Но что же такое случилось или могло случится, что Мистер президент и сэр Рейнджер, всегда так друг к другу доверительно относящиеся, между которыми было столько общих и частных, конфиденциального порядка дел, которые казалось бы должны были неразрывно связать их судьбы между собой - таковы были все эти дела - вдруг, ни с того, ни с сего, растеряли всю эту накопленную месяцами совместной работой доверительность отношений, и какая к чёрту чёрная кошка перешла им дорогу?
Впрочем, не нужно далеко ходить и заглядывать в какие-то там дремучие дали, когда ответ на этот вопрос уже заключается в самом этом вопросе. И нужно всего лишь более пристально посмотреть вокруг или же рядом с собой, и ответ на вопрос, даже не найдётся, а бросится в глаза. Да, да, всё верно, эта кош... Стоп, всё же давайте не будем так по дворовому фамильярничать и так резко в своих словах выражаться, а мы, как цивилизованные люди, дипломатично подойдём к нашей классификации того, кто за всем этим стоял. А стоял, а вернее стояла за всем этим действом, никто иная, как первая леди.
И тут естественно возникает новый вопрос: а какая тут может быть связь между этими событиями и вообще, может ли она быть? Ведь где сэр Рейнджер, а где первая леди. Так первый наполнен духовной составляющей, он по своему возрасту уже почти встал на путь истины к всевышнему, а первая леди ещё полна нереализованных материалистических идей, в президентской спальне.
Правда можно было подумать, а может даже и решить, если вы склонны философствовать и воспитывались на романтических историях, которые по вашей молодости лет ещё не выветрились из вашей головы, что эти люди, чьи основы так между собой разнились, находясь на разных полюсах сущего, видя друг в друге тот отсутствующий в себе недостаток, без которого они себя чувствовали не полностью совершенными - сэр Рейнджер был без ума от физической составляющей первой леди, а первая леди отдавала должное проницательному уму сэра Рейнджера (он всегда был по отношению к ней подчёркнуто вежливым и галантен) - так сказать, тянулись друг другу, чтобы дополнить в себе этот недостаток.
Что может быть было и так, правда только в головах всех этих романтических натур, но реальность, как правило, сурова и жестока, совсем не романтична и по большому счёту, скудна на все эти сердечности. А на самом деле, всё до банальности просто. Сэр Рейнджер достал её своими посещениями президента, а если точней, своими посещениями их президентских апартаментов в любое время и в любой час, а этот час в основном приходился на позднее и что главное, на самое неурочное время, когда первая леди после столького ожидания уже считала, что вот сейчас она точно поспит со своим, в первую очередь супругом, как вдруг опять в дверях появляется этот, что за неугомонный сэр Рейнджер. Отчего у первой леди, понятно, что из истерических соображений, не могло невольно не вырваться: "Он что, специально нам вместе спать не даёт?!". И как выяснится спустя какое-то время, эта её оговорка по Фрейду, поселившая в голове президента, получила свои ростки подтверждения.
Но на тот момент все эти истерики первой леди были встречены Мистером президентом в штыки его непробиваемого добродушного веселья. - Ну, у тебя и фантазии, дорогая. - Усмехнулся Мистер президент, пожурив под одеялом своей загребущей что ни попади рукой, такую фантазёрку, первую леди. И не дожидаясь, когда краска смущения, возникшая благодаря действию его загребущих рук, снизойдёт с её лица, снисходительно реагируя на её, как позже выяснится, дальний посыл на будущее: "Не бывает дыма без огня!", - покидает эту взволнованную леди в одиночестве, чтобы там, в соседнем кабинете, вместе с сэром Рейнджером, очень весело провести время. Тогда как первая леди, итак вся кипит от переполняющего её возбуждения, а тут из-за двери до неё доносятся все эти, до чего же противные и нет уже сил слушать, что за смешки.
И что спрашивается, может обо всём этом подумать находящаяся в полнейшем одиночестве, переполненная возбуждениями и мыслями, брошенная на произвол самой себе, приятная и очень соблазнительная во всех отношениях, не самая последняя, а чуть ли не первая леди страны. Конечно же, первое, что ей придёт на ум, так это то, что эти подлецы за дверью, смеются и потешаются над нею.
- До чего же всё-таки я ловок и хитёр. - Хватаясь за живот, чтобы слегка придержать вырывающийся из него смех, начнёт похваляться Мистер президент перед сэром Рейнджером. - Сказал своей, - президент кивнул головой в сторону спальни, - что у нас с тобой срочные дела, когда у нас с тобой совсем другой направленности дела. - Хитро подмигнул сэру Рейнджеру Мистер президент, доставая из шкафа непочатую бутылку убойного коньяка.
- Да и я не пальцем деланный. - Полностью поддерживая президента в его стремлении так радоваться за счёт первой леди, которая там, в спальне, обманутая лежит и негодует, сэр Рейнджер достаёт из одного кармана специальный самовыдвигающийся стаканчик, а из другого пакет, в котором всё что нужно для убойного погружения в себя с помощью коньяка есть. Ну а как только все первые формальности выполнены, - стаканчики наполнены, лимон нарезан и даже бутерброды лежат на столе и ждут своей участи, - то Мистер президент, прижав палец к губам, опять с дальним посылом кивает в сторону спальни и, затем тихо проговорив: "Вздрогнем", - вместе с сэром Рейнджером, не то чтобы вздрагивают, а их чуть ли не придавливает к полу под давлением опрокинутого в себя напитка из этих стаканчиков.
И они, оказавшись в таком присогнутом в коленях положении, после того как им удалось хоть немного продохнуть и сквозь набежавшие слёзы, которым придал бег выпитый ими до чего же крепкий напиток, посмотрели друг на дружку, то им так стало от души весело, что они не удержались и прыснули, правда только про себя, от смеха - этому их действию конечно содействовало то, что Мистер президент состроил такую уморительность на своём лице, с которой он, опять же с дальним посылом, кивнул в сторону спальни, где первая леди лежит и находится в полном заблуждении насчёт их действий.
Отсмеявшись так по-тихому, Мистер президент с сэром Рейнджером, чтобы придать предстоящей дискуссии большее оживление, объективизм и замативированность (кто себя таким образом мотивировал, знает, что это такое), вдогонку к первому стаканчику посылают второй, и уже только после этой крепкой подготовки, наконец, приступают к раскадровке своего окружения (это они так, по своему, называли свою кадровую политику). Где они и начинают, не взирая на лица и их должности, почём свет начинают их честить и разбирать по своим фигуральным косточках. И при этом надо заметить, что без всякого зла со своей стороны, - принятый внутрь напиток сглаживает все эти острые углы, - а очень даже смешно и забавно для их физиономий, застывших в монолите своей важности и серьёзности.
И тут надо отдать должное умению Мистера президент физиогномически мыслить, то есть его умению читать по лицам, что она физиогномически собой мыслит и выражает (этим выражением мы обязаны Мистеру президенту, который на голодный желудок стал раньше сэра Рейнджера так немного заговариваться). Мистер президент, как оказывается, сходу мог считать всё с лица того или иного тугодума, что он там у себя в голове потерял, и по малейшему дуновению мысли на физиономии того же генерала Браслава, что при огромной редкости этих дуновений было легко сделать (там в основном стоял штиль), мог определить в какую сторону ветер его мысли дует - обычно в сторону неприятия своего противника и заодно своего идеологического противника, генерала Сканнета.
- А ты видел сегодня ополоумевшие от моего сообщения, рожи вице-президента Шиллинга и спикера Аватара, когда я им сказал, что решил пойти на встречу с товарищем президентом, без галстука. - Уже не вздрагивая, а прихлёбывая из стаканчика налитый в него крепкий напиток, Мистер президент так похоже физиогномировал, ну или пародировал все эти обозначенные им физиономии, что сэр Рейнджер был на грани потери своих штанов от клокочущего внутри него смеха (да и подтяжки нечего было отстёгивать).
- Да что там их скиснувшие в один миг физиономии, - Мистер президент продолжил потешаться, - я ведь отчётливо видел первую реакцию их рук. Как они в один момент от этой новости дёрнулись к своим галстукам, чтобы... Нет, не проверить их наличие у себя на шее, - Ухватив сэра Рейнджера за шею и, приблизив его к своему рту, уже в самые уши сэра Рейнджера вливал свои слова несколько расшатанный Мистер президент, - а чтобы меня придушить своим галстуком. Хе-хе.
- И что же они сказали? - слишком запоздало спросил сэр Рейнджер Мистера президента, который может быть и сказал бы, что они там ему сказали, да вот только он уже говорить не мог, так как прикимарил на плече сэра Рейнджера, который дурак такой, делал пропуски и как результат, он ни в одном глазу и ещё достаточно крепко стоит на своих ногах. И теперь именно ему нужно решать, как доставить Мистера президента до его кровати, ведь не бросать же его прямо здесь на полу, куда он вдруг так незаметно для сэра Рейнджера вначале сполз с него, а как только оказался там, то свернувшись калачиком на ковре, принялся посапывать.
Пока же сэр Рейнджер ищет для себя и для президента выход из создавшегося положения, там, в президентской опочивальне, где от своего одиночества мучается первая леди, происходят вполне логичные вещи.
Так после того, как на место доносящихся из-за двери шуток и смеха пришло затишье, первую леди это стало ещё больше нервировать. И она нутром чувствует, что там определённо о чём-то таком паскудном насчёт неё сговариваются (а зачем тогда перешептываться), и её начинает ещё больше трясти - а так она, сколько бы не прислушивалась, ничего разобрать не может из того, что там за дверью происходит, а в пижаме ей гордость не позволяет появляться на людях.
И вот тут-то в голову первой леди, и всё под странный шум какого-то временного постоянства, доносящегося из-за двери (простыми словами это даже не явление, а ощущение причастности к потустороннему, сложно объяснить, в общем, в двух словах так объясняется это пограничное между сном состояние: ты находишься в вязкой среде, состоящей из шума, где время от времени в нём происходят колебания в виде какого-нибудь звенящего стука), где фоном поначалу служили мужские перешептывания, а затем всё больше какие-то воздушные завывания, начинают лезть те самые мысли, которые в грубом, ничего в женщинах непонимающем мужском обществе называют дурными мыслями.
Ну а стоит только брошенной в одиночестве даме, вначале осознать свою брошенность, - на эти мысли навели смешки из-за двери, - а затем первопричину случившегося - на это её навело возникшее затишье, то проснувшейся у себя в постели рано поутру первой леди, не надо даже принюхиваться, а ей одного взгляда на храпящего рядом с ней в постели муженька было достаточно, чтобы понять всю его подлую сущность и заодно истинную причину такого его вероломного поведения. Её благоверный, только на словах таков, когда на самом деле, он от неё что-то скрывает. И она знает что.
- Связь на стороне! - как громом среди ясного неба оглушила себя первая леди этим своим озарением, отчего она даже ногами выбилась из под одеяла - так их в один момент вытянуло. - А этот старый сводник, сэр Рейнджер, служит у него на посылках. Доставляет моему неверному(!) супругу, - первая леди, приподнявшись с постели, с ненавистью посмотрела на так сладко спящего супруга, - диппочту от его любовницы.
- Он сам мне говорил, что не пользуется современными техническими средствами коммуникации, потому что не может им доверять. Обязательно будут утечки информации. А вот из руки в руки письму или записке, при наличии верного человека, кому можно довериться, как самому себе, то это наиболее защищённое средство доставки послания. А я то дура думала, что он имеет в виду Товарища президента, с кем у него, таким образом, был налажен канал связи. А он как оказывается, вон, что имел в виду. - Первой леди до боли в сердце стало так нехорошо, что она тут же захотела разрядить обстановку у себя в груди, со всего размаха заехав пощёчиной по этой, до чего же довольной физиономии спящего Мистера президента.
Но Мистер президент так сладко спал и выглядел, что у первой леди не поднялась на него рука, и ей даже захотелось на его голове пригладить вставшие дыбом волосы. Но это её помешательство на своих сердечных чувствах длится всего лишь одно мгновение, пока её с дыхания не сбивает посетившая её, до чего же коварная мысль - её супруг не зря так во сне улыбается, и скорей да, чем нет, у него для этого, там, во сне, есть все основания так жизнерадостно улыбаться.
- Тебе-то когда он так задорно и добродушно в последний раз улыбался? - вопросила первую леди, пришедшая в её голову эта коварная мысль. - Вот то тоже. - Подытожила результат рассмотрения помертвевшего лица первой леди, эта её, как оказывается, догадка подлой сущности её муженьки. Который прямо на её глазах, да ещё и в супружеской постели, ей изменяет и ещё при этом лыбится.
И первая леди, в простонародье и дома зовущаяся Мелани, в каком-то яростном умопомрачении сжав в кулачки руки, начинает их потрясать над головой мирно спящего и ничего такого на свой счёт не подозревающего президента. Посотрясав же таким образом воздух над головой президента, которому хоть бы хны, и он продолжает, улыбаясь, посапывать, Мелани от переполнившего её возмущения на этого не пробивного остолопа, готова уже лопнуть от злости, как вдруг её взгляд наталкивается на стоящий напротив кровати стул, на спинке которого подвешен пиджак её пока ещё супруга - она пока ещё только в мыслях, конечно, только в своём эмоциональном порыве, задумала необдуманный бракоразводный поступок.
И тут Мелани при виде этого пиджака посещает ещё одна глубокая мысль, которая и заставляет её встрепенуться и начать действовать. И она больше не задерживаясь на кровати рядом с супругом, очень тихо выскальзывает из под одеяла, затем на цыпочках следует до стула и, боковым зрением поглядывая в сторону Мистера президента, - он как будто почувствовал, что ему лезут в карман и начал ворочаться, - начала ощупывать карманы своего супруга, в поиске там доказательств его неподобающего поведения к своим супружеским обязательствам. Что это могло быть и должно быть, Мелани и сама пока не знала, но в чём единственном она и была уверенна, так это в том, что она сразу же поймёт, что это то самое, что она искала.
И вот когда её пальцы рук, в кармане президента нащупали бумажную смятость, которая на поверку оказалась конвертом, то она в один момент, всей собой и особенно заколотившимся в волнении сердцем, ощутила, что это то самое, что она искала. А вот когда она в кармане пиджака наткнулась на пару новеньких купюр, так они похрустывали в её руках, то она совсем ничего такого не почувствовала. И не из-за того, что знала, что президент как-то недавно ездил с инспекцией в резервный банк, откуда он само собой, не мог не приехать с пустыми руками и карманами, а то, что от них не исходила та мрачная энергетика, которая исходила из этого конверта (эти купюры, чтобы президент знал на будущее, что ему больше ничего, вплоть до разорения, не сойдёт с рук, если он будет что-то утаивать от своей супруги, были ею конфискованы).
Но вот помятый конверт лежит перед ней на столе и под её пристальным взглядом ждёт своей участи. Она не смогла его удержать в руках и сразу бросила на стол, потому что её руки прямо сгорали от нетерпения уничтожить, как президента раскрывшимися обстоятельствами его налево похождений, так и желанием разорвать конверт, чтобы избавить себя от всех тех подробностей президентской измены, которые скрывались в глубине конверта. Ей так и представились все те слащавые, с детализированными отступлениями и упоминаниями выворачивающих наизнанку подробностей близких отношений (одно имя Лапусик, которым зовётся президент, чего стоит) президента и какой-нибудь мисс Невинности, только на людях такой, а почитай, что она там пишет президенту, так от стыда сгоришь и головой умопомрачишься от всех представлений того, что они выделывают при встрече.
И, наверное, ещё чуть-чуть и первая леди умом тронется от всех этих своих представлений неверности своего супруга, которые скрываются в глубине конверта, и хорошо, что она вовремя спохватилась и, протянув к конверту руки, хоть и с трудом, но взяла его в руки. После чего она осматривает его и, не обнаружив на нём, ни адреса отправителя, ни адресанта, что только усиливает мрачные предчувствия Мелани, очень осторожно, чтобы все улики остались на месте, ноготками своих двух пальчиков приоткрывает его нутро.
И тут её ждёт первая неожиданность. Так она вместо ожидаемого ею вложенного в конверт листа бумаги, видит лишь одну тёмную пустоту конверта. Что заставляет её нахмурить свои брови и прорезать свой лоб морщинами. - Что это может значить? - задалась про себя вопросом Мелани, вглядываясь в темноту конверта. Не получив же ответа на свой вопрос, Мелани бросает взгляд на продолжавшего сопеть во сне Мистера президента, и этот его беззаботный вид наводит её на мысль о том, что её супруг не так-то прост, как он на первый взгляд выглядит.
- Стал бы он так беззаботно себя чувствовать, если бы не был уверен в том, что у него всё под контролем. Конечно, нет. - Сделала вывод Мелани. И Мелани от отчаяния, что её супруг такой скрытный и предусмотрительный человек, с ненавистью бросает конверт на стол, и собирается было вернуться обратно в кровать, чтобы там отомстить президенту, стянув на себя всё одеяло, как вдруг замечает, что при ударе конверта об стол, из него вылетело несколько бумажных обрезков.
Первая леди делает остановку, внимательно смотрит на то, что выпало из конверта и, так и не поняв, что это, решает взять в руки эти мелкие вырезки. - Что это? - мало что понимая, задаётся вопросом Мелани, разглядывая лежащие теперь в её руках эти вырезки, в виде букв "P" и "S". Где первых было количественно больше и они были качественно лучше выполнены.
- Что это ещё за ребус? - теперь уже повернувшись к спящему президенту, задалась про себя вопросом Мелани. И тут Мистер президент, как-то так совпало, вдруг на мгновение задерживается в своём дыхании, да так выразительно, что создаётся впечатление, что он размышляет над заданным Мелани вопросом, - что вполне может быть, ведь Мелани задала свой вопрос как раз в той области непознанного, в которой сейчас пребывал и президент, - что действует на Мелани несколько отрезвляюще - её наполненный недоверием поступок по отношению к карманам костюма президента, пока не получены убедительные доказательства его неверности, ничем не объясним.
И только Мелани так за себя спохватилась, а Мистер президент и вправду надумал просыпаться и приоткрыл глаза, чтобы осмотреться по сторонам и узнать, что там его ждёт во внешних пределах, как его в самое ухо из-за спины спрашивает тихим голосом Мелани: Как тебе спалось, дорогой?
- Да вроде ничего. - Не совсем веря своим ушам, говорит Мистер президент, давно уже не слышавший такого мягкого к себе обращения со стороны первой леди, которая максимум на что в последнее время шла, так это своим спокойным утренним поведением во время своего крепкого сна. А так она в основном его поутру встречала хмурым взглядом или же своими вечными упрёками в том, что он ничего для её счастья не делает. - У всех первых леди мужья как мужья. Они по достоинству ценят своих жён, и не только в качестве витрины повсюду за собой их таскают, а привносят в их жизнь смысл, вкладывая в их руки бразды управления какой-нибудь сферой общественной жизни.
- Тебе что мало того, что ты мной управляешь? - пытался в шутку отговориться Мистер президент, сделав пришибленный вид подкаблучника. Но первую леди не проведёшь на все эти фокусы Мистера президента, который так качественно умеет сыграть любого простофилю, и она, перекрыв собой все пути выхода из президентских апартаментов, ждёт от президента подобающих ответов.
- Ну и кем ты хочешь работать? - снисходительно так, спрашивает первую леди Мистер президента, никогда не думавший и даже не предполагавший, что его супруге в голову взбредёт желание работать. И пока первая леди рассматривала варианты своего применения, в голове президента промелькнуло несколько очень дерзких планов насчёт трудоустройства первой леди, о которых узнай она, то не избежать ему общественного порицания в прессе, куда даже не задумываясь о последствиях, обратилась бы первая леди, переполненная негодованием на своего изверга супруга-президента - шовиниста каких свет не видывал, достойного импичмента не только в парламенте, но и в постели.
- Может её на кухню отправить? - в приступе озлобления на первую леди подумал про себя президент. - Пускай там поруководит, и вечером, пригласив на ужин всех её знакомых, посмотрим, на что способны повара под её руководством. Можно, конечно, пригласить кабинет министров, но это будет слишком опасно для будущего экономики, которая итак находится в рецессии. Они такого завернут после заворота своих кишков, вызванного приготовленным ужином под руководством Мелани, что не хватит никаких смягчающих денежных вливаний в экономику, чтобы её оздоровить, и только понадобится клизма. Хотя некоторых слишком беспокойных министров, всё же было бы неплохо накормить её отваром. - Так живо усмехнулся про себя президент, что это отчасти выдавилось на его лице, и само собой было замечено первой леди, тут же по своему интерпретировавшей эту его усмешку над её потугами быть нужной своей стране.
- Так вот значит как! - обрушилась на Мистера президента первая леди. - Ты в меня не веришь. А если собственный муж, тот человек, которому ты всего себя отдаёшь и к которому уже так прикипела, что без него своей дальнейшей жизни не видишь, так себя ведёт и совершенно не уважает, то какая может идти речь о самоуважении и чего от всех других можно ждать. - По нарастающей начала впадать в слёзную истерику первая леди, своим видом и поведением подкашивая в ногах Мистера президента.
- И ещё, наверное, там у себя, в кабинете, соберётесь со своими советниками и начнёте посмеиваться надо мной глупой, вдруг решившей быть не просто ходячим манекеном, но и разговаривать. Так и вижу, как ты с довольным видом, с такой невыносимо смотреть, заговорщицкой физиономией, окружив себя своими советниками, говоришь им: Господа советники, прикиньте, что моя благоверная вчера в постели отмочила. - Здесь следует специально тобой организованная пауза, чтобы все эти советники от заявленной тобой интриги и сами дошли до пределов уже своего отмочения, после чего ты и накрываешь их подробностями из моей жизни. - Хочет, говорит, стать самостоятельной и жить своим умом, дай только ей возможность проявить себя. Вы что-нибудь слышали невероятнее этого её заявления? - с противнее некуда физиономией, чтобы меня ещё больше унизить, даже не спросишь, а утвердишь ты меня в моей никчёмности и глупости. - Ей бы книжки писать. Хе-хе - Обязательно вставит своё слово сэр Рейнджер, посмеиваясь надо мной вместе со всеми, где главным насмешником будет мой ненаглядный супруг. Который на этом не остановится и так между смехом, чтобы повысить градус настроения, добавит: Что, с бабы-дуры возьмёшь. - Ну что, подлец, скажешь? Смеётесь за моей спиной? - не моргающим взглядом уставившись на президента, с холодным, не предусматривающим возражения голосом спросит президента первая леди, с перекосившимся от гнева лицом за такие "лестности" в свой адрес от президента.
И что должен ей ответить президент, когда на него так неумолимо смотрят и не ждут возражений. Где всё сказанное первой леди, есть всё от и до, плод её распалившегося воображения. И президенту даже не ясно, на что больше она обижается, на то, что он её назвал дурой или же бабой. Что опять же есть всего лишь её домыслы, а то, что он пару раз поправлял её на людях и некоторым образом хмурился при виде её новых нарядов, то ещё не повод, чтобы делать из этого такие далеко заводящие их отношения выводы.
Так в первом случае она сама виновата, что забыла дома линзы и не видела на экране монитора текст своего суфлёра, из-за чего она комически путалась в выражении своего лица при прочтении текста. Ну а когда не вдруг, а заранее всё рассчитывая, она решила пустить их по миру, потратив в магазине модной одежды в один присест годовой бюджет одной хоть и маленькой, но очень независимой банановой республики, то президент, как человек, который всегда близко к сердцу принимающий наряды своей супруги, на этот раз не выдержал, и ему, независимо от упомянутой республики, которую тоже очень жалко, стало больно за бесцельно потраченные годы...Тьфу, опять оговорился. Деньги он тогда хотел сказать, а не годы. Что и привело к тому, что первая леди через призму этого высказанного неудовольствия президентом, увидела себя в зеркало старой бабой.
- И откуда президент нахватался всех этих незнакомых для нашего круга общения и менталитета слов? - ещё тогда подумала первая леди, услышав, как президент так необычно выражается. - Это всё его новый круг общения. - В одном только догадалась первая леди, при этом даже не догадываясь о том, как запредельно далеко простирался этот его новый круг общения. Но сейчас речь велась не об этом, а о том, что Мистер президент был чрезвычайно удивлён, когда первая леди так необычно ласково себя по отношению к нему повела спозаранку (чем закончилось то их противостояние у дверей, президенту очень живо напоминает маленький шрам в области его брови, куда очень точно был запущена рукой первой леди её туфля на шпильках).
Что сразу же крайне встревожило и напрягло президента, вдруг вспомнившего, что совсем не помнит, как вчера спать лёг. - Чёрт, что же я такого вчера наделал, что Мелани так ласкова со мной? - президента аж пробило ознобом от того, что он не помнил, но сделал в своём беспамятстве. И он, хотя бы для того чтобы приблизиться к пониманию случившегося вчера между ним и Мелани, принялся мысленно нащупывать свою надетость или наоборот раздетость. Что вот так, без применения рук, сложно сделать, и что не представляется возможным сделать, когда за каждым его движением так пристально ведёт наблюдение Мелани. И тогда Мистер президент принимается по косвенным уликам устанавливать факт своего безразличного отношения к приличиям в постели - он начинает смотреть по сторонам, ища там следы или саму свою одежду.
И только первая леди, дабы сбить его схода мысли, задала ему явно провокационный вопрос: "А что тебе сегодня снилось, дорогой? Ты так мило сегодня улыбался во сне", - который, если бы у президента было время над ним задуматься, то он бы раскрыл истинную цену этой утренней ласковости Мелани, - она явно в чём-то его подозревает, ведь не может же так совпасть, что именно сегодня, когда ему так сладко спалось, она задалась этим вопросом, - как он наталкивается на валяющийся на полу пиджак от своего любимого костюма, который как он помнил (сейчас он не помнил, что вчера было такое время, когда он много чего не помнил), вчера вешал на спинку стула.
И хотя в гардеробе у президента на каждый день было по два костюма, всё же он, будучи самую чуточку суеверным человеком, на самые важные встречи надевал определённые его удачей или сознанием удачи костюмы. И всё это им увиденное, а также то, что он собирался надеть этот свой счастливый костюм на сегодняшнюю очень важную встречу, немедленно заставляет его задаться неумолимым для чьих-то ушей вопросом. - Не понял. А что мой пиджак там, на полу, делает?
Ну а первая леди, в другой бы раз крайне возмутилась и даже прикрикнула бы на своего, такого безалаберного супруга: "Пора уже приучаться самому за собой следить и складывать вещи аккуратно в шкаф. А так на тебя вещей не напасёшься!", - который прикрываясь своей рассеянностью и забывчивостью, вечно всё раскидывает и даже иногда спать ложится в носках, но сейчас она даже не думает возражать, а молчит, как будто воды в рот набрала. И хорошо, что Мистер президент находится к ней спиной, а иначе бы он крайне удивился тому, что случилось с лицом первой леди, которое вдруг так ярко воспылало красными красками.
Но Мистер президент не повернулся, да и первая леди не стала дожидаться того момента, когда её супруг захочет к ней присмотреться, а она, купируя все эти возможные повороты судьбы в виде своего супруга, пресекает на корню все потуги президента додуматься до некой связи между его валяющимся пиджаком и ею. - Право странно слышать от тебя такие вопросы. - Недоумевая, заявила первая леди. - Хм. Сам разбрасываешься своими вещами, а потом ещё всех обвиняешь в том, что они не досмотрели за ними. Ещё спроси у меня, куда ты свои носки подевал. - В негодовании разойдясь и забежав несколько дальше, чем следовало, Мелани и позабывала о необходимости быть осторожной.
А надо бы. Ведь вынутое ею письмо из пиджака президента, сейчас находилось у неё в одном из самых укромных мест, в бюстгальтере. А вдруг Мистер президентом, как во времена его беззаботной молодости, овладеет озорство, и он, пожелав наказать свою сварливую жёнушку за её кичливость, мигом взяв её в свои крепкие руки, начнёт её шлёпать по заду, приговаривая: "Выбью я из тебя всю твою дурь, дорогая". И до чего же он удивится, когда он выбьет из неё ...Правда, не то, что он думал, а тот самый конверт, который он и позабыл, куда в своё время спрятал. А он, как оказывается, вон где был спрятан - у его такой дорогой и такой любопытной супруги.
Но первой леди в очередной раз повезло и её супруг не стал проявлять по отношению к ней неподобающее их возрасту баловство, и не потому, что они за долгое время брака о таких вещах и позабыли думать, а всё потому, что последнее её заявление, где ею были упомянуты его носки, определённо задело Мистера президента за живое. Что и говорить, а это был удар ниже пояса, что, между прочим, они поняли одновременно. И теперь каждый из них, замерев в одном, крайне неудобном для себя положении, в независимости друг от друга размышляли об одном и том же - а где всё-таки находятся носки президента.
И если у первой леди пространства для поиска президентских носков было сколько угодно - она даже могла рассчитывать на то, что они находятся на нём - то Мистер президент, пятками чувствуя, что им холодно, на этот крайне близкий ему вариант мог даже не рассчитывать. - Но тогда где? - задался в волнении Мистер президент, совершенно не понимая, почему он так взволновался из-за этого пустяка. Но понимай не понимай президент, почему отыскать местонахождение носков стало для него так важно, он продолжает рыскать по закоулкам своей памяти, в поисках этого фетиша. А когда там ничего отыскивается, то он своим взглядом обращается по сторонам спальни, где также ничего не видно. Что в итоге приводит его к весьма странной и во многом удивительной мысли.
- А может сэр Рейнджер, здесь каким-то боком замешан? - Вдруг подумал Мистер президент, вспомнив своего советника. - А иначе, зачем я его вдруг вспомнил. - Очень умело обосновал эту свою мысль президент. - Это как оговорка по Фрейду, только в другом направлении поиска. - А вот эта глубокая мысль, поставившая президента в один ряд не с последними умами человечества, польстила ему, и он, позабыв о том, что его только что так волновало, со словами: "Всё, мне пора вставать", - откидывает одеяло, садится на край кровати, затем подтягивает слезшие с пяток носки, и как ни в чём не бывало отправляется в ванную, приводить себя в порядок.
Ну а вновь брошенная президентом первая леди, не такая как президент, беззаботная и насчёт себя и всех остальных забывчивая леди - её грудь жжёт, хоть и не пепел Клааса, но для неё не меньший артефакт, письмо полное секретных доказательств неподобающего поведения президента. - Осталось только расшифровать этот ребус. - Подумала первая леди, многообещающе смотря в сторону ванной, откуда доносился звук лившейся из крана воды и весёлое подпевание президента.
- Ты у меня допоёшься. - Пригрозив про себя президенту, первая леди принялась к своим сборам. А вот куда она так стремительно собралась сбираться, то об этом она не спешила распространяться по весьма веской причине. Предстоящее ей дело, по многим её соображениям, было крайне запутанное и сложное, и всё потому, что ей не с кем было посоветоваться. И хотя первой леди ни в чём не нужны советы, - она сама себе на уме и сама, если что, сумеет так отсоветовать, что мало не покажется, - всё же иногда бывают такие ситуации, когда без совета, а вернее даже не совета, а возможности от души выговориться, дальше двигаться нет никакой возможности. Ну а высокое положение первой леди, так сказать, не позволяло ей проявлять откровенность с кем бы то ни было, и такая ситуация одиночества, до степени не принятия ею этого своего высокого положения, правда только во время эмоциональных приступов, выводила первую леди из себя, делая её более чем следовало, неприступней и строже с виду.
- К этой первой леди и не подступиться, так она сверху вниз на всех смотрит. - Постоянно шушукались за спиной первой леди завистницы из числа окружения президента, и через раз, по служебной необходимости, так критически оценивал обслуживающий первую леди персонал. С кем первая леди, нет, да и перебросится кивком согласия или словом, когда у неё возникает потребность поправить ход своего обслуживания со стороны вышколенной до своей безупречности обслуги.
И вот именно, в сторону обслуги, а вернее к той её части, которая имела прямой доступ к рукам первой леди - бывает и такое - она и обратила свой взгляд. А если быть точнее, без чего в данном крайне важном для первой леди случае не обойтись, то её взгляд обратился в сторону её личного мастера по маникюру, несколько безрассудной в своём простодушии, Сесиль. С которой у неё, после того как Сесиль в ответ на её вопрос при демонстрации своих рук: "Ну что скажите?", - сразила её своей непосредственностью: "Как вижу, устали вы быть во всём первой", - в некотором роде наладился контакт.
И хотя всё было против того, чтобы первая леди, хоть полусловом, хоть полунамёком открылась перед Сесиль, - однозначно Сесиль прошла все виды проверок на безопасность её нахождения здесь, и вполне возможно, что с ней по душам беседуют сотрудники специальных служб, после того как она посетит с визитом по работе первую леди, - всё же она решила пренебречь всеми этими вероятными опасностями, и через околичности, не упоминая, ни имён, ни подробностей, с помощью которых можно было вычислить фигурантов волнующего её дела, спросить совета у Сесиль.
И вот когда первая леди, как обычно, правда на этот раз, всё же чуть раньше обычного, встретилась у себя в апартаментах с Сесиль, чтобы решить, что ещё можно сделать с её ногтями, то Сесиль можно сказать, сама вывела её на этот разговор. - Леди, - взяв первую леди за руки, сказала Сесиль, посмотрев на всю бледную в своей холодности первую леди, - у вас руки дрожат. Немедленно мне говорите, что с вами случилось. - Резко торопливо добавила Сесиль. Ну и первая леди, и сама даже не поняла, как она уже всё рассказала Сесиль.
- Ну, что скажите? - с надеждой посмотрев на Сесиль, спросила первая леди, только сейчас поняв, что её такой выход из себя со всеми своими подробностями, грозит ей не возвратом назад в спокойную жизнь.
- Во-первых, - очень тихо проговорила Сесиль, - можете не беспокоиться. О том, что вы мне сейчас сказали, я никому не скажу. А во-вторых, тут к гадалке ненужно ходить, а итак понятно, что нужно обратиться за разъяснением к разбирающемуся в таких делах человеку.
- Но...- попыталась было возразить первая леди, но сейчас она была в руках Сесиль, которая легонько её одёргивает за палец и с заговорщицким видом говорит. - Можете не беспокоиться на этот счёт. У меня есть верный человек, и он на счёт всех этих секретов, мастак и могила. Да и вам не обязательно ему представляться. - Но первая леди хоть и подавлена в себе и немного со стороны Сесиль, тем не менее, она натура боевая и никогда не отступает перед препятствиями. И она опять берётся за своё но. - Но как же мы его сюда сможем провести, без того, чтобы об этом не узнала охрана? - задалась вполне резонным вопросом первая леди.
- А зачем нам его сюда вести, когда встречу можно организовать и за пределами президентского дома, и главное, за пределами глаз службы безопасности. - Сказала Сесиль, многозначительно посмотрев на первую леди. И хотя первая леди уже сделала одну трудно поправимую глупость, все свои подозрения насчёт президента выложив малознакомому человеку, всё же она ещё не готова, вот, так прямо, в омут головой падать, пойдя на поводу Сесиль. И скорей всего, первая леди выразила бы сомнения в перспективах такого дальнейшего развития своих дел, если бы ей не вспомнилось то, что случилось на том званом ужине, с аукционом.
Где, как стало ей впоследствии известно, с праздничного торта была похищена фигурка, выполненная в виде неё. Чему она тогда не придала особого значения, - её некрепко закрепили, вот она и упала, - но сейчас она на всё это уже смотрела через череду волнительных происшествий, где теперь она каждой мелочи и мало-мальски значимому событию придавала особое значение. И то, что ей сейчас в голову взбрело, - это адепты культа "Вуду" так обо мне позаботились, - для её воспалённого разума была не такая уж и глупость.
Ведь первая леди прекрасно знала, на что только не пойдут ревнивицы, чтобы сжить со свету счастливую соперницу. - Будут тыкать в мою фигурку острыми иглами, пока я не окочурюсь. Или же раздуют её до непомерных размеров, чтобы и я вслед за ней растолстела, как бочка. - И это последнее представление первой леди, себя в бургерной, объедающей своим фанатизмом аппетита всех вокруг неё сидящих жирный едоков, которые по сравнению с ней объевшейся, просто сухостои, послужило той последней каплей, которая упав на весы решений, склонила первую леди к её согласию на новый неразумный поступок.
- Я думаю, можно. - После небольшой паузы подтвердила своё согласие первая леди.
И это её согласие основывалось не только на её убеждении в том, что как она захочет, то так оно и будет, а оно имело под собой куда как крепкие обоснования. Ведь первая леди, в отличие от президента, который должен был во всём соответствовать идеальному представлению президента в глазах своего народа, могла себе позволить небольшие слабости. Как, например, более чем моднее и красивше, чем среднестатистическая хозяйка своего супруга и просто домохозяйка выглядеть.
А для поддержания себя в таком результирующем виде, первой леди было просто необходимо быть в курсе всех последних тенденций мод, и время от времени пополнять свой гардероб новыми коллекциями одежды (не может же первая леди, надевая на себя платье из новой коллекции какого-нибудь новомодного дизайнера Габино, делить его с кем-нибудь другим, кто купил вторую часть коллекции), даже если все шкафы дома от них ломятся. Что, а именно все эти государственные затраты на первую леди, между тем окупаются с лихвой. Ведь она таким своим, подчёркнуто затратным образом жизни, способствует росту рынка модных услуг - ведь каждая домохозяйка хочет выглядеть как первая леди, этого у них не отберёшь - и как результат, росту производительности труда и покупательской способности супругов всех этих первых леди.
Где всем этим, не таким уж и бедным супругам, которые только прибедняются, а так деньги на пиво и боулинг есть всегда, в ответ на внимательный к ним взгляд и последующий вопрос со стороны своих просто леди: "Ты разве, козёл, не хочешь, чтобы твоя любимая выглядела как первая леди?!", - и сказать просто нечего.
В общем, первая леди, имея в своём арсенале такие широкие возможности для введения в заблуждение приставленную к ней службу безопасности, - в основном, конечно, свою красоту, ну а так, не пойдут же они в самом деле, вместе с ней в примерочную, - сумеет должно ими воспользоваться. И она как надо сможет отреагировать на поданный Сесиль условный сигнал для остановки их люксового автомобиля, в котором они перемещались вдоль одной из улочек, известной своими элитными и в тоже время соседствующими рядом с ними, бесхитростными, обезличенными ненастной непогодой магазинчиками и бутиками, когда они будут проезжать мимо одного из таких незаметных для простого глаза помещений.
- Стенли, - обратится к начальнику службы своей охраны первая леди, после того как Сесиль подаст знак своим носом, который она задёргает в разные стороны. - Дайте немедленно остановку. - Говорит первая леди, и Стенли не смеет её ослушаться, даже несмотря на строгие инструкции, - на незнакомых и непроверенных лично тобой, мудак, улицах, не останавливаться, - которые ему кулаком в грудь вдалбливал начальник секретной службы, генерал Кленси, в подчинении которой находилось и это охранное подразделение, где служил Стенли.
После же остановки автомобиля, первая леди и слова не даёт сказать этому, такому беззащитному и трагически больно выглядящему великану Стенли, пожелавшему вначале поинтересоваться у неё, а куда она намылилась идти, а затем уже сопроводить ей до дверей, своим заявлением резко прервав его потуги на любые действия. - Сиди в машине! И не вздумай делать ни шага, без моего на то позволения! - и не успевает Стенли сообразить, что ему за это послушание или не послушание будет нехорошего, - за первое послушание ему придётся держать ответ перед Кленси, за второе же послушание перед первой леди (и что хуже, не сообразить), - как закрытая первой леди с внешней стороны дверь, осаживает его и все его мысли в автомобильное сиденье под собой.
Тем временем первая леди и её верная Сесиль, достигнув дверей пошарканных временем и крепкой хваткой входящих сюда, по большей части нервных людей, вскоре скрывается за ними. Ну а вывеска над этим заведением "Гадание на кофейной гуще", с маленькой припиской: "производится из материалов заказчика", сама за себя на это нервное здравомыслие намекала - кто в полном здравии и довольный своей судьбой, сюда припрётся гадать. Хотя эта маленькая приписка, в тоже время указывала и на то, что здесь помогают не в самых отчаянных случаях, когда у людей даже в своём загашнике нет кофе. А вот если есть в кармане пачка, хотя бы растворимого кофе, то местный предсказатель или гадатель на кофейной гуще, готов с оптимизмом смотреть на твоё будущее, после того как сам и выпьет это приторное кофе.
- Я вас ждал. - И стоило только первой леди вслед за Сесиль оказаться на пороге главной комнаты этого и не пойми что за помещения, - вначале, при входе, их своей пустотой приветствовал такой прихожий коридорчик, - как из глубины этой, довольно маленькой комнаты, загаженной дымом благовоний, где вторая качественная характеристика упомянутого ранее слова, была источником тех смыслов, в которые была окутана атмосфера этого местечкового мироздания, доносится это многозначительное приветствие. И остановившая у порога первая леди, вот так сразу и не поймёт, что имел в виду этот туманный человек (он находится в дымке тумана благовоний, которые продолжают смердеть своей подгорелостью), так её приветствуя.
То ли он, таким образом приветствуя всех без исключения, тем самым набивает себе цену, - вон мол я какой провидец, раз сумел предугадать ваше появление здесь, - то ли он, будучи заранее оповещён Сесиль об этой встрече, дабы не тратить за зря время на предварительные объяснения, сразу с порога вводит их в курс своего знания. Ну а то, что первая леди столь сложна в своих рассуждениях и так многохитростна, то она сама виновата в том, что так всё для себя запутала и не смогла остановиться на одной версии понимания этого приветствия гадателя. Правда гадатель, если он такой специалист своего дела, должен бы заранее предугадать, какая сложная у него будет клиентка. Хотя он мелким шрифтом предупреждал - пока он не попробует вашего кофе, он за вашу судьбу не ручается.
Впрочем, гадатель, этот верный человек Сесиль, не первый день здесь сидит на своём месте и он на своём веку ни мало повидал людей, испытывающих затруднение в своём понимании своего места в жизни, а что уж говорить о тех, кто до нервных коликов мучается в сомнениях насчёт себя и своего пока ещё невыбранного пути. И он знает, как нужно действовать в таких случаях - к каждому клиенту свой индивидуальный подход.
- Что, привыкла слышать в свой адрес отдельное приглашение! - в одно первое своё предложение, гадатель не просто угадал (на то он и гадатель, чтобы угадывать), а он раскрыл истинную подоплёку всех внутренних проблемных созреваний в душе первой леди, с головы которой, от её головного потрясения, чуть было не слетел надетый в целях конспирации платок. Правда это бурное помешательство первой леди на таком пророческом даре гадателя, длится всего лишь мгновение, и она, как человек рациональный, привыкший доверять своим эмоциям лишь на время их действия, начинает искать рациональные объяснения этим пророческим знаниям гадателя.
- Тут, наверняка, без внешних источников знаний не обошлось. - Решает первая леди и, посмотрев на Сесиль, вдруг озаряется догадкой. - Так он посмотрел в окно. И увидев, на каких мы приехали автомобилях, сделал этот вывод. Ловкач. - Улыбнулась про себя первая леди, от осознания себя такой проницательной, почувствовавшая себя вдруг легко. - А это для моего дела даже лучше. - Подытожив результат своего размышления, первая леди, кивнув Сесиль, со словами: "Пришлось", - проходит вперёд до стоящего посередине комнаты столика, с другой стороны которого, своё место занимает этот, пока ещё полутуманный гадатель.
После чего они присаживаются на ждущие их в своей готовности стулья и, затихнув на своих местах, принимаются со всем вниманием к гадателю, ждать от него каких-нибудь действий. И гадатель не стал задерживать их разум на себе и выказал себя чистым материалистом (тогда как он вроде как работает с духовными, потусторонними материями - вот такой он оксюморист), задав вполне приземленный вопрос.
- С чем пришли? - спрашивает первую леди гадатель.
- Вот. - Кладя на стол перед гадателем конверт, говорит первая леди. И вновь гадатель проявляет себя как настоящий прорицатель, а не как обычный шарлатан, готовый любые сказки вам наговорить, лишь вы отвязались от своего имущества и передали его ему. Ему одного взгляда на конверт хватило, чтобы понять, что это не тот конверт, в которые деньги вкладывают для предсказания своей судьбы. И поэтому он к нему не тянется руками, а задаётся вопросом. - Что там?
- Откройте, увидите. - Говорит первая леди так, не потому, что ей хочется смутить гадателя своим лёгким сомнением насчёт его дара видеть сквозь время, - если для него, тьфу, ничего не значат все эти пространственные преграды, то, что для него эти, всего лишь стенки конверта, - а потому, что гадателю нужно увидеть воочию то, что находится в конверте, чтобы объяснить значение увиденного. И гадатель, не тратя больше времени на разговоры, очень осторожно берёт конверт (и для этого есть свои причины - чужая вещь несёт в себе частичку ментальности чужого человека), слегка приподымает его над столом, на самое мгновение задерживает его на этом вису (наверное, взвешивал, что да как не так с этим конвертом) и только после этого, перевернув конверт, начал вытряхивать из него его содержимое.
Когда же выброшенные из конверта наружу буквы, были гадателем в один ряд сложены перед собой на столе, рассмотрены и посчитаны, то он делает глубокомысленный вид (теперь он не столь туманно виден и первая леди, изучив его, вынуждена была признать, что тот вполне себе ничего) и, посмотрев исподлобья на первую леди, говорит.
- Вы что-нибудь слышали о каббалистических текстах. - Обратился к первой леди гадатель, чем несколько смутил её, не совсем понимающую к чему всё это. Но видимо это вопросительное обращение к ней со стороны гадателя, было необходимо ему для оборота речи, и он, не дожидаясь от неё ответа, продолжил говорить. - Каббалисты верят, что 22 буквы алфавита существовали с начала мира - и даже до начала мира, ибо при помощи букв Бог и сотворил вселенную.
Считается, что все буквы происходят от буквы Йод. - И тут гадатель к потрясению первой леди и, пожалуй, даже Сесиль, вдруг закатывает свои глаза и, покачивая своей головой, начинает своим нутром выбармытавать из себя странные слова. - Два духа из духа, отпечатал и вырубил в нем двадцать две основные буквы, три праматери, семь двойных и двенадцать простых, дух один их них. Три воды из ветра, отпечатал и вырубил в них двадцать две буквы из хаоса и пустоты, глину и песок впечатал как вязь, вырубил как стену вокруг них. - Здесь гадатель звучно ахает и роняет свою голову вниз к груди. Так длится самая бесконечная и страшная минута в жизни первой леди, за время которой она такого страха про себя натерпелась, что чуть было вслух бесстыдством не высказалась.
Но вот гадатель вроде как пошевелился и спустя подъём своей головы на прежнюю, прямую позицию, начал выглядеть более здраво. При этом сам гадатель, как будто ничего такого странного с ним сейчас не происходило, спокойным голосом возвращается к своему рассказу:
- Раньше при написании текстов использовались только согласные буквы. Отчего тексты приобретали вид магической тайнописи, которая имела немыслимое количество возможностей для своего прочтения и интерпретаций. Особенно если с этими текстами работал человек незаурядного ума, умеющего глубоко вчитываться и выискивать скрытые смыслы, спрятанные между согласными буквами. Их, этих по своему незаурядных и редкостных людей, за их умение найти самые верные гласные буквы и объяснения этих текстов, ещё называли "глас вопиющего в пустыне". - Гадатель сделал паузу, чтобы перевести дух, после чего он вновь продолжил свой замысловатый рассказ:
- И понятно, что не каждому было по плечу и по разуму справиться с прочтением этих сложных текстов, где нужно было не только знать их знаковость - каждая буква имела своё цифровое значение, но и вложенную в них смысловую надстройку, писавшего эти тексты человека. Так что прочтение каждого каббалистического текста, представляло из себя весьма многосложную математическую и духовную задачу. - Гадатель замолчал, внимательно посмотрев на первую леди, как бы ожидая от неё проявления большей заинтересованности к рассматриваемому делу.
Как должна была проявиться эта заинтересованность, первая леди, не знакомая с выражением "не подмажешь не поедешь", не знала, и поэтому она всего лишь спросила его:
- Так вы сможете прочитать?
На что гадатель не спешит давать ответа, и не потому, что не нашёл полного взаимопонимания со стороны первой леди или же решил набить себе цену, а потому что стоящая перед ним задача и в самом деле была достаточно сложной. Ведь в его распоряжении было всего лишь две буквы (не количественно, а качественно), и тут и большого ума будет недостаточно (а нужен на редкость незаурядный - впрочем, им повезло, у гадателя, этого верного человека Сесиль, как раз такой ум), чтобы суметь из этих букв составить даже не слово, а буквенное выражение смысла чего-то.
И гадатель, пока придерживаясь хмурого молчания, под внимательными взглядами первой леди и Сесиль, начинает пальцем руки двигать лежащие перед ним на столе буквы, по своему внутреннему разумению меняя их своими местами. Когда же он, таким образом, в какие только места и значит значения, не напереставлял имеющиеся у него в наличие буквы и у всех уже начало заканчиваться терпение, гадатель вдруг в одно мгновение останавливается и обращается к первой леди.
- Большое количество букв в латинской транскрипции "P", говорит о том, что этой букве придают не единственное смысловое значение в написании текста. - Слишком туманно и непонятно сказал гадатель. В общем, так, как все эти предсказатели всегда и говорят, оставляя делать окончательные выводы из его слов самим нуждающимся в его предсказаниях людям. Что, пожалуй, очень верно, ведь человек сам кузнец своего счастья, а не как он, всего лишь путеводная нить к этим их судьбоносным пониманиям. Но первая леди такая уж придирчивая натура, что ей всё в подробностях нужно знать, и её такой пространный ответ, можно сказать, не устраивает. С чем она и хотела было обратиться к гадателю, как вдруг этот гадатель её опережает и, вновь впав в себя потустороннего, с закатившимися в поднебесье своих глазниц глаз, начинает, покачиваясь, бормотать.
- Смысл названия буквы: Устная передача знания. Форма: Голова в профиль, с открытым ртом. Число: 80. Пространство: Солнце. Время: Четверг. Человек: Левое ухо. Качество: Власть. - На этом гадатель заканчивает своё бормотание и возвращается в себя. Затем смотрит на сидящих напротив первую леди и Сесиль, и, нажав пальцем руки на букву "S", приступает к своему объяснению этой буквы.
- А буква "S", хоть и выглядит так выразительно и даже создаётся впечатление, что она тут главная, на самом деле всего лишь присутствует здесь в значении предлога. - Сказал гадатель. И хотя его объяснение значения букв, в этом своём запредельном качестве, было куда как информативней, первая леди не решилась попросить гадателя закатить глаза - она опасалась, что тот может и переусердствовать в своём стремлении быть полезным ей (как закатит вместе с глазами истерику). Правда все эти объяснения гадателя, так ни к чему толком не привели и не дали ей ни одного ответа на её вопросы. И первая леди спрашивает гадателя. - И что же мне со всем этим делать?
- Положитесь на свою интуицию, она не подведёт. - Ну а от такой рекомендации гадателя, даже самая устрашимая обстоятельствами своей жизни леди вскипит, а что уж говорить о первой леди, для которой эти его слова были, как пощёчина по её достоинству здравомыслящей леди. И первая леди сейчас бы такое бодрящее дух сказала этому, всё-таки шарлатану, - и ему даже не помогла бы закатка своих глаз, - но гадатель уже в который раз предупреждает все эти потуги первой леди на собственное суждение в этих стенах.
И только первая леди выпрямила свои плечи, чтобы с плеча, так сказать, огорошить гадателя правдой жизни, которую он не смог предугадать, а значит, грош цена его предсказаниям: "Ваша информация ничего не стоит, да и денег я не ношу с собой. А если у вас есть претензионного характера вопросы насчёт оплаты, то ответы на них можете найти у моего водителя", - как гадатель, даже не подумав посмотреть в сторону окна, за которым виднелся угрожающих размеров водитель-охранник первой леди, вытаскивает на стол свой козырь. - Как только вы встретите знакового человека, то буквы в тот же момент сложатся в знаковое слово. И тогда вы ответите на все свои, так вас волнующие вопросы.
Ну а первая леди, как услышала это его упоминание знакового человека, так тут же и заблудилась в своих мысленных представлениях этого таинственного человека, на роль которого она принялась подбирать наиболее интересных для себя людей из числа своих знакомых и просто в кино ею увиденных людей. Правда подспудно она понимала, что все эти люди ни коем боком, а только своей привлекательной внешностью подходят на роль этого знакового человека, но что поделать, когда хочется поволновать себя хоть такой возможностью.
Когда же все эти вспомненные ею люди, подходящие только для безумных фантазий и мало осуществимых в реальности воплощений, были задвинуты её здравомыслием в загашники её памяти, то на первый план вышли всё больше неприятные для неё физиономии из числа окружения её супруга-президента. При виде которых, первая леди даже одёрнулась, и тут же очнулась от как оказывается, своего временного выхода из реальности. А как только она увидела перед собой лицо Сесиль, а не того, всей её душой невыносимого, мистера как его там, пусть будет Противного, то она сразу же поняла, что тут что-то не так.
А вот что не так, то это ей, всё это понявшая по её лицу Сесиль, и объяснила. - Вам стало обморочно плохо от этих благовоний. - Сказала Сесиль, не утруждая себя объяснениями, как ей стало плохо. Хотя возможно, что она решила поберечь нервы первой леди, которая только сейчас поняла, что они находятся в салоне автомобиля. Что заставило её в испуге встрепенуться и нервно задаться вопросом:
- Куда мы едем?
- Домой. - Сказала Сесиль, чей ответ своей неопределённостью ещё больше напряг первую леди, теперь и не знающую, что ей думать. И только когда она, наконец-то, на водительском месте обнаружила своего Стенли, то она, крепко сжимая в руках смятый конверт, успокоилась. И с этого момента единственная мысль, которая её беспокоила, была мысль о том знаковом человеке, который появится в её жизни и она сразу всё поймёт и прозреет - она даже не поинтересовалась у Сесиль о её верном человеке, гадателе. О чём, впрочем, не забыл поинтересоваться Стенли, заглянув в это заведение чуть позже. Где он к своему удивлению застал лишь пустующее помещение.
И теперь первая леди, движимая этой единственной мыслью, сжигающей её изнутри нетерпением, не пропускала мимо себя ни одного, даже самого незаметного лица. Но к её непониманию и раз за разом настигающему разочарованию, ни одно из встреченных ею лиц, ни коем, даже самым мельчайшим образом, так знаково, как обещал предсказатель, ни взволновало её в озарении. И вот когда первая леди уже прошла все стадии, которые проходит человек на пути к своему открытию, от вашей переполненности надеждами, до полного разочарования в этом деле и даже в обмане, где на смену последнему приходит апатия и забытьё, то вот тут-то тебя и оглушает этим, в один момент потрясшим первую леди до всех её основ озарением.
- А, это вы, леди Мелани. - Столкнувшись в дверях президентского кабинета с первой леди, слишком уж неучтиво заизвинялся сэр Рейнджер, явно не ожидая её тут увидеть. Ну а первая леди в один взгляд на этого, до чего же скользкого типа, пошляка(?), сэра Рейнджера, поняла, какое место она в его голове занимает - самое последнее. И, конечно, она не может соответственно, уколом не отреагировать на это его, нарушающее все правила приличий, предерзкое приветствие.
- А, это вы, сэр Рейнджер. - Обдав сэра Рейнджера холодным, полным презрения взглядом невнимания к ничтожествам, проговорила первая леди, тут же отведя от него своё прекрасное лицо в сторону. Куда она было и собралась направиться, успокаивая себя тем, что решила пройтись по сэру Рейнджеру, озвучивая про себя подходящие для него эпитеты: "Скотина, пошляк и все остальные пи, пи, пи", - как вдруг её, от этих, уже в жёсткой ярости произнесённых "пи", как будто выносит из самой себя. И она, потеряв всякую связь со своей физикой тела, летит прямо на вдруг проявившего и идущего прямо на неё президента. И она так до сих пор и не зная, почему так сделала, зажмуривает глаза и в страхе отворачивает лицо назад.
Когда же она отжмурила свои глаза, то первое, что она увидела перед собой, так это было удивлённое лицо сэра Рейнджера. И вот тут-то в голове первой леди, как ей показалось, всё и сложилось. - Предсказатель говорил, что буква "P" в своём значении многозначно. - Не сводя своего заворожённого взгляда с сэра Рейнджера, первая леди принялась осозновать спустившееся на её голову озарение. - Ну а чтобы по этим буквам составить и прочитать слово, то нужно всего лишь подставить в слово свои смысловые гласные. Вот я и подставила. Пи, пи, пи. А это есть слово-прикрытие всего того непотребного и крепко сказанного, что себе позволяют люди не обремененные цензурируемыми условностями и правилами поведения. И оно также многозначительно, как и сама буква "P", от которого оно берёт своё начало. Например, пошлость. Но почему опять на ум пришло это слово? - поморщилась носиком первая леди. Что начинает тревожить смотрящего на неё сэра Рейнджера, уже и забывшего, когда он в последний раз был в таких, лицом к лицу, близких отношениях с прекрасной леди.
- А всё потому, что пошлость служит объединительной основой для всех тех смысловых ценностей, которые скрывают все эти пи. Но тогда причём здесь сэр Рейнджер? - посмотрев осмысленным взглядом на сэра Рейнджера, задалась про себя вопросом первая леди. - А просто он соответствует всему тому, что оно в себе несёт, и к тому же он подбивает президента к этому соответствию. Я этого не допущу, сэр Рейнджер. - Подведя итог своему размышлению, на что ушла доля мгновения, первая леди сладчайше улыбнулась сэру Рейнджеру, окончательно смутив его разум.
Что же решила делать первая леди, то ответить на этот вопрос невозможно, пока не рассмотришь, на чём основываются и чем руководствуются все женские поступки, а, по мнению их антиподов, заблуждения, то есть на женскую логику, то точно не найдёшь ответа. Ну а женская логика, всегда отлично вписывалась в неподдающиеся ни одному разумному объяснению, подчас на грани разумного, поступки. Что и претворила в жизнь первая леди, во всём комплексе имевшихся у неё в наличие средств, начав наступление на президента. Так она начала оказывать знаки внимания сэру Рейнджеру, время от времени бросая на него более чем красноречивые взгляды, лестно поддерживать все его предложения и, отдавать должное его уму и проницательности в ответ на вопрос Мистера президента: "А кого ты считаешь, конечно, только после меня, самым умным и здравомыслящим человеком в моей администрации?".
Что была только видимая часть её плана по дискредитации сэра Рейнджера, где в скрытой от всех части, присутствовали не только пущенные ею через слуг слухи о том, что она себя необычно ведёт в присутствии этого почтенного сэра, и возможно, что чувствует лёгкое недомогание, когда его видит, но и другие косвенные действия, о которых возможно будет известно в своё время.
Ну, а запуская такие слухи, расчёт первой леди был на доброжелателей, мир без которых был бы скучен, и без которых ни одна слаженная система не может нормально функционировать. И доброжелатели как всегда не подвели и косвенно подвели президента к знаниям этих слухов.
Что поначалу вызвало у него крайней степени удивление, - и зачем это им? - После чего всё это вызвало в нём смех, - вот же повеселили! - Вслед за этим, когда он приметил, как обходителен с первой леди сэр Рейнджер, то его лицо исказила кислая усмешка. Когда же он оказался в ближайшей близости от сэра Рейнджера и ему в нос ударил стойкий запах одеколона, то как только президент понял, что сэр Рейнджер не злоупотребил им внутрь, то такая ароматизированность сэра Рейнджера показалась ему внушающей опасения для ...Но президент, почему-то испугавшись, не стал домысливать эту неприятную мысль, а только горько усмехнулся, заметив сэру Рейнджеру, что внутрь, куда разумней употреблять. И как завершающий штрих во всей этой эволюционной цепочке, первая леди достаточно, чтобы он всё понял, иносказательно сказала ему, что их сотрудничество идёт ему на пользу. И Мистер президент даже не стал уточнять у первой леди, что под этим её "их сотрудничеством" скрывается, и только в горечи улыбнулся.
- А я-то всегда считал, что все эти прохиндеи и карьеристы, для того чтобы преуспеть в жизни, через завлечённых жён ищут выход на их влиятельных мужей. А тут вон оно что вышло. - Огорчая себя всё больше и больше, чуть ли не до изжоги, раздумал по поводу некорректного поведения сэра Рейнджера Мистер президент. - Сэр Рейнджер на старости лет совсем с ума сбрендил, раз решил через меня найти подход к моей жене. Но почему же мне, всё же не верится. - Ослабив на шее галстук, Мистер президент, как и все обманутые мужья, в отчаянии попытался ухватиться за соломинку. Где его соломинкой была его рассудительность и здравомыслие. Ну а то, что Мистер президент пока что не полез руками свою голову ощупывать на наличие рогов, то это говорило в пользу него и его здравомыслия.
- Где сэр Рейнджер, а где первая леди. - Взяв за основы внешнюю составляющую, Мистер президент принялся принимать взвешенные решения, где на одну чашу весов он клал какую-нибудь физическую неоспоримость, а на другую, всякую чувствительную глупость. - Она молода, первая красавица и у неё всё есть. А этот старый хрыч, только и может похвастаться тем, что может похвастаться. - Мистер президент, видя, что у сэра Рейнджера нет не единого шанса, не то чтобы увести у него первую леди, а просто заинтересовать её, немного успокаивается, - она просто решила меня подразнить. - Как вдруг новая мысль поражает его своей возможностью для осуществления. - Но так ведь и должно быть. Полные противоположности всегда притягиваются друг к другу. Закон физики. И точно, у первой леди ведь есть всё, вот ей и стало скучно. А тут сэр Рейнджер вечно вокруг крутится. Вот она и заинтересовалась, паскуда. - Мистеру президенту стало так плохо, что он даже готов был табуретом прибить первую леди. Но тут его опять осеняет новой мыслью, что и спасает его от уголовного преследования со стороны компетентных органов за то, что он прибил табуреткой первую леди, ну и заодно первую леди от шишек ревности на голове, которая могла ей грозить встреча с табуреткой в руках президента.
- Раз ей так скучно, то отныне первая леди будет во всём нуждаться и пойдёт работать. - Решил и точка, Мистер президент.
Да, кстати, почему табурет, а не к примеру, какой-нибудь другой предмет интерьера его гостиной, где всё есть, а вот чего не отыщется, так этого самого, что за странного табурета, о которых никто здесь и слыхом не слыхивал, а вот Мистер президент каким-то образом прознал о наличие такого места сидения. И тут либо Мистер президент слишком повышает ставки, в своём мщении отдавая этому экзотическому предмету предпочтение перед всеми родными слуху шезлонгами (впрочем, они в такого рода делах не практичны), либо же Мистер президент куда как дальновиднее, чем все остальные ревнивцы вместе взятые.
И если у него вдруг, по каким-то внутренним побуждениям, рука дрогнет или он, вообще, передумает таким образом дисциплинировать первую леди, то он всегда может сослаться на то, что у него под рукой не оказалось этого проклятого табурета. Ну а так как он человек слова, и сказал, что прибьёт первую леди табуретом, то значит, ему только табурет подавай и ничего другого. В общем, Мистер президент мог быть честен перед собой, а вот перед теми, у кого могли возникнуть вопросы насчёт таких экзотических предпочтений президента - представителей спецслужб, представляющих не спецслужбы, а недовольных его президентством, завистливых конкурентов - то они не заслужили, чтобы Мистер президент был с ними откровенен. А все эти их странные предположения, что он этих загадочных слов и выражений набрался от Товарища президента, не имеют под собой никаких оснований, и что главное, доказательной базы. - Близкие нам по духу президенты, ещё не такими словами разбрасываются. - Мистер президент знает, что говорит.
Ну а чтобы противная сторона не сильно тратилась на психиатров, которые должны были определить степень вменяемости его ответов (они на любые меры готовы пойти, лишь бы пошатнуть его президентство), то Мистер президент привлечёт к ответу самых уважаемых и всё на свете знающих лингвистов. Которые всё по полочкам разложат и объяснят всем этим неучам, что из себя значит и в себя вмещает этот, не просто предмет мебели, а своего рода предмет культа, с помощью которого жрецы древности вбивали в неразумные головы своей общины уважение к установленным порядкам.
- В те предалёкие времена, когда разговорная речь ещё находилась в зачаточном состоянии, родоначальники человечества, в своём изъяснении более полагались на крепость руки, сложенной в кулак, чем на свою речь, которая только формировалась. И первые появившиеся в их речи слова, были связаны с той опасностью, который нёс для них окружающий мир. И одно из первых слов, которое сформировалось в их разумении это мира полного опасности, где без выработанных правил безопасности, с голоду сдохнешь или сам станешь обедом для других хищников, это было слово "нет". Правда, вскоре со временем, пришло понимание, что этого простого нет, было недостаточно, оно удовлетворяло только требования частного характера, тогда как для нормального функционирования и выживания общины, нужно было придумать что-нибудь более внушительное. Так в обиход, - каким образом, это нам пока неизвестно, - и вошло слово "табу", означающее полный запрет. Ну а корень слова табурет "табу", говорит о том, что этот, в сегодняшнем значении предмет мебели, изначально служил для других целей. Сейчас трудно говорить, каким точно, но можно предположить, что он служил орудием усмирения слишком вздорных и говорливых жён. И видимо на подсознательном уровне, Мистер президент, в ком, как и в каждом из нас, на генетическом уровне живёт память наших первопредков в виде мышечной памяти, подсознал настоящее значение этого предмета мебели, вот он к нему и обратился за помощью. Ведь все мы знаем, как шумны и говорливы наши супруги, и их подчас ничем не унять, не воспользовавшись табу-инструментом под названием табурет, в простонародье зовущимся рот-закрой стерва! Этот процесс ещё зовётся "табурированием". - Обелённый сединой, историческими знаниями своего предмета и много ещё чем, под звук скрипа пишущих ручек, на этом закончит в ведение в историю этого артефакта, профессор лингвистики и других прикладных наук, господин Бастурман. И на этом вопрос о табурете будет затабуирован.
И вот эти все умозаключения Мистера президента, на основе всех этих многозначительных недоговорённостей, недомолвок и взгляда на поступки сэра Рейнджера через призму его подозрительности и сомнений, где всё, что делает сэр Рейнджер, начинает видеться президенту совсем в ином, ревностном свете, и подвели к тому, что эти когда-то столь доверяющие друг другу господа, стали столь холодны друг к другу.
Ну а первой леди, видя всё это, только и оставалось, как от удовольствия потирать свои руки. - То ли господа ещё будет. - Поглядывая в сторону ванной, где напевая, наводил лоск Мистер президент, воодушевлённо приговорила первая леди, как вдруг вспомнила о второй букве из конверта, значение которой, для неё так и осталось неизвестным (чего не скажешь о президенте). Но как говорится, стоит тебе о чём-то важном для тебя вспомнить, как это вспомнить, само тебя вспоминает. - Тот предсказатель сказал, что эта буква означает предлог. - Рассудила про себя первая леди. - Что это ещё за предлог такой, к чему предлог и вообще, существует ли он? - и только первая леди скривила своё личико от всех этих вопросов, как вдруг перед ней, в памятливой картинке предстаёт вице-президент Шиллинг, о котором она, как она сейчас вспомнила, крайне резко отзывалась, - этому типу и предлога не нужно, чтобы заявиться, куда его не звали, и своим появлением испортить настроение у президента.
- Так Шиллинг и есть предлог. - Озарилась догадкой первая леди. - А сэр Рейнджер под этим предлогом всегда и приходит к президенту.