Сотникова Ольга Сергеевна : другие произведения.

Февраль почтовый, памятовый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Февраль врывается ледяным ветром в помещение почты при каждом движении входной двери, раздувает вертикальные жалюзи, разрывая стягивающие их пластиковые цепочки. Что для нашего февраля какие-то там заграничные пластиковые цепочки! Он и чугун разорвет играючи.

  
   Февраль почтовый, памятовый
  
   Теплый весенний месяц январь наконец-то сменился ледяным по-украински - лютым, по-русски - свирепым февралём.
   Завеяло, завыло, закрутило, заснежило, обморозило.
   В душе распустился студеный цветок, родственник Севера, с благодарностью отзывающийся на появление всех видов снега, метелей, вьюг, снежных горок, катков: "Как дева русская свежа в пыли снегов"...
  
   Надев теплое пальто иду на почту медленно, с наслаждением вдыхая морозную свежесть, раздувая ноздри, ощущая в носу острое покалывание.
   Не бывает плохой погоды - бывает плохая одежда. Кто это так умно заметил? Не помню.
   Мне нужна открытка к празднику. Её можно купить где угодно, но для тебя всегда покупаю открытку на почте - так было принято у нас с самого начала.
   Скоро двадцать третье. Не успеешь оглянуться - уже конец месяца.
   Открытку буду покупать долго. Еще не раз приду на почту, пересмотрю всё и всех, вспоминая, наблюдая, при этом неуловимо, но неуклонно изменяясь.
  
   ***
   Старая, маленькая, сгорбленная, выстояв минут сорок в очереди, протягивает оператору извещение:
   -Что же это за посылка? Не пойму я что-то, дочка.
   Оператор звонким, металлическим голосом:
   -Это ваша посылка, которую вы посылали в конце декабря в город ХХХ. Она вернулась, как никем невостребованная. Теперь вам надо оплатить еще пять сорок, чтобы я её вам выдала.
   Пауза и замешательство долги, как долга и безнадежна зимняя ночь. Она не может сказать при всей этой очереди, при всех этих посторонних, холодных и чужих, что нет у неё пяти сорока.
   -Пусть, милая, посылочка вам останется.
   Голос оператора теряет металлический звон, в нем проскакивают теплые шершавины:
   -А почему же её не получили в ХХХ?
   -Я не знаю. - Ответ так тих, как тихо падение сухого листа.
   Голос оператора вновь крепнет и звенит с визгливинкой:
   -Ваша посылка пролежала месяц в ХХХ никем не востребованная, теперь она вернулась. Вы оплатили её дорогу туда, а теперь должны оплатить дорогу посылки обратно.
   -Как же так - послала дочке конфеты к Новому году...
   -Таковы правила. Вам надо еще раз оплатить.
   Очередь терпеливо вздыхает.
   -Пусть моя посылочка вам остаётся. Я не буду её получать.
   -Если Вы отказываетесь получать и оплачивать, то ваша посылка будет лежать у нас еще месяц, а потом отправим её на Главпочтамт, комната тридцать четыре...
   -...- Плачет.
   -В следующий раз никому ничего не отсылайте. Сами скушайте.
   -... - Плачет.
   Медленно, боком, опираясь на палку, приволакивая левую ногу, пошаркала к выходу. Дверь захлопнулась.
  
   ***
   Высокий, очень высокий, статный, в штормовке не по погоде и в темных диоптрических очках - записной бонвиван шестидесятых.
   -Мне нужно пять конвертов АВИА заграницу. - Голос низкого тембра, богатый бархатом, торжествующий. Краем глаза пытается поймать реакцию очереди на свои слова.
   -У меня дочь в Австралии, сын в Южной Африке, внуки в Штатах, Британии и Швеции. Вот эти очки мне внук, что в Англии живет, прислал. Специально за ними ездил во Францию. Говорит, что во Франции самая лучшая оптика, а ты, мол, дед, достоин самого лучшего. Дочь деньги на зубы прислала. Видите, с каким удовольствием я улыбаюсь! Мне не стыдно улыбаться - у меня такие классные протезы, что от настоящих зубов не отличишь. С такими протезами мне никто больше семидесяти пяти не даёт. Правда, признаки молодости сейчас, когда перестал ездить в командировки, не очень-то нужны. И за внешностью не больно слежу, не то, что прежде.
   -Пожалуйста, расплатитесь за конверты.
   -Вы боитесь, что я забуду? - Бонвиван возмущен.
   Оператор окинула взором глубокие морщины, пересекающие сетку более мелких, обтрепанные рукава штормовки, темные пятна, разбросанные по тыльной стороне руки...
   -Нет, конечно. Я в себе не уверена - вы так интересно рассказываете, что боюсь потеряю голову и забуду взять с вас плату.
   -У вас плохая память? Рано, рано! Вы раза в три моложе меня, а я на память не жалуюсь. - Подозрительный взгляд.
   -Я скорее жалуюсь не на память, а на ветер в голове.
   -Это так похоже на всех женщин - ветер в голове! - Бонвиван обрадовано хохочет. Он протягивает деньги; и вдруг голос из низкого, густого срывается на высокий, жалостливый:
   -Я упал... Вот, видите, - ударился, - Он заворачивает рукав штормовки, показывая опухший лучезапястный сустав.
   -Как я только ногу не сломал?! - Задирает подол штормовки. На светлых серых брюках на фоне общего загрязнения отчетливо выделяется желтое пятно ширинки. Он ощупывает бедренный сустав:
   -Больно!...
   -А вы знаете, когда мы жили при Советах, то за нашу работу нам не доплачивали более двух третей. Наши деньги уходили на покупку золота для партии. А потом золото партии где-то растворилось. Вот только - где?
   -Ищите клад?
   -Да. Тот, кто найдет золото партии, будет богатым человеком. - Он отошел от почтовой стойки, но не замолчал, а продолжал что-то говорить - тихо, быстро, невнятно, лишь "золото, золото, золото" доносилось членораздельно.
   В этот день к вечеру распогодилось, ветер улегся, но успел выкатить огромное, багровое солнце.
   Отправив письма бонвиван поворачивается к двери, берет стоящую в сторонке сумку-тележку по кличке "Пенсионерка" и выходит в февральский закат. Идет медленно, осторожно. Напряженные плечи подтянуты к ушам. Солнце четко обрисовывает длинный, худой, тщедушный абрис. Дон Кихот современности, в отличии от классического, помешанного на том, чтобы догнать и защитить, бредит золотом. Рядом, преданной собачонкой, бежит сумка-тележка. Со спины, да еще против солнца не видно ни очков французской оптики, ни замечательных зубных протезов. Лишь излишняя худоба, шаткая, осторожная походка, да острые плечи одинокого старика.
   На смену золоту партии пришло золото заходящего солнца.
   Всё ушло, всё кончилось.
   Остался один-единственный счет - что он сможет предъявить в свой конечный миг последнему солнечному лучу.
  
   ***
   -Пенсия пришла?
   -Нет. Обещали прислать завтра. Вот завтра и приходите.
   Старушка поворачивается к крепкому мужчине средних лет:
   -Завтра пенсию дадут.
   -Ну ты и дура! - Мужчина энергичной походкой устремляется к двери.
   -Сыночка, сыночка!
   -Чтоб ты сдохла!
   -Сыночка!...
  
   ***
  
   Февраль врывается ледяным ветром в помещение почты при каждом движении входной двери, раздувает вертикальные жалюзи, разрывая стягивающие их пластиковые цепочки. Что для нашего февраля какие-то там заграничные пластиковые цепочки! Он и чугун разорвет играючи.
   Скорее бы весна. Может быть доживу, кто знает.
   Но февраль оставляет так мало надежды. "Налить чернил и плакать"...
   Второго февраля два года назад умер близкий друг нашей семьи. Диабет позволил врачам отрезать от него, умницы, обладающего могучей волей и добрым сердцем гиганта, по кусочку: сначала одну ногу, потом другую, потом... потом февраль его увлек своим ветром в дали, неподвластные взору.
   Третьего февраля тридцать седьмого расстреляли моего деда. В тот же день расстреляли, когда взяли, но долго еще нам рассказывали, целых пятьдесят лет, что он умер от туберкулеза в сорок третьем.
   Двенадцатого февраля умерла моя бабушка, пережив расстрелянного мужа на сорок шесть лет.
   Мы налепим пельменей, настоящих, сибирских, любимых моими дедом, бабкой, другом, накроем стол, и ледяной водкой помянем, пока живы тех, кто умер в феврале.
  
   ***
  
   Куплю самую красивую открытку и ею поздравлю двадцать третьего февраля любимого мужчину. Если жива буду.
   Открытка пролежит у меня на трюмо до следующего года, до следующего двадцать третьего февраля. А там, через год, я опять куплю открытку, чтобы поздравить моего любимого.
   На трюмо этих открыток скопилось уже очень много - целая пачка. Все они без конвертов и без марок. Эти атрибуты моим открыткам не нужны.
   И подписывать пожелания здоровья, долгих лет жизни, счастья, благополучия, денег не надо. Их некому читать. Подобные пожелания покойнику выглядят смехотворно.
   Просто очень красивые поздравительные февральские открытки - моя память о тебе. Пока я жива...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"