Имя у нее было красивое. И фамилия короткая и звонкая. Но никто не говорил девочке, что вместе они звучали несколько странно. А ведь Андромеда с детства мечтала стать актрисой. Таланта, правда, даже близкая родня в ней не находила, что очень осложняло дело. В конце концов, неподходящую фамилию можно заменить, говорили мама, папа, дядя, тетя, дедушка и бабушка, а вот талант... Трудно поверить, что расхлябанность, истеричность и склочность их балованной деточки примут за артистизм и душевную тонкость большие театральные начальники.
Тем не менее, Андромеду отпустили в столицу. Она рыдала, кричала, канючила, билась на полу в истерическом припадке и так достала предков, что те вынуждены были смириться с неизбежным. И поехала кандидатка в артистки поступать в театральный вуз.
- Андромеда Бзик? - переспросил седой дядька в старомодных очках, когда Андромеда предстала перед приемной комиссией. Девушка догадалась, что он здесь главный.
- Нина Заречная! - отвечала Андромеда, входя в образ.
Со всхлипываниями и завываниями начала она знаменитый монолог о страданиях одинокой общей мировой души. Ее голос звучал так пронзительно, что несколько мух, круживших по залу, моментально нашли выход и вылетели на улицу строго через форточку.
- Бзик! - покрутил головой председатель комиссии.
- Да? - обрадовалась девушка, прерывая свое выступление. Слух она имела отменный. Он был отточен годами подслушиваний. Ее всегда живо интересовала чужая личная жизнь.
- Вы свободны! - сказал седой дядька. Его клевреты молча закивали.
- Меня?! Я! Я! - по равнодушным лицам экзаменаторов Андромеда поняла, что провалилась.
Она шла по улице, кипя злобой. Попыталась наступить на хвост безобидному голубю, чуть не пнула вовремя увернувшуюся кошку, швырнула томиком Чехова в пробегавшую мимо шавку (не попала!), с хрустом наступила на оброненные кем-то очки. Ее, прирожденную артистку, будущую мировую знаменитость, унизили, оскорбили, не оценили. На глаза разъяренной Андромеде попалась тощенькая девочка с пестрой банданой на голове. Повинуясь внезапному импульсу, неудавшаяся артистка схватила малявку за ручку и оттащила с тротуара за живую изгородь.
- Что вам надо, тетенька? - пискнула ее жертва, пытаясь вырваться.
- Ты меня выслушаешь! - рявкнула Нина Заречная, скривившись в страшной ухмылке и загораживая собой проем между кустами. Она простерла к единственной зрительнице руки с устрашающего вида накладными ногтями и загробным голосом начала:
- Люди, львы, орлы и куропатки...
Девочка слушала ее, вжав голову в плечи. Но на словах "страшно, страшно, страшно", произнесенных с пугающей патетикой, бедняжка вдруг решительно и быстро стянула с плеч рюкзачок и обрушила его на голову Андромеды Бзик. Та на ногах устояла, но зато замолчала и стала растерянно ощупывать травмированное место. Девочка порскнула прочь, волоча за собой рюкзачок.
Через пару десятков лет Муза Аполлонова стала известным психотерапевтом. Но, несмотря на отличную память, профессор Аполлонова никак не могла вспомнить, где же она раньше видела эту милую, женственную, невероятно талантливую актрису, безыскусная и искренняя игра которой несколько лет подряд заставляла ее вечерами мчаться домой к телевизору и с замиранием сердца следить за перипетиями судьбы несчастной Пелагеюшки, не подозревающей о своем высоком происхождении княгини Моветон де Ларек.