого сделать не может, тогда бы возник парадокс. Где в этом новом витке истории она не спотыкается. - Вроде как здраво рассудил я, пользуясь всем известным из фильмов о перемещении во времени алгоритмом рассуждения о парадоксах времени. - Но тогда получится, что она не падала, и Рыжая, зная это, не станет на этот, последующий для себя раз, за себя опасаться и всё же упадёт. А это значит, что она всё это знала, но на прямую сказать мне не могла из-за правила парадокса: если о чём-то вслух скажешь, то это событие материализуется. А вот посредством карт можно... - Опять задумался я. - Да ничего это не значит. - Возмутился я, окончательно запутавшись. А тут ещё и Рыжая проявила упорство и захотела самостоятельности в деле стояния на своих ногах. Но стоило ей вступить на ту свою ногу, на которой она подвернулась, как у неё из глаз брызнули слёзы и она присаживается на пол, чтобы быть ближе к своей больной ноге, которую ей хочется обнимать и сопереживать.
И у меня при виде так страдающе выглядящей в своей беде Рыжей, и язык не поворачивается сказать, что она, как мне всё же кажется, всё это падение специально подстроила, чтобы доказать мне, что она это предвидела, - Только как? Хе-хе, - и, во-вторых, как мне опять кажется, ей очень хотелось подышать рядом со мной, в такой близости. - Ну до чего же хитра и настырна. - Сдержанно улыбнулся я про себя. - И видимо в своём натурализме перестаралась и действительно потянула ногу. - И только я так подумал, как Рыжая к моей полной неожиданности демонстрирует свои сверх способности, какими её наделила её будущность - она, прочитав мои мысли, обращается ко мне. - Может быть, я изначально и хотела этого, - кивая на свою ногу, хныкающим голосом проговорила Рыжая, - но разве, когда я выбрала эти туфли на встречу с тобой, то не заложила в будущее возможность такого итога? - спросила меня Рыжая.
- А ведь ты права. - Согласился я. - И знаешь, - задумчиво проговорил я, - как бы мне не хотелось это говорить, а, пожалуй, карта не соврала, пообещав мне...- Рыжая здесь дёрнулась взглядом, и я поправил себя, - нам дорогу.
- Ты в этом уверен? - посмотрев на свою ногу, спросила Рыжая.
- Ну, может не самостоятельно, - сказал я, доставая телефон, - но в больницу нам обратиться придётся. - Пока же я делал вызов скорой помощи, Рыжая так светло на меня смотрела, что я поймал себя на несколько вероломной мысли: я был рад, что так всё случилось. Когда же я закончил свой разговор по телефону и посмотрел на Рыжую, то она, поглаживая свою ногу, говорит мне. - Наверное, я попалась на рефлексе, который и подвернул меня на ноге. - А вот это заявление Рыжей, отчего-то вызывает во мне вопросительный зуд.
- Рефлекс? Где же я об этом уже раньше слышал? - судорожно напрягая память, вопросил я себя. И тут до меня вдруг доносится голос доктора Бублика. - Ну и как думаете, - вопрошает кого-то доктор Бублик, - что нас ждёт, условный или безусловный рефлекс? - И тут я отрываю голову из низа, куда она была наклонена, и к начальному непониманию всего происходящего вокруг меня и со мной, вдруг вижу перед собой прекраснейшего вида создание небесной красоты, которое не отворачивается от меня, а прямо на меня смотрит и ждёт от меня ...меня. И от понимания всего этого невозможного для понимания обстоятельства, - да такого в реальности не бывает, потому что невозможное невозможно, - у меня начинает зашкаливать сердцебиение, глаза выкатываются из своих орбит, а о челюсти и говорить не имеет смысла, она отпала.
- Это, безусловно, рефлекс. - В полном восхищении перед самим собой, таким проницательным, возвещает на всю аудиторию доктор Бублик. - И притом безусловный! - при полной поддержке всей аудитории делает на мой счёт вывод доктор Бублик, вызывая огонь моих глаз на себя. И они знают, что видят перед собой - доктор Бублик это зрительное воплощение моего тайного врага и соперника, Наум Наумыча.