Сергеев Станислав Сергеевич : другие произведения.

Достойны ли мы отцов и дедов Часть 3

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 5.44*151  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Выкладываю десять глав для ознакомления. Книга написана, вычитана и отправлена в редакцию.

  Сергеев Станислав
  'Лекарство от блицкрига'
  
  Достойны ли мы отцов и дедов. Часть 3
  (Рабочее название).
  
  Особая благодарность за помощь при написании книги и конструктивную критику:
  Сергею Павлову 'Мозгу', Александру Тестову, Мельнику Владимиру 'Скиминоку', Мамчуру Игорю Вадимовичу, Акимову Сергею Викторовичу 'Кобре' и всем остальным с интернет-форумов 'В вихре времен' и 'Самиздат', кто не оказался равнодушным.
  
  Пролог
  Несмотря на теплую шинель, адмирала Канариса морозило и он, дрожа от холода, ходил по полю, рассматривая подбитые немецкие танки. Уже был вечер и на фоне красного, практически багрового заката, картина поверженной техники выглядела зловеще. Буквально несколько дней назад здесь происходили ожесточенные бои. Окруженная под Борисполем группировка русских фанатично держалась за полевой аэродром, через который самолетами им доставлялись боеприпасы и вывозились раненные. Только когда свежая дивизия при поддержке специально переброшенного танкового батальона прорвала оборону, коммунисты отступили, закрепившись на новом рубеже обороны, уже не делая попыток отбить аэродром обратно. Да и взлетное поле изуродованное воронками после нескольких дней непрерывных боев уже не годилось для приема самолетов. Как памятник русского упорства в центре поля лежали обгоревшие останки сбитого немецкого истребителя.
  Но адмирала интересовало другое поле, где в течение нескольких минут была безнаказанно уничтожена танковая рота Вермахта. Картина разгрома уже была знакома: точно такую же он видел под Фастовом, где русские применили всего один новый танк с необычно длинной крупнокалиберной пушкой. Развороченные борта, снесенные башни, превращенные в металлическую кашу двигатели - все это результат попаданий танковых снарядов нового русского оружия. Специалисты с интересом лазали по обугленным коробкам, где под толстым слоем копоти с трудом просматривались немецкие кресты. Им предстояло замерить размеры пробоин и оценить ущерб, нанесенный каждому танку в отдельности, но тут и простому солдату было понятно, что будь у русских побольше такой техники, то не Вермахт бы сейчас наступал на Москву, а большевики на Берлин.
  Глава комиссии полковник фон Альбрехт почти неслышно подошел к адмиралу Канарису и, пользуясь личным знакомством, попросил разрешения переговорить с глазу на глаз.
  Адмирал потер замерзающие на морозе уши, устало ответил:
  - Можно без чинов, Вальтер, что вы об этом всем думаете?
  Полковник фон Альбрехт демонстративно снял пенсне, протер их белоснежным платком, который он ради чистоты носил в футлярчике, негромко заговорил.
  - Господин адмирал, картина та же самая, что и под Фастовом. Я опросил свидетелей боя, картина не радостная. Тяжелая боевая машина, длинная пушка, калибр примерно оценивается в 120-130 миллиметров. Что самое интересное, так это практически все в один голос утверждают, что танки стреляли на ходу и весьма результативно, что говорит о наличии стабилизатора орудия...
  - Наши шансы?
  - Никаких. Ни один из имеющихся у нас танков не в состоянии соперничать с такими машинами. Под Фастовом был один танк. Тут уже три. Что будет, когда они у русских появятся в больших количествах?
  Оба замолчали, прекрасно понимая безрадостные перспективы.
  - Еще на что следует обратить внимание...
  Канарис поднял голову, как бы разрешая полковнику продолжить свою мысль.
  - Тактика и связь. Они погасили радиосвязь, причем своя у них действовала бесперебойно, и, судя по всему, быстро обнаружили командирский танк и сразу его уничтожили, не смотря на то, что он находился во второй линии и ничем не выделялся. Я бы сказал, что тут против нас воевали инструкторы, опробовавшие в бою новые тактические схемы, которые, на мой взгляд, весьма эффективны.
  - Что еще можете сказать?
  - Штурмовики в странной экипировке: шлемы с забралами, пуленепробиваемые кирасы, необычное для русских оружие, практически все снабжены портативными радиопередатчиками, что позволяет весьма гибко управлять солдатами в бою. Большое количество ручных противотанковых гранатометов. К тому же бронетранспортеры с крупнокалиберными пулеметами, которым по силам выводить из строя легкие и средние танки Вермахта.
  - Это все?
  - Если вкратце - то да. Остальное - технические мелочи.
  - Ваши выводы?
  - 'Лекарство от блицкрига'.
  Канарис удивленно поднял голову.
  - Как вы сказали?
  - 'Лекарство от блицкрига'.
  Шеф Абвера невесело усмехнулся.
  - Поясните, Вальтер.
  - В данной ситуации русские опробовали новую технику и главное новую тактику. Внезапный удар, с подавлением всей радиосвязи, уничтожение средств усиления и особенно бронетанковой техники, выход в оперативный прорыв, уничтожение дивизионных тылов и отступление. При этом дивизия понесла серьезные потери и остановила свое продвижение, да и судьба генерал-лейтенанта Вульфа Шеде так и не прояснилась. Я опросил пленных, которые участвовали в этом бое и наших солдат. По грубым прикидкам численность ударного отряда составляла три тяжелых танка, четыре бронеавтомобиля и легкий разведывательный танк, и два взвода обученной и великолепно экипированной панцирной пехоты, напичканной новым автоматическим оружием и ручными ракетными комплексами. Такими мобильными силами русские в состоянии противостоять самым лучшим нашим танковым и моторизованным дивизиям. Вот и пришло на ум выражение 'Лекарство от блицкрига'.
  - Хорошо Вальтер, напишите ваши соображения и представьте в установленном порядке. Надо как-то отчитываться о русских новинках перед Фюрером.
  Когда полковник фон Альбрехт отошел к ожидающим его офицерам, возле шефа Абвера появился майор Дитрих Мартелл, заменяющий недавно погибшего при налете русской авиации полковника Йоханеса Беслера.
  Канарис уже спокойно и не так рассеянно, как до этого слушал рассказ главы комиссии по расследованию гибели целой танковой роты, обратил свой взор на доверенного человека, группа которого уже достаточно продолжительный срок работала в районе занятом окруженными русскими войсками.
  - Ну, Дитрих, что вы мне скажете?
  - Их здесь нет.
  - Уверены?
  - Абсолютно. Группа сотрудников НКВД, которая занималась оперативным обеспечением работы Зимина, была вывезена последним самолетом. Двум нашим людям не удалось выйти на контакт с солдатами Зимина, хотя по имеющейся информации около пятнадцати человек из частей были отобраны и вывезены в неизвестном направлении. Все они имели до этого контакт либо с Зиминым, либо с кем-то из его офицеров. Возможности попасть в эту группу либо кого-то завербовать у нас не было.
  - Хорошо Дитрих, кстати, что тут за группу русские разгромили в лесу?
  - Разведка 6-й полевой армии, пытались провести масштабную диверсию во время того боя...
  - Опять Зимин?
  - Нет, его заместитель. Некто майор Дегтярев. Судя по показаниям агента и пленных, очень неплохой специалист по контрдиверсионным операциям.
  - Вы думаете нам здесь больше делать нечего?
  - Уверен. Зимин здесь больше не появится.
  Канарис глубоко вздохнул. Рукой, одетой в черную кожаную перчатку, он коснулся закопченного борта колесного бронеавтомобиля с легкой автоматической пушкой. Под слоем копоти явно просматривался крест, но не это сейчас занимало мысли шефа Абвера. Он еще несколько минут задумчиво стоял возле изуродованной бронированной машины, принимая тяжелое для себя решение.
  - Хорошо, Дитрих, начинайте операцию 'Прометей'. У вас все готово?
  - Так точно.
  - Тогда жду вашего доклада в Берлине.
  После чего в сопровождении двух охранников, которые за все время разговора находились на приличном расстоянии пошел к своей машине.
  Кортеж из легкого бронеавтомобиля, грузовика с взводом солдат и личного легкового 'Опеля' шефа Абвера двинулся в сторону Киева, где Канариса ожидал самолет.
  Но не проехав и десяти километров в небольшой рощице, дорогу колонне перегородил танк Т-III, наведя свою пушку на бронеавтомобиль, а из-за деревьев выскочили больше сорока бойцов в камуфляжах вооруженные преимущественно автоматическим оружием и пулеметами. Они быстро взяли на прицел всю охрану шефа Абвера. Помимо камуфляжа от остальных солдат Вермахта их отличали руны в виде молний на петлицах.
  Они сноровисто выволокли из машины водителя и адъютанта, которым Канарис спокойно дал команду не сопротивляться, рассмотрев знаки различия СС. Через несколько мгновений рядом с адмиралом в машину сел человек в таком же камуфляже, как и все нападавшие, которого шеф Абвера знал очень давно, еще по службе на флоте и с которым враждовал по службе. Вокруг легковой машины сразу образовалось пустое пространство.
  Ничем не показывая своего удивления или негодования, Канарис спокойно поздоровался.
  - Здравствуйте Рейнхард.
  - Здравствуйте адмирал. Вот видите, мне пришлось несколько стимулировать наше общение, иначе общее дело, которым мы уже давно занимаемся, как-то начало притормаживаться и что-то мне подсказывает, что вы не совсем откровенны. В последнее время произошло много неприятных событий, которые могут весьма сильно отразиться на будущем Рейха, а вы адмирал ведете свою игру, не поставив меня в известность, хотя прекрасно знаете, какие мне Фюрер дал полномочия. Итак, я вас слушаю...
  - Рейнхард, а вам не кажется, что это не совсем то место, где можно разговаривать о таких вещах? Причем, вы знаете, что не в моих правилах раскрывать детали операций, которые находятся в стадии разработки или реализации? Вы руководите службой, где действуют те же правила секретности, так почему требуете от меня нарушить эти правила, таким экзотическим способом? Почему бы просто не арестовать меня как Гудериана и фон Рундштедта, и не поговорить со всем пристрастием?
  - Потому, что у меня пока нет веских доказательств, что вы работает против интересов Рейха. Это пока... Но сами понимаете, в Берлине много чего интересного может произойти, да и в последнее время Борман начал набирать силу и старается совать нос не в свои дела, и особенно в этот вопрос, в котором, по моим данным, вы продвинулись намного дальше всех. Поэтому я решил поговорить с вами, по-дружески...
  - Хм... По-дружески, очень интересный подход и интерпретация, вы не находите, и что за тема такая, которую вы хотели обсудить в этом богом забытом месте?
  - Мне интересно знать, что должно произойти в апреле 1945 года?
  Адмирал Канарис был опытным разведчиком, но и он на мгновение потерял над собой контроль, всего лишь на миг, но Гейдриху было и этого достаточно, чтобы понять, что найденный им след, по которому уже давно идут его ищейки вслед за людьми Канариса, намного более чем простая шпионская игра.
   Он чуть усмехнулся, показав ряд ровных белых зубов, но в наступающих сумерках, это выглядело как оскал.
  - Я так и думал. Рассказывайте адмирал...
  
  
  Глава 1
  Я очнулся от сильной боли в груди. Было еще темно, но вспышки выстрелов и горящие машины освещали все вокруг, не хуже чем дневной свет. Надо мной склонился человек, и, при очередной вспышке выстрела, я разглядел, что это Катерина.
  - Командир как ты?
  - Да как обычно, весь в синяках, но живой.
  Катерина, как всегда безапелляционно сразу перешла на деловой тон. В такой ситуации она напоминала мою супругу, так и хочется ее назвать Светланой.
  - Так давайте руководите боем, а то народ увлекся и сейчас пойдет на штурм Берлина. Как по мне, то это в наши планы пока не входит.
  - Какое тонкое наблюдение. Помоги мне подняться.
  Тут рядом нарисовался еще боец, в форме РККА. На петлицах были какие-то знаки различия, но при таком освещении не было, ни сил, ни желания что-то рассматривать.
  Катя, которую в приказном порядке заставили оставаться возле меня, достаточно грамотно рассказывала про ход боя, который я, благодаря близкому взрыву мины, пропустил, валяясь без сознания.
  Оказывается наша разведка, усиленная мотоциклистами из числа бывших военнопленных, умудрилась в темноте вылететь на расположившуюся на ночлег немецкую воинскую часть. Судя по численному составу противника, наличию у него противотанковой артиллерии, минометов и обоза с раненными, в темноте столкнулись с усиленным батальоном, выведенным с передовой. Наша разведка не успела остановиться как уткнулась в передовые посты и ничего не нашла лучшего, как открыть огонь из пулеметов по удивленным немцам. В итоге те проснулись и уже надавали разведчикам и подоспевшему дозору на джипе. Когда колонна подошла к месту боя, немцы успели сбить разведку и организовали устойчивую оборону, развернув пару противотанковых пушек, открыли огонь. После неудачных попыток подбить Т-64, сами попали под огонь из трофейных танков, которыми управляли бывшие советские военнопленные.
  - Какие потери?
  - Человек тридцать.
  - А из наших?
  - Двое раненных, но тяжелых.
  - Хреново. Что там сейчас творится.
  - Немцы развернули противотанковую батарею и подожгли одну трофейную 'троечку', потом попытались по Т-64 отработать. В результате той батареи уже нет. Тут БМП и БТР подошли и подключились к бою. Да из машин народ успел разбежаться, прежде чем они обстреляли колонну из минометов. Ничего серьезного. Пара машин загорелась. В основном только тебе и досталось.
  - Понятно. Кто боем командует?
  - Пока ты был в отключке, Васильев.
  - Давай его на связь.
  Мне помогли подняться, и Катерина самолично вернула гарнитуру радиостанции на место и я смог пообщаться с капитаном Васильевым, который на танке конца 20-го века раскатывал немецкий потрепанный батальон, образца 1941-го года.
  - Дровосек, ответьте Фениксу.
  В ухе раздался азартный голос моего заместителя.
  - На связи Феникс. Как там, очухались?
  - Нормально. Что у вас?
  - 'Троечку' потеряли.
  - Белка уже сообщила.
  - А так поразвлеклись немного в темноте. Добиваем остатки. Все кто мог, разбежались.
  - Вас понял. Не увлекайтесь, у нас тут еще есть цели, берегите боеприпасы.
  Но стрельба и так стала стихать. На фоне светлеющего неба, горящие машины, поляна заваленная трупами немцев и советских солдат, выглядели весьма неприглядно. Когда я вполне пришел в себя, то организовал импровизированный военный совет.
  Потери у нас оказались намного больше, чем хотелось бы. Погиб один из бойцов, пришедший в наш отряд вместе с Васильевым. Трое были тяжело ранены. От мощных винтовочных патронов на таком расстоянии не спасали и бронежилеты. Среди бывших военнопленных потери тоже были не маленькими. Большинство уцелевших грузовиков, которые мы использовали для перевозки бойцов, превратились в санитарные машины, забитые доверху раненными. В таких условиях и с такой обузой, устраивать какие-либо серьезные рейды было уже не реально.
  Еще одной неприятностью было то, что джип, выведен из строя. Поэтому Санька натолкал в него пару ящиков взрывчатки и подготовил для подрыва.
  Выслушав доклады, я немного задумался, рассматривая карту, с трудом борясь с головокружением и тошнотой. Ударило основательно, поэтому на лицо все признаки сильной контузии и сотрясения мозга.
  Взял слово Васильев.
  - Командир, что делать будем? Немцев взбаламутили, и рваться дальше до штаба корпуса уже поздно.
  - Согласен. Прорваться к линии фронта такими силами и с таким грузом, мы не сможем. Придется выкручиваться. Но в первую очередь надо устроить у противника максимум неразберихи. Аппаратура подавления радиосвязи давно работает, поэтому те гансы, которых сегодня ночью так 'плодотворно' подавили, вряд ли что-то успели промяукать своему руководству, в лучшем случае сами прибегут и будут жаловаться. Тогда слушайте мой приказ.
  Все заинтересованно на меня уставились.
  - Капитан Васильев. Формируете ударную группу из вашего Т-64, БМП, БТР и трофейного танка. Доукомплектовываете боекомплекты и дозаправляете бронетехнику. На все час времени. Из захваченной техники подбираете необходимое количество автотранспорта и сажаете на него батальон майора Галаты. Ваша цель - аэродром под Фастовом. Там по данным радиоперехвата и разведки базируются истребители и бомбардировщики, который работают по Киеву и вполне могут нам осложнить жизнь. Главное, устроить максимальный шум, панику и неразбериху. У немцев когда начинаются непонятки, они сразу в ступор впадают. Особое внимание на средства ПВО, которые прикрывают такие объекты. Для информации, немецкие летуны всегда получали усиленные пайки, так что там есть чем поживиться. Все выполняйте. Теперь Левченко...
  Тот, услышав свою фамилию, молча кивнул, показывая что весь во внимании.
  - Берете лейтенанта Павлова часть артиллерии, организуете два заслона. Один со стороны разгромленной станции, другой со стороны шоссе на Фастов. При этом в вашу задачу входит имитация наступления на Фастов, чтоб сковать маневренные силы противника и, организовав отступление, навести их на заслон. Таким образом, протянув время, пока Васильев будет развлекаться на аэродроме. Силы и средства подберешь исходя из задачи. Возьмешь к себе Артемьева для создания минных заграждений. Особое внимание стрельбе с закрытых позиций. Если сначала дадите немцам по зубам, они попытаются вас раскатать артиллерией с закрытых позиций, поэтому примерьте, где может расположиться противник, и пристреляйте эти места.
  - Есть. Сделаю.
  Тут голос подал старший лейтенант Ковальчук, командир внештатного штурмового отряда.
  - Командир, а мы?
  - На вас более ответственная задача. Мы захватили слишком много техники и особая ценность это полугусеничные тягачи, которых у нас с десяток. Поэтому сейчас связываюсь с базой, если колонна с трофеями пришла, пусть берут БМП и второй БТР и идут к нам на встречу. На вас будет сформировать колонну из целых машин с раненными и трофеями и доставить их к порталу. Забираете с собой остающуюся артиллерию.
  Люди удивленно на меня стали посматривать. Тащить такую толпу к самой большой и серьезной тайне этого и нашего времени, верх безумия. Но у меня на это были свои мысли.
  - Так! У меня с головой все в порядке, но другого выхода я пока не вижу. Сейчас прорываетесь к порталу, севернее него как раз есть неплохое место, устройте стоянку и организуете оборону. Из бункера можете вытянуть несколько трофейных зенитных автоматических пушек. Не помешает. Естественно при соблюдении всех мер секретности.
  - А что дальше?
  Подал голос, молчавший до этого Борисыч.
  - Создаем оборону в виде опорного пункта. В это же время активно ищем точки выхода на территорию, контролируемую советскими войсками. Потом отправляем туда тяжелых раненных, усыпляем легких и здоровых и поочередно перетаскиваем. Я пока другого выхода не вижу. У нас будет не меньше двух-трех дней, пока противник сможет снять с фронта и подтянуть войска, способные нас загнать и разгромить.
  Через полтора часа, колонна состоящая из бронетехники конца 20-го века, трофейного немецкого танка Т-III и десятка грузовиков, забитыми вооруженными трофейным оружием, бывшими советскими военнопленными, двинулась в сторону аэродрома. На месте остались около двух сотен человек, используя захваченное у противника оружие, организовывали заслоны, минировали подступы, закладывали управляемые фугасы. Тут Артемьев отличился на славу. Если немцы действительно в такой обстановке задумают наступать, то их ожидает множество взрывоопасных сюрпризов, которые не всегда смогут убрать штатные саперы Вермахта.
  Я с трудом уселся на БТРе и за время дороги с трудом удерживал равновесие, все время тошнило и клонило в сон. Так плохо себя давно не чувствовал, но звание командира отряда обязывало держать себя в форме. Высланная вперед разведка на этот раз сработала как надо и о приближающейся колонне немцев узнали заранее. Пока было время, затаились в лесу и пропустили мимо себя, не трогая с десяток грузовиков. До аэродрома оставалось около трех километров, и устраивать стрельбу в непосредственной близости от цели движения было не разумно. Они свое получат, но чуть позже. Через час, Малой и Миронов, высланные для разведки к самому аэродрому, доложили о наличии двух батарей скорострельных автоматических зенитных пушек, и об их месторасположении. План нападения был разработан, и в ситуации жесткого дефицита времени, нам пришлось действовать быстро и нахально.
  Перед нами предстало большое поле в виде вытянутого прямоугольника с расставленными ближе к кромке леса самолетами, в большинстве своем укрытыми маскировочными сетями и свежесрубленными ветками. Все основные службы обеспечения скрывались в лесу. Поэтому около трех десятков красноармейцев спешились и в сопровождении одного из наших бойцов с радиостанцией, пошли лесом в обход, чтоб во время начала боя ударить с тыла.
  Когда все основные игроки вышли на позиции, в сопровождении двух грузовиков забитых бойцами к КПП аэродрома подошла трофейная 'троечка'. Танк подпустили почти к шлагбауму, но немцы заволновались и начали что-то кричать. В этот момент из леска, на всей скорости выскочили Т-64, БМП-2, БТР и открыли огонь по зенитной батарее, прикрывающей аэродром. Хлесткий выстрел длинной танковой пушки громом разнесся над полем. Тяжелая махина, разогнавшись по ровному полю, протаранила несколько самолетов, как бы не заметив этого, и периодически, не останавливаясь, расстреливала немецких зенитчиков, которые в панике повернули свои зенитные автоматы и сосредоточенно молотили по возникшей угрозе. Это было красочное зрелище. Вокруг несущегося танка встают многочисленные фонтаны разрывов зенитных снарядов, при этом, не причиняя никакого вреда. Несколько неудачных очередей прошли стороной, задев бомбардировщик, который прямо на стоянке вспыхнул факелом и через несколько мгновений взорвался, засыпав все вокруг горящими обломками. Это была последняя 'победа' немецких зенитчиков. Тяжелые фугасные снаряды танка буквально разметали зенитные пушки.
  Как только батарея была уничтожена сосредоточенным огнем и на стоянку прорвались наши танки и начали крушить самолеты, из леса высыпали цепи красноармейцев и с диким криком бросились за бронетехникой в сторону самолетов и хозпостроек скрытых лесом и маскировочными сетями. Отдельно стоявшая пара самолетов, готовая по первому сигналу стартовать для защиты аэродрома, так и осталась на месте. У меня были свои планы на эти аппараты и Малой с Мироновым целенаправленно в самом начале боя снайперским огнем завалили пилотов и техников, не дав запустить двигатели.
  Немцев на КПП просто расстреляли, и трофейный танк на всей скорости рванул к дальнему концу поля, где еще осталась недобитая зенитная батарея, разворачивающая в нашу сторону свои орудия. Только немецкие зенитчики открыли огонь, как их позицию заволокло огнем и пылью от взрывов многочисленных снарядов. От попадания тяжелых фугасных выстрелов Т-64, орудия буквально разлетались на куски. Секунд через тридцать аэродром оказался беззащитным перед нападавшими. По полю рассыпались красноармейцы, и всюду раздавалась винтовочно-пулеметная стрельба. Пока была возможность, целенаправленно захватили склады ГСМ, пока их какой-нибудь ретивый красноармеец не подпалил, продовольствия и боеприпасов. Бойцы хозяйничали в домиках офицерского состава, в столовой в поисках продуктов, при этом уничтожая всех, кто не носился по аэродрому в рваной советской форме и в камуфляже и разгрузке. Обозленные люди вымещали свою ненависть к захватчикам, да и до боя им пояснили, что большая глупость, оставлять противнику высококлассных специалистов, на подготовку которых уходит много времени и средств. Специальная группа, из технически грамотных бойцов, выводила из строя самолеты, открывая баки, сливая и поджигая горючку.
  Среди бывших военнопленных нашлись несколько летчиков, которые были в состоянии поднять в воздух два немецких истребителя дежурного звена, подготовленных для взлета. Пока самолеты проверялись и готовились к старту, из бункера связались с Москвой и попросили координаты аэродрома для перегонки самолетов забитых секретной документацией. В этот момент к нам подкатило одно самоуверенное чудо и начало качать права, что его такого великого нужно отправить на самолете к советскому командованию. Оказалось, высокопоставленный начальник переоделся в форму капитана, и все это время искусно маскировался под нормального командира РККА. На всякий случай в Москву пошла еще одна шифрограмма с просьбой уточнить, что им важнее - стопка секретных документов или руководитель, который даже в атаке умудрялся быть позади всех. Пока не было информации, его взяли под охрану двое красноармейцев, по виду которых можно было сказать, что любая гипотетическая попытка к бегству сразу будет пресечена самым радикальным способом.
  Небольшой заслон во главе с Шестаковым, высланный вперед, вступил в бой с маневренной немецкой группой направленной проверить, что за стрельба идет на аэродроме. На помощь отправился танк и БМП и вскоре, после серии взрывов, и длинных пулеметных очередей, там все затихло. Грузовики торопливо загружались трофеями, при этом особую радость вызвали летные офицерские пайки, в который ходил шоколад и вино. В качестве дополнительного подарка прихватили с собой несколько аэродромных заправщиков и артиллерийских тягачей.
  К этому времени красноармейцы утолили свою страсть к уничтожению и на широком поле пылали более тридцати костров, бывшие до этого истребителями и бомбардировщиками Люфтваффе.
  Невдалеке от БТРа, выбранного в качестве импровизированного командного пункта, остановился немецкий Т-III из которого выскочил довольный Шестаков. Он подбежал и попытался изобразить что-то типа доклада, но я махнул рукой.
  - Все видел, молодец.
  На связь вышел Левченко и доложил, что схлестнулись с маневренной группой противника. Сожгли три грузовика и рассеяли около роты пехоты. Идет бой, но бояться пока нечего, перевес в артиллерии неоспорим. Колонна старшего лейтенанта Ковальчука ушла проселочными дорогами в сторону портала и пока идет без происшествий.
  Когда я уже стал терять терпение, ответила Москва, как всегда лаконично и точно. По первому вопросу - дали координаты, ориентиры и маршрут к аэродрому, где ждут гостей и условные знаки, чтоб свои не посбивали. По второму - крикливого начальника взять под стражу и при случае передать в руки органов государственной безопасности, при невозможности - ликвидировать. Почему не расписывали, но видимо чем-то он засветился перед руководством СССР и, причем, не самым лучшим образом. Когда я зачитал ответ Москвы, рядом стоящие бойцы и красноармейцы злобно заулыбались. Мы не стали терять времени, тем более вследствие контузии, мое состояние ухудшилось, на автомате зачитал текст вслух, и двое конвоиров, которые до этого сдерживали порывы качать права начальника, ловко повалили его на землю, связали руки, бросили в кузов грузовика, куда грузили раненных бойцов. Чем руководствовалась Москва, я не знаю, но тут, на месте, такое решение все без исключения приветствовали, хотя многие не без удовольствия пошли бы на более радикальные меры.
  К моему огорчению, на поле оказались несколько больших чинов из штаба корпуса, но, в горячке боя, их никто щадить не стал, и просто расстреляли, когда те попытались удрать на двух легковых машинах.
  После того, как два истребителя с крестами улетели в сторону Киева, увозя все относительно важные бумаги, планы, карты схемы, собранные на станции и аэродроме, колонна техники покидала аэродром. На связь вышла база и доложилась, что к аэродрому приближается групповая воздушная цель и постоянно запрашивает возможность посадки. Судя по скорости, или бомбардировщики или транспортники. Пока я пытался организовать хоть какое-то зенитное прикрытие, самолеты уже появились над аэродромом и стали делать круг, рассматривая, что тут творится. Увидев горящие самолеты и незнакомую технику 'Юнкерс' и два истребителя сопровождения сразу стали набирать высоту никак не реагируя на массированный огонь с земли. Даже КПВТ с БТРа отметился, несколько раз прогрохотав, отправив трассирующие пули в сторону удирающих самолетов. Транспортный 'Юнкерс' оказался более неповоротливым и поэтому, получив несколько попаданий, задымил, но при этом сохранял скорость набора высоты. Один из истребителей прикрытия, желая отвлечь на себя внимание, резко пошел на разворот и через несколько мгновений прошелся буквально у нас по головам, яростно долбя из бортового оружия.
  Один из грузовиков, забитый бочками с горючим взорвался, повредив пару других машин стоящих по соседству. Со всех сторон по смелому немцу открыли огонь и в воздух потянулись очереди трассирующих огоньков. Но в верткий и скоростной самолет не так легко попасть, поэтому он безнаказанно пролетел мимо и стал разворачиваться на новый заход. В ответ один из наших бойцов, открыл дверь в десантный отсек БТРа и вытащил оттуда длинную, двухметровую трубу ПЗРК и, отбежав, закинул на плечо, чуть подождал, пока головка захватит цель, пустил ракету. Все заворожено смотрели как, оставляя за собой дымный след, реактивный снаряд догнал самолет с крестами и скрыл его в облаке взрыва.
  Но гибель истребителя дала возможность поврежденному транспортнику и второму самолету сопровождения уйти на большое расстояние, недостижимое для наших средств ПВО. А тратить вторую 'Иглу' было расточительно. Прошло несколько секунд и транспортный 'Юнкерс' и сопровождающий его истребитель скрылись из виду.
  'Твою мать, так засветиться. Срочно восстанавливать 'Шилку'. Видя все это, я сразу стал ругаться. Но в данной ситуации это было бы самым оптимальным результатом. Не позволять же безнаказанно себя расстреливать.
  После такой засветки пришлось в срочном порядке уносить ноги, и колонна, пополнившаяся аэродромными заправщиками и несколькими машинами забитыми продуктами и боеприпасами, двинулась в обратном направлении, оставив в качестве заслона трофейный Т-III, под командой старшего лейтенанта Шестакова и приданных ему двух десятков бойцов. Они даже умудрились поднять одну из зенитных автоматических пушек и подготовить ее для отражения возможной атаки противника. Парочку таких уцелевших пушек мы забрали с собой, прихватив несколько полугусеничных тягачей, для организации подвижных засад.
  На трассе, которую оседлал Левченко, уже вовсю шел бой. Около батальона при поддержке артиллерии и бронеавтомобилей попытались прорвать оборону, но напоролись на засаду, понеся значительные потери, отошли, но при этом постоянно нащупывали слабые места обороны, обстреливая из пушек и минометов позиции русских, что говорило о том, что командование корпуса начало использовать против нас фронтовые части, имеющие боевой опыт.
   Пустив колонну грузовиков по второстепенной дороге под охраной БТРа, сами на танке, БМП и нескольких грузовиках, забитых поредевшей пехотой, попытались выйти во фланг атакующего позиции Левченко, противника. Видимо немцев посетила та же идея, потому что на небольшой грунтовой дороге, идущий в голове Т-64 буквально нос к носу столкнулся с немецким бронеавтомобилем. Немцы среагировали первыми, и автоматическая малокалиберная пушка прошлась метлой по лобовой броне советского танка. В ответ раздался всего один выстрел, но для немцев он оказался фатальным. На таком расстоянии фугасный снаряд только за счет массы и скорости пробил противопульную броню и взорвался внутри бронеавтомобиля. Взрыв оказался настолько сильным, что идущий следом грузовик просто снесло с дороги.
  Я, полуоглохший от близкого взрыва, закричал в микрофон радиостанции.
  - Дровосек, дави, пока не очухались!
  Васильев рванул танк вперед прямо через горящие обломки бронеавтомобиля, и пока немцы не оклемались, протаранил еще пару грузовиков на дороге, буквально вытолкнув их с дороги и прижав к деревьям. За ним практически летел БМП, вертя башней и расстреливая из спаренного с пушкой пулемета перевернутые машины. Пехота, как горох посыпавшаяся с машин уже привычно с матом, дико крича, обошла горящие машины, и вломилась в толпу немцев, разбегающихся от огрызающихся огнем русских танков. Пришлось закричать экипажу БМП, чтоб не стрелял по своим, но оглушенные и деморализованные немцы почти не оказывали сопротивление озверевшим от крови и ненависти бывшим русским военнопленным. Минут через пять, добив последних раненных и собрав необходимое оружие и боеприпасы, колонна пошла дальше по дороге в сторону атакующего позиции капитана Левченко противника. Для этого танку пришлось сталкивать с дороги горящие остовы немецкой техники, чтоб дать возможность проехать нашим грузовикам.
  На связь вышел Левченко.
  - Феникс, на связь.
  - На связи, Питон.
  - Феникс, это вы там шумите?
  - Да есть такое дело. Тут Дровосек целую колонну раскатал. Сейчас идем во фланг вашим гансам. Готовьтесь поддержать нас огнем.
  - Вас понял Феникс.
  Не доходя километра до позиций немцев, где периодически грохали гаубицы, колонна остановилась. Вперед выслали разведку и попытались по радио связаться с Шестаковым. Тот вышел на связь после шестой попытки и доложил, что к аэродрому подошли около двух взводов немцев и завязался бой. Потеряли троих человек, но немцев отогнал. Я ему приказал бросать все и идти за нами, немцы побоятся преследовать дальше аэродрома, а тут лишний танк не помешает.
  Пока ждали подхода Шестакова, пехота покинула грузовики и в пешем порядке, развернувшись в цепи, стала продвигаться к границе деревьев, занимая позиции перед атакой. Я шел вместе с ними и волей неволей смотрел на этих людей. Только вчера они были безвольными, сломленными военнопленными, доведенными до состояния рабочего быдла. Сейчас, после нескольких победных боев, это снова были воины, держащие в руках оружие, готовые идти вперед и крошить врага, напавшего на Родину. Они не знали, что большинство боев у нас пишется на видеокамеры, имеющиеся почти у каждого бойца, и если возникнут неприятности с органами госбезопасности СССР, видеозаписи, в качестве доказательства всегда будут под рукой. Хоть в такой малости, мы им поможем. Как с такими солдатами, готовыми рвать противника зубами, смогли допустить немцев чуть ли не Москвы? Дайте им цель, дайте нормальных командиров, возможность и снабдите всем необходимым, и никто не захочет снова нападать на нас, просто некому будет. Я видел пустые глаза освобожденных пленных, в которых уже не было надежды, теперь рядом со мной шли воины, такие же, как те, кто прошел через Альпы с Суворовым, такие же как те, кто разгромил Наполеона и потом гулял победителем по улицам Парижа, такие как те, кто прибивал щит к воротам Царьграда. Сейчас я шел рядом с ними, держа в руках автомат Калашникова, облаченный в камуфляж конца двадцатого века, но при этом чувствовал умиротворение, когда молчит совесть и ты уверен, что делаешь нужное дело.
  Шестаков вышел на связь и доложил, что проехал место побоища в лесу. Значит, до атаки оставались несколько минут. Рядом, с таким же автоматом Калашникова в руках, присел Егор Карев, все время находившийся рядом со мной и выполняющий обязанности телохранителя. Я глянул на его лицо и увидел такое же спокойствие, как и у всех остальных.
  'Как там сказал товарищ Сталин? Наше дело правое. Так оно и есть, правое. А кто не спрятался, я не виноват' - скаламбурил про себя.
  За леском, в котором мы притаились, грохотали гаубицы и хлопали минометы. Несколько раз на связь выходил Левченко, и спрашивал, когда мы будем атаковать, а то немцы уж слишком давят.
  На дороге долгожданно послышался шум работы двигателя трофейного танка. Вот он сам показался в сопровождении грузовика, везущего легкую зенитную пушку.
  'Вот ведь хозяйственный этот Шестаков. Надо будет отметить. Все теперь снова атака.'
  - Всем это Феникс. Вперед.
  
  Глава 2
  
  Глава Абвера, адмирал Канарис сидел на земле и тихо ругался, позволяя перевязывать санитару разбитую при падении самолета голову. Такого провала с ним еще никогда не было, еле унесли ноги, потеряв при этом самолет сопровождения. Профессиональная злость, подогреваемая недавно испытанным паническим страхом, заставляла его терпеть боль и мысленно придумывать кары всем, кто допустил, что самолет начальника военной разведки Германии чуть не уничтожили на полевом аэродроме Люфтваффе в глубоком тылу армии.
  Чувство, что события вышли из-под контроля пугали Канариса и заставляли мобилизовать весь свой интеллект и жизненный опыт разведчика на решение возникшей задачи. В отличие от нескольких офицеров разведки и охраны сопровождающей его в этом полете, он увидел то, что не заметили другие. По роду службы, адмирал был в курсе большинства технических разработок и в Германии и в мире, и о зенитных ракетах давно шли разговоры, но все упиралось в системы наведения и управления. А тут, при уничтожении истребителя, пущенная с земли русскими ракета, сама изменила траекторию полета и сбила самолет. Такого оружия он еще не видел и оно в состоянии изменить всю расстановку сил на фронте, и побить один из главных козырей немецкой армии, фронтовую авиацию, которая играла одну из важнейших ролей в разгроме противника. При облете разгромленного аэродрома он разглядел на поле несколько неизвестных бронемашин и что особенно поразил его так это тяжелый танк, с приплюснутой башней и необычно длинной крупнокалиберной пушкой. Даже мельком брошенный взгляд вселил в него мысль о силе и мощи бронированного 'мастодонта'.
  Канарис не сомневался, что он снова встретился с Зиминым, или теми, кто за ним стоит. Уже при подлете к аэродрому пилот пожаловался на отсутствие связи с истребителями сопровождения и с руководством полевого аэродрома Люфтваффе. А когда подлетели и увидели разгромленную и горящую технику, адмирал, уже понял, кто его встречает, и кто так хитро умеет давить радиосвязь, немедленно дал команду уходить. Плотный огонь русских сделал свое дело и в бортах военно-транспортного 'Юнкерса' появились множество пулевых отверстий. Два человека из сопровождения шефа Арбвера так нашли себе смерть в воздухе, а сам Канарис отделался всего лишь сильной ссадиной на голове и вероятным сотрясением мозга при аварийной посадке поврежденного самолета. Им повезло и 'Юнкерс' практически упал на поле невдалеке от полевого госпиталя Вермахта, где высокопоставленному пациенту сразу оказали медицинскую помощь. Связавшись по телефону со штабом корпуса и выслушав информацию о разгроме станции, аэродрома, нарушении радиосвязи и сильной группировке русских в тылу действующей армии, Канарис выругался, прошел в дом, где благодаря расторопности и услужливости начальника госпиталя его ожидал обед. Во время приема пищи он попытался осмыслить ситуацию, тем более, после перенесенного стресса его пробил сильный голод.
  Шеф Абвера нисколько не верил в случайность захвата аэродрома перед самым его прилетом. Да и вся история с убежавшим солдатом вспомогательной полиции настораживала. Такое впечатление, что его специально выпустили и засветили Зимина в качестве наживки, вытащив таким образов Канариса в Россию, где могли с ним расправиться. Но имея зенитные самонаводящиеся ракеты, они могли сбить самолет, не захватывая аэродром такими силами, и вообще не было необходимости при этом громить станцию. Вполне реально небольшой группе спрятаться в лесу и уничтожить самолет при посадке из леса, а тут так все усложнили.
  Возможного его хотели захватить. Но в такой ситуации надо действовать по-другому, особенно если знают место и время. Проще было группе диверсантов сесть на дороге и, перебив охрану, захватить адмирала Канариса. А тут они использовали необычные сверхмощные танки, разгромили станцию и попытались прорваться к штабу корпуса, хотя там было, не столько нападение, сколько имитация, чтоб отвлечь силы.
  После рюмки коньяка, предложенного предупредительным начальником госпиталя, мысли шефа Абвера переключились, на то, как русские смогли узнать время и место прибытия Канариса. Мысль о предательстве не рассматривалась как основная. Слишком это все сложно. Как разведчик, адмирал прекрасно понимал, что это нереально. Да, может быть предатель, но решение о визите в Фастов принималось вчера, и у гипотетического предателя не было возможности так оперативно отправить информацию русским и тем, так скоро перебросить серьезную технику в тыл к немецким войскам и организовать нападение на станцию и аэродром. Даже если русские читают шифры, что весьма вероятно, так как покойный Клаус в одной из шифровок указывал про какую-то непонятную возню с 'Энигмами', то так оперативно организовать нападение без наличия в регионе мощной ударной группировки невозможно. А местные органы контрразведки, отвечающие за режим безопасности в тылах действующей армии, однозначно бы узнали и известили. В непрофессионализме он своих подчиненных упрекнуть не мог, были, конечно, недочеты, и замечания, но оставить без внимания крупную танковую группу противника они не смоги бы, система безопасности Абвера работает как часы. И это подтверждается и положением дел в Европе и ситуацией на других участках фронта. Только там, где появляется Зимин, начинают твориться непонятные вещи. Прямо мистика какая-то.
  Была мысль, что все это хорошо спланированная акция Гейдриха, чтоб свалить шефа Абвера, но много несостыковок, да и сам факт появления у русских фотокопий плана 'Барбаросса' с личной подписью Фюрера и плана 'Ост', говорят о том, что и ведомство Гимлера попала под удар. По некоторым косвенным данным, в ближайшее время их ожидает повышенный интерес Фюрера относительно 'Могилевского дела'. Про это что-то пронюхали Геринг и Борман и каждый начал свою игру, разжигая нездоровый интерес Гитлера. С учетом того, что на данный момент пострадало теперь еще и Люфтваффе, то язвительный интерес Геринга обеспечен.
  Канарис позволил себе еще рюмку и подошел к окну, с которого открылся вид на подъехавшую колонну из нескольких грузовых машин с солдатами и бронетранспортера, из которого выскочили два офицера. Уточнив что-то у часового, бегом побежали к дому, в котором находился адмирал и через несколько секунд они предстали перед грозными очами шефа Абвера, и один из них оказался начальником отдела контрразведки 29-го армейского корпуса Вермахта, а второй, лейтенант, командир усиленного комендантского взвода.
  Полчаса спустя, адмирал сидел на жестком кресле в бронетранспортере, в окружении вооруженных солдат и ехал в сторону Фастова, где его ожидали с нетерпением в связи с недавними событиями. Его мысли снова вернулись к майору Зимину, и перед глазами предстала шифрограмма, пришедшая от разгромленной группы Клауса, которого он лично подбирал для этой операции. Не мог его человек, просто так прислать бред или догадки. Но сама мысль, что русские могут знать будущее и Германии предстоит крах, не укладывалась у него в голове.
  'Будущее. Знать будущее.', такие мысли крутились у него в голове, а потом как током пронзила догадка. Все то оружие, непонятные устройства и боевая техника, которой у русских в принципе быть не должно, может быть из будущего. А гильзы со звездочками, выпущенные якобы в восьмидесятых годах этого века? Специалисты все это списывали на обычную безалаберность русских. А если нет? Если все это действительно из будущего? А Зимин посланник, обладающий особыми возможностями и полномочиями? Ведь не зря его принимали лично Берия и Сталин. Простого то майора. Если это так, то значит, Германия проиграет войну, раз у русских на конец века есть своя военная промышленность и подготовленные кадровые офицеры, такие как Зимин. Но если они победили, то зачем вновь лезут в свое прошлое и что-то пытаются менять? Было бы неплохо пообщаться с самим Зиминым, но учитывая, что они натаскали сюда множество боевой техники и оружия из будущего, то можно определенно признать, что они для Германии враги и тогда появление у Сталина плана 'Барбаросса' и плана 'Ост', дело рук русских потомков.
  У адмирала от таких мыслей разболелась голова, но еще одна догадка пришла к нему. 'Барбаросса' - план военного вторжения в СССР, план 'Ост' - план тотального уничтожения русского населения. Вот оно, план 'Ост'. Если он действительно существует, а судя по поведению Гимлера, который в последнее время выглядит не лучшим образом, это так, значит в той или иной мере его начнут исполнять, вызвав, таким образом, ненависть русских, а раз они победили, то дорогой ценой, все таки Рейх, это не глупая и чванливая Польша.
  Зимин указывает Сталину на возможные ошибки, и, судя по дополнительным данным, среди генералитета у русских начались подвижки, которые нельзя объяснить обычными причинами.
  'Сталин меняет своих генералов, исходя из информации предоставленной Зиминым, а значит он точно уверен, что те, кого отстраняют от командования, в будущем себя проявят не с лучшей стороны. Нам для этого понадобилась война в Европе и в Африке, а у них готовый анализ из будущего. Это только начало, раз они стали вмешиваться напрямую. Тогда понятно, почему поворот Гудериана на Юг оказался сопряжен с такими тяжелыми боями и великолепно подготовленной, эшелонированной линией обороны. Они точно знали об этом повороте и заранее подготовились, так же как и о фланговом ударе 1-й танковой группы. Уже сейчас известно, что работы по постройке линии обороны под Конотопом начались задолго до появления даже предпосылок о повороте войск Гудериана'.
  Канарис откинулся на кресле, закрыл глаза, в которые предательски заполнились влагой. Ему было обидно, даже не обидно, а тоскливо от того, что дело его жизни уйдет в небытие, что снова Германия станет на колени перед врагами. Только тогда это были англичане, французы и американцы, а теперь русские варвары. Наверно такую обиду и разочарование чувствовал Клаус, когда получил эту информацию.
  На въезде в город колонну остановили на контрольно-пропускном пункте, и пока проверяли документы, Канарис с одобрением рассматривал позиции противотанковой батареи, прикрывающей въезд в город со стороны разгромленной станции. В штабе корпуса уже прекрасно осведомлены по поводу русской группировки в тылу и панически собирают все свободные части для локализации угрозы.
  Когда бронетранспортер остановился возле школы, выбранной для размещения штаба корпуса, на крыльцо вышел лично командующий корпусом генерал-лейтенант Ханс фон Обстфельдер, встречать высокого гостя, прибывшего при таких странных обстоятельствах. Они прошли в один из классов, специально переоборудованный под комнату совещаний командования корпуса. Канарис с интересом рассматривал школьную доску, на которой осталась написанная мелом фраза 'Домашняя работа', на портреты русских классиков, развешанные по стенам, и в первый раз в жизни, с грустью, подумал, что за все рано или поздно придется заплатить.
  На совещании, посвященном событиям в тылу, Канарис был больше слушателем, изредка задавая уточняющие вопросы. В целом картина была ясна. Неизвестные в форме дивизии СС 'Райх' безжалостно уничтожили отряд вспомогательной полиции, который помимо своих функций занимался истреблением мирного населения. При этом один из солдат якобы прячется на чердаке и слышит, что обер-лейтенант узнал в командире взвода СС русского капитана Зимина, офицера специального подразделения НКВД, которого до сих пор активно ищут под Могилевом. Уже точно известно, что Мельнер имел некоторое отношение к поисковой операции и действительно мог опознать Зимина по портретам, нарисованными художниками Зипо со слов свидетелей.
  Дальше события нарастали как снежный ком. Уничтожение отряда посланного для проверки информации полученной от уцелевшего солдата, разгром комендатуры и захват концентрационного лагеря военнопленных из которых формируется и вооружается полнокровное подразделение, с которым нападают на железнодорожную станцию, являющуюся важным узлом снабжения чуть ли не всей 6-й полевой армии. Перед самым нападением на станцию был произведен налет советских бомбардировщиков, причем, по мнению специалистов, имеющий отвлекающие функции. После этого, освобождаются и вооружаются еще пленные, и со станции вывозится множество техники, оружия, боеприпасов. Затем нападение на аэродром перед самым прилетом туда начальника военной разведки Германии. Все операции сопровождались полным подавлением радиосвязи среди воинских подразделений. С точки зрения Канариса, слишком все сложно, так все согласовать и провернуть можно при наличии стопроцентной информации о размещении и распределении сил противника. Нынешняя разведка русских не могла обладать такими сведениями, а вот посланники будущего вполне могли знать такие вещи.
  На нынешний момент бои идут в десяти километрах от города, русские только оборонятся, нанося серьезные потери. Численность противника оценивается около трех-четырех тысяч человек, имеющих на вооружении немецкую артиллерию и несколько танков. По имеющейся информации от перебежчиков и пленных, командует ими командир специального подразделения НКВД, подчиняющегося ставке Главнокомандующего СССР, что говорит о серьезности и проработанности операции проводимой русскими, направленной на ослабление давления на Киевский укрепрайон и стабилизации обстановки на Юго-Западном фронте русских. По данным разведки аналогичные действия проводились в районе Нежина в полосе действия 2-й полевой армии, где применялась похожая тактика и вооружение. В том случае была разгромлена 131-я пехотная дивизия и убит ее командир генерал-майор Генрих Майер-Боурх, и наступление приостановилось на несколько дней. Это позволило русским укрепиться на новых позициях и задержать наступление на несколько дней и нанести серьезные потери наступающей армии.
  Всем сразу стало понятно, что они столкнулись с новой тактикой и с профессионалами, которых у русских было не так уж и много. Адмирал Канарис согласился с решением командира корпуса снять с фронта пехотную дивизию для блокирования и уничтожения группировки русских в тылу армии. Со стороны командования 6-й армии, корпусу для усиления передавалась еще одна пехотная дивизия.
  После доклада командующего корпуса, Канарис позволил себе взять слово.
  - Скажите, русские пользуются только трофейной техникой захваченной на станции?
  - Нет герр Адмирал. Зафиксировано применение необычных тяжелых танков с длинной крупнокалиберной пушкой. Эти танки неуязвимы для нашей противотанковой артиллерии, да и тактика применения отличается от принятой в русских войсках.
  - В чем же?
  - Они нападают из засад и если контратакуют, то на коротких рывках, метко стреляя прямо на ходу. Очень необычная и грозная техника в руках хорошо подготовленных солдат. Наше мнение, что в данной ситуации против нас действуют танковые асы, такие же как и в русских авиационных полках составленных и лучших пилотов.
  - Что показывает авиаразведка?
  - Там лесные массивы и русские маскируются под деревьями. Учитывая проблемы с радиосвязью, в полной мере использовать фронтовую авиацию пока невозможно. Мы запросили авиаподдержку у штаба армии, но пока не нашли возможности отвлечь авиацию с других участков фронта, да и русские резко активизировались, видимо уже в курсе, о том что у нас происходит в тылу, что говорит о согласованности действий с командование Красной Армии.
  - Какие еще действия приняты для устранения угрозы?
  - Через штаб армии, обратились к командованию группировки войск 'Юг', о временной передаче в наше распоряжения танкового батальона из состава 1-й танковой группы. Думаю этих сил вполне хватит, учитывая что количество бронетанковой техника у русских оценивается в пять-десять единиц. Но при самых благоприятных условиях, такую помощь мы получим в лучшем случае к завтрашнему утру.
  - Понятно. Все ваши действия одобряю. И со своей стороны постараюсь ускорить решение этой проблемы.
  Когда адмирал покинул совещание, все генералы вздохнули с облегчением, хотя новости постоянно приходящие не вселяли оптимизма. Русские опять контратаковали и нанесли серьезный урон, при этом не стали развивать успех и отступили.
  Канарис, вызвав к себе начальника контрразведки корпуса, развил бурную деятельность. Возле помещений выделенных ему для работы, была выставлена охрана, и, уединившись со своим личным порученцем, работавшим по 'Могилевскому делу', майором Густавом фон Витерсхаймом он приступил наверно к самой опасной и значимой операции его жизни.
  - Густав. Ты служишь у меня уже шесть лет, и пока не было причин усомниться в тебе. То, во что вылилось 'Могилевское дело', может перевернуть судьбу не только Германии но и всего мира. Я не могу пока тебе рассказать всего, но если ты попадешь в руки к нашим коллегам из СД, то должен будешь умереть, не сказав ни слова. Для меня, как и для тебя, главное Германия. Поэтому от скорости наших действий и успешности сейчас зависит многое. Если к событиям происходящим сейчас подключится СД, а это должно произойти в ближайшее время, то ситуация выйдет из-под контроля и мы потеряем намного больше, нежели можем себе представить. Запомни одно, какие бы не были мои действия, я никогда и ни при каких условиях не собираюсь предавать нашу родину.
  - Я готов служить Германии.
  - Вот и хорошо. Ты великолепно знаешь русский язык и успешно выдавал себя за русского офицера. Сейчас это предстоит тебе проделать еще раз. По моему приказу собрали группу русских военнопленных, с которыми ты совершишь побег и проберешься в район, где держит оборону группировка русских под руководство офицера НКВД Зимина, твоего старого знакомого. Ты не должен уничтожать Зимина, наоборот, войди с ним в контакт, представься своим истинным именем и званием и передай следующее: 'Адмирал Канарис хочет поговорить о событиях апреля 1945 года'. Запомнил? Главное Густав, чтоб рядом были только люди в пятнистой форме с необычным оружием и амуницией. Я не исключаю возможности нахождения там агентов СД.
  По тому, как изменилось лицо майора фон Витерсхайма, шеф Абвера понял, что его подчиненный в некоторой степени догадался о предположениях своего начальника.
  - Так вы думаете....
  - Уверен. Клаус, перед гибелью, успел кое-что передать. И у меня есть все основания предполагать, что Германию ждут большие неприятности.
  Майор Абвера Густав фон Витерсхайм, некоторое время помолчал, и уже решительно сказал.
  - Есть. Я все сделаю.
  - Молодец, я уверен в тебе. Систему и порядок связи получишь у начальника отдела '1С' 29-го корпуса. Радиограммы будешь шифровать моим личным кодом. Его ты получишь перед выходом на задание. Ставки слишком высоки.
  
  ***
  Через полтора часа одинокий грузовик 'Опель-Блиц', в котором перевозили около полутора десятков русских военнопленных, ехал по грунтовой дороге буквально в десяти километрах от разгромленного аэродрома. К странностям этого рейса относилось количество охраны, состоящее всего из четырех конвоиров прибалтов, солдат вспомогательной полиции часто привлекаемых для такого рода функций. Как оказалось, среди военнопленных были подобраны самые непримиримые, наотрез отказывающиеся от сотрудничества с немецким командованием и стоящим на учете у администрации концентрационного лагеря, как неблагонадежные и подлежащие уничтожению в первую очередь. По возможности подбирали людей из разных групп, не знакомых друг с другом, что давало возможность вполне спокойно внедрить агента Абвера, выполняющего особое задание. Сейчас в этом оборванном, со следами побоев артиллерийском капитане вряд ли кто-то мог узнать блестящего, подающего надежды офицера разведки, личного порученца адмирала Канариса.
  Группа обеспечения операции выехала заранее вперед и должна была вывести из строя в нужном месте автомобиль и позволить военнопленным выйти к русским.
  С некоторым опозданием грузовик показался на дороге и остановился возле поваленного дерева. Фельдфебель, старший машины вылез из кабины, подозрительно осматривая все вокруг, достал из кобуры на поясе Парабеллум, передернул затвор и некоторое время стоял, прислушиваясь к звукам леса и канонаде раздававшейся невдалеке. Через некоторое время он успокоился, решив для себя, что это не засада, а дерево перегородило дорогу в связи с шальным снарядом, воронка которого была в наличии. Он повернулся и крикнул своим подчиненным, которые сразу начали выталкивать из машины русских пленных для очистки дороги.
  Конвоиры пинками и ударами прикладов винтовок старались ускорить работу, когда один из русских, не выдержал и бросился на ближайшего прибалта в немецкой форме. Капитан-артиллерист, которого доставили перед самым отправлением конвоя, бросился на фельдфебеля и ловким движением сбил его с ног и простым двадцатисантиметровым гвоздем ударил в глаз. Пока на дороге звучали крики, выстрелы и возня, он быстро овладел пистолетом убитого и двумя выстрелами пристрелил водителя, который перед выездом был проинструктирован соответствующим образом и мог в некоторой степени разоблачить офицера Абвера и последнего прибалта, только что застрелившего пленного и панически передергивающего затвор карабина.
  Пока все были в угаре боя, он привычно прокачал ситуацию и начал раздавать команды.
  - Быстро разобрать оружие и боеприпасы. У водителя должны быть продукты, уходим в лес в сторону канонады. Быстро, а то сейчас появится патруль.
  Никто не задавал вопросов и не пререкался. Под сиденьем водителя нашли несколько плиток шоколада, советский пистолет ТТ, бинты, которыми тут же воспользовались, перевязывая раненного лейтенанта летчика.
  Когда двенадцать русских скрылись в лесу, на поляне появились пятеро немцев в камуфлированных куртках, украшенными ветками и травой. Деловито прошлись вокруг машины и спокойно без суеты дорезали одного из конвоиров, которого не додушили русские. Задание было однозначное, чтоб живых свидетелей не осталось. Через пять минут они легкой рысцой двинулись по следам убежавших русских, чтоб проконтролировать их беспрепятственный проход к обороняющейся группировке Красной Армии в немецком тылу.
  Через час, грохот канонады, отдельный взрывы и выстрелы слышались очень отчетливо. Переходя дорогу, они наткнулись на разгромленную немецкую колонну.
  Сержант-танкист с обожженным лицом чуть приостановился и с радостью в голосе прокомментировал раздавленные машины и трупы лежащие невдалеке.
  - Сволочи. Так вам и надо. Ох и молодцы наши, сразу видно КВ-шкой здесь прошли, раздавили нелюдей как свиней.
  Густав смотрел на все отрешенно, как бы живя своим образом. Сейчас он русский капитан. Когда он проходил подготовку в разведшколе, преподаватели артистизма как раз и настаивали на этом. Чтоб тебя не раскрыли нужно не играть, а жить в своей легенде, иначе рано или поздно раскроют, и провалишь задание. Вот и сейчас, его образ русского офицера злорадно ухмылялся и радовался успехам неизвестных воинов.
  Подборка пленных была такова, что он со своим званием капитана оказался самым старшим по званию, поэтому не стал терять бразды правления и сразу взял все в свои руки.
  - Хватит. Осмотреть тела, найти оружие и боеприпасы, перевязочные материалы, продукты. Быстро, слышите бой затихает.
  Через полчаса группа военнопленных вышла в расположение группировки русских, которая несмотря на все усилия немецкого командования, яростно оборонялась, постоянно огрызаясь контратаками и фланговыми ударами.
  Идя на шум боя, Густав со своим нынешним отрядом вышел к поляне, где тут же оказались под прицелом пулеметного расчета. Он громко закричал:
  - Не стрелять свои!
  - Бросить оружие, выйти с поднятыми руками.
  Он повернулся к своим спутникам и коротко скомандовал.
  - Выполнять.
  На землю упали несколько немецких винтовок, и двенадцать военнопленных в изодранной форме вышли на свободное пространство перед позицией пулеметного расчета, прикрывающего подступы к линии обороны с фланга. За всеми этими событиями наблюдала специальная группа Абвера. Ее командир наблюдал в бинокль и когда к майору фон Витерсхайму и его спутникам в сопровождении двух вооруженных немецкими карабинами красноармейцев подошел человек в пятнистой форме, в каске, и необычным автоматом на плече, спокойно сказал:
  - Посылка доставлена. Уходим.
  Незаметно группа растворилась в лесу. Через полтора часа они вышли на поляну, где их ожидал грузовик, на котором они выезжали на задание и легковой 'Опель' в котором находился порученец адмирала Канариса, отвечающий за оперативное сопровождение операции.
  Он выслушал доклад, спокойно кивнул.
  - Молодцы. Грузитесь, уезжаем.
  Легковая машина уехала вперед, когда идущий сзади грузовик исчез в пламени взрыва.
  Полковник Йоханес Беслер спокойно обернулся, вышел из машины, посмотрел на горящую машину, кивнул головой и снова сел на свое место и таким же нейтральным голосом сказал водителю.
  - На мину налетели. Едем. Нас ждут.
  Через час, адмирал Канарис знал, что его агент сумел пройти к русским и вышел на контакт с одним из бойцов в пятнистой форме, который вызывали особый интерес главы Абвера.
  На следующий день, безымянный водитель, оказавшийся свидетелем гибели разведгруппы Абвера, был убит шальной пулей при обстреле машины 'отступающими русскими'.
  
  
  Глава 3
  
  Мы не стали сразу с криком 'Ура' атаковать немцев. Связавшись с Павловым, который руководил артиллерией, я некоторое время корректировал огонь и когда две батареи противника замолчали после массированного, но короткого артобстрела, мы выдвинулись из леса пошли в атаку. Стометровое расстояние до тыловых позиций противника преодолели как спринтеры в максимально короткое время. Танкам пришлось только пару раз выстрелить из пушек, чтоб добить расчеты уцелевших орудий, когда они ворвались на позиции немецкой артиллерии. Чуть покрутившись, поливая все вокруг из пулеметов, дождавшись пехоты, снова рванули вперед, ударив в спину пехоте, которая в который раз пыталась атаковать позиции удерживаемые отрядом капитана Левченко. На данное время это была последняя атака, которую мы планировали. Запас боеприпасов и к Т-64 и к БМП-2 явно подходил к концу, и устраивать долгосрочную войну никак не входило в мои планы. Рассеяв пехотный батальон ударом танками с тыла и лобовой атакой пехоты, мы прорвались на линию обороны и стали готовиться к отступлению. Несколько раз в воздухе появлялись самолеты разведчики, и даже один раз нас попыталась атаковать парочка Ю-87. Привезенные с собой с аэродрома и станции малокалиберные автоматические зенитные пушки, истерически стреляя в воздух, их отогнали, хотя и не причинив никакого вреда.
  Дозаправив бронетехнику и укомплектовав остатками боеприпасов стали отходить по грунтовой дороге в сторону портала, где уже активно готовился новый рубеж обороны, и ожидали два БТРа и БМП-1, которые по команде вышли к нам на встречу. Почти перед самым выходом колонны в расположение части вышла небольшая группа военнопленных, перебившая конвой и убежавшая при перевозке. Конечно, такие совпадения наводили на размышление и все, кто пришел, были разоружены и взяты на особый контроль. Потом на привале пообщаемся.
  Оставляя за собой заслоны, и изобретательно минируя дороги, мы отходили к порталу. Немцы, попытавшиеся нас преследовать, получив еще пару танковых контратак и несколько засад, отстали и ночью не беспокоили.
  Мы с Васильевым, с Санькой, Павловым, Левченко и Ковальчуком, который буквально прилетел обратно с БТРами и БМП-1, примостились возле танка и, подсвечивая светодиодным фонариком, рассматривали карту. При этом Санька комментировал наши приключения.
  - Да уж, Командир, гульнули, так гульнули. Давно в такой бойне не участвовали. Что будем дальше с этим табором делать?
  - Возле точки выхода уже организуется оборона. Будем организовывать активную оборону. Боеприпасов на несколько дней обороны у нас хватит. За это время успеем все самое нужное перетащить через портал, и найти точку выхода на контролируемой советскими войсками территории. Ну на крайний случай перейдем в другой районе, где нас не ждут и снова ударим. Другого выхода у нас нет, иначе придется всех освобожденных бросать, но думаю, никто так не поступит. Все-таки свои, да и мы не шакалы и не демократы. Тогда делаем так, ведем колонну всю ночь, по карте нам идти в таком темпе еще часа два. Санька на тебе сюрпризы, берешь все взрывоопасное и минируешь дороги. На базе один программер ломанул коды штаба армии и с помощью НКВД-шника, перевел все. Про нашу душу с фронта снимают две пехотные дивизии и перебрасывают с юга танковый батальон, а это больше сорока коробок со всем табором обеспечения и артиллерией. В общем, взялись за нас серьезно, и нужно делать ноги по-быстрому, но и дверью хлопнуть не помешает.
  - Ну, тогда выход один. Мы им тут организуем маневренную войну, но учитывая превосходство в артиллерии, они нас будут зажимать в кольцо и давить.
  - Согласен. Ковальчук и Левченко, формируете штурмовые группы. Состав один-два человека из наших, с гранатометами, и пять-десять освобожденных с автоматическим оружием. Задача, засесть на дорогах и валить всех, кто будет за нами идти. А мы пока прорвемся к порталу, и займемся поиском новых точек выхода. На это у нас отводится вся ночь и завтрашний день, пока они нас будут искать, и формировать стабильную линию фронта.
  Перед самым отправлением, уже в темноте ко мне подвели артиллерийского капитана, который хотел передать особо важные сведения для командира. Я такие сюрпризы не люблю, особенно когда не я их готовлю, поэтому потребовал чтоб этого знающего обыскали по подробнее и представили пред мои грозные очи, особенно после контузии.
  Это был высокий темноволосый человек со взглядом уверенного в себе убийцы. Это понял не только я, но и мои спутники. Да только тут собрались не мальчики из кружка шахматистов, а повоевавшие и пережившие страшную войну волки. Рядом стояли несколько красноармейцев, но он сразу перешел на деловой тон.
  - Майор Зимин, я бы хотел говорить или наедине или в присутствии только ваших людей.
  - Хорошо. Всем отойти, держать на прицеле этого субъекта. Артемьев и Васильев останьтесь.
  Дождавшись выполнения команды, я вопросительно посмотрел на ночного визитера.
  - Говори, у нас и так времени мало.
  Капитан собрался с силами и выдал фразу, которая поразила не только меня.
  - Адмирал Канарис хочет поговорить о событиях апреля 1945 года.
  После этой фразы он внимательно на меня уставился и стал ожидать реакции.
  Санька и Васильев застыли, до всех дошло, что перед ними разворачиваются события намного важнее разгрома станции и уничтожения нескольких сотен немцев.
  - Всех кто пришли с этим капитаном арестовать, прибудем на место перекрестный допрос со спецсредствами.
  Теперь повернулся к этому лже-капитану.
  - Значит в том самолете, который чуть не сбили над аэродромом, был Канарис и прилетел он про нашу душу.
  Я, молча отошел и стоял и думал. Ситуация была необычная. Глава одной из серьезнейших спецслужб Германии лично прибыл для установления контакта и передо мной стоит один из его доверенных людей, скорее всего имеющих прямой выход на Канариса. Смущало то, что шеф Абвера в скором времени должен начать стучать англичанам и сливать кучу информации, значит и про нас, он при случае сообщит. Ведь не даром англы во время войны полностью уничтожили всю разведсеть Германии у себя на острове. Простыми средствами контрразведки, без помощи высокопоставленных предателей, такого достичь не удалось бы.
  'Вступать в такие переговоры и не известить Москву, будет большой глупостью. Сталин не поймет и заподозрит в двойной игре, и вот тогда действительно у нас начнутся неприятности, а ведь женщин и детей нужно куда-то вывозить. Надо потянуть время'
  - Какие инструкции вам дал адмирал?
  - Получить ответ и передать, используя ваши передатчики, специальным шифром, моему начальнику.
  Я снова задумался. Чтоб такое сообщить Канарису чтоб он сразу не побежал к англичанам, американцам или к своему Фюреру.
  - Значит ваш белобрысый успел что-то передать, раз адмирал в курсе некоторых событий и дат. И вас он прислал, не смотря на все события. Кстати как вас зовут по-настоящему?
  - Это неважно.
  - Нет, Фриц, это уже очень важно. Тебя твой начальник втянул в такую игру, где все становится важным, и ты сам понимаешь, что обратного хода уже не будет. И ты уже никогда не вернешься в Германию, а если и вернешься, то свободу уже никогда не получишь. Либо твой шеф тебя ликвидирует, либо ведомство Гейдриха на тебя наложит лапу, и ликвидирует, но чуть попозже, когда выпотрошит по полной программе и наберет козырей чтоб свалить Канариса, не смотря на долгое знакомство.
  Но мой собеседник спокойно смотрел мне в глаза, хотя там уже начала проявляться тоска понимания правдивости моих слов.
  - Ну, давай свой шифр, будем работать.
  - Я сам.
  - Да нет дорогой. Ты действительно хочешь узнать про апрель 45-го?
  Я при свете фар смотрел ему в глаза. Он не хотел слушать, а тем более верить.
  - 9-го апреля с особой жестокостью казнят твоего шефа, за то, что он в своих дневниках не очень хорошо отзывался о вашем Фюрере, а потом в Берлин войдут русские танки и Адольф Гитлер, отравится как последний трус. Кто-то из его адъютантов приставит пистолет к голове трупа и выстрелит, чтоб не позорить Фюрера, но эксперты потом докажут, что стреляли уже в мертвого человека.
  Это был сильный человек, и он не хотел верить, но обстоятельства были таковы, что выхода у него не было. Тут рядом подал голос Санька, решив поддержать разговор.
  - Ага. По Ундер дер Линден идут русские танки, а глубоко в бункере Гитлер мучительно оттягивает свой конец...
  Васильев захрюкал от смеха. А лже-капитан бросал косые взгляды на меня и моих спутников, которые в своей сбруе и в свете фар выглядели весьма колоритно.
  - В общем так, шифры передаешь моему человеку и живешь долго и счастливо. Слово офицера, что тебя никто не убьет. Ну, правда за шальные снаряды ваших артиллеристов поручиться не могу.
  - Нет. У меня свои инструкции. И если вы понимаете, что такое офицер, я должен выполнить задание.
  - Хорошо. Как тебя зовут по-настоящему? Учти, я смогу проверить твои слова и если ты будешь обманывать в таких мелочах, я и мои люди очень обидятся. Уж поверь, у нас найдется, чем удивить вас и вашу армию. А это все, только разминка, ну что-то типа сафари на тигров.
  Я показал рукой на танк и стоявшую рядом БМПшку.
  Он задумался.
  - Густав. Майор Густав фон Витерсхайм.
  - Ну и молодец, Густав. То, что я тебе сказал про казнь адмирала Канариса, можешь передать. Дальше диалог будет вестись, только после того, как советскому командованию в целости и сохранности будет передан генерал-лейтенант Карбышев Дмитрий Михайлович.
  - Почему именно он, а не сын Сталина?
  - Интересный вопрос. Когда один ваш знаменитый фельдмаршал попал в плен, его попытались обменять на Якова Джугашливи. Так Сталин на это ответил 'Я лейтенантов на фельдмаршалов не меняю'. А Карбышев... Это наш национальный герой, генерал, которого в концлагере замучили до смерти. Хотите знать, во что англы и янки превратят снова Германию, будете сотрудничать, нет, так советские танки будут в Берлине не в 45-м а раньше. Даже если твой шеф прямо сейчас побежит к англичанам, и при этом будет иметь веские доказательства нашего присутствия, и нас тут раскатают всем Вермахтом, то уже ничего не изменишь - процесс запущен. Ладно, это все лирика. Ковальчук!
  Из-за танка появился старший лейтенант Ковальчук с тремя бойцами в полной экипировке.
  - Я, товарищ майор.
  - Возьми на контроль немецкого товарища, к нам тут спеца немаленького прислали, хотелось бы не получать неприятных сюрпризов.
  - Понял.
  Немца тут же профессионально скрутили, и одели наручники за спиной.
  - Извини Густав, сейчас играть в шпионские игры, нет времени, утром отправишь своему начальнику радиограмму. А сейчас для меня важнее сохранить жизни вот этим русским солдатам.
  Немец спокойно и гордо смотрел мне в глаза, поджав губы. Ни дать ни взять настоящий аристократ. Стоящий рядом Санька покачал головой.
  - Ишь ты, каков. Это они после 43-го уже петь по-другому начали.
  Я шикнул на Саньку.
  - Не обижайтесь Густав, это всего меры предосторожности, хотя после того что вы вытворяли в России у меня никакой жалости ни к вам ник вашему шефу нет. Вы же про план 'Ост' знаете? Уж поверьте, слишком мало натуральных немцев вернется домой из России. Ну, об этом поговорим по позже.
  Снова танки, бронетранспортеры, грузовики, рыча двигателями, идут по ночной дороге, деревья освещаемые фарами машин, создают фантастические картины. До цели, оставалось всего несколько километров и уставшие за несколько суток люди с нетерпением ждут передышки. А меня ожидала еще работа и когда смогу отдохнуть, просто не знал, поэтому пока было время, связался с базой.
  - База ответьте Фениксу.
  В гарнитуре радиостанции ничего не было слышно, автоматический подавитель помех не пропускал шумы эфира. Через пару мгновений раздался искаженный моей супруги, который я узнал по характерным интонациям.
  - На связи Феникс.
  'Фух. А то я что-то начал уже бояться, что никогда уже не услышу этого голоса. Как хорошо, что есть место, где тебя действительно ждут и молятся, чтоб вернулся живым и невредимым. Светка думает, не знаю, как она молилась во время моих рейдов в крымские горы. И сейчас наверно где-то рядом держит иконку. Может то, что я до сих пор жив и ее заслуга. Как там у Симонова было: '...ожиданием своим, ты спасла меня...'. Я ведь реально ей и ребенку почти не уделяю время. Как мне надоела эта беготня со стрельбами и смертями, когда же оно все закончится'.
  - Переключитесь на третий шифрованный канал.
  - Вас поняли.
  Недолгая пауза, когда у обоих абонентов перенастраивают аппаратуру.
  - Феникс на связь.
  - Все нормально, милая, прекрасно тебя слышу.
  - О, как, неужели грозный Феникс обратил внимание на свою жену? Это наверно тебя там сильно контузило, раз такой нежный стал. В общем так, Оргулов, заканчивай там свои войнушки, и возвращайся к жене и ребенку, понял?
  - Непременно дорогая, вот надаю плохим немцам по голове, чтоб не мешали нам жить, и весь в твоем распоряжении, а пока прими текст и готовь шифровку в Москву.
  - Вся во внимании. Опять каверзу задумал?
  - Светочка, давай по делу, а то у меня после контузии голова раскалывается, и так еле терплю.
  - Бедный, ну давай диктуй.
  - Давай записывай, дословно. 'Странник-Центру. Благодарим за поддержку. Станция разгромлена, освобождено около пяти тысяч советских военнопленных. Сформирована мобильная бригада. Нанесены удары в районе Фастова и уничтожен полевой аэродром и более тридцати самолетов. Общие потери противника оцениваются в пять-семь тысяч. По данным разведки с фронта снимаются две пехотные дивизии, и из состава 1-й танковой группы перебрасывают танковый батальон. В расположение бригады вышел личный порученец адмирала Канариса с предложением о переговорах. Судя по ситуации, глава Абвера имеет представление об истинной природе Странника, но обладает отрывочной информацией о событиях апреля 45-го года. Посланец изолирован. Учитывая ранние договоренности с руководством СССР, считаю невозможным вести переговоры без участия Москвы. Для проверки серьезности намерений руководства Абвера и задержки начала переговоров, выдвинуто требование об освобождении и передаче советской стороне генерал-лейтенанта Карбышева. Странник'.
  - База, как поняли?
  - Все нормально. Ну и дела у вас там раскручиваются.
  - Ага. Самому уже надоело. Вы передавайте побыстрее. Скоро будем на базе.
  На связь вышел Санька по закрытому каналу.
  - Ну, Командир, как думаешь, где протекло, у нас?
  - Не должно, я все возможные каналы утечки отслеживал. Скорее всего, не у нас, хотя и братья НКВДшники очень жестко все контролируют.
  - Может они сами дозировано фрицам и слили инфу? Чтоб нервы пощекотать, так выборочно, как раз Канарис лучше всего подходит.
  - С чего такие мысли?
  - Да слишком уж дозированная информация у Канариса. Такое впечатление, что ему слили чуть-чуть для затравки, но при этом никаких доказательств с которыми можно идти к руководству Германии или к англам или к амерам, не дали. А он мужик умный, просек, что к чему и сразу, как только получил информацию о появлении на фонте Зимина, послал своего человека для контакта.
  - Санька да что-то не верится, чтоб Берия с компанией на такое пошли, риск засветиться неимоверный, да и что это им дает?
  Санька промолчал. Потом после короткой паузы выдал.
  - Хотя выйти на контакт с такой фигурой, это уже победа. Ведь можно не только клепать танки и самолеты и гнать на убой тысячи людей, а развалить монолитность немецкого командования, тем более они там и так как пауки в банке. А у Канариса давние терки с СД.
  - Ну вот ты сам и ответил себе. Ищи кому выгодно...Ой, твою мать!
  - Бычок, что случилось?
  - Да на яме язык прикусил.
  - Да уж, ты будь осторожен.
  - Да будь спокоен, командир, только ответь, что будет дальше?
  - Пока не знаю, но думаю, если наши выводы правильны, то человека с проработанной стратегией переговоров в ведомстве Берии уже подготовили и при этом сразу попытаются оттереть нас от тела Канариса, как посредники перепродающие товар. Вот и посмотрим, какой ответ из Москвы будет. Сам знаешь, что главное не то, что они ответят, а как отреагируют на наше сообщение.
  - Будет интересно посмотреть на их телодвижения. Надеюсь, они нас в темную не сыграют?
  - Да вот как раз все признаки этого есть. Наверно ждали реакции Канариса попозже, а тут мы шум на весь восточный фронт подняли, и получилось, что покупатель, минуя посредника, вышел прямо на производителя. Соответственно и закупочная цена может упасть, и посредник сейчас начнет суетиться и изображать свою важность и нужность. А мы под эту марку обидимся и вытребуем у посредника, то есть у Берии и компании, больше материальных благ и привилегий, как наглая курица, несущая золотые яйца.
  - Умеешь ты Командир находить яркие аллегории, аж на душе потеплело.
   - Ты смотри там вперед, главное чтоб только на душе было тепло, а не в других местах. Один батальон немцев ты уже прошляпил, и это стоило трех десятков жизней и джипа.
  - Да понял я все. Сейчас все будет по-другому, народ уже обстрелянный, выдержанный.
  - Смотри Бычок, третий залет ты не переживешь.
  
  
  ***
  Через час после получения телеграммы от Странника в кабинете Народного Комиссара внутренних дел СССР Лаврентия Павловича Берии происходило экстренное совещание. За зашторенными окнами уже была глубокая ночь, и нарком, уставший за день, несколько раз снимал пенсне и тер глаза, крепкий кофе уже не помогал. Тусклый свет настольной лампы освещал такие же усталые лица его нынешних посетителей, имеющих высокие должности в иерархии государственной безопасности СССР. Первый заместитель Берии, комиссар государственной безопасности 1-го ранга Меркулов и комиссар 2-го ранга Судоплатов, который после гибели Морошко полностью курировал все вопросы по операции 'Оракул'. За окнами кабинета изредка мелькали огни прожекторов, освещающих ночное небо Москвы, тщательно выискивающих немецкие бомбардировщики. Но даже налет вражеской авиации вряд ли смог бы отвлечь людей от тех серьезных дел, ради которых они тут собрались.
  Разговор начал хозяин кабинета, поблескивая стеклами пенсне в свете настольной лампы.
  - Ну что, Павел Анатольевич, по всем признакам операция 'Посейдон' перешла в активную фазу, судя по радиограмме наших потомков. Правда, не совсем, так как мы предполагали, но заинтересованность главного фигуранта на лицо. Что вы можете сказать по этому поводу?
  Судоплатов попытался встать, но Берия нетерпеливо махнул рукой, разрешая докладывать сидя.
  - Кто мог предполагать, особенно после событий под Нежином, что наши друзья снова выскочат на захваченной противником территории и устроят настоящую войсковую операцию с применением тяжелой бронетанковой техники и при этом наследят так, что это привлечет внимание спецслужб не только Германии, но и наших союзников.
  Меркулов, до этого молча куривший, встрепенулся, и жестко сжав губы, практически выплюнул вопрос.
  - А они тут каким боком?
  Судоплатов не смутился и спокойно продолжил доклад, ощутив молчаливую поддержку хозяина кабинета.
  - От немцев. У англичан кто-то в СС есть и регулярно сливает информацию о широкомасштабных поисках Зимина. С некоторых пор английская резидентура на территории СССР ориентирована на сбор информации по основному фигуранту операции 'Оракул'. Учитывая имеющуюся у нас информацию от наших друзей о послевоенных отношениях с 'союзниками', я считаю, что такие действия надо пресекать самым жестким образом.
  Берия утвердительно кивнул головой и задумчиво проговорил.
  - Вы правы Павел Анатольевич. 'Оракул' и так уже принес много пользы, но если информация о нем просочится к нашим нынешним союзникам, то от него будет больше вреда, нежели пользы, вплоть до сепаратных переговоров между Гитлером и Черчиллем. Какие еще меры по операции 'Посейдон' приняты вами в связи с новыми обстоятельствами?
  - Подготовлена специальная группа для обеспечения работы с 'Посейдоном', причем никто из них ни каким образом не пересекался по службе с 'Оракулом'. На аэродроме ждет самолет для отправки нашего доверенного человека для проведения предварительных переговоров.
  - Не слишком ли вы спешите? Это может быть провокация со стороны Абвера или даже прощупывание почвы на предмет достоверности той шифровки, которая была отправлена от лица давно германского агента. То, что к противнику ушла часть информации по 'Оракулу', является крупным провалом и сейчас у нас появилась возможность хоть как-то реабилитироваться. Но вы даже не можете себе представить, какую ответственность я на себя взял перед товарищем Сталиным, для получения разрешения на начало операции 'Посейдон'. Единственное что оправдывает такой риск, это получение высокопоставленного агента, который может стать великолепной фигурой влияния в высших эшелонах власти фашисткой Германии.
  Тут слово снова взял Меркулов, который до этого был больше слушателем, нежели участником совещания.
  - А чем мы рискуем, товарищ народный комиссар? Только для Канариса, который глубже всего копнул по делу Странника, эти строки могут что-то значит, для Гитлера и его приближенных это бред, за обнародование которого, в свете успехов Вермахта, просто уничтожат информатора и все. В окружении Гитлера одни фанатики, к которым он прислушивается, а Канарис не создает впечатление такого человека. Единственное что смущает, так это проанглийские настроения.
  Берия нетерпеливо отмахнулся.
  - Я сам прекрасно понимаю все ваши доводы. Но что мы скажем Страннику на проявление такого интереса? Ведь наши потомки тоже не дураки и смогут понять, откуда произошла утечка информации?
  Снова вмешался Судоплатов, который не раз до этого общался со Странником и в некотором роде считался специалистом по потомкам.
  - Я думаю, они это уже и так поняли. Зимин не выглядит наивным и все его поступки, которые со стороны вроде как выглядят глупо, на проверку оказываются логически правильными в тех рамках, в которых вынужден работать Странник. Как мне представляется, у них очень тяжелое положение и предстоит военный конфликт с остатками прозападных властных структур на Украине. Поэтому в условиях глобального дефицита боеприпасов, продуктов и горючего, действия Зимина по захвату у немцев этих ресурсов выглядят вполне логично. Да и то, что он активно включает в свой отряд бойцов и командиров из нашего времени, готовит их для боевых действий против фашистов в нашем времени и против бандитов в своем, проводит вполне качественную идеологическую обработку, говорит о малочисленности его группировки и о серьезных задачах, которые он перед собой ставит. Я уверен, что мы встретим понимание у Зимина, с его стороны просто изменится только количество запрашиваемых ресурсов. Ему не выгодно портить с нами отношения, даже не смотря на наше тяжелое положение.
  До этого молчавший Меркулов подал голос.
  - Я согласен с Павлом Анатольевичем. Скорее всего, в ближайшее время мы станем свидетелями применения более совершенной боевой техники Странником, нежели несколько легких танков, которые побывали под Нежином. Наши потомки предусмотрительно оставляют козыри у себя в рукаве, не выкладывая все сразу. Поэтому я тоже уверен, что Зимин не предпримет никаких необдуманных шагов в рамках операции 'Посейдон', без согласования с нами, о чем говорит его радиограмма, присланная практически сразу при появлении эмиссара Канариса. А его требование передать в наши руки генерал-лейтенанта Карбышева, чтоб затянуть время, выглядит вполне разумным и оправданным на фоне того, как потомки уважительно относятся к памяти этого человека.
  Берия решил подвести итог совещания.
  - Хорошо, я вас понял, все результаты, и наши соображения завтра же на докладе передам товарищу Сталину. На вас же Павел Анатольевич, сегодня же отправить к Зимину нашего человека и организовать взаимодействие с частями Юго-Западного фронта, для оказания помощи сражающейся в окружении группы советских войск. Тем более в этой ситуации Зимин действительно помогает, отвлекая на себя две полнокровные дивизии Вермахта. Это тоже нельзя забывать. Сегодня жду от вас доклада по операциям 'Посейдон' и 'Оракул'.
  
  
  Глава 4
  
  Капитан Васильев примостившись в башне танка, следующего за трофейной немецкой 'троечкой', идущей в головном дозоре, открыв люк, подставил лицо ночному холодному воздуху, чтоб не заснуть от усталости. Он оглянулся на идущий следом БТР, на броне которого вольготно расположился новый командир - майор Оргулов и Снежная Королева, Катька Артемьева.
  Он еще раз окинул взглядом новых боевых соратников, разместившихся на его Т-64, ставшим за последние несколько дней таким родным и привычным. Двое человек Оргулова, выходцы из этого времени, лейтенанты Павлов и Карев, вполне спокойно смотрели по сторонам держа в руках автоматы Калашникова с подствольными гранатометами. На лицах его товарищей, с которыми он совсем недавно перешел на сторону нового сильного и волевого командира, Сергея Оргулова, уже не читалась такая растерянность, что была поначалу, когда поняли, куда и как они попали. Сейчас это уже был спаянный общими победами отряд, способный решать серьезные задачи. Васильев сначала предполагал, что это будет очередной выход за трофеями, но оказалось, Оргулов все давно продумал и все его вроде как лихие мальчишеские наскоки направлены на создания единой силы, способной защищать и тайну межвременного портала и женщин и детей, за которых майор теперь в ответе. Самое интересное, что никто его не может упрекнуть в пренебрежении своими обещаниями. Глубоко дыша ночным воздухом, капитан Васильев уже как-то отстраненно воспринимал свое прошлое в бункере Черненко и все события гражданской войны и ядерного конфликта. Такое чувство, что за эти два дня, заполненных постоянной стрельбой, атаками и отступлениями, он и его люди перевернули некоторую страницу в своей жизни и возврата к прошлому, воспринимающемуся как грязному болоту, уже не будет.
  Странно вот так на все смотреть со стороны. Только совсем недавно он сидел в бункере, который в последние дни перед глобальной ядерной войной, полковник Черненко использовал в качестве штаба сводного полка внутренних войск Украины, и с тоской смотрел на своих детей и думал о нерадостном будущем, что их ожидает. С трудом выносил пустой взгляд жены, впавшей в апатию и выполняющей свои семейные обязанности, скорее из чувства долга, нежели из желания жить дальше. Он прекрасно знал о коробочке со снотворным, которое жена выменяла на Рынке, и знал, зачем она это достала, и не мог ее осуждать - мысли о самоубийстве уже не раз его самого посещали. Только дети и природное упорство еще держали на этом свете, и он пытался всей своей энергией удержать жену от опрометчивого шага, хотя с каждым разом это становилось все труднее и труднее. Старший восьмилетний Володька держался еще более ни менее, а вот пятилетняя Марьяна сильно болела и стала сдавать и, по словам доктора, осталось ей не долго. Детскому растущему организму нужно солнце и нормальная еда.
  Благодаря силе воли он стал неформальным лидером группы офицеров и прапорщиков, которые присоединились к полку 'внутряков' во время войны. Тогда они были единым боевым подразделением, но после заточения и долгих месяцев в замкнутом пространстве отряд стал распадаться на группы по интересам. Черненко старался держать в подразделении некоторый порядок, но его зам, майор Семенов, ярый украинский националист, переведенный из Львова перед самой войной, для контроля за национальным самосознанием бойцов полка, будучи не столько боевым офицером, сколько вертким тыловиком, подмял под себя распределение продуктов и со временем оброс командой любимчиков и лизоблюдов. В пику ему, вокруг Васильева образовалась немаленькая группа, в основном из пришлых, которая смогла в какой-то мере, с позиции силы, воздействовать на зарвавшегося тыловика, и выбивать продукты для своих семей. Вадим прекрасно видел, что Черненко не препятствует Семенову, но при этом четко контролирует все обстановку и когда пару раз становилось очень жарко и народ хватался за оружие, быстро и жестко наводил порядок, с помощью своих сторонников, кадровых бойцов, которых было не много, но они составляли боевой костях полка.
  Но, тем не менее, всем было понятно, что в такой жизни нет никаких перспектив и все обречены на медленное умирание. На поверхности участились стычки с татарами, в которых погибло несколько человек, буквально месяц назад по бункеру прокатилась эпидемия самоубийств. Черненко пытался занять всех работой и отвлечь от дурных мыслей, но на второй год это уже мало помогало.
  Во время очередной выходки татарских бандитов Ильяса, попытавшихся захватить поисковую группу небольшой выжившей общины, возглавляемую Панковым, но более известным как Борисыч, произошло необычное событие. Вся мобильная группа боевиков была уничтожена небольшим отрядом профессионалов, которые имели смелость организовать засаду и так же перебить вторую группу бандитов, которую лично Ильяс отправил на помощь.
  Впоследствии оказалось, что в регион вернулся знакомый многим, капитан Оргулов, к которому сразу перебежал Санька Артемьев и его молодая жена, которую за глаза называли Снежной Королевой. Все, затаив дыхание ждали, что в ответ предпримет Ильяс, зная его мстительный характер, но тот просто захватил заложников и стал выдвигать Оргулову требования. В итоге вся банда Ильяса, включая женщин и детей, в прямом смысле была вырезана, а бункер в Перевальном, символ власти и военной силы боевиков, играючи захвачен.
  Все болото, в которое превратился некогда боевой отряд, всколыхнулось, и у людей проснулась жажда жизни, хоть кто-то в состоянии что-то менять и не сидеть сложа руки и ждать медленной смерти.
  Каждая новость от патрулей, контролирующих Рынок, где циркулировали самые свежие сплетни, ждалась как глоток чистого воздуха. И когда в бункере снова появился Артемьев со своей женой, и стал отдариваться продуктами и что было особенно невероятно, свежими яблоками и молодым медом, то обстановка сразу накалилась до предела. Семенов со своей компанией попытался изъять у людей доставленные от Оргулова продукты и потом 'наладить централизованное распределение', хотя все прекрасно понимали, что потом часть драгоценного дара всплывет на черном рынке по запредельным ценам. Хотя тут Васильев заметил, что Артемьев в основном одаривал семьи людей, так или иначе входящих, в оппозицию к Черненко и особенно Семенову, хотя и не игнорировал остальных детей. Мысль, что Оргулов решил переманить к себе бойцов, сразу пришла не только в голову Вадиму. На злобные выкрики и угрозы Семенова, спокойно и взвешенно отреагировал Черненко, не позволив произойти кровопролитию в тот вечер. На следующий день Васильев, как делегат части людей из бункера, провел переговоры с Оргуловым и реально остался доволен. Вот теперь результат: он и его люди дышат чистым воздухом, его дети накормлены свежими продуктами и получают высококлассную медицинскую помощь и главное его супруга сильно изменилась за эти несколько дней. В ее глазах зажглась жажда жизни. А за это стоит походить и под новым командиром, а когда он узнал, с кем ему придется воевать, то сразу понял, что к Черненко и его наглому и вороватому заму ни он, ни его люди уже никогда не вернутся.
  
  ***
  К двум часам ночи, наша колонна прошла деревню, в которой был уничтожен отряд карателей, в стороне остались мертво выглядящие дома, где не горело ни единого огонька, и не залаяла ни одна собака, такое чувство, что после карателей здесь поселилась смерть. Мы постарались побыстрее проскочить это место и выйти к полевым укреплениям, которые под управлением наших офицеров и нескольких военных инженеров из числа военнопленных возводились в срочном порядке. Горели многочисленные костры, освещающие местность, вокруг которых грелись немногочисленные бойцы и командиры, бывшие узники концентрационных лагерей. Тут же дымили две трофейные полевые кухни, где из захваченных продуктов на скорую руку готовили поздний ужин. Нашу колонну встречали приветственными криками, и сразу после остановки, полусонные от усталости люди нас окружили, выясняя подробности сегодняшних боев.
  Те кто здесь оставался с раненными, с тревогой ожидал нас, пока громили немецкие части, а мы с некоторым облегчением прибыли в укрепленный лагерь, где можем хоть немного передохнуть. Пока бойцы и младшие командиры радовались завершению одного из этапов нашего рейда, ужинали горячей пищей, на мне была задача по нахождению способа эвакуации всей этой толпы в безопасное место, и не только я понимал, что это единственный шанс для этих людей, на долю которых выпало столько испытаний.
  Около трех часов ночи из Москвы пришла шифровка о том, что к нам направляется специальная группа, для обеспечения контакта с адмиралом Канарисом. В ответ, я попросил вместе с группой прислать около десяти тысяч доз снотворного и рекомендаций по применению препарата. Для чего, не стал разъяснять, но намекнул, что это очень важно и желательно не отказывать. Я представляю, какие физиономии были у Берии и Судоплатова, когда читали мои сочинения, но тут был свой смысл, который пока не хотел раскрывать, и времени было очень мало.
  Собрав расширенное совещание, приступил к разработке следующего порядка действий.
  - Работаем по следующей схеме. Лейтенант Павлов, на тебе оборудование артиллерийских позиций, маскировка, создание противотанковых засад на дальних подступах, размещение зенитных орудий, учитывая вероятность их применения по наземным целям. Ты уже подобрал себе артиллеристов, прошерсти еще раз людей, может кого еще найдешь. Подготовь корректировщиков. Дальше. Левченко. На тебе общая оборона лагеря. Окопы, блиндажи, укрытия, маскировка, залповая стрельба из стрелкового оружия по воздушным целям. Артемьев. Минирование. Фугасы и ловушки на всех возможных путях подхода противника. Все свои сюрпризы согласовываешь с Павловым, чтоб создать единую комбинированную систему противотанковой обороны. Ковальчук. Формирование разведывательно-диверсионных отрядов. Это мы уже обсуждали, но еще раз повторюсь. На дальних подступах засады, с применением ручного противотанкового оружия. Нанести максимальный ущерб противнику, запереть дороги, пока он идет в походных колоннах. Васильев. На тебе формирование мобильных ударных групп для поддержки диверсионных групп Ковальчука. Силовая поддержка и при возможности контратаки. Вроде все.
  Тут голос подал Малой.
  - Товарищ майор, а мы?
  - Я помню про вас. У нас с вами самая трудная задача будет. Мы возвращаемся в бункер и активно ищем другие точки выхода так, чтоб выйти на территории контролируемой советскими войсками. Иначе все наши подвиги будут тут раздавлены двумя немецкими пехотными дивизиями и танковым батальоном. Все. Приступаем к работе.
  В районе портала охрану территории лагеря предусмотрительно несли наши бойцы, поэтому пользуясь темнотой, мы спокойно дошли до точки перехода, и перешли в бункер, где я попал в объятья своей супруги. На людях она не стала выказывать эмоции, но когда на несколько минут утянула в наш бокс, я выслушал много интересного о себе и о своих умственных способностях. Самое интересное, что от всего этого получал несказанное удовольствие. Как мне этого не хватало, наверно только в такие минуты понимаешь как ты дорог и нужен своим родным.
  Быстро приняв душ и переодевшись в чистый камуфляж, давно уже приготовленный заботливой супругой, перекусил бутербродами из трофейных галет и кофе, запах которого уже стал забывать. После чего опять вернулся к насущным проблемам. Сейчас от меня зависела судьба уже нескольких тысяч советских солдат, поэтому каждая минута промедления потом будет стоить десятки жизней.
  Вот снова они, стены бункера, которые за два года стали такими родными и привычными. Я шел по галерее и провел кончиками пальцев по бетону, как бы пытаясь ощутить энергетику этого мощного сооружения, принявшего нас в трудный момент и защищающего и поныне. Не знаю, почудилось мне, но в этот момент почувствовал какой-то прилив уверенности в своих силах и в правильности выбранного пути. Получив такой заряд бодрости, я уже целенаправленно пошел в серверную, готовить параметры для нового пробоя в прошлое. Пока я там возился, два наших снайпера и привязавшийся ко мне как персональный охранник Егор Карев, готовились к новому выходу. Теперь каждый человек был на счету, и держать большую группу поддержки уже не было возможности.
  Пока техника рассчитывала новые параметры трех вероятных точек выхода, прошел в медицинский сектор, где Марина с Ольгой суетились, когда недавно привезли четверых раненных из отряда Васильева. Я удивленно рассматривал обновившуюся обстановку. Новые стеклянные шкафы и стеллажи, с заботливо расставленными банками и упаковками медикаментов, аппаратура и приспособления, которых здесь раньше не было. Тут чувствовалась заботливая рука Борисыча, который как хомяк, самое лучшее тащил для своих друзей.
  Хотелось поговорить с раненными, узнать состояние и психологический настрой. Мне, как командиру было немного не по себе, учитывая такие потери среди новичков. Не смотря на все, люди не жалели, что пошли к нам, и всячески старались это показать. Я на несколько минут зашел к ним в медицинский бокс, попробовал поговорить и относительно погибшего, но один из легкораненых, бывший контрактник с узла связи штаба бригады береговой обороны, философски заметил:
  - Командир, мы уже все давно мертвы, просто сейчас в этом появился смысл. Бывает не важно, как человек жил, а важно как умер. Теперь мы знаем, что есть надежда, а в бункере Черненко этой надежды не было, вот и все, так что не терзайся.
  Самое интересное, этот боец и не предполагал, как он помог мне. У любого нормального человека есть моменты, когда он терзается тем, что что-то сделал неправильно, и это повлекло за собой жертвы, что можно было сделать иначе, но тут, так вот почти фамильярно одобрили мои действия, причем люди повоевавшие, не новички.
  Я еще несколько минут побыл с ними, потом навестил капитана Строгова, который лежал в закутке, отгороженным неким подобием ширмы. Там специально для него поставили небольшой телевизор с плоским экраном, провели наушники и по его просьбе крутили фильмы. Сейчас, заглянув в щелку, увидел как он, бледный от потери крови и боли, смотрел наш современный фильм 'Звезда', про армейских разведчиков. Как и мне, это было очень близкая тема, поэтому я некоторое время стоял и видел его горящие глаза. Он, как профессионал сразу ощутил чужой взгляд, повернул голову и встретился со мной глазами, тут же достаточно проворно нажал на пульте кнопку 'Пауза' и стянул наушники с головы и вымученно улыбнулся.
  - Здорово, майор.
  - Привет, как ты?
  - Лучше, Олечка великолепный врач, обещала, что на ноги поставит.
  - Ну, раз обещала, значит выполнит. Она такая.
  Чуть помолчали.
  - Как там?
  - Тяжеловато, по глупости пошли карателей зачищать, так ввязались в бойню, вон видел, ребят привезли? Так от туда. Хотя германцам навешали, много пленных освободили, целую железнодорожную станцию разорили и по аэродрому танками прошлись. Самолетов штук тридцать сожгли. В общем, неплохо погуляли, за это немцы с фронта снимают две дивизии, чтоб с нами разобраться.
  - Да, наворотили вы дел, майор. Жаль, меня с вами не было.
  - Навоюешься еще, Ольга говорит, кризис миновал, теперь главное сил набираться. А на счет всего остального, так наши ребята, на боевом выходе все снимали, попрошу девчонок, они тебе фильм смонтируют, посмотришь для удовольствия, тем более положительные эмоции тебе не помешают. Кстати, есть вопрос, скорее всего, будем переправлять раненных на ту сторону фронта, ты как, с ними или тут будешь долечиваться?
  Смотрю, глаза опустил, загрустил капитан Строгов. Тут ширма дернулась и к нам зашла Ольга. Деловито пощупала лоб пациента, заглянула в глаза, задала пару ничего не значащих вопроса, чуть улыбнулась, обдала нас запахом вымытых женских волос и резины, видимо только что сняла перчатки, и снова исчезла. По тому, как на нее все время смотрел Строгов, я понял, что долечиваться бравый капитан ОСНАЗа НКВД, будет у нас.
  Усмехнувшись про себя, и порадовавшись за двух хороших людей, решил не травить человеку душу.
  - Знаешь Александр, никуда я тебя не отпущу, с таким ранением ты бы давно умер в вашем госпитале, а тут и специалист, да и к тайне ты уже допущен, поэтому нет уже у тебя нормальной жизни без нас и нашего бункера. Я с товарищем Берия согласую этот вопрос.
  Он согласно закивал, а глаза радостно загорелись. И перед уходом решил его чуть подколоть.
   - Да и Ольге нормальный защитник нужен, натерпелась девчонка.
  Не слушая его ответа, убедившись, что и тут все под контролем, ушел из медицинского бокса в серверную, где, судя по времени, уже должны были закончиться расчеты.
  При расчете новых точек, я постарался поискать зависимость между координатами выхода и параметрами энергетики волновой линзы. Сделал несколько предположений и по выходу третей точки можно будет в первом приближении рассчитать поправочные коэффициенты для нынешних географических координат расположения большого портала.
  В три часа ночи, сервера радостно пискнули спикерами, известив о том, что вычисления закончены. Я быстро по сети перегнал установочные данные на пульт управления и стал калибровать установку исходя из новых параметров. Вскоре появился Борисыч, которого я в приказном порядке вызвал перед отключением установки, как еще одного неплохого специалиста в электронике и в компьютерной технике. С ним мы работали по отработанной схеме и через полчаса, параметры введены и установка была готова к запуску. Тут уже не было времени на соблюдение всех мер предосторожности, поэтому сделав несколько пробных запусков и еще раз настроив установку, зафиксировав конечные устойчивые параметры для работы, запустили уже на продолжительный срок и выставили в окно штангу с антенной и включили тестовый радиосигнал. В это время запустили малый портал, и с помощью установки радиопеленгации попытались обнаружить место выхода портала. Через несколько минут такой работы, система с погрешностью тридцать-сорок километров, указала место на карте.
  Все, кто находился рядом, с интересом ждали этого момента. Большой кружок отмечал примерное местоположение точки выхода портала. Судя по координатам, и на этот раз нас ждало разочарование - точка опять была на оккупированной территории в районе города Гостомеля, почти на самой линии фронта, что нас естественно не устраивало.
  Опять новые данные, вычисления, настройки. Уже пять часов утра, глаза болят и даже кофе не помогает. Малой, Миронов и Карев, обвешанные оружием, спят, сидя на стульях, ожидая от нас результатов. Еще одна проба.
  Включаем, настраиваем, перенастраиваем. Все уже делается почти на автомате и усталый мозг уже не в состоянии нормально воспринимать информацию, но и сейчас установка настроена и готова к запуску. Включаем. Гудение генераторов, ударная группа готова и опять проводим попытку триангулировать наше местоположение. Через десять минут, жирная точка вероятного выхода в 1941-м году уже находится в районе города Борисполь, под Киевом. Я уже был не в состоянии, а появившаяся жена, вывела карту боевых действий и почти однозначно дала заключение, что сейчас нам повезло. Чтоб однозначно определиться с местом, необходимо послать разведывательную группу в близлежащий населенный пункт и получить точные координаты.
  Пока я, снайперская пара и Карев готовились для выхода на ту сторону, переодеваясь в советскую форму, приготавливая оружие и документы, в Москву пошла радиограмма.
  'Странник-Центру. Получена новая точка выхода. Район Борисполя под Киевом. Точные координаты уточняем. При возможности вступаем в контакт с местными органами госбезопасности под легендой Кречетова. Просим подтвердить легенду и отправить группу для контакта. Время ограничено, начинаем эвакуацию раненных из-под Фастова. Странник'.
  Перед выходом, решили проверить портал к группе под Фастовом, заново ввели параметры и убедились, что время перестройки между разными точками выхода составляет не более пяти минут. Пока было время, и ждали ответа от Москвы, я снова сходил на ту сторону убедиться, как идет подготовка к отражению атаки противника. Судя по обстановке в эфире, немцы активно нас искали и что особенно, буквально рыскали в поиске источника помех в радиоэфире. Несколько раз вдалеке пролетали самолеты-разведчики, но пока наш укрепленный лагерь не был обнаружен.
  По договоренности с Москвой, посланец Канариса отправил радиограмму и на это время система подавления радиосвязи отключалась. Теперь ждали реакции от шефа Абвера. Пока была возможность, в рассветных сумерках я провел совещание со своими командирами. Васильев, Ковальчук, Левченко, Артемьев почти сразу прибежали, когда им сообщили что есть новости с той стороны.
  Все выглядели очень усталыми и вымотанными. Третьи сутки непрерывной беготни, когда нет даже возможности присесть, не то, что поспать, сказались на всех. Я сразу взял слово и начал совещание.
  - Значит так, канал на территорию не занятую противником мы пробили.
  Все уставились на меня, ожидая более точных пояснений.
  - Под Борисполем, за линией фронта. С Москвой я уже связался, и сюда скоро высылают группу для обеспечения контакта с нами. Думаю, в свете последних событий мы от правительства СССР пока никакой материальной помощи просить не будем, Вермахт нас и так прекрасно обеспечил всем необходимым, поэтому на повестке основная задача спасение бывших военнопленных, которые себя реабилитировали в боевых действиях и действительно достойны спасения. Жду ваших мыслей по этому поводу, с учетом того, что секретность нашего объекта не должна быть нарушена.
  Слово взял Санька.
  - Командир, ты реально хочешь весь этот табор прогнать через бункер? Не реально. Тут работы на несколько недель. Надо им еще и глазки завязать, так чтоб они ничего не поняли.
  - Я уже думал об этом и заказал кучу снотворного.
  - Угу, и людей потравишь, как в Норд-Осте. Не то. Да и пропажа такой группировки сразу привлечет немцев, вот тогда они начнут точно тут все перепахивать. Как вариант, с той стороны пригнать подкрепления, боеприпасы и тут, в тылу противника, организовать что-то типа плацдарма, который постоянно снабжается и пополняется силами.
  - Санька, мне нравится эта идея, только тогда высветим все возможности портала и где гарантия, что вместе с пополнением и боеприпасами, мы в портал не затянем группу захвата НКВД. Как бы ситуация не развивалась, но на сто процентов доверять своим предкам я не собираюсь. Да и воевать тут не очень хорошо. Леса редкие, местность пересеченная, все достоинства нашей техники, не могут быть использованы по полной программе, да и боеприпасов для таких боевых действий у нас уже почти нет. У Т-64 три боекомплекта расстреляли, а если у нас начнется заварушка с Черненко или с отрядом, который прибудет из Украины, про нашу душу, или если татары решатся вернуть бункер, который контролирует дорогу через перевал к морю? Мы повоевали, помогли предкам, но полностью ввязываться в конфликт в этом времени, я считаю неразумным. Наша сила, это наши знания и опыт. И вчера и сегодня мы это доказали, надавав немцам по голове. Вы же сами делали видеозаписи, будет, что Сталину с компанией показать. Так что, начинаем свертывать здесь свое присутствие, и готовим для эвакуации в первую очередь тяжелораненых. Понадобится две крытые машины, загружаем, загоняем в портал, там их принимают и отправляют в госпитали, дальше уже не наши проблемы. Зато будет возможность избавиться от многочисленной трофейной техники, которой у нас скопилось с избытком. Все, организовывайте первую партию тяжелораненых для эвакуации.
  Судя по лицам, не всем понравились мои решения, но тут собрались военные люди и приказ командира имел более высокий приоритет, нежели собственные мечты повоевать с врагами, про которых смотрели столько фильмов и читали столько книг. Но это реальная жизнь, и немаленькие потери у нашего небольшого отряда, уже остудили горячие головы.
  В это время в штаб Юго-Западного фронта пришла шифрограмма, следующего содержания.
  'Начальнику особого отдела штаба Юго-Западного фронта, комиссару государственной безопасности 3-го ранга Степикову.
  Вчера, 21 октября 1941 года под Борисполем потерпел аварию самолет специального авиаотряда НКВД СССР. Соблюдая все меры секретности, силами войск НКВД, провести операцию по поиску командира и членов группы, майора государственной безопасности Кречетова. При установлении контакта оказать полное содействие в выполнении специального задания Ставки. К вам высылается группа ГУГБ НКВД СССР во главе с комиссаром 1-го ранга Судоплатовым. Берия'
  
  Глава 5
  
  Мы снова вернулись в бункер и перенастроили портал на точку выхода под Борисполем. Уже было светло, поэтому переодевшись в советскую форму и вооружившись оружием, которое бы не вызвало нездорового интереса, вышли через портал обратно в 41-й год.
  Перед выходом мы выдвинули видеокамеру на штанге и перед нами, на экране ноутбука открылся вид убранного поля, где были сложены несколько скирд с соломой. Вдалеке было видно какое-то поселение, поэтому мы просто вышли на ту сторон и снайпера, как всегда выглядевшие как лешие, привычно попрятались, а мы с Санькой, который щеголял в форме старшего лейтенанта НКВД, которая хранилась на складе еще со времен Могилевских похождений. Вооружившись автоматами ППД и прихватив радиостанции, мы скрытно направились к населенному пункту, еще неизвестно как там нас примут. А вдруг история идет уже по-другому и в этом районе уже хозяйничают немецкие войска, хотя радиоперехват пока не давал повода для беспокойства. Мы быстро перебежали до небольшого яблоневого сада с уже голыми деревьями и под таким прикрытием приблизились к деревне. К моему неудовольствию к деревне подходили столбы телефонной связи, и, о нашем появление здесь, сразу будет доложено, что привлечет ненужный интерес.
  Понаблюдав за населенным пунктом и прекрасно понимая, что каждая минута промедления потом будет оплачена гибелью наших солдат, мы, почти не скрываясь, с Артемьевым, который получал истинное удовольствие от ситуации, при незримой поддержке наших снайперов, открыто вошли в поселок. Почти сразу наткнулись на шестерых детей лет двенадцати. Они подозрительно рассматривали нас, и один, самый смелый, подошел и чуть настороженно заговорил, поглядывая на мой орден Красной Звезды.
  - Добрый день товарищи командиры. А вы кого-то ищите?
  - Добрый, да, нужен телефон, чтоб связаться с городом. Тебя как зовут?
  - Артем.
  - Ну, вот Артем, как называется ваша деревня, а то мы немного заплутали и есть ли у вас телефон? Надо срочно связаться с командованием.
  Он подозрительно нас оглядел, особенно чистенькую Санькину форму, на которой были видны не обмявшиеся стрелки после глажки, и показал рукой в сторону деревни.
  - Так в сельсовете есть телефон.
  - Покажешь?
  Он замялся, оглянулся на своих друзей, видимо подмигнул, и пара его спутников с демонстративно равнодушным видом пошла в сторону деревни. В закрепленном наушнике я сразу услышал доклад Малого.
  - Феникс, это Кукушка-Один. Детишки через лес побежали.
  Я не стал выдавать свои переговоры, да и Санька доклад наблюдателя тоже слышал, поэтому удивленно на меня взглянул. Пришлось доигрывать.
  - Хорошо Артем. Пошли в сельсовет, нужно срочно позвонить в ближайшее отделение НКВД.
  На лице мальчика отобразилось удивление, а то я не понял куда его дружки убежали после того как увидели необмятую форму на Саньке. Естественно решили, что диверсанты к ним в гости пожаловали и сразу рванули в соседнюю деревню или ближайшую воинскую часть за подмогой.
  В компании нескольких детей и сопровождаемые заинтересованными взглядами взрослых мы шли через деревню, наслаждаясь октябрьским утром. Плетенные заборы, заботливо ухоженные сады и огороды, с которых уже успели снять урожай. Очень жалко, что скоро все это будет под властью немцев. Санька вертел головой, как американский турист, разве что не хватало дешевого фотоаппарата на шее. Не смотря на серьезность задания, ни я ни он не чувствовали какой-то опасности и идя вот так вот старались наслаждаться моментом. Редко такое бывает: мы уже привыкли или на броне, наряженные в пропахшие потом и копотью камуфляжи, обвешанные железом, либо в темноте, как волки, постоянно замирая от каждого шума. Как бы опомнившись, я снова спросил нашего сопровождающего.
  - Скажи Артем, а как ваша деревня называется?
  - Так Городище, разве я не сказал?
  - Нет, не говорил.
  Незаметно нажал тангенту гарнитуры и еще раз проговорил название населенного пункта, больше для наблюдателей, чем для себя.
  - Значит деревня Городище. Интересное название, где-то я его уже слышал. Ну ладно. Пойдем, позвоним, а то и так много времени потеряли.
  В дверях сельсовета нас встретила интересная компания. Мужчина, без руки, но в гимнастерке с орденом на груди и пара женщин среднего возраста, которые цепко нас рассматривали. Судя по напряженным взглядам, опять приняли за диверсантов, и наверно даже попытаются нейтрализовать. Вот будет хохма. Пусть попробуют. Газовый баллончик с 'тереном' и светошумовая граната как раз были припасены для такого случая.
  Я нормально поздоровался с мужчиной, спокойно протянув ему руку.
  - Добрый день. Майор госбезопасности Кречетов. Нам нужно срочно связаться с ближайшим отделом НКВД или если есть возможность с ближайшей воинской частью.
  Мужчина опять пытливо на меня уставился, потом что-то для себя решив, пожал мне руку, заговорил глубоким, чуть хрипящим голосом.
   - Мироненко Борис Сергеевич. Председатель колхоза. Проходите, может с дороги перекусите?
  - Нет, Борис Сергеевич, разве не слышите, что происходит? И так времени мало. Дело в первую очередь.
  А сам про себя подумал, еще не хватало, чтоб какую-то гадость в еду добавили, а потом будет нас Маринка из коматоза выводить.
  Мы прошли в деревянный дом в совершено обычную комнатку, где стояли несколько письменных столов, и пахло дешевым табаком. На стене как дань моде висел портрет товарища Сталина, по моему мнению, не похожий на оригинал, учитывая, что я с ним недавно общался. На длинном столе, скорее всего используемом для совещаний, стоял графин с водой и Санька, который всю ночь для бодрости хлебал немецкий трофейный кофе и теперь маялся от изжоги, попросил воды и получив разрешение, набулькал в стакан и бросив в рот таблетку, которую выпросил перед самым выходом у Маринки, запил ее и сделал еще несколько жадных глотков. Мироненко уже спокойнее смотрел на нас и на наши уставшие и осунувшиеся лица, предложил воспользоваться телефоном, который стоял у него на столе, как символ власти.
  - Борис Сергеевич. Давайте вы сами с городом соедините с отделом НКВД, а я поговорю. А то вы думаете, что мы не видим, как вы нас тут за фашистских диверсантов принимаете.
  Он долго с кем-то ругался, кому-то что-то доказывал, но через три минуты он смог соединиться с Бориспольским городским отделом НКВД, где нам ответил дежурный. Я спокойно взял трубку и уверенным, но чуть уставшим голосом начал разговор.
  - Добрый день. Майор государственной безопасности Кречетов. Представьтесь.
  Пауза. Дежурный на том конце немного впал в ступор, но потом ответил.
  - Сержант Воскобойников.
  - Сержант мне нужен кто-то постарше званием.
  - Так все на выезде товарищ майор.
  - Мне нужна срочная связь с особым отделом любой воинской части поблизости не ниже уровня дивизии.
  - Так товарищ майор, ничего не знаю. Лейтенант Невлюдов уехал в Киев, остальные тоже на выезде, я тут один.
  Я почувствовал, что начал заводиться. Как мне это знакомо, когда никого нельзя найти на рабочем месте и решить реально серьезные вопросы, все всегда заняты, а потом их поставишь по стойке смирно, да фигурально надаешь по голове, начинают вякать что-то в свое оправдание. Значит придется подстегивать работоспособность сержанта.
  - Значит так сержант. Я еще раз представлюсь. Майор главного управления государственной безопасности Кречетов. Мне срочно нужна связь с особым отделом любой дивизии, корпуса или с управлением НКВД в Киеве, они тоже должны быть извещены. Если через десять минут ты мне не доложишь о выполнении задания, я лично приеду к вам в гости и тебе и твоему лейтенанту натяну жопу на уши, ты меня понял? Жду звонка. Запомни поселок Городище. Все.
  И бросил трубку. Рядом стоял Санька и улыбался, забывшись, он хохотнул и выдал фразу.
  - Да, командир, не перестаешь меня удивлять, второй раз тебя таким вижу.
  - И когда был первый раз?
  - А когда в Севастополе начальник склада форму зажилить пытался. Ты тогда также на него наехал. Ох, не любишь ты зажравшихся тыловиков.
  Я ухмыльнулся, вспомнив ту историю, когда зажиревшему прапору со склада, попытавшемуся накрутить с формой для нашей роты, в штаны засунули учебную РГД-шку. Меня тогда никто и наказывать не стал, знали же что мы постоянно в рейдах, поэтому ну не то чтобы считали конченными отморозками, но репутация людей несколько неадекватных от постоянной крови закрепилась.
  - А кто их любит?
  Устало вздохнул без разрешения сель на чуть скрипнувший стул.
  - Ладно. Санька нужно что-то с раненными делать. Пока они тут закрутят механизм, и сюда прибудет охрана, пройдет часа два, не меньше. А помощь нужно оказывать сейчас.
  Я откинулся на спинку стула, устало потер рукой шею, пытаясь хоть как-то стимулировать мыслительные процессы.
  Во все время этого разговора председатель колхоза пытливо на нас смотрел, а после фраз про тыловиков, чуть улыбнулся и взгляд его подобрел. Он набрался смелости, понял уже, что для диверсантов мы слишком нестандартно выглядим.
  - Товарищ майор, а что там с раненными?
  - Да наверно вам придется подготовиться для приема раненных. Много их. И главное никаких вопросов, кто, где, откуда, не задавать. Понятно?
  Он уверенно кивнул, понимая, что мы тут не просто так появились. Как бы в подтверждение наших слов зазвонил телефон, Мироненко поднял трубку, ответил, потом почти торжественно протянул мне трубку: 'Вас'.
  - Да слушаю.
  Хрипы и почти неразборчивое звучание меня, разбалованного цифровыми технологиями начала двадцать первого века, порядком раздражало. Там раздался голос сержанта, с которым буквально несколько минут назад разговаривал.
  - Товарищ майор государственной безопасности. Дежурный по Бориспольскому городскому отделу НКВД сержант Воскобойников.
  'О, как запел, значит уже фитиля получил и ориентирован на полный прогиб перед московскими гэбешниками', - чуть улыбнулся про себя.
  - Докладывайте сержант.
  - Товарищ майор, связался с Киевским управлением и получил указание оказывать полное содействие. Просили передать, что выслали группу вам в помощь, но когда она будет неизвестно, все дороги находятся под постоянными налетами германской авиации и забиты беженцами.
  - Хорошо. Я вас понял. Мне нужны все сотрудники НКВ,Д которых сможете собрать и отправить в деревню Городище. Если надо, приказ продублируют из Москвы. Еще нужны врачи для оказания помощи раненным, которых будет много. И водители для трофейной техники. Обеспечьте связь с близлежащей воинской частью. Лучше чтоб прислали взвод бойцов, но в нынешних условиях это не реально. Все выполняйте.
  Положив трубку, я устало обернулся к Саньке, который с интересом слушал мой разговор.
  - Ну что? Помощи не будет?
  - Не сейчас. Пока они найдут людей, пока сюда пригонят, пройдет куча времени. Надо начинать эвакуацию раненных и трофейной техники.
  - При дневном свете? Засветимся.
  - А что делать?
  Я нажал тангенту гарнитуры и уже по привычке, чем обдуманно вызвал базу.
  - База, это Феникс, что там слышно с плацдарма?
  - Пока диверсионные группы разгромили несколько передовых дозоров, зенитная артиллерия отогнала попытку штурмовки фронтовой авиацией противника.
  - Понятно. Но все равно нужно спешить. Передайте сигнал на подготовку к отправке машин с особо тяжелыми. Будем здесь принимать.
  До Борисполя было не так далеко, поэтому где-то через час, в село влетела полуторка, в кузове которой стояли четверо сотрудников НКВД и трое милиционеров, видимо собрали всех, кого можно было. Честно сказать на душе стало погано. Реально этим людям надо сейчас быть на дорогах, вылавливать немецких диверсантов, а они, бросив все, принеслись в эту деревню.
  Из кабины выскочил молодцеватый лейтенант и, быстро разобравшись в знаках различия, сразу подбежал ко мне и представился.
  - Товарищ майор государственной безопасности, лейтенант Невлюдов начальник Бориспольского отдела НКВД, со всеми собранными сотрудниками отдела и с тремя привлеченными милиционерами, прибыл в ваше распоряжение.
  - Вольно. Хорошо, что так быстро. Значит так лейтенант. Сейчас вон на том поле будет происходить эвакуация сверхсекретной техники, которую даже вами видеть нельзя, поэтому позаботьтесь о том, чтоб все, повторяю все, жители деревни, особенно дети, были собраны в одном месте под присмотром ваших людей и никак не смогли бы стать ненужными свидетелями. С председателем колхоза согласуете список жителей и по списку проконтролируете общий сбор. Вы сотрудник органов, должны понимать, какие могут быть последствия. Все, у вас полчаса.
  Усталый лейтенант, опять отдал честь и сразу деловито пошел к председателю колхоза, составлять и согласовывать списки и готовиться к сбору сельчан.
  Санька стоял в стороне, молча следя за развитием событий.
  - Командир, а мне что делать?
  - То, что и всегда. Берешь ментов и расставляешь посты так, чтоб к полю не одна морда не прошла, пока мы туда будем технику пригонять.
  Санька довольно улыбнулся. Покомандовать милицией ему редко удавалось, а точнее еще никогда. Он в свою бытность контрактником севастопольского полка морской пехоты Черноморского флота Российской Федерации, обычно с ними только дрался, вешал 'фонари', а потом профессионально уходил от погони, за что у него некоторое время был позывной Фонарщик.
  - Понял. Покомандовать ментами, это я всегда 'за'.
  - Ну, вот и приступай, не только мне одному тут 'гэбню' строить.
  Санька деловито подошел к стоявшим возле побитой и потрепанной полуторки, в ожидании распоряжений, сотрудникам НКВД и милиционерам, и сразу определив старшего по званию, отвел его в сторону и стал грузить, с присказками и морскими заходами, сразу выпячив свою военно-морскую сущность. Если б я его не заставил снять тельняшку, он наверно сейчас расстегнул пуговицы до пупа и красовался полосатой душой перед, робеющими от присутствия московского начальства, сотрудниками милиции.
  Я не выдержал такого зрелища, поэтому строгим голосом прикрикнул.
  - Старший лейтенант Артемьев, делом занимайтесь, а не язык чешите.
  Санька обиженно засопел, но перечить не стал, знает ведь, что в таком состоянии со мной лучше не спорить.
  - Все на контроле, Командир.
  - Хорошо, я пойду с Невлюдовым пообщаюсь.
  Вокруг нас уже стал собираться народ, заинтересованный появлением машины и сотрудников внутренних дел. Мальчишки, принявшие нас за диверсантов, с интересом наблюдали, как развиваются события, и приехавший лейтенант подчеркнуто уважительно со мной разговаривает.
   - Лейтенант, как вариант, можете привлечь вот этих детишек, для оповещения и проверки домов. Они тут всех должны знать. И еще...
  Невлюдов внимательно на меня уставился, ожидая новой серии откровений.
  - Что там со связью с воинскими частями и врачами?
  - В пяти километрах стоят химики и зенитчики из 64 стрелкового корпуса. Я связался со штабом, оттуда должен прибыть лично начальник особого отдела, они уже в курсе о вас.
  - Хорошо, работайте по плану.
  Тот согласно кивнул и продолжил выполнять мое задание.
  У меня пока было время, отошел в сторону и связался с базой. Там доложили, что начался бой с немцами, но пока давят не сильно, прощупывают позиции силами разведбатальона, часть которого попала в засаду и была уничтожена при поддержке БТРа и Т-64. Такие новости меня немного успокоили, были некоторые сомнения относительно Васильева, но Вадим пока все делал правильно и особых нареканий не вызывал.
  Через полчаса, пока я подкреплялся свежим молоком и куском хлеба, предложенных женой председателя колхоза, подошел Санька и доложил, что все идет как надо, и минут через двадцать можно будет перевозить первую партию раненных. Тем более из госпиталя приехал врач и с ним несколько медсестер.
  - И среди них есть даже парочка весьма симпатичных.
  Я чуть не взорвался.
  - Блин, Саня, у тебя жена, первая красавица, а ты все по сторонам головой вертишь. Оно тебе не надоело, может остепенишься, вон и сыну год исполнился.
  - Так Командир, я аппетит нагуливаю, а есть то все равно дома буду.
  Стоявший рядом милиционер средних лет, захрюкал вместе с нами, от вроде бы незамысловатой шутки.
  - Ладно, шутки в сторону. Ты тут остаешься старшим, отвечаешь за режим секретности. Смотри, чтоб ни одна морда не смотрела в сторону поля, когда там начнут выезжать грузовики с раненными. А я в бункер, проконтролирую процесс изнутри.
  Санька кивнул, и мечтательное выражение сразу исчезло, и лицо его стало серьезным.
  - Сделаю командир.
  Я подозвал Невлюдова, дал последние распоряжения и быстрым шагом пошел через поле к точке выхода. На связь вышли снайпера, которые до сих пор контролировали обстановки и доложили что к поселку приближаются несколько машин забитых красноармейцами. Пришлось остановиться и идти на встречу к вновь прибывшим.
  Когда подошел ближе, машины въехали в деревню, остановились возле здания сельсовета и из них стали выпрыгивать около тридцати красноармейцев во главе с майором, который по идее должен быть начальником особого отдела корпуса.
  - Начальник особого отдела 64-го стрелкового корпуса майор Первухин. - представился он сразу, как только разглядел мои знаки различия.
  - Майор Кречетов, главное управление государственной безопасности.
  Он немного замялся, но пересилив себя, снова заговорил, но в голосе проскочили виноватые нотки.
  - Товарищ майор. Мы проинформированы про вас, но не могли бы вы показать документы? Сами понимаете, порядок есть порядок.
  - Конечно. Вот.
  Я протянул ему свои документы, среди которых была бумага за подписью Берии об обязательном содействии майору Кречетову всем сотрудниками органов внутренних дел и государственной безопасности. Особист внимательно прочитал все, особенно задержал взгляд на 'бегунке' от Берии, все вернул, отдал честь и спросил, в чем будет состоять его помощь, при условии, что рядом фронт, который вот-вот будет прорван.
  Мы отошли в сторону.
  - Вот что майор. Сейчас на вашу голову свалится куча раненных и еще большее количество немецкой трофейной техники. В основном грузовики и тягачи. Откуда они и как сюда попали, является государственной тайной. С этого момента, вы должны понять, что живым к противнику в плен вы не должны попасть.
  - Да я...
  - Не перебивайте. Это еще не все. Скоро здесь появится группа главного управления государственной безопасности, скорее всего, командовать будет комиссар 2-го ранга Судоплатов. На вас сейчас обеспечить полный контроль над окрестностями, чтоб ни одна мышь не проскочила. Понятно? За режим секретности будет отвечать старший лейтенант Артемьев. Он в курсе операции и в случае чего сможет пояснить и уберечь от ненужного любопытства.
  Майор озадаченно смотрел на меня, видимо решая, издеваюсь я или сошел с ума, но специфика службы в органах госбезопасности такова, что идиоты и сумасшедшие здесь не задерживаются, поэтому молча кивнул, и приступил к выполнению задачи.
   Я наконец-то смог пройти к порталу и убедившись что никто не наблюдает: Санька неплохо всех застращал, перешел в бункер.
  Через пять минут параметры портала были настроены на координаты точки выхода под Фастовом и, включив систему, накинув на себя бронежилет и прихватив автомат и одноразовый гранатомет, выскочил на ту сторону.
  Как такового боя пока не было. Судя по звукам на подступах к лагерю раздавалась стрельба, гулко постукивали КПВТ БТРов и короткими очередями трещали трофейные MG-34, которых было в избытке у обороняющихся.
  Недалеко от точки выхода дежурила пара бойцов из нашего отряда, они сразу опознали меня, и пропустили в сторону лагеря. Я связался с Васильевым, который руководил обороной. Но поговорить со мной он не мог, так как именно в этот момент перестреливался с немецкой противотанковой батареей, которая успела развернуться и встретила контратаку русских плотным огнем. Опять тактические характеристики советского танка конца двадцатого века сыграли весомую роль и после нескольких выстрелов из пушки танка, который постоянно маневрировал и крутился самым невозможным образом, для столь тяжелой махины, немецкая батарея затихла. Поэтому рывок танка и бронетранспортера, сопровождаемых жидкой цепочкой пехоты, остался безнаказанным, немцы откатились, оставив на поле боя четыре уничтоженные и раздавленные пушки и около тридцати человек убитых. Таким образом, используя техническое превосходство в бронетанковой технике и радиосвязи, удавалось сбивать передовые отряды противника, но ближе к вечеру ожидалось прибытие основных частей двух пехотных дивизий и методичное сжимание кольца и уничтожение артиллерией, которой немецкие части были оснащены с избытком. После очередного боя, когда Т-64 вернулся в лагерь для пополнения боекомплекта, я мог нормально пообщаться с Васильевым.
  - Ну что Командир, долго там еще? Мы пока им по голове даем и особо резвых на место ставим, но они уже подтягивают тяжелую артиллерию и, не смотря на отсутствие радиосвязи, начинают активно нас долбить при контратаках. В таких условиях сможем ну до завтрашнего обеда развлекаться, потом они нас просто задавят числом и перевесом в артиллерии.
  - Да все понимаю. На той стороне уже готовятся принимать грузы. Сейчас начнем перетаскивать сначала раненных, потом технику и ночью постараемся всех вывести на ту сторону, а там пусть уже сами решают. Мы и так план перевыполнили. Что там радиоразведка? Танковый батальон уже подошел?
  - На подходе, ближе к вечеру будет, хотя интересно с немецкими 'троечками' и 'четверками' пободаться.
  Я оглядел с ног до головы такого же уставшего человека, на лице которого сверкала довольная улыбка. Несмотря на красные от недосыпа глаза, в них был только азарт воина, готового рвать противника, пока есть силы. Как он отличался от того хмурого и замкнутого капитана Васильева, с которым мы общались буквально недели две назад в 'Шишиге' Борисыча, переделанного под передвижной штаб. Тогда он принимал решение об уходе из отряда Черненко. Сейчас передо мной стоял совершенной другой человек, который живет и светится от наполняющей его энергии. Я его шутливо чуть пожурил.
  - В войнушки не наигрался? А если тебя подобьют? Придется сверхсекретную для такого времени технику оставлять противнику?
  - Да, Командир, понимаю все. Но знаешь после той деревни и станции, как второе дыхание открылось. Так и хочется давить гадов.
  - Вадим, ты хороший офицер, с мозгами и с выдержкой, не подведи. Продержись до вечера.
  - Сделаю.
  - Ну вот и хорошо. Прямо сейчас и начнем эвакуацию.
  Обговорив еще несколько моментов, я отправился к порталу, где уже дожидались два тентованных грузовика, забитых раненными. Управляли машинами мои бойцы, поэтому убедившись, что лишних глаз нет, дал команду на выдвижение из портала пандуса и с помощью лебедки, сначала затянули один, а потом и другой грузовик. Поднявшись по пандусу, попав в наше время, тут же выключил установку и приступил к ее перенастройке на точку выхода возле Борисполя. Пять минут пролетели незаметно, компьютер пискнул, что настройка и калибровка закончена, включил портал, убедился, что канал работает стабильно, выпрыгнул на ту сторону, не увидев на поле никого, кроме Саньки, дал снова команду на выдвижение пандуса и спуск грузовиков. Медленно и осторожно раскручивалась лебедка, стравливая трос, опуская по направляющим тентованный грузовик с раненными, который в реальной истории уже должны были бы умереть или 'достойно' трудиться в концлагерях во имя процветания Рейха. Спустив машины и отъехав в сторону, водители поднялись обратно в бункер, одели защитный костюмы вышли на улицу и стали загонять захваченные еще под Нежином грузовики, которых у нас было около тридцати штук. Спустив, таким образом, еще десять грузовиков, бойцы молча кивнули и вернулись в бункер. Борисыч, который сидит на пульте управления, отключил портал и стал настраивать его обратно на плацдарм под Фастовом, где готовились к отправке еще два грузовика с раненными.
  Я, направился в деревню, уже в сопровождении Карева, где с нетерпением ждал майор Первухин. Подойдя к нему, негромко и устало сказал.
  - В поле двенадцать трофейных грузовиков, два из них загружены раненными, которым нужно оказать помощь. Ищите водителей, и забирайте машины, транспорт можете использовать для нужд вашего корпуса, будете передавать другим частям или себе оставите, меня это не волнует. Главное чтоб трофейная техника служила Красной Армии.
  На лице майора отразилась довольная улыбка. О проблемах с транспортом в частях он знал не понаслышке.
  
  Глава 6.
  Подошел Артемьев и сразу поинтересовался положением дел на плацдарме.
  - Да пока немцы оборону прощупывают. А так отгребли немного, когда попытались чуть ли не походными колоннами к лагерю прорваться. Сейчас все по правилам делают, развернули боевые порядки, рассредоточили артиллерию и протянули 'полевку' для корректировщиков. Если до вечера не будет сильного штурма, то до утра мы всех оттуда успеем вытащить.
  Санька снял форменную фуражку и потер шею. До меня только сейчас дошло, что он копирует мой жест. Неужели подражает своему командиру, иногда такое встречается. Я повернулся к Кареву.
  - Егор, мы и Артемьев возвращаемся, тут скоро должен Судоплатов появиться с компанией ОСНАЗовцев, ты это дело держи на контроле, смотри, чтоб технику, которая у нас долго стояла, обязательно почистили от радиоактивной пыли. Кукушек я забираю, там сегодня очень жарко будет.
  - Угу, понял. Товарищ майор, может мне с вами? А то вы там воевать будете, а я тут машины мыть?
  Я смотрел на его грустное лицо и прекрасно понимал этого парня.
  - Тут ты прав Егор. У меня нет времени, но ты сделай вот что: если нас там реально прижмут, то возможно понадобится помощь. Попробуй тут найти людей, собрать хотя бы роту на случай экстренного вызова. Понял?
  - Думаете понадобится?
  - Не исключаю. Тебе Егор я доверяю и уверен, что ты не сделаешь ничего такого, о чем потом будет стыдно перед нами, вашими потомками. Ну ладно, что-то заболтались мы, давай действуй.
  К трем часам дня мы уже перегнали под Борисполь двенадцать машин с раненными и практически весь автопарк, захваченный нами под Нежином. Необходимости в таком количестве грузовиков у нас не было. Оставили себе на всякий случай парочку 'Опель-Блицов' и штуки четыре полугусеничных тягача, которые вполне пригодятся в хозяйстве.
  Убедившись, что Егор великолепно выполняет возложенные на него обязанности, я перешел в бункер, переоделся в камуфляж, надев бронежилет, каску и снова вернулся на наш плацдарм, который уже подвергался массированным налетам немецкой авиации и непрерывно обстреливался артиллерией. По ушам ударил грохот близкого разрыва, и мне пришлось падать на землю и отползать к небольшому окопчику, предусмотрительно отрытому бойцами. Там сидел Валера Бойко, и бинтовал себе руку, при этом помогая зубами, удерживая конец бинта.
  - Ну что командир, как оно там?
  - Да нормально ждут, только под таким огнем кого-то вывозить верх идиотизма будет.
  - Ничего, скоро уже потемнеет. Недолго осталось.
  Когда артобстрел прекратился, я, в сопровождении Малого и Миронова, перебежками двинулись в сторону лагеря. По дороге связался с Левченко.
  - Питон, на связь.
  Через несколько секунд мне ответили.
  - На связи Феникс.
  - Ну что там?
  - Да долбят по квадратам. Пару раз пытались сунуться, но Мозг им вломил. Тут много артиллеристов оказалось, большинство офицеры, так что немцы тоже отгребают.
  - Хорошо, молодцы, главное до темноты продержитесь, рванем отсюда по темноте, за Днепром уже ждут.
  - Дело командир.
  Пока была возможность, я шел через лагерь, смотря на людей, деловито готовящихся к бою. Никто не суетился, не бегал, люди занимались привычным делом - воевали, готовились уничтожать врага. Меня узнавали, пытались рапортовать, но я просто махал рукой и шел дальше. Что-то мне подсказывало, что в ближайшее время, что осталось до темноты, нас ожидает очередной, но весьма серьезный штурм.
  На импровизированном командном пункте меня уже поджидал Левченко, Ковальчук и прибежавший чумазый Васильев, которого оторвали от загрузки танка боеприпасами. Тут же присутствовал майор Галата, командовавший стрелковым батальоном, выделенным и укомплектованным по особому образу. Мы по максимуму постарались насытить бойцов автоматическим оружием, и на каждое отделение приходилось минимум по два трофейных пулемета. На базе бронетранспортеров были сформированы две штурмовые группы под командованием старшего лейтенанта Ковальчука, куда входили несколько бойцов из нашего времени, в качестве командиров отделений, гранатометчиков, специально подобранных красноармейцев и командиров. Артемьев снова командовал отрядом диверсантов, укомплектованным людьми, служившими преимущественно в разведке и знающих минно-подрывное дело, для усиления с ними будет работать наша снайперская пара. Павлов умудрился сформировать одну гаубичную и одну противотанковую батареи, укомплектованную исключительно трофейными пушками. Особым подразделением был реактивно-минометный взвод, укомплектованный двумя станковыми противотанковыми гранатометами СПГ-9 и двумя АГС-17, для усиления в этот взвод включил два пулеметных расчета. Это был мой резерв, подготовленный для локализации прорывов противника. На фоне беспрецедентной для Красной Армии радиофикации всего отряда, причем исключительно защищенной от прослушивания связью, и полным отсутствием таковой у противника, наши шансы серьезно испортить немцам настроение были весьма велики.
  Отдельное внимание уделили формированию танковой группы, которую возглавил капитан Васильев. Туда вошла вся техника, которая имела хоть какое-то сносное бронирование и средства борьбы с танками противника. Вид потрепанного, растерявшего почти все элементы динамической защиты, но не побежденного Т-64 вселял уверенность, что и сегодня немцам придется несладко, к нему в компанию определили БМП-1, БМП-2 и трофейную немецкую 'троечку' к которой прижился Шестаков со своими людьми.
  Устали все, людям нужен был обязательно отдых. Поэтому все прекрасно понимали, что надо дождаться темноты и уходить. Никто не заикался о том, чтобы бросить бывших военнопленных и уйти в свое время, и я был рад, что не ошибся в своем выборе. Действительно подбиралась команда единомышленников и уже после всего, вряд ли кто-то из них захочет вернуться к Черненко. Именно этого я и добивался, из разрозненной группы, обездоленных и потерявших надежду осколков старого мира, произошло перерождение и теперь рядом со мной воевали уверенные в себе и своем деле люди, пережившие подлость, продажность нашего мира, страшную войну, когда все рушилось, отбросили все это как ненужную шелуху. Я их прекрасно понимал, такое же чувство испытал тогда, под Могилевом, когда ходил в атаку и забрасывал немцев бутылками с зажигательной смесью.
  В бое наступила короткая пауза, и грохот вражеской артиллерии затих. Я примостился в окопе, выкопанном руками бывших военнопленных, и осматривал нашу линию обороны, хотя мысли постоянно перескакивали на окружающую нас природу.
  'Вот и октябрь заканчивается. Середина осени, а все еще так тепло, днем наверно градусов пятнадцать-двадцать было, лес вон почти весь осыпался, красиво... Вытащить бы сюда моего Славку со Светланой, да побегать в саду, воздух здесь как чистый кислород, не надышишься', - как-то неожиданно пришла мысль, 'Ведь, кажется, совсем недавно в конце июня мы ввязались во все это, а уже октябрь. Столько всего произошло, приобрел новых друзей, с которыми реально уже и в разведку ходил, и под пулями бегал. А ведь уже сколько раз мог бы и погибнуть. Все-таки отмолила Светка меня перед богом, не будет же на пустом месте такого везения, сколько народа вокруг погибло'.
  Мысли перешли на Артемьева, который со своими людьми ушел в леса и готовился устраивать диверсии на дорогах. Трудно ему будет. Листва на деревьях почти осыпалась и такой вольготной жизни, как летом у него не будет, да и немцы наверняка попытаются так же небольшими группами прорываться к узлам обороны. Правильно Левченко сделал, что расставил несколько секретов с пулеметами.
   Опять задумался о перипетиях судьбы, рассматривая бойцов, которые рядом со мной сидели в окопе и покуривали трофейные немецкие папиросы. Неприятный дым дешевого табака немного раздражал меня, но в среде, где все курят, трудно быть некурящим, пришлось научиться терпеть. Да и тут была другая ситуация, может для некоторых из них это последняя папироса. Пожилой майор с сединой на висках и с малиновыми петлицами, и искоса поглядывал на меня, пытаясь скрыть свой интерес. Я устало повернул к нему голову.
  - Вы что-то хотели спросить?
  Он замялся, с некоторой поспешностью и стыдом запахнул разорванную на груди гимнастерку, но пересилив себя, заговорил, но нормально и без подобострастия. Здесь в окопах все равны перед пулей.
  - Товарищ майор государственной безопасности, хоть сейчас можете рассказать, что нас ожидает и зачем это все?
  Несколько сидящих тут же бойцов замолчали, внимательно прислушиваясь к нашему разговору, ведь все время пока они с нами общались, от людей в камуфляжах они слышали только команды, а поговорить по душам так и не получалось.
  - Как вас зовут?
  - Майор Зинин.
  - Имя, отчество.
  - Александр Матвеевич.
  Я не стал что-то строить из себя. Поэтому просто стал рассказывать.
  - Так вот, Александр Матвеевич, сейчас против нас тут действуют две пехотные дивизии 6-й полевой армии Вермахта. Эти дивизии сняты с фронта и для усиления к ним перебрасывают танковый батальон. Как военный человек, вы должны понять, что значит из порядков наступающей армии отвлекать такие силы.
  Он понимающе кивнул головой. Сидящий рядом с ним долговязый капитан коротко бросил.
  - Киев?
  - Он самый. Сами судите. Станцию, с которой снабжалась почти вся армия, разгромили, аэродром фронтовой авиации сожгли, частям 29-го армейского корпуса по голове надавали. Кучу сил на себя отвлекли, даже если мы сейчас все тут погибнем, не сделав ни одного выстрела, то помощь фронту мы оказали. Не знаю как вы, а я умирать пока не собираюсь и в мои планы входит побывать на Красной площади и на годовщину Революции да и на Первое Мая тоже.
  - А мы как же? - задал вопрос угрюмый старшина с безобразным рваным шрамом на щеке.
  Я устало вздохнул. Опять потер глаза.
  - Мы с вами воюем уже пару дней, скажите, я вас гнал грудью на пулеметы или тупо подставлял под артиллерийский огонь?
  Ответом была тишина.
  - Неужели вы думаете, что в будущем мы вас просто так бросим на убой? Я не политрук и собраний устраивать не собираюсь, людей судят по делам. Думайте, голова вам дана не просто как держалка для ушей.
  Народ заулыбался от нехитрой и туповатой шутки.
  - Товарищ майор, а что у вас за оружие интересное и танки, таких я никогда не видел.
  - Майор, а вам не кажется что для советского командира, побывавшего в плену у врага вы задаете много и весьма неприятных вопросов?
  Он сразу побледнел, вспомнил, что перед ним сотрудник органов государственной безопасности.
  - Я таких танков не видел никогда...Вот интересно когда такая техника в войсках появится.
  - Да вы наоборот должны радоваться, что у нас в армии есть такая техника и главное люди, которые умеют ей управлять и наносить противнику такой вред.
  Чтоб подсластить пилюлю и дать людям надежду, решил чуть-чуть сгладить ситуацию.
  - Ничего, скоро такая техника начнет в армию поступать. Это опытные образцы, новое поколение бронетанковой техники. Не завидую я вам, как прорвемся к своим, так столько придется подписок давать, о не разглашении обстоятельств этого рейда. Скорее всего, распишут, как вы подняли восстание во время авианалета на станцию, захватили оружие и били немцев. Нас здесь официально не было.
  До людей стал доходить смысл сказанного. Некоторые заулыбались, поняв намек, что никто никого бросать не собирается и будем прорываться к обороняющимся у Киева частям Красной Армии.
  Раздался противный свист и прямо перед нашими позициями встал фонтан взрыва тяжелого гаубичного снаряда. Все, кто сидел рядом синхронно втянули головы в плечи. И по взглядам повоевавших людей, можно было прочесть 'Все, началось'. Как бы в подтверждение этого, по нам замолотили несколько батарей, и позиции сводной бригады заволокло дымом и пылью от многочисленных разрывов.
  - Бычок, на связь.
  Прокричал в микрофон, потому что даже себя не было слышно в грохоте взрывов.
  - На связи, Феникс.
  - Где нахрен эти батареи? Ты можешь Мозгу дать целеуказание или на крайний случай найти корректировщиков?
  - Пока не могу, наткнулись на заслон. Чуть не попались, пытаемся обойти. Со стороны юго-запада слышу многочисленные шумы танковых двигателей?
  - Твою мать, может тягачи?
  - Нет, точняк броня идет. Батарея где-то рядом, попытаемся рассмотреть.
  - Понял. Сейчас Дровосека ощасливлю. Ты попытайся узнать по какой дороге они пойдут, но если не получится, отходи.
  - Понял, Феникс, работаю.
  Я стал вызывать Васильева.
  - Дровосек, на связь.
  - На связи, Феникс.
  - С юго-запада броня идет. Там две дороги. Я СПГ-шками прикрою одну из них, та, которая южнее, на тебе вторая. Там севернее болото и сады, развернуться танкам будет негде. Пропускаешь пять-шесть машин на поле, и валишь того, кто на дороге, создаешь пробку, а потом как в тире расстреливаешь тех, кого пропустил. Я также на южной дороге буду развлекаться.
  - Феникс, а те, кто на дороге будет? Они ж пробку выбьют и толпой навалятся?
  - Там по лесу Бычок шатается и Ковальчук наготове. Сожгем гранатометами в лесу несколько штук, пусть потом такую пробку выбивают. Радиосвязи у них нет, пока очухаются, уже и темно станет.
  - Дело. Хорошо придумал. Мы их в поле выпустим, и немцы по нам из гаубиц побояться садить, чтоб своих не задеть.
  - Ага. Так что давай готовься, на все у нас минут десять осталось.
  - Понял, Феникс.
  Я связался с командиром реактивно-минометного взвода и дал команду выдвигаться к южной дороге, откуда ожидается атака танков противника.
  В лесу разгорелась яростная перестрелка, и тут же на связь вышел Артемьев и взволнованно закричал.
  - Феникс, мы нарвались, тут больше батальона, пехоты идут лесом, давят нас огнем.
  - Где вы сейчас?
  - Четвертый квадрат.
  - Мозг на связь.
  - На связи Феникс.
  - Бычка зажали в лесу. Четвертый квадрат. Дай серию с перелетом, Бычок скорректирует.
  - Вас понял.
  Через минуту за нашими спинами захлопали трофейные немецкие гаубицы. Даже отсюда, с расстояния больше километра было страшно смотреть как в осеннем лесу, почти лишенного листвы встают черные столбы разрывов, поднимая в воздух деревья и кубометры земли.
  Радостно закричал Санька.
  - Класс командир, в самую говядину угодили. Пусть прицел чуть уменьшат. Мы отойти сможем.
  - Мозг слышал?
  - Да Феникс, сейчас сделаем.
  Снова загрохотали пушки, и лес заволокло дымом.
  - Бычок что у вас там?
  - Номалек. Двоих потеряли, но оторвались. Фрицы не преследуют. Отгребли по самые помидоры и по ходу отступают.
  - Выходи к дороге, по которой танки пойдут. Пропускаешь семь-восемь штук, и когда мы завалим на выходе парочку и сделаем пробку, на тебе эту пробку увеличить.
  - Понял Феникс.
  - Сам справишься?
  - Постараюсь, но помощь не помешает. Они снова могут пехоту лесом послать, особенно когда танки завалите.
  - Хорошо. Отправлю к тебе Ковальчука для усиления.
  - Не помешает.
  - Ты корректировщиков ищи, где-то гады засели и из леса за нами наблюдают. Радиосвязи у них нет, значит полевку кинули.
   - Сейчас 'кукушек' отправлю, любят они охотиться на таких животных.
  - Хорошо, работай.
  Через пять минут снова вышел на связь Санька и сказал только одно слово 'Идут'.
  Почти в это же время по нашим позициям открыла ураганный огонь практически вся немецкая артиллерия, которая была в состоянии до нас дотянуться. Корректировщиков Малой и Миронов нашли и пристрелили, но уже было поздно, наши позиции были нанесены на карты немецких артиллеристов, и они методично растрачивали на нас свои боекомплекты. Высунувшись из окопа, я увидел, как по дороге из леса выезжают немецкие танки, выкрашенные в серый цвет и сразу расходятся широким фронтом, набирают скорость и несутся в сторону наших позиций. За ними из леса высыпали плотные цепи пехоты и устремились за танками.
  Я, как и расчеты противотанковых гранатометов считали выезжающие на поле танки, почти беззвучно шевеля губами: 'третий, четвертый, пятый, шестой....', после того как на поле выскочил седьмой танк закричал в микрофон.
  - Огонь. Гаси тех, кто из леса выходит.
  Но в командах не было необходимости. Справа от меня хлопнул выстрел станкового гранатомета и, пролетев сто пятьдесят метров, реактивный снаряд угодил точно в лоб выезжающей с лесной дороги немецкой 'троечке'. Танк, как бы натолкнувшись на незримую преграду, резко остановился, по инерции чуть повернулся и замер, окутавшись пламенем. Прямо из-за него вывернулась 'четверка' и, остановившись борт к борту с горящим танком, осветилась яркой вспышкой выстрела. Невдалеке от позиции гранатометчиков разорвалось несколько снарядов, не причинив никакого вреда, тут же сразу выстрелил второй расчет и как на полигоне снаряд угодил в 'четверку', которая так эффективно загородила выход из леса.
  Я обернулся и оглядел наши позиции. Минометный и артиллерийский обстрел наших позиций не прекращался, но стал слабее, видимо из-за отсутствия корректировки боялись накрыть своих. Немецкие танки набрали скорость, пытаясь преодолеть открытое пространство и раздавить позиции противотанковой артиллерии. Пехота, еще пыталась успеть за танками, но попала под массированный обстрел нашей артиллерии и автоматических гранатометов. Четыре трофейные немецкие зенитные малокалиберные автоматические пушки, опустив горизонтально стволы, как заведенные расстреливали боекомплекты по бегущей в поле пехоте. Танкам они ничего сделать не могли, поэтому расчеты имели жесткие команды по распределению целей.
  Вокруг стоял грохот. Одно из зенитных орудий исчезло во вспышке взрыва, раскидавшего тела защитников, но люди, понимая, чем грозит прорыв противника, яростно отбивались. На поле уже замерли два танка, один из которых пылал как костер. Сбоку снова хлопнул гранатомет, и еще один танк замер, окутавшись дымом. Без радиосвязи, немецкие танкисты действовали не так эффективно, как обычно и по сути дела сейчас каждый экипаж воевал сам по себе, выбирая цели, не всегда опираясь на реальную обстановку. Поэтому весь свой огонь они сконцентрировали на противотанковых пушках, резонно предположив их самыми опасными противниками, умудрившись пропустить еще несколько выстрелов из станковых гранатометов. Когда наша противотанковая батарея, составленная из трофейных пушек, была почти полностью уничтожена, на поле остались целыми только два танка, остальные пять уже пылали яркими кострами, освещая в наступающих сумерках поле боя.
  С фланга на поле выскочили два бронетранспортера и с расстояния в метров сто, что было почти в упор для КПВТ, открыли беглый огонь по бортам оставшихся танков. Неторопливое грохотанье крупнокалиберных пулеметов, по силе воздействия подобных залповой стрельбе десятков противотанковых ружей, поставило точку на двух последних танках противника. За рванувшими на поле бронетранспортерами поднялись бойцы и с яростными криками бросились в контратаку. Один из бронетранспортеров замер и задымился. Но это уже не могло остановить бойцов. Мне, как командиру уже не было смысла идти в атаку, но узнать, что случилось в бронетранспортером не помешало бы.
  Попытался связаться с Ковальчуком, но он не отвечал, поэтому пришлось срочно бежать со всеми к дымящему БТРу. Второй остановился невдалеке и из пулемета обстреливал отступающих немцев. К моей радости ожил пулемет подбитого бронетранспортера, и они в два ствола очень плодотворно проредили толпу убегающего противника, отступление которого, под сосредоточенным огнем, превратилось в паническое бегство.
  На бегу связался с Артемьевым.
  - Бычок, что у вас там?
  Санька азартно ответил.
  - Нормально, Феникс, три коробки подожгли, остальные отстреливаются и пытаются развернуться.
  Тут он прервался и в микрофоне услышал крик.
  - Давай гаси его, пока бортом стоит, в стык башни бей... Твою...
  Даже я услышал взрыв и увидел, как над лесом поднялся столб огня.
  - Бычок! Бычок, что у вас.
  Секунд через тридцать Санька ответил.
  - Блин, командир, 'БэКа' рванул, нас тут всех взрывной волной раскидало, гарнитура из уха выпала. Немцы бегут, аж пятки блестят.
  - Бычок, что там с Ковальчуком?
  - Задело его сильно, вроде жив.
  - Отходите, уносите раненных, сейчас к вам Питон с пехотой подойдет. Я к Васильеву, узнаю, что у него там.
  - Понял Феникс.
  - Питон на связь.
  - На связи Феникс.
  - Что у вас?
  - Нормально немцев до леса допинали, они и разбежались.
  - Выставь охранение и к дороге, там Бычок развлекается. Выдели команду, уничтожайте танки. Жгите, взрывайте, чтоб их потом только на переплавку можно было.
  - Понял, это мы всегда можем.
  - Все я к Васильеву.
  К этому моменту уже подбежал к дымящемуся бронетранспортеру, возле которого суетился Борисыч с огнетушителем. Я, даже не поняв, сам обнял его, и проговорил:
  - Жив, чертяка.
  На усталом, покрытом копотью лице старого друга отразилась улыбка.
  - Не дождешься.
  - Что у вас?
  - Из ПТРа всадили, движок повредили. Надо утаскивать.
  - Потери?
  - Да обошлось. Хотя чуть левее и кранты.
  - Ладно, дружище, сейчас отправлю тягач, тащите коробку к порталу. Потом Петрович будет смотреть.
  - Угу, понял.
  Я вскарабкался на второй БТР и дал команду ехать к Васильеву.
  - Дровосек, что у вас?
  Веселый и чуть уставший голос ответил.
  - Да хреново у нас.
  Сердце неприятно заныло.
  - Что случилось?
  - Да снаряды закончились?
  - А что немцы?
  В наушнике раздался почти истеричный хохот.
  - Да и немцы тоже закончились.
  Отсмеявшись, он перешел на деловой тон.
  - Одну БМП-шку повредили, но там только ходовую задели. Петрович говорит, поднимем. А так настругали супостата, хотя и трудно пришлось. У меня на танке всю внешнюю навеску посбивали, почти живого места не осталось. А у вас там что, командир?
  - Да тоже самое, навешали 'гансам', только один БТР повредили, да с Ковальчуком плохо, зацепило сильно, а так вроде отбились. Тогда готовьтесь к эвакуации и, пока есть время, собирайте трофеи.
  
  
  Глава 7
  
  Колонна танков 2-го батальона 33-го танкового полка 9-й танковой дивизии подходила к месту сражения с окруженными русскими в глубоком тылу 6-й полевой армии Вермахта в районе города Фастов. Командир второй роты обер-лейтенант Рудольф Деме, примостился в башне штабного танка и внимательно осматривал вытянувшуюся по обочине дороги колонну пехотной дивизии, тоже снятой с фронта, для уничтожения окруженной группировки русских. Откуда они тут появились, обер-лейтенант пока не имел представления, поэтому ждал разъяснения обстановки от командира батальона, капитана Альберта Брукса. Их 9-ю танковую дивизию только три дня назад как вывели во второй эшелон на отдых и доукомплектование после понесенных потерь под украинским городом Полтавой, где русские уже несколько недель оказывали ожесточенное сопротивление. Попытки прорыва танковых дивизий 1-й танковой группы постоянно наталкивались на подготовленные позиции противника, которые каждый раз приходилось взламывать с неимоверными потерями для элитных частей Вермахта. По сравнению с Французской и Балканской кампаниями, война на Восточном фронте уже остудила умы особо ярых поборников стремительных ударов. Первые победы начального этапа войны, бескрайние просторы России вскружили многим головы, но жесткая действительность быстро расставила все на свои места. Вроде как рыхлая и неповоротливая армия русских быстро училась воевать, и, с каждым захваченным городом, ее сопротивление только усиливалось и становилось более изобретательным. Как оказалось у русских были новые танки, по тактическим характеристикам часто превосходившие легкие и средние бронемашины Вермахта, и только благодаря надежно налаженному взаимодействию с артиллерией и авиацией, удавалось громить полчища противника с маниакальным упорством пытающихся остановить военную машину Германии.
  Но все меняется. Русские научились эффективно использовать свои танки и мастерски организовывать артиллерийские засады, а не ставать стеной в поле, становясь великолепными мишенями для немецкой артиллерии. Теперь они атаковали с коротких дистанций и расстреливали немецкие машины до последнего снаряда, даже из подбитых и горящих танков. Ожесточение последних боев сильно сказывалось на психологическом состоянии личного состава вверенной ему роты. Вот и сейчас неизвестно откуда взявшиеся в тылу 29-го пехотного корпуса русские смогли нанести серьезный урон, и для их локализации и уничтожения пришлось снимать с фронта две пехотные дивизии и танковый батальон из 9-й танковой дивизии.
  Изматывающий марш-бросок, прерываемый на дозаправку и техническое обслуживание техники, продолжался целый день. Исходя из срочности задачи, на обочинах дороги пришлось оставить несколько машин, вышедших из строя, ремонт которых не мог быть произведен в течение получаса, в результате чего батальон сократился аж на шесть машин. Когда колонна приблизилась к месту нахождения окруженной группировки русских, начались странные проблемы со связью. С большим трудом удавалось связаться с находящимися рядом танками, а связь между командирами рот и батальона вообще отсутствовала. Такие странные явления вызывали опасения, и никто не сомневался в неприродном происхождении этого явления.
  Батальон прибыл в район сосредоточения, и колонна остановилась, до наступления сумерек оставалось не больше полутора часов. Вдоль колонны от экипажа к экипажу голосом передали приказ командира батальона о сборе командиров рот на совещание. Быстро приведя себя в порядок, обер-лейтенант Деме ускоренным шагом двинулся в голову колонны к машине командира батальона. Там уже ожидали командиры первой и третей роты. Возле капитана Брукса стоял незнакомый капитан, по знакам различия принадлежавший к пехотной дивизии, части которой обогнали на марше. Командир батальона деловито раскрыл планшет с картой и стал быстро обрисовывать ситуацию.
  - Господа офицеры. Как и ожидалось, необычные проблемы с радиосвязью дело рук русских, которые окопались возле деревни Андреевка, оборудовав достаточно серьезные укрепления. По данным разведки нам противостоят элитные коммунистические части НКВД, которые имеют на вооружении несколько танков. В течение вчерашнего дня они разгромили несколько концентрационных лагерей с военнопленными, освободили их и вооружили нашим оружием, после чего напали на станцию, разграбили ее и попытались прорваться к фронту, но натолкнувшись на части 29-го корпуса повернули на юг и атаковали аэродром полевой авиации, уничтожив более тридцати самолетов Люфтваффе. Учитывая, что основные силы русских это бывшие военнопленные, вы сами понимаете, что могут сделать бывшие рабы, пленных они не берут. И на станции и на аэродроме и в последующих сражениях, повлекших серьезные потери частей корпуса, русские воюют очень изобретательно, умело и в полной мере пользуются преимуществом радиосвязи. По косвенным данным, эти коммунисты снабжены радиостанциями намного лучше, чем мы с вами и эти помехи со связью им никак не мешают. Поэтому нас и еще две дивизии спешно сняли с фронта для уничтожения столь опасной группировки противника. Основная задача - уничтожение противника, захват экспериментального оборудования и техники, которой снабжены русские. На данный момент в качестве усиления нам придается полк из состава 299-й пехотной дивизии.
  Он немного помолчал, потом продолжил.
  - Учитывая то, что наши войска ведут тяжелые бой, отвлечение с фронта таких сил на продолжительный срок, вызывает серьезную озабоченность со стороны командования. Данная операция находится на особом контроле в Берлине. В интересах Германии в максимально короткий срок уничтожить этих коммунистов, поэтому уже несколько часов наша артиллерия ведет непрерывный обстрел позиций русских. Приданный пехотный полк, через полчаса выходит на рубеж атаки. К сожалению, в нынешних условиях это все на что мы можем рассчитывать, пехотные дивизии намного медленнее подтягиваются к месту боев, да и русская авиация на этом участке фронта резко активизировалась, в связи с уничтожением аэродрома. Противник получил временное преимущество, чем активно и пользуется. Сегодня в течение дня маршевые колонны 299-й дивизии, снятой с фронта подверглись массированным авианалетам и понесли серьезные потери.
  Все озабоченно молчали, понимая серьезность ситуации. На их глазах разворачивались необычные события и странная группа русских, которая по всем правилам логики не должна была ожидать подхода противника, а прорываться к фронту, встала в оборону и весьма неплохо отбивалась от наступающих частей Вермахта. Это не могло не настораживать и командование 6-й полевой армии небезосновательно ожидало контрудара со стороны киевского укрепрайона Красной Армии, что могло быть частью стратегического плана русских по остановке наступления группы армий 'Юг', учитывая наличие и особую оснащенность элитного подразделения НКВД, так необычно активно действующего в тылу противника.
  - Значит, делаем так. С этой стороны к позициям русских идут две дороги через лес. По южной пойдет первая рота обер-лейтенанта Раапке, по северной вторая рота обер-лейтенанта Деме. Третья рота, как самая немногочисленная остается в резерве. С учетом отсутствия радиосвязи придется пользоваться сигнальными ракетами, порядок вам известен. Все господа, выдвигаемся на рубеж атаки через полчаса.
  Рота шла колонной по лесной дороге. В поле расположилась гаубичная батарея и методично обстреливала невидимого противника. Но буквально на глазах проезжающих мимо танкистов, батарею заволокло разрывами тяжелых снарядов. Русские и тут доказали, что могут составить конкуренцию артиллеристам Вермахта в контрбатарейной дуэли.
  Практически полностью состоящий из лиственных пород, лес производил странное впечатление. Заходящее солнце создавало зловещую гротескную картину и следующие прямо через лес густые цепи пехоты, как бы подчеркивали нереальность всего происходящего. На юге, где шла первая рота, вспыхнула активная перестрелка, которая продолжалась несколько минут и была заглушена многочисленными взрывами.
  'Судя по всему, пехота в лесу нарвалась на русских и те вызвали огонь артиллерии' - мрачно думал про себя Рудольф Деме, стоя в открытом люке башни танка, покачиваясь на неровностях грунтовой проселочной дороги. 'С нашей связью, вряд ли бы могли так быстро среагировать'.
  Он поднял к лицу левую руку с наручными часами и посмотрел, сколько осталось времени до начала атаки. Вроде успевает. Но сердце неприятно тянуло, предвещая неприятности. Такое чувство он несколько раз испытывал и каждый раз после этого его танк подбивали. Так или иначе, на войне люди становятся суеверными и замечают подсказки и знамения.
  Когда до кромки леса, за которым начиналось поле, где были русские позиции, на дорогу перед головным танком, легким Т-II, выскочили несколько пехотинцев и замахали руками. Дав команду по ТПУ (танковое переговорное устройство) остановиться, замахал руками, и когда машина остановилась, спрыгнул с брони своей командирской 'четверки' и побежал навстречу пехотинцам, среди которых старшим был обер-лейтенант.
  Когда он подбежал, пехотный офицер представился, но из-за работы двигателя танка он расслышал половину сказанного. Повернув голову, он крикнул механику-водителю головного танка заглушить двигатель и уже спокойно мог поговорить с пехотой.
  Рудольф четко козырнул и представился.
  - Обер-лейтенант Деме, командир роты первого батальона 33-го танкового полка.
   Тот видимо поняв, что его не расслышали, быстро представился, но Деме это было не интересно. Поэтому прослушав доклад пехоты, он мрачно спросил:
  - Ну что там?
  Вещун неприятностей не просто выл, он орал и обер-лейтеннту было элементарно страшно, хотя как нормальный немецкий солдат он этот страх загонял подальше и не давал ему овладеть разумом.
  Пехотинец быстро обговорил взаимодействие и показал на карте позиции противотанковой и зенитной артиллерии противника. Уточнив рабочие вопросы, Деме быстро созвал командиров экипажей и провел быстрый инструктаж - до начала атаки оставалось не больше пяти минут.
  И настало время, люки закрыты, двигатели взревели и танки, гордость и сила Германии железной лавиной двинулись по дороге в сторону русских позиций. Вот выход из леса и бронированные машины уверенно, как на учениях стали разворачиваться в цепь широким фронтом. Над позициями противника стоял дым от многочисленных взрывов - точно в срок открыла огонь почти вся артиллерия, которую удалось, не смотря на действия диверсантов, подтянуть к зоне боевых действий. Со стороны русских засверкали выстрелы орудий и, идущий впереди легкий танк замер и задымился.
  Деме коротко бросил в ТПУ:
  - Короткая.
  Танк ненадолго замер, и короткоствольная 75-мм пушка его танка оглушительно хлопнула, отправив снаряд в сторону противотанковой батареи русских. Сразу после выстрела танк снова дернулся, чуть изменил курс, сбывая прицелы противнику. Деме повернул триплекс в командирской башне, рассматривая с высоты сиденья поле боя. Четыре танка уже замерли и два из них горели яркими кострами. Но времени отвлекаться не было, снова короткая остановка и выстрел. По броне танка застучали пули. Слева чуть обогнав командирский танк вырвалась машина Вольфганга Зиглера, приостановилась, чуть повела башней и раздался выстрел. Все как на учениях, Деме аж ощутил некоторую гордость за своих подчиненных, но, мгновением, позже идущий впереди танк, окрашенный в привычный темно-серый цвет, буквально разлетелся на части, превратившись в огненный шар. Даже находясь за броней, обер-лейтенант ощутил силу удара, и его командирская машина вздрогнула от близкого взрыва.
  В смотровом устройстве на миг мелькнула странная боевая машина зеленого цвета, как это принято у русских, и ловко скрылась за горящим танком, не дав возможности наводчику, прицелится.
  'Надо отходить, русские, кажется крупнокалиберные гаубицы выставили на прямую наводку', подумал про себя Рудольф Деме и закричал в ТПУ механику-водителю.
  - Стой, отходим.
  Танк резко остановился и начал пятиться. Пару раз стреляла пушка по русским позициям, но это была уже агония - бой и так уже проигран. Деме снова осмотрел поле и попытался среди дыма высмотреть уцелевшие танки его роты.
  'Странно, почему так мало танков? Где все остальные?'. Не раздумывая, он открыл люк и выглянул, пытаясь рассмотреть в дыму, что происходит сзади. Увиденное зрелище заставило его замереть.
  Буквально возле самого леса горели четыре танка, создав импровизированную пробку, через которую не могли прорваться остальные машины роты. Отсутствие связи с экипажами поставило часть роты сразу в отчаянное положение. То, что русские их перехитрили, сразу стало понятно. Они пропустили часть роты, сосредоточенным огнем заперли проход и теперь как в тире расстреливают прорвавшиеся танки.
  Тут же раздался страшный удар и взрыв. Потеряв на несколько мгновений сознание, обер-лейтенант ощутил себя лежащим на земле возле горящего танка, из башни которого вырывались языки пламени, и отрешенным взглядом смотрел, как идущая следом 'тройка' лейтенанта Венцеля, получив тяжелый снаряд в лоб, буквально взорвалась изнутри, раскидав вокруг горящие обломки.
  'Чем же они стреляют?'. И тут ответ на этот вопрос сам показался на поле. Большая, тяжелая боевая машина с приплюснутой башней и длиннющей крупнокалиберной пушкой буквально летела по полю, с невозможной для такой махины скоростью. Не останавливаясь, танк громко выстрелил своей необычной пушкой и, повернув голову, Деме увидел, как еще один танк его роты превратился в пылающий костер. Как продолжение фантастичности картины, русский монстр, после выстрела, как сказочное существо, выдохнул через ствол облако порохового дыма.
  'Продул ствол... Странно, как он может так точно стрелять на такой скорости...', мысленно и отрешенно подумал про себя обер-лейтенант. Из-за спины раздался хлесткий выстрел и прямо над головой Деме пролетел снаряд и ударил русский танк практически в лоб, срикошетил и с визгом свечкой ушел в небо. Танк-монстр сразу резко развернулся, и чудовищная пушка повернулась в сторону оглушенного немецкого танкиста. Он повернул голову и рассмотрел, что Т-III спрятавшись за горящим танком, как из засады, пытается расстрелять русского. Еще выстрел и еще один рикошет, не причинивший вреда. В ответ грохнула длинная пушка, буквально сбив с ног Деме чудовищным воздушным давлением. Один из последних уцелевших немецких танков, так и не успевший спрятаться за свою импровизированную защиту, получив бронебойный снаряд, превративший внутренности боевой машины в кашу из кусков мяса и изломанного железа, замер и начал медленно и неуверенно разгораться.
  За русским тяжелым танком с такой же скоростью неслись еще два, меньшие размером, но не менее необычные, больше похожие на зубило с гусеницами. Их маленькие башни окрашивались непрерывными вспышками спаренных с пушками пулеметов, расстреливающих идущих за немецкими танками пехоту. Уже не сомневаясь в исходе боя, Деме оторвал взгляд от картины русских боевых машин и оглянулся. Все поле было заставлено горящими машинами его роты и усыпано телами пехотинцев в серых мундирах, выжившие из которых в панике убегали к лесу, от контратаковавших русских, таким жестким способом доказавших свою силу.
  Горько усмехнувшись, обер-лейтенант, с трудом встал на колени, расстегнул кобуру, попутно удивившись дымящемуся на руках комбинезону, достал пистолет и вытянул руку в сторону набегавших русских пехотинцев, которые уже были совсем рядом.
  Он дрожащей рукой успел сделать всего два выстрела, когда подбежавший русский, с перекошенным лицом, выбил из рук пистолет и со всего размаху всадил ему в грудь штык немецкого трофейного карабина...
  
  ***
  Этот штурм я надолго запомню. Столько горелой техники за раз я еще никогда не видел. Но и наших много полегло. Ковальчука отправили сразу с первой партией раненных и он уже лежал на операционном столе у Ольги с Мариной, подбитый БТР и БМП-2 уже тоже утащили и с помощью немецкого трофейного тягача загнали в боксы, где раньше стояли немецкие грузовики. После массированного артиллерийского обстрела наш автопарк резко уменьшился, поэтому приходилось одни и те же машины гонять по несколько раз. Ближе к часу ночи закончили отправку раненных и уцелевшей техники, которая могла составить интерес для советского командования. Обязательным условием, которое поставил, и меня поддержали все без исключения, был обязательны сбор тел погибших бойцов и командиров нашей сборной бригады и их отправка на ту сторону Днепра. Хорошо, что перед самым началом боев, после распределения освобожденных военнопленных по подразделениям составили обязательные списки, с анкетными данными, по которым впоследствии можно было идентифицировать погибших. Да, будет братская могила, но в ней будут похоронены не безымянные воины, даже в такой мелочи мы должны помогать потомкам.
  К двум часам ночи стали вывозить грузовики забитые уже бойцами, снимаемыми с позиций, оставив небольшие заслоны, для создания видимости. Немцы ничего не предпринимали, только изредка из-за леса постреливали гаубицы и иногда давали о себе знать пара минометных батарей. Павлов, вооруженный неким подобием акустического локатора, составленного из двух разнесенных микрофонов с узкими диаграммами направленности, после двух-трех залпов выявлял позиции противника и немедленно и вполне эффективно отвечал огнем трех оставшихся в его распоряжении гаубиц. После таких дуэлей, к середине ночи, немцы вообще боялись нас обстреливать.
  К трем часам утра, вся иновременная техника была выведена с плацдарма и начиналась полная эвакуация всего личного состава. Павлов, как истинный артиллерист упросил не отдавать гаубицы, к которым у него было еще несколько боекомплектов, три уцелевших немецких зенитных 20мм пушки и одну противотанковую 37мм пушку, так напоминавшую по конструкции нашу сорокопятку, к которым было в избытке боеприпасов. Резонно предположив, что и в нашем времени найдется применение таким смертельным игрушкам, мы все это хозяйство вместе с десятком полугусеничных тягачей, несколькими легковыми машинами и пятью грузовиками, распихали по гаражам близлежащих домов, где были уже оборудованы относительно герметичные убежища. К этому прибавилось несколько тысяч единиц стрелкового трофейного оружия с еще большим количеством боеприпасов. Как люди из умирающего мира, мы так или иначе радовались каждому приобретению из прошлого, которое несло хоть какую-то экономическую ценность. К пяти часам утра, когда Артемьев и приданные ему для помощи саперы, минировал все вокруг так, чтоб потом тут неделю никто не мог нормально ходить, я подошел к оставшемуся для отражения хоть гипотетической атаки противника немецкому Т-III, на котором воевал Шестаков и несколько его бойцов. Некоторое время назад ко мне подошел Васильев, который уже перегнал многострадальный, но не побежденный Т-64 в наше время, и с дальним заходом завел разговор про Шестакова, поняв, куда он клонит, я сразу его оборвал и спросил в лоб.
  - Вадик, давай вот без этих либерастических заходов. Хочешь что-то сказать, не темни, говори сразу, а то ведешь себя как чиновник, требующий откат. Мы вроде как уже не чужие люди, сколько вместе повоевали. Сам знаешь, как после такого из людей все дерьмо вымывает.
  Вадик чуть смущенно улыбнулся.
  - Извини командир, привыкли с Черненко, вот по инерции и идет.
  - Да ладно. Ты ж по Шестакову поговорить хочешь?
  - Да, толковый мужик, что-то типа твоего Павлова, танкист от бога. В нашей реальной истории наверно сгинул где-то в лесах или в концлагере загнулся, а тут чуть ли не готовый танковый ас. Погонять его на симуляторах, чуть теории и практики с нашей техникой и можно второй танк ему доверить. Тем более если технику предкам будем передавать, все равно понадобятся спецы-инструкторы, и обучать народ все равно придется.
  - Да Вадик я согласен, парень вроде как стоящий, да и человека три у него нормальные, которых можно прогнать через детектор лжи. Молодые, быстро научатся, а вот остальных придется отправлять на большую землю.
  Мы стояли и молчали, наслаждаясь ночным воздухом, ни я, ни Васильев не курили, поэтому было как-то проще общаться. Я остановил пробегающего мимо бойца, и дал команду вызвать ко мне старшего лейтенанта Шестакова. Пока он не подошел, быстренько обсудил с Васильевым стратегию разговора, так чтоб заинтересовать человека, но если он начнет юлить и отказываться, не выдавать ему никакой серьезной информации.
  Усталый, но довольный Шестаков подбежал минут через десять. С той поры, когда мы его и его бойцов освободили из рук украинских националистов-карателей, он сильно изменился. Настороженное отношение к грозным сотрудникам органов государственной безопасности сменилось уважением, а иногда восхищением тем, как мы часто решаем некоторое проблемы. Тут тем более подходил Павлов и как бы между прочим завел разговор про Шестакова, и то что старлей уважительно о нас отзывался. Я это тогда принял к сведению и вот сейчас, рассмотрев проблему со всех сторон, решил действовать, но естественно при полном соблюдении всех мер предосторожности.
  - Товарищ майор государственной безопасности, старший лейтенант Шестаков, по вашему приказанию прибыл.
  - Да ты так, Евгений Павлович не тянись. Поговорить с тобой хотели. По-человечески.
  Вроде ничего в человеке не изменилось, но всеми обостренными чувствами я увидел затаенную надежду, переходящую в радость.
  - Слушаю.
  - Скажи, как тебе сегодняшний бой, особенно когда танковый батальон расчихвостили?
  - Мастерски, товарищ майор, вы их в ловушку затянули, а потом как на полигоне расстреляли.
  - И это все?
  - Ну и танки у нас стоящие, жаль, у нас таких не было, давно бы наверно уже в Берлине были.
   - Мне нравится твой оптимизм. В общем так, Евгений, мы подбираем людей для подобных операций, способных изменить ход войны и уменьшить потери. Тебя обкатали в бою, посмотрели, что ты стоишь, и капитан Васильев лично за тебя просил. Но учти дело добровольное и после этого ты уже не будешь себе принадлежать, может и вся твоя жизнь после этого изменится настолько, что сейчас даже представить не можешь. Есть вероятность, что с родными и близкими больнее не сможешь встретиться, исходя и специфики и секретности нашей службы. Подумай, у тебя есть десять минут.
  - А что тут думать. Я давно уже решил, особенно после того как вы убитых собирали и списки составляли, что б потом не считали пропавшими без вести. Да и люди, которые у вас служат, такие...
  Я удивленно поднял бровь.
  - Какие такие?
  - Уверенные в себе, сразу видно не сомневаются в победе и делают свое дело. Да и еще одно поразило.
  - Что именно?
  Он замялся, видимо не зная, можно ли это говорить сотрудникам НКВД.
  - У вас политруков нет, и никто собраний не проводит. Вы не говорите, а бьете германцев и делаете свое дело.
  После нервного дня и тяжелого боя, мы с Васильевым просто заржали как два жеребца. Видимо и он и я представили наличие в нашем коллективе замполита или его 'демократического' аналога, и что бы с ним сделали после первой же попытки устроить политинформацию на тему 'Почему погиб мир, и почему в этом обязательно виноваты москали'.
  Отсмеявшись, мы с поднявшимся настроением, уже спокойнее смотрели на мир.
  - Ладно Женя. В общем так, с тобой все понятно, в качестве стажера ты принимаешься. По твоим людям, решение будем принимать чуть позже, исходя из результатов твоей проверки.
  Увидев, как погрустнело его лицо, я дружески похлопал его по плечу.
   - Ну а ты что думал? Что просто так повяжут красный галстук и ты скажешь 'Всегда готов' и сразу в бой? Нет Женя, у нас задачи намного серьезнее, поэтому подбор кадров очень тщательный.
  - Я понял.
  - Ну вот и хорошо. Давай готовь свою 'троечку', сейчас будет уходить к нашим.
  Он удивленно поднял голову.
  - Как?
  - Ну, вот сейчас и увидишь. Все давай без разговоров. Своих орлов в машину, ко всем остальным, а сам садись за мехвода и гони эту немецкую колымагу, она нам еще пригодится.
  Когда Шестаков, ведомый Васильевым подгонял танк к порталу, я еще раз обернулся и в свете начинающегося рассвета окинул взглядом перепаханное воронками и окопами поле, разбитую технику, которую уже не было возможности вывозить и многочисленные коробки сгоревших немецких танков, многие из которых еще дымились. Рядом со мной стоял Санька, Егор Карев, который при первой возможности вернулся на эту сторону и капитан Васильев. Странное зрелище, четыре человека, облаченные в форму Российской армии начала двадцать первого века стоят и встречают рассвет среди войны 41-го года. Все мы понимали, что сегодня была перевернута очередная страница нашей жизни и возврата к старому уже не будет. Такое впечатление, что рассыпалась в прах и была унесена ветром войны еще одна неприятная скорлупа нашего времени. Хорошо это или плохо, покажет время, но совесть у меня молчала, значит, мы идем по нужному пути, и нас становится больше.
  
  Глава 8
  
  В шесть утра по местному времени вся тяжелая артиллерия двух пехотных дивизий, подтянутая к месту обороны русского отряда, открыла массированный огонь. Окопы, огневые точки, одиночные стрелковые ячейки, лес, где располагались тыловые службы русских в течение двух часов методично и с немецкой педантичностью, помноженной на холодную злость потерпевших поражение солдат, выжигались и перемешивались с землей. В восемь утра плотные цепи пехоты вышли из леса и при поддержке танков, оставшейся роты из приданного танкового батальона, устремились к дымящимся позициям русских. За все время атаки ни одного выстрела не раздалось с той стороны и солдаты Вермахта, бегущие по полю, стали замедлять свой бег и возле самих разрушенных окопов остановились, рассматривая выжженное и развороченное взрывами поле, на котором только можно было догадываться, где были окопы, а где стрелковые ячейки. Но все равно опасение и страх перед русскими воинами, которые за пару дней упорных боев сумели заставить себя уважать, владел умами солдат Вермахта. Среди них уже ходили легенды о бронированных монстрах, вооруженных длинными крупнокалиберными пушками, от которых не защищает никакая броня, о пятнистых солдатах в пуленепробиваемых панцирях и о ярости, с которой русские бросались на врага.
  Густые цепи солдат в мундирах мышиного цвета стояли на границе пепелища и смотрели на разгромленные машины, пушки, разбитые ящики, все, что осталось от пятитысячной группировки русских. Но никто не видел ни одного трупа. Ни на поле, ни в лесу, где происходили рукопашные схватки, ни в лагере, который только что подвергся жуткому артиллерийскому обстрелу. Все прекрасно понимали, что это означает. Противник бережно собрал всех своих убитых и ушел, не принимая боя.
  Повинуясь команде, солдаты двинулись через перепаханное взрывами поле, осторожно обходя воронки, рассматривая разбитую технику, которая только недавно принадлежала Вермахту, но по злому стечению обстоятельств уничтожала своих бывших хозяев.
  Один из саперов, учившийся до военной службы в университете, начал рассказывать товарищам легенду о русском воине, Евпатии Коловрате, с которым не смогли справиться ордынцы и от бессилия закидали русичей камнеметными машинами, после чего похоронили воинов со всеми почестями. До этого его рассказы о русской истории не пользовались популярностью среди сослуживцев, но теперь все, даже командир взвода, внимали с большим интересом, даже последнему фанатику и скептику стало окончательно понятно, что эта другая война, и отделаться малыми потерями, как это было в Европе, уже не получится.
  Посреди перепаханной позиции стоял обгоревший немецкий бронетранспортер, на броне которого, поверх копоти, на немецком языке, большими буквами было выведено 'Добро пожаловать в ад'. Чуть ниже, буквами поменьше была приписка 'Послушались бы вы своего Бисмарка, может, и выжили бы, а так все подохнете'. Уровень образования у немецкого солдата всегда был высоким, поэтому многие поняли, о чем им намекали безымянные авторы письма.
  Посланная разведка так и не смогла найти следы ушедшего противника, особенно учитывая те разрушения, которые нанес артобстрел. Перепаханная русская земля старательно хранила следы своих защитников.
  Через два часа на поле появилось большое начальство и несколько специалистов из штаба корпуса и армии, которые занимались сбором статистической информации о применении противником новых типов вооружения. Особенно их заинтересовали обгоревшие и развороченные взрывами остовы немецких танков.
   Среди этой группы выделялся невысокий пожилой мужчина в адмиральском черном мундире, сопровождаемый дюжими, вооруженными до зубов охранниками. Он не вмешивался в работу комиссии, которая занималась расследованием событий под Фастовом. Адмирал Канарис безбоязненно ходил по полю и рассматривал последствия применения одного танка, с такими уникальными характеристиками. То, что это машина из будущего, он и не сомневался. Слишком уж невероятным выглядел разгром танкового батальона во встречном бое и при контратаке. Его агент уже давно был у русских и успел передать всего одно послание, несомненно, под контролем Зимина, но вот содержание послания подтвердило опасения начальника военной разведки Германии. Русские, не ответили 'да' или 'нет', как это было принято в сфере работы спецслужб, где каждая буква, каждая запятая имела особый смысл и качественно выверялась. Они позволили дать Густаву развернутый ответ, явно подтвердив свое 'необычное' происхождение, подтвердив желание вести переговоры, но при этом взяв паузу, поставив условие - возвращение русского генерала. Канарис не сомневался что советское руководство, а может даже и сам Сталин, уже в курсе его инициативы, и начнут свою игру по вербовке одной из высокопоставленных фигур Третьего Рейха и в этой ситуации Зимин будет с ними. Но вот то, что потомки являются третей стороной, он не сомневался. Слишком много из действий человека, под именем Зимин выглядело необычно и часто просто нелогично и даже глупо, но это с его точки зрения. Так всегда бывает, когда не обладаешь полной информацией, и поступки оппонента выглядят непонятными, но в данной ситуации глупыми потомки никак не выглядят. Они действуют быстро, нагло, рационально и эффективно, пользуясь своим техническим и информационным преимуществом, почему в других вопросах они должны быть наивными и недалекими? И почему они вообще стали вмешиваться в войну, которая по их же информации будет выиграна Советским Союзом?
  'Слишком много неизвестных в этом уравнении' - думал про себя адмирал Каанарис осматривая остов Т-III, с большим отверстием в лобовой броне, результат попадания бронебойного снаряда выпушенного из танка будущего.
  'Чего они хотят? Судя по их действиям, тактике, против нас сейчас работают настоящие профессионалы, имеющие боевой опыт, значит там идут войны, по-другому боевой опыт не получить. А такие люди ради острых ощущений снова под пули не полезут, скорее всего, есть очень веские причины для такого вмешательства. Уменьшение потерь в войне? Как вариант, но не настолько явный, хотя то, как они обнародовали гимлеровский план 'Ост', говорит об определенной, явно враждебной позиции к Германии и СС в частности. Это подтверждает то, как они дрались с частями СС и безжалостно уничтожили отряд вспомогательной полиции.'
  Канарис подошел к группе офицеров обсуждавших тактику русской засады. Вполне профессионально, умно и эффективно. Зимин прекрасно знал, что без труда расправиться с двумя десятками танков, выпустив их на поле, после чего закупорил дороги и контратаковал. Так воюют солдаты, настоящие солдаты и в отличие от многих молодых офицеров Вермахта, Канарис прекрасно понимал, что у них за противник. Русские всегда умели преподносить неприятные сюрпризы.
  'Почему же они влезли в эту войну, рискуя своими жизнями? Получив ответ на этот вопрос, я смогу понять, что делать дальше. Хотя времени у меня и так мало, ведомство Гейдриха уже дышит в затылок'.
  То, что посланцы из будущего явно вмешались в ход кампании, он уже прекрасно знал. Уж слишком неожиданно Гудериан и Клейст напоролись на мощные укрепрайоны, получив тяжелые затяжные бои, вместо стремительных прорывов. Тут явно чувствуется рука потомков, и это только первая ласточка. Скоро необычные и неприятные сюрпризы будут сыпаться как из рога изобилия. Неизвестно из какого года эти потомки и что они могут дать Сталину. Это очень опасно и Канарис не раз подумывал о выходе на контакт с англичанами и с американцами, но держал этот ход на крайний случай. В нынешней ситуации ему не с чем идти ник Фюреру ни к англичанам, все разрозненные факты по 'Могилевскому делу', по Нежину, по Фастову, вполне объяснялись объективными причинами, но в комплексе никто, кроме него, начальника военной разведки Германии, не рассматривал в таком фантастическом контексте.
  'А ведь обладая такими возможностями они вполне в состоянии появиться на улицах Берлина и уничтожить Фюрера, но почему-то это не делают. Вряд ли у них проблемы морально-этического плана, это холодные расчетливые профессионалы. Скорее всего, у них технические трудности. Этим и объясняется появление на, захваченных немецкими войсками, территориях в европейской части СССР. Необходимо будет, под особым присмотром, собрать группу специалистов и рассмотреть все факты. Скорее всего, я что-то мог пропустить. А пока надо думать, как передать русским этого генерала Карбышева. Интересно и почему он им так нужен? По нашим данным талантливый инженер, великолепный организатор. Таких не так уж и много, но они есть в нужном количестве...'.
  Мысли адмирала прервал сильнейший грохот. Вздрогнув и пригнув голову, он попытался что-то рассмотреть, но сразу был сбит с ног своей охраной, которая мгновенно среагировала и закрыла его своими телами.
  Минуты через две, он смог снова стоять на ногах и быстро подошел к большой воронке и оплавленным остаткам танка, который единственный на этом поле не сгорел после попадания снаряда из необычного танка русских. Отверстие в броне было слепое, значит, бронебойная болванка должна была застрять внутри. Но оказалось - это еще одна ловушка, с азиатской коварностью оставленная русскими. Предположив, что танк попытаются сдвинуть, под самим танком и в возможных местах, где может стоять тягач, сзади и спереди заложили мощные фугасы, а по бокам несколько противопехотных мин. Все это взорвалось почти одновременно, уничтожив танк, тягач, шестерых членов специальной комиссии, имевших неосторожность стоять поблизости и четверых солдат охраны.
  Адмирал Канарис стоял в стороне, окруженный охраной и смотрел, как вокруг бегают солдаты, офицеры, санитары, но в душе его поселилась тоска. Тоска неизбежного поражения. Он понял, что если даже сейчас он побежит к англичанам со всей информацией по Зимину, то уже ничего не изменит. Колесо истории уже крутится по другому сценарию, может быть, более худшему для Германии. И он уже не в силах что-то предпринять.
  'Мне уже здесь делать нечего. Все и так понятно. Русские из будущего в который раз показали свои зубы, дав понять о всей серьезности своих намерений. Теперь надо подумать, как вытащить этого русского генерала и переслать его в Москву'.
  
  ***
  Когда мы перенастроили портал и появились под Борисполем, там нас ждал Судоплатов с тремя офицерами, двоих из которых я мельком видел во время своей поездки в Москву.
  Мы как старые знакомые поздоровались, и пока была возможность отошли в сторону. Судоплатов начал разговор с легкого упрека, выраженного в шутливой форме.
  - Все-то вам, Сергей Иванович, спокойно не сидится, обязательно нужно повоевать.
  - Да работа у меня такая, Родину защищать. Знаете, есть такие бойцовые собаки, натасканные рвать волков, вот так и мы. Увидел противника и в горло...
  - Неплохое сравнение. Надо будет Лаврентию Павловичу передать.
  - Ага. И пару моих вопросов.
  Он удивленно поднял брови.
  - А откуда товарищ Канарис в курсе определенных моментов касающихся нашей операции. Ведь я уверен, что когда валили немцев, расколовших Морошко, утечки информации не было. Значит, только от вас могла пойти дозированная информация, рассчитанная на определенного адресата.
  - Вам не откажешь в прозорливости. Но как вы понимаете это уже государственная тайна самого высокого уровня, и обсуждать ее с вами пока полномочиями не наделен. Но тут и мы не всесильны. Командир группы диверсантов подстраховался и отправил человека по резервному каналу и тот, засветив законсервированного агента, успел передать часть информации.
  - Да уж ситуация... Нечто подобное от вас и ожидал. Побеждать не только оружием, а пользуясь информацией из будущего вербовать в руководстве Германии своих персон влияния. Ну выкручивайтесь..
  - Придется.
  - Павел Анатольевич. Вам не кажется, что такие вот игры за нашей спиной, как-то выглядят не совсем красиво. Могли бы в известность поставить?
  - Ну и вы, не согласовывая с нами, постоянно лезете во всякие авантюры. И возможность утечки информации о путешественниках из другого времени от вас намного более вероятна, нежели от нас.
   'Да неплохо он меня отчитал, как мальчика, видно неплохо подготовился и имеет соответствующие инструкции, но и давить на себя я не позволю'
  - Да тут я с вами согласен. Но мне кажется, что Канарис так или иначе будет расценивать нас как третью сторону и естественно пытается установить контакт, прекрасно осознавая наш постоянны обмен информацией с руководством СССР.
  Мы спокойно шли к лесу, на большом расстоянии нас сопровождали несколько охранников Судоплатова и невдалеке от них Санька Артемьев и Васильев, прекрасно понимая серьезность нынешнего разговора с посланцем Берии.
  - Этот вариант тоже рассматривался, но мы не сомневаемся в вашем благоразумии рассудительности. Вы неоднократно доказывали ваше дружеское отношение к Советскому Союзу, поэтому причин для особого волнения в этом направлении, пока не наблюдается. Как я понял, у вас много своих проблем, чтоб начинать в одиночку Игру с Канарисом, а ваше условие - возвратить генерал-лейтенанта Карбышева, выше всяких похвал. Тут наш оппонент сильно подставляется, но выбора у него просто нет. Порученца адмирала ваши люди уже нам передали, и ближайшим рейсом он будет отправлен в Москву. Я хотел теперь поговорить о другом.
  Я повернул к нему голову, всем видом показывая, что готов слушать. Но тот перешел на достаточно раздраженный тон.
  - Скажите Сергей Иванович, какого хрена вы полезли на станцию, а потом и двинулись на Фастов? Хотелось германцев побить?
  - Вам как ответить? Нормально или в традициях наших демократов, прошедших обучение в американских инкубаторах, способных часами рассуждать о благе народа при этом ничего не сказав путное?
  Судоплатов несколько удивился от такого захода в одесском стиле.
  - Хотелось бы по нормальному, сами понимаете, вы и так засветились, и подчищать за вами становится все труднее и труднее.
  Я язвительно прокомментировал.
  - Это не помешало слить часть информации Канарису.
  - Рассматривайте это как грандиозную операцию по дезинформации. И все же?
  - Причин было несколько все они оправданы. Главная из них, это обкатать новых бойцов нашего отряда. Как вы знаете, нас не так уж и много чтоб реально контролировать регион и иметь возможность беспрепятственно пользоваться доступными ресурсами для помощи Советскому Союзу, пришлось производить набор из имеющихся кадров. Как мы это делали и чем руководствовались, это наше дело и вас оно должно касаться только в гарантиях того, что никто из новых бойцов не побежит к немцам или не попробует передать устройство перемещения во времени лицам, имеющим антисоветские убеждения. Так вот, считайте, что гарантии у вас имеются. Главное - мы набирали военных специалистов, танкистов, бойцов армейской разведки и спецназа, аналога вашего ОСНАЗа, причем разной направленности.
   Судоплатов молча выслушал и задал резонный вопрос.
  - А в чем разница вашего спецназа?
  - В задачах, которые ставятся и соответственно в особенностях подготовки. Есть армейский спецназ, задача которого состоит в проведении разведки и специальных операций в тылу противника, есть спецназ внутренних войск и милиции, ориентированный для работы на своей территории, для разгона демонстраций и противодействию вооруженным преступникам. Соответственно различаются и системы подготовки. Еще есть спецназ госбезопасности, в его функции входит освобождение заложников, особо важных объектов, захваченных террористами. На это все накладывается множество специализаций, исходя из особенностей географии и направленности действий: работа в городе, в поездах и самолетах, на водном транспорте. В наше время это целая наука, причем не известная широким слоям населения и большинству военных, поэтому привлечение бойцов знакомых с методиками обучения важно.
  Судоплатов очень внимательно слушал и по тому, как мина недовольства сошла с его лица, я понял, что все это было игрой, направленной на выявление основных причин таких вот нелогичных действий с моей стороны. Поэтому таким же голосом лектора, с одинаковой интонацией я стал продолжать
  - Отряд сразу получился разношерстным, слишком много разных людей к нам пришло, да и мы, исходя из потребностей, старались подбирать специалистов по разным профилям, непосредственно необходимых в нынешнее время. А для создания действительно эффективного и боеготового подразделения нужно было срочно обкатать его в бою, причем в такой ситуации, чтоб у людей не возникло сомнений в своих действиях и ни у кого не появлялось мыслей о предательстве. Нападение карателей на деревню, где мы доставали свежие продукты, необходимые для здоровья наших детей и раненных, было именно тем случаем, который идеально подходил. Информация о том, что там хозяйничают украинские националисты, которых в нашем времени пытались идеализировать и представить борцами за независимость страны, вызвала законное негодование. Как раз появился случай на примере показать, кого именно выдавали за героев. Естественно после такого наглядного обучения никто и не подумает подчиняться приказам со стороны, особенно если это будут окрики со стороны Украины. Одного взгляда на развалины и уничтоженный мир достаточно чтоб понять, как наши демократы умудрились превратить в дерьмо все, к чему смогли дотянуться и те люди, кто воевал, громил немцев, уже прекрасно понимают, что будет, если дать возможность этим продажным скотам снова порулить. А теперь подумайте, что может быть более серьезным стимулирующим фактором, нежели уничтожение карателей, освобождение пленных и нанесение серьезных потерь врагу, которого с детства мы приучены ненавидеть.
  Судоплатов, задумчиво опустил глаза, рассматривая носки своих начищенных до блеска сапог.
  - С такой точки зрения я и не думал рассматривать ваши действия. Так получается, что есть смысл.
  - В ближайшее время нам грозят большие неприятности со стороны украинских властей, и в Крым направляется отряд спецназа, заточенный против нас, да и татары с турками уже давно активно собирают силы, поэтому, таким образом, была единственная возможность быстро подготовить сильный, профессиональный отряд.
  Судоплатов чуть быстрее, чем нужно ответил, тем самым подтвердив мои мысли, что руководство СССР уже обсуждало такую возможность.
  - Мы можем вам помочь, в случае чего.
  - Я не исключаю такой возможности, а скорее всего она и понадобится. Но вернемся еще к причинам. Вам же еще докладывать товарищу Берии и товарищу Сталину о наших контактах.
  - Конечно. Вы и ваши действия находитесь на особом контроле.
  - Вот и я про то. Мы набираем в отряд много людей из вашего времени, причем непросто так, а отбор идет очень тщательно. Их тоже надо было обкатать в бою, причем после обучения в использовании новой боевой техники. Вон лейтенант Павлов как быстро освоил и станковые противотанковые гранатометы и автоматические противопехотные. Пожалуйста, вот вам готовый инструктор из вашего времени с реальным опытом. И, замете, они вам очень понадобятся, когда начнется передача нашей боевой техники, и на их основе вы начнете выпускать свои серийные образцы для Красной Армии. Помимо всего остального, было еще просто человеческое желание помочь и освободить военнопленных. Ведь какой реальный результат наших действий? 6-я полевая армия Вермахта резко ослабила нажим на нашу линию обороны, сняв с фронта две пехотные дивизии, которые понесли реальные потери и от авиации и во время столкновений с нами. Плюс войска Юго-Западного фронта получили несколько полков бойцов, реабилитировавших себя, и среди них немаленькое количество кадровых командиров, которых и так немного осталось. И самое главное, это реальный опыт использования техники из будущего против войск Вермахта, причем все фиксировалось и снималось и в любой момент по вашему запросу можем передать видеозаписи того же боя одного танка Т-64 против десятка немецких или использования станковых противотанковых гранатометов. Я считаю, что такой опыт просто бесценен и им просто так разбрасываться не стоит. Еще один момент. Появление на разных фронтах похожей и необычной техники автоматом выводит проблему из ранга чего-то сверхъестественного, в ранг статистики появления у русских новых образцов боевой техники, что в некотором роде является неким подобием операции прикрытия.
  Судоплатов хмыкнул, на лице отразилась кривая улыбка.
  - Да, Сергей Иванович, умеете вы подвести теоретическую базу под ваши фокусы.
  Я не сдержался и засмеялся.
  - А вы что думали? Все мы служили. Я помню у моих бойцов, это было еще до начала войны, особенно ценилось умение отлынивать от любого типа работ и потом все это аргументировано доказывать командиру.
  Чуть отсмеявшись, я продолжил.
  - Ну, реальные причины я вам раскрыл. Плюс к этому из состава освобожденных и воевавших с нами мы несколько человек возьмем к себе, в качестве учеников. Я бы вас хотел попросить, капитана Строгова, капитан-лейтенанта Дунаева, лейтенантов Карева и Короткова оставить в моем распоряжении, со всеми соответствующими формальными последствиями и приказами, и главное позаботиться об их семьях. Люди проверены, обкатаны в боях. И вам и нам это выгодно.
  - Я не против и, думаю, товарищ Берия тоже не будет возражать. Сами понимаете в свете того что вы рассказали про ваш мир, нам выгодно чтобы аппаратура перемещения во времени оставалась в руках лояльных к Советскому Союзу людей.
  - Это хорошо, что мы пришли к такому компромиссу. Теперь я хотел бы обсудить вопросы передачи техники, но данная точка выхода под Борисполем для этих целей не очень подходит.
  - Мы так тоже думаем. Юго-Западный фронт еле держится, и благодаря вашей информации, удалось на время задержать наступление моторизованных соединений Вермахта, но по нашим данным в ближайшее время ожидаются новые удары и окружение войск под Киевом и так неизбежно.
  - Надеюсь, имея информацию из будущего, вы не допустите такого катастрофического разгрома Юго-Западного фронта и огромного числа военнопленных?
  - Конечно Сергей Иванович, мы учли вашу информацию, и руководство Советского Союза сделает все, чтобы не допустить таких катастрофических последствий, но основываясь на опыте будущего, удержать Киев не получится.
  - Я и не сомневался, главное что вы и ваше руководство это понимаете. Поэтому в условиях того, что переданная техника не сможет реально быть доставлена в Москву, передачу оборудования, которое не может быть вывезено самолетами, считаю неприемлемым и даже опасным.
  - У вас есть какие-то предложения?
  - Конечно. Сейчас с вами отправляется наш человек, знакомый с нашими информационными технологиями и соответствующая аппаратура. Благодаря этому мы сможет ежедневно перекидывать вам огромные массивы информации, которая не может быть перехвачена и расшифрована противником и будет доступна только высшему руководству СССР. А в это время будем искать возможность снова найти выход на территории не занятой противником, а то прямо-таки рок какой-то.
  - Я сегодня же озвучу ваши предложения руководству.
  - Вот и хорошо. Кстати, а что вы будете делать с бывшими военнопленными?
  - В бой и без вариантов. Только их сегодня целый день возят в закрытых грузовиках вокруг города и по селам, чтоб они не задавали вопросов, почему так быстро перебрались через линию фронта. А раненные уже распределены по госпиталям, и часть переправлена в глубокий тыл.
   - Вот это я и хотел услышать. А то в нашем времени рассказывали сказки, что почти всех бывших пленных толпами чуть ли не расстреливали и выживших отправляли на Колыму.
  Судоплатов еще раз недобро улыбнулся.
  - Я смотрю у вас очень веселый мир.
  - Вот это я и пытаюсь вам все время говорить. И вам еще повезло.
  - В чем же?
  - А если б к вам попали не военные, а торгаши от политики самого низкого пошива, которых у нас развелось как тараканов? Они ради двойной прибыли и немцам продали бы оружие и технологии, и плевать им на Родину и на предков.
  
  Глава 9
  Мы временно расстались с Судоплатовым, так как у каждого была куча неотложных дел. Посланец Москвы получил головную боль с большим количеством бывших военнопленных, которых нужно было распределить, организовать оперативное прикрытие всей операции, отчитаться перед руководством и продолжить игры с Канарисом, используя его посланца.
  У меня же большой головной болью стало огромное количество трофеев имеющих огромную ценность в нашем разоренном мире. Тут нужно было решать, где их складировать, чтоб соблюдать все правила хранения, как распределять все это и как по возможности скрыть от любителей зарабатывать материальные ценности с помощью автомата Калашникова. Убедившись, что тут вроде все идет по плану, вернулся со всеми своими бойцами обратно в бункер. Народу требовался отдых, а технике ремонт. Еще в обед Петрович и его сын отогнали танк и подбитый БТР, которым предстоял серьезный ремонт, в Перевальное, и поставили их в боксы. Поврежденную БМП-2 и трофейный Т-III оставили возле бункера в гараже соседнего дома, оставив на попечение старшего лейтенанта Шестакова и капитана Васильева, которым предстояло уже на профессиональной основе формировать наши бронетанковые части, в необходимости которых уже никто не сомневался.
  Шестаков все это время находился в некотором шоке от открывшейся перед ним действительностью, и, по моей просьбе, недалеко от него постоянно находился Егор Карев, чтоб избежать ненужных сюрпризов с этой стороны. Но к счастью, воины прошедшие бойню Великой Отечественной войны отличались удивительной психологической устойчивостью, и я неоднократно думал про себя о желании надавать по голове тем, кто ожидал футуршока или истерики от наших предков. Теперь я понимал, почему и как наш народ сумел перемолоть немецкую военную машину и дойти до Берлина, а дай волю и до Атлантического побережья.
  Уже вечером, командиры подразделений усталые буквально приползли на первое совещание после насыщенных событиями последних дней. Общий зал сразу наполнился запахами оружия, пороховой гари и мужского пота, которыми мы пропитались за несколько дней, но на такие мелочи уже никто не обращал внимания: люди прибыли с войны и у них не было элементарно времени, чтоб привести себя в порядок. Светлана с двумя женщинами, женами наших новых бойцов, быстро организовали ужин, и прежде чем начался разговор, в кают-компании раздавался стук ложек по тарелкам и увлеченное пыхтенье насыщающихся после тяжелой работы мужчин. Запасливый Борисыч, которого за глаза некоторые называли Папа-мишка, умудрился во время рейда в одной из деревень выменять несколько бочек засоленных огурцов и теперь наш стол украшали тарелки, украшенные заботливо нарезанными соленьями. В качестве десерта подали кофе и по запаху, разнесшемуся в комнате, все догадались, что на этот раз было действительно натуральное кофе, которое в числе прочего прихватили на разгромленном аэродроме. Как авторитетно заявил Борисыч, предназначавшееся исключительно для летного состава Люфтваффе.
  После плотного и действительно вкусного ужина, все расслабились и могли без нервов приступить к работе. Первое и основное что требовалось от командиров, это сформировать списки солдат и офицеров Красной армии, которые после определенной проверки можно было бы перетянуть в свои ряды, но при условии общее количество не должно превышать десяти-пятнадцати человек. На совещании присутствовал и Шестаков, который порекомендовал из своих бойцов-танкистов троих, предоставив список уже отпечатанный на компьютере, что говорило о согласовании данного вопроса с Васильевым. Я, молча повернул голову и вопросительно поднял брови.
  - Все на контроле командир. Ребята нормальные, технически грамотные, молодежь, в бою себя очень неплохо проявили, с огоньком. Я считаю, что есть перспективы.
  - Вадим ты понимаешь, что тебе потом с ними воевать?
  - Конечно, поэтому и прошу за этих троих, остальные, кто был с Шестаковым обычные 'портяночники'.
  - Хорошо. Левченко. Что у тебя?
  - Четверых подобрал. Все младшие офицеры. Та же картина что и у Васильева. Молодые, готовые учиться, гнили не заметил, поэтому от себя рекомендую эту четверку, естественно после соответствующей проверки.
  И положил на стол свою распечатку с данными на кандидатов.
  Вместо старшего лейтенанта Ковальчука, над которым сейчас суетились девчонки в госпитале и пытались сохранить частичку жизни, которая теплилась в израненном теле, присутствовал прапорщик Бойко, уже давно вошедший в импровизированную штурмовую группу. Раненная рука весела на перевязи, но всем своим спокойным видом он показывал надежность и основательность.
  - Валера, что у тебя? И как там Ковальчук?
  - Тяжело, сейчас ему срочную операцию делают, результатов пока нет. По всему остальному, могу рекомендовать двоих. Один классный пулеметчик из ПКМа такое на поле творил, второй из казаков, серьезно дрался. В плену немцы у него раненного брата добили, поэтому у парня есть свои счеты. Думаю, после соответствующей накачки и подготовки великолепный боец будет.
  - Хорошо Валера, тебе решать. Но тут смотри, ответственность на тебе.
  - Понимаю командир. Не беспокойся, отработаю ребят, да и вы со своими детекторами лжи их проверите. Главный экзамен они прошли, во всяком случае для меня.
   - Понятно. Теперь Артемьев. Санька что у тебя?
  - Трое. Все из армейской разведки. Вроде неплохие ребята. С ними у немцев по тылам погуляли, часовых снимали...
  - Саня. Слово 'вроде' здесь никак не канает. Или ты в них уверен, или они остаются там и дерутся до последнего на очередном рубеже. Тут места дружеским чувствам нет, только целесообразность. Я тебя спрашиваю: ты уверен в этих людях и годны ли они для нашего подразделения?
  Санька немного смутился от такой вот отповеди своего начальника, но переборол себя, взгляд стал серьезным и он уже твердо ответил.
  - Да, командир, уверен. Ребята не подведут.
  - Ну вот и хорошо.
  Теперь обратил внимание на молчавших до этого Павлова и Малого.
  - У вас что? Нашли людей? Сергей?
  - Да товарищ майор, четверых.
  - Не много?
  - Вам решать. Но ребята толковые.
  - Хорошо, на твою ответственность. Малой?
  - Да, командир.
  - У тебя что?
  - Снайпера есть, но нам они не подходят. Был казачок, но его Артемьев к себе забирает.
  - Казаки еще были?
  - Может и есть, только у меня времени не было разбираться.
  - Понятно. Хорошо. Теперь нужно обсудить еще одну кандидатуру.
  Все вопросительно уставились на меня.
  - Нужен человек, имеющий воинское звание, дисциплинированный, умеющий держать язык за зубами и главное знающий компьютерную технику для серьезного правительственного задания.
  Но на последней фразе не удержался и засмеялся. Самый нетерпеливый Артемьев, не выдержал и спросил.
  - Не томи командир, для чего?
  - Нужно вместе с Судоплатовым вернуться в Москву, там установить нашу радиостанцию, радиомодем и ноутбук. Обучить местный персонал не получится, поэтому кто-то должен будет остаться там и обеспечивать связь, иначе нас задолбают радиограммами, что система не грузится или не читается диск или в принтере закончился тонер.
  Народ понимающе заулыбался.
  - Кого думаешь отправить командир?
  - Предположения есть, но тут приказывать не могу. Логика такая. Кого-то из нового пополнения отправить не могу, и тут прошу не обижаться. Должен лететь человек, знающий о наших переговорах и договоренностях с Берией и со Сталиным. Не хочу вас обижать, но большинство из вас просто не в курсе всех нюансов. Мне лететь нельзя, тут столько дел, что оставлять весь этот табор без присмотра будет глупостью, тем более скоро Борисполь будет захвачен немцами и снова возникает проблема поиска новых безопасных точек выхода.
  Тут сразу подал голос молчавший до этого Шестаков.
  - Почему захвачен?
  - Евгений. В нашей истории на данный момент времени Юго-Западный фронт был по сути дела разгромлен, и под Киевом окружена и уничтожена крупная группировка советских войск и огромное количество попало в плен. Сейчас после нашего влияния и на основе информации переданной руководству СССР такой катастрофы удалось избежать, но фронт трещит по швам и сдача Киева это вопрос времени. У нас просто нет сил удержать немцев, но такой катастрофы какую мы знаем не произошло и все последнее время войска отступают и активно выводятся из мешка. Благодаря этому, наступление на Москву еще не начиналось, поэтому с гордостью могу сказать, что в этом есть наша заслуга. Многие вопросы, касающиеся вывода войск и направлениям ударов и мне неизвестны, так как о стратегических планах Ставки нас как-то не информируют, но думаю, глупостей они меньше совершат.
  Осунувшееся лицо Шестакова оставалось печальным, поэтому пришлось реагировать.
  - Васильев.
  - Я, товарищ майор.
  - Возьми шефство над старшим лейтенантом, проведи политинформацию, это твой подчиненный и теперь твоя забота утирать ему носик.
  - Есть. Сделаю.
  - Молодец. Теперь о кандидатуре технического специалиста, которого отправим в Москву. Это должен быть кто-то из первого состава наделенный доверием.
  Санька взъерепенился.
  - Командир ты что меня хочешь отправить?
  - Нет Саня, кто у меня будет армейской разведкой заниматься. А вот кандидатуру твоей жены хотел бы предложить.
  - Чего?
  Санька от возмущения аж покраснел.
  - Командир ты чего? А ребенок?
  - Ребенок будет с ней и станет первым переселенцем.
  Тут голос подал Борисыч.
  - Санька, а чего ты выпендриваешься? Командир дело говорит. Катерина девчонка умная и выдержанная, и зря языком, в отличие от тебя трепать не будет. А то, что они с ребенком переберутся в Москву, так ты за это начальство наоборот благодарить должен. У тебя сын еще грудничок и ему нужен свежий воздух и нормальное питание. А какое может быть питание, когда мамка по лесам со снайперской винтовкой носится, да немцев десятками гасит. Я удивился, что Серега свою Светку с сыном не отправляет, хотя его жена в компьютерах разбирается намного лучше и на эту роль, как офицер, подошла бы намного лучше.
  Но тут голос подала Светлана, которая обычно на совещаниях больше была слушателем, но присутствовала в качестве офицера, отвечающего за внутренний распорядок бункера.
  - Мужики, вы что совсем охренели? Как вы ребенка в самолете повезете? Он еще грудничок, а там сквозняки, разреженный воздух, шум двигателей. Ищите кого-то другого, да и лишать бункер великолепного снайпера считаю глупостью. Это мое мнение, товарищи офицеры.
  Все смущенно опустили головы, прекрасно понимая, что в словах моей супруги был смысл.
  - Сергей, может мою дочку отправим? В компьютерах она очень хорошо разбирается, сейчас сидит в Перевальном и обеспечивает связь с мобильными группами и нашей базой. Тем более в основном бункере не была, о системе безопасности в случае чего рассказать не сможет.
  - Борисыч спасибо за поддержку, дельная идея. Кристина, конечно, твоя с тараканами в голове, но девчонка дельная. Мне идея нравится. Кто против?
  Народ молчал, и все прекрасно понимали, что решение действительно неплохое.
  - В общем так, Судоплатов говорит что Киев будет обороняться еще дней десять, не больше потом начнется отвод войск и отвлечение 2-й танковой группы Гудериана несколькими контрударами. За это время Борисыч, как старший группы и технический специалист, Кристина Панкова, как специалист по вычислительной технике и будущий оператор шифрованной связи, направляетесь в Москву для установки, наладки и проверки оборудования. На это вам дается три-четыре дня. За это время вы не только все запускаете и тестируете систему, но и оцениваете то, как вас будут принимать. Это тоже важно. Надеюсь, все согласны? Ну вот и хорошо. Я пока работаю с Судоплатовым и изымаю указанных вами бойцов для нашего отряда, Борисыч берешь программера из молодых да ранних и готовите оборудование для отправки в Москву.
  - И где я тебе это все найду?
  - Твои проблемы. Ищи или делай сам радиомодем стыкуй его с радиопередатчиком. Время у тебя до утра. Плюс обеспечь предков двумя-тремя ноутбуками, персональными компьютерами и таким же количеством лазерных принтеров с расходными материалами. Я как с Судоплатовым решу все вопросы, присоединюсь и буду помогать. Все совещание закончено, прошу всех товарищей офицеров приступить к выполнению своих непосредственных обязанностей.
   Пока люди занимались своими вещами, я в сопровождении Саньки перешел через портал в 41-й год к Судоплатову, который с нетерпением нас ожидал.
  Октябрьская ночь нас встретила сильным похолоданием и пронзительным ветром. Возле портала как обычно никого не было кроме оцепления из доверенных бойцов НКВД, которое находилось на приличном расстоянии и трофейной немецкой легковушки, в которой терпеливо дожидался Судоплатов со своей охраной. Как только мы появились из портала, двери синхронно открылись, и к нам навстречу вышел Павел Анатольевич и с ним двое охранников, предусмотрительно оставшиеся возле машины.
  Мы поздоровались, но ходить по полю и вести беседу желания не было, поэтому выпроводив водителя, сели в машину и стали разговаривать.
  - Павел Анатольевич, сколько времени до оставления Киева нашими войсками?
  - День-два, отвод войск уже начался, но он будет планомерным и такого дикого бегства, как в вашей истории не будет. Благодаря полученной от вас информации мы намного раньше перебросили дивизии из Сибири, и сейчас идет активная подготовка к отражению наступления на Москву. То, что 2-я танковая группа немцев, которая принимала активное участие в операции 'Тайфун' до сих пор топчется под Конотопом, сыграло сильную роль в изменении всего хода войны и что особенно важно зимней кампании. Мы прекрасно осведомлены, что противник не готов к холодам, которые ожидаются, и соответственно готовимся к активным действиям после резкого понижения температуры.
  Я задумчиво опустил голову. Это заявление меняет все мои планы.
  - Всего день-два?
  - Да. Больше времени нет.
  - Павел Анатольевич, когда вы должны будете улететь в Москву?
  - Не позднее завтрашней ночи.
  - Понятно, значит и эта точка накрывается. Я думал, у нас будет больше времени. Тогда у меня есть предложение, точнее просьба. Мы отобрали среди участников боев людей, которых бы хотели видеть у себя. Списки есть, но хотел бы попросить вас не устраивать никаких оперативных разработок и вербовок, мы все равно это проверим и узнаем. Нам нужны люди, нас мало.
  - Вы уверены? Может я подберу людей из своих кадров?
  - Нет. Нам нужны танкисты, артиллеристы, разведчики, снайпера. В ближайшем будущем нам предстоят боевые действия в нашем времени за ресурсы. Из ваших кадров у нас уже есть люди и они выше всяких похвал.
  - Хорошо. Давайте ваши списки.
  Я вытащил распечатку и передал Судоплатову.
  - Вот и еще, Павел Анатольевич, у меня есть предложение, которое может облегчить наше общение в дальнейшем.
  - Я вас слушаю.
  - Завтра утром, в крайнем случае к обеду у меня будут готовы два человека с оборудованием для отправки в Москву.
  - Что за оборудование?
  - Система шифрованной связи, которая гарантировано не может быть декодирована противником, по которой можно будет пересылать не только шифровки, но и техническую информацию, фотографии и если надо, архивные справки. Ко всему этому вместе с вами отправим несколько компьютеров, которые по своим возможностям превосходят все вычислительные комплексы мира выпущенные до конца двадцатого века. Просто передать технику большого ума не надо, а вот помочь разработать свою, причем ускоренными темпами, это будет реальная помощь.
  - Это очень дельное предложение и мы сами хотели вас об этом попросить.
  - Пока это будут два человека, один из которых должен будет вернуться, второй останется консультантом и оператором шифрованной связи, так мы сможем убрать из цепочки связистов, шифровальщиков, через которых даже теоретически может произойти утечка информации.
  - Согласен. Тогда завтра я готовлю колонну для транспортировки вашего оборудования к аэродрому.
  - Вот тут будет вторая просьба, а точнее совет.
  Судоплатов молчал и ждал продолжения.
  - Колонна будет состоять из нашей техники. Один бронетранспортер, грузовик с зенитной установкой ну и еще что-то с нашими бойцами. Мы вас с грузом довезем прямо до самолета, проконтролирует отлет, и потом вернемся обратно.
  - Сергей Иванович, вы в своем уме?
  - Все нормально Павел Анатольевич, а вы не задумались о том, что немцы будут искать, куда делось столько необычной боевой техники. А мы тут прокатимся, покажем всем, что мы просто перебрались за линию фронта и активно там разгуливаем, не соблюдая мер секретности, что говорит о том, что техника серийная и это касается нашей формы. Слухи по армии и так уже идут, а тут такое подтверждение. Сами понимаете, что легче прятать на самом видном месте. Да и мне будет спокойнее, что компьютеры нормально улетели, без приключений.
  - Если с такой точки зрения рассматривать, но тут я должен получить санкцию руководства.
  - Времени до утра много, успеете. Давайте тогда прощаться и обеспечьте доставку выбранных людей хотя бы к утру.
  - Хорошо, Сергей Иванович. Сделаем. Но есть еще вопрос.
  - Да, слушаю.
  - Вы что принципиально не можете найти выход где-нибудь в Сибири или восточнее, чтоб не ожидать постоянного нападения немцев?
  - Мы работаем над этим вопросом, и я сделаю все возможное, чтоб обеспечить нормальное, безопасное общение и передачу техники.
  - Надеюсь, у вас получится.
  - По-другому будет очень трудно и вам и нам. Ну все, до завтра.
  - Это не все.
  Я удивился.
  - Что еще?
  - С вами очень хочет поговорить посланец Канариса. Почему, не говорит, но он не против говорить в моем присутствии и если не ошибаюсь, он что-то хочет для себя понять и от этого зависит дальнейшее наше общение.
  - Он здесь?
  - Да в деревне. На всякий случай я его придержал, но тут все зависит от вас.
  - А Москва?
  - Санкция получена, тем более нам тоже интересно, что же такое особенное немцы хотят для себя выяснить. То, что они проиграют войну, мы им уже сообщили, остальное частности. Этот немец тем более ничего переправить и рассказать не сможет, конечно при условии, что у него нет резервного канала для передачи информации.
  - Давайте пообщаемся. Привозите его, я подожду.
  Через десять минут машина вернулась, доставив из деревни нашего знакомого майора Абвера Густава фон Витерсхайма.
  Он вылез из машины и в сопровождении двух охранников подошел ко мне и поздоровался.
  - Добрый вечер господин майор.
  - Здравствуйте, вы хотели со мной поговорить. Я бы не хотел тратить время попусту, так что сразу перейдем к делу.
  Немец невесело улыбнулся.
  - Да конечно у вас много дел, тем более здесь скоро будут немецкие войска.
  Я сразу разозлился.
  - И что? Да, будут. Но в реальной истории ваш Гудериан в это время уже ломился к Москве а тут топчется на Юге и начала операции 'Тайфун' еще не предвидится. Поэтому тут у нас шансов радоваться больше, не смотря на критическое положение Красной Армии. Теперь говорите, что вы хотели узнать.
  - Действительно Германия проиграет в этой войне?
  - Да, это без вариантов. Советские танки будут на улицах Берлина.
  - Я был свидетелем как ваш танк уничтожил роту немецких танков. Если вы и так победили, зачем вы здесь? Почему вмешались?
  Судоплатов смотрел на меня, гадая, что я отвечу, потому что пару месяцев назад и он задавал подобные вопросы.
  Я задумался. Надо так ответить, чтоб у людей не было сомнений в моих словах. Постояв так секунд двадцать, перекатываясь с каблуков на носки берц, принял решение, нажал тангенту гарнитуры и вызвал бункер.
  - База, это Феникс.
  - На связи.
  - Штурмовую группу к порталу, приготовиться к выходу наружу у нас, приготовить транспорт. Три комплекта защиты, для меня и двух гостей.
  - Вас поняли Феникс.
  Судоплатов удивленно слушал меня, после чего несколько взволнованно задал вопрос.
  - Сергей Иванович, что вы задумали?
  - Павел Анатольевич, как вы отнесетесь к тому, чтоб вместе с немецким товарищем побывать в нашем мире и воочию увидеть будущее, неизбежный приход которого мы пытаемся отвратить.
  Судоплатов мягко говоря очень удивился от такого предложения. Сразу видно, что такого шага с моей стороны он не ожидал.
  - Умеете вы делать нестандартные шаги. Может поэтому с вами и интересно работать. Я, конечно, не уполномочен, но честно сказать интересно, очень интересно.
  - Хорошо, вот и посмотрите.
  Мы так постояли минуту, когда вышла на связь и подтвердила, что штурмовая группа готова и ожидает возле портала.
  - Выдвигайте пандус.
  Судоплатов уже видел эту картину, а немец с огромным интересом смотрел, как из ниоткуда появился пандус, по которому обычно спускалась техника. Я, кивнув им, спокойно стал подниматься и через мгновенье оказался в бункере. Мои спутники появились чуть позже, видимо им пришлось преодолеть психологический барьер для этого. Следом за ними в помещении появился Артемьев, который страховал меня и немца. Когда все оказались внутри помещения, последовала команда: 'Деактивировать портал, блокировать внутренние двери', потом повернулся к своим спутникам и сказал.
  - Добро пожаловать в 2013 год.
  
  Глава 10
  
  Светодиодные лампы давали неплохое освещение и Судоплатов и фон Витерсхайм с интересом осматривали обстановку и стоящих тут же четырех бойцов в касках и бронежилетах, настороженно наблюдающих за гостями.
  Санька стоял сзади и с некоторой ухмылкой смотрел за всей этой картиной. Среди штурмовой группы была Катерина, державшая в руках детектор металла. Она деловито подошла к гостям, быстро их проверила и, извинившись, вытащила у Судоплатова из кобуры табельный ТТ, а из-за голенища сапога нож, с костяной рукоятью. Немец оказался чистым и никаких смертоносных штучек у него ожидаемо не оказалось
  Один из главных диверсантов СССР отреагировал вполне спокойно, одобрительно кивнув головой и чуть прищурив глаза.
  - Извините, порядок такой, тут наша территория и действуют наши законы. Экскурсия по бункеру не входит в наши планы, а вот показать мир будущего я бы вам хотел, чтоб развеять все сомнения. Петр Анатольевич в курсе, а вот вам, майор Густав фон Витерсхайм, я бы хотел предложить посмотреть и подумать. После посещения этого мира, вы уже никогда не будете принадлежать самому себе.
  Он смотрел на меня спокойно и выдержанно.
  - Я солдат и выполняю приказ.
  - Это можно рассматривать как согласие?
  - Да. Если это чем-то может помочь Германии, я буду идти до конца.
  - Ну-ну. Смотрите, вас ждет очень много интересных сюрпризов.
  Выдержав паузу, поняв, что никто своего желания менять не собирается да и сам начинаю выглядеть не очень красиво, сам предложил и сам отговариваю, показал на принесенные бушлаты, ОЗК, противогазы пока не стали одевать. Дождавшись, когда гости с нашей помощью оденутся, мы стали сами облачаться в защитные костюмы. Когда все оделись, накинули сверху бронежилеты и каски, прихватив оружие, открыли ворота в переходный тамбур, где стоял подготовленный к выезду БТР.
  Показав рукой, мы все пролезли в десантный отсек через открытую боковую дверцу. Когда разместились, я дал команду закрыть дверь и выезжать на улицу. Автоматическая система раскрытия ворот, тихо заурчала и створки медленно стали расходиться в стороны, выпуская нас в отравленный и умирающий мир.
  Бронетранспортер взревел двигателем и выехал в ночь. С водительского места ко мне обернулся Санька и с азартом спросил:
  - Куда едем, товарищ майор?
  - Давай к Москольцу. Там и вид подходящий.
  - Не проблема. Кстати командир, тут Борисыч на связь выходил, у него поисковая группа пропала. Он народ в Перевальном начал на уши ставить, а сам сидит, твои железки для москвичей паяет.
  - Понятно. Не нравится мне все это. Ну хорошо поехали.
   Пока бронетранспортер в темноте выбирался из развалин поселка и выезжал на московскую трассу, Густав наконец-то задал свой вопрос.
  - Господин майор. Что же здесь все-таки случилось?
  - Третья мировая война. Все оружие массового поражения вывалили друг на друга, результат вы сейчас увидите. Жизнь на планете Земля, в том виде, к которому вы привыкли, уничтожена, человеческая цивилизация по сути дела прекратила свое существование.
  - Кто с кем воевал?
  - Да практически все со всеми. Давайте вы сначала посмотрите все, а потом будете задавать вопросы.
  Немец толи в знак протеста, толи в знак согласия пожал плечами. Все это время Судоплатов внимательно смотрел на меня и на моих бойцов, стараясь как бы запомнить мельчайшие подробности.
  Через двадцать минут мы подъехали к подорванному во время войны мосту автомобильной развязки, перед самым въездом в город, объехали его и остановились недалеко от зияющих пустыми окнами пятиэтажек-хрущевок. Санька предусмотрительно съехал с дороги и припарковался за углом дома, так, чтоб нас нельзя было увидеть с трассы.
  - Приехали, командир.
  Все, как по команде сразу одели противогазы. Дождавшись, чуть замешкавшихся гостей, открыли дверцу, которая предусмотрительно была завешана тканью, чтоб хоть как-то воспрепятствовать проникновению в десантный отсек радиоактивной пыли, стали спокойно и неторопливо выскакивать наружу, стараясь не повредить костюмы, после чего брать под контроль близлежащую территорию.
  В последнее несколько месяцев я стал замечать, что у нас и в 41-м году несколько сместилась разница по времени суток, поэтому сейчас в свете раннего утра, город выглядел еще более зловеще.
  Темные тучи, через которые с трудом пробивался солнечный свет, создавали гнетущее впечатление. Заваленные мусором и сгоревшими машинами улицы, дома с выбитыми окнами, со следами многочисленных пожаров, явно показывали о произошедшей здесь трагедии. Недалеко от нас, на обочине главной дороги лежал остов такого же бронетранспортера, на котором мы приехали. На покрытой ржавчине борту, были заметны следы огня, и с трудом просматривалась символика татарских сил самообороны, которые особенно рьяно проявили себя во время резни в городе.
  Сейчас это был просто памятник человеческой ненависти. Мы молча прошли мимо, осматривая еще несколько остовов легковых и грузовых машин, которых тоже не пощадила ни война, ни погода.
  Пока мы зашли в ближайший дом и поднимались по лестнице, на связь вышел Санька.
  - Феникс, на связь.
  - На связи.
  - Тут база сообщает, где-то поблизости татары в эфире ругаются. Вроде как сцепились с кем-то.
  - Только они ругаются?
  - Пока да, но судя по всему, получили по зубам знатно.
  - Ну и какой нам в это дело лезть. Получили, значит получили, так им и надо.
  Я стоял с гостями из прошлого на пятом этаже и через выбитые окна вместе с ними смотрел на панораму мертвого города. Приблизив голову в противогазе к противогазам гостей, просто сказал.
  - Город Симферополь, было шестьсот тысяч человек. После боевых действий, в нем осталось не более трех-четырех сотен человек, прячущихся в герметичных укрытиях. Из них людей меньше половины, остальные постепенно переходят в разряд зверей. Зафиксированы случаи каннибализма.
  Что про себя думали гости я не мог ни услышать ни определить по выражению их лиц, даже глаза не мог рассмотреть за стеклами противогазов, но то что картина мирового конца произвела на них впечатление, это был однозначно уверен.
  Вещун неприятностей не давал покоя, поэтому на всякий случай снова вышел на связь с Санькой.
  - Бычок, мы собираемся, уходим, клиенты вроде как готовы для разговора.
  Только мы залезли в БТР, по-быстрому пропылесосили свои костюмы и сняли противогазы, на связь вышла база.
  - Феникс, на связь.
  - Да, база, слушаю.
  - Там, где татары с кем-то сцепились, работает кодированная станция с плавающей частотой. Запеленговать не могу.
  А вот это уже интересно. Кажется спецура в наши края пожаловала.
  - Вас понял, база. Мы возвращаемся.
  Только мы стали выезжать по параллельной дороге, чтоб не светиться на трассе, как на связь снова вышла база.
  - Феникс, только что на связь вышли 'внутряки'.
  - Что там?
  - Черненко убили.
  - Ни хрена себе. Кто там тебе поет?
  - Не мне, а Катерине. Да есть люди. Только дело не в этом.
  - А в чем?
  - У 'внутряков' говорят, что Черненко убили мы, по твоему личному приказу.
  - Что за чушь?
  - Это информация прямо из их бункера. В общем Черненко поехал встречать спецназеров из Херсона, а мы испугались усиления противника и напали. Что там реально произошло, не знаю, но Черненко убит. Всем теперь рулит его зам, Семенов и готовит всех способных держать оружие к войне с нами.
  - Они что там совсем охренели? Хотя на фоне этих событий пропажа нашей поисковой группы выглядит весьма подозрительно. Не удивлюсь, если возле трупа Черненко найдут наших убитых поисковиков. Вот только интересно Семенов сам это придумал или получил команду из Киева?
  - Да вот не знаю, но нужно что-то срочно делать. У них там два Т-64-х на ходу в гараже стоят, два БТРа и БМП-2. Если все это выгонят на улицы, нам будет весело.
  - Весело будет туркам, татарам и все остальным, когда мы тут друг друга прикончим. Хорошо, вас понял. Всем 'боевая тревога'. А знаешь что...
  - Да?
  - Давай-ка точную наводку по передатчикам татар. Что-то мне говорит, что там главная развлекуха происходит и если мы туда не успеем, потом сильно пожалеем.
  Я повернул голову и гляну в глаза гостям.
  - Вы не против, если мы немного отвлечемся и посмотрим, что там реально творится.
  И Судоплатов, и немец, спокойно отреагировали, не выказав ни малейшего страха или неудовольствия.
  БТР взревел двигателем и выскочил из укрытия, пересек улицу и снова залетел под прикрытие домов. Ушлый Санька так же как и я набегался в этих бетонных джунглях, поэтому неплохо ориентировался. С базы дали вполне точную наводку по месту событий и через пятнадцать минут мы приблизились к месту боя, где не умолкала стрельба. Оставив в машине гостей, под присмотром одного из бойцов мы вчетвером стали осторожно пробираться к месту боя. Перебежав открытый участок, группа рассредоточилась и все разбежалась по дому, окна которого выходили на место событий.
  Буквально через несколько минут вышел на связь Малой, который забежал в соседний подъезд.
  - Фениск, это Кукушка-Один.
  - На связи.
  - Слышу стрельбу. Кто-то в моем подъезде работает из пулемета.
  - Попробуй приблизиться. Рассмотреть.
  - Вас понял.
  Видимо не только мы одни поняли, что в этом доме можно организовать неплохую позицию, поэтому дальнейшее продвижение по дому проходило при соблюдении всех мер осторожности.
  Я и Карев уже поднялись на четвертый этаж и приблизились к окну, когда снова в эфире заговорил Малой.
  - Феникс. Тут их двое. Один с пулеметом, второй по соседству с автоматом.
  - Сможешь обоих положить?
  - Да.
  - А одного оглушить? Нам 'язык' нужен, очень нужен, иначе влезем тут в гражданскую войну.
  - Попробую.
  - Сейчас вышлю к тебе Карева.
  - Не надо, сам справлюсь, с басмачами свои счеты.
  - Вот как, а ты не рассказывал.
  - Извини, командир, потом расскажу, при случае.
  На этом он замолк. Я осторожно выглянул в окно и увидел ярко горящий джип Черненко, возле которого лежало несколько тел. Тут же невдалеке горела еще одна машина, марку которой из-за яркого пламени рассмотреть нельзя было. Отдельно стоял армейский Камаз, обшитый стальными листами, возле которого засели трое боевиков и обстреливали развалины, в которых периодически мелькали вспышки ответных выстрелов. Чуть в стороне приткнулся переделанный микроавтобус, на котором разъезжала наша пропавшая поисковая группа. То, что это была четко продуманная и спланированная засада, я уже не сомневался. К тому же боевики приехали на трех джипах, напоминающих собой творения сумасшедшего гения как в фильме 'Бешенный Макс', два из которых подогнали к месту побоища, а третий лежал на боку и дымился. На одном из машин, в импровизированной башенке засел второй пулеметчик и методично короткими очередями долбил по развалинам. С нашей позиции было прекрасно видно, как по левому флангу, через разгромленный магазин пригибаясь неторопливо пробирались три фигуры, пытаясь обойти засевших в развалинах людей Черненко и приехавших бойцов украинского спецназа. По тому, как все это делалось неторопливо и даже с некоторой ленцой, было видно, что боевики, уверившись в своей безнаказанности, спокойно, стараясь не рисковать, обкладывали засевших в развалинах военных.
  Вывод был неутешительным: такими силами просто так в этом мире не разъезжают, учитывая дефицит горючего и боеприпасов.
  Мы пока затаились, ожидая от Малого сигнала. Но время шло, и положение людей в развалинах становилось критичным. Скорее всего, там было несколько раненных и они не могли их бросить, поэтому отчаянно сопротивлялись. Судя по тому, какие потери понесли боевики, тут работают настоящие спецы, которые даже в условиях внезапного нападения смогли надавать по голове противнику. Но по каким-то причинам боевикам нужно было захватить людей живьем и приготовленный для стрельбы РПО, идеально подходящий для выкуривания противника из укрытий, так и остался лежать рядом с спрятавшимся за Камазом стрелком.
  Когда уже терпение иссякло, пулемет, который работал в соседнем подъезде умолк и Малой наконец-то спокойно доложил.
  - Феникс, все чисто, одного взял живьем, но пришлось помять, перед употреблением, резвый оказался.
  - Дело. Работать по стрелкам во дворе сможешь?
  - Конечно.
  - На тебе группа, обходящая развалины по левому флангу. Мы работаем тех, кто прячется за машинами.
  - Вас понял.
  - Всем, начинаем работать после Кукушки.
  Опять замерев, взяв на прицел лениво постреливающих в сторону развалин боевиков, стали ждать характерных хлопков полюбившейся Малому СВД.
  Хлопнул первый выстрел, за ним второй и тут мы все разом открыли огонь. Боевик, сидящий в башенке с пулеметом, получил одним из первых и не только от меня. Прикрытый стальными листами, судя по форме и цвету вырезанных из брони БТРа, только с боков и спереди, словил несколько очередей в спину, так и замер в обнимку с пулеметом. Ничего не понявшие боевики, начали вертеть головами на необычную стрельбу с тыла, но, не рассмотрев стрелков, вались под колеса машин, получив короткие злые очереди. Это избиение продолжалось всего несколько секунд, после чего наступила тишина.
  - Кукушка-Один, что у вас?
  - Троих снял, вроде надежно.
  - Что видите в развалинах?
  - Кто-то шевелится, но осторожно.
  - В случае чего сможете завалить?
  - Да.
  Я повернулся к Кареву. Мы приблизили маски противогазов и заговорили.
  - Егор, доберись до машины, займи позицию. Там в развалинах, кажется, военные засели, надо бы с ними поговорить, но они сейчас нервные сразу стрелять начнут.
  - Понял.
  Он, недолго думая, сбежал по лестнице и ловко перепрыгнув через кучи битого кирпича, пробрался за остовом легковушки, перебежал к КАМАЗу, где затаился, ожидая команды.
  Голос подал четвертый наш боец, который засел в крайнем правом подъезде.
  - Феникс, в развалинах движение.
  - Вижу.
  Мы все внимательно уставились на выходящую из развалин фигуру с поднятыми руками.
  Человек был одет в камуфлированный защитный костюм, который резко контрастировал со старыми, обмотанными тряпками ОЗК, в которые были одеты боевики. Быстро они сориентировались и поняли что противник, который их атаковал, был уничтожен. Значит у них есть раненные, которым нужна незамедлительная помощь, поэтому и не стали устраивать долгих переговоров. 'Враг моего врага, мой друг' - старое и действенное правило.
  Спецназовец так стоял некоторое время, ожидая нашей реакции, но ситуация сразу изменилась когда на площадку перед домом выехал наш БМП-1, у которого открылись двери десантного отсека и оттуда выскочили четверо наших бойцов. При таком перевесе сил, я, уже не опасаясь неприятностей, спустился на первый этаж и выпрыгнул через окно.
  На частоту наших радиостанций настроился Васильев и спокойно пояснил.
  - Феникс, это Дровосек. Тут говорят, мы с вами Черненко завалили?
  - И ты уже в курсе?
  - Ага, с базы пояснили, так что надо срочно разбираться и валить. Тут знакомый со мной связался, сказал, что Семенов приказал танк и два БТРа выгнать и идти разбираться.
  - С чего это тыловик таким боевым стал?
  - Да самому интересно. Он обычно на поверхность не рвался, особенно когда стреляют. Так что командир, жди сюрпризов.
  - Да вот жду. Давай сейчас разберемся с этими спецназерами и валим отсюда. Выставь охранение, чтоб нас тут не постреляли.
  - Понял. Сейчас организую.
  У его бойцов радиостанция была настроена на другую частоту, поэтому распоряжения я не услышал, но люди быстро разбежались, занимая позиции для наблюдения за подступами к площадке на которой разворачивались события.
  Я пошел к спецназовцу, краем глаза заметив, как рядом пристроился Егор Карев. По тому, как он уже переминался с ноги на ногу, было видно, что терпение его заканчивается.
  Когда мы сблизились, чуть наклонились, чтоб можно было разговаривать через резину противогаза. Он спросил первым.
  - Кто вы такие?
  В такой ситуации нужно сразу брать на себя ведущую роль, поэтому пришлось его одергивать.
  - Вы не в той ситуации чтобы задавать вопросы. Представьтесь.
  В стеклах противогаза яростно блеснули глаза, но он был профессионалом, поэтому не стал качать права и представился.
  - Прапорщик Чеботаев.
  - И все?
  Опять пауза.
  - Отряд специального назначения разведуправления ВМС Украины.
  Вот такого даже я удивился. Ожидая встретить здесь 'внутряков' из Херсонской области, натыкаюсь на спецов со своей старой службы.
  - Что здесь делаете?
  - Я не могу отвечать. Тем более указания получал командир, я не в курсе.
  - Что с командиром? Убит?
  - Контужен, в развалины оттащили.
  В это время из развалин появились два вооруженных человека, по нарядам которых можно было сказать, что они из группы Черненко.
  Один из них замахал рукой, зажав в другой автомат, но увидев направленное на него оружие, остановился. Чуть постояв, отдал автомат своему напарнику и уже целенаправленно пошел к Васильеву, который спрыгнув с БМП, шел в нашу сторону. Они чуть поговорили, Вадим почти бегом подошел к нам.
  - Командир. Черненко тяжело ранен, в развалинах.
  - А это кто?
  - Мишка Логинов, из наших.
  - Скажи, чтоб связались со своими, предупредили, что мы не в теме.
  - Пробовали. У них странным образом радиостанции практически у всех вышли их строя.
   - Очень мило. Тогда выгребай раненных, грузи их в БТР, и уходим колонной через окраины в Перевальное. Если Семенов устроит с нами догонялки, успеем укрыться, а там пусть попробует штурмовать.
  - Согласен.
  - Разоружай всех, быстро собрать оружие и боеприпасы у убитых и уходим.
   На связь вышла база и сообщила, что перехватывают сообщения нескольких источников радиосигнала, движущихся в нашу сторону.
  Приняв решение, начали вытаскивать из развалин раненных. Их оказалось трое, два спецназовца и Черненко, которого трудно было не узнать по характерному защитному костюму, на этот раз залитого кровью.
  Когда затащили их в БТР, стало понятно, что Черненко очень плох и ему нужна немедленная операция, поэтому пришлось принимать тяжелое решение и нестись в наш бункер, благо он был недалеко, и там могли вполне квалифицированно оказать ему медицинскую помощь наши врачи.
  Кортеж из бронетранспортера, БМП, и армейского Камаза, за рулем которого сидел наш человек, двинулся на север, к выезду из города. В боевой машине пехоты лежал бережно связанный, словно младенец, закутанный в тряпки пленный, которого ожидали множество вопросов. Один из джипов боевиков прихватили с собой для организации подвижной разведки. Но радиоперехват однозначно показывал, что мы весьма удачно разминулись с колонной возглавляемой Семеновым и стали отдаляться от них.
  Наши гости с интересом рассматривали оружие и костюмы раненных. То, что произошло что-то особенно неприятное, они уже поняли, поэтому старались не вмешиваться, оставаясь сторонними наблюдателями. Но любой нормальный человек не останется равнодушным, когда у него перед глазами будут оказывать первую помощь тяжело раненным. Уколы обезболивающих, привлекли их внимание, но любопытством они не стали докучать, понимая, что время вопросов и ответов несколько отдаляется в виду нестандартной ситуации.
  Пока мы гнали по улицам города, неслись по московской трассе, я все пытался понять, зачем нужно было устраивать такую странную провокацию.
  Одна из причин настроить против нас остальных людей из отряда Черненко, ведь я однозначно дал понять, что не хочу видеть у себя Семенова в отряде, а для него это - расстаться с теплым местом, с почетом и благоденствием, за счет других. Наверно тут еще замешаны украинские власти и скорее всего им известно о сговоре Черненко со своим коллегой из Херсонской области. Разбрасываться такими кадрами они не могут, поэтому подставляют нас, убирая Черненко, который стал выходить из-под контроля. И в итоге устраивают войнушку, дав мощный стимул херсонцам нам надавать по голове. Двойная выгода. Даже тройная, если удастся нас разгромить и завладеть запасами. Ловко придумано. Значит, кто-то им оперативно сливает информацию. Первый кандидат конечно Семенов, но не удивлюсь, что отработан механизм контроля и самого Семенова. И при всех вариантах нам приходится очень неспокойно и больно. Вон людей потеряли. Да и татар привлекли, значит, тут очень серьезные завязки пошли и в ближайшее время нас ожидают крупные неприятности. Поэтому выживание Черненко и главное свидетелей бойни является залогом нашего спокойствия на ближайшее время. Поэтому нужно срочно связаться с базой.
  - База, на связь.
  - На связи.
  - Черненко тяжело ранен. Передайте медикам полную готовность. Чтобы не случилось, он нам нужен живым, иначе на нас натравят всю местную спецуру, а с ними воевать что-то не хочется, слишком там много знакомых.
  
  Глава 11
  Буквально через двадцать минут колонна была уже около бункера. Проехав через полуразрушенный поселок, попетляв вокруг специально разложенных бетонных блоков, машины остановились возле гаражей, а бронетранспортер подъехал к воротам, из которых он выехал несколько часов назад, и после того как створки услужливо раскрылись быстро заехал и замер перед второй дверью, закрывающей проход в помещение с установкой. Все, кого прихватили не месте боя, были разоружены, освобождены от защитных костюмов, проверены на наличие маячков и помещены в дальнюю галерею, заменяющую некоторое подобие тюремного помещения. Раненные же, в сопровождении охраны, были в срочном порядке перевезены в госпиталь, где уставшие от непрерывной работы девушки деловито стали их осматривать, освобождать от одежды и оказывать медицинскую помощь. Пока было время, я решил заняться нашими гостями, которые из-за наших проблем оказались на некоторое время обделены вниманием. Ситуация развивалась по одному из самых неприятных сценариев, поэтому присутствие гостей на базе было просто нежелательным, так как во многом могло способствовать неконтролируемой утечке информации о наших проблемах. Это в будущем могло стать сильным фактором, влияющим на дальнейшие отношения с Москвой. Поэтому официально обратился к обоим.
  - Господин майор, Павел Анатольевич. Ситуация складывается таким образом, что я вынужден вас отправить обратно в ваше время в связи с внезапно возникшими обстоятельствами.
  Судоплатов прекрасно все понял, но немца такое изменение планов не устраивало, поэтому он решил попытаться получить хоть какие-то крохи информации от меня, нежели потом выклянчивать их у советского руководства.
  - Сергей Иванович. Скажите, что же все-таки произошло?
  - Да вы наверно и сами догадались: Третья Мировая война. Все против всех, когда глобально используется оружие массового поражения. В лучшем случае остались доли процента населения.
  - И кто виноват?
  В слабом освещении галереи бункера, через которую мы шли в сторону комнаты с установкой, лицо немца выглядело необычно бледно. Было видно, что это именно тот вопрос, ради которого его отправили.
  - Вы меня за кого держите? Я же просто военный, а не историк или политик.
  При этих словах на губах у Судоплатова мелькнула улыбка. Он то прекрасно знает мой уровень информированности и чего я действительно недоговариваю.
  - В двух словах могу сказать, пока готовится ваш переход обратно в 41-й год.
  - Хоть так.
  Выдержав театральную паузу, как будто собираюсь с мыслями, я начал. Хотя реально этот диалог я продумывал еще в БТРе когда возвращались в бункер.
  - Германию и Россию постоянно сталкивали лбами. Что в Первую Мировую, когда в Германии произошел мощнейший экономический рост и она начала выдавливать Англию с рынков сбыта, что сейчас, натравив ее на Советский Союз. А ведь в любой войне в первую очередь гибнет элита, мужская элита. Поэтому к концу века в мире уже доминировали англосаксы, только центр влияния переместился за океан, в США. Как по мне, так не напал бы ваш Гитлер на СССР, додавил окончательно Англию, может все было бы и по-другому, а так огромные потери с обеих сторон, раздавленная Германия и обескровленная Россия. Все это потом аукнется, когда в обезлюдившую Европу повалят толпы азиатских и восточных эмигрантов, и по улицам Берлина будут расхаживать как у себя дома безработные арабские босяки, громя машины и магазины, когда правительство будет не в состоянии выдать им очередную успокоительную подачку.
  Хотя сам про себя при этом подумал. 'Ну немного изменил историю и сказал вместо Парижа, Берлин, хотя реально это ничего не меняет. Думаю и столицу Германии со временем ожидала бы и такая же участь'.
  - Так что Густав, как вы видели, наш мир представляет собой отравленную помойку, но во многом это результат и ваших ошибок и заблуждений.
  'А вот теперь подбросим ежа, так что б и ты, немчура, задергался и Судоплатов бы не вертел головой, изучая бункер, а следил за своим немецким коллегой'
  - Я уверен, что у вас есть возможность при определенных обстоятельствах вернуться к своему шефу, адмиралу Канарису. Ну не будет же он разбрасываться такими подготовленными и верными кадрами. Конечно, очень не хотелось идти на контакт с руководством Абвера, зная его проанглийские симпатии, причем это может вылиться в сепаратный мир между Германией и Англией с последующим военным союзом против СССР, пока советское руководство в полной мере не успело воспользоваться информацией из будущего.
  Немцу очень не понравилось такое заявление и, кажется, у него реально был какой-то резервный вариант передать сообщение своему шефу, судя по тому как озабоченно блеснули его глаза. Тут же Судоплатов напрягся как гончая перед рывком, унюхав добычу. Какой все-таки матерый человечище, сразу понял мою игру и ощутил, что выстрел наугад дал какой-то, пока непонятный, но результат. Немец, как истинный кадровый офицер, у которого в роду все носили форму, решил не подавать вида и попытался перевести разговор в другое русло.
  - Вы очень заблуждаетесь, господин майор. Многие немецкие люди считают, что Германия зря ввязалась в эту авантюру и последствия будут катастрофическими. Для нас главное найти точки соприкосновения, благодаря которым мы сможем исправить ошибки и изменить историю, таким образом, чтоб избежать серьезных последствий для наших народов.
  'Ага, сейчас, дам я тебе увести разговор. Нет дорогой, я тебя еще немного попугаю, а дальше пусть тобой уже плотно занимается НКВД, а то у меня тут война на носу и еще не хватало влазить в ваши шпионские игры, тут своих семеновых и татар хватает'.
  - Я не договорил, господин майор. По поводу возможного объединения с англичанами и американцами хочу вас разочаровать, уже поздно, да и в случае развития такой ситуации вы получите в войне третью сторону, которая будет воевать против вас с применением всего арсенала будущего, вплоть до оружия массового поражения, о котором вы даже еще не имеете никакого представления. Уж поверьте, после того что немецкие войска натворят на территории Советского Союза, никаких угрызений совести ни я, ни мои люди испытывать не будут. Лучше вам попытаться договориться с русскими, нежели начинать свою игру совместно с англичанами и американцами, поверьте, обязательно обманут.
  Я демонстративно посмотрел на наручные часы, которые с некоторых пор начал снова носить на левой руке: мобильные телефоны, которые использовались и в качестве часов, ушли в небытие, вместе с другими благами цивилизации.
  - Извините, но ваше время подошло к концу и у меня скопилось много дел, которые требуют неотложного вмешательства.
  Немец, поняв, что серьезного разговора не будет, гордо подняв голову, пошел вперед, к залу с установкой, в сопровождении двух охранников, а мы, с Судоплатовым шли чуть сзади. Его естественно волновали наши проблемы и особенно возможность потери контроля над установкой перемещения во времени.
  - Сергей Иванович, если у вас проблемы с людьми, то мы готовы выделить вам в помощь надежных, проверенных и подготовленных товарищей.
  - Это очень кстати, Павел Анатольевич. Я бы попросил, пока есть возможность подержать возле точки выхода человек десять-двадцать, таких товарищей. Если возникнет необходимость, мы их привлечем для борьбы с деструктивными элементами в нашем времени.
  Мы друг друга действительно поняли. Главный диверсант СССР видел, что я тоже не до конца доверяю, но в случае действительно крайней ситуации готов воспользоваться предоставляемой помощью, тем более что положение сложилось весьма непростое. Я же видел, что советские спецслужбы уже заинтересованы в работе со мной, и даже гипотетическую смену хозяина над установкой перемещения во времени, рассматривают крайне негативно и готовы поддерживать существующее положение всеми возможными силами.
  Когда их подвели к уже включенной установке, немец обернулся и спросил.
  - Господин майор, а что стало с Германией?
  - Да тоже самое. Европа была уничтожена в первую очередь.
  Он понуро опустил голову и пошел по пандусу в портал, исчезнув из этого времени.
  Судоплатов чуть приостановился, и, смотря мне в глаза, спросил.
  - Сергей Иванович, зачем вам этот весь цирк с немцем понадобился? Вы хотели на него произвести впечатление и, показывая развалины, завербовать?
  - Нет, Павел Анатольевич. Я просто хотел посмотреть, как немцы будут реагировать на нашу действительность, но видимо ошибся. Наверно нужно действительно разбить немецкую армию расписаться на стенах Рейхстага, для того чтобы они начали объективно воспринимать информацию. Все что мне нужно было, я узнал. Даже отрицательный результат, тоже результат.
  Судоплатов чуть заметно кивнул, соглашаясь с таким подходом, но задал каверзный вопрос.
  - Вы хотите начать свою игру с Канарисом?
  - Была такая мысль, но он англоман и с 42-го года начал активно сливать информации на Остров, поэтому особой перспективы в этом не вижу. Максимум, получит достоверную информацию и сольет ее англичанам и американцам, попробовав заключить сепаратный мир. Это и так было понятно, но вот внести некоторые сомнения и разлад в ряды немцев, не помешало бы.
  Судоплатов жестко прервал меня.
  - Сергей Иванович, а вам не кажется, что вы опять пытаетесь влезть в авантюру? Может, хватит? Я смотрю, тут у вас и своих проблем хватает, и хотелось настоятельно бы вам рекомендовать воспользоваться нашей помощью.
   - Павел Анатольевич, это все наши мелкие дрязги, так сказать последний писк реакционной проукраинской группировки, которая быстро теряет влияние в регионе. Они опоздали со своей провокацией, на данный момент все козыри у меня и я ожидаю, что скоро они выйдут на связь и начнут угрожать, показав, таким образом, свою слабость.
  - Вы так уверены в своих силах?
  - Я уверен в людях, что хотят жить по-человечески, а не в тех условиях, что им могут предложить нынешние вожди.
  Судоплатов пристально посмотрел мне в глаза, но увидел там только усталость и спокойствие.
  - Хорошо, Сергей Иванович, в конце концов, у вас всегда получалось вывернуться. Когда мне ожидать ваших людей?
  - Как договаривались. Отправка не отменяется, все остается в силе, а я пока разберусь с нашими маленькими неприятностями.
  - Ну, Сергей Иванович, удачи вам, но своих людей, я на всякий случай оставлю возле точки выхода.
  - Спасибо, не помешает, но думаю, все решится без стрельбы.
  Судоплатов на прощанье пожал руку и уже без опаски шагнул в проем портала, исчезнув из нашего времени.
  Рядом стоял Санька, а из прохода вышел Васильев с автоматом в руках. Оба молча остановились у меня за спиной. Пауза затягивалась, пока Санька не сказал.
  - Ну что, командир, пойдем мочить Семенова?
  Я медленно повернулся к нему и усталым голосом ответил.
  - Какой ты кровожадный, Санька, ведь с ним сейчас люди, которые уже давно являются нашими потенциальными соратниками и они сами должны завалить Семенова, уличив его в предательстве. Иначе нас потом так замажут, что никогда не отмоемся. На это и была рассчитана их акция.
  - Так что тогда будем делать?
  - Лично ты сейчас займешься тем, что быстро разговоришь пленного 'зверька'.
  Артемьев зловеще улыбнулся.
  - А Валеру Бойко можно прихватить? Он обидится, если я его не приглашу.
  Я вспомнил историю гибели семьи прапорщика Бойко и только кивнул головой.
  - Не можно, а нужно. 'Зверек' мне не интересен, главное вытащите из него информацию об этом веселом деле. А потом, если он сможет говорить, попытайте его про состав банд, места дислокации и имеющихся ресурсах.
  Санька кивнул головой.
  - Сделаем командир. Сколько у нас времени?
  - До возмущенного вызова Семенова. Потом уже времени не будет.
  - Думаешь, он выйдет на связь?
  - А куда он, родимый, денется, если подстава его рук дело. Там должны быть обязательные атрибуты в виде трупа Черненко и его сопровождения, трупы приезжих спецназовцев и наших поисковиков. А он приедет и увидит, что много в картине не хватает. А если что и есть, то оно явно не в тему. Это касается трупов бандитов. И выход у него один, в кратчайшие сроки начать наезжать на нас, иначе те же татары не простят, что он подвел их, надеюсь, лучших боевиков под засаду. Поэтому ждем, когда они обложат большой бункер, в это время высылаем группы разведки на всякий случай погулять вокруг нашего укрытия. Не исключаю возможности, что про наш основной бункер они в курсе. А это значит, когда начнется штурм в Перевальном, и мы вышлем маневренную группу им на помощь, нас будет ждать засада.
  Васильев шел рядом, молча слушая мои рассуждения. В тусклом свете галереи его усталое и осунувшееся от многочисленных приключений лицо, выглядело маской. И только блеск в глазах, азарт перед новым боем, оживлял эту маску.
  - Так что нам делать?
  - В первую очередь разведка и посмотрим, что у нас показывает комплекс радиоперехвата. Хорошо, что все в масках ходят, хоть чаще радиостанциями пользуются.
  Раскрыв на ноутбуке последние данные по радиоперехвату, с сожалением увидели несколько радиостанций, работающих недалеко от большого бункера в Перевальном. Записанные переговоры не оставляли сомнения в том, что бункер блокирован немаленьким отрядом татар. Откуда их столько повылезало, должен дать ответ пленный, которым сейчас в дальней галерее занимаются Артемьев и Бойко.
  А вот недалеко от нашего бункера буквально некоторое время работал кодированный радиопередатчик с плавающей частотой и то, что его выловили, было большой удачей. Значит, за нами уже давно наблюдают. Я повернулся к Васильеву.
   - Вадик, скажи у ваших была такая техника связи?
  - Нет. Это явно спецура. Может, давай глянем снаряжение, которое поснимали с бойцов спецназа. Если это их ребята поблизости сидят, значит можно при желании их послушать и выйти на связь.
  - То же дело. Давай я в этом покопаюсь, а ты приведи прапора, как его. Чеботарев.
  - Чеботаев.
  - Ну не важно, тащи сюда, будем разговаривать. И пока есть время, пусть ребята Левченко поговорят с твоим Логиновым на военно-патриотические темы. Нам нужна информация.
  - Понял, командир, сейчас организую. Куда его вести?
  - Давай в кают-компанию. Заодно накормим человека горячей пищей. Мы не враги. Нас просто пытаются такими сделать всякие уроды.
  Пока Васильев ушел за прапорщиком, я связался по внутреннему телефону с госпиталем, идти туда просто времени не было. Трубку подняла Ольга, и я услышал ее усталый голос.
  - Оля, привет, Оргулов. Что там с нашими пациентами?
  - Черненко очень плох. В сознание не приходил.
  - Шансы есть?
  - Очень мало. Мы делаем все что можно.
  - Оля пойми, если он умрет, у нас будут большие неприятности.
  - Я понимаю. Делаю все что можно.
  - Что со спецназовцами?
  - Майор пришел в себя, попробовал покачать права, так Вяткин и Строгов его быстро на место поставили, а второй тяжелый.
  - Шансы есть?
  - У этого есть, молодой, выкарабкается.
  - Понятно. Дай трубочку Вяткину.
  Небольшая пауза и в трубке раздался голос Вяткина:
  - Старшина Вяткин у аппарата, товарищ майор.
  - Фрол Степанович, ты посмотри за этим резвым майором. Он не простой, может натворить дел.
  - Сделаем, товарищ майор. Мы его тут наручниками приковали, буйствовать начал.
  - Лихо вы. Строгов помог?
  - Так точно, вовремя его с ног сбил.
  - Молодцы, вы его там контролируйте, но сильно не прессуйте. Он еще может пригодиться.
  В этот момент в помещение ввели прапорщика, которого в сопровождении конвоя привел Васильев. Я, держа в руках трубку, кивнул Чеботаеву на стул, услышал подтверждение, что в госпитале все будет тихо, закончил разговор и смог уделить все внимание нашему гостю.
  Передо мной сидел высокий, светловолосый сухощавый человек, лед тридцати. Потертый камуфляж, в который он был одет, сидевший на нем как влитой, не смотря на его сухощавую фигуру. Мелочи, вроде ушитой по фигуре формы, потертости от постоянного ношения ремня и кобуры выдавали в нем бывалого вояку, которого очень редко можно увидеть в гражданской одежде. Он спокойно и мрачно смотрел на меня, пару раз чуть скосив глаза, изучая расположение охранников. Я решил не терять времени.
  'Боже, как спать хочется, когда же это все закончится. Сейчас еще этому прапору и его бешенному майору придется доказывать нашу невиновность. Никогда не мог даже представить, что буду вот так вот выяснять отношения со своими бывшими сослуживцами'
  - Ну что, товарищ прапорщик. Времени у нас мало, ситуация выходит из-под контроля и очень бы хотелось узнать о целях вашего визита в Крым, с учетом того, что минимум два ваших человека бродят в окрестностях нашего убежища. Их уже обнаружили и наши снайпера их держат под контролем. Если они попытаются предпринять какие-либо не нравящиеся нам шаги, они будут уничтожены. Теперь на вас, товарищ прапорщик Чеботаев, лежит ответственность за их судьбу и судьбу вашего командира.
  Он хмуро меня слушал, уперев взгляд в корзинку на столе, где лежали несколько нарезанных кусков свежего хлеба.
  - Что вы от меня хотите?
  - Состав группы, цели, кто отдал команду и организовывал встречу с полковником Черненко. Кто курирует операцию со стороны вашего руководства и откуда вообще пришла команда.
  - Вы думаете, я буду вам все рассказывать?
  - Вам придется. Ликвидировать вас никто не собирается, мы не враги. Да и то, что вас слили и подставили под татар, говорит о том, что ваша группа стала пешкой в политической игре, направленной на нашу дискредитацию. Я даже могу предположить, что ваше подразделение считается не самым лояльным к киевскому режиму.
  Он молчал, уставившись в хлеб. Что ему придется идти на контакт, мы понимали оба, только в данной ситуации главной проблемой было время.
  - Хорошо. Как вас зовут?
  - Роман Григорьевич.
  - Вот что Роман Григорьевич, давайте попробуем поговорить конструктивно. Я, Оргулов Сергей Иванович, майор российской морской пехоты, хотя служил и в украинских вооруженных силах тоже в морской пехоте, так что в некотором роде мы коллеги и у нас должны быть обязательно общие знакомые. Поймите, сейчас на кону стоит нечто большее, чем судьба вашего подразделения и наши жизни. Если ситуация выйдет из-под контроля, без всяких разговоров будет применено тяжелое вооружение. И, поверьте, мы в состоянии это сделать. Поэтому давайте не будем устраивать войну в угоду людей, которые уже раз ввергли эту страну в гражданскую бойню и как пушечное мясо, подставили вас.
  Он поднял глаза на меня, устало хмыкнул и спросил.
  - Какие вы можете дать гарантии нашей безопасности в случае сотрудничества?
  - Я даю свое слово, что если вы не будете предпринимать ничего, ведущего к угрозе людей, за безопасность которых я отвечаю, ни вам, ни вашим сослуживцам ничего не будет угрожать, и когда ситуация стабилизируется вам будет возвращено снаряжение, оружие и оставшиеся на ходу транспортные средства.
  Он недоверчиво, даже иронично смотрел на меня, не веря ни единому слову. Тут уже я не сдержался, так надоели эти шпионские игры и постоянное состояние хождению по лезвию ножа.
  - Слушай, прапорюга. Уже достал корчить из себя тут партизана на допросе у эсесовцев. Пока ты тут строишь из себя целку, мои ребята держат на прицеле твоих друзей. Если они думают, что передатчики с плавающей частотой не позволят их запеленговать, то сильно ошибаются. Это первое. Второе, когда начнется штурм большого бункера в Перевальном, их уничтожат, что бы наша маневренная группа смогла спокойно без приключений выйти на помощь и ударить в спину татарам, которые повылезали из всех дыр и обложили убежище. Ты хоть понимаешь, что вас как баранов послали на убой?
  Он думал секунд тридцать и когда я уже собрался вставать и уходить, он начал говорить.
  - Спрашивайте, что смогу - отвечу.
  - Состав группы.
  - Десять человек.
  - Группа единое подразделение или его сформировали перед самым выездом?
  - Костяк из спецназа ВМСУ, но четверо прикомандировали перед самым выходом.
  - Задачи группы.
  - Не знаю.
  Увидев мое недовольство, он убежденно подтвердил.
  - Точно не знаю. Командир в курсе, говорите с ним.
  - Тебе не показалось, что в группу включили людей, скажем так, не испытывающих особых симпатий к киевскому руководству?
  Он снова задумался. А я внимательно наблюдал, как у него сжались губы и изменился взгляд. Но и тут он держал марку.
  - Я подумаю над этим вопросом.
  Я вздохнул, и устало высказался.
  - Вот трудно с тобой. Ну что мне каждое слово из тебя тянуть? Не можешь нормально все рассказать? Ты так до сих пор и не понял, что вас втянули в историю, в которой вы выжить по определению не должны были.
  - Понимаю, но у меня есть командир, все вопросы к нему.
  - Как хоть его зовут то? Он вроде очнулся, правда буянить начал, пойду с ним разговаривать.
  - Майор Дегтярев.
  Вот это я удивился.
  - Кто?
  Чеботаев удивленно поднял голову, удивившись моим тоном.
  - Майор Дегтярев.
  - Его случаем не Олегом зовут?
  - Да. Олег Владимирович.
  - Вот ведь хрень, я же Олежку уже давно похоронил.
  Тут в кают-компанию ворвалась моя жена.
  - Сережа, ты знаешь, что у тебя в госпитале Олег Дегтярев, прикованный наручниками к кровати, буянит?
  - Да я сам только что узнал про него.
  - Он меня узнал и сам обалдел. Спросил про тебя, я сказала, что ты тут главный и сейчас же дашь команду его расковать, а то Вяткин отказался, ссылаясь на твой приказ.
   - Правильно сделал, иначе он там бы все разгромил.
  Чеботаев с интересом слушал наш разговор, уже поняв, что его командира я лично знаю.
  - Знаете Дегтярева, товарищ майор?
  - Естественно знаю этого обалдуя. Вместе в училище учились, в казарме койки рядом стояли, и вместе к девкам в общагу Севастопольского приборостроительного института бегали.
  Тут уже возмутилась моя жена.
  - Это когда вы бегали? Ни ты, ни Олег про это не рассказывали.
  - Светуля, ну все были молодыми. Хочу обратить твое внимание, что жена у меня одна, так же как и ребенок и ты их лично знаешь. Ты тут не отвлекай, вон лучше накорми человека, а я пойду Олега освобождать из цепких рук Вяткина и Строгова.
  Прапорщик поняв, что уровень опасности для него упал, уже спокойно, с некоторым стеснением протянул руку и взял свежий хлеб, который совсем недавно выпекла жена Васильева, оказавшейся очень неплохим поваром
Оценка: 5.44*151  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"