Я открыл холодильник, чтобы проверить почту. Там лежало всего лишь одно письмо, в сине-синей пачке. Развернул, достал письмо: "Не приходи. Улица Гомер Овера."
Не задумываясь я нацепил свой кожаный свитер, сунул в нагрудной карман, доставшийся от правнука "Мау-Мау-зер" с дарственной надписью от Папы Дока и вышел во двор. Вокруг была такая тьма, будто светит солнце, но я решил идти дальше, калика провизжала и я оказался на улице. Дом негра Шварца, вечно раздражавший меня своими глазами, был разрушен, как и многие другие дома не нашего заулка. Вольно пришлось идти дальше, на углу Черногвардейской я заметил композицию - над звездой Вещного огня, три бабки - Евро, Бальбоа и Теньга, жарили что-то до того приятно воняющее, что поспешил покинуть это место, к тому же совсем недалеко в врестах ста, я заметил свет. Пробежав пару минут на свет я был вознагражден по арыкам текла огненная смесь ужасно освещающая дорогу и я решил идти по ней, пока не найду ненужный мне адрес.
"Курить то как хочется" - ударила в легкие мысль, пришлось доставать глистер с сигаретами. Услышав тапочный дым, в пяти шагах от меня появилось существо.
- Бум, - произнесло оно, - бум
- Whar r u doing here, farther trucker? - вежливо спросил я у него
- Бум, бум.
Я пристрелил существо, обнаружил, что это зомби и только в этот миг, понял до чего голоден. Голод отошел, лишь после того, как я сожрал все мозги приятного незнакомца, пожаренные в ладони на зажигалке Crycat.
Пройдя через переугол, меня встретила толпа блюдей - бабка с огромным крестом, несколько мужиков с револьвер-пулеметами Тодсона и мувак в плаще с арбалётом.
- Дык это же Ван Хелсинг, - подумал мой мозг.
И тут ее услышали все Hell Sing гремела и лилась отовсюду, вслед за ней шли отряды зомбей. Мужики начали стрелять, стрелы калибра 6,66 мм впивались в трупы зомбей, однако это не спасло не мужиков, ни бабку, мертвецы их повалили и начали пить песню. На асфальте валялся бабкин крест с надписью: "Спасибо, сохранил".
Убогохульство, - сказал я.
В этот самый момент мувак в плаще схватил меня за сережку в носу и потащил за собой.
- Бежим к станции метро "Game Over Strit". Это предпоследнее спасение.
- Мне кажется это бред?
- Питт?
И мы побежали, ветер свистел в наших ноздрях, встречные прохожие разлетались черными брызгами. У входа на станцию мой спутник протянул мне оружие:
- На ган.
Не успел я взять пушку, как знакомец упал, из его носа и рта полилась серебристо-красная кровь. Я хотел бежать вниз, но смел, оставить его одного. Я медленно пятился к лестнице, продолжая смотреть на его исчезающую голограмму. Вдруг кто-то позвал меня по имени, я отвернулся и пошел на голос. Спускаясь вниз на эскалаторе, я посмотрел вверх и сквозь прозрачный купол увидел ослепительно-яркую тьму, а дальше - ничего: там зияло Ничего. Когда я спустился мне встретилась Троица - человек в белом пиджаке, человек в серой юбке и человек в желтом платье.
- Куда Вы? - спросили они у меня.
- Ухожу, - ответил я.
- Мы тоже, - раздалось в ответ и экскаватор унес всех троих.
У причала стояла гондола - гандонльер за рулем и еще дна Троица.
Двоих из них я знал давно, когда-то я был ими, а они - мной; третий казался не знакомым, и я не мог вспомнить, откуда я его не знаю. При моем приближении он надел маску.
- Ну, ты и набедокурил, - сказал бритый в черном пиджаке и красном галстуке.
- Только одну сигарету выкурил, - я пожал плечами. - Когда в путь?
- Сей час, - ответил гандонльер и гондола рванулась с места.
Стены вокруг нашей машины трескались и из трещин выползали солдаты спецназа, они прыгали на воду и бежали за нами, беспорядочно стреляя из пулеметов. Один из бывших я, достал из под короткого кожаного плаща - пару пистолетов "Беретка", автомат купца Калашникова, ствол "Десертный орел", и снайперскую винтовку Гусарова.
- Разбирайте, - коротко бросил Болячкин.
- Спасибо, но у меня есть свои, - пробасил бритый, открывая огонь из двух не киллерованных стволов.
Я решил не тратить пуль из Гана и "Мау-Мау-зера", автомат я тоже не стал брать, вспоминая судьбу купцы и взял обе "Беретки" - одну зажал в раскрытой ладони, а другую протянул третьему .
- Мне они не нужны, - ответил тот.
- Ты не боишься пуль?
- За этой маской идея, а идеям пули не страшны, - ответил не знакомый незнакомец, ложась на дно, усыпанное пустыми гильзами.
Когда я развернулся, то увидел что бритый и Болячкин мертвы, а преследователи исчезли. Мне пришлось скинуть с сиденья уснувшего гандонльера и вести гондолу. Так продолжалось вечно и наконец вечность закончилась - мы с гондолой приплыли. Перед нами сверкало зеркало, откуда то сверху звучала музыка, чей то голос пел: "Боже царя, хорони!" и тогда я нажал на кнопку.
Взрыв разнес зеркало на квинтиллиарды ошметков и из другого меня позвал голос:
- Встань и иди.
Я снял свои красные лакированные туфли, стряхнул расплющившееся пули с пиджака и пошел босиком по воде, словно Андрей Первозданный, Туда Где Был Никто...