- Ты же сама только что сказала, что общаться со мной небезопасно, - Айрел сидел на земле, скрестив ноги.
- Сказала, - не спорила девушка. - Однако одно дело, когда известие об этом застает врасплох, и совершенно иное - когда ты к этому готова. Поскольку я сейчас не в том положении, чтоб привередничать в выборе попутчиков, мне придется рискнуть, - мошенница твердо посмотрела музыканту в глаза и, выдержав паузу, спросила. - Что ты натворил?
- А там не написано? - бард указал на бумажку в руке собеседницы.
- Просто сказано, что ты - опасный преступник, - Триша снова пробежала взглядом текст листовки. - Ничего конкретного.
- Дай посмотреть, - попросил Айрел, протягивая ладонь - всё-таки всегда интересно узнать, что про тебя пишут.
Ага, имя указывать не стали - видимо из опасений, что преданные фанаты кинутся певца покрывать и прятать, вместо того, чтоб скрутить и сдать властям. Таки голос барда известен по стране куда больше его внешности. Даже те, кто видел его вблизи, вероятно подумали бы, что преступник просто похож на известного исполнителя. Составители текста же решили их в том не разубеждать.
- И? - поинтересовался музыкант, с интересом изучая свое детальное описание. - Не боишься находиться рядом с таким опасным типом? А вдруг я - кровожадный убийца, которому ничего не стоит прямо сейчас тебя придушить, чтоб ты никому про меня не разболтала? - Айрел оторвал взгляд от листовки и вопросительно поднял глаза на нависавшую над ним собеседницу.
Та пренебрежительно фыркнула. Недоуменно покосилась на лежавшую возле барда лютню.
- Тогда здесь так бы и написали: "Жестокий убийца, зарезавший женщин, детей и стариков, умывшийся их кровью, спаливший деревню и устроивший оргию на пепелище". Я в своей жизни видела немало объявлений о розыске - их составители обычно любят вставлять всякие подробности, - девушка забрала у мужчины бумажку и, нахмурившись, снова вчиталась в текст. - "Опасный преступник". Что это подразумевает? Не вор, не душегуб и не предатель - это бы указали, в деталях бы расписали, что ты украл, кого порешил, кому продал наши государственные тайны. У меня сразу и придумать-то не получается, что можно такого сотворить, чтоб об этом постеснялись или побоялись рассказывать.
Бард молчал. Триша мозолила его требовательным взглядом, ожидая разъяснений.
- Разве это не должно было тебя напугать? - утомленно вздохнул Айрел.
- Знаешь, мне кажется, я неплохо разбираюсь в людях, - девушка поразмыслила, не присесть ли ей тоже на землю, но решила не портить и второе свое платье. - Моё благополучие напрямую зависит от того, насколько хорошо мне это удается. Прообщавшись с тобой целый день, я здорово сомневаюсь, что ты мог совершить нечто совсем уж жуткое. И, если уж на то пошло, тешу себя иллюзиями, что ты не станешь причинять мне вреда. Я ошибаюсь? - девушка замолчала, весьма назойливо глядя на музыканта.
Спустя несколько секунд концентрированного к себе внимания тот смирился с фактом, что от него не отстанут, пока не получат ответ. Айрел раздраженно разворошил волосы, поморщился, исподлобья зыркнул на стоявшую рядом собеседницу и снова вздохнул.
- Так получилось, что я, того не ведая, случайно обидел Его Величество Ганнара Шестого, покусившись на одно из его исключительных прав, - возвестил он, облокачиваясь о согнутое колено и подпирая ладонью лоб.
- Ммм? Посидел на троне? Позвонил в Вешний колокол? Объявил войну соседнему государству? Что именно?! - расплывчатость формулировок действовала Трише на нервы.
- Не имеет значения, - огрызнулся Айрел, теряя к беседе интерес.
Снова откинулся на спину и развалился на траве, всем своим видом демонстрируя, что больше говорить на эту тему не намерен.
Мошенница какое-то время ждала комментариев, убедилась, что их не последует, закатила глаза, словно призывая Владычицу дать ей сил, и сдунула свисавшую на лицо прядь волос.
- Обратите внимание, как проходит дорога, - проговорила она, разворачиваясь и указывая пальцем в сторону Эстоля. - Видите вон тот холмик? Не хочу огорчать, но с него открывается прекрасный вид на всю округу. Я, если честно, и не планировала вас искать. Просто, увидев с высоты, не смогла не подъехать и не поздороваться. Вы уверены, что и дальше хотите здесь оставаться?
Бард, чуть подумав, снова сел и вгляделся вдаль. Помрачнел. Перевел взгляд на Кеане. Тот, не известно когда проснувшись, лежал на животе, уткнувшись подбородком в сложенные перед собой руки и с ленивым интересом прислушивался с беседе. Его жуткая шапка потерялась во время кораблекрушения, так что теперь каштановые кудри, ничем не прикрытые, свободно падали на лицо и лезли в глаза. Мужчина нехотя тряхнул головой, убирая их со лба. Заметив, что на него смотрят, вопросительно глянул в ответ. Айрел хотел было возмутиться по поводу того, что салум как его телохранитель не проследил за тем, чтоб их не было видно с дороги, но смолчал, напомнив себе, что место остановки выбирал он сам. Отвернулся от спутника и снова сконцентрировался на девушке.
- Не хотим, - признал он. - Давно б уже отсюда свалили, кабы знали, куда его девать, - музыкант раздраженно кивнул в сторону Рафферти.
Мальчишка сидел тише мыши, нахохлившись и плотно запахнувшись в свой потрепанный кафтан. Разбитый нос опух, запекшаяся кровь была размазана по щеке, давно не мытые вихры уныло висели вдоль лица. Парнишка, до этого с интересом прислушивавшийся к разговору, как только беседа зашла о нем, напрягся, нахмурился и снова замкнулся.
- Родных у него не осталось, идти некуда, однако возиться с ним или брать с собой я не собираюсь: у меня и без того проблем хватает, как ты уже могла заметить! Бросить же на произвол судьбы рука как-то не поднимается. Во всяком случае - не в чистом поле. И я пока слабо себе представляю, куда его можно пристроить, - певец косо, без особого дружелюбия глянул на объект разговора.
- Зачем тогда сюда притащил? - девушка задумчиво разглядывала угрюмого ребенка, старательно делавшего вид, что он здесь сам по себе и не имеет ни малейшего отношения ни к одному из присутствующих.
Бард закатил глаза к небу и картинно развел руками.
- Так получилось, - сказал он.
Рафферти уныло ковырял заплатку на локте. Спорить, возмущаться и качать права уже не хотелось - устал и выдохся, как физически, так и морально. Планы мести, еще прошлым вечером роившиеся у него в голове, куда-то испарились - неудача с уводом лошадей здорово убавила в нем жажды возмездия.
- Возьмите меня с собой, и я постараюсь решить эту проблему, - девушка снова перевела взгляд на собеседника.
- Слушай, - устало вздохнул бард. - Я тебя не понимаю. Скоро моими портретами заклеят всю страну. Ты сама была вынуждена бежать из Эстоля, опасаясь, что в тебе опознают мою спутницу. Однако, несмотря на это, хочешь продолжить путь в моей компании.
- Эту проблему я тоже могу решить. Причем, довольно просто.
- Каким образом? - мужчина, деловито прищурившись, проводил взглядом направившуюся к лошадям девушку.
- Ножницы и краска для волос. И то, и другое у меня с собой, - Триша небрежно похлопала свой саквояж по пузатому боку. - Дай мне себя на час, и сходство с портретом станет минимальным.
Айрел медленно поджал ноги, обхватил себя за щиколотки и задумался. Предложение девушки явно стоило того, чтоб отнестись к нему серьезно.
- Ну, предположим, - проговорил он. - А пацана куда?
Поняв, что почти победила, девушка обернулась к мальчишке.
- Раф, - позвала она. - У меня к тебе деловое предложение.
Ребенок сначала сделал вид, что не расслышал, однако, чуть посомневавшись, всё же поднял на Тришу недоверчивый взгляд.
- Знаешь, чем я зарабатываю на жизнь? Выдаю себя за других людей, обычно богатых и родовитых. Тех, кому стараются угодить, надеясь на ответные милости, - девушка перехватила за уздечку попытавшуюся отойти, заинтересовавшись каким-то кустиком, лошадь и с усилием вернула ее на место. - У меня неплохо получается, однако есть одна деталь, которая регулярно доставляет кучу проблем. Видишь ли, богатые дамы обычно не путешествуют в одиночестве - их сопровождают горничные, гувернантки, лакеи. Мне же каждый раз приходится изворачиваться и придумывать правдоподобные объяснения, почему со мной нет хотя бы служанки, помогающей одеться и причесаться. Милый мальчик-слуга, таскающий за меня вещи и бегающий по поручениям, пришелся бы очень кстати.
Парнишка презрительно шмыгнул носом и гордо отвернулся.
- У тебя самого есть идеи получше? - осведомилась Триша, склоняя голову на бок. - Я предлагаю реальный выход. Смогу обеспечить тебе пропитание, крышу над головой и даже какой-то заработок. Будешь накормлен, одет, умыт.
Самозванка была вынуждена замолчать: лошадка оказалась настойчивой и снова попыталась добраться до своего кустика, чуть ли не волоча за собой вцепившуюся в уздечку новую хозяйку.
- Хватит заманивать ребенка на путь преступности, - проворчал Айрел.
- Слушай, "законопослушный" ты мой, - девушка, кое-как приструнив конягу, прострелила барда взглядом. - Он и так уже бодро по нему шагает. Пусть лучше делает это под присмотром взрослого, опытного человека. По-твоему, быть бродяжкой-попрошайкой предпочтительней?
Удостоверившись, что возразить музыканту нечего, снова повернулась к парнишке.
- Так что, Раф? Твой ответ?
Мальчишка молчал, сосредоточенно выдергивая нитку из своей заплатки.
- Расцениваю это как согласие, - подвела итог Триша, сердито хлопая расшалившуюся лошадь по спине. - Ну? - посмотрела она на мужчин. - А вы что скажете?
Айрел, подумав, встал с земли. Поправил кафтан, стряхнул со штанов налипший сор. Подобрал лютню.
- Ну хорошо, - проговорил он, подходя к Серому. - Тогда поехали.
Рафферти встрепенулся, выпрямился и заволновался.
- Мои лошади! - поколебавшись, выпалил он, переводя неуверенный взгляд с одного спутника на другого. - Без них я никуда не пойду! - напрягся в ожидании подзатыльника.
- Забудь, - мрачно посоветовал бард, заскакивая в седло.
На костерке закипал котелок воды. Кеане снова дремал на земле, подложив под голову свою сумку. Еле слышно журчала узкая извилистая речушка, чуть ли не полностью скрытая ивняком и камышами. Ветер гнал по ее поверхности легкую рябь, шуршал зарослями, играл язычками пламени, волосами спавшего у огня мужчины, гривами и хвостами привязанных к крепкой раките коней. Триша, успевшая сменить дорогое платье на простое дорожное, сосредоточенно резала на тряпки бархатный подол своего не пережившего кораблекрушение наряда. Рядом с ней стоял открытый саквояж. Поверх аккуратно сложенной одежды громоздились расчески, кисти и ножницы, пакетики, пузыречки и бритва. Рафферти лениво наблюдал за действиями девушки, исподтишка заталкивая в клетку с хомяком сорванные травинки. Тот факт, что ему не позволили съездить к утесу и забрать оставшихся там лошадей, его обидел, однако вел себя мальчишка куда лучше прежнего и мудро не стал устраивать сцен по этому поводу. Неподалеку валялся кафтан певца с лежащей поверх него лютней. Последняя доставляла своему новому хозяину столько же неудобств, сколько и клетка оружейнику: и ту, и другую сложно было куда-то пристроить и приходилось таскать в руках. Айрел к этому моменту уже успел пожалеть, что не потерпел немного и не купил себе инструмент вместе с чехлом в следующем городе - тогда его можно было бы хотя бы повесить себе за спину.
Сам же бард в это время, вытоптав себе пятачок ровного пространства среди зарослей на берегу, мыл голову врученным девушкой куском лавандового мыла. Нельзя сказать, что делал он это с удовольствием: холодная вода пену смывала плохо, затекала за шиворот и мочила рубашку, шершавые листья камыша неприятно кололи лицо и цепляли одежду, сапоги вязли в прибрежной почве, хлюпали и скользили. В принципе Айрел считал себя вполне чистым - успел помыться в Эстоле за день до этого, однако Триша велела с ней не спорить и подчиняться: час, по итогам которого мужчина должен был стать на себя не похожим, пошел.
- Садись, - девушка, заметив, что клацающий зубами от холода спутник вернулся, отложила недорезанное платье в сторону и поднялась.
Бард послушно плюхнулся на землю, сел прямо, скрестив ноги и стараясь игнорировать стекавшие вдоль позвоночника струйки да липшую к коже сырую рубаху. Предоставил себя на растерзание мошенницы. Та обошла мужчину кругом, задумчиво вороша потемневшие от воды волосы.
- Ну? В какой цвет красить будем? - Триша задумчиво перебирала мокрые пряди. - Рыжий, черный или что-то промежуточное?
- Э-э-э. Мне безразлично, - решил бард, ненавязчиво отстраняясь от трепавшей его по голове руки.
- Тогда я сама выберу, - девушка отошла.
Набрала в миску горячей воды, высыпала туда порошок из одного из своих пакетиков, добавила немного другого, принялась размешивать. Потом натянула тонкие перчатки, судя по пятнам и разводам, хранимые специально для таких случаев, накинула Айрелу на плечи одну из бархатных тряпок и, вооружившись расческой да широкой кистью, приступила к покраске.
- И? Какого цвета я в итоге буду? - мрачно поинтересовался музыкант, бесцельно блуждая взглядом по округе.
- Рыженький. С уклоном в каштановость, - девушка деловито размазывала по волосам барда красящую кашицу. - Рассчитываю получить оттенок чуть более светлый, чем у него, - махнула кистью в сторону Кеане. - Раф, бери мыло и бегом мыть голову.
- А?! - мальчишка явно не был рад подобной перспективе.
Пару секунд настороженно следил за парикмахершей, придумывая достойный ответ, потом отвернулся и продолжил сосредоточенно тыкать хомяка сквозь решетку тонким прутиком, в надежде на то, что Триша уже сама забыла о своем распоряжении.
- Что это? - девушка, случайно заметив проглядывавший сквозь мокрую ткань черный круг, провела по нему пальцем.
Мошенница, недоуменно вскинув бровь, внимательно посмотрела на напрягшегося мужчину, еле слышно фыркнула себе под нос и продолжила дело.
- Будешь трепыхаться - нечаянно ткну кистью тебе в лоб или ухо. Придется потом с пятном ходить, - предостерегла она, размазывая остаток краски. Поставила опустевшую миску на землю и принялась растирать волосы руками, равномерней распределяя пигмент. Оставшись довольной результатом, обмотала голову музыканта бархатной тряпкой.
- Посидишь так немного, - велела она, отступая на пару шагов в сторону и стягивая перчатки. - Рафферти, ты сделал, что я тебя просила? - ласково улыбнулась разом приунывшему ребенку.
Отвертеться мальчишке не удалось. Уже спустя четверть часа он, мокрый, замерзший и злой, сидел на земле с таким видом, будто оказывал девушке великое одолжение, а та сноровисто орудовала расческой и ножницами. Обрезки волос скользили по кафтану, сыпались на плечи, скрещенные на груди руки. На ухе пацаненка подсыхала пахнущая лавандой пена. Водные процедуры прошли с боем и закончились безоговорочной победой Триши.
- Всё, - парикмахерша небрежно отряхнула Рафферти спину и поднялась с колен - пришлось на них опуститься, чтоб иметь возможность стричь мелкого парнишку с хоть каким-то удобством для себя.
Тот тут же потянулся к своей шевелюре и, ощупав ее, недовольно скривился. Девушка, порывшись в своем саквояже, извлекла зеркальце и продемонстрировала ребенку его отражение.
- Девчачья челка! - обвинительно буркнул тот, безуспешно пытаясь придать своей новой прическе мужественный вид. - Я похож на бабу!
- На милого мальчика, - поправила его Триша, вороша мягкие русые волосы.
Рафферти резво вывернулся из-под ее руки и отполз в сторону. Насупился еще сильнее.
- Ладно, теперь твоя очередь, - девушка обернулась к Айрелу в бордовой чалме, сидевшему у костра и настраивавшему лютню. - Пошли краску смывать.
- Я похож на морковь, - констатировал бард, разглядывая себя в зеркало.
- Ничего подобного, - отрезала девушка. - Морковь не бывает такого цвета.
- Вот такая вот неправильная, больная морковь, - упрямился мужчина.
- И все-то недовольны, - сокрушенно вздохнула Триша, перебирая его волосы. - Всем-то не угодишь.
- А потемнее сделать уже никак? - музыкант с сомнением изучал светло-медную макушку, гадая, нравится ему результат или скорее нет.
- Можно, но я считаю, что так будет лучше, - убедившись, что краска легла ровно, девушка убрала руки от головы собеседника. - По крайней мере, можно не бояться, что кто-то заметит сильное различие в цветах волос и щетины, - провела пальцем по шершавой мужской щеке. - Так они более или менее сочетаются и выглядят относительно естественно. Не придется постоянно бриться.
Айрел раздраженно отстранил лицо.
- Может быть, ты не будешь меня лишний раз лапать? - буркнул он, ловя в зеркале взгляд мошенницы. - Мне это неприятно.
- Тебе сколько лет? - поинтересовалась та.
- Двадцать четыре, и что?
- Маленький еще, - снисходительно улыбнулась Триша, снова трепля барда по голове.
- Дай угадаю. А тебе, "большая", наверное, двадцать пять, да?! - музыкант стряхнул с себя чужую руку.
- Невежливо интересоваться возрастом дамы, - девушка обошла мужчину и, присев напротив него на корточки, принялась сосредоточенно рассматривать его лицо.
- Что ты делаешь? - певец опустил зеркало и утомленно вздохнул.
- Думаю, как лучше стричь, - парикмахер разворошила Айрелу челку, попробовала убрать ее со лба, правела пальцами по вискам. - Уродовать тебя не хочется.
- Весьма признателен, - смирившись с привычкой спутницы бесцеремонно лезть в личное пространство, музыкант перестал дергаться.
Рафферти, некоторое время безуспешно пытавшийся по старой привычке заправить упрямо выбивавшиеся пряди за ухо, сдался. Сообразил, что слишком многим уже поступился за последнюю пару дней, и расстроился. С надеждой возродить банду пришлось расстаться: мальчишка был вынужден признать, что ему это не под силу. По крайней мере, пока. За ночь, что он провел, спрятавшись в конюшне "Сушите весла", паренек успел многое переосмыслить. Тот факт, что до утра ее запирали, оказался для него неприятным сюрпризом. Сидя под замком и досадуя на себя за то, что не подумал о столь естественной вещи, он имел возможность обо всем поразмыслить и трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. С какой стороны ни глянь, выглядела она паршиво. И что с ней делать, ребенок не представлял. Как и того, как ему жить дальше. По сравнению с этим дурацкая девчачья челка была сущим пустяком. Предложение Триши казалось реальным выходом, хоть и предполагало компанию убийц его брата, которым, как уже понял Рафферти, он ничего серьезного сделать не мог. Какое-то время паренек серьезно обдумывал, а не сдать ли барда властям, однако в итоге решил, что этот поступок будет низким и не достойным мужчины. Мелкие пакости тоже были поступками, недостойными мужчины, однако грели душу и мальчишка не мог от них отказаться. Убеждая самого себя, что действует во имя святой мести, он снова исподтишка ткнул Огурчика прутиком, краем глаза наблюдая за Кеане. Тот всё так же спал и о творимом беспределе не догадывался. Убедившись, что издевательства над хомяком никого из бодрствующих не трогали, мальчишка решил избрать новую тактику.
- Положи, где взял, - грозно велел Айрел, заметив, что паренек уволок его лютню.
Тот на него зыркнул, презрительно фыркнул, но распоряжение всё же выполнил. Спустя несколько секунд бард услышал тихий "трям". Пацан сидел с непричастным видом и ковырял заусенец.
- Не крутись, - девушка решительно вернула голову обернувшегося за звук спутника в нужное ей положение. - А то плешь тебе нечаянно выстригу, будешь знать.
Певец предостерегающе глянул на мальчишку и отвернулся. Ножницы снова зачикали у его лица. Рыжие обрезки сыпались на плечи и грудь. Раздалось новое "трям".
- Я же просила! - с негодованием воскликнула Триша, когда Айрел снова дернулся.
- Подожди, - бард развернулся всем телом к якобы любующемуся облаками ребенку. - Эй ты, - не очень дружелюбно позвал он его.
Мальчишка оглянулся с таким видом, будто оклик музыканта явился для него неожиданностью.
- Дергать исподтишка струны - единственное, на что ты способен? - музыкант буквально излучал радушие, однако от его улыбки пацаненку стало не по себе. - Или, быть может, ты еще и играть умеешь?
Рафферти гордо шмыгнул носом и надменно вздернул подбородок.
- Может быть! - возвестил он.
- Неужто? Ну так сыграй. Мы послушаем.
Пацаненок настороженно глянул на собеседника, гадая, что тот мог задумать. С подозрением покосился на лежавшую неподалеку лютню.
- Что же ты? Публика ждет, - Айрел прекратил фальшиво улыбаться и раздраженно дернул бровью.
- Не хочу, - хмуро буркнул мальчишка, отворачиваясь.
Заметив краем глаза глумливую ухмылку барда, Рафферти разозлился.
- Это не значит, что я не умею, - рыкнул он. - Не буду, потому что вам ничего не должен. Вот и всё. И хватит на меня так смотреть! - паренек гневно засопел.
Музыкант ничего не говорил, однако то, как он это делал, действовало ребенку на нервы. Сердито поджав губы, он схватил лютню за гриф, устроил ее на коленях, злобно глянул на мужчину и, чуть помедлив, принялся старательно перебирать струны. Играть его учил старик, у которого они с братом какое-то время жили. В молодости тот входил в гильдию бардов и путешествовал по деревням, однако какими-либо серьезными достижениями похвалиться не мог. Отчаявшись добиться успеха, сменил род деятельности, лишь изредка доставая с полки свой музыкальный инструмент, чтоб потешить гостей или предаться воспоминаниям. Любопытный мальчонка ему нравился, он любил с ним возиться. Потом старик умер, его дом забрали родственники, а "нахлебники" оказались на улице.
Мелодия была простенькой и незатейливой. Сосредоточенно хмуря брови, Рафферти мучительно вспоминал уроки неудачливого барда, закусив от усердия кончик языка. В принципе, он собой гордился: на его взгляд, получалось совсем не плохо.
- Кошмарно, - вынес свой вердикт Айрел, когда пацаненок закончил.
Тот вздрогнул, как от оплеухи. Почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Триша долбанула мужчину расческой по голове и осуждающе цокнула языком. Бард ее проигнорировал.
- Я тебе покажу, как оно должно звучать на самом деле, - требовательно протянул руку за лютней.
Он заиграл ту же мелодию. Мальчишка, собиравшийся злорадствовать, глумиться и насмехаться над музыкальными способностями обидчика, сидел пораженный, начисто позабыв о своих планах и не веря ушам. На задворках сознания пробежала крамольная мысль, что, пожалуй, этот человек имел права и основания назвать его игру кошмарной.
- Вот, - довольно заключил Айрел, отпуская струны. - Пока не сможешь так же, чтоб и близко не подходил к моему инструменту. Понял?
Рафферти промолчал.
- А я всё гадала, зачем тебе лютня, - протянула девушка, возвращаясь к прерванному занятию. - Не думала, что ты бард.
- Я не принадлежу к гильдии, - чуть помедлив, проговорил певец. - Во всяком случае, меня наверняка уже из нее исключили, - добавил он мысленно.
***
Уиллард Хайг улыбался. Сидевший перед ним человек, судя по дыханию, был далек от душевного комфорта и гармонии. Похоже, необъявленная битва "учитель/ученик" шла не в его пользу.
- И это наш Реган. Уравновешенный, строгий Реган, - с непонятным удовлетворением думал гавен, прислушиваясь к излишне глубоким вдохам и выдохам - посетитель прилагал существенные усилия, чтоб держать себя в руках и скрывать обуревавшие его эмоции. - Ну, - ласково обратился старик к молодому мужчине, когда тот немного успокоился. - Я позвал тебя, чтоб расспросить о твоих успехах в роли наставника. Всё ли получается? Возможно, есть темы, которые ты хотел бы со мной обсудить?
Посетитель замялся. "Борется с желанием сказать правду", - определил Уиллард Хайг. Это его умилило.
- Всё хорошо, - без особого воодушевления проговорил Реган. - Я справляюсь.
Слепец выразительно молчал. Поняв, что врать и увиливать бесполезно, салум вздохнул и сдался.
- Он меня не слушается, - утомленно потер он ладонью нахмуренную бровь. - Я говорю одно, он - делает другое. Не способен концентрироваться на чем-то дольше минуты, постоянно отвлекается! Засыпает меня бесконечными вопросами. Я, конечно, стараюсь на них отвечать, но не всегда выходит!
- Мальчик мой, это естественно, что взаимопонимание с учеником устанавливается не сразу. Пройдет какое-то время, ребенок станет послушней, вы притретесь друг к другу, - миролюбиво увещевал гавен, глядя в темноту туда, где по его расчетам должно было находиться лицо собеседника. - Нужно немного подождать.
- Вчера, к примеру, весь день донимал меня нытьем о том, как сильно он хочет яблок, - похоже, мужчине было необходимо скорее выговориться, чем услышать слова утешения. - Я пытался ему объяснить, что мы их обычно не едим, так он привязался ко мне со своим "почему"! Откуда мне знать?! Просто так сложилось!
- И? Как ты выкрутился? - Уиллард Хайг получал неописуемое удовольствие от этой беседы. Выведенный из душевного равновесия Реган его очень забавлял.
- Велел сделать сто отжиманий, - проворчал салум, соображая, что ведет себя недостойно в присутствии гавена. - Чтоб не до глупых вопросов ему было.
Старик расхохотался: бедный ребенок, повезло с наставничком, ничего не скажешь. Краем уха уловил еле слышные шаги - опять Тайте Оледа пытался прокрасться незамеченным.
- Просто сходи в город и купи ему яблочко, - посоветовал слепец, отсмеявшись. - Вот увидишь, это сработает вернее.
- Вы знаете, - возвестил помощник, когда Реган удалился, - я намедни пролистывал эту вашу гавенскую книгу...
- Тайте, если суешь нос в бумаги, к которым и прикасаться нельзя никому, кроме меня, то, по крайней мере, имей совесть хотя бы не докладывать мне об этом с такой радостью, - вздохнул Уиллард Хайг, бессильно пряча лицо в ладони.
- Я подумал, что кто-то же должен вам рассказать, что в ней написано, - не смутился мужчина, присаживаясь на подлокотник кресла. - Вдруг там что-нибудь важное.
- Не стоило беспокоиться. Мне ее в свое время зачитывали вслух, - слепец в очередной раз гадал, чем он руководствовался, назначая данного человека своим доверенным лицом.
- Ну так вот, пролистывал я эту вашу гавенскую книгу, - как ни в чем не бывало продолжил салум, устраиваясь удобнее. - И совершенно случайно мне попался на глаза абзац о яблоках. Был удивлен, - помощник полуобернулся к собеседнику. - Почему тогда они вообще не под запретом?
- Потому что кто-нибудь бы обязательно заинтересовался причинами этого, - Уиллард Хайг для разнообразия не стал скидывать распоясавшегося наглеца с его насеста. - А так мало кто вообще обращает внимание на их отсутствие в рационе. Если и обращает, то не придает этому особого значения.
- Сказать по правде, не вижу смысла эти причины скрывать, - Тайте Оледа потянулся всем телом и откинулся на спинку кресла, изрядно тесня его обладателя. - А что, если кто-то по незнанию съест яблочко во время охоты? Личный мучитель Регана еще не прошел посвящения и пока ничем не рискует, а вот остальным, полагаю, было бы интересно узнать о возможных последствиях.
- Существует вероятность, что кто-либо может возжелать их наступления, - гавен непроизвольно сдвинулся ко второму подлокотнику, давая помощнику больше места. - Полагаю, немало среди нас тех, кому нелегко свыкнуться с ценой, уплаченной за бытие салумом. Признаюсь, я и сам некогда подумывал о том, что согласился бы отказаться от способности создавать окиммы, если б это вернуло мне зрение. И если б я тогда узнал, что существует способ устранить все последствия ритуала посвящения, кто знает, удержался бы я от такого искушения или нет... - Уиллард Хайг замолчал, отстраненно теребя кончик уса. - А за остальных не волнуйся, - добавил он, отрываясь от размышлений. - Пара-тройка яблок, съеденных во время охоты, на них никак не повлияет. Чтоб добиться результата, их количество должно быть несравнимо больше.
- Кстати, совсем забыл, - Тайте Оледа картинно хлопнул себя ладонью по лбу. - Фаер Калле желает вас видеть. Срочно. Ждет за дверью. Он показался мне взволнованным.
- О, - слепец усмехнулся. - Давай тогда неспешно обсудим еще какой-нибудь интересующий тебя вопрос.
***
Кеане потянулся, перевернулся на другой бок и лениво приоткрыл один глаз. Увидев Айрела, какое-то время недоуменно на него таращился, не сразу признав. Проснувшись окончательно и сообразив, в чем дело, подпер голову ладонью и, оценивающе прищурился.
- Да-да. Можешь начинать смеяться, - буркнул бард, придирчиво разглядывая себя в зеркало.
Провел ладонью по непривычно коротким волосам. Что ж, Триша была права: теперь он мало походил на человека с листовки.
- Эй ты! - раздался сварливый оклик.
Бард покосился на чуть ли не вплотную подошедшего мальчишку. Судя по выражению лица, Рафферти принял какое-то важное, но довольно неприятное решение и теперь стоял перед необходимостью его озвучить: губы поджаты, взгляд суровый, брови нахмурены.
- Чего тебе? - музыкант заранее ничего хорошего не ждал.
- Научи меня так же играть! - заявил пацаненок таким тоном, словно требовал мелочь в подворотне у случайного безобидного прохожего.
- Ага, делать мне больше нечего, - пробормотал Айрел, таки убирая руку от головы.
- Я разрешу тебе оставить Серого, - провозгласил мальчишка, чуть поколебавшись.
- Ты, конечно, извини, но даже если б ты мне запрещал, Персик...
Бард утомленно вздохнул, не зная, как отвязаться от этого разговора. Из-за лошадей он чувствовал себя немного виноватым перед ребенком - таки формально они действительно принадлежали ему.
- Да как угодно. Слушай, попроси лучше того дядю научить тебя драться, - певец решил свалить проблему на Кеане. - Больше пользы будет.
Мальчишка глянул на салума с презрением, высокомерно фыркнул и отвернулся, демонстрируя, что с убийцей брата не намерен иметь никаких дел. Того это, похоже, полностью устраивало. Айрел задумчиво посмотрел на пацаненка, явно собиравшегося стоять над его душой до победного конца. В принципе, они разойдутся в разные стороны, как только доберутся до какого-нибудь города, где Триша сможет подыскать себе очередного доверчивого простачка-благодетеля. Несколько дней-то можно и потерпеть. К тому же, просьба парнишки немного льстила его самолюбию.
- Ладно, - решил он. - При условии, что ты не будешь действовать мне на нервы.
Рафферти растерянно моргнул: был уверен, что мужчина так легко не согласиться, и готовился к длительной осаде. Выждав несколько секунд и убедившись, что бард, похоже, брать свои слова назад не собирался, мальчишка торопливо закивал.
- Я готова, - позвала девушка, с трудом закрывая свой саквояж. - Кто-нибудь поможет мне поднять на лошадь мою косметичку?
***
Фаер Калле чувствовал себя очень неуютно. Он являлся главой общины салумов, влиятельным и авторитетным. Теоретически, даже гавен должен был почтительно внимать его словам, проявлять все возможные знаки уважения, признавать его над собой превосходство. На практике же рен не мог избавиться от ощущения, что Уиллард Хайг относился к нему как к неразумному надоедливому ребенку. От него не укрывалась снисходительность, с которой тот выслушивал его речи, или выражение лица "Чего тебе опять от меня надо? Вряд ли это что-то важное. Говори быстрее и уходи". Формально гавен соблюдал субординацию, однако делал это с таким видом, что Фаер Калле чувствовал себя как оплеванным. "Ничего не поделаешь, - утешал себя мужчина. - Я ведь рос на его глазах. Закономерно, что он до сих пор воспринимает меня неразумным дитём: старому человеку сложно перестроиться. Однако мне уже почти сорок лет, и ему рано или поздно придется свыкнуться с мыслью, что я вырос и способен разумно управлять общиной". Навязчивое желание добиться от Уилларда Хайга чего-то, кроме пренебрежительной усмешки в усы и вежливого внимания, преследовало рена с первого дня, как он занял эту должность.
- Гавен, я был вынужден почти полчаса просидеть в коридоре, прежде чем вы пригласили меня войти! Это при том, что из уважения к вашему возрасту я сам пришел, а не вызвал вас к себе, хотя имел на то полное право, - глава общины был обижен.
- А, Фаер Калле. Мне сообщили, что Вы желали со мной говорить, - слепец откинулся в кресле и бегло улыбнулся.
"Вы" прозвучало с легкой издевкой, однако посетитель предпочел сделать вид, что этого не заметил.
- Я получил письмо из "Мирлы", - мужчина помахал в воздухе пухлым конвертом. - Мне бы хотелось, чтоб позже вы попросили своего помощника вам его зачитать.
- Рен, вполне можно было передать его через Тайте, - Уиллард Хайг указал на стоявшего позади его кресла салума. - Не стоило так страдать, чтоб вручить мне его лично.
- Гавен, дайте мне договорить! - Фаер Калле еле удержался от того, чтоб повысить голос. - Ситуация непростая! Кто-то сделал окимму Айрелу Керрану - если не знаете, это такой музыкантик, по которому сейчас полстраны с ума сходит. Как вы понимаете, Его Величество подобную самодеятельность вряд ли одобрит. "Мирла" требует от нас действий. Выдачи виновного. И мне всё это очень не нравится.
Слепец помрачнел и нахмурился - он не рассчитывал на то, что королевская служба прознает о происшедшем так скоро. Побарабанил пальцами по ручке кресла. Раз в жизни он был полностью согласен с реном: ему тоже всё это очень не нравилось.
- Известно, кто это был? - старик поднял на посетителя невидящий взгляд.
- Нет, имени оружейника носитель не знал и сбежал прежде, чем его успели толком допросить, - Фаер Калле вздохнул и пожалел о том, что не догадался приказать принести кресло и для него.
Таки правило, что лишь гавен имел право сидеть в этом зале не на полу, с его точки зрения, стоило подкорректировать добавлением одного исключения: нелепо равнять главу общины с ее рядовыми членами.
- За пределами "гнезда" находятся лишь Найя, Райнор да Цверр, - продолжил мужчина, громко переступая с ноги на ногу в надежде, что Уиллард Хайг догадается послать своего помощника за стулом. - Это мог быть только кто-то из этих троих.
- Пожалуй, пожалуй, - протянул гавен, задумчиво теребя усы.- И, как вы думаете поступить? - старик замер.
Фаер Калле хотел было сказать, что пришел посоветоваться по этому поводу, но, подумав, закрыл рот. В конце концов, он - глава общины и в состояние принять решение самостоятельно, ни перед кем не отчитываясь.
- Вышлю за всеми тремя людей. По двое на каждого, - проговорил он, твердо глядя в незрячие глаза.
- Хорошо, и что же будет, когда ребят доставят сюда и мы определим, кто из них это сделал? - по выражению лица Уилларда Хайга было сложно понять его мысли.
- Он понесет заслуженную кару, - мужчина не раздумывал над ответом.
- Вы вот так легко отправите одного из своих подчиненных на смерть?
- Я сделаю то, что должен.
- Фаер, мальчик мой, - гавен выпрямился в кресле. - Вы же рен. Предполагается, что вы должны заботиться об общине, оберегать каждого из его членов. Я же вижу лишь то, как вы стараетесь угодить королю. Мне это не нравится.
- Именно потому, что я отвечаю за всех, мне приходится порой жертвовать единицами, - мужчина нахмурил брови - старик впервые высказал ему в лицо свое истинное к нему отношение. - Это неизбежно.
- Бросьте, - слепец презрительно усмехнулся. - Это просто слова. Не ищите в них себе оправдания.
- Вам хорошо говорить, Уиллард Хайг, - огрызнулся Фаер Калле - что ж, он тоже не обязан всегда притворяться вежливым. - Всё, что от вас требуется, это улыбаться каждому, говорить ободряющие слова и выслушивать жалобы. Никто от вас ничего не требует, не предъявляет к вам претензий и не шлет угроз. Вы с чистой совестью можете говорить о заботе, всеобщем благоденствии, гордости салумов, призывах действовать по велению сердца или любой другой возвышенной ерунде, потому что фактически не несете ни за кого ответственности. Ваши слова не имеют явных последствий. Что бы потом ни случилось, вы как бы и не при чем. А вот мне приходится решать реальные вопросы, от которых зависит судьба всех нас. И не всегда удается делать это бескровно.
- Быть может, не "не всегда удается", а "я не пытаюсь"? - едко уточнил гавен.
Тайте Оледа стоял позади его кресла и пребывал в легком шоке от хода беседы.
- Нет, Уиллард Хайг. Именно "не удается"! - Фаер Калле расходился всё сильнее и сильнее. - Если у меня есть возможность прикрыть чьи-либо действия, я ее использую! К примеру, вы думаете, я не знаю, чем вы занимаетесь в своих покоях?! Думаете, мне не известно, что не так давно ваши люди избавились от трупа?! Однако это мое знание хоть как-то отразилось на вас?! Если б я, как вы изволили выразиться, жаждал лишь угодить Его Величеству, тогда почему в "Мирле" до сих пор не читают мое донесение о ваших экспериментах?! Думаю, там бы с интересом ознакомились, как гавен проводит в свободное время! - мужчина, глядя на восседавшего перед ним старика с нескрываемой злостью, замолчал, чтоб перевести дух.
Тайте Оледа против воли недоуменно вскинул бровь - он был уверен, что рен находился в благостном неведении об их деятельности. Вопросительно покосился на замершего Уилларда Хайга. Тот просидел несколько секунд неподвижно. Потом медленно переместился в бок и оперся о подлокотник. Задумчиво провел пальцами по усам. Фаер Калле молчал. Он только что одержал свою первую над гавеном победу и теперь наслаждался моментом. Пауза затягивалась.
- И? - подал голос старик. - Как вам мои опыты?
- Если честно, я не понял, в чем именно они заключались, - поколебавшись, признался мужчина.
Фаер Калле недоуменно моргнул и нахмурился, разом забывая о ссоре.
- Мне казалось, что это невозможно, - вопросительно глянул на Тайте.
Тот пожал плечами и покачал головой с таким видом, будто здесь вообще не при чем.
- До сих пор так и было, - согласился гавен. - "Носитель, сырье и силы салума". Сложно ввести сюда четвертый элемент. Организм носителя не выдерживает такой нагрузки. Лишь после уничтожения личности второе сырье встает на место.
- Подождите, - рен тряхнул головой, собираясь с мыслями. - Раз используется два сырья, значит, в процессе участвует еще и второй оружейник. Следовательно, элементов пять.
- Вовсе нет, - Уиллард Хайг казался довольным. - Я смог разделить свой резерв пополам, так что обе окиммы установлены мной.
Фаер Калле не смог скрыть удивления и восхищения. Тайте Оледа подумал, что слепец бы многое отдал за то, чтоб увидеть его выражение лица в этот момент.
- Да, в процессе мы потеряли носителя, - продолжал старик. - Но ничто не делается с первой попытки, - гавен в такт слов постукивал ногтями по деревянному набалдашнику подлокотника. - Для первого раза - более чем неплохо.
Его помощник, надеявшийся, что со смертью подопытной старик закончил свои эксперименты, был неприятно удивлен. Похоже, всё только начиналось. А сырье, естественно, добывать и доставлять в гнездо придется ему. Следующие два года Уиллард Хайг будет копить резерв в минимально необходимом объеме, так что пока можно расслабиться. Возможно, за это время старик еще успеет передумать.
Рен сосредоточенно о чем-то размышлял.
- Я вас очень прошу, - сказал он, наконец. - Не привлекайте к себе лишнего внимания. Если в "Мирле" что-то заподозрят, я мало чем смогу вам помочь.
- Признателен за заботу, однако не стоит волноваться, - улыбнулся гавен. - Я использую лишь негодное сырье, которого никто не хватится: бродяги, сироты, нищие. Меня на данном этапе интересует принципиальная возможность установки двух окимм, а не их качество.
- Хорошо, - неуверенно кивнул Фаер Калле.
Постояв, вспоминая, всё ли сказал, мужчина поймал взгляд Тайте и выразительно помахал конвертом.
- Если у вас есть идеи, как помочь тому, кто заварил эту кашу, с удовольствием их послушаю, - сказал он гавену, передавая письмо его подошедшему помощнику. - Однако не забывайте, что, если "Мирла" посчитает, будто я недостаточно рьяно исполняю ее приказание, проблемы начнутся у всех. Мы оба помним тот случай и, думаю, не хотим его повторения.
Мужчина развернулся и пошел к выходу. Уиллард Хайг задумчиво слушал удаляющиеся шаги, отстраненно теребя край своего широкого рукава.
- Кеане Райнор, - негромко проговорил он, когда его собеседник уже почти добрался до двери.
Фаер Калле остановился и молча оглянулся.
- По моим сведениям это он сделал окимму для барда, - слепец выпустил ткань и сложил руки на коленях.
Рен постоял насколько секунд, благодарно кивнул головой, забывая, что старик не мог видеть этого жеста, и вышел, решив не спрашивать, откуда его собеседнику было об этом известно.
- Славно поговорили, - протянул Тайте, когда дверь за мужчиной негромко захлопнулась. - Мне казалось, вы хотели помочь парню, - вопросительно глянул на старика.
- До сих пор хочу, - вздохнул гавен, подпирая щеку кулаком. - Другое дело, что я слабо себе представляю, как именно это можно сделать.
Помощник обошел кресло, присел на пол и, вытащив письмо из вскрытого конверта, принялся лениво его проглядывать.
- Лет сорок назад поступок одного из нас был расценен "Мирлой" как нарушение договора, - Уиллард Хайг погрузился в воспоминания. - Община не захотела его выдавать, рен сказал, что его местонахождение неизвестно. Тогда казнили другого салума, не имевшего к этому делу никакого отношения. Пришли люди, "Именем короля" и все дела, взяли первого попавшегося, провозгласили приговор и зарубили на глазах у всех. Чтоб мы знали свое место. Помнили, что находимся в подчиненном положении и не имеем права не повиноваться, - слепец, присутствовавший при этом событии, задумчиво закусил губу. - Конечно, мы тогда могли легко их всех перебить, - добавил он спустя весьма продолжительную паузу. - Ты не представляешь, как мы этого хотели. Тогдашний гавен не позволил. Сказал, что еще не время развязывать новую войну с королем. Что нам ее не выиграть. Что это приведет лишь к еще большему ухудшению нашего положения. И мы позволили им уйти невредимыми.
Тайте Оледа, уже неоднократно слышавший эту историю, рассеянно читал отчет Тависа Давиота, переписанный каллиграфическим подчерком Лаеса Дагена. Старик посидел какое-то время молча, погруженный в свои мысли.
- Кстати, ты заметил? - окликнул он вдруг помощника. - С каким интересом Фаер Калле слушал о моих опытах! Выходит, в его душе еще теплится огонек жажды познания. Несмотря ни на что, как бы он с этим не боролся, истинное искусство задевает его за живое.
- Ага, я очень рад за вас, гавен, - отозвался собеседник, перелистывая страницу.
- Ты веришь ему, Тайте? - слепец снова принялся в задумчивости крутить кончик уса.
- Кому? Рену? - мужчина оторвал взгляд от текста. - Не знаю. Смотря, что вы имеете в виду.
- Как ты считаешь, я правильно сделал, что сказал ему о Райноре?
- Ну, да. В противном случае вы бы оказались в очень неудобном положении: вряд ли Найя смолчал бы о вашем с ним разговоре, - помощник снова погрузился в чтение. - Утаивание правды ничего бы не принесло.
- Я тоже так подумал, - проговорил Уиллард Хайг. - Ничего бы не принесло, - убрал руку от лица и выпрямился в кресле. - Ладно, что там за письмо?
***
Саквояжу Триши пришлось потесниться - теперь на той же лошади ехал и Рафферти. Буланый черногривый Лохмач не был рад дополнительному грузу, но его мнением никто не интересовался. Мальчишка вел себя смирно, изо всех сил стараясь не действовать барду на нервы. Тот решил пользоваться ситуацией и поручил ребенку везти лютню, освободив тем самым руки. Парнишка бережно держал музыкальный инструмент, преисполненный гордости за оказанное доверие, даже не догадываясь, что его просто использовали в качестве подставки. Четверо всадников неспешно ехали по дороге, изображая мирных путников, которым нечего бояться, некуда торопиться и не от кого скрываться.
- Ну, кажется, тут недалеко находится Штерзи, - Айрел старательно припоминал свои гастроли по этим местам. - Если не ошибаюсь, четыре дня пути от Эстоля.
- Хорошо, мне подходит, - согласилась Триша.
- Только мы вас туда не повезем, - продолжал бард. - Я всё еще надеюсь как можно скорее добраться до Ламара. Делать крюк и уходить гораздо западней этого направления не хочу. Придется тебе терпеть наше общество, пока не встретим городок по дороге.
- Ага, как угодно, - отозвалась девушка, лениво понукая свою мышастую кобылку.
- Какая-нибудь деревня тебя не устроит, как я полагаю? - деловито уточнил музыкант.
- Нет, не устроит, - зевнула самозванка.
- Тогда, боюсь, наше совместное путешествие несколько затянется, - сокрушенно вздохнул Айрел, качая головой. - Поблизости здесь больше ничего нет. Насколько я помню, удобней всего будет добраться до... - музыкант вдруг резко нахмурился и замолчал. - До Хольда, - закончил он мрачно.
- Что? До Хольда?! - Триша не поверила своим ушам. - Ну ты хватил! Наверняка же что-то ближе есть. Кеане, как у тебя с географией?
Мужчина, на ходу прибиравшийся в клетке, складывая все затолканные туда травинки в аккуратную кучку, отстраненно пожал плечами. Листопад, заметив, что его седок занимался посторонними делами, придумал своевольничать, тормозить и отклоняться от маршрута, однако получил по соловому боку сапогом и быстро исправился.
- Считайте, скоро мы въедем в Ифайн, - принялась рассуждать девушка, перебирая ослабшие поводья. - Если не ошибаюсь, его крупнейший город находится сильно южнее, - самозванка наморщила лоб, вспоминая карту провинции. - А Хольд так вообще на границе с Гармангахисом. А по пути нам... нам по пути...
- Пожалуй, Гединор, - отозвался Кеане, заканчивая изготовление травяного лежбища для своего питомца. - Надо уточнить.
Айрел поморщился и отвернулся, досадуя на проснувшуюся у его спутника разговорчивость. Сложно было промолчать, что ли?
- А до него далеко? - деловито уточнила Триша.
- Понятия не имею. Ни разу прежде не бывал, только на карте видел, - салум, похоже, смирился с необходимостью поддерживать с девушкой общение и перестал ее игнорировать. - Он должен знать, - указал на барда.
Почувствовал обращенный на него злобный взгляд и с легким недоумением посмотрел на вдруг посуровевшего и напрягшегося спутника. Причину столь странной реакции на свои слова он не понимал.
- Не помню, - буркнул музыкант, замечая, что от него ждали какого-то ответа. - Давно там не был.
Гединор - единственный город Кендрии, куда он ни разу не приезжал с выступлениями. Риону так и не удалось убедить подопечного перестать глупить и включить его в какой-нибудь свой гастрольный тур - Айрел в этом вопросе был непреклонен. Гединор - город, в котором он родился и вырос, где жили его отец со старшим братом, где находилась могила матери и эта проклятая ткацкая мануфактура. Мужчина не собирался туда возвращаться - слишком болезненные воспоминания были связаны с этим местом.
Кеане о чем-то задумался.
- С детства? - уточнил он, внимательно наблюдая за спутником.
- Именно, - огрызнулся бард, сожалея, что в свое время рассказал салуму некие обстоятельства своей жизни. - С детства.
- Тогда на привале уточним маршрут, - оружейник, как ни в чем не бывало, обернулся к Трише. - Направляемся в Гединор.
Айрел мысленно перебрал все известные ему ругательства, в этот момент искренне желая спутнику исключительно мучительного загробья. Промолчал, сильнее стискивая поводья и стараясь не показывать своего отношения к данной перспективе: не хотел, чтоб девушка что-то заподозрила.