- Да, дорогая.

- Посмотри, лорд Раддимиан ещё вчера письмо прислал, - дальше зачастила она. - Переживает за тебя! Бедный юноша! Он ведь только-только покинул нас, и ты сразу так неудачно упала. Наверное, недалеко ещё уехал, но нашёл время остановиться и написать. Видишь, какой заботливый у тебя жених! Твои сёстры и мечтать о таком не могут. - Девушки, сидящие рядом на соседнем диванчике, потупили глаза. Женщина же, всплеснув руками, воскликнула: - И как нехорошо ты с ним поступила! Да, дорогой?

- Да, дорогая.

- Нет, маменька, - сидящий на подоконнике парень перестал разглядывать виды за окном и развернулся к ним, - недостаточно недалеко, потому и послал чомгу. Иначе бы сам приехал справится о здоровье невесты. - Он оглядел провинившуюся девушку с ног до головы и улыбнулся. - У тебя ведь такой заботливый жених! Да, Милли?

- Да, ты прав, Даглиан, - не уловив иронии парня, согласилась с ним женщина. - Милли, пообещай мне и своему дяде быть осторожной. Ты должна более ответственно относиться к семье. О чём ты вообще думаешь?

Девушка вздрогнула. Хороший вопрос: о чём она думает. О том, что она теперь Милли, то есть леди Миалерна, а не Алиса. И надо привыкать к новому имени. О том, что её семья - это дядя и тётя, кузены и кузины. Хотя, когда парень, зашедший за ней, сказал: "Пошли, родители тебя ждут", - она подумала, что речь о её родителях, а не о его. Подумала и испугалась. Разве можно обмануть родительские сердца, подсунув им копию их ребёнка. Едва сдерживала предательскую дрожь в коленях пока шла в гостиную. Поэтому, когда услышала "дядя", чуть не заулыбалась от радости. Дядя и тётя совсем другое дело, у них своих детей четверо, может, и не заметят подмены. Думала о том, что теперь у неё есть жених, который, как заметил Даглиан, не посчитал нужным самому узнать, что с ней случилось. О том, что нужно запоминать каждое слово, чтобы случайно не выдать себя.

- Милли? Миалерна! - Алиса, то есть Милли, подняла глаза на тётю. - Твой дядя, граф де Тейнгаль, пообещал твоему отцу заботиться о тебе после его смерти. А ведь они всего лишь двоюродные братья. Но он сдержал своё обещание. Разве тебе, далеко не самой знатной дворянке, не достался самый лучший жених в империи? Разве одна из ваших внучек не станет императрицей? Ты же мечтала о нём с первого курса. Где твоя благодарность?

- Хватит мам. - Даглиан опять прервал упрёки матери. - Она бледная уже вся. Еле стоит. Смотри, а то опять вывалится из окна да упадёт уже не так удачно.

- Что? Милли, тебе нехорошо?

- Прошу меня простить, голова немного кружится. Можно я пойду в свою комнату?

- Да, Милли, конечно, - ответил дядя. - Витар придёт осмотреть тебя. Можешь и позавтракать в своей комнате, а если слабость не пройдёт, пообедай и поужинай. Сиеризан, - дядя позвал парня, который привёл её в гостиную и весь разговор молча простоял у неё за спиной, - помоги кузине.

Сиеризан шагнул к Милли, подал согнутую в локте руку и повёл девушку в её покои.

- И ещё, Милли, в следующий раз, когда выйдешь к нам, не забудь прикрыть волосы мантильей, - оставила последнее слово за собой тётушка.

Милли сидела на кровати, вцепившись руками в одеяло, закрыв глаза, и тихо плакала. Слёзы лились не переставая. Приступ депрессии, такой внезапный и оглушительный, никак не хотел отпускать её. Надо просто его переждать. "Просто переждать и жить дальше", - уговаривала она себя.

Всё было хорошо, пока не принесли завтрак. Утром, когда она только проснулась и ей в постель подали кофе с круассанами, она никак не отреагировала на это: во-первых, сама была спросонья, во-вторых, мало ли кто какие рогалики печёт. После служанки помогали одеться, потом Сиеризан повёл её на воспитательную беседу. Во время визита витара, так здесь врачей, то есть магов жизни называют, она жалела, что он осматривает всего лишь её затылок и думала только об этом. Очень уж хотелось посмотреть на магию. К тому же, если верить вчерашним смутным воспоминаниям, она тоже маг жизни.

А потом принесли завтрак. Обычный земной завтрак. Овсянку с орехами и изюмом, омлет с грибами, фруктовую нарезку и сок. Внезапно на Милли нахлынуло что-то знакомое, родное, словно она дома оказалась. Ела с удовольствием, радуясь знакомым вкусам и невольно сравнивая с тем, что готовила сама. И если перед трапезой она самодовольно решила, что готовит лучше, то, позавтракав, признала, что графский повар знает своё дело. Умиротворённая девушка посмотрела в окно и словно удар в спину получила: чужой дом, чужой сад, чужие люди. И она сама здесь чужая. Пару минут ещё хотела попробовать сдержаться и не жалеть себя, но, понимая, что это не удаётся, решила отпустить чувства на волю. Добралась до кровати, присела на краешек и заплакала. Слезами девушка прощалась с Алисой, с её счастливой жизнью. Прощалась с тем, что у неё забрали: с любимой работой, с возможностью учить, передавать свои знания ученицам, с подругами и их посиделками до утра, когда можно расслабиться, отдохнуть от строгих школьных будней. Прощалась с Ним, любое "Всё сложно" можно было попытаться исправить, особенно когда есть возможность поговорить и выяснить, что не так. Теперь у неё забрали всё и дали взамен чужую жизнь, к тому же распланированную на много лет вперёд.

- Леди Миалерна, ваша безмятежность, - служанка держала перед ней небольшой поднос с кубком, - не переживайте вы так, леди. Когда лорд Раддимиан узнает вас получше, он обязательно полюбит вас. Не может не полюбить.

"Ваша рана практически зажила, но состояние слишком тревожное. Я прикажу принести вам безмятежность, леди. Выпейте до дна. Это поможет успокоиться, - вспомнились слова Витара. - Леди Миалерна, у вас может быть небольшая амнезия. Не пугайтесь, со временем она пройдёт и всё наладится".

- Благодарю. - Милли выпила горячий взвар и, памятуя о ряске, приготовилась уснуть. Но сон не шёл. Вместо него в душу и сердце пришли успокоение и гармония. Она в новом мире, она дворянка, она маг жизни - надо научиться как-то с этим жить и что-то с этим делать.

Для начала умиротворённая девушка решила лучше рассмотреть свои покои. Большие комнаты освещаются широкими окнами. Уют добавляют зелёные растения, стоящие в кашпо на полу. На стенах, обитых светлой бежевой тканью, висят несколько картин. Неторопливо горит огонь в камине и перед ним стоят глубокие кресла, чуть дальше - мягкие диванчики и столик между ними. На гардинах висят красиво задрапированные шторы и тюль, а на полу незатейливым рисунком выложен паркет. Гостиную и спальню разделяет декоративная решётка. От мошкары и, возможно, от любопытных глаз сон юной дворянки охраняет балдахин над кроватью. За спальней, как она уже видела ранее, гардеробная, купальня и уборная. И самое приятное там - водопровод и канализация! Хотя никакого электричества тут нет, и как они добились, чтобы по трубам и холодная, и горячая вода текла, Милли не понимала. Ну да не её это дело. По другую сторону от спальни дверь в кабинет, который, как и все остальные комнаты, выдержан в светлых бежевых тонах. Милли ещё раз оглянулась: всё уютно, всё красиво, но почему так безлико? Словно и не живёт тут никто.

Немного подумав, девушка решила подготовиться к завтрашнему дню. А для этого надо поискать учебные тетради "прежней Милли". Раз учёба связана с женихом, то, возможно, она их сохранила. К большой удаче нашлись ещё и начальные школьные конспекты. Хоть она и училась на дому, но прилежно всё записывала. Ещё Милли обнаружила дневник, куда же без него влюблённой девушке. Бегло просмотрев всё найденное, Милли выбрала самое необходимое для неё сейчас: "Альдирский университет - 516 год Новой Эпохи - Маг жизни - Леди Миалерна де Тейнгаль. 1 Курс. Этикет". Если сегодня она освобождена от общего сбора в столовой, то завтра этого не избежать. А проколоться, взяв не ту вилку, просто глупо, особенно ей, когда-то объяснявшей школьницам назначение столовых приборов. К радости и удивлению девушки всё было без изменений: закусочный прибор, столовый, рыбный, десертный и фруктовый. Да и в общении всё просто: никаких глубоких реверансов - слегка присела, кивнула головой и достаточно. И даже это нужно делать только перед императорской семьёй Бальоре и пятью аристократическими семьями: Стенца, Вилуори, Эттэри, Фьянма и Террано. Милли вздрогнула - Эттэри - так вот о каком лучшем женихе империи говорила тётя...

- Также, кроме лечения, именно виты и витары заключают браки в храме Стихий. Для начала будущие супруги, надевая на безымянный палец алтарное кольцо, приобретают статус жениха и невесты. Кольцо обычное, серебряное, без каких-либо камней или магических составляющих. Носят не меньше года. А после, опять же в храме перед алтарём богини Витаэ, молодые обмениваются своими кольцами и маг жизни проводит обряд: капля крови молодожёнов на своё кольцо и кольцо супруга плюс капля живительной энергии от мага. И вот тут начинается магия! Живица и кровь впитываются в металл, и кольца принимают размер ровно по пальцу супругов. Кроме этого меняется их цвет с серебряного на красно-белый. Красные и белые линии чередуются между собой, но не смешиваются. У всех пар они разные. Могут быть волнистыми или прямыми, закручиваться спиралью или походить на пламя. Но у мужа и жены рисунок всегда одинаковый. Детородный возраст наступает в двадцать один год и с этого...

- Э-э-э... Чего... Как это... Учитель, вы точно не путаете?.. Мы вообще-то уже как бы это... - зашумел класс.

- Я говорю о детородном возрасте. - Учитель даже указкой по столу ударил. - О времени, когда организм женщины готов выносить здоровое дитя, а организм мужчины готов дать ей это здоровое дитя. "Вообще-то уже как бы этим" вы можете заниматься с четырнадцати лет, хотя это и незаконно... Но зачать ребёнка вы не сможете. Витаэ позаботилась, создала нас с таким жизненным развитием. Прерывание беременности - запретная магия. Так что благодарите богиню за мудрость и предусмотрительность.

- То есть в двадцать один год прерывать можно?

- То есть в двадцать один год мозгов больше. По крайней мере, так принято считать. - Пожилой мужчина обвёл взглядом притихший класс. - Четвёртый курс, всем по восемнадцать лет исполнится в этом году, а ни ответственности, ни серьёзности... Ладно, о чём я говорил?.. В двадцать один год у всех разумных наступает детородный возраст и с этого времени можно заявить о помолвке и надеть алтарные кольца. Простолюдины иногда так и поступают. Но у императорской семьи, аристократов и дворян свои обычаи. После университета вы пять лет проводите на практике, ну или отработке. И закончите её в двадцать шесть лет. А после двадцати восьми принято проводить свадебный обряд. Так что у тех, кому не терпится, есть один год на помолвку и один год можно смело потратить на прощание с холостой жизнью. Любой маг-простолюдин получает личное дворянство, но как ему жить решает сам, это, кстати, вы должны ещё с первого курса знать. Я прав? - Студенты согласно закивали. - И ещё, расторгаются браки тоже с нашей помощью. Обменяться кольцами, по капле смёрета на каждое, и через год они истлеют. В течение года процесс обратим, но после, если вдруг окажется, что это была ваша единственная половинка, только проводить обряд заново.

- Ну, хоть на что-то запретный смёрет годится, - не удержался от комментария кто-то из класса.

- Да, кроме самообороны и удаления из тела всего лишнего, расторжение брака - единственно возможное его применение. Целенаправленное использование смёрета для запретной магии недопустимо! В этом аспекте Витаэ присматривает за своими адептами.

- Но ведь не убивает за это.

- Нет, но смерть была бы милосерднее...

Милли посмотрела на свои руки. Так и есть, на безымянном пальце левой руки мягко поблёскивает серебряное колечко. А сколько ей лет?

Вытащив дневник, Милли нашла в нём на первой же странице: "Леди Миалерна де Тейнгаль, 11 суме 501 год Н.Э.". Новая загадка. За названиями месяцев Милли полезла в школьные тетради, вряд ли календарь изучают в университете. Там и нашла: суме - восьмой месяц года, четвёртый месяц сезона воздуха. Всего в новом мире оказалось четыре сезона по четыре месяца в каждом. Сезоны воды, воздуха, огня и земли. К облегчению девушки, наряду с названиями, в быту использовали и просто нумерацию, запомнить все месяца сразу у неё вряд ли бы получилось. Пролистав дневник до последней страницы с записями, Милли прочла: "22 веши 528г. Лорд Раддимиан уехал. Не оглянулся на меня ни разу. Потрепал коня по шее, о чём-то поговорил со своей охраной, даже посмеялся с ними и уехал. А мне досталось лишь "Прощайте леди" и взгляд в землю. Хорошо, что "Любовь растопит лёд" научила, как нужно поступать. Главное не бояться. И я не боюсь - я надеюсь". Девушка сверилась с календарём, веши - второй месяц сезона воды. Итого ей двадцать шесть с половиной лет, то есть полтора года она ещё точно будет невестой. Даже на душе стало легче.

Милли задумчиво пролистнула несколько страниц назад и увидела на весь разворот надпись "14 арза 528г. Помолвка...

...Плотная кружевная мантилья надвинута на глаза, и если бы девушка оглянулась вокруг, то все было бы как в тумане. Но Милли не смеет поднять глаз, а только смотрит на подол своего платья и сапоги стоящего напротив парня. Сбоку кто-то держит поднос с двумя алтарными кольцами. Не в силах сдержать дрожь, она медленно подняла левую руку. Парень секунды три помедлил, резко взял протянутую кисть и больно сжал её. После быстро надел кольцо на палец и в ответ протянул свою правую руку. Боясь даже прикоснуться к чужой руке, Милли кое-как надела кольцо, молясь всем богам, чтобы не уронить его...

...Всё прошло чудесно. Теперь мы официально жених и невеста. С лордом Раддимианом приехали все его родные. С моей стороны тоже присутствовали дядя С., тётя З., кузен С., кузина А., кузина С. и Дикобраз. Смутно помню само действие, осталось только ощущение чуда. Но знаю одно. Если лорд Раддимиан разорвёт помолвку, мне останется только нежный сон".

...Урок общей магии. Первый курс. Студенты по статусу, а по возрасту ещё подростки, шумно обсуждают вопрос учителя, того и гляди сорвутся на драку:

- Земляные маги, савиры, сильнее всех, их металл забирает у всех врагов магическую силу... Не-а, воздушные арии, ты даже не увидишь звуковую волну, а всё нутро уже всмятку... Да-а-а? А ты долго руку в огне продержать сможешь? То-то же. И металл, и звук - это третий уровень. Сколько магов его знают? А огонь первый. Все огненные файры его используют... Между прочим, виты... Молчи. Смёрет им нельзя использовать, а живица только лечит... В бою можно!.. Так то в бою, а мы про дуэль говорим... Ледяной дождь от аккуара получишь, тоже мало не покажется... Ну ты сказал, это вообще уже четвёртый уровень, комбинирование разных форм стихий в одну. Да во всей империи с десяток магов таких наберётся... От силы зависит кто выиграет! Сильнейший победит!..

- Я смотрю, - учитель подождал, пока все повернутся к нему, - геари никто и не рассматривает как дуэлянта. - Кто-то фыркнул, кто-то засмеялся: "Этих бракованных вит, зельеваров?". - Шучу. Кстати, магов даже пятого уровня в стране гораздо больше десятка. И магическую звуковую волну хорошо видно. - И после, когда все успокоились, добавил: - Победит не сила, а умение. Что толку, если стихия стекает с твоих плеч - кажется максимальная сила и мощь, что может быть лучше? - но всё, что ты можешь сделать, - это волна. А у твоего противника - минимальная сила, образуется только на кистях рук. Но он может сконцентрировать её и в клин, чтобы разрубить волну, и выпустить стрелы, которые окружат тебя, и добить хлыстом. К тому же освоение всех пяти уровней не в последнюю очередь зависит именно от умения. Сила тут роли не играет. - Учитель помолчал, давая время осмыслить услышанное, и продолжил: - Это касается дуэлей. Но если речь идёт о желании убить, а чёрных магов байга, как и серых зодчих, мы в расчёт не берём, то победит геари. - Класс замер. - Нет, не в бою. Мы ведь говорим о желании убить, а не о схватке. Геари не могут лечить живицей, как виты и витары, не смогут вытянуть её в нить и сплести мышечную или костную ткань, чтобы исцелить смертельно раненого. Но могут вырастить гомункула - помощника для себя, и при его содействии изготовить или целебную мазь, или взвар правды, или взвар иллюзий. Да много чего! Например, нежный сон - отравляющий настой. Выпьешь его - заснёшь и умрёшь. Но умрёшь счастливым, ибо во сне сбудется твоя самая сокровенная мечта. А после смерти тело ещё час пахнет нежным ландышем. Так что в возможности убить, особенно безнаказанно, геари оставляют всех белых магов позади себя. Прибавьте к этому обратную призму, магический взгляд у геари. Если виты через призму жизни видят живого разумного, то, что его убивает, - учитель оглядел притихший класс, - то геари видят мёртвого - то, что его убило. А это бывает очень востребовано. Ну и вдобавок: геари умеют пользоваться стихийными пониссами нокки, как и все белые и серые маги любой расы.

- Но виты тоже изучают зельеварение.

- Изучают. Но ни в какое сравнение с геари не идут. К тому же виты обязаны оказывать экстренную помощь бесплатно, а потом прописывают лечение у геари. А это уже денег стоит. Так что, если никакого наследства не предвидится, геари будут самыми обеспеченными среди вас.

- И как узнать, что пьёшь?

- Некоторые яды можно почувствовать заранее, ну или как только принял. Это мы и изучаем на занятиях по общей магии, учимся определять чужую магию любой расы Интиндара. Конечно, не всю, но и эту малость нужно знать и уметь...

Милли очнулась от видения и отложила дневник в сторону. Слишком много информации. Сразу всё трудно запомнить. Поэтому до конца дня она только перебирала в памяти детали видений и правила этикета, даже в окно старалась не смотреть. Девушка заметила, что на обед и ужин, как и на завтрак, полным столовым прибором её не утруждали. Видимо, наедине можно не церемониться. Но о завтрашнем дне всё же очень беспокоилась и от волнения долго не могла уснуть.

Завтрак в кругу семьи прошёл ни хорошо и ни плохо. Уютно потрескивал камин, Милли уже заметила, что климат тут не жаркий, и камины постоянно топят. В ярком солнечном свете поблёскивали фужеры с вином, девушка уже оценила его вкус. Негромко стучали по тарелкам вилки и ножи, неторопливо протекала беседа. Обсуждали, как изменится жизнь семьи после её замужества. Тётя мечтала о выгодных партиях для старшего сына и дочерей. Дядя спросил Милли о самочувствии, и она кивнула всем взглядам, обращённым на неё, что с ней всё хорошо. И вот тут Сиеризан, до этого сидевший молча, как и Милли, обратился к брату, и дальнейший разговор добавил девушке проблем:

- Даглиан, ты бы вёл себя пристойнее. Незачем лишний раз компрометировать нас перед Эттэри.

- И сразу Даглиан! Я-то тут причём? Если Эттэри порвут помолвку, кого обвините? Бедного Дага? А Милли невиновной останется?

- Что ты имеешь в виду, Даг? - Тётя побледнела. - Твой отец написал лорду Раддимиану и объяснил этот несчастный случай.

- Да? И сколько невест у аристократов падало из окна через месяц после помолвки? Знаешь, Милли, может, ты, конечно, и не перепутала какую вилку и какой нож взять и на Эттэри это несомненно произведёт впечатление, но лучше придумай хорошее оправдание своему полёту. Лорд Гинзаар - это не твой Рад. Опекун всех насквозь видит.

- О чём ты, Даг? - У тётушки дрогнул голос. - У Милли закружилась голова, и она упала.

- Ой, ну мне-то вы этого не говорите. Видел, как служанки подоконник вытирали.

- Лорд Даглиан де Тейнгаль, - не переставая есть, спокойно произнёс дядя, - как и сказала твоя мама, у Милли закружилась голова и она упала. Повторяй это себе почаще.

- Да я не против, - не сдавался Даг. - Но, думаешь, они не спросят её, как это произошло? - Парень посмотрел на девушку. - Милли, ты сидела или за какой-нибудь бабочкой потянулась? Может быть, что-то выронила и наклонилась посмотреть, куда упало? А может, тебя обидел кто и ты плакала на подоконнике, а после не сообразила, где улица, а где комната?

- Да пусть любой вариант скажет. Проблема-то в чём? - Кузина Аддина непонимающе смотрела на брата.

- Проблема в ней. - Даг кивнул на Милли. - Она совершенно не умеет лгать.

Озадаченная девушка решила выяснить, что заставило "прежнюю Милли" выпрыгнуть из окна. И единственная подсказка похожа на название книги: "Любовь растопит лёд". В комнате книжные полки над рабочим столом заняты только конспектами. Словно прибрался кто и всю художественную литературу вынес. Но если это дворянский дом, лараццо по-здешнему, то с большой вероятностью тут должна быть и библиотека. Все лараццо, как ещё вчера прочитала Милли в школьном конспекте, строятся по одному принципу - четырёхугольник в основании и несколько внутренних двориков с разбитыми в них клумбами, садами, фонтанами, а иногда и небольшими прудами. Даже задание в школьной тетради нашла: придумать своё лараццо и нарисовать его.

На взгляд Милли, двухэтажный дом графов Тейнгаль похож на два квадрата, где меньший прилеплен к внутреннему углу большого. Таким образом у них получилось два внутренних дворика: маленький квадратный и большой угловой. В большом дворике, практически в центре всего лараццо, высится обелиск, увенчанный небольшим шаром. По внутренним стенам шла открытая широкая галерея, заменяющая коридор. По внешней располагались окна и балконы личных покоев. Остальные комнаты - парадные залы, столовые, гостиные, прихожая и, как надеялась Милли, библиотека - должны находиться во внешнем квадрате стен. Вот туда она и прогуляется.

Утром за ней опять зашёл Сиеризан и проводил в малую столовую, сам он так решил или дядя послал, Милли не спрашивала. Горничная как раз мантилью у неё на голове расправляла. Хотя зачем ей волосы закрывать - девушка так и не поняла. Но смутно начала догадываться. Она отличалась от своей семьи. Те были обычными людьми. Повстречай она их в родном мире, даже внимания бы не обратила, настолько привычна их внешность. Вот и сейчас, увидев Даглиана со служанкой во дворе, она невольно стала разглядывать его: плотный, если будет мало двигаться, то располнеет как мать, светло-русые волосы и жёлто-карие глаза в отца - это Милли ещё за завтраком увидела, - как и крупный прямой нос. Сиеризан же худощавый как отец и тёмно-русый в маму. Оба брата неуловимо напоминают родителей и абсолютно не похожи друг на друга, как, впрочем, и их сёстры. Её же белые с перламутровым отливом волосы слишком явно отличались от обычных человеческих. Волосы и глаза. Ярко-синяя большая радужка напоминала огранённый камень. Милли уже знала, что в новом мире несколько рас. Возможно, в её жилах и текла смешанная кровь. Все остальные черты были вполне человеческими. Кожа светлая. Брови и ресницы белые, как и следовало ожидать. Фигуру вообще можно было описать одним словом: доска.

Даглиан обернулся и улыбнулся Милли:

- Видишь, на какие жертвы иду из-за тебя. А мог бы в городе в бордель сходить. Там гораздо веселее. Но отец тоже решил, что это перестало быть приличным. - Даг оглянулся на уходящую служанку и добавил: - Хотя твой лорд себе в радостях любви не отказывает. И ищет их не в библиотеке, как ты.

Милли только улыбнулась и повела плечиком. Значит, идёт она в том направлении, раз Даг сразу подумал о библиотеке. А подколки от него ей нужно ожидать всегда - Милли давно поняла, кого в дневнике называют Дикобразом.

Книга "Любовь растопит лёд" оказалась сентиментальным романом. Пролистав его, Милли поняла незамысловатый сюжет. Главную героиню, девушку во всех смыслах положительную, любили все, кроме главного героя. И чтобы донести до него свою любовь, она решила прыгнуть со второго этажа, предварительно позаботившись о большой куче травы внизу. Главный герой увидел, проникся её любовью и полюбил сам. И жили они долго и счастливо. "Прежняя Милли" ни о какой траве не позаботилась, даже камни не собрала. И её герой не проникся к ней никакими чувствами. Книга объяснила прыжок из окна, но почему помолвка вообще состоялась, осталось загадкой.

После обеда женская часть семьи собралась в рукодельной комнате. Милли улыбнулась: ну сейчас она им покажет. Вот где ей пригодится её профессия. Рукодельная, как и остальные комнаты в лараццо, большая и светлая, на окнах тут явно не экономили. Столики стоят по кругу, чтобы и работать, и общаться было удобно. Между ними кресла, диваны, цветы в кашпо. Ну и обязательный камин у стены. Саеназа перетащила пару подушек с дивана к себе на стул, устроилась с удобством. Тёте и Аддине и без них было хорошо на мягких стульях. Милли зашла последняя, чтобы понять, какой столик её. Пересмотрела, что до неё делалось. Ничего хорошего - начинаний много, но все работы вкривь и вкось, и ни одна из них не закончена. Девушка посмотрела на кузин: одна вышивает бисером, другая вообще кружево на ночной рубашке плетёт и о чём-то хитро сама себе улыбается. Тётя остановилась на вышивании шёлковыми нитками. Милли сглотнула - кому и что она тут собралась показывать - у всех рукоделье получается ровное, красивое, красочное. Если даже тут, в своей вотчине, она не может реализовать себя, что ей вообще в этом мире делать? Выбрав более-менее приличную работу, она продолжила вышивать рисунок по канве.

- А вот и я, соскучились? - Улыбающийся Даглиан стоял в дверях.

- Ты не поехал в город с отцом и братом?

- Нет, маменька. Объезжать город или деревни, узнавать, что и как, разговаривать с начальником стражи и со старостами... Не хочу! Я не наследник рода, пусть брат опыта набирается. А я лучше с вами посижу. - Даг посмотрел на кружево. - Саеназа, для кого стараешься? Перед кем свои кружева наденешь? - Увернувшись от молча кинутой в него диванной подушки, Даглиан подошёл к Милли: - Ну надо же, как, оказывается, полезно летать из окна. Ты после этого стала лучше вышивать, Милли. И что ты на этот раз для Эттэри готовишь?

- Не смущай её, Даглиан. Милли, не слушай его. Кстати, после замужества Милли, ты тоже выгодной партией становишься. Может, и тебе найдётся невеста - наследница рода. Так что бери пример с брата - учись у отца делами управлять.

- Нет, мам. Я птица вольная. Еда и питьё в этом доме для меня всегда найдётся. Да и на четверть доходов после смерти отца я имею право, конечно, если девочки замуж выйдут. А то на троих делить придётся. Что, кстати, с твоей причиной полёта, Милли?

- Я не помню, витар сказал у меня небольшая амнезия, но она пройдёт. - Девушка немного помолчала и решилась продолжить: - Но перед этим я читала "Любовь растопит лёд".

- Оба варианта хороши! Нет, честно, я не знаю, что выбрать. Какая невеста лучше подойдёт для Эттэри? Та, которая страдает провалами памяти, или та, которая решает проблемы, прыгая из окон? А если серьёзно, Милли, ты после этого случая поумнела. Может, тебе ещё раз полетать? Ещё больше поумнеешь.

- Только вместе с тобой. Оба умнеть будем, - тихо проговорила девушка, глядя в глаза Даглиану.

- Согласен, - как ни в чём не бывало рассмеялся тот.

- Даг! Милли! Прекратите это немедленно! - Побледневшая испуганная тётушка переводила глаза с одного на другую. - Милли! Даг! - уже более просящим тоном повторила она.

- Да ладно-ладно мам, не волнуйся, я ухожу.

Вот в таком распорядке прошла пара следующих дней. Завтрак - личное время - обед - желательное, но необязательное время с семьёй - полдник в саду - опять личное время - ужин. Дядя с Сиеризаном уезжали из дома. Даглиан, видимо, проникнувшись словами тёти, присоединялся к ним. А Милли пролистывала дневник, пытаясь узнать, что такого в ней, раз Эттэри сосватали её. Свою смешанную кровь она сразу исключила, иначе её волосы не прятали бы под мантильей, а выставляли напоказ. Значит, остаётся что-то ещё, что-то чего она ещё не знает.

Из дневника Милли узнала о лорде Раддимиане больше, чем о себе. Наследник аристократического рода, однокурсник - значит, они одногодки. Арий, маг воздуха, и это символично, потому как Эттэри носят герб Аэрена, бога воздуха и патронируют воздушное отделение магического факультета. А ещё у него максимальная сила магии - и этому посвящено три страницы. Но потом оказалось, что дальше первого уровня Раддимиан не может выучить, и целых пять страниц описывалось, как он замечательно сумел овладеть разными формами стихии: и плеть, и волна, и вихрь любого размера, и даже подушку, чтобы падения смягчать. И на фоне всего этого ни строчки про её магию. Сама Милли тоже не ощущала в себе ничего магического. А ведь если она правильно поняла из видений, то живицу нужно сплетать в какую-либо ткань организма. Ну, а сплетать-то она как раз умеет, и могла бы стать хорошим целителем. Но ничего! Про её магию абсолютно ничего нет.

Примерно через год весь курс уже знал о её влюблённости, скорее напоминающей одержимость. И на Милли посыпались насмешки. Только в присутствии Рада её не поддразнивали, бедная девушка сразу решила, что это он заступился за неё. Даглиан и Аддина, тоже учившиеся в университете, только старше курсами, пытались образумить девушку, но она никого не слушала. Милли пролистывала заплаканные страницы, пока не дошла до третьего курса и на глаза не попалась запись: "Теперь я леди Миалерна де Тейнгаль, графиня де Саритель"...

...Большая комната, похожая на рабочий кабинет. Перед ней незнакомый пожилой мужчина, позади него ещё трое: двое военных, третий одеянием похож на монаха. Рядом дядя, тётя и Сиеризан.

- Здравствуйте, леди Миалерна. Я наместник 12-го императора Вакриалуса Бальоре в Тейвинде. Это начальник гарнизона, начальник городской стражи и настоятель храма Стихий. - Девушка неуверенно кивнула головой в знак приветствия. - С прискорбием должен сообщить вам о смерти семьи вашей матери - графов де Саритель. Удар молнии и последующий пожар... Лараццо было старым, деревянным... Спастись никому не удалось. Сочувствую вашей утрате. - Мужчина выждал полагающуюся паузу и продолжил: - Титул графов де Саритель, лараццо "Сонный Бор" и земельные владения Дырявые Отроги принадлежат вам. - Он оглядел бледную девушку, робко прячущую руки за спиной, и решил пояснить: - Леди Миалерна, если вы выйдете замуж за наследника какого-либо рода, то ваши владения не присоединятся к мужниным. Титул должен быть сохранён. И он достанется вашему второму сыну, ну или дочери. Если вашим избранником станет обычный дворянин, то всё ещё проще - титул и владения достанутся вашему наследнику. То же самое будет, если ваш избранник будет незнатного происхождения...

Дальше в дневнике шло краткое описание нового имущества и сравнение его с имуществом графов де Тейнгаль: каменное лараццо "Студёный Ключ" против деревянного сгоревшего "Сонный Бор"; пять больших деревень против одной маленькой, с трудом разместившийся на склоне этих самых Отрогов; девиз на гербе Тейнгалей против обычного герба Саритель; город Тейвинд, что вырос рядом с лараццо дяди, и никакого города рядом с "Бором" - одна глушь. А ведь между ними всего два дня пути.

Но, как уже поняла Милли, даже такое небольшое наследство подняло её в глазах однокурсников, и насмешки исчезли. Однако лорда Раддимиана это заинтересовать не могло. Так и есть, дневнику жалуются, что он по-прежнему смотрит сквозь неё. Хотя, как отмечено, он и на других девушек не заглядывается. Милли превозносила до небес его скромность. Но на четвёртом курсе как с цепи сорвался. Вроде и учиться не бросил, но и прохода хорошеньким студенткам не давал. И это было ещё одной болью для Милли. А ещё через три года, на последнем курсе, короткая запись об оползне, и после на всю страницу: "Он пригласил на танец меня! Даже на моё происхождение не посмотрел. Я самая счастливая!". Теперешняя Милли ровным счётом ничего не поняла, что же такого случилось, что аристократы Эттэри заметили захудалую дворянку, да ещё с неясным происхождением. Может быть, съездить посмотреть свои владения?

- Дядя, можно я съезжу в "Сонный Бор"? - решилась Милли спросить за завтраком.

- Что? Зачем? - Эмоции тётушки пересилили её воспитание. Как правило, если спрашивали её мужа, она сдерживалась.

- Действительно, Милли, необычно от тебя это слышать. - Дядя положил руку на пальцы жены, успокаивая её. - Там всё как прежде, ничего не изменилось. Но это похвально, что ты интересуешься. - Он помолчал, разглядывая девушку, словно видел её в первый раз и ответил: - Конечно, можно, только хорошую охрану наймём.

- Зачем? - Милли даже вздрогнула, когда Даг вступил в разговор. - Завтра же едем на праздник в городской храм. Там и поговорим с начальником гарнизона. Они всё равно дорогу патрулируют. Вот и доедем с ними и туда и обратно. Ну и своё сопровождение возьмём: куда же леди без горничных?

- Даглиан, они едут верхами, быстро. Им одного дня хватает доехать до Отрогов. А Милли с прислугой два дня будет ехать туда и столько же обратно.

- Я знаю Сирз, - ответил Даг брату и посмотрел на отца, - но нам же могут пойти навстречу и сопровождать обоз? Ты же сам знаешь: хорошую котерию нужно в Облачном Городе заказывать, а это дней десять ждать.

- Но Даг, даже если начальник согласится, кто поедет с Милли? Твой отец и брат в праздничные дни, да и несколько дней после, пока идёт ярмарка, будут в городе с утра до вечера. Это обязанности графа.

- Я поеду маменька. Проветрюсь, да и за Милли присмотрю. - Даг улыбнулся опешившей от такого разговора девушке.

Вот ведь, она так увлеклась чтением дневника, что кажется, пропустила нечто важное. Из всего разговора поняла только слова "Облачный Город". Опять же благодаря дневнику. Облачный Город и лараццо "Парящие Холмы" возле него - столица владений Эттэри. То, что котерия - это отряд охраны, она по разговору догадалась. Но что за праздник и почему в соседнее имение они словно на войну собираются? Надо выяснить!

Загадка праздника разрешилась в конспекте по культуре рас Интиндара. Каждому богу сезона посвящается два праздника. Первые четыре дня сезона - праздник Подношения богу. Для каждого свой дар. Четыре дня в середине сезона - праздник Благословения бога. Это наоборот - получаешь от бога частицу его стихии. Сейчас сезон воды, время богини Ауви. Подношением богине было немного воды, лучше из своего дома. Люди выливали её в чашу на алтаре, и вода исчезала - богиня принимала дар. Благословение происходило наоборот - люди набирали немного зеленоватой воды из чаши, пили по глотку сами, а остаток выливали в своём саду. И вода в эти дни в чаше не заканчивалась. Но боги ушли из Интиндара, и служители храма сами вычерпывают или подливают воду по праздникам. Зато в любой из праздников вошло в обычай чествовать богиню жизни Витаэ за то, что не покинула их. Праздник Благословения Витаэ приходится на Жертвенную Неделю - первую неделю в году, а праздника Подношения у неё нет. Вот люди и пользуются любым удобным случаем, чтобы принести смесь из молока и мёда и вылить её под корни велумсы, дерева-символа богини жизни. Если кто в дороге и нет возможности достать молоко и мёд, капни каплю крови, и богиня примет твой дар. Остальные две расы Интиндара также поставили алтарь Витаэ в святилищах своих ушедших богов и жертвуют богине едва ли не чаще людей.

Милли улыбнулась. Так вот что за велумса, символ отделения магов жизни. Ну, с Витаэ и Ауви всё ясно. Но через два месяца Подношение Аэрену, и Милли решила подготовиться к этому. Тут оказалось немного сложнее. Нужно сделать поделку из лёгкого пуха - птицу, бабочку, можно просто перья в пучок связать - и принести богу воздуха. Потолок над алтарём Аэрена решетчатый, и поделка взмывает через него в небо. Какая бы большая решётка не была, дождь сквозь неё не попадает внутрь. Это особенность храма Стихий. Но раз боги ушли, то, как предположила Милли, теперь там сквозь крышу очень даже льёт. Почему ей нужна большая охрана - девушка так и не поняла. Но ничего, в дороге разберётся.

Утро выдалось туманным и прохладным. Милли с тётушкой и кузинами ехала в закрытом мягко покачивающемся ландо. К радости девушки, в этом мире знали рессоры. Братья и даже дядя ехали верхом. Жаль только погода подвела: мало того, что пришлось в коляске крышу разложить, так ещё и верховые рядом с окнами скачут, совсем из-за них в этом мареве ничего не видно. Ради праздника все на выход надели парадное платье, ну и для Милли обязательная мантилья, скреплённая низким гребнем на затылке. Опасения девушки по поводу корсета ещё при первом завтраке с семьёй не оправдались. Он оказался удобным, в меру упругим, а не жёстким, движений не стеснял, рёбра не сдавливал, дышать не мешал, наоборот - спина прямая, плечи расправлены, голова поднята, даже живот втягивается и ноги прямые, никаких полусогнутых. Ну и конечно зона декольте подаётся вперёд, а не вдавливается в грудную клетку до полного исчезновения. Что в случае Милли только плюс. Само парадное платье напоминает стилизованные наряды эпохи Тюдоров с их пышными двойными юбками и длинными широкими в нижней части рукавами, которые подворачивали и пришивали чуть выше локтя. И тёплая меховая накидка сверху. Милли задумалась: температура выше +15 градусов не поднимается, а вокруг всё цветёт и зеленеет. Тогда какие тут зимы? Она была в своей гардеробной, но зимних вещей не нашла. Так за своими размышлениями девушка и не заметила, как они приехали.

В отличие от лараццо, храмы Стихий построены в виде креста с равной длины пролётами и строгой ориентацией по сторонам света. Небольшое расстояние каждого пролёта занимает сам Храм. В центре стоит алтарь Витаэ - богини жизни, на север от неё Ауви - богини воды, на восток - Аэрен - бог воздуха, на юг - Фрай - бог огня и на запад - Саэви - богиня земли. Вход в храм в любом из четырёх углов, между алтарями двух богов. Статуи богов смотрят в центр, Витаэ обращена к входу. Помещение за алтарём воздушного Аэрена - храмовая школа для детей простолюдинов, где они обучаются с семи до четырнадцати лет. Помещения за алтарями водной Ауви и огненного Фрая - ночлежка для нуждающихся женщин и мужчин соответственно. За алтарём земляной Саэви - трапезная и кельи служителей. В оставшихся трёх углах между пролётами располагаются различные подсобные помещения: кладовые, комнаты витара, купальня и уборные. Всё это Милли успела прочитать утром, когда от волнения подскочила ни свет ни заря.

В храме оказалось довольно светло. Кроме больших окон, он ещё дополнительно освещался множеством цветных свечей. Статуи богов раза в полтора-два больше человеческого роста. Лица закрыты капюшонами. Одинаковые плащи до пят облекают фигуры и по складкам ткани заметно, мужская это фигура или женская.

Милли вместе со всеми прошла к чаше Ауви и выпила глоток. Пара служителей рядом подливала новую воду. После, опять же вместе со всеми, прошла к алтарю Витаэ. Рядом со статуей растёт небольшое деревце. Серебристый ствол мягко сияет в тёплом свете свечей. Белые листья и цветы негромко шелестят, хотя никакого ветра и даже лёгкого сквозняка тут нет. Милли заворожено рассматривала велумсу. По конспекту помнила, что внутри этого деревца течёт живица, её, Миллина, стихия. Она медленно, как во сне, протянула руку к стволу и оторопела, отдёрнула руку и отпрянула назад. Взгляд. Чёткое ощущение чужого взгляда. В затылок, в глаза, в сердце, в душу. Её словно насквозь просмотрели. Но не холодно, не уничижительно, желания упасть ниц и вымаливать прощения неизвестно за что не возникло. Скорее с интересом. Да, взгляд на неё был любопытствующий, словно в ней хотели разглядеть что-то.

- Настоятель, это наш сын. Недавно родился. Запишите его в книгу жизни. Или мы не вовремя? - Молодые родители выжидающе смотрели на настоятеля храма.

Девушка оглянулась, все родные ждали её неподалёку, как и очередь за её спиной. Сколько же она тут стоит одна? Милли и сама не смогла бы дать ответ. Видимо, тут принято не торопить, если кто-то задерживается у алтаря. "Особенно если это дворянин, - мысленно улыбнулась она сама себе. - И особенно если это маг, тем более маг жизни", - пришло внезапно на ум. Девушка вылила под корни велумсы молоко и мёд, которые, как и вся семья, самостоятельно намешала утром.

- Ну, теперь на ярмарку и гуляния по городу. - Дядя улыбнулся, что редко с ним бывало. - Милли, я обязательно сегодня поговорю с начальником гарнизона. Ты остаёшься или как обычно домой поедешь? Если домой, то всё же раздай милостыню.

- Я, пожалуй.... - Девушка запнулась. Книга жизни! Если она правильно поняла, там информация о родился-женился-умер. Вот где она прочитает о себе. Жаль попросить её у настоятеля она не может. Но - у Милли даже дыхание перехватило от неожиданной мысли - у дворян должны быть собственные книги жизни. И как раз сегодня в лараццо пустынно как никогда. Как девушке ни хотелось погулять по городу, она ответила: - Поеду домой дядя.

Даглиан фыркнул, Аддина вздохнула, Саеназа уже торопила сестру и мать пойти в торговые ряды, Сиеризан помог ей сесть в ландо, и Милли осталось только рассматривать в окно украшенный к празднику город.

Девушка потрясла кистями рук. Вот же, не ожидала, что так взволнуется, даже руки задрожали. Перед ней родовая книга графов де Тейнгаль. Она даже нашла её сравнительно быстро и не за семью замками. Книга мирно лежала в библиотеке в стенном шкафу. На титульной странице - фамильный герб. Раньше она его видела только одноцветной гравюрой над каминами или на дверцах ландо. На её вкус герб был простоватым: ни зверей вокруг, ни короны. Щит герба был разделён на чёрную и белую половины вертикальной линией. На щите синяя спиралеобразная фигура. "Возможно, это родник", - решила девушка, вспомнив название лараццо. Над щитом золотой обруч три раза перевитый жемчужной нитью. Ну и под щитом девиз: "Трудом и усердием". Девушка вздохнула: и из-за этого "прежняя Милли" переживала? Впрочем, она тут не за этим, нужно свою историю найти.

Милли листала страницы, читала и переписывала на листок любое упоминание о себе. Отец - лорд Лаидар де Тейнгаль, человек. Мама - леди Марлиза де Тейнгаль-Саритель, человек. Милли уже знала об обычае женщин брать двойную фамилию после замужества. Если же женщина наследует титул, то это уже не обычай, это - закон. Дед - лорд Калтаин де Тейнгаль, человек...

...Пожилой мужчина подхватил её маленькую на руки и усадил на колени. У малышки Милли слёзы на глазах.

- Ну, что случилось с моей принцессой? Милли, да это же маленькая царапина. Помнишь, что бабушка говорила? Мы с тобой учили это. Давай вместе, - и девочка, хлюпая носом, повторяла вслед за ним, - если пришла беда, если мир рушится, сплети свой путь, обрети Спокой, и беды пройдут, и вновь над твоей жизнью засветит солнце...

Милли очнулась. Странно, ни отца, ни матери она не видела, а дедушка вот появился в воспоминаниях. И пусть говорил он не совсем понятно для маленькой девочки, но ей стало тепло от этих слов. Девушка стала читать дальше. Бабушка - Эмминаи Роубрей, снежная нойкхри, княжество Метти. Вот оно! Милли уже собралась уходить, но вдруг замерла, с недоверием глядя в книгу. После выписала всё, что показалось ей очень странным и пошла к себе.

Для начала Милли прочитала ещё раз, что пишут о расе её бабушки: "Нойкхри, на всеобщем нокки, третья раса Интиндара. Родной материк Сюрфэ. Делятся на снежных, пещерных и лесных. Внешне друг от друга отличаются только по цвету волос и кожи. Снежные нокки: светлая кожа и светлые, пастельного тона волосы (светло-зелёные, светло-голубые, светло-жёлтые, белые). Пещерные нокки: очень бледная кожа и тёмные волосы (тёмно-красные, тёмно-синие, тёмно-зелёные), светлые оттенки отсутствуют. Лесные нокки: кожа бежевая, как лёгкий загар, и сочный насыщенный цвет волос (жёлтые, оранжевые, синие, фиолетовые, зелёные). Но для всех нокки характерны перламутровый отблеск на волосах и иная радужка глаза: немного больше, чем у нас, и имеет лучистое строение. Цвет радужки абсолютно любой и от разновидности нокки не зависит. Остальные отличительные черты: андрогинные, худощавые, стройные, предрасположенности к жировой ткани нет, лица треугольные, глаза немного раскосые, скулы высокие, грудь у женщин небольшая.

По характеру высокомерны, особенно снежные, даже внутри собственной расы. Не показывают эмоций - дурной тон. Пренебрежительно относятся к другим расам. Браки предпочитают только внутри своей разновидности. Смешивание с другой расой категорически не одобряют, хотя официально не запрещают. Полукровки ниже всех в иерархии общества нокки. Поэтому смешанные семьи предпочитают уходить в земли альянсов.

На дворянство нокки указывает приставка к фамилии "ейс". Титул главы рода у дворян - наррейн и наринна. Обращение к прочим дворянам - наирр и нирри. Братья и сестры князя приобретают титул наирр-тайе и нирри-тайе, но только после церемонии его вступления на престол. Наирр-кеарт - супруг-консорт правящей княгини, но властью князя не обладает".

У бабушки нет ни приставки "ейс", ни обращения "нирри" перед именем. Самая обычная нокки. Даже интересно стало, как они вообще поженились.

Дальше Милли занялась подсчётами. Она даже нынешний год сверила по настенному календарю, но всё равно родовая книга уверяла, что дяде Сограису семьдесят девять лет. Но этого просто не может быть. Он с трудом на сорок выглядит. Милли разглядывала себя в зеркало и признавала очевидное - ей тоже не дашь двадцать шесть, семнадцать, не больше. Странные мысли о вампирах полезли в голову, но она отогнала эти отголоски родного мира. Здесь другие правила. Нужно просто найти этому объяснение.

Немного подумав, вытащила конспект по живительной магии, где и вычитала: "Периоды жизни разумного. Детство длится до семи лет. Отрочество - с семи до четырнадцати лет. Юношество - с четырнадцати до двадцати одного года. В двадцать один год наступает совершеннолетие, а следовательно, и ответственность перед законом. Зрелость - с двадцати одного до девяноста одного года. Во время зрелости разумные практически не меняются внешне. Угасание с девяноста одного и примерно до ста тридцати. Как только наступает угасание, организм разумного быстро стареет и любое лечение постепенно перестаёт помогать". Ну, вот всё и разъяснилось.

Солнце клонилось к горизонту. В застывшем саду ни дуновения ветерка, ни шелеста листьев. Только звон мошек нарушает тишину. "Кое-что остаётся неизменным в любом мире, - отгоняя мошкару, подумала девушка. - Интересно, здесь всегда такая тишина? Тогда понятно, откуда название "Сонный Бор". - Она смотрела на выгоревшее лараццо, которое на фоне алеющего неба смотрелось особенно удручающе. - Печальное у меня наследство". Милли отвернулась от пепелища.

- Что? Думаешь, отец ничего не собирался с этим делать? Так и выгнал бы тебя жить в этих головёшках, - ощетинился Даглиан, неверно истолковав её печальный вид. - Лучше вспомни: я на последнем курсе, тебе и Аддине ещё учиться и учиться. И за всех надо заплатить, всем по новому наряду на каждый бал. А карманные деньги? Разве тебе когда-нибудь их не хватало? Да ещё Саеназа подросла, тоже через два года поехала в столицу учиться. А Сиеризан? Сколько к нам в то время гостей приезжало, присматривали жениха для своих дочерей. А его сколько приглашали с ответными визитами? - Даг перевёл дух и продолжил уже спокойнее: - Отец только-только денег насобирал, пусть не на лараццо, но на небольшой дом хватило бы. Уже рабочих нанял пепелище разгребать, но тут всё завертелось.... - Он отвернулся от Милли и посмотрел куда-то в глубину сада.

Милли не прерывала его. Парень волнуется, значит, много чего может сказать. А ей это только на руку. Девушка оглянулась: со склона открывался красивый вид на протекающую внизу речушку. Но таких красот много, а Эттэри заинтересовались чем-то другим. И куда он так задумчиво смотрит? Может, там разгадка?

Девушка, уже привычно сопровождаемая Дагом, пошла по саду на другую сторону холма. Действительно, за эти два дня пути она привыкла, что он рядом. Верхом ехал возле дверцы её спальной кареты, вечером посмотрел, удобно ли она устроилась. Милли приятно удивилась удобствам в пути. Спальная карета ненамного больше ландо, но под сиденьями в специальных жаровнях угли, что согревали её всю ночь, да и сами сиденья раскладываются в мягкую постель. Хотя Даглиан с ней почти не разговаривал, но так даже лучше. По её сложившемуся мнению, нормально разговаривать этот парень не умеет. Горничные ехали во второй карете, конечно, не такой удобной, но как говорится: такова жизнь. Девушка поймала себя на мысли, что уж как-то быстро она привыкла быть дворянкой. Лакей на запятках, что открывает дверцу и раскладывает лесенку перед ней. Горничные, что помогают одеться. Остальные слуги, что кланяются при встрече: "Доброго утречка вам, леди". Пусть не в пояс, но всё равно приятно. Хотя тот же Даг, запросто общался со всеми в пути, да и спал на земле, а мог бы и шатёр взять, но ведь ещё дома отказался. И ещё надо будет выяснить, что за скакун у него. Жеребец парня неуловимо отличался от остальных верховых лошадей. И она даже не поняла, чем именно. С такими мыслями девушка вышла из разросшегося сада и невольно остановилась поражённая открывшимся зрелищем.

Оползень. Весь склон небольшой соседней горы съехал вниз, едва не потащив за собой деревеньку, стоявшую чуть дальше. Несколько источников пробили себе путь сквозь эту толщу земли и сливались внизу в речушку, которая так радовала глаз на той стороне у сгоревшего лараццо. Скорей всего, эти родники и явились причиной катастрофы. Милли разглядывала обнажившееся нутро горы, даже наклонилась вперёд, чтобы лучше рассмотреть. В неверном свете заходящего солнца, окрасившего всё в охру, ей показалось, что обнажившаяся порода отливает зелёным цветом. Но как такое может быть?

- Не бойся, ни камушка не взяли, - раздался голос Дага, - твоим Эттэри не к чему будет придраться.

Она оглянулась. Парень сидел на корточках возле неё, глядя снизу вверх, и улыбался. Милли сглотнула: столько яда и желчи она ещё от него не слышала.

- Ну так взяли бы, - опустив глаза, ответила девушка. Будь что будет, но она решилась на провокацию. Пусть Даглиан увидит перед собой наивную глупышку, может, тогда она, наконец, узнает, в чём тут дело. - Я разве против?

- Издеваешься? - взвился парень. - Да как только все узнали про это, слетелись как мухи. Конечно, последний малахит ещё лет двадцать назад закончился. А тут такое месторождение открылось. Вот и понаехали охотники за приданым. Но Эттэри всех опередили. - Он побледнел, отвернулся от неё, кулаки сжались. - Да ещё ты со своей любовью. Они быстро поняли, что никуда ты от них не денешься. И договорились с отцом, что мы не тронем твой малахит. Шестой год всё стоит неизменно. Отец только и смог выторговать домик тебе тут построить, чтобы переночевать где было, когда в Жертвенную Неделю приезжаешь.

Милли улыбнулась: наконец она поняла, что в ней такого ценного нашли. И ведь причина женитьбы стара как мир. Знай она об этой "малахитовой шкатулке" раньше - ехать бы сюда было незачем. Но почему в дневнике ничего про это нет? Она ещё раз оглядела гору.

- Даг, но разве его тут много? Посмотри, даже одну колонну не вырезать. Малахит разбросан мелкими кучками.

Парень повернулся к ней и удивлённо посмотрел в глаза.

- Да кто же колонны целиком вырезает, глупая ты девчонка. Их облицовывают. Тонкими пластинами. Колонны, камины, вазы, стены, столы, всё что угодно, - парень не просто разволновался. Размахивая руками, словно это лучше поможет ей понять, он чуть не кричал на неё, - любой узор составляют, а потом всё полируют. Даже швов не видно. Милли, да я больше тебя знаю, как работать с малахитом. - К удивлению парня, прибавились недоверие и толика презрения, особенно обидного для девушки. - Ты что, за это время даже ничего не прочитала о своём богатстве? Ты же из библиотеки не вылезала, Милли. Тут камня хватит не только обязательные залы в императорском лараццо сделать, но и половину империи обустроить. Может, и твоему сыну что-нибудь останется. - Даг запнулся, подумал и неуверенно продолжил: - Хотя, наверное, весь камень достанется сыну Раддимиана. Эттэри вывезут малахит отсюда в свои земли. А потом понемногу продавать будут. Ну, ничего не поделаешь. Твоему ребёнку останется твой титул и земли. Тоже неплохой вариант.

Девушка чувствовала себя рыбой на берегу: рот открывала, но ни звука выдавить из себя не могла. Даглиан смотрел на неё и, кажется, понял невысказанное.

- Да ладно, Милли. Даже ты не можешь быть настолько наивной. - И, видя широко открытые непонимающие глаза девушки, Даг, улыбаясь, не без удовольствия продолжил: - У герцога дель Эттэри не может быть смешанной крови. Только человеческая. Поэтому титул герцога наследует либо бастард Рада, либо один из детей его сестры или брата.

- Но тётя... говорила... моя внучка... императрица...

- Естественно говорила. Кого бы ни пророчили в главу рода, но этого ребёнка ты усыновишь и будешь его воспитывать. И скорей всего это будет бастард. Может быть, ты даже разрешишь себя мамой называть. А его дочь будет считаться твоей внучкой. Милли, откуда столько удивления в глазах? Вся империя об этом знает! Наверное, каждая дворянка уже мечтает оказаться в постели твоего мужа. А твоему сыну от Эттэри достанутся, - Даг обвёл рукой противоположный берег, - Дырявые Отроги, сгоревшее лараццо и титул графа де Саритель. И это не самый плохой вариант, поверь мне. - Парень замолчал, разглядывая восхитительный закат на ясном небе. - Пора возвращаться. Ужин, наверное, уже готов.

Даг развернулся и пошёл по тропинке через сад обратно. Милли, словно скованная цепями, шла за ним. Крепкими малахитовыми цепями.

Ужинали, как и всегда, уже в сумерках. Множество ярких свечей освещали небольшую столовую. Девушка новыми глазами взглянула на свой домик: прихожая, гостиная, столовая, кабинет, кухня, четыре спальни на втором этаже, купальня и пара комнат для слуг. Может с большим лараццо он не сравнится, но по-своему был даже уютным. Хотя кто устраивал здесь весь этот уют, оставалось для неё загадкой. Слуги, наверное. Не может она никого из своих родных представить за этим делом: "Придвиньте кресло к камину, вечера тут холодные. Поменяйте картины местами - эта больше для столовой подойдёт. Принесите ещё одну перину, тут леди будет спать, а не Дикобраз". Милли вздохнула, после разговора в саду они с Дагом и словом не обмолвились. Она лишь пару раз ловила на себе его пренебрежительный взгляд. Провокация удалась на славу.

- Я гляжу, - девушка вздрогнула. Сейчас ещё одно откровение её жизни будет? - отец зря нанял витара проходить за тебя практику. А то мало того, что это незаконно, к тому же затратно, так ещё и упустили шанс в реальность тебя вернуть. Так в своих мечтах и живёшь, - Даглиан посмотрел на неё, - в своих глупых, наивных мечтах, - жёстко закончил он.

Место главы рода за столом пустовало. Дагу это не по чину, а Милли не захотела туда садиться. Так и ужинали друг напротив друга.

- Но дядя говорил же, что дворянке унизительно быть витой.

- И что? - Парень насмешливо посмотрел на неё. - Все так говорят, личики кривят и носики воротят. Но это мода. А есть и закон. А по закону витам, которые отказывались лечить, раньше руки отрубали. Хотя сейчас только магию блокируют. Говорят, навсегда. - Даг задумчиво смотрел в тарелку, словно что-то вспоминая. - А может, отец тебя защищал? Вита-то из тебя неважная. Это я ещё по учёбе помню. Вот и оградил тебя от больных, чтобы не покалечила кого. А то вдруг об этом принцесса Алейона, главный маг жизни в империи, узнает? Не разгребём потом.

...Данарлин, столица империи Альдир. Большие парадные залы университета. Праздник Подношения богу огня. Со стен свисают полотна с голубым пламенным гербом герцогов Фьянма. Милли на четвёртом курсе. Глаза неотрывно следят за Радом. Тот разговаривает с принцессой Алейоной. Точнее это она говорит с ним. Личико принцессы раскраснелось от волнения, брови сдвинуты, даже ножкой притопнула. А Рад только улыбается девушке, только-только вступившей в пору юности.

- Лорд Раддимиан, - несмотря на довольно тесное общение императорской семьи с аристократами, принцесса придерживается правил, - я первый год изучаю магию жизни, но уже понимаю, насколько это важно. А тут многие говорят, что это не дело для дворян. Да как они смеют! Я буду просить папеньку вернуть наказание за отказ лечить. Если не хотят быть магами - значит, не будут...

- Леди Миалерна, к вам крестьяне. - Дворецкий невозмутимо смотрел на девушку, словно к ней каждую ночь посетители приходят.

- Миледи, вода по трубам еле-еле течёт: ни умыться, ни обед сварить. Зверьё близко к ограде подходит, а вдруг это твари, защитные амулеты давно же не меняли. Грызунов пропасть, кошки не справляются. Точно твари их из леса гонят, - окружили её в прихожей крестьяне. Её крестьяне, живущие на её земле, которые, видимо, увидев приезд хозяйки, поспешили к ней со своими бедами. Но она-то чем им может помочь? Милли испуганно оглянулась на Дага. Тот кивнул ей и шагнул вперёд:

- Поршни давно в насосах смотрели? Уплотнитель, наверное, стёрся, и вода не качается, - со знанием дела стал распоряжаться он, - и где ваш смотритель за водопроводом? Что значит пьяный шею свернул? - Даг развернулся к ней. - Это надолго, иди отдыхать, я разберусь. Поговорю с начальником гарнизона, пусть усиленный магами отряд к вам пришлют, почистят окрестности деревни. И зодчие завтра посмотрят, что с амулетами. А геари поможет грызунов извести. Что у вас ещё? Да... и почему все пришли? Староста у вас где?

Дальше Милли не слушала. Смущённая, она тихонько пошла вглубь дома, как обычно чувствуя себя чужой. Но к своему удивлению девушка поняла, что и "прежняя Милли" была бы здесь сейчас чужая.

Спать совершенно не хотелось. Она вышла на заднее крыльцо подышать прохладным ночным воздухом. Девушка спустилась по ступенькам и, подняв голову, рассматривала ночное небо. Надо же, сколько времени она уже тут, а вот звёздами ещё ни разу не любовалась. Девушку охватило смятение, что-то знакомое было в этих звёздах, но что именно - она сказать не могла.

- Черепахой любуетесь, миледи? - раздалось за спиной, - наверное, скоро её Императорской Черепахой будут звать.

- Почему?

- Ну как же, миледи, - горничная улыбнулась, - у императора семь детей и всех назвали по именам звёзд этого созвездия.

- Да, возможно. Не подумала об этом. - Милли надеялась, что её промах останется незамеченным. Посмотрела на поднос в руках служанки и удивилась. - Кому это ты еду несёшь на ночь глядя?

Реакция горничной на такой простой вопрос её удивила. Руки у той дрогнули, улыбка сошла на нет, и испуганная девушка проговорила, смотря то на свою леди, то в тёмный сад.

- Тангулам, миледи. Вы же знаете: в этих предгорьях их владения начинаются. И раз мы так близко к духам природы, то лучше соблюсти все правила. Молоко, мёд и хлеб на ночь им оставить, а вот что ещё именно для них нужно, я и не знаю. - Девушка опустила взгляд в землю, не зная, кого ей больше бояться: свою леди за то, что без спросу еду отдаёт, или тангулов, за то, что не уважит их. - Леди Миалерна, я слышала, крестьяне говорили, амбары у некоторых рушатся. Может, конечно, и построили плохо, но, как мне кажется, духи это. Людям вредят, выживают.

- Послушай, думаешь, здешние жители не знают, что духам подносить положено? Наверняка знают и делают всё как надо. Так что в этих обрушениях вряд ли тангулы виноваты.

- Но ведь они могли и не принять подношение. Духи не любят людей.

- А у нас примут?

- Я не знаю, - она совсем упала духом, - но если леди не против...

- Леди не против. Кто должен оставлять? И что ещё именно для них нужно?

- Хозяин дома раскладывает угощение. На подоконнике. Хлеб, молоко и мёд - это общее, как для духа природы. И нужно ещё что-нибудь, как для духа этих мест.

- Поясни подробнее.

- Ну, если бы этот дух любил прясть, то можно ему нити, или даже кусок ткани предложить. Не каждую ночь, конечно, а как на новое место приехали или по праздникам. Если дух любит вкусный чай, то орешки в шоколаде можно принести.

- Поняла. А тангулы чем занимаются?

- Местные говорят: вроде ремесленников они.

- Ясно. - Милли задумалась, она ровным счётом ничего не знает о здешних ремесленниках. Поэтому нужно что-то общее придумать. - А что делают наши ремесленники после рабочего дня?

- Как что? В трактир идут. Тёмный глаурэль пьют, трубки курят, разговаривают, подавальщиц по спине... почти по спине могут легонько хлопнуть...

- Что из этого у нас есть?

- Глаурэль. Его же граф каждый год привозит, для солдат, когда они здесь патрулируют, и для наёмников котерии, когда вы, леди, сюда на Жертвенную Неделю приезжаете. Про табак не знаю, простите леди. И лорд Даглиан не курит.

- Неси глаурэль. Полотенца захвати. И ложки. А... солдат угостили глаурэлем?

- Конечно! Лорд Даглиан, как только приехали, распорядился. Ещё и ужин, как всегда, сготовили для них. - Она поставила поднос на столик рядом. - Я сейчас принесу, мигом обернусь.

Девушка действительно обернулась мигом. Расторопная у неё горничная.

Глаурэль оказался тёмным, почти чёрным пивом, горьковатым и ароматным. Милли прошла с подносом к ближайшему окну, несколько секунд смотрела на подношение в своих руках, а потом, чувствуя, что поступает сейчас больше как Алиса, сделала всё по-своему, как будто в своём родном мире домового угощала. Нарезала и завернула хлеб в полотенце, чтобы не зачерствел, а только потом положила его в плетёную чашу, молоко в кувшине поставила, мёд в глубокую миску налила, глаурэль в небольшом бочонке и рядом пару кружек и ложки положила, чтобы было чем мёд доставать. А после в пояс поклонилась в сторону гор и сказала:

- Доброй ночи вам тангулы, добрые хозяева гор. Приходите в гости к нам, отведайте угощение. Если чем обидели вас, извините, не со зла это. - Милли поклонилась ещё раз, развернулась пойти в дом и натолкнулась на взгляд Дага. На весьма ироничный взгляд. Но он смолчал, похоже, духов природы здесь остерегаются и над ними не шутят.

Впервые свободно чувствуя себя в его присутствии, она пошла к себе, гордо подняв голову и глядя поверх его головы, и чуть со всего маху не полетела на пол, запнувшись о порог. Сильные руки поймали её, сжались на талии и перенесли на другую сторону препятствия. Покрасневшая девушка, не в силах посмотреть на него или сказать "спасибо", могла только смирно стоять и ждать, пока он её отпустит.

- Милли, - она вздрогнула, голос у парня был непривычно просительным, - нужно отправить магов подежурить ночью у деревни. Это твоя земля, и надо защищать живущих на ней. Иначе они уйдут к другим земледельцам. Ты не бойся, - он, видимо неосознанно, немного притянул её к себе, да так, что она положила свои руки на его, дабы расстояние между ними ещё больше не сокращалось, - дом хорошо защищён. Тебе ничего тут не грозит. Да и два мага останутся при тебе.

- Хорошо. Делай, как знаешь. Я верю тебе.

Даг кивнул и, заметив всю необычную для них ситуацию, смущённо отпустил её. Думая о своём, они разошлись каждый в свою сторону.

- Леди Миалерна! Леди Миалерна! Вставайте! Лорд Даглиан приказал разбудить вас. - Горничная осторожно прикасалась к её плечу.

- Что? Приказал? - Сонная, она еле различала в свете свечи девушку у постели.

- К вам пришли, миледи.

- Опять!

- Лорд Даглиан просит вас спуститься.

- Так просит или приказывает?

- Мне приказал, вас просит.

- Ясно. Хорошо. Приготовь платье.

Минут через сорок умытая и причёсанная девушка в тёплом утреннем платье спускалась в прихожую.

- Камины только в гостиной и столовой топим миледи, ну и в ваших с милордом комнатах конечно. Завтрак через полтора часа будет готов. Простите, леди, но вам через полчаса всё равно пришлось бы вставать. В дорогу же рано выезжаем. - Так, сопровождаемая объяснениями служанки, Милли и вышла на парадное крыльцо и обомлела.

Весь двор был заполнен людьми. Сюда что, вся деревня пришла? Хотя в свете факелов ни детей, ни стариков не было видно. Да и женщин практически тоже.

- Ну, вот она. Ей и говорите. - Даглиан легонько подтолкнул порядком оробевшую девушку вперёд.

Милли сглотнула: богиня Витаэ, за что ей это? Оглянулась на Дага, но тот беспечно улыбался, поддерживая её за спину, не давая и шагу назад ступить. Похоже, всё происходящее ему нравится. Девушка посмотрела вниз, на крестьян, те разглядывали её, словно видели в первый раз, а после заговорили все разом:

- Благодарствуем вам, леди Миалерна. Теперь и жить нормально можно. А то совсем уже плохо было.

Даглиан наклонился к ней и тихим голосом пояснил:

- Водопровод ночью кто-то починил. Я тут не причём, они тоже. Остаются тангулы. А кто их пригласил? Вот, - он кивнул в сторону людей, - пришли благодарить. Потому и позвал тебя. Принимай благодарность.

Милли как могла приняла эту самую благодарность. Пыталась сказать, что она тут не причём. Но крестьяне также пытались её уверить, что она очень даже причём и что именно подношение хозяйки этой земли хоть немного примирило тангулов с деревней. И жить теперь здесь будет намного спокойнее. Пусть духи и не любят людей, но вредить им перестанут.

Когда все разошлись, девушка решила посмотреть, что с её подношением, неужели и вправду всё съели. Так и есть. Мёд съели, от хлеба только крошки, кувшин молока пустой, бочонок пива с собой унесли, наверное, пока насосы ремонтировали, понемногу его и распили. Но это не всё. На полотенце лежала, поблёскивая в свете восходящего солнца, золотая монета. Да не имперской чеканки, а из настоящего тяжёлого золота. Правда, что на ней написано - девушка не смогла прочитать, но молот и клещи разглядела. Милли решила сделать из шнурка оплётку для монеты. От мысли отдать её кузнецу, чтобы тот вставил в оправу и повесил на цепочку, девушка сразу отказалась: это подарок лично ей и она сама сделает всё как нужно.

За завтраком, пользуясь случаем, она решилась расспросить Даглиана.

- Что делать, когда духи не принимают угощение? - переспросил он. - Ничего. Пока не вредят - ничего. Но если дело серьёзное, приглашай мага вахлов, тади или норытая. Они во всём разберутся. Около "Студёного Ключа" тоже дух природы живёт. Никто его не видел, а те, кто видел, - врут. Хотя, Саеназа во время своих прогулок верхом слышала игру на свирели. В любом случае отец всегда по праздникам оставляет подношение. И мы не обеднеем, и духу приятно. - Даг перевёл задумчивый взгляд на девушку. - А ты никак решила хозяйкой лараццо стать? Думаешь, получится?

Господа позавтракали, слуги уложили вещи, дворецкий на прощание получил обычные указания, и небольшой обоз тронулся в обратный путь.

- Даглиан, Миалерна! Наконец-то вы приехали. - Милли удивилась, чего это тётя так распереживалась, всего четвёртые сутки идут, а они уже дома. - Император пригласил нас в столицу. Принести подношение Аэрену в столичном храме. Граф уже и котерию в Облачном Городе заказал. Настоящие поделки заранее сделайте. Пучок перьев не годится. Там же и императорская семья, и аристократы будут. Да и других дворян множество приедет.

- Тётя Зилиена, а когда котерия приедет?

- Утром письмо отправили. Дней через десять приедут, и сразу же отправимся в путь. К тому же у герцогов Эттэри надо погостить. Милли, ты побледнела? Волнуешься перед встречей с женихом? Ох, я тоже переживаю. Вдруг они не простят твой поступок.

- Я думаю, простят мам. А ты и в самом деле бледная, - Даг посмотрел на девушку, - не волнуйся, придумай любое объяснение. И забудь, что я говорил раньше, - они всё примут. Ты же это понимаешь, Милли? А сейчас нам бы отдохнуть с дороги, мам.

- Да, дети, конечно. Скоро ужин, но, если сейчас хотите кушать, я распоряжусь, чтобы в комнаты принесли.

Дети отрицательно покачали головами и разошлись по своим покоям.

Милли стояла в своей спальне и никак не могла себя заставить дальше изучать жизнь "прежней Милли". Неожиданное глухое раздражение внутри неё сводило к нулю все попытки сесть за дневник или конспекты. Неприятие. Да, она внезапно перестала принимать свою новую жизнь. Сколько она тут? Дней десять? И всё это время она живёт под чужой личиной. Девушка прислушалась к себе, даже оглянулась вокруг: новый мир, новую обстановку она приняла. Даже легче, чем сама ожидала. Если даже в её маленькой деревушке есть водопровод и канализация, крестьяне не выглядят голодными, да и крепостного права у них нет, значит, не так плох этот мир. Что до опасностей, то справляются же как-то с этими тварями, которых она так и не увидела. Она и к своему имени и, самое главное, к внешности своей привыкла. Что до семьи, то её тут не обижают, а подколки Даглиана иногда помогают больше, чем дневник. Тётя к своим дочерям относится с большей нежностью, ну так на то они и дочери. Милли с дядиной семьёй с двенадцати лет живёт, и её ни в чём не ущемляли. Она приняла новый мир, но не приняла свою новую судьбу. Вот отсюда в душе и поднялась досада. За неё уже всё решили, обо всём договорились. А что остаётся ей? Вести тихую жизнь в лараццо Эттэри. Но против этого восстаёт всё её естество. У неё же столько знаний о своём мире, она могла бы принести пользу этому миру, научить чему-то новому.

В сильных эмоциях раздосадованная девушка резко ударила рукой и вскрикнула. Осколки сверкающей грудой посыпались вниз. Ну вот, ещё и руку до крови поранила о зеркало. Хорошо, что не сильно. Милли смотрела на свою кровоточащую ладонь и понимала, что если она поступит так, как ей уготовано, то и её жизнь незаметно протечёт сквозь пальцы, как кровь, медленно, капля за каплей. А она хочет помогать, хочет быть полезной. Девушка словно во сне подняла здоровую руку, чтобы зажать рану, и разом забыла все свои обиды на судьбу. Живица! На ладони нежно переливалась жемчужно-белая стихия жизни. Милли сразу поняла, что ничем другим это просто быть не могло. Хлопнула дверь, горничная, причитая о своей несчастной леди, кинулась ей помогать:

- Ну как же вы так? Что я скажу графине? Что же вы смотрите на живицу? Рану ей залейте. Руку не залечите, так хоть зараза никакая не попадёт. Бедная вы моя, несчастная леди, все напасти ваши. - Девушка уже принесла бинты и хлопотала вокруг своей леди.

А её бедная несчастная леди стояла и улыбалась, глядя на живицу в своей руке.

- Хочешь прочитать письмо Раддимиана? - Девушка кивнула. - Конечно, Милли. - Дядя подал ей исписанный ровным почерком листок тонкой прочной бумаги. - Не забудь принести, как прочитаешь.

Наконец она решилась сделать то, что постоянно откладывала - попросить письмо жениха. За прошедшие четыре дня она осилила дневник до конца и поняла, почему "прежняя Милли" решилась на такой шаг. Пока Рад был для неё недосягаем, девушка довольствовалась тем, что имела: провожала его взглядом, смотрела на него на уроках, следила из-за колонны и тихо горевала в своей комнате. Однако, как только будущая помолвка стала решённым делом, она захотела большего. Не любви, нет, но хотя бы нежности. Но странное дело: чем больше времени они проводили вместе, тем дальше от неё он становился. И вот учёба закончилась, все разъехались на пятилетнюю практику. Видеться они будут меньше, но ведь будут письма! А в них она напишет о себе, о своих чувствах, напишет то, что сказать не получалось. Но и тут ничего не вышло - лорд Раддимиан сам предложил графу Сограису вести переписку между ними, естественно, чтобы не скомпрометировать леди Миалерну. Какой тут компромат? Дворянин ты или незнатный, молодёжь давно свободно письмами обменивается. Кузина Аддина вон, до самого обеда ответы строчит, половина чомг из лараццо к её адресатам летает. Хотя, возможно, у аристократов другие правила, и ей радоваться надо, что Раддимиан заботится о ней. Только ей не радостно, а обидно стало от его решения. Даже дядя хмурился первое время, когда письма получал и отвечал на них, а он свои чувства редко показывает. Мало того, до них стали доходить слухи о весёлой гарнизонной жизни. Девушка и тут оправдывала жениха - служба, опасность на каждом шагу, вот мужчины и радуются жизни в местных заведениях. А может, он так с холостой жизнью прощается. Да, может, и не правда это всё, при ней никто об этом не говорил. Почти никто, Дикобраз не в счёт. После помолвки всё изменится, должно измениться!

"Нет, ничего не изменилось, - мысленно ответила девушке теперешняя Милли, - иначе бы меня здесь не было".

Она смотрела на письмо в своих руках: "Будущая герцогиня делла Эттэри должна быть более осмотрительной... У Вас хороший витар, думаю он справится... Мы ремонтируем бывшие покои герцога Лиента, если нужно, покои леди Миалерны будут там, тогда окна сразу выше сделаем..." Бедный дядя, и вот на такие письма он отвечает? Даже хорошо, что она с Раддимианом не переписывается.

Готовясь к поездке в "Парящие Холмы" к Эттэри, Милли выучила, насколько смогла, родословную своего жениха. И сейчас, читая письмо, она не без удовольствия оценила свои труды. Герцог Лиент дель Эттэри, он же Защитник Империи, один из самых знаменитых предков Раддимиана. Жил около трёхсот лет назад. Сам не маг, но боролся на границе империи с запретной магией, да так успешно, что ему памятники в приграничных городах ставили. "Прежняя Милли" даже мечтала, чтобы их дети были похожи на него, тем более что Рад выигрывал все дуэли в университете хоть своей магией, хоть на стихийных пониссах нокки. У неё же на дуэлях всё было более чем скромно.

И живущих в настоящее время Эттэри она хорошо выучила, жаль, никаких видений не было, так что разбираться на месте придётся. Отец Раддимиана - глава рода герцог Бракдаин дель Эттэри - умер девять лет назад. Вдовствующая герцогиня Елиориста делла Эттэри-Террано - мама Раддимиана. Милли стало неуютно: Террано - ещё одна аристократическая семья, будто мало ей одних Эттэри. Лорд Гинзаар - дядя Рада и его опекун. Пока Раддимиану не исполнится двадцать восемь лет, лорд Гинзаар руководит делами семьи. Вот о нём и предупреждал Даг, когда говорил о причине падения из окна. И хотя тот же Даглиан успокоил её, что любую её отговорку примут, Милли опасалась встречи с опекуном. Леди Стеммала - сестра Раддимиана - учится на шестом курсе университета, и лорд Улорцес, его младший брат, тоже ещё учится на четвёртом курсе. Есть ещё у Рада тётя, младшая сестра лорда Гинзаара, леди Стизетта, но она предпочитает жить вдалеке от "Парящих Холмов", в небольшом лараццо, бывшем приданым её матери. И кто её за это осудит? Особенно если учесть, что матерью почившего Бракдаина, Гинзаара и Стизетты, бабушкой Раддимиана, Стеммалы и Улорцеса была внебрачная дочь императора. А признанные внебрачные дети, приняты в семью, наделены всеми правами, но наследуют после законнорождённых. Хотя в её случае их с Радом дети, рождённые в браке, вообще ничего не получат. Глядя на родню жениха, Милли понимает, что такую помолвку безнаказанно не разорвать. Однако у неё есть ещё полтора года до свадьбы, а за это время может многое произойти.

Оставшееся время девушка изучала азы магии и мира. Хотя бы общие понятия нужно выучить, чтобы чувствовать себя более уверенно. Итак, в этом мире живут: белые, серые, чёрные маги и остальное немагическое население. Или, как раньше называли их в народе: маги, полумаги, недомаги и немаги. Именно "немаги", одним словом, хотя Милли сначала приняла это за ошибку. Но так называли всё немагическое население Интиндара, и как она поняла, читая конспект дальше, в определённых кругах его часто использовали.

У белых самая мощная магия в мире Ану, чётко разделена по стихиям, и в бою они самые эффективные. Серые маги гораздо слабее и магию используют совсем иначе - именно они изготовляют амулеты защиты для домов. Теперь понятно, о какой защите дома говорил Даглиан в "Сонном Бору". Чёрные, или как их ещё называют - байга, вообще не могут высвободить магию из своего тела, но это не мешает им быть весьма опасными. Как Милли поняла, магия укрепляет тело чёрного мага, он становится местным суперменом: сильнее, быстрее, выносливее, под водой дольше времени продержится, спрыгнет с большей высоты. А ещё: если у белых и серых магов каждой расы свои умения и свои источники магии, то чёрные все одинаковые, будь то человек, нокки или вахл. Управлять своим минимумом чёрные учатся в Тарталидаре, крепости на островах Затрины. Каждый год при поступлении в любое учебное заведение абсолютно все подростки четырнадцати лет проходят обряд магии, учиться или нет - это каждый решает сам, но если окажется, что подросток маг, то учёба обязательна. Круг Стихий видит и белого мага, и серого, но вот чёрного определить не может. Потому на обряд магии обязательно приезжает байгани, наставник из Тарталидары, только он может найти чёрного среди всех.

Белые маги людей разделяются по стихиям. Водные маги аккуар и акки, воздушные - арий и ария, огненные - файр и фамми, земляные - савир и сави, и маги жизни - витар, вита и геари. Со стихийными магами всё понятно - изучают свою стихию во всех её проявлениях. По мнению Милли, всю суть стихийников можно описать просто: бери побольше да кидай подальше. А вот с магами жизни, на её взгляд, немного интереснее.

Виты и витары могут любую ткань организма восстановить, конечно, если умения хватит. Но это не значит, что больной встанет и пойдёт. Маги жизни только сплетают "схему" ткани, чтобы кровотечение остановить или больной орган заработал. После этого больному нужно постельный режим соблюдать и зелья геари для быстрейшей регенерации использовать. Но какой больной это соблюдает? Кровь не течёт, рана не болит, значит, можно вставать и идти. Милли с удивлением прочитала, что лет сто назад маги жизни предлагали больных к постели цепями приковывать, но императорский совет это предложение отклонил. Ну и ещё одна беда всех вит - бесплатная первая помощь. Хорошо хоть за восстановление конечностей и органов хорошие деньги платят, но и времени это требует много. А ведь есть и совсем уже обнаглевшие раненые, требуют, чтобы вита полностью его вылечила. Нет, конечно, маг жизни может "вбить" всю свою живицу в одного, двух, максимум в трёх тяжелораненых, да так, что они действительно встанут и пойдут, но тогда остальные останутся без помощи. А где требуется первая помощь? Правильно, на поле боя. От таких нахальных больных ещё и отбиваться приходится.

Геари же для Милли оставались чем-то непо́нятым. С зельями всё ясно: настои на воде настаиваются, настойки - на спирту, мази на жировой основе или пчелином воске делаются, ну, а взвары из чего угодно варятся, хоть просто из любого сырья, хоть с добавлением настоев и настоек. Но вот что за таинственный гомункул, помощник геари? В этом Милли пока не разобралась.

О силе белого мага, о его магическом запасе можно судить по тому, как стихия собирается у него в ладони. Если максимальная, то подобно светящимся цветным ручейкам - зелёным, фиолетовым, голубым, оранжевым или белым - она стекает от самых плеч, и собирается у него в ладони. Если средняя, то появляется от локтя. Ну и если сила минимальная - то только от запястья. Прочитав это, Милли тотчас попробовала призвать свою стихию. По всему выходило, что у неё средние запасы магии.

Ну и конечно она разобралась кто такие чомги. Оказалось, утки. Почтовые утки. Небольшие, стройные, большекрылые. Милли улыбнулась - голубей знает, про альбатросов, ворон и сов читала, на кроликов смотрела - но утки! А потом глянула на карту Интиндара. А здесь знали, что делали: с таким большим Срединным морем только водоплавающих и посылать с письмами. Девушка даже попыталась письмо Рада водой облить - не промокло. Вдруг птичка отдохнуть захочет и на воду сядет. Хищники чомгам тоже не страшны: за необычный вкус мяса их часто поганками называют. Геари магически привязывают одну, иногда две чомги между двумя людьми. Поэтому сколько у тебя адресатов, столько уточек и содержишь.

Прибыла котерия. Так и подошло время отправляться в путь. Девушка стала сомневаться в необходимости охраны. Они спокойно съездили в Дырявые Отроги, никто на них не нападал. А может, большой отряд сопровождения для статуса необходим? Незаметно "Студёный Ключ" стал казаться Милли самым уютным местом на белом свете. Никуда из него она не хотела уезжать, ну разве что иногда в "Сонный Бор". И ведь ещё ей приходилось играть на публику, показывать радость от поездки к жениху. А игра эта давалась Милли всё тяжелее и тяжелее. Да и причину падения из окна она так и не придумала.

Вот в таких расстроенных чувствах девушка поехала знакомиться с будущей роднёй.

- А вот и мой шалопай вернулся. Раддимиан, негодник ты этакий, почему никого не послал предупредить нас, что ты уже близко? Мы бы подготовились.

- Да ладно, дядя. Я всего лишь вернулся домой.

- Не скажи. Это твоя первая самостоятельная поездка, первая ответственность за людей. Отрядом сам командовал, решения сам принимал. Вижу-вижу, все живы-здоровы. Значит, хорошо я тебя воспитал. Скоро передам тебе твоё наследство, а сам на покой пойду старые кости греть.

- Дядя, ты шутишь?! Какой покой? Герцогом я стану, но управлять всем будешь ты. Мне больше военная служба по душе. Там проще.

- Посмотрим, что ты после свадьбы скажешь. Не хмурься, Рад. Кстати, как там твоя невеста? Ты ведь заезжал к Тейнгалям?

- Тоже жива-здорова. Как граф написал, рана неглубокая, витар в тот же день вылечил.

- Что?! Какая рана?

- У неё от волнения голова закружилась. Вот она из окна и упала. Уже после того, как я уехал.

- От волнения? Ты что-нибудь неприятное ей сказал?

- Да я с ней парой слов только и обмолвился, дядя!

- Понятно. А сам что скажешь? Как она выглядит? Ты же вернулся, поговорил с ней?

- Зачем? Её дядя же написал, что всё хорошо. И я написал ответное письмо!

- Раддимиан, родной мой, какой ты ещё ребёнок...

- Ай, дядя, ухо пусти!

- ...Если с твоей невестой что-то случается, ты сам должен быть рядом, поддержать её, а не письма писать.

- Хорошо, я напишу ещё одно. Доволен?

- Вот и молодец. А теперь иди, поздоровайся с матерью и сестрой.

- Стемма дома?

- Да, вчера приехала. Сдала экзамены раньше всех и примчалась домой.

- Она же раньше с другими студентами на каникулы оставалась.

- Взрослеет девочка. Понимает, где семья, а где остальные студенты. Да вот и она. Наверное, слуги сказали, что ты уже здесь.

Раддимиан подхватил сбегающую по ступенькам крыльца девушку, поднял её, прокрутил вокруг себя и только потом поставил на мощёный брусчаткой двор. Та заливисто рассмеялась и поцеловала брата в щёки.

- Ты опоздал! Мы были уже в храме, - девушка игриво надулась, - я чуть коня не загнала, думала, приеду и вместе сходим.

- Ну извини, спешил, как мог. Знал бы, что ты приедешь, - поторопился бы. - Раддимиан посмотрел на дядю: вроде перестал сердиться, улыбается, глядя на них. - А в храм я завтра один схожу. Ты одна? Улорцес в университете остался?

- Да. У него ещё три-четыре экзамена кажется. Мог бы, как и я пораньше сдать, но хочет со всеми.

- Понятно, значит, не увидимся с ним. Уезжаю через два-три дня. Ничего не поделаешь - служба.

- Но ты уже прошёл практику.

- Да. И мне понравилось. Не дуйся, сестрёнка. Пошли лучше я тебе подарки от Террано передам. Родственники нагрузили меня так, будто больше не увидимся.

Каждое утро Облачный Город оправдывает своё название - в утренних сумерках водяной пар буквально падает с небес на землю. Реалисты называют это явление просто очередным туманом. Романтики поэтично говорят: "Небо опустилось на землю". Реалисты выглядывают в окно, чтобы узнать: видно сегодня хоть что-нибудь или опять придётся идти наугад в белом мареве, пугаясь каждого силуэта за спиной и не зная, кто идёт тебе на встречу - городская стража или любители чужих кошельков. Романтики выбегают на улицу, чтобы увидеть, что сегодня подарило им небо: лёгкую перистую дымку или настоящее клубящееся облако, сверкающую льдинками сплошную пелену или разорванную на плавающие ленты завесу. Реалисты смотрят на лараццо Эттэри и завидуют: у тех всегда утро ясное. Романтики признают истинность названия лараццо "Парящие Холмы" - расположенное на возвышенности, оно каждое утро словно плывёт по облакам.

Сегодня туман искрился мелкими ледяными кристалликами, а значит, было прохладнее, чем всегда. Раддимиан, в небрежно накинутом на плечи плаще, стоял почти в самом конце очереди к алтарю Ауви. Откуда здесь столько народу? Обычно, когда приезжали всей семьёй в первый день праздника, в храме человек десять всего было. А тут вереница людей на улице начинается. Но молодой лорд спокойно встал за последним человеком и медленно продвигался вперёд вместе со всеми. Перед богами все равны - этому учат ещё в раннем детстве. Интересно, дядя знал, что тут такое столпотворение? Уж больно хитро он улыбался утром. Раддимиан улыбнулся при мысли о дяде.

Своего отца он плохо помнил и мало знал, хоть тот и умер, когда Раду было уже восемнадцать лет. Отец всегда был занят, всегда в разъездах и Рада воспитывал дядя Гинзаар. "Шалопай", "родной мой", "негодник ты этакий" - эти слова только их, больше дядя так никого не называет. Вот вчера - только услышал знакомое - сразу на душе потеплело. Из всей семьи только он понимает Рада. Причём с самого детства. Как-то дядя заметил во дворе племянника, ещё совсем мальчишку - глаза закрыты, руки раскинуты, ласковый ветерок обдувает тело, - и предложил мальцу поменять покои. "Разве плохо если будущий герцог Эттэри любит ветер?" - так и объяснил герцогине, когда забирал Рада из прежних покоев возле неё. С того времени он занимает большие угловые комнаты с длинным балконом, на котором так приятно стоять, раскинув, как в детстве руки, позволяя ветерку обдувать твоё тело и взлохмачивать волосы. Именно дядя предложил ему самостоятельно съездить к Террано, командуя отрядом. И он с этим справился! Единственное, что омрачало радость парня от своей самостоятельности, это лараццо "Студёный Ключ", которое стояло на пути к родственникам. Пришлось два раза туда заезжать.

Вот так незаметно мысли свернули на очень неудобную тему. Женитьба! Будь она неладна! Рад посмотрел на алтарное кольцо на пальце: он абсолютно не понимал, зачем ему жениться именно на Миалерне, да ещё так спешно. Герцогство не бедное, всё обязательное для аристократического рода они делают: гарнизон и городскую стражу содержат, университетские балы в сезон воздуха устраивают. Но дядя говорит, что нужно о будущем думать и потому малахит им не помешает, к тому же невесту уговаривать не надо и так давно в него влюблена. Раддимиан вздохнул, кажется, от беловолосой Милли не отвертеться. Значит, добавится проблема с наследником. Кузины Террано достаточно шутили над ним по этому поводу, помощь в поисках будущей матери наследника предлагали. Ещё один вздох: сколько сложностей из-за женитьбы! Решено, как и планировал раньше, завтра он уедет на службу, и никакие уговоры остаться не помогут.

- Доброе утро, лорд Раддимиан, - поприветствовал его следующим утром в кабинете дяди смутно знакомый парень.

- Доброе. Я ведь тебя уже где-то видел. Погоди, не говори, сам вспомню. - Рад рассматривал его: соломенные волосы, светлая кожа, на солнце что ли мало бывает? Глаза в пол опустил, руки судорожно папку с бумагами сжимают. Расплывчатый образ никак не хотел становиться ясным и чётким. - Ладно. Сдаюсь. Не могу вспомнить. У меня только на лица память хорошая. Ты?..

- Энариор Гархди. Альдирский университет. Факультет ремёсел. Отделение секретариата и делопроизводства. Вы выбрали наше отделение в качестве факультатива.

- Точно, - удовлетворённо проговорил Рад. Хуже нет, когда не можешь что-то вспомнить, а неясный образ не отпускает, прочно поселившись в голове. А тут всё сложилось, как только паренёк назвался.

С начала переселения в Интиндар, каждый дворянин обязан, кроме учёбы на общем факультете науки и искусств, выбирать ремесленные факультативы. В те смутные времена это было жизненно необходимо. Интиндар осваивался трудно, каждый клочок земли приходилось защищать. Твари обитали не только в местах тлена, а бродили по всему материку. Хотя чем им было тут поживиться - не понятно: карнбы давно вымерли в войнах, а люди только-только сумели добраться до него через Погибельные моря с гибнущей Вастэи. В то беспокойное время никто не знал, что принесёт завтрашний день. Может, ты останешься дворянином и будешь распоряжаться на своих землях, а может, ток из тлена - лавина тварей, несущаяся с безумием раненого зверя, - уничтожит практически все твои деревни и ты, понимая, что пара-другая оставшихся крестьянских семей сможет обеспечить тебя только едой, сам колешь дрова и починяешь сапоги, а твоя супруга встаёт у печи или садится за ткацкий станок. Поэтому и ввели в обязанность студентам изучать ремёсла на выбор.

Времена изменились - традиция осталась, но сейчас обычно берут только пару факультативов. Наследники рода выбирают секретариат и делопроизводство. Конечно, у них будут помощники, но разбираться в своих делах неплохо и самому. А для безземельных дворян это возможность профессию получить, потом проще устроиться учителем в лараццо или, если совсем уж повезёт, на императорскую гражданскую службу. Девушки стандартно выбирают ткачество и рукоделие. Нет, сами себе они, конечно, после учёбы не ткут, но вышивкой занимаются практически все. Это стало не только традицией в высшем обществе, но и возможностью выразить себя, показать, что ты можешь не только слуг нанимать и за домом следить. Панно на стене или диванные подушки - и комнаты девушки оживляются, перестают быть безликими, а после и всё лараццо, если ей повезёт стать супругой наследника, приобретает свою изюминку, отличительную особенность. А ведь можно ещё в гости с собственноручно сделанным подарком приехать и увидеть, что хозяйское рукоделье с твоим даже сравнить нельзя. Вот и искалывают себе дворянки пальцы иголкой, пока учатся мастерству. Конечно, за исключением тех леди, что решили патрульными стать да по гарнизонам мотаться. Те выбирают то, что, по их мнению, пригодиться может: поварство, шорничество, портняжество - мало ли какая беда в патруле случится.

- Я пойду, лорд Гинзаар? Или ещё указания будут?

- Можешь идти, Энариор.

- Он у нас работает? - Дождавшись, пока за парнем закроется дверь, спросил Рад.

- Да. Пока помощником моего секретаря. Тебя это удивляет?

- Немного. Он, конечно, очень аккуратный в делах, пунктуальный и память у него намного лучше, чем у меня. Это я по университету помню. Но он такой неуклюжий! Постоянно что-то роняет, что-то разбивает. Это я тоже по университету помню. Ты же не любишь неуклюжих людей, дядя.

- Зато аккуратность и пунктуальность я люблю. Если хочет работать у нас, значит, научится следить за собой. - Лорд Гинзаар посмотрел на племянника, тот не только внешностью пошёл в своего отца, но и характером - хочет делать лишь то, что ему нравится. - Попрощаться зашёл?

- Да, уже собрался. Мама и Стемма внизу ждут.

- Ну, пошли, тоже провожу тебя до порога. Письмо Тейнгалям написал? - спросил лорд Гинзаар, когда они вышли из кабинета.

- Моя чомга в гарнизоне осталась. Приеду туда - напишу.

Внизу его ждали слёзы матери: каждый раз, когда он уезжал из дома, она прощалась с ним как будто навсегда. И Рад в который раз за последние пару дней говорил ей, что вернётся через два месяца, как раз к празднику Подношения богу Аэрену. Он же всё-таки арий, воздушный маг, да и символ бога воздуха у них на гербе, потому приедет подносить в большой городской храм. После наступила очередь улыбок и объятий сестры и её пожеланий перебить всех тварей в окрестностях Облачного Города. Вот с кем ему хорошо. Сестра ни разу ни в чём его не упрекнула. Для неё он всегда любимый старший брат. Ну и дядя шутливо напутствовал: "Служи достойно, племянник".

Иногда Раддимиан удивлялся: неужели его родные думают, что он не понимает особенностей своей службы. Он служит на втором рубеже обороны, и это правильно, он же наследник рода, его беречь надо. Первый рубеж встречает основную массу тварей. Вот там и находится самое опасное место, там и проходят самые ожесточённые бои, там и получают самые страшные раны, которые даже маги жизни не могут излечить. Небесный путь, дорога до столицы империи, и то гораздо безопаснее. Любую дорогу патрулируют днём и ночью, даже Стемма не побоялась по ней с небольшой охраной ехать. Хотя нападения на обозы всё равно случаются. Второй рубеж охраняет окрестности городов, очищает их для сборщиков лесного урожая, уничтожает просочившихся тварей. Форпосты второго рубежа построены всего в двух днях езды от города. Вернее - верховой езды, налегке, обозом дня три-четыре будет. Вот и получалось, что из трёх возможных патрулей гарнизона: первый рубеж, второй или дорожный - ему доставался только второй, так как первый слишком опасен, а дорожный слишком далёкий от дома. Но и на его месте службы случались не менее кровопролитные бои и Рад, стоя позади всех, с удовольствием демонстрировал свои умения в магии воздуха.

Но не только возможность показать себя в бою нравилась Раддимиану. Там, в гарнизоне, вдали от светского общества, ему не нужно соответствовать нормам своего круга, не нужно делать то, что от него все ждут. Даже наоборот, в гарнизоне все стараются ему соответствовать, а это льстит. Впрочем, другого он и не ожидал. Пусть жалование патрульным идёт из императорской казны, но кормит-поит их местный землевладелец. А кто у нас наследник здешних земель? Вот то-то же! И то, что он подчиняется начальству, - ничего не меняет. К нему всегда и от всех особое отношение. Предчувствуя два месяца вольной жизни, Рад в приподнятом настроении ехал на место службы.

Но мечтам парня не суждено было сбыться. Через пару дней после приезда в свой форпост вместо своего расписания патрулей он получил письмо от дяди. Император, писалось в нём, организует большой бал в честь праздника Подношения богу воздуха Аэрену и Эттэри приглашены. Тейнгали тоже, а поэтому лорду Раддимиану надлежит немедленно вернуться в "Парящие Холмы", готовиться к приёму будущих родственников. Лорд Гинзаар лично выбрал котерию для сопровождения графа с семьёй. Ещё была приписка для Раддимиана с просьбой не забыть взять чомгу с собой, а то дядя предчувствовал, что в форпосте у племянника засохли все чернила, поломались все перья и письмо невесте так и не написано.

Рад в сердцах отшвырнул от себя письмо - тебя стало слишком много, леди Миалерна де Тейнгаль, графиня де Саритель!