Striker Alan : другие произведения.

Алхимик, который знал истину

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.85*97  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Меня попросили как-то выложить что-нибудь по стальному алхимику, так что перед вами первая часть романа. Написано еще летом 2013 года, но выкладываю только сейчас. Файл обновлен, первая часть романа закончена. 19.02.2014 начата вторая часть романа. 13/11/2014


Алхимик, который знал истину

    
    
Первая Часть

    
    
    1907 год. Аместрис, Ризенбул.
    Эдвард Элрик, 8 лет. Алхимик.
    
    Вот уже восемь лет прошло с тех пор как я в этом мире. Много ли вы читали про путешественников по мирам? Я - один из них.
    Я не знаю, как это произошло со мной, но в один далеко не самый приятный момент, я осознал себя в детском теле. А был это момент родов. Считается, что рождение - самое прекрасное событие в жизни человека. Новая жизнь - чудо. Вот только оно связано с не очень приятными ощущениями. К сожалению, мы приходим через страдания. Страдает мать, страдает и дитя. Но если, повзрослев, мы не помним, что происходило с нами в момент рождения, то вот я помнил очень хорошо. И я искренне восхищался мужеством той женщины, что произвела меня на свет.
    В тот момент, зажмурив глаза от яркого света и надрываясь от крика, так как впервые вдохнувшие воздух легкие обожгло болью, я смог различить слова этой женщины, обращенные ко мне.
    
    - Какой красивый, - сказала она тогда, прижав моё слабое тельце к себе. - Эдвард.
    
    Это были первые слова, услышанные мной в жизни. К моему удивлению, язык оказался мне знаком, хотя я не мог с точностью определить, к какому из романских языков он относиться. Лишь спустя некоторое время, когда я немного подрос, я понял, что он не относиться ни к одному из известных мне языков. Он представлял некоторую смесь, на которой в моём мире говорили жители северо-запада Европы. Смесь английского, голландского и немецкого языков.
    Конечно, это мне стало известно спустя некоторое время, а первые полгода я в основном спал и ел. Как раз те самые занятия, которыми отличаются новорожденные младенцы. У меня даже не было особо много времени подумать, потому, как организм не мог долгое время бодрствовать.
    Когда мне исполнилось полгода, я впервые смог нормальным образом начать воспринимать окружающий мир. Я уже прекрасно понимал речь моих родных. Примерно в то же время, я начал предпринимать попытки ходить, так как мой взрослый разум требовал самостоятельности.
    Когда мне исполнился год, я узнал, что через пару месяцев у меня появиться либо брат, либо сестра. И именно тогда я узнал, в каком мире я нахожусь. Всё-таки, не часто встретишь человека с золотыми глазами и волосами, каким был мой отец. Ах да, такая же масть была и у меня. А такое известное имя как Ван Хоэнхайм, говорило о многом. Ещё больше я убедился в правдивости моих предположений, когда узнал, что моего брата зовут Альфонс, а врачи, принимавшие роды у моей матери оба раза сами как раз ожидали прибавления в семействе. Когда они гостили у нас дома, они по секрету сообщили нам, что если родиться девочка, они назовут её Уинри. Почему-то я не сомневался в том, что их желание сбудется.
    Слово за слово, первые годы моей жизни были довольно богатыми на впечатления. Мы дружили с семейством Рокбеллов, Я и мой брат, а также Уинри, росли все вместе. А затем...
    
    ***
    
    В 1901 году, когда мне было два с половиной года, в Ишваре аместрийский военный застрелил ребёнка. Говорили, что это произошло по ошибке. Но Ишвар восстал. Бунты следовали один за другим. Я знал причину, почему это происходило, но, будучи маленьким ребёнком, я не мог ничего поделать. С каждым днём я замечал, что отец становиться всё более задумчивым. Он стал часто засиживаться в свое алхимической лаборатории. Я догадывался, почему. Ван Хоэнхайм пытался понять причину войны. И когда это произойдёт, то он покинет дом, и мы увидимся с ним не скоро. Как я предполагал, так и произошло. Спустя год после начала войны, отец ушёл из дома. В тот день я вместе с Алом вышел рано утром в прихожую. Хоэнхайм стоял одетый в пальто, а Триша держала в руках чемодан. Понимая, что ему предстоит, я сказал тогда лишь одно.
    
    - Удачи, - произнёс я детским голоском и улыбнулся отцу. Хоэнхайм увидев мою искреннюю улыбку не смог удержать слёз и опустившись на колени, обнял нас с братом.
    
    - Я обязательно вернусь, дождитесь меня. - Сказал он тогда. Однако я знал, что, скорее всего, мы увидимся вновь лишь через двенадцать лет. И мама так и не дождётся его.
    
    К этому времени мне уже удалось досконально вспомнить всю историю Стального Алхимика. И я всё больше замечал, что история движется по проторённой дорожке. Решив поддержать маму, я со следующего же дня как уехал отец, стал изучать алхимию по его книгам. Спустя несколько месяцев я подбил на это и своего брата. В который раз подивился тому, насколько легко мне давалась она. Меня по-прежнему поражало, что Эдвард смог стать одним из лучших алхимиков страны в столь юном возрасте. И я намеревался повторить его результат, а может даже и улучшить.
    Когда Уинри было четыре, Рокбеллы отправились на фронт, так как там не хватало врачей. Девочка стала часто плакать из-за того что её папы и мамы не было рядом. И мы с Алом старались её утешить. В это же время наши с братом успехи в алхимии росли, особенно у меня. Так как я обладал взрослым разумом, я мог воспринимать на-гора больше информации, чем мой брат, а потому я был ещё более успешен, чем он. Тем не менее, я намеренно не показывал ему мой уровень, чтобы он не расстраивался и не потерял мотивацию. По его мнению, да и, по мнению окружающих, он лишь чуть-чуть отставал от меня. Поэтому он с особым энтузиазмом бросался изучать алхимию, лишь бы обогнать меня. А именно это мне и требовалось. Ничто не предвещало трагедии, но тем не менее...
    В 1905 году умерла наша мама. Ал и Уинри сильно плакали, я же стоял у её могилы, сжав зубы. Хоть я и был взрослым, я с трудом сдерживал слёзы. Терять близких тебе людей больно, очень. Особенно когда знаешь что это должно произойти, а помочь ничем не можешь. Триша стала мне настоящей матерью, и её потеря легла на меня тяжёлым грузом. В тот день, сидя у могилы, я принял решение. Я просто обязан стать сильнее. В оригинале, Эдвард Элрик вместе с братом совершили преобразование человека, надеясь воскресить свою умершую мать. Я понимал, что это невозможно. Но вместе с тем я знал, что такое преобразование открывает врата, Врата Истины, что несут знания. И именно поэтому я вознамерился получить туда доступ. Я был готов пожертвовать рукой и ногой, чтобы узнать об этом мире немного больше, а заодно и спасти жителей моей страны от страшной участи. Однако, понимая опасность этого шага, я намеренно не посвящал своего брата в мои планы. Я не хотел, чтобы он потерял своё тело, как произошло в оригинале с Альфонсом.
    Ища учителя алхимии, я сразу обратился к Изуми Кёртис, которая к тому времени осела в Даблисе. После месяца испытательного срока она взяла нас с Алом в ученики. Два года мы учились у неё. Благодаря учителю, мне удалось достичь невиданных результатов в алхимии. И не только в ней. Она учила нас всему, в том числе и рукопашному бою. По моей просьбе она скрывала от моего брата мой настоящий уровень в Алхимии. И вот, спустя месяц, как мне исполнилось восемь лет, она позвала меня к себе.
    
    - Эдвард, мне больше нечему тебя учить, - сказала она мне тогда. - Поразительно, ты стал очень хорошим алхимиком и это в твоём возрасте. Да и как бойца мне тебя учить больше нечему.
    
    - Вы продолжите обучать моего брата? - спросил я её.
    
    - Да, ему пока далеко до тебя. - Ответила она. - Эдвард, скажу тебе только одно, не соверши ошибки.
    
    - Спасибо вам за всё, учитель, - поклонился я ей. - Я постараюсь не совершать ошибок. Но я - человек, поэтому мне их не избежать.
    
    - Куда ты сейчас направишься? - спросила она меня.
    
    - Я давно не был дома. - Улыбнулся я. - Да и бабулю с Уинри проведать надо. Надеюсь, чуть позже брат присоединиться ко мне.
    
    - Удачи, Эдвард, - сказала она мне.
    
    ***
    
    В тот день, попрощавшись с братом, я отправился в Ризенбург один. Альфонс должен был приехать позже. Вот только я знал, что беда опять близка. Война на Востоке к тому времени успела разгореться очень сильно. Спустя неделю, как я вернулся в Ризенбург, в город вошло несколько отрядов мятежников. Я был тогда в городе, совершал покупки в магазине.
    
    - Ишвариты, - раздался крик на улице. Все посетители магазина, в котором я находился, побледнели. Мы знали, что идёт война. Но никто не думал, что мятежники смогут добраться сюда. Поднялась паника, люди бежали кто куда. С улицы раздались выстрелы и крики раненых. Я знал, что в городе, кроме нескольких полицейских и двух взводов военных, не было никого из представителей закона. Судя по всему, ишвариты хотели сделать засаду на один из воинских эшелонов, что каждый день проходили через наш город.
    
    Проскочив за прилавок, я добрался до черного хода и выскочил из магазина в переулок, скрываясь за ящиками. Я понимал, что город беззащитен, а как поведут себя мятежники - неизвестно. Я не питал ненависти к ишваритам, так как понимал, кто стоит за войной. Но что-то делать надо. А учитывая, что они пришли с оружием в мирный город...
    Сунув руку в карман, я достал перчатки с нанесёнными на них алхимическими кругами преобразования. Я уже давно изготовил и испытал их, предполагая, что мне когда-нибудь придётся пустить алхимию против людей. Левая перчатка позволяла мне преобразовывать холодное оружие, а правая - камень. Это было довольно грозное оружие. Как я узнал позже, в тот день около четырёх сот мятежников пробрались в город, чтобы захватить его. Им противостояло пятьдесят солдат и полицейских, которых очень быстро зажали и практически уничтожили. Разъярённые мятежники стали сгонять всех жителей, которые попадались им в руки к стене, чтобы казнить. Я больше не мог ждать.
    Когда два десятка ишваритов подняли ружья, чтобы начать расстрел, их поразили мои стальные снаряды. Мятежники умерли мгновенно, остальные же были в замешательстве. Я же не медлил. Совершая преобразования одно за другим, я выпустил несколько стальных копий и дротиков, которые пронзили противника. Затем я ещё раз на этот раз снарядами из камня, которыми так славится семья Армстронгов. Этой массированной атакой мне удалось поразить группу в двадцать ишваритов. Когда же они в панике бросились бежать, я запустил лес копий, которые выскочили из земли. Никто из ишваритов, которые намеревались расправиться с мирными гражданами не ушёл. На земле осталось лежать пять десятков тел, пронзённых металлом и каменными кольями. Лишь после этого я вышел из укрытия, шатаясь от усталости. Теперь я осознавал, что только что убил полсотни человек.
    Поражённые жители, не могли отойти от шока. Когда они увидели меня, они поняли, что это я спас их, но ничего они не могли больше добавить. Прогнав все посторонние мысли, я собрался и уже более твёрдой походкой направился к единственному выжившему мятежнику. Это был командир группы, так как именно он отдавал приказы о расстреле, когда я следил за их действиями. На пути к нему, я вытащил из одного из тел короткий, метр двадцать, пилум, созданный мной.
    
    - Сколько у вас групп и зачем напали на наш город? - спросил я его охрипшим голосом. Он с ненавистью посмотрел на меня.
    
    - Аместрийцы, - прорычал он. - Ненавижу.
    
    Но у меня было не так много времени, чтобы выслушивать его гневные филиппики, а потому я воткнул ему пилум в бедро и провернул его там. Мужик вскричал от боли.
    
    - Повторю свой вопрос, сколько вас и зачем вы тут? - уже боле чётким голосом спросил я. Мне пришлось ещё полторы минуты мучить его, прежде, чем он сообщил мне интересующую меня информацию. Узнав всё что нужно, я преобразовал пилум в кандалы и заковав пленного, передал его жителям. Ишварит сообщил мне, что сотня мятежников осталась в казармах, штурмовать выживших солдат и полицейских. А двести пятьдесят его товарищей готовят тёплый приём сегодняшнему эшелону. Я понимал, что времени у меня мало, а потому я сначала поспешил в казармы, чтобы освободить полицейских и солдат, чтобы уже потом они помогли мне разбить засаду на эшелон.
    Стоит сказать, что, несмотря на резвое нападение на город, с координацией между отрядами у ишваритов были проблемы. Они так и не смогли заметить, что я выкосил один из их отрядов. Поэтому, никто из них не ожидал, что в казармы придёт алхимик. Стараясь действовать по возможности как можно более скрытно, мне удалось успокоить два десятка мятежников прежде, чем они заметили, что на них напали. Я накрывал их крупные группы. Увидев, что сначала нападавшие ослабили натиск, а затем откатились, солдаты перешли в контратаку и надо сказать сделали это вовремя, так как ишвариты стали меня зажимать. Спустя пять минут всё было кончено.
    
    - Эдвард, это ты? - спросил меня один из полицейских. Посмотрев повнимательнее на него, я узнал Ричарда Стивенсона, сержанта полиции.
    
    - Мистер Стивенсон? - уточнил я. - Да, это я.
    
    - Это ты их всех? - продолжил он, хотя ответ и так был очевиден. Ближе к концу боя нам удалось соединиться, и солдаты и полицейские видели меня в действии. - Как ты?
    
    - К сожалению, у нас мало времени, - оборвал я его. - В городе осталось ещё двести пятьдесят мятежников. Они хотят устроить засаду на эшелон.
    
    Мои слова ввергли их в уныние. В живых осталось тридцать человек, из которых двадцать было ранено, а противников ещё много.
    
    - И что ты предлагаешь, парень? - спросил меня армейский лейтенант, который, видимо, и командовал всеми во время нападения. - Только двадцать человек из нас могут держать оружие. А там их двести пятьдесят. На каждого двенадцать врагов.
    
    Я понимал, что он только вышел из боя, в котором не надеялся победить, а я вновь зову его на смерть.
    
    - Хорошо, - кивнул я. - Я пойду один.
    
    - Но, как? - солдаты были в шоке.
    
    - Я алхимик, - просто ответил я. А затем холодно посмотрел на них. - И сегодня я уже убил более сотни человек. С вами или без вас, я уничтожу их. - Мои слова подействовали на них. Первым встал Стивенсон, затем капитан, а затем ещё двадцать два человека, кто мог стоять. Я усмехнулся. - Теперь нас двадцать пять, - сказал я. - Один к десяти. Что ж, с таким раскладом мы точно победим.
    
    Я разразился смехом, и солдаты меня поддержали. К вечеру нам удалось отбить засаду. Но стоило это нам огромных усилий. Капитан и Стивенсон погибли. Выжило только пятеро, включая и меня. И все мы были ранены. Мне удалось на скорую руку подлатать себя и моих боевых товарищей. Оглядывая поле боя, я с горечью заметил, что большая часть мятежников погибла от моих рук. Алхимия оказалось очень действенным оружием. Когда спустя двадцать минут после окончания боя, прибыл эшелон с войсками, генерал Груман, сопровождавший его был в шоке. Сразу началось расследование и мне пришлось давать показания, несмотря на усталость. Как потом сообщил мне генерал, я ликвидировал двести семнадцать мятежников. Это число заставило меня содрогнуться. В горячке боя это не было заметно, но спустя день прошедшие события дали о себе знать. Генерал специально задержался в городе и вызнавал все подробности.
    
    - Эдвард, - сказал он мне, когда расследование подошло к концу. - Надеюсь, ты простишь старика за то, что я так на тебя насел с этим расследованием. Просто разведка в очередной раз просчиталась, оценивая действия мятежников. И надеюсь, ты простишь нас, что тебе пришлось ввязаться в бой.
    
    - Генерал Груман, сэр, - остановил я его. - Я ни в коем случае не виню вас в случившемся. А сделал я то, что должен был. Когда они собрались расстреливать мирных жителей, я не стерпел. - Я вытащил из кармана свои перчатки, которые я использовал в бою. - Хм, я ведь всего лишь попробовать свои достижения в алхимии, когда создавал их. Испытать себя. Не думал, что когда-нибудь применю их против людей, да ещё так скоро.
    
    - Ты талантливый алхимик, раз смог создать такое в столь юном возрасте, - похвалил меня генерал. - Думаю, ты вполне смог бы стать государственным алхимиком.
    
    - Спасибо за доверие, сэр, - ответил я ему. - Можно, я подумаю над этим?
    
    - Конечно, - ответил он. - Такие решения не стоит принимать поспешно.
    
    Я был польщён вниманием генерала ко мне. И в то же время я понимал, истинную причину заинтересованности высших чинов в алхимиках. Хотя сам генерал Груман и не знал о настоящих планах командования.
    Вернувшись домой, я решил закончить все приготовления к открытию врат. У меня уже были все знания, достаточные для этого. В подвале дома я начертил круг преобразования человека и, собравшись с духом, активировал его. Вокруг круга возникло красное свечение и отчетливо потянуло холодом. Внезапно посреди него открылся огромный глаз, а из глаза выскочило много черных рук. Они схватили меня, а затем моё сознание погасло.
    
    - Привет, - раздался странный голос передо мной. Я увидел, что стою в неком белом пространстве, а передо мной сидит фигура из света. Видимо это и была истина. За моей спиной стояли огромные врата.
    
    - Ну, привет, - сказал я. - Хм, не думал, что окажусь в таком месте. Может, ответишь, кто ты?
    
    - О, хорошо, что спросил. - Протянула фигура. - Я то, что вы зовёте "мир". А ещё "вселенная", или "бог", или "истина", или "всё", или "единое". А ещё я - это ты.
    
    - Как интересно, - сказал я. - А за моей спиной врата. Я так понимаю, я могу узнать истину.
    
    - Да, вижу, ты знаешь, что это такое? - удивился он. - Обычно алхимики не спешат делиться друг с другом о вратах.
    
    - Я знал о них с самого начала, - ответил я, не думаю юлить перед ним. - Как ты и сказал, ты - это я. Открой врата за мою плату.
    
    - Ты сам этого захотел, - сказал он. Врата за мной отворились, и из них вылетело огромное количество черных рук. Они схватили меня и начали тащить внутрь. Я не сопротивлялся этому. - Я покажу тебе истину!
    
    Я говорил, что при рождении человек испытывает боль? Я заблуждался. Человек испытывает боль, проходя через врата истины. Моё тело разобрало на молекулы, так чётко я всё ощущал. Передо мной возник беспрерывный поток информации. Понимая, что эта информация важна, так как содержит все данные о вселенной, я постарался отрешиться от боли и сосредоточиться на её восприятии. Но это было нелегко. Поток был столь огромен, что моя голова буквально разрывалась на части. Наконец, когда казалось, что я почти всё понял, всё закончилось.
    
    - Ну, и как? - спросила меня истина.
    
    - Очень интересно, - ответил я. - Но, я так понимаю, это всё, что можно показать за входную плату?
    
    - Именно, - ответила истина, вставая. - Равноценный обмен, алхимик.
    
    - Что ж, это справедливо, - ответил я. - Тем более я знал, на что шёл.
    
    Внезапно моя правая рука и левая нога стала разрушаться. И в то же время они стали появляться у истины.
    
    - Ты очень интересный человек, Эдвард Элрик, - сказала фигура. - Ты знал, на что шёл и, тем не менее, согласился на обмен.
    
    - Но, ты ведь знаешь, почему? - спросил я его.
    
    - В общих чертах, - ответила истина. - Не я помести тебя в этот мир. На такое я не способен. Но мне интересны твои цели. Ты выбрал их не ради себя, а ради других. Я буду ждать тебя, алхимик.
    
    - Что ж, ещё увидимся, - ответил я и моё сознание погасло.
    
    Очнулся я возле круга преобразования. Моих руки и ноги не было. Только сейчас до меня дошло, что совершить преобразование я не могу. Комичность ситуации заставила меня захохотать, несмотря на боль. Я хотел научиться преобразовывать, замыкая круг руками, а в итоге, мне нужен протез для этого. Весело.
    Замотав обрубок ноги и правое плечо бинтами, которые я приготовил заранее, я стал продвигаться к выходу. Проползя по лестнице наверх, я внезапно услышал незнакомые голоса. Затаившись, я стал прислушиваться.
    
    - Это его дом, точно, - говорил один из голосов со странным акцентом.
    
    - Так значит, здесь живёт алхимик, убивший наших братьев, - вторил ему другой голос.- Братьев? Значит, это ишвариты. - Он точно живёт один?
    
    - Да, и он сейчас дома. - Это был уже третий голос. - Да, сколько же вас там? - Думал я. Сейчас я был не в состоянии защищаться, удачный, как говориться, момент. - Отомстим ему.
    
    - Отомстим. - Проговорили первые двое. Меня обрадовало, что их немного. Вот только вопрос, как справиться с ними?
    
    Я услышал, как открывается дверь, и я увидел перед собой ишваритов.
    
    - Проклятый алхимик, - сказал один из них, едва увидев меня. - Ты заплатишь...
    
    - Постой, - сказал другой. - С ним уже кто-то хорошо поработал.
    
    Ишвариты стали оглядывать меня, сидящего возле лестницы в подвал, прислонившегося к стене. У меня же к этому времени началась отдышка. Подъём был нелёгок, а боль в руке и ноге давала о себе знать всё отчетливее.
    
    - Тебе, наверное, больно, мальчик, - с улыбкой сказал он, доставая большой изогнутый нож, традиционный в Ишваре. - Нашим братьям тоже было больно, когда ты убивал их. И сейчас мы тоже сделаем тебе больно. Ты ведь не против?
    
    Я безразлично посмотрел на них. И тут я вспомнил кое-что. Улыбка, а точнее хищный оскал, сама наползла на моё лицо. Это заставило ишваритов испуганно отпрянуть от меня. Такого они точно не ожидали.
    У меня совсем вылетело из головы, что когда произошло нападение на город, я на всякий случай прихватил пистолет с полной обоймой одного из погибших полицейских. И этот пистолет до сих пор был у меня за пазухой. Все три дня я на автомате проверял его и носил с собой, не думая об этом. И эта забывчивость спасла мне жизнь. Засунув левую руку за спину, я вытащил пистолет. Мельком взглянув на него, я с облегчением заметил, что забыл поставить его на предохранитель. Однако виду я не показал и без лишних слов сделал три выстрела, упершись для верности спиной в стену. В моём доме сразу стало на три трупа больше. Немного подумав, я подполз к кинжалу и испачкал его в своей крови. С сожалением я заметил, что я потерял уже много крови. Выбравшись на крыльцо, я из последних сил сделал три выстрела в воздух.
    Меня спасли. Спустя десять минут прибежала бабушка Пинако с военными. А спустя ещё пять минут прибыл генерал Груман. Потерю моих рук и ног списали на ишваритов, вот только конечностей так и не смогли найти. Генерал приказал выделить мне охрану, чтобы больше на меня не могли покуситься.
    Я попросил бабулю прооперировать меня и установить мне протезы. Она пыталась возражать, что мне надо восстановиться, но я был непреклонен.
    
    - Сколько уйдёт времен на восстановление, - спросил я у Пинако.
    
    - Три года, - был лаконичный ответ. Старушка с раздражением курила свою трубку, глядя на меня.
    
    - Полгода, - был мой ответ ей. Не думал, что глаза можно так выпучить.
    
    - Глупый мальчишка, - сказал она. - Да ты хоть знаешь, как тебя будет крутить. Ты кровью харкать будешь.
    
    - Всё равно, полгода, - непреклонно ответил я. - Деньги у меня есть.
    
    - Насчёт денег можешь не волноваться, Эдвард, - ответил генерал Груман, который присутствовал при нашей беседе. - Я думаю, армия не обеднеет, если немного поможет тому, кто предотвратил страшную трагедию. Кстати, ты принял решение?
    
    - Спасибо генерал, что помните обо мне, - поблагодарил я военного. - И, насчёт вашего предложения, я согласен. Я стану государственным алхимиком. Через полгода, когда восстановлюсь, я буду готов сдавать экзамены.
    
    - Хорошо, - кивнул генерал. - А теперь я оставлю вас, мне пора.
    
    ***
    
    Я восстанавливался полгода. Пинако была права, это было ужасно. Но я претерпел всё это. По моей просьбе, Ал задержался у учителя на это же время. Я не хотел, чтобы он видел меня в таком состоянии. Ранней весной 1908 года я уже самостоятельно встречал моего брата на станции.
    
    - Привет, Ал, - поздоровался я с братом. Брат, выйдя из поезда, бросился меня обнимать.
    
    - Глупый старший брат, - прокричал он на всю станцию. На его глазах были слёзы. - Что с тобой произошло? Я так переживал. Почему ты не разрешил мне приехать раньше?
    
    - Прости, Ал, - извинился я перед ним, обнимая его. - Просто, я не хотел, чтобы ты видел меня беспомощным.
    
    Брат отпустил меня и вновь оглядел. Я был одет в черные брюки и короткую куртку, а также широкий пояс. Ботинки на высокой подошве делали меня чуть выше. Хотя, думаю, когда сдам на алхимика, то переоденусь в военную форму. Думаю, синяя форма, и погоны майора мне пойдут, именно такое звание получают вначале государственные алхимики.
    Но пока я не говорил брату, о своём желании. Это должно было произойти сегодня. Учитель долго распекала меня по телефону, узнав, как я применил алхимию, которой она обучала меня. Но она смягчилась, так как ей были известны мои обстоятельства. Когда я сообщил, что хочу стать государственным алхимиком, она молчала в трубку.
    
    - Это твоё решение, - сказала она мне тогда. - Не соверши ошибку Эдвард.
    
    - Спасибо, учитель, - ответил я ей. - Не говорите об этом Алу, я сам скажу ему, когда он приедет.
    
    - Хорошо, - был её ответ.
    
    И вот сейчас, сидя в доме Рокбеллов, я смотрел на моего брата, который оживленно рассказывал, как он учился у Изуми Кёртис. Сейчас он должен был продолжить общее образование в Ризенбуле, который восстанавливался после нападения. Ал должен был пойти в один класс с Уинри, которая уже успела стать довольно успешным мастером по изготовлению автоброни в городе. И это в её возрасте.
    
    - Брат, а что ты намерен делать? - спросил меня Ал, когда речь зашла об образовании. - Ты тоже будешь учиться с нами?
    
    - Нет, Ал, - ответил я ему. - Я уже сдал экстерном все экзамены старшей школы.
    
    На мой ответ все удивленно посмотрели на меня. Даже Рокбеллы не знали, что я уже получил аттестат.
    
    - И что ты теперь будешь делать? - удивленно спросил меня брат.
    
    - Генерал Груман предложил мне стать государственным алхимиком, и я согласился. - Ответил я. - Через неделю я отправляюсь на экзамены в Централ.
    
    - Значит, ты станешь военным? - спросил брат.
    
    - Да, - ответил я. - Я специально просил бабулю и учителя не рассказывать тебе об этом. Боялся, что ты расстроишься. Прости, что не смогу быть с тобой.
    
    - Ничего, брат, - улыбнулся Альфонс. - Я рад за тебя. - Затем он как-то странно задумался. - Может мне тоже стать государственным алхимиком?
    
    - Как хочешь, - пожал я плечами. - Но знай, ничего не даётся просто так. Я уже заплатил свою цену и не хочу, чтобы ты платил её.
    
    - Прости, - опустил голову Ал. - Это было эгоистично с моей стороны.
    
    - Ладно, давай оставим эту тему, - махнул я рукой. - Как тебе моя автоброня? Бабуля с Уинри постарались.
    
    - Супер, брат, - ответил Ал. - Уинри и бабуля молодцы.
    
    - Спасибо Ал, Эдвард, - пискнула смущённая девочка.
    
    - Ты тоже внёс свой вклад, Эдвард, - покачала головой Пинако. - Если бы не твоя алхимия, нам бы ни за что не удалось бы создать такую легкую и прочную броню.
    
    - Кстати, бабуля, насчёт брони, - задумался я. - Вы поможете мне?
    
    - Так и быть, хотя я не понимаю, зачем тебе это? - пожала плечами Пинако. - Ведь не пошлют же тебя в бой? Вас, алхимиков, вообще стараются беречь.
    
    - Лучше я буду готов. - Ответил я.
    
    Пинако помогла мне изготовить прочные наручи и поножи, которые я намеревался использовать на случай боя. Загадывая на будущее, я нанёс на них несколько кругов преобразования, чтобы можно было атаковать, не отвлекаясь ни на что. Также я переработал перчатки, создав бронированный вариант. Просто, так как я маленький, удары у меня соответственно слабые. Поэтому мне и требовалось что-то вроде кастета. Перчатки с металлическими вставками были идеальным вариантом. К тому же, на них также были нанесены круги преобразования, что делало меня многофункциональным бойцом. Естественно, всё время в этой броне я ходить не собирался. Но вот носить с собой - это обязательно.
    Спустя неделю я отправился в Централ. Брат хотел ехать со мной, но я настоял на том, чтобы он остался. Я обещал ему, что сразу после экзамена позвоню ему, а может даже и приеду. На экзамене было много высших чинов. Как я понял, тут был весь генштаб, кто не был на фронте. Никто не отказал себе в удовольствии посмотреть на самого юного алхимика, который успел зарекомендовать себя как успешного бойца. Ещё бы с таким личным кладбищем. По секрету, Генерал Груман, который был моим куратором, сказал мне, что относительно меня всё уже решено. По сути, моим экзаменом был бой в Ризенбуле.
    Выйдя на середину площадки, я надел свои перчатки и показал, чего стою. Генералы были впечатлены. Ещё бы, не каждый день увидишь боевую алхимию в действии. На площадке были выставлены различные мишени. Для того, чтобы всех их поразить металлическими копьями и каменными кольями, мне потребовалось меньше минуты. В довершении я разломил последние мишени расколом земли. Когда я закончил, зрители аплодировали.
    
    - Поразительно, молодой человек, - сказал Кинг Брэдли. - Вы определенно достойны, носить звание государственного алхимика. Впрочем, вы на деле успели доказать это. Экзамен - это лишь формальность.
    
    - Для меня честь слышать такую оценку моих способностей, - ответил я, вытянувшись перед главкомом.
    
    - Хм, тебе ведь девять лет? - спросил меня фюрер.
    
    - Так точно, - ответил я, держа руки по швам.
    
    - Не боишься? - улыбнувшись, спросил он.
    
    - Нет, - был мой чёткий ответ.
    
    - Стальная рука? - спросил он, глядя на мой протез.
    
    - Ишвариты, - коротко ответил я.
    
    - Вот как, - кивнул каким-то своим мыслям фюрер. - Значит, кое-какая отвага у тебя есть. Но всё ли это?
    
    Хм, показать или не показать? Всё равно ведь узнают, так что...
    
    - Всё? - переспросил я. - Конечно, нет.
    
    Я нарочито медленно снял перчатки и сбросил их на пол. А затем соединил ладони. Раздался хрустальный звон, означающий замыкание круга. Прислонив левую руку к полу, я преобразовал его часть в каменный клинок. А затем метнулся в сторону фюрера. За двадцать сантиметров от его шеи я остановил мой меч. К моей радости, мне удалось заметить, как он вытащил саблю и срезал часть моего клинка. Вот только кроме меня, этого, похоже, никто не заметил. Фюрер поднял левую руку, останавливая своих телохранителей, что уже нацелили на меня свои пистолеты.
    
    - Неплохо, - похвалил он меня. - Без круга преобразования, да и боевые навыки у тебя есть.
    
    - Но мне по-прежнему далеко до вас, сэр. - Ответил я, убирая свой меч и скосив взгляд на его клинок, который он держал в правой руке, чуть отставив от себя.
    
    - Хм, так ты заметил, - задумчиво произнёс он, оглядывая сначала свой клинок, потом меня. В это время мой меч развалился. - Но у тебя хороший потенциал.
    
    - Спасибо, сэр, - ответил я.
    
    Так я стал государственным алхимиком. Как и следовало ожидать, мне дали имя "Стальной". У фюрера определённо есть чувство юмора. Мне также дали серебряные часы, знак государственного алхимика. Кроме того, я переоделся в военную форму и надел погоны майора. Я стал самым молодым государственным алхимиком в истории Аместриса. Понимая, что мне предстоит в будущем, я напряг генерала Грумана и он устроил меня на курсы для офицеров. Там я был самым молодым, но в тоже время с самым высоким званием. Я хотел научиться командовать, ведь в будущем у меня обязательно появятся подчинённые, и я не хотел, чтобы они погибли из-за моего неумения. Именно это я и объяснил генералу, на что он лишь покивал головой и подписал соответствующий приказ. Так я учился и занимался исследованиями. Гражданская война в это время всё разгоралась.
    
    ***
    
    Шёл восьмой год войны. Уже много солдат и ишваритов погибли в её горниле. Весь восток полыхал. И наконец, в середине 1908 года поступил приказ номер 3066. Об ишварской зачистке.
    Я стоял на перроне в полевой форме и с вещевым мешком за плечом. Тут было много солдат и алхимиков. Десятки государственных алхимиков отправлялись на войну. У многих из них был весёлый взгляд полный задора. И лишь немногие были хмуры, как и я. Это отличало алхимиков, знающих цену человеческой жизни. Невдалеке я приметил майора с черными волосами и раскосыми глазами. Рой Мустанг. Я уже слышал о нём от генерала Грумана. Подающий большие надежды государственный алхимик. Вот только он ещё не видел всех прелестей войны. Он о чём-то разговаривал с пехотным капитаном примерно его возраста. На капитане были одеты очки. Похоже, это Майэс Хьюз. Он тоже отправлялся на войну вместе с пополнением. И они ещё не убивали.
    Невдалеке я заметил две внушительные фигуры. Алекс Луи Армстронг и Баск Грант. Двое могучих алхимиков. Хм, было бы неплохо поспарринговать с ними. Как-нибудь потом, когда подрасту. Также невдалеке я заметил Багряного алхимика. Зольф Джей Кимбли ещё не получил прозвище "Кровавый", но судя по его глазам, он прекрасно понимает, что такое война. Мы встретились взглядами и сдержано кивнули друг другу.
    
    - Привет, Стальной, - поздоровался он со мной.
    
    - И тебе не хворать, Багряный, - безразлично ответил я ему.
    
    - Вижу, ты не так вдохновлён, как остальные. - Заметил он, усмехнувшись. Я же лишь пожал плечами.
    
    - Просто, в отличие от них, я прекрасно знаю, что скрывается за словом "война". - Ответил я ему. - Впрочем, скоро они все поменяют своё мнение.
    
    - Думаю, ты прав, Стальной.
    
    Случилось так, как я и сказал. Спустя полгода все встречаемые мной алхимики ходили с пустыми взглядами. Хотя они пытались скрыть свои переживания за напускной бравадой, я отчётливо видел их состояние.
    Однажды, прогуливаясь по лагерю во время обеда, я искал место, где бы присесть. И тут я услышал интересный разговор.
    
    - Ответьте мне, майор, - услышал я женский голос, когда приблизился к сидящим. Рой Мустанг, Маэс Хьюз и Лиза Хоукай. Последняя стала довольно известной на фронте, так как была метким снайпером. - Солдаты должны защищать людей. Так почему же мы их убиваем? Алхимия должна приносить людям счастье. Так почему же её используют для убийства.
    
    - Потому что это работа Государственного алхимика, - раздался до боли знакомый голос. - Багряный, - усмехнулся я. - Зачем солдаты каждый день убивают людей, вместо того чтобы их защищать? Потому что таков приказ. Или нет?
    
    - Хочешь сказать, что мы должны спокойно смотреть на это? - спросил раздражённо Мустанг.
    
    - Как сказать? - задумчиво сказал Кимбли, приложив руку к подбородку. - К примеру, девушка, у вас на лице написано: "Я делаю это против воли". Но неужели вы, ни разу не гордились тем, что метко попадали по своему врагу? Как снайпер.
    
    - Хватит нести чушь, - вскочил Мустанг и схватил Кимбли за воротник.
    
    - Вот как раз вас я не могу понять. - Продолжил Кимбли. - Поле боя - место, где принято убивать. Или ты не был готов к подобному, когда надевал эту форму? - Кимбли отвёл руку Мустанга и встал. - Не отворачивайся от смерти. Смело встречай её. Смотри жертвам в лицо, когда убиваешь. И не забывай их. А твой враг в свою очередь не забудет тебя.
    
    Я зааплодировал словам майора. Ведь я тоже, как и он, помнил всех, кого убил. Моя реакция заставила всех повернуться ко мне.
    
    - Какие чудесные слова, какая речь, - сказал я, оскалившись. - Ты прям поэт, Кимбли. Впрочем, я согласен с тобой, мы должны помнить тех, кого убили.
    
    - Мальчик? - удивилась Хоукай.
    
    - Простите, не представился, - извинился я и картинно сделал поклон. - Майор Эдвард Элрик, Стальной алхимик.
    
    Лица всех, кроме Кимбли, кто слышал мои слова, застыли в немом изумлении. По кровожадности мы с Кимбли делили первое место. Вот только я сражался только с военными, а он ещё и с мирными гражданами.
    
    - Решил почтить нас своим присутствием, Эдвард, - на этот раз мягко улыбнулся Кимбли.
    
    - Да, Зольф, - улыбнулся я в ответ. - Не представишь меня этим господам?
    
    - Майор Рой Мустанг, Огненный алхимик, - майор посмотрел на меня пронзительным взглядом и козырнул.
    
    - Капитан Маэс Хьюз, разведка, - вытянулся бравый друг Мустанга.
    
    - Сержант Лиза Хоукай, снайпер, - ещё больше вытянулась девушка. Она была самая младшая по званию среди нас.
    
    - Приятно познакомиться с вами. - Улыбнулся я им. - Не поймите нас с Кимбли неправильно. Мы просто привыкли делать свою работу и делать её качественно. Правда, Зольф относиться к людям увлекающимся, а потому порой перебарщивает.
    
    - Перебарщиваю? - удивился майор.
    
    - А как иначе можно назвать то, что ты убиваешь не только ишварских мятежников, но и их жён и детей. - Улыбнулся я, от чего майора перекосило. - Нет, я согласен, что в плане морального воздействия на врага это эффективно. Но я не нахожу удовольствия в том, чтобы убивать того, кто заведомо слабее меня. А вот взрослые мужчины с оружием... Скажем так, взяв в руки винтовки, они сами определили свой выбор, а потому моя совесть чиста. Я не воюю с мирными гражданами, но солдаты - другое дело.
    
    - Странно слышать от ребёнка это, - проворчал Мустанг. Я чувствовал, что у него чешутся руки набить мне морду, но он сдерживает себя.
    
    - Алхимия должна неси добро людям. - Сказал я. - Наша страна нуждается в защите, ведь вокруг столько врагов. Алхимия должна послужить нашей великой стране. Скажи, Мустанг, ты никогда не думал так?
    
    Поражённое лицо майора было мне ответом. Судя по всему, я весьма точно угадал его сопливые мечты в бытность кадетом академии.
    
    - Откуда ты... - только и смог он прошептать.
    
    - Не сложно было догадаться, о чём ты мечтал, когда учился в академии. - Усмехнулся я. - А теперь столкнувшись с суровой реальностью войны, что будешь делать ты?
    
    - Зачем люди сражаются? - в отчаянии прошептала Лиза, но все её услышали.
    
    - Чтобы защитить, - ответил я ей. - Защитить тех, кто им дорог. - Рой Мустанг, - громко сказал я майору. - Окунувшись с головой в реки крови, найдёшь ли ты в себе силы идти дальше по тому пути, который избрал? Найдёшь ли ты в себе силы продолжить защищать тех, кто с тобой? Подумай над этим. - Тут раздался звон колокола, огласивший окончание перерыва. - О, пора за работу. - Весело сказал я. - Ещё увидимся, Рой Мустанг.
    
    Жестоко это или нет, не знаю, но после нашего разговора в глазах Мустанга горела решимость. Думаю, он уже загорелся идеей встать во главе страны и изменить её. Что ж, флаг ему в руки. А я поддержу его, если он не собьется с пути.
    
    ***
    
    1908 год подходил к концу. Алхимики уже показали себя довольно действенным оружием. Но командование не было удовлетворено результатами. В регионе Канда по-прежнему было сильно сопротивление. Там были самые большие потери в войсках. Во всяком случае до тех пор, пока командование не принял полковник Баск Грант. Этот алхимик просто пристрелил бригадного генерала Фесслера за его неумелое командование. Впрочем, дело быстро замяли. В том же регионе воевал и Армстронг. Я встречал его пару раз за кампанию, и мне было откровенно жаль этого добряка. Война не для него. Особенно с применением алхимии. А ещё округ Канда был знаменит тем, что там работали Рокбеллы.
    Я стоял перед палаткой, в которой работали эти врачи.
    
    - Добрый день доктора Рокбелл, - поздоровался я с ним, стоя у входа. Все находящиеся внутри пациенты замерли. Они прекрасно были осведомлены, что государственные алхимики убивают ишваритов.
    
    - Добрый день, мистер... - повернулся ко мне Урью Рокбелл. - Эдвард?
    
    - Рад видеть вас в добром здравии дядя. - Кивнул я ему. - У вас много пациентов.
    
    Доктор, нахмурившись, внимательно посмотрел на меня.
    
    - Зачем ты здесь, Эдвард? - спросил он меня. - Ты хочешь убить моих пациентов?
    
    - Что вы, что вы, доктор, - замахал я руками. - Я не воюю с раненными, стариками и детьми. Только против солдат.
    
    - Однако не все алхимики придерживаются такого же мнения. - Сказал он, не меняя тона. - Чтобы сказала твоя мать, когда узнала бы, что ты стал армейским псом?
    
    - Не знаю, - пожал я плечами. - Она ведь умерла до того, как я стал государственным алхимиком.
    
    - Как же низко ты пал, - устало сказал врач и присел рядом с кроватью одного из пациентов.
    
    - Возможно, - согласился я с ним. - Вчера был отдан приказ. О тотальной зачистке округа Канда. Вам надо уезжать.
    
    - Мы не можем бросить пациентов, так и передай своему начальству. - Раздражённо ответил дядя.
    
    - Я так и подумал, - ответил я ему, от чего он удивленно посмотрел на меня. - Дядя, меня всегда восхищало ваше мужество и стойкость. Вы всегда были верны долгу врача. - Я грустно улыбнулся. - И даже теперь, когда ваша жизнь в опасности, вы думаете в первую очередь не о себе.
    
    - Эдвард, может этот приказ отменят? - с надеждой спросил он. Я же в ответ покачал головой.
    
    - Нет, к сожалению, - сказал я. - Похоже, верхи решили окончательно уничтожить Ишвар.
    Я стоял и осматривал этот полевой госпиталь, хотя госпиталем назвать его можно с очень большой натяжкой. Лекарств практически не было, оборудования тоже. Перевязочные материалы и простыни были застираны до дыр. Я действительно восхищался мужеством моих названных Дяди и Тети. Я немного походил по помещению, посмотрел вокруг и устало опустился на табуретку. Рокбеллы не сводили с меня глаз.
    
    - Послезавтра начнется операция, приказ был отдан Кимбли, 'Кровавому алхимику', - тихо сказал я, глядя перед собой в пустоту. - После него никто не останется в живых. Если вы хотите спасти этих людей, их нужно эвакуировать. К югу отсюда, в пяти километрах есть ущелье. Если пройдете через него, сможете укрыться. Там нет никаких постов армии. Только не выходите на дорогу на Бар Хонда. Идите горными тропами,- затем я повернулся к пожилой ишваритке с перевязанным правым глазом, что неотрывно смотрела на меня все это время. Смотрела не с ненавистью, а с жалостью. - Севгили Кадын! Сен дагларын йолуну бильёр мусун? Туму ичин йолу гостеребилир мусинис? [Уважаемая женщина! Вы знаете дорогу через горы? Можете ли вы показать всем путь?], - мое знание ишварского языка удивило женщину, но все же она ответила мне.
    
    - Эвет, мюмкюн дуюёрум, - согласно кивнула она. По ишварски это означало 'Да, я могу'.
    
    - Вам не стоит медлить, - повернулся я к Рокбеллам. - Кимбли вас не убьет, но подумайте об остальных.
    
    - Хорошо, - кивнул Дядя, а затем бросил взгляд на больных. - Но у нас все еще очень много лежачих пациентов. Мы не сможем идти через горы с ними.
    
    Я посмотрел на кровати вокруг меня. На ближайшей лежал ребенок, моей ровесник. Он испуганно смотрел на меня.
    
    - Что с ним? - спросил я врача.
    
    - Перебит позвоночник, - ответил доктор. - Мы пытались сделать что-нибудь, но всё бесполезно. Нервы разорваны, и он больше не сможет ходить. Он не сможет уйти завтра и таких тут немало.
    
    - Ясно, - кивнул я. Это серьезная травма и если не знаешь, что лечить, лучше не соваться. Но у меня был огромный опыт в лечении всякого рода травм, и мне даже приходилось заниматься восстановлением позвоночника. Каюсь, первые испытания проходили на ишваритах, и первые три раза были провальными. Но в итоге мне удалось нащупать верный путь. Бесчеловечно? Возможно, но они уже были смертниками. А теперь у этого мальчишки есть шанс. Прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, я соединил руки в круг и раздался хрустальный звон. Затем я прикоснулся к спине мальчика и восстановил ткани. Операция заняла меньше пяти секунд и прошла успешно. Рокбеллы с удивлением смотрели на меня. - Попробуй встать, - сказал я ребёнку. Мальчику удалось подняться, и он с недоумением посмотрел на меня. Я же посмотрел на Рокбеллов. - Не думайте, что я чудовище, способное лишь убивать, - сказал я им. - Просто я понимаю истинные причины этой войны и хочу спасти как можно больше ишваритов. Поверьте, находясь на острие меча это сделать гораздо проще.
    
    - Ты владеешь медицинской алхимией? - удивился Дядя.
    
    - Да, - кивнул я. - Показывайте, кому еще из ваших пациентов нужна помощь, чтобы вы все смогли уйти. Я постараюсь помочь всем. Пары дней хватит для их частичной реабилитации.
    
    Я покинул госпиталь, а через три дня, когда Зольф Джей Кимбли принялся за уничтожение округа, я узнал, что Рокбеллы погибли. Их убил ишварец в тот день, когда они собирались эвакуировать госпиталь. Я пытался их спасти, но мои попытки не увенчались успехом. Тем не менее, Кимбли наткнулся на тех, кого лечили Рокбеллы и я. В тот день они так и не эвакуировались. Вот только что-то видимо задело в душе Кимбли, потому что он велел эвакуировать ишваритов, вместо того чтобы убивать. Честно говоря этот поступок Багряного удивил меня. Видимо, не все настолько плохо с ним, как я думал раньше. Война в Ишваре, а точнее зачистка закончилась в 1909 году. Мне исполнилось десять лет и мы все вернулись домой.
    
    ***
    
    Война окончилась, вот только на душе у меня было не весело. Кимбли был арестован в конце войны за убийство старших офицеров. Вот только мало кто знал об истинных причинах его поступка. Я был в числе этого меньшинства, но предпочитал помалкивать. За заслуги во время кампании меня повысили, как и Мустанга и теперь я просиживал штаны в Восточном городе. Старик Груман сделал нас двоих своими заместителями.
    Все бы ничего, вот только слава моя шла впереди меня. Стального алхимика народ знал и под другим именем. Жнец. Не знаю, какие цели преследовало командование, но я был назван самым результативным алхимиком всей кампании, и было оглашено, сколько именно народу я убил. 17152 человека погибли от моей руки. Внушительная цифра. После той статьи в центральной газете, в которой также было напечатано моё фото, мою рожу стали узнавать все. Что не добавляло мне хорошего настроения, а окружающие меня люди ловя на себе мои злобный взгляд, дрожали от страха. Могу даже предположить, что мною матери теперь пугают своих непослушных детей.
    Не удивительно, что с такой репутацией найти нормальных подчинённых было сложно. Это Мустангу хорошо. О нём мало кто знает, куча наград, возраст меньше тридцати, с амбициями. Красавец в общем. И я. Метр с кепкой в прыжке, едва исполнилось десять лет. Ребёнок. Это с одной стороны. А с другой - маньяк, кушающий на завтрак так же деток как он сам, чтобы побыстрее вырасти. Каких только небылиц обо мне не ходило по восточному штабу. Рой же посмеивался надо мной.
    
    - Доброе утро, Стальной, - одарил меня очередной улыбкой подполковник.
    
    - Утро добрым не бывает, - отрезал я. - Слушай, Рой. Одолжи мне Лизу.
    
    - Чего? - выпучил глаза Мустанг.
    
    - Ну, пусть она хотя бы поможет мне людей подобрать, а то ко мне никто не хочет идти. - Заныл я.
    
    - Ещё бы, с твоей-то репутацией, - пробубнил в сторону алхимик. Но я его услышал.
    
    - Ну, так как? - спросил я его.
    
    - А ты не испортишь девочку? - спросил он меня.
    
    - Это что за пошлые намеки? - Возмутился я. - Она мне в матери годиться.
    
    - В матери? - ехидно заметил Рой. - Так и быть, откомандирую тебе Лизу, менять твои пеленки.
    
    - Рой, всякой шутке есть предел, - спокойно ответил я, но Мустангу хватило.
    
    - Ладно, не кипятись, - ответил он уже спокойно. - Я уже позаботился о твоей проблеме и подобрал тебе людей. Хоукай зайдёт к тебе с ним после обеда.
    
    - Спасибо тебе, Рой, - улыбнулся я. - Ты - настоящий друг.
    
    
Интерлюдия.
    Мысли подполковника Мустанга об Эдварде Элрике.
    

    Да, посмотришь на этого мальчишку и не поверишь в слухи о нём. Жнец, так его зовут за глаза. Самый молодой государственный алхимик. И самый результативный в Ишваре. Сколько ишваритов погибло от его руки. Хотя в газетах и указана была пятизначная цифра, старшие офицеры знаю, что она была немного иной. Данные многих алхимиков занизили. Но у Стального - больше всех. Почти семьдесят тысяч вооруженных мужчин погибло от его рук. Сейчас Ишваритов в живых осталось меньше двадцати процентов от довоенного числа. И большая их часть погибла от рук алхимиков.
    Когда я спросил Эдварда, не жалеет ли он, что стал государственным алхимиком, он мне грустно ответил, что знал на что шёл. Генерал Груман рассказал мне, что случилось в Ризенбурге. Двести двадцать человек были убиты восьмилетним мальчишкой. Это в голове не укладывается, если не знать того простого факта, что он - алхимик. Война в Ишваре показала всю чудовищность такого направления, как боевая алхимия.
    Хм, а ведь именно Эдвард быстро привёл меня в чувство, когда война почти окончилась Он указал мне на цель. Цель, чтобы защитить тех кто мне дорог. Стать фюрером. Тот, кто находиться на вершине обладает силой, чтобы защитить всех.
    
    - Я готов поддержать тебя, пока ты идёшь к этой цели, - сказал мне тогда Эдвард.
    
    Ему всего десять лет, а у меня порой складывается такое впечатление, что он старше меня на все двадцать. Вроде ребёнок, но сколько раз уже я обращался к нему за советом, а он давал дельные предложения.
    В последнее время у Эдварда совсем поганое настроение. Да и в родной Ризенбург, он что-то не горит желанием ехать. Надо как-то развеселить его. Кстати, меня ведь Хьюз приглашал на свою свадьбу. Надо у него будет поинтересоваться, не будет ли он против присутствия на свадьбе Эдварда. Решено.
    
Конец Интерлюдии

    

    Я таки нашёл себе нормальных подчиненных. В основном это были ребята прошедшие вместе с нами Ишвар. Спасибо Лизе, она смогла переубедить их относительно меня. Хотя, если честно, только моя репутация кровожадного маньяка и могла заставить их подчиняться такой малолетке, как я.
    Да, кроме всего прочего, Мустанг ухитрился пригласить меня на свадьбу своего друга. Чета Хьюзов весьма спокойно отнеслась ко мне и ничего не имела против того, чтобы я присутствовал на торжествах. Они были даже рады меня видеть, так как Маэс откровенно жалел меня. Он-то видел, чем мне приходилось заниматься в Ишваре, а потому весьма настойчиво приглашал меня.
    Мы пришли на свадьбу втроем. Я, Рой и Лиза. Лиза в кои-то веки надела платье и была весьма смущена. Меткий снайпер куда-то пропала и осталась лишь молодая девушка. Мы же с Мустангом остановились на классических костюмах. Алхимик сначала предложил мне надеть короткие штанишки, чтобы довершить образ благообразного мальчика. Но я довольно популярно объяснил ему, куда он может идти со своими предложениями, так что он быстро согласился, что и брюки вполне подойдут. Я хоть и ребёнок, но я ведь ещё и целый подполковник, так что, позориться на официальном мероприятии мне не хотелось.
    После церемонии молодожены подошли к нам.
    
    - Добрый день, Рой, Эдвард, Лиза - поздоровался с Мустангом Хьюз. - Как добрались?
    
    - Нормально, - махнул рукой огненный алхимик. - Правда кое-кто ворчал всю дорогу, недовольный моими дельными предложениями.
    
    - Твои дельные предложения, сплошное непотребство, - парировал я. - Добрый день, капитан Хьюз.
    
    - Добрый день, капитан, - ответила Хоукай, вытянувшись по стойке смирно. И это в платье.
    
    - Да ладно вам, мы не на службе. - Махнул рукой мужчина, на что я улыбнулся и кивнул. Лиза тоже заметно расслабилась. - Гресия, дорогая, позволь тебе представить моих сослуживцев и друзей. Я рассказывал о них не раз, а теперь ты можешь их видеть, что называется, воочию. Это мой давний друг и однокурсник по академии, подполковник Рой Мустанг.
    
    - Приятно с вами познакомиться, мисс Хьюз, - галантно поздоровался Мустанг и поцеловал даме ручку.
    
    - Взаимно, подполковник, - приняла она его приветствие. - Мой дорогой супруг неоднократно писал о вас и отзывался при этом в самом лучшем свете.
    
    - Это младший лейтенант Лиза Хоукай, подчиненная полковника, - представил девушку Маэс. - А заодно она следит, чтобы он не отлынивал от работы, ха-ха.
    
    - Вот только не надо таких подробностей, Хьюз. - Насупился Мустанг. Лиза же улыбнулась, смущенный подполковник явление редкое.
    
    - Приятно с вами познакомиться, Гресия, - сказала Хоукай, протягивая правую руку. Женщины обменялись приветствиями и комплиментами. Всё-таки, армия не сумела выбить все, что преподавали в той школе благородных девиц, где училась Лиза.
    
    - А кто этот молодой человек? - с интересом спросила невеста, посмотрев на меня. - Позвольте угадать, это ваш сын, подполковник Мустанг? - Рой на её слова лишь улыбнулся.
    
    - Боюсь, мне никакого бы здоровья не хватило, если бы Эдвард был моим сыном. - Сказал он. - У него слишком тяжёлый характер.
    
    - Вы сказали, Эдвард? - удивилась невеста. - Должно быть вы...
    
    - Позвольте отрекомендовать себя, Подполковник Эдвард Элрик, - сказал я, вытянувшись по стойке смирно и кивком головы обозначив поклон. Женщина посмотрела на меня жалобным взглядом.
    
    - Я слышала о вас, - сказала она. - Муж часто упоминал вас в своих письмах. Я долго не могла поверить, что вы - государственный алхимик. Не поймите меня неправильно, но мне кажется, что вам не место на поле боя.
    
    - Отрадно это слышать из ваших уст, мисс Хьюз, - ответил я, улыбаясь. Остальные же пораженно смотрели на меня. Уж не такой реакции они ожидали от меня. - Раз вы так говорите, то значит, что вы станете прекрасной матерью. И я рад, что у Маэса такая прекрасная супруга. - Тут я посмотрел на других. - Хм, у меня что-то на лице, что вы так на меня смотрите?
    
    - Нет, - ответил за всех Мустанг. - Просто не ожидал, что ты ТАК ответишь!
    
    - Хм, а что в этом такого? - пожал я плечами. - Я прекрасно понимаю, почему многие смотрят на меня с жалостью. Но, мисс Хьюз, не надо жалеть меня. Это было моё решение и на то были очень серьёзные причины. Не буду говорить какие, но они действительно были, поверьте.
    
    - И всё-таки, жаль, что у вас нет нормального детства. - Покачала головой Гресия. - Сколько вам лет, мистер Элрик?
    
    - Называйте меня Эдвардом или Эдом, - предложил я. - А насчёт возраста... мне десять лет.
    
    - Эх, ты такой ребёнок, Эдвард, - сказала она. - Ну, скажи, зачем тебе эта армия? Ведь ты же ребёнок!
    
    - Боюсь, после всего, что я сделал, я не имею права так думать, - покачал я головой. Затем я улыбнулся и продолжил. - Ладно, давайте оставим эту невесёлую тему и поговорим о чём-нибудь более приятном. Я вот тут подумал, капитан, вы уже успели придумать имя для ребёнка?
    
    - Так скоро? - удивился Хьюз и переглянулся со своей супругой. - Мы ещё это не обсуждали. Ведь мы не знаем, кто будет, мальчик или девочка.
    
    - Ну, такие вещи надо продумывать заранее, - сказал я с видом знатока. - Я про имя говорю, а не про пол будущего ребёнка. - Пояснил я.
    
    - Мы уже поняли, - усмехнулся Мустанг. - Хотя, я думаю, будет мальчик.
    
    - Хо, а ты настолько в этом уверен, Рой? - протянул я. - И мне почему-то кажется, что будет девочка.
    
    - Мальчик, - уверенно сказал Мустанг.
    
    - Девочка, - вторил ему я.
    
    - Ой-ой, да ладно вам, не спорьте, - замахал руками Хьюз, хотя было очевидно, что ему весьма импонирует наша небольшая перепалка.
    
    - Хорошо, спорить не будем, - сказал я. - Мустанг, как насчёт пари?
    
    - Хм, я не против, - после минутного размышления задумался алхимик. - Вот только что ставить? Деньги? Это не смешно. Может тогда желание?
    
    - Мы алхимики или кто? - усмехнулся я. - Как насчёт такого варианта. Если будет девочка, ты показываешь мне в чём суть твоей огненной алхимии.
    
    - А если будет мальчик, ты объяснишь, как ты обходишься без круга преобразования и научишь этому. - Выставил своё условие Мустанг. Моё лицо мигом изменилось.
    
    - Идёт, - холодным тоном ответил я.
    
    - Мужчины, спорить по такому пустяку. - Сказала Гресия. - Ладно, развлекайтесь, а мы пока поприветствуем других гостей.
    
    В дальнейшем все прошло гладко. На торжествах Нам удалось познакомиться со многими гостями, среди которых военных было меньшинство. Мне удалось особо не отсвечивать. Погуляв ещё часа три, мы попрощались с молодожёнами, и отправились в гостиницу.
    
    - Спасибо тебе, Рой, что вытащил меня, - поблагодарил я моего друга, уже собираясь зайти в свой номер. - Я смог хоть немного отвлечься.
    
    - Эдвард, мы можем поговорить? - спросил он меня. - Не в коридоре.
    
    - Ладно, давай, - сказал я, пропуская его в свой номер.
    
    - Скажи, Эд, - спросил он, усевшись на диване в номере. - Зачем тебе всё это? Зачем ты стал государственным алхимиком?
    
    Пройдя по комнате, я сел на диван напротив него. Немного подумав, я посмотрел на Огненного алхимика.
    
    - Рой, ты помнишь тот разговор в Ишваре? - спросил я его. - Помнишь, что я сказал, почему люди сражаются?
    
    - Чтобы защитить тех, кто им дорог, - вспомнил он о моих словах. - Но тебе всего десять. А ты ведешь себя не как ребёнок. Что с тобой? Я тебя никак не понимаю. Я бы понял, если бы ты шутил, подкалывал меня. На худой конец, издевался. Но ты ведёшь себя по-другому. Дети так себя не ведут.
    
    Я устало посмотрел на этого человека, которого я вполне заслуженно могу назвать моим другом.
    
    - Я просто вырос, Рой. Как я и сказал Гресии, о причинах я пока не хочу говорить. Сам не готов. Просто прими как данность.
    
    - Мне просто жаль смотреть на то, как ты прожигаешь свое детство, - так же устало смотрел на меня Мустанг. - Тебе бы играть с друзьями, а не... Эх, да что я говорю, ты сам всё понимаешь.
    
    - Понимаю, - согласился я. - И, Рой... Спасибо. Я рад, что у меня есть такой друг как ты.
    
    ***
    
    Я ехал в поезде на восток. Зачем мне ехать в этом направлении из восточного города, если мне не нужно в пустыню? Ответ прост. Вспомнив кое-какие подробности канона, я решил, не откладывая в долгие ящик, то есть на два-три года, проинспектировать шахты Юсвела. По имеющимся у меня данным тамошний градоначальник, находящийся аж в чине лейтенанта, сносно управлял городом. Во всяком случае, как гласили документы. Впрочем, чтобы увидеть всю картину на востоке, я решил объехать пару десятков таких городков. Может, не только в этом городе не всё гладко.
    С собой я прихватил своего заместителя, младшего лейтенанта Виктора Штейна. Голубоглазый блондин ростом сто восемьдесят сантиметров. Настоящий ариец, что впрочем, было отличительной чертой коренных аместрийцев. Этот вояка прослужил под моим началом часть войны, пока не был ранен. Мне удалось уговорить его вернуться ко мне, тем более, что ранение не препятствовало этому. Он был экспертом в стрелковом оружии и прекрасно разбирался в отчетах. Во всяком случае, к его методам работы у меня нареканий не было. В мою команду кроме него входило ещё несколько человек. Но в эту поездку мы отправились вдвоем.
    
    - Подполковник, - обратился ко мне Виктор. Он видел меня в бою и знал мне цену, потому в его обращении всегда чувствовалось уважение ко мне, несмотря на мой юный возраст. - И всё-таки, почему мы едем в этот городок? Ведь со всеми документами всё в порядке.
    
    - Когда всё хорошо, тоже плохо, - ответил я общеизвестной истиной. - Пока шла война, вот такие вот городки, что остались в стороне от боевых действий, долгое время были без должного контроля. Что-то мне подсказывает, что это только подогрело коррупцию. Лучше перебдеть, и самим всё проверить.
    
    - Да вы могли кого-нибудь послать, что самому-то ехать? - продолжил гнуть он свою линию.
    
    - Хм, в принципе ты прав, - согласился я. - Но ты не учел одного. Будучи солдатом, ты привык видеть врага на поле боя через прицел винтовки. Но взяточники и казнокрады - люди другого теста. Их не припугнешь оружием. Они бояться только того, у кого больше власти и влияния. Тех, кто старше их по званию. Ты младший лейтенант, а, к примеру, Юсвелом управляет полный лейтенант. Не обижайся, но как ты думаешь, как он к тебе будет относиться? - Виктор понимающе кивнул. - Поэтому мне, гораздо проще съездить самому. Мало кто сможет перечить подполковнику. К тому же, я - государственный алхимик и отчитываюсь только перед фюрером. Даже перед генералом Груманом я не несу полной ответственности, хотя и нахожусь в его подчинении как заместитель. Да и не забывай про мою репутацию. Ведь ты знаешь, как ещё называют Стального алхимика! - Виктор на этот раз одобрительно хмыкнул. - Одно это будет работать, и даже мой возраст здесь не помеха.
    
    - Я об этом как-то не подумал, - сказал мой зам. - Получается, босс, их не запугать?
    
    - О, ещё как можно запугать, - усмехнулся я. - Главное, подобрать нужные рычаги давления. А тут плюсом мне будет мой возраст.
    
    - В каком смысле? - удивился Виктор
    
    - Мне десять лет, а потому даже самый отъявленный и хитрый казнокрад будет видеть во мне мальчишку. Пусть много знающего, жестокого, убивавшего людей, но мальчишку. А если мальчишка, значит можно подкупить. Почему-то все коррупционеры считают, что все на свете покупается и продаётся. Поэтому, найдётся немало градоначальников, которые пожелают проверить меня на вшивость. И я с удовольствием предоставлю им этот шанс. А потом запишу, кто, сколько и откуда. А заодно проверим и города на местах. Может, где действительно требуются капитальные вложения. Да и не забывай, что я - алхимик. А значит, кое-что могу сделать и сам, причём бесплатно.
    
    - Да, и откуда вы всё это знаете, сэр? - вновь удивленно воскликнул младший лейтенант. - И не скажешь что вам... - Он замолчал, и я продолжил за него.
    
    - Десять лет? - я пожал плечами. - Не бери в голову. Я такой, какой есть. Но я всегда готов выслушать твоего совета. Я не как подполковник Мустанг, мне нянька не нужна, чтобы заставлять работать. - На это Виктор прыснул, да и я улыбнулся, но тут же вернул себе, серьезное выражение лица, "не заметив" вольностей подчинённого. - А вот от дельного совета не откажусь.
    
    - Я уже понял это, сэр. - Серьёзно кивнул он.
    
    Спустя полчаса мы прибыли в Юсвел. Что можно сказать об этом шахтерском городке? Это шахтерский городок и этим всё сказано. Ничего другого тут нет. В горах на северо-востоке страны много таких. И все управляются по одному принципу. Управляющий является владельцем шахт. Он тут царь и бог. Хотя, скорее царёк и божок, так как, по моему мнению, и скромным прикидкам, они все гребут под себя. Когда мы вышли из поезда и спустились с перрона на улицу, я тут же нашел подтверждение своим предположениям. Хотя до событий канона в Юсвеле года три осталось, уже сейчас видно, в каком отчаянном положении находиться город. И уже сейчас лейтенант Йокки заработал у меня минимум вышку. Впрочем, я готов дать ему шанс исправиться. По событиям сериала я знал, что он может быть добрым малым, вот только пинать его для этого надо нещадно.
    Идя по улице, я замечал бедность города. Грязь на улицах, мелкий мусор. Выбитые стекла в заброшенных домах, которых было немало. Одежда на людях была довольно поношенной. Детей на улице практически не было. А если и были, то не старше восьми лет. И я сильно сомневаюсь, что они в школе, так как сегодня вроде выходной день. В глазах же тех жителей, кого я встречал, я видел обреченность. Такое бывает не от хорошей жизни. И это совсем не соответствует отчетам, что получал восточный штаб.
    
    - В принципе уже всё ясно, младший лейтенант Штейн, - сказал я, осматривая улицы. - А вы как считаете?
    
    - Согласен, подполковник, - угрюмо кивнул вояка. У него были глаза, и он отчетливо видел, что происходит в городе. А уж сложить два и два...
    
    - Ну, что, посетим уважаемого лейтенанта Йокки? - спросил я. - Вот только, давай остановимся сначала на ночь вон в этой гостинице. А уж официальные мероприятия оставим на завтра.
    
    Войдя в помещение, более похожее на столовый зал, я тут же направился к высокому мужчине со светлыми волосами. Все находящиеся внутри тут же внимательно посмотрели на меня. И в их взглядах читалась неприязнь. Ведь мы с Штейном были в форме.
    
    - Добрый вечер, - поздоровался я с мужчиной, сохраняя вежливый тон. - Я бы хотел поговорить с хозяином гостиницы. Не подскажите, где мне его найти?
    
    - Это я, меня зовут Халлинг. - Ответил он. - С кем имею честь разговаривать?
    
    - Я - подполковник Эдвард Элрик, а это - мой заместитель, младший лейтенант Виктор Штайн. - Представился я. - Я приехал в Юсвел с проверкой и хотел бы остановиться в вашей гостинице. Это возможно?
    
    Халлинг внимательно смотрел на меня. Я отчетливо видел, как он пытается принять хоть какое-то решение. Он ненавидит военных за поборы, устраиваемые Йокки, но я приехал с проверкой и он вполне может сыграть на этом.
    
    - Странно, никогда бы не подумал, что полковники в армии Аместриса столь молоды, - заметил он. К тому, что меня подначивают таким образом, я уже привык, и слова шахтера вызвали у меня лишь улыбку.
    
    - В армии Аместриса я один такой уникум, - усмехнулся я. - Итак, что насчёт номера?
    
    - Хорошо, я предоставлю вам номер, - ответил Халлинг, видимо решив, что я не такой уж и плохой парень. - Вот только это будет дорого.
    
    - Я вполне кредитоспособен, - ответил я. - Сколько?
    
    - Двести тысяч. - Ответил он.
    
    - За гостиницу? - решил уточнить я.
    
    - Нет, это за номер и ужин, с каждого, - уточнил шахтер.
    
    - У вас отличное чувство юмора, мистер Халлинг, - улыбнулся я. А затем моё лицо посуровело. - Всё настолько плохо?
    
    - Вы сами могли видеть, когда шли по улице, господин полковник. - Развел руками мужчина.
    
    - Подполковник, - поправил я, затем я задумался. Спустя полминуты я решил сделать кое-какое предложение. - Как насчет компромисса. Дело в том, что я - государственный алхимик. Я могу оказать вам необходимые услуги, какие вы посчитаете нужными, а в оплату предоставите мне проживание и питание, мне и моему помощнику.
    
    - Алхимик? Это меняет дело, - оживился Халлинг. - У нас давно не было алхимиков. Сам я уже давно не практикую толком, так по мелочи, учился в юности в Восточном городе. А у многих наших инструмент совсем пообтесался.
    
    - Пообтесался? - уточнил я. - Тогда мне ещё понадобиться металл в качестве сырья для восстановления. Равноценные обмен, как вы понимаете. Я не могу нарастить металл из воздуха. - Вообще-то могу, но, во-первых, это энергозатратно, а во-вторых, что называется "хрен вам". Пусть тоже внесут свой вклад. А то нашли Альтруиста.
    
    - Всё сейчас будет, господин полковник, - уже радостно ответил Халлинг. Спустя полчаса работы весь инструмент рабочих был восстановлен. Для работы я использовал универсальный круг преобразования, разработанный мной как раз для таких случаев. Я поместил его на специальном листе и в эту поездку взял с собой, предполагая что он мне пригодиться. Когда я закончил, ко мне подошёл Виктор и протянул мне чашку кофе.
    
    - Передохните, босс. - Сказал он мне. - Столько преобразований за раз без передышки. Даже на фронте вы столько не напрягались.
    
    - На фронте? - удивились рабочие. Затем до них стало постепенно доходить, кто я.
    
    - Ничего, Штейн, алхимия созидания всегда доставляла мне больше удовольствие, чем разрушение. - Ответил я, краем глаза замечая очередное изменение настроения шахтеров.
    
    - Прости, господин подполковник, - вновь осторожно как в самом начале, начал Халлинг. - Вы сказали, что вы - государственный алхимик?
    
    - Да, - кивнул я. Я достал серебряные часы с гербом Аместриса. - Представлюсь полностью, Подполковник Эдвард Элрик, Стальной Алхимик, заместитель командующего Восточной Зоной.
    
    - Вы тот самый алхимик, которого называют... - начал какой-то мальчишка, судя по всему, сын Халлинга.
    
    - Кайл, - попытался одернуть его отец, но такие же мысли витали у всех.
    
    - Жнец, - холодно ответил я. Затем я окинул ещё раз рабочих и устало вздохнул. И постарался как можно мягче улыбнуться. - Не смотрите на меня так. Несмотря на то, какие обо мне ходят слухи, я не убиваю безоружных граждан. И не пью кровь младенцев. Или что там обо мне ещё говорят?
    
    - Многое, - пространно сказал Халлинг, сделав описательный жест рукой.
    
    - Мда, не хорошо как-то получилось, - смущенно сказал я. Затем, встряхнувшись, я решил сменить тему. - Я так понимаю, больше инструментов, которым требуется починка не осталась?
    
    - Вы всё починили, что наши работяги успели притащить, господин подполковник. - Ответил хозяин за всех.
    
    - Ясно, - кивнул я. - Вы не против продолжить наш разговор завтра? Просто я уже вторые сутки на ногах и хотелось бы банально выспаться.
    
    - Хорошо, - кивнул Халлинг. - Кайл, проводи гостей.
    
    - Хорошо, Отец, - кивнул десятилетний мальчишка, мой ровесник. Он проводил нас с Виктором до нашего номера. Так уж получилось, что мы с моим замом привыкли брать один двухместный номер на двоих, несмотря на разницу в чинах. Как я объяснил моему подчиненному, которого поначалу смущал этот факт, так лучше в плане безопасности. Проводив нас до номера, я заметил, что Кайл не спешил уходить, видимо, желая о чём-то спросить меня.
    
    - Кайл, верно? - спросил я. - Вижу, ты что-то хочешь узнать, давай оставим до завтра, хорошо? Уже поздно, да и тебе пора, наверное, спать.
    
    Мальчик кивнул и удалился.
    
    - Маленьким детям пора спать? - улыбаясь, спросил Виктор.
    
    - Ага, - кивнул я и широко зевнул. Затем я серьезно добавил. - И я не исключение, несмотря на моё звание. Растущему организму нужен сон.
    
    - Полностью с вами солидарен, босс, - кивнул Виктор. В пять минут мы разобрались. Туша свет он сказал, - доброй ночи, подполковник.
    
    - Доброй ночи, младший лейтенант, - ответил я и отрубился.
    
    Привычку засыпать мгновенно и просыпаться вовремя я отработал в Ишваре. Там каждая минута отдыха была на счету, потому мы, военные, очень ценили их. Особенно это касалось государственных алхимиков, так как у нас была наиболее напряжённая нагрузка. И хотя вроде как наступило мирное время, я не спешил избавляться от этой полезной привычки.
    Проснувшись с восходом солнца и совершив утренний моцион, мы с Виктором спустились вниз. К моему немалому удивлению, тут уже было немало народа. Как оказалось, рабочий день у них начинается как раз в это время, и длиться четырнадцать часов. Услышав про это, у меня задергалась левая бровь.
    
    - Сколько, ты говоришь, Халлинг, длиться у вас обычно рабочий день? - спросил я у шахтера.
    
    - Четырнадцать часов. - Ответил он, с интересом смотря на мою реакцию. Взяв себя в руки, я постарался успокоиться.
    
    - У вас найдётся каска? - уже спокойно спросил я. - Я бы хотел спуститься вместе с вами в забой.
    
    - Да, - кивнул он. В его глазах мелькали смешанные чувства. Он не понимал, что происходит, но надеялся на лучшее. Переодевшись в рабочий комбинезон, который я также прихватил с собой в Юсвел, я нацепив каску, спустился вместе с рабочими в забой, велев Виктору оставаться на поверхности и быть осторожным. Боевой офицер кивнул. "Уж меня-то никакая тыловая крыса не напугает", сказал он мне. Вместе с рабочими я провел под землёй следующие четырнадцать часов. Что можно сказать про шахту? Это была первая шахта увиденная мной. И мне не понравилось. Порасспросив рабочих, считают ли они, что в шахте все в порядке, услышал ответ, что бывает и хуже. Правда, потом они добавили, что им хотелось бы условий и получше, вот только лейтенант Йокки совсем иного мнения. Пройдясь по всей немаленькой шахте, я при помощи алхимии постарался, где возможно укрепить своды и максимально обезопасить труд рабочих.
    
    - Господин подполковник, уже три часа дня, - позвал меня Халлинг, когда я закончил укреплять один из центральных коридоров.
    
    - Спасибо, Халлинг, - кивнул я, отряхивая руки. - Сегодня я увидел достаточно. Возвращаемся в гостиницу?
    
    - Да, сэр, - кивнул он мне. Когда мы почти подошли к выходу на поверхность, он, наконец, решился спросить меня о том, о чём думал. - Сэр, скажите, теперь всё поменяется?
    
    - Тебе так нужно узнать ответ на этот вопрос? - спросил я, остановившись и повернувшись к мужчине. И по его взгляду, я понял, что "Да". - Ты прав, я не могу все так оставить. Лейтенант Йокки показал свою полную некомпетентность в деле управления шахтами. Правда, мне осталось проверить документацию, но я почему-то сомневаюсь, что там всё будет в порядке. Уже сейчас видно, что лейтенант Йокки вопиюще нарушал свои обязанности. - Я внимательно посмотрел в глаза мужчине. - Халлинг, как ты думаешь, какое наказание должен понести Йокки? Должен ли он ответить по всей строгости закона или же к нему можно проявить снисхождение?
    
    - Пусть он ответит за свои преступления, - сказал мужчина. - Он все соки из нас выпил. Люди уже в отчаянии.
    
    - Хорошо, - кивнул я. - Я сейчас отправлюсь к нему, займусь проверкой документов. А в, - я посмотрел на часы, - в восемнадцать ноль-ноль пусть все подходят к зданию администрации.
    
    Спустя сорок минут мы с Виктором стояли у административного здания. Войдя в приемную, мы никого не застали. Оглядев первый этаж, мы не нашли никого. Во всяком случае, под это определение не попадали пьяные в хлам двое младших сержантов. Пожав плечами и не дав Виктору разбудить их, я предложил подняться на второй этаж. В одном из залов, который видимо по недоразумению называют кабинетом, мы нашли лейтенанта Йокки. Который вместе с секретаршей был занят важным делом. Мы услышали их ещё в коридоре, но я, такой гад, не дал им закончить.
    
    - Добрый день, Лейтенант Йокки, - поздоровался я, входя в кабинет. Лейтенант, которого отвлекли в самый неподходящий момент, с негодованием посмотрел на вторженцев, то есть на нас. Вот только гневные слова так и не успели сорваться с его губ. Наблюдать за его физиономией, которая менялась по мере узнавания моей скромной персоны, было очень интересно. - Может, потрудитесь-таки поприветствовать старшего по званию должным образом? - Чего мне стоило сохранять суровое выражение лица и не заржать в тот момент. Но я старался. К слову, Виктор успел немного покраснеть, от увиденной сцены. Я же был калачом более тертым, что и помогло мне сохранить спокойствие.
    
    - Г-господин подполковник? - протянул удивленным голосом лейтенант, не меняя позы.
    
    - Я вижу, вы, наконец, узнали меня. - Констатировал я. - Потрудитесь принять вертикальное положение и застегните штаны. - Йокки мгновенно принял стойку смирно. Но затем, вспомнив про штаны, тут же поспешил исправлять недоразумение. Секретарша же взвизгнув, подскочила и побежала к выходу из кабинета. - Стоять, Смирно. - Мои команды возымели действие. Конечно, не бас. Но уже и не детский голосок. Мой ледяной тон, как правило, отлично действовал на собеседников. Под моим пристальным взглядом, эта парочка стала судорожно одеваться. Я же невозмутимо наблюдал за каждым их движением. Наконец, они привели себя в относительный порядок. Секретаршей Йокки оказалась молодая девушка со знаками отличия младшего сержанта. Я прошел по кабинету, и брезгливо посмотрев на "место попрания воинской чести", сел в кресло для посетителей. Я с негодованием посмотрел на отличившихся. - Итак, лейтенант Йокки, вам известно, кто я?
    
    - Д-да, сэр, - промямлил он. - В-вы п-полковник Эд-двард Элрик...
    
    - Подполковник, - исправил его я. - Такая грубая лесть вам не поможет. Хорошо хоть имя не перепутали. Я прибыл в Юсвел, чтобы проинспектировать вас. И что я вижу? Вместо того, чтобы встречать меня, вы занимаетесь совсем другим делом. Вы знаете, чем вам грозят неуставные отношения на службе? На первый раз я, пожалуй, закрою глаза на этот инцидент, но в будущем постарайтесь держать себя в руках. Теперь, что касается проверки, - я на пару секунд задумался, собираясь с мыслями. - Предоставьте мне, все документы о состоянии дел на шахтах.
    
    - Но, сэр, - начал было возражать Йокки. - Мне нужно время чтобы собрать документы.
    
    - Они у вас все должны быть в кабинете, - парировал я. - Или вы не в курсе своих обязанностей?
    
    На мои слова лейтенанту отвечать было нечего, а потому он, молча, предоставил мне все бумаги. Я управился довольно быстро, всего за час. И этот час для Йокки бы самым худшим в жизни. Хотя при поверхностной проверке документов могло показаться, что всё на шахтах в порядке, я знал истинное положение дел. Потому я проверял документы тщательно. Это позволило сразу заметить "не стыковки". И по мере дальнейшей проверки, этих "не стыковок" становилось все больше и больше.
    
    - Как интересно, - в очередной раз сказал я, сверяя документы из разных папок. - Лейтенант, согласно этим документам, на шахтах совсем недавно проводились работы по укреплению сводов. И обошлись они в огромную сумму. Вот только когда я вчера проверял эту самую шахту, я не заметил, чтобы кто-либо занимался там чем-то подобным Во всяком случае, в последние лет десять.
    
    - Но, сэр, понимаете, - начал оправдываться Йокки. Я уже не мог смотреть на его тупую физиономию. Так и хотелось пустить его на ингредиенты. Я сделал останавливающий жест рукой, и он тут же замолчал.
    
    - Господин лейтенант, - обратился я к нему. - Вы понимаете, что значат все эти разночтения в документах? Это значит, что вы некомпетентны в исполнении своих прямых обязанностей. Когда началась война с Ишваром, многие шахты были переданы под управление военных, чтобы увеличить качество труда и выполняемых работ. Управляющим были переданы практически неограниченные полномочия. И как использовали эти полномочия вы? - спросил я его, внимательно глядя ему в глаза. А затем сам же ответил на мой вопрос. - Вместо того, чтобы содействовать благополучию Аместриса, мудро управляя вверенным вам имуществом, вы использовали его для собственного обогащения. Вы думаете, я не заметил, как вы живете, в каких условиях? И уж тем более я заметил, в каких условиях живут люди, на плечах которых зиждется могущество нашей страны. - Я говорил тихо и вкрадчиво, но каждое мое слово заставляло лейтенанта съеживаться. Однако последние мои слова вызвали у него недоумение, несмотря на страх передо мной. - Смотрю, вы удивлены моим словам? От чего же? Неужели вы думали, что могущество государства зависит от его армии или от его алхимии? Всё это вторично. Без самых обычных аместрийцев это все не имело бы значение и не смогло бы состояться. Вы же забыв о вашем долге заботиться о наших гражданах, использовали их для своей наживы. Это уже не просто преступление. Это государственная измена. А вы в курсе, какое в нашей стране предусмотрено наказание для военных совершивших государственную измену? - последние слова я проговорил медленно и четко. Это позволило Йокки наконец-то осознать всю глубину той ямы, в какую его загнала собственная алчность. Его ноги подкосились, и он упал на колени.
    
    - Господин подполковник, - зарыдал он, протянув ко мне руки. Я же бесстрастно глядел на него. - Пощадите. Я... - чего он ещё там хотел сказать, меня не интересовало, поэтому я просто остановил его жестом. Он мгновенно заткнулся.
    
    - Меня не интересуют твои оправдания. - Жестко ответил я. - Тем более я в курсе всех твоих дел. Твои преступления заслуживают самого сурового наказания. И будь моя воля, сегодняшний день стал бы последним днём твоей жизни. - Йокки испуганно затрясся, со страхом глядя на меня. Я встал с кресла и немного прошелся по кабинету размышляя. Затем я повернулся к нему. - Однако я не настолько жесток, как обо мне говорят. Пожалуй, я дам тебе шанс.
    
    - Спасибо, спасибо, - обрадовано закивал Йокки. Я лишь хмыкнул, уж очень оптимистично он был настроен.
    
    - Я вижу ещё не все потерянно, - сказал я, и на мое лицо наползла улыбка. - Ты ещё можешь исправиться.
    
    - Да, сэр, я исправлюсь, - продолжил он кивать. - Я больше не буду красть.
    
    - Твое стремление похвально, мой друг, - сказал я елейным тоном. - И ещё более похвально то, что ты не стал предлагать мне взятку, как ты всегда поступал в подобных случаях раньше. Если бы это произошло, ты бы уже умер. - Мои слова заставили лейтенанта в очередной раз побледнеть. - Но есть ещё кое-что, что ты можешь сделать, чтобы показать свое раскаяние.
    
    - Что я могу сделать? - с готовностью сказал он. - О да, - подумал я. - За свою шкуру ты наизнанку вывернешься. Хорошо пробрали тебя мои слова.
    
    - Садись, - казал я ему на стол. - И пиши.
    
    - Что писать? - с удивлением спросил он меня.
    
    - Всё, - ответил я ему. - Ты признался в своей вине мне устно. Теперь же стоит это сделать письменно. В своем признании не забудь указать все факты нарушения законов. Если ты что-то утаишь, то, когда всё всплывёт... Не если, а когда! - уточнил я, многозначительно на него посмотрев, - ...мне будет сложно заступиться за тебя.
    
    - Х-хорошо, сэр, - ответил Йокки нервно сглотнув. И он начал писать. Писал он долго, листов было много. И каждая страница была интереснее предыдущей. Когда он закончил, я забрал его опус и передал Виктору, чтобы он убрал его.
    
    - Отлично, Йокки. - Улыбнулся я ему. - А теперь вы можете отправляться собирать вещи. На время следствия вы будете находиться в Восточном городе. И я настоятельно рекомендую не покидать его. Это же касается и твоих подчиненных, всех подчиненных. Тем двум пьяницам, что сейчас спят внизу, сообщишь сам. У меня нет желания тратить на них свое драгоценное время. Послезавтра в полдень вы должны быть в Восточном городе. Вам всё понятно.
    
    - Да, сэр, - потерянно сказал Йокки. Я не оставил ему выбора.
    
    Когда в шесть часов рабочие собрались перед администрацией я объявил им о кадровых перестановках. Люди были обрадованы. Наконец кто-то позаботился о них. Я назначил Халлинга управляющим так как он специально учился этому и то как он управляет гостиницей показало что необходимый навык у него есть. Да и авторитетом среди рабочих он обладал немалым.
    В этот же вечер в гостинице состоялась вечеринка по поводу смены руководства. И меня бы носили на руках, если бы не мой прозрачный намек о нежелательности этого. Желая выразить мне свое уважение, шахтеры налили мне большую кружку пива. К этому времени Виктор уже успел выпить несколько таких, и был в весьма веселом расположении духа. Я не стал отказываться от того, что предлагали. Но вместо того, чтобы сходу выдуть всю посудину, я решил растянуть удовольствие. Пиво оказалось довольно неплохим и не особо крепким, хотя моему юному телу и этого вполне могло хватить.
    Отойдя в тихий уголок и смакуя напиток, я наблюдал, как гости один за другим отрубаются. Тут ко мне подошел Халлинг. Хотя праздник длился довольно долго, он, судя по всему, особо не налегал на алкоголь.
    
    - Хочу ещё раз поблагодарить вас за то, что вы для нас сделали, сэр. - Сказал он мне. Я остановил его жестом.
    
    - Не надо, Халлинг. - Сказал я ему. Затем указав на стулья, жестом предложил ему присесть. - Я понимаю, каково вам было. То, что я сделал - моя обязанность. Я знаю, что вы не совершите тех ошибок, что совершил Йокки, находясь на этом посту. И, кстати, вы можете называть меня Эдвард, во всяком случае, в неофициальной обстановке. Всё-таки я вам в сыновья гожусь.
    
    - Спасибо ещё раз, подпол... Эдвард, - сказал Халлинг. - Так непривычно. Вроде и военный, и государственный алхимик, а...
    
    - Ребёнок, - хмыкнул я. - Удивлены? Впрочем, так уж получилось. - Тут я заметил, как он покосился на пиво в моей руке.
    
    - Ты уж извини ребят, - сказал он. - Они от избытка чувств. Кстати, это ведь вторая кружка.
    
    - Ничего, я меру знаю, - ухмыльнулся я. Затем я приподнял кружку. - К тому же, в Ишваре без этого было нельзя. Никакие нервы не выдержат. Война не делала разграничений по возрасту и полу. Там были все равны. - Я посмотрел на пиво и залпом допил его. - Ладно, не буду загружать вас тяжелыми воспоминаниями. Завтра утром мне на поезд, так что пойду.
    
    - Доброй ночи Эдвард, - кивнул он.
    
    - Доброй, - ответил я.
    
    ***
    
    Утро добрым не бывает. Особенно с похмелья. И если я держался более менее достойно, то Виктор страдал тяжело. После утреннего моциона, я спустился вниз. Народу было немного. Хозяйка быстро дала мне завтрак. В середине трапезы я заметил, как Кайл буквально пожирает меня глазами, но не решается подойти. Встретившись с ним взглядами, я глазами указал ему на стол. Поняв мой жест, он присоединился ко мне.
    
    - Тебя ведь Кайл зовут? - спросил я его.
    
    - Да, сэр. - Ответил он. Я же поморщился.
    
    - Давай неофициально, а то мне уже тошно сэр, сэр. - Сказал я ему и улыбнулся. - У меня ведь и имя есть. Эдвард. Всё-таки, мы - ровесники.
    
    - Но ведь... - смущённо начал он, а затем до него дошло, и он улыбнулся мне в ответ. - Хорошо, Эдвард.
    
    - Я заметил, что ты хочешь меня что-то спросить? - сказал я.
    
    - Эдвард, вы ведь... То есть, я хотел сказать, ты ведь алхимик, да? - растерянно спросил он. - То есть, ты алхимик, вот! - Похоже, у паренька проблемы с выражением собственных мыслей, - подумал я. - Тяжёлый случай. - То есть я хотел сказать, ты - государственный алхимик! Я, это, хотел узнать, ты ведь, наверное, знаешь... - я смотрел на него внимательным и серьезным взглядом. Я не понял, чего он от меня хочет, но его построение фраз говорило о важности этого вопроса для него. - То есть, я хотел сказать, вы... ты учился алхимии?
    
    - Кажется, я тебя понял, - улыбнулся я. - Ты тоже хочешь стать алхимиком, так? - мальчик облегченно кивнул. - И ты, наверное, хочешь узнать, как лучше учиться ей или что-то другое?
    
    - Просто, ты такой крутой алхимик. - Сказал он. - В газетах тебя описывали как какого-то супергероя. Я поначалу не верил этому, думал обычная газетная утка. Но, когда ты восстановил нашим инструменты, а потом укрепил одну из шахт... Сэр, я хочу стать таким же алхимиком как вы. Я хочу помогать людям.
    
    - Ты хочешь стать простым алхимиком или государственным алхимиком? - решил уточнить я.
    
    - Ну, быть государственным алхимиком, наверное, круто, - подумал мальчик. - Но, я не хочу убивать людей. Простите, сэр.
    
    - Тебе нечего стыдиться, Кайл, - грустно улыбнулся я. - По правде говоря, ни одному из государственных алхимиков не нравиться убивать людей при помощи алхимии. Алхимия должна служить людям.
    
    - Но почему тогда в Ишваре... - решил спросить он.
    
    - Такой был приказ, ответят многие алхимики, - ответил я. - Я же скажу, что там были солдаты с оружием, которые воевали против Аместриса. Я ещё не был на государственной службе, когда они напали на мой родной город и собирались убить мирных жителей. Мне пришлось выбирать. Защищать мирных жителей убивая других людей или с позором сбежать, позволив тем кого я знал чуть ли не с рождения умереть. Я выбрал первое, поэтому я и стал государственным алхимиком. Я знал, на что подписался, когда надевал эту форму. Но поверь, Кайл, - я внимательно посмотрел на него. - Быть хорошим алхимиком не значит быть государственным алхимиком. Чтобы помогать другим, не нужно носить военную форму и выполнять приказы. Так что, я не осуждаю, а, наоборот, рад твоему желанию.
    
    - Сэр, а вы можете научить меня алхимии? - наконец решился мальчик. - Просто, папа говорил, что у меня есть талант.
    
    - Хм, а почему ты считаешь, что из меня получиться хороший учитель? - спросил я его с интересом.
    
    - Ну, просто... - мальчик видимо не знал, почему именно он выбрал меня.
    
    - Ясно. - Ответил я. - Давай пока оставим этот вопрос. Сейчас ближайшие месяца три я буду занят. А вот потом вернемся к этому вопросу. За это время, выучи основы. Твой отец сможет подсказать кое-что, всё-таки он когда-то учился алхимии. - Тут мне пришла в голову интересная мысль. - Подожди-ка меня тут, Кайл, я быстро.
    
    Поднявшись наверх, я порылся в чемодане и достал пару книг. Это были "Основы алхимии" в двух томах. Книги моего авторства. Кстати, они были очень популярны среди алхимиков Аместриса, так как включали в себя более упрощенную теорию, помогая глубже и яснее понять алхимию. Спустившись вниз, я передал мальчику книги.
    
    - "Основы алхимии", - прочитал мальчик. - "Эдвард Элрик". Погоди, это твои книги?
    
    - Да, тут более менее простым языком описываются законы алхимии. - Пояснил я. - Думаю, эта книга поможет тебе в самом начале. Считай это подарком.
    
    - Спасибо, - просиял мальчик. Он прижал их к себе как сокровище.
    
    - Изучи их хорошо, - наставил я его. - У тебя три месяца.
    
    - Хорошо, сэр, - крикнул он и убежал, видимо, в свою комнату.
    
    ***
    
    Проверка в Восточной Зоне показала, что чиновники зарвались. Причем не просто зарвались, а зарвались капитально. Случай с Йокки оказался не самым вопиющим. Абсолютно во всех городах этого горнопромышленного пояса, вставшие у руля "офицеры" показали себя не просто с худшей стороны. Тридцать четыре города, в которых ситуация одна хуже другой. Собрав полный отчет и арестовав всех "управляющих", и назначив на их места толковых заместителей из местных, я передал все материалы дела Генералу Груману. И если Йокки и еще парочка управляющих отделались лишь небольшими сроками, а их подчиненные увольнением из армии, то остальные получили гораздо более серьезные сроки, а пятеро даже высшую меру наказания. Профессиональные военные прошедшие Ишвар и теперь наполнявшие Восточный Штаб под началом Грумана не собирались терпеть такое отрепье в своих рядах. После моей самостоятельной проверки, Груман инициировал подобные по всей Восточной Зоне. Несколько сотен промышленных городков и поселков были проверены и в большей части из них сменилось руководство. Кто-то отправился в тюрьму, а некоторые на плаху.
    Естественно такая инициатива востока не могла быть не замечена в Центре, а потому, спустя четыре месяца я уже сидел в поезде едущем в столицу. Как главного инициатора проверки и глобальных перестановок на Востоке, Груман сделал меня козлом отпущения и отправил к Фюреру. Хотя, судя по слухам что бродили в штабе в день моего отъезда, моя инициатива легла на благодатную почву и поговаривают что подобные проверки теперь пройдут по всей стране. Хотя я особо не полагался на слухи. Как правило все что касается нашего Фюрера, может быть подвергнуто сомнению. Тем не менее я решил заранее подготовить материалы как о причинах подтолкнувших меня начать проверки, так и об их итогах и о тех выводах что я сделал в их результате. Материала было немало и занимало несколько папок скоросшивателя, которые занимали весь мой портфель. В основном это были сжатые выкладки, так как Центр не запрашивал какие-то дополнительные документы. Все что они запросили было отправлено курьерским поездом еще полторы недели назад, а потому я чувствовал себя более мене подготовленным, хотя и не расслаблялся, понимая, какое у меня командование.
    Прибыв в Централ я сразу отправился в штаб, планируя остановиться в гостинице уже вечером. Хотя, если говорить честнее, я надеялся повстречать в штабе капитана Хьюза. Зная его характер, он обязательно пригласит меня заночевать у них дома и Гресия будет только рада моему визиту. Уж очень сильно мне нравилась эта семья. Хотя я с ней в полном составе виделся только один раз, на свадьбе, я видел какие чувства испытывает Маэс к своей супруге. Эта чистая незамутненная любовь, полная романтики. Уверен их дочка, а в этом я уверен на сто процентов, иначе бы не спорил с Огненным на его алхимию, будет прекрасной девочкой.
    С вокзала до Штаба я добирался пешком, наслаждаясь прогулкой, пусть даже и с чемоданом в руках. Прохожие косились на меня, но никто не выказывал недовольства. Вообще, издали люди меня как правило принимали за кадета военного училища. Такие были как Централе, так и в главных городах страны. Вот только стоило им приблизиться и увидеть погоны подполковника, как всякий интерес ко мне пропадал заменяясь страхом. В армии Аместриса был только один такой молодой офицер, которого обыватели называли Жнецом. Но все-таки в этот раз на улице людей было не так много, а потому я особо не привлекал внимания. Наконец, спустя полчаса я дошел до штаба и предъявив на входе документы, без проблем прошел внутрь. Видимо дежурные были предупреждены о моем приезде вышестоящим начальством, а потому мое появление не вызвало у них ажиотажа. Если конечно не считать излишней внимательности ко мне. Впрочем, все было в умеренной степени, моя репутация спасала меня от излишнего внимания к моей персоне. Единственное что меня задержало на проходной, необходимость сдать вещи в камеру хранения чтобы не таскаться с ними по Штабу.
    Поднявшись в Штаб и пройдя в нужный кабинет, я предстал перед самим Фюрером. Он затребовал меня сразу к себе. Вытянувшись по стойке смирно я стоял перед верховным правителем страны. Кинг Брэдли внимательным цепким взором своего единственного глаза осматривал меня, будто проверяя не затаился ли внутри меня шпион. Или же не задумал ли я предать наше великое государство Аместрис во имя каких-либо своих бессмысленных целей или в силу своей юношеской горячности и глупости. Во всяком случае, именно такое ощущение невольно закрадывалось ко мне в мысли, пока Фюрер осматривал меня. Конечно же все это было лишь плодом моего богатого воображения и Брэдли просто преследовал какие-то свои цели, молча смотря на меня в течение пяти минут. Но увидев, что я по-прежнему остаюсь невозмутим, ожидая когда командование даст мне слово, Брэдли предложил мне садиться. Не став спорить я последовал его предложению-приказу. Порой он предлагал так, что иначе как приказ его слова трактовать было нельзя и сейчас был как раз такой случай. Чтобы ослушаться его надо быть либо очень смелым человеком, либо иметь за спиной весьма весомые аргументы в доказательство своей правоты. Именно таким человеком был Кинг Брэдли, и у меня не возникало и толики желания идти с ним на конфликт.
    
    - Может быть, чаю, Эдвард? - спросил он меня. Когда он того хотел, Фюрер мог быть весьма мягким в общении. А ко мне он порой относился с некоторым пиететом, будто я не подполковник армии Аместриса и государственный алхимик под личным командованием Фюрера, а всего лишь десятилетний мальчишка, что тоже было правдой. Вот только еще ни разу я не повелся на его теплоту, по-прежнему придерживаясь официальной формы общения с ним. Можно даже сказать, что для Брэдли заставить меня проявить свою детскость стало какой-то своеобразной игрой, и вся моя серьезность смешила его. Впрочем, могу с уверенностью сказать, что когда дело дойдет до действительно серьезных вещей, он оставит всю свою напускную веселость и покажет свое истинное лицо жесткого и волевого человека, способного принимать тяжелые и необходимые решения.
    
    - Спасибо, мой Фюрер, не откажусь, - кивнул я, сохраняя невозмутимым свое лицо. На лице Брэдли мелькнула ожидаемая мной ухмылка. Подойдя к своему рабочему столу, он взял трубку телефона и попросил секретаршу принести чаю. - Черный с лимоном, две ложки сахара, - ответил я, на немой вопрос правителя. Брэдли продиктовал мой "заказ" и положив трубку, сел напротив меня.
    
    - Скажи, Эдвард, как тебе служится в армии? - спросил он меня. Вопрос вызвал бы мою усмешку, если бы я не понимал кто сидит передо мной, а потому я ответил максимально сдержанно.
    
    - Все в пределах нормах, мой Фюрер, - ответил ему я, по-прежнему дистанцируясь от него. На это он лишь рассмеялся.
    
    - Все также холоден и серьезен, - усмехнулся он. Он замолчал, а через три минуты в кабинет вошла секретарша, неся в руках поднос с чаем и сдобным печением в вазочке, любимым печением Фюрера. Когда секретарша ушла, расставив сервиз на столе, Брэдли потянулся к вазочке. Заметив мой взгляд, он опять улыбнулся. - Моя супруга все пытается отучить меня от того чтобы я постоянно ел его. Говорит, что я растолстею, и она меня тогда бросит.
    
    - У каждого человека есть свои слабости, ведь именно такие моменты говорят о том, что мы все еще люди, - философски заметил я. Брэдли с интересом посмотрел на меня. Уверен, ему редко когда удается поговорить на такие темы с кем-либо из подчиненных. Никто из генералитета не будет вести с ним подобные беседы, а младший офицерский состав просто не сможет из-за огромной разницы в чинах. С супругой он естественно будет разговаривать на иные темы, так что для философских бесед остаются такие молодые офицеры вроде меня или Мустанга. - Вот только не всегда свои слабости можно показывать другим. В противном случае могут пострадать те люди, которых ты обязался защищать.
    
    - Вот как? - заметил Брэдли, прожевывая печенье. - И у тебя есть те, кого ты хочешь защищать?
    
    - Конечно, мой Фюрер, такие люди есть у всех, - кивнул я ему, пробуя на вкус сдобу, пока Брэдли мне его силком не запихнул в рот. На вкус печенье оказалось очень даже ничего, и, прожевав, я продолжил.- А может даже не люди, а идеи. Все мы что-то или кого-то защищаем. И всегда за что или за кого мы готовы отдать свою жизнь.
    
    - А за кого готов отдать свою жизнь ты, Эдвард Элрик? - спросил он меня.
    
    - Когда я надевал эту форму, я обещал отдать свою жизнь за тех людей, что населяют нашу страну, Аместрис, - четко ответил я, показывая свои приоритеты. - Благо моей страны превыше меня, ведь именно здесь живут дорогие мне люди. Сначала я думал это только мой младший брат. Потом я думал это еще наш учитель. Еще позже я подумал, что это мои боевые товарищи из восточной Зоны. Но теперь я понимаю, что в каждом городе, в каждом поселке нашей страны я встречаю людей, которые мне становятся дороги, которых мне хочется защитить.
    
    - Это довольно много людей, - задумчиво произнес Фюрер, бросив мимолетный взгляд на карту страны. Страны знаменитой своей алхимией и чьи контуры сами похожи на алхимический круг. - Но ты уверен, что тебе хватит сил защитить нашу страну, ведь есть так много людей, которых ты можешь защитить? Если тебе придется отдать свою жизнь за кого-то, то ты сможешь защитить только одного человека. Одна человеческая жизнь равноценна лишь такой же человеческой жизни. Тебе не кажется слишком высокомерным, считать, что твоя жизнь может сравниться с жизнями всей страны?
    
    - Я помню эти слова, мой Фюрер, - ответил я, улыбнувшись и посмотрев на карту. - Вы сказали эти слова Рогу Роа, духовному лидеру Ишваритов, что с оружием вышли против нашего государства вместо того чтобы попытаться мирным путем решить конфликт. Но в отличие от него, я не настолько высокомерен. Я честно оцениваю свои возможности и прекрасно понимаю, что в одиночку мне никогда не защитить эту страну, каким бы сильным алхимиком я не был. Но я не один, у меня очень много товарищей, кто разделяет со мной мои убеждения и я рад что у нашей страны есть будущее.
    
    - Какие интересные слова для столь молодого человека как ты, Эдвард, - сказал он, вот только в его взгляде горел странный огонь. - Ты не похож на романтика, который только окончил Академию, ведь ты знаешь какую цену надо заплатить за мир. Знаешь, из чего состоит тот цемент, что скрепляет наше государство. Никогда не думал, что о тебе думают простые люди, которых ты так усердно готов защищать, рискуя своей жизнью? Разве ты не знаешь, как тебя называют в газетах?
    
    - Меня не волнует мнение людей обо мне, - качнул я головой. - Даже если мне придется пройти дорогой выложенной из человеческих голов, я не изменю своим целям. Даже если от меня отрекутся все кто мне дорог, я не сверну с того пути, по которому иду!
    
    - И что же это за путь, куда он ведет? - с интересом спросил Фюрер.
    
    - Этот путь ведет меня и мою страну к миру, - ответил я. - Когда у Аместриса больше не останется врагов и все страны будут подчинены нам, тогда больше не будет потребности в смерти, в человеческих жизнях, в цементе, скрепляющем основы государства. Тогда можно будет сказать, что государство это мир. И тогда вы будете Фюрером всего мира.
    
    - Уверен, что я доживу до тех славных дней, - усмехнулся Брэдли, глядя в мои глаза в которых не было и доли фанатизма, лишь четкий расчет и понимание какую нужно отдать цену за подобное мироустройство.
    
    - Что ж, если вы не уверены, то когда вы сойдете с этого пути, я займу ваше место, - прямо сказал я, чем сумел изрядно удивить Брэдли. - Я займу ваше место и обрету достаточно сил, чтобы защитить всю страну. И я приведу ее к миру!
    
    - Серьезное заявление, молодой человек, - задумчиво произнес Правитель, вставая и подходя к карте. - Ты не боишься говорить мне, что займешь мое место, но я чувствую, что ты не предашь меня! Ты говоришь мне, что останешься на этом пути и пройдешь его до конца, и я верю тебе! Ты уже немало сделал для процветания нашей страны, и я вижу, что ты сможешь сделать еще больше. Твои решения взвешены и продуманы и ты не спешишь принимать их, основываясь на чувствах. Что ж Эдвард Элрик, я готов довериться тебе. Твои последние действия в Восточной Зоне только подтверждают слова, сказанные тобой сейчас, - его палец уперся в точку на карте представляющую Восточный город. Затем он вытянулся по стойке смирно и я, почувствовав, что должен повторить за ним, также встал.- А потому, властью данной мне народом Аместриса и его армией, я присуждаю тебе Эдвард Элрик звание полковника армии Аместриса.
    
    - Есть, сэр, - ответил я, как требуется по уставу. Вот только никакие слова не могли выразить мои эмоции в этот момент, смесь удивления и радости. И хотя внешне я оставался невозмутим, внутри меня творилась настоящая буря и скорее всего Брэдли её заметил.
    
    - Уверен, это не последнее ваше повышение полковник Элрик и боюсь такими темпами, вы скоро станете самым молодым генералом в истории Аместриса, - с усмешкой в голосе сказал он. Затем подойдя к столу, он достал из верхнего ящика пенал из красного дерева. В нем оказались погоны полковника и новые документы. - Думаю, будет гораздо лучше, если отсюда выйдет уже полковник, - сказал он, делая прозрачный намек. Я его понял и при Фюрере поменял погоны, отдав ему старые. Убрав их, он глянул на часы. - Сейчас двенадцать ноль-ноль, так что можете пока отобедать, пройтись по городу, прогуляться, а ровно в три ноль-ноль состоится совещание Генерального штаба, на которое вы приглашены. Думаю, у вас найдется, что сказать по поводу вашей недавней инициативы, что так взбудоражила армейские круги. Да и не только! - тут его глаза покосились на мой портфель, в котором были документы подготовленные мной. - Вижу, вы основательно успели подготовиться, хотя и не предполагали, что вас пригласят на совещание. Похвально, похвально, вы ведь не против, если я ознакомлюсь с вашими выкладками, полковник?
    
    - Никак нет, мой Фюрер, - ответил я, протягивая портфель. - Здесь изложены краткие выкладки относительно проверки и выводы относительно целесообразности всеобщей проверке по стране, так и о самой системе военных управляющих, предложения по ее улучшению и реорганизации.
    
    - Серьезно, серьезно, - покивал он на мои слова и взял портфель. - Что ж, можете идти, полковник Элрик.
    
    - Есть, - я отдал честь и вышел из кабинета.
    
    У меня в запасе было три часа, и я решил просто побродить по штабу, может кого из знакомых встречу. Конечно, то, что я не учился в Академии, накладывало определенный отпечаток, в том числе и то, что я мало кого знал из офицеров Центра. Все-таки основной круг моих знакомств водился вокруг восточного города. Уточнять в какой стороне столовая мне не требовалось, так как я уже не первый раз в Центральном Штабе, потому я сразу направил свои стопы в нужном направлении. В столовой ожидаемо оказалось немного народу, так как обед только начинался. В основном младший командный состав и очевидно, что не нюхавший пороху. Во всяком случае, среди воевавших офицеров я таких презрительных взглядов в спину не встречал. Почему в спину? Потому что все они были не старше лейтенанта и мнили из себя невесть что, раз им дозволили служить в Центре. Но вот я взял поднос и, подойдя к раздаче, набрал себе довольно плотный обед. Работница столовой, что стояла на кассе с сомнением посмотрела на содержимое моего подноса, видимо сомневаясь, съем ли я все.
    
    - Пробивайте, пробивайте, - поощрительно усмехнулся я. - Никогда не знаешь, когда получится отобедать в следующий раз, - она смутилась, бросив взгляд на мои погоны, но обед пробила, после чего я, найдя себе место, принялся за еду. До этого я только ужинал в поезде, а на завтрак был только чай у Фюрера, так что я весьма проголодался. Когда я довольно быстро умял первое и приступил ко второму, к моему столу подошли и поставили поднос напротив меня. Подняв взгляд, я улыбнулся. Передо мной стоял Маэс Хьюз собственной персоной уже в погонах майора. - Какие люди! Майор Маэс Хьюз собственной персоной. Не думал, что вас разведку выпускают на обед. Вижу, все растете в званиях?
    
    - Боюсь мне пока далеко до ваших высот, господин полковник, - улыбаясь, ответил он, на что я поморщился.
    
    - И ты туда же, - фыркнул я. - А то, что в Ишваре ты не раз прикрывал мне спину, это мне получается надо забыть? Если бы не ты в тот раз, я бы до сих пор лежал бы в тамошних песках. К тому же, Маэс, ты теперь майор, так что в столовой можешь называть меня Эдвардом.
    
    - Хорошо, - кивнул он, так и не престав улыбаться. - Кстати, ведь Мустанг пока подполковник?
    
    - Да вроде да, - ответил я, не понимая, к чему он клонит.
    
    - Тогда передай ему, что он мне должен! - сказал он, вызвав у меня недоуменный взгляд. - Мы поспорили с ним. Я сказал, что ты станешь полковником раньше его, а он был не согласен.
    
    - Ха-ха-ха, что, правда? - рассмеялся я. - Думаю, он будет несколько опечален этой новостью, а может, даже уязвлен. В Восточном штабе до сих пор делают ставки по любому поводу относительно нас двоих. Почему-то все думают, что между нами идет какая-то борьба.
    
    - А разве нет? - спросил меня Маэс. Я же в ответ лишь пожал плечами.
    
    - Мне незачем бороться с ним, одно же дело делаем, - ответил я, берясь за чай. - Да и не думаю, что он сам воспринимает это всерьез. Разве что так расслабляется.
    
    - Да, а ведь раньше мы с ним в Академии тоже соперничали, да и сейчас невольно соревнуемся, - усмехнулся Маэс. - Мы были тогда так молоды, романтичны.
    
    - А потом настал Ишвар, и пришлось отбросить всю романтику, что вела вас? - усмехнулся я. Маэс посмотрел на меня странным взглядом, чем-то напоминающий тот, когда мы вели подобные "задушевные" беседы в компании с Кимбли. Я вздохнул и отвернулся от него. - Ладно, извини, Маэс, не хотел тебе напоминать об этом.
    
    - Набил бы тебе морду если бы ты не был старше по званию, - заметил Маэс. - А еще лучше выпороть, - буркнул он напоследок. Эта идея заставила меня улыбнуться. Я представил, как Маэс подает заявление с этим требованием Фюреру и четко излагает по пунктам, почему это необходимо. Немного погоняв эту мысль, я отбросил ее как бредовую.
    
    - Наверное, ты прав, Маэс, - произнес я, нарушив неловкую тишину и разрядив атмосферу. - Мне действительно не стоило напоминать тебе о тех днях.
    
    - Ладно, не бери в голову, Эд, - махнул он рукой. - Я тоже хорош, обиделся на правду, - он замолчал и допил чай, свой я допил уже давно. - Слушай, Эдвард, а ты где остановился, в гостинице?
    
    - Пока нигде, - ответил я ему. - Сразу с поезда я отправился в Штаб, так что мне некогда было ходить по гостиницам.
    
    - Тогда ты можешь остановиться у меня, - сказал Маэс со своим всегдашним радушием. - Моя милая Гресия будет только рада этому. Все решено!
    
    - Ладно, ладно! Раз к тебе, так к тебе! - махнул я рукой, отправляясь к выходу из столовой. Маэс шел рядом. Когда мы вышли из столовой, я продолжил. - Если честно, я собирался сам разыскать тебя чтобы ты сам предложил мне остановиться у тебя. Надеюсь, ты простишь мне мой тактический ход?
    
    Хьюз внимательно посмотрел на меня и улыбнулся. Видимо примерно такого ответа он не ожидал, но желал услышать от меня. Ответа не полковника, но ребенка. И мне была приятна его реакция. Чувствую, вечером меня совсем замучают, и меня не спасет мое звание.
    Распрощавшись с Хьюзом и обещав ему заглянуть после совещания, чтобы вместе с ним отправится к нему домой, я отправился в библиотеку. Мне хотелось немного развеяться, а заодно и просмотреть какие-нибудь материалы. К моему удивлению в библиотеке оказалась "Книга рецептов Доктора Марко", увесистое издание с мелким шрифтом. Бегло пробежав по ней, так как у меня совершенно не было времени на вдумчивое чтение, я отметил что, скорее всего это действительно шифр. Вернув книгу, я отправился обратно в Штаб, по пути размышляя над тем, что именно может скрывать в себе это издание, и чего может стоить подобное знание.
    Ровно в три ноль-ноль я вошел в совещательный зал Генерального Штаба. Фюрер первым приветствовал меня, причем стоя. Во взгляде большинства генералов было безразличие, с толикой слабого интереса, и лишь у некоторых было презрение ко мне. Но никто не посмел перечить Брэдли, когда тот пригласил меня начать сегодняшний доклад с общей оценки самой систем управления промышленными объектами, на примере Восточной Зоны. Доклад прошел замечательно. Никто из генералов не пытался меня перебить, а лица некоторых только вытягивались, когда я приводил цифры сухой статистики. Должно быть, именно они ратовали за эту систему. Доклад был пространным. Как только я закончил говорить о результатах проверки и оценки самой системы, Брэдли предложил мне развивать мысль дальше и поделиться своим видением того, как желательнее всего управлять подобными объектами.
    В общем, когда совещание закончилось, генералитет смотрел на меня с куда большим интересом, чем по началу. Для них было очевидно, что я не просто выучил что-то по бумажке, а отлично понимал ситуацию и прекрасно подготовился. В итоге меня поблагодарили за усердную работу и пообещали учесть мои выводы при переработке системы управления. Было бы наивным полагать, что мне позволят остаться на это совещание, а потому отдав честь, я вышел из помещения. Было уже восемь часов вечера, и я не надеялся застать Хьюза на рабочем месте, но, тем не менее, я отправился к нему. Хьюз был на месте и усердно ждал меня.
    
    - Простите, что заставил вас ждать, господин майор, - ответил я, входя в кабинет.
    
    - Не беспокойся, Эдвард, - отмахнулся Хьюз, поднимаясь. - Идем, я уже предупредил Гресию, что мы немного задержимся. Так что лучше поспешить, чтобы она не сильно волновалась.
    
    Я кивнул, и мы отправились к нему домой. По дороге я забрал свои вещи из камеры хранения на проходной. Вскоре мы уже поднимались к нему в квартиру. Гресия встретила нас весьма радушно, особенно меня, хотя ее и несколько останавливало мое звание полковника. Чтобы не смущать женщину, я снял китель.
    
    - Как я и говорил при нашей встрече, зовите меня Эдом, - предложил я ей. - Все-таки вы не военный человек чтобы тянуться перед старшим по званию.
    
    Обед прошел в семейной обстановке. Гресия осмелела, называла меня на "ты" и даже один раз отчитала как нашкодившего ребенка, хотя ничего такого предосудительного я не сделал. Я с пониманием отнесся к этому. Очевидно, женщина до сих пор жалела меня, что мне пришлось столкнуться с тем, с чем ребенку сталкиваться не следует. Когда мы закончили ужинать, часы показывали уже десять часов вечера.
    
    - Похоже, уже поздно и детям пора спать, - сказал я, чем вызвал смех Маэса и улыбку Гресии. Они постелили мне на диване в гостиной, но попытки подоткнуть мне одеяло я пресек. Все-таки даже в гостеприимстве нужно знать меру.
    
    Изначально я планировал остаться в Централе на несколько дней, а потому мог спокойно провести исследования трудов Марко. На их исследование у меня ушло семь дней, так как я знал, что искать. Как оказалось, мои предположение, философский камень действительно требовал человеческие жизни в качестве своего сырья. Я внимательно исследовал все, что касалось этого вопроса в материалах доктора Марко. А потому еще раз убедился в том, что замыслило командование сделать с этой страной.
    Тень улыбки мелькнула на моем лице, я знал, что надо делать.
    
    ***
    
    В полутемной камере сидел довольно молодой мужчина. На вид ему было около тридцати лет. Одет он был в арестантскую робу, его черные не стриженые волосы спускались до плеч, а на лице были легкие следы небритости. Его руки были закованы в деревянные колодки так, что ладони, на которых были символы солнца и луны, не могли соединиться друг с другом. Черты лица этого человека можно было бы назвать приятными, если бы не его глаза, чей лед, казалось, мог заморозить даже Ад. Впрочем, такое сравнение было заслуженное. Зольф Джей Кимбли, Багряный Алхимик, также известный по прозванию Кровавый, один из самых жестоких и результативных Алхимиков Аместриса. Пожалуй, только Жнец, прославившийся в Ишваре своими могущественными атаками на позиции повстанцев и безжалостными экспериментами над некоторыми из них, мог превзойти его в жестокости.
    Вот только стоило кровавому псу армии оскалиться на своих хозяев, как его обвинили предателем и засадили в камеру для смертников. И теперь он сидел, ожидая, когда его позовут чтобы исполнить приговор. Вот только сам алхимик понимал, что это произойдет не скоро. Хотя он оказался кусачим псом, но псом он был слишком хорошим, чтобы его так просто взяли и усыпили. Так что он преспокойно ожидал, когда он вновь окажется востребованным для своих хозяев.
    Дверь камеры скрипнула и отворилась. Прищурившись, Кимбли посмотрел на нежданного посетителя. Им оказался тюремщик, обычно два раз в день приносящий обед и теперь Кимбли интересовало, что заставило его прийти во внеурочное время.
    
    - Кимбли, на выход, - сказал тот, голосом полным презрения. - И держи руки, так чтобы я видел.
    
    - Что-то случилось, господин тюремщик? - весьма вежливым тоном поинтересовался заключенный, поднимаясь с нар.
    
    - Тебя выпускают, - ответил тюремщик, освобождая проход для заключенного. - Уж не знаю, какая муха укусила командование, выпускать такого маньяка как ты, но мне приказано выпустить тебя!
    
    - О, должно быть командованию вновь понадобились мои услуги, - лучезарно улыбнулся Кимбли.
    
    Тюремщик запер камеру и повел Алхимика по коридорам тюрьмы. Вскоре, пройдя через несколько пунктов охраны, они вышли в административное крыло. Там с Кимбли сняли наручники, дали возможность привести себя в порядок, помыться и переодеться в военную форму со знаками отличия майора. Кимбли следовал указаниям без ропота, справедливо полагая, что вскоре ему все объяснят. Когда он закончил приводить себя в порядок и убрал те немногие вещи, что у него были с собой в момент ареста, и которые ему теперь вновь вернули, включая серебряные часы, знак государственного алхимика, его проводили в очередной кабинет. А в этом кабинете его уже ждали.
    В невысокой фигуре можно было бы опознать мальчика лет десяти-одинадцати. Волосы и глаза цвета золота, невысокий рост, худощавое телосложение, тонкие руки и ноги. Вот только от ребенка его отличало волевое лицо, военная форма с погонами полковника и глаза, которые вполне могли посоперничать по безжалостности с Кимбли. Выправка, плавность и скупость движений, сосредоточенность на лице - все говорило о том, что это не просто ребенок. Вошедший Кимбли с интересом осматривал этого 'ребенка', а тот в свою очередь смотрел на него как на повседневно используемую вещь, не больше. Расфокусированный взгляд, готовый в любую секунду сорваться в любом ином направлении, что привлечет его интерес. Повернувшись к сопровождающему Кимбли сержанту, он отпустил его жестом. Тот поспешил исполнить безмолвный приказ вышестоящего офицера. Кимбли прошел в кабинет и сел в одно из кресел, куда кивком головы указал полковник.
    
    - А вы все растете в званиях, господин Стальной Алхимик, - доброжелательно улыбаясь, сказал Кимбли. - В нашу последнюю встречу, мы были в одинаковом звании, а теперь вы существенно шагнули вперед, оставив меня далеко позади.
    
    - Не все определяют чины и звания, Зольф, - как-то грустно улыбнулся юный полковник. - Для таких людей как мы с тобой это всего лишь инструмент, средство достижения наших целей. И что-то высокие звания не помогли тем, на ком ты продемонстрировал своё искусство!
    
    - Искусство? - с интересом переспросил Кимбли. - А мне нравится.
    
    - Еще бы тебе не нравилось дело твоих рук, - усмехнулся его собеседник, но тут же оборвав смех, поморщился, должно быть от боли. На немой вопрос Кимбли, полковник пояснил. - Мирное время не для нас с тобой. Уж очень легко потерять форму и попасться в самый неприятный момент какому-нибудь анархисту.
    
    Кимбли понимающе кивнул. Сам он весьма сильно подрастерял форму в тюрьме, хотя и просидел всего чуть больше года. В этот момент полковник достал из кожаного портфеля и передал Кимбли несколько бумаг. Тот принял их и бегло ознакомился.
    
    - Я так понимаю, теперь я ваш подчиненный, господин полковник? - спросил Кимбли, закончив чтение документов.
    
    - Вы правильно понимаете, майор, - кивнул тот. Забрав документы, полковник немного прошелся по кабинету и посмотрел в окно. Улица за забором была пуста, так как в этом районе столицы жило не так много людей. К тому же была середина рабочего дня, а потому на улице бы ломало прохожих. - Кстати, можете обращаться ко мне по имени, когда мы находимся в приватной обстановке. Мы с вами довольно долго воевали вместе и ели из одного котелка, чтобы всякие чины указывали нам, как относится друг к другу.
    
    - Как пожелаешь, Эдвард, - согласился Кимбли. - Пожалуй из многих наших боевых 'товарищей', лишь ты прекрасно меня понимаешь, как и я тебя. Мне всегда нравилась твоя прямота, то, что ты никогда не прятался за какие-то свои принципы, идеи, мечты, - посидев еще немного, Кимбли резко поднялся. - Так какие будут приказания, босс?
    
    Юный полковник внимательно посмотрел на своего резвого подчиненного, но не спешил отвечать. Он вновь отвернулся к окну, полностью погрузившись в свои мысли. Наконец, когда терпение стало оставлять Кимбли, он ответил.
    
    - На границе с Кретой и Аэруго, особенно в районе Фотсета, не спокойно, но пока там особого вмешательства не требуется, - сказал он ровным голосом. Затем он повернулся к своему подчиненному и внимательно посмотрел ему в глаза. - ПОКА не требуется! Тем не менее, меня уже переводят туда. Ты же пока не вызываешь доверия у командования, но оно пошло мне на встречу. Впрочем, для начала тебе предписали восстанавливать свою былую форму, заняв мою должность в Восточной Зоне. Не знаю, как это совместить с той бумажной работой, что тебе предстоит, так что тебе придется что-то придумать. Да-да, у меня не так много помощников, а бумаг немало, так что советую приготовиться. Теперь отсидеться в тюрьме, пока другие работают, не удастся, - Кимбли сделал страшное лицо, показательно ужаснувшись, чем вызвал улыбку на лице полковника Элрика. Но тот опять скривился от боли, раны давали о себе знать. Он даже пошатнулся, и ему пришлось схватиться за спинку кресла. - Черт, как же мне надоела моя слабость.
    
    - Хм, Эдвард, как тебя врачи вообще из больницы выпустили, если ты и так еле стоишь? - спросил обеспокоенным тоном Кимбли.
    
    - Как будто я вообще подпускал к себе врачей, - сквозь зубы прорычал Стальной Алхимик. Собравшись с силами, он отлепился от кресла и выпрямился. - В том случае, если ситуация на границе усугубиться настолько что перейдет в 'горячую фазу', тогда и только тогда тебе будет позволено присоединится ко мне. И учти, за тобой будут наблюдать. Впрочем, кому я это говорю, - сказал он. Затем он не спеша пошел к выходу. - Ладно, идем. Мне надоело тут торчать.
    
    Кимбли последовал за своим боссом. Они прошли через несколько постов, где охрана без вопросов пропускала их, даже не спрашивая документов у полковника. Он был слишком приметной персоной в армии, чтобы не опознать его. Выйдя из здания тюрьмы, они прошли по улице и сели в машину, за рулем которой находился неизвестный Кимбли Лейтенант. Вернее, лицо ему казалось знакомым, но имени он не мог вспомнить.
    
    - Знакомьтесь, это мой секретарь, лейтенант Виктор Штейн, а это майор Зольф Джей Кимбли, думаю, вы наслышаны о нем, - коротко представил своих подчиненных друг другу полковник. - А теперь поехали в Центральный Штаб.
    
    - Виктор Штейн? - переспросил Кимбли, когда машина тронулась. - Вы воевали вместе с нами в Ишваре? Мне кажется, я видел вас там.
    
    - Совершенно верно, господин майор, - кивнул водитель. - Я воевал в отряде полковника, пока не был ранен. Тогда он вытащил меня на собственной спине, несмотря на то, что мы были практически окружены ишваритами.
    
    - Как интересно, - заметил Кимбли. - А с виду ведь и не скажешь, что он способен поднять такую тяжесть.
    
    - Могу и больше, майор, было бы желание, - спокойно ответил полковник Элрик, сидя рядом с майором закрыв глаза. - Только я не привык афишировать все свои способности, впрочем, как и вы! - последнее предложение он буквально прошептал на грани слышимости, так что его уловил только Кимбли.
    
    Спустя десять минут машина подъехала к зданию Генерального Штаба, и два офицера выйдя из нее, направились внутрь. Войдя на проходную, они застали довольно интересную картину. Двое детей лет десяти, мальчик и девочка, оба со светлыми блондинистыми волосами, что-то пытались доказать дежурному, но тот игнорировал их не желая слушать. Полковник Элрик остановился, разглядывая детей, а затем на его лице мелькнула тень улыбки.
    
    ***
    
    Я стоял и смотрел на Ала и Уинри, которые приехали в Централ проведать меня, а заодно справится о моем самочувствии. Вчерашнее происшествие должно было попасть во все газеты, так что ребята, скорее всего, сели на Вечерний поезд до Централа, проходящий через Ризенбург, чтобы ближе к обеду прибыть в столицу.
    
    - Мне так кажется, полковник, что эти дети приехали в столицу не просто так, - заметил Кимбли, говоря негромким голосом. - Мальчик немного похож на тебя, да и девочка мне кажется знакомой. Где-то я ее видел, но вот где...
    
    - Альфонс Элрик и Уинри Рокбелл, - назвал я их имена, продолжая со стороны наблюдать за интересным представлением и не спеша вмешиваться. С Кимбли мы стояли так, что от стойки дежурного нас не было видно. - Он - мой брат, а она - мой механик автоброни.
    
    - Рокбелл? Уж не дочь ли она тех знаменитых врачей Рокбеллов, что погибли в регионе Канда? - спросил Кимбли. В ответ я коротко кивнул. - Когда мы прибыли в тот госпиталь, они уже были мертвы, а их пациенты напуганы. Еле удалось успокоить их и отправить в эвакуацию. Среди вещей тех врачей, я видел фотографию, где они изображены с маленькой девочкой на руках. То-то мне ее лицо показалось знакомым.
    
    - Отправить в эвакуацию? - с интересом спросил я. - Я думал, ты там всех порешил.
    
    - Я конечно маньяк, но тех детей и стариков я трогать не стал, рука не поднялась, - заметил Кимбли, сосредоточенно смотря на девочку. - Ты прекрасно знаешь, что я всегда уважал людей целеустремленных и решительных. Мне нравятся те, кто верен своему делу, кто готов идти до конца. Сражаться и побеждать врага - удел солдат, дело же врачей спасать человеческие жизни не зависимо от происхождения. Жаль, что мне не удалось посмотреть на их лица, когда они были еще живы, - тут Кимбли посмотрел на меня. - Кстати, среди пациентов был один мальчишка ишварит, на котором были слабозаметные следы лечения алхимией. Разве Рокбеллы владели алхимией?
    
    - Я заезжал в этот госпиталь за пару дней до твоего наступления, - не скрывая правды, ответил я. - У парнишки был перебит позвоночник, в общем, не жилец. Ну, я и провел маленький эксперимент. Благо он был не первый, и он поправился.
    
    - Как интересно, не знал, что ты проводил в Ишваре эксперименты на людях, - усмехнулся Кимбли. В ответ я лишь пожал плечами.
    
    - Все Государственные алхимики проводили в Ишваре эксперименты над людьми, - сказал я. - Чего уж тут увиливать. Ты - своими взрывами, Марко еще над чем-то работал, Мустанг баловался огнем, да и я тоже всего решил опробовать помаленьку. Просто это мы с тобой не рефлексируем и можем спокойно обсуждать такого рода эксперименты, применяя полученные знания. А вот остальных Ишвар сломал, - тут я посмотрел в сторону дежурного. Тот уже вызвал караул, и детей собирались забрать. - Похоже, пора нам с тобой вмешаться, Кимбли. Давай иди вперед, а я следом за тобой. Отведи их в комнату отдыха на втором этаже, только сначала поводи их Штабу минут пятнадцать.
    
    - С удовольствием, - оскалился Багряный и, натянув на глаза фуражку, пошел в сторону дежурного. Я же пока не спешил, наблюдая со стороны. - Что здесь происходит, младший лейтенант? - о да, Кимбли великолепно владел командным голосом.
    
    - Сэр, простите сэр, но эти дети зачем-то хотят, чтобы я их пропустил, - ответил вытянувшийся по струнке младший лейтенант. - Я уже собирался выставить их, так что не стоит беспокоиться.
    
    - А вы поинтересовались у этих детей, чего они хотят? - спросил Кимбли, прищурив глаза.
    
    - Да что их слушать, какую-то чушь несут, зачем-то хотят увидеть полковника Элрика, - ответил дежурный. - Ясно же что он после вчерашнего происшествия в Военном госпитале. И незачем его там искать.
    
    - Мы туда приходили, но там сказали, что он туда не поступал, - сказал Ал. - И прогнали нас оттуда.
    
    - Значит его место пребывания секретно, - заметил дежурный. - А я не могу всяким детишкам рассказывать такие сведения, так что проваливайте по-хорошему.
    
    - Зачем же так грубо, младший лейтенант, - поинтересовался Кимбли 'любезным' тоном, от которого у дежурного побледнело лицо. Он подошел к детям со спины и положил им руки на плечи. - Может эти дети имеют право знать такую информацию. К примеру, сей мальчик может оказаться родным братом полковника, а девочка - его механиком. Не рассматривали такой вариант? Или вы даже не поинтересовались их именами?
    
    - А вы сами кто? - попытался 'съехать' дежурный.
    
    - Багряный Алхимик, майор Зольф Джей Кимбли, - представился Кимбли, при этом предъявив серебряные часы. Узнав, кто стоит перед ним, дежурный побледнел так, как я не представлял вообще возможным. - Мое имя должно стоять в ваших бумагах.
    
    - Да, это так сэр, - судорожно кивнул младший лейтенант. - Я... я...
    
    - Пожалуй, все-таки я сопровожу этих детей туда, где им могут предоставить всю необходимую информацию, - сказал Кимбли любезным, но не терпящим возражений тоном. Дежурный опять кивнул и Кимбли подтолкнул детей через проходную в сторону лифта. - Пойдемте, попробуем найти вашего неуловимого полковника.
    
    Подождав пока они скроются, я не спеша вышел из своего укрытия и подошел к дежурному. Тот все еще пытался отойти от общения с 'Кровавым Алхимиком' и не сразу заметил меня.
    
    - Что-то случилось, младший лейтенант? - с участием спросил я. - Вы так бледны будто увидели самого дьявола!
    
    Дежурный медленно повернулся ко мне, и казалось, будто дьявол к нему пришел с визитом именно сейчас.
    
    - Г-господин полковник? - уже заикаясь, спросил он меня. Вот трудно поверить, что моя персона может вызывать такой лютый ужас, но, поди ж ты, глядя на такую реакцию я уже сам начинаю верить во все что про меня говорят. Я чуть наклонил голову, рассматривая этого солдата. Честно говоря, мне даже стало его жалко. По части мозговыносительства Кимбли способен поспорить со многими. - Просто... просто я никак не ожидал увидеть вас тут после вчерашнего.
    
    - Хм, а мне показалось, что эту отговорку вы придумали только что, - задумчиво произнес я. - Впрочем, это не мое дело. Хотя, если вы действительно себя нехорошо чувствуете, то советую вам взять завтра выходной, а лучше обратится к доктору.
    
    - П-простите сэр, а можно узнать? - спросил дежурный. - Это правда, что Кровавого алхимика выпустили?
    
    - Хм, вроде его сегодня должен принимать Фюрер, - подняв глаза к потолку сказал я. А затем меня 'озарило'. - Постойте, у вас такая реакция из-за него? Но разве вас не предупредили?
    
    - Предупредили, но мы не поверили что это так, сэр, подумали, что это чья-то шутка, - покраснев, ответил младший лейтенант. Я чуть улыбнулся.
    
    - Ладно, бывает, - сказал я. Дежурный немного успокоился. - Кстати, никто не спрашивал меня? - младший лейтенант вновь напрягся. - Кажется, за всеми пропитиями вчерашних событий, я совсем забыл телеграфировать моему брату, что со мной все в порядке. А то с него станется примчаться сюда первым же поездом. Чертовы газетчики совсем не умеют держать язык за зубами, за что только зарплату получают. Написать что я при смерти. Чушь! - я, наконец 'успокоился' и привел себя в порядок. - Ладно, если что сразу пропустите его и позвоните мне, я буду в центральном крыле.
    
    - Сэр, постойте, - остановил он меня, когда я почти дошел до лифта. - Простите, но, кажется, ваш брат уже приходил.
    
    - В самом деле? Что же вы сразу не сказали? - спросил я, и мои глаза опасно сузились. - Или...
    
    - Простите, сэр, - теперь дежурный был красным как вареный рак. Вроде это чувство называется стыд. - Кажется, я едва не прогнал его. Честно, я думал, что это просто дети балуются. Были двое мальчик и девочка, и, кажется, мальчик вроде похож на вас. Они очень шумели, требовали пропустить их к вам, я думал вы в больнице и уже позвал караул, как появился майор Кимбли и забрал этих детей с собой.
    
    - Вы вызвали караул, чтобы выпроводить моего брата, который искал меня? - спросил я спокойным голосом. Вот только дежурный опять почему-то поменял свой цвет обратно на белый. - Скажите мне, младший лейтенант, вы спросили, как его зовут, в чем цель его визита? - как оказалось Кимбли не такой ужас наводит как я. Дежурного можно было класть в гроб. Хотя я и говорил очень тихо, но тот отдавал себе отчет, что я могу из себя представлять на самом деле. - Ваше счастье, что майор Кимбли вас вовремя остановил. Не забудьте его позднее поблагодарить. Что же касается вас, все-таки зайдите завтра к врачу, такая спешная смена цвета кожи происходит не от хорошей погоды. И надеюсь, в следующий раз вы будете надлежащим образом исполнять свои обязанности. Всего доброго.
    
    Столичные совсем зарвались. Впрочем, с ними так и надо. Я не боялся, что этот лейтенантик попробует отомстить мне, не та весовая категория. Если он исправится, предпринимать против него я ничего не буду, но я запомнил его надолго. И лучше ему больше не переходить мне дорогу. Почему я не вмешался сразу? Зачем, когда мы с Кимбли контролировали ситуацию. Ала и Уинри я успокою, а столичные лодыри получат небольшой заряд бодрости.
    Войдя в лифт, я поднялся на площадку перед воротами в крепость. Должно быть Кимбли с детьми уже прошли внутрь, а потому я не стал задерживаться и проследовал в сторону здания Главного Штаба. На входе я узнал, что Кимбли буквально только что проходил и направился с детьми в сторону одной из комнат отдыха. Причем по описанию данному дежурным на входе, я понял, что тот пошел кружным путем, как я и просил. Усмехнувшись исполнительности Кимбли, я спешно прошел напрямик и оказался в нужном кабинете на несколько минут раньше них. Сев на диван я, наконец, вздохнул с облегчением. Небольшая пробежка выбила из меня все силы. Тут дверь в кабинет открылась и внутрь зашли Кимбли с Алом и Уинри.
    
    - Братик, - выкрикнул Ал и они вместе с Уинри бросились ко мне.
    
    - Стой-стой, - попытался остановить я их, но они меня не послушали. - Мои ребра, - пискнул я.
    
    - Прости, брат, - смущенно отлип от меня Ал. Уинри тоже поспешила освободить меня от объятий. Вроде они дети, но сдавили так сильно, что едва не закончили то, что вчера начали анархисты. Мне даже стало смешно, прошел Ишвар и умер от объятий. - Я как прочитал в газете, что ты...
    
    - Угу, больше верь газетчикам, - пробубнил я, потирая ребра. Ал был рад, что я жив, но смущен, что едва не задушил меня. - Ладно, не переживай, все со мной нормально... относительно, конечно, но жизни ничто не угрожает. Ты уж прости меня, что я не позвонил тебе или не отправил телеграмму. Я совсем забыл о тебе.
    
    - Главное ты жив, Эд, - сказал он, садясь ко мне справа. Уинри же села слева. - Мы так переживали с Уинри, нас ведь никак не хотели к тебе пускать.
    
    - Да, Эд, они такие солдафоны, эти военные, - возмутилась девочка, на что я рассмеялся.
    
    - Так солдаты и должны быть такими, - сквозь смех сказал я. - К тому же я только-только вернулся в штаб.
    
    - Но на проходной нам сказали, что тебя не было, - заявила Уинри, пытаясь, видимо выяснить правду.
    
    - Ну, так и в штаб можно попасть не одним путем, - заметил я, обнимая моего брата и Уинри. - Главное что все живы, здоровы и в хорошем настроении.
    
    - Эд, так что вчера произошло? - прямо спросила меня Уинри. - В газетах писали, что тебя чуть не убили.
    
    Пришлось рассказывать девочке правду о вчерашних событиях.
    
    ***
    
    Прошло полтора года с окончания войны в Ишваре, и полгода с тех пор как я стал полковником. Работая с Генералом Груманом, я узнал много нового. Освоил немало полезных навыков. А также узнал, какие настроения царят в генералитете. Так получилось, что после Ишвраской зачистки в Восточный Штаб был назначен генерал Хакуро. У меня сложилось четкое впечатление, что этот человек в армии случайно, именно так. Нет, человеком он был неплохим, довольно дружелюбным, изредка тепло подшучивал надо мной. А как семьянин он подавал просто замечательный пример всем нам. Но это была лишь одна его сторона. С другой же он представал как карьерист, годящийся лишь для продвижения по службе, но не для командования. И что самое паршивое, в Генеральном Штабе похоже делали ставку именно на него. В отличие от Грумана, который был себе на уме, и держался в армии лишь из-за возраста, Хакуро был по-собачьи предан Фюреру, именно так.
    В начале осени 1910 года я прибыл в Централ по личному приказу Фюрера. С чем было это связано, я не знал, а потому сразу отправился к нему. Вот только дойти до здания Генштаба я не успел. Какие-то террористы, как позже я узнал анархисты, решили напасть на известного военного. Впоследствии расследование установило, что акцию никто не планировал. Просто увидев в окне ресторана, что по улице идет известный на всю страну Государственный Алхимик в сопровождении всего одного лейтенанта, анархисты решили воспользоваться удобным моментом. Не секрет, что моя персона была разрекламирована на всю страну. Молодой Государственный Алхимик на службе у народа Аместриса. Естественно, те, кто хотели поквитаться с нашим государством, видели во мне удобную мишень.
    Эта атака была для меня неожиданной. С тех пор как закончилась война в Ишваре, мне лишь изредка приходилось сталкиваться со смертельной опасностью, и всегда у меня было время подготовиться. Но в этот момент все произошло настолько внезапно, что я просто ничего не успел сообразить, как под моими ногами взорвалась бомба. Мне повезло, что она взорвалась слева от меня. Осколки, большей частью были остановлены моим протезом, остальные же впились в тело, не достав до сердца, головы и других важных для меня органов. Тем не менее, раны были бы для меня смертельны, если бы я не владел алхимией. Сложив руки и приложив к ране, я активировал трансформацию, плоть и кости стали зарастать. Но террористы не собирались ждать. Они уже собирались бросить в меня вторую бомбу, как подоспел Виктор. В упор он сделал несколько выстрелов, сильно ранив их. Бомба выпала и мой подчиненный мог погибнуть, если бы я не сбил его с ног, заслонив своим телом. Практически все осколки пролетели мимо кроме трех. Они впились мне в спину, а один прошил насквозь сердце.
    Боль что я испытал в тот момент была чудовищна. Сил же мне не хватило даже на хрип. Спасая подчиненного, я получил смертельное ранение и скорее бы всего погиб, если бы не философский камень, что я всегда носил с собой, с тех пор как создал его. Мне удалось получить его, следуя указаниям из книги Тима Марко. Конечно, цена за него была заплачена соответствующая, вот только люди, что использовались в качестве сырья, ни на что больше не годились. И именно в тот момент, когда я испытал чудовищную боль, и мне показалось, что я сейчас увижу врата истины, мне удалось активировать камень. И в очередной раз я убедился, что алхимия философского камня и преобразования человека схожи. Осколки в моем теле были преобразованы, а опасные раны мгновенно заросли. Дым, оставшийся от взрыва, скрыл следы преобразования, так что никто не мог точно сказать, что здесь произошло. Конечно, все раны я убирать при помощи философского камня не стал, лишь смертельные. С остальным пришлось возиться по старинке, попеременно сплевывая кровь и шипя от боли. Заодно я подлатал и форму, хотя следы алхимического преобразования были слишком очевидны. Форму придется заказывать новую.
    
    - Сэр, зачем вы... - начал возмущаться тем, что я его спас Виктор, но я мигом осадил его.
    
    - Заткнись, это приказ, - ткани я хоть и зарастил, но вот сломанное ребро нет и это давало о себе знать. Как говорится, 'терпимо' и 'бывало и хуже', но в этот момент об этом я не думал. А думал о том, как глупо подставился, забыв, что для Государственного Алхимика нет понятия 'мирное время'. Оттолкнув Виктора, я потянулся за табельным оружием. Боевой алхимией в таком состоянии лучше не пользоваться, а потому вся надежда только на близкий и надежный 'огнестрел'. - Обыщи их, надо установить личности этих уродов.
    
    Обыск мало что дал, но на это есть полиция с ее следователями. Когда дым улегся, к месту происшествия стала подтягиваться толпа зевак. Чтобы не позорить честь армии, мне пришлось подняться и сделать вид, что со мной все в порядке. Виктор шустро обыскал тела, но никаких документов не обнаружил. Я же в этот момент наблюдал за окрестностями, и это принесло свои плоды. Один и прохожих вел себя слишком нервно, а встретившись со мной взглядом, бросился наутек, не реагируя на крик лейтенанта. Штейн сразу бросился в погоню, но я был быстрее. Я уже был на взводе, а потому мир для меня как-то замедлился. Я четко ощутил пистолет в своей правой руке, увидел, как мушка совмещается с корпусом беглеца и мне пришло осознание: 'Пора'. Раздался хлопок. Пистолет не дал осечки и 'бегун' свалился на землю с простреленным плечом. Сколько меня не тренировали Хоукай и Хавок, но такой выстрел получился у меня впервые. Смертельно опасные ситуации порой бывают отличным стимулом.
    Вскоре на шум прибыли патрульные. За это время мы успели немного допросить беглеца. Он оказался товарищем двоих террористов. Большего мы добиться не могли, так как вокруг были люди, а потому нормально выбить информацию было нельзя. Поэтому пришлось попробовать договориться по-хорошему.
    
    - Послушай, может, все-таки скажешь? - негромко спросил я и ласково улыбнулся. - Поверь, когда мы с тобой окажемся в другом месте, то и говорить я буду по-другому. Поверь, тебе не понравится. Ведь не зря же меня называют Жнецом?
    
    В ответ я получил плевок в лицо, заставивший меня улыбнуться. На меня посыпались оскорбления, но я прервал их, вырубив пленника. По моему приказу патрульные доставили подозреваемого в участок. А спустя двадцать минут после происшествия туда явился и я. Следователь пытался возражать, но не особо старался, понимая, что он всего лишь лейтенант. Когда же мы с анархистом остались наедине, Виктор понятное дело был со мной, а то мало ли что, я даже не успел приступить, как тот запел соловьем. На основании этого я сделал вывод, что это на людях они такие смелые. Наедине они более разговорчивые. Виктор едва успевал записывать, а я задавать вопросы. Так что спустя еще десять минут после покушения у нас были ориентировки и адреса чуть ли не всех ячеек города. Как оказалось, мы поймали одного из руководителей этой партии 'взрывников'. Я так и не понял, за каким... они полезли взрывать меня, во главе с этим? Должно быть в этой стране еще не перевелись идиоты. Может это фаза Луны? Или еще какая-нибудь... Какой руководитель тайной организации будет действовать самостоятельно?
    
    В общем, один звонок Фюреру и я уже во главе операции по обезвреживанию террористов. В течение всего дня я носился по всем городу, устраивая облавы и аресты. Народу мы повязали немало. Конечно кто-то ушел, но то были мелкие сошки, которых позднее отловит полиция. Всех же главарей мы повязали. Больше всего меня поразила их детская уверенность, что их никак не могли взять. Когда же проверяли найденные бумаги, сразу стало очевидно, что раскрытие этой группы итак было делом времени. То, что они называли конспирацией... один смех. Удивлял факт как их еще не взяли. Я даже начал подозревать что это либо часть заговора, либо еще один заговор. Но никакая теория не могла подтвердить их 'дурость'.
    Когда операция по захвату закончилась, и первые арестанты были допрошены, меня вызвал к себе Фюрер. Как оказалось, не только его интересовали успехи операции. Весь Генштаб собрался меня послушать. Наверное, для них я стал что-то вроде театра. Развлечений в рабочее время мало, вот они и слушают интересные доклады. Я обстоятельно доложил всю суть дела, назвал имена главарей и их степень вины.
    
    - Полковник, - обратился ко мне Фюрер. - Вы сказали, что были ранены во время взрыва, но сейчас вы стоите перед нами. Вы можете это объяснить?
    
    - В моем деле указано, мой Фюрер, что я изучал медицину, кроме того, мне неоднократно приходилось залечивать свои раны и раны своих подчиненных во время ишварской операции, - честно ответил я. Тем не менее, Брэдли по прежнему изучал меня единственным глазом.
    
    - Это не отменяет того факта, полковник, что вам следовало в первую очередь обратится за врачебной помощью, а уж потом заниматься расследованием, - отчитал он меня, прохаживаясь по кабинету. Генералы же только внимательно слушали, согласно кивая головами. Это для меня проходила головомойка, а для них - бесплатный концерт. Тут Брэдли подошел ко мне, остановился, и положил мне руку на плечо, сильно сжав его. Все бы ничего, но он надавил так сильно, что я невольно дернулся и тут же почувствовал сильную боль в груди, что не замедлило отразиться на моем лице. Во всей суматохе я забыл, что у меня сломаны ребра. - Что с тобой, Эдвард? - Спросил он меня, а затем перевел взгляд ниже и ощупал кости. Я зашипел от боли, когда он дотронулся до ребер. - У тебя сломаны ребра, ведь так? Если ты так подкован в медицинской алхимии, почему ты не вылечил их?
    
    - Я... я забыл! - ответил я, опустив голову и чувствуя, как розовеет мое лицо.
    
    - Забыл? - спросил кто-то из генералов, кажется Генерал-лейтенант Рейвен. Я стоял боком к столу и не видел говорившего. - Как такое можно забыть?
    
    - Молодежь, - хмыкнул Бригадный Генерал Эдисон, пожилой мужчина с седыми волосами и аккуратными бородой, усами и бакенбардами. На носу у него были одеты очки в узкой оправе. - В отличие от нас стариков они могут носиться, ломать кости и бежать дальше. Скажите полковник, если вы не можете правильно оценивать свои возможности, как вы можете отвечать за жизни людей, подчиненных вам?
    
    А вот этот вопрос мне не понравился. Генерал залез в ту степь, куда залезать не следовало. Я уже на деле доказал свой профпригодность, и его слова были продиктованы обычной завистью чужим успехам и возможностям. Впрочем, я никак не отреагировал на эту подначку, ожидая решения Брэдли.
    
    - Достаточно, Бригадный Генерал Эдисон, - сказал Фюрер. - Если сейчас полковник Элрик посчитает, что его чести был нанесен урон вашими словами, он может попытаться вызвать вас на дуэль. Мне не хотелось бы по ее результатам потерять такого генерала как вы и отправлять в тюрьму такого перспективного офицера как полковник Элрик. Или вы считаете, что способны противостоять ему в бою? Эдисон так не считал, а потому замолчал. Я же никак не показал что рад ситуации. И так отношения с генералитетом довольно напряженные. Еще не хватало наживать здесь себе врагов. Хотя, положа рука на сердце, стоит заметить, что они и без меня спокойно заведутся.
    
    Когда все успокоились, Фюрер посмотрел на меня, а потом кивнул в сторону стула, брошенного им в меня. Подняв стул, я поставил его на место.
    
    - Хорошо, касательно ситуации с этими террористами, хочется вынести вам благодарность, полковник Элрик, - продолжил Брэдли. - Конечно, рисковать жизнью недопустимо, но в этом случае, пожалуй, можно сделать исключение. Если бы не ваша своевременная работа, их главари могли бы уйти, - он остановился возле карты и посмотрел на нее. - Ладно, теперь собственно перейдем к вопросу, почему вас вызвали в Централ, Полковник, - он взял указку и повернулся ко мне боком. - Скажите, как у вас с географией?
    
    - В пределах нормы, - ответил я, гадая к чему этот театр.
    
    - И не придерешься, - Хмыкнул Брэдли. - Что ж, раз так, то, расскажите-ка нам, что вам известно про... - указка погуляла по карте и уткнулась в Фотсетт. - Вот про этот город! А точнее, про границу и ее оборонительные возможности.
    
    - Фотсетт, ключевой опорный пункт нашей обороны на Юговосточной границе Аместриса, - начал рассказывать я. - Находиться в предгорьях Южного хребта. Является узлом пересечения трех направлений железной дороги, пока три года назад не произошло землетрясение, разрушившее часть перегона Домено-Фотсетт. В связи с напряженной международной обстановкой в данном регионе восстановление движения поездов затруднительно. В связи с этим было принято решение о разделении пограничных войск на отдельные группировки. Группировка Домено охраняет двадцати пяти километровый участок границы с Федерацией Крета, проходящую в горах Домено. Сорока пяти километровый участок границы с Федерацией Крета и двадцати пяти километровый участок границы с Аэруго, проходящие по равнине от гор Домено до Южного Хребта, охраняет группировка Фотсетта. Далее шестидесяти километровый участок границы, проходящей по горному массиву Южного хребта вплоть до границы района Фотсетт, охраняет группировка Сенна. Ключевой точкой обороны города является опорный пункт 'Крепость Тахду' в десяти километрах от границы и от Фотсетта. Она перекрывает дорогу, ведущую от города к контрольно-пропускным пунктам на границе. У крепости они разделяются и идут одна в сторону границы с Федерацией Крета, а вторая в сторону Аэруго. Обход этой крепости сложен, так как проселочных дорог в приграничной зоне всего три и они труднопроходимы для тяжелой техники вероятного противника. Что же касается возможного обхода крепости напрямую, через лесной массив, то он возможен только для небольших групп ввиду большого количества как искусственных, так и естественных препятствий.
    
    - Что конкретного вы можете сказать про крепость? - спросил бригадный Бригадный Генерал Клемин, высокий темнокожий военный с лысой головой. Обычно он имел привычку курить дорогие сигары, но сейчас он был без них. - Вы упомянули, что она играет ключевую роль в обороне города.
    
    - Это так, - кивнул я. - Крепость Тахду в прошлом являлась столицей княжества Тахду, присоединенного к Аместрису в прошлом веке. Между границей и крепостью Тахда в данный момент наличествует свободная от густой растительности местность, протянувшаяся также на расстояние до полутора километров от нее в сторону Фотсетта. Далее идет густой лесной массив. Для того чтобы перекрыть этот участок была подготовлена тройная линия обороны, замыкающиеся вблизи труднопреодолимых естественных преград.
    
    - Вижу, вы изучили особенности фортификации и обороны данного региона, полковник Элрик, - заметил Фюрер, переводя на меня внимательный взгляд. - Может быть, поясните, чем был вызван ваш интерес?
    
    - После ишварской операции я уделил большое внимание истории нашего государства, тем конфликтам, что протекали в эти годы, а также современную ситуацию на международной арене, внутри и на границе нашей страны. Я посчитал, что подобные знания помогут мне лучшим образом исполнять свои обязанности. Я надеялся, что опыт военных деятелей прошлого поможет мне нивелировать недостаток собственного, чтобы принимаемые мной решения были взвешены и верны.
    
    - Как вы видите, молодой человек оказался достаточно подготовлен, - сказал Брэдли. - У вас есть еще какие-либо вопросы к полковнику, Генерал-лейтенант Гарднер?
    
    - Больше нет вопросов, - ответил худой военный в круглых очках и с пепельного цвета волосами. Генерал-лейтенант Гарднер, один из самых влиятельных генералов в Штабе, способный посоперничать даже с Кингом Брэдли. Получается, у него были какие-то сомнения относительно меня и именно поэтому мне устроили эту проверку. Определенно к его советам минимум прислушиваются из-за его значительного опыта, иначе он бы не смог занять столь высокое положение.
    
    - В таком случае, полковник Эдвард Элрик, слушайте приказ, - начал говорить Фюрер и я вытянулся по стойке смирно. Занятия шагистикой даром не прошли, хотя, конечно, приходилось вносить определенные коррективы. Ну что можно поделать, если я маленький?! - В связи с нарастающей напряженностью на границе в районе Фотсетта, вы поступаете в качестве усиления местного гарнизона. Там вы поступите под командование Генерал-майора Хакуро, войдя в его штаб и возглавив помимо алхимической, также и научно-техническую часть. Насколько я помню, ваши технические познания это также позволяют.
    
    - Более чем, - кивнул я.
    
    - Теперь, касательно ваших сотрудников, - продолжил Фюрер. - Так как ваша должность в Восточном Штабе освобождается, на ваше место будет назначен толковый офицер. Тем не менее, мы настоятельно рекомендуем оставить ваших нынешних подчиненных под его руководством, чтобы дела были переданы без осложнений. Новых подчиненных вам придется набирать на месте. Тем не менее, мы готовы пойти вам на встречу и предоставить вам кого-нибудь из старших офицеров в помощь, если конечно представленная кандидатура не занимает каких-либо значимых должностей.
    
    Мои брови удивленно поползли вверх. Занятные условия мне предложили. По сути это означало, что: 'Мы тебе поможем, только вот нечем помогать'. Я был прекрасно осведомлен, что в армии Аместриса из военных высокого ранга свободных кандидатур нет и не бывает! Видимо мне остается выбирать кого-то из унтер-офицеров или младшего офицерского состава. В среде генералов послушалось удивление, видимо мое по-детски удивленно-обиженное лицо весьма их насмешило. Даже на лице Брэдли появились какие-то торжествующие эмоции. Я закрыл рот и опустил голову, руки сами собой сжались в кулаки, собирая всю мою силу воли.
    
    - Значит, любого кто не занят, так? Все остальное - вторично, - переспросил я.
    
    - Да, любого кто не занят, - согласился Брэдли. Я поднял голову и веселый шепот смолк. Мой взгляд вновь стал холоден и безразличен.
    
    - Зольф Джей Кимбли, Багряный Алхимик, - назвал я кандидатуру. - Сейчас он как раз точно не занят и вполне меня устроит.
    
    - Вообще-то он сейчас в тюрьме, - спустя минуту сказал Брэдли. Мой выбор заставил всех, даже Фюрера выпучить глаза, что доставило мне немало удовольствия.
    
    - Да, только и делает что бездельничает, пока другие работают, - согласно кивнул я. - Вот я и предлагаю занять его делом ему под стать.
    
    - А тот факт что он убил выше стоящих офицеров вас не пугает, полковник? - спросил с интересом Брэдли.
    
    - Ничуть, - ответил я. - Тем более что ему незачем убивать меня.
    
    - Сейчас он не в самой лучшей форме, - заметил Брэдли.
    
    - Не думаю что его помощь понадобиться сразу, так что он может пока занять мое место в Восточном Штабе, - предложил я. - В случае же обострения конфликта, до Фотсета он сможет добраться с одним из эшелонов.
    
    - Хорошо, я даю добро, - кивнул Фюрер, вызвав шок у половины генералитета. Вторая половина восприняла эту новость спокойно. Тем не менее, Брэдли надавил и с его решением не стали спорить. Дав еще несколько инструкций, меня отпустили.
    
    ***
    
    Я закончил рассказывать ребятам о том, что произошло со мной. Конечно, подробности относительно моего назначения или прошлого Кимбли я опустил, но им хватило и этого. Тот факт что я могу общаться с Фюрером и получаю какие-то поручения от него лично, произвел на детей сильное впечатление. Сам Багряный отправился к Фюреру, оставив нас наедине.
    После этого я расспросил их о том, как обстоят дела у них в Ризенбурге и посетовал что не смогу в скором времени навестить их там. По словам Ала, он уже стал практикующим алхимиком и уже через пару лет собирается досрочно сдать выпускные экзамены в школе. На вопрос к чему такая спешка он ответил что не хочет все время зависеть от меня.
    
    - Эд, ты ведь даже школу не закончил, отучился всего два класса! - возмущался он. - Как ты будешь жить дальше, без образования?
    
    - Ну, вообще-то за последний год я прошел немало курсов повышения квалификации, а на них, к твоему сведению, было немало элементов старшей школы, - не без гордости заметил я. - И в моем деле все это естественно отражено. Иначе как бы мне дали звание полковника?
    
    - Эд, неужели ты собираешься всю жизнь посвятить армии? - спросила меня Уинри. - А как же мы, как же бабуля?
    
    - Уинри, но я ведь не бросаю вас? К тому же тут я нашел немало замечательных людей которые стали моими друзьями, - заметил я. - К примеру майор Маэс Хьюз. Это очень хороший человек. И мой большой друг. Кстати, надо вас познакомить. Идемте.
    
    Я поднялся с дивана и велел им следовать за мной. Пройдя пару коридоров, я привел их в отдел разведки.
    
    - Привет, Маэс, - громко поздоровался я, входя в кабинет Хьюза. Тот сидел на кресле, спиной ко входу, положив ноги на стол и гонял балду, то есть ничего не делал. Вернее, делал, качался на кресле. - О, вот кто у нас главный бездельник в армии.
    
    - Привет, Эд, - кивнул он мне затылком. - И ничего я не бездельничаю. У меня законный перерыв.
    
    - Так я тебе и поверил, - хмыкнул я, а потом меня 'взяла досада'. - Эх, надо было Фюреру твое имя называть, а то теперь придется ехать в Фотсетт с Кимбли.
    
    Кресло внезапно поехало и Хьюз свалился на пол. Будет ему уроком как качаться на кресле на колесиках. Он вскочил с пола и схватив меня за плечи, притянул к себе и посмотрел прямо в глаза.
    
    - Погоди, ты говоришь, Фотсетт? - спросил он.
    
    - Ага, - кивнул я, улыбаясь во всю ширину рта, прямо как десятилетний ребенок. - Конечно будет трудновато немного, но я справлюсь. Все же именно я ношу имя 'Стальной'. Надеюсь, меня там на сувениры не разберут, как думаешь?
    
    - На сувениры? - спросил он, задумчиво глядя на меня. Тут его взгляд зацепился за моих спутников. - Эй, Эд, а ты случайно не забыл что посторонним тут не место?
    
    - Это кого ты назвал посторонним? - возмутился я. - Это мой брат, Ал. А это мой механик, Уинри Рокбелл. Они прибыли проведать меня, а заодно осмотреть мою автоброню. Впрочем, если ты такой привередливый, мы уйдем, - я повернулся и подтолкнул Ала с Уинри к выходу.
    
    - Эх, как же с тобой тяжело, - поднимаясь с пола, сказал Хьюз. Закрыв кабинет он проследовал за нами в комнату отдыха. - Значит тебя переводят в Фотсетт? - спросил он, когда мы устроились на местах.
    
    - Угу, буду под командованием Генерал-майора Хакуро, - с прежней улыбкой сказал я.
    
    - Ясно, - сказал Хьюз, улыбаясь. Вот только тень мелькнула на его глазах. Он также как и я не одобрял карьеризма генерала. Слов много, толку ноль. Тут лицо Хьюза вновь изменилось. - Погоди, ты сказал Кимбли?
    
    - Ну, да, Багряный Алхимик, Зольф Джей Кимбли, - кивнул я. - С сегодняшнего дня он мой заместитель. Фюрер сначала не хотел его отдавать, так что мне пришлось надавить.
    
    - Что? - удивился Хьюз. - Как же ты на него надавил?
    
    - Использовал свое самое сильное оружие, мое обаяние, - сказал я и состроил жалобно-просящие выражение лица, максимально округлив глаза.
    
    - Ты псих, - фыркнул он.
    После мы еще немного пообщались и он пригласил нас переночевать у него, заявив что Кимбли и в Штабе переночевать может. Заодно Маэс пообещал ребятам познакомить их с его дражайшей супругой. Попрощавшись до вечера, я повел ребят гулять по самым интересным местам Централа. У нас еще было несколько часов свободного времени. А вечером нас ждал вкусный ужин и фирменный яблочный пирог Гресии, который очень понравился Алу с Уинри. Девочка обещалась научиться его печь и даже записала рецепт. Когда дети улеглись и Гресия тоже отправилась ко сну, я сидел на кухне. Хьюз присоединился ко мне, хотя он уже переоделся в пижаму, он не спеши лк своей супруге.
    
    - Эд, ты так и будешь спасть в форме? - спросил он меня.
    
    - Мне не охота спать, - сонно мотнул я головой.
    
    - Я бы поверил тебе, будь ты моим ровесником, - сказал он в ответ. - Какой же ты все-таки ребенок.
    
    - Ты прав, я слабый ребенок, желающий нести на своих плечах весь мир, - ответил я, сонно кивнув головой. - Хмм, пожалуй ты прав выспаться мне не помешает, итак уже двое суток на ногах.
    
    - Давай помогу, - предложил он, когда я снимал китель.
    
    - Ну давай, только осторожнее, у меня так и не было времени залечить ребра, только туго стянул их бинтом, - предупредил его я.
    
    - Ребра? - Хьюз переменился в лице, а затем отвесил мне подзатыльник. - Ты - идиот! Завтра же с утра отправишься к врачу! - Хьюз говорил шопотом, но его тональность подсказывала мне что он применит все свое влияние чтобы я исполнил этот приказ.
    
    - Ладно, ладно, не шуми, - махнул я рукой, а затем хихикнул. - Во всяком случае Брэдли говорил о том же самом, - Хьюз удивленно поднял бровь, как бы спрашивая что именно. - Вот только вместо подзатыльника, он как посмотрит на меня единственным глазом! Зато сразу определил что у меня с ребрами что-то не то, - Маэс на это лишь покачал головой.
    
    - Ты действительно псих, - сказал он мне. Я скинул форму и повесил ее на вешалку, оставшись в белье. Мы просидели так еще пару минут. - Так про Фотсетт ты не шутил? - спросил он уже серьезным тоном.
    
    - Да, - кивнул я. - Меня отправляют туда. Одного!
    
    - А Кимбли?
    
    - Побудет моим замом на Востоке и отправится ко мне только в случае заварушки, - ответил я.
    
    - Тебе дали хоть какую-нибудь информацию? - спросил он меня осторожно. Я покачал головой.
    
    - Нет, только дали назначение и все, - сказал я. - И людей велели набирать из местных.
    
    Хьюз кивнул и вышел из кухни. Вернулся он с толстенькой папочкой и протянул ее мне.
    
    - Боюсь сегодня тебе поспать не удастся, - сказал он. Затем перевел взгляд на часы. - Я скажу Гресии и ребятам, чтобы не будили тебя. Она их завтра займет чем-нибудь. Но с документами ознакомься сегодня же.
    
    - Спасибо, Маэс, ты настоящий друг, - поблагодарил я. Хьюз ушел к супруге, а я принялся за чтение папочки. Сейчас информация была для меня крайне важна и я был рад что Хьюз готов был рискнуть ради меня. Если бы не его помощь, чтобы я делал?
    Уже через пять минут как я начал читать эти документы, я совсем забыл про сон. То, что там содержалось, было...
    
    ***
    
    Генерал Хакуро оказался непростым начальником. Как-то так оказалось, что всю ответственность он пытался спихнуть на своих подчиненных. Даже когда мы вместе служили в Восточном Штабе, он так себя не вел. Видимо он понимал, что здесь придется реально работать, а не пользоваться привилегиями как он привык. Кроме самого генерала, проблемы доставляли офицеры его штаба. Конечно, до них доходили слухи относительно меня, что я творил в Ишваре. Вот только с первой же встрече ко мне стали относится с пренебрежением. Естественно я никак на это не отреагировал, попросту проглотив обиду. Все-таки когда я только стал алхимиком, ко мне относились также. Но когда дело дошло до подготовки к конфликту, оказалось что любое мое предложение встречали в штыки, мотивируя это тем, что я не понимаю местных реалий. Что примечательно так высказывался даже Хакуро, снисходительно глядя на меня. Так что мне не удалось от него добиться даже самого элементарного, выделения мне офицера в помощь или поставления меня на довольствие. Пришлось обходиться самому. Что еще сильно ударило по моим нервам, так это подчиненные. По алхимической части никого в Фотсетте не было, поэтому я был предоставлен самому. Что же касается научно-технической части, то в вверенных мне подразделениях царил такой бардак, а техника и оборудование находились в таком плачевном состоянии, что просто хотелось выть от ярости. И опять, теперь уже обычные солдаты относились ко мне как к пустому месту. Выслушав мои приказы, они шли заниматься своими делами. Даже нашлись некоторые смельчаки, возжелавшие 'объяснить надоедливому ребенку, где ему место'. Здесь я уже пришлось действовать самому. Так как слова были бесполезны, пришлось воспользоваться силой. Обездвижив их алхимией и набив морды особо ретивым, мне удалось добиться элементарного подчинения. Вот только исполняли приказания по-прежнему спустя рукава, но хотя бы что-то.
    Поэтому, когда спустя три месяца после моего прибытия в Фотсетт, 7 января 1911 года, войска Аэруго все-таки перешли границу, я вздохнул с облегчением. Все действия Штаба Хакуро оказались безрезультатными. Противник просто опрокинул наши пограничные силы, воспользовавшись численным перевесом. От границы наши силы были отброшены к крепости Тахду. И что самое паршивое, два кавалерийский полка Аэруго сумели прорваться в сторону Фотсетта, миновав наши части. Когда 11 января в Штаб пришла шифрограмма с сообщением об этом, мы как раз собрались на очередное совещание. Новость о прорыве прозвучала как гром среди ясного неба.
    
    - Ну что ж, раз никто ничего не хочет предложить, тогда я, пожалуй, пойду, - сказал я, вставая из-за стола.
    
    - Куда, Эдвард? - спросил Хакуро. В последнее время он взял привычку называть меня по имени, хотя я не давал ему такого повода. Это меня злило, но я сдерживался.
    
    - Ну, должен же кто-то остановить их?! - спросил я его в ответ. - А так как желающих нет, придется это делать мне.
    
    - Там два полка, - заметил майор Стокс, командир 27-ого пехотного полка. - Два кавалерийских полка, предположительно общей численностью три с половиной тысячи человек. Вы не сможете остановить их в одиночку, полковник Элрик.
    
    - В Ишваре, восточнее Библоса, я в одиночку уничтожил лагерь повстанцев, в котором было тридцать пять тысяч человек, - парировал я.
    
    - Хм, говорили, что вы убили тогда около пяти тысяч, - задумчиво произнес капитан Стендфорд, начальник разведки. - Вот только как-то сомнительно это звучит.
    
    - Я просто хорошо подготовился, и смог обрушить на тот лагерь гору. Да, кстати, на самом деле никто не выжил. Просто не следует верить всему, что пишут в газетах, - я улыбался, а штаб побледнел. - Или вы думаете, я прозвище 'Жнец' получил просто так? Впрочем, если вы так за меня беспокоитесь... - я посмотрел в сторону Хакуро. - Кажется, у вас 25-й пехотный полк находится в резерве, так? Дайте его мне, и я организую нормальную оборону города.
    
    - Раз так, майор Харрис, вы и ваш полк переходите под командование полковника Элрика, - сказал Хакуро. - Полковник Элрик, обеспечьте оборону города. Я рассчитываю на вас.
    
    - Есть, - отдал я честь и не спеша вышел. Харрис вышел следом за мной. - Подполковник, прежде чем мы начнем, скажу одну вещь. Мне плевать, что вы обо мне думаете. И мне плевать, будете ли вы мне помогать или нет. Если понадобится, я остановлю противника в одиночку. Но если вы попробуете ударить мне в спину... - я повернулся и выразительно посмотрел на него. - Надеюсь, мы поняли друг друга, - я вновь отвернулся от него, но не спешил уходить. - Что же касается противника, то если данные переданные нам верны, они будут у нас через тридцать минут. Вашему полку предписывается занять позиции, которые я подготовлю на окраине города. У вас восемнадцать минут.
    
    - Есть, сэр, - козырнул он с кислым видом. Я же отправился готовить позиции для пехоты.
    
    Подготовка оборонительных позиций для Государственного алхимика не самая сложная задача. Уже через пятнадцать минут поднятый по тревоге полк стал занимать подготовленные мной окопы. Если говорить вернее, окопы уже были вырыты, но находились не в самом хорошем состоянии. Я же просто привел их в порядок. На въезде в город я сосредоточил две пулеметные роты полка из трех, позиции которых были скрыты кустарником. Остальные девять стрелковых рот и одну пулеметную я рассредоточил для прикрытия флангов. Скорее всего, противник попытается сходу ворваться в город, и тут его будет ждать сюрприз. Я специально не стал перекрывать въезд в город. Пусть попадется в эту замечательную приманку. Майор Харрис пытался возражать что-то против моего плана, но я его быстро заткнул.
    Что такое кавалерийский полк? Это вам не стадо лошадей. Два кавалерийский полка Аэруго численностью в три с половиной тысячи человек оказались довольно внушительным войском на вид. Конечно, у крепости Тахду они уже были немного потрепаны, но по-прежнему боеспособны. Тем не менее, в Аэруго еще толком не уяснили опасности подобной концепции применения кавалерии. И я собирался показать им всю глубину их заблуждений. Если бы я командовал этими полками, то первый бы мой приказ был обойти город и перерезать линии снабжения. Уничтожить связь и мосты, по возможности электростанцию. В город бы я ни за что не сунулся. Но именно это решил сделать командующий войсками противника.
    Вся конница противника сорвалась в галоп. От увиденной картины у меня полезли глаза на лоб. Где разведка боем? Где резерв? Где... В общем эмоций было много, но внешне я оставался спокоен. Я заранее отдал приказ, согласно которому пулеметы начнут работать, когда кавалерии противника до их позиций останется семьдесят метров. К ним также должны будут присоединиться и минометы. В оставшееся до атаки время мы успели распределить сектора стрельбы так чтобы вести ее максимально эффективно. И наши труды не пропали даром.
    24 станковых пулемета, 40 ручных пулеметов и 12 минометов открыли огонь одновременно по краям атакующей волны конницы, заставляя ее сжиматься. Тяжелые винтовочные пули прошивали всадников насквозь. В итоге, прежде чем кавалерия успела отвернуть в сторону, немало ее всадников пали под огнем наших пулеметов. И что немаловажно, пал и старший офицер, который как я успел заметить в бинокль, решил возглавить эту 'лихую кавалерийскую атаку с шашкой наголо', за что и поплатился жизнью. По первым прикидкам от внезапной атаки пало почти три сотни кавалеристов. Но пулеметы все еще продолжали стрелять, теперь уже работая с дальней дистанции по большим скоплениям врага.
    Основная же масса кавалерии отвернула, разделившись на две неравные части. И если меньшая часть, примерно две сотни всадников, отвернула налево, хотя там дороги не было, большая часть повернула направо, видимо надеясь проскочить в город с другой улицы. Вот только я предвидел подобный исход, а потому третья пулеметная рота встала именно там. И вновь кавалерия попала под обстрел. Развернувшись, они отступили от города на полкилометра, скучившись вместе. Вот только это было очередной их ошибкой. По моему приказу сводная минометная рота открыла огонь из 18 тяжелых минометов, что также внесло коррективы в планы врага, заставив их спешно отступить обратно. По моим скромным прикидкам, эта атака обошлась противнику как минимум в половину личного состава.
    
    - Ну, что, майор Харрис? - спросил я, осматривая в бинокль поле боя. - Теперь вы понимаете, почему я отдал такой приказ?
    
    - Да, сэр, - ответил он. Выражения его лица я не видел, да и не интересовало оно меня. Больше всего меня интересовало, что предпримет наш противник далее. Он понес слишком сильные потери, чтобы вновь атаковать нас и таких шикарных подарков больше не будет.
    
    - Харрис, чтобы вы сейчас сделали, если бы командовали тем, что осталось от сил противника? - спросил я его. - Ну, после того как подсчитал бы потери?
    
    - Можно было бы попробовать обойти наши позиции и атаковать город с другой стороны, - заметил Харрис.
    
    - Верно, - кивнул я, отрываясь от бинокля и с по-детски веселой улыбкой смотря на него. - А с какой?
    
    - Ну, здесь мы отбили атаку, дальше на запад река, значит с востока, - тут он замолчал, уставившись на меня. Видимо придя к какому-то выводу. - Они могут атаковать железнодорожный мост!
    
    - Верно, железнодорожный мост через приток реки Тахду, - кивнул я. - Железная дорога Южный город - Фотсетт. В этом плане это серьезно ударит по нашей обороноспособности. А если им еще удастся совершить диверсию на перегоне Фотсетт-Марко, мы окажемся в серьезной опасности, - я вновь посмотрел в бинокль. - Сейчас они явно зализывают раны и перегруппировываются. Их сил теперь точно не хватит на захват города, и они это поняли. Но вот очень серьезно нагадить нам напоследок они могут. Скорее всего, они разделяться на два крупных отряда и попробуют заминировать мосты. Поэтому отправь три стрелковые и одну пулеметную роты и в сторону моста на Южный город.
    
    - А что делать с железнодорожным перегоном Фотсетт-Марко? - спросил меня майор.
    
    - Мы не можем так распылять силы, - покачал я головой. - Можно связаться с генералом Хакуро. Пусть он выдвинет в ту сторону батальон пехоты.
    
    - А вы говорили, что справитесь в одиночку, - заметил майор.
    
    - Предлагаешь мне сразу раскрыть наши карты? - уточнил я. - Уверен, Аэруго еще не в курсе, что здесь Стальной Алхимик. Иначе бы тут было не два полка кавалерии, а целый пехотный корпус и вопрос бы об удержании Фотсетта уже не стоял.
    
    - Хорошо, - кивнул он. - Вот только у меня вопрос, зачем оставлять здесь две трети состава? Они же не нападут снова с этого направления?
    
    - А хрен их знает? - хмыкнул я. - Я вообще не думал что они всей гурьбой через нас напролом попрутся.
    
    В общем, к концу дня кавалерия противника действительно предприняла попытку нападения на железнодорожные пути. Впрочем, была даже попытка проникновения в город. Они разделились, не на два отряда как я предполагал, а на три, по пять сотен в каждом. Хакуро батальон на защиту северо-восточного направления выделил, а потому в обоих предполагаемых местах атаки противника встретили достойно и не отпустили.
    А вечером вместо попытки Штаба отпраздновать победу, я надавил на Хакуро требованием отправить вместе со мной 25-й пехотный полк к фронту для его усиления. Хотя войскам и удалось стабилизировать положение, долго они удерживать позиции не смогут. За первый день боев они уже потеряли до тысячи человек ранеными и убитыми из почти десяти тысяч, что держали линию фронта в районе крепости. Конечно, было бы неплохо прихватить с собой еще и 27-й пехотный полк, доведя, таким образом, численность войск на фронте до дивизии. Но мне бы его никто не дал. Нужно было прочесывать окрестности в поисках остатков противника. Полусотне кавалерии удалось сбежать и теперь их придется искать по лесам. Впрочем, это уже не моя задача.
    Полк передислоцировался к фронту за два часа. Конечно, на лошади бы я доехал бы быстрее один, но безопасность - прежде всего. Не хочется наткнуться на засаду. Фронтовики были рады пополнению, но по их уставшим лицам было видно, что они ожидали большего. Хотя бои шли всего несколько дней, наши войска уже были измотаны. Только за 11 января, после прорыва аэругской кавалерии, было еще три попытки штурма. И трижды наши солдаты отбрасывали врага. Приказав майору Харрису размещать полк и оповестить об этом подполковника Ричарда Дервиша, который командовал войсками фронта, сам я отправился осмотреть позиции.
    Пока я скакал вдоль второй линии окопов, солдаты взглядами провожали меня. Некоторые выглядели недоуменными, но кто-то наоборот воодушевлялся и радовался, увидев меня, хотя таких было немного. Должно быть, это ветераны ишварской кампании. Только они видели, чего я стою на самом деле. И естественно, известие, что один из сильнейших Государственных Алхимиков с ними, не могло не поднять им настроения. Так я проскакал практически весь участок фронта до реки. В конце концов, я подъехал к одному из подразделений, сержант которого также восторженно смотрел на меня.
    
    - Сержант, назовите себя, - приказал я, подъехав к нему.
    
    - Сержант Эрик Максвелл, сэр, командир 3-его взвода 7-й роты 48-ого пехотного полка, - встав по стойке смирно, отчитался он мне.
    
    - Вольно, - кивнул я и глянул в сторону противника. - Скажите, как прошло сегодняшнее сражение?
    
    - Нас атаковали дважды, в восемь утра и после трех, - ответил он. - Пытались отжать нас от реки к лесу. Но мы выдержали, сэр! Правда, в восточной части фронта, я слышал, аэругцы атаковали агрессивнее и чаще и вроде как прорвали фронт, но никаких приказов не поступало.
    
    - Да, они действительно прорвали фронт. Два кавалерийских полка, - сказал я и на лицах солдат возникли следы беспокойства. - Но это не дало им ровным счетом ничего. 25-й пехотный полк отбил их атаку и вместе со вторым батальоном 27-ого полка полностью разгромил противника. Сейчас 27-й полк прочесывает леса, чтобы добить их остатки. 25-й же полк сегодня пришел к вам в качестве поддержки.
    
    - Ура! - закричали радостные солдаты. Весть о сегодняшней победе быстро разнеслась по окопам. Уверен, я не успею еще вернуться к крепости, как она несколько раз пройдет от начала до конца. Сейчас ребятам как никогда нужны такие хорошие новости. Это поможет им сражаться еще сплочённее, чувствуя, что за спиной у них надежные товарищи.
    
    На обратном пути я сделал еще несколько таких остановок, в каждом случае стараясь ободрить солдат. В конце концов, я доскакал до небольшого деревянного домика, в котором разместил свой штаб подполковник Дервиш. Отдав поводья своему денщику, который дожидался меня здесь, я вошел внутрь.
    
    - Приветствую, господа офицеры, - поздоровался я со всеми.
    
    - Вечер добрый, полковник Элрик, - поздоровался со мной подполковник Дервиш. - Как съездили?
    
    - В пределах нормы, - сделал я описательный жест рукой. - Но, гляжу, бойцы у вас немного подустали за сегодняшний день и это ещё мягко сказано. Постарался немного ободрить, как мог и кажется, мне это удалось. До сих пор удивляюсь, как порой действует обычное сообщение о какой-либо победе.
    
    - Ну, это ведь не просто победа, - задумчиво произнес Дервиш. - Вы ведь исправили нашу сегодняшнюю ошибку.
    
    - Хм, боюсь, слова похвалы направлены не по адресу, - ответил я, кивая в сторону майора Харриса. - Постарались бойцы 25-ого пехотного полка, во главе с майором Харрисом.
    
    - Сэр, но ведь командовали вы! - возразил майор. За сегодняшний день он, похоже, успел уже сменить обо мне мнение. Причем несколько раз. Вроде, знакомы уже месяц, но только сегодня он увидел меня настоящего.
    
    - Узнаю полковника Элрика, - усмехнулся Дервиш. - Как всегда снимаете с себя заслуженную похвалу.
    
    В ответ я лишь улыбнулся. Дервиш один из немногих местных офицеров, с кем мне удалось наладить нормальные отношение с самого начала. Именно с ним мы лазили по округе, размечая места для полевых укреплений, окопов, блиндажей. С ним я облазил всю границу с Аэруго и Кретой на ста километровом участке. И, по сути, благодаря нашим совместным усилиям отступление наших войск от границы не превратилось в разгром. Подполковник вместе со своим 7-м горнострелковым полком, усиленным дивизионом артиллерии, а также 48-м и 37-м пехотными полками и 12-м артиллерийским полком, а также гарнизоном крепости, 78-й и 86-й отдельные пехотные батальоны, и пограничниками смог остановить продвижение войск Аэруго. По сути, сводная дивизия, численностью одиннадцать тысяч солдат и офицеров, остановила продвижение пехотного корпуса Аэруго численностью 68 000 солдат и офицеров. Конечно, этот корпус только начинал свое наступление, и мы столкнулись только с авангардом. Но даже такая победа внушала надежду.
    Закончив церемонию приветствия, мы приступили к совещанию. Необходимо было продумать план дальнейших действий. Хотя я и был старшим по званию офицером, честь солировать на этом концерте я отдал Дервишу, лишь изредка вставляя комментарии. Дервиш профессионал и я не смогу воевать лучше, чем он. Понимая, что сегодняшнее наступление это только начало, мы стали продумывать, как отразить дальнейшие атаки противника. За первый день боев мы потеряли ранеными и убитыми тысячу человек. К тому же необходимо было вывести пограничников с фронта. Со своей задачей они справились и больше им тут делать нечего. Я подписал соответствующий приказ. Как Государственный Алхимик в чине полковника, у меня были соответствующие полномочия. Таким образом, к вечеру 11 января в нашей сводной дивизии насчитывалось 11 642 солдат и офицеров.
    Закончив совещание, я отправился к подводам. Необходимо было так распределить оборудование, которое я привез по подразделениям. Дело в том, что все эти месяцы я не терял времени даром, занимаясь помимо подготовки к обороне еще и некоторыми изысканиями. А точнее, разработкой эффективного противотанкового средства. Благодаря моим практически безграничным возможностям в алхимии, создать нужные материалы не составило труда. А дальнейшее было делом техники и упорства. Отобрав у Дервиша десяток человек посмекалистее, я организовал испытания моего РПГ. Конечно, с первого раза у меня не все получилось, но и времени у меня было немало. Поэтому к началу войны мне уже удалось поставить подполковнику несколько десятков единиц этого оружия. Естественно оно передавалось не просто так. За каждую единицу я содрал с него кучу бумажек, но он, похоже, этого даже не заметил. Едва Дервиш увидел это оружия на испытаниях, как он сразу в него влюбился, иначе не назовешь. Тем не менее, пока не было потеряно ни одного РПГ. Я специально спросил об этом подполковника во время совещания.
    Хорошо, что январь в Фотсетте относительно теплый, десять градусов выше ноля. Если бы дело было в Бриггсе, я бы уже простыл. Тем не менее, когда я вернулся в штаб, я с радостью подобрался поближе к камину. Когда же денщик принес ужин, в моем животе предательски заурчало. За день у меня во рту не было и маковой росинки, а это не очень полезно для моего подрастающего организма. Вообще служба в Фотсетте меня, наверное, доконала в этом отношении. Сначала три месяца мне трепали нервы, а теперь, когда все успокоилось, началась война. И естественно все это не способствовало аппетиту. И вот сейчас он у меня проснулся. Причем, прямо таки зверский. Но меру я знал и специально отказался от добавки. На ночь лучше не наедаться, иначе утром не проснешься. А учитывая, что с Аэруго станется под утро устроить артобстрел, лучше быть готовым. Спать ложился я прямо здесь, на топчане, кинув под голову вещь-мешок.
    А утром в половину шестого меня разбудила канонада. Помянув нехорошим словом артиллеристов вообще и Аэруго с ее ужаленным в одно место принцем, я выскочил из домика и помчался в сторону щели. Но не успел добежать, как меня подхватила взрывная волна и едва не впечатала в дерево. Когда я поднялся и оглянулся назад, штаба не было. Вместо него была какая-то груда бревен. А ведь он стоял в двух километрах от передней линии фронта. Значит, его срисовала разведка. Хотя, тут возможен и просто расчет. Таких домиков тут немного, а учитывая что командный состав любой армии любит комфорт... Не удивительно что его уничтожили.
    Помянув на прощание мой вещевой мешок и лошадь, я побрел собирать валявшихся вокруг меня на земле штабистов. Как оказалось мне повезло больше всех, на мне не было даже царапин. Хотя я и оказался ближе всех к взрыву, но... я маленький и легкий. Впервые я по-настоящему порадовался этому факту. У остальных было все серьезнее. Кто-то был контужен, у кого-то переломы. Люди стали приходить в себя и подтягиваться к укрытию. Артобстрел продолжался и в любой момент снаряд мог упасть рядом. Подхватив своего денщика, я потащил его к укрытию. Конечно, нелегко, но жизнь человека важнее.
    
    - Хорошенько по нам попали, - заметил подполковник. - Но ничего, сейчас им ответят.
    
    И действительно, спустя минуту ответный огонь открыли уже наши батареи. В эти минуты я жалел, что не успел закончить разработку РСЗО. Сейчас бы они очень пригодились. Вскоре по нам огонь вести перестали, и мы выбрались из щели. Вот только канонада слышалась в районе фронта. И стало понятно, что это артобстрел перед атакой. В какой-то момент стало понятно, что нашим артиллеристам удалось частично подавить огонь противника. Должно быть, корректировщики просчитали, где находятся огневые позиции Аэруго и дали наводку. Примерно тридцать минут шла перестрелка артиллерии, и наш штаб, не теряя времени, разместился в палатке, возобновляя свою деятельность. Так как нас уже не обстреливали, то мы могли сосредоточиться для управления войсками. Впрочем, моего участия тут не требовалось. Дервиш справлялся без меня, я же оставался в активном резерве. А затем противник перевел огонь на наши батареи. Это означало, что началась атака пехоты на наши позиции.
    Но через пятнадцать минут нам доложили, что противник вывел пехоту при поддержке танков. Теперь информация стекалась в штаб ежеминутно. Мы заранее побеспокоились о том, чтобы проложить достаточное количество телефонных линий и обеспечить войска рациями, чтобы не терять связи. Такой подход позволял эффективнее использовать имеющиеся у нас людские ресурсы.
    
    - Эдвард, - негромко обратился склонившийся ко мне Дервиш. - Ты бы пока отдохнул, поспал. Боюсь, скоро они введут в бой главные силы и уже тогда нам потребуется твоя помощь.
    
    Я кивнул и, пристроившись в углу палатки, отрубился.
    Меня подняли через два часа, но мне показалось, что через пару мгновений. Противник действительно ввел в бой главные силы, включая танки, намереваясь прорвать нашу оборону в районе крепости. Конечно, танки, которые были у Аэруго, являлись не совсем тем, что это слово означало в моем понимании. Скорее их можно было назвать легкими пехотными танками. 10-12 тонные машины, вооруженных слабой 37-ми пушкой и/или пулеметом. Что-то вроде французских танков тридцатых годов (H35 и R35). Впрочем, в наших условиях даже это было немало. Против нас выставили сорок таких машин и шли они при поддержке пехоты, что доставляло определенные трудности. Конечно, у нас была противотанковая артиллерия, противотанковые ружья и сотня РПГ. Вот только этого было маловато. А потому, выслушав сообщение об этом, я вскочил на коня и отправился на позицию.
    Пока я скакал к нашим позициям, меня тревожили сомнения, но стоило мне прибыть на место, я тут же успокоился. Противник уже добрался до наших позиций и сейчас в окопах велась рукопашная схватка. Часть танков была подбита, а часть еще продолжала бой. Я уже собирался остановиться и спешиться, чтобы помочь своим, как подо мной убили лошадь, вторую за день. Пришлось делать сальто, чтобы не переломать руки и ноги. А в тридцати метрах от меня в мою сторону поворачивал свою башню танк.
    В тот момент, я в который раз отметил, что человек удивительное создание. В ситуациях, в которых его жизнь подвергается смертельной опасности, он способен выходить за обычные рамки. В этот рывок я вложил все что умел, все свои способности. И прежде чем я успел что-либо сообразить, я был уже рядом с танком, складывая руки и образуя формулу преобразования. Приложив руки к броне, я активировал формулу. Температура брони изнутри мгновенно поднялась до двух тысяч градусов, и экипаж сгорел заживо. Я же уже отбежал от него, так как через тридцать секунд взорвался боекомплект и горючее.
    Рядом со мной оказалось несколько пехотинцев противника. Очередное преобразование и из земли в их сторону вырываются десятки цепей с лезвиями на конце и пронзая их. Постепенно я стал продвигаться по фронту, уничтожая одного за другим солдат противника. Когда передо мной оказался очередной танк и уже доворачивал башню, чтобы расстрелять меня из пулемета, бежать к нему уже было некогда, я использовал против него стальные копья, преобразовав их из земли и выстрелив ими. Благодаря алхимии острия копию были заточены до одного атома, а потому легко прошили броню насквозь, тем более что у этих танков она была не такой толстой.
    Так уничтожая противника, я продвигался дальше. Постепенно количество уничтоженных мной солдат перевалило за две сотни, а танков за десяток. Через полчаса после начала боя подтянулись резервы, и мы смогли отбросить противника с наших позиций. Когда возникла небольшая пауза, я смог немного передохнуть. Сама алхимия не требовала от меня никаких усилий. Но вот эта беготня, необходимость уворачиваться от противника, постоянное напряжение и боеготовность - все это в совокупности сильно выматывало. Вот только долго отдыхать нам не дали. Еще через полчаса враг возобновил атаку. И до меня дошло что та атака батальоном против роты была всего лишь разведкой боем. Находясь на передней линией, я видел как в нашу сторону двигалось теперь не сорок, а восемьдесят танков и опять совместно с пехотой. Похоже командование Аэруго изначально нащупало верную тактику использования этих машин. А значит нужно внести коррективы. Пришло время показать противнику что значит Государственный Алхимик Аместриса. Отряхнув форму и натянув фуражку, я поднялся и не спеша пошел вперед, приказав солдатам оставаться на позиции.
    Пройдя на три сотни метров вперед я остановился. Пришло время для моего козыря, который я разработал уже после войны в Ишваре. В его основе было все что я знал, Алхимия Аместриса, Дистанционная Алхимия Ксинга, а также исследования Тима Марко. Да, я собирался создать еще один Философский Камень, но немного отличный от того, что я создал прежде. У отца были книги по Алхимии Ксинга, что не удивительно, ведь именно он помогал создавать ее. Но что более важно, у него были наработки как соединить оба вида алхимии вместе. Кроме этого, в его дневниках были упоминания того, что произошло более четырехсот лет назад в Ксерксе. И не просто как сухой факт, а подробное описание всего процесса создания философского камня из живого человека. Именно такой философский камень я и планировал создать, стать как Ван Хоэнхайм. В течение трех лет я осваивал необходимые для этого знания, модернизировал круги преобразования. Мой первый философский камень по сути был прототипом того, что я задумал создать здесь в Фотсетте. И сейчас я собирался использовать все что приготовил, чтобы осуществить свой замысел.
    На лицах наступающего противника было видно недоумение. Они не стреляли в меня, так как я был один. Тем более они не понимали что здесь делает ребенок. Видимо они просто хотели схватить меня, так как я не представлял для них видимой угрозы, а зря! Еще до начала конфликта я позаботился о том, чтобы заранее подготовить в вероятных местах наступления противника все необходимые для преобразования круги. Сотни кругов были размещены мной под землей по всей территории приграничного района. Все для того, чтобы в нужный момент воспользоваться лишь несколькими. По сути все те мои поездки с Дервишем были лишь моим прикрытием которое я организовал, чтобы скрыть мои приготовления. Как истинный мастер я не стал никому раскрывать своих планов. Даже мои слова сказанные майору Харрису имели под собой тоже основание, что и сегодня. Я бы мог использовать те круги и рядом с Фотсеттом. Но зачем торопить события, когда можно насладиться моментом? К тому же несущаяся галопом Кавалерия слишком неудобный объект для преобразования. Слишком быстро несется и может вырваться из круга в самый неподходящий момент.
    Сложив руки и образовав формулу, я активировал ее, вызывая необходимые печати. Пять печатей должны образовать круг, а сами они будут точкам концентрации энергии. И нужные мне печати отозвались. На их месте из земли стали расти огромные каменные столбы, диаметром по десять метров. За полминуты они выросли до пятидесяти метров в высоту и оказались соединены цепями, толщиной с взрослого человека. Как только они перестали расти, я сорвался с места и бегом понесся к центру круга. Нужно было успеть встать в безопасную точку до того, как круг начнет работать. Кто-то открыл по мне огонь, но я уворачиваясь продолжил бежать. Кажется в меня даже пару раз попали, но на этот случай у меня был философский камень, который мигом залечил мои раны, повинуясь моей воле. Воздух заметно потяжелел, как будто перед грозой, а в следующее мгновение десятки молний ударили в столбы и колоссальной мощности электрический заряд прошел по цепям. Храм молний начал работать. Передавая атмосфере определенный потенциал, насыщая ее влагой и теплом, установка создавала разность потенциалов для возникновения в атмосфере молний. Молнии одна за другой ударяли в столбы и я собственными глазами видел какая паника поднялась в рядах противника. Солдаты бросились бежать, но было уже поздно. В самый последний момент я вбежал в центральную точку и сложив руки, активировал круг. Последние печати на столбах активировались и от каждого столба к центру полетели заряды. Соединившись они произвели мощную вспышку, ослепившую всех вокруг, которая имела лишь одно назначение. Скрыть от всех создание Философского камня. Когда она погасла, все кто был внутри печати были мертвы, а я почувствовал, что изменился.
    В этот день нас больше не атаковали.
    
    ***
    
    Обратно к своим, я возвращался неспешным шагом. Сейчас мне некуда было торопиться. Энергия переполняла меня, я чувствовал это. Ощущения от того что в тебе заточены тысячи душ... Непередаваемые. Теперь я догадываюсь, что испытывал Хоэнхайм, когда в него поместили половину его народа. И если бы я не повторил тот защитный механизм, придуманный Гомункулом, мой разум просто бы не выдержал. Со мной, скорее всего, произошло бы тоже, что и с Кингом Брэдли, когда он стал гомункулом. Тысячи душ устроили бы борьбу между собой, пока одна сильнейшая не заняла бы главенствующее положение. Хмм, что-то это мне напоминает, но вот что? Что-то из моей прошлой жизни, смутно знакомое. Название вертится на языке, но никак не могу вспомнить.
    Тем не менее, несмотря на предусмотренную мной защиту, крики внутри меня с каждым моим шагом становились все громче. Тысячи аэругских солдат, которых я лишил будущего, кричали от боли и ненависти. Попытки же отстраниться от их криков ничего не принесли. К сожалению, мой отец мало упоминал об этом в своих дневниках. У меня возникло четкое ощущение, что я попал в ловушку собственной самоуверенности. Эти чувства нельзя было сравнить с той болью, которая пронзила меня, когда я проходил врата Истины. Та боль была физической, болью моего тела. Здесь же... здесь же была боль тысяч людей, их вопль души, стоны, что не могут сорваться с их губ. И я страдал из-за их крика. Это была не физическая боль. Моя душа сама сопротивлялась этой силе, пыталась отторгнуть то, что ей противно.
    Из последних сил я дошел до окопов и спрыгнул в них. Теперь противник не мог видеть меня. Пройдя по окопам в сторону тыла, я завалился в ближайший блиндаж.
    
    - Полковник Элрик, что с вами? - подскочил ко мне какой-то сержант. - У вас идет кровь.
    
    - Оставьте меня, - прохрипел я, садясь в углу и зажимая голову руками между коленями. - И молчите, молчите!
    
    - Сэр? - попытался возразить унтер, но я его не хотел слушать.
    
    Крик становился воистину невыносимым. Я знал, как его остановить. Достаточно отменить преобразование и души вернуться в их тела, и я освобожусь. И если честно с каждой секундой мне хотелось это сделать все больше и больше, и больше. Моя человеческая природа сопротивлялась тому, что я сделал. Мои слабые оправдания не действовали против меня самого. Сейчас я не мог врать самому себе. Казалось еще немного и души вырвутся из меня, а сам я отправлюсь в глубины ада в наказание за свой проступок, за желание обрести силу. За то, что я захотел перестать быть человеком.
    'Фокус не в том, как жить вечно. А в том, как остаться самим собой, навеки' - внезапно вспомнилась мне одна мысль, и я ухватился за нее. Остаться самим собой. Неважно кем я буду. Я отказался от прошлой жизни. Но ничто не отменит тот факт, что сейчас я - Эдвард Элрик. Это мое имя, моя жизнь, моя воля, мое бытие! Неважно, насколько сильно я изменюсь, я навсегда останусь самим собой. Меня будут испытывать, меня будут ненавидеть, меня будут презирать. Я пройду через глубины Ада, но останусь самим собой.
    Я вспомнил... Вспомнил все свое прошлое. Прошлую жизнь. Эту жизнь. Вспомнил Мать. Вспомнил Отца. Вспомнил Брата. Вспомнил о том обещании, что дал на могиле матери. Я желал силы, чтобы больше не умирали люди, что дороги мне. Я был готов пройти многое и дать полный ответ за свои поступки.
    Я вновь почувствовал боль тех, кого поглотил. Но теперь я смотрел на нее иначе. - Я принимаю вас. Я принимаю вашу боль. Я принимаю ваши страдания. Вы ненавидите меня, так обрушьте на меня всю свою ненависть и я приму ее. Вы имели свои цели, я лишил вас их. У вас были свои стремления, я уничтожил их. У вас был мир, и я отобрал его. Теперь ваши цели стремления и мир принадлежат мне. Одно есть все и все суть одно. Такова истина. Станьте частью меня, и я стану частью вас.
    Это были не слова. Это была даже не мысль. Такие вещи сложно передать словами, так как не все слова могут объяснить столь глобальные понятия как мир. Мы люди привыкли судить все с позиции своего собственного понимания. Когда же действительность выходит за эти рамки, мы попросту не можем принять ее, возводя различные преграды и обманывая самих себя. Но я сумел выйти за рамки в очередной раз. Я вновь ощутил то же самое, что произошло тогда, когда я прошел через Врата Истины. Огромные массивы информации вливалось в меня и мне вновь казалось, что мою голову хотят разорвать изнутри. Я узнал абсолютно все, что знали эти люди, их цели, стремления и мир. Я принял их и они стали моими. И я понял. То что я совершил... Это не было моим проступком. Это не проступок. Я не отказался от себя, но я и не отказался от этих людей. Теперь они будут жить во мне. Став с ними единым целым, и приняв их, я позволил им вечно существовать со мной.
    
    - Сэр? - в очередной раз услышал я рядом с собой. - Я привел врача.
    
    Подняв голову, я с удивлением посмотрел на сержанта и на доктора. Когда же я попытался приподняться, меня остановили и уложили на топчан.
    
    - Да все со мной в порядке, - попытался сопротивляться я, но тело плохо меня слушалось.
    
    - Сэр, у вас была кровь, да и на вас совсем лица не было, - взмолился солдат. Меня удивила его реакция, и я, перестав сопротивляться, позволил медику осмотреть меня.
    
    - Физически вы в порядке, господин полковник, - констатировал он спустя пять минут. - Даже более того, вы абсолютно здоровы. Впрочем, в вашем-то возрасте...
    
    - Так что со мной не так? - осторожно решил уточнить я. Доктор, к слову, оказавшийся не военным, как-то странно наклонил голову.
    
    - Скажите, господин полковник, у вас не было никаких неприятных ощущений в груди сразу после боя? - аккуратно спросил он. - Или же в дыхательной системе? Может быть в горле?
    
    Я прикрыл глаза рукой и улыбнулся. Похоже, врач решил проверить мое психическое состояние.
    
    - Вы даже не представляете, доктор насколько сильно, - ответил я. Убрав руку с лица, я присел и все с той же улыбкой посмотрел на пожилого врача. - Спасибо, но мне действительно лучше. Помощь мне не требуется.
    
    - Но, сэр, это может быть очень серьезно, - попытался он возразить, но я был непреклонен.
    
    - Нет, теперь все в полном порядке, - успокоил я его. - Я просто вспомнил зачем я все это делаю и боль отступила. Поверьте, этот метод помогает мне, чуть ли не каждый раз, так что я знаю, о чем говорю, - Поднявшись на ноги, я прошелся по блиндажу. Достав часы, я посмотрел сколько времени. Удивительно, но с того момента как я пошел в сторону противника, чтобы совершить преобразование, прошло всего двадцать минут. А такое ощущение, будто прошел целый год. Я повернулся к доктору и сержанту. - Благодарю за службу.
    
    - Есть, сэр, - ответил сержант. Доктор же ничего не сказал, лишь покачав головой.
    
    Не знаю, где его откопали, должно быть из госпиталя Фотсета прикомандировали к полевому госпиталю. Просто на военного он совершенно не похож. Впрочем, это уже не мое дело. Кивнув напоследок, я вышел из блиндажа. Не стоит терять время попусту, особенно когда находишься на фронте.
    Поднявшись на бруствер, я осмотрел поле боя. Со стороны Круг преобразования выглядел... нет, не эпично. Так, будто кто-то поставил пять опор ЛЭП в круг и до невозможности натянул кабель между ними. Хорошо хоть у столбов надежное основание... В этот момент с ужасным грохотом столбы рухнули внутрь. Все-таки натяжение было слишком сильным. Сбив фуражку на лоб, я почесал затылок.
    
    - Больше надо было делать, - произнес я задумчиво. В этот момент краем глаза замечаю, что нам меня внимательно так смотрят бойцы.
    
    - Сэр, так это правда, что вы их всех убили? - услышал я голос сзади. Там стоял давешний сержант.
    
    - Да, - кивнул я. - Вот что, сержант, разыщите-ка мне коня. А лучше, для начала, связаться со штабом. Но и коня не забудьте, а то моего подстрелили в начале боя.
    
    - Есть, сэр, идемте со мной, - сержант проводил меня к работающему телефону. Во время предыдущей атаки этот участок фронта серьезно пострадал. Аэругцы постарались заодно уничтожить и нашу связь. Сам лично видел несколько уничтоженных телефонных аппаратов. Так что придется наладить восстановление техники. Впрочем, алхимик я или нет.
    
    - Сержант, как ваше имя? - окликнул я его, когда он, проводив меня до телефона, собирался бежать разыскивать мне лошадь.
    
    - Денис Рейн, - ответил он мне.
    
    - Вот что, сержант Рейн, пусть соберут все поврежденные в этой атаке телефонные аппараты... - тут я сделал паузу, а потом добавил. - Вообще все оборудование, которое было повреждено во время атаки. Оружие, а особенно пулеметы тем более.
    
    - Есть, сэр, - отдал он мне честь и вышел.
    
    Я же поднял трубку полевого телефона и закрутил индуктор. Соединившись с коммутатором, попросил соединить со штабом. Когда трубку передали Дервишу, тот был рад меня слышать. Сообщил ему, что атака отбита с применением алхимии и что в данный момент противник напасть навряд ли отважится, но лучше быть готовыми. Дервиш согласился и сообщил, что выслал подкрепление. Предупредил его, что буду часа через два, так как необходимо восстановить пострадавшее в бою оборудование.
    Ремонт техники и оружия занял у меня полчаса. Понятное дело, философским камнем не пользовался. Лишь своей 'хлопающей' алхимией. Но даже она произвела впечатление. Закончив, я отправился в штаб. На этой ноте закончился день 12 января.
    
    Боевые действия возобновились на следующее утро. В отместку за уничтоженные части, Аэруго возобновил яростный артиллерийский обстрел наших позиций. Вот только наши артиллеристы не оставили их гостинцы без ответа. Поздним вечером 12 января я навестил позиции нашего доблестного 12-ого артиллерийского полка, и озаботился о том, чтобы максимально восстановить его боеспособность, починив алхимией все орудия, что были повреждены или уничтожены во время контрбатарейной стрельбы противника по позициям нашей артиллерии. Более того, немного доработав алхимией боеприпасы по уже отработанной в Ишваре схеме, я смог повысить мощность взрывчатых веществ на порядок, при этом, не меняя ничего в конструкции самого боеприпаса. Признаюсь честно, схема не моя, мне ее показывал Баск Гран, он её разработал совместно с Кимбли. Железнокровный алхимик обучил ей меня, и я уже применял подобное в ишварской кампании. А теперь решил удивить аместрийской смекалкой и Аэруго. Работы было всего ничего, но уже утром она показала себя неприятным сюрпризом для нашего противника.
    Несмотря на свое превосходство в артиллерии (по данным разведки Аэруго выставило шесть артиллерийских полков, правда, на данный момент было развернуто всего два полка, в штате которых числилось 144 орудия различных калибров), противник так и не смог подавить нашу артиллерию. Три дивизиона 75-мм и один дивизион 105-мм орудий, стреляя с закрытых и замаскированных позиций, за три часа подавили батареи противника. Наши наблюдатели сумели вычислить их и передать координаты, что предопределило исход артиллерийской дуэли. И сразу же после того как артиллерия Аэруго замолчала, наша артиллерия переключилась на позиции пехоты противника, внося смуту в их ряды. Впрочем, к двенадцати часам дня пришлось сократить плотность стрельбы, а еще через час прекратить, так как наступать мы не собирались, а расход боеприпасов уже составил 20%.
    Постепенно война становилась позиционной.
    
    ***
    
    
    Два месяца шли бои в районе крепости Тахду и всякий раз с переменным успехом. За это время наша сводная дивизия потеряла 80% личного состава. Конечно, в течение этого времени к нам не раз подходило подкрепление. Но и вновь прибывшие полки потеряли немалую часть своих бойцов. Командование довело общую численность войск до трех дивизий, а фронт со вступлением в войну Федерации Крета растянулся от Южного Хребта до гор Домено. И хотя на других участках границы было спокойно, напряжение все равно оставалось. К слову, поводом для вступления Креты в войну стало применение Аместрисом алхимии. То, что мы защищали свою территорию, они в расчет не брали. Впрочем, была бы причина, а повод найдется.
    За это время я смог еще дважды активировать круги для Философского камня. Делать это приходилось в жесточайших условиях. В отличие от первого раза, теперь увидев меня на поле боя, противник сосредотачивал весь огонь на мне. Поэтому оба раза я смог активировать круги только когда заранее, ночью, в маскировочной одежде, перебирался в нужную точку. Мне, государственному алхимику приходилось действовать из засады. Зато благодаря моим усилиям силы противника в общей сложности сократились практически на бригаду. А если еще добавить сюда, сколько погибло солдат противника от рук наших солдат, то можно с уверенностью сказать, Крета и Аэруго знатно получили по зубам.
    По итогам многочисленных боев стало очевидно, что государственных алхимиков практически невозможно применять в позиционной войне как боевую единицу. Вся боевая мощь нивелируется колоссальным расстоянием до врага (расстояния между передними линиями варьировались от 400 до 800 метров) и слабой защищенностью самого алхимика. Об этом я и составил подробный доклад Фюреру. Тем не менее, польза от применения алхимиков все-таки была, причем огромная. У нас не стоял вопрос относительно пополнения техники взамен уничтоженной, так как я восстанавливал все, что уничтожал враг. Уничтоженные орудия артиллерийских полков, дивизионов и батарей за эти месяцы я ухитрялся восстанавливать многократно, некоторые даже до десяти раз. Также раз в два-три дня я наведывался в госпиталь и помогал поднять на ноги практически безнадежных больных. Таким образом, многих раненых удалось вернуть в строй. Поэтому в докладе я отметил перспективность использования алхимиков в качестве поддержки регулярной армии.
    Тем не менее, подобный напряженный график, постоянные недосыпы, нерегулярное и некачественное питание, нервное напряжение, все это не могло не сказаться на мне. Внешне я, конечно, оставался здоровым, но моя худоба и постоянная бледность уже не скрывалась от других. Как-то после одной из инспекций генерала Хакуро, тот осведомился о моем самочувствии, на что я ответил, что со мной все в порядке. Тем не менее, через неделю, 15 февраля 1911 года, пришел приказ Фюрера о моем переводе обратно в Восточный штаб. Мне предписывалось сдать все дела моему преемнику, которым как ни странно оказался Кимбли. Он уже две недели находился на фронте и уже просто достал меня нытьем по поводу того что ему не дают проявиться себя самого и свое 'искусство', что я ограничиваю его. Пожелав ему не переусердствовать в этом желании, я попрощался с ним, а также со многими своими сослуживцами.
    17 февраля я сел в поезд, следующий в Централ. Следовало сдать отчет о результатах своей полугодичной работы, который занимал, чуть ли не половину моего чемодана, а также выбить себе отпуск. Желательно на полгода, а так - хотя бы на месяц. Я не пользовался алхимией, чтобы полностью восстановить свой организм, чтобы начальство не считало, что я все перенес так легко. Даже следы нескольких ранений я специально не сводил, хотя и залечивал их сразу на поле боя алхимией. И дело не в том, что шрамы украшают мужчину. Просто мне не хотелось плодить подозрения, от того что я слишком хорошо излечиваю себя. Слишком многие видели, как в меня попадали аэругские солдаты.
    
    ***
    
    Приехав в Централ, и едва выйдя из поезда, я поначалу намеревался сразу направиться в сторону Штаба, вот только время было уже позднее. Было восемь часов вечера и в принципе можно никуда не торопиться и заночевать в гостинице, а уже завтра с новыми силами идти в этот 'серпентарий'. Но не успел я пройти до конца платформы, как меня окликнули. У колонны стоял Маэс Хьюз собственной персоны. Наверняка узнав, что я приезжаю, он вызвался самолично встретить меня.
    
    - Привет, Эдвард, а я за тобой, - поприветствовал он, протягивая мне руку и отбирая мой чемодан.
    
    - И тебе не хворать, - ответил я, рассматривая его. - Сразу видно женатого человека. Вот при всем желании я бы не смог так отгладить мундир как у тебя, хотя позавчера весь день провел в приготовлениях к отъезду и наведении марафета.
    
    - Тут ты прав, - улыбнулся он в ответ. - Ты не представляешь, как же хороша моя милая Гресия. А ты видел ее животик?
    
    - Хьюз, как я мог видеть ее животик, если мы с тобой виделись семь месяцев назад? - с сарказмом в голосе спросил я, садясь в машину. На улице была зима, десять градусов ниже ноля, и мне не охота было мерзнуть. Тем более, когда есть возможность доехать в теплой машине, а не идти пешком во время метели.
    
    - Тогда я покажу тебе фотографию, - сказал он, сев за руль, и, закопавшись во внутренний карман кителя, вытащил оттуда снимок и показал мне его. Гресия действительно была с животиком. - Правда милая? - спросил он, прижимаясь к фотографии. В такие минуты Хьюз становился неадекватен и я попросту согласился.
    
    - Милая, - кивнул я, откидываясь на спинку сидения. - Может, поедем уже? Хочу поскорее закончить сегодня с делами и наконец отдохнуть!
    
    - Хорошо, Эд, - кивнул Маэс, заводя машину. - Кстати, остановишься у нас!
    
    - А где еще? - недоуменно спросил я. - Сколько раз бывал в Централе и всякий раз ты тащил меня к себе. Так что если уж ты меня встретил, то грех отказываться.
    
    - Вот и чудно! - кивнул Маэс, выезжая с парковки. - Я предупредил Гресию и она обещалась приготовить твой любимый яблочный пирог.
    
    - Кстати, у нее какой месяц? - спросил я.
    
    - Начало девятого, но до родов еще две недели минимум, - ответил Хьюз.
    
    - Значит, минимум через две недели ты станешь папой, так? - улыбаясь, сказал я. - Первые несколько лет ты не будешь спать по ночам, поднимаясь от малейшего шороха, будешь стирать распашонки, ползунки, и, конечно же, пеленки. Будешь слышать плач по каждому поводу, особенно когда твой ребенок описается или у него начнут расти зубы. А уж если он заболеет... За дорогой следи! - Маэс последние полминуты смотрел не вперед, а на меня. Причем такими глазами, что я испугался как бы он прямо сейчас, не свалился в обморок от избытка чувств. Все-таки на скорости в пятьдесят километров в час это чревато. Повернувшись в нужную сторону, будущий папаша выровнял машину.
    
    - То, что ты сказал, правда? - наконец спросил он меня.
    
    - Разумеется, - ответил я тоном, не терпящим возражений. - Когда мне было два, а Алу всего полгода, я хорошо запомнил эти особенности заботы о младенце. Я, между прочим, тоже не спал ночью, когда маленький Ал писался, и он поднимал ор на весь дом.
    
    - И что мне делать? - спросил он, вновь поворачиваясь ко мне, но я жестом указал следить за дорогой.
    
    - Что делать? - задумчиво произнес я. - Принять как данность и радоваться своему ребенку. И потом, все не так плохо как я тебе описал. Главное не разбаловать, а то я тебя знаю, - в этот момент мы подъехали к дому Хьюза и когда он припарковал машину, мы вылезли в метель. - Эх, какая метель разыгралась-то. На Юге такой зимы не было.
    
    - Хорошо, что мы не в Бриггсе, там говорят еще хуже, - ответил он, кутаясь в плащ. - Ладно, пойдем быстрее.
    
    За полминуты мы добежали до подъезда и, зайдя внутрь, вздохнули с облегчением. Пока мы ехали, метель только усилилась и сейчас, поднимаясь по лестнице, мы слышали эти жуткие завывания за окном. Поднявшись на четвертый этаж, Маэс открыл дверь, и мы вошли внутрь. Наконец-то тепло и уют.
    
    - Вы пришли? - приветливо встретила нас Гресия. - А я уже все приготовила. Раздевайтесь и проходите, мойте руки.
    
    Я не замедлил последовать этому приказу, причем с большим удовольствием. Как же приятно оказаться после всех пропитий в уютной домашней обстановке. Когда мы умылись, а заодно и переоделись, стало еще более уютно. Скинув форму, я надел простые штаны и футболку с рубашкой. Теперь я мог почувствовать себя не полковником, а обычным двенадцатилетним мальчишкой.
    
    - Кстати, Эд, а ведь у тебя сегодня день рождения, - заметил Маэс. В ответ я скривился. - Да знаю, я, знаю, ты терпеть не можешь этот праздник, хотя я не понимаю почему.
    
    - В том, что я родился, никакой моей заслуги нет, - ответил я. - Скорее надо благодарить мою мать. Она приложило столько усилий, выносила меня, родила и воспитала. Алхимики столько провели исследований о том, как создать жизнь, но, ни один результат не был признан удовлетворительным. А женщина... Рождение ребенка чудо, которое не может повторить алхимия. Уважаемая Гресия, вам ведь выпала величайшая честь, дать начало новой жизни. Порой люди этого не замечают, но... Жизнь человека поистине чудо и бесценна, и я рад, что мне удалось это понять.
    
    - Ну, тогда давайте выпьем за матерей, и за чудо рождения! - предложил тост Маэс и мы подняли бокалами с соком. Все-таки напитки у нас на столе безалкогольные. И правильно, Гресия беременна, а мой организм, хотя и справится с большинством ядов, но лучше его лишний раз не травить.
    Ужин плавно продвигался, хотя сама хозяйка почему-то особо и не налегала на еду.. Мы с Маэсом наелись, я распробовал очередной замечательный яблочный пирог Гресии. Похоже, она с каждым разом печет их все лучше и лучше или это мне только кажется? Во всяком случае, в конце ужина я сидел довольный как кот, обожравшийся сметаны. И, похоже, это была самая лучшая благодарность хозяевам за их гостеприимство, когда гость доволен. Семья Хьюзов давала мне то, чего я был лишен, чувство, что ты не один, семейный уют. В конце концов, меня разморило, и я стал засыпать прямо за столом. Но тут же меня разбудил шум и вскрик. Открыв глаза, я увидел, как Гресия упала на пол.
    
    - Дорогая, ты не ушиблась? - обеспокоенно спросил Маэс, а я похолодел от внезапного нехорошего предчувствия.
    
    - Дорогой, кажется, началось, - тихо сказала Гресия.
    
    - Что началось? - переспросил Маэс, поддерживая свою жену за локти.
    
    - Началось, - повторила она, а затем уже громче. - Я рожаю!
    
    В комнате мгновенно стало тихо как на кладбище, а за окном все завывала метель. Меня бросило в холодный пот, и я переводил свой наверняка очень испуганный взгляд с Гресии на Маэса и обратно. Хьюз мало чем отличался от меня, он тоже был мертвенно бледный. Мы одновременно посмотрели в окно. Погода не располагала к какому-либо перемещению.
    
    - Я за доктором, - подскочил я к выходу. - Где он живет?
    
    - Сдурел, Эд? - вскричал Маэс. - Ты видишь, как там метет?
    
    - И что ты предлагаешь? Принимать роды самим? Нет мне, конечно, приходилось и лечить, и пули вытаскивать, и кости вправлять. Я даже операции на позвоночнике делал. Но я никогда, слышишь Хьюз? Никогда не принимал родов! - сказать, что я был в панике, это ничего не сказать. Да когда я открывал врата или создавал свой первый Философский Камень, я так не мандражировал, как сейчас. Я буквально чувствовал, как покрываюсь гусиной кожей, как волосы вылезают из головы, а в животе неприятно засвербело.
    
    - Но у тебя ведь есть медицинский опыт! - вскричал он. Хьюз был прав, у меня действительно был медицинский опыт. В моем личном деле действительно было указано, что я могу проводить медицинские операции. И мне порой приходилось латать такие сложные раны, и проводить настолько сложные операции, которые никто в Аместрисе не решился бы проводить. Но здесь нужно благодарить не мои знания, а то, что однажды я открыл Врата. Именно оттуда было большинство моих знаний. Что же касается родов, я знал о том, как их проводить лишь теоретически. Глядя на паникующего Хьюза, я постарался успокоиться.
    
    - Опыт мой другого характера, - сказал я. - А относительно родов мои знания лишь теоретические. Я не то что никогда их не принимал, я даже не присутствовал при них, - я беспокойно ходил из угла в угол, пока Маэс укладывал свою жену на кровать. - На бок клади, Маэс, иначе пережмешь артерию, и ребенок будет недополучать кислород, - он послушал меня и переложил свою жену на бок, всячески стараясь ее успокоить. Тут я заметил то, что мне до ужаса не понравилось. - Черт, у нее отошли воды! - решать уже было некогда. - Вот что, Хьюз, езжай за врачом, а я пока побуду с ней. Если что... Только не гони, понятно?
    
    - Да, я скоро! - крикнул Маэс, выскакивая в коридор. Через полминуты входная дверь хлопнула, а мы с роженицей остались наедине.
    
    - Прости, Эд, что так получилось, - извинилась Гресия, но вскрикнула.
    
    - Не нравится мне это, роды слишком скоротечны, - прошептал я. Пока мы ждали врача, я успел приготовить все необходимое, горячую воду, полотенца. Немного успокоившись, я стал вспоминать, что надо делать во время родов. Но тут Гресия опять закричала. Похоже, схватки усилились. Неужели... - Гресия, скажите, а сегодня вы не чувствовали себя плохо, может быть живот болел, резь или что-то еще?
    
    - Вообще-то это было у меня с обеда, но всего пару раз, я думала это ложные схватки, - сказала она, но опять вскрикнула от схваток.
    
    - Похоже, латентная фаза уже прошла, - прошептал я. - Если все было так, как она говорит, то латентная фаза прошла часов за семь. А значит, роды в любой момент могут перейти в активную фазу, если уже не перешли. - Гресия, простите меня конечно, но, боюсь, мне придется проверить, как протекают роды.
    
    - Хорошо, Эдвард, - кивнула она и опять стиснула зубы. Проверив ее состояние, я убедился, что мои опасения подтвердились. Я настоял, чтобы она поднялась с кровати и пересела на краешек стула, лицом к спинке, чтобы максимально облегчить мышцы матки. Пришлось показывать ей, как дышать, говорить с ней, успокаивать. В какой-то момент я обнаружил, что уже больше не нервничаю по поводу родов, а воспринимаю все как должное.
    
    Спустя сорок пять минут Хьюз все еще не вернулся, а мне пришлось помогать Гресии, так как начались потуги, и ей захотелось в туалет. Пришлось настоять, чтобы она поддалась своим позывам, иначе это могло бы повредить плоду. Спустя еще пятнадцать минут Хьюза до сих пор не было, а потуги закончились. Шейка матки раскрылась окончательно, и началось изгнание плода. Честно говоря, мне стало плохо, когда я увидел что происходит. Все мое спокойствие, которое только появилось, вновь улетучилось. Единственное на что меня хватило, так это помочь ей лечь обратно на диван. Мои руки задрожали, и я едва не лег рядом с диваном на полу. Но все-таки нашел в себе силы, чтобы проконтролировать процесс. И в этот момент дверь в квартиру открылась, и внутрь вбежали Хьюз и доктор.
    
    - Скорее, все уже началось, - сказал я и Маэс упал в обморок. Не обращая на него внимания, я обратился к доктору, который спешно одевал халат. - Началось изгнание плода. Доктор нужна ваша помощь.
    
    - Хорошо-хорошо, молодой человек, - сказал медик. Переодевшись и вымыв, руки он занял мое место. Я же подойдя к Хьюзу, привел его в себя и отправил к супруге. Дальше роды проходили нормально. Вскоре показалась головка, а затем и весь ребенок. Когда вышла плацента, а ребенка обмыв передали матери, я вздохнул с облегчением. На негнущихся ногах я дошел до стены и спустился по ней на пол. Вытирая руки полотенцем, ко мне подошел доктор. - Вы молодцы, молодой человек, все сделали правильно. Хотя я и удивлен, что кто-то в вашем возрасте способен принять роды. Ваши родители врачи?
    
    - Нет, - ответил я, пытаясь прийти в себя. - Я государственный алхимик.
    
    - Государственный алхимик? - удивился врач. - Такой молодой? Постойте, так вы - Эдвард Элрик?
    
    - Да, это так, - кивнул я и посмотрел на доктора. Тот выглядел недоуменным.
    
    - Знаете, я многое о вас слышал, но никогда бы не подумал что вы это... - тут он не нашел слов, а я не стал уточнять каких именно. - Скажите, откуда вы знали, что надо делать?
    
    - У меня были лишь теоретические знания, доктор, - покачал я головой и поднимаясь при этом с пола. - Весь мой медицинский опыт заточен совершенно под другое.
    
    - Поразительно, - покачал головой медик. - И что вы чувствуете теперь?
    
    - Чувствую? Я рад, что все закончилось хорошо, - ответил я, с улыбкой глядя на молодую, счастливую семью.
    
    
    ***
    
    Только в начале апреля я смог закончить все дела в Централе. А ведь я еще не был в восточном городе. Такой напряженный график за последний год заставлял меня едва ли не на стенку лезть. Конечно, когда у тебя разнообразная работа с элементами 'творчества', это конечно хорошо. Но не очень, когда у тебя совершенно нет выходных. Если честно, мне хотелось успеть на фестиваль Овец в Ризенбург. Конечно, звучит банально, но мне просто хотелось отдохнуть душой. Но сначала в Восточный Штаб. Чувствую, если я там не появлюсь, разгребать авгиевы конюшни мне придется до конца года.
    Стоило мне появиться в кабинете Грумана, как тот встретил меня как родного. И сражу же огорошил меня списком дел, попутно жалуясь на тяжелый характер Кимбли. В ответ я лишь пожимал плечами. По моему скромному мнению, Кимбли - не самый неудобоваримый офицер Аместриса. Есть 'перцы' и покруче. Но разумеется я свое мнение держал при себе. Ожидаемого списка дел до конца года не оказалось, так что я смел надеяться, что хотя бы к маю смогу выбить для себя отпуск. Или хотя бы пару дополнительных выходных, чтобы выспаться нормально.
    Выйдя из кабинета Грумана, я отправился проведать своего старого знакомца, подполковника Лошадкина. Пока я был на войне, этот жук просиживал штаны в кабинете. По идее он не должен знать что я вернулся, а потому ему будет приятный сюрприз. Подойдя к двери, я не стучась вошел внутрь. Люди Мустанга сидели и работали, а сам он... спал! Поискав глазами, я не обнаружил лейтенанта Хоукай. В моих глазах зажегся азартный огонек, а место улыбки вылез хищный оскал. Под напряженным взглядом подчиненных Мустанга, я бесшумно приблизился к нему и взяв со стола его маркер, открыл его, собираясь нанести Рою дополнительный макияж. Вот только кашель от двери остановил меня. Лейтенант Хоукай смотрела на меня как на нашкодившего ребенка.
    
    - Что вы делаете, полковник? - спросила она и я понял почему Рой ее всегда слушается. Я быстро закрыл маркер и положил его обратно на стол.
    
    - Уже ничего, лейтенант Хоукай, - примирительно поднял я руки. - Просто хотел немного пошутить над моим другом.
    
    - Пошутить? - тут она перевела взгляд на Мустанга и я пожалел его. С неотвратимостью наступающего танка, Хоукай подошла к Мустангу и с грохотом опустила тяжелую папку на стол. От резкого звука Мустанг подскочил и едва не свалился со стула.
    
    - Лейтенант? - спустя пару секунд спросил он. Причем с такой невозмутимостью, будто ничего не произошло.
    
    - Подполковник, вы не должны спать на рабочем месте, - также невозмутимо ответила она.
    
    - Как всегда тебя нужно дополнительно стимулировать чтобы ты мог нормально работать, Рой? - спросил я, стоя у него за спиной. Мустанг медленно повернулся ко мне.
    
    - Когда ты вернулся, Стальной? - спросил он успокоившись.
    
    - Пока ты спал, - хмыкнул я. - В любом случае...
    
    В этот момент раздался телефонный звонок и Мустанг взял трубку.
    
    - Мустанг слушает! Да? Кто спрашивает? Да, соединяйте, - сказал он в аппарат и покосился на меня. Я отвернулся и отошел к окну. - Да, это я. Нет, он здесь. Не знаю, он вернулся только что. Сейчас передам трубку, - Рой протянул мне телефон. Я же гадал кто мог позвонить Мустангу, ища меня. Взяв трубку я приложил ее к уху.
    
    - Полковник Элрик на проводе, - ответил я своим грубоватым голосом. Пожалуй голос был единственным признаком того, что я взрослею.
    
    - Как всегда суров, брат? - послышался знакомый голос на другом конце провода.
    
    - Ал? - сказать что я рад был его слышать, ничего не сказать. - Ты даже не представляешь как я рад тебя слышать.
    
    - Ага, вот только знаешь сколько мне пришлось осаждать военных, чтобы дозвониться до тебя, - проворчал он на другой стороне. - Нигде тебя нет. За полгода всего пара писем на каких-то полутора вшивых листочков, - брат на другой стороне ярился, а я улыбался как идиот, слушая его голос. Похоже, именно этого мне не хватало все это время. - Брат, ты меня слушаешь?
    
    - Конечно слушаю, Ал, - 'возмутился' я.
    
    - А по-моему ты где-то витаешь, - проворчал он в трубку. - В общем так, я тут хочу тебе сюрприз приготовить. Так что скоро твоя мечта сбудется.
    
    - Какая мечта, Ал? - спросил я с недоумением.
    
    - Ха, ты сам прекрасно знаешь, - ответил Ал. - Я все рассчитал и уверен, ошибки тут нет. Кстати, твои исследования здорово помогли мне. Хотя ты и запрятал их не пойми куда. В общем сегодня вечером я все сделаю.
    
    - Исследования? О каких исследованиях ты говоришь, брат? - жалобным тоном произнес я. Я ничего не понимал. Я не мог понять, что за исследования он имел в виду.
    
    - Хитришь, брат? - усмехнулся он. - Я знаю, на самом деле ты хочешь увидеть ее, но тебе так и не удалось рассчитать формулу. Но мне это удалось, я закончил твою формулу. Я верну ее и ты снова увидишь маму! Ладно, не буду отвлекать тебя, я побежал. Нужно столько всего приготовить. Пока, брат.
    
    - Постой, Ал, - крикнул я, но он бросил трубку. Я же лихорадочно соображал, что Ал имел в виду, говоря что вернет маму. И тут я все понял. - От- кхе.. Откуда он звонил, Рой? - хриплым голосом произнес я. - Узнай, пожалуйста!
    
    - Сейчас узнаю, - сказал Мустанг, а я не чувствуя ног, едва не завалился на пол. Меня подхватили и усадили на стул. - Со станции в Ризенбурге, - ответил он через минуту. После я соображал недолго.
    
    - Когда ближайший поезд в Ризенбург? - сухо спросил я.
    
    - Через три часа, - ответил Хавок, смотря расписание. - Пассажирский.
    
    - Не успеть, - покачал я головой. Пассажирский поезд от Восточного города до Ризенбурга идет два с половиной часа, делая много остановок. - Мне нужна машина.
    
    - Куда такая спешка, Эд? - обеспокоенно спросил меня Мустанг.
    
    - Его надо остановить, - сказал я.
    
    - Тогда я с тобой, - сказал Мустанг, поднимаясь из-за стола.
    
    
Интерлюдия. Взгляд со стороны Мустанга.

    

    Опять этот мальчишка меня обставил. Хьюз стал отцом и своей дочерью прожужжал мне все уши. Каждые пять минут звонит и говорит какая его Алисия хорошая девочка, достал. Ладно бы просто звонил, так ведь надо обязательно упомянуть дочь. А ведь это значит, что я проиграл Стальному. От этой мысли просто хочется выть. Ладно пока никто не звонит, а Хоукай нет рядом, вздремну чуток...
    Черт, вот обязательно так будить, Лиза? Знает же что я не спал толком всю неделю, могла бы и посочувствовать.
    
    - Лейтенант? - спустя пару секунд после того как открыл глаза спросил я. Хорошо что у меня уже выработался иммунитет к таким вот побудкам, иначе бы давно тут всех испепелил.
    
    - Подполковник, вы не должны спать на рабочем месте, - невозмутимо ответила Хоукай. Конечно, ты же будешь делать все, чтобы я не ленился и стал Фюрером.
    
    - Как всегда тебя нужно дополнительно стимулировать чтобы ты мог нормально работать, Рой? - неожиданно раздался за моей спиной знакомый голос. Черт, да я чуть не обделался. Как тут оказался Стальной? А, то-то все такие притихшие сидят. А что тут делает маркер? Он же... Вот же гад. Медленно поворачиваюсь к мальчишке.
    
    - Когда ты вернулся, Стальной? - спросил я, уже успокоившись.
    
    - Пока ты спал, - хмыкнул этот наглец в ответ. Да он издевается. - В любом случае...
    
    В этот момент раздался телефонный звонок и я взял трубку. Лучше выслушивать Хьюза, как он без умолку болтает о своей дочери, чем подколки Стального.
    
    - Мустанг слушает! - ответил я. Но это оказался не Хьюз.
    
    - Подполковник Мустанг, - раздался на другом конце провода голос телефонистки с коммутатора. - Звонок с внешней линии. Просили соединиться с полковником Элриком или подполковником Мустангом.
    - Да? Кто спрашивает? - решил уточнить я.
    
    - Звонящий представился именем Альфонса Элрика, - ответила телефонистка. - Соединять?
    
    - Да, соединяйте, - сказал я. Раз в неделю брат Стального звонил в Штаб справляться о своем брате, и мне приходилось с ним часто разговаривать. Все-таки, Эд безответственен, когда дело касается брата. Ушел на войну и толком не связывается с ним. Альфонс все время жаловался, что тот за полгода нацарапал всего пару писем, более похожие на ценники в универмаге. Я посмотрел на Стального, тот же отвернулся и отошел к окну.
    
    - Подполковник Мустанг? - спросил Альфонс.
    - Да, это я, - ответил я. Постаравшись добавить в голос дружелюбные нотки. Все-таки младший Элрик хороший парень.
    
    - Я наверное надоел вам своими звонками, но... Мой брат еще не вернулся.
    
    - Нет, он здесь, - ответил я.
    
    - Как он? - Тут же спросил мальчик.
    
    - Не знаю, он вернулся только что. Сейчас передам трубку, - я протянул телефон Элрику. Тот недоуменно посмотрел на меня, но трубку взял.
    
    - Полковник Элрик на проводе, - ответил он грубым голосом. По-моему даже очень грубым. Кстати, когда мы виделись с Эдом последний раз полгода назад, у него голос был помягче. Не думал что его взросление начнется с голоса. - Ал? Ты даже не представляешь как я рад тебя слышать, - Да, похоже он действительно рад слышать своего брата, вон уже улыбается как идиот. Впрочем я зря его осуждаю, все-таки Эд любит своего брата. И похоже, ему сильно недоставало такого общения. Интересно, он хотя бы слушает что ему говорит брат? - Конечно слушаю, Ал, - возмутился Элрик, а у меня едва не отвисла челюсть. Обычно эмоции Эда очень сложно разобрать, так как он их отлично скрывает. А сейчас его можно читать как открытую книгу. - Какая мечта, Ал? - спросил Эдвард и я заметил на его лице непонимание. - Исследования? О каких исследованиях ты говоришь, брат? - я не поверил тому что увидел. Голос Элрика стал жалобным, а его глаза округлились и уперлись в пустоту. Не знаю что ему сказал Альфонс, но еще ни разу я не видел чтобы Стальной так реагировал на обычные слова. - Постой, Ал, - крикнул он в трубку, но потом опустил ее. Должно быть Альфонс бросил ее. Что же он такое сказал Эдварду что он в таком состоянии. И тут глаза Эда расширились еще больше. - От- кхе.. Откуда он звонил, Рой? - хриплым голосом произнес Эд. - Узнай, пожалуйста!
    
    Пока я звонил на коммутатор Штаба, где фиксируются все звонки, я думал о том, что случилось. Я никогда не видел Эдварда Элрика в таком состоянии. Вдруг он пошатнулся и упал бы, если бы Хоукай с Хавоком не подхватили его и не усадили на стул. Что же происходит? На коммутаторе мне сообщили что звонок был со станции в Ризенбурге, о чем я и сообщил Эду.
    
    - Когда ближайший поезд в Ризенбург? - опустившимся голосом спросил Эдвард.
    
    - Через три часа, - ответил Хавок, смотря расписание. - Пассажирский.
    
    - Не успеть, - покачал тот головой. - Мне нужна машина.
    
    - Куда такая спешка, Эд? - обеспокоенно спросил я его. Пассажирский поезд от Восточного города до Ризенбурга идет два с половиной часа. Ему мало этого? Мне не нравилаьс истуация все больше.
    
    - Его надо остановить, - сказал Элрик. Вот только я сомневался что он вообще в состоянии доехать куда-нибудь.
    
    - Тогда я с тобой, - безапелляционно сказал я, поднимаясь из-за стола. Поворачиваюсь к Хоукай. - Лейтенант, вы тоже.
    
    Спешно мы вышли из кабинета. Казалось еще немного и Элрик сорвется на бег, но он сдерживал себя. Тем не менее, едва мы сели в машину, он попросил прибавить ходу, чем еще раз удивил меня. Эдвард никогда не любил быструю езду и когда водитель отвлекается от дороги. А сейчас он сам просил ехать быстрее.
    До Ризенбурга мы долетели за сорок минут. Лейтенант проявила все свое мастерство, проскочив шестидесяти пяти километровую трассу за столь короткий промежуток времени, ведя машину на пределе ее возможностей. Все-таки военные автомобили мало предназначены для скоростной езды. Но дом Элриков находился на другой окраине и пока мы проезжали город, где нельзя было разогнаться, по лицу Эда было видно что он готов сорваться и бежать сам.
    Наконец, мы выехали в пригород и вскоре подъехали к дому Элриков. Выскочив из машины, Эд влетел в дом, зовя брата. Мы с Хоукай поспешили за ним. Внутри никого не было, а Эда мы обнаружили застывшим перед приоткрытой дверью в подвал. Широким движением он распахнул ее и буквально скатился вниз. Мы спустились следом. То что мы увидели дальше... Я не забуду всю оставшуюся жизнь.
    На полу был начертан алхимический круг. Перед ним на колени упал Эдвард, а из его глаз текли слезы. А в круге... В круг было нечто похожее на человека. Вот только человеком это назвать было нельзя. Оно еле дышало и едва шевелилось. Было очевидно что это существо не проживет долго. Все его тело было повреждено.
    
    - Нет, я не дам тебе умереть! - прокричал сквозь слезы Эдвард. Он схватил валявшийся возле круга нож и наотмашь рассек себе левую ладонь.
    
    - Что ты делаешь, Эд? - спросил я его.
    
    - Я не дам ему умереть, слышишь? Не дам! - кричал он в ответ. Потом он замолчал и повернулся ко мне. - Встаньте подальше от круга. Я не хочу чтобы вы пострадали.
    
    - Что это за круг Эд?! - требовал я объяснений. Стремительно подойдя к нему, я схватил за шиворот этого мальчишку.
    
    - Потом, Рой, все потом, - тихо сказал он. - Дай я закончу.
    
    - Не дам, пока ты не объяснишь что тут, черт возьми, происходит! - Лиза встала рядом, готовая в любой момент вырубить спятившего алхимика.
    
    - Хорошо, я объясню, - поникшим голосом сказал Эд. - Ты хотел знать как я совершаю преобразование хлопком ладоней? Все очень просто, я видел Врата.
    
    - Врата? Что за чушь ты несешь? - я не понимал о чем говорит Эд, ведь ни о чем таком я никогда не читал. Я даже отпустил его.
    
    - Врата Истины, - ответил мальчик. - Тот кто прошел через них знает Истину.
    
    - И что же это за 'Истина'? - с иронией спросил я.
    
    - Мертвых не вернуть, - ответил Эдвард. Теперь в его голосе напрочь отсутствовали эмоции. Он указал рукой на круг под нами. - Это круг преобразования человека. Запретная Алхимия. И именно ею воспользовался мой брат чтобы вернуть нашу мать. А теперь ею собираюсь воспользоваться я.
    
    - Ты же говорил что мертвых вернуть нельзя?! - сказала Хоукай.
    
    - Ал не мертв, - ответил Эд и повернул голову в сторону едва шевелящегося существа. - А значит его можно вернуть.
    
    - А цена? - спросил я. - Алхимия требует равноценного обмена. Чем ты заплатишь за его возвращение?
    
    В ответ Эд достал из кармана какой-то красный камень. В одном старом трактате у учителя Хоукая я читал про такой камень.
    
    - Я вижу ты знаешь что это такое, Рой? - спросил меня Эд. - Да, ты прав, я собираюсь нарушить принцип равноценного обмена. Именно для этих целей я создал Философский камень.
    
    Эдвард сложил свои руки вместе и я услышал хрустальный звон. Стальной алхимик редко демонстрировал свое умение совершать алхимию без круга. Но сейчас он активировал таким образом круг на полу. И я даже не мог представить что это за преобразование. Внезапно круг изменился и почернел. Из него появились маленькие черные руки, а в центре открылся глаз. Я стоял затаив дыхание, глядя на то что происходит. Я никогда не слышал о такой алхимии. Должно быть это совершенно иной уровень и я просто поражаюсь что Эд может спокойно совершать ТАКИЕ преобразования. У меня неприятно засосало под ложечкой от плохого предчувствия. Вдруг я услышал крик Хоукай. Повернувшись я увидел как эти маленькие ручки разрывают ее на части. Я собрался уже броситься к ней, но меня держали эти же ручки. Никогда мне не было так страшно как в этот момент.
    
    - Что ты делаешь, Эд? - в ярости закричал я на него.
    
    - Спокойно, всего лишь преобразование человека, - ответил он с каким-то ледяным спокойствием. А затем повернулся ко мне и улыбнулся. - Ведь ты же сам этого хотел, Рой!
    
    Дальше я его уже не видел, все погасло. А спустя мгновение я уже летел через какой-то поток света. В мою голову впихивали такое количество информации, что мне казалось что она не выдержит и лопнет. В какой-то момент я стал понимать что это за информация. Здесь были все знания о мире, о людях, об алхимии. Все начало структурироваться в моей голове. Но внезапно все кончилось. Я оказался посреди белого пространства. Рядом со мной стояла Хоукай. На ее лице застыло выражение крайнего удивления и я почему-то был уверен, что выгляжу не лучше. А перед нами спиной к нам стоял Эдвард.
    
    - Так ты все-таки пришел за своим братом, Алхимик, - раздался странный голос. Чуть впереди стояла белая фигура из света, на которой выделялись вполне человеческие правая рука и левая нога. - И даже гостей с собой привел. Впрочем, за входную плату можешь приводить кого угодно.
    
    - Так ты отдашь мне брата? - спросил Эдвард.
    
    - Разумеется, - ответил неизвестный и отошел в сторону. За ним оказалась какая-то огромная каменная плита, висящая в воздухе с разными начертанными на ней рисунками. Посередине нее проходила какая-то щель, делая ее похожей на врата. Должно быть их и имел в виду Элрик. А перед вратами стоял Альфонс с опущенной головой, не смея взглянуть на Эдварда
    
    - Брат, - сказал он жалобно, но Эд просто прервал его жестом руки.
    
    - Нам пора, - сказал Стальной. - Тебе нужно уходить через свои Врата, - и в это же мгновение врата за спиной Альфонса открылись и оттуда вылетели те самые маленькие черные ручки и стали затягивать его внутрь. Я хотел броситься ему на помощь, но Эдвард встал у меня на пути. - Не стоит сопротивляться, брат. Теперь уже ничего плохого не будет. - Альфонс послушался своего старшего брата и исчез за вратами. - Нам тоже пора.
    
    - Постой, а кто это? - спросил я его.
    
    - О, хорошо что спросил, - воодушевленно сказало это существо, Эдвард же лишь покачал головой. - Я - это мир, я - это вселенная, я - это все, я - это бог, а еще я - это ты, алхимик. Это все что ты можешь узнать за входную плату. Иди и радуйся что нашелся тот кто готов заплатить за тебя, Рой Мустанг.
    
    Существо указало рукой нам за спины и обернувшись, я увидел трое врат, наподобие тех что стояли за Альфонсом, только рисунок у них был другой. Они открылись и последнее что я помню, нас затянуло вовнутрь. Очнулся я уже на полу в подвале. Поднявшись на локтях, я огляделся вокруг. Хоукай уже приходила в себя, как и Альфонс Элрик. Эдвард же казалось не переменил той позы в которой стоял там, у Врат.
    
    - Не хочешь ничего объяснить, Эдвард? - спросил я у него. Он повернулся ко мне и посмотрел на меня пустым взглядом.
    
    - Идем наверх, там обстановка больше располагает к беседе, - сказал он, направляясь к лестнице. Нам пришлось последовать за ним.
    
    
Конец интерлюдии.

    

    Мы сидели вчетвером за столом и пили кофе. Я молчал, сохраняя спокойствие, а мои собеседники... Альфонс сидел, понуро опустив голову. Хоукай тактично молчала. Мустанг же буквально сверлил меня взглядом. Наконец я нарушил тишину.
    
    - Альфонс, думаю ты теперь понимаешь, что из твоей затеи ничего бы не вышло? - спросил я его и тот кивнул. - Я совершил ошибку. Мне стоило заранее самому объяснить тебе невозможность возвращения мертвых к жизни. Но я понадеялся на случай, как оказалось напрасно. Не стоит винить себя в произошедшем, Ал.
    
    - Но, брат, я подвел тебя, я... - казалось он сейчас расплачется. Пришлось встать и подойдя к нему обнять его.
    
    - Нет, то что случилось это целиком моя ошибка, - повторил я. - Алхимики привыкли шифровать свои исследования, скрывать свои знания. И я поддавшись этой традиции подверг твою жизнь риску. И все-таки, на будущее, если тебе захочется провести какой-то опасный для жизни эксперимент, предупреди хотя бы меня. Я едва не поседел, пока мы ехали сюда.
    
    - Так ты понял что я хотел сделать? - удивился он.
    
    - Разумеется, именно потому я так спешил, и я рад что успел вовремя. Промедли мы еще десять минут и все было бы кончено, - я смотрел на своего брата и радовался что он жив. Но еще я думал о том, что именно можно раскрыть им всем. - Человеческая жизнь бесценна. Когда ты захотел возвратить маму, ты, должно быть, использовал свою кровь, как информацию о душе, я прав? - и Ал кивнул. - И это было ошибкой. Умерших вернуть нельзя. Захотев вновь обнять маму, почувствовать тепло ее тела, ты лишился своего тела сам. Твоя душа была исторгнута и помещена в тот сосуд, что ты приготовил для мамы. Мне пришлось отправиться к вратам чтобы забрать твое тело.
    
    - Что такое Врата, Эдвард? - спросил меня Мустанг. - Ты не раз уже упоминал их и я кажется, видел их Там. Но я до сих пор не могу понять что они значат.
    
    - Это возможность совершать Алхимию, то, благодаря чему мы можем совершать преобразования, - ответил ему я. - Алхимики же прошедшие через Врата узнают Истину. Теперь и ты, и лейтенант Хоукай можете совершать преобразования без алхимического круга. По сути, вы сами стали Алхимическим кругом, так как видели Врата и знаете как с ними работать.
    
    - У того существа были рука и нога человека, что это значит? - спросила Элизабет и я улыбнулся.
    
    - Вы как всегда наблюдательны, лейтенант Хоукай, - похвалил ее я. - Так как врата активировал я, то соответственно и Истину вы увидели ту, что является отражением меня.
    
    - Отражением тебя? - переспросил Мустанг. - Рука и нога? Подожди, ты хочешь сказать, что уже открывал врата? - я не стал отвечать на этот вопрос, лишь усмехнувшись в ответ. Зачем, если все и так очевидно? - Раз так, то ответь, зачем ты открывал Врата в первый раз? Ты тоже хотел воскресить мать? - в голосе Мустанга было сочувствие.
    
    - Я похож на человека, который ради бесполезных сантиментов будет рисковать своей жизнью? - холодно спросил я его. - Если бы это было так, я бы не стал Государственным Алхимиком и не стал бы причиной смерти почти ста тысяч человек. Ты по-прежнему слишком наивен, Мустанг. Неужели трагедии Ишвара тебе было мало, чтобы понять простую истину? Чтобы добиться в этом мире чего-то стоящего, нужно пожертвовать многим. И в первую очередь своими детскими идеалами. Три года назад я совершил преобразование человека лишь по одной причине, чтобы получить силу. У меня есть цель, Мустанг, встать во главе этой страны. Только так я смогу защитить всех ее жителей. И я пойду на многое чтобы исполнить свою мечту. Рано или поздно приходиться выбирать, позволить ли тем кого ты знаешь умереть, или запятнать свои руки кровью врагов, спасая жизни близких.
    
    - Ты - жестокий человек, Эдвард, - сказал Мустанг не глядя на меня.
    
    - Возможно, - кивнул я. - Я не буду лгать тебе, пытаясь оправдать себя. Я сказал тебе всю правду относительно моих действий. И я готов пойти еще дальше. Для меня не имеет значение то, как ко мне отнесутся другие. Мои цели стоят во главе угла для меня. Спустя годы меня объявят демон и исчадием ада, но для меня будет важно иное. Чтобы те кто это сделают, были живы. Потомки как правило никогда не проявляют благодарности к своим предкам. Но нам это и не надо. Ведь все это мы делаем ради них. Ради них познаем печаль, ради них познаем лишения, ради них страдаем и ради них живем счастливой жизнью. Поймешь ты это или нет, для меня не имеет значения, но мне хотелось бы чтобы ты помог мне принести мир в Аместрис. Исполнить свою детскую мечту, ради которой ты надевал эту форму. Ты со мной, Рой Мустанг?
    
    
    
Конец первой части.
    
    
    
Вторая часть
    
    

     Холодной зимней ночью в северном лесу свирепствовал буран. Ледяной ветер пронизывал насквозь любого, кто выходил на улицу в такую погоду. Температура уже давно упала ниже тридцатиградусной отметки и ни одно живое существо нельзя было встретить в такую погоду. Даже хищники и те предпочли не высовываться из своих укрытий, пока природа бушует. Единственным живым существом, которое в такую погоду могло выйти наружу, был человек. Пограничники Бриггса, горной крепости, что защищает Аместрис с севера, даже в такую погоду несли свою службу. Они тщательно всматривались в ночную темень, и никто не смог бы пройти мимо них незамеченным. Впрочем, в такую погоду даже самые зоркие пограничники не могли увидеть всего. И они не увидели, как небольшая тень мелькнула за их спинами, проходя мимо них. Вскоре она скрылась из зоны видимости, а пограничники по-прежнему были уверены, что никто не пройдет через границу.
    
     ***
    
     Отойдя от пограничников подальше, я мог расслабиться и осмотреться. Ориентировать ночью в этом лесу мне помогал прибор ночного видения, установленный на мой шлем. Вот уже две недели я тщательно осматриваю окрестности северной крепости Аместриса в поисках одного заброшенного домика. Имея весьма скудные сведения о его местоположении, а точнее, их полное отсутствие, я, тем не менее, не терял надежды найти нужное место. Конечно, подобный поиск сродни тому, чтобы искать иголку в стоге сена или даже каплю в море. Вполне даже могло оказаться так, что мои поиски не принесут никаких результатов. Тем не менее, я не терял надежды найти искомые документы. Та информация, что я надеялся обнаружить, могла дать мне колоссальное преимущество, бонус, профит. А ради таких 'плюшек', можно и попотеть лишний раз. Тем более что две недели не такой большой срок. За это время я обследовал порядка шестидесяти домиков, и мне оставалось где-то всего пятнадцать. Одиноко стоящих строений в районе Бриггса было не так много, а осматривал я их тщательно. Поэтому с каждым разом шанс найти что-то лишь повышался. Кстати, так я нашел с десяток довольно интересных закладок и тайников, вот только не стал их трогать. Интерес интересом, но их содержимое не несло для меня никакой практической пользы. Кроме этого я нашел пару убежишь контрабандистов, но и их они остались нетронутыми. Ловить контрабандистов - задача солдат Бриггса, а не моя.
    
     И вот я стою у очередного домика. Осторожно проникнув внутрь, я убедился что домик пуст. Ближайший секрет пограничников в паре километров отсюда и там нет собаки. Войдя внутрь, я подсветил себе инфракрасным фонариком. Спустя десять минут поисков по всем углам и закоулкам, я нашел очередной тайник. Приподняв не закрепленную доску пола, я обнаружил в тайнике армейский вещмешок, немного потрепанный и залатанный. На заводском ярлыке стояла дата изготовления, 1905 год. Вполне вероятно, что он побывал в Ишваре. Внутри него я обнаружил рукописную книгу, завернутую в бумагу. Это было как раз то, что я искал. Обрадовавшись находке, я, тем не менее, не стал сразу исследовать ее. Время позднее и сейчас лучше вздремнуть. А дневник ишварского алхимика может подождать и до утра. Лучше его исследовать при свете солнца, а не при свете фонаря который легко обнаружить ночью.
    
     Откуда в Аместрисе образца 1914 года прибор ночного видения, спросите вы? С тех пор как меня назначили в Восточный штаб, я не сидел без дела и сумел организовать работу нескольких конструкторских бюро, куда я набирал энтузиастов своего дела. Это я начал делать еще в 1910 году. Тесно сотрудничая друг с другом, мы смогли существенно продвинуться во многих областях науки. Приборостроение, оптика, машиностроение, оружейное дело. И если в 1910 году это были именно энтузиасты, готовые работать чуть ли не за даром и без какой-либо материально базы, то к началу 1914 года мне удалось поменять многое. У нас появилось несколько опытных производств и лабораторий, объединенных в научно-производственное объединение. Часть из них располагалась в Восточном городе, а часть в нескольких закрытых поселках. С самого начал я стал уделять немало внимания безопасности и секретности. Таким образом в нашем НПО еще не было смертельных случаев на производстве, а количество несчастных случаев в сравнении с обычными заводами было меньше на порядок.
    
     Что примечательно, в моих КБ работало и несколько алхимиков. Я присматривался к тем, кто ежегодно сдавал экзамены на звание государственного алхимика и если видел в человеке талант или желание послужить своей стране, предлагал ему сотрудничество. Впоследствии я помогал таким алхимикам улучшать свои навыки. Благодаря алхимии и нашим разработкам, у нашего научно-производственного объединения никогда не было проблем с материалами. Конечно, это не решало проблем с производством редких материалов в промышленных масштабах, но на опытные экземпляры нам хватало с лихвой, позволяя отработать технологии.
    
     Сейчас на мне был продукт совместной разработки десятка КБ и лабораторий нашего НПО. Если точнее, разрабатывал этот костюм одно КБ, но пользовалось при этом результатами исследований других отделений. Я специально озаботился чтобы ведущие сотрудники и руководители исследований были осведомлены в должной мере о наших успехах. Так они могли примерно представить что можно применять на практике в их продукции. Естественно, такая 'осведомленность' не проходила без подписания соответствующего количества бумаг с различными грифами. Но что такое пара 'писулек' для энтузиастов своего дела? И если говорить начистоту, такая слаженность ученых, когда во главу угла ставится не собственная выгода, а общий результат, мне нравилась.
    
     На мне был боевой экзоскелет, который я лично решил испытать в столь суровых условиях как Горы Бриггса зимой. По нашей маркировке он проходил как BA-03W, что значило 'Боевая броня, третья модель, зимняя'. И этот экзоскелет оправдывал свое название. Благодаря частичной изоляции от атмосферы он отлично сохранял тепло, а топливный элемент обеспечивал костюм достаточным количеством электричества, чтобы обогревать его и приводить в движение сервоприводы. Благодаря катализаторам, а также тому, что я алхимик, о топливе можно было не думать. Мне его вполне хватало. Впрочем, даже без этого, костюм вполне мог работать сутки на одной заправке при средней величины энергозатратах. Кроме отопления, этот экзоскелет обладал еще парой замечательных функций. Его основное назначение было защита от легкого оружия и он прекрасно справлялся со своей задачей. Винтовочная пуля не пробивала броню с пяти метров. Кираса, элементы защиты рук, ног и ботинки были изготовлены из легированного титана, молекулы которого были структурированы в особо прочную решетку. В качестве второго слоя брони применялся композитный материал на основе кевлара. Экзоскелет был оборудован многофункциональным поясом, на котором было размещено большое количество креплений для оборудования, подсумков, оружия и так далее. За спиной можно было закрепить вещевой ранец или же баллон со сжатым воздухом, на тот случай, если возникнет необходимость вести боевые действия или работы в ядовитой атмосфере. В будущем, когда мы отработаем технологию, на экзоскелет можно будет ставить ракетный ранец для непродолжительного полета. Конечно, тут есть определенные сложности, поэтому пока в НПО на этой теме не заостряют внимания. Хотя я лично знаю одного из лаборантов который буквально загорелся этой идеей. Возможно через пару лет в этом направлении действительно появится что-то стоящее. Если говорить про оборудование дальше, то инженеры предусмотрели кое-что на случай если потребуется подъем на высоту. В экзоскелет был встроен гарпун, которым можно было выстрелить и закрепиться на расстояние до ста метров. Лебедка гарпуна была оснащена прочным кевларовым тросом и надежным электродвигателем.
    
     Тактический шлем, который изначально разрабатывался как продолжение костюма, также обладал несколькими дополнительными функциями. Помимо защиты головы, на нем находился ноктовизор, а внутри была встроена многоканальная рация, с дальностью сигнала до двухсот километров. Полупроводники во много раз превосходят радиолампы в плане компактности. И благодаря алхимии нам удалось реализовать эту технологию относительно легко. Для защиты органов дыхания в маске шлема был размещен противогаз, защищающий от большинства отравляющих веществ.
    
     В качестве вооружения у меня с собой было два пистолета закрепленных в набедренной кобуре. Они были изготовлены по большей части из специального пластика, чтобы облегчить вес. Вообще, мы многое старались делать из легких, но прочных материалов. Пусть на мне и экзоскелет, но ведь не всегда в нем ходить будешь? Да и вообще, зачем таскать на себе десятки килограммов вооружения, когда эту массу можно снизить до вполне приемлемой величины, при этом даже не потеряв, а прибавив в качестве? И опять повторюсь, алхимия помогала нам во многом. Те исследования, что в ином случае заняли бы десятилетия, у нас получалось проводить в считанные месяцы. Конечно, не обходилось без моих полезных советов и ценных указаний. Имея общие сведения я знал куда надо 'копать'. В итоге по некоторым направлениям мы осуществили серьезные прорывы.
    
     Кроме обычных пистолетов, с собой у меня был прототип плазменной винтовки. Давняя мечта, которую мне удалось воплотить в реальности. Конечно, в данном случае пришлось поработать самому, причем поработать много. Практически все ее важные элементы были изготовлены мной при помощи алхимии, а собирать агрегат приходилось едва ли не под микроскопом. Тем не менее хотя технология была еще сыра, но через несколько лет мы сможем довести ее до ума. Тем более что она весьма и весьма перспективна. Баллона с газом вполне хватало на две сотни выстрелов, но проблема состояла в аккумуляторе. Он очень быстро разряжался, так что его хватало не более чем на три десятка выстрелов, при весе в два с половиной килограмма. Это притом, что мы использовали весьма редкие элементы для него. Конечно в варианте экзоскелета всегда можно подзарядить его от топливного элемента, при условии отключения всех остальных потребителей энергии от него. А в автономной варианте это пока что очень тяжелая, дорогая игрушка с малым боезапасом. Впрочем, чего еще стоит ожидать от прототипа? Испытания он прошел успешно, для этого большого боезапаса и не надо. Технология оказалась удачной и верной. Так что через некоторое время если их 'допилить', получим много 'вкусного'. В лаборатории у нас правда были еще и плазменные пистолеты, но они пока не вышли на тот уровень когда их можно было бы использовать как полевое оружие или даже проводить испытания вне стен лаборатории. Слишком тяжелы.
    
     Если же говорить о моей экипировке в общем, то моя броня и оружие, как по дизайну, так и по назначению, очень походили на таковые у небезызвестных штурмовиков. Впрочем, эта тема мало кого может насторожить в Аместрисе, ведь соответствующей Медиафраншизы здесь нет и ничьи интеллектуальные права я не нарушаю. Пока нет! Я не собираюсь оставлять без внимания столь злачную тему, как и десяток других, на которые у меня уже давно текут слюни, но это так, планы на будущее. Примерно об этом я думал, пока маскировался в этом заброшенном доме, в нескольких километрах от Бриггса и засыпал.
    
     Проснувшись поутру, я принялся за изучение дневника. Как я и думал, мне достался самый настоящий 'джек-пот'. Если бы я проводил самостоятельные изыскания без отрыва от других направлений, у меня бы ушло лет десять-пятнадцать чтобы добиться подобного результата. Брат Шрама действительно смог 'совместить несовместимое'. Пока я бегло просматривал дневник, заодно порадовался своей предусмотрительности. Воюя в Ишваре, я озаботился тщательным изучением их языка в том числе и его древнего варианта, которым зашифровал свои исследования этот алхимик. Теперь чтение его дневника не составляло для меня особого труда. К этому стоит добавить и тот факт, что благодаря записям отца с Алхимией Ксинга я знаком не понаслышке, и уже довольно давно успешно практикую ее.
    
     Примерно двое суток у меня ушло на поверхностное освоение всего материала. Особое внимание я уделил тому кругу преобразования, который предлагал ишварский алхимик. Согласно его замыслу он должен полностью перестроить принципы Алхимии Аместриса, убрав медиатор в виде 'Отца'. За это время я тщательно скопировал весь дневник, а после убрал его обратно в тайник. Теперь у меня появилась прекрасная возможность подготовить все заранее, чтобы в нужный момент реализовать на практике эти исследования. Я уже давно привык не полагаться на один или два варианта действий. Когда дело касается жизней полусотни миллионов человек, нельзя полагаться на 'авось'. Для большей надежности всегда надо держать пару запасных вариантов. В том числе и на тот случай, если мне не удастся предотвратить 'тот день'. Эти варианты были из разряда: 'Если не можешь предотвратить безобразие, то нужно возглавить его!' С каждым днем я все больше уверялся что у меня может не получиться остановить Отца. Он все равно постарается активировать этот круг. А значит нужно не дать ему пожать плоды своих трудов, ударив в нужный момент, либо заняв его место, либо активировав этот круг самому. Последний вариант был мне не очень приятен как человеку. И дело не в том что мне придется поглотить все население Аместриса, пусть и не надолго. Меня пугает сам факт того что после этого, даже если я позволю всем душам вернуться в свои тела, я больше не смогу быть человеком. Этот шаг открывает передо мной воистину гигантские возможности. Но в то же время я понимаю, что пути назад не будет.
    
     Замаскировав все следы своего пребывания в этом доме, я дождался ночи и покинул его. Разыгравшаяся метель была мне на руку, а ударившие сорока пяти градусные морозы гарантировали, что даже пограничники носу не сунут из своих секретов. Тем не менее, я соблюдал все меры предосторожности. Через десять часов, на рассвете, я покинул охраняемую территорию, а уже через пару суток вернулся в Восточный город.
    
    
    
     Вернувшись в Восточный город, я сразу засел писать подробный рапорт относительно полевых испытаний экзоскелета. Все что касалось его работы в сложных условиях, требовалось передать инженерам КБ 'Гранит', что и занималось разработкой этой брони. Стоит отметить что в третьей модели серьезных нареканий в работе не было. Более того это была первая модель что мне понравилась. Нашим инженерам удалось учесть все пожелания, что я высказал еще на стадии проектирования. Экзоскелет получился эргономичным, отлично защищающим от внешней среды, во всяком случае, в нем я ни разу не замерз. Даже, в некоторой степени его можно было назвать комфортным. Кому-то это покажется смешным, но в нем не составляло труда сходить по малой или большой нужде, не снимая всей брони. Это требование я указал одним из первых, поскольку солдат должен быть защищен всегда.
    
     Почему я уделял столь значительное внимание именно броне, хотя она мне самому была и не особо нужна? Дело в том, что мне не нравилась статистика смертности в войсках во время битвы за Фотсет. Многие солдаты могли бы выжить или же вообще не пострадать, если бы у них была элементарная защита вроде бронежилетов. Именно поэтому я проводил испытания средств индивидуальной защиты, вроде шлемов, бронежилетов и экзоскелета, способного защитить от большинства видов легкого стрелкового оружия. Мне дороги мои люди. Да и о своей защищенности забывать не стоит. Все-таки не очень приятно получать пулей в незащищенные места. Конечно, до массового производства этой брони дело пока не дошло, еще пока идут испытания. К тому же некоторые ее элементы пока еще возможно произвести только при помощи алхимии. Но думаю, вскоре мы решим и эту проблему.
    
     Кроме бронежилетов и прочей экипировки, в нашем НПО разрабатывались и другие проекты. К примеру год назад мне удалось убедить генерала Грумана дать заказ нашему КБ машиностроения 'Сталь' от армии Восточной зоны на разработку проекта полноприводного бронированного внедорожника. Была поставлена техническая задача создать более совершенный автомобиль, чем гражданские модели призванные на службу в армию и с этим удалось справиться. Машина получилась более широкой и устойчивой, с более мощным двигателем, гораздо лучше управляема и имела неплохое бронирование. Тогда мы подготовили несколько моделей различной комплектации. И все они впечатлили штаб, как в плане скорости и проходимости, так и в плане защищенности и эргономичности. Уже в этом году на новом автомобильном заводе должны будут запустить конвейер под эту машину. Толчком к разработке, кстати, послужил тот сумасшедший заезд из Восточного города до Ризенбурга, когда нас спасло мастерство лейтенанта Хоукай как водителя. Мне самому не хотелось бы больше так зависеть от техники, да и многие тоже разделили мое мнение.
    
     Но самым настоящим 'произведением искусства' КБ 'Сталь' были танки. Проектов было много и мне приходилось неоднократно направлять инженеров в нужное русло. Нет не в техническом плане, а именно в плане компоновки машины. И год назад также было подготовлено несколько весьма интересных проектов. Однако из всех них полностью реализованной в металле была только одна модель в двух экземплярах. По моему скромному мнению именно она получилась самой удачной, так как другие проекты пришлось отклонить еще на стадии проектирования как не рентабельные или же не отвечающие техническому заданию, хотя не обошлось без использования некоторых оригинальных идей из них. Кроме этих двух машин, еще пять экземпляров только собирались. Причем это уже были серийные машины, которые были значительно переработаны по сравнению с прототипами. Они были нужны чтобы начать подготовку экипажей. Со временем этот танк займет свое почетное место в войсках Аместриса.
    
     Главный упор в этом проекте делался на выживаемость экипажа. Он располагался в прекрасно защищенном кокпите, в который были вынесены все элементы управления. Машина получилась дорогой, техничной, но в тоже время она превосходила все, что было создано до этого. В качестве двигательной установки тут использовался не дизель (аместрийский ученый, что первым описал этот тепловой цикл, носил именно эту фамилию), а газотурбинный двигатель. Это позволило повысить мощность до восьмисот лошадиных сил, против пятисот у модели, разрабатываемой в Бриггсе. Опять же, благодаря наработкам в алхимии удалось реализовать совершенное иное бронирование чем то, что применялось ранее. А потому танк был лучше защищен, был легче и прочнее. Его скорость превосходила Бриггсовскую модель, а запас хода был сравним с ней, несмотря на газотурбинный двигатель, который был более прожорлив. На танке было установлено 120-мм гладкоствольное орудие и два 7,62-мм пулемета. Этот танк полностью отвечал всем требованиям основного боевого танка, которые я выдвинул конструкторам.
    
     О новинках можно говорить много, потому что их было немало, но хотелось бы подчеркнуть суть. В НПО что я создал, главный упор в исследованиях был сделан на то, как защитить наших солдат, не потеряв при этом эффективность оружия. Люди работали не за страх, а за совесть. Им нравилось то, что они создают, и я всячески старался помогать им. Конечно, не все было гладко. Порой конструктора не понимали, зачем нужен какой-то агрегат или почему в техническом задании стоит именно такое требование, а не то которое казалось им разумным. Приходилось объяснять на пальцах, почему именно так, а не иначе. В итоге за три года была создано немало. И на каждое изделие можно было ставить знак качества.
    
     Фюрер был в курсе моих изысканий, но что самое интересное, нисколько не препятствовал, и лишь пару раз поинтересовался, как у меня идут успехи. Я был честен, сказав, что пока идут исследования, и ни о каком серийном производстве нет и речи, а потому от меня быстро отстали. И при этом я ни слова не солгал. То, что было уже произведено, нельзя было использовать повсеместно ввиду малого количества. Тем не менее, я, чтобы не казалось, что научники только и делают что проедают бюджет, предложил сформировать штурмовой батальон и оснастить его некоторыми нашими изделиями. Вернее, полностью оснастить его нашими изделиями, от оружия до брони. Идей создания подразделения специального назначения для проведения штурмовых операций пришлась Фюреру по душе. И теперь батальон, набранный из воевавших со мной в Ишваре и под Фотсетом солдат, усиленно тренировался использовать наше оборудование. В батальон отбирали не новобранцев, а прошедших войну солдат, которые прекрасно понимали как цену человеческой жизни, так и что такое долг. Примечательно что многие из них, узнав, что им предстоит не просто опробовать себя в новом качестве, но делать это под моим командованием, с радостью согласились. Правда, если говорить начистоту, я всего лишь курировал этот батальон. Непосредственно командовать им был назначен с моей подачи совершенно другой человек. Фюрер сам спросил, кого можно назначить на этот пост и я, не раздумывая долго, назвал имя Ричарда Дервиша, отметив, что хотя я не всегда был согласен со всеми его решениями, в битве под Фотсетом он показал себя грамотным офицером. Бредли согласился с моей оценкой и утвердил его на эту должность, при этом туманно намекнув что полком, когда тот укомплектуют, придется командовать уже мне.
    
     Назначение Дервиша было мне на руку. Конечно, порой у нас и случались конфликты за эти три года, но они были незначительны. Мы по-прежнему поддерживали дружеские отношения, а в основных вопросах у нас было схожее мнение. Хотя я и не доверял ему так же, как и Мустангу, но я успел немало понаблюдать за Дервишем и понять что он честный человек. Все эти три года я осторожно прощупывал почву, не спеша делиться со старым боевым товарищем некоторыми своими соображениями, пока, наконец, не решился на разговор по душам. Этот разговор состоялся через месяц после моего возвращения из Бриггса. Дервиш уже успел освоиться с батальоном и вскоре они должны будут начать осваивать технику. Он с предвкушением ожидал этого знаменательного момента, это было видно по его лицу. И в один из таких дней я пригласил его на скромный обед в одном из лучших ресторанов Восточного города.
    
    - Спасибо что приняли мое приглашение, полковник Дервиш, - встав, поприветствовал я его, едва он подошел к моему столику. - Я уже давно хотел как следует поздравить вас с вашим назначением.
    
    - Пожалуй, это я должен благодарить вас, господин Бригадный генерал, - коротко поклонился он в ответ и пожал протянутую руку. - Ведь это именно вы рекомендовали меня на эту должность и право дело я весьма польщен такой протекцией.
    
    - Что ж, почему бы нам тогда не продолжить нашу беседу за легким ужином? - предложил я и Дервиш кивком обозначил согласие. Разместившись и сделав заказ, мы коротко поделились смешными моментами нашей службы, поднимая друг другу настроение. Беседа была легкой и непринужденной. Тем не менее, стоит отдать должное полковнику Дервишу, он почувствовал, что разговор будет не простым. Легкая напряженность в его движениях не ускользнула от меня. Впрочем, она спала едва принесли заказ. По ходу ужина наша беседа плавно перетекла от обсуждения прошлого армии к ее настоящему, а именно особенностях современной службы. В конце концов, я решил перевести разговор на интересующую меня тему. - Полковник, насколько мне известно вы уже успели ознакомиться с вверенным вам батальоном и наверное уже поняли какие задачи перед ним собирается ставить командование. Я знаю, вы достаточно опытны, чтобы верно оценивать перспективы такого воинского подразделения, а потому скажите, как по-вашему, у штурмового подразделения есть будущее или мы напрасно тратим время, переучивая солдат под новое оборудование и вооружение, обучая их тем методам, которые толком еще не опробованы на поле боя? Не будет ли новая доктрина стоить их жизней?
    
    - Вы задали хороший вопрос, - задумчиво произнес Дервиш. Он подождал пока нам поставят десерт и продолжил. - Понимаете, генерал, я еще никогда не сталкивался с подобным оборудованием, которое создали вы и ваше 'НПО'. Кстати, вы подобрали весьма верное название. Примите мои поздравления.
    
    - Благодарю, - кивнул я. - И все же, возвращаясь к нашему вопросу...
    
    - Верно, знаете генерал, если подумать, в прошлом мало кто уделял такое внимание защите личного состава. С тех пор как я получил это назначение и ознакомился с вашими идеями я много думал над тем как можно использовать этот батальон. Как и вы, я вижу штурмовой отряд как мобильное подразделение, способное выполнять самые разнообразные задачи, не отличающиеся легкостью. Там где не могут пройти обычные войска, пройдут штурмовики. Более того, я считаю что они должны стать элитой армии. На них должны равняться все остальные. По сути штурмовики будут исполнять роль гвардии. Что же касается их применения, то у меня возникли некоторые соображения по этому поводу.
    
    - Чудесно, думаю вы вполне сможете подготовить подробный рапорт обо всех ваших соображениях. Фюрер понравилась идея штурмового батальона и я думаю ему будет интересно ваше видение, - сказал я. После небольшой паузы я продолжил. - Битва за Фотсет показала что силами регулярной армии трудно проводить столь сложные операции, будь то захват сильно укрепленных объектов, диверсии и прочее. Вы сами помните с какими мы столкнулись трудностями, - на это Дервиш кивнул. Действительно, одно дело когда крупные армии встречаются в поле для генерального сражения и совсем другое когда бои идут за мосты, перевалы, небольшие селения. Там трудно применить ту тактику которую как правило используют регулярные части. И Дервиш прекрасно помнил все те трудности, с которыми мы столкнулись три года назад. - Именно поэтому я и предложил создать подобное спецподразделение. Его задача - не окопная война. Я вообще считаю, что вскоре нам придется забыть о классических окопных войнах. Пройдет еще немного времени и война станет еще быстротечнее, молниеноснее. Успех будет зависеть от мобильности подразделений, от слаженности родов войск, от того насколько хорошо налажена связь на всех уровнях. Такая война требует быстрого принятия верных решений и доведения оных не только до младших командиров но и до рядового состава. Вы, наверное обратили внимание на мое предложение что каждый боец должен быть оснащен рацией?
    
    - Да, весьма неординарное решение. Если честно, связь всегда была нашей главной слабостью. Что под Фотсетом, что в Ишваре, что в других местах, - заметил Дервиш, задумчиво крутя кофе в чашке. Затем он усмехнулся. - Хм, я видел образцы ваших новых радиостанций и единственное слово которое мне приходит на ум - 'Чудо'. Таких компактных раций как эти я еще не видел, - похвалил ученых Дервиш.
    
    - А ведь вы видели только образцы, а не рабочие модели, - заметил я, чем вызвал усмешку Дервиша. - Но это еще не все. Как вам наверное известно, основная проблема современных военных раций в том что их легко прослушать. Именно поэтому придуманы военные шифры, которые регулярно меняются. Тем не менее в горячке боя не всегда имеется возможность шифровать радиопередачу, а потому в эфир открытым каналом могут уходить секретные на время операций сведения. Нам удалось решить эту проблему. По секрету скажу, что вскоре мы планируем запустить в производство компактный кодировщик сигнала. Сигнал будет передаваться не аналоговым методом, как это сейчас делается в обычных армейских рациях, а цифровым, что во-первых улучшит качество связи, а во-вторых защити ее от прослушки.
    
    - Мобильные войска с постоянной радиосвязью без помех и защитой от прослушки... - задумчиво произнес Дервиш, после чего внимательно посмотрел меня. - Знаете, господин генерал, если бы мне кто несколько лет назад рассказал про все это, я бы подумал что кто-то просто перечитал научной фантастики. А сейчас мне так кажется что эта научная фантастика становится реальностью.
    
    - Какое интересное замечание, - улыбнулся я. - И что же из научной фантастики так вам понравилось, что у вас сразу возникли подобные ассоциации?
    
    - Да знаете, как-то читал один роман пару лет назад, - усмехнулся Дервиш. - Надо сказать хорошо написан. Тогда он был довольно популярен, да и сейчас вроде тоже. И знаете что самое интересное?
    
    - Что же? - улыбнулся я, уже догадываясь какой роман он имеет в виду.
    
    - Там очень хорошо описана тактика штурмовиков, - сказал он, пристально глядя на меня. - Очень хорошо описана. Хотя эти войскам там называются немного по-другому.
    
    - Коммандос? - спросил я. И он кивнул. - Согласен! Хорошая получилась книга. Наверное ее автор неплохой аналитик, раз сумел предвидеть как будет развиваться стратегия применения спец подразделений.
    
    - Верно, - кивнул Дервиш. - Хотелось бы мне с ним познакомиться. Вот только вместо имени почему-то были только инициалы, Э.Э. Вы случайно не знаете кто бы это мог быть? - и хитрый такой взгляд.
    
    - Понятия не имею, - смеясь ответил я и поспешил сменить столь скользкую тему. - Ладно, раз уж вы такой любитель фантастики, то не желаете ли посмотреть еще пару новинок? Наши яйцеголовые кое-что разработали, но пока все это секретно. Однако вам, конечно же, показать можно. Вам с этим агрегатом как-никак уже скоро предстоит довольно плотно работать.
    
    - Агрегатом? - переспросил Дервиш. Я лишь хитро улыбнулся в ответ.
    
    К этому времени мы уже закончили обед, и расплатившись, отправились в цеха КБ 'Сталь'. Вскоре мы уже были в одном из производственных помещений. Сегодня был выходной, а потому инженеров и техников не было. Дервиш с интересом смотрел на восьмиколесного монстра, покрытого броней. Во всяком случае, именно так в шутку техники именовали бронетранспортер. Опуская всякие технические подробности достаточно лишь сказать, что он не имел аналогов в своем роде, превосходя по мощи брони, подвижности и вооружению всю технику, стоящую на вооружении наших потенциальных противников.
    
    - И что это такое? - спросил меня полковник, осматривая этот плод инженерной мысли. Я усмехнулся и подошел к нему поближе.
    
    - А это, мой друг, ваш бронетранспортер, - сказал я, обходя машину и выискивая нет ли каких недочетов. Эту машину закончили собирать сегодня и скоро должны состояться ее обкатка. БТР-12 был признан удачной машиной еще в прошлом году на испытаниях и мы постепенно налаживали его производство. Во всяком случае уже в этом году с запуском еще одного завода должны будут произвести порядка сорока машин которые поступят в формируемый батальон.
    
    - Как интересно, - задумчиво произнес он, обходя машину следом за мной. - Как я понимаю, машина полноприводная, так? А еще обладает неплохими внедорожными качествами, с такими-то колесами. А броня?
    
    - Все верно, БТР образца 12 года является полноприводным и внедорожным транспортным средством. Его 15-ти миллиметровая противопульная броня, также защищает от осколочных снарядов и мин. Если говорить про последние, то тут важную роль играет днище особой формы, которая исключает поражение экипажа, - пояснил я. Полковник внимательно слушал мои пояснения. Я же продолжал говорить, выйдя на любимую волну. Творения НПО были дороги мне, а потому найдя такого благодарного слушателя в лице Дервиша я продолжал. - Лобовая 30-ти миллиметровая броня, способна защитить от мелкокалиберных снарядов и крупных осколков. В качестве двигательной установки используется 12-ти цилиндровый дизельный двигатель мощностью 300 лошадиных сил. Максимальная скорость на шоссе 85 километров в час. Вооружение - 30-ти миллиметровая автоматическая пушка с боекомплектом в триста выстрелов и пулемет калибра 7,62 миллиметров и 1000 патронов. Экипаж два человека и восемь человек десанта.
    
    - Я еще не видел этот, как вы сказали, бронетранспортер? - я кивнул. - Да, хотя я еще не видел его в действии, но уже то, что вы мне рассказали про него, господин генерал, заставляет меня в предвкушении ожидать практической демонстрации.
    
    - Она не за горами, полковник, - ответил ему я, проходя к одному из рабочих столов. - Как видите, мы не просто создали штурмовое подразделение, но и в достаточной мере озаботились его оснащением. Вам дали лучшее оружие, лучшую технику и лучших людей. Теперь же на вас лежит главная и весьма нелегкая задача. Применить полученные силы и ресурсы самым лучшим образом. Я уверен, что вы, как никто другой, справитесь с поставленной задачей.
    
    Дервиш попросил разрешения, и я позволил осмотреть машину изнутри. Облазив все и изучив досконально, полковник остался доволен бронетранспортером.
    
     - Думаю, лет через десять мы насытим армию большим количеством таких машин, - сказал я, ласково проводя рукой по броне. - Наша армия по-настоящему станет мобильной и непобедимой. Малыми силами мы сможем побеждать там, где раньше гибли тысячи наших соотечественников. И тогда ни один противник не устоит перед нами. Власть Аместриса распространится на всем континенте и больше никто не посмеет оспаривать лидирующее положение нашей державы, - говоря это, я отметил неудовлетворение полковника моими словами, моим восторженным тоном о милитаристической политике нашего государства. Похоже, полковник сильно опечален моим 'фанатизмом', раз это настолько очевидно проявилось на его лице. И подобное проявление эмоций есть та слабость, которую я и ожидал увидеть. А потому грех не воспользоваться этим в своих целях. - Я вижу, вы не разделяете моего энтузиазма, полковник? Позвольте узнать, почему?
    
     Маниакально-восторженный тон из моего голоса исчез, уступив место холодной бесстрастности, и лишь оттенок легкого интереса окрашивал его, как будто я спрашиваю полковника относительно завтрашней погоды. Дервиш был растерян, увидев такую реакцию, и расстроен, что я просчитал его эмоции. Должно быть, он сейчас четко ощущал, что в данный момент наши 'приятельские' отношения не имеют роли, и я спрашиваю его именно как старший по званию. И от 'верности' его ответов зависит его дальнейшая судьба. Что в прочем и было в действительности. Дервиш долго колебался с ответом, а я лишь выжидал, когда он решится на него. Никто из нас ни на шаг не двигался с места. Пока, наконец, я не решил немного 'помочь' ему.
    
     - Вижу, у вас возникли некоторые сомнения относительно целей нашего государства, его армии, и вашей роли во всем этом? - я сделал описательный жест рукой, не теряя при этом с ним зрительного контакта. Голос мой был спокоен. - Похоже, вас, полковник, несколько смущает на что я сделал акцент. Также вполне возможно, вас смущает столь агрессивная внешняя политика нашего государства, - я сделал паузу и приложил руку к подбородку, изображая задумчивость. - Хм, я знаю вас уже давно, Ричард. Вы хороший офицер и честный человек. Вы готовы отдать жизнь за Аместрис, но при этом не понимаете, зачем Аместрису атаковать соседние государства, - тут я сделал паузу и позволил себе легкую усмешку. - Знаете, моя задача как вашего командира - разъяснять подобные ситуации, развеивать ваши сомнения, чтобы ваша преданность стране не вызывала сомнение, чтобы вы сами не сомневались в приказах исходящих от командования.
    
     - Тогда разъясните мне все это, господин генерал! - предложил Дервиш. В его голосе чувствовалось раздражение и даже злость. - Зачем все это? Я понимаю, что армия должна защищать Аместрис. Что враги должны погибнуть. Но зачем нам самим нападать на соседние страны? Зачем нам чужие территории? Зачем нам выставлять Аместрис агрессором, настраивая против себя весь мир?
    
     - Ты хочешь защитить страну, но не понимаешь, почему командование ведет такую политику, - констатировал я, постукивая пальцами по корпусу машины. - Скажи, Ричард, ты действительно хочешь знать, почему наша страна ведет такую агрессивную политику? Учти, это знание накладывает не просто ответственность. Если в командовании узнают что тебе это известно, полетит не только моя голова, но и твоя, - Дервиш удивился моим словам, но немного подумав, все же согласно кивнул.
    
     - Эдвард, если тебе действительно известна правда, скажи, - попросил он. - Мне надоело постоянно отметать мысли об этом. Да и я не один, кто думает об этом. Война в Ишваре, стычка у Фотсета. За последнее время было столько конфликтов, в которых было виновато командование. Мне надоела эта неопределенность.
    
     - Правда, которую я узнал... я сделал всего лишь один вывод согласно тем сведениям, которыми обладал. Вывод который однако пролил свет на многое, в том числе и на историю этой страны и на ее будущее, - я подошел к столу и вытащив из кармана философский камень положил его на стол. Дервиш подошел и стал с интересом рассматривать его. - Ричард, тебе известен основной закон алхимии?
    
     - Алхимии? Кажется равноценный обмен, - произнес он отрываясь от камня.
    
     - А знаешь как его обойти? - спросил я, добавив в голос больше интереса и глядя ему прямо в глаза.
    
     - Ну, я же не алхимик, - пожал он плечами и снова посмотрел на камень. - И что это за камень? На рубин не похоже, хотя он тоже красный.
    
     - Нет, это не рубин, - усмехнулся я. - Это то, что могут использовать алхимики, чтобы обойти принцип равноценного обмена. Философский камень!
    
     - Философский камень?! - удивился он, беря его в руки. Немного повертев в руках, он посмотрел его на просвет, разве что не попробовал его на зуб. - Хм, я слышал про него, но думал что это легенда. Так это и есть философский камень? Откуда он у тебя?
    
     - Да это он, - кивнул я, беря камень из его рук и также рассматривая его на свет. - Что же касается вопроса, откуда он... Я его создал сам. Из единственного пригодного для него 'ингредиента', - последнее слово я выделил интонацией.
    
     - Невероятно. Похоже, ты действительно самый талантливый алхимик Аместриса, - задумчиво сказал Дервиш, переводя взгляд с камня на меня. - И что же это за 'ингредиент'?
    
     - Человеческие души, - честно ответил я. Такого взгляда у Дервиша я еще никогда не видел. Казалось он решил по полной программе проверить возможности своих глаз.
    
     - Что это значит, Эдвард? - спросил он меня.
    
     - Для того чтобы создать Философский камень нужно пожертвовать чем-то очень ценным и человеческие души тут подходят весьма кстати. И что самое интересное, для этого нужна весьма простая формула, - спокойно сказал я, наблюдая за его неоднозначной реакцией. - Я понимаю твою реакцию, но не стоит волноваться. Этот опыт я проводил с такими отбросами, что считай, сделал им только милость превратив их в этот камешек.
    
     - Но какая связь между философским камнем и войнами? - спросил Дервиш, а затем в его взгляде мелькнуло понимание. Он еще раз посмотрел на камень, а потом вновь на меня и, похоже, что-то прикинул в уме. - Погоди, ты хочешь сказать что все последние войны проводились с целью создания философского камня?
    
     - Мыслишь в верном направлении, - кивнул я, убирая камень обратно в карман. - Только этот процесс продолжается до сих пор.
    
     - Что ты имеешь в виду? - недоумевал он.
    
     - Помнишь как начало свою историю наше государство? - спросил я, доставая карту и раскладывая ее на столе. Найдя на ней город Ривьера, я обвел его и поставил дату. - Знакомое место? 1558 год, июль, захват Ривьеры. С этого-то все и началось! Смотри дальше, - я стал одну за другой проставлять точки на карте. - Октябрь 1661 года, гражданская война в Камероне. Февраль 1779 года, бунт Соупана. Многочисленные жертвы с обеих сторон. Март 1811 года, волнения в Велши. Октябрь 1835 года, первая война с Аэруго на южной границе. Затем в 1901 году началась война в Ишваре. Практически все население региона было вырезано. После этого, 1911, Битва за Фотсет, - на карте получилось несколько равноудаленных точек, но они еще не завершали картину, поэтому я продолжил. - Кроме этого, возле Пендлтона на границе с Драхмой вот уже много лет не снижается напряженность и я думаю вскоре, возможно даже в этом году, там грянет конфликт. Все идет к этому, - этот город я тоже обвел в кружок. Затем указал на следующую точку на северо-востоке страны. - Лиор, город в пустыне, где за последние несколько лет усилился Культ Лето. И их предводитель не гнушается весьма радикальных высказываний. Я думаю ты понимаешь к чему это приведет впоследствии? - Дервиш согласно кивнул. Я посмотрел на карту, не хватало последней точки, а потому не замедлил обвести ее. - Ну и наконец, Бриггс. Я думаю, ты не будешь отрицать что Драхма уже давно точит зуб на эту крепость и умоется кровью ради того, чтобы взять ее? - Дервиш вновь кивнул, а я тем временем начал соединять все точки. - А теперь смотри что получилось!
    
     - Что? Что это такое? Это же преобразовательный круг?! - шокировано произнес он.
    
     - Именно, - сухо сказал я, дорисовывая круг до конца. - Пятиконечный преобразовательный круг для создания Философского камня. Помнишь, что я сказал про то, ингредиент для Философского Камня?
    
     - Главный ингредиент - Человеческие души? - спросил он, не спуская глаз с карты. Затем до него дошло. - Погоди, ты хочешь сказать, что командование собирается использовать все население Аместриса для создания Философского Камня?
    
     - Не совсем, хотя мысль практически верна, - покачал я головой. - Аместрис ИЗНАЧАЛЬНО создавался для того чтобы стать основой философского камня.
    
     - Когда? - тихо произнес он. - Когда они собираются создать его?
    
     - Если моя теория верна, то весной следующего года, - ответил я. - В день Солнечного затмения. Это будет идеальный момент для создания Философского камня. Потому что именно в этот момент можно совершить преобразование что даст Алхимику стоящему в центре круга силу бога.
    
     - Что это за чушь! - возмутился Дервиш, закипая.
    
     - Та чушь, на которую собираются бросить пятьдесят миллионов человеческих жизней, - ответил я, и Ричард мгновенно успокоился, сообразив что я не шучу. - Я не знаю всей информации, Ричард. Все что я сейчас тебе показал и рассказал всего лишь мои домыслы. Но как видишь они подтверждаются весомыми фактами. Столь весомыми, что я решился сообщить об этом тебе, человеку которому я доверяю.
    
     - Собираешь соратников? Собираешься предотвратить это, совершив переворот? - предположил он и кивком головы указал на карту на столе.
    
     - Хм, ты как всегда проницателен, - улыбнулся я, а затем вновь посерьезнел. - Запомни - Пендлтон, Лиор, Бриггс. Если эти конфликты произойдут, значит я прав! Ты со мной?
    
     - Если они произойдут... - Дервиш размышлял некоторое время, а потом решительно посмотрел мне в глаза. - Кого я могу поставить в известность?
    
     - Только тех кому доверяешь безоговорочно, - ответил я. - И не стоит связывать это со мной. Так будет лучше, - я сложил карту и передал ее Дервишу. - Береги ее как зеницу ока. Лучше бы ее конечно сжечь, но... Тебе понадобятся факты. Когда тот день приблизиться я свяжусь с тобой. Если получится, Восток и Север нас поддержат. И еще... я попытаюсь влиться в ряды командования и разузнать все подробнее. Так у нас будет больше шансов не допустить этих событий.
    
     - Хм, как всегда твои далеко идущие планы. Узнаю генерала Элрика, - хмыкнул он, а затем положил мне руку на плечо. - Будь осторожен, Эдвард. Мне бы не хотелось чтобы ты погиб. Ведь именно это произойдет если твоя осведомленность вскроется.
    
     - Не беспокойся, меня не так-то просто убить, - усмехнулся я в ответ. - Ну что, может, закончим уже эту экскурсию. Если честно, я бы не прочь выпить чашечку кофе.
    
     - Я тоже, - кивнул он, убирая карту во внутренний карман кителя.
    
     После нашего знаменательного разговора, Дервиш с еще большей отдачей принялся муштровать батальон. Одно дело знать, что он просто будет играть важную роль в армии Аместриса. И совершенно другое, когда понимаешь, что от эффективности и верности этого батальона будут зависеть жизни пятидесяти миллионов человек, всей страны. Дервиш это осознал и проникся. Огромным плюсом было то, что в состав батальона входило много бойцов, воевавших с нами. Часть из них я знал лично. И хотя тут пока не было такой же сплоченности как в гарнизоне Северной крепости Бриггс, я надеялся, что они не подведут в ответственный момент.
     И, тем не менее, я не возлагал на этот батальон каких либо сверх надежд. Просто потому, что я не привык действовать по одному сценарию. К сожалению даже самые надежные люди не всегда надежны. Именно поэтому я имел несколько вариантов того, как справится с гомункулами в одиночку. Но эти планы я решил оставить на крайний случай.
     ***
     Если вас спросят: 'Какое государство можно назвать Великим?', что вы ответите? Многие скажут в ответ, что 'Сила Государства определяется силой его Армии'. И, несомненно, они будут правы. Другие ответят, что 'Влиятельность Государства зависит от его Дипломатии'. Говорящие так, также правы. Третьи ответят, что 'И Сила и Влияние зависят от Торговли, ее эффективности и развитости'. Кто-то же скажет что 'Главное не Государство, а Народ, который сам заботится о своем процветании'. Кто-то же ставит во главу угла какую-то идею или принцип.
     Нельзя сказать, что кто-то из утверждающих это прав или не прав. История человечества показывает что абсолютных и непреложных истин мало, если не сказать больше, что их практически нет. С уверенностью можно сказать одно - если народ отождествляет себя с каким-то государством и у этого государства есть какая-то основополагающая идея или принцип, то оно не может эффективно функционировать без хорошей промышленности, торговли и дипломатии. Такое государство должно уметь в случае необходимости защищать себя и отстаивать свои интересы. Как в здоровом человеческом теле все его члены развиты правильно и занимают отведенное им место, так и в 'Здоровом Государстве' его 'органы' представляют собой развитые части, а не недоразвитые атавизмы.
     Все это я понимал уже давно, а потому никогда не возлагал своих надежд только на единственную силу, что имела влияние в Аместрисе, на армию. Так получилось, что Аместрис был милитаризованным государством, но я прекрасно понимал, что за кажущейся внешней силой скрывается его слабость. История отчетливо свидетельствовала, что милитаризованные государства рано или поздно, но прекращают свое существование, разваливаясь скорее не под гнетом внешних факторов, а из-за внутренних проблем, которые оно не может побороть. Со временем люди 'устают' от постоянных войн. Кстати, такое уже случалось в истории Аместриса и, как правило, происходило после затяжных и изнурительных военных кампаний. Но если в прошлом подобные настроения населения военному руководству страны еще удавалось подавлять или просто 'не замечать', то теперь антивоенные настроения, особенно на фоне последнего конфликта в Ишваре звучали все отчетливее и громче. Людям надоело работать на войну.
     К чему я все это веду? К тому, что подобные умонастроения я 'замечал', а не закрывал на них глаза, как делало большинство военных. И что самое важное, я старался не просто замечать это, но и поворачивать в свою пользу. К примеру, я не скрывал от командования, что большинство технологий разрабатываемых в НПО - двойного назначения. И хотя к моим предложениям по использованию этих разработок в гражданской сфере, командование относилось скептически, я намеренно включал в описание эти данные.
     Но, естественно, это был только первый шаг. Вторым шагом было патентование мной 'некоторых полезных вещей общего назначения'. И не простое патентование, а организация частных предприятий по производству этих товаров широкого потребления. По сути, моя роль в этих предприятиях сводилась в небольшом финансовом вкладе и предоставлении идеи, естественно подкрепленной патентом на мое имя, а уже затем частники занимались реализацией и дальнейшей разработкой, в которой, впрочем, я продолжал принимать участие. Казалось бы, зачем мне военному связываться с товарами легкой промышленности вроде бритв, ножей, канцелярских товаров, швейных машинок, холодильников и прочего. И вот тут-то как раз приходит понимание, что кроме меня наладить производство подобных товаров просто некому. Причем, по довольно банальной причине - как человек другой эпохи 'я знаю, что мне нужно и знаю, куда нужно для этого идти'. Как мне порой не хватало не то, что МП-3 плеера или компьютера, но даже банальной шариковой авторучки с тонким стержнем, к которой я привык. Или же мобильной связи. Много чего мне не хватало, а потому я решил постепенно внедрять известные мне удобства в жизнь, а заодно и поиметь с этого немного денежек, которые мне, бедному сиротке, будут совсем не лишними. В успехе этого мероприятия я не сомневался. Раз это было популярно в моем мире, будет популярно и здесь.
     К слову, поначалу к этой моей идее Фюрер отнесся довольно скептически, сомневаясь, что мне стоит растрачивать свое внимание на эти посторонние проекты. И хотя он мне и не запрещал их вести в свободное от основной работы время, общее неудовольствие в его тоне чувствовалось. Что интересно, по его собственным словам его не волновало мое желание 'заработать немного собственных средств минуя армию'. Он просто сомневался в эффективности 'гражданских' в этой области. Даже действующие образцы предполагаемой к выпуску продукции не произвели на него значительного впечатления, разве что некоторые модели. Впрочем, ситуация поменялась когда я представил первую продукцию наших фабрик - 'аместрийский нож'. Когда я сообщил ему, какое количество 'гражданские' произвели за первый месяц работы, и на какие объемы планируют выйти в скором времени, он немного смягчился в своей позиции, так как не ожидал от нас такого результата. В дальнейшем Бредли присматривался к моим 'успехам' на этом поприще и похоже он немного изменил свое мнение обо мне. Потому как через год он уже отнесся к некоторым проектам более благосклонно, чем раньше.
     Так постепенно к 1914 году в Аместрисе я стал известен не только как прославленный генерал и именитый ученый, но и как известный заводчик. В среде частного капитала Аместриса, где крутились известные аристократы, банкиры, промышленники и прочие, у меня появилось немало торговых партнеров и просто знакомых мне людей. Причем по первой на меня смотрели как на какую-то диковинку, но когда мои компаньоны стали получать стабильный доход, а соответственно и я тоже, на меня стали смотреть по иному, с некоторым интересом и даже уважением. Я прекрасно осознавал какую важную роль в будущем будут играть эти люди в жизни Аместриса, после того как Бредли уйдет, а потому уже сейчас показывал себя с лучшей стороны и заводил полезные знакомства. Порой для этого приходилось выкраивать немало времени, отвечая на многочисленные письма, давая интервью в газеты и присутствуя на званых вечерах и балах, что регулярно давали богатейшие жители Аместриса, так называемый 'Столичный Бомонд'. Балы и званые вечера. Пожалуй, трудно назвать какие-либо мероприятия, на которых мне приходилось бывать, большим испытанием, чем эти. Почему испытания? Ну а как еще должно реагировать мое юное тело на столь широкое разнообразие особ прекрасного пола. Притом, что обозначенные особы так и норовят продемонстрировать свои 'прелести' выгодной партии в моем лице.
     К пятнадцати годам я хоть и не выделялся на фоне ровесников со своими ста шестьюдесятью сантиметрами роста, был весьма перспективным женихом. Вообще попытки взять меня штурмом предпринимались уже не единожды, ровно с тех пор как мне стукнуло четырнадцать, минимальный возраст когда в Аместрисе дозволяется заключать брак. И с каждым разом активность прекрасных дам лишь возрастала. Почему-то каждая думала, что именно она сможет задеть 'некие струны моей души' и расположить меня к себе. И если в обычные дни подобное внимание я игнорировал напрочь, ссылаясь на занятость или просто находясь в командировках или на секретных объектах, то во время балов моя скрытность возвращалась мне сторицей. Стоило мне только появиться на каком-нибудь приеме и тут же ко мне 'подплывали' 'благородные мадам' и начинали осыпать меня льстивыми комплиментами. Что самое неприятное, я ни разу не встретил среди бомонда ту пресловутую 'мужскую солидарность' о которой так много говорят в самых разных романах. Похоже мужское общество находило для себя удовольствие в том чтобы наблюдать за моими зачастую тщетными попытками 'отлепить' от себя прекрасных дам, настойчиво зазывающих либо на танец, либо принять участие в какой-либо 'веселой игре'. А некоторые, и с каждым разом их число только увеличивалось, вообще приглашали меня 'забыть на время об этом шумном месте и провести вечер в приятной компании, в одной из дальних комнат'. Естественно я понимал на что именно намекают все эти дамы, но мне приходилось лишь стойко мириться с этим и сохраняя флегматичное выражение лица вежливо отказываться. Ведь я не хотел чтобы моя столь долго лелеемая репутация в высшем обществе пострадала из-за недостойного поведения. А учитывая что мое тело было, как я уже говорил юным, то не было ничего удивительного в том, что оно реагировало на подобные знаки внимания к моей персоне. Причем реагировало порой неожиданным для меня образом, что иногда вызывало конфуз и весьма поднимало настроение всем свидетелям оного.
     Таким образом приемы были для меня и моей выдержки весьма сложным испытанием. Всякий раз я ждал и с содроганием. Пожалуй даже открытие Врат не вызывало у меня столько неприятных эмоций как ожидание очередного бала. Но без этого никак нельзя было обойтись. Что только не сделаешь ради процветания собственного государства! Поэтому я и терпел все эти томные взгляды, воздушные поцелуи, 'случайные' прикосновения, к слову в весьма неожиданных местах, и прочие прелести 'светской жизни'. Одно меня радовало - на таких приемах мне приходится бывать не чаще раза в месяц.
    
    
   ***
  
   Я смотрел на письмо переданное мне курьером и прожигал его ненавидящим взглядом. Стоило мне объявиться в Столице, как уже весь бомонд знает об этом и гудит от предвкушения. А ведь Фюрер вызвал меня не далее как вчера. То ли у секретарей длинный язык, то ли у генералов. А скорее оба утверждения верны. И сейчас я в очередной раз держал ненавистную мне корреспонденцию. Хотелось смять его, разорвать на мелкие кусочки и выбросить в огонь. Вот только имя обозначенное на конверте, известный вензель и аромат исходящий от письма не давали мне это сделать. Если я не откликнусь на это приглашение, моя репутация может серьезно пошатнуться в глазах этого человека, чего мне бы совершенно не хотелось. Еще спустя пару минут на этот конверт, я наконец открыл его.
  
   -- Ожидаемо, -- протянул я, разглядывая карточку из плотной розового цвета бумаги. В принципе мне даже не нужно было читать, что было написано на ней. Это было приглашение на очерёдной прием. Только на этот раз его устраивало прославленное семейство Армстронгов. С Филиппом я познакомился сразу после войны в Ишваре и старик был обо мне самого лучшего мнения. Особенно ему импонировала моя "преданность стране, что семья Армстронгов пестовала в своих потомках из поколения в поколение", согласно его собственным словам. Про Алекса я вообще молчу, тот даже не думал возражать против моего присутствия в их доме. После войны он долго отходил от её ужасов и мне пришлось держать с ним пару содержательных бесед, чтобы он не бросил алхимию. В конце концом "Могучерукий Алхимик" смог взять себя в руки и остался в армии, лишь переведясь в разведку.
  
   С Амуэ и Стронжиной отношения у нас были ровными. Как правило, младшие дочери Филиппа были довольно стеснительными при общении с мужчинами, хотя это и не было особенно заметно, когда дело касалось второй и третьей дочерей Филиппа. Вернее, совсем НЕ заметно, так как комплекцией они пошли в своего "Papa". Но я был исключением. Немалую роль сыграл факт того, как мы познакомились. Это произошло, когда мне было всего десять лет, я был совсем мальчишкой, пусть и оберст офицером. К тому же в тот день я был не в военной форме, а в обычном костюме, то есть перед семьей Армстронгов я предстал обычным мальчиком, разве что вместо коротких штанишек на подтяжках, были брюки. Пожалуй, лишь тот факт что я -- офицер, останавливал их от того, чтобы затискать меня в своих, без преувеличения будет сказано, "Железных объятиях". Впрочем, свою долю теплоты от двух девушек я получил. А учитывая, что я не шарахался от них как остальные "кавалеры", да и вообще вел себя так, как подобает "скромному маленькому мальчику", я очень быстро стал для них желанным гостем, что весьма радовало их отца.
  
   А вот с Катриной, младшей дочерью Филиппа, отношения у нас не заладились. Нет, девушкой она была милой, да и не пыталась как-то обострить отношения, никогда не идя на конфликт. Вот только согласно ее словам ей нравятся такие мужчины как её брат. Скорее всего, она имела в виду комплекцию. Хотя, судя по негромкому комментарию Оливии, который смогли услышать только мы с Филиппом, Катрин нравятся именно "бесхребетные идиоты вроде Алекса". Так и повелось далее. Всякий раз, когда я посещал их дом, Катрин оказывала должное почтение гостю но не более.
  
   Что же касается Оливии, а точнее Бригадного Генерала Оливии Милы Армстронг, то она редко бывала в отчем доме, предпочитая всё время проводить в подотчетной ей крепости Бриггс, охраняя северные границы нашего государства. В том суровом крае она должно быть чувствовала себя куда вольготнее, чем в огромном особняке среди бесконечно докучающих родственников. Трудно в это поверить, но многочисленные родственники семейства Армстронг, ближние и дальние, а также их друзья и прочая и прочая не забывали всякий раз напомнить Оливии о "прекрасной перспективе замужества" "в целях укрепления положения ее семьи". Не удивительно, что Бригадный Генерал свела все свои выходы в высший свет к минимуму, посещая подобные мероприятия от силы раз в три-четыре месяца. Зато каждый такой визит не обходился без нравоучений от всяческих тетушек и дядюшек о том, какой должна быть настоящая леди, что она должна выходить в свет в прекрасном бальном платье, а не военной форме, должна искать себе жениха, а не балагурить с сослуживцами.
  
   Неудивительно что из-за такой постоянной обработки, к перспективе замужества Оливия относилась мягко говоря скептически. Всякий кто только пытался заговорить с ней о её "женственности", становился для неё врагом номер один. Пожалуй, при нашей первой встрече я принял единственное верное решение, когда решил держаться с ней именно как с сослуживцем, а не с женщиной. И это можно засчитать мне как плюс, так как подобный подход в некоторой степени расположил ко мне Бригадного Генерала. И хотя Оливия с сомнением относилась к моей военной службе, и порой даже резко высказывалось в этом отношении, со временем она смягчилась ко мне. Особенно это стало заметно после битвы за Фотсет, так как до неё, скорее всего, дошли слухи и не только о моем успешном командовании войсками. Думаю, именно мое сдержанное отношение к ней и то, что я старался не совершать ошибок на службе, позволило нашим отношениям перейти от обычного знакомства к нечто большему. Нет, друзьями мы не стали, а уж про любовь тут и говорить нечего, уж слишком у нас различные вкусы и предпочтения. Пожалуй, такие отношения можно назвать товарищескими. Она знала, что я человек дела и профессионал в своей области, а значит заслуживаю определенного доверия, но не более. Но даже за это я был ей благодарен.
  
   Вот таким было для меня семейство Армстронгов и именно сейчас меня приглашали к ним на бал. А учитывая, что там будет и Бригадный Генерал Армстронг, то для меня явка так сказать строго обязательна. Усмехнувшись, я пробежал глазами по приглашению. Всё оказалось ожидаемо. У меня есть время до завтрашнего вечера, чтобы подготовиться к этому мероприятию. Хотя бы морально.
  
   ***
  
   Всё что связано с семейством Армстронгов ни один человек не назовёт словами "скромный", "малый" и "незначительный". Тут подойдут эпитеты являющиеся полной противоположностью названным, такими, которыми не воспользуешься в повседневной речи. "Колоссальный", "грандиозный" и "эпичный" гораздо лучше отражают суть знаменитого семейства и в каком-то роде являются их визитной карточкой, без которой их уже и не представишь. Дом семейства Армстронгов, Сад семейства Армстронгов, Конюшня семейства Армстронгов, Лошади семейства Армстронгов. Этот список можно продолжать еще долго. И всё будет с Большой Буквы.
  
   Сейчас, выйдя из машины, я вновь ощутил себя незначительным. А ведь помню тогда, в мой первый визит сюда, я бы лишь кивнул на слова бабули Пинако, назови она меня микробом. Сейчас я подрос, так что кто я? Инфузория туфелька? Возможно.
  
   Хмыкнув от этого мысленного замечания, я прошел в сторону главного входа и поднялся к нему по мраморным лестницам. Меня встречал один из лакеев Армстронгов. По его виду было сразу заметно, что если я спрошу его о семье, этот лакей ответит, что его семья "из поколения в поколение служит семейству Армстронгов". Уж очень характерная была у него внешность, лакей прямо таки лучился гордостью за свое происхождение. Подойдя к нему, я беззвучно протянул ему мое приглашение.
  
   -- Хозяева уже ждут вас, Господин Генерал, -- ответил он степенно, склонив голову и принимая карточку. -- Прошу.
  
   -- Благодарю, -- ответил я и вошел в открывшуюся дверь.
  
   Главный Вход поместья сразу вел в приемную залу. И тут уже было немало гостей. Как и положено небезызвестному генералу я появился не в числе первых, но и не в числе последних. Все-таки только Фюрер может себе позволить задержаться. Гости оживленно беседовали друг с другом, разделившись на группы по интересам и ожидая появления главы государства. Тут были все значимые персоны Столицы. Военные, аристократы, банкиры, промышленники, литераторы и так далее. А те, кого не было ожидались с минуты на минуту.
  
   Многие меня узнали сразу же и стали приглашать присоединиться к себе. Но я не стал никому оказывать подобной чести, ответив лишь коротким поклоном, дабы поприветствовать их. Не задерживаясь у входа, я поспешил перейти в дальний конец зала. Сейчас у меня не было желания греть чьи-то уши рассказами о своих подвигах, да и не в моем это стиле, хотя еще не все это уяснили. Пройдя туда, куда я намеревался я встретился с тем, с кем даже не предполагал встретиться на этом балу. Вернее, вероятность такая была, но я не думал что такое все-таки произойдёт.
  
   -- Какая неожиданная встреча, Господин Генерал, -- усмехнулся мой собеседник, а точнее собеседница. Диана Стоун, репортёр Централ Таймс и моя головная боль с тех пор как я стал крутиться в высшем свете. -- Приятно видеть что вы вновь оказали честь Высшему Свету Аместриса, посетив этот бал.
  
   Повернувшись к этой акуле пера, я окинул взглядом собеседницу. В свои тридцать три мисс Стоун выглядела гораздо моложе. Она была умна, красива, остра на язык. Многим нравились её статьи, но я не был в числе её поклонников даже отдалённо. Самое лучшее определение какое я мог ей дать -- стерва. Вот только смысла произносить его вслух не было, так как она восприняла бы мои слова как комплимент. И нелюбовь эта между нами возникла отнюдь не по моей вине. В своих статейках обо мне мисс Стоун неоднократно выставляла меня в неприглядном свете. Нет, совершенно никакой клеветы или лжи. Только правда и ничего кроме правды. Вот только выставлено всё это было каким-то извращённым способом. В большей части из этих статей она почему-то решила описать отнюдь не мои поступки, а то, каким я якобы являюсь внутри. Полунамеками, недомолвками и прочими тонкостями писательского искусства она добилась чтобы у некоторых её читателей сложилось обо мне мнение будто я помесь монстра с младенцем. А это было явно далеко от того каким я являюсь на самом деле. Однако это не мешало ей в своих же статьях каждую неделю находить мне новую пассию, невесту, а порой и уже "состоявшуюся миссис Элрик". И всё это перемежалось с тем что я "очень романтичный молодой человек". Не знаю как ей удавалось совмещать все эти факты практически в одной статье, но так было. И что самое поганое, я не мог обвинить её в клевет. Во-первых, к её статьям совершенно невозможно было придраться. А во-вторых, ей благоволил сам фюрер.
   Мне же оставалось лишь скрежетать зубами и в бессильной злобе подвергать её в своих мыслях самым страшным пыткам. Ничего больше я ей сделать не мог. Вернее мог, она сама мне предложила один вариант, отдать ей руку и сердце. Но я скорее пущу её саму на ингредиенты, чем позволю собой помыкать. Причём сделаю это с большим удовольствием.
  
   -- Не могу ответить вам взаимностью, мисс Стоун, -- холодно произнёс я, прожигая её своим взглядом. На что она только мило улыбнулась. И ведь, стерва знает на что я способен и каков на самом деле. Но продолжает с завидной упёртостью издеваться надо мной зная что я ей ничего не сделаю.
  
   -- Как всегда холодны, Господин Генерал, -- продолжая улыбаться, сказала она, одновременно подходя ко мне ближе. В нарушении всяких норм приличия, она обняла меня и повисла у меня на шее. Одно радовало, колона и внушительный цветок неплохо скрывали нас. -- А ведь мне так хотелось мужского тепла.
  
   -- Могу посоветовать вам казенник Доры. Она мигом вас "согреет", стоит мне только поработать её канониром, -- отстраняя её от себя сказал я. "Дорой" называли 540-мм осадную мортиру, самое крупное орудие состоявшее на вооружение Аместриса. Гордость нашей армии. Думаю не стоит упоминать что во время выстрела любого орудия, казенник -- не самое безопасное место вследствие отката. А уж у "Доры" оно самое небезопасное. Впрочем, мои пожелания никоим образом не испугали Стоун.
  
   -- Как грубо, Генерал, -- возмутилась она, как будто я сказал какую пошлость. -- Я пожалуюсь на вас.
  
   -- На здоровье, -- буркнул я, ища возможности поскорее свалить от неё.
  
   -- Но, я прощу вас, если вы дадите мне интервью, -- тем временем продолжила она. Я посмотрел на неё таким взглядом будто она предложила мне переспать. Хотя... почему "будто"? Вспоминая то единственное интервью что я ей дал, могу с уверенностью заявить что оно как раз таки больше походило на изнасилование. Как минимум моего мозга. И ещё раз подвергать себя такому риску? Нет, я личность слишком ранимая и нежная. Так что пусть она идет лесом со своими интервью.
  
   -- Смешно, -- констатировал я, вместо согласия. -- Всего доброго, мисс Стоун. До нескорой встречи.
  
   Отойдя от неё на другой конец зала, я поспешил найти хоть какую-нибудь приличную компанию чтобы ко мне не пытались пристать вновь. Дело в том что Диана Стоун отнюдь не единственная кто пыталась до меня добраться. В этом зале я уже успел засечь с десяток пусть менее опасных чем журналистка, но столь же настойчивых особ.
  
   -- Опять бежишь с поля боя, Эдвард? -- услышал я знакомый голос. Повернувшись я увидел Бригадного Генерал Армстронг. Вот уж кого я был рад видеть. Видимо что-то всё-таки отразилось на моём лице, так как Оливия усмехнулась. -- Неужели уже достали?
  
   -- Ты даже не представляешь как, -- ответил я, подходя к ней. Окинув собеседницу взглядом, решил немного спустить её с небес на землю. -- Тебе-то хорошо, ты своих ухажеров можешь... Они тебя просто бояться. А вот мне приходиться терпеть. Я ведь офицер и должен быть обходителен с, мать их, дамами.
  
   -- О, как всё запущено, -- Оливия всегда подкалывала меня на эту тему когда мы встречались на балах. А я терпел. -- Неужели за всё то время, что ты обретаешься в высшем свете, ты не придумал способа бороться с этими фуриями?
  
   -- Да есть один способ, -- протянул я, поглаживая подбородок, одновременно оглядывая её задумчивым взглядом. -- Но для этого мне придётся женить тебя на себе. А я не совсем уверен что ты будешь "за". Да и жениться только ради этого...
  
   -- А у тебя я смотрю кишка не тонка, делать подобные заявления, -- ответила она мне. Вполне предсказуемая реакция. Вывести её из себя -- задача не из лёгких. Но я был спокоен за себя. Обижаться на мои подколки она не будет. Характер не тот. Всё-таки не просто так её называют Ледяной Королевой. -- А что если я соглашусь?
  
   -- Не знаю, -- пожал я плечами. -- Кстати, я скоро отправляюсь на Запад, к границе.
  
   -- На Запад? -- спросила она, но тут же небольшое удивление сменилось серьёзностью. Ведь отчасти это касалось и её. -- Опять значит Драхма шалит?
  
   -- Угу, шалит, весьма точное определение, -- лениво произнес я, оглядывая зал. -- Вообще наступление будет месяца через два, но готовиться к нему надо заранее. Надо посмотреть позиции, где удобнее оборонять защищать. В общем всё как обычно. Пожалуй стоит отдать должное разведке. Просчитать позицию удара за несколько месяцев не каждому под силу. Хотя, если честно, там этих позиций не так уж и много. Но я тебе ничего не говорил.
  
   -- Конечно, -- кивнула она и стала обдумывать мои слова. Прошло где-то с минуту прежде чем она вновь заговорила. -- Где будет удар Драхмы?
  
   -- Пендлтонская долина, -- ответил я, припоминая карту.
  
   -- Но... -- Оливия широко раскрыла глаза. -- Там же назначена ротация войск. Через два месяца наши позиции будут максимально ослаблены.
  
   -- Именно, -- улыбнулся я. Всё-таки не просто так она носит звание Генерала раз в курсе ротации войск в другой зоне. Без связей тут не обошлось. -- Согласись прекрасная возможность для удара войск Драхмы, не так ли? Поэтому я и говорю что разведка сработала очень хорошо, вместо нескольких вариантов подсунули Драхме самый выгодный.
  
   -- Хм, а на самом деле никакой передислокации не будет? -- спросила Оливия. Похоже она уже поняла что штаб что-то планирует, раз пошел на такие широкомасштабные маневры.
  
   -- Ну почему не будет... Будет. Больше того, некоторые подразделения отойдут раньше оговоренного срока, а их сменщики немного задержаться, -- Оливия посмотрела на меня таким взглядом что я понял что хватит ходить вокруг да около, иначе она меня живьем съест. Если я начал говорить об этом, то тогда надо говорить всё. Я вздохнул. -- Всё так как я и сказал. Драхма увидит огромную брешь в нашей обороне и ринется воспользоваться представившейся возможностью. И вот тут настанет черед мой и моих людей.
  
   -- Твоих людей? Ты имеешь в виду тот новый батальон о котором ходит столько слухов? -- на это осталось лишь пожать плечами.
  
   -- Слухи, слухи, как же без них? -- ответил я многозначительно. -- Порой слухи позволяют прекрасно скрывать правду, это гораздо эффективнее чем хранить всё в тайне.
  
   -- Что ты имеешь в виду? -- не поняла, а жаль. Впрочем сам виноват что говорю столь путано.
  
   -- Это секрет. Но тебе я пожалуй расскажу. Дело в том что батальоном это подразделение было изначально на стадии формирования. Сейчас уже прошло некоторое время и мы постепенно начинаем его усиление другими частями. Из ветеранов были сформировано несколько полков которые будут служить в качестве поддержки нового батальона, оставляя ему роль главной ударной силы. Таким образом сводные силы под моим командованием уже через месяц будут развернуты до бригады. И разумеется всё это делается в секрете.
  
   -- Почему ты мне рассказываешь об этом? -- наконец спросила она меня спустя минуту размышлений.
  
   -- Всё просто. Драхме может не понравиться то что произойдёт на нашей западной границе и она захочет отыграться в другом месте. В каком, я думаю упоминать не стоит?
  
   -- Не стоит, я всё поняла, -- кивнула она. Да, Бриггс уже давно является головной болью наших северных соседей. -- Эдвард, спасибо, что предупредил.
  
   -- Хм, ну мы же друзья, -- покивал я в ответ. А затем нахмурился. Надо бы ей кое о чём намекнуть относительно планов командования. -- Тем более что у некоторых в штабе может возникнуть желание бросить Бриггс, чтобы задобрить Драхму. А мне не хотелось бы чтобы твои люди пострадали.
  
   -- А вот с этого момента поподробнее? -- теперь передо мной стояла Бригадный Генерал. Да, ей не понравилось что в штабе крепость сторожащую северную границу считают всего лишь разменной монетой.
  
   -- Поподробнее? Что ж, я расскажу тебе но не сегодня, а после завершения операции, то есть ближе к лету и никак не раньше, -- я действительно планировал рассказать ей многое. Может я ей доверял и меньше чем Дервишу, но как союзник она мне очень нужна.
  
   -- Хорошо, но помни, ты мне обещал! -- а может я ей доверяю больше? Вон как из меня верёвки вьёт.
  
   -- Конечно. А теперь, давай вспомним о бале и... Как на счёт того чтобы потанцевать? -- решил я её "дожать".
  
   -- Гррр... -- предсказуемая реакция, которая несколько развеселила меня после невеселого разговора.
  
   ***
  
  18:00, 25 мая 1914 года.
  Пендлтонская долина, Западная зона Аместриса.
  
  - Господин Генерал, вам стоит на это взглянуть, - тихо позвал меня по рации один из разведчиков, командир отряда лейтенант Уилсон. Сориентировавшись на месте, я тут же направился к нему. Просто так он бы меня не позвал, хотя мог и упомянуть в чём причина хотя бы на закрытом канале.
  
  Сейчас наш отряд двигался вдоль границы с Драхмой, оставаясь на территории Аместриса. Отсюда до демаркационной линии было чуть больше километра. Хотя граница и охранялась, горы всегда были слабым местом в нашей обороне, поэтому первым делом я велел 'прошерстить' все тропы на возможность использования их противником дабы, проведя крупные отряды, окружить нас. Все отряды что были подчинены мне разошлись и я решил тоже 'прогуляться' с ними, оценить обстановку так сказать 'вживую', выбрав для этого отряд, чей район сосредоточен возле самой границы.
  Надо сказать, в экзоскелете передвигаться по пересеченной местности было значительно легче и комфортнее, чем на своих двоих. Ничего удивительно, что солдаты едва только одели их и попробовали в действии тут же влюбились в эти машины. К тому же техническое оснащение отрядов разведки позволяло на порядок упростить проведение разведывательных мероприятий. Пусть это были ещё только начало, первые серийные модели, но они уже прочно вошли в арсенал подчиненных мне людей. Радиолокаторы, ноктовизоры, тепловизоры, компактные радиопередатчики и глушилки. Пусть этого добра пока было немного, но оно было и прекрасно работало.
  Наконец я добрался до Уилсона. Тот присев за камнем рядом со своим сержантом наблюдал через бинокль, что происходит в долине. Место было открытым, в отличие от леса, через который шел отряд, поэтому стоило быть осторожным, чтобы нас не заметили со стороны противника. Поэтому я, пригибаясь, подошел к нему. Он уже ждал меня.
  
  - Что у вас, Лейтенант? - спросил я, снимая шлем. Тот также снял свой.
  
  - Сэр, взгляните, пожалуйста, - он передал мне бинокль, и я посмотрел в ту сторону, куда указывал он мне. - Видите, вон там между нами и блокпостом на боковой дороге? В кустарнике за оврагом!
  
  - Как вы их засекли? - спросил я, рассматривая распластавшиеся на земле силуэты. До цели было немногим менее километра. По моим данным кроме пограничников тут наших войск сейчас быть не должно, значит это либо разведчики, либо диверсанты Драхмы, пока не ясно. Вот только какого хрена они полезли на почти открытое пространство днём, этого я понять не мог. Нет, их-то как раз практически не было видно, только если приглядеться. Но уйти незамеченными с той позиции, если их обнаружат, они не смогут. А до заката ещё три часа.
  
  - Тепловизором, Господин Генерал, - ответил сержант на мой вопрос и показал на экране устройства цели. Подойдя к нему, я заметил, что кусты имеют очень хорошую засветку в инфракрасном диапазоне. - Их там полно, потому и засекли на таком расстоянии.
  
  - Ясно, - кивнул я и, оторвавшись от тепловизора, вернулся к биноклю, считая тех, кого смог засечь. - Прикинь примерно сколь там этих любителей сбегать в кустики.
  
  Со стороны сержанта раздался смешок, на который я не обратил внимания. Посмеяться можно будет потом, а пока надо выяснить, что здесь забыли эти гаврики. А для этого надо знать сколько их.
  
  - Тридцать два, - наконец отозвался сержант.
  
  - Добро, у меня примерно столько же, - кивнул я и, передав бинокль Уилсону, нацепил шлем. Переключив рацию на общий канал, я стал отдавать команды. - Внимание всем. Говорит Генерал Элрик. Десять минут назад отрядом лейтенант Уилсона была обнаружена диверсионно-разведывательная группа противника. Приблизительно тридцать человек. В связи с этим приказываю всем отрядам провести ИК-сканирование окружающего пространство на предмет 'крупных засветок'. В случае обнаружения таковых, командирам отчитаться немедленно. При этом желательно выяснить характер засветки и количество единичных целей. При проведении сканирование и во время дальнейшего выполнения основной задачи проявить особую осторожность и бдительность. Обнаружение противником наших отрядов будет равноценно провалу всей операции. Командирам доложить о том, как поняли.
  
  Все командиры отрядов по очереди отчитались, что всё поняли. Как только они закончили, я перевёл взгляд на Уилсона.
  
  - Командуйте своими людьми, Лейтенант, - тот кивнул и стал отдавать приказы на своей частоте.
  
  Я же стал прикидывать, что делать дальше. Информации было мало. Если эта группа единственная, то её придётся устранять, так как она может напороться на одну из моих групп. А вот если их много... Это будет означать что Драхма решила начать операцию немного раньше. А если дело обстоит так, то моим отрядам надо спешно возвращаться на позиции второй линии, подготовленные заранее. Всё должны прояснить доклады командиров отрядов, которые не замедлили посыпаться один за другим. Достав планшет с картой, я быстро делал пометки относительно местоположения отрядов противника. И чем больше мне сообщали безрадостной информации, тем больше ситуация прояснялась. Закончив прием данных, я отдал приказ дожидаться дальнейших указаний.
  
  - Сэр, мы ведь атакуем их? - спросил меня Уилсон, пока я раздумывал, как поступить. Мысль Уилсона конечно была верна с точки зрения классического военного. Увидел противника - стреляй. Увидел, что он целится в товарища - тем более стреляй. Но... Я прекрасно знал, зачем нужна эта война, какие тут будут жертвы и сколько молодых ребят погибнет в этих окопах. - Ведь если мы этого не сделаем, они захватят весь район.
  
  - Хм, значит, вы хотите атаковать эти отряды, Уилсон? - общая связь была включена, так что все командиры отрядов слышали, что говорит каждый.
  
  - Да, сэр, - кивнул тот.
  
  - Кто ещё придерживается такого же мнения? - спросил я остальных, и в наушниках раздалось немало согласных голосов. Конечно, демократии не место в армии, но это разведка, а тут каждый имеет право голоса. - Хорошо, я вас понял. А теперь слушайте приказ. Возвращаемся на базу. Ни в коем случае не позволяйте противнику обнаружить себя и не вступайте с ним в огневой контакт. Выполнять.
  
  - Господин Генерал, - обратился ко мне по закрытому каналу майор Стендфорт, глава разведки бригады. Ещё с битвы за Фотсет я нас хорошие отношения, поэтому я сразу постарался перетянуть его себе. - Может, стоит сразу объяснить ребятам, почему мы не вмешиваемся?
  
  - Что ж, думаю, вы правы, майор, - ответил ему и переключился на общий канал. - Вниманием всем, говорит Генерал Элрик. Я так понимаю, у многих из вас возникло недопонимание моего приказа. Поэтому, поясню здесь и сейчас, чтобы вы поняли раз и навсегда. Драхма будет воевать с нами в любом случае, хотите вы того или нет. И от того насколько крепко мы им вдарим, будет зависеть то сколько ещё они просидят за своими горами усираясь от страха. И чтобы вы, наконец, поняли, почему я готов пожертвовать погранцами, то знайте две вещи. Во-первых - это их работа. А во-вторых, чтобы крепко вдарить по Драхме, нужно чтобы они увязли в наших позициях максимально крепко. Для этого они должны быть уверены, что наша граница не защищена. Если же мы ввяжемся сейчас и раскроем наше существование раньше времени, то знайте, война будет кровавой. У меня всё. Исполняйте приказ.
  
  Закончив говорить, я переключился на канал со Стендфортом.
  
  - Майор Стендфорт, - обратился я к нему и тот сразу же ответил. - Сообщите в штаб о том, что мы обнаружили. Пусть свяжутся с пограничниками. Без конкретики. Просто пусть передадут мой приказ о приведении их сил в боевую готовность. Драхма скорее всего атакует сегодня ночью, пусть будет им небольшой сюрприз, иначе наши 'друзья' подумают что всё слишком просто и затормозят. Что касается пограничников, то пусть сильно не геройствуют. Да, кстати, передайте приказ штабу о начале подготовки к развертыванию второй линии. На всякий случай. Пусть у нас будет запас времени.
  
  - Я понял, сэр. Немедленно передам, - ответил тот и отсоединился.
  
  Если к первой линии мной были отнесены приграничные части и заставы в долине Пендлтона, то вторую линию составляла Бригада особого назначения, находящаяся под моим командованием. Мне вообще были подчинены все войска в регионе, так как за операцию перед фюрером предстоит отчитываться мне лично. Слишком большая ответственность, слишком много крови, чтобы доверить это дело кому-то другому. Понимаю, звучит до предела цинично, но в сложившейся ситуации выбирать не приходиться. Или я буду играть ребенка, ревя на каждом углу либо забившись в угол. Либо я буду хирургом, который проводит пусть опасную для жизни операцию, с большими кровопотерями, но делающим всё возможное чтобы сохранить эту жизнь.
  
  До базы мы добрались, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Разведчиков я отправил приводить себя в порядок, а сам, сдав экзоскелет, пошел в штаб. Теперь предстояло собрать все данные воедино и окончательно решить, как мы будем бить Драхму.
  
  Войдя в помещение, я окинул взглядом собравшихся старших офицеров. Полковник Ричард Дервиш, командир 501-ого штурмового полка, мой преданный соратник. Подполковник Харрис, командир 25-ого и подполковник Гай Стокс, командир 27-ого мотострелковых полков, мои старые сослуживцы и боевые товарищи ещё со времён битвы за Фотсет. Подполковник Стюарт Эдисон, командир 7-ого горнострелкового полка, бывший подчинённый Дервиша. Майор Чарльз Коннарт, командир 37-ого и майор Стивен Хопп, командир 48-ого пехотных полков. Этих я мало знаю, но предыдущие командиры этих полков, которым я доверяю, отзывались о них хорошо. Полковник Элиот Эштон командовал 12-м артиллерийским полком, сорока пяти летний мужчина крепкого характера. Очень хороший офицер, так же ветеран Фотсета. И наконец, полковник Зольф Джей Кимбли, Багряный алхимик, мой заместитель, а также командир всех алхимиков подчиненных мне. Последним сразу следом за мной в кабинет зашел майор Николас Стендфорт, начальник разведки.
  
  - Господа офицеры, - начал я, вставая перед столом на котором была разложена мелкомасштабная карта долины. - Я собрал вас здесь, чтобы сообщить далеко не самое приятное известие. Началась война с Драхмой. Какой именно это будет конфликт, скоротечный и локальный, либо кровопролитный и продолжительный, зависит целиком и полностью от нас с вами. Как вам уже было доложено ранее майором Стендфортом по радио, диверсионно-разведывательные отряды Драхмы приготовились нанести удар по позициям пограничников. Те конечно свяжут их боем, но я думаю, каждый из вас понимает, что с подходом основных подразделений противника, взятие им границы будет лишь вопросом времени.
  
  - Что входит в нашу задачу? - спросил Дервиш. Я посмотрел на карту, где были обозначены наши планы на эту кампанию.
  
  - Действуем в согласии с разработанной стратегией, - ответил я, указывая на карту. Все подошли ближе. - По данным разведки, Драхма выставила против нас 5-й Тимировский и 12-й Агденский стрелковый корпус, 78000 человек в каждом. И это не считая частей обеспечения и поддержки, которых примерно 35000. Итого, 200000.
  
  - Да, Драхма никогда не разменивалась на мелочи, - вздохнул полковник Эштон и глянул на меня. - Битва будет явно по горячее Фотсета. Даже с этим планом, как мы их будем останавливать? Они как всегда попрут вперёд пытаясь задавить массой. Даже тех сил, что у нас есть, может не хватить.
  
  - Согласен, нас немного меньше, - кивнул я, отчего Эштон не скрывая, скривился. На самом деле нас было гораздо меньше. Хотя все части бригады были доукомплектованы согласно спискам, это было несоизмеримо со стрелковым корпусом. В общей сложности, если не считать части обеспечения, 20000 человек, без малого в десять раз меньше чем у Драхмы. - Но не забывайте, что на нашей стороне есть ряд неоспоримых преимуществ. Я имею в виду такие факторы как техническое превосходство, знание местности и государственные алхимики.
  
  Упомянув последнее, я посмотрел на Кимбли и тот в ответ продемонстрировал всем свой фирменный оскал. Да, этот маньяк в одиночку стоит армейского корпуса. Я, конечно, утрирую, но полк он точно потянет. В день! А таких маньяков у нас два, если считать ещё и меня.
  
  - В любом случае, задача не меняется, - продолжил я. - Наши регулярные части должны позволить войскам Драхмы занять долину, одновременно не давая им пройти по горным перевалам в обход наших позиций. Взгляните, река Пендлтон делит долину пополам и вроде бы им без разницы, где наступать, но...
  
  - Да, северный берег не очень удобен, так как широкая река перекрывает дорогу, - произнес Дервиш, когда я сделал паузу. - А единственная переправа охраняется опорной крепостью Герш. Сколько там?
  
  - Полторы тысячи, - ответил Стендфорт. - Немного, но...
  
  - Они заколупаются её вскрывать, - вставил Харрис. - Артиллерию не подвести толком, только легкие орудия. А у нас с этой стороны наоборот можно поставить тяжелые орудия в дополнение к тем что есть в крепости. И они перекроют всё ущелье.
  
  - Совершенно верно. Тем более по данным разведки сейчас на северном берегу со стороны Драхмы стоит всего одна дивизия. В спешном порядке они могут перебросить туда максимум ещё одну дивизию, но на это уйдет неделя. В таких условиях, максимум, на что их хватит, так это на один-два удара, после чего они будут искать пути обхода и вот тут... - я указал на северную часть долины, где к северу уходило два ущелья. В каждом проходило по дороге, которые выше в горах соединялись в одну. - Подполковник Эдисон, тут уж придется солировать вам вместе с вашим 7-м горнострелковым полком. Нужно перекрыть эти два ущелья, чтобы не дать противнику обойти нас с Севера.
  
  - Будьте уверены Господин Генерал, - вполне серьёзно и без лишней бравады ответил он. - Были бы тылы крепкие, а в лоб с наскока нас не возьмут.
  
  - На счет тылов вам следует держать связь с пограничниками и 12-м горнострелковым полком, который на севере перекрывает перевал Таш, - я показал на карте и Эдисон кивнул. - И вообще, на счет связи, держите её всегда. Если на вас начнут слишком давить, не стесняйтесь, связывайтесь с нами. Наша тяжёлая артиллерия как раз поможет. Больше того, я разрешаю вам использовать её напрямую, не запрашивая штаб. Думаю, драхманцы очень обрадуются перекрёстному огню.
  
  - Уж постараемся оправдать ваше доверие, Господин Генерал, - улыбнулся тот. Ещё бы, вместе с тяжелой артиллерией они дадут прикурить противнику.
  
  Не имеет значения, сколько Драхма выделит солдат против 7-ого горнострелкового полка, они всё равно выстоят. В горах существует своя специфика боя. Если крупное воинское подразделение крепко засело в ущелье, обладает хорошей артиллерией и имеет в достаточном количестве боеприпасы и продовольствие, то выкурить их оттуда задача из разряда невыполнимых. Единственное что в таком случае может представлять серьёзную угрозу, так это окружение. Но в нашем случае помощь окажут другие воинские части, в том числе и пограничники. Что же касается артиллерии противника, то ей будет не до флангов. Уж я об этом позабочусь.
  
  - Так, теперь, что касается южного берега, - я нашел взглядом искомый участок долины и указал на то, что мне не нравилось. - Обратите внимание сюда. Хотя в отличие от северного берега, на южном всего одно ущелье, наша задача становится сложнее. Я думаю, никто не будет сомневаться, что удержаться тут мы не сможем? Более того, войска, что попытаются оборонять его в районе города Косс, единственное удобное место для обороны, обречены на окружение. Как видите это ущелье, имеет выход в сторону Драхмы, а по данным разведки, Драхма накапливает силы напротив пограничной заставы, что обороняет его. Поэтому я предлагаю оставить Косс и Ксилос, а линию укреплений провести по горной тропе на Ойсиксайкс.
  
  - Это почти восемьдесят квадратных километров, - после подсчета заключил Кимбли. - Вы уверены, Господин Генерал.
  
  - Разумеется. Ведь эти квадратные километры станут залогом нашего успеха в этой кампании, - я указал на то место, где мы сейчас находились. - Смотрите, сейчас мы находимся в опорной крепости Закбар. По сути, это единственная дорога на Пендлтон и вглубь страны, в том числе и на Западный город. Единственное что ограждает нас от войск противника и неминуемого поражения, это река Ксилос. Форсировать реку можно только в долине и то не везде. Наша же крепость охраняет единственный мост, куда, скорее всего и придётся главный удар противника. Конечно, разумным может показаться отвести войска за эту реку, но...
  
  - Но войска зачем-то двое суток назад начали готовить окопы на западном берегу реки, - задумчиво произнес Дервиш, когда я сделал паузу. - Господин Генерал вы хотите задержать противника перед рекой? При помощи обычного фронта? Я, конечно, понимаю, вы хотите выманить на нас как можно больше войск противника. Но вы не думаете, что они заподозрят неладное, ведь есть более удобные позиции?
  
  - А как вы думаете, господин полковник, что обо мне думают в штабе Драхмы? - с озорством спросил я. - Да, обо мне ходит много слухов, но... Наверняка у генерала Романова сложились определенные представления обо мне. Знаете какие? Подскажу, они связаны с моим возрастом. Нет, меня-то это как раз не смущает, а вот, если принять во внимание высказывания и поступки этого прославленного генерала, особенно в последние несколько лет, то можно сделать определённые выводы. Например, что он не любит выскочек, 'гениев', юнцов и прочих. И порой это выходило ему боком.
  
  - Кхм, интересный факт, Господин Генерал, - кашлянул Дервиш. Судя по его реакции, он так глубоко не прорабатывал своего противника, в отличие от меня.
  
  - Знаете, это мне надо говорить 'кхм', полковник, - усмехнулся я. - Неужели вы не интересовались теми данными, что собрала наша разведка.
  
  - Интересовался, просто не думал, что по ним можно сделать такие выводы, - вывернулся он.
  
  - Ну и что нам даст тот факт, что Романов недооценит вас, Господин Генерал? - спросил меня полковник Эштон.
  
  - Многое, очень многое, - ответил я и стал пояснять свой план. - Задача основных сил на этом рубежа будет заключаться в сковывании сил противника и завязывании их в тяжелый бой. Для того чтобы полностью втянуть в бой все имеющиеся силы противника, нам потребуется продержаться на этом рубеже обороны около двух недель.
  
  - Одно дело сковать такие силы, а другое - победить, - философски заметил майор Коннарт. Затем он посмотрел прямо на меня. - При всём уважении сэр, но как вы собираетесь победить в такой ситуации?
  
  - А ведь вы майор Коннарт, и вы майор Хопп, кажется, не присутствовали в битве за Фотсетт, - произнёс я в ответ. А мои старые соратники сообразили, что я имею в виду. - Хм, а вот те, кто помнит тот бой, кажется, догадались, как я собираюсь поступить.
  
  - Подожди, Эдвард, ты хочешь снова, как и три года назад...
  
  - Именно, Ричард, как и три года назад. Вот только в этот раз гораздо сильнее, - я показательно сжал кулак и обвел всех взглядом. После чего вернулся к карте. - Мы заранее эвакуируем всё население из Ксилоса и Косса. Надо уложиться за сегодняшнюю ночь, пока пограничники будут вести оборонительные бои. Отсутствие мирного населения, если и вызовет вопросы у Драхмы, то они рассеются, едва Романов увидит, что мы уже готовы к бою. Штаб Драхмы наверняка решит, что мы намеренно скрывали, что готовимся к войне, надеясь на хитрость. Затем в течение недели тяжелых боев, мы покажем, что обладаем мощной артиллерией и способны успешно вести позиционную войну, тем самым подтвердив их предположения. Все штурмы мы отобьем. Но Драхма не отступит. Им понадобится перерыв, чтобы подготовится к решающему штурму. И вот тогда-то мы и ударим. Перерыв они решат сделать 5-6 июня. Как вы помните, в этот день у них религиозный праздник, День Освобождения. Атаку начну я лично, пробравшись ночью на территорию контролируемую противником. Романов наверняка расположится со своим штабом в Ксилосе, поэтому я начну с него. Ровно в два часа. Лишившись командования, да ещё и ночью, войска Драхмы будут недееспособны. Одновременно с моей атакой, артиллерия нанесёт удар по заранее распределенным позициям противника. В это же самое время, 501 штурмовой полк Дервиша пробьёт защиту Драхмы и выйдет на оперативный простор, а в образовавшийся прорыв войдут части 25-ого и 27-ого полков, таким образом довершая разгром группировки противника. За ночь мы должны будем существенно проредить противника.
  
  - Сэр, а разве вы сможете в одиночку проникнуть на территорию подконтрольную Драхме? По-моему это не разумно, - заметил майор Хопп.
  
  - Нет, если мне и удастся незамеченным проникнуть на территорию противника, то только в одиночку, - ответил я на возражение. - После того как с группировкой Ксилоса будет покончено, я отправлюсь в Косс и уничтожу находящиеся там войска противника. А дальше... Дальше нам останется только добить выживших.
  
  - Добить выживших? - вскинул брови Эштон. Остальные были удивлены не меньше, кроме Кимбли. - Что вы имеет в виду, сэр?
  
  - Пленных не брать, - жёстко ответил я. - От того насколько сильный удар получит Драхма будет зависеть как скоро они вновь объявят нам войну. Двух-трёх таких поражений должно хватить, чтобы они на сотню лет забыли о войне с нами. Тем более что мы не будем развивать наступление на их территорию. Чем больше умрет солдат у противника, тем меньше погибнет наших парней. Примите это как данность.
  
  - Всё равно, это жестоко, - покачал головой Коннар. - А как же воинская честь?
  
  - Что такое воинская честь, определяет победитель, Господин Майор, - ответил ему Кимбли. - А победителей не судят.
  
  В устах Кимбли эта фраза звучала ещё более весомо. Поэтому всякое брожение прекратилось. Офицерам придётся решать, принять ли мою 'философию' или подать в отставку. Но уже сейчас можно заявить, что всё сказанное было произнесено не зря. Как минимум я узнаю, стоит ли доверять тем людям, на которых я возлагаю большие надежды. И как минимум двое их уже оправдывают.
  
  
  
Ледяной алхимик
    
    
    В очередной раз я шел по этим коридорам. Центральный Штаб. Уже семь лет прошло как я начал свою службу в армии. И столько всего за эти семь лет произошло. Три крупных военных конфликта, десятки мелких. Сотни различных происшествий. Были даже покушения на меня и моих сослуживцев. И ни минуты покоя.
    Именно поэтому сейчас я шёл прямо к фюреру чтобы выбить себе небольшой отпуск. Для начала недельки на две, а там как получится. Справедливости ради стоит сказать, что я действительно собирался пару дней как следует отдохнуть, чтобы привести нервы в порядок.
    Что интересно, всякий раз, когда иду по этим коридорам, меня провожают самые разнообразные взгляды. Тут намешалось всё. Кто-то откровенно меня боится, кто-то опасается. Одни смотрят восхищенно, а другие с завистью. И знаете, спустя годы эти ужимки штабистов просто раздражают.
    Остановил себя на мысли что начинаю рассчитывать необходимое количество штабных для создания средней величины философского камня.
    
    - Нет, определённо нужен отпуск, - вздохнул я и потер переносицу, прогоняя вредные мысли. К этому моменту я достиг кабинета фюрера. Войдя, я кивнул знакомой мне секретарше. Сьюзан Белл, молодая, лет двадцати трех, кареглазая брюнетка с отличной фигурой. И насколько мне известно у неё нет парня. Ещё бы, ведь все знают что она секретарь фюрера. - Добрый вечер, лейтенант Белл, Фюрер у себя?
    
    - Да, сэр, - оторвавшись от своих бумаг, ответила она. - Но он сейчас занят. У него полковник Рой Мустанг.
    
    - Мустанг? - удивился я. - Чего он тут забыл?
    
    - Не могу знать, сэр, - развела она руками. Ох уж эти секретари и штабные, никого понятия о субординации. Прямо как у Алхимиков. Но ругать я её не собирался. Девушка отлично выполняет свою работу и заслужила некоторые послабления. - Доложить о вас?
    
    - Хм, а давайте, - кивнул я, уже в мыслях представляя себе физиономию Мустанга, когда я войду в кабинет. Всё-таки он один из немногих кого я могу назвать своим другом.
    
    Сьюзан сразу же взяла трубку коммутатора и нажав клавишу сообщила Брэдли о моём визите. Тот сразу же разрешил мне войти. Войдя внутрь, я первым делом посмотрел на Мустанга. Тот стоял чуть справа от входа и ближе к нему. Полковник глядя на меня выглядел так, будто только что съел не один лимон. Да, хотя мы и друзья, я язва ещё та.
    Кабинет фюрера был таким же как и в мои прошлые визиты, ничего не переменилось. Высокие и светлые потолки, светлые стены, а также минимум мебели. Столько простора. Фюрер сидел за огромным рабочим столом с, насколько мне известно, самым удобным креслом. Узнал так сказать на собственном опыте. За спиной Брэдли на стене висела гигантская карта страны с огромным количеством условных обозначений. А вот легенда к карте было скупой на информацию. Большую часть данных он держал в голове. Впрочем, любой офицер спокойно прочитает эту карту и без легенды. В академии не просто так гоняют ребят по несколько лет.
    
    - О, Стальной, - радушно поприветствовал меня Брэдли. От улыбки его глаза были сощурены, так что казались закрытыми. Если не знать о нём всей правды или хотя бы части, можно легко обмануться его радушностью. Впрочем, скорее всего сейчас он искренен. - Какой неожиданный визит. Очень рад видеть тебя в добром здравии.
    
    - Благодарю, Фюрер, - ответил я, косясь на Мустанга. - Простите что вот так вот резко, но мой вопрос не терпит отлагательства.
    
    - Хм, и что же это за вопрос? - похоже, я смог его заинтересовать. Вон как испытующе смотрит на меня, того и гляди дырку прожжёт взглядом. А вот смогу ли я его удивить, вот вопрос! - Чего ты хочешь, Эдвард?
    
    - Я хочу... кхм, я хочу в отпуск, - внезапно сказал я. Фюрер соображал две секунды, после чего заржал как конь. А вот Мустанга перекосило.
    
    - Да, ты смог меня удивить, Эдвард, - отсмеявшись, сказал Брэдли. - Насколько ты хочешь в отпуск?
    
    - На две недели, а то последний конфликт меня совсем вымотал, - честно ответил я и протянул лист бумаги. - Вот моё заявление.
    
    - Отпуск это хорошо, - кивнул фюрер и посерьёзнел. - Вот только несколько не вовремя ты попросил о нём.
    
    - Что-то случилось? - ситуация мне не нравилась. С чего бы ему так резко менять настроение.
    
    - Нет, ничего серьёзного, - поспешил тот меня успокоить, а я ещё больше запутался. Неужели он мне 'мстит'? Да не, бред. Это просто кто-то слишком много думает. - Просто сейчас в Централе объявился Ледяной Алхимик, Айзак Макдугл, и я попросил полковника Мустанга возглавить его поиски. Также было бы неплохо, если бы и ты помог ему в этом, Эдвард. Нужно либо поймать, либо уничтожить этого террориста.
    
    - Хмм, - я окинул взглядом Мустанга. Тот делал вид что ему всё равно. И я к сожалению так и не смог понять, он за то чтобы я помог ему или нет? Ладно, в крайнем случае переложу бремя славы на полковника. Это не повредит его карьере. - Даже не вижу смысла торговаться. Если это ваш приказ, то я помогу полковнику Мустангу в поимке этого алхимика.
    
    - Что ж, это просто чудесно, - вновь улыбнулся Брэдли своей добродушной улыбкой. - Тогда не буду вас задерживать. Помните, Генерал, от успеха операции зависит ваш отпуск.
    
    - Так точно, Фюрер, - ответил я и вышел из кабинета. Мустанг последовал за мной.
    
    Что касается последней фразы Брэдли, она меня не беспокоила. Что называется 'напугали ежа голой задницей'. Никуда он не денется от моего отпуска. Просто к нему я пришёл чтобы миновать формальности, но если надо, могу и другим маршрутом воспользоваться.
    
    Когда мы вышли в коридор, я заметил в руках полковника папку. Должно быть это было личное дело Ледяного Алхимика. Да, надо бы немного успокоить роя, а то он обидиться и подумает что я специально явился сейчас сюда.
    
    - Я в вашем полном распоряжении, полковник, - произнёс я, идя следом за Мустангом. Тот чуть повернул голову ко мне.
    
    - Да, верно, - кивнул тот. Но я понял что что-то по-прежнему его беспокоит.
    
    - Э-эй, Земля вызывает Мустанга, как слышно? - я ускорился, вышел вперёд и помахал рукой перед его лицом. Тот, наконец, обратил на меня внимание. - Ты чего задумался, Рой?
    
    - Да вот просто думаю, как легко тебя купить, - усмехнулся тот в ответ. Он думал о том что мне ответить? Вот это уж точно бред. - Прямо как собачонка.
    
    - Хм, а сам-то? - я выразительно вздернул бровь и кивнул в его сторону. - Или скажешь что ты не карьерист?
    
    - Оставим эту тему, - быстро 'сдулся' он и пошел по коридору.
    
    Пожав плечами, я последовал за ним. Я недоумевал чего он сам заговорил об этом. Знает же что меня этим не задеть. До кабинета мы добрались спустя пару коридоров и один этаж. Временные хоромы полковнику выделили знатные, они не уступали размерами кабинету фюрера. А вообще в армии Аместриса, да и не только в ней, не любили тесноту. Обстановка кабинета была 'стандартной' для Центрального штаба. Диваны, кресла, журнальные столики и пара рабочих столов. Но не на интерьер я обратил внимание когда вошёл внутрь. В кабинете присутствовал тот, кого я даже не ожидал увидеть в Централе. И от этой картины я только и смог что встать на месте, раскрыв рот от удивления. В буквальном смысле раскрыв.
    
    - Братик? - Увидев меня, Альфонс сначала удивился, а затем радостно бросился ко мне. А я впал в ступор, пока он меня обнимал. - Как же я рад тебя видеть, Эд.
    
    - А... Ал? - только и смог выдавить я из себя. Со стороны же Мустанга послышалось сдавленное хихиканье.
    
    - Коротышка, - услышал я сквозь его смех. И действительно, Ал был повыше меня сантиметров на десять. Но меня не задевали насмешки Мустанга. Я был просто рад видеть брата.
    
    - Ал, хватит меня тискать, я тебе не игрушка, - 'возмутился' я и меня, наконец, отпустили. Отдышавшись от захвата и усмехнувшись наивности братца, я подошел к дивану и уселся на него. Пришла пора 'помучить' моего друга. Тем более что он заслужил. - Итак, Рой, дружище, поведай-ка мне несведущему, за каким... надобностью, ты притащил моего брата в Централ? И не думай отнекиваться, я нутром чую, что не обошлось без твоего вмешательства.
    
    - Кхм, Эдвард, я... - похоже он не думал что я быстро догадаюсь откуда ноги растут у его затеи.
    
    - Эд, хватит, какая разница зачем я приехал в Централ, главное мы тут увиделись, - вмешался брат. Я посмотрел на него, подумал, и решил махнуть на это рукой. Действительно, какое мое дело, куда брат ездит. Но тут мой взгляд зацепился за что-то блестящее и что-то знакомое на поясе Ала. Это была серебряная цепочка. Я сверлил её взглядом секунд пятнадцать прежде чем Ал заметил куда я смотрю. - Ой!
    
    - Вообще-то тут надо говорить ох, а не ой! - вздохнул я, проводя рукой по лицу. Такой подножки я не ожидал. Ал стал Государственным Алхимиком. И судя по всему ещё в прошлом году. И как он ухитрился скрыть от меня этот факт? И ведь ни одна сволочь не сообщила. Должно быть что-то отразилось на моём лице, так как Ал занервничал. Да и Мустанг тоже. Теперь понятно его странное поведение. Я опять вздохнул. - Ладно это не мое дело. Ты мальчик большой, уже выше меня, так что сам можешь отвечать за свои поступки.
    
    - Эд, я... - явно Ала не по себе от моей спокойной реакции. Такого он точно не ожидал от меня, впрочем как и Рой. Я остановил его жестом.
    
    - Не нужно мне ничего объяснять, Ал, - устало проговорил я. - Лучше давайте подумаем как будем ловить либо мочить Айзака.
    
    - Тебе бы только мочить, - буркнул Рой, а Ал странно на меня посмотрел. Похоже я опять перегнул палку. Мда, нужен отпуск.
    
    - Шучу я, шучу, - устало махнул я рукой. Мне просто хотелось сейчас лечь закрыть глаза и чтобы меня не беспокоили. Иначе, если это продолжиться, я скажу что-нибудь лишнее. - Шутка юмора такая.
    
    - Брат, мне не нравятся твои шутки, - возразил мне Ал. - Я потому и стал государственным алхимиком чтобы доказать что не все алхимики плохие.
    
    - Ты сейчас это сказал так будто это я плохой, - ответил я, отводя взгляд. Вообще-то Ал прав, я действительно плохой человек в самом полном значении этого слова. Вот только как и любое понятие, я 'плохой' лишь относительно.
    
    - Ты меня прекрасно понял, - не поддался на подначку Ал. - Ты думаешь мне приятно слышать что мой брат убивает толпы людей? Разве это правильно?
    
    - Не стоит Ал, эта не та тема где мы смогли бы прийти к согласию, - произнес я, глядя на брата. Мне было неприятно его слушать. И мне не хотелось ругаться с ним. - Я не осуждал твой выбор. Просто был удивлён, вот и всё. И не требую от тебя принять меня таким как есть. Я, конечно, люблю тебя, но я не собираюсь из-за твоих капризов отказываться от собственного пути. Пойми, я свой выбор уже сделал. И если я сейчас откажусь от него, остановлюсь на полпути, все те смерти будут напрасными... Ну вот, сам не хотел говорить на эту тему, а пришлось. Ладно, давайте вернемся к Ледяному Алхимику. У тебя ведь уже есть план, Рой?
    
    ***
    
    Айзак бежал по переулкам Централа, спасаясь от полиции. Наконец ему удалось проникнуть в столицу, чтобы добраться до Брэдли, а тут на его след напали ищейки. Теперь его ищут все. Вот только поймать бывшего государственного алхимика было ещё той задачей. Сам по себе не слабый человек, Айзак всегда держал себя в форме. А если добавить сюда познания в алхимии, то всё это делало его совершенной машиной для убийства, каковой он и был в Ишваре. Та война изменила его. Увидев бессмысленность сотен тысяч убийств мирных жителей, он сбежал и теперь будучи преступником в глазах Аместриса имел перед собой только одну цель - уничтожить главного виновника Ишварской резни, фюрера Кинга Брэдли.
    
    Айзак добежал до конца переулка и выглянул за угол. На широкой улице не было видно патрулей, как и прохожих, а значит есть шанс остаться незамеченным. К сожалению планировка улиц Централа была таковой что незамеченным подобраться к зданию Штаба невозможно. Поэтому приходилось рисковать перебегая широкие улицы, ежесекундно рискуя быть обнаруженным. Алхимик метнулся через дорогу и ему почти удалось добежать до следующего переулка как на дороге показался патруль. И разумеется они заметили беглеца. Теперь нужно было действовать быстро. Если он даст сейчас слабину, то весь план накроется. Вояки будут загонять его в кольцо, но ему удастся выбраться если он будет внимательным. Так и получилось. Хотя Айзака и обнаружили, он успел ускользнуть в самый последний момент. Попетляв ещё немного, он наконец достиг того места что искал. Последняя точка.
    
    Сбежав после Ишварской зачистки, Айзак не стал сразу действовать против официальной власти. Ещё во время боевых действий он натолкнулся в развалинах одного из домов на книги по алхимии. Тогда его удивило что в Ишваре есть кто-то кто занимается алхимией. Когда же он стал читать их, то удился ещё больше. Та алхимия что описывалась в них серьезно отличалась от алхимии Аместриса. Рентайдзюцу. Эту алхимию с медицинским уклоном практиковали в Ксинге, огромной стране за Великой Пустыней. Поняв что здесь может крыть ключ к победе над Брэдли, Айзак всеми силами вцепился в возможность изучить её. Он даже пересёк пустыню и нашёл учителей в Ксинге, что согласились обучить его этому искусству. Более того, побывав на развалинах Ксеркса он смог обнаружить нечто, на что он даже и не надеялся. Философский камень. И теперь у него было мощное оружие против которого алхимики Аместриса не могли противопоставить ничего. Обучившись рентайдзюцу, он научился слушать 'вены дракона', особому восприятию необходимого для восточной алхимии. Когда же он взял философский камень в руки, он понял насколько он чудовищен. Ему казалось что сотни душ кричат вместе. От этого становилось жутко. Но они понимал что без этой силы у него ничего не получиться, а потому лучше перетерпеть.
    
    В нужном месте, встав на колени, Айзак нарисовал мелом круг преобразования. Когда он закончил, то позволил себе улыбнуться. Осталось нарисовать ещё два круга. И когда вся конструкция будет завершена, то достаточно будет активировать один круг, чтобы остальные при помощи 'Вен Дракона' также активировались. Философский же камень даст достаточное количество энергии для преобразования. И тогда Центральный Штаб и Кинг Брэдли будут похоронены подо льдом. Чувства что сейчас испытывал Ледяной Алхимик нельзя передать словами. Торжество, радость, ему хотелось плясать, ведь его многолетний план наконец подходил к кульминации. Но нельзя было терять бдительности. Закончив чертить, Айзак подобрал лежащую рядом в куче мусора старую газету и прикрыл ею круг, чтобы никто не обнаружил его раньше времени. Но стоило ему после этого выйти из переулка как ему снова пришлось бежать, так как он по неосторожности наткнулся на патруль.
    
    Он бежал, а они свистели ему в след и вновь окружали. И похоже на этот раз более успешно. Айзак пробегал один переулок за другим, а преследователи не отставали от него.
    
    - Вот он, сюда, - прокричал один из полицейских. И тут внезапно перед ним вышли ещё двое и наставили на него оружие. - Стой! Ни с места или мы...
    
    Айзак же и не думал останавливаться. Вытащив из-под плаща руки, он явил на свет свои металлические наручи, на которых были изображены круги преобразования воды. Наследие Ишварской зачистки. Положив на него правую руку на левый наруч, и активировав таким образом круги на нём, Айзак прикоснулся к трубе водопровода, что была проведена по стене одного из домов. И прежде чем полицейские успели что-либо сообразить, они были пронзены ледяными копьями, которые спустя секунду обратились обратно в воду, освободив проход для Айзака. Пробежав то место, где лежали несчастные полицейские, алхимик свернул налево, в следующий переулок, но тут ему дорогу перегородили ещё двое. Правда времени у них уже не было и когда один из них наставил на беглеца оружие, тот просто схватил его левой рукой, активировав круг преобразования. Тело полицейского мгновенно замерзло и покрылось льдом. Второй же увидев что произошло с напарником опешил и просто не успел ничего сделать, как Айзак схватил его на этот раз правой рукой. Круг активировался и вся вода в теле парня мгновенно вскипела и взорвалась. Жуткая смерть.
    
    - Замерзать и вскипать, вот свойства воды, - изрёк он, глядя на поверженных полицейских.
    
    Ледяного Алхимика мало волновало что чувствую люди, когда он их преобразует. Зато теперь он мог оторваться. Во всяком случае так он думал, пока не увидел что в него летит копьё. В самый последний момент он чудом успел увернуться и отпрыгнуть. Посмотрев на него ещё раз, он увидел на нём следы преобразования, а по всему копью ходили разряды от переизбытка энергии.
    
    - Алхимия? - больше для проформы спросил он, ища того кто метнул снаряд. И нашёл. Из тени выходил небольшого роста человек. Когда тот вышел на свет, Айзак увидел перед собой подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Короткие золотые волосы и глаза, светлая рубашка, тёмные брюки и коричневые ботинки. Ничего примечательного, кроме серебряной цепочки прикреплённой к поясу.
    
    - Ты жуткий человек, - произнёс подросток подходя ближе.
    
    - Ради великих целей порой нужно кем-то пожертвовать. Это называется равноценный обмен, - ответил ему Ледяной. Сейчас он рассчитывал легко победить этого мальчишку, ведь у него пусть и государственного алхимика, нет достаточного опыта как у такого солдата как Айзак.
    
    - Ты совершенно как мой брат, - ответил ему юнец и хлопнул в ладоши. Раздался хрустальный звон, после чего парень протянув руку взялся за торчащее из земли копьё. Оно тут же стало преобразовываться в нечто иное, оказавшееся дубиной.
    
    - Без круга? - удивился Айзак. Ещё бы, он не знал ни одного алхимика который бы умел преобразовывать именно так. Вернее знал, но никогда не думал что те газетные утки могут быть правдой. Парень тут же бросился вперёд на Ледяного алхимика, но последний успел блокировать все удары, а затем контратаковал собираясь схватить противника за руку. Вот только мальчишка оказался не прост и сумел в последний момент отскочить от Айзака на безопасное расстояние. Теперь Ледяной Алхимик мог более внимательно рассмотреть своего противника. - Неужели... Великолепная техника преобразования без круга. Алхимик с золотыми волосами и глазами, который никогда не убивает своих врагов. Тот кем восхищаются все люди, Золотой Алхимик, Альфонс Элрик. Но я никогда не думал что Золотой Алхимик всего лишь ребёнок.
    
    - Я не ребёнок! - возмутился Элрик и вновь сложив ладони активировал свою алхимию.
    
    Когда он прикоснулся к земле, между ним и Айзаком по поверхности проскочили молнии и тот оказался зажат между внезапно сдвинувшимися стенами зданий. Теперь он не мог пошевелиться. Подоспевшие полицейские мигом скрутили бывшего майора и сняли с его рук наручи, чтобы он больше не мог преобразовывать воду.
    Вот только стражи правопорядка не учли что Ледяной Айзак не так прост, как может показаться со стороны. Стоило Альфонсу Элрику отвлечься, едва арестанта отвели на десять шагов, Макдугл начал действовать. Сняв перчатку с правой руки он упал в лужу и преобразовал всю воду в пар, который мгновенно заполнил пространство переулка, скрыв всё от глаз. Когда же пар рассеялся, его и след простыл.
    
    - Черт, Полковник меня убьёт, - вздохнул Ал.
    
    ***
    
     Я обедал в одном из самых дорогих ресторанов Централа и предавался меланхолии. А что ещё прикажете делать когда ты один? Ничто не веселило меня. Ни пища, ни музыка. Даже кофе и тот казался нестерпимо кислым. А может это всё нервы.
     Слова брата сильно ударили по мне, хотя я и сохранил внешнее спокойствие. А ведь мы с ним толком не общались с тех пор как... Черт возьми, мы с ним никогда толком не общались, как я стал государственным алхимиком. Да и до этого я никогда не был с ним откровенен. Как и с мамой, как и с отцом. По сути все проблемы возникли как раз из-за моего характера. И такое отношение брата ко мне - целиком моя вина.
     Как я выгляжу со стороны? Если одним словом - маньяк. Если поставил перед собой цель, пру к ней не замечая преград и последствий. А также не замечаю того что творится вокруг. Ведь сколько я совершил ошибок? Да и вообще мой план... Зачем я полез создавать философский камень? Зачем столько жертв. Да, цель великая - спасти страну. И с точки зрения большинства, когда в будущем раскроют и рассмотрят все факты, я окажусь прав. Но... И Ал тоже прав. Я перестаю быть человеком.
     Взять хотя бы чету Рокбеллов. Какого... я не вытащил их силком из Ишвара? А ведь знал что будет. Вот за это я себя и ненавижу. Постоянно совершаю ошибки. Бросаюсь из крайности в крайность. Не удивительно что меня натурально бояться. И боюсь мне не будет места в Аместрисе когда наконец наступит мир. Пожалуй я - лучшее олицетворение этого пропитанного кровью государства. Тот кто сильнее всего хочет уничтожить его, сильнее всех пропитался его духом. И не неосознанно, а намеренно. Эта мысль вызвала у меня усмешку.
    
     - Как проходит ваш обед, Господин Генерал? - услышал я знакомый голос. Повернувшись на него, я увидел Диану Стоун. - Вы не против если я присоединюсь к вам?
    
     Может наплевать на приличия и послать её куда подальше? Но вместо этого я лениво махнул рукой в сторону свободного стула напротив меня. Она села напротив меня и выразительно взглянула мне в глаза. Да, любой мужчина не выдержал бы этих прекрасных глаз. Любой, но не я. Да и любой другой моего склада ума. Я смотрел на неё и думал о том, что будет с ней когда Аместрис измениться. Будет ли она печатать свои статьи или же пойдет в политику. Мне было в принципе все равно, лишь лёгкий интерес. И никакой ненависти.
    
     - Ну и чё? - задал я всего один вопрос. А сколько всего заключалось в нём! Впрочем, какая разница что она ответит. Попросит интервью, признается в любви или скажет что пришла отомстить мне за все невинноубиенные мной жертвы. Но Диана сделала то чего я от неё никак не ожидал. Вместо задорного ответа в её стиле, чего я собственно и ожидал она отвернулась от меня. Что ж, ответа похоже не будет. Я махнул рукой официанту. - В этом ресторане отличное парфе. Попробуйте не пожалеете, я угощаю. Гарсон, основное блюдо дня малую порцию, а на десерт одно фирменное парфе даме и кофе. Даме! Мне же повторите кофе.
    
     - Сию секунду, сэр, - поклонился официант и испарился исполнять заказ. Мы сидели молча. Вскоре принесли заказ. Диана сьела свою порцию ужина и приступила к десерту. Я же молча смотрел на неё.
    
     - Вы были правы, Господин Генерал, - наконец произнесла она. - Парфе замечательный. Не зря это ваш любимый ресторан.
    
     - Но вы не для этого сюда пришли, - утвердительно сказал я. - Рассказывайте.
    
     - Я даже не знаю с чего начать... - ответила она, уткнувшись взглядом в десерт. Наконец она посмотрела на меня и я увидел её настоящую. Не ту стерву, какой она всегда старалась показаться передо мной, а настоящую Диану Стоун. И мне стало... Да ничего не случилось, мне было всё равно. Но, раз я сам пригласил её за стол, угостил, а потом ещё и предложил поделиться своими проблемами, вопросами или что там у неё, то надо выслушать до конца.
    
     - Начните сначала... Или с конца, - вдруг предложил я. Надо же как-то поддержать беседу. А то ждать пока она сподобиться хотя бы объяснить причину своего визита ко мне, можно до конца года.
    
     - С конца? Да, вы действительно сторонник нестандартных подходов, Господин Генерал, - без эмоций произнесла она. - Раз так, то... Господин Генерал, скажите наконец что происходит?
    
     - Поконкретнее мисс Стоун? Что именно и с кем, - сразу ответил я.
    
     - Я имею в виду эту страну... - начала она, но я прервал её.
    
     - Ц-ц-ц, мисс Стоун, - зацокал я языком. - Вы ведёте опасные разговоры.
    
     - Тогда прошу прощения что побеспокоила, - тут же ответила она и собралась уже уходить, но я остановил её жестом.
    
     - Спокойнее, мисс Стоун. Не стоит так бурно реагировать, - произнёс я, глядя ей прямо в глаза. Она кивнула и села обратно. - Мои слова просто предупреждение для вас. Я - не самый нетерпеливый среди командования. А теперь позвольте спросить вас, почему вы пришли ко мне?
    
     - Я могу вам доверять, - ответила она. Я даже обозначил удивление, изогнув бровь. Но Диану это не проняло. - Вы всегда честны Господин Генерал, а мне больше неоткуда взять ответы на мои вопросы. Вам всегда не был одело до того что я пишу о вас. Даже ваши подначки были несерьезными, словно вам действительно всё равно.
    
     - Ясно, - кивнул я. Что-то такое я подозревал. - Хорошо, прежде чем я отвечу вам на ваш основной вопрос, скажите мне, Мисс Стоун, какая ваша самая заветная мечта?
    
     - Ну, я... - замялась она.
    
     - Можете не отвечать, по вашему лицу я вижу что она есть и она важна для вас, - остановил я её. - Тогда второй вопрос. На что вы готовы для воплощения своей самой заветной мечты? Если есть что-то чего вы хотите добиться всем сердцем, какую цену вы готовы заплатить?
    
     - Я... смотря о чём мечтать, - осторожно ответила она. Я посмотрел на неё и вздохнул.
    
     - Если юноша и девушка любят друг друга, на что они готовы? А вернее... До чего может довести любовь между двумя людьми? Подумайте над этим и ответьте, - предложил я, раз она боится отвечать.
    
     - Некоторые могут пойти на всё что угодно, - наконец ответила она.
    
     - Именно, - кивнул я. - Только так, а не иначе. Если ты любишь - люби до конца, без оглядок. Если ненавидишь - горы должны трещать от твоей ненависти. Если ты мечтаешь, ты должна забыть обо всём остальном. Вот суть человека, мисс Стоун. И это - ответ на ваш вопрос, что происходит с этой страной! Те у кого есть власть всего лишь исполняют свою мечту! Пусть даже для этого приходиться жертвовать сотнями тысяч жизней.
    
     - Но что... Что эта за мечта, ради которой нужно столько жертв? - похоже у неё появилось много вопросов.
    
     - Хороший... Чертовски хороший вопрос, мисс Стоун, - ответил ей я. - Я бы тоже хотел знать ответ на него. А вернее... Ладно, темнить не буду, хотя те кто стоит у истоков нашего государства о своих мечтах мне не рассказывали, я догадываюсь. Догадываюсь о чём они мечтают. Ради чего всё это. Вот только... Мисс Стоун, вы абсолютно уверены что хотите знать ответ на этот вопрос? Подумайте хорошенько. Иначе цена этого знания будет слишком тяжела для вашей шеи...
    
     - Я... я готова, - кивнула она.
    
     - Раз так, то продолжим наш разговор не здесь, - подытожил я. - И не сегодня.
    
     - Но почему? - теперь она была похожа на маленькую девочку у которой отняли конфетку.
    
     - Так хочу я, - парировал я её возражения. - Встретимся завтра в гостинице Централ, в два часа дня. Идет?
    
     - Хорошо, - кивнула она. - Я обязательно приду.
    
     - Не сомневаюсь, мисс Стоун, не сомневаюсь.
    
     ***
    
     - Брат, ты уверен? - спросил меня Альфонс. Ему не нравилась моя затея. - Нет, ты точно уверен?
    
     - Не боись, Ал, ты справишься, - с уверенностью произнёс я, кладя руку на плечо брата. - Главное не обращай внимание на то как он отреагирует на моё появление. Сам знаешь, репутация у меня... А у него нервишки после войны шальные. А уж учитывая что однажды у нас с ним была совместная операция... Ты главное, Ал, не подставляйся. А то он вмиг тебя высушит если прикоснётся.
    
     - Ладно, постараюсь, - вздохнул он. Ещё бы он не вздыхал, ведь я предложил ему побыть наживкой и выманить-таки Ледяного.
    
     Сегодня днём пока я обедал в ресторане с одной моей знакомой, Айзак объявился вновь, но на этот раз столкнулся с Могучеруким Алхимиком. Те немного 'пообщались' на языке 'настоящих мужиков' и разошлись. А меня заинтересовал переулочек в котором проходила эта 'встреча'. Обследовав его я решил сделать засаду и поймать Айзака на, так сказать, живца. В роли приманки должен был выступить мой брат. Сам я решил схорониться в стороне. Мне было известно что Айзак практикует рентайдзюцу, и я подозревал что он может меня 'учуять' если я буду находиться близко. Всё-таки для тех кто практикуют восточные направления алхимии трудно не заметить такой источник энергии как философский камень. А учитывая что я и есть философский камень, для них я буду как маяк в ночи. Если конечно можно представить такой маяк, где вместо света крики десятков тысяч людей.
    
     Ал согласился побыть немного наживкой. Передав ему рацию, я отошел подальше. Впрочем, Ала прикрывало пару взводов солдат, да и сам он боец не слабый. Так что я не сильно беспокоился что Айзак сможет ему навредить. Да и помочь в крайнем случае я всегда успею. А теперь я сидел в отдалении на крыше здания, наблюдал и не отсвечивал. Наш план прошёл как по нотам. Мои предположения оказались верны и Айзак вернулся на 'место преступления'.
    
     - Айзак Макдугл, стойте на месте! Вы арестованы! - крикнул ему Ал, когда тот встал посередине переулка и делал что-то с завалом, что остался после их дневного боя с Армстронгом. - Бесполезно бежать!
    
     - Бежать? Я и не собирался! - ответил ему Айзак. Это я услышал по рации. А затем она уже была не нужна. Активацию круга преобразования можно было увидеть в любом месте города, а уж тем более с моего места. Столб из красных молний поднялся на сотни метров над землёй. А следом один за другим стали появляться и другие столбы. Много и по всему городу. Это было рентайдзюцу, позволяющее использовать алхимию на расстоянии. И философский камень. Эту энергию нельзя было спутать ни с чем.
    
     - Не может быть, одновременно... эта реакция... - услышал я голос Ала. В этот момент в сторону алхимического круга подул ветер. - Вся влага из воздуха...
    
     - Альфонс Элрик, - услышал я громкий голос Айзака. - Армейский пёс, Государственный алхимик! Ты знаешь что пытается сделать эта страна?
    
     Ал не стал его слушать, а сразу бросился в бой, вытесняя Айзака в мою сторону. И в этот момент его алхимия показала себя во всей красе. Городские каналы мгновенно замерзли, а по городским улицам поползли ледники. Значит Айзак действительно решил заморозить Центральный Штаб. Я видел как он стоя на Айсберге 'ехал' на нём в сторону штаба. Да, мой план пошел прахом. Я даже не думал что Айзак сразу начнёт действовать, хотел 'заговорить' его. А теперь действовать должны уже мы. Спрыгнув с крыши я добежал до стоящего неподалёку майора Армстронга. Ал был рядом.
    
     - Майор, мы с братом займемся им. На вас - круг преобразования, - отдал я ему приказ.
    
     - А как же твой план, брат?
    
     - Как всегда, накрылся медным тазом, - хмыкнул я, но тут же стал серьёзным. - Идём, Ал.
    
     Нам удалось забраться на айсберг. Как я и думал, Айзак меня почувствовал, стоило мне приблизиться к нему.
    
     - Что? - он обернулся и увидел меня. - Не может быть! Хотя... Я должен был догадаться. Эдвард Элрик, Государственный алхимик. Кровавый пёс армии. Жнец. Что же ты такое?
    
     - Так значит ты почувствовал это, - кивнул я. Сомнений больше не было. Айзак в совершенстве владеет рентайдзюцу и может меня чувствовать.
    
     - Скажи Эдвард Элрик, ты знаешь чего добивается эта страна? - спросил он меня. - Знаешь?
    
     - Да, - вновь кивнул я. - Вот только в отличие от тебя я не совершу той же ошибки.
    
     - К черту твои ошибки! Я похороню Брэдли и тебя вместе с ним! - проорал он и приложил руки ко льду под ногами. Тот превратился в воду и волной двинулся на нас. Не сомневаюсь что вода горячая. Вот только Ал был наготове и обрушил айсберг перед нами, лишая волну основы. Атака Айзака провалилась а сам он лишился опоры. Вот только вокруг было полно воды и он, схватив один из больших кусков льда, запустил его в нашу сторону попутно превратив его в горячую воду. Чтобы Ал не обжегся, я оттолкнул его в сторону, а сам испытал довольно неприятные ощущения. В этот момент Айзак приблизился ко мне и собирался схватить своей правой рукой мою голову, но я блокировал её своей правой рукой.
    
     - Прощайся со своей рукой, Эдвард, - прокричал он и активировал круг преобразования, чтобы испарить воду.
    
     Вот только в автоброне, что он схватил, воды не было. Это стало очевидным когда из-за его реакции одежда на правой руке разрушилась, обнажив броню под ней. Айзак недоумённо посмотрел на автоброню.
    
     - За все наши непреодолимые желания приходиться платить, - ответил я, проследив за его взглядом. Айзак некоторое время недоуменно смотрел на меня, но тут уже я атаковал его, а Ал поддержал меня. Сбив Айзака вниз, мы с Алом спрыгнули следом. Но всё уже было кончено. Макдугал раненый лежал на асфальте. - Сдавайся, вокруг нет воды.
    
     - Ты забыл что тело человека на семьдесят процентов состоит из воды! - проревел он активируя круг на своей руке. Его кровь что вытекала из правой руки превратилась в лёд и ледяные лезвия вытянулись до меня проткнув мне сердце. Вернее они должны были проткнуть, но я не просто так ношу кевларовую броню под одеждой. Ледяные копья разлетелись на осколки не выдержав столкновения с преградой. - Что? Как?
    
     - Я же сказал, сдавайся, мою броню тебе не пробить, - ответил ему я.
    
     - Никогда! - проревел он и шатаясь поднялся, и быстро пошёл от нас.
    
     - Видишь, Ал, - спросил я у брата, глядя на удаляющегося Айзака. - Он не хочет сдаваться. И что с ним делать?
    
     - Только не убивай его, Эд, пожалуйста, - попросил меня Ал. Я посмотрел на брата и кивнул.
    
     - Хорошо, обещаю, я не буду его убивать.
    
     Мы с братом последовали за Ледяным алхимиком. Но тут я почувствовал что реакция преобразования накрывшая город прекратилась. Должно быть Армстронг добрался-таки до алхимического круга и разрушил его. Это была хорошая новость. А дальше... Дальше мы обнаружили Макдугла мёртвым, в переулке через сотню метров от того места где он сбежал от нас. Возле него стоял Кинг Брэдли. Видимо фюрер решил самолично разобраться с предателем. Рядом с ним находилось несколько полицейских и военных, которые уже занимались телом Айзака.
    
     - Фюрер? - позвал я его. Тот повернулся и увидев нас, улыбнулся.
    
     - О, Стальной Алхимик и Золотой, хорошо поработали, - произнес он довольным тоном. - Хм, теперь я могу похвастаться перед сыном что спас вас двоих.
    
     Вот же любитель подколоть. Знает же прекрасно что на самом деле было. Впрочем, меня это не интересует. Главное... Я взглянул на брата. Тот смотрел на тело Айзака и молчал. Никаких эмоций на лице и это мне не понравилось. Ал не хотел его убивать. А моё обещание на этом фоне кажется просто издёвкой.
    
     - Рад стараться, мой Фюрер!- ответил я отдавая честь. - Разрешите идти?
    
     - Идите! - кивнул он и отвернулся. - Ах да, на счёт вашего заявления... Я одобряю его. Можете считать что с завтрашнего дня вы в отпуске. Только не забудьте сдать рапорт.
    
     - Как прикажите, мой Фюрер, - кивнул я.
    
     Схватив брата за руку я потащил его за собой. Ал не сопротивлялся. Когда наконец мы удалились на значительное расстояние и оказались в другом переулке, он не выдержал и упал на колени.
    
     - Почему, Брат? - спросил он меня. Нет он не плакал. Но я понимал что сейчас ему очень тяжело. Опустившись на колено переел ним, я обнял его.
    
     - Боюсь тебе просто придётся принять это, Ал, - ответил я, крепко сжимая брата. - Слышишь меня? Просто прими. Я не говорю забыть.
    
     - Но ведь Айзак, он... Он ведь прав! - Ал посмотрел на меня. В его глазах была боль.
    
     - Да, он был прав, - кивнул я и отпустив Ала поднялся. - Но он ошибся в методе. Во всяком случае, то, что произошло лишь подтверждает это. Хотя... не мне тебе это говорить.
    
     - Постой, Брат, - позвал меня Ал, когда я собрался уходить. - Прости меня за те слова что я сказал. Просто... я совсем запутался. Я... я понимаю почему ты стал таким. Понимаю почему тебя называют... почему тебя бояться. И я знаю почему ты так поступаешь. Но...
    
     - Но тебе просто больно принять это, - кивнул я. Подойдя к Алу, я скинул своё пальто и накрыл его им. Всё-таки на улице было прохладно, а мы после боя с Айзаком все вымокли до нитки. - Как я и сказал, Ал, можешь не принимать этого. Просто знай, я твой брат Эд. И я люблю тебя. Вот и всё. А про остальное не стоит даже думать. Хм, если много думать о том что подумают люди, не останется времени чтобы просто жить.
    
     - Как у тебя всё просто, - усмехнулся брат.
    
     - А жизнь вообще простая штука, - пожал я плечами. - Никаких сложностей, всё просто и понятно. Либо ты живешь для себя, либо ради кого-то. А зачастую - всё вместе.
    
     - Это как? - не понял брат.
    
     - О, сие тайна великая есть, как можно совмещать несовместимое! - усмехнулся я. Похоже Ал пришёл в себя.- Жизнь наша полна оксюморонов! Такие уж мы люди.
    
     - Ясно, спасибо тебе, Эд, - ответил Ал, поднимаясь. - Кстати, что ты будешь делать когда отправишься в отпуск?
    
     - Хм, сначала хочу съездить в одно место, городок на Востоке под названием Лиор, - ответил я. - Но это всё-таки пока ещё связано больше с работой, чем с отпуском. А потом - в Ризенбург наверное.
    
     - А учитель? - спросил Ал. У меня по спине пробежали мурашки размером со слона каждая. И, похоже, Ал их заметил. - Она нас убьёт, да?
    
     - Посмотрим, - мотнул я головой. Встреча с учителем необходима, но как не хочется. Она хоть и приняла тот факт что я государственный алхимик, но это было до того как я отправился в Ишвар и стал известен как Жнец, став причиной гибели тысяч людей. Как минимум надо подготовиться к избиению. Впрочем, она в своем праве. Ведь именно я использовал её знания во вред. - Ладно, не забивай себе голову. Будем решать проблемы по их поступлению. Да, кстати, ты поедешь со мной в Лиор.
    
     - Конечно, - кивнул Ал, а затем усмехнулся. - Кто-то ведь должен сдерживать твою кровожадность. А то боюсь, от города ничего не останется после твоего визита.
    
     - Хм... - протянул я глядя на Ала и вздохнул. - Как бы твои слова не оказались пророческими.
    
     - Это уже не от меня зависит, - пожал плечами тот. - Идём?
    
     - Да, идём, - кивнул я и мы отправились в гостиницу.
    
     В Централе мы задержались ещё на один день. Во-первых, Хьюз прознав что мы с братом оказались в городе вместе затащил нас к себе. Впрочем, я был даже рад. Его семья не была нам чужой. Маэс, Гресия и их дочка Алисия. Было приятно общаться с ними. Вспоминать старые деньки. Особенно тот вечер когда родилась девочка. Очень приятные воспоминания.
     А во-вторых... Наш разговор с мисс Стоун всё-таки состоялся. Она пришла в гостиницу, как мы и договаривались. И там я поведал ей страшную тайну этой страны. Что она представляет из себя и к каким выводам я пришёл. Всё это Диана выслушала молча.
    
     - Мисс Стоун, - окликнул я её. Она посмотрела на меня заплаканными глазами. Узнать что тебя как и весь народ приговорили на заклание тяжело. - Всё что я вам сейчас сказал - строжайшая тайна. Не стоит об этом говорить.
    
     - Но разве вам удастся остановить их? - спросила она меня. В ответ я кивнул.
    
     - Да, удастся, - ответил я. - На самом деле у меня уже всё готово. Но я буду вынужден дождаться нужного момента. Обещаю, их планы пойдут крахом. Аместрис не будет принесён в жертву. А страна наконец сможет освободиться от своего ужасного прошлого.
    
     - Почему вы всё это мне рассказали? - спросила она меня наконец.
    
     - Потому что сразу же после победы мне нужна будет ваша помощь, - ответил я и улыбнувшись, обвёл комнату рукой. - Кто-то же должен будет рассказать всю правду? И я надеюсь вы будете одним из тех людей. Иначе люди просто не поймут почему я так поступал. Это конечно не очистит мою репутацию, но может хотя бы матери перестанут пугать своих непослушных детей моим именем.
    
     - Я постараюсь, Господин Генерал, - кивнула она и улыбнулась в ответ. Затем встала собравшись уходить.
    
     - Мисс Стоун, кхм, задержитесь лучше и приведите себя в порядок, - заметил я и указал рукой на её лицо. - А то к моей репутации добавится ещё пара негативных эпитетов.
    
     - Ой, - сказала она в ответ, увидев в зеркале что за бедлам у неё на лице. Да, действительно 'ой'. Надеюсь всё это и ограничится всего лишь словами.
    
    
    
    
Лиор

    
    
    
     - 'Дети Господа, живущие на земле. Молитесь, верьте и обретёте спасение. Благословенный Бог Солнца Лето обязательно ниспошлёт свою благодать...' - вещало радио в закусочной, в которой мы с Алом остановились, чтобы перекусить.
    
     Кстати, весьма примечательная картина, прекрасно отражающая истинную сущность человека. Хотя все жители Лиора называли себя верующими, проповеди 'Отца Корнелло' играли в этом кафе ту же роль, что и фоновая музыка в других подобных закусочных. И о какой вере можно тогда говорить? Впрочем, как и всегда, никто не замечал очевидного. Всем просто плевать.
    
     В этот город мы прибыли всего два часа назад, а уже сейчас стало понятно насколько тут всё запущено. Какому-то шарлатану с философским камнем удалось запудрить мозги местным жителям своими 'чудесами'. И те теперь верили в него, как в... Да плевать, как в кого. Просто верили. А если прислушаться к его проповедям, то сразу становится заметно как этот 'Отец Корнелло' так аккуратненько обрабатывает население что Лиор - это Рай и божьи кущи, а Аместрис - обитель Дьявола. Нет, отчасти он конечно прав, Аместрис далеко не идеален. Да и мотивы у руководителей, в том числе и меня, чисто шкурнические. Но и сам он не ангел божий, а самый настоящий агент правительства, пусть даже он сам и не в курсе этого.
    
     - Что будем делать, Эд? - спросил меня Ал, кивков головы указывая в сторону радио. Я посмотрел на аппарат. Мельком отметил, что это довольно современная модель. То есть деньги в городе есть. А как им не быть, если в городе столько паломников? Тут Ал наклонился и зашептал мне на ухо. - Это же обман, Эд!
    
     - Ал, Ал, Ал, - покачал я головой. - Посмотри на них. Думаешь, им есть до этого дело? Пока они сыты, ничто не поколеблет их веру. Даже не пытайся!
    
     - Но... - попытался он возразить мне, но я прервал его жестом.
    
     - У тебя слишком обострённое чувство справедливости, а это до добра не доводит, - попенял я ему. Мы посидели, помолчали. Потом я решил пояснить брату элементарную истину, которую он подзабыл. - Если я сейчас раскрою правду, всё обернётся кровопролитием. Конечно, нас тут уже не будет, но виноват всё равно окажусь я.
     - Так вот значит, что ты имел в виду, когда... - начал было Ал, но я вновь прервал его.
    
     - Да, то самое. А теперь давай лучше вернёмся к этому чудесному обеду. Сейчас он для меня более важен, чем религиозные предрассудки.
    
     Мы продолжили обед, а закончив, пошли гулять по городу. Везде чувствовалось процветание и благополучие. И ведь всё это основано на обмане. Как и всегда. В эту поездку я, разумеется, не стал надевать военную форму, оставив её в чемодане. Вместо этого я надел обычные брюки, рубашку и куртку, чтобы скрыть автоброню от солнца. Волосы я распустил и подвязал лентой, а на глаза нацепил очки с нулевыми диоптриями. Заодно попросил Ала не называть меня 'братом'. Местные жители итак не жалуют военных. Если же сюда заявится 'Жнец' - жди беды. Дело в том, что в одной из проповедей Корнелло упомянул, что я - одно из обличий Дьявола. Лестно конечно такое слышать, вот только я не привык, когда меня именуют титулами мне не принадлежащими.
     На одном из перекрестков я предложил Алу наведаться в храм Солнца. Вообще, культ Солнца характерен не только для Лиора. В самых разных народах и странах существуют подобные культы. Это вполне естественно для людей искать высшие сущности и видеть их в силах природы. В этом плане Корнелло не придумал ничего нового, а просто пошел по протоптанной дорожке, подтверждая свои слова 'делами'. И люди ему, разумеется, поверили. Вот только никакого Бога Лето на самом деле не существовало. Вообще, я личное знакомство с тем, кто назвал себя богом этого мира, несколько раскрыло мне кругозор. Хотя и сомневаюсь, что он настоящий Создатель. 'Истине' не интересны подобные культы, как и поклонение людей. Хотя, может ради развлечения... Конечно, порой в разных странах появлялись чудотворцы, да только простому человеку сложно понять, что алхимия способна на многое.
     На многое, кроме одного - вернуть умерших к жизни. Пожалуй, в нашем мире это возможно лишь в одном случае - когда человек был использован в качестве основы для философского камня. Только тогда его душу можно будет извлечь из камня и если предоставить тело, то получится, что человека 'воскресили'. Вот только психика будет немного расшатана после такого. Сам я ещё не пробовал проводить подобные опыты, но теорию уже проработал. Возможно, однажды мне даже придётся применить её на практике.
     Что же касается того, кого все зовут Создателем, то... я не сомневался, что где-то во Вселенной эта личность существует. Логично, что у мира должен быть Создатель, иначе, откуда взялось всё? В слепой случай как учёный я не верю. Да и определённые свидетельства существования Создателя у меня были. Вот только представать перед ним я, откровенно говоря, боялся. Он - не 'Истина'. Тот, у кого хватило энергии на то чтобы создать Вселенную... У меня нет аналогий чтобы сравнивать и мне не хочется испытать его мощь на себе.
     Примерно об этом я думал, пока мы шли к храму. Пребывание в Лиоре настроило меня на 'Высшие материи' и теперь я не хотел разбивать их 'бренностью бытия'. Войдя в храм, мы прошли в центральный зал. Он был выполнен в готическом стиле, чем-то напоминая католические соборы моего родного мира. В зале стояли скамьи, на которых обычно сидят прихожане во время служб. Впереди находился алтарь, покрытый белой скатертью, на котором горели свечи. А перед алтарём на коленях стояла девушка и молилась.
     Не став ей мешать, мы с Алом тихо присев посередине, стали оглядывать 'сей величественный зал'. Хотя, не думаю, что сарказм тут уместен. Всё-таки строили храм искренние люди, и их вера была настоящей, подкреплённой делами. Рассматривая убранство храма, про себя отметил, что оно чем-то напоминает храмы посвященные Ишваре. А чем-то Ксеркские. Их описание было в книгах отца. Люди всегда искали, что поведёт их в будущее, и зачастую именно религия была той путеводной звездой.
     С тех пор, как я попал в этот мир и распланировал все свои действия на десяток лет вперёд, всё для того чтобы спасти Аместрис от гибели и остановить 'Отца', я ни разу толком не задумывался над тем, что я буду делать после. Чем заняться? А вернее как сделать так, чтобы спасённое мной человечество не погибло впоследствии? К примеру, во время ядерной войны. В том, что существует большой риск её возникновения, я не сомневался. Технический прогресс уже постепенно подходит к тому моменту, когда ядерные реакции будут досконально изучены не только при помощи алхимии. В принципе мы уже сейчас готовы к созданию ядерного оружия. Более того, оно появилось бы и раньше, но я успел вовремя занять общественно полезным делом учёного, что разработал эту бомбу при помощи алхимии. Я потребовал от него добиться не единомоментного выделения энергии во взрыве, а управляемой реакции, что было крайне необходимо для создания реакторов. Но я знал, что однажды бомба будет создана и испытана. И это - естественный процесс, я не собирался ему мешать.
     Как тогда не допустить уничтожения моих трудов? Вообще если взглянуть со стороны и без всяких оглядок на мораль и прочее... Путей много. Например, можно создать Империю! Тысячу лет править! А потом торжественно сдохнуть! Потому что я столько не выдержу. Или же поступить как Бог Император Человечества из Вархамерра? Уйти в сон на Золотом троне!!! И пусть мне поклоняются! Да только мне это даром не надо. Можно конечно будет потребовать приносить жертвы. Человеческие, чтобы создавать философские камни. Вот только я ещё не настолько свихнулся и перестал быть человеком, чтобы требовать такое. Нет, как вариант можно поработать с идеологией и люди будут отдавать свои жизни добровольно, но... Этот вариант сильно попахивает.
     Можно основать собственную религию или же даже стать Мессией! Вот только история подсказывает, что меня потом будет ожидать много хорошего, в виде добреньких таких людей желающих повесить меня. Так что, не думаю, что будут религии, боги, императоры. Ну, разве что можно побыть императором первое время.
     Оставить потом империю на приемника, а самому свалить куда-нибудь? Вот только без Бессмертного на престоле Империя развалится. Рано или поздно, но развалится. Это аксиома. Ещё ни одна империя не существовала вечно.
     А можно вообще сразу уйти от дел. Жениться, родить детей, воспитать их. И смотреть, как мир скатывается в клоаку ненависти.
     Постепенно меня одолевали невесёлые мысли. Как не крути, а ни один из вариантов, что я придумал, не обещал ничего хорошего. Лишь в одном случае можно было добиться долговременного процветания, но это обещает мне такой геморрой на всё это время, что проще застрелиться. А после моего ухода не факт что все мои начинания просуществуют сколько-нибудь значимое время.
    
     - Ты пришёл, чтобы узнать больше о религии Лето? - окликнули меня. Я перевёл взгляд на девушку, что окликнула меня. Лет ей было семнадцать-восемнадцать на вид. Типичная лиорка. Смуглая кожа и тёмные волосы. Но надо что-то ответить ей, а то, она меня неправильно поймёт.
    
     - Как тебе сказать, - задумчиво протянул я, соображая чтобы ответить, чтобы не обидеть её. Всё-таки она верующая. - Скорее нет, чем да. Просто в храме довольно прохладно, да и обстановка тут располагает к размышлению о более высоких сферах бытия, чем о бренной материи.
    
     - Ты философ? - спросила она меня удивленно. Я задумался.
    
     - Философ? - повторил я, а затем мотнул головой, выпрямляясь на сидении. - Скорее нет. Просто... Создатель в каждого из своих детей вложил свою частицу, а потому вполне логично иногда задумываться о нём.
    
     - Наверное, ты прав, - наконец ответила она после минуты размышлений над моим словами. Похоже, Отец Корнелло не рассуждал настолько глубоко, раз девушка так зависает. А зря. При помощи логики и очевидных истин можно построить вполне ясную картину бытия. Главное не засорять её всякими религиозными догмами, типа каким числом пальцев надо креститься, или на каком языке петь псалмы. Впрочем, не думаю что Создателю это так важно. Мне бы на его месте точно было бы не до этого. Но я не на его месте, так что...
    
     - Эх, ладно, прости меня, загрузил я тебя своими рассуждениями, - вздохнул я поднимаясь. - Всё-таки хорошо, что в нашей стране ещё остались такие искренние люди как ты.
    
     - Нет, что ты, твои рассуждения... Так значит ты всё-таки веришь в Лето? - спросила она меня.
    
     - Кхм, не хотелось тебя обижать, но нет, - вздохнул я. - Дело в том что... Как тебе сказать... Я - учёный, алхимик и привык довольствоваться фактами.
    
     - Но разве учёные не атеисты? - удивилась девушка.
    
     - Кхм, опять интересный вопрос, - протянул я в ответ и поглядел на статую Лето. - Я бы не стал ставить знак равенства между атеистом и учёным. Не всякий атеист - учёный и не всякий учёный - атеист. Не знаю про атеистов, но как учёный я всегда верю фактам. А если факты неоднократно что-то подтверждают, значит это... Это что? В моем представлении это Истина. Конечно, абсолютно непреложной Истины возможно и нету, а может и есть. Вот, к примеру, ты молилась сейчас о том, чтобы Лето вернул тебе твоего любимого. Может тебе это покажется циничным с моей стороны, но как ученый я знаю, что мертвых вернуть нельзя. А ты... Ты, правда, в это веришь?
    
     - Да, - кивнула девушка. По её одухотворённому лицу было видно, что это очень важно для неё. Хм, почему бы не проверить, насколько крепка ей вера? Раз уж меня считают в здешних местах Дьяволом, то... Как говорится, 'сам бог велел', да? Хе-хе. Сев на лавку и откинувшись на спинку, я достал из кармана куртки свой старый блокнот.
    
     - 35 литров воды, 20 килограммов угля, 4 литра аммиака, 1,5 килограмма извести, фосфора - 800 грамм, соли - 250 грамм, 100 грамм селитры и так далее, всего по мелочи, - девушка в очередной раз 'зависла'. Я закрыл блокнот и убрал его и облокотился на свои колени. - Это основные элементы, из которых состоит тело взрослого человека. Наука так далеко зашла в изучении человека. Так много знает о нём, но так и не добилась ничего, чтобы провести успешное преобразование человека. Скажи мне как учёному, молитвы могут сделать то, что не может наука?
    
     - Молитесь, верьте и будете спасены! - процитировала она Корнелло. Хм, похоже, слишком много надежды засело в этой маленькой головке. Что ж, будем давить дальше. Я вновь откинулся назад.
    
     - Заметь, все эти ингредиенты... Их может купить даже ребёнок в ближайшем магазине. Дёшево нынче создавать людей.
    
     - Люди - не вещи! Как ты можешь после этого называть себя верующим? Такие слова - насмешка над создателем! Небеса покарают тебя за это!
    
     - Знаешь, раньше я действительно не верил... Мне не нужен был Бог и... хм, да и сейчас я никогда не полагаюсь на него, хотя и знаю, что он есть. Как я и говорил, я - учёный. Я просто пытаюсь понять, как устроен этот мир и в чём заключается Истина. Эта цель не только моя, но многих алхимиков. Забавно, что учёным, которым не нужен Бог, стоим к нему ближе, чем кто-либо ещё.
    
     - Считаешь себя равным Богу? Как высокомерно!
    
     - Высокомерно? Знаешь, ты мне напомнила об одной легенде. Герой что подлетел слишком близко к солнцу, потерял свои крылья из воска и пал на землю. Кажется так.
    
     - Эд! - я обернулся. За мной стоял Альфонс. А ведь я его даже не заметил. Видать слишком задумался. Я усмехнулся и встал с места.
    
     - Мда, видимо, мне никогда не отмыться перед Создателем за такие мысли, - произнёс я, оправляя одежду.
    
     - Он обязательно примет вас, если вы изменитесь! - воскликнула она в ответ.
    
     - Ясно, спасибо вам, девушка, - поклонился я ей. - Кстати, позвольте представиться, меня зовут Эдмунд Нотингем, а это мой друг Альфонс Элрик.
    
     - А я - Роза! - улыбнулась она в ответ.
    
     - Хм, какое красивое имя, - улыбнулся я. - Оно вам идёт, Госпожа Роза.
    
     - Спасибо, - улыбнулась она.
    
     - Скажите, Госпожа Роза, а можно увидится с Настоятелем? Говорят, он очень мудр, и многих направил на правильный путь. Может он сможет помочь и нам с другом? С тех пор как мы потеряли родителей, мы долго бились и не могли найти место в жизни. Даже изучали алхимию, но и там ответов было мало. Может быть, Лето даст нам то, что мы ищем?
    
     - Разумеется! - обрадовалась она. - Я сейчас же сообщу настоятелю, что вы просите его о встречи с ним.
    
     Она убежала, а мы с Алом остались дожидаться её. Я сел на лавочку, а брат так и остался стоять передо мной.
    
     - Эд, ты не перегнул палку? - спросил он меня. - Ты же сам не хотел ввязываться в это! Да и обманывать её...
    
     - Я ни разу не обманул её, Ал, - покачал я головой. - То, что я ей сказал - абсолютная правда, до последнего слова. Я действительно до сих пор ищу ответы на свои вопросы. И знаешь, кое-что я нашёл тут, в Лиоре.
    
     - Тогда почему ты вмешался? - спросил Ал.
    
     - Потому что ситуация оказалась серьёзнее, чем я думал, - ответил я ему. - Если мы не вмешаемся сейчас, последствия будут гораздо серьёзнее. Скажи, ты готов столкнуться со вторым Ишваром? Вижу, что нет. И я тоже.
    
     - Ты уверен, что всё так плохо? - спросил Ал.
    
     - Через три-четыре месяца этот культ достигнет такой силы, что затронет ещё несколько близлежащих городов. Ты заметил паломников из других городов? А ведь культ довольно молод. Если бы у Корнелло было время, он бы за несколько лет действительно начал бы войну. Но... Вмешаюсь я. Мы всего лишь расскажем правду и не будем марать руки. Посеем сомнения, а потом лиорцы сами всё сделают за нас.
    
     - Почему тогда ты не вмешался раньше? - сурово спросил меня Ал.
    
     - Ну, во-первых, у меня не было времени, а во-вторых, мне бы просто не дали. Тебя устроит такой ответ? - Я посмотрел на Ала и тот отвернулся. Крыть ему было нечем.
    
     Вскоре пришли послушники и отвели нас к настоятелю. Вот только вместо дороги наверх нас почему-то вели вниз. Неужели настоятель живёт в келье? Я тихо усмехнулся. Похоже, Корнелло оказался сообразительным малым и понял кто такой Альфонс Элрик. А вот поймёт ли он, кто такой Эдмунд Нотингем?
    
     - Прошу, проходите, - пригласил нас дьякон. - Настоятель обычно бывает очень занят и у него нет времени на болтовню, но вам повезло.
    
     Мда, болтовню. Так теперь называется спасение душ страждущих? Похоже, этот Корнелло действительно 'зажрался'. 'Бог гордым противится', так, кажется, гласит Писание? Эх, плохо помню, столько лет прошло. Но ничего, сейчас посмотрим надо ли читать молитву за здравие или сразу за упокой.
     Нас провели в какой-то тёмный зал и сразу же закрыли двери. Двое послушников встали за нами. Хм... Хм... Тут я почувствовал наличие в этом помещении Философского камня. Слабенького, эдак душ на пятьдесят. Хотя... кому как. Вон Корнелло его хватило для захвата власти в целом городе.
    
     - Простите, мы много времени не отнимем, - ответил Ал. По нашей договорённости чесать языком должен он, а я буду играть роль помощника.
    
     - Да уж, давайте разберёмся с этим побыстрее, - ответил дьякон. Тут послушники подступили ко мне сзади и блокировали меня своими шестами. А дьякон наставил на Ала револьвер.
    
     - Господин Дьякон, что вы делаете? - спросила Роза. Хм, значит она не в курсе. А вот остальные явно понимают, что тут происходит.
    
     - Роза, эти люди - еретики, что пытаются помешать настоятелю! - начал он 'борьбу за её душу'. - Они - Зло!
    
     Ну, вообще-то, по ИХ классификации я действительно Зло, именно с большой буквы. Потому я даже не пытался возражать. Ал тоже пока что молчал, а вот Роза, похоже, в шоке.
    
     - Не может быть! - воскликнула она.
    
     - Ладно, поиграли и хватит, - сказал Ал. Метнувшись вперёд, он вырубил наставившего на него оружие дьякона. Тот даже не успел выстрелить, слишком уж близко стоял к моему брату, а для него это не расстояние. Я же расправился с послушниками. Разумеется, без жертв. Ещё проливать их кровь не хватало.
    
     - Сколько шума! - Главгад наконец-то решил появиться. Хотя... Это я ведь главгад, но я лучше промолчу. - Приветствую тебя в этой обители Золотой Алхимик! Похоже, кое-кто из моих людей поторопился. Прошу простить их грубость.
    
     Вышедший на свет из тени мужчина был лыс, одет в одеяния священника и выглядел лет на пятьдесят. Весь его вид говорил о благообразности и чинности его поведения. Вот только театральность и мелкие оговорки портили впечатление. 'Мои люди', 'шум', 'грубость'. Да и то, что он извиняется, смотря на нас сверху вниз, иначе как издевательством не назвать. А ведь сейчас Роза смотрит на этого человека и восхищается им, не замечая мелочей. Впрочем, прикажи он ей убить нас и она не будет колебаться. Слишком глубоко пролезли семена лжи.
    
     - Так ты извиняешься? - спросил Ал. - Может, для начала спустишься вниз?
    
     - Ты пришёл принять наше учение? - Корнелло был сама доброжелательность. Так и хотелось кинуться ему в ножки и покаяться во всех грехах. Шучу, хотелось разбить его гнусную морду в кровь и пустить его на ингредиенты.
    
     - Ты лучше расскажи, как ты запудрил жителям Лиора мозги, показав им свою алхимию, - начал его разоблачение Ал.
    
     - Что ты такое говоришь? Мои чудеса не имеют никакого отношения к Алхимии, - 'удивился' он. - Взгляни, разве алхимия способна на такое? Что скажешь?
    
     Он положил одну ладонь на другую и между ними появился красноватый свет. А затем на его руке оказалась мини статуэтка Лето. Мда, использовать философский камень ради дешёвых фокусов? Пожалуй, я точно пущу его на ингредиенты. Я хотя бы ценю те жизни, что я отобрал для создания камня и не использую его по пустякам. Да я его вообще практически не использую!
    
     - Знаешь, это сбивает с толку, - заметил Ал и потеребил подбородок, вроде как задумываясь. - Каким-то образом ты нарушаешь принцип равноценного обмена когда совершаешь преобразование.
    
     - Я же сказал, это не алхимия! - Корнелло начал злиться. Ещё бы он не злился. Ещё немного и Ал сбросит покров с его лжи.
    
     - Хмм, вот если бы у тебя был один предмет... - усиленно 'вспоминал' Ал. - Легендарный предмет, который делает невозможное возможным! Тогда, это всё бы объяснило.
    
     - Предмет?
    
     - Да. Философский камень, - ответил Ал и внимательно посмотрел на левую руку Настоятеля. - Это ведь он в кольце на твоей левой руке!!!
    
     - Это обычное кольцо, - стал отнекиваться он, по-прежнему сохраняя спокойствие. - Господь даровал мне силу творить чудеса!
    
     - Всё шутишь? Тогда я вынужден буду арестовать тебя и допросить, - Ал нахмурился и двинулся в сторону Корнелло.
    
     - Похоже твоя ересь зашла слишком далеко, - проговорил тот. Похоже он всё ещё чувствует себя хозяином положения. Но это не надолго. - Роза. Подними пистолет.
    
     - Д-да, - ответила девушка и подняла оружие.
    
     - А теперь стреляй в Золотого алхимика, - приказал Настоятель.
    
     - Я... Я не могу, - прошептала она. По её лицу было видно что она напугана, причём сильно. Похоже Корнелло не до конца прочистил её мозги.
    
     - Моими устами говорит сам Господь Бог! Такова воля Господа! - произнёс он 'со смирением'. - Роза, стреляй! Что случилось? Когда год назад твой возлюбленный погиб из-за несчастного случая, тебя избавили от отчаяния? Кто это был?
    
     - Вы, Господин Корнелло, - произнесла Роза, сжимая револьвер. Она вся тряслась находясь на взводе.
    
     - Да! Я спас тебя! И что же я тебе пообещал? - Корнелло развел руки, как будто собрался обнять девушку.
    
     - Что вы вернёте его к жизни! - прокричала наконец Роза и наставила револьвер на Ала. Я шагнул вперёд и встал между Розой и братом. Роза в испуге посмотрела на меня. - Отойди, Эдмунд! Я не хочу тебя убивать.
    
     - И не надо, - кивнул я, улыбнувшись. - Скажи, Роза, разве твой любимый обрадовался бы, если бы ты стала убийцей? Разве он хотел чтобы ты стреляла в других людей? Вспомни, как вы проводили время вместе? Вспомни, как он признался тебе что любит тебя? Разве этот человек стал бы требовать за свою жизнь чужие?
    
     - Нет, не стал бы, - Роза опустила револьвер. По её щекам текли слёзы. - Он... он не стал бы.
    
     - Роза, человеческая жизнь бесценна, ты сама мне об этом сказала, - продолжил я, подходя к ней и забирая оружие из её ослабевших рук. - Мне трудно поверить в то что возможно вернуть умерших. Но даже если это и так... Знаешь, твой любимый на самом деле жив. Он жив пока ты помнишь о нём, пока он есть в твоём сердце.
    
     - Эдмунд! - Роза посмотрела на меня заплаканными глазами и улыбнулась. - Тебе по-прежнему недостаёт веры...
    
     - Наверно ты права, - грустно кивнул я. Мда, слов нет. Какая же я сволочь.
    
     - Чёрт возьми, Роза, ты бесполезна! - прокричал Корнелло наконец-то выйдя из себя. - Ну ничего я сам избавлюсь от вас! От вас всех!
    
     Он отошёл назад и нажал какой-то рычаг. В туннеле что выходил в зал открылась какая-то заслонка и к нам стало что-то приближаться. Во тьме загорелись два огромных красных глаза и раздалось низкое рычание. Прищурившись я разглядел силуэт во тьме. Огромный силуэт, какой не принадлежит ни одному живому существу, которое я когда-либо видел.
    
     - Впервые встречаетесь с химерой? - спросил Корнелло торжествующим тоном. И куда только дел доброго Настоятеля?
    
     Перед нами появилось живое существо выше нас с Алом роста, с головой и передней частью туловища от льва. Задняя же принадлежала какой-то ящерице, судя по хвосту и чешуе.
    
     - Так вот на что способен Философский камень, - заметил Ал. - Похоже с пустыми руками тебе не победить, Эд.
    
     Ал сложил руки вместе и приложив их к земле создал копьё и кинул его мне. Я поймал и несколько раз прокрутил его вокруг себя, приноравливаясь к оружию. Оно было так себе. Похоже, Алу ещё работать и работать над алхимией созидания. Боюсь оно и одного удара этой твари не выдержит с такой-то паршивой кристаллической решёткой. А вот Корнелло был впечатлён алхимией брата.
    
     - Без круга преобразования? - он даже отшатнулся от перил, что ограждали балкон на котором он стоял. - Так значит ты не просто так Государственный Алхимик? Но вот твоему другу ничего не светит!
    
     Химера ударила меня и копье мгновенно раскрошилось на мелкие кусочки. Удар же пришелся в основном на ногу. Но тут уже было другое дело. Металл автоброни был на порядок крепче когтей бестии, а потому они сразу же сломались. Я же посильнее пнул левой ногой это животное. Корнелло аж сплюнул с досады. А химера обиженная на меня вновь атаковала. На этот раз она схватила своей пастью мою руку и намеревалась её сжевать. Правую руку. Последовал второй пинок. И опять в челюсть металлической ногой. В результате удара химера потеряла сознание. Глянув на свою одежду я пришел к выводу что куртку и рубашку придётся выбросить. Недолго думая я скинул их, оставшись в одних майке и штанах. Но они мне ещё послужат.
    
     - Металлическая рука и нога? Тебе просто повезло, шкет, - поначалу удивился, но затем быстро пришёл в себя Корнелло. - Жалкие дураки, пытающиеся воспротивиться воле Господа. Я сейчас отправлю вас к нему!
    
     Корнелло поднял свою трость и превратил её в пулемёт. После чего направил его на нас и начал стрелять. В ответ я сложил руки вместе и приложив их к полу вырастил между нами внушительную стену.
    
     - Ал, уходим, - прокричал я брату, одновременно подхватив розу на руки. Ал кивнул и поспешил создать для нас проход вместо запертого. Корнелло пробовал стрелять нам вдогонку, но его попытки провалились. Слишком уж толстую стену я создал.
    
     Выбравшись в коридор и раскидав охрану, мы бросились наутёк. Пробежав пару поворотов мы повстречали ещё охранников. Те встретили нас с бравадой на лице, а проводили с синяками на задницах. Вскоре мы скрылись... на колокольне. Убегать далеко и надолго я не планировал. Пора было начинать вторую часть марлезонского балета, полтора века назад бывшего очень популярным на приёмах в высшем свете Аместриса.
    
     - Эдмунд, так значит ты действительно Государственный алхимик? - Спросила меня наконец Роза. - Почему ты им стал?
    
     - Роза, помнишь я говорил что мёртвых не воскресить? - спросил я смотря на закат, пока Ал готовил громкоговоритель. После чего показал ей металлическую руку. - Я убедился в этом на собственном опыте, когда пытался вернуть нашу с Алом мать. Вот цена моей ошибки. Цена за то, что я возомнил себя равным Богу. Ты верно сказала, небеса покарают меня... Они уже покарали меня за мой грех. И теперь я пытаюсь искупить его. Я стал Государственным Алхимиком и теперь служу Аместрису, чтобы защищать его жителей.
    
     Легенда что я рассказал ей... Так сказать для друзей и брата. Лишь немногие знал что я могу применять алхимию без круга. И ещё меньше было тех, кто знал что я совершил преобразование человека. Ещё меньше было тех кто знал будущее нашей страны. Но так до сих пор и никому я не посмел рассказать об истинных моих мотивах о том, кем я являюсь на самом деле.
    
     - Эдмунд, ты сказал что пытался воскресить вашу с Алом мать... Получается, Альфонс твой брат? - спросила она меня наконец.
    
     - Да, это так, - кивнул я. - Прости что не сказал тебе этого сразу. Иначе ты бы просто испугалась меня.
    
     - Испугалась тебя? Но почему я должна пугать тебя? Ты хороший, добрый, отзывчивый человек! Почему я должна пугаться тебя?
    
     - Хм, действительно, почему? - задумчиво произнёс я. - Прости. Порой мне в голову приходят странные мысли. И я всех только больше запутываю. Ладно, оставляю вас тут, а сам попробую вывести Корнелло на чистую воду. Прости что приходиться разбивать твою веру, но иного выбора у нас нет.
    
     Оставив их наедине, я отправился в кабинет Корнелло и стал дожидаться его там. Пока ждал, снял ленту со лба, и повязал волосы обратно в хвост. Заодно включил и микрофон. Вскоре Настоятель сам прибежал сюда. Один.
    
     - Пацан, я разделаюсь с тобой! - прорычал он врываясь в свой кабинет. Я же сидел на столе, ожидая его.
    
     - Старик, хватит тут строить из себя крутого, - хмыкнул я. - Давай начистоту! Мне нужно знать секрет камня и я НЕ ХОЧУ звать сюда вояк. Простому лейтенанту вроде меня не дадут его исследовать и я останусь с носом.
    
     - Хм, весьма откровенно, - заметил Корнелло, закрывая дверь, заодно проверив чтобы нас не подслушали. - А как на счёт Золотого Алхимика?
    
     - Этот придурок? Ха, да он мне немало должен так что с удовольствием закроет глаза на мои шалости, - громко рассмеялся я. - Ох, Господин Корнелло, знаете как порой бывает сложно пробиваться 'из грязи в князи'. А уж когда ты находишься в немилости у начальства...
    
     - Хм, а у тебя есть деловая жилка, - также рассмеялся он. - Так чего ты хочешь?
    
     - Скажите для начала, Господин Корнелло, для чего вам философский камень? Ведь с ним у вас совершенно нет нужды в этой маленькой церквушке! Разве нет?
    
     - Церковь даёт мне паству, - оскалился Корнелло. Вот сейчас он был реально страшный. - А они в свою очередь готовы отдать за меня свои никчёмные жизни. Сильнейшая непобедимая армия, которая не боится смерти! Только представь! За пару лет я смогу захватить всю страну! И всё благодаря Философскому камню и глупым прихожанам. Мне нравится твой подход к делу. Вставай на мою сторону, Эдмунд Нотингем. Я видел, ты отличный алхимик который не уступает Золотому алхимику Альфонсу Элрику. Вместе с тобой мы сможем завоевать эту страну!
    
     - Хмм, заманчивое предложение. Вы тоже неплохо ведёте дела, Господин Настоятель, - ответил я и рассмеялся. - Неплохо, но вы по-прежнему остаётесь дилетантом. Третьесортным алхимиком-недоучкой.
    
     - Что это значит? - возмутился тот. В ответ я показал ему выключатель микрофона. Тот посмотрел на него, на микрофон под ноги и у него отвисла челюсть. - К-как же так? Когда? Когда ты его включил?
    
     - В самом начале, - невозмутимо ответил я, глядя на него даже с укором, как обычно смотря на нашкодивших детей. - Тебя всеее слышали!
    
     - Что ты наделал?! - проорал он. - Чёртов пацан!
    
     Корнелло уже поднял трость. Видимо собирался вновь превратить её в пулемёт, но я навёл на него револьвер, который всё ещё был у меня. Увидев направленный на него ствол, Корнелло остановился.
    
     - Вы поосторожнее с камушком-то, Господин Корнелло, а то пораниться легко, - мило улыбаясь, ответил я. Корнелло зло сверлил меня взглядом. - Кстати, Настоятель, когда я сегодня представился Розе, я назвался не настоящим именем. Поэтому позвольте исправить это упущение и сказать вам мой настоящее имя.
    
     - Настоящее имя? - недоумённо спросил Корнелло. Он даже опустил руки. Я опять улыбнулся, но уже более зло и достал из кармана серебряные часы.
    
     - Да, мои настоящее имя и звание, - медленно повторил я, снимая очки. Теперь во мне можно было без труда узнать меня самого. И Корнелло это удалось. - Я Бригадный Генерал Эдвард Элрик, Государственный Алхимик Аместриса по прозванию Стальной. Более известный под именем Жнец. Но считайте что за вами пришёл сам Дьявол!
    
     Настоятель, до этого пышущий силой, величием и властью резко сдулся, а в его глазах застыл ужас. Резко сблизившись с ним, я сбил его с ног и снял с его руки кольцо с камнем.
    
     - Вы арестованы, Господин Корнелло, - сухо произнёс я. - За попытку Государственного Переворота. Советую вам подумать над тяжестью совершенного преступления. А теперь, следуйте за мной.
    
     Выведя его из кабинета, я провёл его к выходу из Храма, а затем и к полицейскому участку. По пути на меня косились, но никто не посмел остановить меня. Репутация - вещь великая. Особенно когда тебя знают как едва ли не самого страшного человека.
     Отведя Корнелло в полицейский участок я велел не спускать с него глаз. Заодно дал радиограмму в Восточный штаб. Велев прислать следственную группу. Конечно, я не питал иллюзий относительно этого дела. Уверен, скоро вместо 'самозванца', появится настоящий 'Настоятель Корнелло'. И тогда Лиор запылает.
     После полицейского участка я направился к Алу, который должен был ждать меня возле вокзала. Он там и был вместе с Розой. Девушка была подавлена.
    
     - Он сказал что вернет его... - дрожала она.
    
     - Осознай, наконец, мёртвых не вернуть, - вздохнул я, и подойдя к Розе просто обнял девушку. - Помни что я тебе сказал, твой возлюбленный жив в твоём сердце и он точно не хотел бы, чтобы ты плакала. Все люди рано или поздно умирают. Мы же должны просто принять это и идти дальше. Но мы не должны забывать про тех, кто умер.
    
     - Эдмунд... Нет, Эдвард, спасибо тебе, - плача сказала Роза. - Не знаю смогу ли я когда-нибудь успокоиться, но... Ты действительно хороший. Пусть тебя и называют 'Дьяволом во плоти'. Ты сказал что я испугаюсь тебя, но... я не боюсь тебя. Больше не боюсь. Ведь ты спас меня.
    
     - Как и Корнелло? - попытался я пошутить. Неудачно.
    
     - Нет, - мотнула головой Роза и стала успокаиваться. - Нет, ты мне действительно помог и рассказал только правду. Ну разве что кроме своего имени. Спасибо тебе...
    
     Внезапно Роза поцеловала меня и убежала. По её щекам текли слёзы. Да сегодня был день потрясений для неё. Сможет ли она с ними справиться с ними, я не знаю. Возможно потом она даже пожалеет об этом поцелуе. А если нет... Пусть он хотя бы согреет ей сердце.
    
     - Брат, это ведь был твой первый поцелуй! - заметил Ал, в шоке глядя вслед девушке. - Эх, наверное я никогда не пойму женщин.
    
     - И не надо, - махнул я рукой. - Эта та загадка которая навсегда должна остаться таковой чтобы привлекать нас, мужчин. Что касается поцелуя... У тебя плохая память! Я же целовался с Уинри. Забыл?
    
     - Но, это когда было, брат! - возмутился Ал. - И потом, я тоже целовался с ней!
    
     - Угу, и со мной тоже, - усмехнулся я в ответ. - Идём, а то поезд уедет без нас.
    
     - Подожди, Эд...
    
    
    
    
Химеролог
    
    
    
     Вернувшись обратно в Восточный Город, я сразу же отправился в Штаб. Нужно было поставить в известность Мустанга о подробностях событий в Лиоре. Может он и успеет уладить конфликт до прибытия войск Центра, но что-то я сильно сомневаюсь в этом. Наверху точно не будут сидеть без дела и точно попробуют обернуть волнения в Лиоре в свою пользу.
    
     Глядя на философский камень и вспоминая эти слова Корнелло, я думал о том, как использовать имеющиеся у меня сведения к своей пользе. 'Сильнейшая непобедимая армия, которая не боится смерти!' Хотя я впервые услышал эти слова от Лже-настоятеля, я догадываюсь, кто ещё сможет предложить мне такое. Определённо, философский камень и в особенности эта простая фраза, произнесённая в запале Корнелло, будут весомыми аргументами, чтобы я смог протиснуться на самый верх.
    
     Едва войдя в здание штаба, я отправил Ала в столовую, обедать. Сам же направил свои стопы в кабинет Мустанга. С полковником я хотел поговорить наедине без брата. Не стучась, я вошёл внутрь. Внутри, как и всегда работа кипела. За огромным столом посередине кабинета, заваленном различными бумагами, сидели подчинённые полковника и работали. Брэда, Хавок, Хоукай, Фарман, Фьюри. Ещё одного я не знал. Но это и не удивительно.
     С тех пор как меня назначили командармом, мне стало трудно вести часть дел, что я вел раньше на Востоке. Себе я оставил только мелочь вроде казенных предприятий. И то, там были мои заместители. Так что весь контроль с моей стороны сводился лишь к просмотру отчетов. Которых, правда, было море. И так каждый месяц. Поэтому на Востоке всем практически заправлял Мустанг.
    
     - Черт, полковник опять не сдал свои отчеты! - ворчал Брэда. Да, это была особенность Мустанга, скидывать дела, которыми он не хотел заниматься на подчинённых. Сам так поступаю, гы-гы. Так, а меня по ходу дела даже не заметили. Тихо пристраиваюсь на диван, что стоит у стены, и начинаю наблюдать за тем, как другие работают. - Эй, Хавок, возьми у меня половину!
    
     - У меня, знаешь ли, тоже немало! - проворчал он. - Хм, а это кто?
    
     - Лейтенант Йоки, - ответил Фарман, мельком взглянув на дело, что держал в руках Хавок. У Фармана отличная память, потому Мустанг выхватил его себе в подчиненные, опередив меня. Гад! - Жалкий негодяй, который хотел нажиться, прибрав к рукам Угольные шахты Юсвела. Дело трёхлетней давности, но его так и не поймали. Его злоупотребления тогда раскрыл Эдвард Элрик, а после Йоки сбежал и теперь скрывается.
    
     - Лейтенант Йоки. Да я помню это дело, хотя прошло уже порядочно времени. А его, получается, ещё не поймали? - размышлял я, вспоминая, что я помню, пока Фарман пояснял суть дела Хавоку. - Хм, кажется, потом он будет 'тусоваться' со Шрамом. Со Шрамом... А если подумать, несколько нападений на Государственных Алхимиков уже было. Но если так, то скоро он может объявиться и тут. Если уже не объявился. Ведь кроме меня и Ала тут ещё полковник... - тут я, наконец, вспомнил мысль, что у меня давно вертелась в голове, но никак не хотела оформляться более чётко. Хотелось хлопнуть себя по лбу, но я сдержался. - Чёрт, я идиот, как я мог упустить Такера! Химера понимающая человеческую речь... Хм, как же, как же. Надо будет поговорить с Роем по этому поводу. По идее тот не должен ещё использовать свою дочь, но... Чёрт, хотя бы девочку спасти. Может я и сам урод, но хотя бы не конченный.
    
     - Чёрт, так получается это - 'висяк'? - недовольно заворчал Хавок. - Чёртов полковник!
    
     - Сержант Фьюри, что с радио? - спросила Хоукай, оторвавшись от бумаг. Дело в том, что Каин Фьюри до сих пор возился со своим аппаратом, и он ни в какую не хотел работать.
    
     - Приёмник полетел, пока не заменим... - вздохнул сержант. Да, с таким старьём... Мустанг жлоб. Так издеваться над своими людьми...
    
     - Так в чём проблема? Пиши заявление, а старший лейтенант выбьет тебе новую рацию, - влез я, поднимаясь с дивана и подходя к Фьюри. - Не понимаю, как вы ещё работаете с таким старьём, сержант Фьюри?
    
     - Г-Генерал Элрик? - окликнули меня все. Да, а какие удивленные-то лица, прямо картинка, глаз радует. Разве что новичок не узнал меня без формы. Ну да, одно дело, когда перед тобой кто-то в форме, а другое - в повседневной одежде. Другая одежда у меня пришла, к сожалению, в негодность по независящим от меня причинам. Тут взяла слово Хоукай, как старшая. - Но разве вы не в отпуске, Генерал?
    
     - Уже прознали? Быстро же, - хмыкнул я. Да, когда дело касается начальства, подчинённые об этом узнают быстрее самого начальства. Это мы генералы обо всём узнаём в самую последнюю очередь. А вот штабные лейтенанты - в первую! - Да, я в отпуске. Вот только его пришлось прервать на пару дней из-за происшествия в Лиоре.
    
     - Мы слышали, - кивнула старший лейтенант. - Доложить о вас полковнику?
    
     - Не надо, я сам. Сделаю ему приятный сюрприз, хе-хе-хе, - хищно рассмеялся я, беря в руки маркер и бросая взгляд в сторону двери в его кабинет. - Он ведь как всегда спит, пока вы тут работаете?
    
     - Бригадный Генерал Элрик, Прошу вас не надо, - попыталась остановить меня Хоукай, видя то с какой решимостью я иду в кабинет к Рою вершить 'справедливость'. Пришлось остановиться и вернуть маркер на его место, в стаканчик на столе.
    
     - У вас совсем нет чувства юмора, старший лейтенант Хоукай, - вздохнул я. - Вам надо быть по жёстче с Мустангом, а то он и дальше будет вас эксплуатировать.
    
     - Простите, Господин Генерал, но разве вы сами... - аккуратно начала Хоукай, на что я рассмеялся.
    
     - А мне можно, я - генерал, - ответил ей я довольным тоном и направился к Рою. - Это называется 'политика двойных стандартов', старший лейтенант Хоукай. Запомните, может пригодиться.
    
     Отворив дверь в кабинет Роя, я столкнулся с ним самим взглядом. Похоже, сюрприза не будет. Вон какая рожа недовольная. Поди, половину нашего разговора слышал.
    
     - Бригадный Генерал Элрик? Чем обязан честью видеть вас? - спросил он официальным тоном, на который я поморщился.
    
     - Вот только не надо быть настолько официальным, Рой, - покачал я головой, проходя и садясь на диван. - Будь проще, и к тебе потянуться люди.
    
     - С тобой будешь, - буркнул он, откидываясь в кресло. - Лиор - твоих рук дело?
    
     - Можешь не благодарить, - махнул я рукой. - Считай это услугой, за которую я возьму в согласии со стандартными расценками.
    
     - И ты ещё меня называешь мелочным, - усмехнулся Рой.
    
     - Мелочным? - удивился я. - Рой, вообще-то я предотвратил государственный переворот и раскрыл заговор. А это - не мелочи. Впрочем... К чёрту Лиор. Это теперь не мои проблемы.
    
     - Да, теперь они стали моими, - кивнул Рой и тяжело вздохнул. - Ну, вот за что мне всё это? Жил себе, не тужил. Пришёл Элрик и всё опошлил.
    
     - Кстати, Рой, спешу обрадовать, что в Лиоре я нашёл философский камень, - я показал кольцо Мустангу. Тот мгновенно подобрался и аккуратно взял артефакт, чтобы посмотреть поближе. - Учти, это вещьдок, так что не сломай.
    
     - Если это настоящий философский камень, он не сломается, - со знанием дела заметил алхимик, с сомнением глядя на меня. Видимо что-то начал подозревать, раз я так заговорил.
    
     - А если копия с некоторыми свойствами настоящего? - спросил я, подтверждая его сомнения. - Поэтому не вздумай его использовать. Просто опиши и составь акт. После передашь его тем, кого пришлет Фюрер.
    
     - Так это подделка или настоящий камень? - спросил меня Рой.
    
     - Я не знаю. Поэтому и говорю тебе не использовать его. Пусть он сломается не у нас в руках. Но, если ты хочешь, я могу подписаться, что этот камень обладает свойствами философского, - с этими словами, я достал заранее подготовленный рапорт и протянул его полковнику. Тот стал быстро просматривать его.
    
     - Хорошо, - кивнул Рой, когда закончил ознакомление с моим рапортом. - Ладно, спасибо тебе, что разобрался с этим Корнелло. Я думаю, наши ребята смогут удержать горожан.
    
     - Если только не вмешается Центр, - кивнул я. Мустанг на меня странно посмотрел, но ничего не возражал. - Кстати, Рой. Представляешь, этот дилетант Корнелло при помощи камня смог создать неплохую такую химеру. Нет, куда только катиться мир.
    
     - Химеру? - удивился Рой, а затем призадумался. - Чего ты хочешь?
    
     - Скажи, у тебя случайно нет знакомых специалистов в этой области? - спросил я его. - Если возможно, то пусть это будет Государственный алхимик.
    
     - Когда это тебя стала интересовать эта область знаний? - усмехнулся Рой, но я серьёзно на него посмотрел и он осёкся. Посмотрев на моё лицо, он вздохнул и стал рыться в столе. Оттуда он достал тонкую папку. - Опять будешь перетягивать у меня людей?
    
     - Да упаси бог! - я аж поднял руки вверх. Рой испытующе посмотрел на меня, будто я у него что-то украл.
    
     - Ну, хорошо, есть у меня один алхимик, - сдался он, и я торжествующе улыбнулся. - Хм, похоже, ты и так в курсе, но... Ладно, его зовут Шу Такер. Сшивающий Жизни Алхимик.
    
     - Сшивающий Жизни Алхимик? Мда, у Фюрера как всегда нет вкуса, - потянулся я и, подойдя к столу, взял протянутую мне папку. Там было дело этого Такера. Я быстро нашёл интересующие меня моменты. В деле говорилось, что два года назад от него ушла жена, и он остался с дочкой Ниной один. Также в деле был его адрес. - Хм, так значит, два года назад он смог сделать химеру способную понимать человеческую речь. И за это его сделали Государственным Алхимиком. Так. Единственное что она сказала: 'Я хочу умереть', после чего отказалась принимать пищу и умерла. Хм, хм, хм. Как интересно, аж мурашки по коже. Но... Рой, в этом деле нет подробностей того, как Такер совершил это преобразование.
    
     - Ну, ты можешь съездить к нему, - предложил он. Я состроил хорошую такую мину, отчего Рой вздохнул. - Ладно, я сведу вас.
    
     - Отлично, когда? Учти, в городе я буду ещё дня четыре, так что, чем раньше, тем лучше, - я так и пылал энтузиазмом.
    
     - Чем раньше, тем лучше, да? - повторил Рой, что-то прикидывая. Затем он посмотрел на часы и поднялся. - Ладно, поехали прямо сейчас, чего время терять.
    
     - Подожди, надо забрать Ала из столовой, - остановил его я на выходе из кабинета.
    
     - А почему ты его сюда не привёл? - осторожно спросил он, остановившись.
    
     - Потому что тогда он не смог бы поесть, - ответил ему я, выходя из кабинета. Его подчинённые тут же притихли. - И вообще, ты так эксплуатируешь моего любимого маленького братишку, что на него больно смотреть, кожа да кости. У тебя нет сердца! Шучу.
    
     - Эд... Гррр, - прорычал он, но промолчал.
    
     - Так, ладно, народ, работайте, а я пока украду у вас вашего любимого полковника, хорошо? - обратился я к его подчинённым. Те закивали, и мы вышли из кабинета. - Кстати, Рой, для Такера, я - Эдмунд Нотингем, помощник Золотого Алхимика.
    
     - Кхм, твоё дело, - пожал плечами Рой.
    
     Подхватив по пути Ала, который как раз закончил обед и уже собрался искать у меня в кабинете Мустанга, мы втроём, не считая водителя, отправились 'в гости' к Такеру. По пути мы предупредил его о конспирации и предупредил, что, возможно, начинать беседу придётся ему. В крайнем же случае вмешаюсь я. Впрочем, узнав, куда и зачем мы едем, Ал сам загорелся идеей. Он так и не оставил надежду помочь мне, с моими 'потерянными' рукой и ногой.
     Пока ехали, я успел 'замаскировался' также как и в Лиоре. Жил алхимик не очень-то и далеко от Штаба Восточной Зоны, а потому мы уже спустя четверть часа стояли под его дверью и Рой звонил в колокольчик. Хоть нет, это скорее колокол. Или всё-таки колокольчик? Небольшой, больше смахивающий на рынду, только на полтона-тон выше. Пока мы ждали когда нам отворят дверь, была возможность осмотреть 'домик' в котором квартировал алхимик. В том, что здание числится на балансе армии, я не сомневался. Его выдавали размеры. Огромный. Наш дом в Ризенбурге по сравнению с ним - сарай.
    
     - Вууу, - услышал я чей-то низкий вой, и надо мной нависла тень. Нападения в эту секунду я никак не ожидал, а потому оказался на тротуаре, погребённый под слоем шерсти. Со стороны моих спутников я услышал сдавленные смешки, которые прекратились, едва дверь открылась.
    
     - Ой, сколько у нас гостей, - раздался девчачий голосок.
    
     - Нина! Пса надо держать на поводке! - окликнул её мужской голос. С ним я был полностью солидарен в этом вопросе. Если меня так каждый раз будут 'хоронить' домашние питомцы, я никогда не вырасту. Так, надо выбираться из-под этого коврика, а то неизвестно что обо мне подумают. Наконец я выбрался и смог рассмотреть хозяина дома. Мужчина чуть за тридцать, светло каштановые короткие волосы. Легкая небритость. Круглые очки. Простая одежда, должно быть домашняя. Сходу так и не определишь что перед тобой - Государственный Алхимик.
     Такер провёл нас в дом. Там царил 'лёгкий беспорядок'. Ладно, будем откровенными, в хлеву и то чище! Пока он расставлял чашки с чаем, мне почему-то вспомнился анекдот про разницу между мужским и женским общежитием. И он тут расти ребёнка? Где служба опеки? Ах да, такой службы в Аместрисе нет. Мысленно сделал пометку создать её впоследствии, когда приду к власти. Пара очков популярности лишними не будут.
    
     - Прошу простить меня, с тех пор как ушла жена в доме вечный кавардак, - извинился он перед нами.
    
     - Угу, ушла, - подумал я. - А может быть это ты её 'ушёл'?
    
     - Ну, что ж, рад знакомству, Альфонс, - произнёс он, сев за стол напротив нас и поставив руки домиком перед собой. - Я - Сшивающий Жизни Алхимик, Шу Такер.
    
     - Он интересуется биологическими преобразованиями, поэтому хотел взглянуть на твои исследования, - Мустанг указал на Ала, который сидел между нами.
    
     - Не вижу преград для этого, - ответил Такер. Ал обрадовался, а я ждал подвоха. И алхимик не обманул. - Только... Если хочешь узнать чей-то секрет, сперва раскрой свой. Это традиция алхимиков. А для начала, скажи, откуда такой интерес к биологическим преобразованиям?
    
     Ал посмотрел на меня. Да, вот он тот самый случай когда, пожалуй, придётся отвечать мне.
    
     - Господин Такер, это всё из-за меня, - я решил взять всё в свои руки. Разговор слишком ответственный. Не то чтобы я не доверял брату, просто я знаю, о чём надо говорить с Такером. - Мы с Алом друзья детства. Я, он, его старший брат. И вместе мы изучали алхимию. Но если братья Элрики никогда не нарушали запретов алхимии, то я...
    
     Я сделал паузу, а затем выйдя из-за стола снял куртку, а затем водолазку, обнажившись по пояс. Теперь Такер мог отчётливо видеть автоброню вместо моей правой руки.
    
     - Моя левая нога тоже протез, - продолжил я.
    
     - Что случилось? - спросил Такер. По тому, как он нахмурился, было видно, что ему жаль меня. - Почему ты потерял руку и ногу?
    
     - Возомнил себя равным Богу, - тяжело вздохнув, ответил я, одеваясь и садясь обратно. - Человеческое преобразование. Я просто хотел вернуть мать.
    
     - С-сколько тогда тебе было лет? - сглотнув, спросил Такер.
    
     - Десять, - ответил я и покосился на брата. Хотя тот и сидел спокойно, я чувствовал, что ему очень больно. - Ал тоже тогда исследовал этот вопрос, но я успел раньше него. Поэтому он остался цел. Полковник Мустанг помог нам в трудную минуту, а Ал стал Государственным Алхимиком чтобы вернуть мне руку и ногу.
    
     - Эдмунд по сути спас меня, сунувшись туда раньше, - вздохнул Ал. - Если бы мы знали раньше, сколько опасностей в себе это таит. Если бы только не нарушили запрет.
    
     - А как же твой брат, Альфонс? Ведь он тоже Государственный Алхимик, - закономерно спросил Такер.
    
     - Брат... Мой брат очень тяжёлый человек, Господин Такер, - ответил Ал. - Конечно, возможно он бы помог нам, но... Во-первых мы не хотели чтобы он слишком переживал о нас. Поэтому он до сих пор не знает правды. Думает, что это был несчастный случай. А во-вторых...
    
     - То, что я совершил - преступление, - продолжил я вместо Ала. - Зная Эдварда, могу с уверенностью заявить что, узнав правду, он тут же ринется выяснять как мне помочь. И, боюсь. Моя тайна всплывёт.
    
     - Хотя он того и не показывает, Генерал Элрик - слишком эмоциональный человек, - продолжил Мустанг. - Хотя он и был известен в Ишваре как Жнец, тем не менее, он никогда не трогал женщин, стариков и детей. А однажды даже вывел тайными тропами большое количество беженцев из региона. Хотя если эта информация всплывёт...
    
     - Я всё понял, - кивнул Такер. В его глазах была искренняя жалость. - Да, вам пришлось многое пережить. Особенно тебе, Эдмунд. Не знаю, поможет ли вам это, но я покажу вам свою лабораторию.
    
     Такер действительно показал нам свою лабораторию, а после и библиотеку, разрешив ей свободно пользоваться. После чего Мустанг заявил, что ему пора возвращаться, а за нами он пришлёт кого-нибудь вечером.
     Мы с Алом углубились в изучение книг. Но... не знаю как для брата, а для меня большая часть этих книг... Скажем так, я давно перешёл на иной уровень. Конечно, просматривая их, я находил весьма интересные идеи и их реализации, но всё это было слишком конкретизировано. Было видно, что их писали опытные алхимики. Но, к сожалению, ремесленники, а не творцы. Всюду упускалась из виду общая картина. Часто можно было встретить лишние детали.
     'Если хочешь узнать чей-то секрет, сперва раскрой свой'. Да, это правило действительно в ходу среди алхимиков. Вот только как раз из-за него алхимия как наука развивается очень медленно. Если бы не усилия государства, мы бы до сих пор не умели совершать элементарных преобразований. Удивительно как алхимики вообще не выродились? Хорошо хоть они не применяют этого правила к своим ученикам, а то был бы вообще полный финиш.
     Они. Да, я, действительно начиная разделять себя и обычных алхимиков. Как я сказал Розе? Алхимики ищут Истину. А я её давным-давно нашёл. Поэтому сейчас у меня совершенно иные цели. Алхимия для меня всего лишь средство, а не смысл жизни.
    
     Спустя примерно пару часов чтения, когда вокруг меня скопилась порядочная горка книг, я услышал детский смех. Нина. Похоже, она всё-таки решилась подойти к незнакомому 'братику' и теперь отвлекала Ала от 'важного' занятия. Усмехнувшись, я дочитал описание и результат последнего эксперимента, что меня заинтересовал в той книге, что была у меня в руках, и решил немного размяться. Так я познакомился с Александром. Вернее, наконец-то узнал, как зовут этого пса.
     День прошёл довольно быстро. Я даже показал Нине пару основ алхимии. Но вскоре пришла пора расставаться, так как за нами приехал Хавок. Должно быть о моей 'конспирации' его предупредил Мустанг, так как лейтенант смог сохранить невозмутимый вид, когда увидел, как я был вновь 'погребён'. Кстати, перед уходом Хавок 'предупредил' Такера что скоро ему предстоит сдавать отчёт. А вот лицо Такера в этот момент... Мда, похоже, ему действительно сдавать нечего. Но не думаю, что он сегодня попытается что-то сделать с дочерью. В крайнем случае, я всегда могу подкорректировать процесс. Не думаю, что создание химер сильно отличается от биологического преобразования тела, которое я применял при модификации моего тела. Тем не менее, я решил уже на следующий день поговорить с Такером на чистоту.
    
     - Генерал, это действительно вы? - спросил он, сидя уже в машине.
    
     - А что не похож, Джин? - вздохнул я. - Я может и чудовище, но пока ещё выгляжу как человек.
    
     - Брат! - мне отвесили подзатыльник. Мне. Государственному Алхимику! Генералу! Жнецу! Дьяволу во плоти! Отвесил подзатыльник собственный брат. Младший. Куда катиться мир?
    
     - Хочу тортик, - объявил я. - Так, давай Джин вези нас туда, где самые вкусные тортики. Я угощаю!
    
     - Но сэр... - попытался он возразить мне. Как же, мне возразишь... Возражалка не отросла!
    
     - Не 'сэркай' мне тут, - фыркнул я. - Я - Генерал! Чего хочу, то и ворочу... Кхм, то есть действую в интересах Государства. Так что сейчас я для тебя Эдмунд Нотенгейм, гражданское лицо ста шестидесяти сантиметров роста, друг детства Золотого Алхимика Альфонса Элрика. Всё, поехали, давай. Тортик, жди меня!
    
     Хавок посмотрел на меня как на психа, но всё-таки тронулся в кондитерскую. Тортик оказался вкусным, Ал был грустным, ну а Хавок - кислым.
    
     - Лейтенант, - сказал я, когда прощался с ним возле гостиницы. - Может по мне и не заметно, но мне всё-таки пятнадцать. И иногда мне просто хочется оттянуться как следует. Тем более что у меня отпуск. Так что если я вас обидел, извините.
    
     - Нет, это вы простите меня, Господин Гене... прости меня, Эдвард, - выдавил он из себя, наконец, на что я ободряюще улыбнулся. - Ты абсолютно прав, а я...
    
     - Вот только не надо терзать себя по пустякам, - хлопнул я его по плечу, отчего он пошатнулся. Рука у меня тяжёлая, металлическая. - А то с таким кислым лицом тебя девушки любить не будут.
    
     - Вот обязательно было по больному месту? - буркнул он.
    
     - Что, Мустанг всех увёл? - Хавок посмотрел на меня таким взглядом, будто у меня внезапно на голове появились рога. Ну, или нимб, не знаю. А вот Ал заметно покраснел. - Мда, а Рой ещё тот жеребец. Ну, не раскисай, Джин, уверен, и на твоей улице будет праздник. Главное не сдавайся!
    
     - Спасибо, Эд...
    
     А на следующий день состоялся мой разговор с Такером. Серьёзный разговор.
     Пока Ал по моей просьбе играл наверху с Ниной и Александром, отвлекая их, я спустился в подвал в лабораторию алхимика. Такер сидел за своим рабочим столом и сжимал голову руками. Для меня не составило труда понять, о чём он думает. Войдя внутрь, я подошёл к нему. При моём приближении, как и вчера, все химеры начали рычать. Должно быть, они чувствуют во мне философский камень. Или это просто моё воображение? Тем не менее, Такер услышал это и обернулся ко мне.
    
     - Эдмунд? Ты решил ещё раз посмотреть мою лабораторию? - удивился он.
    
     - Нет, - мотнул я головой и, взяв стул, сел на него, сложив руки на его спинке. С этой позиции я стал рассматривать моего собеседника. - Вы знаете, что это не выход?
    
     - О чём ты говоришь? - сделав вид, что не понимает, ответил Такер.
    
     - Господин Такер, вы ведь создали свою химеру два года назад, так? И тогда же получили звание Государственного Алхимика? - раз он не хочет ответить на прямой вопрос, обложим его со всех сторон.
    
     - Да, - ответил тот, ещё не понимая, что уже почти попал в мою ловушку.
    
     - А ваша жена... Она тоже ушла два года назад? - забил я 'последний гвоздь в крышку гроба'.
    
     - Да, - ответил Такер и вздохнул. - Ты догадливый, Эдмунд.
    
     - Нет, просто это слишком очевидно, особенно когда знаешь что искать, - мотнул я головой. - Ответьте мне на ещё один вопрос, Господин Такер. Что вы любите больше всего? Алхимию или свою дочь, Нину?
    
     - Я... - протянул мужчина и заплакал.
    
     - Вы слышите меня, Господин Такер? - позвал я его, когда он немного успокоился. Тот кивнул, по-прежнему пряча лицо в руках. Я снял очки и ленту, и вновь завязал волосы. - Когда я представился вам, я сказал вам неправду. Моё имя не Эдмунд, а Эдвард. И Ал не мой друг детства, а мой младший брат.
    
     - Что? - Такер резко поднял голову вверх и посмотрел на меня. В его глазах застыл страх. Я же достал серебряные часы и показал их ему.
    
     - Да, Я - Бригадный Генерал Эдвард Элрик, Государственный Алхимик Аместриса по прозванию Стальной, - Такер затрясся и, обхватив голову руками, стал качаться из стороны в сторону, причитая. - Успокойтесь, Такер. Я хоть и чудовище, но... по-прежнему выгляжу как человек, а значит, могу проявлять сострадание. Да-да, я не намерен арестовывать вас за убийство собственной жены. Скажу сразу, делаю я это не ради вас, а ради вашей дочери. Ни одно правосудие нельзя назвать справедливым, когда после его 'справедливости' остаются сироты. Нина любит вас. Поэтому ваша тайна останется в этой лаборатории.
    
     - Но, как же моё звание Государственного Алхимика? Если я не сдам отчёт... - запричитал он, но осёкся под моим взглядом.
    
     - Всё просто. Мы оформим ваш перевод под моё подчинение, - ответил ему я. - Вы, наверное, в курсе, что в Восточном городе работают лаборатории под моим патронажем? Так вот, среди них есть и медицинские. Вам как специалисту по химерам... Не морщитесь, я действительно считаю вас специалистом. Так вот, для вас там точно найдётся место. Главное - ваше желание. Вам даже не придётся покидать этот дом. Ну, так что вы ответите, Господин Такер?
    
     - Я... Я согласен, Господин Генерал! - Такер рухнул на колени и оперся на руки. - Я даже не знаю, как вас благодарить.
    
     - Отблагодарить меня очень просто, - ответил я. - Во-первых, приведите себя в порядок. Ваша дочь не должна узнать о нашем разговоре. А во-вторых... От своих работников я требую только честности и усердия. Для меня это лучшая благодарность. Если у вас будут какие вопросы, я всегда буду рад вам помочь. Если конечно у меня будет на это время. Учтите, я Очень занятой человек. А теперь, приводите себя в порядок и проведите, наконец, время с дочерью. Завтра я оформлю все бумаги и в обед мы с братом заскочим к вам. Обсудим с вами подробности касающиеся вашей новой работы.
    
    
    Прода 15/11/2014
    
    
Шрам
    
    
    
     - Стальной Алхимик Эдвард Элрик? - окликнули меня, стоило мне удалиться от дома Такера. Сегодня нам удалось основательно переговорить относительно условий его работы под моим началом. И теперь в благожелательном расположении духа, я шел в сторону гостиницы. Даже начавшийся дождь не разрушил моего хорошего настроения. Что же касается Такера... Не вижу причин ненавидеть его, а потому, пусть живёт. И вот теперь меня кто-то позвал. Нет, ничего удивительного в том, что меня узнают на улице, нет. Вот только стоило мне повернуться, как я понял, что спокойной беседы не получится. Ну, не настроен на неё этот человек.
    
     - А, это ты, Кешишь?! - не особо напрягаясь, ответил ему я. Кешишь на ишварском языке значит монах. И тот, кто стоял передо мной действительно был монахом. Воином-монахом, если точнее. В Ишваре мне довелось несколько раз с ним встретиться на поле боя, и всякий раз он в самый последний момент избегал смерти. Впрочем, стоявший передо мной мужчина, сейчас мало походил на ишварского монаха. Сейчас он был одет в обычные серые штаны, оранжевую куртку и крепкие ботинки. Его смуглое лицо было прикрыто тёмными очками, заодно скрывая его глаза и большой крестообразный шрам через переносицу. - Ты и в этот раз не скажешь мне своего имени?
    
     - Я отказался от него, - ответил он.
    
     - О, а вот это уже серьёзно, - удивился я. Действительно, для ишварца отказаться от имени, значит отказаться от прошлого. А это означает, что мой противник настроен лишь на месть.
    
     - Хватит разговоров, Эдвард Элрик, - сурово сказал он. - Я пришёл сюда от имени Господа, чтобы покарать тебя за совершённые тобой грехи. Ты несёшь ответственность за пролитую кровь моих братьев и...
    
     - Может, хватит? - ленивым тоном прервал его я. - Я понял, что ты хочешь убить меня. Ну, так, действуй, чего стоишь? Может быть, в этот раз у тебя точно получится победить меня?
    
     - Как всегда высокомерен, - ответил он мне и бросился на меня, вытягивая вперёд правую руку.
    
     Не медля, я уклонился в сторону, пропуская его вперёд. Но и он был не промах. Извернувшись, он вновь попытался схватить меня, но я вновь уклонился. С удивлением я отметил, что с последней нашей встречи, ишварит стал сильнее и быстрее. Наверное, гнев и жажда мести действительно придают ему сил. Вот только и я не стоял на месте. Я чётко видел все его движения и легко уклонялся от них. Конечно, можно было бы попробовать парировать их, но я не хотел рисковать раскрыться раньше времени. Так мы танцевали минут пять.
    
     - Хм, если ты ничего не придумаешь, то мы так будем до скончания времён прыгать, а я ещё поужинать сегодня хотел, - с укором произнёс я. На слово 'ужин' мой живот отреагировал соответственно, то есть урчанием. Вот только ответной реакцией ишварита была ненависть. Он ударил правой рукой по стене здания, прошла реакция разложения и стена стала разрушаться. Я вовремя отпрыгну, но он вновь начал разрушать, на этот раз дорогу под нами. Я вновь увернулся от летящих камней, но на этот раз ишварит атаковал уже меня. Как в замедленной съёмке я видел его руку, что двигалась к моему лицу. И я вновь уклонился, одновременно контратакуя и смещаясь в сторону, чтобы он не притронулся ко мне своей правой рукой. Разорвав дистанцию, я получил возможность немного отдышаться. Решив немного потянуть время, я указал на его правую руку. - А знаешь, это значительно уравнивает наши боевые возможности. Что это за алхимия? Кажется, ты останавливаешься на разъятии, я прав?
    
     Ишварец вновь посмотрел на меня с гневом в глазах. Да, такого уболтать будет трудно. Меня снова атаковали. Я снова уклонился. Ишварец начал уничтожать стены близлежащих зданий, а я уклонялся и от них. После чего всё повторялось вновь. Вот только не удивительно, что нас вскоре обнаружили полицейские, и в ишарита стали стрелять. Поняв, что он рискует быть окруженным, мой противник уничтожил покрытие дороги под нами, и мы с ним рухнули в канализацию, где продолжили сражение.
    
     - Может, прекратим, наконец, эту бессмысленную драку? - спросил я его, спустя ещё полчаса боя. Под землей я подкрепления дождусь нескоро и, похоже, ишварит решил воспользоваться этой возможностью. Увидев, что я вновь уклоняюсь от его ударов, он решил в который раз заняться уничтожением всего вокруг. Вот только это мне стало уже надоедать. Когда в меня в очередной раз полетели камни, я активировал алхимический круг на моей левой перчатке. Преобразование камня. Осколки, преобразованные в снаряды, полетели обратно в моего противника и зацепили его. - Знаешь, ты мне начинаешь надоедать. Ты такой же слабак, как и несколько лет назад. Ты смотришь на меня глазами ненависти и совершенно не хочешь замечать того, что у тебя под носом.
    
     - Что ты имеешь в виду, Эдвард Элрик? - спросил он меня. Неужели он меня, наконец, послушает?
    
     - Ты так и не понял, почему был уничтожен Ишвар, - ответил ему я, прислоняясь к стене. - Ты с головой ушел в месть и забыл, чему учил тебя ШиФу. Забыл, что значит быть ишваритом. Ты уверен, что, то имя, которое ты носил раньше, на самом деле принадлежало тебе? Мне почему-то кажется, что нет. Как и многие ишвариты, ты забыл учение Ишвары.
    
     - Откуда ты знаешь, что значит быть ишваритом! Ты аместриец, проклятый еретик! Вы пошли против Бога и он покарает вас!
    
     - Тоже самое произнёс и Рог Роа Кингу Брэдли, - вздохнул я, глядя на тёмные своды туннеля, а затем вновь посмотрел на ишварита. Тот уже опустил руки и просто смотрел на меня и слушал. - И где он сейчас? Ты никогда не думал об этой войне как твой ШиФу.
    
     - А ты убил его! И всех моих братьев! - вскричал он, но всё ещё сдерживался от того, чтобы напасть на меня. - Ты уничтожил Камс! Ты уничтожил Руку Ишвары! Там погибло почти сорок тысяч ишваритов из-за тебя!
    
     - Да, ты прав, - кивнул я. - Я действительно атаковал сердце вашего народа. Тридцать пять, почти сорок тысяч человек. И большая часть женщины, дети и старики. Многие считают этот эпизод печальной страницей моей биографии. Многие, но не я. Почему? Спросишь у ШиФу, когда с ним встретишься.
    
     - Он мёртв! - крикнул ишварит, бросаясь на меня. Я же, оттолкнувшись от стены, возле которой стоял, извернулся и, активировав печать на правой перчатке, преобразовал трубу, что была в канализации, и метнул в него большое количество ножей с близкого расстояния. Уклониться от некоторых из них он не смог, в результате чего оказался сильно ранен. На этом я не остановился и продолжил атаковать его. Теперь он не мог и помыслить об использовании своей правой руки, так как её тоже задело. Когда я ударил его последний раз, тот отлетел в стену и сполз на пол без сил. - Будь ты проклят! Будь ты проклят! Будь ты проклят!
    
     Я стоял рядом с ним и смотрел на него сверху вниз. В сумраке туннеля я видел, как по его щекам текут слёзы. Чувство бессилия. Так было и в тот раз. Камс. Цитадель Ишваритов и их сердце. Место откуда пошёл их народ. Храм, который уничтожил я. Вот только ишварит, что лежал сейчас передо мной, как и все аместрийцы, не знал правды о том, что там произошло. Он не знал правды о том, как один Государственный Алхимик, сжалившись над теми, кто был окружен в той крепости, вывел их оттуда по проложенному за одну ночь тоннелю, а затем скрыл следы, в одиночку уничтожив крепость. Ишваритам для спасения пришлось отказаться от наследия предков. Именно ШиФу, наставник этого бывшего монаха, помог мне убедить лидеров сопротивления пойти на мои условия и бежать. 'Весь мир находиться в животе Бога Ишвары'. Так гласит поговорка ишваритов. Они поняли, что не стоит цепляться за камни и песок. Народ - это не руины в пустыне, а люди готовые передать своё наследие детям. А этот ишварит пока что не в состоянии этого понять.
    
     Подойдя к нему, я вырубил, ударив рукояткой пистолета по затылку. Он - парень крепкий, выдержит. Подхватив его тяжеленное тело, я потащил его дальше по туннелю. За бой мы значительно сместились в сторону выхода из города, что было мне только на руку. Примерно через три километра я встретил тех, кого и ожидал тут увидеть. Ишварские беженцы, что жили в трущобах Восточного Города. Я наткнулся на какого-то старика и его внука. Отлично. Они как раз мне и нужны.
    
     - Йо, ребята, - позвал я их. Они обернулись на мой голос и застыли на месте. - Не поможете мне?
    
     - Военный? - не сказать что мальчишка, чуть младше меня, испугался, но бежать явно приготовился. Наивный. Захотел бы я их убить, сделал бы это, не сдвинувшись с места. А вот старик и ухом не повёл. По его глазам-щелочкам вообще ничего понять было нельзя.
    
     - Да, Я - Бригадный Генерал Элрик, Стальной алхимик, - представился я и показал серебряные часы. А вот теперь мальчишка испугался, но не убежал, лишь покосившись на своего деда. А тот... Вот блин, калач тёртый. Он вообще меня слышал? Ладно, его дело. - Мне неудобно как-то просить, но... Не могли бы вы позаботиться об этом парне? Он ишварит, как и вы. Только немного буйный. Устроил вот охоту на Государственных алхимиков. Ах да, ещё просьба, никому не слова об этом, а то у меня будут неприятности. Ну, разве что ШиФу. Надеюсь, он сможет усмирить его буйный нрав.
    
     - А ты всё также добр, Эдвард, - улыбнулся старик. - Помогаешь даже врагу.
    
     - Он не враг мне, как и ишвариты, - покачал я головой. - Просто заблудшая душа. Но... Мне кажется, что вы знаете меня?
    
     - Разумеется, - усмехнулся он. - Харад, этот военный именно тот, кто спас наш народ из Камы. Нашей обители ставшей нашей ловушкой. Именно благодаря ему мы живы, - мальчишка офигевал, а я морщился. Да я гордился тем эпизодом своей жизни. Но, в тоже время, понимал, что гордиться особенно мне нечем. Иди с миром, Эдвард. Мы позаботимся о нашем брате.
    
     - Полагаюсь на вас, - поклонился я ему. - И передайте моё почтение ШиФу.
    
     - Разумеется, - ответил старик, после чего я покинул их.
    
     ШиФу. После смерти Рога Роа, ставший духовным лидером своего народа. И в отличие от своего предшественника был из тех, кто придерживается мирного пути. Хотя когда-то он шёл по пути воина-монаха, со временем он понял, что сила решает далеко не всё. После того как в одном из районов Ишвара, моему отряду удалось захватить его в плен, я не стал выдавать его начальству. Вместо этого я вёл с ним продолжительные беседы, пытаясь понять культуру Ишвара. В то же время и сам ШиФу мог извлечь пользу из наших бесед, так как мне было что сказать ему. И по правде говоря, ШиФу был один из немногих, кто знал практически всю правду обо мне и будущем страны. Когда я открыл ему истинные причины войны... Не сказать что он одобрил мои методы, но он обещал мне поддержку когда придёт время действовать. Так среди своих 'врагов', я нашёл сильных союзников.
    
    ***
    
    На полпути от того места где я передал Шрама ишваритам, я остановился. В сумраке канализации сложно было что-то разглядеть, а фонаря у меня не было. Кажется, я подошел к тому месту, где закончился наш бой. А значит можно заняться сокрытием следов и прикрытием Шрама. Взяв порванную куртку ишварита, которую я забрал у него, я надорвал её ещё в нескольких местах. А затем, достав нож, полоснул себя по руке и обильно полил своей кровью. Было больно, но терпимо. А ещё приходилось сдерживать свою алхимию, чтобы рана не затянулась раньше времени. Закончив с курткой, я бросил её в воду. Через несколько километров поток вынесет её наружу. Её обнаружат уже в реке.
    А теперь настал мой черёд. Если я объявлюсь невредимым, то возникнут вопросы, почему я упустил Шрама. К тому же не хотелось бы, чтобы другие поняли, что я практически непобедим в ближнем бою. Козыри лишними не бывают. Лучше очередной раз показать свою слабость, чем лишить себя эффекта внезапности в самый ответственный момент. А значит, придётся наступить на горло своей гордости. Сняв китель, я изорвал его в клочья и измазал своей кровью. Главное не переборщить.
    После этого вытащив пистолет немного вернулся назад и стал отстреливать патроны, постепенно возвращаясь на место последней встречи. Закончив стрелять, я разрушил оружие при помощи алхимии. Теперь нужно было сделать ещё кое-что. С грустью взглянув на мою автоброню, над которой Уинри так усердно трудилась, я сложил руки и, активировав преобразование, также разрушил алхимией свой протез. Теперь никто не сможет заподозрить меня в неискренности. Нанеся себе несколько несильных ран ножом, я сломал его об стену и выкинул несколько обломков в воду. Всё, теперь я безоружен и ранен. А Шрам пропал.
    Оставалось последнее. Надо туннелем, кажется, не должно было быть зданий, а значит, пора выбираться с размахом. Активировав один из кругов, что всегда были со мной, я обрушил свод пещеры и выбрался наружу. Пройдя немного, я сел на землю и прислонился к стене. Всё-таки вымотался я за сегодня. И не сколько сражаться со Шрамом, сколько тащить несколько километров его бессознательную тушу.
    В этот момент ко мне подбежали полицейские. Расторопно. Со взрыва прошло не более пяти минут.
    
    - Сэр, Господин Генерал, с вами всё в порядке? - похоже, меня узнали.
    
    - Да, более менее, - кивнул я, открывая глаза. - Так, оцепите место происшествия и вызовите сюда полковника Мустанга.
    
    - Мы уже сообщили ему, сэр, - ко мне подошёл военный с погонами старшего сержанта. - Он уже в курсе и скоро пребудет.
    
    - Отлично, тогда... Я пока посижу немного
    
    - Сэр, у вас кровь идёт, вам нужно в госпиталь, - попытался он возражать. Я провел рукой по ране, на которую он указал. Действительно, текла. Должно быть, при взрыве, что я учинил, какой-то кусок кирпича случайно поцарапал меня. Но серьёзного ничего не было.
    
    - Мелочь, - махнул я головой. - Принесите лучше бинт.
    
    Сержант помог мне перевязать себя. Всё-таки с одной рукой это делать не очень удобно. Когда же мы закончили, на место происшествия прибыл Мустанг. А с ним оказались ещё и Маэс Хьюз, и Алекс Луи Армстронг. Должно быть, Шрам заинтересовал разведку, раз они явились сюда.
    
    - Эд! - неужели Мустанг волновался. Ребята мигом окружили меня. Полковник тут же начал со мной носиться как курица-наседка. Хьюз же, видя, что его помощь на этом фронте не требуется, мигом принял командование и начал отдавать приказы. Здесь он на своём месте, потому мешать ему никто не думал. Улицу быстро оцепили, а кто-то стал спускаться в завал.
    
    - Без паники, Рой, - остановил я разошедшегося Мустанга. - Может я и ранен, но пока ещё жив.
    
    Вскоре мы перебрались обратно в штаб, так как вести задушевные разговоры под проливным дождем не способствует улучшению здоровья. Доктор обработал мои раны, заверив что ничего серьёзного. Китель пришел в негодность, и я его просто скинул. Лейтенант Хоукай, заметив, что довольно прохладно, раздобыла мне теплое одеяло и укрыла меня им. И теперь усевшись в кресле возле камина, в одном из кабинетов я пил горячий чай. Со мной в кабинете были Мустанг со своими людьми, Маэс Хьюз, майор Армстронг и мой брат.
    
    - Так что произошло? На тебя напал Шрам? - спросил меня, наконец, Мустанг.
    
    - Шрам? Хм, вот как вы его называете, - задумчиво протянул я, вспоминая моего сегодняшнего противника. - Мда, в принципе ему подходит. Подполковник Хьюз, так что такого сделал это Шрам, что вы с майором Армстронгом притащились ради него в Восточный город?
    
    - Были совершены нападения на Государственных алхимиков, - серьёзно глядя мне в глаза, ответил Хьюз. - Десять по стране и пять в Централе. Разумеется сюда была привлечена разведка. Последний случай произошёл четыре дня назад, когда был убит Бригадный Генерал Баск Гран. Подозреваемый - высокий мужчина с крестообразным шрамом на лице. Отсюда его прозвище. Сегодня же он напал на тебя. И, если честно мы удивлены, что ты жив.
    
    - Ну, спасибо, Хьюз, - надулся я и отвернулся к огню. - Я, между прочим, в бою получше Грана буду.
    
    - Мда, извини, Эд, - потупился Хьюз. - В общем, узнав, что человека со шрамом видели на центральном вокзале, садящимся на поезд до Восточного города, мы сразу же выехали сюда. Хотели предупредить об опасности вас с Мустангом.
    
    - Угу, а про такое изобретение как телефон забыли? - вопросительно посмотрел я на него. - Ладно, проехали. Так что ты хотел узнать у меня относительно этого 'Шрама'?
    
    - Ты ведь сражался с ним довольно долго, - произнёс Хьюз и посмотрел в свой блокнот. - Мои люди проверили все места, где вы вдвоём 'прошлись'. В общем, километр по туннелям, а до этого столько же по улицам города. И везде разрушения.
    
    - Пострадавшие есть? - поднял на него взгляд.
    
    - Нет, пострадавших нет, - ответил Мустанг. Я посмотрел на него и кивнул. Отрадно слышать.
    
    - Лейтенант Хоукай, а сделайте мне ещё чайку? - попросил я подчинённую полковника. Она кивнула и налила мне ещё чаю, благо в кабинете был и самовар, и чайник с заваркой. Добавив себе сахару и лимона, я отпил обжигающий напиток. После чего вновь посмотрел на Хьюза. Тот не спускал с меня глаз. - Маэс, чего ты меня так сверлишь взглядом? Хочешь услышать подробности нашего боя? Что ж, пожалуй, рассказать можно. Только ничего особенного и не произошло.
    
    Я рассказал в подробностях, как мы сражались. Рассказал, какие приемы использовал я, а какие он.
    
    - Кстати, в бою он использует алхимию, - заметил я и все внимательно посмотрели на меня. - Если говорить точнее, он останавливается на втором этапе.
    
    - На втором этапе? - переспросил Хьюз.
    
    - В любом алхимическом преобразовании присутствуют три этапа, - пояснил полковник Мустанг. - Осознание, разъятие и созидание. Но если Эдвард говорит, что Шрам останавливается на втором, значит...
    
    - Да, он специализируется на чистом разрушении, - кивнул я. Потянувшись к столику, что стоял рядом со мной, я взял из вазочки на нём сушку и сжевал её. С чаем пошло великолепно. Я поплотнее укутался в одеяло, нежась в тепле. - Разрушение. В принципе... Мда. Хьюз, а ты не выяснил кто он? Вы уже давно по нему работаете, неужели не смогли установить его личность?
    
    - Нет, - покачал головой подполковник и перевёл взгляд на Армстронга.
    
    - Мы внимательно проверили все свидетельские показания, - продолжил майор. - Все случаи, а некоторые даже перепроверили повторно. Мы проработали все возможные варианты, но мы так и не смогли установить ни его лично, ни его имени, ни его возраста, ни того откуда он.
    
    - Ясно, - кивнул я и улыбнулся. - Но всё равно, вы провели замечательную работу, майор. Хм, что ж, пожалуй, вам повезло. Дело в том что я давно знаю того человека, с кем сегодня сражался.
    
    - Что? - вот что значит удивить.
    
    - Брат, ты знаешь этого человека? - спросил меня Ал. Я посмотрел на брата и вздохнул. Похоже, придётся при нём раскрывать неприятные подробности моего прошлого. - почему ты на меня так смотришь?
    
    - Эх, Ал, не хочу я рассказывать этого, просто не хочу, - вздохнул я, кутаясь. - Слишком неприятно. Я, конечно, чудовище, но у меня тоже есть чувства.
    
    - Кхм, Господин Генерал, - официально обратился ко мне Хьюз. - Эти сведения могут помочь следствию и...
    
    - Да, да, - кивнул я, прервав его. - Вот только смысла в этом не вижу. Не думаю что в скором времени мы услышим о Шраме.
    
    - Почему? - с интересом спросил Мустанг.
    
    - А я вам так и недорассказал? В нашем противостоянии победил я, - мои слова вызвали очередной всплеск изумления. - После последней атаки его тело упало в воду и унеслось по течению. Догонять я его не стал, так как у меня уже не было сил. Так что тело надо искать где-то в районе реки.
    
    Произнося этот вариант, я не боялся за Шрама. Во-первых, ишвариты его не выдадут. А во-вторых, их лагерь располагается в совершенно другом направлении от реки. Забегая вперёд, скажу, что куртку Шрама всё-таки обнаружили в кустах на берегу. А тело - нет.
    
    - Но мы всё равно должны услышать подробности, - возразил мне Хьюз. - Где вы его встретили в первый раз. Кто он, как его имя, откуда. Почему он охотиться на Государственных алхимиков.
    
    - Хорошо, Хьюз, я расскажу о нём, - сдался я. - Эта история началась в 1901 году, когда на Востоке в Ишваре началась гражданская война. Тогда радикально настроенные ишвариты взялись за оружие. Большая часть учителей, включая и духовного лидера ишваритов, Рога Роа, поддерживали идею восстания, несмотря на то, что она противоречила самой сути Ишвары. Подробности того, как именно развивались боевые действия, и какое влияние оказали лидеры ишваритов на свой народ, я не буду. Вы итак это знаете не хуже меня. Остановлюсь лишь на одном факте, который имеет прямое отношение к Шраму. Он - как вы, наверное, уже догадались, ишварец. Но не простой. Среди всего этого народа нам, военным, более всего известна одна группа, которая во время войны была самой опасной. Случалось, они даже убивали Государственных алхимиков. Я говорю о воинах-монахах.
    
    - Да, я слышал о них, - кивнул Хьюз. - Они доставляли нам больше всего хлопот. Но я также слышал, что их всех убили.
    
    - Среди этих людей наиболее почитаемым был Наставник ШиФу, - продолжил я. - С самого начала войны он поддерживал сторонников борьбы за независимость Ишвара. Но увидев, что война становится всё более кровавой и ведёт скорее к гибели народа, он нашёл в себе силы измениться и стал ратовать за мир. Тем не менее, он не сложил оружия, так как по-прежнему понимал, что на мир Аместрис не пойдёт. Во всяком случае, пока не прольётся достаточно крови.
    
    - Я слышал, что он погиб, - заметил Мустанг. Я посмотрел на полковника и покивал.
    
    - Верно, во время осады Камса, - ответил я. - Пять высоких скал стоящих рядом и называемые Рукой Господней. Тогда была поставлена задача взять это святилище Ишвара. И её выполнение поручили мне. Тридцать пять тысяч ишварцев, из которых, правда, было всего тысяч десять воинов, не больше. Остальные - женщины, старики и дети. Я провёл разведку, после чего найдя слабое место в тех скалах, при помощи алхимии смог обрушить их на лагерь. Большая часть ишваритов погибла под завалом. В том числе и все воины-монахи, что были там, включая самого ШиФу. Во всяком случае, так, скорее всего, и произошло. Завалы никто не разбирал, ограничившись лишь поверхностным осмотром.
    
    - Да, помню это событие, - кивнул Хьюз, поежившись. - Мы тогда нашли до пятисот тел. А остальные, наверное, до сих пор лежат под обломками скал. Погоди, Эдвард, так это твоих рук дело?
    
    - Моих, - кивнул я, не став отрицать. - Неужели ты не читал отчеты?
    
    - Читал, но... Как-то трудно поверить что один человек может... - Хьюз сделал описательный жест рукой и замолк. Остальные тоже молчали. Особенно Ал, который был очень смурый. Наверное, понял, почему я не хотел делиться этим перед ним.
    
    - Может, если хорошо постарается, - ответил я спокойным тоном. - Так вот, возвращаясь у штурму Камса... Во время войны я неоднократно встречался с воинами-монахами, а потому у меня была возможность досконально изучить их боевой стиль. Я даже перенял у них кое-что. Большую часть из них я убил. Но один из них, который несколько раз пытался меня убить, чего ему, ни разу так и не удалось, всё-таки выжил. Это был один из самых успешных учеников ШиФу. Много наших солдат погибло от его рук. Сам я сражался с ним раза четыре. И с каждым разом его боевой стиль становился всё лучше, а взгляд всё яростней. Впрочем, я тоже не стоял на месте. Да и в довесок у меня была алхимия. А у него...
    
    - У него тоже? - спросил Мустанг напряженно.
    
    - В том-то и дело что нет, - покачал я головой. Нет, я-то знал, почему Шрам использует алхимию. Более того ещё в Ишваре я заинтересовался этим монахом и узнал про него и его семью, про его брата-алхимика. Вот только не стоит пока делиться такой важной информацией. - В прошлые разы он ни разу не использовал алхимию в бою. Этим-то он и удивил меня сегодня, и я лишился руки. Точнее, автоброни. Так что я сразу оказался в невыгодных условиях. Впрочем, меня этим так просто не взять.
    
    Я оскалился, а остальные выпали в осадок. Да, репутация - наше всё. Сражаться на грани смерти, это надо уметь. Не буду же я говорить, что разрушил руку сам уже после боя. А когда всплывёт правда... Тогда уже будет не до этого. Впрочем... Шрам не любитель поболтать, так что можно не беспокоиться по этому поводу.
    
    - Господин Генерал, - обратился ко мне Армстронг. - Так значит у вас вместо правой руки автоброня?
    
    - Была, - кивнул я. Не все знали такие подробности. Только Ал, Хьюз и Мустанг. Теперь же к знающим людям добавилось ещё несколько человек. Чуть скинув одеяло, я продемонстрировал остатки автоброни. - Я потерял её, когда мне было восемь лет. Вы, наверное, слышали эту историю, майор. Ишвариты, вторгшиеся в Ризенбург были остановлены мальчиком-алхимиком. Многие из них погибли от его руки. Но вечером того дня оставшиеся из них напали на него дома. Мальчик смог отбиться, но потерял руку и ногу. После этого он решил стать Государственным алхимиком. И стал им полгода спустя.
    
    - И что ты теперь будешь делать, Эдвард? - спросил меня Хьюз.
    
    - Восстанавливать протез, - пожал я плечами. - Тем более что у меня отпуск. Кстати, надо бы его будет продлить. Восстановить здоровье так сказать
    
    - А как же подчинённая тебе армия? - спросил с интересом Мустанг.
    
    - А заместители мне на что? - ухмыльнулся я. - Все от меня уже давно приказы получили. Рядовой и младший офицерский состав тренируется, учится и осваивает новую технику. Конфликтов в ближайшее время не предвидеться. Поэтому делать мне там особо нечего. Лишь контролировать. Но с этим пока и мой заместитель справиться. Зольф Джей Кимбли.
    
    - Ох, - вздохнул Мустанг. Хьюз и Армстронг сглотнули. Остальные реагировали не столь остро, но тоже были впечатлены. - До сих пор не могу поверить, что его выпустили.
    
    - Ну, так ведь я сам за него просил, - пожал я плечами. - Всё-таки мы друзья. А что до офицеров что он... Хм, я бы на его месте сделал бы тоже самое.
    
    Последнюю фразу я произнёс очень тихо, но меня услышали.
    
    - Эд, а ты один собираешься ехать в Ризенбург? - спросил меня Ал.
    
    - Конечно, нет, - ответил я, с ухмылкой глядя на брата. - Ты едешь со мной. И это не обсуждается. Оформим это как командировку. Будешь выполнять функцию охраны, пока я не восстановлю руку. И даже не вздумай возражать, Рой. Это - приказ старшего по званию!
    
    - Я и не думал возражать, сэр, - ответил тот и козырнул.
    
    День клонился к закату, и я решил передохнуть ночью, а в Ризенбург отправиться на утреннем поезде. Мустанг хотел отправить со мной ещё кого-нибудь, но я отказался. Но Хьюз всё-таки убедил меня взять с собой Армстронга. Думаю, этот здоровяк пригодиться, чтобы наколоть бабуле Пинако дров. Впрочем, это так, шутка юмора. На самом деле не думаю, что Армстронг будет лишним в нашей компании. Эта поездка будет прекрасной возможностью без лишних глаз донести важную информацию до майора. С Хьюзом же поговорить придётся лично, но сделаю это я несколько позже. Для этого вполне можно будет потом вызвать подполковника в Восточный Штаб.
    
    Прода 16/11/2014
    
    
Ризенбург
    
    
    
    Солнце безжалостно пекло, находясь в зените. Песок, поднимаемый свирепым ветром, забивался во все щели, складки одежды и скрипел на зубах. Горячий воздух обжигал лёгкие и казалось, что ты находишься в аду. Но бредущие по барханам отряды солдат старались об этом не думать, иначе это могло стоить им жизни. Потому что это Ишвар.
    Вот впереди показались дома построенные из белой глины. На горячем ишварском солнце она затвердела до состояния камня. Поселок был небольшим. Но он стоял на важном пути, ведущем к одной из важнейших цитаделей восставшего народа. Если не взять его, та крепость будет сопротивляться ещё очень долго, и пески Ишвара и дальше будут орошаться кровью солдат Аместриса.
    Отряд солдат вёл даже не юноша, а мальчик. Но этот мальчик уже заслужил имя самого жестокого палача Аместриса. На его руках была кровь тысяч ишваритов, убитых им его алхимией, могущественным искусством, служащим военной машине Аместриса. И сейчас, будучи одним из самых успешных Государственных алхимиков, и находясь в звании майора, он вёл свой отряд.
    В посёлке было не так много жителей. Но все они готовы были защищать свой дом с оружием в руках. Готовы были отдать свои жизни за своих близких и за свою землю. И они были бдительны. Хорошо налаженная дозорная служба заметила подбирающихся к посёлку солдат неприятеля. Поэтому отряд Стального алхимика был встречен во всеоружии.
    Вот только не стоит сравнивать простых ополченцев с Государственным Алхимиком. Алхимик, использующий свои умения для убийства других людей, становится настоящим орудием массового уничтожения. Ожесточённый в бесконечных боях разум, хорошо отточенное искусство алхимии и огромная злоба из-за павших боевых товарищей. Всё это делало алхимиков самыми опасными существами на поле боя. И во многих случаях именно присутствие на поле боя Государственного Алхимика предрекало исход схватки. Рано или поздно, но все проигрывали этой машине смерти.
    Не был исключением и отряд Стального Алхимика. Как и во многие предыдущие разы, Стальной Алхимик со своими людьми взял ключевой на этом направлении посёлок. Выжившие ишвариты были согнаны на центральной площади. Они были обезоружены и теперь ожидали, какую участь им приготовил Жнец, как ещё называли Стального Алхимика.
    
    - Воины Ишвара, кто из вас желает, чтобы их семьи выжили, встаньте! - обратился к ним алхимик. Встали все мужчины, а ещё несколько стариков и юношей. - Я могу отпустить ваши семьи, но я не могу отпустить вас, так как вы снова будете сражаться против меня. Поэтому вы должны купить свободу своим близким. Цена одна - ваша жизнь. Кто согласен, поднимите ваши руки.
    
    Руки подняли все вставшие, всего около полусотни человек. По приказу алхимика, после того как они попрощались со своими близкими, их отвели в самый большой дом селения. После чего солдаты оставили своего командира наедине с теми, кого он намеревался казнить. Расставив особым образом связанных по рукам и ногам ишваритов и встав в центре зала, алхимик сложил руки вместе. Раздался хрустальный звон, после чего тот приложил свои руки к полу и на камне в ярком серебряном свете стал появляться рисунок огромного круга.
    
    - Это - круг преобразования, - объявил Стальной Алхимик. - Его назначение - преобразование души. Вы не умрёте в полном смысле этого слова. Вы продолжите жить дальше. Говоря более простым языком, я заберу ваши души.
    
    - Ты... Ты демон! - раздались крики. Некоторые ишвариты пытались выбраться, но подчинённые Стального алхимика хорошо знали своё дело. Пленные были связаны весьма надёжно.
    
    - Да, я - Демон!!! - прокричал алхимик, и все замолкли. - Если быть демоном это меньшая цена чтобы спасти ваш народ от полного уничтожения, то я готов им быть!
    
    - Зачем ты это делаешь? - спросил самый старый из пленных. Это был старейшина селения. В его голосе и взгляде алхимик видел жалость к нему. - Зачем ты несёшь это бремя?
    
    - Прежде чем я отниму ваши жизни, я объясню вам, почему Аместрис напал на Ишвар, - ответил мальчик. - Всё дело в том, что самому Аместрису приготовлена та же участь, что и вашему народу. Полное уничтожение. И сделали это те, кто основал Аместрис. Они хотят сделать со страной то же что и я сейчас. Именно поэтому веками Аместрис ведёт непрекращающиеся войны, готовя основу для поглощения миллионов жизней. Именно поэтому была развязана эта война. Я же хочу помешать им. Но, к сожалению, для этого мне приходиться использовать методы моего противника. Вот и всё.
    
    - Неужели нельзя было найти иного выхода? - спросил старик.
    
    - Другой выход есть всегда, - покачал алхимик головой. - Вот только цена для вашего народа была бы выше. Ведь я должен уничтожать абсолютно всех ишваритов, а не спасать жизни их семьям. А теперь, раз вопросов больше нет, приготовьтесь. Я сейчас начну.
    
    Алхимик вновь сложил руки вместе, и вновь хрустальный звон огласил помещение. Но на этот раз, стоило ему стоя в центре приложить руки к полу, зал осветил красный цвет. По линиям круга стали проноситься красные молнии. Люди, стоявшие по разным местам круга, задергались, закричали. Стоящий же на коленях в центре алхимик, продолжал держать руки прижатыми к полу. Его глаза были закрыты. Тут все молнии ударили в него, но алхимик стоял, будто не замечая их. Вскоре все прекратилось. Поднявшись, алхимик проверил каждое тело. Все оказались мертвы. Пройдя к выходу, алхимик остановился и в третий раз сложил руки вместе и приложил их к полу. На этот раз пол зала раскалился докрасна и стал плавиться, превращаясь в самую настоящую лаву. Круг, оставленный алхимиком, исчез, расплавившись, а тела ишваритов загорелись. Так как стало нестерпимо жарко, Стальной алхимик покинул помещение и отойдя подальше стал наблюдать как здание в котором он проводил преобразование разрушается.
    
    - Сэр, вы закончили? - обратился к нему его заместитель. Алхимик посмотрел на него усталым взглядом и кивнул.
    
    - Да, отпускайте пленных пусть уходят и приставьте к ним пару взводов для сопровождения, - велел Стальной алхимик.
    
    Его заместитель отправился исполнять поручение. Сам же алхимик решил пройтись по посёлку. Внезапно между двумя зданиями промелькнула тень. Алхимик не успел среагировать, как она метнулась к нему.
    
    - Ölmek! - раздался детский крик. На ишварском языке это восклицание означало 'умри'. К алхимику подскочил мальчишка с кинжалом в руке. Хотя... Пожалуй, они были ровесниками. Так как самому алхимику было от силы лет девять. Мальчишка-ишварит что есть силы, пырнул ножом своего врага, а Стальной алхимик даже не сопротивлялся, с недоумением глядя на своего противника. Нож вошёл в одежду и, наткнувшись на броню под ней, остановился. Наконец Стальной пришёл в себя и ударил противника в висок. Так как правая рука Стального алхимика была металлической, а следовательно очень тяжелой, удар оказался смертельным для ребёнка. Маленький воин упал на песок под ногами алхимика и затих.
    
    - Господин майор! - подскочил к нему один из его подчинённых, что находился неподалёку. - Господин майор, сэр, с вами всё в порядке?
    
    - Да, сержант, - кивнул он в ответ и посмотрел на ребёнка. - Что с ним?
    
    Сержант наклонился, чтобы проверить пульс. Пульса не было.
    
    - Он мёртв, сэр, - ответил тот, и, поднявшись, стал ожидать дальнейших приказаний. Алхимик стоял и никак не реагировал на слова сержанта.
    
    - Пленных отправили? - наконец спросил спустя минуту размышлений алхимик.
    
    - Да, сэр, пятнадцать минут назад, как вы и приказали, - ответил сержант. Стальной алхимик кивнул, и, наклонившись к убитому ребёнку, снял с того традиционный пояс ишваритов.
    
    - Отправьте кого-нибудь догнать их, - произнёс алхимик, протягивая пояс. - По этому поясу можно будет разыскать мать ребёнка. Пусть ей расскажут, что тут произошло и передадут мои слова соболезнования. Знаю, звучит глупо, но мне жаль, что он погиб здесь. Если бы он не бросился на меня, был бы жив.
    
    - Хорошо, сэр, - кивнул тот, но не двинулся с места. - А вы сами?
    
    - Идите, сержант, идите, пожалуйста, - теперь алхимик не приказывал. Просто просил. Сержант посмотрел на своего командира и, козырнув, поспешил исполнять приказ. Он никогда не рассказывал своим друзьям и знакомым о том, что он увидел. О том, как по щекам его маленького командира текли слёзы.
    
    ***
    
    Проснулся я внезапно, будто меня скинуло с кровати. Но вокруг всё было спокойно. Пустая комната гостиницы, в которой был только я. А значит, никто не узнает, что мне опять снился кошмар. Проведя единственной рукой по щеке, я машинально отметил что как и в прошлый раз, на ней остались дорожки от слёз. А я ведь думал, что я покрепче буду.
    Вот уже полгода как всё чащи чаще мне сняться кошмары о моих зверствах на войне, со всеми подробностями. И вот в очередной раз мне приснился кошмар о том, как от моих рук погиб ребёнок. Пусть мой ровесник, но для меня всё равно ребёнок. Хотя в отличие от остальных убитых мной в тот день, он мог бы ещё жить и жить.
    Встав с кровати, я прошёл в ванную комнату и залез в душ. Горячая вода смывала мои ночные тревоги, но на душе всё равно оставалось неспокойно. Но на этот раз меня тревожили не совершённые мной в прошлом убийства, а то, что они так сильно на меня влияют. И с каждым днём всё сильнее. Если всё так продолжиться, то однажды я просто не выдержу. Причину для этого я видел только одну - мер для защиты моего разума просто было недостаточно. Та печать, что я создал, основываясь на записях моего отца Хоэнхайма либо начала ослабевать, либо была недостаточно сильна, чтобы перекрывать все эмоции покоящихся во мне людских душ. А ведь четверть миллиона это немало. Если бы не эта печать, я бы не выдержал и секунды. Представьте, что вы слышите крики страданий такого количества людей. Долго вы выдержите? Мой отец столетия приходил в себя с этой печатью. А без неё... Думаю, он бы просто сошёл с ума. Я же набираю души в себя постепенно, а не сразу и, видимо, так моя печать адаптируется. Впрочем, ничего с этим поделать у меня не получится. Так что остаётся надеяться, что всё обойдётся.
    Закончив принимать душ, я пошёл одеваться. Долго выбирал между обычным дорожным костюмом и военной формой. Но немного подумав, убрал оба наряда в чемодан. Сейчас мне нужно было что-то иное. Поэтому я надел обычные серые штаны с множеством карманов, футболку, куртку, а на голову нацепил бейсболку, надвинув козырек на глаза. Всё, сейчас я больше похож на подростка, а мой взгляд не будет никого пугать. Собрав чемодан, я отправился будить брата, который занимал соседний номер. Но, оказывается, он тоже не спал, хотя сейчас было только шесть часов утра. Поболтав с ним о том, о сём и помечтав, чем можно будет заняться в Ризенбурге, ровно в семь утра мы спустились на завтрак в столовую.
    А в девять часов мы с братом и майором Армстронгом уже садились на поезд. Здоровяк решил переодеться в гражданскую одежду, и теперь в нём можно было угадать состоятельно гражданина, а не армейского майора. Также на платформу явился и Маэс Хьюз, который вызвался проводить нас.
    
    - Йо! - поприветствовал он меня через окно, когда мы втроём уже заняли место в поезде. Они с Армстронгом немного задержались.
    
    - Хьюз? - искренне удивился я. Если честно, то я даже не думал, что он захочет меня проводить.
    
    - В Восточном штабе у всех дел по горло, вот я и решил вас проводить, - исчерпывающе ответил он.
    
    - Ясно, - кивнул я. - Кстати, ты ведь не будешь против, если через пару неделек, когда я вернусь в Централ, я погощу у тебя немного?
    
    - Хм, а почему нет? Комната для гостей у меня есть, даже две, так что не вижу проблем, - ответил мне Хьюз. - Приезжай, Гресия будет рада. Да и с Алисией толком сможешь познакомиться. А то с тех пор как она родилась ты у нас, так и ни разу надолго не останавливался.
    
    - Ну, пока у вас рос младенец, я бы точно был там лишним, - пожал я плечами. - А вот сейчас почему бы и нет? Кстати, если я Ала с собой прихвачу?
    
    - Эд, не решаю за других? - возмутился брат.
    
    - А ты что, против? - удивился я. - Впрочем, если стесняешься остановиться у Хьюза, можешь погостить у Алекса, ведь так майор? Насколько я помню, семейство Армстронгов славиться своим гостеприимство из поколения в поколение!
    
    - Истинно так, Эдвард Элрик! - майор аж засиял. Впрочем, он всегда сияет. А я так и не понял, как у него это получается. Тут со стороны диспетчерской прозвенел звонок, и поезд дал гудок.
    
    - Похоже, всё, пора, - произнёс Хьюз. - Ну, всё ребята, давайте, удачи вам. Майор, берегите их!
    
    Поезд тронулся и мы поехали. Пока ехали, Ал и Алекс переговаривались по поводу своих алхимических исследований и изысканий. Их разговор шёл фоном и я задремал. Не знаю, сколько я проспал, хорошо хоть на этот раз без кошмаров, но проснулся я также внезапно, как и утром. Проснулся я от чёткого ощущения КИ. Возникло ощущение, что рядом со мной находиться философский камень, а не только во мне. Глаза я открыл внезапно и в эту же секунду услышал голос Алекса, который кинувшись к окну и буквально припечатав меня к нему, окончательно сбросил остатки моего сна.
    
    - Доктор Марко, - крикнул он, высунувшись в окно. - Доктор Марко! Это ведь вы? Я из Централа, меня зовут Алекс Луи Армстронг.
    
    - Ваш знакомый, - спросил его Ал, когда упомянутый доктор Марко дал дёру.
    
    - В Централе он был известным талантливым алхимиком, - произнёс задумавшийся Алекс. Я же в этот момент, пока майор объяснял брату, кто это только что был, прислушивался к своим ощущениям. Да, я отчётливо чувствовал философский камень. Конечно, он удалялся, но отследить его можно, если не отвлекаться. А если сосредоточиться, то ощущение становилось ещё более отчётливым, несмотря на расстояние. Тем временем Алекс продолжал рассказ. - Он исследовал возможности медицинского применения алхимии, но пропал без вести во время гражданской войны в Ишваре.
    
    - А заодно прихватил с собой результаты кое-каких исследований, - закончил я поднимаясь. - Сойдём здесь. У меня к нему есть пару вопросов.
    
    - А как мы его найдём, брат? - спросил Ал, едва мы вышли из поезда. Мой чемодан прихватил майор вместе со своим. Ал же свой нёс сам.
    
    - Всё очень просто, - ответил я. - Спросим у местных жителей.
    
    Так и получилось. Армстронг нарисовал портрет Марко в своём блокноте и стал показывать его местным жителям. Они с радостью указали нам, где живёт доктор Мауро и мы без труда нашли нужное здание.
    
    - Вот так и горит конспирация, друзья мои, - хмыкнул я, подходя к лестнице на второй этаж дома, в котором жил Мауро. - Если вздумаете однажды скрываться от властей, обязательно перемените все свои привычки, распорядок дня и прочие мелочи. Иначе вас легко найдут, если хоть немного глубже копнут. Похоже, шишкам в Централе он не особо интересен, если его до сих пор не нашли.
    
    - Похоже, ты абсолютно прав, брат, - кивнул Ал и приготовился стучать.
    
    - Постой, - остановил я и сел на корточки слева от двери. Мои спутники недоуменно на меня посмотрели. - А теперь отойдите от двери в стороны.
    
    Алекс и Ал меня послушали, и я постучал в дверь. Она отворилась, и раздался выстрел на уровне груди стоящего человека. Вот только там было пусто, а я, перекатом войдя в квартиру, сбил с ног Марко и, повалив его на пол, выбил из его рук револьвер.
    
    - А вот теперь можно входить, - произнёс я и мои друзья вошли. - Ну, привет, Тим. Что ж ты палишь, когда друзья пришли к тебе в гости? А если бы ты попал? Это ведь моя любимая куртка! Пришлось бы её выбрасывать. А она мне так дорога, так дорога... Так что с тебя требуется компенсация, в качестве которой ты нам поведаешь, как же ты докатился до жизни такой, что стреляешь в друзей.
    
    Пока я всё это говорил, Марко постепенно приходил в себя. Слишком внезапно мы вошли, и слишком сильно я его уронил на пол. Всё-таки он не подросток, в отличие от меня. Встав, я протянул ему руку и помог подняться. Вскоре мы уже расселись за столом.
    
    - Так значит, вы приехали не затем чтобы вернуть меня? - спросил пришедший в себя Марко. Ал и Алекс дружно заговорили, что они ничего такого и не думали, и Марко, наконец, посмотрел на меня.
    
    - Не знаю, - пожал я плечами. Мои спутники посмотрели на меня недоумённо. - Всё зависит от того, что ты тут делаешь. Найти же тебя не составило труда. Ты так и не изменил своим привычкам. Удивляюсь, как тебя ещё не нашли ищейки Фюрера? Что случилось с тобой?
    
    - Это тихий городок, здесь мало жителей и никого не интересует, что тут происходит, - вздохнул доктор. Сейчас он сидел за столом, весь зажатый. Руки были сомкнуты в замок. Смотрел он прямо в стол перед собой, весь в своих мыслях и переживаниях. - Я просто больше не мог терпеть. Конечно, это был приказ сверху, но из-за него я должен был марать свои руки, изучая ТАКОЕ...
    
    - ТАКОЕ? - переспросил Ал.
    
    - Философский камень, - ответил я за Марко. Тот поднял голову и расширенными от ужаса глазами посмотрел на меня. Я вздохнул. Теперь объяснения придётся давать мне. - 'Кулинарная книга Марко', Первый отдел Центральной Библиотеки. Знакомое название?
    
    - Как ты нашёл? - спросил Марко
    
    - Очень просто, - я вновь пожимаю плечами. Уже который раз за день. А что делать, когда приходиться пояснять элементарные вещи? - Я просто спросил, нет ли у них книг за авторством Марко. Я знал, что вы изучали, и решил поискать исследования там, где искать не будут точно. Когда мне сказали что есть только кулинарная книга, я её перечитал и расшифровал. Это было сразу после Ишварской зачистки.
    
    - Зачистка, - горько усмехнулся Марко. - Как точно. Столько загубленных невинных жизней. Сколько смертей. Даже смерть не искупила бы содеянного мной. Поэтому я стал местным доктором, чтобы искупить грехи.
    
    - Вот только не думаю, что это в конечном итоге поможет местным жителям, - покачал я головой и пристально посмотрел ему в глаза. - Марко, я в курсе того что планируют 'ОНИ'. И, поверьте, ваше сидение тут отнюдь не помешает ИХ планам. Но я вам этого не говорил. Не упоминайте обо мне никому, даже если вам встречусь я сам. Если что, я сам поговорю с вами, если вы попросите меня обсудить ЭТУ тему.
    
    Марко смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и казалось, ловил каждое слово. Майор недоумевал, так как не понимал, что мы обсуждаем. А вот Ал всё прекрасно понял.
    
    - Доктор, - вдруг обратился к нему брат. - А вы можете показать философский камень?
    
    Марко посмотрел на моего брата. Потом перевел взгляд на меня и Алекса, а затем кивнул. Доктор достал из внутреннего кармана маленькую баночку на сто миллилитров и показал её нам. В ней была красная жидкость, что удивило моего брата.
    
    - Жидкий? - переспросил он. Марко вместо ответа открыл крышку и вылил жидкость на стол. Алекс и Ал вздохнули, но вместо того чтобы разлиться жидкость собралась вместе.
    
    - Философский камень, Райский камень, Великий Эликсир, Красная Тинктура, Пятый Элемент, - перечислял разные названия Марко. - Он может иметь форму отличную от камня, недаром у него множество имён. Но он не завершен. Я не знаю, когда он исчерпает себя и станет бесполезен.
    
    - Этого-то как раз хватит надолго, - внимательно рассматривая жидкость, ответил я. Сейчас с такого близкого расстояния я мог оценить, насколько она эффективна и каков её потенциал. - Даже незавершённые камни обладают колоссальной силой. Вот только чтобы создать настоящий философский камень, нужно нечто большее.
    
    - Эдвард... - сглотнул Марко и шокировано посмотрел на меня. - Только не говори мне что ты...
    
    - У меня была возможность, и я ею воспользовался, - ответил ему я, откидываясь на стуле. - Многие алхимики после войны отказались от своего звания, потому что не хотели быть живым оружием. Я же, зная, к чему всё это ведёт, сам стал Государственным алхимиком и не намерен отступать от своих целей. Я ступил на дорогу, ведущую в Ад. И чтобы выжить в этом Аду мне пришлось стать Демоном.
    
    - Не могу поверить. Просто не могу поверить, - покачал головой Марко и вздохнул. Похоже, он окончательно успокоился и принял как данность мою суть. - Ты действительно сможешь их остановить, Эдвард?
    
    - Хм, ну, я хотя бы попытаюсь, - по-детски улыбнувшись, ответил я. - Всяко лучше, чем сидеть и ничего не делать, теша себя мыслью, что я никого не убил.
    
    - Наверное, ты прав, Эдвард, - произнес сильно задумавшийся доктор.
    
    - 'Наверное'? - мой голос так и сквозил недовольством. - Старик. Никакого 'наверное'! Я абсолютно прав! 'Наверное', тьфу. Скажут же такое!
    
    - Ты слишком остро реагируешь, брат! - попытался остудить меня Ал. На это я рассмеялся, ещё больше приводя остальных в смятение.
    
    - Ладно, пошутили и хватит, - кончив смеяться, серьёзно произнёс я. - Марко, при всём уважении к тебе, я не могу позволить тебе оставаться тут. Рано или поздно тебя найдут. И что-то мне подсказывает что рано. У тебя есть полчаса, чтобы собрать вещи. Ты поедешь со мной.
    
    - Но что скажут жители города? - спросил удивленный Марко.
    
    - Что скажут? - задумчиво произнёс я. - Они справят по тебе достойную панихиду.
    
    - Чего? - Не понял Марко. Да и остальные были удивлены не меньше.
    
    - Ты ведь алхимик, Марко, - вновь вздохнул я. - Сделай тело, а я когда будем уходить устрою пожар. Маленький, но надёжный. Сгорит всё и до основания. Нельзя оставлять никаких следов.
    
    Марко собрал вещи и при помощи философского камня сделал тело. Я же немного поработал над его внешностью. Так как медицинской алхимией я владел на уровне, то смог изменить ему цвет волос, немного омолодил его. Лицо немного изменили макияжем. Подобрали ему другую одежду. Зато теперь жители города не узнают, что доктор куда-то уехал. А если говорить серьёзно, то теперь он сильно отличался от того Доктора марко которого знали все. Когда же мы добрались до вокзала и сели на поезд, со стороны города был виден столб густого дыма. Сработала моя заготовка и теперь можно быть уверенным, что даже если кто-то и выйдет на след Марко, ничего ему сделать не смогут.
    
    Вскоре поезд отправился в путь, а уже ранним вечером мы прибыли в Ризенбург.
    
    ***
    
    - Больно, мать вашу за ногу и во все дыры, - матерился я, когда мне в голову прилетел гаечный ключ. Она метнула его в меня! Нет! Она! Метнула! В меня! Чертов Гаечный Ключ! И попала! Нет, она точно попала!
    
    - Не ругайся, Эд, - раздался голос Пинако. - И где ты только таких слов поднабрался?
    
    - Кхм, - кашлянул я и выразительно посмотрел на неё. Да, бабуля сама была не прочь высказаться покрепче. Особенно когда примет на грудь, хотя и делала это редко. Вот только если Ал с Уинри об этом даже не знали, то я был как раз таки в курсе. - Я промолчу!
    
    - Вот и помолчи, - согласилась Пинако, уже догадавшись, о чём я подумал. У нас с ней вообще часто единодушие в мыслях проскальзывает. Хорошая бабулька, боевая. Хотя чего ещё ожидать от старой собутыльницы моего папаши. - Как доехали, Ал?
    
    - Хорошо, бабуля Пинако, - ответил мой брат, косясь то на меня, источающего эманации ненависти, то на дом, где с балкона нам махала радостная Уинри. - Эд, успокойся, не надо убивать Уинри!
    
    - Гррр... на ингредиенты пущу, - буркнул я, успокаиваясь.
    
    Увидев, что я больше не собираюсь никого убивать, Ал с облегчением вздохнул. Мы вошли в дом, и к нам в гостиную спустилась Уинри. На голове у неё была повязана бондана, а одета он была в комбинезон, верх которого обвязан на манер пояса. И в чёрном топике. И больше ничего. Я даже протер глаза, но никуда не делось, то, что я увидел.
    
    - Эд, Ал, рада вас видеть, - улыбнулась она. Похоже, действительно рада. - Вот только в следующий раз звонить надо и предупреждать что приедете!
    
    - Знаешь, Уинри, - протянул я, выразительно оглядывая её бюст и теребя подбородок единственной рукой. - Такую одежду надо носить, когда у тебя минимум третий размер груди. А здесь она едва дотягивает до второго.
    
    И без зазрения совести нагло ткнул в её правую грудь. Она была мягкой. Лицо Уинри медленно окрасилось в красный цвет, как и лица остальных. И если у Ала с Уинри это смотрелось естественно, то вот лица Марко и Армстронга выглядели довольно комично. И лишь со стороны Пинако послышался многозначительный хмык.
    
    - Чего? Неужели хочешь сказать, что я не прав? Как погляжу, твоя бабуля с этим согласна, а неё в этом гораздо больше опыта, уж поверь.
    
    - А не рановато ли для подобных выводов, Эд? - спросила Пинако.
    
    - Рановато? После того как половина Столичного бомонда пыталась затащить меня в постель, я не думаю что рановато, - поделился я подробностями светской жизни.
    
    - Половина? - а у старушки ещё есть порох в пороховнице. Вон как глазки заблестели. А на то, что я ей во внуки гожусь, ей как-то плевать.
    
    - В основном женская половина, - пояснил я. - Но попадались и оригиналы.
    
    - Куда катиться мир... - повторила она одну из моих любимых фраз.
    
    - Не то слово, бабуля, не то слово, - вторил ей я и мы вместе рассмеялись.
    
    - Эд, а ты чего приехал? - наконец спросила меня Уинри. Ал покосился на меня и аккуратно так стал сдвигаться к выходу.
    
    - Рука сломалась, - невозмутимо ответил я. Уинри посмотрела на место моей правой руки. Там было пусто.
    
    - Как сломалась? - медленно произнесла она.
    
    - Вдребезги, - не стал я лукавить и, сняв куртку, продемонстрировал отсутствие брони. - И не надо тянуться за гаечным ключом. Мне и первого раза хватило. Едва только от ран оправился и на тебе...
    
    - Тебя ранили? - а вот теперь в её голосе было нешуточное волнение. Переживает девочка за меня, переживает.
    
    - Да, в голову во время рождения, - неудачно пошутил я. - Вот и ищу неприятностей на свою задницу. Ну, так как, поможешь?
    
    - Ладно, - вздохнула она. Видимо смирилась, что придётся делать новую руку. - Вот только это обойдётся тебе...
    
    Я прервал её, протянув ей чек с суммой превышающей максимально возможную в три раза.
    
    - Этого хватит? - спросил я. По загоревшимся глазам девочки я понял что да. Но тут некстати проснулась её совесть.
    
    - Знаешь, Эд, но тут слишком много, - ответила она.
    
    - Сделаешь две, - припечатал я, на что её лицо вытянулось. - Чтобы когда она вновь сломается, у меня была запасная.
    
    - 'Когда' сломается? - голос Уинри вновь зазвучал угрожающе, а её рука сама потянулась за гаечным ключом.
    
    - Ты же меня знаешь, - вздохнул я в ответ. - Я же постоянно ищу приключений на свою задницу! А учитывая, что ничто не вечно под луной, я удивляюсь как вообще целым остаюсь, не то что броня. Ладно, с делаем так. Готовишь мне две модели. Одну обычную, а вторую - северную. Из облегченных материалов и с защитой от обморожения.
    
    - Хорошо, - кивнула Уинри. - Но на это уйдёт дней восемь. И это минимум.
    
    - Я тут на все десять, - махнул я рукой, и прежде чем она успела отреагировать, подошел к ней и поцеловал. - Спасибо, подруга.
    
    Это заставило вновь всех покраснеть, опять же кроме Пинако. А Уинри вообще зависла.
    Так началось мое пребывание в Ризенбурге.
    
    Эпилог
    
    
Признание
    
    
    Что можно сказать нового о моём родном городке. Ну, разве то, что с тех пор как я покинул его, он совершенно не изменился. Те же люди, те же увлечения. Дом мой как стоял, так и стоит. А у семьи Рокбеллов, как не было отбоя от клиентов, так они донимают их до сих пор.
    За четыре дня, что прошло с момента нашего прибытия в город, Уинри смогла полностью собрать новый экземпляр автоброни для меня. Заодно подрегулировали и мою ногу, так как я немного 'вырос'. И как всегда работа девушки была на высоте. Не зря она носит гордое звание Мастер и я ничуть не жалел тех денег, что отдал ей авансом. На самом деле возможность свободно ходить и пользоваться рукой - бесценна. И благодарить за это я должен моего любимого механика.
    Надо сказать, что как только Уинри села за работу, её не было видно и слышно. Но я заметил что она работала и днём и ночью. И всё с одной целью, чтобы я поскорее встал на ноги. Наверное, именно к таким вещам нужно применять выражения вроде 'сделано с любовью'.
    Когда утром четвёртого дня мне уже примеряли новую броню, мельком я заметил, как покраснело лицо Уинри, когда она встретилась со мной взглядом. Да, тот поцелуй гораздо глубже затронул её чувства. Любил ли я её? Да. Любила ли она меня? Смею надеяться что да. Уинри - самое большое моё чувство. И я сильно боюсь обидеть её. Даже то моё негодование тогда при встрече было напускным. И она это прекрасно знала.
    Пока шла сборка моей новой брони, Алекс колол дрова. Кулаками. А всё благодаря передаваемому в Семействе Армстронгов из поколения в поколение умению. Естественно легендарному. У них всё легендарное и всё из поколения в поколение. Интересно, а в туалет они ходят тоже 'легендарно'? Впрочем, спросить это, наглости у меня не хватило.
    Ал же, пока я 'сидел без дела', оттачивал своё искусство алхимии у нас дома. В этом ему помогал Марко. Правда, его я представил как Морриса Рейна. Не стоит пока моим близким знать такие подробности. Для их же блага. После я даже специально сделаю на его имя документы. С новым лицом и новым именем его будет ещё труднее искать. Да у него даже голос немного поменялся. Сначала марко не понимал, почему Ал стал Государственным алхимиком. Но узнав, что я совершил человеческое преобразование в столь раннем возрасте и что Ал хочет вернуть мне руку, он решил помочь нам. Так у Ала появился очень хороший учитель.
    Я же действительно все эти четыре дня 'сидел без дела', как могло бы показаться со стороны. Но на самом деле я был очень занят. Пересмотрев записи отца, я нашёл там упоминание о моей 'проблеме'. А также пути решения, которые он смог обнаружить спустя время. Но для этого требовались огромные усилия. Нужно было переговорить, а точнее принять воспоминания всех поглощенных душ. По сути, сделать их своими. Хоэнхайм, когда начал этот процесс, не довёл его до конца, не желая лишать тех, кто был им поглощён, индивидуальности. Лишать их личности. Растворять их в себе. А может быть, он просто боялся перестать быть собой. Ведь во время этого процесса личность человека вне зависимости от желания меняется. Впрочем, если есть чёткие цели, они никуда не исчезают. Но отношение к вещам может поменяться. Чтобы этого не произошло, процесс надо контролировать на всех этапах. И именно этим я занимался, лежа на полянке под деревом.
    За четыре дня я смог только начать этот процесс, и до завершения было очень далеко. Но уже сейчас я чувствовал много изменений. Во-первых, ускорилось моё мышление. Во-вторых, на вещи я стал смотреть шире, можно сказать с нескольких точек зрения. Улучшилось моё знание языков. Если раньше ишварский, аэругский и прочие языки соседей были для меня иностранными, хотя я и знал их хорошо, то теперь стали как родные. Перебирая то, что знали поглощенные мной души, я улучшал собственный багаж знаний. Хотя ничего нового, за редким исключением, для себя я и не открывал. В основном всё это было известно мне, но становилось чётче и даже в какой-то степени роднее. Более того, это отразилось даже на моей физической форме. И без того прекрасная она стала ещё лучше, хотя я уже не знал куда можно ещё лучше-то.
    Когда мои ногу и руку подключили к нервам, я стал осторожно проверять всё ли в порядке. Как и всегда нареканий не было.
    
    - Уинри, знаешь, что я тебе скажу? - загадочным тоном произнёс я, подходя к девушке. Она мигом застыла, покраснела, а я даже за два метра услышал, как бьётся её сердце. На самом деле услышал, хотя, наверное, это стоит списать на мои 'ментальные тренировки'. Обняв её, я вновь осмелился её поцеловать. Хорошо хоть никого в комнате не было, а бабуля тактично смылась, чтобы 'не мешать молодёжи заниматься важными делами'. Когда поцелуй закончился, Уинри не спешила вырываться из моих объятий.
    
    - Эд, почему? - спросила она меня. - Ведь ты же говорил...
    
    - Мало ли что я говорил? - возразил ей я, не отпуская её. - Я просто не могу бороться со своими чувствами. Вот и всё. Я хоть и чудовище, но во мне тоже есть чуть-чуть от человека. И поэтому я просто не могу молчать о том, что я люблю тебя.
    
    - Эд, ты никакое не чудовище, - покачала она головой. Сейчас, стоя в объятиях друг друга, я видел её глаза так близко как никогда. В этих двух омутах можно было утонуть. В моём сердце буквально разгорался пожар. Уинри положила мне голову на плечо и сильнее прижалась ко мне. - И знаешь, Эд, я тоже люблю тебя. Несмотря ни на что. Пусть о тебе пишут всякие гадости в газетах, но я знаю какой ты настоящий.
    
    Я отстранился от девушки, но продолжал держать её руки и смотреть ей в глаза. А затем отпустил её и подошёл к окну. Пришло время раскрыть ей правду. ВСЮ правду обо мне.
    
    - Уинри, прежде чем мы продолжим с тобой говорить на эту тему, я должен тебе кое-что рассказать, - ответил я и посмотрел на неё. Мой взгляд был серьёзен как никогда. И Уинри каким-то шестым чувством наверное почувствовала это. Потому как её взгляд стал таким же серьёзным, и она согласно кивнула. - Раз ты согласно, тогда давай мы с тобой прогуляемся. Тут не далеко. Не хочу, чтобы кто-либо ещё это слышал. Это слишком...
    
    - Эд, - остановила она меня. - Если тебе тяжело, может тогда не стоит?
    
    - Нет, - мотнул я головой. - Понимаешь, ты имеешь право знать это.
    
    Уинри её раз кивнула и мы с ней, собравшись, отправились туда, где мы в детстве любили часто играть. Наше любимое место.
    
    Солнце потихоньку склонялось к горизонту, обозначая конец дня. Мы с Уинри, собрав с собой небольшую корзинку со снедью, сидели на раскинутой на траве скатерти, на берегу реки. Она была в легком летнем платье и босоножках. На голове - шляпка, которую я ей подарил пару лет назад. Очень уж она мне понравилась, когда я увидел её в одном из магазинов Централа. Я настоял на том, чтобы она переоделась из своего перемазанного машинным маслом комбинезона. Заодно пришлось подождать пока она примет душ. Сам же был одет в серые брюки и рубашку с коротким рукавом, на ногах обычные ботинки. Свой лёгкий перекус мы уже съели. В общем, теперь ни что не могло отвлечь нас от беседы.
    
    - Так о чём ты хотел поговорить со мной, Эд? - Уинри посмотрела мне в глаза, ища ответ.
    
    - Уинри, - начал я, усиленно подбирая слова. Как назло, ничто не шло на ум. Махнув на это рукой, я решил сказать всё, как есть. - Когда я сказал тебе что я чудовище и во мне всего лишь немного от человека, я сказал тебе правду. На самом деле я человек лишь отчасти. И эта часть чрезвычайно мала, по сравнению с остальным.
    
    - Что ты такое говоришь, Эд, я тебя не понимаю, - произнесла растерянная Уинри. Мои слова были для неё как... Не знаю на что это похоже, но она их действительно не понимала. Я видел это по её взгляду.
    
    - Хорошо, тогда, ты не будешь против, если я расскажу тебе всю историю, с самого её начала? - спросил я, понимая, что это единственный шанс чтобы она поняла всё до конца. Девушка кивнула и я начал свой рассказ.
    
    - Эта история началась более четырёхсот лет назад. Многим она покажется сказкой, но печальная сторона этой 'сказки' в том что это правда. На Востоке, как ты знаешь, за границей Аместриса находиться Великая Пустыня, разделяющая нашу страну и Империю Ксинг. Но пустыня там была не всегда. На самом деле, некогда это была весьма процветающая и успешная страна. Там жили такие же люди, как и мы. Они любили и ненавидели, радовались и плакали. Всё то же самое, что и у нас. Две вещи отличали народ, что населял ту землю от других народов, их язык и их золотые волосы, и золотые глаза. Страна же та известна под названием Ксеркс. Да, Уинри, мы с братом - последние представители некогда великого народа. Четыреста лет назад эта страна исчезла за одну ночь. Все её жители погибли. Все кроме одного.
    - Но история эта началась за несколько десятилетий до уничтожения Ксеркса. Тогда в лаборатории у одного алхимика работал раб. В Ксерксе было весьма распространено рабство и у того алхимика было много рабов. Рабам порой даже отказывали в имени, и они просто носили номер. Того раба, о котором я упомянул, называли 'Раб номер двадцать три'. Однажды хозяин этого раба, решил провести алхимический опыт. Что там произошло точно, мне узнать так и не удалось. К сожалению. Но в результате этот алхимик смог получить искусственную жизнь, искусственно существо. Раб назвал его 'малыш из пробирки'. Но само это существо называло себя иначе. Гомункул! Вот какое оно выбрало себе имя.
    - Гомункул стал бесценным открытием для того алхимика. Это открытие позволило ему не просто возвыситься, но занять одно из важнейших мест подле Царя Ксеркса. Тот Алхимик стал Главным придворным Алхимиком. А что же стало с рабом, спросишь ты? Дело в том, что раб, который, по сути, дал жизнь Гомункулу, работая в лаборатории, заинтересовал это существо. Будучи запертым в своей оболчке, которая представляла собой круглую колбу, Гомункул не мог выбраться наружу и познавать окружающий мир. Алхимик же был настолько занят своими исследованиями, что быстро стал неинтересен своему детищу. Ведь Алхимика больше всего интересовали знания Алхимии, которыми обладал Гомункул. Но он ничего не давал ему взамен.
    - А что же мог дать Гомункулу, который знал об Алхимии всё простой Раб? Чем этот юноша, которому тогда не было и шестнадцати лет, мог заинтересовать всезнающее существо? Ответ прост. Он заинтересовал его миром людей. Тем миром, который Гомункул не мог познавать самостоятельно. Но рабу не было интересно рассказывать Гомункулу о том, что знал сам Раб номер двадцать три. И тогда гомункул решил заинтересовать его. Он предложил ему стать свободным. И первое что он сделал, чтобы помочь рабу обрести свободу, он дал ему имя. Конечно, сначала Гомункул выбрал имя напыщенное и величественное, которое, как он думал, впечатлит наивного юношу. Теофрастус Бомбастус. Но Гомункул просчитался. Для молодого раба это имя было очень сложным, и тот пожаловался, что не может его запомнить. И тогда Гомункул дал ему другое имя. Более простое, не возвышенное. Но оно понравилось молодому человеку. И с того дня Раб номер двадцать три, стал более известен как Ван Хоэнхайм.
    
    - Погоди, Эдвард, ты сказал Ван Хоэнхайм? - прервала мой рассказ Уинри. Я кивнул. - Но разве это не имя твоего отца? Или это ваш предок?
    
    - Всему своё время, Уинри, - улыбнулся я. - Я продолжу рассказ, и в конце ты поймёшь, что я имею в виду. Итак, я продолжаю.
    
    - Дав Хоэнхайму имя, Гомункул практически сразу обнаружил, что его 'родитель по крови' не умеет читать, писать и считать. И тогда гомункул стал учить его грамоте, заверив, что это - необходимый шаг, чтобы получить свободу. Его слова были правдивы, Хоэнхайм поверил им и, в конце концов, получил свободу. Сбылась мечта Хоэнхайма. Он был свободен. Он был грамотен. И он был обучен Алхимии. Более того, его навыки превосходили навыки его бывшего хозяина, который, надо отдать ему должное, завидев талант юноши, сразу взял его себе в ученики. Но мы-то с тобой знаем, кто был настоящим учителем Хоэнхайма. Это позволило Хоэнхайму, также как и его бывшему хозяину подняться в обществе и, в конце концов, встать на одну ступень ниже его в подчинении Царю Ксеркса.
    - Но было кое-что, что не давало гомункулу покоя. Увидев, что благодаря его стараниям, Хоэнхайм получил долгожданную свободу, Гомункул, стеснённый своей стеклянной колбой, также захотел обрести свободу. Ведь что из себя представлял сосуд Гомункула? Это была простая стеклянная колба, стоящая на треноге в лаборатории алхимика. Ничто не защищало её от опасности быть разбитой. А ведь это могло привести в смерти Гомункула. И Гомункул этого очень сильно боялся. Более того, узнав о страхе своего создания, Алхимик без зазрения совести использовал это знание, чтобы выуживать из Гомункула знания об Алхимии. По сути, Алхимик узнавал что-то новое, угрожая жизни другого существа. Разумеется, это не прибавляло Гомункулу хорошего настроения.
    - И вот, увидев, что свободу всё-таки получить можно, ведь Хоэнайм этого смог добиться, Гомункул сам решил стать свободным. Стать свободным от той бренной оболочки, которой его наделил его создатель. И он придумал, как воплотить свой замысел в жизнь. Но как заставить Алхимика выполнить его волю? Здесь гомункулу помогло то знание людской натуры, которое он обрёл, общаясь с Хоэнхаймом. Гомункул узнал, чего страшатся все люди, независимо от происхождения и статуса. Он узнал самый главный страх человека. Смерть. И тогда он сообщил Алхимику нечто, что затуманило его напуганный неизбежной участью разум. Гомункул сообщил ему, что он знает как обрести Бессмертие.
    - Бессмертие. Нет человека, который бы не грезил об этом. Ни один человек в здравом рассудке не захочет умереть. И если им дать такую возможность, любой человек согласиться быть бессмертным. Такова суть людей. Вот что узнал Гомункул благодаря Хоэнхайму. И это знание, которое обрёл Алхимик, лишило того разума. Теперь он с благодарностью вникал каждому слову произнесённому Гомункулом, ничто не подвергая сомнению.
    - Но Алхимик был не единственным, кто оказался подвержен влиянию Гомункула. Прошло время и о том, что существует секрет Бессмертия, прознал и престарелый Царь Ксеркса. Обезумев от подбирающейся к его ложу смерти, старый Правитель внимательно выслушал Гомункула. И тот сообщил ему, какую цену нужно заплатить, чтобы обрести Бессмертие. И Царь мог заплатить эту цену.
    - В Алхимии, как ты, наверное, сама знаешь, всегда существовал и существует закон равноценного обмена. Нельзя получить что-то не отдав что-то взамен. А как ты думаешь, что нужно отдать, чтобы получить Бессмертную жизнь? По твоему хмурому взгляду я вижу, что ты догадалась о том, какую цену должен был заплатить за своё Бессмертие Царь Ксеркса. Истинно так, ценой равноценной Бессмертию Царя Ксеркса и его ближайшего окружения должен был стать невинный народ Ксеркса.
    - Несколько лет ушло на то чтобы совершить все приготовления. Работы не прекращались день и ночь. И, наконец, огромный круг опоясал всю страну Ксеркс. Как ты, наверное, помнишь, круг является основой для алхимического преобразования. Нельзя было обойтись без него и в данном случае. Кроме самого круга, преданные Царю Ксеркса люди расставили по всей стране в нужных местах печати. А если говорить точнее, то они поставили кровавые печати, предав смерти тех людей, что жили в обречённых городах и посёлках.
    - И вот, наступил день, когда все приготовления были завершены. Царь Ксеркса и его приближённые, собрались в тронном зале дворца, который находился точно в центре круга, созданного вокруг страны. В центре зала была поставлена большая чаша, которая должна была послужить инициатором алхимической реакции. Подойдя к этой чаше, Царь Ксеркса взял ритуальный нож, надрезал себе палец и позволил капле крови упасть внутрь. Но...
    - Гомункул обманул. Центр круга находился не там, где было сказано Царю Ксеркса. Он находился возле трона, где стоял Хоэнхайм, держа в руках стеклянную колбу с Гомункулом внутри. И когда капля крови упала внутрь чаши, Гомункул разбил свой сосуд и сам инициировал алхимическую реакцию. Эта реакция покрыла всю страну Ксеркс. Души всех жителей Ксеркса были вырваны из их тел и собраны в одном месте. Более одного миллиона душ образовали легендарный предмет, Философский камень. Используя его в качестве источника алхимической энергии, Гомункул создал себе тело.
    - Но с какой-то стороны его можно даже назвать справедливым. Ведь полученную благодаря этой реакции энергию он разделил пополам, отдав половину тому, кто был ему родителем. Тому, кто никогда не смотрел на него свысока. Тому, кто всегда делился с ним человеческими чувствами и переживаниями, давая ему ту информацию, которую он больше нигде не мог почерпнуть. Да, половину собранных им душ Гомункул отдал Хоэнхайму, даровав ему, таким образом, Бессмертное тело. А вместе с тем, использую те души, что у него остались и кровь Хоэнхайма в качестве источника информации, Гомункул создал себе новый сосуд. Теперь его тело было похожим на тело Хоэнхайма, как будто бы это был его брат-близнец.
    - Так, за одну ночь страна под названием Ксеркс перестала существовать. А на её развалинах остались двое существ. Человек по имени Ван Хоэнхайм и Гомункул, который больше не был 'малышом из пробирки'. Гомункул отправился на Запад и пришёл в страну Аместрис, где стал известен как Мудрец с Востока. Хоэнхайм же отправился на Восток, где стал известен как Мудрец с Запада. Оба были Бессмертны и оба обучали простых людей алхимии. Но цели у них были разные.
    - Как ты, наверное, догадалась, тот самый Ван Хоэнхайм, 'Раб номер двадцать три' и есть мой Отец. Он - последний представитель народа Ксеркса, Бессмертный 'Мудрец с Запада'. Несколько десятилетий назад он пришёл в Аместрис. Двигаясь на Запад в поисках своего 'дитя'. Но остановился в одном из первых городов на границе с пустыней. Да, он остановился в Ризенбурге, где и познакомился с молодой Пинако Рокбелл. Именно поэтому твоя бабушка, порой забываясь, называет его своим старым собутыльником. Прожив в Ризенбурге несколько десятилетий, Хоэнхайм повстречал маленькую девочку. Эта девочка смогла затронуть нечто в сердце того Бессмертного Мудреца, каким он стал за четыреста лет скитаний. Он полюбил Тришу Элрик и, в конце концов, когда девочка выросла и стала молодой женщиной, он сделал ей предложение руки и сердца, и они поженились. А спустя какое-то время на свет появились я и мой брат Альфонс.
    
    - Какая романтичная и печальная и в то же время счастливая история, - произнесла Уинри, глядя на меня. - Трудно конечно поверить в твои слова Эд, но я тебе верю. Не знаю почему, но верю.
    
    - Спасибо, Уинри, - кивнул я и погрустнел. - Ты даже не представляешь, что твои слова значат для меня. Но эта история не закончена. Она имеет печальное продолжение, и ты должна его знать, ведь оно напрямую связано со мной.
    
    - Пока дети Хоэнхайма росли, четырёхсотлетний мудрец радовался жизни и плакал от счастья, наблюдая за своей семьёй, супругой и детьми. Он помнил о том, какая цена была уплачена за его Бессмертие. Но Триша... Триша стала для него той отдушиной, что смогла дать покой его терзаемому прошлым сердцу. Он рассказал ей всё о себе, и она приняла его таким, какой он есть. Пожалуй, именно такую любовь можно назвать Любовью с большой буквы. Но их счастье было внезапно прервано.
    - Как я уже тебе сказал ранее, покинув руины Ксеркса, Гомункул отправился на Запад и, придя в Аместрис, тогда ещё небольшую страну, стал известен как Мудрец с Востока, когда начал учить других алхимии. Именно в Аместрисе нашлись люди, которые повелись на лестные обещания, подобные тем, что завладели сердцем Царя Ксеркса. Да, Гомункул вновь обещал даровать Бессмертие. И вновь, как и в Ксерксе до этого, началась кропотливая работа по подготовке круга преобразования. Аместрис очень быстро стал воинственной страной, которая одно за другим завоёвывало все соседние государства. Постепенно страна стала приобретать форму круга. Должно быть, где-то сейчас заканчивается строительство тоннеля, который оформит этот круг в виде чёткой черты, как было сделано в Ксерксе. В течение веков буквально по кусочкам собиралась эта страна. И, как и в Ксерксе, на её территории ставились кровавые печати. Ты, наверное, помнишь из уроков истории в школе, что наша страна всегда была воинственной и вела очень кровопролитные войны. Причина была в том, что её, подобно Ксерксу Четыреста лет назад, готовили и готовят на заклание. Да, Гомункул в очередной раз хочет собрать для себя кровавую дань. Но если четыреста лет назад в Ксерксе погибло чуть больше миллиона человек, то теперь он собирается забрать себе пятьдесят миллионов душ.
    
    - Какой ужас, - Уинри была шокирована. Она даже закрыла рот ладонью, чтобы сдержать всхлип. - Эд, то что ты говоришь... Это действительно правда?
    
    - К сожалению, да, Уинри, - ответил я и тяжело вздохнул. - Мне удалось выяснить, что необходимым ингредиентом для создания философского камня служат души людей. Эту информацию я узнал у одного Государственного Алхимика. Ему я доверяю. Да и кроме того... Ладно, я продолжу, а к вопросу философского камня вернусь чуть позже.
    
    - Ван Хоэнхайм не просто так носил звание Мудрец. Наблюдая за историей страны, которая стала его новым домом, он заметил, что с ней твориться неладное. Зачем нужны эти бесконечные завоевательные войны? Зачем нужно столько пролитой крови? Чего хотят добиться правители страны? И вот, когда в 1901 году начался конфликт в Ишваре, Хоэнхайм вновь задумался над этим вопросом. Но так как никто не мог дать на него ответ, тогда он сам вновь засел за исследования. Он проследил историю этой страны от самого основания. Он сопоставил даты самых кровопролитных сражений. Он смог взглянуть на всю картину в целом. И ужаснулся. На карте, которую он использовал, чтобы отмечать свои исследования истории Аместриса, он увидел круг преобразования. Такой же круг преобразования, который однажды уже погубил Ксеркс. Можешь мне поверить, такое невозможно спутать ни с чем. И хотя для завершения этого круга оставалось добавить ещё несколько важных элементов, Хоэнхайм понял, что он просто не имеет права оставаться в стороне. Он понял, что единственный способ искупить свой грех, это остановить Гомункула.
    - Тогда мой отец начал работать. Знаешь, я до сих пор помню, как он сидел за своим рабочим столом и что-то делал. Тогда мы с братом мало понимали что именно. Вернее... В общем, это я тоже тебе расскажу, а пока...
    - Хоэнхайму удалось найти решение. Он понял, как можно остановить Гомункула. И тогда он принял решение. Пожалуй, самое важное решение в своей жизни. Он решил оставить на время свою семью. Ему нужно было время, чтобы подготовить всё необходимое, чтобы предотвратить грозящую Аместрису катастрофу. Подготовить всё необходимое, чтобы разрушить планы Гомункула. Знаешь, Уинри, в тот день... Я помню, как отец плакал, когда он уходил. Ему было жаль расставаться с нами. Ведь он не смог увидеть, как растут его сыновья. Мама обещала ему, что она дождётся его. Но она умерла раньше. И теперь я даже не знаю, что я ему скажу. Ведь если бы не моя слабость, она бы не умерла.
    
    -Эд, ты не виноват... - попыталась успокоить меня Уинри, но я прервал её.
    
    - Нет, Уинри, виноват. Именно я виноват, что мама умерла, - мне было очень тяжело говорить. Ком застрял у меня в горле, и, казалось, слёзы вот-вот польются из моих глаз. Но я должен выдержать и рассказать Уинри ВСЮ, абсолютно ВСЮ правду. - А теперь Уинри, когда я рассказал, кто был мой отец, и какие у него были цели... Пришло время тебе узнать о том, кто я такой на самом деле. Ты узнаешь то, что не знает больше никто на свете. Этого не знает Ал. Этого не знает мой отец. Этого не знала моя мама.
    
    - Знаешь, учёные-алхимики до сих пор не знают что такое душа человека, откуда она появляется, куда уходит после смерти. Они порой даже сомневаются в том, существует ли она на самом деле. Может быть, это всего лишь чистый разум, переносимый в виде энергии, а никакой эфемерной души на самом деле не существует. Я тоже не знаю ответа на этот вопрос, хотя в своё время посвятил много времени подробным исследованиям. Одно лишь мы, учёные, можем сказать точно. Когда человек появляется на свет, он уже разумен. Обычно, человек не помнит, что было в детстве. Более поздние воспоминания затмевают более ранние. А период до полугода вообще не откладывается в памяти человека. И знаешь, это отличная защита для растущего разума. Ведь благодаря этому все сильные эмоциональные переживания сглаживаются и теряются в прошлом. Так происходит обычно. Но в моём случае всё было иначе. Я не просто помню досконально всё произошедшее со мной прямо с рождения. Нет, я помню даже то, что происходило со мной до моей смерти. Да, Уинри, не знаю как, но я сейчас проживаю вторую жизнь.
    
    - Этого не может быть, - покачала головой девушка. - Неужели это правда?
    
    - Да, - кивнул я. - К сожалению мне нечем тебе доказать свои слова. Так что тебе придётся поверить мне на слово. Мда, сижу я тут с тобой, кормлю тебя байками.
    
    - Нет, Эд, ты не прав, - покачал головой Уинри и прижалась ко мне. - Не важно, первая это твоя жизнь или вторая, я люблю тебя таким, какой ты есть.
    
    - Спасибо тебе, Уинри, спасибо, - слёзы всё-таки потекли по моему лицу, и Уинри вытирала их. Так мы посидели минут пять пока я, наконец, не успокоился. - Какой я есть... Но, Уинри, мне ещё только предстоит рассказать тебе правду обо мне. Горькую правду. А пока... Я продолжу свой рассказ.
    
    - Мир, в котором я жил прежде, он похож на наш. Разве что технический прогресс шагнул чуть дальше. Но в том мире есть и коренные отличия. Вернее, одно единственное отличие, но весьма существенное. Там нет Алхимии. Или же просто никто никогда не исследовал этот вопрос, полностью погрузившись в научно-техническую революцию. Я прожил в том мире несколько десятилетий, прежде чем умер. Я видел много самых разных событий, прочитал много самых разных книг. И, знаешь, однажды я узнал одну историю. Я никогда не придал бы ей значения, если бы не родился здесь, как сын Тришы и Хоэнхайма. Дело в том, что эта история описывала историю этого мира. События, описанные в той книге, произошли и в этом мире. Пусть некоторые из них и различались по времени, либо по месту, либо по масштабам. Но ключевые точки не имели коренных различий. Более того, та история, что я прочитал в книге... Она описывала жизнь мальчика по имени Эдвард Элрик. Наверное, поэтому мне не стоит удивляться, что я и был рожден как Эдвард Элрик.
    
    - Получается, что ты знаешь будущее? - с интересом спросила меня Уинри. - Но ведь это же замечательно. Это так интересно.
    
    - Ты так думаешь? - с грустью спросил я, и Уинри перестала веселиться. А на моих глазах вновь навернулись слёзы. - Знаешь, я ведь сказал тебе, что считаю именно себя виновным в смерти матери. А всё потому, что в той книге это событие был описано. Я знал что моя мама, а ведь я любил, любил её очень сильно... и я знал что она заболеет и умрёт. И я ничего не сделал. Я просто никчёмный трус, который побоялся рассказать отцу всю правду о себе. Если бы я рассказал ему всё что я знаю... Тогда бы моя мама не умерла. И тогда твои папа и мама не умерли бы. Это я... понимаешь? Я виновен в их смерти! Это из-за меня они умерли!
    
    Я сидел и рыдал. Всё то, что копилось во мне эти полтора десятилетия, наконец, вырвалось на свободу. Я больше не мог сдерживаться и рыдал как маленький ребёнок. Не помню, что было потом. Но пришёл в себя я от того что кто-то поглаживал меня по голове.
    
    - Не плачь, Эд, не плач, - это была Уинри. Она положила мою голову себе на колени и сейчас гладила меня по голове и успокаивала. Я, наконец, перестал плакать и успокоился. - Знаешь, Эд. Я ведь помню тот день, когда нам сообщили что мама и папа были убиты. А ещё я помню тебя, когда ты приехал к нам и на коленях просил у нас с бабушкой прощения, что не вытащил их оттуда силком. Я помню твои заплаканные глаза тогда. Ты тогда был не бравым подполковником. Передо мной был маленький мальчик ещё меньше меня ростом. И он просил у меня прощения, что не смог силком вытащить моих взрослых папу и маму. Неужели я должна тебя винить в этом? Нет, то, что произошло с моими папой и мамой... Я много думала об этом и приняла их выбор. Эд, не стоит видеть вину там, где её нет. И знаешь что ещё, Эд? Мне кажется, папа и мама поступили очень эгоистично. Не из-за того что они оставили меня. Нет. Я считаю что они поступили эгоистично из-за того что они по сути взвалили вину за свою смерть на тебя и ты уже второй раз горько плачешь из-за этого. А ведь это только то, что видела я. Боюсь даже представить, сколько всего натерпелась твоя бедная подушка за эти годы.
    
    - Уинри, я... - слёзы вновь собрались течь по моим щекам, но Уинри ловко отёрла их
    
    - Соберись, Эдвард Элрик, и хватит уже плакать, - строго сказала она, но тут же улыбнулась. - Ведь, кажется, твой рассказ не закончен.
    
    - Да, ты права, Уинри, - кивнул я. И, переведя дух, приготовился продолжать. - Теперь я должен рассказать тебе о том, что я делал все эти годы и почему я считаю себя чудовищем.
    
    - Как ты уже, наверное, поняла, в тот день, когда уходил мой отец, я знал 'Зачем' он уходит. Я знал, что он вознамерился остановить Гомункула, который собирался уничтожить всё населения Аместриса ради собственных интересов. И, как ты, наверное, понимаешь, будучи уже взрослым человеком, я просто не мог оставаться в стороне. Я стал учиться алхимии по книгам отца. В его же дневниках я обнаружил подробности того что приготовил Гомункул и это ещё больше подкрепило моё желание спасти Аместрис и его жителей. Когда умерла мама, мы с Алом, а точнее я, нашли учителя. Изуми Кёртис. Ты, наверное, помнишь её. Однажды она спасла Ризенбург от наводнения. Я учился у неё вместе с братом, но был гораздо успешнее Ала. В результате я закончил учёбу в восемь лет и вернулся в Ризенбург. Ты, наверное, помнишь, что произошло дальше?
    
    - Да, как будто это было вчера, - глубоко вздохнув, ответила девушка. - Меня до сих пор в дрожь бросает от тех воспоминаний. Самого нападения ишваритов я не помню, так как оно прошло в стороне. Но я прекрасно помню тебя всего истекающего кровью. Я помню те жалкие обрубки вместо твоих руки и ноги. А ещё помню, как ты тяжело восстанавливался в течение отведённого тобой же полугода. Ишвариты... я понимаю война, но как можно было быть таким жестоким с ребёнком.
    
    - Они просто обезумели от тех потерь, которые понесли из-за меня, - с горечью ответил я. - Ведь именно я убил их друзей и братьев в тот день, защищая жителей Ризенбурга. Но пришло время, Уинри, узнать тебе правду о том дне. Узнать то, что я скрыл от всех. Свою руку и ногу я потерял не из-за ишваритов. Когда они пришли в мой дом, я уже потерял конечности.
    
    - Но что тогда произошло? - спросила удивлённая девушка.
    
    - Ты помнишь, я упоминал основной закон алхимии? Нельзя получить что-то не отдав чего-то равноценного взамен, - Уинри кивнула. Не только я упоминал этот закон. На самом деле его преподают даже в школе вместе с тремя запретами алхимии, чтобы дети не совершили непоправимой ошибки. - А ты помнишь главный запрет алхимии?
    
    Уинри кивнула. Похоже, она поняла, что я сделал. Об этом запрете в школе говорят особо. И неоднократно подчеркивают, что цена за его нарушение - ужасна.
    
    - Да, Уинри я нарушил основной запрет алхимии, я совершил преобразование человека, - признался я, но этого было мало, ведь это далеко не вся правда. - Во всяком случае, так думает Ал и те немногие кто посвящён в эту тайну. Они думают, что я пытался воскресить мать. Но это не так. Совершенно не так. Как ты помнишь, благодаря знаниям из прошлой жизни, я помню основные события, которые произошли и произойдут. А ещё я знаю некоторые особенности алхимии, которые скрыты от остальных. Например, я знаю истинное предназначение преобразования человека. Совершая подобного рода преобразование, алхимик открывает так называемые Врата Истины - инструмент, который позволяет людям творить алхимию. Ни один алхимик, который когда-либо открывал Врата Истины, никогда не делился знаниями о них с тем, кто этих врат не открывал. Ты - первая из непосвященных, кто получил эти знания. Хотя... Возможно, что-то об этом знала и моя мама, так как не думаю, чтобы Хоэнхайм держал это в секрете от неё.
    
    - Получается, это что-то вроде чести? - с сомнением спросила Уинри.
    
    - Не думаю что это так, - покачал я и улыбнулся. - Хотя это показывает как минимум то, что я тебе доверяю.
    
    - Спасибо тебе, Эд, - Уинри улыбнулась мне в ответ.
    
    - Но, пожалуй, я продолжу, - наконец произнёс я. Уже прошло три часа как я начал свой рассказ, а он ещё далёк от завершения. - Итак, в возрасте восьми лет я открыл Врата Истины, отдав в качестве входной платы свои руку и ногу. Взамен я получил исчерпывающие знания об алхимии. Мне удалось не просто узнать что-то о ней. Я понял саму её суть. И в свете того что я задумал, эта цена казалась мне приемлемой. И даже сейчас я не думаю что продешевил. Тем более что ты помогла мне нивелировать эту проблему.
    
    - Получив знания об алхимии, ранее мне недоступные, я решил выполнить следующий этап плана по спасению страны. Я стал Государственным Алхимиком. Я не стал медлить, так как знал что вскоре командование армии примет решение. Приказ номер 3066. О тотальной зачистке Ишвара. Я знал, что этот приказ будет подписан. Но я понимал ещё кое-что. Когда ты не можешь остановить военную машину, спасти как можно большее число жизней можно только находясь на острие клинка. Я убивал ишваритов поднявших мятеж с одной единственной целью - спасти их жён и детей. Признаюсь честно, я убил тысячи... Нет, десятки тысяч ишваритов. Более того, я был самым 'результативным' Государственным Алхимиком Аместриса в том военном конфликте. Но вместе с тем, мне удалось поспособствовать тому, чтобы были спасены десятки, а может даже сотни тысяч жизней ишваритов. Уже под конец войны, я получил приказ уничтожить крепость Камс, в которой находилось больше тридцати пяти тысяч ишваритов, большая часть из которых были женщины и дети. Мне удалось спасти большую часть из них, выведя из окружения эти тридцать пять тысяч по подземным туннелям, проложенным мной за ночь. Но и цену за эти жизни я потребовал соответствующую. Пятьсот ишваритов добровольно умерли от моей руки, чтобы я смог скрыть побег такого большого числа людей. После того как я их убил, я обрушил святые скалы Руку Господа на лагерь и следов побега не осталось. А тысячи ишваритов были спасены.
    - Но я должен признаться тебе ещё кое в чём. И это напрямую связано с тем, почему я считаю себя монстром. Изучая записи отца, я наткнулся на описание того самого ритуала, который провёл Гомункул четыреста лет назад в Ксерксе. Описание того как создать совершенный философский камень. И я провёл этот ритуал. Пусть в меньших масштабах, но я провёл его. И делал я это неоднократно. Начав в Ишваре, на протяжении этих лет я постоянно участвовал в войнах лишь с одной целью - усилить мощь того философского камня, чтобы хотя бы приблизиться к мощи философского камня Гомункула. Я не знаю в точности, что приготовило это существо. Но я хочу быть во всеоружии, а потому все эти годы я непрерывно копил эту мощь. Меня называют Жнецом, Демоном, Дьяволом. И всё это верно. Ведь я добровольно отнимаю души других людей ради собственной силы. Я не пытаюсь себя оправдывать, что это всё для их защиты. Нет, это было бы слишком наивно с моей стороны. Я совершил серьёзную ошибку, встав на этот путь. Но если уж я выбрал его, я должен пройти его до конца. Хотя бы ради тех, кого я убил собственными руками.
    - Знаешь, Уинри, я ведь до сих пор помню каждого кого убил. И сейчас их души слитые воедино внутри философского камня, внутри моего тела, кричат о возмездии, об отмщении мне, их губителю. Мне нет прощения за то, что я сделал и ещё сделаю. Меня спасет лишь одно - надежда, что мои труды не пропадут даром, что Аместрис будет спасён. Вот какова моя истинная суть, вот кто такой на самом деле Эдвард Элрик. Примешь ли ты меня такого, Уинри?
    
    - Скажи, Эд, а что ты будешь делать, когда победишь? - спросила меня, наконец, Уинри. Похоже, она на распутье. Что же мне ответить? - Чем ты займёшься?
    
    - 'Когда победишь', - повторил я. Интересная формулировка, не 'если', а 'когда'. Получается, Уинри не сомневается в моей победе. - Если бы ты спросила меня об этом год назад, я бы ответил что сам бы встал у руля страны и повёл бы её к светлому будущему. Такие были мои мечты. Но теперь... Я даже не знаю, что я буду делать. Наверное, тоже что желаю и сейчас. В смысле не только воевать. У меня ведь и мирной работы бывает навалом. Но ещё... Уинри, мне бы хотелось чтобы ты была рядом. Как я сказал, я люблю тебя. А ты... ты хотела бы быть рядом со мной?
    
    - Эд, я уже сказала тебе, что я люблю тебя таким, какой ты есть, - ответила она мне и улыбнулась. - И я тоже люблю тебя.
    
    - Тогда, Уинри, - я сглотнул, потому что после того как я скажу это, пути назад не будет. - Уинри, выходи за меня!
    
    - Я... - похоже, мне всё-таки удалось удивить её. - Я согласна.
    
    - Уинри, - только и смог прошептать я и поцеловал её. Она ответила мне взаимностью. Мы целовались долго, пока у нас не кончился воздух.
    
    - Это так неожиданно, - наконец произнесла она, отходя от поцелуя. - Вот только, Эд, как быть с кольцом?
    
    - Ну, я всё-таки алхимик, - смутившись, ответил я и, протянув левую руку, создал на ней золотое кольцо идеальной формы. После чего одел его Уинри на безымянный палец. Оно идеально подошло. В очередной раз глазомер меня не подвёл.
    
    - А когда мы сыграем свадьбу? - спросила вдруг Уинри. Я задумался.
    
    - Мне нужна будет неделя, чтобы оповестить и собрать всех моих друзей и знакомых, - задумчиво произнёс я, изрядно удивив теперь уже мою невесту. - А что ты думаешь? Если я кого не приглашу, мне просто войну объявят.
    
    - Только, пожалуйста, не надо приглашать тех кавалеров из столичного бомонда, которые имели на тебя виды, а то я буду ревновать, - подколола она меня, на что я только улыбнулся.
    
    - Хорошо, не буду, - моя улыбка превратилась в ехидный оскал. - Ограничусь только теми дамами, что прямо пытались затащить меня в постель. Шучу, шучу!
    
    - Хмм, - протянула Уинри, но мы оба не выдержали и рассмеялись.
    
    - Знаешь, Уинри, я не так представлял себе этот разговор, - наконец признался я. - Больше всего я боялся, что ты не примешь меня и отвергнешь. Я боялся, что ты скажешь 'нет'. Уинри, ты - единственная моя отдушина в этом мире. Конечно, есть Ал, есть бабуля, есть мои друзья и товарищи. Но ты - единственная. Спасибо тебе!
    
    - Эх, Эд, ты такой эгоист, - покачала она головой. - Ты ведь тоже для меня единственный.
    
    В ответ я просто обнял её и мы так и сидели на берегу реки, любуясь закатом. Для нас начиналась новая жизнь. Но прежде чем она поглотит меня, мне нужно было сделать ещё кое-что. А именно - спасти эту страну!
    
    
    
    
Конец Второй Части
    
    
    
  
  

Алхимик, который знал истину
   Третья часть

  
  
Оглавление
  
   Пролог.
   Глава Первая. Человеческие поступки. Семена сомнений и ростки истины.
   Глава Вторая. Нападение всегда бывает неожиданным. Для нападающего!
   Глава Третья. На подступах к цитадели.
   Глава Четвёртая. Свидетельствf из прошлого.
   Глава Пятая. Интриги и Тайны Хизгардского Королевства.
    
    
  

"Бойся своих самых непреодолимых желаний, так как они имеют свойство исполняться"
    
    
    

Пролог


    
    Мы сыграли свадьбу практически сразу, как я сделал предложение Уинри. Известие о том, что я собираюсь сыграть свадьбу, взбудоражило всех в округе, кого я знал и кто знал меня. Однако само торжество проходило весьма скромно. Уинри не хотела большого столпотворения. Да и мне, если честно, хотелось побыть в тишине. И, тем не менее, близких друзей мы все-таки пригласили.
    К сожалению, мы так и не смогли вызвать Кертисов, так как, по словам Мейсона, их помощника в мясной лавке, они до сих пор были в отъезде. А искать их по всему Аместрису - гиблое дело. А вот семью Хьюзов нам таки удалось выдернуть полным составом в Ризенбург. Маэсу я позвонил в тот же вечер, что сделал предложение Уинри. И тот примчался со всей семьей через день. Вместе с ним прилетел Мустанг со всеми своими людьми, заодно прихватив и моих, кого смог. И вроде как ради этого он вытащил Хоукай с какого-то задания. А вот Кимбли, Дервиш и большая часть моих заместителей, банально не смогла приехать. Слишком большая загрузка. Но их отсутствие скрасило присутствие Генерал Лейтенанта Армстронг. Эта девушка прилетела на мою свадьбу едва ли не быстрее Хьюза.
    Последним приглашенным была Диана Стоун. Сначала Уинри была против её присутствия на нашей свадьбе, мотивируя свой отказ тем, что 'эта журналистка пишет о тебе одни гадости!' Однако я убедил её, что всё не так плохо и, в конце концов, Уинри согласилась разрешить ей присутствовать. Позднее во время самой свадьбы, она удивилась тому насколько приветливой и тактичной была Диана во время свадьбы. И это были отнюдь не мои угрозы. Как позднее по секрету призналась мне эта журналистка, она сильно завидовала Уинри в её счастье. И хотя новость о моей свадьбе была готова стать первой сенсацией в стране, Диана обещала держать эту свадьбу втайне. Забегая вперед, скажу, что хотя это ей было трудно, но она справилась. А в конце весны следующего года, когда у нас с Уинри родился первенец, она с моего позволения издала книгу о нашей любви. Эта книга тут же стала бестселлером, принеся Диане еще больше славы.
    
    Однако даже этот суматошный день подошел к концу. Никогда бы не подумал, что свадьба может настолько выматывать. Что самое интересное, во время битвы за Фотсетт не было так тяжело, как сегодня. Впрочем... Награда за моё терпение лежала сейчас на кровати рядом со мной. Уинри, моя любовь. Самый дорогой мне человек. Даже сейчас, когда свадебные торжества завершились и мы, наконец, уединились на нашем брачном ложе, даже сейчас я не могу поверить что всё это не сон. Что это - не плод моего воображение. На секунду мне показалось, что вот-вот и морок спадёт, и я вновь останусь один, но... Морок не спал и я вновь с нежностью обнял свою Любимую.
    
    - Эд! - позвала она меня. Я повернул к ней голову. Она лежала у меня на плече и смотрела на меня. В её глазах промелькнула тоска. - Эд, скажи, ты ведь скоро снова уйдёшь.
    
    - Не сразу, но... - слов не нужно было. Уинри и так понимала всё это. Понимала, почему я должен уйти и почему мы пока не можем уединиться вместе. - Прости меня, Уинри. Прости дурака старого.
    
    - Ммм, нет Эд, не надо просить прощения, - покачала она головой и улыбнулась. - Ведь ты подарил мне то, о чём я даже и не смела мечтать. И ты не 'старый'. Во всяком случае, по сравнению со своим отцом.
    
    - Ну, спасибо, Уинри, - я улыбался, она тоже. Не выдержав, я вновь поцеловал её, и она ответила мне взаимностью. И опять мы целовались долго.
    
    - Эд, - спросила она спустя минут пять. - А сколько тогда тебе вообще лет?
    
    - Хм, знаешь, а я ведь даже не задумывался, - спустя некоторое время ответил я на её вопрос. Он действительно меня озадачил. - Я даже затрудняюсь сказать. Хотя... если подумать, то там я прожил что-то около семи десятков лет, вот только помнятся они смутно. Вернее не так, знаний, технических и гуманитарных, у меня достаточно, и помню я их отчётливо, а вот воспоминания относительно моей личной жизни... Они размыты. Даже сейчас мне мало что удаётся вспомнить. Я не помню ни своего имени там, ни того, были ли у меня близкие. Разве что у меня там точно никогда не было семьи.
    
    - Почему ты так решил? - спросила меня Уинри. Ей действительно было интересно.
    
    - Потому что только сейчас я понял что это такое иметь семью... Нет, иметь такого близкого человека как ты, - честно ответил я. - И если я не помню такого чувства в своём прошлом, то значит его не было. В противном случае, я просто не знаю, как к себе относиться.
    
    - Как всегда честен, Эд, - ответила Уинри и прильнула ко мне. Не став удерживать себя, я крепче сжал объятия. Тепло моей любимой... Мне так не хотелось, чтобы это чувство покидало меня. Не отрываясь от моей груди, она пробубнил - Слушай, а как думаешь, будет мальчик или девочка?
    
    - И то, и другое, - отозвался я, вороша её волосы. - Я хочу и мальчика и девочку. И не одного, а нескольких.
    
    - Эд, а я выдержу нескольких-то? - Уинри, кажется, готова была рассмеяться моей жадности. Но не выдержала и на самом деле затряслась от смеха.
    
    - Я буду с тобой, - пообещал я, вновь обнимая её. - Я всегда, всегда буду с тобой. И я уверен, ты справишься.
    
    - Спасибо, Эд, - вновь раздались слова благодарности.
    
    - Знаешь, Уинри, я ведь уже принимал роды, - внезапно решил поделиться я. Не знаю, с чего мне это взбрело в голову? Наверное, просто хотел, чтобы Уинри это знала.
    
    - Да, я знаю, Госпожа Гресия рассказывала, как ты помогал родиться маленькой Алисии, - ответила Уинри. Я же мысленно вздохнул от облегчения. Нет, супруга у меня хорошая и ничего такого бы она не сделала. Надеюсь. Но всё равно, как-то боязно признаваться в подобных вещах.- Она такая хорошенькая. А ты помог ей появиться на свет. Знаешь, Эд, я горжусь тобой!
    
    - Уинри, - протянул я в ответ. Моя ненаглядная души во мне не чаяла. Как и я в ней. - Эх, ты даже не представляешь, сколько страху я натерпелся за тот вечер. Когда Гресия сказала что рожает, не знаю, как мы с Маэсом там не поседели? И после того случая, чтобы больше не попадать в такую ситуацию, я специально записался на курсы акушеров. Медицинское образование у меня было, но мне нужно было расширить его. И знаешь, это помогло. Если не считать практике в роддоме, где я, правда, находился в качестве ассистента, два раза мне всё-таки пришлось самому принимать роды. И оба случая из-за того, что врачи просто не могли добраться до рожениц вовремя, а я находился рядом. Представляешь, какие были глаза у них, когда им сообщали, что сейчас принимать роды у них будет целый генерал? Но во всех случаях роды проходили успешно. Я, наверное, никогда не забуду слов благодарности тех женщин. Ты не ревнуешь Уинри?
    
    - Нет, Эд, я наоборот рада, что у меня такой муж, - покачала она головой. Пока я рассказывал, он затаив дыхание, слушала меня. Да, таких историй у меня было немало. - И раз ты говоришь, что я справлюсь, значит, мне не о чем волноваться.
    
    - Да, тебе незачем волноваться, Уинри, все будет хорошо, - поглаживая её, произнёс я. - Всё будет хорошо, уж я об этом позабочусь.
    
    Так мы лежали вместе, тихо разговаривали и постепенно засыпали.
    
     [к оглавлению]
    
    
Глава 1. Человеческие поступки. Семена сомнений и ростки истины.
    
    
    После нашей с Уинри свадьбы, Ал с майором Армстронгом укатили обратно в Восточный город, а я оставался в Ризенбурге где-то ещё на неделю. И дело было не в моем коротком отпуске. Просто Уинри понимала, что я не могу надолго отлучаться от исполнения своих обязанностей. Именно поэтому спустя неделю после свадьбы я отправился в Восточный город. Пока что один. Супруга обещала приехать позднее и 'самолично проследить, чтобы ни одна эта вертихвостка не клеилась к тебе'. Вот прямо так она и сказала. Мы с Уинри условились, что она приедет ровно через две недели. И за это время я должен буду заодно подготовить наше будущее 'семейное гнездышко' в Централе.
    Вообще, если говорить начистоту, мне не хотелось, чтобы Уинри переезжала в Централ. И дело не в том, что её жизни якобы будет угрожать опасность. Просто Моя Любимая не привыкла к жизни в столице. Здесь она будет, откровенно говоря, скучать. Ей больше подойдет тихий Ризенбург, где она выросла и где ей все знакомо. Однако мои планы вносят свои коррективы в нашу семейную жизнь. Ведь я уже давно не рядовой алхимик. А значит в скором времени, рано или поздно, мне предстоит занять свое место в Генштабе. И не 'По-совместительству' как сейчас, а вполне официально. Последнее время я не форсировал события, но всё к этому так и шло. Так что вполне естественно что 'Супругу Генерала' будут ожидать в столице. Поэтому, будет значительно лучше, если Уинри заранее поглядит что такое с Централ, и с какими приправами его надо подавать.
    Что же до того что ей может якобы угрожать опасность... Я прекрасно отдавал себе отчет в возможностях разведки Фюрера и нисколько не сомневался, что он давным-давно просчитал все мои слабые стороны. В том числе и Уинри. Или же просчитает в будущем. У меня не было иллюзий на этот счет. Вот я и решил возглавить то, что не могу пресечь.
    Впрочем, не думаю, что Уинри задержится в столице надолго. У меня для неё припасен сюрприз. А точнее - поездка в Дублис. Точнее, поездка в Дублис будет для меня. А вот её я планирую оставить в Рашвелле, земле обетованной для механиков автоброни. Заодно Уинри сможет подучиться там. Насколько я её знаю, она от такой возможности не откажется. Вот только я до сих пор не решил, везти ли её с собой сначала в Дублис или сразу оставить в горах? Понятно, что надо показать её Кертисам. Вот только они сами виноваты, что шляются не пойми где, когда у меня свадьба. Так что я ещё подумаю, оказывать ли им честь таким образом или же сразу послать их лесом.
    Вот такие вот были у меня планы. И сразу же приступил к их исполнению.
    
    Поезд прибыл на вокзал Восточного города ранним утром. Так как официально мой отпуск по-прежнему продолжался, то одет я был как гражданский. Синие штаны с большим количеством карманов, желтая футболка и белая с синим спортивная куртка с капюшоном. Так что я производил впечатление простого мальчишки себе на уме, выглядящего лет на шестнадцать-семнадцать. Самый обычный старшеклассник, которых в каждом крупном городе полно.
    Выйдя из здания вокзала, я сразу подошел к киоску и купил утреннюю газету. Следовало быть в курсе основных событий. Мало ли что могло произойти, пока я предавался прелестям семейной жизни? В верности этого суждения я убедился тут же, едва открыл издание. На первой странице писалось о взрыве газа, а также о том, что до сих пор не известны причины этого взрыва. На второй же странице содержалось сообщение, что поиски пропавшего без вести Шрама все еще ведутся, однако ни к каким результатам они не привели. Продолжая читать по дороге газету, я узнал, что хоть какую-то пользу поисковые работы все же принесли. Полиции удалось обнаружить в канализации города с десяток неопознанных тел. Однако самого Шрама нигде не было.
    Эта новость надо сказать меня порадовала. То, что его еще не обнаружили, означало, что он сможет выкарабкаться из этой ситуации. А там сей неугомонный ишварит наверняка вернется к прежнему занятию. Этот монах слишком горд, чтобы так просто отбросить своё чувство ненависти, выросшее на войне. Хотя я прекрасно знал, где он сейчас находиться, я не собирался препятствовать ему. Во-первых, и это, пожалуй, самое главное, мне хотелось, чтобы он сам осознал, что совершает ошибку. Я не сомневался, что рано или поздно его наставник найдет его и постарается серьезно переговорить с ним, чтобы отвадить его от убийства алхимиков. Вот только не думаю, что он исправиться сразу. Тут вступает в свою роль 'во-вторых'. Когда Шрам возобновит свои нападения, вмешаюсь я. Скорее всего, он перенесёт свои акции в Централ, так как в Восточном Городе будет опасаться меня. И вот тогда я отправлюсь за ним и постараюсь сам вправить ему мозги.
    Почему я так упорно борюсь за Шрама? Дело не только в том, что он нужен мне чтобы воспользоваться кругом преобразования созданным его братом. Я действительно считал его 'заблудшей душой' и отчасти в этом был виноват я сам. Я чувствовал, что как только Шрам сможет оставить войну позади себя, это же смогу сделать и я. Можно сказать в спасении Шрама я видел собственное спасение. Вот такое вот у меня эгоистичное желание.
    Хмыкнув своим мыслям, я продолжил чтение газеты. Но больше никакой полезной информации в ней не находилось. Впрочем, чего ещё ожидать от 'провинциальной газетенки'. Выкинув её в помойку, я отправился пешком в сторону гостиницы. От вокзала идти было прилично, но ехать на такси или брать извозчика мне не хотелось. Тем более что я давно вот так не гулял по городу. Служебная гостиница, в которой я часто останавливался, а порой и жил, находилась неподалеку от Штаба. Однако в отличие от Централа, населения в Восточном Городе поменьше, а парков больше. Поэтому тут было поспокойнее и потише.
    Вскоре я уже оформлялся в гостинице. Так как я тут довольно частый гость меня практически сразу узнали и выделили тот же номер, что и всегда. Как я догадываюсь, управляющий гостиницы специально зарезервировал его для меня. Но едва я собрался уже направиться в номер, чтобы немного расслабиться с дороги, как раздался телефонный звонок.
    
    - Генерал Элрик, это вас, - протянул мне трубку администратор. Кто-то должно быть сравнил списки пассажиров и время моего прибытия, а потому рассчитал звонок. И я даже догадываюсь кто.
    
    - Генерал Элрик слушает, - ответил я в трубку.
    
    - С прибытием в Восточный город, господин генерал, - раздался в трубке насмешливый голос Мустанга.
    
    - Полковник Мустанг? - решил уточнить я, сделав свой голос как можно более кислым и показывая, что не настроен говорить сейчас. Служба службой, но отпуск это святое. - Что-то случилось, раз вы решили побеспокоить меня в мой выходной?
    
    - Шрам, - раздался короткий ответ полковника. На этот раз в его голосе не было и намека на насмешку. - Есть новая информация, и я бы хотел обсудить её с тобой, Эд.
    
    - Хмм, ладно, черт с тобой, - буркнул я в трубку. Хотел вроде отдохнуть, но отдых, похоже, накрылся. Да и редко когда Рой вот в таком вот тоне разговаривает со мной. - Буду через... В общем, давай через час. Раньше никак. Я только в гостиницу вошел. Хочу себя в порядок привести.
    
    - Не вопрос, - спокойно ответил тот.
    
    - Отлично, тогда до встречи, - произнёс я и повесил трубку.
    
    Теперь у меня было немного времени. Поднявшись в номер, я поставил чемодан в угол и развалился на диване. Можно конечно принять душ, переодеться в форму и все такое прочее, но... окинув себя взглядом, я решил, что и так сойдет. Генералу в этом плане легче. Да и в случае чего запасной комплект формы найдется в Штабе. Поэтому я просто минут сорок предавался ничегонеделанию, развалившись на диване и собираясь с мыслями. Заодно смог примерно прикинуть, о чем будет говорить со мной Рой. Наверняка будет выяснять подробности моего столкновения с ишваритом.
    Я знал, что Рой вот-вот будет переведен в Централ, и он естественно хочет закрыть все дела. Чем безупречнее будет его послужной список, тем лучше для его карьеры. Так он считает. Что ж, пожалуй, я сделаю ему маленький подарок и раскрою пару 'темных моментов' касательно Шрама. А затем буду с интересом наблюдать за тем, как Рой воспользуется этой информацией. Хотя мы товарищи, друзья, единомышленники и все такое прочее, но это отнюдь не означает, что он легко отделается. Хе-хе.
    
    Спустя час с небольшим я уже был в кабинете Мустанга. Кроме Роя в кабинете был только Хавок и больше никого. Должно быть, Лиза сейчас на каком-то задании, так как я рассчитывал больше встретить её, чем Джина. Хозяин кабинета, скупо поприветствовав меня, сразу перешел к делу. А дела оказались не так ладны, как мне это показалось из прочтения газет.
    
    - Ну, так что ты можешь мне такого рассказать о Шраме, чего я ещё не знаю? - спросил я его веселым тоном, располагаясь на диване. Между прочем, диван был обит натуральной кожей и сиделось на нем гораздо лучше, чем на гостиничном. Рой знает толк в хорошей мягкой мебели.
    
    Однако, похоже, что в данный момент, мысли Мустанга были далеки от этого. Он был хмур и не разделял моего хорошего настроения. Видимо дела действительно идут плохо. Я сел прямо и уставился на него ожидая продолжения. Сейчас Рой сидел, сцепив руки перед лицом в замок и смотрел прямо перед собой.
    
    - Мы нашли несколько тел, - наконец ответил он, прервав свои раздумья и посмотрев на меня. - Они сильно разложились, так что трудно определить есть ли он среди них. С тех пор как ты столкнулся с ним в последний раз, о нём ни слуху, ни духу. Единственной зацепкой для нас был взрыв газа на прошлой неделе. Но за этот срок мы так ничего и не смогли найти. Ничего кроме одного. Лейтенант Хавок, покажите.
    
    Я посмотрел на Джина. Тот подошел к какой-то коробке, стоявшей на столе, и достал оттуда большой бумажный сверток. А когда он развернул его, я присвистнул. В свертке оказалась изорванная куртка Шрама. Она была вся в крови. Приглядевшись внимательнее, я отметил, что следы на ней остались явно не от боя со мной, а значит, после меня Шрам сражался с кем-то ещё. С кем-то, кто по боевым качествам не уступает ему или мне. Хотя, насчет меня, думаю, я дал лиху, всё-таки я не человек.
    
    - Узнаешь? - спросил меня Рой, когда я, закончив осмотр находки, поднял на него взгляд.
    
    - Узнать то узнаю, - покачал я головой и указал пальцем на куртку. - Вот только всё это безобразие не от моего боя с ним. Когда я тащил его по канализации, куртка была относительно цела. А это значит...
    
    - Погоди, Эд, - округлил глаза Рой. Хавок от него не отставал. Похоже, подробности моего боя со Шрамом знает весь штаб. И эти двое мигом вычленили самое главное из моих слов. Мою оговорку. - Ты же сказал, что его тело упало в воду и его унесло течением!
    
    - В самом деле? - 'удивился' я. Мустанг в курсе моих основных планов, да и Хавоку можно доверять. Именно поэтому я 'оговорился'. Посмотрим, как они отреагирую дальше. - Хмм, похоже, я солгал.
    
    - Опять твои планы? А раньше сказать не мог? - проворчал Мустанг. Но я проигнорировал его обиду. Сам должен понимать, что старшие по званию не обязаны изъяснять все факты младшим. Эта - армия, а не кордебалет.
    
    - Раньше не мог, - покачал я и с укором посмотрел на него. Сейчас лучше показать дружеское отношение. А то ещё выкинет чего-нибудь. - Извини, Рой, но я не хотел, чтобы эти сведения попали в протокол. У меня действительно есть планы на Шрама. Вернее, он играет в них немаловажную роль. Конечно, я могу обойтись и без него. Но это значительно усложнит мне жизнь. Так что я надеюсь на твое понимание.
    
    - Считаешь, что договориться с этим психом проще? - уткнувшись в стол, проворчал недовольным тоном Рой. - То-то я не вижу его подле тебя.
    
    - Ну, не всё сразу. Аместрис тоже не за сто лет создавался, - развел я руками. На последнее мое замечание Рой с Хавоком переглянулись. Похоже, верные Мустангу люди уже осведомлены об истинном назначении этой страны. Примерно на это я и рассчитывал. - Кстати, Рой. В случае со Шрамом тебе следует проявлять осторожность. Он стал ещё сильнее.
    
    - Ты уже говорил об этом раньше, - Мустанг вновь облокотился на свое кресло и пристально посмотрел на меня. - Что он вроде как применяет алхимию.
    
    - Да, говорил. Однако я также забыл упомянуть, насколько именно он стал сильнее. Тех военных, кто может победить его в рукопашной схватке, я могу перечислить по пальцам одной руки, - я продемонстрировал ему свою руку с растопыренными пальцами.
    
    - О, и какое же место в твоем 'списке' занимаю я? - ехидно спросил Рой. Неужели ему интересно? Я многозначительно ухмыльнулся и развел руками. Рой тут же сдулся. - Только не говори что меня в этом списке нет. Я, между прочим, был неплох в Ишваре!
    
    - Неплох в Ишваре? - переспросил я его и, вздохнув, покачал головой. - Ты когда последний раз по-серьёзному дрался, Рой? Да ты из кабинета, поди, года три не выбирался. Он тебя раскатает за милую душу. И поверь, я говорю абсолютно серьезно.
    
    - Эй, ты недооцениваешь меня! Я, между прочим, регулярно тренируюсь! - возмутился он, но я по-прежнему был непреклонен и с издевкой посмотрел на него.
    
    - Рой, взгляни правде в глаза. Ты слишком расслабился от кабинетной работы и растерял хватку, - произнёс я, кивнув подбородком в его сторону. Лейтенант Хавок на это согласно покивал. А вот во взгляде полковника, обращенному к нему, так и читалось: 'И ты туда же?'. Я же решил привести ещё один весомый аргумент в свою пользу и, тихонько хлопнув ладонью по дивану, привлек внимание. - Бригадный генерал Баск Гран тоже был неплох. Более того, полгода назад мы с ним сражались в тренировочном бою, и я бы сказал, он был очень хорош. Но всего этого не хватило, чтобы одолеть Шрама... Рой, я серьезно, тебе нужно подналечь на тренировки. Иначе тебе не поможет даже сухая погода.
    
    - У меня и так немного времени, - возмутился Рой, хотя по нему было видно, что мои слова все-таки заставили его задуматься. Ещё бы, Грант действительно был одним из лучших. Однако и так просто соглашаться на бой мо мной полковник по-прежнему не собирался. - Ты ведь не забыл, что меня переводят в Централ? Я хочу с бумагами разобраться поскорее, а там придется принимать новые и...
    
    - Рой, а подчиненные тебе на что? - хмыкнул я. Аргументы Мустанга выглядели слабо. На мое замечание Хавок посмотрел на меня диким взглядом, но промолчал. Полковник сначала посмотрел на меня, потом перевел взгляд на возмущенного Хавока, а затем вновь на меня. - К тому же, тебе не помешает задействовать в тренировках и Хавока и Хоукай. Я знаю способности твоих людей и не сомневаюсь, что они смогут как минимум сдержать Шрама. А может даже и ранить того, в случае столкновения с ним.
    
    Рой вновь посмотрел на своего подчиненного, как бы оценивая, действительно ли мои слова верны. Впрочем, я не сомневался в верности собственных суждений. Я видел обоих, и Хавока, и Хоукай в деле, а также как они усиленно тренируются несмотря на свою загруженность. Потому и дал столь высокие оценки их боевым возможностям.
    
    - К тому же, Рой, у меня есть идея, - вновь весело улыбнулся я во всю ширину своего рта. В ответ Рой посмотрел на меня так, что я сразу понял - у него сейчас по спине маршируют несколько полков мурашек и ему уже не нравиться моя ещё не высказанная идея. - Ты ведь ещё не проходил в этом году переаттестацию, верно?
    
    - К чему ты клонишь, Эд? - спросил Рой, с подозрением посмотрев на меня.
    
    - К тому, что хочу провести с тобой бой и показать, как надо сражаться на самом деле, - ответил ему я, сохраняя веселое выражение лица. - Это и будет считаться переаттестацией. Ты же помнишь что такое возможно. Тем более что никто из верхушки против точно не будет. Советую тебе подготовиться как следует, так как сражаться я буду в полную силу.
    
    Мои слова заставили полковника серьезно призадуматься. Вот только судя по его лицу, он думал не о положительных сторонах моего дельного предложения, а о том, как бы откреститься от сей сомнительной перспективы. Наконец он что-то решил и его лицо просияло.
    
    - Кхм, не хочу тебя расстраивать, но переаттестацию я уже прошел, - спустя пару минут ответил мне Рой с видом победителя. - Хотя, даже если бы мы и сразились с тобой, не думай, что меня будет так легко победить. Я действительно очень хорош.
    
    - Я на это надеюсь, - заверил его я. Впрочем, у меня была одна идея как заставить его сразиться со мной, но её должен будет одобрить фюрер. Поэтому я решил оставить этот вариант в качестве сюрприза для полковника. - Ладно, раз не хочешь сражаться официально, твоё дело. Так. У меня еще выходной, так что, если у тебя ничего больше для меня нет, пойду, прогуляюсь.
    
    - Счастливого пути, - облегченно вздохнув, помахал мне рукой полковник. Похоже, самые тяжелые для него минуты за сегодня закончились.
    
    Выйдя из кабинета Мустанга, я действительно отправился на прогулку. Погода была хорошая, к тому же середина дня и до вечера было еще далеко. Народу было немного, и я мог насладиться красотами города. Хотя жители Централа порой называли Восточный Город провинцией, в нем было немало атрибутов свойственных столице, пусть и региональной. Тут были театры, музеи и прочее и прочее. Даже свои достопримечательности, и те имелись. Неудивительно, что моя прогулка затянулась.
    Спустя некоторое время ноги привели меня в торговый квартал. Прогуливаясь по нему и обратив внимание на лавки, в которых торговали различной снедью по умеренным ценам, я стал прикидывать, взять ли чего тут или же пообедать в ресторане. И тут я обратил внимание на двоих ребят в поношенной одежде. Они стояли чуть в стороне от основного потока граждан и что-то обсуждали. Я решил остановиться и приглядеться к ним. На их глазах, и у одного и у второго, были одеты темные очки. Причем второй мальчишка выглядел знакомо. Та же бандана на голове и та же футболку что и у Рика, которого я встретил в подземелье после боя со Шрамом. Приглядевшись, я понял, что это Рик и есть. Второй же мальчишка, чуть постарше, был одет в потертые темные штаны и майку, а вокруг его пояса была повязана то ли кофта, то ли куртка. Но я не сомневался что они оба ишвариты. Я обошел их по дуге и подошел к ним сзади. Они меня не заметили, так как сверлили взглядом аптеку. Нетрудно было догадать, что им нужны лекарства.
    
    - У нас вряд ли что получится, Рио, - произнёс Рик, качая головой. - Денег совсем мало и их точно не хватит на лекарства. Да и аптекарь тут сам знаешь...
    
    - Тогда мы можем попробовать 'по-другому', - с ударением на последнее слово произнес, судя по всему, брат Рика. Было между ними какое-то сходство.
    
    - Нет, не нужно красть, это плохо! - громким шепотом произнес Рик. - Да и мама бы этого не одобрила.
    
    - Пф, какая чушь, - фыркнул Рио.
    
    - Вообще-то не чушь, - произнёс я, подойдя вплотную. Ребята резко развернулись, и Рик тут же узнал меня. - Привет, Рик.
    
    - Э... Э... - пытался сказать что-то мальчик, но у него ничего не выходило.
    
    - Чего? Вижу, ты меня узнал и сейчас пытаешься вспомнить мое имя, - усмехнулся я и хлопнул его по плечу. - Эд. Меня зову Эд.
    
    - Рик, ты его знаешь? - спросил, с сомнением глядя на меня, Рио. В ответ Рик лишь судорожно кивнул, глядя на меня во все глаза. Рио повернулся ко мне. - Не знаю, кто ты, но если ты задумал сделать чего плохое моему брату...
    
    И в довесок парень показал мне свой кулак, а его взгляд был весьма решительным. Я же мысленно обрадовался, что у Рика есть кому защитить и поддержать его. Было приятно видеть такую братскую заботу. Да и сам Рио напомнил мне меня самого. Я тоже был готов отдать многое за брата.
    
    - Не волнуйся, у меня и в мыслях не было что-то делать твоему брату, - стал успокаивать его я, по-прежнему широко улыбаясь. - Я прекрасно понимаю, почему ты мне не доверяешь. У меня тоже есть младший брат и ради него я готов пойти на многое. Однако волноваться не стоит. Просто мы с твоим братом и твоим дедушкой уже встречались. Вот я и решил подойти, когда увидела Рика тут. Только и всего.
    
    - Так ты действительно с ним знаком, Рик? - спросил Рио. Тот уже отошел от внезапности встречи.
    
    - Да, мы действительно как-то встретили его с дедушкой, - кивнул, наконец, мальчик и искоса посмотрел на меня. - Дедушка сказал, что он очень хороший.
    
    - Да? Тогда чего ты так затрясся, когда он окликнул нас? - все ещё колеблясь, спросил Рио.
    
    - Просто это было так внезапно... - смутился Рик и отвернулся. И я его понимал. Некоторые, когда узнавали о том, кто я, от страха опорожняли кишечник. Так что 'легкий испуг' парня можно вообще не считать за таковой.
    
    - Кхм, раз уж выяснили, что меня можно не опасаться... вы чего-то хотели в аптеке? А то я смотрю, вы все никак не можете войти, - произнёс я и указал на здание. На это ребята вздохнули. Я же нахмурился и продолжил более доверительным тоном. - Что случилось? Не стесняйтесь, рассказывайте. Помогу, чем смогу. У вас кто-то заболел?
    
    Рик посмотрел на брата, но тот сомневался. Тогда мальчик решил взять инициативу в руки и повернулся ко мне.
    
    - Нет, это всё монах, - ответил он. Рио повернулся к нему, но ничего не сказал. Однако я уже понял о ком он. В принципе, это был самый логичный вариант. - Он сначала вылечился у нас, а потом, едва встав на ноги, сразу ушел. Я думал, мы его больше не увидим, однако вчера мы нашли его в канализации всего израненного. Мы его всего перевязали, но он весь трясется и у него температура. Дедушка сказал, что это заражение крови и нужно лекарство.
    
    - Заражение крови? - переспросил я и, вздохнув, приложил руку к лицу и покачал головой. Похоже, Шрам опять нашел себе приключения на свою задницу. Такими темпами он меня в могилу сведет быстрее, чем просто пытаясь убить меня в бою. Хоть он мне и был врагом, но это не исключает того факта что мне его банально жалко и я за него чисто по-человечески переживаю. Как бы дико это не звучало из моих уст. Тут я вновь посмотрел на ребят. Нужно убедить их проводить меня к нему. Впрочем, не думаю, что Рик будет сопротивляться. - Если он был в канализации, да ещё и с открытыми ранами, тогда ничего удивительного что у него сепсис. Хмм, для лечения понадобятся сильные антибиотики. Ладно, стойте здесь, а я пока схожу куплю всё что нужно.
    
    Зайдя в аптеку, я быстро купил необходимые препараты. Особых вопросов у аптекаря не возникло, особенно когда я показал ему серебряные часы. А выйдя оттуда, я поторопил ребят, чтобы они отвели меня к 'пациенту'.
    Лагерь ишваритов располагался сразу за городом. Ребята быстро провели меня к нужной палатке. Пока мы шли ишвариты провожали меня удивленными взглядами, но никто не пытался остановить меня, видя, что ребята ведут меня добровольно. Войдя внутрь палатки, я увидел Шрама, лежащего под одеялом. Монах был весь перевязан, и было видно, что его сильно трясет. Рядом с ним сидел старик, и время от времени менял компресс.
    
    - Вы обрабатывали его раны? - спросил я вместо приветствия и усаживаясь рядом с ним.
    
    - Спиртом, - ответил Рик вместо старика. Они вместе с Рио сели напротив. Старик посмотрел на меня своими глазами-щелочками.
    
    - Ты опять хочешь помочь ему, Эдвард? - спросил меня дед и улыбнулся. - ШиФу был прав, ты действительно очень добрый.
    
    - Давайте о моей доброте поговорим потом, дедуль, - предложил я и указал на Шрама. - Если ему не помочь сейчас, ему никто и ничто не поможет.
    
    - А ты справишься? - спросил меня Рио. По его лицу было видно, что он переживает за своего соплеменника.
    
    - Не переживай, я и не таких вытягивал, - ответил я ему.
    
    Втроем мы быстро развязали его и я начал осмотр. Как я и думал, спирт мало помог. Видимо инфекция попала в ткани значительно глубже, оттого болезнь протекает столь стремительно. Решать нужно было быстро, поэтому я приготовился к операции. Рик вызвался помочь мне, и я не стал сопротивляться. Всё равно в одиночку мало что можно сделать, а вот помощь может понадобиться в любой момент. Старик и Рио остались на подхвате.
    На весь процесс очистки ран от нагноения ушло больше полутора часов. Плюс несколько уколов сильными антибиотиками. Хорошо, что эта наша разработка уже появилась в свободной продаже. Не зря я в свое время форсировал её выпуск.
    
    - Эд, - обратился ко мне Рик. Я велел ему звать меня по имени и тот сразу согласился. - А что это был за камень? Ты его использовал, когда лечил его раны.
    
    - Философский камень, - ответил я и показал мальчику его. - Это усилитель алхимии. В умелых руках он позволяет творить чудеса. А вот в недобрых он принесёт лишь боль и страдания.
    
    - Получается, он есть у всех алхимиков? - сделал вывод Рик. - И именно поэтому государственные алхимики так сильны?
    
    Я посмотрел на мальчика, но не спешил с ответом. Рик, Рио и Старик сейчас смотрели на меня и ждали, что я отвечу. Прикрыв глаза, я мельком вспоминал, какую роль в войне сыграл Философский камень. Сколько из-за него и из-за алхимии было смертей на этой войне.
    
    - Во время Ишварской зачистки только один алхимик применил философский камень. По приказу командования в конце войны чтобы зачистить последние сопротивляющиеся регионы, - ответил я, вспоминая этот эпизод из своего прошлого. В этих сведениях было мало чего секретного. Тем более что отчасти ишвариты имеют право знать, как убивали их братьев и сестер. - Зольф Джей Кимбли.
    
    - Подожди, так ты тоже государственный алхимик? - похоже, до Рио только дошло кто перед ним. Тут он внимательнее посмотрел на меня и его глаза расширились. Похоже он наконец понял кто я. - Не может быть... Это не правда! Ты - Стальной Алхимик. Жнец!
    
    - Чему ты удивляешься, Рио? - спросил вдруг старик у своего внука. Я же мысленно поблагодарил его, так как не знал, как ответить Рио таким образом, чтобы тот не кинулся с воплями либо на меня, либо из палатки. Старик же в этот момент указал на меня и продолжил. - Эдвард действительно государственный алхимик и он убил своими руками многих наших братьев. Однако он никогда не убивал стариков, женщин и детей. И именно благодаря нему вы живы. Да и я тоже.
    
    Слова возымели некоторое действие на парня. Впрочем, даже старик не мог пробудить в нем доверие ко мне. Впрочем, доверие парня - это последнее чего я буду добиваться прямо сейчас. Важнее чтобы он просто не мешал мне спасать жизнь Шраму. А все остальное появиться со временем. В том числе и доверие.
    
    - Так, по поводу нашего монаха, - решил сменить я тему и указал на Шрама. - Пущай поправляется. Думаю, с недельку ему полежать придется, но он парень крепкий, поправиться. Да и философский камень неплохо сработал. Через два дня я зайду, проведаю его. И путь пока не встает. Скажите, врач запретил.
    
    - А ты не арестуешь его? - спросил Рик, жалостливо глядя на пациента.
    
    - Знаешь, Рик. Если бы я хотел его арестовать, я бы сделал это уже давно, - ответил ему я. Затем я поднялся и, накинув снятую на время операции куртку, пошел в сторону выхода. - Ладно, я пошел. Удачи!
    
    - Постой, Эд! - позвал меня Рик. Я остановился и посмотрел на него. Он поклонился мне в пояс. - Спасибо!
    
    - Эх, - вздохнул я и, улыбнувшись, потрепал его по голове. - Пожалуйста. Берегите себя.
    
    Идя в сторону гостиницы, я размышлял о сущности бытия и о том, как порой поворачиваются события. Сначала мы были по разные стороны баррикад. А теперь я всячески помогаю моим бывшим врагам. И всё ради того чтобы изменить Аместрис. Впрочем, я никогда не хотел им вреда. Но вот того что ишвариты примут меня, убийцу своих братьев... Этого я никак не ожидал. А значит, есть надежда и на то, что и Шрам измениться.
    
    Как я и обещал Рику, Шрама я навестил через два дня. Заодно прихватил с собой новые дозы антибиотиков, чтобы завершить лечебный курс. Рик встречал меня у входа в лагерь, как мы договаривались ранее. В свой второй визит сюда я также не стал надевать форму, а потому ишвариты, уже видевшие меня в лагере, больше не косились в мою сторону. Тем более что со мной опять был Рик. Мальчик провел меня в ту же самую палатку, что и в прошлый раз, и я вновь увидел своего беспокойного пациента.
    Шрам лежал накрытый тонким одеялом. Открытыми были только шея и голова. Едва я вошел в палатку, как он тут же посмотрел на меня. И сразу же узнал. Однако надо отдать ему должное, он не пытался подняться или каким-то еще образом попытаться навредить мне. Должно быть, старик уже успел переговорить с ним по поводу моей персоны, иначе с чего бы этому мстителю вести себя так спокойно. Относительно спокойно, так как хотя Шрам и не кидался на меня с кулаками или ножом, но это отнюдь не мешало ему кидать на меня взгляды полные ненависти. Если бы взглядом можно было бы убивать, я бы умер уже раз сто.
    Впрочем, внешне я постарался сохранять спокойствие. Мне не нужен конфликт с этим человеком. Пройдя внутрь, я сел возле Шрама.
    
    - Я не собираюсь сражаться с тобой, и тебе не следует этого делать, - сразу предостерег я его на всякий случай.
    
    - Старик сказал, что это ты вылечил меня, - прохрипел он и закашлялся. Похоже, ему до сих пор трудно говорить.
    
    - Лежи спокойно, я осмотрю тебя, - остановил я его. Тот смотрел на меня с недоверием, но сопротивляться не пытался. - Сейчас я сниму твои повязки и постараюсь ещё немного подлатать тебя.
    
    - Делай что хочешь, - ответил он и отвернул голову в сторону. Должно быть, ему было противно принимать от меня помощь. Но и пойти против просьбы старика, а в том, что она имело место быть, я уже не сомневался, он не мог.
    
    Поднявшись, я помыл руки, а затем вновь вернулся к пациенту. Затем, при помощи Рика, я стал осторожно снимать повязки с монаха. В некоторых местах кровь запеклась и присохла к бинтам. Приходилось действовать с большой осторожностью, чтобы не повредить заживающие раны. И хотя без боли не обошлось, Шрам показал выдержку достойную монахов Ишвара, ни разу не издав и звука. Тем не менее, мимика выдавала его.
    
    - Рик, аккуратнее, - предостерег я мальчика, когда тот неосторожно дернул бинт. - Хотя он может вытерпеть и не такое, лишняя нагрузка лишь затянет его выздоровление.
    
    - П-простите, я не хотел, - смутился Рик и с жалостью посмотрел на монаха.
    
    - Телесная боль - ничто, - изрек тот с изрядной долей пафоса в голосе. Я не стал это никак комментировать, чтобы не накалять обстановку.
    
    Когда бинты были сняты, я начал внимательно осматривать моего пациента. Кое-где раны уже зажили, сказывалась первичная обработка философским камнем. Но если говорить в общем, то ишвариту ещё долго придется соблюдать постельный режим. Самые глубокие раны только начали заживать и до полного выздоровления ещё далеко. Именно из-за этого Шрам сейчас испытывал сильную слабость в организме. Однако сейчас я планировал ускорить процесс выздоровления и в этом мне опять должен помочь философский камень. Едва я достал его, как Шрам тут же вцепился в него взглядом. Похоже, он уже видел философский камень. И я даже знаю, в каком случае. Впрочем, поговорить об этом с ним я собирался после лечения.
    Тем временем, даже невооруженным взглядом было видно, как края раны, заживают. Неестественно быстро. Жизненная энергия, заключенная в философском камне, значительно ускоряла регенерационные процессы в организме. А учитывая, что я еще и направлял их в нужную сторону, результат превзошел ожидания. Впрочем, даже с философским камнем, полностью излечивать Шрама я не собирался. Ему нужно дать время подумать. Однако главного я достиг и теперь вместо двух месяцев в постели он проведет неделю-две.
    Во время осмотра я смог более внимательно рассмотреть татуировку на правой руке монаха. Мои предположения о том, что рука не принадлежала ему изначально, оказались верны. Внимательный осмотр помог выявить различия. К примеру, она была не настолько 'накаченной', как левая рука ишварита. Его правая рука была тоньше буквально на пару миллиметров, и со стороны можно было бы не заметить этого различия, если не знать, что искать. К тому же кожа на ней была светлее, будто её владелец постоянно носит одежду с длинными рукавами. А насколько я помню Шрама по ишварской зачистке, он носил безрукавную робу монаха. Особенно четко это различие было видно на 'линии среза'. Было ещё несколько более незначительных отличий, но все вместе они позволяли сделать закономерный вывод. Правая рука Шрама принадлежала не ему, а его брату. Он действительно передал ему её. Конечно, я знал об этом и раньше. Но одно дело просто знать какую-то информацию и совершенно другое - самому убедиться в её правдивости.
    
    - Рик, не мог бы ты оставить нас двоих наедине? Нам нужно серьезно поговорить, - обратился я к мальчику, когда мы закончили с ранами Шрама и вновь перевязали мужчину. Рик посмотрел на меня и, кивнув, покинул палатку. Отрадно было видеть, что его былое недоверие ко мне ушло. Я не сомневался в том, что он не будет подслушивать. С минуту я смотрел на закрытый полог палатки, а затем повернулся обратно к Шраму. Сейчас, когда мы с ним остались наедине, я могу обсудить с ним те вещи, которые я не стал бы обсуждать при посторонних. Пришло время дать Шраму кое-какую важную информацию. Наконец я прервал долгое молчание. - И как тебя вообще угораздило, Кешишь?
    
    - Зачем ты мне помог, Алхимик? Что ты задумал? - вместо ответа спросил он меня. Хотя я и вылечил его, это не прибавило ему доверия ко мне. Впрочем, на подобное я и не рассчитывал.
    
    - О, задумок у меня много и даже очень, - широко улыбнулся я. Вообще его настрой в обращении со мной мне импонировал. Он подспудно не ожидал от меня ничего хорошего. И я не собирался разочаровывать его в этом. - И даже тот факт, что ты убиваешь таких же государственных алхимиков, как и я - ничего не меняет. К примеру, одна из причин, почему я тебя спас - мне хочется знать, кто тебя так ранил. Не поделишься?
    
    - Зачем тебе это? - спросил он, скосив на меня взгляд.
    
    - Хм, просто ты весьма неординарная личность и один из лучших рукопашных бойцов во всем Аместрисе, - начал объяснять я. И говоря, что он один из лучших, я ничуть не кривил душой. Я действительно считал Шрама хорошим бойцом. - А ещё я не знаю никого в Восточном городе, кто мог бы сотворить с тобой такое! Кто это был?
    
    - И что ты мне дашь взамен за эту информацию, Алхимик? Не станешь выдавать меня своему начальству? - спросил Шрам. Похоже диалог всё-таки возможен.
    
    - Мне нет смысла выдавать тебя, ведь тогда тебя ожидает лишь казнь, а мне бы этого не хотелось, - продолжил я, пожимая плечами. Последнее замечание вызвало у ишварита интерес, хотя тот и попытался его скрыть. - Я просто хочу изменить эту страну. И мне нужна любая помощь. Даже твоя. Тем более что у тебя есть кое-что, что может серьезно повлиять на Аместрис.
    
    Я указал на его правую руку. Тот проследил за мной взглядом и все понял.
    
    - Татуировки на твоей правой руке. Это алхимические символы, однако, с алхимией распространённой в Аместрисе они имеют мало общего, - произнёс я. Шрам задумался.
    
    - Хочешь заполучить в свои руки ещё одно оружие? - спросил он, наконец. В принципе верный вывод, если смотреть с позиции Шрама. Вот только все было гораздо глубже.
    
    - Не совсем, - я отрицательно покачал головой и вновь указал на его руку. - Скажи, ведь эта рука на самом деле принадлежала не тебе? Ведь так? На твоей правой руке более светлая кожа. Да и сама она чуть тоньше... К тому же, этот шрам на твоём плече... Очевидно кто-то весьма умело прирастил её к твоему телу. Поправь меня, если я ошибаюсь, но этот кто-то - её предыдущий владелец? Так?
    
    - Ты всё это понял только что? - спросил он меня, не спеша раскрывать всех своих секретов.
    
    - Нет, на самом деле я давно думаю о тебе, - я посмотрел на него и рассмеялся. Слишком двусмысленно прозвучало. Впрочем, я быстро оборвал смех, а то он подумает обо мне невесть что. - Если честно, с самой нашей первой встречи я довольно часто вспоминал тебя. А особенно после того как увидел твою руку. Это мне напомнило кое-что... Ну так скажешь, кто тебя ранил?
    
    - Их было двое, - наконец ответил он, спустя некоторое время. - Красивая женщина с черными волосами и белой кожей. И низкорослый толстяк с глупым лицом.
    
    - И что же такого может быть в женщине и толстяке, что они смогли ранить воина-монаха Ишвара? - спросил я, прищурившись. Сейчас я был полностью серьезен. Ведь неспроста он заговорил об этом.
    
    - Они оба были очень быстры, - сказал он, особо выделив последнее слово. - И вдобавок у них были особые способности.
    
    - Особые способности? - переспросил я, напрягшись. Похоже эта информация действительно важна.
    
    - Если я наносил им раны, они мгновенно восстанавливались, - пояснил Шрам. Регенерация. Вот что он имел в виду. Причем мгновенная. - Кроме этого, толстяк мог съесть абсолютно всё, а женщина могла превратить свои пальцы в копья и пронзала ими даже камень как бумагу.
    
    - Быстры, сильная регенерация и особая атака, - задумчиво повторил я и задумчиво потеребил подбородок, возведя глаза к небу. А затем вновь посмотрел на Шрама. - Есть ещё какая-нибудь особенность? Может быть отличительный внешний призрак?
    
    - Да, - произнёс он и замолчал. А затем вновь продолжил. - У обоих были одинаковые татуировки. У женщины на груди, а у толстяка на языке.
    
    - И что же это были за татуировки? - я уже догадывался, что он сейчас скажет, но мне все ещё нужен был достоверный ответ. Я даже чуть подался вперед, чтобы не упустить ничего из его ответа. Пусть увидит, насколько это для меня важно.
    
    - Змея, кусающая свой хвост, - ответил мне Шрам. Кажется, в таком случае положено говорить 'Бинго'?
    
    - Уроборос! Гомункулы! - произнес я с придыханием.
    
    Похоже, кукловод сделал свой ход. Пред моим взором предстал образ из моей прошлой жизни. Также я вспомнил и дневники моего отца. И огромный алхимический круг, для начертания которого был создан Аместрис. А его жители - сырьё для грядущего философского камня.
    Мои кулаки сами сжались, а зубы стиснулись. Давно я не испытывал такой ненависти. Меня не так легко вывести из себя. Но тут было за что ненавидеть. Я могу понять убийства ради наживы, из-за ненависти. Мне даже понятны мотивы мясника Барри, маньяка убившего в Централе три года назад двадцать три человека. Но смерть пятидесяти миллионов я принять не могу.
    Тут я заметил, что Шрам уже не лежит. Держась за свой правый бок, он готовился встать и броситься на меня. А в его глазах была решимость убить меня, не смотря ни на что. Даже ценой собственной жизни. Дурак. Ему не следовало идти против меня, когда я не собираюсь нападать на него. Тем более что у него не было шансов и тогда, когда он был здоров.
    
    - Так значит, ты действительно пришёл убить меня, Эдвард Элрик? - спрашивает он наряженным голосом.
    
    - Если бы я хотел убить тебя, ты бы уже был мёртв! - отвечаю ему. Ненависть по-прежнему не отпускает меня. И только сейчас замечаю что мы в палатке не одни. На пороге стоял Рик и смотрел на меня испуганными глазами. Затем он бросился вперёд и встал между мной и Шрамом.
    
    - Нет, стой! Не убивай его! Ты же сам говорил, что не желаете ему зла! - кричит он мне со слезами на глазах. - Ты же вылечил его!
    
    - Такова суть всех аместрийцев. Протянуть руку помощи, чтобы потом ею же и задушить. Не так ли, Жнец? - произносит тот, а затем кривиться от боли. - Думаешь, я не узнал эту Ауру, эту жажду убийства? Она очень похожа на ту, что испускал Багряный алхимик, когда убивал мою семью. Вот только следует отдать тебе должное, твоя ещё страшнее. И не удивительно, ведь ты убил стольких!
    
    - Аура? - переспросил я. И только после этого я догадался что произошло. Моя ненависть к гомункулам и их создателям оказалась столь велика, что её заметили окружающие. Невероятно, но факт.
    
    Я нахмурился и, прикрыв глаза, обратил свой внутренний взор на философский камень, на сотни тысяч душ, заточённых во мне. Энергия так и переполняла его, моя ненависть всколыхнула их собственные эмоции и стала резонировать с ними. Это было удивительно. Раньше я никогда не думал, что подобное возможно. Нет, я знал что члены императорской семьи Ксинга, их приближённые и алхимики практикующие альмедику востока способны распознать философский камень и даже 'читать души'. Но для обычных людей это ведь невозможно.
    Однако, немного подумав, я понял, почему так вышло. Я перепутал причину и следствие. Алхимики востока и члены императорской семьи вместе со своими приближёнными не являются такими уж 'особенными' людьми. Она такие же люди как те, кто их окружают. Однако доступ к знаниям, скрытым в тайных библиотеках, позволил им развить способности, превышающие таковые у обычного человека. И это не означает что 'обычный' человек не способен достичь подобного путём тренировок. Ярким свидетельством этому - мой личный пример. Я вижу 'вены дракона' несмотря на то, что не происхожу из Ксинга. Так почему мою ауру убийцы не могут почувствовать обычные люди, если я 'увеличу мощность'?
    А ненависть к кукловоду и гомункулам стала катализатором. В таком случае, неудивительно, что Шрам... испугался меня? Нет, скорее просто опасается. И не без причины. Я сосредоточился и постарался приглушить собственные эмоции, бушующий океан внутри моей души.
    
    - Эй, вы как? Вам нужно лечь! - услышал я крик Рика, когда пришёл в себя. Тот стоял и пытался удержать Шрама, который, казалось, вот-вот потеряет сознание. Тот кривился от боли.
    
    - Тебе действительно лучше послушать его, - произношу я. - Иначе вся моя работа пойдёт насмарку.
    
    - Ты... изменился, - видимо перемена, произошедшая со мной, была слишком резкой. - Опять твои трюки?
    
    - Просто я взял себя в руки, - отвечаю ему. - Ненависть что ты сейчас почувствовал, была направлена не на тебя. А на тех, кто на тебя напал.
    
    - Почему я тебе должен верить? - с опаской спрашивает он.
    
    - Если бы я хотел, ты бы уже был мёртв. Но я этого не хочу, - говорю ему и, поворачиваясь к нему спиной, указываю на лежанку. - Ложись, я восстановлю все те раны, что открылись из-за моей несдержанности.
    
    - Так просто признаёшься в своих ошибках? - спросил он. Я не ответил. Ему больше ничего не оставалось, как лечь.
    
    - Рик, не трясись ты так. Я действительно не желаю никому из вас зла, - по-доброму обращаюсь к мальчику.
    
    - Но... но почему ты... - его взгляд был красноречив.
    
    - Так получилось, - опускаю взгляд. - Не переживай. Больше такого не повториться. Впредь я буду контролировать себя.
    
    - Но я больше не выйду. Не хочу, чтобы ты опять напал на него, - надувшись, сказал тот.
    
    - Тебе действительно лучше выйти, - вдруг произнёс Шрам. - Можешь ему поверить.
    
    - Вы уверены? - спрашивает Рик, но взгляд Шрама по-прежнему невозмутим. - Ладно.
    
    Рик нехотя вышел. Я развернулся к шраму и присев возле него за пару минут восстановил почти все повреждения, что открылись. Я даже немного ускорил его выздоровление.
    
    - Ты ведь не поверил мне, - произнёс я, когда закончил.
    
    - Он бы не вышел, а при нём ты бы не стал говорить, - пояснил тот, а затем посмотрел на выход. - Ты не хочешь, чтобы этот мальчик пострадал.
    
    - Просто у него есть старший брат, которому он дорог, - просто ответил я. Да, для нас со Шрамом это действительно веская причина.
    
    - Перед тем, как ты вышел из себя, ты что-то упомянул, - напомнил он. Я кивнул.
    
    - Змея, кусающая свой хвост - Уроборос. Символ вечности и перерождения. Те же, кто носит на себе его татуировку, называются гомункулами, - поведал ему я. Шрам посмотрел на меня, ожидая, что я ещё добавлю. Похоже, он тоже страдает от недостатка информации. А в моём лице он обнаружил источник способный дать ответы на его вопросы. Я не стал мучить его ожиданием. - Гомункулы - это искусственно созданные люди. Считается, что их невозможно создать, но твое описание точно подходит под них.
    
    - Похоже, ты немало знаешь об этом, - заметил Шрам.
    
    - Не так много, как хотелось бы, - с сожалением в голосе возразил я и покачал головой. - Получается, они смогли победить тебя только потому, что их способности оказались слишком внезапными для тебя, так? То есть, знай ты об этом заранее, исход был бы совершенно иным?
    
    - Умеешь ты задавать вопросы, Алхимик, - усмехнулся он, впервые за разговор, проявив хоть что-то из чувств, кроме ненависти. - Да, ты прав. Если бы я знал об этом заранее, они бы так легко не отделались.
    
    Я сидел рядом с ним и молчал. Шрам тоже не проронил больше ни слова и отвернулся от меня. Информация, которой мы поделились друг с другом, дала нам обоим богатую пищу для размышления. И хотя большую часть из того что сказал Шрам я знал и так, как я уже сказал, одно дело знать что-то и совсем другое - самому убедиться в правдивости информации. Шрам же вообще ничего не знал о своих противниках, но мои слова позволили ему по-новому взглянуть на тех своих противников и на меня. Теперь он знал, где может найти ответы на многие вопросы. И я ожидал, когда же ишварит начнет спрашивать об этом. Вот только ему удалось изрядно удивить меня, спросив совершенно другое.
    
    - Сколько тебе лет, Эдвард Элрик? - прервал он устоявшуюся тишину.
    
    - Пятнадцать, - недолго думая ответил я. Его вопрос удивил меня, но я мигом сообразил, чего он хочет. Похоже, монах, наконец, решил включить мозги и попытаться понять своего врага, то есть меня.
    
    - Получается, тебе было восемь, когда ты попал на ту войну, - сделал он вывод и повернул ко мне голову. На его лице было... Недоумение? Наверное, да. - Зачем? Зачем ребенку как ты сражаться и убивать?
    
    - Потому что я знаю Истину, - ответил ему я, особо выделив последнее слово. При этом наши взгляды вновь встретились. Пусть видит, что я не лгу. - Истину, скрытую от всех.
    
    - Какую Истину? - спросил Шрам. Он был напряжен.
    
    - О подлинных причинах Ишварской зачистки, - произнёс я и стал наблюдать за его реакцией. А она была очень сильной. Его глаза расширились, и он даже собирался подняться. Но я удержал его. - Лежи. Тебе нельзя вставать.
    
    - Что именно ты знаешь об этой войне? - спросил о, когда успокоился. - Что за причины?
    
    - Как бы тебе объяснить... - почесал я затылок. В принципе, рано или поздно этот разговор бы состоялся, так почему бы не рассказать все сейчас? Я засунул руку в карман и, достав философский камень, который ранее использовал для лечения Шрама, показал его ему. - Ты ведь знаешь, что это такое? Видел такое прежде?
    
    - Этот камень... - Он буквально впился в него взглядом. - Ты использовал его, когда лечил меня. И я очень быстро восстановился. Но ты прав, я уже видел подобный камень раньше. Такой же был у Багряного алхимика. Зольф Джей Кимбли.
    
    - Кимбли? - переспросил я его. - Хм, так значит, это о тебе он рассказывал. Что какому-то монаху он оторвал руку и оставил умирать, а затем появился его брат-алхимик и попытался спасти. Мда, дела.
    
    - Ты знаешь Кимбли? - уточнил Шрам. В его голосе слышалась неприкрытая угроза.
    
    - Не смотри на меня так, - я поднял руки вверх. - Разумеется, я знаю своего заместителя. И понимаю, что ты хочешь его убить. Как и меня. Но давай вернемся к предыдущей теме. Я вижу, ты уже знаешь, что такое философский камень.
    
    - Да, отлично знаю, - произнес Шрам, откинувшись обратно на подушку. - Испытал на себе. Кимбли был очень силен, когда использовал его. Я не смог ничего поделать против него.
    
    - С этой целью он и создавался. Усилить государственных алхимиков, чтобы закончить войну.
    
    - И это вам удалось. От Ишвара ничего не осталось.
    
    - Не скажи, - хмыкнул я. - Вообще-то пятая часть населения выжила. А учитывая, что приказ номер 3066 подразумевал тотальную зачистку, то мне кажется, что это даже очень неплохо.
    
    - Ты сказал, что поведаешь мне о причинах этой войны, однако до сих пор я их не услышал, - довольно резко прервал мои статистические выкладки Шрам. Похоже его терпение на пределе. Но и я почти закончил.
    
    - К этому я и веду. Знаешь ли ты, какой главный ингредиент философского камня? Что необходимо, чтобы создать это мощное оружие? - сказал я и вновь показал камень. Шрам прожигал меня взглядом, ожидая ответа. Я не стал долго тянуть и продолжил уже серьезно. - Единственным сырьем пригодным для создания философского камня является человеческая жизнь. И чем большим количеством человеческих жизней будет пожертвовано, тем сильнее будет философский камень.
    
    Новость прозвучала для Шрама как гром среди ясного неба. Даже он прошедший через горнило войны в Ишваре был шокирован этой информацией. И это вновь заставило его серьезно задуматься на некоторое время.
    
    - Ты создал этот камень из ишваритов? - спросил он меня сухо.
    
    - Нет. Из солдат Аэруго четыре года назад, - честно ответил я. Посмотрев на меня, он успокоился. Однако я не этого добивался. Настало время испытать его спокойствие, а заодно и рассказать кое-что, о чем он еще не знает. Сунув руку в карман, я достал ещё один камень. Он был иной формы. Это был мой самый первый камень. При его создании я пользовался исключительно своими наработками, так как тогда я ещё не получил в свои руки записи Марко. Впрочем, это лишь привело к тому, что конечная формула была более громоздкой, только и всего. Вернее было бы сказать, форма преобразования, созданная Марко, менее громоздка, чем та, что использовал я в самый первый раз. - Вот камень, созданный мной из Ишваритов, что обороняли Камс.
    
    Реакция Шрама была предсказуемой и, я бы даже сказал, забавной. Он выпучил глаза и посмотрел на меня с колоссальной ненавистью.
    
    - Ты... ты... - похоже, у него нет слов. Лишь чудо удержало его на месте.
    
    - Ровно пятьсот ишваритов отдали свои жизни чтобы я смог его создать, - продолжил я, глядя на камень. - Заметь, отдали добровольно, по собственному желанию.
    
    - Зачем им добровольно отдавать свои жизни какому-то алхимику?! - прорычал Шрам. А я подивился, что он ещё не набросился на меня.
    
    - Потому что взамен я смог вывести оттуда живыми без малого тридцать пять тысяч их собратьев, - ответил я. Шрам же мне не верил. Слишком шокирующие были новости. - Или старик не рассказывал тебе, откуда они бежали? Ну, так спроси его сам.
    
    - Все в Камсе погибли! Об этом писали во всех газетах! Я это видел своими глазами! - говорил Шрам. Довольно эмоционально. И не верил мне. Впрочем, я сам виноват, что подал всё именно таким образом. Однако именно этого требовали мои цели. - И потом, если ты всех спас, то зачем тебе понадобились те пятьсот?
    
    - Хм, а ты читал в газетах, кого нашли в тех развалинах? Были ли там дети или женщины? - спросил я его, повысив голос. Шрам, наконец, призадумался. - Ничего такого газеты не писали. Только то, что в Камсе были тысячи мятежников, поверженных одним алхимиком.
    
    Шрам сверлил меня взглядом, но постепенно до него доходил смысл моих слов. И хотя он по-прежнему мне не верил, против фактов, которые он знал, спорить было сложно.
    
    - Если бы не те пятьсот добровольцев, я бы не смог вывести ваших выживших из святыни, ставшей для них ловушкой, - закончил я логическим выводом и поднялся. - Я вижу, ты мне не веришь. Однако меня это не волнует. Спросишь об этом ШиФу. Он был среди тех, кого я вывел оттуда.
    
    - Учитель жив? - о, опять весьма интересная реакция. Похоже, Шрам давно похоронил учителя в своем сердце.
    
    - Был жив и надеюсь таков и сейчас, - ответил я, а затем наклонился к нему. - Кешишь. Ты можешь меня ненавидеть, если хочешь. Мне всё равно. Но знай, я все это делаю не ради тебя и не ради кого-то ещё. Та участь что постигла Ишвар... Это была лишь прелюдия перед той трагедией что нависла над Аместрисом. Я же лишь хочу её остановить, вот и всё.
    
    Я выпрямился и, развернувшись, направился в сторону выхода.
    
    - О какой трагедии ты говоришь? - крикнул он мне, вновь порываясь встать. - Эдвард Элрик!
    
    - Даже не думай вставать, - остановил я его порыв. Тот раздраженно посмотрел на меня, но подчинился. - Что же касается нашего разговора, мы продолжим его позже. Через два дня я отправляюсь в Централ. Однако я уверен, мы ещё встретимся, Ишварит.
    
    Я уже собрался к входу, но остановился. После чего вернулся и достав из кармана записку, протянул её Шраму.
    
    - Национальная Центральная Библиотека, Первый корпус. Тим Марко, 'Тысяча рецептов на каждый день', - прочитал он, а затем сомнением посмотрел на меня. - Что это значит?
    
    - Если не веришь мне, взгляни сам. Найди алхимика, что расшифрует тебе этот текст, и тогда ты поймёшь истину, скрытую за истиной, - произношу я и разворачиваюсь обратно к выходу. - Когда заберёшь книгу, корпус можешь уничтожить. Не стоит давать им намеки на то, чего ты искал.
    
    Я вышел из палатки, оставив Шрама размышлять над моими словами. В принципе того массива информации, что я ему дал для него пока что достаточно. Пусть думает. Об истинных причинах войны и о моей роли в ней я рассказал достаточно. Теперь он должен сделать выводы сам. А его наставник поможет ему в этом. Если, конечно, доберется до него раньше, чем Шрам сбежит куда-нибудь ещё. Впрочем, тут уже от меня мало что зависит.
    Отдав дальнейшие распоряжения Рику, относительно лечения нашего проблемного пациента и попрощавшись с мальчиком, я отправился в город.
    По пути я стал обдумывать то, что произошло. Аура, жажда убийства. Вот что почувствовал Шрам. И не только он. Даже Рик, мальчик, которого точно не учили никаким восточным методикам. И по его словам, нечто подобное демонстрировал в Ишваре Кимбли, разве что на порядок слабее. Хм, наверное, в тот момент Кимбли как-то резонировал со своим философским камнем. А моё воздействие куда сильнее.
    Произошедшее сильно впечатлило меня. Эта способность... Если ей воспользоваться правильно, можно получить мощное не летальное оружие. Я проецировал ненависть, и это заставило Шрама всерьёз опасаться за свою жизнь. Но делал я это, можно сказать неосознанно. Целью моих эмоций был не Шрам и уж тем более не Рик. Их просто задело краем? Получается, у этой способности просто колоссальный потенциал. А что если проецировать ненависть намеренно? Что если в уме максимально детально представлять пытки и убийство того, кто должен стать моей целью? Сложно сказать. Необходимы эксперименты. Вот только где их проводить и с кем? Разве что выбить разрешение на использование заключенных-смертников из центральной тюрьмы? Тогда можно попытаться получить разрешение на использование пятой лаборатории. Она всё равно простаивает. В принципе, если попросить Фюрера, он даст добро.
    Придя к этой мысли, я в уме стал составлять план этих экспериментов. Моральная сторона вопроса меня волновала мало. Всё-таки подопытные, на которых я рассчитываю - приговорённые к смерти преступники. Да и не убивать же я их собираюсь? Всего лишь проверить их психику. Вот примерно об этом я и думал, пока шел в сторону гостиницы.
    Однако моей конечной целью сегодня будет совсем иное. В моих планах было наведаться к научникам и забрать у них кое-какое оборудование. Нет, живи я в другое время и я бы не стал настолько утруждать себя, крутясь как белка в колесе. Однако последние события лишь подтвердили, что известная мне история вошла в финальную стадию. Четырёхсотлетняя история Аместриса подходит к своему концу. А значит, мне предстоит не раз столкнуться с опасными противниками. Так что лишние козыри мне не помешают, если я хочу сохранять в секрете свою истинную сущность максимально долго.
    Чтобы попасть на территорию НПО, нужно было пройти на другую сторону города. Туда я и направился. Проходя по набережной, я заметил впереди строительные работы. А точнее, кто-то что-то усиленно копал. Приглядевшись повнимательнее, я заметил, что копали военные. И тут до меня дошло, где я. Это было то самое место, где на прошлой неделе под землей произошел взрыв, в причастности к которому подозревали Шрама. Да и Мустанг вроде упоминал, что оставил подчиненных разбирать завалы, чтобы найти тело ишварита.
    Подойдя ближе, я увидел того, кто возглавлял раскопки. Лейтенант Джин Хавок. Похоже, Мустанг не успокоиться пока тело Шрама не будет обнаружено. Мне сразу стало жаль лейтенанта так как, по сути, ему дали 'висяк'. Шрам-то жив-здоров и лежать под развалинами отнюдь не собирается.
    
    - Лейтенант Хавок? - позвал я его. Тот повернулся ко мне и сразу же узнав, вытянулся.
    
    - Генерал Элрик? - обратился он ко мне. Его подчиненные, прекратив работу, также быстро сообразили кто перед ними. Хотя я в последнее время редко бываю в Штабе Восточной Зоны, в стране я личность известная и гражданская одежда лишь ненадолго позволяет мне оставаться инкогнито.
    
    - Спокойней, спокойней, мы не на службе, - махнул я им рукой. Солдаты успокоились и вернулись к раскопкам. А Хавок, как командир, подошел ко мне. - Ну, рассказывайте как дела, Джин? Вижу, полковник загрузил вас поисками тела Шрама? Как ваши успехи?
    
    - Как видите, Господин Генерал, - развел руками лейтенант. По его лицу было видно, что он сам с большим бы удовольствием заставил Мустанга самому копаться в этих камнях. Вот только начальником был как раз полковник. - Вот уже пятые сутки колупаемся, а результатов никаких.
    
    - Сдается мне, что в итоге все эти археологические изыскания окажутся напрасными. Ну, разве что вы расчистите от завалов набережную, - заключил я и указал на работающих солдат. Хавок на этот вывод лишь сокрушенно вздохнул. Ему ведь от моих слов не легче. Тут внезапно Хавок переменился в лице и удивленно посмотрел на меня.
    
    - Господин генерал, а можно вас кое о чём попросить? - теперь у него была просящая физиономия. Посмотрев сначала на него, а затем на работающих солдат, я вздохнул, так как понял, о чем именно хочет попросить меня лейтенант.
    
    - Умеешь же ты ставить в неудобное положение, - произнёс я, теребя при этом подбородок. В принципе мне не составит труда помочь ему. Вот только работать задарма...
    
    - Я помню, с меня тортик, - сразу добавил он воодушевлённо. Я 'выпучил' на него глаза, а затем заржал. Похоже, мне еще долго придется расхлёбывать ту свою шутку с тортиками.
    
    - Не думай, что ты отделаешься одним тортиком, - сказал я отсмеявшись. Джин скис, а я перевел взгляд на предстоящий мне фронт работ. Раз уж решился помочь, то нечего отлынивать. - Не кисни, Лейтенант. Я так и так помог бы вам. В отличие от Мустанга я человек добрый и отзывчивый, так что цените!
    
    Хавок как-то странно на меня посмотреть, но возражать не стал. С моей помощью 'раскопки' пошли значительно быстрее и уже через полчаса завалы были расчищены. Солдаты откопали ещё парочку трупов, но среди них вполне ожидаемо для меня ишварита не нашлось. И, тем не менее, лейтенант был мне благодарен. Ведь я избавил его от ещё целой недели изнурительных работ.
    
    - Спасибо, Господин Генерал, я ваш должник, - улыбаясь, произнёс Хавок. - Я постараюсь вернуть долг как можно скорее.
    
    - Думаю, это у вас получиться сделать уже только в Централе, - усмехнулся я. - Полковника скоро переведут туда, и я не сомневаюсь, что он захватит вас с собой. Там и рассчитаемся.
    
    - Вы уверены? - переспросил он. По виду он выглядел расстроенным. - Эх, а я только собирался, как следует закрутить с одной красоткой.
    
    - Даже и думать забудь про неё, - категорично отрезал я.
    
    - Вы жестоки, Господин Генерал, - опустив голову, произнес он.
    
    - Жесток? Возможно, я просто слишком прямолинеен, - пожал я плечами, а затем повёл головой в сторону Штаба. - Что же касается вашей девушки, то уверен, что Мустанг просто приказал бы вам её бросить, заведи вы с ней отношения. Вот и всё. Или вы уже забыли характер вашего начальника? Поверьте, полковник Мустанг способен и не на такое.
    
    - Пожалуй, вы правы, - вздохнул он. Когда дело касается женщин, то Мустанг считает своим долго приударить за ними и не терпит, когда это делают другие мужчины. - Эх, совсем не везет мне в личной жизни.
    
    - Не беспокойтесь, Лейтенант. Уверен, вы ещё найдете себе ту единственную, - усмехнулся я, вспомнив мою Уинри. - Ладно, не буду вас больше отвлекать. Всего доброго, Лейтенант.
    
    - И вам тоже, господин генерал! Спасибо за всё, - ответил Хавок.
    
    Попрощавшись с ним, я продолжил свой путь. По пути я зашёл в гостиницу и переоделся, так как не считал уместным появляться на территории НПО в гражданской одежде. Спустя час я был на месте. Там меня тепло встретили, как и полагается по отношению к любимому начальству. И вновь я услышал об успехах научников. Особенно впечатлила долгожданная броня. Не прототипы, раньше, а настоящая серийная модель. Теперь я мог полагаться не только на свое оружие и свои умения алхимика, но и на броню. Впрочем, не только я. В лаборатории наладили именно серийное изготовление. Всех элементов, вплоть до портативных радиоприемников и ноктовизоров. И теперь две сотни экземпляров были готовы, и ещё тысяча была на подходе. А в течение трёх месяцев инженеры обещали обеспечить весь 501-й полк такой бронёй. То не могло не радовать. Немного подумав, я сообщил, что готовую партию заберу сразу. Правда для этого придётся отложить отправку войск в Централ. Но день-два роли не играют. В принципе можно будет даже потратить этот самый день на обкатку экзоскелетов. Все предсерийные модели после лабораторных испытаний шли в полки для обучения личного состава, так что много времени привыкание к 'новинкам' не займёт.
    Кроме Брони мне было показано ещё несколько вещей. Одна из них - модернизированный вариант плазменной винтовки. Её прототип я уже испытывал в горах Бриггса полгода назад. Теперь же ее довели до ума. А вот с пистолетами по-прежнему был 'затык'. Научники до сих пор не смогли решить проблему с большим весом. Да и я сам мало представлял, что тут можно сделать. Вернее мне не хватало времени занять проблемой вплотную. Можно конечно было бы выделить неделю-другую, чтобы конкретно посидеть в лаборатории и попытаться подобрать нужные материалы для более эффективного аккумулятора и улучшения охлаждения. Однако, опять же, сейчас, когда события должны завертеться вокруг меня как бешеная белка в колесе, я не могу распылять себя на несколько 'фронтов'. Разобраться бы с тем, что уже на мне висит.
    Да и не настолько сильно я нуждаюсь в этом новом оружии, чтобы форсировать его выпуск. В этом плане меня вполне устраивает уже достигнутый результат. В ближнем бою спокойно можно обойтись обычным стрелковым вооружением. А вот на дальние дистанции сгодиться и плазменная винтовка, так как позволяет бить точнее и с больше дистанции, чем обычное оружие. К тому же на вооружении армии Аместриса нет стрелкового оружия, способного подбить тяжелую бронетехнику. Вернее, противотанковые ружья как раз имеются, но против наших новых танков они практически бесполезны, да и требуют наличия целого расчёт, пускай и из двух человек. В отличие от плазменной винтовки, что выгодно выделяет её из общего списка. Именно поэтому их уже успели выпустить малой серией в пятьдесят экземпляров, десяток из которых решил забрать я. Остальные же в скором времени также направятся в 501-й штурмовой полк.
    Подписав все необходимые документы, я проследил, чтобы ящики с оружием и бронёй были погружены в грузовики и отбыл в расположение третьего батальона 501 полка. После завершения Пендлтонской кампании против Драхмы, 501 полк был отправлен на отдых и переформирование в Восточный город. А теперь это дело завершилось, и его решили перевести в Централ. Конечно, не дело каждый месяц переводить целые части, но тут уже были замешаны мои планы. Первые два батальона уже находились в Централе и очередь оставалась за третьим, в составе которого находилось три штурмовые, 10-я, 11-я и 12-я роты, 9-я танковая рота и дивизион самоходных орудий.
    По прибытии в казармы, я 'обрадовал' личный состав дополнительными тренировками, к которым мы приступили практически сразу. Продолжались они до середины ночи и возобновились с раннего утра. Впрочем, особо зверствовать я не стал и вместо целого дня, я на это милостиво выделил лишь время до полудня. Вторую часть дня я позволил ребятам провести в увольнительных. Не чудовище же я в конце концов?
    А на следующий день я 'воспользовавшись служебным положением' присоедини к пассажирскому поезду 'Восточный город - Централ' четыре вагона с амуницией и посадил на него личный состав 11-ой роты. Причём сделал это не на вокзале, а на следующей за ней товарной станции. Каким взглядом на меня смотрел начальник поезда, это не описать. То что я творил - было банальным произволом. Но мне можно, хе-хе.
    В итоге, я, наконец, отправился в Централ.
    
    [к оглавлению]
    
    
Глава 2. Нападение всегда бывает неожиданным. Для нападающего!
    
    
    Колеса поезда мерно стучали проезжая по стыкам рельсов, постепенно вгоняя меня в сон. Однако на очередной стрелке поезд заметно тряхнуло, и я открыл глаза. В вагоне, в котором я ехал, народу было немного. В том смысле, что в основном его пассажирами были ребята одиннадцатой роты 501 полка, едущих вместе со мной в Централ. Негоже генералу возвращаться в столицу без свиты. После вчерашних 'вечерних увольнительных', которых большая часть личного состава провела по кабакам и борделям, страдальцы 'долечивались' всё утро под 'бдительным оком' начальства. Вернее, под моим 'бдительным оком' находились как раз самые трезвые. Остальные были отправлены в последние два вагона состава. Это кстати, ещё одна из причин, почему я решил 'задремать'. По перешёптываниям, что доносились до меня через сон, я определил, что мои люди оценили мою 'жертвенность' ради них. То было мне только на руку.
    Вообще с этой поездкой как-то странно получилось. Сначала хотел ехать один, потом узнал, что появилась долгожданная броня для роты. Потом во мне взыграло ретивое, и я устроил для них тренировки и перенёс их отправление на день позже. После поругался с начальником поезда. Ну, как поругался. Никто в здравом уме и светлой памяти с бригадным генералом ругаться не будет, если он сам не генерал. Просто этот мужик очень уж долго ворчал на моё самоуправство и всячески чинил препоны. Хотя, с другой стороны я его понимал. Откуда появиться хорошему настроению, когда то к чему ты привык, стремительно меняется. Когда к твоему поезду присобачивают половину армейского эшелона с бронетехникой. Вернее пытаются присобачить.
    К моему удивлению, моя задумка с прикреплением дополнительных вагонов с военной техникой не удалась. Отправление поезда и так задержалось достаточно сильно. Да ещё и локомотив бы в таком случае пришлось менять, что также не прибавляло времени. Плюс сам начальник поезда грозился лечь на рельсы, если я вздумаю его поезд превратить в крепость. А потом пятидесятилетнему мужику вдруг 'стало плохо'. Сильно конечно в этом сомневаюсь, да и как правило бессмысленно давить на мою жалость. Однако я всё-таки решил поумерить аппетиты.
    В итоге мне пришлось ограничиться четырьмя грузовыми вагонами. Плюс все последние три вагона заняли солдаты. Двести пятьдесят человек. Не хотелось мне отправлять их налегке, но тут уже моя вина. Часть из них даже осталась в Восточном городе, чтобы сопровождать тяжёлую технику. В оправдание могу сказать, что два эшелона со всей бронетехникой и ещё двумя ротами должны будут отправиться позднее. Если мы выехали в семь часов утра, то они отправятся в семь вечера, спустя двенадцать часов. Так что уже в Централе весь полк опять будет в полном составе.
    Границу Восточной Зоны мы ещё не успели пересечь, а значит до Столицы пока ещё далеко. В поезде мне и моему отряду предстоит трястись почти целые сутки. И дело не в большом расстоянии, а в частых остановках. Поезд всё-таки пассажирский, а не скорый или тем более курьерский.
    На минуту меня посетила сакральная мысль, что может быть, стоило взять билет в купе? Однако я быстро её отогнал. Сказывались мои собственные давние привычки и богатый опыт путешествий поездом. Да и не дело это подражать большинству генералитета и дистанцировать себя от своих людей. А солдат это подкупало. Сколько раз это замечал за моими подчинёнными. Так зачем разрушать то, что создавалось на протяжении многих лет?
    Стоило мне в очередной раз проснуться, как сон больше не шёл. Больше не пытаясь заснуть, я стал более внимательно прислушиваться к разговорам бойцов. При этом я сидел, уткнувшись в окно, заодно пытаясь определить, где мы едем. Ожидаемо солдаты подчиненные мне, говорили в основном о том, как они провели свои увольнительные, где каких цыпочек подцепили, где и сколько пропили, или проиграли. Некоторые зачитывали отрывки из своей переписки с родными или, что чаще - с пассиями. В общем, обычная солдатская жизнь, ничуть не изменившаяся с созданием 501 полка. Штурмовики по своему менталитету по-прежнему оставались простыми солдатами, несмотря на более интенсивную подготовку, чем в гвардейских частях. Хотя, краем уха я услышал, что кто-то даже обсуждает меня. Наглецы. Улыбка сама вылезла на моё лицо.
    Впрочем, картина открывшаяся за окном вызвала у меня ещё одну улыбку. Места, через которые мы проезжали, были мне знакомы. Не припомню, сколько раз ездил по маршруту Восточный город - Централ, однако благодаря этому, маршрут я изучил хорошо. Тем более в прошлом Восточная Зона отчасти находилась под моей ответственностью, пускай в эту часть я и не ездил. Конечно, всё изменилось, когда я перестал быть подчиненным Грумана, однако учитывая, что это произошло не так давно...
    Сейчас мы проезжали горы, отделяющие Центральную Зону от Восточной. Железнодорожные пути проходили через прорубленные в высоких скалах туннели и по огромным выемкам на отрогах гор. С одной стороны вздымались скалы, а с другой был обрыв, ведущий к текущей далеко внизу речке. Саму её не было видно, но в том, что она есть, я не сомневался. В общем, очень живописно. Неплохо было бы поселиться где-нибудь тут и пожить пару лет. В будущем. Сейчас у меня совершенно иные цели и задачи.
    Эти места я хорошо знал. Мне доводилось бывать здесь ещё до того как я поступил на государственную службу. Неподалеку отсюда находиться город Хизгард. Этот город и его область находились как раз между Центральной и Восточной Зоной в одной из горных долин. Получается вроде как и в центре Аместриса, и в то же самое время - в отдалённом районе. К тому же так сложилось за многие годы, что этот город и его окрестности были независимы от Централа, пускай и только формально. Конечно неподалёку располагалась военная база ВС Аместриса в соответствии с соглашением заключенным много лет назад. Да и внешних связей у Хизгарда было не особо много. Согласно тому же соглашению Аместрис признавался ключевым международным партнёром свободного города Хизгарда. Тем не мене внутренняя политика города проводилась независимо от Центра, налоги в казну они также не платили, а таможенное соглашение заключенное с Аместрисом разрешало беспошлинную торговлю. Стоит ли говорить, что с такими префернциями город процветал? Во главе этого суверенного города-государства стояли алхимики. Независимое правительство алхимиков. Пожалуй, это была ещё одна причина, почему Хизгард по-прежнему сохранял суверенитет. Немало государственных алхимиков родом оттуда или же проходили там обучение. Разумеется, не в интересах Аместриса было разрушать такую 'кузницу кадров'.
    Когда Изуми Кёртис обучала нас с братом алхимии, как-то она отвезла нас туда на что-то вроде экскурсии. Было это в начале 1907 года. В Хизгарде проживал её старый знакомый и друг, профессор Вильгельм Эйзельштейн. Жил он вместе со своей дочерью Селеной. Ещё тогда я сразу заметил, что он выдающийся алхимик. Профессор Эйзельштейн занимался изучением алхимического катализатора, а его дочь помогала ему в его исследованиях. Благодаря своим знаниям и опыту он имел большой авторитет среди горожан и кажется, даже состоял в городском совете.
    Вспомнив об этом человеке и нашем знакомстве с ним, я уловил себя на мысли, что было бы неплохо переговорить с ним по поводу грядущих событий и вполне возможно даже заручиться его поддержкой. Изуми Кёртис всегда отзывалась о профессоре Эйзельштейне только положительно и даже в какой-то мере стремилась подражать ему. Вернее она делала вид что 'не желает иметь ничего общего с этим болваном'. Однако это были лишь наивные попытки скрыть очевидную правду. Иначе с чего бы она привозила нас с братом к нему? Тогда я не отрицал, что, возможно, по своим алхимическим навыкам профессор Эйзельштейн даже превосходит моего учителя. Единственное, чего я не знал наверняка, открывал ли он Врата Истины или нет. Профессор Эйзельштейн никогда не показывал ни мне, ни Алу преобразований без алхимического круга. Впрочем, то, что он этого не показывал, еще не означало, что он этого не умеет. Сейчас, когда я вспомнил о нём, у меня вновь проснулись некоторые подозрения, которые появились ещё тогда, в первую нашу встречу.
    Дело в том, что те исследования, которые несколько лет назад проводил профессор Эйзельштейн, вполне могли перевернуть весь мир алхимии. Секрет этого прост. Алхимический катализатор, исследованием которого занимался он, по своим свойствам напоминает философский камень. Этот столь же легендарный, как и философский камень, предмет способен многократно усиливать алхимические преобразования. По его собственным словам, профессору Эйзельштейну удалось получить кое-какие положительные результаты в этом направлении. Три года назад, когда я уже находился на государственной службе во время моего отпуска мы с братом как-то приехали к нему и с Изуми Кёртис. Тогда он даже показывал нам кое-какие записи касательно своих экспериментов и, исходя из них, становилось понятным, что алхимический катализатор не должен иметь никакого отношения к человеческим душам. То есть основа у него совершенно иная, чем у философского камня. Так выходило из записей.
    Хотелось мне в это верить. Однако, всё же оставалась вероятность того что профессор Эйзельштейн не был с нами до конца откровенен. В том числе и с моим учителем. С одной стороны мне хотелось верить, что он не из тех людей, кто будет жертвовать жизнями других людей, чтобы завершить свои исследования. Да и его дочь Селена не позволила бы ему этого сделать. Во всяком случае, мне хотелось на это надеяться. Но с другой стороны, червячок сомнений никуда не исчез, так как записи что предоставил нам профессор, были далеко не полными. Такая вот дилемма. И даже не знаешь, откуда к ней подступиться.
    Вспомнив об этих двоих, мне захотелось вновь их навестить. У меня была уверенность что, так как срок прошел немаленький, Селена уже выросла из маленькой девочки в красивую девушку. Конечно, я не собираюсь за ней приударять или вообще предпринимать хоть что-то на 'любовном фронте'. У меня для этого жена есть! Просто хотелось, чисто по-человечески, вновь встретить её саму и её отца. Поговорить по душам, поделиться успехами. Как со старыми друзьями. Однако не только для этого. Нам, как алхимикам, будет, что предложить друг другу. Это касалось как самого профессора, так и его дочери. В прошлом она уже была хорошим алхимиком, и со временем её навыки должны были только улучшиться, так что она тоже вполне может 'пригодиться'. Надо будет обязательно выкроить время и навестить их. Нельзя отказываться от возможных перспектив нашего обоюдовыгодного сотрудничества.
    Примерно такие мысли роились у меня в голове, пока я любовался горными пейзажами за окном. И тем более для меня стало неожиданностью, когда вагон, в котором я ехал, затрясся. Будто в поезде где-то что-то взорвалось. На такие вещи ещё с ишварской зачистки я привык реагировать мгновенно, а потому я сразу сосредоточился на потенциально опасном направлении - двери в вагон, напротив которой я сидел. При этом рука невольно потянулась к поясной кобуре. Старые привычки давали о себе знать. Вот только конкретно в этом вагоне не я один был такой внимательный.
    Немногие гражданские, что ехали в вагоне, были ошеломлены и напуганы, и сейчас уже с перепугу оглядывались вокруг, пытаясь понять, что происходит. А вот штурмовики повели себя иначе. Звуков передёргиваемых затворов, конечно, не было слышно, потому, как и причин для подобных действий не было. Но вот взять на контроль обстановку никто из них, во всяком случае тех, кто был в моей зоне видимости, не забыл.
    Про себя я отметил, что взрыв произошёл впереди, а значит, за хвост состава беспокоиться не следует. Там надеться, кому проконтролировать ситуацию. То, что произошёл именно взрыв и случился он именно в поезде, я не сомневался. В своё время я в достаточно мере наслушался немало подобных взрывов. И дело не только в военных конфликтах, в которых мне приходилось участвовать. Хотя в Восточной Зоне после ишварской зачистки давно наступили мирные времена, некоторые незаконные вооруженные формирования до сих пор не были ликвидированы. Из-за этого уровень террористической угрозы по всему региону по-прежнему был высок. Особенно после того как произошли инциденты с Айзаком Макдуглом и Шрамом.
    
    - Мы - члены Восточного Революционного Фронта! Мы только что взяли под контроль этот поезд! Следуйте нашим приказам, и вы не пострадаете! - внезапно послышалось объявление по радио. Все находившиеся в вагоне пассажиры, в том числе и мои солдаты, мгновенно прекратили разговоры и уставились на динамик громкоговорителя. А там это сообщение повторили несколько раз, после чего радио умолкло.
    
    Я вздохнул. Как говориться, не опять, а снова. Этот Восточный Революционный Фронт уже давно сидит у меня глубоко в печёнках. И не только у меня. Сколько лет прошло, а мы, то есть армия, до сих пор не можем их всех повязать. Постоянно что-то да случается с их участием. И захваты поездов, как сегодня, отнюдь не редкость.
    Тот же самый Айзак Макдугл, который был благополучно заколот лично Фюрером в Централе, был тесно связан с этой группировкой. И не только он. Сколько в их рядах на самом деле бывших военных, не могла сказать даже разведка. Подобная успешность террористов порой приводила меня к мысли, что тут не обошлось без покровительства свыше. Я бы даже сказал, что они действуют слишком успешно, так как, несмотря на постоянные 'поражения', вновь и вновь проводят свои акции. Как Химера, у которой вместо одной отрубленной головы отрастают две новые. Однако никаких доказательств у меня, разумеется, не было.
    Впрочем, не исключено что все эти акции, да и само существование группировки, существует исключительно на 'добровольных началах'. Слишком много усилий приложило Центральное командование за последние двадцать лет, чтобы дискредитировать себя в глазах обывателей. Чего стоит тот факт, что во главе Восточного Революционного Фронта стоят в прошлом высокопоставленные офицеры армии? А уж сколько простых солдат и сержантов родом из Центральной зоны переметнулось на сторону повстанцев? Что уж говорить о других.
    Одно я понимал прекрасно, действия Центрального Командования абсолютно логичны в свете поставленных им перед собой задач. Зачем им доверие граждан государства, когда это самое государство перестанет существовать самое большое через год?
    От подобного рода мыслей меня отвлёк звук передёргиваемых затворов автоматических винтовок. Тут ко мне подошёл командир 11-ой роты, капитан Стивен Уилсон.
    
    - Господин Генерал? Какие будут приказания? - обратился он ко мне. Я поднял на него усталый взгляд, а потом посмотрел на остальных. На пару секунд я задумался. Требовалось выбрать верную стратегию в этой ситуации. В поезде слишком много гражданских и мы не можем рисковать. Я поднялся с места, одёрнул китель и нацепил фуражку. Затем ещё раз оглядел солдат вокруг и сделал задумчивое лицо.
    
    - Пока ничего не предпринимать. Нужно выяснить состав группировки противника и взять 'языка'. Впрочем... Думаю, они сами заявятся сюда, - произнёс я и указал на дверь ведущую к голове состава. На мои слова капитан нахмурился, но возразить не посмел. Впрочем, я догадывался, почему Уилсон недоволен. Двадцатидвухлетний капитан хотел действовать, а не 'отсиживаться в окопе'. Пара лет в вооруженных силах и участие в одном военном конфликте, в том самом под Пендлтоном ещё не успели охладить его пыл. Я махнул рукой, предлагая ему присесть рядом со мной. Тот повиновался. Наклонившись к нему, я негромко, чтобы слышал только он, продолжил. - Капитан, если вы помните, изначально вашу роту разместили в двух вагонах, которые впоследствии были присоединены к поезду, вместе с четырьмя грузовыми вагонами с амуницией, так? После чего один из взводов перешел в этот вагон, чтобы освободить место, так? Как вы думаете, в свете этих обстоятельств, террористы в курсе, что этим поездом едет одна из рот 501-ого штурмового?
    
    - Кхм, нет, - похоже, до него, наконец, дошло. Какой он молодец.
    
    - В таком случае ждём языка, крутим его на признание всех грехов, смертных и не очень, а потом будем думать, капитан, - вынес я окончательный вердикт, произнеся последние слова уже в полный голос.
    
    Едва я это произнёс, как двери в тамбур открылись и в салон вагона вошли два человека, вооруженных автоматами. И где только достали, спрашивается? Мимолётного взгляда мне хватило, чтобы оценить их. Эти двое выглядели довольно крепкими ребятами, а свои автоматы держали уверенно. Определенно в прошлом они служили в армии, скорее всего в Ишваре. У одного из них я даже заметил немного обветренную кожу на лице. Он точно был в Ишваре, причем довольно долго. А значит - калач тертый. Одет он был в серую майку и камуфлированные штаны с высокими ботинками. Второй одет был примерно также, только вместо майки у него был зелёный свитер с закатанными рукавами. И у обоих были банданы на голове. Вся эта информация промелькнула у меня в голове за сотые доли секунды.
    
    - Всем остава... - крикнул тот, что был в серой майке. И осёкся, увидев семь десятков вооруженных людей, половина из которых направила стволы в его сторону.
    
    - Взять! - отдал короткий приказ Уилсон. Спустя секунду обоих террористов повязали.
    
    Впрочем, они и не думали сопротивляться. Одно дело, когда против тебя напуганные гражданские. И совершенно иное, когда против тебя целый взвод штурмовиков, у большей части из которых - не один год службы в боевых частях. И очень 'добрые' лица, так и пророчащие возмутителям спокойствия 'светлое будущее'.
    Я предложил Уилсону переговорить по душам с 'нашими дорогими гостями' и сделал приглашающий жест. Однако не успели мы приступить к допросу, как двери в салон вновь открылись, и внутрь вошло ещё трое террористов. Стоит отдать им должное - едва они вошли, как тут же вскинули оружие. Вот только затем один из них сказал то, чего никто не ожидал.
    
    - Это шо за бздло? - произнёс мужик, указав прямо на меня. Я даже опешил. И не только я.
    
    Нет, ребята Уилсона не сплоховали и в следующие две секунды, заявившиеся к нам бандиты, оказались разоружены, как и их подельники ранее. Шестеро ребят из разведки роты оперативно сработали, повязав их так, что они не смогли воспользоваться оружием по назначению. И сейчас у меня под ногами лежали аккуратно упакованные пять 'куколок'. Вот только я до сих пор не знал, как реагировать на этот комментарий. Нутром я чувствовал, что меня как-то нехорошо обругали. Вот только смысла я не понял. Однако почему-то мне было обидно. Так обидно, что хотелось этих пятерых пустить на что-то более полезное, чем человеческие особи.
    Наконец я сообразил, что нахожусь на грани срыва. Мимоходом я отметил, что я сжал эфес шпаги. Наверное, даже до посинения. Да и лицо как-то горело огнём. Гормоны. Такое со мной происходило и раньше. Редко, но происходило. Всякий раз мне удавалось сдерживаться, хотя я и был на грани. Однако, как и в тот раз со Шрамом, мой 'срыв' породил настоящую жажду убийства. А значит... хм, можно попробовать провести эксперимент. Вспомнив те эмоции, что возникли у меня тогда, я вновь разжигаю в себе ненависть и лютую злобу. Но на этот раз по отношению к тем пленникам, что лежат передо мной. В уме я начинаю представлять, как разрываю этих пятерых живыми на мелкие кусочки, одновременно не давая умереть сразу. И как только образ в уме сформировался, я смотрю одному из них в глаза. Бандит бледен как смерть, а на меня смотрел с ужасом. Я же продолжаю перебирать в своих мыслях различные варианты экзекуции. А затем тот, на кого я смотрю, кричит и теряет сознание.
    
    - Господин Генерал! - окликает меня капитан Уилсон, больше некому. Я перевожу на него взгляд, возвращая собственные мысли в конструктивное русло. Однако его тоже задевает краем, потому что он стал из бледного вообще зелёным. Тут он делает шаг назад и спрашивает немного испуганно. - Господин Генерал?
    
     - Всё в порядке, Уилсон, - прервал я его, перекрывая свои эмоции. Похоже я примерно разобрался с механизмом ауры, хотя исследования по-прежнему необходимы. Я отпустил эфес и расслабил руки. - Теперь всё в порядке.
    
    Я буквально физически ощутил, как мужиков отпустило напряжение. Надо будет потом расспросить Уилсона, что он испытал.
    
    - Развяжите одного, чтобы он мог говорить, - попросил я, указав на самого нагло выглядевшего из всей пятерки. Затем покосившись на немногочисленных 'гражданских' что находились в вагоне, я указал на них. - И уведите 'гражданских' в последний вагон. Тут может быть 'небезопасно'.
    
    'Для их психики' забыл добавить я, но это уже было лишним. Потому что те немногие гражданские, что тут были, одаривали меня столь красноречивыми взглядами, что мне ненароком хотелось проверить, не отрос ли у меня сзади хвост со стрелкой, да рога на голове. Вил в руке вроде как не нашлось. Впрочем, чего ещё ожидать от моей репутации местного резидента преисподней. А учитывая то, что я сейчас учудил...
    Первым допрашиваемым стал тот самый мужик в серой майке, которого я заприметил в самом начале. Вполне возможно он и есть один из командиров. Кстати, сами пленные были не менее бледными, чем гражданские. Что только добавило мне вопросов.
    Двое рядовых быстро поставили его на ноги передо мной и вынули из его рта кляп. Когда мы встретились взглядами, я больше не сомневался, что он что-то знает. Уж слишком нагло смотрел, хотя прежний испуг и сохранился. Тогда я тепло улыбнулся ему, как будто ничего не произошло.
    
    - Итак, любезнейший, поведайте мне, пожалуйста, что тут происходит и зачем вам оружие? - тоном профессора от медицины спросил я его. Будь у меня очки, непременно бы поправил их.
    
    - Думаешь, я тебе что-то скажу, армейская свинья?! - прорычал он. Его бледность после моего эксперимента никуда не делась. Вот только он находился дальше всех, да ещё и покрепче остальных будет. Неужели выдержал. Или... Тут один из бойцов уже собирался заехать ему по уху за эту дерзость, но я успел остановить его жестом.
    
    - Не стоит, сержант. Не хорошо будет, если мы потеряем 'языка', - вежливо и по-доброму попросил я. Правда солдат от чего-то поёжился. Я же повернулся к пленному. - Армейская свинья? Как интересно. Армейским псом меня называли. А вот свиньёй ещё нет. Надо будет запомнить. Но вернёмся к основной теме нашей беседы. Мне не очень хочется переходить к интенсивным методам допроса, поэтому, будь добр, не доводи до греха.
    
    - Да кто ты, чёрт возьми, такой? Ты... - тут он умолк и уставился на меня по-новому. Как будто у него в голове что-то переключилось. - Армейский пёс?
    
    Его глаза скосились к моему поясу, где у меня всегда висела цепочка от серебряных часов. И он её, наконец, заметил. А дальше с его лицом начали происходить удивительные метаморфозы, о возможности существования которых, у человеческого организма, я даже не подозревал. Сначала он посерел, потом побелел. Следом он позеленел, потом покраснел. А в самом конце краснота сменилась чернотой. К этому моменту он уже весь трясся. Зато бледность пропала!
    
    - Ж-жнец? - спросил он осторожно, как будто ступая по минному полю. - П-полковник Эд-двард Элрик?
    
    - Вообще-то уже давно как Бригадный Генерал, - заметил я, присаживаясь перед ним на корточки. - Ну, так как, будем сотрудничать? По-хорошему или по-плохому?
    
    - Что, будешь пытать меня, как пытал невинных в Ишваре? - вдруг зло спросил он и попытался освободиться. Вот только это было напрасная затея, так как вязать узлы моих ребят учили крепко. Хотя, похоже, именно его злость помогла ему преодолеть моё воздействие. Видимо он достаточно крепок духом для этого. Эх, тренировать мне и тренироваться.
    
    - Хм, вижу, ты знаком со мной не понаслышке, - заключил я, оглядывая его с ног до головы. Его лицо мне не было знакомым, да и никто из моих людей не спешил сообщать о своём возможном знакомстве с ним. Вот только не могу я упомнить всех, с кем сражался вместе за последние семь лет. А среди ребят было не так уж много тех, кто воевал в Ишваре. - Ну, так может, поведаешь, где мы с тобой виделись? Судя по всему, мы пересекались с тобой где-то на Востоке, так? Ты был в моём отряде?
    
    - А ты уже забыл, что произошло в деревеньке Эфель? Перед тем как мы штурмовали Паршан, столицу Ишвара? Конечно, забыл, ведь столько лет прошло, - сплюнул он. А я стал припоминать что-то такое. - Ты, чтобы узнать слабости крепости пытал людей, в том числе и детей перед глазами их родителей, чтобы те сдались! Скольких ты замучил?
    
    - Хм, детей там вообще-то и десятка не набралось, - заметил я спокойным тоном. Я окончательно вспомнил тот эпизод, однако личность этого парня по-прежнему была для меня загадкой. - Да и не дети они уже были. Шестнадцать лет тем парням было и в рядах повстанцев они уже успели изрядно засветиться. Так что ты не подменяй понятий. Что же касается пыток... Хочешь на себе испытать насколько широки мои познания в этой области? Или может быть, так скажешь, сколько вас, какие цели у вашей группы?
    
    - Чтоб ты сдох! Мразь! - он плюнул мне в лицо. Я аккуратно вытер платком его слюну. Всё-таки он трясся из-за ненависти. Меня он явно не боится. - Я не собираюсь вилять хвостом перед тобой как какая-нибудь шавка! Знай, Бредли обязательно падёт, а таких собак как ты мы казним!
    
    - Ясно с тобой всё, - вздохнул я и кивнул конвоирам. Те оперативно скрутили мужика обратно. Затем я повернулся к одному из оставшейся четвёрки, который уже пришел в себя и сейчас опасливо косился на меня. Как и в предыдущий раз, я широко улыбнулся пленнику, как старому другу. Вот только мужика почему-то перекосило. На вид он был не настолько смел, как его командир. - Хм, ты тоже такое же смелый? Хочешь узнать, как я провожу ускоренный допрос?
    
    В итоге мой второй собеседник оказался куда сговорчивее, чем Майк, как он назвал своего командира. Кстати, кто командир я угадал верно. Джон, так звали этого 'соловья', поведал мне, что их сорок пять человек, и они должны просто захватить поезд. О целях захвата он не знал. Как и о причинах, что для нападения выбрали конкретно на этот поезд. Сказал только, что босс подготовил какой-то список требований, который озвучит сам. Также он сообщил, что сам босс находиться в третьем вагоне. Не став верить ему на слово, я по очереди побеседовал с остальными. Но в их показаниях различий не было.
    
    - Что будем делать, Господин Генерал? - по-деловому поинтересовался Уилсон. Он уже успел прийти в себя. Не сомневаюсь, что за время допроса капитан уже придумал какой-то план, но не спешит воплощать его в жизнь, ожидая приказа командования. Нет, конечно, можно полностью положиться на моих людей и отдать им всё на откуп. Должны же они что-то делать сами. Вот только характер у меня и склад ума совершенно не способствовали подобному. Пусть я и не собираюсь идти на передовую, пока что, но вот отдать пару толковых приказов я просто обязан, иначе я совсем себя уважать перестану. - Господин Генерал?
    
    - Так, капитан, напомни мне, он сказал - их сорок пять? - спросил я, повернувшись к Уилсону, одновременно указывая на одного из пленников. Тот не раздумывая особо долго, кивнул, внимательно смотря на меня и ожидая продолжения. - Пятерых мы уже повязали, значит осталось примерно сорок. А нас больше двух сотен. Пять к одному. Мда, это даже неспортивно.
    
    Ответом мне был дружный гогот нескольких ребят. Я тоже позволил себе улыбнуться. А вот Уилсон был предельно сосредоточен. В его глазах даже мелькнуло неодобрение моим словам, что впрочем, лишь вызвало у меня усмешку.
    
    - Знаю, что вы думаете, капитан, - усмешка всё-таки сорвалась с моих губ, и мне оставалось лишь дополнить её своей мягкой улыбкой. - Дайте своим ребятам прийти в себя. Тем более что наши противники ещё пока не перешли черту.
    
    - И всё-таки, сэр, не думаю, что нам удастся легко освободить заложников. Сэр! - заметил тот сдержанным тоном. Я кивнул.
    
    - Не отрицаю, капитан, не отрицаю. Однако... - я окинул взор всех штурмовиков, что набились в вагон. Теперь их тут было под сотню. И у всёх лица были 'одухотворёнными' ожиданиями. - Не недооценивайте своих ребят, капитан. Не зря же они столько времени провели в тренировках. Да и битва за Пендлтон тоже кое-чему их научила.
    
    Уилсон кивнул, показывая, что принял к сведению мои слова. Мужик он толковый и я не сомневался в отсутствии у него каких-то крамольных мыслей обо мне. Тут мне в голову пришла интересная мысль, и я поспешил озвучить её.
    
    - Кстати, Уилсон, напомните мне, каким должно быть соотношение собственных войск с войсками противника при наступлении, чтобы избежать значительных потерь со своей стороны? - задал я ему вопрос по тактике и стратегии. Насколько помню, эту тему проходят ещё на первом курсе Академии Генштаба. Доводилось присутствовать на лекциях. Ответ я получил незамедлительно.
    
    - В зависимости от условий, это соотношение колеблется от трёх к одному, до шести к одному, - сказал Уилсон, после чего воцарилась тишина.
    
    - Верно, в зависимости от условий - кивнул я, выделяя самую важную мысль, после чего вновь посмотрел на ребят. - Вот только условия у нас довольно необычные. В вагоне особо не развернёшься. Да и наличие потенциальных заложников отнюдь не упрощает нам задачу. А потому...
    
    Я повернулся к окружавшим меня офицерам, командирам взводов. Все прошли через изнурительные тренировки, многие побывали в настоящем бою и были одними из лучших. Пожалуй, именно они лучше всех смогут справиться с поставленной задачей.
    
    - Так, слушайте вводную! - громко произнёс я, и они тут же превратились в слух. - Первый взвод последовательно зачищает следующие вагоны от террористов. Первое и второе отделения идут понизу, третье и четвёртое - по крыше. Вырываться вперёд не следует. Бойцы второго и третьего взводов те временем должны по крыше рассредоточиться по всем вагонам, кроме третьего. По моему сигналу вам следует проникнуть в вагоны и нейтрализовать террористов. До этого постарайтесь, не привлекая внимания узнать численность противника в вагоне и его примерное расположение. Это облегчит вашу задачу. Держите рации включенными, чтобы не пропустить сигнал. Всем подразделениям следует, взаимодействуя друг с другом, обеспечить максимально бескровный захват поезда. Задача максимум - захват всех террористов живыми. Минимум - не допустить смерти мирных граждан.
    
    Ребята, что стояли чуть дальше, стали переглядываться друг с другом и на их лицах явно читался скепсис. Впрочем, меня это не удивило. Начальство как раз и должно ставит такие задачи, которые с виду будут казаться невыполнимыми. А вот на подчинённых будет ложиться обязанность героического их выполнения. И не имеет значения, могут они их выполнить или нет. Родина сказала 'надо', значит 'надо'!
    
    - Скажу сразу, чтобы не было вопросов потом. Убивать террористов только в крайнем случае! То есть тогда, когда иной возможности остановить их не будет. Учтите, что среди них немало обученных и прошедших Ишвар бойцов. Поэтому, не расслабляйтесь! - я обвёл всех 'тяжёлым' взглядом, чтобы мои штурмовики что называется 'прониклись'. Не скажу, чтобы результат меня удовлетворил на все сто процентов, но теперь я хотя бы был уверен, что они не ломануться вперёд и не нарвутся на закономерную засаду. Я повернулся к Уилсону. - Капитан, проследите за исполнением. В третий вагон не суйтесь, там я разберусь сам.
    
    - Может мы лучше сами... сэр, - осёкся капитан, увидев мой взгляд.
    
    - Нет, там уже будет моя юрисдикция, капитан. Не спорьте, - без нажима произнёс я.
    
    - Хорошо, сэр! - кивнул капитан и, повернувшись к своим людям, стал отдавать приказы.
    
    Вскоре бойцы первого и второго взводов посыпали в следующие вагоны 'громить супостатов'. Оставшимся же взводам также отправились занимать позиции. Пока мои люди выполняли поставленные мной задачи, я организовал и конвойную службу, потому как число пленных обещало быть немалым.
    Что меня порадовало, так это отсутствие связи между террористами. Они использовали вестовых. Из-за этого координация между отрядами в этой группировке явно хромала, а потому столь стремительную контртеррористическую операцию они банально проспали. Конечно, совсем всё мирно провернуть не удалось. Спустя пару вагонов противник заподозрил неладное. К тому времени на нашем пути оставалось четыре пассажирских вагона и один грузовой.
    Я, находясь непосредственно позади наших бойцов и готовый сам выйти вперёд, отдал приказ о немедленном захвате всего поезда. Пройдя по крышам вагонов, солдаты второго и третьего взводов воспользовались всеми возможными люками и дверьми, чтобы проникнуть внутрь вагонов. Разумеется, не просто так. Сначала в дело были пущены дымовые гранаты, чтобы затруднить видимость противнику. А дальше выучка наших бойцов взяла верх.
    Пока я шёл через поезд, не смог не заметить одну неприятную картину. Среди наших противников попадались не только лица бандитской наружности. Таковых наоборот было не так уж и много, где-то треть. Неприятностью оказались алхимики. Их всех отличали синие накидки с капюшоном и у каждого из них были перчатки с нанесенными на них алхимическими кругами. С неудовольствием для себя я отметил, что они весьма недурственно умеют ими пользоваться. Алхимики, встреченные мной, совершали преобразование огня и воды. И делали это очень хорошо. Единственной причиной, почему нам удалось избежать массовых жертв при столкновении с ними, можно назвать нашу внезапность. Лишь немногие из алхимиков смогли вовремя дать отпор. Будь на их месте государственные алхимики с 'боевым уклоном' и результат был бы иным.
    После захвата пришлось провести ротацию состава. Некоторые 'новички' действовали уж слишком ретиво и словили по паре лёгких ранений. Однако больше эксцессов в первых вагонах не было. Даже попыток захвата заложников с приставлением к их головам оружия была только одна, едва не закончившаяся летально для террориста.
    Прежде чем войти в третий вагон, где, по словам пленных, находился их командир, я решил проанализировать имеющиеся у меня факты.
    Пока я шёл сюда, я успел внимательно и тщательнейшим образом рассмотреть один из тех алхимических кругов, что использовали алхимики террористов. Уж очень они меня заинтересовали. Стоило мне поближе взглянуть на формулу преобразования, как моё настроение резко ухудшилось. Кто-то очень хорошо поработал над ней. Как правило, алхимики не спешат делиться результатами своих изысканий. Однако здесь я увидел кое-что, что разительно отличалось от алхимической практики, используемой в Аместрисе. Это была система.
    Если в отношении Государственных алхимиков главный упор делался на уникальных в своих преобразованиях алхимиках, для которых отводилась роль оружия массового уничтожения, то тут этого не было. Судя по всему те, с кем я столкнулся, использовали совсем иную тактику - множество алхимиков с одинаковыми способностями. С подобной тактикой я сталкивался отнюдь не впервые и это пугало. Почему? Потому что это была та же самая тактика, что я начал разрабатывать в Фотсетте.
    Ещё тогда я отдавал себе полный отчёт в том, чего можно достичь, создав подобную армию алхимиков. Пускай они будут не так сильны, как 'монстры' вроде меня. Но зато их будет много! И мне совершенно не нравилось что мою идею, которую кто-то наглым образом украл, вот так вот используют против меня!
    Кроме алхимиков, меня немало напрягло присутствие среди моих противников людей в форме военной полиции. Чего они забыли тут, я не знал. Потому как мысль что кто-то из военной полиции мог переметнуться на другую сторону, была, мягко говоря, неприятной для меня.
    В рядах военной полиции не держат случайных людей и отсев там значительно жёстче, чем в армии. Я не хотел даже думать о том, что могло побудить их дезертировать. Причём не одного или двух. Военных полицейских было четырнадцать человек из сорока пленных.
    В том, что они действительно дезертировали, я не сомневался, так как, завидев солдат, они тут же открывали огонь или же использовали алхимию. Отчасти это пролило свет на то, почему остальные алхимики среди террористов так хорошо организованны.
    Военные алхимики. Мне доводилось не только слышать об этом подразделении, но я даже пару раз работал с ним. В чём отличие военных алхимиков от государственных? Если Государственными Алхимиками становились особенно талантливые алхимики, которые или совершали выдающиеся открытия, или становились оружием массового уничтожения, а иногда оба варианта одновременно, вроде меня, то военные алхимики такими талантами не обладали и соответственно не имели такого же бюджета и таких полномочий, как Цепные Псы Армии.
    Однако никто и никогда не собирался вот так просто отбрасывать соискателей на должность Государственных Алхимиков. В Штабе никогда не задерживались страдающие скудоумием. Как правило, те, кто сдают экзамены, знают и умеют немало. В некоторых случаях соискателям не хватает совершенно немного для прохождения испытаний. В других случаях вакантных мест бывает значительно меньше, чем прошедших талантливых соискателей.
    Во всех случаях комиссия тщательнейшим образом рассматривает все кандидатуры. И нередко таким алхимикам предлагают вступить в ряды военных алхимиков. Даже я сам иногда переманивал таких 'вроде бы неудачников' к себе в лаборатории. Пусть и не в качестве военных алхимиков, но на научные должности.
    Так вот, касательно военных алхимиков. Это подразделение в составе армии и военной полиции было сформировано во время войны в Ишваре. Оно могло весьма неплохо выполнять те же задачи что и Государственные алхимики, пусть и не в таких масштабах. Особенно заметной была их работа сразу после Ишвара, когда во всех подразделениях испытывался сильный кадровый голод из-за колоссальных потерь в войне. В том числе и среди Государственных Алхимиков.
    Тогда некоторые военные алхимики смогли пройти конкурс и стать Государственными Алхимиками с соответствующей лицензией и званием. Да и теперь, когда из-за действий Шрама Аместрис потерял около трех десятков своих алхимиков, мы опять стоим перед дилеммой, где взять пополнение. Разумеется, военные алхимики - первые в очереди кандидатов на звание государственного алхимика.
    Вот с таким вот отрядом в прошлом я имел дело. Именно для этого отряда как я слышал, были предоставлены мои разработки по алхимии и организации отрядов алхимиков. А теперь кто-то из его рядов дезертировал и как следствие, мои наработки 'утекли' на сторону.
    
    - А теперь вы решили использовать это против меня? - проговорил я, убирая перчатку с алхимическим кругом в пакет для сбора улик. На душе стало погано. Жутко хотелось найти виновного во всем этом и покарать его. Но для этого нужно сначала найти главаря.
    
    Подойдя к дверям в третий вагон, я велел ребятам не рыпаться и дожидаться моего сигнала по рации. После чего вошёл туда один. Третий вагон оказался вагоном рестораном. Вокруг стояли столики, а посередине находилась большая стойка бара, на полках которой батареями был уставлен 'разнокалиберный' алкоголь. В вагоне ресторане находилось шестеро человек. Все они были облачены в форму военной полиции и хорошо вооружены. Кроме них никого больше не было. Даже заложников. Наверное, отослали отсюда, чтобы не было лишних свидетелей их приватным беседам.
    
    - Кто ты такой? И как ты сюда прошел? - спросил военный полицейский со знаками отличия майора. В ответ я продемонстрировал ему свои серебряные часы, подтверждающие мой статус.
    
    - Я - Бригадный Генерал Эдвард Элрик, - ответил я, подходя к ним ближе. Вот только мои 'собеседники' были настороже и тут же наставили на меня оружие. Я остановился и вопросительно посмотрел на них. - Что это значит, майор?
    
    - Поднимите руки, Господин Генерал, - обратился ко мне майор, также наставив на меня свой пистолет. На меня сейчас смотрели шесть стволов. - И пожалуйста, без шуток. Мне бы не хотелось идти на крайние меры.
    
    Я не стал возражать и выполнил его требования, подняв руки вверх. Довольно щекотливая ситуация, но из неё можно было выбраться. Тем более что ни этот майор, ни его люди даже не имели представления о моих возможностях. Возможностей превосходящих понимание обычного человека. Возможностей в алхимии превосходящих понимание обычного алхимика. Но даже без этого они не понимали того, какой конкретно алхимией я могу воспользоваться. Они не обратили никакого внимания на мои перчатки, а ведь я никак не скрывал серебряной цепочки, прикреплённой к моему поясу. Увидев такую цепочку у военного, любой аместриец догадается, что перед ним государственный алхимик и у него в кармане - серебряные часы. И тогда он обратит внимание на перчатки военного и поймёт что узор на них - настоящий алхимический круг. А вот мои 'противники' не приняли во внимание этот факт. Как и то, что моя левая перчатка в точности копировала оную у Роя Мустанга, с небольшими дополнениями от меня. Старое напоминание о когда-то выигранном пари. Кто бы мог подумать, что такая мелочь как пари может сыграть свою роль спустя несколько лет в столь щекотливой ситуации? Наверное, только я, раз специально затеял его тогда, предвидя, что однажды мне может потребоваться мощная огневая поддержка.
    Я щелкнул пальцами левой руки и спустя мгновение вагон-ресторан огласили крики троих подчиненных майора. Трудно не кричать когда ты горишь. Пламя по замысловатой дуге обогнуло майора и попало в его подчинённых, стоящих прямо за ним. Остальные от неожиданности среагировали на крик и опустили оружие, потеряв бдительность. Чем я и воспользовался, посылая в них ещё один поток пламени и заставляя упасть на пол. А когда они окончательно растерялись, я выбил у них оружие. После, правда, пришлось изрядно повозиться, чтобы потушить своих противников, чем на то чтобы вырубить их. Я вновь занялся связыванием своих поверженных врагов. Майора я оставил напоследок и тот успел прийти в себя, прежде чем я успел добраться до него.
    Когда он поднялся на ноги, то пребывал не в лучшем состоянии. Да и сам вид его связанных подчиненных, которые изначально вроде как контролировали ситуацию, выбивал его из колеи. До такой степени, что он даже забыл поднять на меня пистолет, который лежал неподалеку. Закончив связывать его людей, я медленно поднялся и повернулся к нему. Тут майор, наконец, вспомнил про оружие и потянулся за ним, но остановился, увидев мой насмешливый взгляд.
    
    - Похоже, ты остался один, майор, и численного преимущества у тебя больше нет. Попробуешь драться со мной, возьмешь заложника или же расскажешь, что тут происходит? - предложил я ему на выбор целых три варианта.
    
    Однако вместо ответа он всё-таки вытащил пистолет и наставил его на меня. Хмыкнув, я качнулся в сторону, уходя с траектории выстрела, а затем стремительно преодолел те полтора метра, что нас разделяли. Уверен, он даже не заметил моего движения. Спустя секунду его пистолет улетел в другой конец вагона. Но на этом майор не остановился. Выхватив из ножен свой меч, он в отчаянии бросился на меня и закономерно проиграл. Мне хватило нескольких атак, чтобы разоружить его и прижать к стене. Даже меч вытаскивать не пришлось. Я воспользовался его собственным оружием. Тут майор бессильно опустился на пол. Откинув меч в сторону, я наклонился к нему.
    
    - Итак, я внимательно слушаю вас, господин майор! - произнёс я, глядя ему прямо в глаза. - К чему всё это? Зачем тебе, военному полицейскому устраивать всё это безобразие?
    
    Я обвёл рукой бессознательные тела его людей. Майор в ответ лишь отвёл взгляд, видимо не желая отвечать на мои вопросы. От меня не скрылось, что он боится меня. Подойдя к нему ближе, я встряхнул его, чтобы привести в чувство.
    
    - Ты ответишь на все мои вопросы, майор, хочешь ты того или нет. И для тебя было бы лучшим вариантам сотрудничать со мной. Надеюсь, ты меня понял? - тихо, с угрозой в голосе произнес я. Майор судорожно сглотнул, побледнел, а затем кивнул. Тогда я отпустил его и сделал пару шагов назад, чтобы он немного успокоился. - Итак, майор, что тут происходит? Зачем вы и ваши люди захватили поезд?
    
    - Я... Я был вынужден это сделать! Меня обвинили в преступлении, которого я не совершал, потому я бежал от полиции! - заявил он трясущимся голосом. Однако его слова прозвучали как-то... неубедительно.
    
    - Тогда почему ты не подал аппеляцию, как положено в таком случае? - спросил я в ответ, убирая негатив из голоса. Я бы даже сказал 'по-свойски' обратился к нему.
    
    - Если все было так просто, в мире бы никогда не было бы трудностей, - заметил он, вздохнув. Похоже, он начал успокаиваться. Вон как на философию его потянуло. - Мы бы не сбежали, если бы всем нам не угрожала опасность!
    
    - 'Всем нам'? - переспросил я, присаживаясь напротив него на стул. Этот майор начал вещать очень интересные вещи, которые грех не выслушать. Да и поза моя поможет ему волноваться ещё меньше. Пусть почувствует, что я ему доверяю.
    
    - Да, за исключением некоторых, все мы - бывшие военные алхимики! - сообщил он мне.
    
    - Сколько 'бывших военных алхимиков' на этом поезде? - сразу же спрашиваю его. Тот стушевался, но всё-таки нашёл в себе силы ответить.
    
    - Двадцать человек, - сказал он. Я пристально посмотрел ему в глаза, но не было похоже что он лжёт.
    
    Его слова заставили меня задуматься. Отчасти сказанное этим майором приоткрывало завесу тайны над тем, откуда у террористов могли оказаться мои наработки. Хотя я уже успел догадаться об этом и без его помощи.
    Если все они - бывшие военные алхимики, то ничего удивительного в этом нет. Я сотрудничал с военной полицией по этому вопросу. А теперь, дезертировав, они стали использовать то, что я им дал против меня. Невесёлая ситуация.
    Я посмотрел на моего 'собеседника'. Получается он тоже алхимик? Но спросил я совсем о другом.
    
    - Ты хочешь сказать, что вас ВСЕХ разыскивают за преступление, которое вы не совершали? - спросил его я. Я что-то не слышал, чтобы подразделение военной полиции 'проштрафилось' в чем-то, в полном составе. Уж до меня подобные слухи должны были бы дойти. Или же тут замешан кто-то из центрального командования? Вопросы, вопросы. - Что за обвинения вам выдвинули?
    
    - Государственная измена, - ответил тот. По лицу мужика было видно, что эти слова дались ему тяжело. Неужели патриот? Тогда с чего такие обвинения. Хотя, чего это я. Наличие патриотизма у человека, ещё не означает, что его нельзя обвинить в измене. Было бы желание, а доказательства всегда найдутся. Стоит ли верить ему?
    
    - Обвинение в государственной измене - это очень серьёзно, - произнёс я, обдумывая детально ситуацию. - Вы ведь подотчётны Центральному командованию? Кто выдвинул вам обвинения? И что вы делали в Восточном городе?
    
    - Мы были дислоцированы в Восточном городе, - начал он с конца. Его ответ заставил меня напрячься. Ни о чём таком я не слышал. - Обвинения нам выдвинул бригадный генерал Немда. Но нас успели предупредить. Мне в руки попали документы о предстоящем аресте всего подразделения. Посовещавшись, мы решили, что лучше бежать.
    
    - И что же вы совершили такого, что вас обвинили в Государственной измене? - едко спросил я, опасно прищурив глаза.
    
    - Я не знаю! - вскричал он, отступая назад. Затем он стушевался и его глаза быстро забегали. Я напрягся. Он что, пытается мне вешать лапшу на уши? Так я ему эти уши оторву и заставлю съесть. - Может быть некоторые из них действительно преступники... Но не я! Я невиновен! Я клянусь!
    
    - И именно поэтому вы захватили поезд? - спросил я, возвращая внешне спокойствие, лишь иронично вздёрнув бровь. А как ещё реагировать на этот детский лепет? Будь это мой подчиненный, я бы его уже отдал под трибунал. Тот отвел взгляд. - Поздравляю! Теперь-то уж ты точно преступник! Молодец! Мало того что вы все повели себя как идиоты, не дождавшись расследования. Так вы ещё больше дров наломали!
    
    Под конец я говорил уже очень тихо, практически шипел. Мой собеседник был уже весь красный, обильно потел и я боялся, как бы его не хватил удар.
    
    - Я не думал, что всё дойдет до такого! Я просто хотел скрыться! Переждать, пока всё уляжется! - стал втирать он мне. Интересно, он сам верит в то, что тут несёт? Или он забыл, что преступления против государства не имеют срока давности? - Все что мы хотели - добраться до Хизгарда! Я не лгу!!!
    
    - Хизгарда? - похоже, ему удалось меня 'заинтересовать' меня. - Что вы забыли в том городе?
    
    - Единственный кто остался на нашей стороне - Полковник Гейнц Бреслау! Он и предупредил нас о выдвинутых нам обвинениях! Он даже передал мне, то самое письмо! - сообщил он мне, давая немало пищи для размышления.
    
    Я знал этого государственного алхимика. Он приписан к военной полиции и при этом считает себя едва ли не сильнейшим алхимиком Аместриса. В сущности именно из-за его амбиций я и узнал его имя. Слухи донесли. А ещё, если верить всё тем же слухам, они неплохо так общались с Айзаком Макдуглом. Получается, он как-то связан с этой группой? Вот только раньше я с ним пересекался и не знаю, правда это или нет. Посмотрим, что напоёт мне этот майор ещё.
    
    - Полковник сказал нам отправляться в Хизгард, чтобы найти в городе убежище, так как в городе установлено независимое правительство алхимиков! Поэтому единственная возможность для нас попасть в Хизгард - захватить поезд! Я собирался дожидаться в Хизгарде, пока моя невиновность не была бы доказана!
    
    - Но этот поезд не идет в Хизгард... - тут до меня дошло, что он имел в виду. Хотя поезда до Хизгарда ходили только из Централа, была ещё одна старая, давно закрытая ветка железной дороги. Она как раз вела в Хизгард, минуя кордоны. И вполне возможно мы уже едем по ней, так как пока мы добирались сюда, поезд уже раз останавливался.
    
    - К тому же профессор Вильгельм Эйзельштейн, который возглавляет правительство Хизгарда тоже на нашей стороне! - привел он весомый с его точки зрения аргумент.
    
    Этот аргумент серьёзно удивил меня и заставил задуматься. Правда ли это? Если профессор действительно на стороне террористов, то боюсь, мне придется заняться неприятной работой. Я, конечно, уважаю его как человека и друга моего учителя. Но я не потерплю даже от друзей попыток поддержать моих врагов.
    
    - Хмм, - призадумался я. Майор сообщил мне весьма интересные сведения, которые следовало обдумать.
    
    Из всего, что он мне поведал, выходило, что всё не так критично, если бы, конечно, не захват поезда. Государственная Измена - слишком серьёзное обвинение чтобы выдвигать его без доказательств. И даже в таком случае, Центральное командование обязательно бы предупредило генералитет. А ведь я только вчера разговаривал с фюрером по телефону. Однако он не сообщил мне ничего. Сделал ли он это специально? Вполне возможно. Может ли всё это быть провокацией, чтобы проверить и испытать меня? Хрен его знает.
    Наше командование, в том числе и я, все мы привыкли мыслить нестандартно. Хотя, информация о том, решение о том, что рота будет передислоцироваться в Централ именно на этом поезде, было принято только вчера вечером, в самый последний момент. Поэтому, склонен считать, что ко мне и моим людям это нападение имеет самое последнее отношение.
    Что это значит? А значит это то, что, скорее всего никакого приказа и никакого обвинения не было. Генерал Немда сам по себе довольно мутный тип. Да и полковник Бреслау из-за своей дружбы-знакомства тоже не пример благонадёжности. Могли ли они, воспользовавшись шумихой извлечь какую-то выгоду для себя? Хм, не смешно. Я список замучаюсь до утра составлять.
    
    - Майор, у тебя сохранилось то письмо, что тебе передал полковник Бреслау? - отвлекаю его от обдумывания своей нелёгкой участи. Тот встрепенулся, но быстро закивал, после чего достал распечатанный конверт из внутреннего кармана и протянул мне.
    
    Конверт был обычным гербовым. То есть на нём был изображён зелёный лев, герб Аместриса, описанный вокруг стилизованной октаграммы. На конверте стояла печать 'Совершенно секретно', красная полоса и литера '1-А'. Однако к подобным документам допуск у меня был, потому я без сомнений вытащил содержимое. Хотя только по допуску у меня уже возникли вопросы. С чего государственную измену, пускай и целого подразделения, настолько засекречивать? Сомнительно. Если это уж настолько секретно, то это идёт, либо под литерой '1-B', либо, что ещё реже, '3-A'.
    А дальше я взялся за само письмо, а точнее приказ. Сам текст никаких нареканий не вызывал, считай простая отписка. Больше меня интересовало то, что стояло внизу - подпись и личная печать фюрера! Так вот, стоило мне на них взглянуть, как намётанный глаз тут же заметил нестыковки. С ходу это не бросается в глаза, но если хорошо знаешь нашего фюрера... Кинг Бредли, как я не раз убеждался сам, прекрасно владеет собой и своим телом. И этот самоконтроль порой выливается в нечто несусветное. К примеру, его подпись нельзя назвать обычной. Я этого не замечал, пока однажды он сам мне этого не показал. Его 'закорючки' наноситься по особой системе. В зависимости от месяца года подпись немного изменяется. Если же дата и подпись не соотносятся, можно прийти к простому выводу - приказ подделка. Высококачественная, но подделка.
    Впрочем, в этом всегда можно удостовериться дополнительно. Такие приказы всегда имеют номер в реестре. Но и с номером всё было не так просто. Зная систему можно сразу понять, является ли письмо настоящим или нет. Так вот, если соотнести дату, когда приказ был подписан и номер приказа, опять становятся видны неточности. Впрочем, чтобы полостью исключить наличие ошибки, я тут же поставил себе на заметку запросить наличие этого приказа в реестре. Действительно ли он существует или же это на самом деле фикция.
    
    - Так, приказ я оставляю у себя. Вам всё равно не положено его видеть, так как допуск не тот, - под моим тяжелым взглядом майор безропотно кивнул. - Теперь касательно вашей 'измены'. Я сам возьму на контроль эту ситуацию. Если ты прав и вы не виновны, всё всплывёт.
    
    Хотя майор ничего не ответил, но я буквально почувствовал, насколько большой камень я только что снял с его плеч. Давно на меня с такой благодарностью не смотрели. Неужели он и в самом деле невиновен? Я взял рацию и отдал приказ первому взводу занять третий вагон. Сопротивляться тут больше было некому, а потому я мог вздохнуть более свободно.
    
    - Майор, - обратился я к пленнику. Связывать его я не велел, лишь приставил охрану. - Где полковник Бреслау сейчас?
    
    - Он ехал в первом вагоне, - тут же ответил он, косясь на своих конвоиров, но, не делая резких движений.
    
    Я кивнул и, велев занимать последние два вагона, прошёл вперёд за полковником. Впрочем, ни во втором, ни в первом вагонах его не было. Выйдя из последнего вагона, я уперся в тендер. Пришлось лезть на него. Наверняка локомотив тоже захвачен. Всё прояснилось, когда я залез на тендер. Там на крыше я увидел военного полицейского в чине полковника. Вместо левой руки у него была автоброня довольно внушительного размера. Самой примечательной его частью была его прическа - ирокез и длинная тощая косичка. Сейчас этот хмырь курил сигару и злорадно ухмылялся. Прямо классический злодей. Впрочем, я уже понял, что это и был упомянутый ранее полковник Гейнц Бреслау. Догадаться было несложно.
    
    - Так-так, похоже, ты и есть полковник Гейнц Бреслау, - констатировал я, глядя на верзилу передо мной. - Может, прояснишь мне для ясности, зачем ты приказал своим людям угнать этот поезд и направил его в Хизгард?
    
    - О, так эта мелкая козявка, натянувшая военную форму, ещё и умеет разговаривать? - рассмеялся он весьма грубо и нагло. Хочет меня задеть? Хорошая попытка, но, увы, для меня это слишком мелко. - Да, я Полковник Гейнц Бреслау, Бронированный Алхимик! И я - сильнейший в Армии! Я вижу, мои подчиненные оказались совсем некомпетентны, раз какой-то мальчишка смог сюда добраться. Что ж, в таком случае я сам позабочусь о тебе! Ничего личного. Ты встал у нас на пути и тут тебе некого винить кроме себя самого.
    
    - И откуда вы все такие беретесь, самоуверенные? - вздохнул я и покачал головой. Если честно, мне уже надоело что при встрече со мной каждый, либо накладывает в штаны, либо пытается доказать насколько он крутой. И ведь всё равно, все огребают. Тут Гейнц, похоже, наконец, допёр, кто стоит перед ним.
    
    - Э-э? Постой, так ты... Неужели ты и есть Стальной Алхимик, Эдвард Элрик? - он указал на меня.
    
    - Мне что, табличку на лоб повесить что ли? - спросил я пустоту. В ответ Гейнц сначала затрясся, а затем и засмеялся как припадочный.
    
    - Как же я давно хотел встретиться с ТОБОЙ, Стальной Алхимик! - произнёс он и указал на меня. - Давай! Ты или я! Твоя правая рука против моей левой! Посмотрим, кто из нас лучше и кто по праву достоин называться 'Стальным'! Иди сюда и покажи, на что способен, коротышка!
    
    - Коро... - начал было я, но замолк, задумавшись. Сыграть что ли в его игру? Как вариант. Главное не переусердствовать и не слететь с катушек. Я опустил голову, скрывая от него свой взгляд. И постарался вызвать те же самые эмоции, что у меня возникли, когда меня обозвали 'бздлом', чтобы это не значило.- Рррр! Ну, всё, молись!
    
    Конечно я человек терпеливый и не вспыльчивый. И для меня подобные подначки потеряли смысл уже много лет назад. Но надо показать ему, что всему есть предел. Из-за моей репутации никто не смел называть меня коротышкой и недомерком. А если такое и происходило по чистой случайности или же даже намеренно, я сдерживался. Как правило. Но сейчас совершенно иной случай. Можно дать немного воли чувствам. К тому же, Бреслау, если честно, меня просто достал. Считает себя крутым, хотя на самом деле пустое место.
    Постепенно во мне вновь закипало 'то самое чувство'. Обычно я не даю волю своим эмоциям, потому как в моём случае последствия будут куда более тяжёлыми. Но сейчас меня заинтересовал эффект, который дают выпущенные эмоции. По очереди я отпустил ненависть, гнев, злобу, ярость. Мысленно я стал прокручивать, как убиваю полковника, медленно и беспощадно. Самыми разными способами.
    А затем я посмотрел на Гейнца. Ухмылка исчезла с его лица. Но в отличие от предыдущих случаев, он не испугался, а наоборот, ещё больше разозлился. Как хищник, повстречавший другого хищника. И теперь нам, судя по всему, предстоит выяснить, кто из нас двоих стоит на верхней ступени пищевой цепи.
    Не сдерживаясь, я атаковал в полную силу. Без использования алхимии, только рукопашный бой. Однако этого хватило, чтобы практически мгновенно пробить защиту Гейнца и заставить того воспринять меня в серьёз.
    В отличие от меня, в бою Бронированный алхимик активно использовал свою алхимию. И в соответствии со своим именем, его преобразования были основаны на металле. Бреслау создавал длинные металлические шипы, которые по идее должны были пронзить меня, стремительно вырастая из крыши тендера и локомотива. Вот только скорость их образования, будучи достаточной чтобы поразить обычного человека, была недостаточной, чтобы задеть меня. Я всегда оказывался быстрее и вовремя уклонялся от атак полковника.
    В довершении всего, я в очередной раз уклонился от его шипов и, бросившись к Бреслау, несколько раз заехал ему ногой по корпусу и рукам, заставив его отшатнуться назад и упасть. Атака оказалась для полковника слишком стремительной. Но злость, захватившая также и его, не позволила ему сдаться просто так.
    
    - И ты называешь себя сильнейшим алхимиком?! - спросил я, с презрением глядя на него. Бой позволил мне быстро спустить пар. Долго поддерживать в напряжении свои эмоции я физически не мог. Да и слишком это отвлекало. Поэтому теперь внутри я был совершенно спокоен, хотя негативные чувства к этому человеку никуда не делись. Впрочем, место ненависти быстро занимало презрение. - Я знаю немало алхимиков, которые гораздо сильнее тебя. Ты же просто слабак!
    
    - Слабак?! - проорал он. Как говориться, правда глаза колет. - Я покажу тебе кто тут слабак! Аааа!
    
    Он бросился ко мне, но я был уже готов и морально настроен на его атаку. Не знаю, что он хотел 'показать', но сейчас он, опустившись на колено, орал, баюкая правую руку. Похоже, я ему её все-таки сломал. Да и боевой задор стал стремительно отступать.
    
    - Чтоб тебя, ты за все ответишь! Мы ещё увидимся! - крикнул он и, достав какой-то пульт с длинной скрученной антенной, нажал на кнопку. После чего спрыгнул с крыши локомотива вниз на землю. И это с повреждёнными ногами! Совсем псих. Хорошо если одним переломом отделается.
    
    Но тут мне резко стало не до полковника. Потому как впереди, в тоннеле, к которому приближался поезд, раздался сильный взрыв. Чертыхнувшись в который уже раз за сегодняшний день, я полез вниз в кабину паровоза. Машинист и его помощник оказались связаны. Освобождать их было некогда, и я, дернув стоп кран для всего состава, одновременно переключил золотник на реверс. Издавая жуткий скрежет, поезд стал экстренно тормозить. Но его скорость была всё равно значительной, когда он въехал в туннель и сошел с рельсов. Когда он остановился, я отметил, что туннель локомотив все-таки проскочил. Но вагоны с пассажирами остались внутри него.
    
    - Все живы? - спросил я мужчин, пока освобождал их от пут.
    
    - Да... сэр, - произнес машинист, заметив на мне военную форму. - Вы...
    
    - Эдвард Элрик, Государственный Алхимик, - ответил я. Мужики были в шоке от того что произошло и я их не винил. Не каждый день тебя захватывают в заложники террористы, и не каждый день ты попадаешь в железнодорожную катастрофу. А тут всё и сразу. Я кивнул в сторону туннеля. - Сейчас попробую разобрать завалы и вытащить пассажиров. А вы пока проверьте локомотив.
    
    Мы выбрались из паровоза и стали осматривать последствия железнодорожной катастрофы. Спустя минуту, из поезда выскочили и штурмовики. Появление такого числа вооружённых людей сильно напрягло как машиниста, так и его помощника. Однако увидев, что я никак не реагирую на них, вроде как успокоились. Я же немедленно отдал приказ проверить состояние всех пассажиров и приготовиться обеспечивать выполнение спасательных работ. Хотя я и ругал систему вестовых, самому пришлось её использовать за неимением выбора.
    При помощи алхимии мне удалось, сначала потушить начавшийся было пожар, а затем поставить локомотив обратно на рельсы, чтобы освободить проход в туннель. Хотя попотеть пришлось изрядно. Алхимию очень сложно использовать в таких операциях. Вернее совершать ювелирные преобразования крупных объектов. После того, как проход был освобожден, я стал продвигаться вглубь туннеля, убирая обломки. Здесь все тоже было разворочено, а вагоны слетели с рельс, попутно разрушив полотно железной дороги. Больше всего меня беспокоило, что внутри вагонов сейчас может быть много раненых. Плюнув на всё, я воспользовался своим философским камнем и мгновенно расчистил туннель от обломков, поставив поезд обратно на рельсы. После этого я вернулся к машинистам.
    
    - Как паровоз? Вытянет нас, или требуется ремонт? - сразу спросил я, а затем махнул в сторону туннеля. - Завал я расчистил. А вагоны поставил на рельсы. Но нужно вытащить состав из-под земли.
    
    - Хотите добраться до станции, господин генерал? - спросил помощник машиниста. Довольно молодой парень лет тридцати. Волнение его ещё отпустило.
    
    - Только вытащить поезд из туннеля, - мотнул я головой. - Света в составе нет, и люди сейчас в панике. К тому же надо оказать медпомощь, а делать это лучше в помещении.
    
    - Вытащить можем, но топка серьезно повреждена камнями, давление стремительно падает, - а это уже сам машинист. Суровый мужик за пятьдесят, успевший прийти в себя. - Но попробуем вытянуть.
    
    И они попробовали. И вытянули. А затем паровоз окончательно затих. Но сейчас это меня волновало меньше всего. Вновь собрав офицеров роты, а заодно и сержантов, я раздал им список задач, а точнее направления работы. Конвою, функции которого выполняло отделение СБ пришлось выделить весь второй взвод в помощь. Больше я дать не мог, хотя и хотелось. Третий взвод был отправлен в охранение. Тот факт, что мы освободили заложников и вернули контроль над поездом, отнюдь не значил ничего. Территория, на которой мы находились, была условно назначена враждебной. Хотя, почему условно? Полковник Бреслау сбежал и где сейчас бродит никому не ведомо.
    Чтобы хоть как-то прояснить хотя бы этот вопрос, велел отделению разведки прочесать окрестности в поисках следов. Впрочем, особых надежд на эти поиски я не возлагал. Следы-то они, скорее всего, найдут, вот только преследовать полковника Бреслау они не смогут. Во-первых, тот уже давно мог уйти достаточно далеко. А во-вторых, разведке нужно немало времени, чтобы подготовиться - облачиться в экзоскелеты, да получить от меня вводную. Ни без одного, ни без второго отпускать я их не собирался. В горах на засаду нарваться проще простого, а столь быстро начать подсчитывать потери у меня нет желания.
    Отослав разведку, я переключился на куда более насущные дела. А именно - оказание первой помощи раненым. Всё-таки одного фельдшера и четырёх санитаров, что были в составе роты, маловато. Временный лазарет мы организовали в вагоне первого класса. Тот пострадал меньше всего, да и условия там были куда лучше. На такое самоуправство начальник поезда даже не стал возражать.
    Тут мне пришлось напрячь все свои медицинские познания в области травматологии. Хотя у меня дополнительная специальность - полевой хирург, мне редко удаётся выделять время на практику. Потому по большей части все мои знания - книжные. Но даже тут они пригодились, так как раненых было немало. В том числе и 'тяжёлые'. С них я и начал, оставив легкораненых на попечение медицинского отделения роты.
    Когда спустя два часа поток раненых иссяк и наш полевой госпиталь, наконец, успокоился, я с трудом сел. Болело абсолютно все. Однако никто не погиб, что уже хорошо.
    
    - Простите, что отвлекаю вас от заслуженного отдыха, Господин Генерал, но у нас проблема, - обратился ко мне подошедший начальник. В его голосе звучало уважение. Должно быть, его впечатлили мои действия. Впрочем, меня сейчас чьё-то уважение волновало мало. Я поднял на него взгляд и внутренне подобрался. Слово 'проблема' всегда вызывало у меня непереносимый зуд. И в нашей ситуации таких проблем было море.
    
    - В чём дело? - спросил я его. Увидев, что я весь напрягся, тот поспешил разрядить ситуацию.
    
    - Ничего такого страшного. Просто у нас нет связи с диспетчерской. Наша рация разбилась, а радист без сознания, - сообщил мне начальник поезда. У меня отлегло от сердца. Я уж ненароком подумал, что началось еще одно нападение.
    
    - Почему раньше не доложили? - вздохнул я и с укором посмотрел на мужчину, который был старше меня лет на тридцать. Поднявшись со стула, я указал в сторону выхода. - Ведите, посмотрим, что именно там сломалось.
    
    По пути я связался с нашими связистами и приказал им явиться к радиорубке. Она находилась в том же вагоне, что и начальник поезда - во втором.
    
    - Вы разбираетесь в ремонте радио? - удивился тот.
    
    - Я во всем разбираюсь, потому и генерал уже, - ответил я довольно грубо и кивнул в сторону двери. - Ведите, давайте, время не терпит.
    
    Он привел меня в радиорубку и указал на сломанный аппарат. То, что он сломан было и так очевидно, так как прямо из останков агрегата торчала табуретка. Я посмотрел на покореженный аппарат, который в нормальных условиях не подлежит восстановлению.
    
    - Сэр, сержант Соколов по вашему... - с порога обратился ко мне командир связистов.
    
    - Вольно, - прервал я его. Затем кивнул в сторону радиотехнической абстракции. - Что скажите, сержант Соколов?
    
    - Восстановлению не подлежит! - сразу вынес вердикт он.
    
    Я хмыкнул, после чего с кряхтением выдернул из радиоприёмника стул. А затем, сложив руки вместе, совершил алхимическое преобразование.
    
    - Налаживайте связь с Центром, сержант Соколов, - отдал я ему приказ. Тот, сделав вид что так и должно быть, невозмутимо сел к радиоприёмнику. А вот начальник поезда пребывал в состоянии по своему характеру близком к вкусовым ощущениям, что даёт одно многолетнее растение из семейства капустных, арморация рустикана или, если по-простому, хрен обыкновенный.
    
    Спустя всего минуту Соколов уже настраивал рацию на экстренную военную частоту. А начальник поезда тихо вышел, пребывая в шоковом состоянии и оставляя нас вдвоём.
    
    - Генерал Элрик вызывает Центр! Повторяю, Генерал Элрик вызывает Центр! - передавал я на военной частоте, взяв микрофон. Нет, можно было конечно заставить и Соколова это делать. Но кого послушают в первую очередь?
    
    - Центр слушает, Господин Генерал! - ответили мне спустя полторы минуты. Должно быть, вычислили, откуда идет незашифрованный сигнал. А потом выясняли, правда ли это я.
    
    Дальше я стал передавать сообщение о происшествии. О захвате поезда и о железнодорожной катастрофе. А затем потребовал поскорее прислать подкрепление. Когда я закончил, единственно чего мне хотелось, развалиться где-нибудь в уголке и поскорее заснуть. Этот день меня вымотал, хотя прошло всего чуть больше трёх часов с того момента как поезд был захвачен.
    К этому моменту в радиорубку перебрался всё отделение связи, и моё присутствие было тут лишним. Я вышел из вагона, чтобы подышать свежим воздухом. Но сколько-нибудь долгого отдыха не получилось.
    
    - Господин Генерал, Господин Генерал! - обеспокоенно кричал только что подбежавший ко мне начальник поезда. Он был весь красный, а по лицу струился пот, будто он только что пробежал внушительную дистанцию. Он указал в сторону локомотива. - Там... там...
    
    - Что случилось? - я мгновенно напрягся. В той стороне находился Хизгард и оттуда вполне могли напасть ещё бандиты.
    
    - Там женщина рожает! - выпалил он мне прямо в лицо. До меня тут же дошло, что они имел в виду лазарет.
    
    - Нашла время, - прорычал я, отпихивая его в сторону и устремляясь в сторону лазарета.
    
    Впрочем, это я только вслух сказал. А сам дрожал от страха, как бы еще в поезде рожениц не оказалось. Такие стрессовые ситуации как сегодня запросто могут спровоцировать преждевременные роды. До лазарета я буквально долетел, а там меня уже ждали.
    
    - Господин Генерал! - возопил какой-то слащавый очкарик, перегораживая мне дорогу и цепляясь за меня как за спасательный круг. - Джульетта... Джульетта...
    
    - Что Джульетта? - мне пришлось остановиться, так как этот клещ совсем не хотел меня отпускать. Должно быть это отец ребенка. Вон как его вставило.
    
    - Джульетта рожает! - прокричал он мне прямо на ухо. Дурдом. - Я видел, что вы помогали раненым, а сеньор Чарутти сказал, что у вас точно есть медицинский опыт. Не то, что эти солдафоны. Но что же вы стоите? Скорее, скорее!!!
    
    - Отцепись ты от меня, клещ! - рявкнул я, отталкивая его от себя. Он отлетел как ошпаренный и обиженно посмотрел на меня. Я вздохнул. Прав был поэт, когда говорил, что действия влюбленных похожи на безумцев. А мужья рожениц в этом плане ещё хуже. Наверное, не найдется человека истеричнее мужика, готовящегося стать отцом. Даже женщины роды переносят проще, чем 'сильная' половина человечества. - Иду я уже, видишь? Иду? Что встал на дороге, папаша?
    
    Тот стух, мгновенно сделавшись пунцовым, и пропустил меня. Дошло, наконец. Я прошёл к первому вагону, где меня уже ждала тамошняя проводница. Махнув мне, она быстро провела меня к Джульетте, которой выделили целое купе. Её муж хвостиком прошел за мной. Но стоило ему увидеть свою дражайшую половинку, как от избытка чувств он опрокинулся в обморок.
    
    - Так, этого 'Ромео' на улицу, - указал я на 'труп'. Один из санитаров, что были рядом, тут же подхватил его на плечо как пушинку и вынес 'подышать'. Я повернулся к фельдшеру. - А мы с вами...
    
    Но дальше комментировать было бесполезно. Фельдшер был бледным как смерть. Мда, если я продолжу, его придется выносить следом за 'Ромео'. Я посмотрел на проводницу, а её и след простыл. Надо было что-то делать. Нашему штатному фельдшеру на вид было лет двадцать три-пять. И я сам видел, как он спокойно зашивал раненых. С чего такая реакция на роды?
    
    - Я так понимаю, ты роды не потянешь? - спрашиваю у парня. Тот закивал. - А надо!
    
    - А может кого другого, господин Генерал? - спросил он. Пришлось давить авторитетом.
    
    - Так, не тушуйся, чай не девушку. Конечно, есть риск, что ты не доживешь до конца родов, но когда-то ведь надо начинать? - спрашиваю я его и не встречаю в его глазах понимания. Впрочем, для того я и начальство. - Ладно, болезный ты наш. Даю пять минут, чтобы нашёл себе замену.
    
    Пока наш фельдшер бегал, я подошёл к роженице, которая сейчас сидела в кресле. В отличие от остальных, она держалась молодцом.
    
    - Ну, как вы поживаете, госпожа Джульетта? - спрашивая её отеческим тоном. Не знаю, как это у меня получилось, но иных чувств я почему-то вызвать в себе не мог.
    
    - Все хорошо, господин генерал, вот только воды у меня отошли и схватки начались, - ответила она. Я покивал и по-доброму улыбнулся.
    
    - Не редкий случай, - согласился я с ней. - На курсах мне рассказывали, что стрессовые ситуации как раз способствуют преждевременным родам.
    
    - Курсах? - переспросила она.
    
    - Да, я проходил специальные курсы акушеров и гинекологов, - ответил я ей и ободряюще улыбнулся. - Не беспокойтесь, вы не в руках дилетанта. Всё будет хорошо.
    
    - Спасибо вам, - искренне поблагодарила она меня.
    
    В этот момент в купе вошла девушка лет восемнадцати. Стройная, с длинными светлыми волосами, ниже меня ростом.
    
    - Так, тебя этот горе фельдшер прислал мне в помощь? - спросил я её сразу.
    
    - Да, меня зовут Анжелика, Господин Генерал, - ответила она, тут же представившись. При этом она поклонилась мне, а у меня сложилось впечатление, что она только что с курсов благородных девиц.
    
    - Присутствовала когда-нибудь при родах? - в моём голосе отчетливо промелькнули отеческие нотки. Однако вопрос таки упал на 'благодатную' почву и девица хоть и практически не заметно, но побледнела. Однако стоит отдать Анжелике должное, она довольно быстро взяла себя в руки.
    
    - Да, у нас в деревне. Я помогала бабушке, когда тетя Зола рожала, - сообщила она мне. Что ж, хоть какой-то опыт.
    
    - Тогда просто замечательно, - кивнул я и указал на роженицу. - Будешь делать то же самое, что и тогда. Помогать. Ясно? Если что, я тебе подскажу. А теперь, помоги мне вымыть руки, а потом вымой сама. Это чтобы на младенца никакую инфекцию не перенести, понятно?
    
    Она кивнула. Тут у Джульетты начались новые схватки, и стало не до разговоров.
    
    [к оглавлению]
    
    
Глава 3. На подступах к цитадели.
    
    
    С тех пор как события завертелись в лихой круговерти, прошло четыре часа. И ровно полчаса как завершились роды у Джульетты. Облегчением для меня было, что они прошли довольно скоротечно и относительно легко, хотя я и опасался обратного. А ещё я был несказанно рад, что Джульетта была единственной в своём роде. Второй роженицы за день я бы точно не выдержал. Анжелика же, которая помогала мне принимать роды, с трудом дотерпела до конца, а после просто свалилась от усталости. Слишком много переживаний для девушки.
    Ребёнок, мальчик, на радость всем нам родился здоровым и крепким. Едва увидев младенца, Ромео, так, оказывается, звали молодого отца, вновь упал в обморок, так что мне заодно пришлось откачивать его. А после того как он пришел в себя меня едва не задушили в объятиях, насилу отбился. Спасением для меня стал звонок из Централа, о котором мне сообщил лично сержант Соколов, дежуривший в радиорубке. Сгрузив роженицу на бледного фельдшера, я отбыл восвояси. Вернее, под зоркие очи начальства. Ну, или уши, что более верно. Во всяком случае, уж лучше там, чем где я был.
    
    - Мой Фюрер? - проговорил я в микрофон, когда убедился, что дверь в радиорубку плотно заперта, и никто не будет греть уши во время нашего разговора.
    
    - Генерал Элрик? - раздался в динамике суровый голос Кинга Бредли. - Слышал с поездом, на котором вы следовали в столицу, произошёл инцидент? Поведайте мне, пожалуйста, в деталях, что конкретно произошло.
    
    - Нападение террористов. Восточный Революционный Фронт, - с ходу ответил ему я, после чего кратко, но содержательно поведал ему обо всех произошедших событиях и о предпринятых нами, мной и личным составом одиннадцатой роты, действиях.
    
    - Значит, этот 'майор' утверждает, что он не виновен и всё его подразделение подставили? - переспросил Бредли. По его интонациям можно было понять, что он огорчён самим фактом предательства, совершённым таким большим числом полицейских.
    
    - Мой Фюрер. Я считаю, что необходимо тщательнейшим образом проверить этот факт 'предательства'. Если эта информация всплывёт, доверие граждан к нашему правительству будет серьёзно подорвано, а брожение в умах некоторых военных только усилиться, - твёрдо произнёс я.
    
    - Несомненно, вы правы, генерал, - в голосе Бредли проскользнуло удовлетворение. - Сообщите мне содержание того 'приказа', который я якобы подписал. Позднее когда прибудете в столицу, отдадите его мне. Я лично возьму это дело на контроль.
    
    Я продиктовал ему текст 'приказа', а затем сообщил ему его номер и дату. В наступившей тишине я слышал в динамике как скрипит карандаш.
    
    - Всё это очень странно, генерал. Но я что-то не припомню, чтобы подписывал подобные приказы в тот день. Какие-то разбирательства по поводу военной полиции в недавнее время действительно были. Но вот чтобы сразу два десятка человек... - задумчиво проговорил Бредли. - Из всего выше сказанного выходит, что обвинения выдвинул Муди Немда... Эдвард, тебе следует знать, за район Хизгарда отвечает бригадный генерал Муди Немда.
    
    Фюрер сделал паузу, давая мне возможность осмыслить его слова. Заодно я ещё раз вспомнил Немду. Низкого роста, лишь немногим выше меня, довольно полный. Брюнет, короткие волосы и пышные усы. Карие глаза и очень большое самомнение. Именно он выдвинул те сомнительные обвинения в адрес подразделения военной полиции. И если Фюрер упомянул его...
    
    - У бригадного генерала всегда была безупречная репутация, но в свете последних событий у нас возникли сомнения относительно его честности и его истинных целей, - сообщил мне Бредли. Мысленно я с ним согласился. Немда всегда был слишком высокого мнения о себе. Но дело не только в этом, в конце концов, этим грешат едва ли не большинство генералов. Даже я был в курсе, что в своём регионе Немда помог многим своим людям занять едва ли не все важные посты. То есть все нити власти сходились в его руках. Согласитесь, слишком много для одного человека, если он не Фюрер. И, похоже, Штабу в Централе надоело подобное положение вещей. - К тому же Бригадный генерал всегда отстаивал независимость Хизгарда и был в хороших отношениях с полковником Гейнцем, и Вильгельмом Эйзельштейном. Однако последние события, участником которых ты стал, показали ошибочность подобных суждений и эта связь начинает вызывать серьёзные подозрения. Эдвард, тебе следует внимательно и тщательнейшим образом разобраться в этом вопросе. Того что касается Восточного революционного фронта, полковника Гейнца, Вильгельма Эйзенштейна. Но приоритетной задачей является бригадный генерал Муди Немда!
    
    - Мой Фюрер, вы полагаете, что генерал предал Аместрис? - спросил я, когда Бредли замолчал.
    
    - Аналитики предполагают такую возможность, и в этот раз я склонен согласиться с ними, - не стал развеивать моих сомнений Бредли. А заодно удивил относительно выкладок аналитиков. - Не удивляйся, Эдвард. Сомнения по поводу генерала возникли у нас уже давно. Сейчас этим делом занимается полковник Рой Мустанг из Восточного штаба. Но, как сам понимаешь, полковнику Мустангу будет тяжело тягаться с целым бригадным генералом. Особенно учитывая то, какой поддержкой может заручиться Немда. Однако есть ещё кое-что. Мне хочется, чтобы на месте поработал мой человек.
    
    - Вы не доверяете полковнику Мустангу? - спросил я Фюрера. Тот помолчал.
    
    - В нашем деле нельзя полагаться на простое доверие, генерал Элрик, - сурово произнес Бредли и я буквально почувствовал, как на другом конце линии он нахмурился и вглядывается мне в глаза. Однако затем его голос прозвучал уже более мягко. - Эдвард, я знаю, что вы с полковником Мустангом хорошие друзья и тебе неприятно поступать в отношении него подобным образом. Так что давай сделаем вид, что ты просто инспектируешь его действия. Ведь никогда не помешает взгляд со стороны, правда? И разве лучший друг это не тот, кто честно указывает на ошибки, а не закрывает на них глаза?
    
    - Не поймите меня неправильно, мой Фюрер, я не пытаюсь оспорить вашего решения, - начал я 'оправдываться'. На другой стороне линии послышался смешок, но прерывать меня не стали. - Фюрер, если вы считаете, что я подхожу для проверки действий полковника Мустанга, то я не буду противиться вашему решению. Как верный солдат и как друг полковника Мустанга.
    
    - Конечно, тем более что в конечном итоге от вас будет зависеть окончательная судьба перевода вашего друга в Центр, ха-ха-ха, - рассмеялся Бредли. А затем смех прекратился и далее Фюрер продолжил говорить уже серьёзно. - Эдвард, когда отправишься в Хизгард, учти что обстановка там довольно тяжелая. По неподтвержденным данным, вокруг города орудуют банды, а также большое количество диких Химер.
    
    - Химер? - переспросил я удивленно. Создание химер в Аместрисе мягко говоря не приветствовалось. Точнее самостоятельное их создание без государственного патронажа. Однако не преследовалось. Пока что. Тем не менее, случаи нападения химер на людей всегда громко освещались в прессе со всеми жуткими подробностями. Что естественно вызывало негативную реакцию общественности на известия о подобных экспериментах. А тут Химеры напали на целый город. - Мой Фюрер, разведке удалось выяснить подробности связанные с этими Химерами?
    
    - Как знал, что ты заинтересуешься, - в его голосе проскользнуло удовлетворение. Впрочем, я пропустил это мимо ушей. Информация сейчас важнее. - Неизвестно, откуда пришли эти Химеры. Источники в Хизгарде не смогли это выяснить. Известны лишь последствия. Год назад произошло несколько крупных нападений на город. К счастью никто из жителей не пострадал, однако... Жителям Хизгарда пришлось покинуть свой город. Они переселились южнее, к старой крепости, которую спешно восстановили и протянули туда железнодорожную линию в обход города. Теперь в районе той старой крепости располагается город Нью-Хизгард. Знаешь, кто возглавлял постройку нового города?
    
    - Вильгельм Эйзельштейн? - предположил я. Это был единственный вариант, который мог прийти в голову и я не ошибся.
    
    - Верно, Вильгельм Эйзельштейн, - подтвердил мои мысли Фюрер и продолжил. - По моим данным он побудил всех жителей остаться в новом городе. Более того, именно после этого в Нью-Хизгарде стало собираться большое количество алхимиков и наёмников. В том числе и дезертиры из армии Аместриса. Как следует из доклада Немды, что он представил штабу и мне, эти люди необходимы профессору Эйзельштейну, чтобы отчистить старый город от Химер. Поэтому Центральное командование и не вмешивалось целый год. Раз они задумали 'благое дело', зачем им мешать? Так мы думали. Теперь же мы не знаем, что конкретно задумали генерал Немда и профессор Эйзельштейн. Однако...
    
    - Однако недавние события показали, что эти силы можно использовать для разных целей, - закончил я после его паузы и вздохнул. - Мне это не нравиться, но я вынужден с вами согласиться. Всё слишком подозрительно. Я выясню относительно связи между генералом Немдой и профессором Эйзельштейном и расследую подробности трагедии, что произошла в Хизгарде.
    
    - Эдвард, касательно химер... постарайся по возможности выяснить, откуда они появились. Если ты выяснишь это, а заодно найдешь место, где их изготавливали в массовом числе, Аместрис может получить весьма неплохое подспорье, - в ответ я хмыкнул. Кто о чем, а вшивый о бане. Точнее, Фюрер печётся о новом оружии для страны. Впрочем, об этом мне можно не напоминать. Я прекрасно понимаю, что большое число Химер не изготовить кустарным способом. Должно быть где-то в Хизгарде или Нью-Хизгарде располагается крупная алхимическая лаборатория, где и произвели этих химер. - Однако это второстепенная задача, Эдвард. Конечно, было бы лучше, чтобы ты отправился в Хизгард не один, а вместе со всей твоей ударной армией. Однако, во-первых, время играет против нас, а во-вторых, проникнуть в город лучше всего незаметно.
    
    - К сожалению, мой Фюрер, со мной только одна рота из 501 штурмового полка, - ответил его я. - Всего 250 бойцов. Однако по технике у нас некомплект. Нам не удалось захватить из Восточного города ни одного бронетранспортера или даже грузовика. Про танки я даже упоминать не буду! Из Восточного города мы выехали налегке. У нас только четыре вагона с оборудованием, включая новые экзоскелеты. С такими силами мы, конечно, можем закрепиться, но сомневаюсь, что выдержим продолжительное открытое противостояние.
    
    - Хм, невесёлая ситуация. Хотя, если вспомнить битву за Пендлтон, у противника, если мне не изменяет память, было десятикратное превосходство. Но, тем не менее, вам удалось победить и заставить силы Драхмы умыться кровью. При этом ваши собственные потери были минимальны! - с иронией заметил Фюрер.
    
    - Мой Фюрер, мне бы не хотелось применять в Хизгарде те методы, что принесли нам победу в битве за Пендлтон. Если я воспользуюсь своим главным оружием, в радиусе пятнадцати километров от города не останется в живых ни одного существа. В таких условиях будет невозможно провести дальнейшее расследование.
    
    После моих слов возникла тягучая пауза. Как после битвы за Фотсет, так и после битвы за Пендлтон меня никто не расспрашивал о том, что за алхимическое преобразование я применил.
    
    - Есть ли у вас мысли как изменить наличную ситуацию? - произнёс Бредли.
    
    - Да, мой Фюрер, - сразу ответил я. - Сейчас три часа пополудни. Через четыре часа из Восточного города должны выйти эшелоны с военной техникой и оставшейся частью третьего батальона 501 полка. Это 10-я и 12-я штурмовые роты, 9-я танковая рота и дивизион самоходных орудий. Как вы знаете, мы переводим их в Центр. Я предлагаю перенаправить их сюда.
    
    - Хорошо, я одобряю ваш план, генерал Элрик, - уже другим тоном произнёс Бредли. - В таком случае я отдам приказ находящимся в Централе подразделениям 501 полка выдвигаться вместе со всем наличным снаряжением. Через сорок восемь часов эшелоны с войсками отправяться в Нью-Хизгард. Думаю, этих войск вам точно должно хватить для наведения порядка, генерал. И вам не придется применять, как вы сказали ваше 'главное оружие'.
    
    - Это... хорошая новость, мой Фюрер, - не скрывая облегчения, произнёс я.
    
    - Моей разведке удалось выяснить, что в данный момент в Хизгарде находиться около двух сотен алхимиков, собранных профессором Эйзельштейном. Также по нашим данным там находиться ещё примерно тысяча вооружённых боевиков. Теперь же к нему присоединился полковник Бреслау, сбежавший от вас, - сообщил мне Бредли, на последнем предложении добавив укора в голос. - Вполне можно было жёстче обойтись с этим предателем. Вы всегда так поступали. С чего такие перемены?
    
    - Кхм, мне просто не хотелось убивать его, хотя и была такая возможность. У меня к нему накопилось изрядное число вопросов. К тому же газеты из меня и так сделали мясника. Я просто хотел предать его суду и немного очистить свою репутацию, вот и всё, мой Фюрер, - честно ответил я. На другом конце линии закашлялись. Затем я услышал, как Фюрер с кем-то переговаривается, но слов разобрать не смог. - Впрочем, я не пытаюсь оправдаться и готов понести наказание за мою ошибку.
    
    - В этом нет необходимости, Эдвард. Я понимаю, чего вы хотели добиться, действуя столь осторожно. Да и ваше желание очистить свою репутацию похвально. Действительно, не дело когда прославленным генералом Аместриса матери пугают своих детей, - похоже, мою оплошность довольно быстро простили или просто не обратили на ней внимания. Впрочем, если я решу ситуацию с Хизгардом, о ней забудут. - Генерал Элрик. Для выполнения поставлено перед вами задачи, я даю вам все полномочия. Решение по Хизгарду будете принимать лично вы. Будете действовать как моя правая рука. Используйте эти полномочия мудро. Считайте это также и своей проверкой.
    
    - Я оправдаю ваши ожидания, мой Фюрер, - даже находясь перед радио, я вытянулся, приложив руку к козырьку.
    
    - Не сомневаюсь в этом, Стальной, - ответил Бредли и положил трубку.
    
    Разговор с Фюрером и новое задание, полученное от него, заставили меня всерьёз задуматься. Не хотелось в это верить, но неужели такой, пусть суровый, но в какой-то мере душевный и тёплый человек, как профессор Эйзельштейн пытается действовать против Аместриса силовыми методами? Ведь это же глупо. Ни Фюрер, ни Штаб... Аместрис не потерпит этого. Намёк Бредли на Пендлтон был недвусмысленным. В Центральном Командовании готовы на крайние меры. Да что Центр. Даже я, скрипя сердцем готов выступить против Эйзельштейна.
    В какой-то мере я был даже рад, что Фюрер позволил мне самому разобраться в этой ситуации. Я надеялся либо обнаружить что все эти подозрения относительно профессора - грубые наветы его врагов и завистников, либо убедить его одуматься, коли он действительно задумал выступить против Аместриса. Надеюсь, я буду достаточно убедителен для него.
    Но прежде чем что-то расследовать и выяснять, сначала нужно добрать до Хизгарда. В старый город я решил направиться в первую очередь. Потому что там можно найти причину нападения Химер. И хотя Фюрер сказал, что эта часть задания является второстепенной, интуиция подсказывала мне, что всё это не просто так и обходить стороной эту проблему нельзя.
    Однако лезть туда с гражданскими лицами за спиной я не собирался. Всё-таки самым первым шагом вернее будет обеспечить возвращение пассажирского состава обратно, на последнюю станцию, где мы останавливались. А чтобы это сделать, нужно сначала добраться до ближайшего полустанка. Благо, если верить карте, впереди есть один подходящий. Там мы сможем отцепить вагоны со снаряжением и развернуть локомотив.
    После чего мы сможем отправить мобильную группу в экзоскелетах вперёд с целью разведки и подготовки плацдарма. А затем, после прибытия эшелона с техникой и людьми, можно будет разворачивать наступление. Если конечно в этом возникнет необходимость. Я ещё не терял надежды решить всё мирным путём, хотя это и выглядело слишком наивным.
    Составив в голове черновой план действий, я собрал офицеров роты в импровизированном штабе, под который я решил выделить тот самый третий вагон, где состоялась моя беседа с давешним майором военной полиции.
    
    - Господа офицеры? - привлёк я к себе всеобщие внимание. - Я собрал вас здесь, чтобы сообщить не самое приятное известие. Нападение, ответственность за которое взял Восточный революционный фронт, спровоцирован силами тесно связанными с нынешним руководством свободного города Хизгарда. Как вы понимаете, это равносильно объявлению войны Аместрису.
    
    Офицеры, во главе с капитаном Уилсоном, одарили меня своими тяжёлыми взглядами. Каждый из здесь присутствующих отдавал себе отчёт в том, что кроется за моими словами.
    
    - Тем не менее, Фюрер принял во внимание тот факт, что сам вольный город Хизгард может быть не причём. В связи с этим на нас была возложена следующая задача - провести расследование нападения бандформирований так называемого Восточного Революционного Фронта на мирных граждан Аместриса, а также выявить возможную взаимосвязь террористов с кем-либо из руководства или граждан свободного города Хизгарда.
    
    - Сэр, означает ли это, что мы должны отправиться в Хизгард? - первым спросил Уилсон, как самый старший по званию. - Не будет ли это расценено как вторжение?
    
    - Не забывайте, капитан, - поворачиваюсь к нему и одариваю не менее тяжёлым взглядом. - Террористы указали на руководство Хизгарда как на инициатора нападения. Само оно произошло на территории неподконтрольной нам. Мы вправе сравнять этот город с землёй. Однако вместо этого мы проводим всего лишь расследование.
    
    - Силами одной роты? - не стал скрывать удивления капитан Уилсон. А ведь совсем недавно он так жаждал действовать.
    
    - Из Восточного города нам в помощь был выслан эшелон с техникой и личным составом десятой и двенадцатой рот. Наша задача в том чтобы принять пополнение и уже вместе с ним подготовиться к возможным боевым действиям. Но прежде следует провести разведку.
    
    А далее я стал разъяснять, что нам нужно сделать и почему именно так, а не иначе. Против задачи, поставленной нам фюрером, разумеется, никаких возражений не последовало. Однако тот факт, что нас ожидает далеко не самый приятный приём, заставлял моих людей понервничать.
    Согласно моему плану, наша рота должна выдвинуться вперёд до моста над рекой Тар. Эта горная река проложила свой извилистый маршрут через горный хребет и является естественным препятствием на нашем пути в Хизгард. А ещё за мостом находиться полустанок, где мы можем отцепить пассажирские вагоны и отправить их по линии обратно.
    
    - Так как район, в котором мы находимся в данный момент, считается потенциально враждебным, мы не можем просто доехать до полустанка на поезде, - сообщил я всем.
    
    - Господин генерал, вы считаете, что впереди нас может ожидать засада? - взял слово старший лейтенант Франсуа Д'Лабар, командир разведвзвода. Этот двадцатипятилетний ривьерец был опытным солдатом, прошедшим уже несколько конфликтов. В отличие от большинства он был облачён в камуфляжную форму, а на голове вместо фуражки надет зелёный берет. Ещё одной его отличительной чертой были тонкие усики, которыми он очень гордился. Как и все урождённые княжества Ривьера, он следил за своим внешним видом. Ведь они считают себя законодателями моды во всём Аместрисе.
    
    - Я не исключаю такой возможности, - киваю ему. После чего указываю на карту, что лежала на столе, вокруг которого мы стояли. - Посмотрите. До полустанка примерно полтора километра. Он находиться практически сразу за туннелем и мостом через реку Тар. Учитывая, что эта территория подконтрольна Хизгарду, то там, скорее всего, должны находиться их боевики.
    
    - А взрыв, произошедший в туннеле, не услышать мог только глухой, - кинул капитан Уилсон, также задумчиво разглядывая карту. - Расстояние совсем небольшое.
    
    - Верно. Впрочем, если принять во внимание что мы находимся в горах, такое тоже может быть. Однако мы не будем полагаться на случайности. К тому же полковник Бреслау вполне мог уже добраться туда и предупредить тех, кто там находиться о нашем появлении. Вероятность этого конечно мала, но мы не будем исключать и её тоже.
    
    Офицеры согласились с моими выводами. Лишняя перестраховка не помешает. Тем более, когда это касается собственной жизни.
    
    - В таком случае, как мы доберёмся до полустанка? - спрашивает капитан Уилсон.
    
    - Нет смысла растягивать силы. Разведвзвод пойдёт впереди, в экзоскелетах! Я пойду с ними на тот случай, если впереди окажется засада или вражеские алхимики. Следом за нами пойдёт второй взвод, также в броне. Охранение самого поезда, который будет двигаться в пятистах метрах позади головной группы, будет осуществлять первый взвод. В арьергарде, следом за поездом будет двигаться третий взвод. Прочие отделения будут находиться в самом составе и не вмешиваться, - я обвёл взглядом всех офицеров и остановился на безопаснике. - СБ будет осуществлять конвойные функции. Так как у вас, старший лейтенант, всего девять человек, возьмите, сколько нужно людей из отделения обеспечения. Всё равно нет смысла задействовать их всех в операции. Всё, выполнять!
    
    - Есть! - раздался ответ. Приказы были розданы и офицеры приступили к их выполнению.
    
    На пару минут я задержался возле локомотива. Требовалось привести его в порядок. Впрочем, для алхимика моего класса это не составило большого труда. Закончив с ним, я отправился к грузовым вагонам, где у нас находилось всё оборудование, включая экзоскелеты. Когда я вошёл внутрь, моему взгляду предстала довольно занимательная картина. Двадцать солдат одетых во внушительную броню. Прямо космодесант какой-то. Я не удержался от хмыка, после чего полез в один из ящиков и достал оттуда фотокамеру.
    
    - Так, бойцы, построились перед вагоном! Так как это первая боевая операция с массовым применением экзоскелетов, мы просто обязаны запечатлеть ваш выход. Для историков! - сообщил я, не скрывая весёлого тона. Хотя бойцы разведвзвода были опытными вояками, настоящими мужиками, кое-что от мальчишек у них точно осталось. Потому как моё предложение все восприняли с завидным энтузиазмом и весёлостью.
    
    - Господин генерал, а вы? - спросил вдруг старший лейтенант Д'Лабар. То, что он опытный солдат, не помешало его глазам гореть столь весёлым задором, когда он надевал уже ставшую привычной после многочисленных тренировок броню. - Нехорошо только нам одним красоваться на этом фото.
    
    Остальные бойцы поддержали своего командира одобрительными высказываниями. Подобное отношение мне льстило. Хотя я и не любитель подобного, но мне было приятно, что для бойцов я уже не просто мальчишка по недоразумению надевший погоны, а такой же боец как они. Пожалуй, семь лет в вооруженных силах того стоили.
     Я подошёл к отдельно стоящему небольшому ящику. В нём находился мой личный боекомплект - экзоскелет и плазменная винтовка. Теперь они должны были сыграть свою роль в этой 'пьесе'.
    Экзоскелет BA-06H - 'Боевая броня, шестая модель, тяжёлая'. Облачившись в неё, я попробовал подвигаться в ней и едва сделал пару шаг, как на моём лице расцвела улыбка. Все было просто замечательно. Всё также как и на испытаниях. Моих движений эта броня не сковывала, а усиление сервоприводов распределялось по всему телу равномерно. Проверив всё оборудование, что шло в комплекте, я отметил, что нареканий нет. Батареи заряжены на сто процентов, бак реактора также заполнен. Теперь можно не бояться за свою бессмертную тушку. Также я ещё раз проверил и мою плазменную винтовку. С ней нареканий также не было.
    Снарядившись, я надел пыльник поверх брони, какие уже одели все разведчики. Незачем пока светить своими футуристического вида костюмами. Пусть обыватели думают, что там обычная броня. Винтовка отправилась за плечо, а на бедро я нацепил кобуру с крупнокалиберным пистолетом. В качестве же основного оружия ближнего боя за неимением собственного, я взял автомат. Заодно прихватил пару магазинов к нему. Больше брать не стал, так как не рассчитывал на продолжительный бой этим оружием. Да и в случае перестрелки, моя позиция всё равно будет позади фронта. Моё дело командовать, а не лезть напролом, хотя это и в моих возможностях.
    Кстати об автоматах. Осматривая оружие противника, я отметил, что террористы использовали отнюдь не армейскую модель. На них стояло клеймо Хизгарда. Получается, не только Аместрис лидирует в гонке вооружений. И это мне не нравилось. Конструкция этого автомата была проста и здесь чувствовалась массовость. И было бы очень нехорошо, если бы подобные технологии оказались у наших противников. А значит, у меня есть ещё один повод наведаться в Хизгард с визитом. Пожалуй, тут я с Фюрером полностью согласен, заводы Хизгарда должны работать на Аместрис, а не на его врагов.
    Оглядев себя, отметил, что сам стал больше походить на какого-нибудь космодесантника или солдата будущего, но никак не государственного алхимика. Да и все эти калибры... Мда, и это называется операцией по проникновению. Впрочем, учитывая, что нашему отряду в одиночку пробираться через, буквально напичканный химерами район, а потом возможно осуществлять 'вторжение', нам всего этого оружия даже казалось мало. Впрочем, алхимик я или нет? Тем более что оружие - это на крайний случай.
    Выйдя из вагона, я тут же увидел, что отряд уже построился и во всю позируют фотографу, которым вызвался быт один из бойцов отделения управления роты. Ждали только меня. Пришлось даже снять пыльник, чтобы фото выглядело эффектней. Надо будет потом не забыть захватить копию снимка. Для архива, так сказать.
    Покинув поезд, мы отправились в сторону Хизгарда. Хотя солнце было ещё высоко, мне хотелось успеть добраться до города до наступления темноты. Следом за нами на некотором удалении двинулся второй взвод. Сначала наш путь пролегал по путям, так что шли мы относительно легко. Тем не менее, старший лейтенант Д'Лабар, которому я отдал бразды командования, велел своим бойцам не расслаблялся. Неизвестно, какие приказы мог отдать своим людям Гейнц Бреслау. Поэтому мы шли весьма осторожно, поминутно ожидая нарваться на засаду и внимательно оглядывая окрестности. Но всё было тихо и спокойно.
    Спустя десять минут как мы двинулись в путь, пройдя туннель, мы вышли к мосту через реку Тар. Здесь в горах мосты и туннели частое явление. Без них нельзя было бы провести нормальную дорогу. Но сейчас меня больше всего волновала открытость пространства перед этим мостом. Мы не сможем подобраться к нему незамеченными. Оставалось надеяться, что его не охраняют, и тут поблизости нет наблюдателей.
    Д'Лабар отдал приказ рассредоточиться, и бойцы заняли позиции по краям железнодорожного полотна. Двое снайперов отошли назад и заняли позиции среди скал. Спустя минуту, от них поступил доклад, что внизу на мосту всё чисто. Второй взвод по радио также сообщил о своей готовности. Сохраняя осторожность, и двигаясь максимально согнувшись, едва ли не ползком, чтобы не 'отсвечивать', мы стали медленно приближаться к мосту.
    Но тут поступило сообщение от одного из снайперов второго взвода. Те тоже решили занять позиции для стрельбы, но сделали это чуть в стороне и немного выше. Оттуда им открылся вид на верхние перекрытия моста. Как раз там, на верхних балках снайпер засёк группу вооружённых людей, по описанию соответствующим боевикам.
    Коротко переговорив со старшим лейтенантом на закрытой частоте, я отдал приказ брать группу боевиков живыми. Нам нужно знать обстановку.
    Наконец, мы подошли к мосту вплотную. Взглянув на него, я понял - как же хорошо, что наш поезд сошел с рельс раньше. Если бы не катастрофа, состав целиком бы угодил в эту огромную дыру прямо в железнодорожном полотне. А учитывая, что лететь до дна тут далеко...
    Держась стены, мы стали пробираться ближе и вскоре оказались под центральными перекрытиями. Устройство моста было таким, что сверху было совершенно не видно то, что происходит снизу. Я решил, не теряя времени осмотреть разрушения. Короткий, но тщательный осмотр повреждений моста, привёл меня к выводу, что мост был разрушен специально. И... Я вздохнул с облегчением. Мост был разрушен пару часов назад, а значит опасности поезду на самом деле не грозило. Вот только разрушения моста я что-то не слышал, хотя грохот должен был стоять немалый. А значит что? А значит взрыва в туннеле на полустанке также могил не слышать. Впрочем, учитывая, что Бреслау всё-таки проходил тут, то он вполне мог сообщить туда о нашем появлении. Сделал ли он это или нет, этого я не знал.
    Чтобы перебраться на другую сторону, так как обойти провал не представлялось возможным, а заодно и 'поговорить' с группой, что расположилась наверху, мы решили воспользоваться техническими лестницами. Этих лестниц было две и по ним мы стали подниматься наверх.
    Сначала я хотел полезть первым, но немного подумав, решил уступить эту 'честь' одному из сержантов. А сам полез следом. Три десятка ступеней промелькнули довольно быстро, и вот я уже собирался вылезти наверх. Но тут уже сработала моя интуиция, и я, притормозив сержанта, предложил сначала разведать обстановку. Благо, что лестница была прикрыта с одной стороны металлическим щитом. Высунув из-за щита маленькое зеркальце, похожее на стоматологическое, сержант стал осматриваться. Практически сразу он заметил расположившихся на перекрытиях семерых боевиков. Должно быть, они сторожили этот проход в Хизгард. Больше никого на мосту не было.
    Воспользовавшись тем, что в нашу сторону никто не смотрит, а также удобно стоящими ящиками и элементами моста, мы один за другим выбрались наверх. По семь человек с каждой лестницы. Остальные ждали ниже.
    Первое что особенно бросалось в глаза - то как они сторожили. Слишком расслабленно, как будто ничего не происходит. Прежде чем соваться вперёд, я решил немного послушать боевиков в их 'естественной среде обитания'. К моему удивлению, разговор шел на одном из диалектов драхманского языка. Если точнее, на его 'блатном' диалекте.
    
    - В общем, так, пацаны, слухайте анекдот, - услышал я уверенный голос одного из 'блатных'. - Идёт, значит, алхимик по Ишвару. Вокруг жмуры валяются дохлые, кровь, кишки, ну всё как полагается. Он, значит, идет такой, весь крутой, виду не подает, не стремается. Тут оборачивается, а вояк, что его охранять должны, нема! Ну, он и зассал. Весь затрясся, кричит, такой: 'Пацаны, вы где? Выручайте'. На крик выходит ишварит, лыбу давит, да ножиком кривым в руке вертит. 'Ты шо орёшь?' спрашивает. 'Так, я это, потерялся. Думаю, вдруг, кто услышит?'. Ишварит такой: 'Ну, я услышал и Шо?'
    
    - А-ха-ха, ну ты ваще, комик. А-ха-ха, - раздались одобрительные возгласы.
    
    - А вот ещё один анекдот. Перетирают двое химер. Один другому типа говорит: 'Слышишь, эта, а расскажи, как ты на алхимиков охотишься?' Тут второй пожимает плечами: 'Фигня вопрос. Значит, слушай сюды. Во-первых, замечаю алхимика. Потом вокруг него большой такой круг делаю. Через пять минут маленький. И только ещё через пять минут - нападаю' Первый такой: 'Не, я чё-то не въеду. А в чём ваще прикол, корешь? Нафига эти круги выделывать? Типа по любому можно сразу мяска захавать!' А второй так типа: 'Не, брателло, ты тему не сечёшь! Наехать сразу можно, не вопрос. Только тогда придётся его с гавном хавать'!
    
    - А-ха-ха-ха-ха! Ну, ты, блин, даёшь! - вновь заржали они. И к моему неудовольствию в эфире тоже послышались смешки. Всё было с ними понятно. Ни охранения, ни опыта. Оружие в куче свалено в стороне. Что с бандитов взять?
    
    - Тихо, работаем! - коротко сказал я в микрофон. Затем, сунув руку в карман, где держал пару камешков про запас, я метнул один в сторону, чтобы отвлечь их внимание. И это сработало. Все бандиты как один повернулись в ту сторону, где камешек загремел по металлическим балкам.
    
    - Какого... - произнес один из них. Но тут уже мы успели все выскочить из-за наших укрытий, и навести на них оружие.
    
    - Так, всем руки на землю, живо! - В шлеме мой голос звучал довольно глухо и угрожающе. Бандиты сначала не поняли, кто с ними разговаривает. Потом потянулись за оружием. Но подоспевшие бойцы быстро расставил точки над 'i', скрутив их. Единственное что пошло не по плану, один из бандитов вырвался и схватился за оружие. Однако на том его сопротивление и закончилось и ему прострелили руку.
    
    - Не стрелять! - громким голосом приказал Д'Лабар.
    
    - Ай, пацаны, я ранен! - вторил ему раненный бандит. Сейчас он валялся на металлическом полу и, крутясь, орал, хотя рана на первый взгляд не была настолько серьезной. Остальные мигом попадали на пол, с ужасом глядя на нас.
    
    - Мы чисто не при делах, не надо мужики! Не шмаляйте! - заголосил один из них, чем сразу заинтересовал меня.
    
    - Так, так, и что тут у нас? О каких таких делах? - спросил я у него.
    
    - Захлопни пасть, фраер, - зашипел этому 'говоруну' старшой здоровяк в темном плаще капюшоном и полумаской на лице. Тут он посмотрел на меня. - Мужик, это не по понятиям. Мы честные пацаны, никого не трогаем. Какого хрена?
    
    - Да мне вот тоже хочется знать, какого хрена вы тут делаете, - ответил я и, подойдя ближе, слегка пнул его по ребрам. Тот застонал. - Так, 'говоруны' ещё есть? Давайте, ближе к телу.
    
    - Нас пахан сюда поставил, велел мост стеречь, - ответил один из них. Одет он был в темную одежду, а на голове и лице была черная вязаная шапочка с дырками для глаз. Остальные мало чем отличались от этих двоих своей одеждой.
    
    - Ах, ты, падла, дай только подняться, мы тебя щас сразу уроем! - зашипел старшой, перестав стонать.
    
    - Слышь, старшой, кончай скулить, колись, давай, на кого работаешь, - обратился я к главному, приставив ему автомат к голове. При этом встал так, чтобы остальная банда была у меня на виду. - А будешь возникать, я тебя закопаю!
    
    Как говориться, добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом. Вот и сейчас глядя на то как 'паханчик' распевается соловьем о том, что они не при делах и вообще мимо проходили, я в очередной раз убеждался в правдивости этой поговорки.
    Однако толковой информации поведал он нам мало. Из его слов выходило что он и его 'кореша' прибыли в Хизгард 'по приглашению', таких банд тут несколько и собираются они сюда не только из Аместриса, но даже из Драхмы. О чём собственно и свидетельствует тот факт, что они сами оттуда. И таких гастролеров по его словам было тут немало, что-то около двух сотен.
    О причинах такого 'сбора' он не знал, так как его и остальных 'братков' волновала лишь плата, которая была немалой. Когда он огласил сумму, я не удержался и присвистнул. Конечно, не мой оклад, но для обычных гопарей такие деньги очень даже хороши. Плюс возможность беспрепятственно скрыться от властей Аместриса, что устроили охоту за их группировкой. Также 'паханчик' поведал мне, как обстоят дела в Нью-Хизгарде, где в основном и 'тусовались' 'братки'.
    Касательно же старого Хизгарда он сообщил мне, что там тоже есть наёмники, но те из 'идейных', хотят очистить город от химер. По словам бандитов, Хизгард буквально кишел ими, и их кореша лишь с трудом удерживали часть города от этих монстров. Информация о химерах была полезной для меня. Конечно, Фюрер сообщил, что в старом городе их много, но сейчас я узнал, что их там полным полно. Также они подробно рассказали, что сами видели и слышали уже в Нью-Хизгарде. О том, как на город напали химеры и что 'профессор' сейчас собирает алхимиков со всей страны. В конце они вновь стали стонать, что они уж точно не при делах.
    Больше вытянуть из них ничего было нельзя. Пока я допрашивал их, разведчики перебрались на другую сторону моста и заняли позиции возле него. Также к нам подошли бойцы из третьего взвода, чтобы забрать пленных.
    Подойдя к старшему лейтенанту, я выслушал его доклад.
    
    - Сэр, мы заняли мост. А также вычислили позиции противника, - он указал рукой вперёд. С верхних перекрытий моста открывался хороший вид. В том числе и на полустанок с депо.
    
    Посмотрев через бинокль, я понял, что это депо - опорный пункт бандитов. Оно неплохо охранялось. А из-за особенностей рельефа обойти его не представлялось возможным.
    
    - Вы выяснили, сколько там боевиков? - спрашиваю Д'Лабара.
    
    - Пятнадцать человек, сэр, - ответил тот, уточнив это число по радио.
    
    Я же стал прикидывать наши возможности. Нападать всем вместе не было смысла. Лучше постараться обойти депо и обрезать им связь. Не хватало, чтобы они раньше времени сообщили о нашем продвижении. Конечно, если в Хизгарде сидят не дураки, они сразу сложат все факты вместе. Однако в подобном был резон, потому что это хотя бы создавала неопределённость относительно нашей численности. Сильно сомневаюсь, что Бреслау знает о наличии у меня под рукой целой роты. Он, конечно, мог пересчитать нас, если бы проследовал к месту катастрофы, но никаких следов указывающих на это разведчики не обнаружили. Полковник сразу, не задерживаясь, отправился в Хизгард. А значит, мы ещё в состоянии использовать факт внезапности.
    
    - Старший лейтенант, есть возможность обойти депо так, чтобы перерезать им связь? - спрашиваю Д'Лабара. Тот задумался, потом что-то уточнил по радио и кивнул. - В таком случае сделайте это.
    
    Д'Лабар сам возглавил операцию. Спустя пять минут четверо разведчиков обогнули лесок возле депо и скрылись из виду. А ещё через десять минут по радио поступило сообщение об успешном выполнении миссии.
    Сразу после этого я отдал приказ снять часовых. Их было трое. Правда, как выяснилось позднее, дежурили они из рук вон плохо. Нашим диверсантам удалось подобрать к ним незамеченными и вырубить их прежде, чем они успели поднять тревогу.
    А затем мы ворвались внутрь с разных направлений. Вот только нас там уже ждали. Это была ещё одна группа бандитов, двенадцать человек. Все они собрались в середине большого ангара и смотрели в сторону выходов. Семь боевиков, одетых в футболки и камуфляжные штаны с высокими ботинками и банданами на голове. И ещё пять алхимиков, которых выделяли из общей массы короткие плащи-накидки. Судя по символам, они специализировались на преобразовании огня и земли. Хотя я не думаю, что они в этом плане будут превосходить Мустанга или того же Армстронга.
    Стрелки открыли огонь первыми, спустя секунду, к ним присоединились алхимики. Начало баталии мы банально проспали. Вот только это было единственным достижением боевиков. Их пули попросту не смогли пробить нашу броню и оказались бесполезны. Быть готовыми ещё не значит отразить нападение. Раздались выстрелы, но на прежнем месте меня уже не было.
    
    - Рассредоточиться! - рыкнул я в рацию, и уходя с траектории несущегося в мою сторону огненного шара. Краем глаза я отметил, что разведчики не сплоховали и быстро ушли с траектории стрельбы. А затем мне пришлось уклоняться от земляной волны, пущенной в мою сторону вражеским алхимиком.
    
    Наконец, наши бойцы открыли огонь. Неприцельный, всего лишь для того чтобы заставить противника прекратить атаку. И им это удалось. На пару секунд боевики прекратили огонь и не использовали против нас алхимию. Определив где находиться ближайший ко мне противник, бросаюсь к нему. Это был огненный алхимик. Он тоже заметил меня и успел выпустить по мне волну пламени. Вот только броня отлично держала жар. Я не задерживаясь ни на секунду, прошёл через огонь и обрушил свой кулак на спину алхимику. Тот сразу потерял сознание.
    Следующим оказался находящийся в двух метрах от меня стрелок. Увидев, что меня поглощает пламя, он перестал отслеживать меня. Потому и не заметил, что я остался невредимым и даже вырубил его товарища. Его я также оглушил. Осталось десять противников.
    Тут помещение депо огласил крик боли. Кого-то ранило и, судя по матюгам, не наших. Наши по-другому матерятся. Не отвлекаясь, нахожу ещё двоих противников и, срываясь с места, наношу им удар всей массой тела. Экзоскелет весит двадцать килограммов, плюс моих родных шестьдесят - итого восемьдесят, что немало. Пара добивающих и передо мной остаются лежать ещё два бессознательных тела.
    А затем меня сносит с места каменной волной. Которую я в ту же секунду уничтожаю, на автомате воспользовавшись 'разъятием'. Алхимик, применивший её, застывает в удивлении, но ничего больше не успевает сделать, потому что его оглушает ударом приклада старший лейтенант. Оглядываюсь вокруг и вижу двенадцать бессознательных или около того тел.
    
    - Раненые есть? - спрашиваю Д'Лабара. Тот опрашивает всех по рации, но вроде никого не находит.
    
    Как оказалось среди отряда, на который мы нарвались, далеко не все были стрелками или алхимиками. Тут затесалось аж два мечника. В принципе я не считал меч серьезными оружием, делая исключение разве что для Фюрера. Но он отдельный разговор. Однако в данном конкретном случае мечники оказались куда более опасными противниками, чем те же стрелки. Хотя они никого и не ранили, двоим бойцам они ухитрились серьёзно повредить броню. Стрелки особо ничем не отличились. Их пули ни разу так и не пробили нашу броню. Хотя отсутствием меткости они не страдали. Мой шлем тому свидетель. А вот алхимики - совершенно иной разговор. Эти ребята отлично показали себя, подтвердив, что они не просто так поступили на службу к профессору. Благодаря унификации алхимических кругов, их преобразования были очень быстры и сильны, и нам пришлось с ними возиться дольше всех. Один из экзоскелетов оказался хорошо так повреждён, и требовалась его замена, а вот двое других неплохо подгорели.
    
    - Нам повезло, сэр! Да и новая броня отлично держит пули, - подытожил старший лейтенант.
    
    - Когда подставляемся под них. Задачу мы выполнили, да только дерьмово, старлей, - пробурчал я, снимая шлем. Приподнимаю его, чтобы продемонстрировать след от пули прямо в маске респиратора. Если бы не маска, пуля бы прилетела мне прямо по лицу. В моём случае это, конечно, не смертельно, но остальным об этом знать не обязательно. Пусть проникнуться серьёзностью момента- Без брони мы бы тут кровью умылись. Моя ошибка. Надо пересмотреть подход к взятию помещений.
    
    - Вы не виноваты, господин генерал! Кто ж знал, что они настолько хорошо подготовятся, - попытался смягчить ситуацию Д'Лабар, но я был непреклонен.
    
    - Мы должны были это учесть. Всё вполне можно было провернуть так, чтобы они не смогли толком ни одного прицельного выстрела по нам сделать. Да хотя бы дымовую завесу пустить... Слишком расслабились! - подвёл я итог. А затем посмотрел в сторону пленных. - Ладно, потом обсудим наши недочёты и ошибки. Показывайте, кто тут раненый. Не хватало, чтобы кто-то из них загнулся.
    
    На то чтобы залечить подранков ушло немного времени. Алхимию применил я только к одному 'тяжелому'. Остальных просто перевязали. И начали допрашивать. 'Крепких орешков' тут не оказалось, а потому вскоре у нас оказалась более полная картина местной ситуации. Ситуации была интересной. Я узнал, что по пути в Хизгард подобные посты стоят с завидной частотой, едва ли не через каждый километр. Всего семь штук. Мы до завтрашнего утра будем их вязать, если не хотим поднять на уши всех в городе. А вот дорогу через ущелье никто не охраняет. Оно и понятно, ведь выход из ущелья завален, а в нём самом полным полно химер. Никто в здравом уме туда не полезет. Кроме меня.
    Также мы узнали обстановку и в Хизгарде. Один из пленных был там только позавчера. Как оказалось, это был не наёмник, а местный житель вызвавшийся добровольцем. По его словам, группа наёмников, отправленная на зачистку города, отбила промышленный район и насосную станцию. А вот вокзал, центральный район и жилые кварталы они даже не тронули. Слишком мало сил. По его словам даже посты на железной дороге ставили не столько против Аместриса, потому как в нападение не верили, а чтоб сдержать натиск химер, коли те хлынут из долины.
    На карте города я отметил все те районы, что были освобождены, а также потенциально опасные места. Заодно подробно расспросил его о химерах, которые 'населяют' город.
    
    - Уж не собираетесь ли вы сражаться с ними? - усмехнулся Ральф, так его звали. Он с сомнением посмотрел на меня.
    
    - Основная наша задача - провести расследование, - ответил ему я, совершенно серьёзно. - Однако если по пути нам встретятся эти химеры, я бы хотел быть уверенным что мои люди смогут справиться с ними. Впрочем, когда расследование завершится, я не исключаю такой возможности, что Хизгард будет освобождён от химер силами армии.
    
    - Освобождён? Вы хотите сказать, что армия Аместриса, наконец, вмешается и поможет нам? - несказанно удивился он. - Да бросьте. Вы должно быть шутите? Вам год не было до нас дела. Генерал Немда как сидел в своей крепости, так и сидит там до сих пор. Чем вы отличаетесь от него? Простите, не расслышал вашего имени и звания.
    
    - Генерал Эдвард Элрик, - снимаю шлем, а затем показываю ему свои серебряные часы. Выражение лица у него стало таким, будто он увидел перед собой саму смерть. - Я не привык отсиживать в крепостях и предпочитаю сравнивать их с землёй.
    
    - Так вы тот самый знаменитый государственный алхимик? Самый могущественный алхимик Аместриса? - продолжил он. На этот раз к его удивлению прибавилась толика восхищения. - Сэр, так вы, правда, освободите наш город?
    
    - Если жители Хизгарда того желают, Аместрис приложит для этого все возможные усилия, - ответил ему я. - Так вы поможете нам?
    
    - Хорошо, я расскажу о тех химерах, что можно встретить в городе и по пути туда, - кивнул он.
    
    Тим оказался не то чтобы прямо кладезем информации, знал он немного. Впрочем, даже эта информация была гораздо лучше, чем ничего. По его словам, химер в Хизгарде можно было встретить несколько разновидностей. Самыми распространёнными были боровы и леопарды. Боровы - четырёхлапые создания, с длинной, широкой мордой, с пяточком вместо носа, телом синего цвета с длинным и толстым хвостом, и с высоким гребнем на спине. По словам Тима, они походили на помесь крокодила и свиньи. Леопарды по виду и размерам напоминают обычных леопардов. Вот только лапы у них чуть больше, да клыки сильно выдаются из челюсти. А у некоторых вместо лап автоброня. Тим не знал причин этого, но я догадывался, что не обошлось без экспериментами. Знаю, звучит дико, но у меня не было причин ему не верить. К тому же у меня скоро появиться возможность убедиться в правдивости его слов. Да и если вспомнить химеру, что я повстречал у Корнелло - это ещё не самое страшное что можно встретить.
    Кроме этих двух видов, в Хизгарде можно было встретить и других, пускай и в меньшем числе. Самыми опасными по его словам были Гигантские гориллы, здоровенные, четырёх метровые монстры. Четырёхметровые - это в холке. По словам Тима, встань он во весь рост, и будут все шесть. У горилл были большие, похожие на колонны передние лапы. А на голове помимо 'милой' челюсти имелись и рога. Судя по эмоциональности, с которой мой информатор рассказывал об этом типе химер, ему 'повезло' встретиться с гориллой лицом к лицу.
    Кроме горилл, в числе крупных хищников была ещё одна разновидность. Саблезубые. Пятиметровые кошки с поджарым телом и весом 700-800 килограмм. Огромных размеров когти и клыки, делающие их похожими на саблезубых тигров, что вымерли несколько тысяч лет назад. Из этого описания можно было сделать вывод, что любой ксингский тигр на его фоне будет смотреться котёнком. Тим советовал всячески остерегаться их. В самом Хизгарде этих тварей немного, две или три. Однако наёмникам так и не удалось убить ни одну из них.
    Последним видом, который он описал подробно, были гигантские летучие мыши, или Горгульи. Размером примерно с взрослого человека, без учёта крыльев, они были крайне сильны. Также горгульи обладали прекрасным слухом и что немаловажно зрением. То есть были не только ночными, но и дневными хищниками. И они никогда не нападали в одиночку, минимум тройками, а порой десятками. И что самое плохое - они не боялись залетать в Нью-Хизгард, где становились настоящим бичом для горожан. Но единственное, чего им удалось достичь, это прекратить смертельные инциденты с участием этого вида химер.
    Тим также описал и другие разновидности химер. Но о них он только слышал. Видеть их ему не доводилось. Этой информацией я поделился с остальным и офицерами. Впрочем, мы ещё будем всё проверять. Закончив с кратким ликбезом, я выделил время, чтобы починить повреждённую броню.
    А затем пришлось заняться мостом. Предстояло восстановить его, чтобы поезд мог без проблем по нему проехать. Благо, что депо рядом, а значит материалы тоже. Пришлось разведке поработать грузчиками. Однако с экзоскелетами работа была выполнена быстрее раз в пять. Ещё бы, ведь взрослый мужчина в нём может запросто тягать сотню килограмм.
    Спустя полчаса мост был восстановлен. А ещё спустя десять минут, поезд прибыл на полустанок. Первая фаза операции была завершена. Предстояло отдохнуть с час, после чего в 18 часов я собирался вступить с разведотрядом в сторону Хизгарда. Но прежде нужно было решить с ещё одним делом, которое уже давно волнует меня.
    
    - Капитан, можно вас на пару слов? - спросил я, когда Уилсон закончил отдавать последние распоряжения. И указал на здание станции. Тот незамедлительно подошёл ко мне. Мы прошли внутрь в кабинет, в котором я решил разместить временный штаб.
    
     - Что-то случилось, Господин Генерал? - произнёс он, глядя на то, как я плотно прикрываю дверь.
    
    - Лишние уши нам ни к чему, - отвечаю ему и сажусь за стол. После чего предлагаю ему сесть напротив. - Вообще я хотел с вами поговорить о наших дальнейших действиях, но... сначала хочу спросить вас о другом.
    
    - О чём же именно? - спрашивает меня Уилсон.
    
    - О том эпизоде, когда я чуть не сорвался, - Уилсон сначала удивился, а затем нахмурился. - Прошу вас ответить честно и без утайки. Что вы почувствовали в тот момент?
    
    - Сэр... - замялся капитан. На его лице было видно нескрываемое смятение. Слишком неожиданный и 'странный' вопрос. - Да ничего я не почувствовал. Я понимаю что вы...
    
    - Капитан. Я же просил отвечать честно. А сейчас вы отнюдь не искренни, - негромко произнёс я, предварительно отвернувшись от него. - Капитан, то, что произошло тогда - часть эксперимента. К сожалению, мне не удалось достаточно сфокусироваться, потому задело всех, кто был в том вагоне.
    
    - В самом деле? Простите, господин генерал, - вздохнул он с облегчением. - Просто я подумал, что вас обидело то, как вас обозвали эти террористы и...
    
    - И это тоже, хм. Бздлом меня ещё никто не называл, - удовлетворённо кивнул я. - Вы, кстати, не в курсе, что это значит?
    
    - Никак нет, - помотал тот головой. Тут он немного замялся. - Так что вы хотите услышать?
    
    - Сначала скажите, что вы ощутили и, возможно, увидели, - задал я направление. Уилсон кивнул и задумался. - Если вам кажется что какое-то слово лучше подходит для описания ваших ощущений, используйте его. Это будет вернее всего.
    
    - Хорошо, - согласился он. - Не то чтобы я что-то видел. Просто сначала я почувствовал... в общем, мне стало неуютно, некомфортно.
    
    - Продолжайте, - ободрительно сказал я.
    
    - Потом... хм, у меня возникло чувство... в общем, как будто сейчас идёт бой. Я бы назвал это чувством опасности, но не думаю, что это так. В общем, мне показалось, что я чувствую боль. Когда же я взглянул вам в глаза, мне показалось, что сейчас меня будут убивать. Самым изощренным образом. А я ничего не мог сделать. Мне почудилось, что от меня будут отделять один за другим куски тела. И что самое страшное, происходящее казалось мне реальностью. Лишь потом, когда всё прекратилось, я понял, что это моё воображение. Вот и всё.
    
    - Куски тела, значит? А я ведь ослабил воздействие, - задумчиво проговорил я.
    
     - Господин Генерал, я понимаю, это не моё дело, но... что это было? - спросил Уилсон. Его голос вроде был спокоен, но чувствовалось, что ему действительно хочется знать правду.
    
    - Это было то, что в восточной, а также современной фентезийной литературе принято называть жаждой убийства, - честно ответил ему. Сначала Уилсон сильно удивился, но, немного подумав, всё-таки кивнул. - Нечто похожее применял Зольф Джей Кимбли во время ишварской зачистки. Правда полной парализации ему достичь не удавалось. Лишь обозначить своё присутствие.
    
    - Я верю вам Господин Генерал! - говорит тот. - Вы бы не стали лгать, это я знаю точно. И спасибо что рассказали. Хотя не думаю, что, вздумай я рассказать кому, мне хотя бы кто поверил.
    
    - Ну, если вы так хотите, можете подать рапорт наверх, и его возможно даже рассмотрят. Я не возражаю. Но, вы правы, в этом мало кто поверит, - улыбнулся я ободрительно. - Ладно, раз с моими новыми способностями разобрались, вернёмся к обсуждению нашего с вами плана действий.
    
    - Как скажите господин генерал, - быстро настроился на деловой лад Уилсон. - Я так понимаю, вы отправитесь в Хизгард лично?
    
    - Да. И на это есть две причины. Первая - необходимо провести расследование, а для этого мне нужно быть в самом городе. А во-вторых, я знаком с Вильгельмом Эйзельштейном лично. Поэтому смею надеяться, что мне удастся вывести его на откровенный разговор. А сделать это проще без роты штурмовиков под боком, чем с ней.
    
    - В таком случае, наша задача, как я понимаю, дожидаться основных сил, а затем вашего приказа? - спрашивает он.
    
    - Да, всё верно. Сначала вы со всей ротой ждёте подхода эшелона из Восточного города. Он будет тут самое большое через пять-шесть часов. За это время я надеюсь мне удастся дойти до Хизгарда и разведать обстановку там. После чего свяжусь с вами. Время будет уже ближе ночи, поэтому вам, скорее всего, придётся провести её здесь, а в три часа утра двинетесь в сторону города.
    
    - Может быть, нам стоит сразу двинуться туда? Или хотя бы подойти к городу? Тогда мы сможем принять эшелоны там и...
    
    - Нет, это не очень хорошая затея. Время пока терпит, а мне не хочется, чтобы на нас обратили внимание раньше времени, - покачал я головой. - Судя по показаниям пленных, полковник Бреслау не в курсе, что кроме меня в поезде были ещё военные. Мы не дали ни одному боевику скрыться. А он дрался только со мной и не видел наших людей.
    
    - Вы ведь сражались с ним на крыше локомотива? Разве он не мог заметить наших ребят, когда они шли по крыше поезда?
    
    - Мог. Но если заметил, то почему-то умолчал об этом, - кивнув на его предположение, поделился я своими выводами. - В таком случае всё становиться ещё более странным. Если только он не сделал это намеренно.
    
    - Намеренно? Господин генерал, вы хотите сказать, что полковник Бреслау - внедренный агент?
    
    - Я хочу сказать, что я ничего не знаю, но хочу как можно скорее во всём этом разобраться. Также как и вы. А строить сейчас предположение с минимумом сведений - неблагодарное занятие, капитан, - веско заметил я.
    
    Когда наше обсуждение закончилось, я покинул кабинет, оставляя капитана дожидаться своих заместителей и подчинённых. Сам же я отправился к разведчикам.
    К этому моменту бойцы успели отцепить грузовые вагоны и перегнать локомотив. Вот только на полустанке не было поворотного круга, чтобы развернуть его. Пришлось опять отвлекаться и создавать временный, а затем возвращать рельсы в первоначальное состояние.
    Теперь уж тут точно нечего был делать. Прихватив свой вещевой мешок, я пристроился впереди разведчиков, и мы отправились в сторону Хизгарда.
    По железной дороге мы прошли от полустанка полтора километра, прежде чем наткнулся на ещё один сторожевой пост. Он располагался, где и должен был, сразу за очередным железнодорожным мостом. В этот раз никаких неожиданностей тут не было, так как, зная о нём, мы обнаружили его заранее. Вполне закономерно победа оказалась за нами. А наши противники в числе пяти человек, остались валяться в бессознательном состоянии. Пришлось вызывать подкрепление, чтобы они не сбежали и о нас не узнали раньше времени. К плюсам стоит отнести, что не было сделано ни одного выстрела, а значит на других постах, если они есть, нас не услышали.
    Столь частое расположение сторожевых постов подтвердило слова сказанные пленником. Хорошо, что я велел Уилсону дожидаться завтрашнего утра. Впрочем, дальше двигаться по путям не требовалось. С собой я прихватил подробные карты местности с пометками относительно расположения сил противника в Хизгарде. Именно на их основе мы и построили маршрут нашего отряда. Он проходил через ущелье и значительно сокращал путь, чем идти в обход по железнодорожным путям. И хотя на карте значилось, что ущелье завалено, для алхимика вроде меня это не должно создать особых препятствий. Тем более у нас с собой неплохое снаряжение на тот случай если завал невысок.
    Когда мы подошли к этому завалу, я сразу обратил внимание на следы алхимического преобразования, что говорило о его искусственном происхождении. Глянув ещё раз на карту, что я взял с собой, я больше не сомневался, что ущелье перекрыли именно из-за химер. Очень уж удачно для этого располагался этот завал, отсекая значительную территорию вокруг города. И если эту преграду разрушить, всей близлежащей местности вокруг Хизгарда я окажу 'медвежью услугу', освободив проход туда химерам. Тем более что мы вполне способны преодолеть эти завалы и самостоятельно, при помощи имеющегося у нас снаряжения.
     Мы сразу стали готовиться к восхождению. В высоту завал был метров семьдесят и на то, чтобы перебраться на другую сторону у нас ушло пятнадцать минут. Всё-таки создавался он для того, чтобы химеры не смогли перебраться через него, а потому и стена была практически отвесной. Перебравшись через камни, мы с отрядом оказались в ущелье. Этой был узкий, шириной в семьдесят-сто метров проход между двумя скалами, поросший редкими кустарниками и буквально изобилующий большим количеством камней. А среди этих камней... На химер, о которых мне рассказали бандиты, мы наткнулись практически сразу. Их было примерно с десяток. Боровы оказались именно такими, как их нам описали. Довольно экзотическая фауна. Хотя с виду выглядят довольно мирно. Уж очень спокойно они паслись на своей полянке.
    
    - Красавцы, - произнёс кто-то из солдат. Видать не один я нахожу в этих созданиях некую прелесть. Хорошо хоть тут нет одного известного великана. Тот бы сразу к ним полез сюсюкаться.
    
    Сами мы сюсюкаться с ними не собирались, но и встречи с ними избежать не удалось. Поэтому я приказал бойцам держаться рядом друг с другом и быть наготове. Ещё немного понаблюдав за химерами издали, мы двинулись вперёд. Но стоило нам спуститься к ним, как они тут же заволновались и стали озираться, одновременно принюхиваясь. А затем все разом повернулись к нам.
    Мы были обнаружены. А затем эти химеры кинулись на нас всем стадом, мигом утратив весь свой мирный внешний вид. Пришлось отбиваться. Тут мы уже не церемонились, в отличие от бандитов и покрошили химер в фарш.
    В этот момент я наклонился к телу ближайшей химеры и внимательно её осматривал. Но об этих существах нельзя было ничего толком сказать, проведя лишь беглый осмотр. Для того чтобы заполучить хоть какие-то данные, нужно проводить полное вскрытие, а на это у меня нет времени.
    
    - Эх, столько мяса пропадает, - посетовал кто-то. Хорошо, что на мне шлем, и никто не видел моего вытянувшегося лица.
    
    - Ничего, рядовой. В Хизгарде этой живности полно. Ещё успеете удовлетворить своё гастрономическое любопытство, - придав глоссу невозмутимости, комментирую я. - Вместе со всем взводом.
    
    - Макс, сделай доброе дело, заткнись, - услышал я по радио бурчание рядовых. После того как услышал глухой удар по шлему. Видимо перспектива питаться 'подножным кормом' не впечатлила разведку. - Если из-за тебя нас заставят эту мерзость жрать...
    
    - А я-то чего? Всего лишь спросил, - протянул он обиженным тоном.
    
    - Макс, не доводи до греха, а? - вмешался ещё один.
    
    - Кхм, разговорчики! Не засоряйте эфир, - прервал я их разборки. Последовала тягостная 'минута молчания'. - Так уж и быть, местную кухню будете пробовать по желанию. Хотя я и не понимаю, чего вы так испугались, разведка? Судя по всему это помесь крокодила и свиньи. А значит, по вкусу мясо твари будет похожа на смесь говядины и курятины плюс того, чем она питалась при жизни.
    
    - А чем она питалась при жизни, Господин Генерал? - спросил выше упомянутый Макс, за что получил ещё один удар по шлему.
    
    - Уверены, что хотите знать, рядовой? - спрашиваю его.
    
    - Никак нет, сэр, - наконец Макс соображает, что не стоит злить остальных. Наличие шлемов на головах сослуживцев ещё не означает, что под ними нет злых взглядов, не обещающих ничего хорошего.
    
    - Замечательно, рядовой, - добродушно отвечаю я. - Кстати, с этого момента ваш позывной 'Болтун'.
    
    - Эээ, есть, сэр, - приложил он руку к шлему.
    
    - Доигрался, - буркнул тот, который всё время одёргивал 'Болтуна'.
    
    - Хм, а вы, рядовой, будете 'Кувалдой', - быстро придумал я ему прозвище.
    
    - Есть, сэр, - гробовым тоном последовал ответ.
    
    - Раз уж дело зашло об этом, каждому из вас следует придумать себе позывные, простые и понятные. В бою и на задании использовать их. Звания можно опускать, чтобы не тратить время. Чай не на параде. Вне боя обращаться можно по имени и званию, - напомнил я им новые инструкции. - Когда доберёмся до города и встанем там, сообщите что придумали.
    
    Ответом мне было молчание. Задал я им задачку. Впрочем, пусть привыкают. Это ещё не единожды спасёт им жизнь. Махнув рукой, я приказал следовать дальше. Тела химер мы оставили на корм птицам и прочим падальщикам, которых в горах должно быть немало.
    Шли мы по ущелью недолго, где-то около часа. За это время мы успели пройти восемь километров, если судить по шагометру, который был у старшего лейтенанта. Благодаря протоптанной тропинке, которая ещё не успела зарасти, с тех пор как ущелье было перекрыто завалом, идти было легко. Тем более в экзоскелете. К тому же сами химеры 'поддерживали' её в хорошем состоянии. В том смысле, что постоянно топтались по ней и не давали зарасти. Самих химер мы встретил по пути ещё несколько десятков. Их постигла та же участь что и первых. Нечего оставлять таких хищников неподалеку от людей. Уж слишком выдающиеся у них клыки.
    Когда путешествие по ущелью начало надоедать мне своей тоской, я увидел, что впереди оно значительно расширяется. Судя по карте где-то неподалёку должны находить руины и туннель, через которые можно добраться до Хизгарда кратчайшим путем. До цели оставалось совсем немного. О чём я и сообщил отряду. Все сразу приободрились.
    Внезапно мне на голову упал кирпич. Вернее камень, но какая к чёрту разница? Хорошо, что у меня на голове шлем. Посмотрев наверх, я с удивлением отметил, как ко мне что-то оттуда летит, одновременно с этим сопровождая свой полёт истошным криком.
    
    - А-А-А-А!!! - кричал этот кто-то девчачьим голосом.
    
    Сие существо норовило упасть на меня спустя несколько мгновений. А потому, дабы не стать посадочной площадкой для будущей котлеты, я тактично посторонился...
    
    Шутка. Я подпрыгнул и, оттолкнувшись от стены, перехватил при приземлении этот визжащий клочок жизни. Машинально отметил, что спасенное мной существо женского полу. Падала она с довольно внушительной высоты, но моего прыжка оказалось вполне достаточно, чтобы погасить практически всю инерцию. И сейчас стоя со спасенной девочкой на руках, я рассматривал её.
    На вид ей было лет двенадцать-тринадцать. Красные волосы с относительно короткой для девочки стрижкой и светлая, но не бледная кожа. Одета она была в песочного цвета костюм из коротких шорт и куртки. Под курткой была белая футболка. На кистях рук были одеты красные манжеты, а на ноги обуты горные ботинки, такого же цвета, что и костюм. В левой руке она сжимала цветы. Типичный ребенок, отправившийся на прогулку.
    Ага, на прогулку. Ребенок. В одиночку, в горы, полные химер, так и жаждущих сожрать любого, кто им подвернется. Встречу её родителей, нам будет, о чем поговорить. О разумном, добром, вечном.
    В конце концов, поймал себя на мысли, что прикидываю как бы защитить девочку от таких родителей и также мысленно приказал себе успокоиться. Всё-таки, женитьба на Уинри изменила меня и сейчас у меня проснулись отцовские чувства что ли? Поежившись, я решил откинуть эти мысли подальше. Сейчас не время и не место.
    
    - Ого, нехило так, - прокомментировал кто-то.
    
    - Господин генерал? - а это уже Д'Лабар.
    
    - Нужно осмотреть её. Летела она всё-таки долго, - откликаюсь я и осторожно кладу 'ценный груз' на землю.
    
    На первый взгляд она была в порядке. Ничего не сломано, даже ссадин не было. А ведь летела она с высоты более пятидесяти метров. Я хоть и чудовище, и прожжённый циник, но даже мне было бы жаль, если бы она погибла просто по своей глупости.
    Однако мне не давало покоя ощущение, маячившее на границе сознания. Что-то в этой девочке было не так. Что-то в ней не давало мне покоя. Вроде девочка, ребенок. Но ощущалась она отнюдь не как человек. Ощущения, пусть и слабо, напоминали мне философский камень, и от этого мне стало немного не по себе. Определённо девочке не так проста, как кажется на первый взгляд.
    Тут девочка, наконец, пришла в себя.
    
    - Цветы! - первым делом прокричала она и стала быстро и суетливо искать их вокруг того места где лежала. - Цветы, цветы, цветы!
    
    Я же говорю, ребенок. Напрочь отсутствует критическое мышление. Нет, чтобы задуматься о том, что едва не погибла сама. Да и о том, где она вообще находиться и насколько тут опасно. Но нет, она в первую очередь ищет цветы, которые зачем-то полезла собирать на вершину скалы.
    
    - В твоей левой руке, - подсказал я. Девочка даже не среагировала на наличие поблизости незнакомца, а сразу стала проверять, верна ли моя подсказка. Убедившись, что да, она вздохнула с облегчением.
    
    - Ой, действительно! - произнесла она, поднявшись с земли. - Ну, всё, я пошла!
    
    - Кхм! - веско кашлянул я. Девочка остановилась и наконец, посмотрела на меня. Затем её глаза расширились и она завизжала. Неужели я такой страшный?
    
    - АААА! Монстр! - заорала она и бросилась бежать наутек.
    
    - Где? - несколько обиженным тоном спросил я и на всякий случай посмотрел назад. Там ожидаемо никого не было.
    
    Я вздохнул. Сим весьма нелестным эпитетом наградили именно меня. Нет, я, конечно, понимаю что маска шлема с респиратором, полностью закрывающая лицо и окуляры красного цвета, всё это вместе смотрелось довольно жутко. Но зачем же настолько прямолинейно заявлять об этом и реагировать так остро? Я же хороший!
    
    - Шустра девчина, - хмыкнул один из рядовых.
    
    - Чего встали? За ней! Ходу! - рявкнул я, сам срываясь с места во весь опор. Не хватало, чтобы она в панике забежала в логово какой-нибудь твари. Тогда от неё и костей не соберешь.
    
    Однако с моей стороны было наивным полагать, что мы сможем быстро догнать девчонку. Испугавшись меня, а может быть и всех нас, она сразу взяла нехилый такой темп и вовсю припустила по ущелью. Причем бежала она явно со знанием дела и местности. Мне же, прожженному вояке, ветерану, да ещё облаченному в экзоскелет, приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не отстать от нее. Да и не я один такой. И откуда спрашивается в её тщедушном тельце столько прыти?
    
    - Стой! Дура! - заорал я на всё ущелье. Но она не остановилась и даже не обернулась. Лишь припустила ещё быстрее.
    
    Положа руку на сердце, скажу, что на её месте поступил бы также, если бы, будучи ребенком, услышал позади себя громкий вопль и увидел два десятка страхолюдин, ростом под два метра и с горящими глазами. Пришлось ускорять темп. Внезапно я увидел впереди ещё химер. На этот раз дорога делала небольшой изгиб и на этом самом изгибе расположились те же самые боровы, которых мы прикончили в начале ущелья. А следом за ними расположилось несколько леопардов, причём с автобронёй вместо передних лап.
    И вот тут я заметил нечто странное. Химеры, вместо того чтобы напасть на девочку, просто проигнорировали её, как будто она их не интересовала. Однако стоило к ним приблизиться нам, как они тут же все разом угрожающе зарычали и бросились в нашу сторону. Делать было нечего и пришлось отбиваться от напавших монстров. По бокам раздались автоматные очереди. Одну за другой мы уничтожали этих опасных тварей. Но стоило нам покончить с тремя десятками этих тварей, как следом за первой волной, на нас обрушилась вторая.
    Во второй волне помимо прочего были ещё и горгульи. А общее число напавших химер перевалило за семь десятков, когда я сбился со счета. Автоматы не замолкали, хороня хищников под градом пуль. Тогда я решил пойти на крайние меры и воспользоваться недавно приобретённым козырем. Я разжёг в себе ту самую ненависть и направил её на нападающих хищников. Однако результат оказался совершенно не таким, на который я рассчитывал. Вместо того, чтобы сбежать, химеры так и повалили на меня всей массой, напрочь забыв об остальном отряде. Если и до этого они нападали на меня куда активнее, чем на остальных, будто что-то их притягивало во мне. То теперь они буквально взбесились. И мне это совсем не нравилось. Постепенно химеры стали оттеснять меня от группы и в конце концов я оказался окружён.
    
    - Генерал Элрик! -раздался обеспокоенный крик Д'Лабара.
    
    - Спокойней, старший лейтенант, - охладил я его пыл. - Не суйтесь сюда. Всем работать со своих позиций.
    
    - Так точно, - последовал ответ.
    
    Но тут на меня навалилась пара особо ретивых химер. Причём зашли они не с самой удобной стороны и грозили вот-вот повалить меня на землю. И тогда меня не спасёт никакая броня. Уже на автомате я просто вытянул из всех них их души, как порой делал с людьми, встретив очень большое количество противников, к которым можно не проявлять сострадания.
    К моему немалому удивлению это сработало. Философский камень был создан. И хотя это были не люди, а животные, но я бы не сказал, что из-за этого камень получился слабым. Видимо, души есть души, а жизненная сила есть жизненная сила. Или же тут всё из-за того что это химеры?
    Однако такой спокойной моя реакция была лишь в первые секунды после этого 'алхимического опыта'. Тогда я провёл ещё пару преобразований, чтобы убедиться, что мне не почудилось. А затем постарался разом накрыть как можно больше химер. В конце концов, живых хищников вокруг не осталось. Последних добили штурмовики. Я же просто застыл в изумлении и шоке. До меня, наконец, дошло, что я только что сделал. С трудом нащупав кнопку и отключив микрофон, я истерично захихикал.
    
    - Я - идиот! - только и смог прошептать я, усевшись на ближайший камень. Сначала я хотел стянуть шлем, но решил этого не делать.
    
    Осознание того, что я только что сделал, как мешком по незащищенной голове ударило меня. Действительно. Я как последний идиот поддался стереотипу, что камень можно создать только из людей. Я даже ни разу не пытался использовать в качестве сырья кого-то кроме людей! Вернее, мне случайно попадались животные, но в общей какафонии чувств тысяч душ сложно выделить какую-то конкретную. В итоге - столько жертв.
    
    - Урод. Моральный урод, - покачивая головой, шептал я. - Эх, надо же так опростоволоситься? Самый умный, блин.
    
    Впрочем, моя рефлексия прошла довольно быстро. За годы службы живым оружием массового уничтожения, я принял то, какой путь выбрал. Выбрал сам, а не по чьей-то указке. К тому же, пенять себя за содеянное в прошлом уже поздно. Убитых мной уже не вернуть. Да и если посмотреть более пристально на то 'сырье', что я использовал, то среди них не обнаружиться тех, кто бы этого не заслужил. Либо преступники, нападающие на мирных граждан, либо военные напавших на Аместрис государств, либо мятежники. В общем, все те, кто взял в руки оружие, таким образом, расписавшись в готовности умереть. Стоит ли мне корить себя в их смерти? Странный вопрос. Он сами виноваты, что попались мне, что встали на моё пути и подняли на меня оружие. И хотя в будущем, я, как обещал Уинри, буду осторожен и не буду столь 'кровожаден', это не означает, что я не подарю заслуженную участь тем, кто этого желает сам, выступая против меня.
    
    - Господин генерал? - Д'Лабар стянул шлем и сейчас обеспокоенно смотрел в мою сторону. Не сомневаюсь что и остальных бойцов схожие чувства. Всё-таки я находился именно на острие удара, играя роль приманки. - С вами всё в порядке?
    
    - Теперь всё, старший лейтенант, - отвечаю ему спокойным тоном, включив предварительно микрофон. Спокойный командир - меньше повода для беспокойств подчинённых. - Просто я только что провёл один алхимический опыт, который следовало провести давным-давно. И как видите, немного перетрудился. Но теперь я в порядке.
    
    - Сэр? - по-прежнему недоумевая, вновь обращается ко мне.
    
    - Не обращайте внимания на моё бурчание, старший лейтенант. Просто примите к сведению, что у нас появился ещё один дополнительный козырь против этих химер, - успокаивающе произнёс я, при этом поднимаясь с камня. После чего добавил уже командным голосом. - В связи с этим меняем построение. Химеры всё равно выбирают приоритетной целью меня. Поэтому я иду впереди, и использую свою алхимию против них. Остальные движутся в пятнадцати метрах от меня позади, прикрывая. Когда нападут химеры, вы их окружаете полукругом и добиваете отбившихся от основной массы.
    
    - Сэр, может тогда будет лучше, если вы пойдёте в середине строя. Вы оттуда сможете легко применить свою алхимию. Зачем вам рисковать собой? - предложил Д'Лабар.
    
    - Старший лейтенант. Я понял, что вы хотите сказать. Но у вашего предложения один существенный изъян. Если я буду находиться среди строя, я могу задеть своей алхимией вас. И тогда от печальной участи вас не спасёт никакая броня, - произнёс я суровым тоном, затем оглядел остальных бойцов. - Отказываться же от самой идеи использовать алхимию я тоже не хочу. Вы ведь это уже заметили? Прошло две стычки с химерами, а мы уже израсходовали четверть боеприпасов. Такими темпами мы войдём в Хизгард безоружными. А там, поверьте уж моей интуиции, а также нашим разведданным, полученным от пленных, этих тварей будет навалом.
    
    Старший лейтенант отвечать на мой монолог не стал. Вместо этого он нацепил шлем и поправил ремень автомата на плече.
    
    - Вперёд, - коротко приказал я и сам пошёл первым. Сейчас не время задумываться о содеянном в прошлом. Нужно было скорее догнать ту девчонку, так как тут слишком опасно.
    
    Новое построение как я и думал, оказалось куда эффективнее. Следующую группу монстров мы покрошили куда быстрее и с гораздо меньшим расходом боеприпасов. В основном всё решала моя алхимия. Заодно, я проводил 'исследования' свои новых 'способностей'. Потому большая часть попадавшихся нам на пути химер обращалась в философский камень. И это работало. Хищников на пути попадалось немало, и все большими группами. От того и возможностей для 'опытов' было хоть отбавляй.
    Вскоре горная тропа привела наш отряд к какому-то сооружению, выдолбленному прямо в скале. Интересно, что этот вход был выполнен из каменных колон и портиков, напоминая древний мавзолей или храм. Прямо в середине этого сооружения находился черный зёв входа. И именно туда, как я увидел издалека, забежала девочка.
    Вновь началась погоня. Но едва мы вошли внутрь подземелья, как сразу столкнулись с химерами. Эти подземелья буквально кишели ими. Горгульи, леопарды и боровы. А ещё попались какие-то птицы с яркими перьями. Они передвигались едва ли не ползком, с трудом поднимаясь от земли. Что птицы делали под землёй, я не понимал и прошел бы мимо них, если бы они не захотели попробовать меня на вкус. В итоге эти химеры, а точнее их жизненная сила, также пополнили мою коллекцию.
    Ещё глубже в пещере нам пришлось столкнуться с другой разновидностью химер. Это была помесь черепахи и кальмара. От черепах у них был панцирь, а от кальмаров - голова, клюв и щупальца. Судя по всему, они обладали довольно крепкой защитой. Вдобавок они старались задеть меня своими панцирями, которые на поверку обладали острой кромкой по бокам. Но и их постигла такая же участь, что и других химер.
    Сеть туннелей, в которой мы очутились, была весьма запутанной и соединяла несколько залов. При этом нашлось немало проходов заканчивающихся тупиками. Довольно скоро мы вышли в центральный зал, в котором не было потолка. Должно быть, он давно обрушился, и теперь наверху было видно небо. В этом зале в восточной его части находился подъёмник, который вёл к туннелю, расположенному где-то в десяти метрах выше уровня пола. Если верить карте, этот туннель и выходил прямо к Хизгарду.
    
    - Похоже, пульт сломан, - сообщил один из рядовых. Сейчас он сняв с того крышку, ковырялся внутри. Затем он вылез оттуда и помотал головой. Я подошёл к нему и, сложив руки вместе, использовал восстанавливающую алхимию. Вот только результатов не было. Подъёмник по-прежнему оставался на месте, в десяти метрах над землёй. Лестница была разрушена и судя по следам ржавчины - уже давно. Можно её, конечно, восстановить, но...
    
    - Скорее кабель оборван или обрезан, - предположил я. Затем посмотрел в сторону подъёмника. В принципе пульт должен быть ещё и на нём. А добраться наверх можно, если воспользоваться остатками лестницы. Правда придётся попотеть, чтобы запрыгнуть на шестиметровую высоту. - Ну-ка, расступитесь!
    
    Бойцы расступились, а я, взяв короткий разбег и оттолкнувшись от стены, сумел допрыгнуть до свисающих поручней и ухватиться за них. Затем я подтянулся и, подбросив своё тело вверх, встал на поручень. Тот заскрипел под моим весом, но пока держал меня. Дальше я сделал два шага вбок и, с силой оттолкнувшись, допрыгнул до другой балки. Ухватившись за неё, я сделал полукруг, придавая телу инерции и сделав сальто, приземлился на верхней площадке.
    
    - Как-то так, - заметил я, под одобрительные комментарии отряда. Даже старший лейтенант что-то пробубнил. Впрочем, одёргивать никого я не стал. Сам решился на это позерство, хотя можно было просто восстановить лестницу.
    
    Подойдя к верхнему пульту, я передвинул рубильник в нижнее положение. Подъёмник начал опускаться вниз. Я же решил пока осмотреться. Туннель, возле входа в который я оказался, был достаточно высок и широк. В принципе, при желании, тут можно проложить железнодорожные пути и пускать составы. Я даже прошёл с десяток метров внутрь, обследую его. Как оказалось, туннель шёл под небольшим уклоном вниз, где-то один-два процента.
    
    - Господин генерал, не удаляйтесь далеко, - произнёс обеспокоенным голосом Д'Лабар. - Мы почти погрузились и сейчас поднимемся к вам.
    
    - Не переживайте, старший лейтенант. Не убегу я от вас никуда, - хмыкнул я. Беспокойство Д'Лабара было понятным. Опуская тот факт, что 'мальчишка', он прекрасно понимает, что его не погладят по голове, если со мной случиться что фатальное.
    
    Внезапно земля под ногами заходило ходуном, а с потолка посыпались камни. Я замер, сохраняя равновесие, а по радио услышал крики бойцов. Вот только всё это мигом выбило из моих мыслей то, что произошло дальше.
    Следом за 'землетрясением', сверху на небольшую площадку перед входом в туннель с грохотом свалился огромный краб, метров семь 'в холке'. Он был весь зелено-желтого цвета, а глаза были голубыми. На его панцире, в том числе и на голове, располагались огромные шипы, а нижнюю челюсть составляли восемь метровой длины зубов, каждый из которых был толще меня. Его клешни были по пять метров каждая, а размах между ними составлял метров пятнадцать.
    
    - Генерал Элрик! Берегитесь! - кричал по связи Д'Лабар. Его слова мгновенно меня успокоили. - Генерал...
    
    - Всё нормально, старший лейтенант. Не суйтесь и не открывайте огонь. Всё равно без тяжёлой артиллерии вам не справиться с этим противником, - спокойно произношу я, хотя краб стоял практически вплотную ко мне, а его клешни угрожающе щелкали едва ли не перед самым моим носом.
    
    Краб был настолько огромен, что едва помещался в туннеле. Я понадеялся, что он не сможет пролезть в него и решил дать туда деру. Как бы ни так. Этот монстр припустил следом за мной как за родным. Я подумал, что с таким телом в тесном туннеле он будет не столь проворен, но вновь просчитался. При беге краб использовал не только свои шесть ножек, но и активно помогал себе своими клешнями, выбивая ими камень из пола туннеля. При этом он высоко поднимал свое тело, чтобы поместиться в этом узком проходе. Несмотря на то, что я благодаря экзоскелету, бежал довольно быстро, краб всё норовил меня догнать и подцепить своими клешнями.
    Тут туннель кончился и прямо передо мной раскрылся огромная дыра, ведущая вниз. Судя по высоте, тут было метров двадцать. Укрыться нигде не было возможности, поэтому мне пришлось прыгать. Будь я обычным человеком, да и без экзоскелета, это был бы мой последний прыжок.
    Приземлился я в пещере на островке среди воды, рядом с водопадом. И тут же сместился в сторону, чтобы краб не прыгнул мне на голову. Но тот не спешил прыгать за мной. Оглядевшись после приземления вокруг, я практически сразу обнаружил ещё одну химеру, стоявшую на площадке рядом с водопадом, как раз напротив меня. Её тело было белым с черными полосками, похожими на тигриные. На голове химеры были розовые перья и белая маска с кожаным ошейником, что сильно отличало её от остальных химер. У неё было два хвоста, а передние лапы вместо тигриных, напоминали обезьяньи.
    Химера с самого начала повела себя довольно странно. Вместо того чтобы напасть, она сначала просто стала рассматривать меня, как будто изучая, а затем вдруг запрыгнула на площадку сбоку на высоте метров семи. А в следующее мгновение, на то место где она только что стояла, свалился давешний краб. Упал он на спину и стал беспорядочно шевелить лапками, пытаясь привести себя в нормальное положение. Видимо, так он наиболее уязвим. Наконец краб поднялся и вновь стал угрожающе щелкать клешнями. А белая химера просто развернулась и ушла. Как будто её это не касается. И надо сказать, подобное поведение заинтересовало меня куда больше чем наличие в этом туннеле таких гигантских химер вроде краба. Как будто эта белая химера разумна.
    Тут на меня напали. Крабу видимо надоело стоять и ждать когда я сделаю первый шаг, поэтому атаковал меня сам. Да ещё как! Свернувшись клубком, он покатился в мою сторону как заправский ежик. Лишь в самый последний момент я успел увернуться от этой туши. Проскочив в том месте, где я только что стоял, краб остановился и, развернувшись в мою сторону, издал угрожающий рев. А затем из его пасти стали выходить какие-то пузыри. И что-то мне не особо хотелось проверять, из какой гадости они состоят. Слишком уж сильно их яркий цвет намекал на наличие в них яда или же кислоты.
    Вместо того чтобы ждать когда облако из пузырей достигнет меня, я подпрыгнул максимально высоко и приземлился точно на середину спины краба. А затем, сложив обе руки, приложил их к панцирю. Произошла алхимическая реакция, а следом за этим я, как и в случае с другими химерами, вытащил душу из этого создания. Далось мне это нелегко, да и жалко было такой 'прекрасный экземпляр'. Но что-то я сильно сомневаюсь, что его создали для мирных целей. А оставлять без присмотра такой опасный объект нельзя.
    
    - Генерал Элрик! - раздались крики сверху. Я посмотрел туда. На краю скалы столпились бойцы отряда и смотрели на меня.
    
    Тут я заметил, что от той площадки есть довольно удобный проход вниз. Сразу я его не заметил, а вот снизу он был виден очень хорошо.
    
    - Старший лейтенант, там слева от вас есть спуск. Идите по нему, - отдал я приказ. Сам же я направился к той площадке, где в последний раз видел белую химеру. Забраться на неё не составило труда. Спустя минуту остальной отряд присоединился ко мне. - Тут неподалёку должен быть выход. Идём.
    
    Так и произошло. Неподалёку от места моей схватки с гигантским крабом действительно нашёлся выход из этой пещеры, и мы оказались на дороге. Впереди был Хизгард.
    Вот только что-то мне подсказывало, что наши проблемы только начинаются.
    
     [к оглавлению]
    
    
Глава 4. Свидетельства из прошлого.
    
    
    Вскоре наш отряд добрался до города. Но картина, увиденная нами в самом городе, была удручающей. Хизгард представлял собой жалкой зрелище. Некогда процветающий город, в котором царствовали алхимики, превратился в город-призрак, наполненный химерами. Химер в нём было много, очень много. Боровы, горгульи, леопарды. Мне казалось, что я попал в какой-то пост-апокалипсисе. Такое большое количество химер указывало на то, что кто-то сильно постарался, создавая их массовое производство. И делалось это явно не с мирными намерениями, иначе с чего они такие агрессивные?
    Осторожно продвигаясь по улицам и проверяя обстановку из-за угла, я лицезрел во что превратился город. Во многих местах брусчатка, которой были покрыты улицы, оказалась выкорчевана и вместо неё остались глубокие рытвины. Красивые фонари уличного освещения, сделанные из кованого металла, были погнуты и покорёжены. А парочка были даже откушены, что заставило меня проникнуться серьёзности момента и задаться логичным вопросом: 'Это чьи такие зубы?'
    Все здания в Хизгарде выглядели давно заброшенными. Разбитые окна, выбитые двери. Везде встречались следы когтей и зубов. А где-то попадались даже следы крови. Нередко можно было встретить и кучки экскрементов. Хорошо хоть не было человеческих останков. Хотя, их отсутствие как раз вписывалось в общую картину. Нынешнее 'население' города, скорее всего, просто не дало пропасть 'добру', вот и всё. Глядя на весь ужас, что творился вокруг, я всё больше сомневался в том, что обошлось без жертв. А заодно радовался, что на мне надета маска респиратора. Боюсь, я бы не смог выдержать всей палитры местных ароматов.
    
    - Рррр, - услышал я утробный рык из-за угла. Пока мы двигались к городу, я уже наловчился различать встречающиеся здесь виды химер. Поэтому я сразу догадался, что это леопард или что-то вроде него. Похоже, он учуял чужаков и собирается напасть.
    
    - Рассредоточиться и занять оборону! - отдал я приказ, сам продвигаясь чуть ближе к источнику рыка.
    
    Метнув взгляд по сторонам, я быстро обнаружил сносное укрытие. Рядом со мной на этой узкой городской улочке, находился большой мраморный вазон с цветами. Вернее раньше там были цветы, а сейчас тут была одна земля. Я засел сразу за ним и, сняв с плеча плазменную винтовку, приготовился к нападению.
    Химера не заставила себя долго ждать и показалась из-за угла спустя несколько секунд. И сразу посмотрела на меня. Исключительно как на добычу. А у меня засосало под ложечкой. Никакой это был не леопард, а самый настоящий саблезубый. Химера изучала меня недолго и уже спустя несколько секунд она с рычанием бросилась на меня. Однако я не медлил, и моя винтовка без отдачи выплюнула в неё сгусток плазмы. Мощность была небольшая, я просто не успел перевести триммер. Да и целился я не в голову, потому химера получила лишь термический ожог, при этом оставшись жива.
    Подойдя к ней, я понял, что химера в сознании, но парализована. Таково уж свойство ослабленного заряда винтовки. Слишком большой шок для нервной системы. Правда человек потерял бы сознание, а вот химера оказалась покрепче. Относительно.
    
    - Ладно, будем посмотреть, что ты такое есть, - произнёс я, присаживаясь перед ней на колено.
    
    Попавшийся мне экземпляр несколько отличался от тех, что я видел ранее. У него не было 'бронированных' ног. Наверное, просто не дошла очередь экспериментов с автобронёй или же мне просто повезло наткнуться на те экземпляры. Конкретно эта химера сильно отличалась не только от обычного леопарда, но и от своих 'товарок'. У неё было значительно более крупное тело. Когти и клыки были гораздо длиннее. Более того, клыки делали её больше похожей на саблезубого тигра. Да и размер... Почти пять метра и я подозреваю центнеров шесть-семь по весу. Любой ксингский тигр на его фоне будет смотреться котёнком. Неудивительно, что химера не потеряла сознания. Правда у Корнелло кошечка была побольше, но этот, как оказалось, самец, был более гармоничен сложен.
    Тут химера жалостливо заскулила. До этого я только убивал их, превращая в камни. Но стоило задуматься об исследованиях, как мне начинают давить на жалость. Я провёл рукой по её поджарому телу. У химеры была мягкая шерсть, приятная на ощупь.
    
    - Ну и что мне с тобой делать? - спросил я её, глядя прямо в глаза. Она смотрела в ответ, и мне на секунду показалось, что она меня понимает. - Если ты меня понимаешь, кивни!
    
    Однако я слишком разбежался. Кивка не последовало. Наверное, я слишком много от неё требую. Или это из-за паралича? Вздохнув, я стал прикидывать, что с ней делать. Убивать её меня больше не тянуло. Может приручить? Ага, конечно, аж два раза. Да этот котёнок меня съест и не подавиться, с такой-то челюстью. Впрочем, с другой стороны, перспектива заманчивая. Я не сомневался, что смогу заставить этого кошака подчиняться мне.
    
    - Ну, скажи мне, зачем мне геморрой ещё и с тобой, а? - спросил я его. - Если я тебя возьму с собой, мне мой младший брат весь мозг скушает чайной ложкой. Я ведь не давал ему заводить котёнка, а ведь он так хотел.
    
    - Кхм, - раздалось в эфире. Оборачиваюсь и вижу стоящим за мной старшего лейтенанта. Что-то я совсем забыл, что нахожусь в составе группы. - Господин генерал, позвольте узнать, что вы делаете?
    
    А тон его, тон... Как у секретарши ленивого начальника, застукавшей его за очередным приступом безделья. Я аж Лизу Хоукай вспомнил. И Роя, хе-хе. Как я его теперь понимаю.
    
    - Как что? Осматриваю котёнка. Нужен же пятьсот первому полковой кот? - спрашиваю его невозмутимым тоном и похлопал по лежащему животному. У того из груди вырвался одобрительный рык. - Вот отличная кандидатура. Молодой, крепкий, породистый. Осталось только кличку придумать. Хм... Точно, будешь Бантиком!
    
    - Бантиком? - спрашивает Д'Лабар. Хотя на всех нас шлемы, скрывающие лица, но я не сомневаюсь, что его собственное лицо сейчас неплохо так вытянулось. Уж слишком красноречивым было их молчание.
    
    - Расслабьтесь, старший лейтенант. Если личный состав против, я не буду настаивать, - примирительно произнёс я, поднимаясь. - Вот только что делать с котёнком? Не убивать же его в само деле?
    
    Опять красноречивое молчание. Тут химера стала постепенно приходить в себя, но паралич ещё не спал полностью.
    
    - О, Бантик зашевелился, - преувеличенно бодро сообщил я. - Ладно, оставим его, пусть живёт.
    
    - Но сэр, разве мы не должны отчистить город от этих тварей? - спрашивает один из рядовых.
    
    - Наша задача провести расследование до подхода основных сил. Тех же химер мы уничтожили лишь потому, что они напали на нас, - отвечаю я, поворачиваясь к нему. Затем смотрю на химеру. - Впрочем, оставлять саблезубого без присмотра тоже не следует. Этот котёнок способен сожрать всё наше подкрепление, а нам оно ещё пригодиться.
    
    - Сэр, тут неподалёку есть здание аптеки. Может там поискать снотворное? - предложил младший сержант. Кажется, его фамилия О'Брайен.
    
    - Молодец, младший сержант, - хвалю его. А затем указываю на рядовых рядом с ним. - Бери троих, и живо дуйте туда, мы подождём. И, да, теперь ты Тактик.
    
    - Есть, сэр, - ответил он и с этими тремя побежал в нужную сторону. Спустя десять минут он вернулся. С баночкой морфия. А также большой шприц.
    
    Прикинув вес 'котёнка', размер, здоровье и тот факт, что это химера, я с равными промежутками впрыснул ему несколько крупных доз. Постепенно из-за инъекции он стал успокаиваться, а потом засыпать. Я тщательно следил, чтобы его сердцебиение не остановилось. Не хватало случайно усыпить его. Затем, при помощи алхимии, создал особо прочные путы и сковал его. Затем пришлось создать носилки на восьмерых.
    
    - Так, берём это чудо и двигаем в сторону вокзала. Нам всё равно его захватывать, - отдаю я приказ. Восемь бойцов в экзоскелетах, поднатужившись, смогли хоть и с трудом, но поднять конструкцию весом без малого в тонну. Эта ситуация натолкнула меня на мысль что надо разрабатывать более мощный экзоскелет промышленного назначения. - А может, сразу мех создать?
    
    - Господин Генерал? - переспросил стоящий рядом со мной Д'Лабар.
    
    - Не обращайте внимания, старший лейтенант. Просто мысли вслух... Хотя... - я призадумался. А почему бы не поинтересоваться его собственным мнением на этот счёт? Как-никак он уже немало времени носит экзоскелет, и у него должно было сложиться о нём хоть какое-то представление. - Кстати, старший лейтенант. Как вам ваша броня? В плане удобства, всё нормально? Или есть какие-то замечания?
    
    - Всё отлично, сэр! - ответил он. Я скептически на него посмотрел. Вот только это было бессмысленно, ведь моё лицо полностью скрыто. - Никаких нареканий нет.
    
    - Хм, раз так, тогда после завершения операции от вас и вашего отряда требуется написать подробный рапорт о первом массовом применении экзоскелетов в бою. Рапорт также должен содержать то, чего бы хотелось видеть бойцам.
    
    - Что вы имеете в виду, сэр?
    
    - Что я имею в виду? - я задумался, что бы привести в пример. А затем вспомнил кое-что. - Хм, если боец считает, что в экзоскелете не хватает чесалки для носа, пусть смело пишет об этом. Для конструкторов важна каждая мелочь.
    
    - Но, сэр, чесалка для носа... Это как-то... - замялся он.
    
    - Это нормально. Особенно когда нельзя снять шлем в течение нескольких часов, - пояснил я. - В общем, вы поняли. И проследите, чтобы бойцы не списывали друг у друга. А то... хм, имеется такая тенденция.
    
    - Есть, сэр.
    
    Вскоре мы достигли здания вокзала, благо оно находилось неподалеку от места встречи с саблезубым. Пятиэтажное здание было основой композиции привокзальной площади, выполненное в стиле 'Боз-ар'. Строгая симметрия, богатый декор с использованием лепки, барельефов, имитация золота. Площадь и здания её обрамляющие, не отставали по богатству отделки и красоте исполнения. Всё так и кричало о благополучии и процветании прославленного города алхимиков. Если бы не находилось в запустении.
    
    - Печально, - с грустью произнёс Д'Лабар. Ему как уроженцу княжества Ривьера было тяжело видеть гибель красоты. Тем более что стиль 'Боз-ар' придумали именно у него на родине.
    
    - Не расстраивайтесь, старший лейтенант. Уверен, этот город ещё успеет воссиять всеми красками жизни. Но для этого нам сначала следует выполнить свою миссию, - говорю ему. Тот кивает. Я же указываю на здание. - Внимание, заходим внутрь. Проверьте на наличие живности.
    
    Мы вошли внутрь здания. Внутри было немногим лучше, чем снаружи. Хищнкам так и не удалось забраться внутрь, либо им просто не было интересно тут. Тщательная проверка здания вокзала показала, что тут пусто, а значит безопасно. Выставив охранение, солдаты расположились на отдых. Я же проверил состояние нашего 'питомца'. Химера мирно спала.
    
    - Каковы будут дальнейшие приказания, Сэр? - спросил подошедший старший лейтенант. Я окинул расположившихся на отдых солдат. Все уже сняли шлемы. Кроме меня.
    
    - Сейчас время без пятнадцати восемь, - произнёс я, глядя на часы. - Так, пусть личный состав пока отдыхает. В принципе на сегодня задачу минимум мы выполнили. Но осталось ещё одно дело.
    
    - Какое дело? - спрашивает Д'Лабар. Я расстилаю на столе, выделенном под штаб карту города, и указываю на одно из зданий.
    
    - Нам сегодня желательно наведаться ещё и сюда, - говорю ему. Старший лейтенант смотрит на дом, а потом на меня.
    
    - Сэр, что это за дом? - спросил меня Д'Лабар.
    
    - Этот дом принадлежал профессор Эйзельштейну, нынешнему главе Нью-Хизгарда, - отвечаю ему. И постучав по карте, поясняю. - Здесь должны быть какие-то свидетельства, проливающие свет на то, почему произошло вторжение монстров в город.
    
    - Вы намерены отправиться прямо сейчас?
    
    - Всем отрядом туда идти нет смысла. Я возьму троих, Болтуна, Кувалду и Тактика. Остальные пусть отдыхают, - приказал я, затем задумался. - Сеансы связи каждые полчаса. Не теряйте бдительности. Мы достаточно наследили в городе. Саблезубые и гориллы достаточно сильны, чтобы пробиться сюда. И не спускайте глаз с нашего питомца. Если начнёт просыпаться, колите морфий.
    
    - Так точно, - ответил тот. Затем повернулся к расположившимся на отдых солдатам. - Болтун, Кувалда, Тактик! К генералу!
    
    - Есть, - послышался неохотный ответ. Через двадцать секунд названные подбежали ко мне.
    
    - Так, слушайте задачу. Сейчас отдыхаете. В восемь часов ровно выступаем. Вот сюда, - подзываю их к карте и показываю дом профессора. - Пойдём по крышам, так что запоминайте маршрут. Связь со мной поддерживать постоянно. В доме нам нужно будет поискать какие-нибудь улики. Чтобы не было вопросов, это дом нынешнего главы Нью-Хизгарда. Поэтому он наша первоочередная цель. Вопросы есть?
    
    - Никак нет, Сэр! - последовал дружный ответ.
    
    - Тогда отдыхайте, - приказал я.
    
    Пока выбранные мной бойцы приводили себя в порядок и заодно перекусывали, пока такая возможность есть, я тоже решил немного передохнуть. Выйдя из общего холла, я дошел до уборных. Как ни странно, свет и вода были. Впрочем, чего тут странного? Промышленный район и насосная станция под контролем наёмников, а потому ничего удивительного, что они работают. А в остальной город коммуникации явно не перекрывали. Слишком быстро жители покинули Хизгард и на такие вещи просто махнули рукой.
    Сняв шлем и броню, я с ужасом отметил, что волосы на голове из-за шлема взбились непонятно во что. Может, действительно стоит подстричься, а не ходите с косой? Впрочем, отставлю пока такие радикальные планы в сторону. Уинри меня потом побьёт за такое. Перевязав волосы заново, я умылся. После чего стал разглядывать в зеркале своё отражение.
    До этого я как-то не задумывался, но сейчас для этого был повод. Узнает ли меня профессор. Вернее, даже не то что узнает, а не заподозрит ли он меня в неискренности? Есть ли связь между ним и полковником Бреслау? Впрочем, главное - не давать ему повода заподозрить, что я не один. А там даже тот факт, что я прибыл в Хизгард именно сейчас можно скрыть под мнимым беспокойством за его судьбу. Мол, им заинтересовались в Центре, и я по старой дружбе спешу предупредить его. Хотя почему 'мнимым беспокойством'. Моё беспокойство самое настоящее, потому я и возглавляю расследование. Вот только этого я не буду ему сообщать. Впрочем, всё будет зависеть от него самого.
    Полюбовавшись на собственную хмурую рожу в зеркале, я понял, что отыграть роль 'примерного мальчика' что с трудом удалось мне сделать три года назад, в этот раз точно не получиться. Да и тогда, как мне кажется, профессор заметил, с каким напряжением я 'играю'. Ладно, в этот раз пойду с 'открытыми картами', благо, что на руках 'козыри' и мне даже не нужно блефовать.
    Ещё раз кинув взгляд на собственное отражение, я отошёл от зеркала и стал облачать в броню. Время подбиралось к восьми часам вечера, и нужно было готовиться к выходу. Хорошо бы управиться часа за полтора - пятнадцать минут на дорогу туда и обратно и час на месте. Не думаю, что мы найдём сколько-нибудь значимые улики в брошенном доме. Но поискать стоит.
    Выйдя из здания вокзала, мы с бойцами быстро пересекли площадь, после чего поднялись на крышу одного из домов. Отсюда до дома профессора можно было добраться практически по прямой и при этом, не спускаясь с крыш. В Хизгарде дома стоят практически вплотную друг к другу и путешествие по крышам, как правило, не требует особых навыков и сноровки. Так мы могли избежать многих опасностей. Единственное - не стоит забывать про горгулий. Эти существа в отличие от остальных хищников, населяющих город, отлично умеют летать. Надеюсь, мы не привлечём внимание их стай. Хорошо, другие химеры не умеют летать, а значит, не представляют для нас такой опасности. Всегда можно заметить химеру издали.
    Во всяком случае, я так думал ровно до того момента, пока завернув за очередную трубу не уткнулся в какую-то меховую стену, довольно мягкую на ощупь. А затем эта меховая стена повернулась ко мне.
    
    - Привет, - вежливо поздоровался я со 'стеной'. Вот только это была отнюдь не стена. Просто мне 'повезло' наткнуться на новый вид химер. Уже тише, я добавил в радио. - Не дёргаться.
    
    Я успел заметить, как сопровождавшие меня бойцы вскинули оружие и приготовились открыть огонь. Вот только поверхностно познакомившись с физиологией местных чудищ, я успел прийти к выводу, что наш основной калибр будет мелковат для химер подобного размера. Более плотное тело, Более высокая живучесть. Да и наш новый 'знакомый'... Передо мной, опираясь на здоровенные передние лапы, стоял Горилл. Мальчик, судя по некоторым признакам. Четырёх метров в холке. С рогами и 'милой' челюстью. Конечно, челюсть уступала оной у краба, с которым я встретился совсем недавно, но и она впечатляла. Весу в горилле было тонны полторы-две и промежуточный патрон его точно не свалит. Разве что попробовать бить в голову, в надежде попасть в мозг?
    
    - Уррр? - спросил меня Горилл, после чего челюсть клацнула, а сам мой 'собеседник' начала усердно нюхать воздух. После этого, видимо приняв во внимание, что я могу представлять некоторую опасность, Горилл поприветствовал меня. - РРРРАААААА!!!
    
    Когда подобные звуки раздаются в полутора метрах от тебя, легко оглохнуть. Да и не только оглохнуть. Хорошо хоть я был морально готов к такому "приветствию". А вот дальше эту приветственную церемонию пришлось прервать. Заодно выяснил, что выстрел в голову из энергетической винтовки для этих горилл всё-таки смертелен. Если выставить триммер на 60 процентов и больше. Кстати, успел я это сделать буквально в последнюю секунду, так как лапа монстра была занесена для удара. Потеряв рассудок вместе с мозгами, тело с жутким грохотом низвергнулось, иначе это и не назовешь, вниз, с высоты пятого этажа
    
    - ВИИИИИ, - похоже, какого-то хряка слегка придавило, вон как заливается. Впрочем, нечего шляться где попало, когда культурные люди отдыхают. Я подошёл к краю и удостоверился что это действительно так.
    
    - Между прочим, это свинство! - громко заявляю я Гориллу. Вернее его телу, развалившемуся на отбивной. Ни один из них не подавал признаков жизни. Со стороны бойцов послышались смешки. - Никакого гостеприимства.
    
    - РРРРРААААААА! - раздался в ответ многоголосый вой, причем по всей округе. Смешки мигом смолкли.
    
    - Хм, похоже, у нашего друга есть друзья, с которыми я почему-то не имею никакого желания общаться, - произношу я, оглядываясь в ту сторону, откуда исходил этот рёв. И почему меня называют монстром? Со мной хотя бы можно договориться. - Пойдёмте-ка отсюда.
    
    Соблюдая ещё большую осторожность, мы стали пробираться по крышам дальше. И хотя я весь из себя крутой парень, но мне всё равно было не по себе от такого "соседства". Нет, прекрасно осознавать, что даже если тебе оторвут голову, ты запросто отрастишь новую. Вот только не хочется испытывать этого на себе лишний раз.
    
    Вскоре мы добрались до той части города, куда я хотел попасть. По пути мне всё чаще стали попадаться знакомые улицы и дома. Где-то неподалёку должен находиться дом профессора. Осталось лишь отыскать его среди этих почти что развалин. В конце концов, мне это удалось.
    
    - Вот нужный нам дом! - указал я на разломанные ворота во двор. Хотя и прошло немало лет, но дом профессора я узнал. - Мы задержимся тут на некоторое время.
    
    Дом был пуст, дверь во двор вынесена, и в самом доме гнездилось несколько боровов, которых я без сожаления пустил на ингредиенты. Вот уж кого-кого, а свиней, пусть и плотоядных, я жалеть не собираюсь. После чего я восстановил ворота и запер их. Конечно, хорошо бы поставить часовых на ворота, но нас всего четверо.
    Мы вошли внутрь и оказались в холле на первом этаже. Внимательно осмотрев зал, я пришёл к выводу, что тут давно никто не обитает. И что я сам не горю желанием переселяться в отвоёванное у дикой природы жилище. Запах после боровов в доме стоял убойный. Это я хорошо прочувствовал, стоило мне стянуть шлем на секунду.
    
    - Внимание, бойцы! Слушайте задачу! Вам необходимо проверить все помещения на втором этаже, кроме кабинета. Им займусь я. Проверьте их на наличие любых записей, фотографий и прочих материалов. Всё что вам кажется подозрительным, откладывайте отдельно. После того, как закончите на втором этаже, переходите на первый. В лабораторию в подвале не суйтесь, мало ли что там. Позже я сам всё проверю. Кстати, обратите особое внимание на мусорные корзины. Порой там можно найти немало улик. И не вздумайте снимать шлемы, если не хотите задохнуться от вони! Всё, разойтись!
    
    Я прошёл в кабинет Эйзелштейна. Последний раз я тут был три года назад. И за это время он не изменился. Осмотрев все шкафы и стол в кабинете, я смог найти кое-что интересное. Среди этих документов было несколько писем от бригадного генерала Немды. Судя по штемпелям, шли они не через Почтовую Службу Аместриса, а через частную почтовую контору Хизгарда. Для военного такой выбор несколько странен, что только усилило мои подозрения. Беглое прочтение этих писем дало многое. Чего стоила одна только фраза о "совместном предприятии" и "общем деле". Более того, в письмах генерал Немда расхваливал алхимика и подчеркивал, какую неоценимую помощь окажут исследования Эйзельштейна ему самому. Не армии, а самому Немде.
    Кроме писем от бригадного генерала, среди оставленных бумаг попались письма от некой Гретты. Переписка касалась чисто профессиональных отношений, однако в последнем письме эта Гретта дала согласие стать ассистентом профессора. Причём письмо было двухлетней давности, как и письма от Немды. Что лишь усиливало мои подозрения.
    Закончив с поисками, я уже собрался было уходить, как мой взгляд наткнулся на поразительно ровно стоящие книги в шкафу. Паранойя жутко закричало что, что-то тут не так, и я решил проверить. Как оказалось, за книгами был спрятан тайник, а в тайнике - единственное письмо. Письмо от профессора Эйзельштейна его дочери, Селене.
    Понимаю, читать чужие письма, мягко говоря, некультурно, но такова специфика моей работы - совершать поступки далёкие от понятия человеческой морали. Тем более, когда на кону жизни многих людей.
    Недолго думая, я открыл его. Оно хранилось незапечатанным.
    
    'Дорогая Селена!
    Пишет тебе твой любящий отец, который до сих пор не смирился с утратой дорогой для него дочери...'
    
    Стоило мне прочитать эти две первые строчки, как моё сердце остановилось. Не обращая больше внимания ни на что, я сел на стоявший тут стул, стянул шлем и перчатки, и начал читать это письмо.
    
    'Дорогая Селена!
    Пишет тебе твой любящий отец, который до сих пор не смирился с утратой дорогой для него дочери. Знаю, звучит глупо, но я всё-таки поддался минутной слабости и решил излить свои чувства на бумаге. Кто бы мог подумать что слова, сказанные когда-то давно тем мальчиком-алхимиком, Эдвардом Элриком, всплывут в ту минуту, когда мне тяжело. 'Если человек кого-то потерял, он всегда может написать ему письмо' - сказал он тогда. Я тогда лишь усмехнулся, но только теперь я понял, насколько он был прав.
    Селена, я скучаю без тебя! Вот уже три года минуло с тех пор, как я потерял тебя. Три долгих года. Как же мне не хватает твоих упрёков в мой адрес, что я всецело посвящаю себя работе, порой забывая о себе самом. Твои упрёки... Я всегда понимал, что ты меня любила, своего бестолкового отца. Однако я не ценил этого. Верно Эдвард тогда сказал: 'что любим - не храним, потерявши - плачем'. И вот опять, я пишу, а слёзы льются у меня из глаз.
    Кто бы мог подумать тогда, что наш с тобой эксперимент обернётся такой трагедией. Что отдача заденет тебя, и ты практически умрёшь. Однако случилось то, что случилось. И я вижу тут только свою ошибку. Конечно, ты бы сказала, что ошиблись мы оба. Вот только в итоге погибла именно ты. Не должно родителям хоронить своих детей.
    Я до сих пор не могу забыть того печального дня. Я раньше никогда не придавал этому значения, всегда считал суеверием и ересью. Но мне в тот день было как-то нехорошо. Люди называют это предчувствием беды. И теперь я понимаю что это, скорее всего, так и было. Учёный во мне сопротивляется любой мысли о подобном. Но как человек, я корю себя, что не послушал тогда своих чувств и не остановил эксперимент, пока ещё было не поздно. Если бы я только...
    А на следующий день мне пришлось лгать удивлённым братьям Элрикам, Эдварду и Альфонсу, а также их учителю Изуми Кёртис, почему ты не можешь проводить их на поезд, когда они покидали Хизгард. Я старался сохранять спокойствие, чтобы они не о чём не догадались. Ведь я помню, как к тебе относился Альфонс. Да и для Эдварда за все эти годы ты стала близким другом. Я просто не мог сказать им всей правды.
    Спустя две недели я тебя 'похоронил'. Тебе бы понравилась могила. Она располагается в живописном месте, рядом с церковью. Пастор, узнав о трагедии, провёл службу. А после, он не раз сам лично ухаживал за твоей могилой. Ты ведь дружила с ним? Когда он узнал о твоей смерти, мне показалось, что он в одночасье постарел лет на десять. Должно быть так и произошло.
    Прости, что выливаю на тебя всё это, но мне действительно хотелось выговориться и рассказать что произошло. Уверен, однажды ты сможешь прочитать эти слова сама. И надеюсь, ты также простишь меня за то, что я сделал с твоим телом.
    Селена, наш с тобой эксперимент, несмотря на твою смерть, закончился удачно. И тогда я попытался спасти тебя. Да, всё верно, мне действительно удалось синтезировать Алхимический Катализатор и я надеялся что это спасёт тебе жизнь. Однако препарат полностью изменил твоё тело и стёр твоё сознание, оставив чистый лист. С большим трудом мне удалось переписать его заново.
    Как мне это удалось? Здесь сыграли не только мои исследования химер. Пожалуй, самый большой вклад внёс мой учитель, который ещё в мои юные годы хорошо обучил меня. Я смог применить переданные им знания. Ещё мне помогли те труды, что он оставил мне для дальнейшего изучения по альмедике и психологии. Ты этого не знаешь, но в своё время я немало времени посвятил их изучению. При определённых усилиях можно переписать и даже воссоздать разум человека. Однако этого было бы мало, если бы я не открыл Врата Истины.
    Прости, что я не рассказывал тебе об этом никогда. В своё время мне пришлось заплатить страшную цену за свой 'грех'. Я потерял часть внутренних органов и лишь чудом не умер в попытке вернуть к жизни мою дорогую жену и твою маму. Конечно, впоследствии мне удалось восстановиться, но именно из-за этого у меня такое слабое здоровье.
    Ты спросишь, что такое Врата Истины? О, это то, к чему алхимики стремятся всю свою жизнь, то чего они желают все сердцем достичь. Трудно описать простым языком, что это такое. Наверное, правильно было бы назвать их квинтэссенцией человеческих души, воли и сознания, связанных с общим информационным полем планеты. Именно Врата позволяют нам, алхимикам, совершать алхимические преобразования столь чудесным образом. И именно они могут за 'входную плату' дать необходимые знания, какие никогда не прочитаешь ни в одной книге. В своё время я искал способ управлять химерами, созданными руками алхимика и там я получил ответ на свой вопрос. А затем я стал исследовать Алхимический Катализатор, чтобы вернуть себе то, что потерял.
    В итоге я потерял тебя. Я попробовал переписать твоё сознание вновь, однако меня постигла неудача. Наверное, я был недостаточно прилежным учеником. Когда ты открыла глаза... это была уже не ты. Отличалось не только тело и голос. В конечном итоге, скорее всего из-за моей ошибки, в сознании той девочки всё перемешалось, и она стала считать себя твоей сестрой. Более того, не знаю, как так получилось, но у неё, по её же словам, появились воспоминания где она с тобой. Думаю, ты бы была рада, узнав, что у тебя есть такая сестра. Жаль, что вам не суждено встретиться.
    Однако хочу заверить тебя, Армони, так я её назвал, очень хорошая девочка. Сейчас она выглядит лет на десять. У неё красные волосы, вполне возможно из-за алхимического преобразования. И очень милое личико. Но в основном она похожа на тебя. А ещё она такая шалунья. Жаль, что она никогда не сможет стать алхимиком. Из-за того что я применил Алхимический Катализатор, это может привести к её смерти.
    Хотя Армони и походит на человека, тем не менее, она химера. Мне больно от того, что я сделал с ней... И с тобой. Надеюсь, ты сможешь простить мне эту мою слабость. Но даже если не простишь... Селена, я обещаю 'приглядывать', за твоей маленькой сестрёнкой.
    А ещё я обещаю завершить наши с тобой исследования до конца. Бригадный генерал Муди Немда недавно связался со мной и надеюсь, мне удастся заручиться его поддержкой. Тогда Хизгард не будет больше бояться быть захваченным Аместрисом. И тогда я закончу свои исследования. Конечно, Немда захочет использовать мои исследования в своих целях, но я обещаю тебе быть осторожным.
    Эх, нужно бы больше говорить о другом, а я всё об исследованиях. Впрочем, я помню, как много времени ты проводила в лаборатории и насколько ты любила алхимию. Спасибо тебе за то, что ты была со мной, Селена.
    Однако мне пора заканчивать. Надеюсь, я смогу ещё раз предаться сантиментам и это письмо не будет моим последним письмом тебе, Селена. А пока, до свиданья!
    С любовью, твой папа Вильгельм!'
    
    Прочитав письмо, я обессилено рухнул в кресло и ещё некоторое время смотрел в точку перед собой. Слов не находилось, как и эмоций. Тем не менее, многое встало на свои места. Девочка, химеры... Даже Немда. Остались лишь детали, но общая картина стала для меня ясна. И что больше всего мне не нравилось, так это то, что Эйзельштейн даже не попытался сообщить нам об этой трагедии.
    Тем не менее, в письме было немало фактов, дающих богатую пищу для размышления. Я вновь поднёс письмо к глазам. Из него следует, что профессор открывал Врата. Далее, он использовал эти знания, чтобы создать алхимический катализатор. Также он исследовал альмедику Ксинга. И на основании этих знаний он смог изменить память химеры по имени Армони.
    Я поморщился. Хотя это и было правдой, называть девочку химерой я никак не мог. Красные волосы... Получается, та девчушка, что от нас дала дёру, это и была Армони? Тогда неудивительно, что остальные химеры её проигнорировали. Зачем им нападать кто с ними, образно говоря 'одной крови'?
    Все найденные письма, в том числе и письмо Селене, я сложил и убрал в ранец за спиной. Всё это в первую очередь вещдоки, в том числе и письмо Селене, и я не собираюсь оставлять их там, где их могут уничтожить химеры. Выйдя из кабинета, я глянул, как идут дела у остальных.
    Особо много подозрительных вещей они не нашли и сейчас сортировали их.
    
    - Сэр, я думаю, вас это заинтересует, - окликнул меня Болтун и протянул мне несколько фото. Я взял их. Там была изображена девочка, что мы сегодня встретили. - Я нашёл это в одной из спален.
    
    - Армони, младшая дочь профессора,- пояснил я, показывая снимок. Я продолжил перебирать фотографии. - Вот только я не сразу её узнал, уж очень она изменилась за три года.
    
    - Тут есть ещё один снимок, сэр, - сказал Кувалда.
    
    - Хм... а я думал, это фото не сохранилось, - произнёс я, взяв в руки это фото. На снимке были изображены мы трое - я, Ал и Селена. - Снимок сделан несколько лет назад, примерно за девять месяцев до того, как я получил звание государственного алхимика. На нём запечатлены мы с моим младшим братом Альфонсом и Селена Эйзельштейн, старшая дочь профессора Эйзельштейна.
    
    - 1907 год... Сэр, я думал вы старше, - произнёс этот боец. Я усмехнулся.
    
    - Как видите, сержант, у меня в детстве вместо игрушек была алхимическая лаборатория, а вместо сказок на ночь - трактаты Фламеля, Ламбспринга и Парацельса, хе-хе, - позволяю себе усмешку я. Затем хлопаю по прикладу винтовки. - А вот когда подрос, 'игрушки' пошли куда серьёзнее.
    
    - Получается, сэр, вызнаете профессора? - спрашивает Болтун. Он хоть и болтун, но умный.
    
    - Да, он учил меня некоторое время, - не стал я отрицать. - Именно поэтому расследование поручили мне.
    
    Тут Тактик протянул мне раскрытым какой-то дневник, который только что закончил пролистывать. Это был дневник Селены, а раскрыт он был на последней дате. Три года назад, за день до моего отъезда из Хизгарда.
    
    - Всё интереснее и интереснее. Надо будет выяснить её дату смерти, - вслух сказал я, продолжая перебирать другие находки. - Вы осмотрели второй этаж?
    
    - Да сэр, но тут ничего толкового нет. Этот дневник - всё, что удалось обнаружить. Да и те фото с письмом из спальни профессора.
    
    - Письмом? - переспрашиваю я.
    
    - Да, как вы и сказали, оно было в мусорной корзине. Видимо про него в спешке забыли. Оно конечно изорвано в клочья, но думаю для вас это не проблема, - он протянул мне это самое письмо, разорванное на несколько кусков и смятое. Угадывались остатки конверта, штемпель почтовой службы, рукописные строки.
    
    Я положил всё это на стол, а затем, воспользовавшись алхимией, восстановил письмо.
    
    'Вильгельму Эйзельштейну!
    Дорогой друг!
    Пишу тебе эти строки со скорбью в своём сердце и сопереживанием твоей утрате. Я помню то воодушевление что вдохновляло тебя, когда родилась твоя дочь Селена. И я понимаю, каково тебе сейчас, когда ты потерял её. В прошлом я сам не единожды терял дорогих мне людей, и всякий раз боль утраты оставляла неизлечимые раны на моём сердце.
    Однако я должен предупредить тебя. Боль утраты способна сделать нас безумными и подвигнуть на самые необдуманные поступки. Ты и сам знаешь об этом. Твой собственный горький опыт предостерегает тебя. Когда ты потерял дорогую тебе супругу, а затем попытался её вернуть, ты понял Истину. Истину, о которой я предупреждал тебя ещё в начале обучения. Мёртвых не вернуть к жизни.
    Говорю тебе это прямо, не скрывая моих мыслей за витиеватостью слов. Пусть это будет свидетельством не моего наставничества над тобой, но - дружеских чувств. Таких, что порой способны превзойти братские.
    В своём письме ко мне ты спрашивал совета, как тебе поступить, как я бы поступил на твоём месте. И даже умолял помочь тебе вернуть твою дочь.
    Друг, я никогда не даю подобных советов и обещаний что не смогу исполнить. Человек, свободный человек должен принимать решения самостоятельно. Это не просто наше законное право, это - священная обязанность. И тем более это верно для нас, как для алхимиков, что исследуя этот мир, стремятся подражать создателю. Мы сами должны нести ответственность за собственные поступки и за совершенные ошибки.
    Тем не менее, вышесказанное не означает что я не оставлю тебя без своего наставления. Не только как друг, но и как наставник, некогда обучивший тебя и вложивший в тебя свои знания, умения и чувства, я несу ответственность за тебя и буду нести её всю вечность. Поэтому, пускай и в несколько непривычной форме, но, вот мой тебе совет - вспомни начало своего обучения и те постулаты алхимии, что ты услышал ещё в юношеском возрасте! Возможно, ты до сих пор помнишь их. И один из главных - ничего не появляется просто так и не исчезает бесследно!
    Прими собственное решение, держа перед глазами эти принципы алхимии. На протяжении тысячелетий алхимики многих народов и времён убедились в истинности этих слов. Я сам был тому свидетелем. Не отвергай их мудрости и знаний. Прими их наставление и пусть оно ведёт тебя. Уверен, найденный тобой ответ, поможет тебе преодолеть горечь утраты и найти для себя что-то новое.
    Твой друг, В.Х.'
    
    В.Х. Тут и гадать не надо, кто это. Стиль изложения, намёки, даже подчерк. Я знал автора этого письма. Но это меня не удивляло. Теперь я понимал, откуда Эйзельштейн мог получить сведения по альмедике и откуда вообще могут ноги расти у всей этой истории.
    
    - Сэр? - окликают меня.
    
    - Переходите к первому этажу, а я займусь лабораторией в подвале, - не глядя на них, отвечаю я.
    
    Хотя я и выбрал себе вроде как самый лакомый кусок, лаборатория оказалась на удивление девственно чиста. Кто-то позаботился о том, чтобы полностью вычистить её от всего оборудовании и записей. Возникло ощущение, будто сюда не заходили лет пять. На всякий случай я проверил все щели, простучал все стены, а в десятке мест даже их разобрал. Единственной моей находкой за полчаса поисков тут стал потрёпанный лабораторный журнал. На вид ему было несколько лет. И вполне естественно, что он оказался зашифрован. А зная профессора, этот шифр мне придётся ломать очень долго. Прикидывая в уме возможные комбинации шифра, я поднялся наверх и вошёл в холл. Там уже собрались мои подчинённые.
    
    - Ну, так как, нашли что? - спрашиваю их.
    
    - Только поваренную книгу на кухне. За авторством той девочки, Селены. Очень уж интересные тут рецепты, никогда таких не видел, - хмыкнул Болтун и продемонстрировал в руках томик. Ещё бы этого любителя набить брюхо не заинтересовали рецепты. Надо было его не Болтуном называть, а Обжорой. - А так больше ничего нет, сэр.
    
    - Болтун в своём репертуаре, - проворчал Кувалда.
    
    - Поваренную книгу? - переспрашиваю его. Комментарий про рецепты, породил у меня некоторые сомнения. Вместо ответа, тот протянул мне этот томик. Просмотрев пару страниц, я усмехнулся. Мои сомнения оказались небеспочвенны. - Хм, как и ожидалось от тебя, Селена.
    
    - Что вы имеет в виду, сэр? - спрашивает Тактик.
    
    - В плохих руках алхимия очень опасна, сержант. Чтобы не допустить подобного, эти алхимические исследования зашифрованы! - показываю им раскрытый дневник. - Для простых обывателей это будет выглядеть как поваренная книга, но только автор поймёт скрытый смысл. Зашифрованный алхимический текст.
    
    - Но разве кулинарная книга не может быть просто кулинарной книгой? Да и если только автор может её понять, как прочитаете её вы?
    
    - Потому что Селена использовала для записи код, которому я обучил её три года назад. Мой код, - вновь усмехаюсь и углубляюсь в текст. То, что там содержалось, было джек-потом. - И, похоже, это послание она оставила для меня.
    
    Я ещё немного пролистал 'кулинарную книгу', но сомнений у меня больше не осталось. Тут содержалась вся информация, которой Селена владела по исследованиям. А ещё подсказка к шифру дневника профессора Эйзельштейна.
    
    - Возвращаемся, больше нам тут делать нечего, - приказываю я. Время было десять минут десятого, и я хотел вернуться на вокзал как можно скорее. Потому как солнце уже скрылось за горизонтом, давая простор ночным тварям.
    
    Путь обратно обошелся без приключений и занял даже меньше времени, потому как мы шли по уже знакомому маршруту. Вскоре мы уже были в здании вокзала. Вот только я не собирался тут задерживаться. Снарядив магазины патронами, и перепроверив всё снаряжение, я засобирался на выход.
    
    - Сэр, вы уходите? - окликнул меня Д'Лабар. Смотрел он на меня несколько удивлённо.
    
    - Да, старший лейтенант, - отвечаю ему. - На этом наши с вами пути на некоторое время расходятся. Не переживайте, я буду поддерживать с вами связь каждый час.
    
    - Позволите ли вы узнать причину такого решения? - спрашивает он. - Разве не безопасно ли остаться тут?
    
    - Увы, мой друг, но я действительно должен идти. Я не могу появиться в Нью-Хизгарде с сопровождением. Иначе расследование не будет завершено. К тому же я выяснил некоторые факты, которые требуют немедленного рассмотрения, - объясняю ему. - И это моё окончательное решение. Вашему же отряду следует дожидаться подхода основных сил завтра утром. Тогда я и дам дальнейшие распоряжения.
    
    - В таком случае, удачи вам. Господин Генерал! - Д'Лабар и все остальные вытянулись во фрунт и отдали честь. Я тоже приложил руку к шлему, после чего вышел из здания вокзала.
    
    Мои планы были просты. Я хотел посетить могилу Селены. Эйзельштейн упомянул в письме, что она находиться у церкви. Я знал, где это. Церковь располагается в десяти минутах ходьбы от города. И хотя солнце уже зашло, в одиночку мне туда добраться куда проще, чем вместе со всем отрядом.
    Мой путь пролегал через промышленный район Хизгарда, известный как 'Пустоши'. В отличие от остального города, тут химер не было. Зато мне встретились люди Эйзельштейна, алхимики и наемники. Их было около трёх десятков.
    Но входить с ними в контакт я не стал. Аккуратно обогнув посты по крышам, я прошёл промышленный район насквозь и вышел на берег озера. Пусть до церкви проходил как раз по нему. Правда нужно было ещё пересечь и реку, впадающую в него, но это уже мелочи.
    Перебираясь через эту реку, а если точнее, то широкий ручей, я познакомился ещё с несколькими видами химер. Помимо уже встреченных мной ранее в туннелях черепахокальмаров, тут также водились электрические угри, которые спокойно передвигались по суше при помощи выращенных лапок, и летающие рыбы, которые по-настоящему летали в воздухе на своих быстро трепещущихся крылышках. И вся эта, живность, разумеется, пыталась меня съесть.
    Отбившись и уничтожив всех химер на своем пути, я, наконец, добежал до кладбища и вошел на его территорию. Вошёл с опаской, так как, видя характер местности и его населения, подспудно ожидал на самом кладбище чего-то вроде зомби или ещё что похуже. Однако внутри не было видно ни одной химеры. Как и девочки, которую я преследовал. Даже моя интуиция молчали. Живых тут нет. А раз молчат чувства, значит нужно просто пойти и осмотреться. Разумеется, держа винтовку наготове.
    На то чтобы найти нужную могилу на погосте, пускай и в темноте, для меня не составило большого труда. Меня привлёк светящийся цветок, что лежал у надгробья. Такой же, как и те, что сегодня собирала Армони. Стоило же мне увидеть на каменной плите имя, я обомлел, а мое сердце замерло в груди.
    
    - Селена, - прошептал я. Сняв шлем, я привстал на одно колено перед могилой и прикоснулся к могильному камню. Это была не иллюзия, не морок. Письмо не лгало. Могила была настоящей, и я чувствовал, что камень тут стоит давно, три года. Глянув на дату смерти, я удостоверился, что она скончалась за день до моего отъезда. Я тогда сильно недоумевал из-за того что она не пришла проводить нас. А Ал и того больше. Подозреваю, что мой брат был тайно в неё влюблен, уж очень трепетно он описывал в письмах своё времяпровождение в Хизгарде. Да и с Селеной они общались более тесно. И он до сих пор не знает об этой трагедии.
    
    - О, Боже! Я никогда бы не подумал, что у кого-нибудь хватит смелости прийти сюда, - произнёс кто-то за моей спиной мужским голосом. Обернувшись, я увидел Пастора, о котором упоминали наемники.
    
    - В отношении меня можете не беспокоиться, я не путаю такие понятия как смелость и безрассудство, - произнес я и, приподняв винтовку, продемонстрировал его своему собеседнику. - Я вполне могу постоять за себя.
    
    - Вы не похожи ни на кого из города, - заметил он, рассматривая меня. А затем он, спохватившись, стал оглядываться вокруг, ища опасность. - Я не знаю, как вы сюда попали, но пожалуйста, послушайте моего совета и уходите отсюда немедленно.
    
    - Боюсь я не смогу последовать вашему совету, так как сначала хочу кое-что выяснить, - произнес я и указал на могилу.
    
    - В таком случае, давайте всё же пройдём внутрь церкви, - предложил он и указал на здание неподалеку. - Оставаться здесь небезопасно. Идёмте же! Внутри будет гораздо безопаснее, чем снаружи.
    
    Я последовал за ним и вскоре мы оказались внутри обители. Уже с первого взгляда было понятно, что хотя Пастор и заботиться о ней с должным прилежанием, отсутствие прихожан и сказывается и запустение постепенно начинает властвовать внутри. Такими темпами уже через год-два, если ситуация не измениться, церковь станет полностью непригодной для отправления церковных служб.
    Мы прошли в его кабинет. Кроме большого стола, пары стульев и камина, в нём было много книг. Видимо Пастор очень образованный и начитанный человек, что не удивительно, учитывая в какой глуши ему теперь приходиться проживать. И вместе с тем ему не занимать и смелости, если вспомнить с кем ему приходиться делить соседство. В кабинете было довольно темно, лишь камин давал немного света. Тяжелые шторы были зашторены, поэтому заходящего солнца было не видно. Да и окна кабинета выходили на восток, а не на запад, что как бы исключало такую возможность.
    
    - Присаживайтесь, пожалуйста, - Пастор указал на стул.
    
    - Если позволите, я хотел бы прежде снять свое вооружение, - сообщил я. Пастор посмотрел на меня и кивнул.
    
    Я снял винтовку и, проверив, поставлена ли она на предохранитель, приставил её к стене возле двери. На рядом стоящую тумбочку легли кобура пистолета и шлем. Затем я быстро отстегнул защелки одну за другой и снял экзоскелет. Весил он двадцать килограммов, и я не хотел этими килограммами ненароком сломать стул гостеприимному хозяину. Мой плащ лег поверх экзоскелета. Теперь я был готов к беседе.
    Оправив форму, я присел напротив гостеприимного хозяина. Все это время Пастор с интересом наблюдал за мной, лишь нахмурившись в тот момент, когда обнаружил, что на мене надета военная форма Аместриса и я ношу погоны бригадного генерала. Но, несмотря на своё удивление, он тактично промолчал. Видимо полагал, что я сам всё расскажу. О том кто я такой и о цели моего визита сюда. Хотя, если говорить на счет первого, то, скорее всего он уже догадался.
    
    - Простите, но я так и не услышал вашего имени, молодой человек, - начал он беседу первым.
    
    - Бригадный генерал Эдвард Элрик, также известный как Стальной Алхимик, - я продемонстрировал свои серебряные часы в качестве удостоверения. - Чтобы не ходить вокруг да около, сразу поясню цель моего визита в Хизгард. Сегодня днём, террористами из Восточного Революционного Фронта была предпринята попытка захвата поезда следующего из Восточного города в Централ. В результате слаженных действий военных, которые ехали этим же поездом, эта атака была отбита, а террористы обезврежены. Тем не менее, в конечном итоге поезд сошёл с рельс и потерпел катастрофу неподалеку от Хизгарда, в результате которой было ранено некоторое число пассажиров. Из проведенного допроса пленных террористов мне удалось выяснить, что их целью является этот город. Поэтому мне было поручено разобраться в этом вопросе. Вот почему я здесь.
    
    - Куда катиться этот мир, - покачал головой Пастор. Похоже, мои слова расстроили его. - Однако то, что никто из пассажиров не погиб - хорошая новость. Значит вы тут по делам расследования?
    
    - Именно так, - кивнул я. Похоже, разговор намечается интересный. То, что Пастор не боится меня, хороший плюс. Будем разрабатывать. - Скажите, вам что-нибудь известно об этом происшествии?
    
    - Только с ваших слов, - отрицательно покачал он головой. - Дело в том, что окрестности Хизгарда - не самое безопасное место, поэтому я стараюсь лишний раз не выходить наружу.
    
    - Химеры? - переспросил я. Покажем ему чуточку осведомленности, но, разумеется, всех карт вскрывать не будем. - Скажите, что тут произошло? Почему в Хизгарде столько химер? И куда подевались все жители?
    
    - Вижу, вы уже встретились с этими богомерзкими созданиями, - ответил Пастор, вздохнув в очередной раз. А после начал рассказывать. - Всё началось несколько месяцев назад. Эти монстры просто появились из ниоткуда и уничтожили наш город. Горожане бежали из своих домов... или же были убиты. Печальная судьба для нашего мирного города.
    
    - И никто не пришел к вам на помощь? Разве военные не должны были решительно действовать в этой ситуации? - спросил я его, вскинув брови, чтобы изобразить удивление.
    
    - По некоторым причинам военные не стали предпринимать никаких активных мер против этих монстров, - ответил Пастор, глубоко задумавшись. Мне сразу вспомнился упоминаемый в письмах Муди Немда. Я уже догадывался, что не обошлось без его влияния. - Хотя, после столь долгого периода мира, не думаю, что военные Хизгарда вообще способны оказать хоть какую-то помощь.
    
    - А Центральное командование Аместриса? Почему вы не обратились туда? - спросил я его для проформы.
    
    - Руководство Хизгарда не решилось на этот шаг, так как боялось потерять независимость, - ответил Пастор. Я посмотрел на него 'вытаращенными' глазами. Ситуация способствовала этому. У них тут люди гибнут пачками, а они о независимости пекутся.
    
    - Это самая, простите уж за выражение, дерьмовая отмазка, которую я когда-либо слышал, - наконец произнес я, качая головой. Действительно, легенду можно было придумать и получше. - Ладно, задавать этот вопрос я должен не вам, а тем, кто стоит во главе города. Кстати, раз уж они отказались просить помощи со стороны... Куда делись жители Хизгарда?
    
    - Беженцы из Хизгарда построили новый город, Нью-Хизгард, - честно сообщил мне Пастор.
    
    - Нью-Хизгард? И профессор Эйзельштейн также принял в этом участие? - решил уточнить я эту информацию.
    
    - О, так вы знаете профессора? - несколько обрадовался мужчина, и на его лице появилась широкая улыбка. - Да, верно, именно он и был инициатором возведения Нью-Хизгарда.
    
    - Хмм, так значит, он и правда жив, - кивнул я и улыбнулся. Надо немного разбавить ту мрачную атмосферу, что образовалась с самого начала разговора-допроса. - Это хорошая новость. Когда я побывал сегодня в Хизгарде, то был несколько обескуражен. Особенно увидев, что с домом профессора сотворили химеры. Однако вы обнадежили меня. Но, скажите, вы ничего не слышали о том, что в Нью-Хизгарде собираются алхимики?
    
    - Хмм, нет, ничего такого, - ответил тот, немного подумав, потирая подбородок. Не верить ему причин у меня не было. Пастор не похож на профессионального лжеца.
    
    - Жаль, это помогло бы мне в расследовании, - вздохнул я, но затем встряхнулся. - Ну да ладно, попробую сам что-нибудь выяснить. Далеко отсюда до Нью-Хизгарда?
    
    - Нет, уже давно стемнело, и нет никаких сомнений, что на улице появилось ещё больше монстров. Ночью они становятся более агрессивными, потому что это время их охоты, - предупредил меня Пастор. - Вам следует остаться тут и подождать до утра. Здесь крепкие стены, достаточно пищи, да и приют найти нетрудно. Места много.
    
    - Хорошо, я приму ваше приглашение, - кивнул я, внутренне радуясь его гостеприимству. Дело было не в том что я боялся выйти в ночь, просто не хотелось потом, на ночь глядя искать ночлег в самом Нью-Хизгарде. - Скажите, где можно расположиться?
    
    Пастор проводил меня в одну из гостевых комнат, что находилась в здании церкви. Там я смог оставить свои вещи. После чего Пастор предложил мне разделить с ним скромный ужин. Оставив в комнате также и китель, чтобы не смущать хозяина своими погонами, я спустился вместе с ним на кухню. Там мы поужинали, после чего коротали время беседой. Я решил уважить старика, так как понимал насколько тяжело ему тут приходиться одному.
    
    - Армони сегодня так и не пришла, - вздохнув, произнёс Пастор, разливая по кружкам чай. Я с благодарностью принял питье. - Она бы неплохо вписалась в наш разговор.
    
    - Армони? Кто это? - решил спросить я, делая вид что 'не в курсе'.
    
    - О, это девочка из города, немного младше тебя, Эдвард, - ответил Пастор. Ранее я предложил ему называть меня по имени, сославшись на то, что не люблю официоза и тот с благодарностью принял это предложение. - Весьма странно, что химеры никогда не нападают на неё. Даже если я говорю ей насколько опасно снаружи города, она всё равно приходит сюда.
    
    - Говорите, химеры никогда не атакуют её? - 'задумчиво' проговорил я. Последние сомнения в личности 'Армони' у меня пропали. Осталось лишь уточнить некоторые детали. - Хмм, а она случайно не носит шорты и куртку песочного цвета и у неё не красные волосы?
    
    - Да, это её приметы. Так вы уже знаете Армони? - похоже, я смог его немного удивить. Или же мне это только показалось?
    
    - Да вот, пришлось познакомиться. Поймал её, когда она сорвалась со скалы в перевале, - признался я и хмыкнул. - А потом мне пришлось гоняться за ней по всей округе, так как она дала деру, испугавшись моей маски. Я боялся, что химеры сожрут её, но потом выяснил, что они её даже не трогают. Так я, кстати, и вышел к кладбищу и церкви. И, похоже, она всё-таки была тут сегодня, так как она оставила один из тех цветков, что собрала в горах на одной из могил. Если точнее, на могиле Селены Эйзельштейн.
    
    - О, так вот как? Значит Армони снова приходила сюда посетить могилу Селены... - произнёс он. К этому моменту мы уже закончили пить чай и сейчас, покинув кухню, вышли к наосу, залу, где проходят службы.
    
    - Вот только откуда эта девочка знает Селену? Я что-то не припомню, чтобы у профессора были другие дети кроме Селены, - задумался я вслух, теребя подбородок. А затем посмотрел на Пастора. - Да и по возрасту соответствия нет.
    
    - Так ты, правда, знаешь Вильгельма и Селену? - переспросил он, остановившись.
    
    - Я встречался с ними несколько лет назад, - подтвердил я, уткнувшись взглядом в пол. - Но я даже не знал о том, что Селена умерла. Я узнал об этом только сегодня, когда увидел могилу, и, признаюсь, это выбило меня из колеи. Скажите, Селена чем-то болела?
    
    - Ну... вообще-то со смертью Селены много неясностей, - развел руками мужчина. - По-видимому, это был какой-то несчастный случай, но её тело никогда не вскрывали. Вернее так сказал профессор, и никто не осмелился расспрашивать его об этом подробно.
    
    - Как думаете, что там произошло? - спросил я его. Мне не нравилась позиция Эйзельштейна, но пока было рано делать выводы. Да и его легенда, что называется, шита белыми нитками. К тому же мне хотелось узнать точку зрения стороннего наблюдателя.
    
    И в этот момент на улице за стеной раздался жуткий вой. Куда более жуткий, чем приветствие Горилла. А ведь тут две стены! У Пастора, который, как и я прекрасно его услышал, округлились глаза. Я ж невольно, на автомате потянулся за оружием. Вот только я всё оставил в своей комнате, даже пистолет.
    Тут стекло в витраже разбилось и через него прямо в центральный зал ротонды, спрыгнула давешняя белая химера и утробно зарычала, нагоняя жути. Вот только размером она оказалась куда меньше саблезубого, пойманного мной. Заодно теперь я мог рассмотреть её вблизи. На её морде действительно была белая маска, а на шее ошейник. Ручная? Вот только кто её хозяин?
    
    - Ну что, мальчик, поможешь леди хорошо провести время? - раздался голос сверху. Подняв голову, я увидел в оконном проёме дамочку вызывающей наружности и в весьма откровенном наряде. Усмехнувшись, я продемонстрировал кольцо на безымянном пальце.
    
    - Вообще-то я женат, бабуля, - произнёс я нагло, а затем я указал на неё пальцем. - К тому же ни одна леди не осмелиться прийти в дом божий в таком наряде.
    
    - Взять его, - коротко приказала она своей химере. Похоже, мой тон ей совсем не понравился, и она решила закончить разговор.
    
    Химере дважды приказывать было не нужно, и она огромным прыжком бросилась на меня. Для того чтобы в следующую секунду быть встреченной пинком моей левой ноги прямо в челюсть. Зубы творения алхимии скрипнули, но удар выдержали. Однако одни ударом я не ограничился. Второй удар, уже правой рукой, пришелся как раз на темечко химеры. В итоге она на мгновение свалилась на пол, а я отскочил обратно к Пастору.
    
    - Вам лучше спрятаться ненадолго, - обратился я к нему. - Боюсь этого противника я не смогу победить так просто.
    
    - Хорошо, - кивнул он и скрылся за дверью.
    
    - Ну что, Киса, поиграем? - обратился я к химере, одновременно прикидывая, какой из моих козырей лучше задействовать сейчас.
    
    А затем начался бой. Химера оказалась куда более опасным противником, чем тот краб в туннеле. Она великолепно двигалась по помещению и совершала поистине гигантские прыжки, с легкостью перемещаясь из одного конца зала в другой за считанные секунды. Вот только этого было мало, чтобы победить меня. Пускай я двигался не столь проворно как эта химера, так как не хотел светить своими возможностями перед противником, но на моей стороне были алхимия и моя автоброня, которая как я и думал, оказалась куда крепче химеры. Вдобавок, преобразуя при помощи алхимии различную утварь в холодное оружие, я несколько раз сумел продемонстрировать ей свои способности в метании всякого колюще-режущего железа.
    В конечном итоге, если брать исключительно автоброню, мои физические характеристики и только один вид алхимического преобразования, то есть преобразование холодного оружия, мы с химерой сражались практически на равных, лишь с небольшим превосходством с моей стороны. И это было занимательно. Чтобы поддерживать подобный уровень, мне приходилось напрягаться по полной программе. С одной стороны, чтобы не дать ей задеть меня своими когтями, зубами или лапами, таким образом, причинив непоправимый вред. А с другой - не сорваться самому и не уничтожить её одним чрезмерным ударом.
    Однако спустя пять минут химера всё-таки совершила тактическую ошибку. Хотя она и разумна, причём очень даже, но, как и любое живое существо, не застрахована от ошибок и промахов. В какой-то момент она ударила меня своей лапой слишком сильно, и я использовал один из приемов, чтобы эта кошка потеряла равновесие. А затем, когда она отвлеклась, я со всей силы ударил в маску на её морде и разбил её. Реакция на это последовала неожиданная. Химера, встав на задние лапы и схватившись передними за морду, громко заревела. А затем в несколько больших прыжков выскочила из зала через окно. Видимо либо это слишком болезненно для неё, либо унизительно, чего тоже исключать нельзя. Уж слишком разумным было её поведение. Неизвестно, что алхимик, создавший её, наворотил в её мозгах
    
    - Я проиграла, - хмыкнула дамочка. Но не похоже чтобы её это сильно расстраивало. - А ты сильнее, чем я думала, мальчишка.
    
    - О, ты ещё не разучилась думать, бабуля? - решил я её позлить, от того и говорил таким наглым тоном. - Ну и кто же ты такая, жертва аборта?
    
    - А ты оказывается хам, хотя с виду такой хороший мальчик, - разочарованно вздохнула дамочка и развела руками. - Что ж, думаю, в отличие от тебя, мне стоит проявить любезность и представиться. Меня зовут Камила. Ты уж прости, что загубила это дорогое крашеное стекло. Ну, мне пора уходить. Пора сказать 'До свиданья'. Мы скоро встретимся, малыш!
    
    Сказав это, она скрылась в оконном проеме, оставив меня в одиночестве размышлять о том, что сейчас произошло и о том кто такая эта Камила. Единственное что я сейчас мог сказать определенное - она не человек. Больше походило на философский камень, пусть и не такой сильный. Где-то на пару сотен душ, против четверти миллиона у меня. Однако, опять же, в отличие от меня, она не смогла почувствовать моей нечеловеческой природы, а значит, у меня пока есть преимущество.
    Тут дверь, через которую скрылся Пастор, открылась, и в наос вошел он сам.
    
    - Пастор, вы в порядке? Не ранены? - с беспокойством обратился я к нему.
    
    - Отделался легким испугом. Спасибо, Эдвард, - ответил тот.
    
    - Вы случаем не знаете эту дамочку? - спросил я его, указав на разбитое окно.
    
    - Нет, хотя как мне видеться, она, возможно, несёт ответственность за появление тех химер и за то, что случилось с городом, - предположил Пастор. С его выводами трудно было не согласиться. Уж слишком была послушной та белая химера.
    
    - Эх, жаль, что вы не знаете, - покачал я головой, и разочарованно вздыхая. - Как бы мне облегчилась вся работа, если бы все всё знали и ничего бы не происходило.
    
    На это Пастор лишь пожал плечами. Что ещё он мог сказать на это? То, что это несбыточная мечта?
    
    - Ладно, надо бы дыру заделать, что та химера оставила, а то небезопасно будет ночевать в этом здании, - заметил я, разглядывая не только разбитое окно, но и те разрушения в церкви, что остались после нашей битвы.
    
    - А ты действительно можешь все это исправить, Эдвард? - спросил Пастор и сделал рукой описательный жест. Я кивнул.
    
    - Конечно, ведь я же алхимик, - безапелляционно заявил я. И тут я заметил кое-что на полу. - Что это?
    
    Я наклонился и поднял находку. Это было перо. Птичье перо. Но что было странным, так это то, что оно сияло и от него исходило слабое тепло. Более того, я чувствовал, как от него исходит энергия, похожая на энергию жизни. Не человеческие души как в философском камне, а просто жизненная энергия, без всяких эмоций. Вот только очень слабая. Внезапно перо в моих руках распалось и исчезло не оставив и следа.
    
    - Что это было, Эдвард? - спросил меня Пастор.
    
    - Не знаю, Пастор. Но вопросов это мне только добавило. Надеюсь, я смогу найти на них ответы, - ответил я, рассматривая пустую руку. Затем я махнул головой и повернулся к окну. - Ладно, оставим пока эту эзотерику в стороне и вернемся к более практичным делам.
    
    Сказав это, я приступил к восстановительным работам, которые не заняли у меня и получаса. Более того, я не просто восстановил убранство церкви, как было до её 'разрушения', но и починил то, что требовало ремонта, хотя Пастор и пытался отказаться. В итоге здание выглядело теперь как новое.
    
    - Ну, вот и всё, как говориться, пользуйтесь! - сказал я, кивая в сторону выполненной работы.
    
    - Не знаю, как благодарить тебя, Эдвард, - покачал головой мужчина, оглядывая проделанную мной работу. Затем он с беспокойством посмотрел на меня. - Но все ли в порядке? Тебе не тяжело было?
    
    - Пастор, успокойтесь! - одернул я его и тот замолк. - Мне - не тяжело. Считайте это моей прихотью. Это меньшее чем я могу отплатить вам за ваше гостеприимство. К тому же теперь мы можем поспать в относительной безопасности.
    
    После этого я откланялся и отправился в выделенную мне комнату. Много чего произошло за сегодня, и множество вопросов требовали от меня найти ответы немедленно. Поэтому вместо сна, после сеанса связи с Д'Лабаром и Уилсоном, я принялся за расшифровку журнала профессора. Когда же к середине ночи я закончил, мне открылись удивительные вещи.
    
     [к оглавлению]
    
    
Глава 5. Интриги и Тайны Хизгардского Королевства.
    
    
    Я находился на Вокзальной Площади Нью-Хизгарда. Это было довольно живописное и приятное место. Не столь вычурный архитектурный стиль, как в старом городе, больше напоминающий классицизм. Новая брусчатка, камни которой плотно подогнаны друг к другу. Скамейки, в большом количестве расставленные по самым удобным местам. Фонтаны, цветы и несколько раскидистых деревьев, наполнявших пространство площади, разбавлялись некоторым количеством торговых лавочек и ларьков. А вокруг площади стояли пяти-шести этажные здания с красной черепицей, все одного стиля. Их первые этажи были отведены под магазины, конторы и прочие заведения. Среди всего этого многообразия жизни мне не составило труда раздобыть себе плотный и вкусный завтрак. И сейчас, расположившись неподалеку от центрального фонтана, я наблюдал за весьма интересным представлением. Девочка, которую я вчера спас, Армони, стояла напротив трёх алхимиков и кричала на них, не стесняясь в выражениях. Её словарный запас был настолько богат, что я даже заслушался. Другие зрители, а также сами алхимики, ставшие объектом этих словоизлияний, судя по их выражениям лиц, тоже.
    Отвлекшись на секунду, я оглядел самих алхимиков. Эти трое были похожи друг на друга, как родные братья. Хотя, вполне может быть и такое, так как даже их позы сейчас были одинаковыми. Один из алхимиков был блондином с ирокезом и куцей бородкой, второй - брюнетом с короткой стрижкой, а третий был лысым и с повязкой на правом глазу, что вместе с его 'злобным' выражением лица делало его похожим на 'классического пирата'. Однако в отличие от его 'братьев' борода у него была черной. То, что они алхимики я определил сразу, по их перчаткам, с нанесёнными на них символами. Однако что больше всего меня поразило в их внешнем виде, так это цветовая гамма их курток. С расстояния в два десятка метров мне удалось рассмотреть символы на их перчатках. По ним я определил, что эти трое специализируются на стихийных преобразованиях. В принципе в этом не было ничего удивительного, ведь в Хизгарде и его окрестностях мне уже приходилось встречать подобных алхимиков. Привлекло меня нечто другое. У лысого алхимика, который преобразовывал землю, была красная куртка. У брюнета была синяя, и он преобразовывал воду. И наконец 'ирокез' в жёлтой куртке специализировался на огне. О чём может говорить подобная расцветка? Учитывая, что все остальные алхимики одевались практически идентично, передо мной как минимум их командиры. Вероятность конечно не сто процентная, но мне хватит и меньшей, чтобы быть готовым в случае чего к тяжёлой схватке.
    
    - Лжецы, лжецы, лжецы! - тем временем вопила девочка, поминутно тыча в них пальцем. И это ведь были ещё самые цензурные её слова. - Лживые дерьмоголовые ублюдки!
    
    - Да заткнись ты, сучка! - было ей ответом. Столь несдержанным был огневик. Характер влияет на его преобразования? Хотя... учитывая, что его собеседником является 'милая' девочка, я его понимал. Трудно остаться спокойным, выслушивая 'это' в свой адрес. Не проведи я семь лет в армии, реагировал бы также. Однако армия сделала из меня человека.
    
    - Вы обещали мне! Слышите?! ОБЕЩАЛИ, что будете меня сегодня учить алхимии! - продолжила вопить на всю площадь Армони.
    
    - Да чтоб тебя, не было такого уговора! - ответил ей лысый. Интересно, будь у него шапка, ударил бы он ей о землю? Хотя, навряд ли. Не тот склад ума, как у простых драхманцев.
    
    - Так вы от ворот поворот? Тогда верните мне мои деньги! - потребовала она и выставила перед собой ладонь.
    
    В ответ брюнет что-то промычал. Немой что ли?
    
    - Ты прав, Блау, - хлопнул по плечу брюнета блондин, улыбаясь. А я даже чуть присвистнул. Похоже, они действительно братья, раз так прекрасно понимают друг друга с полуслова. Тут 'ирокез' повернулся к Армори и развел руками. - О каких деньгах ты говоришь? Никто не знает, куда ты профукала свои бабки, малышка.
    
    - Вы... вы подонки... - произнесла она, опустив голову. Похоже, её запал спорить и ругаться уже иссяк. - Разве равноценный обмен это не ваша идея? Вы способны только врать, недоалхимики.
    
    - Как ты нас назвала? - взвился блондин. Нет, определённо 'основная стихия' влияет на его характер. - Сучка. Да чего мы вообще...
    
    - Забудь! - Махнула рукой Армони и отвернулась, прикрыв лицо рукой. - Я не собираюсь учиться у вас! Я лучше пойду и найду себе учителя получше! Гораздо лучше!
    
    - Лучшего учителя? - спросил лысый и рассмеялся. - Неплохо, неплохо, так держать...
    
    - Лучший учитель... - прыснул блондин. Брюнет, тот которого звали Блау, поддержал их мычанием.
    
    - Ч-что? Чего тут смешного? - разозлись Армони.
    
    - Ну, да просто всё это бесполезно, - веско заметил блондин и тыкнул пальцем прямо в грудь девочки. Будь на её мести Уинри, он бы уже получил разводным ключом по болевым точкам. Я даже на секунду прикрыл глаза от удовольствия, представляя, как бы моя дражайшая супруга оттянулась бы в этом городке. Но нет, нельзя. Это секретная операция. Хотя соблазн посмотреть на мою 'Валькирию' в бою был немалым. - Ни один нормальный пацан в этом городе не будет учить тебя алхимии!
    
    - Чт... Ты не можешь знать наверняка!!! - крикнула она.
    
    - Но мы знаем, малышка... Все потому, что Профессор Эйзельштейн... - начал было объяснять лысый но осекся, а затем отвернулся в сторону. А меня заинтересовали его слова и я вновь вспомнил письмо профессора Селене. Должно быть, тут было что-то... Что-то связанное с девочкой. А если учесть, как он назвал профессора и, что важнее, с какими интонациями! Похоже, этот разговор на площади смог дать мне гораздо больше пищи для размышления, чем я мог только себе вообразить. - В общем, неважно! Просто забудь и всё!
    
    - А? Что? Что там насчет папы? Эй! А ну, давай, рассказывай! - она даже подбежала к лысому и схватила его за куртку. Но тот молчал.
    
    - Тц, опять... Да отстанешь ты наконец?! - прикрикнул блондин.
    
    - Что, Что папа сделал? Ну же, скажите мне! Пожалуйста!!! - она отцепилась от лысого, но продолжала настаивать, чтобы ей сказали правду. Я, уже закончив завтрак, встал и даже подошёл ближе, чтобы услышать, что они ответят ей. Как-никак мне сейчас важна любая информация.
    
    - Захлопнись уже! Да мы тебе больше ничего сегодня не скажем! - рявкнул он и схватив её за шиворот, швырнул её из всех сил. Как раз в мою сторону.
    
    Я заметил, как Армори в этот самый момент выронила на мостовую цветы, которые до этого момента держала в своей левой руке. Сделав пару быстрых шагов вперед, я перехватил летящую на меня девочку и бережно поставил на землю, не дав ей упасть.
    
    - Ты в порядке? - спросил я её, заглянув ей в глаза. Она кивнула. Бедная девочка. Давно на меня не смотрели с такой жалостью. - Так значит, ты хочешь обучаться алхимии? Но эти алхимики-недоучки обманули тебя, так?
    
    - Да, они солгали мне, - вновь кивнула Армони, с надеждой глядя на меня. А ведь мы совершенно незнакомы. До какого отчаяния нужно довести человека, чтобы он искал поддержки даже у незнакомцев? Мне стало жаль эту девочку. Я видел слезы застывшие в её глазах, хотя она и старалась сдерживаться.
    
    - Не плачь, малышка. Уверен, твоему милому личику не пойду слёзы, - я улыбнулся и, положив ей руку на голову, немного растрепал волосы. Это выглядело бы странно, если бы не тот факт, что сам я не намного старше самой Армони. После моего комплимента и проявления заботы, она утёрла выступившие капельки по краям глаз и кивнула. - К тому же, тебе повезло. Я не из этого города и согласен немного подучить тебя алхимии.
    
    - Эй, ты?! Кто ты такой? - в этот момент крикнул блондин, при этом раздраженно глядя на меня. Похоже, ему не понравилось, что его назвали недоучкой.
    
     - Кто я такой? Я всего лишь вежливый человек, который не может пройти мимо, когда видит, как маленькую девочку обижают трое взрослых мужиков, - ответил я, глядя на них с презрением. Затем я отпустил девочку и нарочито медленно приблизился к этим троим. Но не для того чтобы начать драку. Подойдя к лежащим на мостовой цветам, я бережно их поднял, а затем, вернувшись к Армони, отдал их девочке. - Держи. Кажется, тебе стоило немалых усилий найти их.
    
    - Спасибо вам большое, - ответила она, с благодарностью принимая эти цветы. Затем она перевела свой взгляд с цветов на меня и стала пристально рассматривать. - Кто вы? Вы, правда, алхимик? Правда, что вы можете научить меня алхимии?
    
    - Да, я - алхимик. И вполне способный, не то, что эти недоучки, - сообщил я ей, в ответ на посыпавшиеся вопросы. А затем оглядел собравшихся вокруг людей и поморщился. Сия компания не добавляла мне хорошего настроения, так как никакого дружелюбия никто ко мне проявлять не хотел. Спасибо хоть огонь по мне не открыли, да не спешили пока применять против меня свою алхимию. Впрочем, это скорее из-за того что я оставил свой экзоскелет у Пастора вместе с формой и сейчас был в обычной гражданской одежде. Не тащить же мне двадцать кило с собой? И это ведь только броня, не считая остального. Хотя, не знаю, можно ли ярко красный плащ с символом Фламеля на спине можно причислить к обычной одежде. - Знаешь, мне что-то стало противным общество этих придурков. А тебе?
    
    - Угу, есть немного, - кивнула она и её губы тронула улыбка. Я степенно поклонился и протянул ей руку.
    
    - Желает ли юная леди, чтобы джентльмен составил ей компанию для прогулки по городу? - спросил я её, переходя на высокий слог. Она обрадовалась и, вложив свою руку в мою ладонь, кивнула. - Правда джентльмен совсем не знает города, но разве это может нам помешать насладиться утренней прогулкой?
    
    Армони на это замечание весело рассмеялась, а затем вновь кивнула. Похоже, ей не нужно многого чтобы помахать плохому настроению ручкой. Оно и к лучшему. Что-то в этой девочке зацепило меня, и мне было неприятно видеть, как она плачет.
    Вот только в наши планы пришлось внести коррективы, так как не все были согласны с подобным раскладом. Не знаю, какие конкретно инструкции насчет Армони выдал её отец своим людям, а то, что таковые имеются, сомнений больше не было. Но, похоже, местные алхимики решили тщательнейшим образом проследить, чтобы 'гастролёр' вроде меня не нарушил этих самых инструкций. Вылилось это в то, что едва мы с Армони отправились с площади прочь, блондин с ирокезом тут же подал голос.
    
    - Эй, ты! Стоять! Мы ещё не закончили. И она никуда не пойдет с тобой, Мелочь! - блондин подскочил к нам и схватил Армони за руку. Схватил сильнее, чем следовало это делать. Настолько сильно, что девочка зашипела от боли, и ему пришлось отпустить её. Вот только отступать нам было уже некуда, так как нас окружили и взяли в кольцо алхимики Хизгарда.
    
    - Вот именно! - вторил ему лысый. И оглядел собравшуюся вокруг нас компанию алхимиков. Те в свою очередь злорадно засмеялись. Что-то похоже на смех издал и Блау, немой брат этих двоих. - Не можем же мы позволить какому-то незнакомцу увести дочь профессора неизвестно куда. Вдруг ты маньяк, какой? Ведь так, парни?
    
    Прищурившись, я посмотрел на лысого, а затем перевел взгляд на блондина. Похоже, драки не избежать.
    
    - Армони, хочешь посмотреть на мою алхимию в деле? - спросил я, повернувшись к девочке. Та была немного напугана сложившейся ситуацией, но, тем не менее, интерес у неё не иссяк и она согласно кивнула. Улыбнувшись ей ещё раз, я сложил руки вместе и присел на корточки. От окружающих не укрылось тот хрустальный звон, что обычно сопровождает мои алхимические преобразования, которые я совершаю без круга. - А теперь хватайся за меня и держись крепче!
    
    Она меня послушалась и, подойдя сзади ко мне, обхватила за шею. А уже в следующую секунду я приложил руки к земле. Получилось ровно то, что я и планировал. Земля под нами с Армони резко пошла вверх, поднимая нас как на скоростном лифте. Напоследок я успел отметить ошарашенные взгляды алхимиков собравшихся на площади. Такой прыткости они от меня явно не ожидали. Скорость была настолько большой, что девочка от неожиданности завизжала. Но очень быстро визг испуга перерос в визг удовольствия, так что я даже немного оглох.
    Однако стоит отдать должное местным алхимикам, наш полет они всё-таки попытались прервать, и им даже удалось разбить ту каменную колону, что я создал. Вот только было уже поздно. К этому моменту мы были уже на высоте сорока метров, и когда колона под нами стала рушиться, я успел вовремя подхватить девочку и вместе с ней ловко приземлился на крышу рядом стоящего здания.
    
    - Ещё! Я хочу ещё! - завизжала от удовольствия эта адреналиновая маньячка, попутно обхватив меня за руку. Я вздохнул. Мне достался сущий ребёнок. Затем покосился на площадь. На нас, застывших на крыше подростков, смотрели пять десятков далеко не радостных глаз. Вернее пятьдесят один.
    
    - Будет тебе ещё, - ответил ей я, с опаской изучая обстановку, а затем указал на площадь под нами. - Главное чтобы эти ребята меня не сцапали. Вон, видишь какие они добрые? Так и хотят бедного меня разобрать на сувениры.
    
    - Хи-хи, - было мне ответом. Ей всё весело, а мне выкручивайся.
    
    В подтверждение своей 'доброты', десяток алхимиков на площади запустили в нашу сторону огненные шары и ледяные стрелы. Пришлось вновь брать Армони в охапку и подобно заправскому злодею-похитителю скакать с ней по крышам, дабы выйти из-под обстрела. При этом девочка все мои действия сопровождала довольным визгом, как будто я ей ходячий парк аттракционов. Так как алхимики не могли забраться на крышу, они преследовали нас по улицам города. Одно только это давало мне неоспоримое преимущество.
    
    - Армони, может, хватит уже визжать? Я и так уже наполовину оглох от твоих воплей, - в сердцах произнёс я, когда мы смогли немного оторваться от преследователей и схорониться за трубой на одной из крыш. - Хочешь, чтобы я оглох окончательно? Как же я тогда буду тебя учить?
    
    - Простите, просто я давно так не веселилась, - произнесла она. И тут она переменилась в лице, как будто только что меня увидела. Интересно, с чего бы это? Она указала на меня пальцем. - А откуда вы знаете, как меня зовут?!
    
    - Во-первых, давай на 'ты'. Да я старше тебя не намного, мне всего пятнадцать! - предложил я, под конец, высказав возмущение. - Терпеть не могу, когда мой возраст завышают.
    
    - Ладно, будем на 'ты', - кивнула она. А затем состроила хитрую мордашку. - И всё-таки?
    
    - Пастор рассказал мне о тебе, когда я спросил его про маленькую девочку с красными волосами, что не боится бегать одна по горам в окружении большого количества химер, - вздохнув, честно признался я ей. Услышав моё пояснение, Армони с минуту хлопала своими красивыми глазками, осмысливая полученную информацию.
    
    - А откуда ты знаешь, что я была в горах? Следил за мной? - с подозрением спросила она меня. Как говориться, мыслительный процесс пошёл! А раз так, то она определённо что-нибудь да и сможет выучить по алхимии. Однако нужно дать ответ.
    
    - И ничего не следил! - по-мальчишески возмутился я. Моя реакция заставила её довольно улыбнуться. 'Успокоившись', я кивком головы указал на маленький букет, что она по-прежнему держала в руках. - Ну, во-первых, цветы, которые тебе так дороги. Они растут только в близлежащих горах.
    
    - Возможно, - задумалась она, но она, судя по всему, была девочкой умной и хотела выяснить всё до конца. - А что 'во-вторых'?
    
    - А во-вторых, я вчера видел тебя в ущелье Рименесс и даже немного спас, когда ты едва не свалилась мне на голову. Правда потом ты дала дёру, причём быстрее, чем я успел остановить тебя. И даже спасибо не сказала! Вот я и отправился в город выяснить, что же это за такая неблагодарная девочка. По пути я наткнулся на Пастора, а тот, добрейшей души человек и рассказал твою историю. Заодно он позволил мне остаться у него на ночлег. А потому как свои доспехи я оставил у него, ты меня и не узнала! - рассказал я ей свою короткую историю её поисков и путешествия в Хизгард. Армони внимательно меня слушала, видимо пытаясь припомнить, кто же её мог спасти днём ранее. Некоторое 'просветление' наступило только после того, как я поведал ей про свой доспех. Более того, услышав про него, её глаза округлились.
    
    - Так это ты был той страшной образиной?! - воскликнула она и обвинительно ткнула в меня пальцем. Опять меня оскорбляют. И как прикажите на это реагировать. Нет, я всё понимаю. Нужно отнестись с пониманием к девочке, ведь она так переволновалась. Но, тогда, я кто? Монстр что ли? - Да я там чуть со страху не окочурилась!
    
    Интересно, она тогда обратила внимание, что я не один? Или из-за того что отряд шёл на удалении, его обделили вниманием?
    
    - Хм, если бы не я, ты бы точно окочурилась! - неодобрительно и с некоторой 'обидой' в голосе покачал я головой на её заявление. На это она фыркнула и отвернулась. Я же подошел к ней ближе и, наклонив голову на бок, продолжил уже более доверительным тоном. - А что, действительно страшный доспех?
    
    - Ты ещё спрашиваешь! - воскликнула она. Ещё бы не спрашивал. Потому как сам видел как она дала дёру так, что только пятки сверкали. Однако, судя по её тону, градус напряжения уже спал и можно продолжать конструктивную беседу. - А почему ты не в нём сегодня?
    
    - Не хотел привлекать к себе внимания, потому и оставил его у Пастора, - пожал я плечами, отвернувшись. - Иначе мне бы тут проходу не дали и я так и не смог бы осмотреть местные достопримечательности. Твои вчерашние крики про монстра. Да и 'образина'... Кхм, меня ещё никогда так не называли! А это, между прочим, обидно!
    
    Я добавил в голос этой самой обиды и даже насупился, когда повернулся к ней.
    
    - Просто доспех у тебя страшный. Прости что назвала 'монстром', - буркнула Армони. Похоже, она уже успокоилась, раз просит прощения. Интересно, надолго ли? Тут Армони опять что-то вспомнила и вновь посмотрела на меня с недовольным выражением лица. - Кстати, ты ведь так и не представился!
    
    - Прости, где мои манеры, - повинился я и, сняв с себя воображаемую шляпу, изящно поклонился. - Позвольте себя отрекомендовать, Эдвард Элрик! Но можешь звать меня Эдом.
    
    На последнем предложении я ей весело подмигнул.
    
    - Ха-ха-ха, - прозвучал в ответ её смех, и она схватилась за живот. - Ты просто нечто, Эд!
    
    - Рад, что тебе понравилось, - заметил я, улыбнувшись.
    
    - А ты, правда, научишь меня алхимии? - вдруг спросила она меня. Вновь в её глазах появилась надежда.
    
    - Ну, раз я обещал, - пожал я плечами, а затем посмотрел с крыши вниз. Наших преследователей давно перестало быть видно и слышно. Должно быть, им просто надоело за нами гоняться. Мне хотелось расспросить Армони об её отце, но я здраво рассудил, что лучше пока не поднимать эту тему. Успеется ещё. - Кстати, я вот всё думаю, вроде в городе достаточно алхимиков. Неужели среди них не нашлось никого, кто согласился бы тебя обучать?
    
    Кажется, я затронул больную для девочки тему. Она опять погрустнела, хотя до слёз явно было далеко.
    
    - Кого я только не просила, но... Я не знаю, может я сама такая недалекая... - покачала она головой и вздохнула. Тяжёлый случай. Тут она посмотрела на меня. - Поэтому вся моя надежда только на тебя!
    
    - Хорошо, хорошо, - замахал я руками, чтобы успокоить её. - Можешь больше не уговаривать. Я обучу тебя. Вообще-то я в городе ненадолго, так как направляюсь в Централ, но немного времени выделить могу. Вот только... не подскажешь где тут у вас гостиница? Всё-таки если я задержусь в городе, то надо сначала ночлег найти.
    
    - Гостиница? Не думаю, что после сегодняшнего представления на площади тебя туда примут, - с усмешкой заметила она и рассмеялась. Я с непониманием посмотрел на Армони. Похоже моя новоприобретенная ученица язва ещё та. А я уж было надеялся.
    
    - И что мне делать? Не уверен, что Пастор примет меня второй раз. Вернее, принять то он меня примет, вот только просить его неудобно. Под лавочкой ночевать? - вопросил её я, добавив в голос жалости, а также постаравшись сделать как можно более потерянное лицо и опустить руки. Я даже шмыгнул носом для правдоподобности. На мою демонстрацию она отреагировала ещё более громким смехом. Но ненадолго. Слишком уж расстроенным я выглядел.
    
    - Ладно, есть у меня одна идея, - наконец отсмеявшись, сообщила мне она. Похоже, навык построения 'милого просящего личика' не исчез. - Как на счёт того чтобы остановиться у нас дома на пару дней? К тому же мой папа тоже алхимик! Да, думаю, будет просто чудесно. Папочка точно будет рад тебе!
    
    - Кхм, прозвучало это как-то... твой папочка что, так просто позволяет тебе водить парней к себе домой? - спросил я, с сомнением покрутив рукой в воздухе. Всё-таки её предложение было слишком двусмысленным. Армони посмотрела на меня и призадумалась.
    
    - Знаешь, это прозвучало как-то... Не думаю что папочка подумает что ты мой парень, - тут она остановилась и осмотрела меня с каким-то другим взглядом. - Хотя, если подумать, ты очень даже ничего.
    
    - Нет, не начинай, - 'испуганно' замотал я головой и даже сделал шаг назад. Вот только я 'не заметил', что черепица за мной немного съехала со своего места. В итоге нога у меня поехала, и я вместе с громкими матюгами загремел по крыше вниз с пятого этажа. Лишь чудо, ну и немного алхимия, уберегли меня от перелома шеи. Армони испуганно вскрикнула, а затем, увидев, что я упал вниз, стала шустро спускаться ко мне по пожарной лестнице.
    
    - Эд! - крикнула она, подбегая ко мне. - Эд, что с тобой? Ты не ранен?
    
    Интересно, она вообще знает физиологию человеческого организма? Свалиться с пятого этажа вниз головой и ничего себе не сломать - это несколько не нормально. Пьяным и ногами вниз - ещё куда ни шло. Но не в моём же случае?
    
    - Всё в порядке. Я цел, - ответил ей, поднимаясь и отряхиваясь. Девочка с облегчением вздохнула.
    
    - Ну и напугал же ты меня, дурак, - она чувствительно ударила меня своим кулачком. Но я не стал возражать. Она права, глупо получилось, так что пусть отведет душу, я терпеливый. Тут её лицо вновь переменилось, а в глазах загорелась хитринка. - А что ты так сильно испугался моего предложения?
    
    - Испугался? Хм, просто представил, что со мной сделает жена, если узнает, что я увиваюсь за кем-то моложе её, - честно признался я ей. Её ответная реакция была забавной. Армони непонимающе посмотрела на меня и вновь захлопала глазами. Пришлось в качестве доказательства своих слов продемонстрировать ей кольцо на пальце. А затем я целую минуту наблюдал за отвисшей челюстью девочки. После чего Армони весьма красноречиво выругалась. - Эх, вот же я дура. Но погоди, Эд, ты же сказал что тебе пятнадцать!
    
    - Ну да, - честность лучшая политика. Особенно когда доставляет столько положительных эмоций. Мне. - Уинри тоже пятнадцать.
    
    - Но... но как же так? Если тебе пятнадцать и ей пятнадцать... - похоже, она никак не могла сопоставить оба этих момента, и это хорошенько так сдвинуло её картину мира.
    
    - По законам Аместриса, минимальный возраст вступления в брак - четырнадцать лет, - пояснил я ей. У Армони глаза на лоб полезли от такой новости.
    
    А потом она задумалась. Хорошенько так задумалась. Интересно, я не слишком большую свинью подложил профессору? А то, учитывая характер его дочери, года через два он точно обзаведётся зятем. Если не раньше. От подобной мысли градус моего настроения достиг пика. У меня даже возникла идея форсировать 'процесс взросления' и сосватать её за другого моего ученика. Не думаю, что в Юсвеле у кого возникнут вопросы, если Кайл в столь раннем возрасте обзаведётся семьёй. Люди там простые и с пониманием, раз были готовы споить меня в десятилетнем возрасте. Только вот от профессора надо будет держаться подальше, если он узнает, что за этим стою я. Хе-хе! Тем временем, девочка, чей мозг был загружен чуть больше чем полностью излитой на неё информацией, даже не заметила того, что я вовсю веселюсь. Но надо как-то разгрузить мозги девочки. А то она действительно надумает много доброго.
    
    - Ладно, раз с этим вопрос решили, думаю, мы найдем с твоим отцом общий язык, - отвлёк я её от 'опасных' мыслей.
    
    - Ага, - как-то отстраненно кивнула она. Неужели по-прежнему обдумывает мои слова? Мысленно я потёр руки. Как говорится, сделал 'доброе' дело и на сердце радость.
    
    Однако долго это молчание продолжаться не могло, особенно учитывая возраст моей собеседницы. А потому уже через пять минут она бежала впереди меня, подгоняя за собой. Пришлось поспешить следом за этим комком энергии. На наше счастье по пути нам никто больше не попадался. Не хотелось сейчас вновь встревать в разборки с местными алхимиками или наёмниками.
    Дом профессора Эйзельштейна находилась в нескольких километрах к северо-востоку от площади, где я повстречал Армони. Хотя слово 'дом' - слишком скромное название для этого строения. 'Замок' или 'дворец' подошло бы для него больше. И во всём этом великолепии, по словам Армони, жило всего четыре человека. Она с отцом, да его двое помощников. Точнее помощниц - секретарь Марго и ассистент-алхимик Гретта.
    
    - Чувствуй себя как дома, - предложила она мне, когда мы вошли внутрь.
    
    - 'Дома'? - переспросил я, оглядывая 'скромную прихожую', которую на поверку оказалась больше моего дома в Ризенбурге. Вернее это даже не прихожая, а целый зал на два яруса! А я ещё Армстронгов считал любителями 'скромных' жилищ. Но теперь-то я уж точно знаю, кто заткнет их за пояс. Я ошарашено переводил взгляд из одного угла этого зала в другой. - Знаешь, это не дом... это... кхм, в таком 'домике' и бронетанковый батальон разместишь вместе с техникой, так ещё место останется! А если постараться, и полк влезет! Прямо замок какой-то.
    
    - Так многие говорят, - усмехнулась она. Похоже, ей понравилась моя реакция. - Вернее не совсем так, но про полк точно упоминали. А что такое бронебалковый бата... как ты там сказал?
    
    - Бронетанковый! Батальон! - более чётко произнёс я, да ещё и сделал возмущённое лицо, чтобы Армони прониклась моментом. Затем я начинаю пояснять ей очевидные для меня вещи. - Бронетанковый - это значит, что основным оружием батальона является танк! А батальон - это воинское подразделение! Три батальона, как правило, составляют полк!
    
    - А что такое танк? - спрашивает она. - Это ёмкость для воды?
    
    - Сама ты 'ёмкость для воды'! - я даже 'задохнулся' от праведного гнева. - Неужели ты газет не читаешь? Или научных журналов про технику? Танк - это боевая бронированная машина! Мощный двигатель, толстая броня и семидесяти миллиметровая пушка! Как такое можно не знать?
    
    - Мальчишки. Всё бы вам про пушки, да про оружие, - покачала она головой и захихикала. Мне же осталось только поникнуть. Она вновь рассмеялась. Затем обвела рукой помещение. - В общем, у нас много комнат, так что выбирай любую, какая нравиться. Тут ты точно никого не стеснишь.
    
    - Хм, так кто ты говоришь твой отец? - переспросил я её как бы между прочим. - Наверно он богат. Герцог какой-нибудь или ещё кто?
    
    - Как я уже тебе говорила, он алхимик, Эд. Он купил этот старый замок, когда он был ещё заброшен, а затем сам отремонтировал его и привел в порядок, - для наглядности она вновь обвела руками вокруг, как бы показывая весь фронт работ. Впрочем, я не сомневался, что поднапрячься, даже при помощи алхимии, тут пришлось немало. - Он очень знаменитый алхимик. Ты когда-нибудь слышал о Вильгельме Эйзельштейне?
    
    - Вильгельм Эйзельштейн? - я 'удивленно' вскинул брови, 'узнав' это имя.
    
    - Ну вот, видишь? Разумеется, раз ты алхимик, то точно слышал о нём, - она была довольна. Кстати, примечательный момент. Как я успел заметить, когда она довольна, она заводит руки за спину и начинает крутиться из стороны в сторону, что делает её ещё более милой девочкой. Эх, если бы она ещё не была такой язвой. Интересно, а мои дочери тоже такими будут? Если да, то я заранее себе сочувствую. - Ой, подожди здесь. Я сейчас сбегаю за папой, и вы, наконец, познакомитесь!
    
    И прежде чем я успел ответить, она убежала. Я вздохнул. Откуда у неё столько энергии? Или это все дети такие? Я уже и не помню, когда вот так вот запросто передвигался бегом как она сейчас. Всё-таки, со времен Ишвара я больше думаю не о том, как 'побегать', а о том, как выкроить минутку, чтобы выспаться. Да и где вы видели 'бегающих' в мирное время генералов, кроме как на тренировке? Ага, представьте себе такую картину, несущийся во весь опор по коридорам Центрального Штаба генерал Клемин. Да одна только эта картина поднимет на уши всю Центральную зону. Вот и я старался передвигаться, не выдавая спешки, даже когда очень этого хотелось. Поверьте, нервы подчинённых того стоят. Но, да ладно, это всё от излишней задумчивости. Жизнь надо воспринимать проще и радоваться, что у кого-то есть такая возможность 'побегать'.
    Впрочем, в её 'активной жизненной позиции' может оказаться замешанным ещё 'кое-что'. Дело в том, что я неспроста провёл с Армони несколько часов. Пока мы весело общались и гуляли по городу, мне представилась отличная возможность изучить то странное ощущения, что возникало у меня, когда я притрагивался к девочке. И мои первичные подозрения подтвердились. Она действительно чем-то была похожа на философский камень. Впрочем, эта похожесть была сродни тому, как похож человек на животное. Мы живые, у нас есть кровь. И, тем не менее, различия не менее существенны, пускай и лежат в иной плоскости.
    В случае с Армони... Пожалуй, было кое-что знакомое в этом ощущении. Слабое, но от того и не менее бросающееся в глаза за неимением альтернатив. То перо, что осталось в церкви после визита Камилы. Тогда я определил, что возникшие у меня ощущения связаны с чистой жизненной силой, без какой-либо привязки к человеческим душам. И то же самое ощущение возникало при нахождении рядом с Армони, теперь я понимал это более отчётливо.
    Что мне это давало? Вкупе с той информацией, что я получил из дневника профессора - многое.
    Хотя я и назвал схожими энергию философского камня и алхимического катализатора, коим по моим наблюдениям либо скрыт внутри Армони, либо она им и является, между ними есть и коренные различия. Как я уже упоминал, энергия, скрытая в Армони, чиста и не имеет эмоциональной окраски. А вот философский камень, ясное дело, эту самую окраску имеет. И различия между ними просто колоссальны. Это всё равно, что сравнивать костёр и звезду.
    Как я подозреваю, той энергией очень просто управлять. Она с лёгкостью будет поддаваться влиянию алхимика использующего её. Её несложно заставить резонировать, потому алхимический катализатор и является катализатором, способным многократно усилить алхимическую реакцию.
    А вот философский камень в этом плане действительно можно сравнить с первозданной необузданной стихией. Попытки усмирить, обуздать такую стихию обычного человека, будут сравнимы разве что с попытками... плевками затушить вулкан? Ну, что-то вроде того. То есть, в обычных условиях - практически без шансов. Если ты, обладая могучей волей, способен, не моргнув и глазом, себе под ногти загонять утюги, да ещё и спать с включенным паяльником, вставленном в задницу, твои шансы всё равно не велики.
    Чем отличаемся мы трое? Всё просто, кровавая печать, которую мы использовали для создания философского камня. Именно она является инструментом контроля над сотнями тысяч душ. И именно она позволяет нам не сойти с ума в этой какофонии эмоций и чувств.
    Так что же лучше, алхимический катализатор или философский камень? Для создания алхимического катализатора профессор использовал жизненную энергию цветов. Тех самых, что собирала в горах Армони. Почему именно эти цветы? Потому что, прорастая из поколения в поколения в труднодоступных районах, они вырабатывали невиданную стойкость, и в них накапливалась значительное количество жизненной энергии. К такому выводу пришёл профессор, когда исследовал окружающий растительный мир. Использовать энергию цветов... это куда благороднее того метода, каким воспользовался я.
    Однако у метода профессора Эйзельштейна есть один недостаток, который в кратчайшей перспективе перечёркивает все его достоинства. Как я уже говорил, силы алхимического катализатора и философского камня несравнимы. Из записей профессора следовало, что десятка цветов хватало на два-три десятка небольших алхимических реакций по изменению материи, которые, к примеру, я могу выполнить и без его помощи. Могущество же философского камня, не идёт с ним ни в какое сравнение. К примеру, сейчас я точно знаю, что, пожелай я и вся Восточная и Центральная зоны будут сметены в пыль. А если предварительно я запущу цепную реакцию по созданию философских камней, я смогу уничтожить всё человечество.
    Такое могущество в собственных руках заставляет быть осторожным. Как говорил герой одного комикса: 'Я живу в хрустальном мире. Мне всё время приходиться проявлять осторожность, дабы не повредить что-либо или навредить кому-либо. Я никогда не позволяю себе терять над собой контроль, ни на секунду, иначе это может привести к чьей-либо смерти!'
    Может быть, я не настолько силён физически, как тот криптонец, хотя чисто теоретически я и мог бы развить в себе такую способность, воспользовавшись своим философским камнем без остатка. Однако осознание своих способностей, ставит меня в один ряд с ним.
    И всё же, подобная сокрушительная мощь не означает, что я отброшу за ненадобностью то, что узнал. Алхимический катализатор не теряет своей актуальности, хотя он и уступает в силе философскому камню. Сам принцип его действия делает его самым эффективным алхимическим средством. Идеальная алхимия, мастерство против грубой силы. Возможно однажды, мне удастся преобразовать по его подобию свой философский камень. Хотя я и слабо представляю, что для этого нужно сделать.
    Пока я предавался этим размышлениям, мимолётно рассматривая гобелены на стенах, Армони успела сходить за своим отцом и вернуться. Оторвавшись от своих без сомнения важных размышлений и подняв голову, я увидел, как девочка вприпрыжку спускается по лестнице, а следом за ней степенно, как и подобает знаменитому Алхимику, следовал её отец.
    Вильгельм Эйзельштейн. Это был высокий, выше меня, человек, с аристократическими чертами лица. Длинные седые волосы достигали лопаток. Его зеленые глаза смотрели прямо, а орлиный нос придавал ему хищный вид. И, несмотря на мирное выражение лица этого человека, во время нашей первой встречи моё сердце невольно замирало в почтительности к нему. Теперь же внутри меня был лишь лёгкий интерес не более, хотя внешне я старательно копировал именно мои самые первые эмоции - восхищение, трепет, пусть и не в такой степени.
    Одет профессор был в зеленый костюм и красную мантию поверх него. Даже отсюда было видно, что ткани, из которых были изготовлены его одеяния не из дешёвых и очень качественные. А покрой говорил о мастерстве портного, изготовившего это платье, что также повышало её стоимость и выдавало в профессоре весьма состоятельного человека, в чём, впрочем, я тоже никогда не сомневался. Его шею украшал белый платок скрепленный булавкой с сапфиром. Прочих украшений практически не было, если не считать кольца на безымянном пальце, немом свидетельстве его любви к уже давно почившей супруге. Всё это говорило о чувстве стиля этого человека, что выгодно отличало его от современных богачей, стремящихся за вычурной роскошью скрыть свою необразованность и пустоту.
    Но больше всего моё внимание привлекли его руки, которые были сцеплены в замок перед собой, будто он испытывает какое-то эмоциональное напряжение. Было довольно сложно определить, являются ли выказываемые им эмоции притворством, подобному моему собственному, или это истинное состояние его сердца, свидетельства искренности его чувств. Неужели мой визит произошёл не вовремя? Или ему просто некомфортно? Очень интересно.
    Профессор и Армони наконец спустились ко мне и подошли ближе. Похоже, Вильгельм ещё не узнал меня, либо Армони не сообщила ему моё имя. Может быть, мне стоило одеться несколько проще? Как мне кажется, профессор
    
    - Вот папочка! Это тот самый талантливый алхимик, о котором я тебе говорила. Правда здорово, что он у нас в гостях? - первой заговорила девочка, попутно указав на меня пальцем. Впрочем, я не видел причин злиться на неё, да и не хотелось мне портить её хорошее настроение.
    
    - Вот как? Армони рассказала мне о том, что произошло. Позвольте мне поблагодарить вас, что вы... - тут он замолк и его выражение лица переменилось. Похоже, он, наконец, вспомнил меня. Я хмыкнул на его реакцию, так как посчитал её довольно забавной.
    
    - Кстати, папочка, я решила поучиться у него алхимии, и он согласился! - поведала она ему, сдав меня с потрохами. Я, конечно, не против этого. Отец как минимум имеет право знать, чем собирается заниматься его дочь. Вот только если учесть тот факт, что профессор запретил её учить алхимии, косвенно это подтвердили те алхимики в городе, то зря Армони упомянула об этом.
    
    - Алхимии? Что за вздор! - повысил голос Эйзельштейн, и опустил руки вместе со сжатыми кулаками вдоль тела. На его лице промелькнуло раздражение, что несколько удивило меня. Я серьёзнее задался вопросом, с чего ему так реагировать на обучение своей дочери алхимии? Я что-то не припомню за ним такого собственничества, когда в прошлом Изуми Кёртис немного обучала Селену. Тут же присутствует совершенно противоположная реакция. Может ли этот запрет на обучение быть каким-то образом иметь отношение к алхимическому катализатору? Пока я размышлял об этом, профессор Эйзельштейн распалялся всё больше и больше. - Сколько раз мне напоминать тебе? Ты не будешь учиться алхимии! Не будешь!
    
    - Я не прошу, чтобы ТЫ учил меня алхимии. Я не буду мешать тебе, обещаю! Просто согласись, пожалуйста! - начала она упрашивать его, прижав руки к груди. В этот момент она выглядела очень мило и если бы это была моя дочь, я бы точно не смог ей отказать. Однако профессор был непреклонен.
    
    - Нет! Ни в коем случае! Никакой алхимии! - сказал, как отрезал.
    
    А у меня всё больше нарастало беспокойство, что тут что-то не так. С чего ему быть настолько категоричным? Что такого в алхимии, что её якобы 'нельзя' учить Армони? 'Жаль, что она никогда не сможет стать алхимиком. Из-за того что я применил Алхимический Катализатор, это может привести к её смерти'. Так он писал в своём письме. Вот только эти слова ничего не объясняли.
    Изначально я думал, что профессор просто боится за Армони. Боится, что однажды она, как и Селена пострадает в результате неудачного алхимического эксперимента. Я списал его слова на эмоциональную подавленность и горечь утраты. Подумал, что он перестал думать взвешенно и объективно под давлением отцовских чувств. Однако теперь эти выводы не казались мне столь же верными, что и раньше.
    'Из-за того что я применил Алхимический Катализатор, это может привести к её смерти'. Алхимический катализатор. Если профессор не преувеличивает опасность, то видимо что-то в формуле, которую он применил, не совместимо с алхимической трансмутацией. Вот только что? Я мысленно прошёлся по той формуле, что вычитал в лабораторном журнале, однако так навскидку не смог определить слабых мест в ней. Для этого нужны исследования и консультации.
    Была у меня конечно одна идея. Как я подозреваю, смерть Армони вполне возможна, если у неё закончиться жизненная энергия. Профессор в письме упомянул, что он использовал алхимический катализатор, чтобы сохранить жизнь в её теле. Мог ли он полностью заменить собственную жизненную энергию тела, либо слиться с ней? В принципе, единственным препятствием для этого будет печать преобразования. И то только в том случае если это прописано в её функциях. А если нет?
    А если нет, тогда девочке действительно лучше не использовать алхимию. Во всяком случае, без тщательного контроля со стороны. Так как у неё нет опыта, то подсознательно она буде стараться пойти по самому лёгкому пути. То есть использовать костыль - алхимический катализатор. То есть, вместо того чтобы использовать обычные для алхимиков источники энергии, на совершение реакции она будет тратить собственную жизненную энергию. Не стоит и сомневаться, что с таким подходом е не хватит надолго. Она просто растратит себя на повседневную алхимию. Вполне вероятно, что само её тело не способно самостоятельно поддерживать свои функции и держится за счёт алхимического катализатора. То есть она может быть не производителем жизненной энергии, как все живые существа, а исключительно потребителем. И как только жизненная энергия иссякнет, её тело перестанет функционировать и она умрёт.
    
    - Почему? Ну почему ты всегда говоришь мне 'нет'?! Почему ты не даешь мне учиться алхимии?! - едва не плача стала спрашивать девочка.
    
    - Потому что я так сказал, вот почему! Ты даже не сможешь ею толком воспользоваться, так что твоё обучение будет лишь бесполезной тратой времени! - заявил он, дополнив свои слова резким взмахом руки.
    
    Я же в этот момент тихо поражался его жестокости. Так прямо заявлять своей дочери, что она ничему не может научиться? И дело даже не в том что, по его мнению, она физически не может обучиться. Дело в другом - подобными словами он ставит под сомнение способность Армонии научиться чему-либо вообще. А это очень серьёзная ошибка для него, как для отца. И это - мягко выражаясь! Как бы он не потерял окончательно доверие дочери из-за таких слов. Во всяком случае, мне слушать подобные инсинуации было бы точно неприятно.
    Профессору следовало бы детально объяснить Армони особенность её происхождения и причину, почему она не может изучать алхимию. Однако вместо этого, он, проявляя мнимую заботу о дочери, всячески способствует тому, чтобы их отношения окончательно разрушились. Слепая любовь хуже ненависти. А ведь честность помогла бы ему избежать множества проблем.
    
    - Но как я узнаю это, если не попытаюсь? - попыталась она воззвать к его разуму. Вполне логично, между прочим. Мысленно я уже занял сторону девочки, однако не спешил что-либо говорить вслух. Всё-таки не стоит делать поспешных выводов, не разобравшись досконально в ситуации. Пусть профессор попытается достучаться до её разума, хотя ему бы не помешало иногда задействовать и свой по назначению.
    
    - Я сказал 'нет' и давай уже закроем эту тему! - принял он окончательное решение, а затем повернулся ко мне, простоявшему весь разговор как статист. - Ты не будешь учить её алхимии! Это ясно?!
    
    Вот такие вот пироги. Даже Фюрер не приказывал мне в таком тоне. Да что Фюрер... Генерал Фесслер и прочие относились ко мне с гораздо большим уважением, чем сейчас Эйзельштейн к своей дочери. А ведь тот же Фесслер изначально был против моего повышения.
    Я же окончательно для себя решил, что всё-таки буду учить Армони алхимии. Запретительный подход профессора Эйзельштейна заранее обречён на поражение. Почему? Потому что его дочь слишком упёрта. Однажды она найдёт себе учителя, и тот день станет последним днём в её жизни. Это произойдёт, рано или поздно. А мне бы не хотелось, чтобы она умерла. Слишком мне понравилась эта девочка. Никакой романтике, всё-таки она ребёнок. Потому моё отношение к ней скорее как к дочери.
    Тем временем сама Армони вполне закономерно всё-таки вышла из себя.
    
    - Так вот значит как? Я всегда знала, что ты вредина! Это ведь ты надоумил всех в городе подобному, не так ли?! - Она обвинительно тыкнула в отца пальцем.
    
    - Армони... - повысил он голос, но тут же осёкся. А затем, посмотрев на меня, ещё больше нахмурился. - Армони, мне нужно сначала кое-что обсудить с этим молодым человеком. Я хочу, чтобы ты поднялась, в свою комнату.
    
    - Постой, я ещё не закончила! - Армони сложила руки на груди.
    
    - Иди в свою комнату, Армони! - ещё больше повысил свой голос профессор. Чего не люблю, так семейных скандалов. А ещё больше я не люблю когда главы семейств выставляют себя идиотами, вроде того как сейчас это сделал Эйзельштейн. Особенно перед гостями. Я нахмурился и отвернулся, не желая больше наблюдать этот идиотизм.
    
    - Папочка?! - долго противостоять своему отцу Армони всё-таки не могла, не тот характер. А потому в её голосе и промелькнули вновь эти просящие нотки.
    
    - Не заставляй меня повторять трижды! - закончил профессор. После чего наступило молчание.
    
    - Хорошо... Дайте мне знать когда вы двое закончите, - произнесла она спустя полминуты. Я повернулся и увидел что у Армони глаза на мокром месте, хотя она и старалась не подавать виду.
    
    - Конечно, - кивнул профессор. Теперь, когда он взял верх в этом 'маленьком семейном споре', он оказался более благодушен. Мда, герой... Победил ребёнка.
    
    - Надеюсь, мы ещё увидимся, Эд! - произнесла Армони, повернувшись ко мне. Затем девочка развернулась и медленно побрела в сторону лестницы, опустив голову. Мне было её откровенно жаль. Но, боюсь, я мало что могу сделать, чтобы пробить чёрствость её отца.
    
    Когда Армони скрылась на втором этаже, я, наконец, обратил свое внимание на хозяина замка. Сам же профессор Эйзельштейн всё это время внимательно меня рассматривал. И я даже не могу предположить к каким выводам он пришел. Ладно, узнаем по ходу разговора.
    
    - Да, я немного удивлен, встретить тебя здесь, - произнес профессор и обвел рукой зал. Затем покосился на меня. - Кто бы мог подумать что меня почтит визитом бывший ученик Изуми Кёртис, Эдвард Элрик. Это ведь ты?
    
    - Приятно, что вы до сих пор помните меня, профессор, - ответил ему я и улыбнулся, чтобы немного разрядить обстановку. А затем указал в сторону лестницы на второй этаж. - Не слишком ли вы жестоко со своей дочерью? Всё-таки такой энтузиазм в желании изучать алхимию встретишь не часто. Все так и норовят поскорее проскочить этап обучения чтобы 'начать творить'. А когда натыкаются на суровые трудовые будни, их энтузиазм пропадает.
    
    - Хм, ты едва ли не единственный кому не нужны родительские советы, Эдвард. Всегда мудрее и старше своих лет, - покачал головой Эйзельштейн и улыбнулся. В его голосе звучала ностальгия. - Я должен тебя поблагодарить Эдвард, что ты, дважды за эти два дня спас мою дочь. И, кажется, ты понравился Армони. Но...
    
    Тут улыбка сошла с лица Эйзельштейна и он вновь стал серьёзен, как при разговоре с Армони.
    
    - Эдвард, дружба это конечно хорошо, но на этом всё должно остановиться. Ты не будешь учить Армони алхимии. Ты меня понял? - вновь, как маленькому ребенку, повторил он эти слова. Да ещё и давить авторитетом пытается. Внезапно во мне проснулась затаенная злость, но уже наученный горьким опытом, я тут же задавил её. Пока не время прибегать к одному из своих козырей.
    
    - Знаете, профессор, больше всего я не люблю, когда со мной разговаривают подобным тоном, - без эмоций проговорил я и сделал описательный жест рукой. А затем посмотрел на него. Посмотрел жёстко, как привык смотреть на войне. Не знаю, что в моём взгляде увидел Эйзельштейн, но это заставило его нахмуриться. Тогда я сразу же поспешил смягчить разговор. - Впрочем, в знак старой дружбы, профессор, я, так и быть, забуду про этот инцидент. Однако прежде чем я отвечу вам согласием, поведайте мне, почему я должен отказаться от своего обещания данного вашей дочери и не обучать её алхимии? Вы ведь знаете, что алхимики - люди слова. А я уже дал Армони обещание обучить её.
    
    - Она... Просто у неё нет таланта, - ответил мне Эйзельштейн, и 'по-честному' посмотрел мне в глаза. Однако я понял, что он врёт. Слишком очевидно. Слишком долго он думал над ответом. К тому же его руки... Он опять схватился за запястье, как будто ему некомфортно. Да и вообще, это не причина. Отсутствие таланта... Больше похоже на отговорку.
    
    Я отвернулся от профессора и прошёлся по залу, вновь оглядывая порядком поднадоевшие мне гобелены. Мне нужно было обдумать его слова. А думать тут было над чем. Во-первых, сам профессор. Я до сих пор не знал точно, каков характер связи между ним и бригадным генералом Немдой, вместе с Восточным революционным фронтом. В том, что эта связь есть, сомнений не осталось. Но что это за договор? Зачем Немде нужны химеры? Вот что меня интересует. Нет, у меня, конечно, есть некоторые предположения, но их к делу не подошьёшь. Таких предположений и в штабе могут настроить немало. Нужны факты и доказательства.
    Во-вторых, наличие в окрестностях Хизгарда просто баснословного количества химер. К гадалке ходить не нужно, чтобы догадаться, что к ним местные алхимики имеют самое прямое отношение. Сомнения возникают лишь в причастности самого Эйзельштейна к ним. Есть, конечно, упоминанием об этом в письме. Но этого мало, да и не хочу я использовать его в качестве улики. Вреда от этого будет куда больше. Уж очень неоднозначная информация там содержится. Так что в этом направлении пока слишком маленькая доказательная база.
    В-третьих - Армони, 'дочь' профессора. И Алхимический Катализатор. Мне нужно было конкретно выяснить, для чего Вильгельм создал её, и какие у него на неё планы. Что-то в последнее время паранойя так и цветёт, не давая мне верить профессору на слово.
    
    - Эдвард? - окликнул меня профессор. Я остановился и повернулся к нему. Похоже, пришла пора дать ответ.
    
    - Знаете, профессор, встретив Армони, я оказался несколько озадачен, - решил я начать издалека, и подарил Эйзельштейну одну из своих улыбок. Обычно такие улыбки не сулили никому ничего хорошего, но профессор плохо знал меня, а потому не обратил на неё внимания. - Я даже не знал, что у вас есть ещё одна дочь, кроме Селены. Вы удочерили Армони?
    
    - Нет. Армони... она моя родная дочь, - ответил Эйзельштейн. Я показал, что удивлен, хотя на самом деле предполагал подобное. Более того, Эйзельштейн лишь подтвердил мои подозрения.
    
    - Получается, она младшая сестра Селены? Если честно, у меня была подобная мысль, так как они всё же похожи, - произнёс я, всем видом показывая, что озадачен. Затем посмотрел на профессора. Тот чего-то ожидал. - Хмм, если уж говорить о Селене... Я был на кладбище и видел её могилу...
    
    Едва я это произнёс, как профессор напрягся, а его руки непроизвольно сжались в кулаки.
    
    - Я предпочитаю не затрагивать эту тему, чтобы не ворошить былые раны, - произнёс он, хмуро глядя на меня.
    
    - Мда, Пастор поделился со мной тем, что знал, - ответил ему я, сложив руки на груди, с укором глядя на него. - Однако, если честно, я ожидал услышать немного больше, придя в этот дом. Всё-таки мы с Селеной и с вами были не чужими людьми, пусть и общались недолго.
    
    - Тебе ли не знать, что бывают вещи, о которых лучше не вспоминать? - спросил он меня. Затем его взгляд остановился на моей правой руке, и он указал на неё. - Эдвард, твоя правая рука и левая нога... Это ведь автоброня?
    
    - Хмм, и что из этого следует? - предложил я ему развить мысль дальше. Он довольно быстро 'раскусил' меня, что лишь подогрело мой интерес. Как он попытается использовать эти знания?
    
    - Я рискну предположить, что это не случайно, - продолжил Эйзельштейн и посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, при этом прищурив глаза. Хочет напугать? Смешно. В эту игру можно играть вдвоём. - Ты ведь совершил преобразование человека, не так ли?
    
    - Смотрю, вы хорошо подкованы в этом вопросе, профессор, - усмехнулся я, отчего Эйзельштейн немного сбавил 'напор'. После я вновь стал серьёзен, одновременно с этим иронично вздёрнув бровь. - Вот только с чего вы решили, что эти воспоминания мне неприятны, профессор?
    
    Ответом мне было молчание. Плохо он меня знает, раз решил, что на меня можно надавить подобным образом. Впрочем, у меня пока нет желания нагнетать обстановку. Я терпеливый и осторожный.
    
    - Профессор, если у вас нет желания говорить о прошлом, я давить не буду. Это ваше право. Давайте лучше вернемся к настоящему, - дипломатично предложил я и даже мысленно зааплодировал себе, так как в ответ на мои слова я заметил, как на лице Эйзельштейна отразилось облегчение. Что ж, посмотрим, насколько он теперь расположен к доверительному разговору. Хотя профессор и опытный человек, но, похоже, он сам не подозревает, сколько всего интересного можно вытянуть из человека простым разговором. Особенно когда он не знает истинной сути собеседника и его целей. Благодаря найденным документам я и так имею перед глазами практически полную картину.- Вижу, что дела в Нью-Хизгарде процветают. До меня даже дошли слухи, что именно вы отстроили этот город.
    
    Хотите успокоить человека и заручиться его доверием? Говорите о том, что ему интересно и что ему дорого больше всего. И не скупитесь на заслуженную похвалу. Такой подход позволяет найти 'ключик' и 'отворить' многие двери.
    
    - Это именно что слухи, Эдвард, - усмехнулся он и развёл руками. Уже клюнул? Я разочарован. - Я был всего лишь инициатором. Но без помощи остальных беженцев Хизгарда мне бы ничего не удалось сделать. Так что строили мы все вместе.
    
    - Но ведь именно вы бросили клич для всех алхимиков, чтобы собрать их здесь, верно? - невинно спросил я, пробуя почву под ногами. Посмотрим, что он ответит.
    
    - Это не совсем так. Те дезертиры пришли сюда по собственному желанию и осели тут, так как им некуда больше идти, - 'честно' ответил он. К его словам нельзя было придраться. Но я знал факты. - Кто-то из них - преступники в бегах. Другие - бывшие военные и государственные алхимики... Из-за этого на улицах города становиться небезопасно.
    
    Говорил он это с такой уверенностью, что ему можно было бы поверить. Если бы не тот факт, что, во-первых, алхимики в городе отзывались о нём исключительно положительно, чего не стали бы делать случайные гастролёры. А во-вторых, показания майора военной полиции, что я допросил в поезде, это подтверждали. Но не будем спешить.
    
    - Однако по сравнению с тем, что твориться в старом Хизгарде, ситуацию в городе я бы назвал 'образцовой', - заметил я как бы невзначай. - Мне довелось посетить вчера тот город и скажу прямо, там царит настоящий бардак. Разруха, пепелища, куча химер, весьма агрессивных к слову... И кому только понадобилось делать столько этих ужасных созданий? Да и зачем?
    
    Вопрос был невинным, но Эйзельштейн вновь напрягся. Незаметно, как он думал, для меня. Но моего боевого опыта вполне достаточно, чтобы засечь это. Возникает вопрос, с чего он так остро реагирует? Я что, провожу расследование? Так, просто зашел в гости к старому знакомому, только и всего. Хе-хе. Моё настроение вновь поползло вверх как у борзой, которая вот-вот выйдет на след дичи. Но виду я не показал.
    
    - Я не знаю... Они просто появились непонятно откуда... Я не вникал в это... - ответил он довольно напряжённо. А я вновь почувствовал, что мне бессовестно врут. Эйзельштейн явно в курсе того, что происходит и как минимум имеет к этому отношение. Если даже не является инициатором. Тут профессор поспешил переменить тему, явно сочтя дальнейшее обсуждение опасным для себя. - Кстати, Армони сказала, что тебе негде заночевать? Я не буду против, если ты погостишь у нас несколько дней.
    
    - О, это было бы чудесно. Так давно мечтал отдохнуть в спокойной обстановке! - улыбнулся я. Мой лицо прямо-таки выражало полное доверие и безмятежность. - Я так тронут, профессор. Я столь внезапно свалился вам на голову, а вы сразу готовы принять меня.
    
    Профессор благодушно закивал, а тем временем решил закрепить результат, немного 'поплакавшись в жилетку'.
    
    - Знаете, с тех пор как я поступил на государственную службу... Всюду эти презрительные взгляды. Ненависть, опаска. Я так устал от этого, - я вздохнул и покачал головой. Профессор с пониманием покивал мне. - Газеты же изобразили Государственных алхимиков прямо какими-то чудовищами. И никто... Представляете? Никто даже не подумал, скольким солдатам была сохранена жизнь, благодаря нашей алхимии! А сколько бы погибло невинных, если бы мы не вмешались? А как результат...
    
    - Вижу, ты очень сильно переживаешь из-за этого, Эдвард? - с доверием спросил профессор.
    
    - Знаете, сколько раз меня в газетах называли монстром? А ведь некоторые матери Аместриса пугают моим именем своих непослушных детей! - поведал я старую, пущенную мной самим, байку. - А ведь алхимики тоже люди. Сколько моих 'коллег по цеху' спилось после войны. Кто-то даже пытался наложить на себя руки. И никакой благодарности.
    
    - Как ты уже сказал, газеты постарались на славу, - поддержал он разговор. Я кивнул.
    
    - Да, особенно в отношении меня. Даже откопали ту историю в Ризенбурге, о нападении Ишваритов, из-за которого я, собственно говоря, и стал Государственным Алхимиком, - я замолчал, а профессор взглядом подтвердил, что читал её. - Никто из них не написал, что погибли почти все солдаты и полицейские города. А сколько минных жителей тогда было ранено? Они не написали даже о том, что маленький мальчик едва не обделался от страха в тот день. Однако все поспешили изобразить меня чудовищем, таковым и рожденным.
    
    Я замолчал, профессор же не спешил нарушать тишину. Наконец, я, вздохнув напоследок, для 'закрепления материала', улыбнулся.
    
    - Поэтому я и сказал, что тронут, - я развёл руками, показывая свою открытость. Естественно, что профессор был настроен ко мне благодушно. - Вы один из немногих, кто понимает меня и знает меня настоящего. Так что я ещё раз благодарю вас за гостеприимство.
    
    - Это меньшее что я могу сделать для тебя, Эдвард, - вернул он мне улыбку. Более того, он подошел ко мне и ободрительно положил мне руку на плечо. - Ты вырос хорошим человеком, несмотря на всё то, что пишут о тебе в газетах. Пусть у государственных Алхимиков и не очень хорошая репутация, но я хорошо разбираюсь в людях. И, ты прав, я хорошо знаю тебя. Поэтому, чувствуй себя как дома.
    
    - Спасибо, - ответил я. Тут профессор повернулся в сторону лестницы, высматривая кого-то.
    
    - Гретта! Марго! Вы наверху? - крикнул он. По словам Армони, так звали его секретаря и ассистента. - Вы можете спуститься вниз?
    
    По лестнице к нам спустились две женщины. Одна из них - брюнетка с длинными волосами. Одета она была в строгий деловой дамский костюм - светло зеленый пиджак и юбка, а также белая блузка. Поверх костюма на ней был одет белый лабораторный халат, а на глазах были очки. Взгляд её был уверенным, осанка прямой. Очевидно, что она непростая женщина. Ах да, и ещё одна маленькая такая деталь. Я не чувствовал перед собой человека. Ощущения больше походили на философский камень. Причём гораздо больше, чем в случае с Армони. Там было лишь отдалённое сходство, а тут, пусть и гораздо более слабая версия, но, тем не менее, чувствовался самый настоящий философский камень. Был ещё один занимательный момент с этой Греттой. Черты её лица, цвет волос и глаз, пусть и скрытых за очками, и прочие мелочи отчетливо говорили мне, что передо мной просто переодетая Камила. Впрочем, даже это не было для меня ничем неожиданным. Более того, я подспудно ожидал чего-то такого. Мне хватило немногого, чтобы я успел изучить характер этой дамочки. Того боя для этого было более чем достаточно, чтобы понять простую истину - она не упустит возможности получить выгоду. А профессор Эйзельштейн в близлежащей округе - самый лучший 'объект инвестиций'.
    Второй женщина, спустившаяся к нам, была моложе. Моему взгляду предстала блондинка с длинными распущенными волосами. Чем-то её прическа походила на таковую у моей дорогой супруги. Одета она была в серый костюм, включавший юбку и пиджак, и в синюю блузку. Образ 'прилежной девочки' дополняли очки в тонкой черной оправе. Однако, как и в случае с Камилой, мне было сложно не узнать переодетую Хоукай.
    Впрочем, и в первом и во втором случаях я, разумеется, не стал показывать, что узнал этих дам. Пусть ведут свою игру. Я не буду мешать им. Во-первых, я - джентльмен. А во-вторых, у меня совершенно иные масштабы. Вот только пусть потом не жалуются, если случайно попадут под раздачу. Ни Хоукай, ни тем более Гретту я не собирался 'жалеть'.
    Когда они спустились, я постарался сделать максимально приветливое, а заодно и наивное лицо. Пусть видят, какой я милый, добрый, наивный мальчик. Нет, совсем уж младенца изображать я не буду, как порой любил ещё года два-три назад. Главное в меру. И, как мне кажется, мне это удалось. Во всяком случае, внешне они не проявили беспокойства.
    
    - Вы звали, профессор? - спросила 'Марго'.
    
    - Да, хотел вам кое-кого представить, - сказал он, а затем, повернувшись ко мне, поочерёдно указал на них обеих рукой. - Это мой ассистент и главный помощник в моих исследования, Гретта. А это мой секретарь, Марго. Она очень помогла мне с оформлением немалого числа документов. Таких секретарей только поискать.
    
    Женщины кивнули, когда их представляли. И я не сомневался в верности его характеристик. Во всяком случае, относительно 'Марго'. Но и 'Гретту' я ни в коем случае не списывал со счетов. Уверен, она не так проста, как может показаться и моя первая встреча с ней, мягко говоря, на это намекала. Тем временем профессор указал на меня.
    
    - А это - Эдвард Элрик, очень талантливый алхимик. И, несмотря на свой ещё юный возраст, по праву считается одним из лучших алхимиков Аместриса, - в словах Эйзельштейна не было и намёка на сарказм. Неужели он признал мои заслуги? Помниться в прошлый раз он хоть и отзывался обо мне похвально, но относился как к ребенку. Это притом, что уже тогда я носил звание полковника, пускай я и был ребенком. Но не это меня коробило, а то, что он не видел во мне алхимика. Так было в тот раз. Сейчас же я услышал лишь его слова. Что скажут его дела, покажет время.
    
    - Приятно познакомиться с вами, дамы, - я поклонился им, как и подобает юному джентльмену, который пытается казаться взрослым. Либо обе они были хорошими актрисами, либо это действительно пришлось им по душе. Лишь Лиза немного волновалось, однако причина может быть и в ином.
    
    - Взаимно, - кивнула Гретта.
    
    - Да... действительно... - как-то рассеянно произнесла 'Марго'. Похоже, всё-таки моё появление несколько выбило её из колеи. Как-никак начальство. Если это так, то сейчас она должна усиленно думать, чего мне тут надо. Хм, пожалуй, есть у меня одна идея, под каким соусом это подать. Да и профессору с Греттой будет полезно попробовать моих 'кулинарных изысков'.
    
    - Марго, Эдвард у нас останется на несколько дней. Можешь подобрать ему одну из комнат и проводить его туда? - попросил-приказал профессор.
    
    - Я?.. Ну... ах да, конечно, - что-то она совсем растерялась. Неужели появление мальчика-инвалида, да ещё и сироты, может настолько выбить из колеи? Или она меня боится? Если честно, я был о Хоукай лучшего мнения. Вон, даже профессор удивился её растерянности. А вот 'Гретта' наоборот усмехнулась. У них что, конкуренция между собой что ли? Впрочем, бабские разборки за главного самца стаи - последнее, что меня будет волновать, поэтому лучше отправимся в выделенную мне комнату и поразмышляем над более существенными вопросами. - Сюда, пожалуйста.
    
    'Марго' указала мне, куда нужно идти, и я последовал на второй этаж по лестнице, оставив профессор со своим ассистентом. Поднявшись следом за женщиной, я оказался в довольно протяжённом коридоре, который был довольно тускло освещён. Не удивительно. Замок, в котором проживал профессор, как я уже упоминал, был отнюдь не маленьким и тратить на освящение столько электроэнергии, а тут были именно электрические светильники, слишком расточительно.
    По коридору мы прошли пару десятков шагов, прежде чем оказались возле высокой и широкой двери. Подобные были в Централе, в Главном Штабе. К примеру, в кабинет Фюрера. А вот у профессора получается, такие двери ведут в гостевую спальню? Мда, что-что, а вот от скромности профессор точно не умрет. Боюсь даже представить, какая комната скрывается за ними.
    Войдя через эти 'врата' в 'обитель покоя', я лицезрел открывшуюся мне картину. Всё оказалось далеко не так тягостно как мне казалось. Хотя комната и оправдала мои ожидания относительно своих размеров, мало уступавшей залу заседаний командования в Главном Штабе, её интерьер действительно был скромным, то есть небогатым. На семидесяти квадратных метрах располагалась две двуспальные кровати, большой круглый обеденный стол на четыре персоны, диван, другой диван, камин, пара кресел, два книжных и столько же платяных шкафов.
    Обежав взглядом предоставленные мне 'апартаменты', я хмыкнул и повернулся к моей провожатой.
    
    - Благодарю вас, что не дали мне потеряться в этом огромном замке, Марго, - я вновь учтиво поклонился ей, сопровождая свои слова тёплой улыбкой и делая вид, что ничуть не узнал её. Не буду портить конспирацию человеку Мустанга. Да и у стен вполне могут оказаться пара дополнительных ушей. Хотя последнее замечание скорее следует отнести к моей паранойе, которая хоть и изредка, но просыпается. Как по мне - слишком затратно ставить такую систему. Да и не думаю, что Хоукай будет настолько рисковать, чтобы селить меня в подобной комнате. Вероятность же того, что всё спланировано и вокруг лишь декорации и маски я посчитал исчезающее малой. В противном случае я даже не знаю, как оценивать свои аналитические способности.
    
    - Вы можете оставаться в этой комнате столько, сколько пожелаете, Эдвард, - тем временем сообщила она мне и. кивнув, указала на окно. - Кстати, отсюда открывается прекрасный вид на замок, так что рекомендую вам насладиться им в полной мере, не пожалеете. Вот ваш ключ. Как вы, наверное, заметили, добраться сюда не составит труда. Ванная и туалет в комнате смежные. Столовая располагает на первом этаже, сразу за лестницей. Ужин сегодня будет подан в восемь часов, завтрак в семь утра. Если вам что-то понадобиться ещё, не стесняйтесь звонить мне.
    
    Она указала на веревочку от звонка. Довольно старомодно, но эффективно. Прямо как у Армстронгов. Хотя я ещё никогда у них не останавливался, но слышать приходилось.
    
    - Благодарю вас за заботу обо мне, мадам, - кивнул я и положил свой вещмешок рядом со шкафом.
    
    - Не стоит благодарностей, доброго вам дня, - пожелала она мне и поспешила скрыться за дверью, пока я не остановил её. И зачем так волноваться?
    
    Пройдясь по комнате, я мельком осмотрел её, но ничего подозрительного не выявил. Впрочем, не думаю, что профессор будет что-то такое готовить для меня заранее. Тем более что мой визит был слишком неожиданным для него. Впрочем, даже если и есть что-то, то не думаю, что мне стоит об этом беспокоиться.
    Скинув плащ, обувь и куртку, я, оставшись в штанах и майке, с наслаждением развалился на кровати. Ужин я пропускать не собирался, но и отдохнуть не мешало. Эта беготня по горам, а затем по городу за эти два дня порядком мне надоела. Да ещё вдобавок бессонная ночь, посвящённая расшифровке дневника. Однако вместо того чтобы тут же уснуть сном младенца, я решил подвести итог сегодняшним событиям, а заодно прикинуть, что же тут, в Хизгарде, вообще происходит.
    То, что профессор не честен со мной, я понял сразу и по мере продвижения разговора, нашёл этому кучу доказательств. Как и убедился в том, что 'Гретта' и 'Марго' - не те, за кого себя выдают. С Армони также тёмная история, которая впрочем почти разгадана. Но она хотя бы честна со мной. Или же она просто настолько навострилась врать, что даже я, мастер допроса, не могу раскусить её. Хотя, второй вариант слишком маловероятен, чтобы быть правдой. Это просто моя чудовищная паранойя даёт о себе знать. Да и нет желания, если честно, проверять досконально девочку, пусть это мне и не свойственно. В общем, если говорить о личностях, относительное доверие было только к Армони.
    А вот дальше начинается 'интересное'. Во-первых - Химеры. Последние сомнения в том, что за их появлением стоят Эйзельштейн и 'Гретта' у меня уже пропали. Они создали просто баснословное их количество, и я не сомневался что где-то неподалеку, возможно даже в этом замке, скрыты не то, что лаборатории, целые цеха по их выращиванию и производству. По моим скромным прикидкам, в районе Хизгарда обосновались от десяти до пятнадцати тысяч химер. Возможно больше. А это - очень много! Ученый во мне взвыл от экстаза и предвкушения. Мне по-настоящему было любопытно взглянуть на эту лабораторию. Хотелось взглянуть на то, как проходит процесс создания этих химер. Соединяются ли взрослые особи или же они выращиваются из эмбрионов? Каким образом Гретта осуществляет над ними контроль? Можно ли наладить массовое производство разумных либо псевдоразумных химер? Эти вопросы серьёзно волновали меня.
    Впрочем, по поводу контроля уже догадывался, какой путь избрал профессор и его 'ассистент'. Жаль что у меня совсем мало времени, чтобы провести опыты. Хотя... если подумать, то метод используемый профессором не та уж и сложен. Для него, как следовало из записей, основную трудность представляла нехватка жизненной энергии для совершения особого алхимического преобразования. Ведь он добывал её из цветов. А их много не напасешься.
    Хм, может попробовать каким-то образом преобразовать философский камень в жизненную энергию? Жизненная энергия - нейтральна, а философский камень окрашен эмоциями и чувствами. Будет сложно их отфильтровать. Однако у меня было кое-что с собой. А именно - философский камень иного рода, созданный из химер. По идее, фильтровать его должно быть проще. Мыслей там будет меньше, эмоции будут вращаться вокруг инстинктов, а чувств опять же, гораздо меньше чем у человека. В принципе можно попробовать.
    Чтобы не 'фонить' и для лучшего контроля, я закинул камень в рот и начал процесс ментального погружения в него. Как и ожидалось, отличия 'звериного' камня от 'человеческого' были кардинальны. Животные инстинкты, прямые как лом и неудержимые. Оттого и лучше подающиеся контролю, потому, что я знаю чего от них ожидать, и чего они хотят.
    Впрочем, не стоит думать, что мне сходу удалось переделать 'звериный' философский камень. Мне даже не удалось нащупать правильного пути, хотя я и знал теорию. Что уж говорить про что-то большее.
    Однако и занимался я им недолго, так от силы часок, потому как эмоциональная усталость всё-таки взяла верх над моей волей. Вытащив камень изо рта, и убрав его, я сладко потянулся на кровати. После я стал продумывать свою дальнейшую линию поведения. В том чи