Камень нанесший такие чудовищные разрушения, должен был быть поистине огромным.
Противник повел себя очень странно, он не стал окружать город сплошным кольцом и выжидать в осаде, пока обороняющиеся не сдадутся или не перемрут от голода. Да и просто банально растянутся по всей стене, не зная с какой стороны ожидать нападения. Вместо этого варвары пошли в лобовую атаку со стороны их предполагаемого появления.
По видимому они не видели угрозы, в ощетинившихся арбалетами крепостных стенах. Это могло означать или их непроглядную глупость, или огромные силы Борцев. Зная о их успехах на военном поприще, Тир, предполагал второе.
Как замок из песка, на берегу моря, малая волна вынуждена огибать его, постепенно размывая, а большая, мгновенно навалится и смыв продолжит свое движение, даже не потеряв в скорости.
Ноги взяла мелкая дрожь, адреналин смешался с кровью заставляя отступить головную боль на задний план, и превратив мир в здесь и сейчас.
Дворцовая площадь, находилась на возвышении, с нее был прекрасно виден весь город.
Стража у южных врат пыталась закрыть ворота. Там образовался затор из желающих покинуть осажденный город. Воинов оказалось слишком мало, их опрокинули обезумевшие от страха люди и продолжили паническую эвакуацию.
Надо было срочно решать, понимая, что на северной стороне города нужны все до единого, а его отряд оставался в тылу, практически без дела, Тир, ополовинив охрану, бросился в южном направлении.
Очередной камень просвистел у них над головами, снеся цоколь церкви, и упал уткнувшись в противоположную, от метавших, стену города. Обуреваемый мыслями, что за исполинская машина, была способна на такие манипуляции и уж не магия ли это, отряд под предводительством старого стража, вломился в море людей, колыхавшееся на небольшой площади у южных врат.
Решетка ворот уже была опущена, кто-то из солдат добрался до противовесов и перерубил их. Бедолага заперся в надворотной башне, а негодующий народ пытался взломать ведущую туда дверь. Люди, подобно волнам, накатывали на ворота и отступали, выбирались на стену. Она не имела бруствера со стороны двора, поэтому от туда кто-то время от времени падал на головы остальным, усиливая панику. Небольшой отряд на стене деревянными пиками пытался оттеснить лезущих на стены, что получалось с переменным успехом.
Кто-то вцепился ему в ногу, с мольбами о помощи, близстоящего дворцового стражника, уже стягивали с коня. Тир с ужасом осознал, что бунт уже произошел. И его отряд начинает потихоньку затягивать в этот водоворот кошмара.
В голове рядового жителя, озабоченного лишь желанием выжить, врагом являлся любой, кто стоит на пути к этому желанию. Сейчас, это были солдаты императора.
Выпав из седла, ему уже не встать, поняв это, он начал разворачивать коня.
Заметив, что по левую руку волна паникующих поглотила еще одного соратника, страж отдал запоздалый приказ - отступать.
Тира тянули уже со всех сторон, животное под стражем, поддавшись общим настроениям, встало на дыбы. Возможно он мог удержаться, если бы не чья-то рука, резко рванувшая его в сторону.
Людской поток сомкнулся над ним, кто-то тут же подскользнувшись упал сверху и так же не смог подняться. Встать без посторонней помощи, было очень сложно, а с лежащим поперек него человеком и вовсе невозможно. Этот бедолага что-то надсадно кричал, но Тир не слышал его за гомоном толпы. Чей-то сапог раз за разом въезжал в его левый бок, но под панцирем он не чувствовал боли.
Боевые молоты стражники носили лишь для красоты, это оружие было неповоротливым, да и весило не мало, но выглядело очень внушительно. На случай боевой стычки, у охраны императора всегда был меч на перевязи, закрепленный на поясе. Но достать его было невозможно, из-за лежащего поперек человека.
Шлем внезапно потянуло назад, запрокидывая голову, рефлекторно Тир подставил руку, защищая столь уязвимую шею, по которой тут же чиркнул, короткий кинжал, не давая противнику второго шанса, воин перехватил запястье и резко дернул. Второй человек, барахтался на нем не выпуская оружие из рук.
Держа крепко запястье левой, свободной правой рукой страж схватил нападавшего за затылок и прижал к левому боку, как раз в то место, куда незамедлительно пришел очередной удар сапога. После четвертого или третьего удара, человек в его руках обмяк.
Вырвав кинжал из расслабленной руки, Тир не глядя и без фехтовальных изысков, принялся наносить им колющие удары, всем кто находился рядом. Красным тут же плеснуло в лицо, и людское море отхлынуло. Лежавший поперек него человек поднялся и поспешил убраться, а тело несостоявшегося убийцы страж кое как спихнул с себя самостоятельно. Перевернувшись на живот, он обнаружил, что перевязи с оружием уже нет.
Надсадно кряхтя и выставив перед собой кинжал, в сторону толпы, Тир смог подняться. Весь заляпанный чужой кровью, он с ужасом взирал на толпу тех, кого он должен был защищать, в их глазах он читал лишь ненависть и непонимание. За одно мгновение из защитника, он превратился во врага.
Под ногами уже струилась кровь, а стражник все не мог понять, как это произошло. Двое стражей не покинувшие своих седел, бок о бок, рубили короткими мечами орущих людей. По разгорающимся алым цветам, в толпе, было видно еще несколько очагов сопротивления. Там опрокинутые воины, смогли найти в себе силы подняться и сейчас прорывались с боем отходя с площади.
Чей-то конь надсадно ржал, на него пытались взобраться сразу три человека, дергая его из стороны в сторону, животное упало на колени издавая подобие жалобного воя, а потом и вовсе повалилось на бок и через секунду было погребено под толщей людских тел.
Их осталось меньше десятка. Пытаясь вскочить на своего коня (потратив на это не меньше трех попыток) Тир с горечью подумал, что он вовсе не герой. В поэмах герои всегда делают правильные поступки, блещут умом, хитростью или прочими умениями, коими страж не обладал. Не кто не станет слагать песнь о мяснике, которым, в данный момент, он себя чувствовал.
- Эти идиоты подняли решетку! - ткнул в сторону южных ворот один из стражников, в пылу боя он потерял свой шлем, и теперь весь его лоб был залит кровью.
'Они изначально были обреченны, надо было послушать Армфлета и плюнуть на свою воинскую честь' подумал Тир разворачивая коня.
- Отступаем к дворцу, тут мы не чего не сможем поделать.