Выбравшись на каменистую почву, Просов с облегчением затопал ногами. К подошвам прилипли влажные зелёные ошмётки - то ли мох, то ли ещё что-то.
- Жаль, да? - хмыкнул Зорка, поднимаясь следом за капитаном.
- Жаль запачканную обувь? - буркнул Просов. - Вот беда-то!
- Вы прекрасно знаете, о чём я жалею, - с обидой в голосе произнёс ботаник.
Просов только плечами пожал. По Кодексу об инопланетниках они не имели права заниматься исследованиями без разрешения какого-либо из разумных видов, населяющих планету. Вздохи и причитания оказавшихся ненужными здесь учёных надоели ему хуже горькой редьки.
- Глаза и уши наши единственные приборы! - заметила Авесса.
Ксенобиолог запыхалась, взбираясь по мокрым, покрытым вязкой растительностью кочкам, но выглядела бодро. Её пухлые щёчки разрумянились, светло-русые волосы выбивались из-под шлема. Она чихнула, поправила слегка выступающий из ноздрей фильтр и бросила сочувственный взгляд на Зорку. Ботаник и ксенобиолог в последнее время были почти неразлучны. Ходили слухи, что у них самый настоящий служебный роман.
"Как сообщники", - подумал капитан. Он предпочитал проводить свободное время в одиночестве, с учёными сегодня он встретился по чистой случайности.
***
Авессу он невзлюбил за замечание, однажды публично сделанное ему за обедом. Она сказала, что он чавкает. Конечно, Просов знал за собой этот недостаток и старался есть в компании старых сослуживцев, которых проблема его чавканья не волновала. Но то был первый торжественный общий обед по прибытии на Риллу, и он не мог сесть за стол по своему выбору. Сама бы на себя посмотрела! Авесса ярко красила губы по поводу и без, используя старомодную губную помаду в винтажных тюбиках. Помада, как и полагалась натуральному продукту, воссозданному по древним рецептам, оставляла неприятные следы на краях чашек и бокалов.
Настоящей работы здесь для Авессы не оказалось, и она слонялась по окрестностям станции с пустыми руками, время от времени отлавливая какого-нибудь аборигена и отрывая его от дел. Поговорить она любила, и Просов не без сочувствия наблюдал, как нервно дёргается её очередная жертва, связанная чтимыми на Рилле законами гостеприимства.
***
Зорка тоже был капитану несимпатичен. Ботаник всегда смотрел на Просова сверху вниз, с высоты двухметрового роста, и тому приходилось задирать голову, чтобы увидеть чёрное лицо Зорки с ослепительно-белыми белками глубоких, как тёмные колодцы, глаз. Зорка всегда носил на шее какой-то амулет (высохший, скрюченный и, по мнению капитана, совершенно неуместный) и хвастался предками - жрецами полузабытой религии вуду. Было ещё несколько вещиц из его наследства, которые Зорка по слухам демонстрировал только близким друзьям. Просов к таковым себя не относил и иногда сожалел, что не подал рапорт службе контроля. Тогда бы весь колдовской хлам остался бы дома. Но поскольку Просов тоже был не без греха, будучи владельцем коллекции старинных зажигалок и каждый раз пронося их с собой на борт, он чувствовал, что будет несправедливо ущемлять ботаника.
- Вы не слышали? Нашли они что-нибудь? - спросила Авесса.
Капитан не стал делать вид, что не понял. Всё равно привяжется как банный лист.
- Охота через два дня, - буркнул он, - можете понаблюдать.
***
До обратного рейса на Землю оставалось три недели, и капитан мог позволить себе быть великодушным. Тем более, в отделе санобработке не выдвигали никаких ограничений по мерам безопасности. Химикаты были безвредны для землян.
- А всё-таки жаль саламандр, - сказал Зорка. Его лицо было серьёзно, даже печально.
- Вы так и будете всё время о чём-то жалеть? - усмехнулся Просов. - Мы тут ничего не можем сделать. Старик припёр нас к стенке. Лес попросил избавить его от саламандр. Они уничтожают деревья, посевы... Риллеане и так у нас ничего не просят, это исключение. Возможно, они в будущем пойдут нам на уступки.
- Да, думаю вы очень удивились, когда вождь стал цитировать вам Кодекс об инопланетниках? - спросила Авесса. - Лично я думала, что у них нет письменности.
Просов скривился. Вождь, небольшого росточка старичок с кожей нежно-лимонного оттенка, как у всех пожилых людей его расы, в решающей беседе с Советом экспедиции выказал такое знание межпланетных законов, что люди только диву давались. Права аборигенов по Кодексу старик изучил блестяще. Обязанностей же для инопланетников с низким уровнем развития там не предусматривалось вообще. Вождь с лёгкостью цитировал целые параграфы. А ведь в начале контакта, когда он со свитой являлся на корабль и просматривал материалы, предоставленные для удобства в разных формах - от древних книг до аэровизов, у всех создалось впечатление, что он просто любуется забавными закорючками и картинками. На вопросы о таком неожиданном прогрессе вождь с простодушной улыбкой отвечал одно: "Мне Лес подсказал".
***
Лес, покрывавший почти всю планету, был кормильцем аборигенов, и они относились к нему с трепетным почтением. Говорили, что связь между риллеанами и Лесом осуществляется через посланников-вождей. Сами посланники-вожди по глобальным вопросам советовались друг с другом тоже через зелёного покровителя. Поскольку вождь в соответствии с Кодексом имел право запретить исследования на планете, оставалось только строить догадки об истинной роли и свойствах Леса. Некоторые скептики думали, что значение Леса сильно преувеличено туземцами в каких-то неведомых землянам целях. Чудом было то, что вожди (и, надо полагать, Лес) разрешили создать на Рилле станцию с ограниченным количеством персонала. Ларчик открывался просто: всесильному Лесу требовалась помощь. Единственным врагом леса были саламандры - плазмоидные субстанции, возникающие в горных областях планеты и неожиданно и агрессивно набрасывающиеся на Лес. Авесса и Зорка придерживались мнения, что саламандр для начала неплохо было бы изучить, но вождь, когда ему высказали эти просьбы, упрямо морщил длинный, похожий на хоботок, нос. Просову нравилось наблюдать за танцующими саламандрами, но иметь их рядом с собой он бы не рискнул. И теперь история близилась к завершению. Вождь не дал им возможности изучить саламандр, но когда исследователи безрезультатно перебрали кучу вариантов, как избавиться от огненных вредителей, он пригласил специалиста из санобработки прогуляться в Лес, откуда тот вернулся с горящими фанатичным восторгом глазами и с готовым рецептом уничтожения плазмоидов.
***
Перед отлётом у Просова было много дел, но на последнюю охоту на саламандр он попал. По иронии судьбы в группе с ним оказались Авесса и Зорка. Они стояли на скале и смотрели, как флаеры санобработки гасят последних саламандр. На земле слаженно действовала команда, состоящая из людей и роботов. Они направляли шланги с подсказанным Лесом составом на высокие, в человеческий рост, бело-голубые пульсирующие образования. Те меняли размер и форму, извивались, пытаясь выбраться из ловушки, но безуспешно. За спиной Просова послышалось шуршание. Появился вождь в сопровождении нескольких соплеменников. Он опирался на руку старшего сына. На желтоватом морщинистом лице выделялись глаза с широкой фиолетовой радужкой и крошечными зрачками. Уши, покрытые длинными светлыми волосами, не стояли торчком, как у молодых риллиан, а свешивались на плечи. Вождь шмыгнул носом. Старик еле держался на слабых от старости ногах.
- Опасная работа, - сказал вождь в лингвер. Голосок у него был тонкий, но переводчик выдавал приятный для слуха баритон, - дар Леса потом будет уничтожен. Очень ядовитое зелье.
- Не сомневаюсь, - сказал Просов. Было бы невежливым отмолчаться.
- Мне кажется, вы их жалеете, - бросил вождь в пространство. Земляне промолчали.
- А вдруг саламандры ещё нападут? - перевела разговор на другое Авесса. - Пока санобработка приедет... Вы ведь разрешили оставить только наблюдателей. Неплохо бы...
- Лес говорит, их больше не будет, - перебил вождь с несвойственной риллеанам невежливостью, - нам ни к чему хранить яд.
Авесса пожала плечами и, достав из кармана тюбик, поднесла его ко рту и быстрым движением подправила любимую помаду.
- А сам Лес не может делать отраву? - не без ехидства спросил Зорка. - Он же всё может!
Вождь поднял глаза и несколько секунд разглядывал Зорку.
- Ты тоже многое можешь, твои корни очень сильны, но ты не всегда знаешь, как и куда применить свою силу.
Вождь поднял руку, домотканый рукав его зелёного одеяния соскользнул к плечу, открыв покрытую сетью вен и морщин сухую кожу. Старик ткнул пальцем в амулет на шее Зорки и тут же убрал руку.
- Это вам тоже Лес сказал? - удивился Зорка.
- Нет, это говоришь ты, - Просов мог бы поклясться, что при этом по лицу вождя скользнула ехидная улыбка, - очень часто говоришь...
- Ну, мне пора, - вождь приблизился к Просову и совсем по-земному вдруг приобнял его, - вам скоро улетать, вряд ли теперь увидимся. У меня много важных дел.
Старик дружески шлёпнул Зорку по локтю (до плеча он достать не мог), слегка пожал руку Авессе, развернулся и пошёл прочь. Сын заботливо поддерживал отца.
Глядя вслед аборигенам, Просов и его спутники проворонили момент, когда несколько саламандр чудом проскользнули сквозь цепь и кинулись к ним. Они только успели почувствовать странно покалывающие, но нежаркие прикосновения плазмоидов, как в тот же момент их накрыло влажное облако, выпущенное из шланга подоспевшим роботом.
Позже, присутствуя на разборке инцидента, Просов великодушно отказался предъявлять претензии коренастому взъерошенному сотруднику санобработки. Несколько дней пришлось полежать в больнице, но ущерба для здоровья медики не диагностировали. Авесса и Зорка тоже не подали жалобы, и работягу лишь слегка пожурили за невнимательность.
После совещания Просов слышал, как вездесущая Авесса о чём-то тихо беседует с парнем. Капитан не прислушивался, но некоторые долетевшие слова его удивили.
- Они шли свиньёй, - бормотал парень, - а потом фалангой, потом опять свиньёй!
Авесса кивала в ответ, как будто понимала, что он имеет в виду.
Через несколько недель все участники экспедиции были отправлены на Землю с основной партией землян. На станции оставалась небольшая группа персонала. Уступок в обмен на помощь вождь так и не сделал. Просова на всякий случай отстранили от полётов, но потом сменили гнев на милость.
***
Перед отлётом Просов ещё раз прошёлся по Лесу, вернее, только по тропинкам, ходить по которым было разрешено. Лес стоял прекрасный и величественный: стройные стволы пастельных тонов - от розоватого до светло-бежевого, ласкающая взгляд зелень самых разнообразных оттенков. По веткам ловко спустился прыгунчик - крошечный зверёк, похожий на обезьянку. Чёрные глаза, не моргая, уставились на капитана. Личико в облаке светло-голубого пуха имело комично серьёзный вид. Просов сделал к нему шаг и ступил с тропинки. Внезапно всё его существо пронзила светлая радость, она накатила, как большая тёплая волна, неся ощущение покоя. Прыгунчик взлетел к нему на плечо и заверещал. Просов сделал шаг назад и вновь оказался на тропинке. Ощущение благодати схлынуло.
- Гуляете? - Авесса появилась как всегда тихо и неожиданно.
- А вы за мной следите? - Просову тут же стало стыдно за сказанную глупость, но Авесса не обиделась.
- Да нет, я ведь тоже много здесь гуляю. А Лес так заманчив. Случайно ступил и пропал! Вы удивитесь, как много наших вот так неожиданно соприкоснулись с Лесом.
- Я просто оступился, - капитан покраснел, - хотел погладить прыгунчика.
- О, - Авесса задумчиво посмотрела на его смущённое лицо, - понимаю, они такие милые. Она протянула к зверьку руку, но тот отпрянул и легко перепрыгнул на ближайшую ветку. Наклонив головку, прыгунчик хитро поглядывал на людей: "Попробуйте, достаньте!" Но ступить на запретную территорию никто не решился.
К станции они шли вместе, и капитан поймал себя на мысли, что вездесущая ксенобилолог его больше не раздражает. Ему подумалось, что не обошлось без умиротворяющего влияния Леса.
***
Авессу и Зорку Просов не видел так долго, что почти забыл, как они выглядят. Поэтому он очень удивился, когда встретился с ними на внеочередном заседании Комитета по инопланетным связям.
- Полетите на Риллу, - сказал глава Комитета, - вы там уже были, вождь требует вас.
- А он ещё жив? - бестактно брякнул Просов и покраснел. Кто-то нервно хихикнул.
- А почему нет? - протянула Авесса. - Мы же даже их продолжительность жизни не знаем!
Ксенобиолог похудела, но щёчки её оставались всё такими же пухлыми и розовыми. И она поменяла причёску, а волосы приобрели медно-рыжий цвет.
- Короче. У них проблема, - глава Комитета развёл руками. - За что боролись, на то и напоролись.
- Так часто бывает, - вставил Зорка. - Но выбора-то у нас не было!
- Вас никто не обвиняет, - заметил чиновник сухо.
***
С орбиты было видно, что Лес очень болен: ржаво-коричневые пятна испещряли некогда зелёные пространства.
- Саламандры были союзниками Леса, - сказала Авесса, подходя к иллюминатору и становясь бок о бок с Просовым, - жаль, он не хотел об этом думать.
- Раньше больные и слабые деревья уничтожались саламандрами. Теперь же они отравляют своих собратьев, - раздался тихий голос Зорки. Просов оглянулся и кивнул.
- Вождь боится, что Лес скоро совсем погибнет, они пытаются вырубать заражённые деревья, но их силы слабы, - по лицу Авессы пробежала печальная тень, - а других саламандр уже нет, нет, нет...
- А что мы можем сделать? - в который раз обратился к ним Просов. - И разрешит ли теперь Лес его исследовать, чтобы создать лекарства, ведь обычный огонь его не берёт...
- Не берёт, - как эхо повторил Зорка.
***
Деревня аборигенов стояла на том же месте, но теперь среди высохших, уродливо переплетённых в агонии стволов и веток погибших деревьев.
Вождь вышел навстречу землянам. Сын всё так же почтительно поддерживал отца. Вождь не постарел ни на один день. Сморщенное лицо расплылось в почти земной улыбке.
- Прибыли! - сказал он просто. Переводчик включать не пришлось. Старик чётко и правильно говорил на юнилингве.
- Мы не могли не прибыть! - воскликнула Авесса. - Но почему вы попросили прислать нас?
Вождь некоторое время молчал, его длинные чуткие уши слегка подрагивали.
- Вы сами знаете ответ, - сказал он, наконец.
Просов пошарил в кармане куртки, его руки нащупали маленький металлический предмет. Вот она, жемчужина его коллекции, изящная старинная зажигалка, благодаря репутации и заслугам капитана и вопреки запретам путешествующая через границы и таможни. Он вынул блестящую безделушку и несколько раз подбросил её на ладони.
Зорка, улыбаясь, стащил с шеи заветный амулет.
Авесса повела плечиком, порылась в сумке для забора образцов и достала оттуда тюбик губной помады.
Почти одновременно они сделали быстрые движения, и вот три маленьких саламандрика взмыли в воздух из трёх столь разных предметов.
- Амулеты не проверяют, чувства верующих и всё такое - хмыкнул Зорка.
- Губную помаду, тем более, в потёртом тюбике - тоже... Личное пространство женщины, - усмехнулась Авесса.
Просов изумлённо уставился на спутников, затем перевёл взгляд на вождя. Старик стоял, задрав голову, и любовался тремя язычками пламени, парящими над ними.
- Значит, мы вас правильно поняли, - сказал Просов.
- Да, - коротко ответил вождь.
Саламандрики, трепеща на ветру, поднялись выше и понеслись в сторону изуродованного Леса.
Вождь кивнул землянам, повернулся и в сопровождении сына направился к дому. Он уже скрылся за пологом, закрывавшим вход, а трое землян всё ещё стояли и смотрели ему вслед. Смотрели вслед единственному существу, сумевшему обмануть своего Бога ради его же спасения.