Аннотация: Ну, теперь точно ясно, почему такое название (возможно, я оставлю его насовсем).
2.
"Три белых утки" располагались в респектабельном районе. Дома здесь не липли друг к другу, как сельди в бочке, и не выглядели так, словно вот-вот на тебя обрушатся. Аккуратные и ярко раскрашенные они стояли вдоль широкой, вымощенной булыжником улицы, тянувшейся вверх по холму. Сквозь прорехи между зданиями открывался вид на спокойное синее море и паривших над ним чаек. Мило, уютно, свежо. Ничего общего с гнилыми и вонючими трущобами. Словно это совершенно другой город. Энчи в эти края обычно не заходили: в лучшем случае соберешь мешок презрительных взглядов, в худшем - горсть тумаков.
Ширай натянула капюшон пониже и ускорила шаг. На улице уже появлялись первые люди - сонные мужчины с длинными палками, которыми они стучали по запертым ставням домов, будя заплативших им горожан. Утреннюю тишину нарушали лишь эти негромкие "тук-тук" да далекие чаячьи крики.
"Три белых утки" не входили в число лучших заведений Хордима. Во всяком случае, последние лет сто. Но если верить россказням нынешнего его владельца, некогда здесь останавливались лишь богатейшие и знатнейшие из путников. В ту пору на всём побережье ни один другой постоялый двор не мог сравниться с "Тремя белыми утками" роскошью и дороговизной. Стакан воды здесь стоил больше, чем целый обед в других заведениях, а внутреннее убранство не уступало дворцовому.
Те времена давно прошли. Хозяева трактира упорно поддерживали его в изначальном виде, отказываясь внедрять какие бы то ни было новшества. В том числе такие, что делали жизнь постояльцев удобнее. В какой-то момент те сочли, что возможность помыться с комфортом ценнее парчовых скатертей, и стали предпочитать "Трем белым уткам" заведения, разделявшие эту точку зрения.
В настоящее время "Утки" были скорее городской достопримечательностью, чем процветающим трактиром. Кусочком застывшей истории. Засушенным на память цветком. Мухой в капле смолы. Здесь теперь останавливались разве что любители старины, желавшие на день-другой окунуться в прошлое. Впрочем, таких людей тоже хватало, так что "Три белых утки" продолжали держаться на плаву, хоть о былом великолепии речи уже даже близко не шло.
Ширай стояла у потемневших дубовых дверей и с сомнением глядела на массивное кольцо, свисавшее из клюва бронзовой утиной головы. Стучаться она опасалась: прекрасно представляла, как на неё среагируют местные работники. Особенно в такую рань. И, вроде бы, какое дело мертвым до оскорблений, но... вот бы Кендрас Эльм вышел сам.
Пожалуй, с парадного входа лучше даже не соваться. Слуги же должны как-то иначе попадать внутрь? Ширай развернулась и пошла в обход здания.
Гневные мужские крики она услышала прежде, чем заметила приоткрытые ворота.
- Что это за рухлядь?! - орал за высокой каменной стеной незнакомый голос. - Да она на первом же ухабе развалится, безмозглый ты кретин!
Ширай подкралась к воротам и осторожно заглянула в щель между створками.
Посреди двора стояла открытая повозка, запряженная четверкой крепких лошадок. Выглядела она... убого. Очевидно, именно из-за неё, кривой, косой и старой, гневался незнакомый мужчина. Внутри сидела женщина лет тридцати пяти-сорока на вид, склонная к полноте, но эффектная. Её каштановые волосы вились мелкими кольцами, как баранья шерсть. Даже собранные в низкий хвост, они всё равно издалека казались меховой шапкой. Глядя перед собой отрешенным взглядом, женщина курила длинную трубку.
- Нормально?! Это ты называешь "нормально"?! - в поле зрения Ширай возник высокий мужчина, так и кипящий гневом. Судя по осанке и фигуре - тренированный воин.
Черная с красными элементами форма, плотно обхватывавшая мощный торс, указывала на принадлежность мужчины к Голодным Котам - одному из отборных королевских отрядов.
Решительно подойдя к повозке, воин яростно её пнул. Послышался треск древесины и скрип, на землю упала щепка. Женщина с трубкой покачнулась, но не обратила на произошедшее особого внимания.
- Это ты называешь "нормально"?! - снова проорал раскрасневшийся мужчина, резко разворачиваясь к невидимому Ширай собеседнику.
- Ну, ну, - услышала она голос Кендраса Эльма. - Если вы сами её не сломаете, то эта повозка прекрасно исполнит своё предназначение.
Тут же появился и он сам. Миролюбиво улыбаясь, он пытался ненавязчиво оттеснить сердитого воина в сторону и защитить свой транспорт. Сердитый воин тесниться отказывался.
Увидев своего нанимателя, Ширай почувствовала облегчение. Она бочком протиснулась в щель между створками ворот, но не успела сделать по двору и десятка шагов, как на её плече сомкнулась чья-то хватка.
- Жить надоело, малеванная? - зло прошипел ей мужчина в форменном кителе с вышитыми на груди белыми утками. - Ты куда, сука, лезешь? А ну пошла вон! - грубо потащил её обратно к воротам.
Ширай чего-то подобного и ожидала, но всё равно было неприятно. Она попыталась зацепиться ногой за покрывавшую двор плитку, а работник трактира этого, похоже, даже не заметил. Однако прежде чем Ширай успела закричать, чтобы привлечь внимание Кендраса Эльма, тот увидел её сам.
- Стойте! - бежал он к воротам, размахивая руками. - Стойте-стойте! Она со мной!
Работник трактира, уже было принявшийся выталкивать Ширай на улицу, замер и недоуменно обернулся.
- Я же предупреждал, что ожидаю даму, - с упреком вздохнул Кендрас Эльм, останавливаясь рядом.
Ширай мысленно закатила глаза. Никто во всём Хордиме, включая самих энчи, не назвал бы её "дамой". Кендрасу Эльму стоило описать её словом, менее вводящим в заблуждение. Воспользовавшись замешательством недруга, она выкрутилась из его разом ослабевшей хватки и шмыгнула Кендрасу Эльму за спину. Работник трактира растерянно на них посмотрел, затем что-то буркнул и удалился.
- Госпожа Ширай, простите за это недоразумение, - принялся извиняться Кендрас Эльм. - Право слово, мне так неловко.
Плечо болело, Ширай не сомневалась, что останется синяк. Впрочем, её это не волновало. Пока Кендрас Эльм рассыпался в извинениях, она с интересом оглядывалась: смерть смертью, но когда еще выпадет шанс побывать в таком роскошном месте?
Она ошиблась, ожидая найти здесь черный вход. С этой стороны "Три белых утки" выглядели даже богаче, чем с улицы. Выходя из своих карет, постояльцы первым делом видели именно этот двор. Он должен был впечатлять.
Белёный фасад здания между дверью и окнами второго этажа украшала потускневшая, явно давно не подновлявшаяся роспись: ряд людей в странных и вычурных нарядах. Все фигуры различались позами, одеждой и атрибутами. Там и сям поблескивали разноцветные стёклышки, изображавшие драгоценные камни. Ширай подозревала, что это какие-то легендарные личности или боги, однако слишком плохо знала историю и культуру Эрмира, чтобы их опознать.
По обеим сторонам от крыльца на цепях висели кованые фонари. Щедро украшенные завитками и маленькими фигурками, но довольно ржавые. На стоявшие тут же мраморные статуи покушался ползучий виноград, слишком разросшийся и душащий всё, что попадалось ему на пути.
Чуть в стороне находилось приземистое здание с пятью большими воротами, расположенными в ряд. Над центральным входом висел резной деревянный щит, потемневший от времени и непогоды. На нём всё еще можно было различить изображение кареты.
Похожее здание стояло и по другую сторону трактира. Каждую створку его единственных ворот украшало по вставшей на дыбы резной лошади. Тут же топталась и тройка живых коней, оседланных и привязанных поводьями к тянувшейся вдоль здания перекладине.
В углу двора прямо на земле сидел мужчина, которого Ширай прежде не замечала. Уже немолодой, поджарый и сутулый он возился в штопанной-перештопанной сумке, беззвучно напевая себе под нос. Выглядел он потерто, побито и потаскано. Впрочем, его одежда была хоть и заношенной до заплат, но чистой. Верхнюю часть отросших до плеч тёмно-русых волос стягивал кожаный шнурок.
- Сет Ромли, наш кучер, - представил мужчину Кендрас Эльм. - Сет, это госпожа Ширай, наш проводник.
Ширай при этих словах напряглась: она пока не придумала, как будет вести людей в долину, не зная дороги.
- Пу-уть лежи-и-ит за горизо-о-онт, - запел вдруг Сет Ромли, приветливо улыбаясь Ширай. От неё не укрылся любопытный взгляд, задержавшийся на её ричкере. - Кто-о пройдёт его со мно-о-ой? Кто-о отыщет этот пу-у-уть...
- Я же, собачий ты потрох, ясно выразился! - проорал у повозки воин, швыряя что-то на землю. - Еще одна песня, и я вколачиваю дудку тебе в глотку!
При виде того, с каким угрожающим видом он к ним направился, Ширай невольно опустила руку на маленький нож, висевший у неё под халатом на поясе. Мелькнула мысль, что надо бы переложить его поближе: не всегда будет время рыться в слоях одежды, чтобы его достать.
- Ну-ну, - преградил воину путь Кендрас Эльм. - В этот раз Сет не играл на дудке, он честно исполняет вашу просьбу...
- Это не просьба. Это не просьба! - воин в ярости оттолкнул возникшие перед ним примирительно вскинутые руки. - Я вобью эту сраную дудку...
- Кстати, это госпожа Ширай, наш проводник, - поспешил сменить тему Кендрас Эльм. - Госпожа Ширай, Линнет Кел будет отвечать за безопасность нашего путешествия...
- Если сам раньше нас не поубивает, - донесся со стороны трактира глухой и гнусавый голос.
В открытых дверях стоял еще один мужчина, молодой и довольно статный. Задрав голову, он затыкал нос окровавленным платком. Зажатая во второй руке куртка волочилась краем по земле. Светлая рубаха, слишком легкая для этого зябкого утра, мокро липла к груди.
- Эй, Кендрас, - прогундосил мужчина с всё так же задранной головой. - Держи этого психа на поводке. Он у тебя бешеный.
Ширай снова пожалела, что рядом не было Чанге. Линнет Кел, и без того уравновешенный, как раненый вепрь, и мирный, как голодный воав, взбеленился пуще прежнего. Глядя на его вздувшиеся на висках сосуды, на стиснутые кулаки и свирепый оскал, Ширай малодушно прикидывала, а не сбежать ли под шумок со двора. Тут вот-вот грозила развернуться безобразная бойня.
- Господин Онсин! - в отчаянии воскликнул Кендрас Эльм, взмахивая руками и поспешно преграждая Линнету Келу дорогу. - Ну я же просил!
Ширай попятилась и огляделась в поисках укрытия. К её удивлению Сет Ромли всё так же беззаботно рылся в своей сумке, что-то мурлыча себе под нос, и, похоже, совершенно не боялся, что и его могут задеть.
- А что я-то?! - Онсин небрежно закинул куртку на плечо. Кем бы он ни был, осторожности ему тоже не хватало. - Это я, что ли, на людей бросаюсь? Я, что ли, виноват?!
- Спросил он с искренним недоумением, и попранная непорочность звучала в его словах, - впервые заговорила сидевшая в повозке женщина, выпуская колечко дыма. Голос у неё был низкий и глубокий.
- А? - обернулся к ней Онсин, опуская, наконец, голову и позволяя Ширай себя разглядеть.
Мокрые рыжеватые волосы липли ко лбу и вискам. Похоже, Онсин пытался умыться, но только размазал кровь - через скулу тянулась оплывшая красная полоса. Его левый глаз был подбит, причем уже давно - синяк успел почти сойти. Нижнюю часть лица по-прежнему скрывал платок. В общем и целом разглядывать было особо нечего.
Почувствовав чужой взгляд, Онсин обернулся к Ширай.
- Пресвятые заступники, что ты со своим лицом сделала?! - воскликнул он, забывая обо всем остальном. - Кошмар-то какой!
Ширай слышала подобные вещи не раз и не два. Они давным-давно перестали её задевать, однако это не значило, что к людям, их произносящим, она испытывала хоть какую-то симпатию. Онсин исключением не стал. Впрочем, не то чтобы она шла сюда заводить друзей.
- Это традиция народа, к которому принадлежит госпожа Ширай, - Кендрас Эльм, кажется, очень жалел, что не может бросить своего буйного спутника и побежать затыкать рот болтливому. - Господин Онсин, проявите уважение.
Линнет Кел раздраженно оттолкнул сдерживавшие его руки, вытащил из-за пазухи плоскую табакерку. Щелчком откинув крышку, зажмурился и втянул носом содержимое.
- Он впервые в Хордиме, поэтому ему такое в диковинку, - продолжал Кендрас Эльм, пытаясь примирить всех со всеми. - Госпожа Ширай, умоляю, простите его за грубость.
Ширай не стала ничего отвечать. Онсин не представлял опасности, во всяком случае, прямо сейчас, так что можно было его игнорировать. А вот с Линнета Кела глаз явно спускать не стоило.
Что бы он там ни вдохнул, это его успокоило. Плечи расслабились и опустились, выражение лица стало мягче. Линнет Кел убрал табакерку на место. Перехватив взгляд Ширай, мрачно зыркнул в ответ, но не стал ничего говорить. Глаза у него были темно-серые, на правом виднелось коричневатое пятно - словно ржавчина сталь разъела. Оттолкнув Кендраса Эльма со своего пути, Линнет Кел пошёл к лошадям у коновязи.
Ширай смотрела ему вслед. Она пару раз издалека видела Голодных Котов. У всех них спины украшали большие и яркие нашивки с изображением шипящей кошачьей морды. У Линнета Кела такой не было. По крайней мере, сейчас - на ткани остались следы распоротого шва.
Кендрас Эльм какое-то время напряженно поглядывал то на одного своего спутника, то на другого, проверяя, точно ли все успокоились. Затем едва заметно перевел дух и снова с улыбкой обернулся к Ширай.
- А вон сидит госпожа Орна Лэнси, - повел он её к повозке, легонько подталкивая в спину. - Знаток истории и наш консультант.
Кудрявая женщина, не вынимая изо рта трубку, выпустила завихрившуюся струю дыма. Если она и услышала, что речь шла о ней, то никак на это не отреагировала.
Ширай не нравилось, когда её трогали посторонние люди, поэтому она ускорила шаг, сбегая от прикосновений Кендраса Эльма.
Орна Лэнси была грузной, вальяжной и невозмутимой. Кутаясь в старую клетчатую шаль, она сидела на лавке нахохленной курицей. Медленно переведя взгляд на подошедшую Ширай, Орна Лэнси едва заметно склонила голову. Чуть поколебавшись, Ширай тоже сдержанно кивнула. Она была немного рада, что оказалась не единственной женщиной в группе.
- Осталось дождаться последнего человека, и мы в сборе! - радостно объявил Кендрас Эльм. - Госпожа Ширай, если хотите, устраивайтесь пока в повозке. А меня прошу извинить.
Он отошёл по своим делам, а Ширай окинула двор задумчивым взглядом. Линнет Кел, мрачный, но хотя бы не буйный, гладил по шее мощного вороного коня с таким видом, будто тот был его единственным другом в этом жестоком мире. Сет Ромли по-прежнему сидел на земле, возился с сумкой и, судя по ритмичному покачиванию головой, что-то про себя пел. Онсин, запрокинув голову, стоял посреди двора и запихивал свой окровавленный платок глубже в ноздри. Да, пожалуй, лучше сразу устроиться в повозке. Больше здесь делать нечего.
Вблизи их транспорт представлял собой еще более жалкое зрелище, чем издали. Весь задний бортик занимал собранный гармошкой навес из промасленной рогожи. Ширай сильно сомневалась, что его истлевшая ткань могла защитить от дождя. Сквозь протертости и прорехи местами виднелись прутья каркаса. Снаружи, под горой навеса, крепился облезлый ящик для багажа. Две длинные лавки, приколоченные к днищу, стояли по бокам лицом друг к другу. Всё пространство под ними заполняли мешки и коробки. Покосившаяся дверка, представлявшая собой просто выпиленный кусок борта, висела на ржавых петлях. Ширай ступила на откинутую подножку, и та душераздирающе хрустнула.
Орна Лэнси отстраненно курила; длинная керамическая трубка оттягивала её пухлую нижнюю губу, немного приоткрывая рот. В густых каштановых волосах виднелись прожилки седины. Тяжелые полуопущенные веки придавали застывшему взгляду загадочности и навевали воспоминания о прошлой ойсинари. Подойдя ближе, Ширай учуяла запах перегара.
Чувствуя себя не в своей тарелке, она опустилась на вторую скамью. Чуть поколебавшись, сняла сумку и кое-как пристроила её под сиденьем. Чем больше Ширай смотрела на своих будущих спутников, тем сильнее сомневалась в успехе их похода.
- Не компания у нас складывается, а просто мечта, - громко провозгласил Онсин, вторя её мыслям. - Кендрас, у тебя редкий талант подбирать людей, ты в курсе?
- Спасибо. Я тоже очень доволен.
- Сказал он, не заметив сарказма, и его восторженная улыбка не сулила ничего, кроме проблем, - еле слышно пробормотала Орна Лэнси, выпуская струю дыма.
- Это как в анекдоте про суслика, помните? - облокотился о бортик повозки незаметно подошедший Сет Ромли. - Поймали как-то суслика орел, лиса и собака, и давай спорить, кто его съест. А он им и говорит: "Идёмте к мудрому льву, он вас рассудит". И пошли они ко льву. Приходят, а он... Что же он сказал-то? Вот ведь, забыл. Забыл! А там смешно было! - Сет Ромли расхохотался, хлопнув свободной рукой по лбу.
К его веселью никто не присоединился. Онсин, подошедший послушать анекдот, посмотрел на него как на сумасшедшего.
- Ну так вот, к чему это я... - отсмеявшись, продолжил Сет Ромли. - Кто из нас суслик?
Он обвёл своих слушателей шкодливым взглядом. Ширай растерялась от такого вопроса, но не то чтобы она вообще собиралась участвовать в разговоре. Можно было не отвечать. Остальные тоже недоуменно молчали.
- Линнет точно собака, - буркнул Онсин, впрочем, вполголоса и предварительно убедившись, что объект разговора его не слышал. - Псина бешеная.
Он убрал от лица платок и провел пальцем под опухшим разбитым носом, проверяя, остановилась ли кровь.
- Вообще-то кот, - прошептал Сет Ромли, украдкой косясь на спину с отпоротой эмблемой. - Хоть и изгнанный.
Орна Лэнси вытащила из-под шали руку с зажатой в ней флягой. Выдернув пробку, запрокинула голову и сделала глубокий глоток.
- А орёл кто? Небось, каждый тут втайне себя им мнит, а? - Онсин жестом дал понять, что тоже не прочь выпить.
Ширай немного удивилась, что он не стал развивать "кошачью" тему. Его недруга изгнали из привилегированного отряда - отличный же повод поглумиться и позлословить. Впрочем, Кендрас Эльм же говорил, что Онсин впервые в Хордиме? Раз он никогда прежде не слышал об энчи, может, и о Голодных Котах ему не известно?
Орна Лэнси проигнорировала протянутую к ней руку. Заткнула флягу и снова спрятала её под шаль.
- В итоге суслик выиграл? - спросила она своим низким грудным голосом.
- Так ты помнишь этот анекдот? - обрадовался Сет Ромли.
- Нет, но я знаю, как они устроены.
Ширай невольно задумалась, а каким животным была бы она сама. Когда-то давно Чанге обзывал её мышью. Однако в последние годы ей, пожалуй, подошла бы змея. Тихая, хладнокровная, несущая смерть.
- Да ладно тебе, толстуха. Не жадничай, - проныл Онсин, наваливаясь локтями на борт повозки. - Дай горло промочить.
Сет Ромли немедленно что-то засвистел и сделал вид, что осматривает окрестности. На лице Орны Лэнси не дрогнул ни мускул.
- Жизнь не учила его ничему, - помолчав, меланхолично произнесла она. - А потому была наполнена болью и, вероятно, обещала рано закончиться.
- Да что ты мне говоришь?! - рявкнул Линнет Кел что-то втолковывавшему ему Кендрасу Эльму, привлекая к себе всеобщее внимание.
Скрипнули ворота, во двор вбежал молодой парень. Запыхавшийся, растрепанный, одетый в одну лишь кое-как заправленную в штаны рубаху, без сумки или каких-либо вещей.
- Серьезно?! Всё предусмотрел?! Ты?! - продолжал возмущаться Линнет Кел, удостоив новоприбывшего лишь беглого взгляда.
Незнакомец запрыгнул в повозку, шлёпнулся на пол у заднего борта так, чтобы укрыться за кучей навеса и, облегченно закрыв глаза, глубоко вздохнул.
Стройный и довольно смазливый, выглядел он лет на двадцать. Взгляд Ширай невольно упал на его сапоги, пошитые из очень качественной кожи, бордовые и с серебряными пряжками. Щегольская обувь. Стоит, наверное, как недельный улов крабов. Кто попало такую не сможет себе позволить.
Сет Ромли, по-прежнему свистя, добродушно разглядывал новоприбывшего. У Онсина снова пошла носом кровь, так что ему было не до него, а Орну Лэнси, похоже, её будущие спутники вообще не интересовали. Кендрас Эльм посматривал на парня так, будто очень хотел подойти поздороваться, однако успокоить вновь закипевшего Линнета Кела было важнее.
- Да знай я, с кем связываюсь, я бы... - не унимался тот.
- Вы не могли бы этот разговор по дороге закончить, а? - перебил его новоприбывший, высовывая голову над бортом повозки. - Очень хотелось бы поскорее выехать.
Он смотрел на Линнета Кела взглядом человека, которого очень мало били в жизни. Так, словно ему и в голову не приходило, что его просьбе можно отказать. Ширай почувствовала смесь зависти с раздражением.
Сет Ромли сбился со свиста и многозначительно кашлянул.
- Это господин Ирви Хансин, - поспешил Кендрас Эльм представить новоприбывшего. - Последний из участников нашего похода. Господин Ирви вместе с господином Онсином и господином Линнетом будут защищать всех нас в пути.
Он будто невзначай встал так, чтобы преградить дорогу Линнету Келу, смотревшему на новенького без намека на симпатию.
- Доброе утро, - поздоровался Ирви Хансин, мило улыбаясь и явно отработанным движением проводя пятерней по своим светлым вьющимся волосам.
- А чем он защищать собирается? - поинтересовался Онсин, шмыгая носом. - Что-то я при нем оружия не заметил.
- Ну вы же мне его одолжите? - посмотрел ему в глаза Ирви Хансин.
- Пф-ф-ф, нет.
Ирви Хансин удивленно моргнул.
- Нет, о нет и не проси-и-и, - в полголоса запел Сет Ромли. - Нам с тобой не по пути-и-и...
Линнет Кел многозначительно смотрел не Кендраса Эльма и молчал. По щекам его ходили желваки. Он явно злился, но на удивление хорошо держал себя в руках, отчего становилось только страшней. Кендрас Эльм, понимая, в чем проблема на этот раз, поспешил ей заняться.
- Господин Ирви, это серьезный вопрос. Где ваши вещи? - обеспокоенно спросил он, торопливо шагая к повозке.
- Некоторые женщины такие назойливые, такие назойливые. Пришлось бежать, всё бросив: одежду, деньги, оружие... Всё-ё-ё бросив. Еле ноги унёс, - Ирви Хансин с тревогой поглядел в сторону ворот. Нервно облизав губы, он просительно улыбнулся: - Пожалуйста, давайте уже поедем.
- Как мы поедем, если у вас даже сменной одежды нет? - возразил Кендрас Эльм, хмурясь.
Ирви Хансин явно растерялся.
- Вы все можете со мной поделиться, - быстро взял он себя в руки. - Пожалуйста, - мило сложил брови домиком.
Ширай сразу же перестала волноваться из-за того, что не подходила на роль проводника. Среди них был, по меньшей мере, один человек, превосходивший её в бесполезности.
- Мы можем просто обойтись без тебя, - Онсин решительно надел свою куртку, всем видом показывая, что никому не собирается её одалживать.
- Не иди ты в путь за мно-о-й утром, днём и под луно-о-ой...
- Кендрас, я с ним никуда не поеду, - на удивление спокойно возвестил Линнет Кел.
То ли выдохся и устал орать, то ли вещество из табакерки, наконец, по-настоящему на него подействовало.
- Серьезно говорю. Что это вообще такое? Какой из него страж?
- Между прочим, я отлично владею мечом! - Ирви Хансин нервничал всё сильней, поглядывал на ворота всё чаще.
- У тебя его даже нет. Ха-ха, - Онсил залез в повозку и выудил из-под лавки пояс с ножнами.
Демонстративно застегнул его на себе.
- Кендрас, если я еще как-то могу смириться с остальными, то вот это уже откровенный балласт. Я не могу отвечать за безопасность отряда, если она будет зависеть от этого... - Линнет Кел смерил взглядом торчавшую над навесом голову и, скрипнув зубами, поморщился: -... него.
- Нет-нет, господин Ирви Хансин нам жизненно необходим, - принялся заступаться Кендрас Эльм. - Он незаменимый член нашего маленького отряда, как и каждый из вас.
Ширай, отстраненно размышлявшая о башне и шансах всё-таки до неё добраться, увидела, как из конюшни вышел тот самый работник, что недавно пытался выставить её вон. Ирви Хансин при виде него встрепенулся и, чуть поколебавшись, выпрыгнул из повозки.
Подбежав к мужчине, он с жалобным видом принялся ему что-то тихо говорить. Выслушав его, работник медленно кивнул и побрел к трактиру.
Ирви Хансин обернулся к наблюдавшей за ним компании, жестом попросил дать ему немного времени и тоже скрылся за дверью.
Вскоре он вернулся одетый в форменный китель с вышитыми на груди белыми утками, с его плеча свисала пухлая и явно тяжелая сумка, а на бедре красовались старинные ножны с мечом.
- Ну теперь-то мы можем поехать? - с раздражением уточнил Ирви Хансин, натягивая на голову бархатный берет.
Ответом ему было пораженное молчание. За то время, что он отсутствовал, можно было почистить и разделать не более пяти-шести морских окуней. Линнет Кел даже не успел снова разозлиться, споря с Кендрасом Эльмом. Не могло не удивлять, что за столь короткий срок Ирви Хансин умудрился всё это раздобыть, не имея денег.
- Эй, это же меч, который в главном зале на стене висел, - подал голос Онсин. - Ты его украл, что ли?
- Обижаешь, - Ирви Хансин снова забрался в повозку. - Мне его любезно подарили.
- Ага, а я крот заваренный! - фыркнул Онсин, разваливаясь на лавке рядом с Орной Лэнси. - Хозяин дорожил этим мечом больше, чем собственными детьми, и весь вечер им хвастался. С какой стати кто-то будет его тебе дарить?
- Ну... Я же милый, - Ирви Хансин опять укрылся за навесом и, сидя на полу, принялся заталкивать свои светлые локоны под натянутый до самых ушей берет.
Выражение "крот заваренный" заставило Ширай немного напрячься: она его впервые слышала и не понимала смысла. Напомнив себе, что не знает и не обязана знать эрмирский во всех нюансах, она выкинула его из головы.
- Ладно, давайте уже действительно выдвигаться! - решительно предложил Кендрас Эльм, не дожидаясь, когда его спутники найдут новый повод сцепиться друг с другом.
Сет Ромли кинул свою сумку в повозку, забрался на козлы и с чувством затянул:
- Пое-е-ехали мы-ы за равни-и-ны, за го-оры, где со-олнце сияет... Ай!
Проходивший мимо Линнет Кел двинул исполнителя кулаком по плечу. Сет Ромли, болезненно морщась, потёр ушиб и продолжить песню не решился.
***
Ширай нервничала в ожидании, что от неё потребуют указать путь, но к её удивлению, ей и слова никто не сказал.
Скрипя и шатаясь, повозка катила по городу. Кендрас Эльм с Линнетом Келом скакали впереди. Один на могучем вороном коне, второй на невысокой тщедушной лошадке, примечательной разве что своей "коровьей" расцветкой. Немногочисленные прохожие жались к домам, уступая дорогу.
- Через Стеклянную балку поедем, - громко сообщил Сет Ромли, слишком усердствуя с тем, чтобы перекричать цокот копыт и скрип колёс. - Оттуда на Краснокамье, и через Старое Городище к границе выберемся. А дальше уже пустошь и надежда на записи старины Ликана Варги. Ох, ка-амни, кто вас вы-ытесал? Ох, ка-амни, кто вас вы-ыложил? Слыхали песню? Это про Старое Городище. Кто жи-и-ил средь вас? И кто поки-и-инул вас?!
Ширай слушала его уже ставшие привычными завывания в пол-уха. Что ж, похоже, до самой границы Эрмира они доберутся и без её помощи. Отлично, можно немного расслабиться.
Она догадалась, что Ликаном Варгой был человек, некогда пришедший в долину. Судя по его удивленному виду, особо отмеченному в рассказе о нём, встретить в ней целый народ он явно не ожидал. Правда, в памяти энчи он остался как Ликавага: они не поняли, что его имя состояло из двух частей.
Женщин учили, что в мире есть и другие люди, отличные от энчи. Люди, чей голос крошит камень и заставляет кровь течь из ушей. Люди с волосами цвета солнца, собиратели сокровищ. Люди, способные видеть прошлое, и многие другие. Это знание из поколения в поколение шептали девочкам в темноте пещеры, однако Ликавага стал первым "иным" человеком, которого энчи увидели своими глазами. И к их разочарованию он не мог похвастаться ничем выдающимся.
Он прожил у них сорок семь дней, клянчил еду и пергамент, вёл записи, всюду совал свой нос. Пытался учить язык энчи, однако память имел настолько паршивую, что совершенно в этом не преуспел. Зато несколько услышанных от него эрмирских слов, сохраненных энчи и переданных потомкам, много-много лет спустя здорово помогли бежавшим из долины людям на чужих землях.
- Ох, ка-амни, да что вы по-омните? Ох, ка-амешки, город поки-инутый...
Орна Лэнси, кажется, ни разу не пошевелилась с тех пор, как повозка тронулась с места. Онсин сидел рядом с ней и, сцепив на коленях руки, беззастенчиво разглядывал Ширай. В его взгляде сквозила смесь жалости и брезгливости.
- Жуть всё-таки, - покачал он головой, заговаривая. - Выглядит так, словно ты в закопченную каминную решетку рожей воткнулась. Ну, знаешь, такую кованную, с вензелями.
Ширай молчала. Мертвым нет дела до оскорблений.
- И у вас что, действительно все так ходят?
Ширай молчала.
- Это же некрасиво. Какому мужику такое понравится? Я бы вот даже не взглянул на бабу, которая себя так изуродовала.
Ширай молчала. В глубине души она надеялась, что Кендрас Эльм услышит "разговор" и вмешается, но тот ехал впереди, о чем-то беседуя с Линнетом Келом, и не оборачивался. В том, что больше никто не станет за неё вступаться, она не сомневалась.
- Ты представь, как это будет выглядеть, когда ты состаришься. Кожа обвиснет и сморщится, бр-р-р.
Ширай по-прежнему молчала и делала вид, что Онсина не существует. Она поймала себя на мысли, что в такие моменты действительно хотела бы быть змеей. Сидишь себе спокойно, прямо как она сейчас, кажешься безобидной, а потом как бросаешься в лицо беспечной жертве, как впиваешься в неё ядовитыми клыками. А она верещит, будто живая, хотя смерть уже течёт по её венам.
- Тебя в приличные места-то с этой гадостью на лице и не пускают, поди?
Снова не дождавшись ответа, Онсин обратился к остальным своим спутникам:
- Она немая, что ли?
- Так это ж малеванная, - отозвался Ирви Хансин, по-прежнему сидевший на полу в задней части повозки. - Они по-эрмирски не понимают. Зря стараешься. Дикари.
Ширай напомнила себе, что эти люди довольно скоро умрут вместе с ней.
- А ты от кого-то прячешься, что ли? - отвлекся от неё Онсин.
- Я же рассказывал, что мне пришлось сбежать от одной женщины, - буркнул Ирви Хансин, проверяя, не выглядывала ли его голова над бортом повозки. - Она меня точно ищет.
- Мгм, - понимающе хмыкнул Онсин, а затем вдруг сложил руки рупором и, обращаясь ко всей улице, закричал: - Эй, он здесь! Он здесь! Сюда! Ха-ха-ха!
Несколько прохожих принялись удивлённо озираться. Ирви Хансин мгновенно побледнел.
- Сучья погань! Ты что творишь?! - выпалил он в панике.
Онсин, откровенно потешаясь над его реакцией, снова набрал в грудь воздуха, однако не успел издать и звука, как Ирви Хансин в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Сбив "весельчака" со скамьи на пол, он навалился сверху и грубо зажал ему ладонью рот.
- Жить надоело?! - зло прошипел он, по-прежнему следя за тем, чтобы его голова не торчала над бортом повозки. - Придурок конченный!
Ширай надеялась, что Ирви Хансин пустит в ход кулаки, однако тот пока что только угрожал да пугал бешеным взглядом. Онсин же брыкался, пихался и пытался его с себя сбросить.
- Сам ты придурок! - рыкнул он, освобождая рот от чужой руки. - Отвали! Ненормальный!
Пинком отбросив Ирви Хансина в сторону, Онсин сел и, гневно сверкая глазами, утёр губы тыльной стороной ладони.
- Нет, вы видели, что он творит?! - возмутился он, призывая окружающих в свидетели.
Орна Лэнси тяжело вздохнула и покачала головой.
- И впрямь долго не проживёт, - пробормотала она, не обращаясь ни к кому конкретно.
- Это ты к чему? - недоуменно посмотрел на неё Онсин.
- К тому, - ответил Сет Ромли, отвлекаясь от своей песни, - что у тебя редкий талант выводить людей из себя. Однажды он сведет тебя в могилу.
- А что я-то?! При чем тут я?! Я, что ли, виноват, что он шуток не понимает?! Все вокруг нервные, а я за это отвечай?!
Орна Лэнси снова вытащила из-под шали флягу, задумчиво ей побултыхала. Затем выдернула пробку, схватила сидевшего перед ней на полу Онсина за волосы, резко запрокинула ему голову и влила содержимое ему в рот.
Онсин поперхнулся и закашлялся, во все стороны расплёвывая пахнущую лекарством жидкость. Ширай зажмурилась, когда несколько брызг попало ей на лицо. Стиснув зубы, медленно их стерла. Она чувствовала себя глыбой льда, внутри которой всё сильнее и сильнее разгоралось пламя.
- Что это за гадость?! - брезгливо морщась, продолжал отплевываться Онсин. - Она мне всю глотку выжгла! Как ты это пьёшь?!
Случайно посмотрев на Ширай, он вдруг замер и замолчал, а потом указал на неё пальцем и захохотал. Глядя на это веселье, Ширай мрачно гадала, что могло его вызвать. Потом заметила, что её пальцы выпачканы черным, и всё поняла.
Она не смысла с лица краску, и теперь она размазалась.
Ей стало досадно. Почему она, тихая, беспроблемная и ненавязчивая, должна терпеть этих странных, неприятных, а порой и откровенно мерзких людей? Почему им с ней так повезло, а ей с ними нет? Несправедливо. Доводи она их сама до белого каления, было бы не так обидно.
Смех звучал всё глупее и реже, потом вовсе затих. Схватившись за голову, Онсин старательно хмурил брови и с усилием моргал.
- Что ты... мне...? - пролепетал он, еле ворочая языком.
Повозка повернула на другую улицу. Не удержав равновесия, Онсин повалился на пол, попытался подняться, но безуспешно. Он еще пару раз дёрнулся, затем затих.
- Дедушкин рецепт, - пояснила Орна Лэнси в ответ на невысказанный вопрос, повисший в воздухе.
Она и раньше нравилась Ширай больше остальных её спутников.
- Он живой хоть? - немного нервно уточнил Ирви Хансин, отползая на своё прежнее место.
- Вполне, - Орна Лэнси тоже сделала большой глоток, закрыла флягу и спрятала её под шаль.
- У вас всё в порядке? - уточнил Кндрас Эльм, приостанавливая свою лошадь и оглядываясь через плечо.
Ему никто не ответил.
***
Они покинули город еще до того, как в храмах пробили гонги. Хордимцы почитали Владыку моря. О том, что в Эрмире есть и другие боги, Ширай знала, но никогда ими особо не интересовалась. К Владыке моря же она, ежедневно имея дело с его дарами, тоже невольно привязалась. Она не возносила ему молитвы - для этого у энчи был Олон - но в этот момент, в последний раз посмотрев на водную гладь, Ширай мысленно с ним попрощалась.
До Стеклянной балки было далеко - Ширай поняла, о каком месте шла речь, энчи проезжали его много лет назад. Длинная и прямая, как стрела, лощина с крутыми склонами из полупрозрачного черного камня, осколки которого резали не хуже ножей. Где-то скрытый наносами песка и грунта, где-то лежащий прямо на поверхности он трескался под колесами телег, как настоящее стекло. Насколько Ширай помнила, оттуда до Хордима энчи добирались около недели.
Путь предстоял долгий. Чтобы теперь расслышать крики чаек, приходилось очень сильно напрягать слух. Непривычно. Ширай незаметно понюхала рукав своего халата. Запах рыбы и водорослей... Скоро и он выветрится. Ширай не любила их новый дом, однако покидать его было немного грустно.
Дорога, пока что прямая, широкая и накатанная, скоро уходила налево - где-то там находилась столица и прочие крупные города, о которых Ширай слышала, но где никогда не бывала. Им же предстояло свернуть на правое её ответвление, куда более узкое, заросшее и ухабистое. Возможно, конечно, что за прошедшие годы его привели в порядок, но Ширай на это не надеялась.
Когда городские ворота скрылись вдалеке, Ирви Хансин вздохнул с облегчением и заметно расслабился. Уселся рядом с Ширай.
- А зачем нам эта башня? - поинтересовался он, вальяжно закидывая ноги на скамью напротив.
- Ты согласился поехать, не зная этого? - удивился Сет Ромли, отвлекаясь от очередной песенки, что бубнил себе под нос.
- Мне нужно было сбежать из Хордима, побыстрее да подальше. Предложение Кендраса пришлось очень кстати. Я не задавал вопросов.
- О-о-о, - протянул Сет Ромли. - Говорят, эта башня - опасное место. Каких только слухов про неё не ходит.
Ширай навострила уши.
Много лет назад их вождь раз за разом пытался рассказывать всем встречным обстоятельства их побега из долины. Встречные редко проявляли участие и в основном требовали, чтобы энчи убрались с их земли. Возможно, причина была в очень плохом эрмирском языке вождя, не позволявшем ничего толком объяснить. К моменту прибытия в Хордим он уже неплохо им овладел и сумел как-то договориться с городской стражей. Ширай не знала, какая из версий его рассказа дошла до Сета Ромли и других её спутников. Ранние и поздние варианты очень сильно отличались.
- Говорят, земля вокруг неё пропитана ядом, окрасившим её в фиолетовый, - продолжал Сет Ромли. - Если долго там находиться, то всю твою кожу покроет солью, осевшей из воздуха. И она будет жечь глаза, пока не ослепнешь. Животные, что смогли там выжить, сплошь обросли рогами, словно панцирем, а потому при их приближении слышно, как те стучат друг о друга.
Ширай невольно вскинула бровь: что за сказочник такое придумал?
- И зачем мы туда едем? - снова спросил Ирви Хансин, уже несколько мрачнее.
Сет Ромли неловко помолчал, а потом кашлянул и крикнул:
- Господин Кендрас, а мы к башне зачем едем?
- Этого я пока не могу вам сказать, - был ему ответ. - Но не волнуйтесь, я не замышляю против вас злодеяний.
Ирви Хансин выразительно посмотрел на сутулую спину Сета Ромли.
- "Ты согласился поехать, не зная этого?" - передразнил он противным голосом. - А сам-то!
- Мне интересно посмотреть на такое чудо! Я бы согласился, какой бы причина ни была!
- А вдруг Кендрас всё-таки замышляет против нас злодеяние? Вдруг хочет принести нас в жертву на каком-нибудь древнем алтаре и получить бессмертие или типа того? Всё равно бы поехал?
- Пфф, Кендрас? - Сет Ромли обернулся через плечо и с иронией посмотрел на Ирви Хансина. - Сам-то веришь? Хрюшка плюхнулась в овра-а-аг, вылез из-под снега рак. Полетел дождь снизу вве-е-ерх, щука влезла на орех. Вот такие чудеса-а-а, открывай скорей глаза.
Орна Лэнси выдохнула вихрящееся облако дыма.
- Беспечными птенцами летели они на огонь, принимая его за прекрасный цветок, - задумчиво проговорила она, вынимая трубку изо рта. - Не думая о том, что их перья могут обратиться в пепел.
- Что за чушь ты всё время несешь? - раздалось с пола.
Онсин с трудом сел. Морщась и охая, потер виски. Ширай отметила, что его нос выглядел куда лучше, опухоль почти спала. Синяк же и вовсе исчез.
- Какие, комод тебе в сраку, птенцы? Что ты куришь? Что ты, и барсука плешивого туда же, пьёшь?! А-а-а, голова болит... Что за гадость ты мне споила?! Психи! Меня окружают психи! Один лишь Кендрас нормальный, да и тот идиот, - вдруг Онсин замолчал, принюхался и уже другим тоном спросил: - Фу-у-у, откуда так рыбой воняет?
Орна Лэнси смотрела на него и молчала.
- А ты сама почему поехала? - спросил её Ирви Хансин, игнорируя Онсина.
- Чудеса-а-а, чудеса-а-а, миром правят чудеса-а-а...
- Я вам серьезно говорю, рыбой воняет. Шмыг-шмыг. Не чувствуете, что ли?
- Так деньги же платят, - Орна Лэнси осторожно постучала трубкой о борт повозки, вытряхивая содержимое на дорогу. - Чего отказываться?
- Ой, фу, так это от тебя! - Онсин обвиняющее уставился на Ширай. - Ужас, дышать невозможно. Разбейте мне кто-нибудь снова нос.
Он заворочался, пытаясь подняться, потом вдруг замер, о чем-то подумал, протянул руку и задрал Ширай подол халата.
- Штаны, - разочарованно протянул Онсин. - А так хотелось узнать, под одеждой она тоже вся размалеванная, или только лицо испоганила.
Ширай захотелось исполнить его просьбу и повторно расквасить ему нос, благо для этого нужно было лишь немного поднять ногу. Орна Лэнси и Ирви Хансин вмешиваться явно не собирались, хотя, кажется, довольны произошедшим не были. Ширай пожалела, что Линнет Кел ехал отдельно: уж он-то бы давно Онсину вмазал. Пожалуй, стоило держаться поближе к нему. Если его не раздражать, то такое соседство могло принести много пользы.
Что же касается остальных...
От Ширай больше не зависела ничья смерть. Она больше не была опорой своего народа, его утешением и надеждой. Отпала необходимость казаться сильной, мудрой и величественной. Так что ничто не мешало сделать это путешествие чуточку приятней для себя и чуточку невыносимей для всех остальных.