Петр Иванович неторопливо шагал по улице Ленина. Пятнадцатый раз проходил мимо дома номер семь, мечтая выбраться с надоевшей улицы.

  Субботнее утро начиналось хорошо. Петр Иванович проснулся рано. Не спеша позавтракал, плотно, от души. Надел плащ и выбрался на прогулку.

  Сентябрьское солнце согревало пожелтевшие листья. Было хорошо.

  Петр Иванович отправился на улицу Ленина - вчера по дороге с работы он прочитал на столбе о новом книжном на Ленина, 51.

  Петр Иванович медленно прошел по Чкалова, свернул на Первомайскую, миновал Строителей - и начала подниматься вверх по Ленина.

  Когда дома в первый раз сыграли странную шутку, Петр Иванович усмехнулся своей рассеянности. Идти вверх, а потом резко развернуться и самому не заметить - такого с ним не бывало. Но за домом "сорок пять" шел дом "сорок три", следом "сорок один".

  Петр Иванович крякнул и повернул назад, отыскивая книжный.

  После сорок девятого дома книжный не показался. Показалась табличка "Ленина, 47".

  На пятый раз, начав беспокоиться, Петр Иванович решил просто уйти с ненормальной улицы.

  Когда за третьим домом Петр Иванович не увидел знакомый перекресток, он с любопытством посмотрел на следующий дом.

  Номер дома оказался "пять".

  Петр Иванович перешел улицу и пошел дальше. После сорок шестого вырос дом номер "сорок четыре".

  Петр Иванович пробовал идти в одну сторону - картина не менялась. Пробовал резко менять направление - отрезок улицы Ленина с третьего по сорок девятый дома не отпускал книголюба.

  Петр Иванович сел в трамвай.

  На отрезке было две остановки, и трамвай бесконечно шел от одной к другой.

  Маршрутка ехала вдоль надоевших домов - и не сворачивала никуда.

  Люди, казалось, не замечали, что мир сузился до размеров двадцати зданий.

  Утро сменилось днем.

  Петр Иванович уселся на остановке трамвая, скинув плащ, и попробовал размышлять. Но логика не работала, а думать не логически он не умел.

  Передохнув, Петр Иванович попробовал идти с людьми.

  Люди шли по кругу, не замечая ничего, а стоило Петру Ивановичу отвлечься на секунду - исчезали.

  Петр Иванович не верил в чертовщину, но начал вспоминать "Мастера и Маргариту". Ничего, кроме "никого не трогаю, сижу - примус починяю" и "Ершалаим накрыла тьма", не вспоминалось.

  Зато Петр Иванович увидел бесенка. Маленький, едва достающий Петру Ивановичу до пояса, чертенок с рожками и хвостом бежал куда-то мимо книгочея - так что тому оставалось только протянуть руку и схватить наваждение за рожок.

  - Пусти! - потребовал бесенок.

  Петр Иванович ухватился и за второй рожок.

  - Хуже будет, - неуверенно пригрозил чертенок.

  - Хуже некуда.

  - Подумаешь, заблудился, - фыркнул бесенок. - А нечего было горожего злить!

  - Я? - поразился до глубины души Петр Иванович. - Когда?

  - Всю жизнь, - чертенок попробовал вырваться. - Ну хватит, пусти!

  - Но как?

  - Тебя только это сейчас волнует? - бесенок задрал голову. - Вот почему ты пешком шел?

  - Погода хорошая, - растерялся Петр Иванович. - А что?

  - Горожий любит спешку, суету, деньги. Эгоистов, в конце концов! Ты скольких соседей знаешь?

  - Всех, - улыбнулся Петр Иванович.

  - Вот!

  - И что мне теперь делать? - жалобно спросил Петр Иванович.

  - Отпустить меня, сесть и плакать! И думать о своем поведении! Ну, правда, сколько можно?

  - Но я так привык... Воспитан...

  - Привык держать меня за рожки?! - завопил чертенок. - Ладно! Переобуй туфли! Вывери наизнанку плащ и беги отсюда! Ну? Теперь отпустишь?!

  - Да-да, конечно, - смутился Петр Иванович.

  Посмотрел вслед улепетывающему бесенку.

  Кряхтя, надел левую туфлю на правую ногу, а правую туфлю - на левую. Вывернул наизнанку плащ и пошел, низко склонив голову.

  Голову Петр Иванович поднял только когда уперся в светофор на перекрестке Ленина и Строителей. Улица Ленина закончилась - и Петр Иванович заплясал от радости. И совсем не обиделся на ребят, шарахнувшихся от него с презрительным "Псих!"