Старцев Дмитрий Евгеньевич : другие произведения.

Манифест о Любви

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  О книге. Нужно писать, петь, играть, творить лишь о том, что тебя мучает, что волнует и трогает, от чего слезы наворачиваются на глаза. О чем болит, о том и нужно говорить. Пустые разговоры, несущие мысль на таком глубоком, (точнее будет сказать так глубоко) уровне. Ибсен в "лысой певице" показывает нашу разобщенность, потерю диалога, мысли, и смысла. Хватит, я очень прошу, сам себя, писать только о том, что меня мучает, что имеет для меня смысл.
  
  Содержание.
  
  Нищий и Ангел.
  6
  Встреча
  8
  Первый поцелуй
  10
  Страх
  11
  Маленький художник
  13
  Хорошая
  14
  Стихотворение
  15
  Смешно
  16
  Забор
  17
  Роза
  18
  Ночь
  18
  Подвиг
  19
  Случай
  20
  Уральская низкожопка
  21
  Номер
  23
  Вырождение
  24
  Костер
  25
  Токарь
  26
  Идиот
  27
  Спички
  28
  Картина
  29
  Пчела
  30
  Фантастика
  31
   Сука
  32
  Тайна.
  33
  
  "Рассказы на три слова"
  Инопланетянин, улица, споткнулся.
  34
  Запах, дорога, капли.
  35
  Небо, игра, поезд.
  37
  Разбитое окно, нет сигарет, докопались.
  37
  "Сценарные рассказы"
  Верю
  39
  Мертвые рыбки
  51
  Котенок
  55
  
  Соседи
  59
  Старуха
  64
  Взрослые люди
  67
  Манифест о Любви
  72
  Все
  74
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   "МАНИФЕСТ О ЛЮБВИ"
  
  
  Нищий и Ангел.
  
  - для чего ты пришел на землю? - спросил нищий у ангела, на что тот, лишь виновато улыбнулся, и свернул свои крылья, - не уходи, я прошу тебя, впервые за все эти серые дни я счастлив. Постой я прошу тебя...
  Ангел сел рядом с ним, у входа в метро, и улыбнулся. Нищий расценил это как разрешение на вопрос.
  - Вот что я хотел узнать, а как оно там? На небесах? - но Ангел молчал, - что там? Какой он? - Ангел ткнул ему пальцем в грудь.- Здесь? От сюда? ...Тогда, Почему я такой? Почему все к чему бы я не прикоснулся, разрушается, - Ангел качнул головой.
  - не то? Не правильно?.. зачем ты пришел?... ко мне? ... к кому ты пришел?.. почему ко мне?
  Ангел провел языком, по своим немного обсохшим губам и проговорил.
  - Я за тобой?
  - Я умру?
  - Да.
  - Сегодня?
  - Давно, вспомни, когда тебе было 26 лет.
  - А ...
  - До того дня ты совершал поступки, делал добрые дела, делал их там где никто не делал, помогал тем кому ни кто не помогал. А потом, потом ты престал. Почему?
  - я не помню.
  - Я помню, из-за нее, - и вдруг все поплыло перед глазами нищего, и он увидел, скамейку, молодого себя, и ее. Она сидела очень взволнованно, он, отвернувшись от нее курил.
  - Прости, - прошептала девушка, - я не могу, я не хочу, - и, встав со скамейки, ушла. Парень курил, ноги несли его по болотной в сторону красной площади, но где-то около кремлевской стены он упал на газон. Он не плакал, он просто лежал. Периодически врываясь лицом в холодную, немного пахнущую Москва - рекой, землю.
  И вдруг нищий увидел девушку, которую отец вытащил из машины, и поволок в сторону подъезда, очень похожего на маленький магазинчик.
  - Папа я передумала. Не надо, оставь мне хотя бы это, его...
  - нет - прошипел отец, и втащил ее в подъезд, - хватит мне этих, ваших, приключений завтра же в Лондон учиться.
  Нищий слышал как где то в дали, раздавались ее крики, - Папа я люблю его, я не хочу, я передумала, я умоляю, пожалуйста, папочка не надо! Не надо! - Прошептала она еще раз, и тихо абсолютно беззвучно потекли слезы по ее щекам. Врач закончил, и отец отнес и, положив ее на заднее сидение своей служебной машины, уехал.
  - Значит, она все таки любила меня? - Ошарашенный, увиденным произнес нищий.
  - Очень...
  - Я думал... она жива?
  - Она да, твой сын нет.
  - Что с ней?
  - Она до сегодняшнего дня ждала тебя.
  - Я не пришел? Она...
  - Забыла...
  - и поэтому ты здесь?
  - Да. Тогда ты убил свою душу. Помнишь?
  - не надо.
  - Значит помнишь. Сегодня она забыла тебя, и поэтому тебе нет смысла быть здесь. На тебя возлагали большие надежды.
  - Она забыла.
  - Она каждый вечер просила нас, оберегать и хранить тебя. Мы выполняли ее просьбу.
  - Но...
  - Тебе было дано все. Жизнь. Время.
  - Она забыла, но я, то помню.
  - Поэтому она жива?
  - А если я уйду? Как же?
  - не знаю. Пойдем.
  - Я могу ее увидеть?
  - Поздно. Тебе было дано все. Жизнь, Время.
  - Но я же...
  - "НО" ... Поздно.
  - Если я уйду, она будет жить?
  - Да пока ее помнят.
  - А ее помнят?
  Ангел распахнул крылья и улетел ввысь. Нищий приложил голову к холодному мусорному баку и уснул. Ему снился сон.
  Когда он приехал к ней, в деревню, куда ее каждое лето отправлял отец. Он приехал к ней и почти сутки не отпускал ее из своих объятий. Они обошли деревню не один раз, сидели, обнявшись на старой моторной лодке, и ждали рассвет. Она зевала, он был счастлив.
  Он был счастлив.
  
  Встреча
  
  С ним мы встречались очень часто, почти каждый день. Лишь когда я уехал наше общение прекратилось. Считаю должным рассказать о первой и о последней нашей встрече.
  Девяносто первый год, ранняя осень, четыре года мне, пять ему. Он сидел у лужи и веткой пытался, что-то нарисовать на жирном маслянистом пятне, но вода вновь и вновь все округляла и придавала, даже бензину симметрическую гармонию. Раз за разом он выводил на поверхности лужи страшные причудливые формы. Что это? Спросил я, подойдя к луже. Он поднял свои серые глаза, довольно странно улыбнулся, и попросил меня уйти со света. Обойдя лужу вокруг, я подошел к нему. Солнце вновь заиграло в ядовитых радужных кругах.
  - Это машина, а это, - он провел еще раз веткой, - Ангел, это бабочка, это цветок, - каждый раз пробежавшаяся ветка создавала на поверхности воды новый рисунок, потом преображался, изменялся и принимал новые причудливые формы.
  Не знаю от чего, но я взял камень и бросил в лужу, волны разметали бензин по краям лужи и на несколько секунд, вода приняла свой серо-черный цвет. Он посмотрел на меня, но нет, не обиделся. Он вновь опустил глаза и посмотрел на лужу.
  - А это Зло, видишь, как она со всех сторон становится радугой. Маслянистые разводы со всех сторон вновь начали заволакивать эту мертвую безжизненную воду.
  - Домой, - крикнула его мама с пятого этажа, он бросил ветку и вбежал в подъезд. Что мог увидеть пятилетний ребенок в грязной луже? Целый мир. Мир, наполненный всем и добром и злом. Где добро есть зло, а зло добро. Это творческий мир. Мир детской фантазии. Последний раз мы виделись с ним относительно недавно пару лет назад. В Москве, в Домодедово. Наша встреча наша последняя встреча была длительностью в одну секунду. Мы просто встретились взглядом. Я выходил с аэропорта, он входил. Я бы его не узнал, если бы он не поднял свои черные глаза, не взглянул на меня и если бы не отвел его тут же. Незнакомцы взгляд отводят не так сразу, знакомые держат чуть дольше, а если человек узнал, но не хотел показывать вида, что узнал, то отводит его очень быстро. Он сразу отвел взгляд и вошел в здание. Тогда еще не было такого контроля над входящими, поэтому он быстро смешался с толпой и исчез. С минуту я выискивал его в толпе, но не как не мог найти. Он ушел. По роду моей профессии я не смотрю телевизор и не читаю газет, никогда. И вот через день я переходил с Библиотеки им. Ленина на Боровицкую, и в газетном ларьке увидел выпуск свежей газеты, на первой странице был он. Я замер. Когда то романтическое слово, в начале прошлого столетия вызывавшее интерес, волнение, страх, пропитанное поэтикой, было написано под его фотографией. Раньше носить груз такого слова, на себе считалось подвигом. Но это раньше, а сейчас, страх, ужас и отвращение возродило во мне при произношении этого слова. Террорист. Не помню, как давно я плакал, но я стоял там, не понимая, как могло, такое произойти, плакал. Да их зомбируют но, но...... Он отвел взгляд. Он отвел взгляд. Слишком быстро, чтоб не узнать меня.
  Уже после я прочел, что если бы взрыв случился на минуту раньше, было бы еще больше жертв. Чем не доказательство, что он узнал меня. Как человек, который мог увидеть даже в луже с бензином, красоту и поэзию. Мог так поступить. Но не мне судить.
  - Видишь, как на Зло со всех сторон лезет радуга. - Вижу - ответил тогда я, но сам понимал, что это ядовитые разводы, их нельзя трогать, иначе можно умереть. Так говорил мой Отец.
  
  
  Первый поцелуй
  
  Мне было пять. Она позвала меня в подъезд, неловко шагая, в баллоневых штанах я стал взбираться на ступени, восемь ступеней, восемь шагов. Небольшой порог при входе в подъезд и огромная облезлая зеленая батарея. Для весны было довольно холодно, но войдя в подъезд, стало жарко, так что руки в варежках тут, же вспотели.
  - Ты умеешь целоваться спросила она, и тут же ее теплые немного сухие губы прильнули и моим, язык забрался в мой рот. Не понимая от чего, сердце мое забилось в таком ритме, будто мне купили то, что я так хотел, машину или игрушечный пистолет. Ей было семь, мне пять, ее звали..... Неважно, как ее звали.
  Я восторженно смотрел на нее в семь, восемь, четырнадцать, когда она прогуливалась то с одним, то с другим парнем. Она не была красавицей, она была первой, с кем я поцеловался, я не ревновал ее, а хотел ее.
  В пять лет дети играют, бегают, веселятся. Они это делают от того что живут, от того что знают что такое жизнь, что такое смерть, они все это знают, не знают они лишь одного, пока не знают, что девочки созданы не для того чтоб дразнить их, держать за носы, а для того что бы целовать. В следующий раз я поцелую девочку в шестнадцать, то есть через одиннадцать лет. А та, чьи первые губы коснулись меня, так и оставалось "Желанной". Потом, став уже мамой умрет в двадцать шесть лет, от кровоизлияния в мозг. Узнав это, я немного огорчился, нет, вру, странное чувство, жалости, и печали засело мне в душу. Я хотел ее еще раз увидеть для того что бы понять, для того что бы почувствовать, осознать.
  Нет, я не жалуюсь, что мое детство было изменено тем поцелуем, все, что произошло уже не изменить, как бы этого не хотелось. Но тот маленький ее интерес, который она исполнила с братом своей подруги, изменил все. Маленькое событие, изменившее всего меня, маленькая трещина, которая дала большие рваные, хаотичные встречи и свидания. Этого не изменить, но как бы хотелось, просто увидеть ее вновь, что бы понять. Почему?
  И вдруг стоя у того самого подъезда мимо пробегает девочка лет семи, а за ней мальчик, он сталкивает со своих ручек маленькие перчатки и поднимается вверх, к дверям в подъезд. Я знаю, зачем она ведет его туда, (может это даже ее дочь). Нужно зайти в подъезд, спугнуть их, подняться на пролет третьего этажа и спуститься вниз. И тогда может быть, жизнь этого мальчика не повторится, не совершит тех же ошибок, что и моя. Я поднялся по ступеням к дверям подъезда.
  - Ты умеешь целоваться? - слышу я ее тоненький голос. Кто я такой, зачем все это, это не то. Разве мне плохо от того, что все произошло, так как произошло. Нет. Все нормальные, значит должны быть и такие как мы. Я ушел.
  
  Страх
  
  Страх что это? Чувство, которое заставляет нас останавливаться? Или наоборот двигаться. От страха холода, люди надели шкуры, от страха голода стали пасти стада, от страха одиночества придумали бога. Это ли не доказательство того что страх двигатель прогресса.
  До четырнадцати лет, каждое лето меня отправляли к бабушке, в ее зеленый домик с верандой. Она радостно встречала меня, плакала, целовала своими теплыми немного вялыми губами, запах лука и молока въевшийся не только в одежду, но и в ее губы резко бил в нос. Она двигалась постоянно; с утра пасет коз, потом ухаживает за курами, дальше огород и что-то по дому. Баня в первый же день была истоплена, вода уже доверху наполнявшая бочки, грелась. Не могу припомнить, что бы она хоть в один из дней, села перед телевизором. Возможно, она считала, что в тот день, когда этот ящик проработает больше чем она, это будет первый шаг, шаг в смерть. Вечером же, поставив таз передо мной она, подбавляя кипяток, пока я мыл ноги, рассказывала о моем отце, о козах о жизни. Однажды, мимоходом, как бы невзначай, сказала она, что у меня мог быть еще один дядя. А ночью. Ночью. Я пробирался на цыпочках к ее комнате приоткрывал ее и смотрел на нее до тех пор пока не убеждался, что она дышит, и лишь тогда слезы застывшие в моих глазах уходили, уходили до следующей ночи. Страх смерти детям не ведом, перед ними вся жизнь весь мир, но все, же страх смерти близкого им человека, всегда с ними: мама, папа, бабушка.
  Не зная, что за чувство, от чего слезы, тот семи, шести летний ребенок которым был я, придумал бога. Может тогда я где-то это слышал, но чувство было такое, что это я придумал, точнее почувствовал что то существо, высшее похожее на младенца с немыслимой силой, поможет мне. Спасет всех, кто мне близок, и кого я люблю: маму, папу, бабушку...
  Уже после ее смерти, кто-то проговорился, и тогда я понял, к чему она бросила ту фразу на счет дяди, и еще одну, ранее не упомянутую, на счет того, что в рай она не попадет.
  Вернувшись, домой я зажег свечку, перед ее фотографией и ночью молился пусть бог простит ей то, что она сделала, и даст ей место в раю. Пусть она совершила то, что совершила, она же вырастила двух своих детей, а от этих детей пошел я и мои братья.
  Но все, же мысль о том, что там, тогда, в советской России, она решила, взяла на себя ответственность за жизнь другого человека. У моего дяди могли быть дети, а могло их и не быть, на все воля божья как говорила моя бабушка. На все воля божья. Но все же.
  
  
  
  
  Маленький художник
  
   Он терпеть не мог рисование, черчение, физику, химию, любой предмет в котором нужно следовать правилам и не им, кем-то придуманным канонам.
   Зачем мне рисовать мою семью, если я этого не хочу, зачем перерисовывать яблоню, если живое оно и вкуснее. Зачем изучать географию, если все континенты уже открыты, то же самое со всеми остальными предметами. Вот преподавали бы Кладоискание, и куда интереснее и куда доходнее, к тому же еще не все клады нашли. Космологию, не весь космос изучен. Зачем мне изучать то, почему уже написаны миллионы книг. Если мне, это вдруг будет нужно, я их прочту. Литература, Русский язык, Музыка, Физкультура, вот они нужны чтобы человек был прекрасен, а все остальное зачем. Если у меня нет склада ума к математике, если я не хочу быть физиком. Другое дело если я хочу что-то изобретать тогда, да.
   Учился он плохо, не от того что не знал, а от того что знал, ему это не нужно. Одно ему было обидно, что на рисовании за его рисунки ему ставили тройки и четверки.
   - Что это за дом? - рассердившись, кричала учительница. Почему в каждом окне разная погода и разный пейзаж, если это один дом. Зачем на крыше висит сачок и воздушный шар. Второклассник объяснял ей, что каждый человек видит за окном то что хочет, а сачок для того чтобы ловить хорошие мысли, ведь шарик приманивает только хорошие мысли.
   Но учительница была непреклонна. Тройка за автомобиль, у которого вместо колес лошадиные ноги. Тройка за яблоню похожую на глобус, точнее на земной шар. Четверка за портрет мамы, у которой в глазах выражен ужас за тройки. Точнее в глазах отпечатались эти тройки. Двойка, за ракету у которой на самом верху золотой купол. Однажды от нечего делать, он помог одному художнику, тот видимо пытался нарисовать обнаженную женщину. Но у него никак не получалось нарисовать лицо. Живопись или Портреты на партах довольно трудный жанр, не любая ручка может внести в рисунки.
   Волокна дерева, в тридцатый раз покрытые светом краской не давали нужной линии, но у маленького художника получилось. Он умело вывел синей ручкой, портрет педагога по географии.
   Через день он сидел у Директора школы. Для того чтобы он мог учиться всем тем бессмысленным на его взгляд предметам, он пообещал больше не рисовать, слезы мамы его убедили. Он перестал рисовать. Он учился не плохо, правда лишь через двадцать с лишним лет, когда его жена ушла от него к другому, он разбил о стену банку кетчупа, а после у него получилось потрясающее сердце. Он вспомнил свое обещание уже мертвой маме. И взял в руки кисть. Каждый раз, когда он рисовал, он вспоминал слезы мамы, слезы радости, умиления, горя печали.
  
  Хорошая
  
   Вот так прочтешь все предыдущее и подумаешь, что жизнь состоит из одних смертей и разочарований. Нет, она прекрасна, и есть в ней очень, много хорошего. Секунды, может быть минуты, ради которых стоит жить. Секунда до поцелуя. Насчет того что перед смертью проносится вся жизнь мне кажется вранье. А вот перед поцелуем вся она, точнее все встречи свидания, все проносятся у тебя перед глазами. Ты думаешь, вот может, это она та самая, когда эта секунда продлится не одну секунду, а дольше хотя бы минуту. Совокупность шестидесяти секунд, и весь мир, все закрутиться немного медленнее для людей, потому как вас уже двое, а значит, мир закрутиться для вас быстрее, но нет. Всего секунда. Он ходил по ночному городу, в сотый раз, пытаясь сплюнуть, с губ вкус ее помады. Весь мир все разрушилось из-за нее. Планы, цели, все, все, рассыпалось. Она та, та самая, но слишком поздно, у него уже другая жизнь. Есть та, с которой была не минута, а десять секунд, и он отдал ей всего себя, всю свою жизнь. А эта да минута, да мир крутился вокруг них. Но как, же отказаться от уже сформулированных целей и мыслей. Он шел и в тысячный раз сплевывал вкус ее помады со своих губ. Этот вкус въелся, впитался и через губы попал в кровь, в сердце, мозг. Он остановился на перекрестке, направо та, что любит его, налево та, что сейчас отравила его. Одно маленькое решение изменит всю его жизнь, и он об этом знает, и наверно поэтому медлит. Направо семья, счастье, дети, машина. Налево минута, ночь, пару дней и смерть. Стоит ли жить без греха?
  Один поцелуй, еще один поцелуй? - твердил он, повернув налево.
  
  Стихотворение
  
   Он влюбился чистой без всяких намеков любовью. Летал в школе, дома, во дворе. Мама не узнавала его, он был вежлив, обходителен, он был счастлив.
   В один из вечеров после получасового разговора с той, что подарила ему крылья, он взял листок, ручку, и написал стихотворенье. Первое стихотворение, написанное не логикой, не сухим расчетом. Пусть оно было: однобока, и хромала на рифму, где то хромал ритм и логика. В нем была любовь. В нем была любовь. Он переписал его на чистовую и подарил той, которая вдохновила его.
  - Мило! - сказала она, и принялась дальше рассказывать, про какой-то конфликт с учительницей по алгебре.
  "Мило", крутилось у него в голове весь день. Он показал его другу, тот оторвавшись от своей живописи в учебнике, прочел его.
  Пушкин! - сказал тот и продолжил рисовать, Ломоносову третий глаз. Он дал прочесть его маме. Хотя это и низкий прием, так как мама всегда похвалит, даже если это полный бред. Очень хорошо! - сказала та, через много лет он женился на прекрасной девушке, завел детей. Те выросли. И вот однажды подходит к нему его сын и протягивает листочек.
   - Папа, прочитай,- немного стыдясь, обратился Сын к отцу.- Отец прочитал его, и вспомнил себя. Вспомнил свое собственное стихотворение.
   - Я первый кто читает его? - вспомнив, то, что когда он давал свое стихотворение. Он не ждал похвалы.
   - Нет, я многим его давал, но все лишь твердят, хорошо, не плохо, молодец, умница.... Не знаю, чего я жду, мне просто хочется знать твое мнение. - Сейчас - вскрикнул отец, и, вскочив с дивана, перевернул всю квартиру, все старые альбомы, пока на конец не на шел пожелтевший листик, со своим стихотворением. - А ты это прочти. Они сидели вдвоем на диване, и читали стихотворения. Первые стихотворения друг друга.
  
  
  Смешно
  
   Кладбище вплотную подползло к городу, и из окон новостроек каждое утро возникала довольно странная, но все, же красивая картина. Кладбище ползло по холму, и где то там вдалеке утыкалось в лес. Редко растущие деревья на самом кладбище, являлись убогим жилищем для множества ворон.
   Каждый вечер, в эту тоскливую весеннюю пору, Солнце заходило именно за этот холм. Красное солнце, словно затухающая спичка бликовала на новых Могильных монументах, высвечивая водку или дождевую воду в рюмках оставленных покойниках. А паспортные суровые лица умерших хмуро смотрели на последние остатки грязно серого снега, тоже отливая в кое каких-то местах рыжим отблеском.
  Из его окна была видно новая могила, вчера в нее положили какого-то мужика. Мальчишеский интерес взял свое и, позвав своего друга, они отправились к новой могиле, на которой именно сердце установили огромную мраморную плиту с портретом в три ладони на белом блинчике.
   Пробираясь по грязным тропинкам они дошли до нее. Съев несколько довольно вкусных конфет лежащих на соседней могиле, они сели на лавку.
   Мужик сурово смотрел на них со своего постамента. В пиджаке, в галстуке, с тщательно выбритым лицом и также тщательно отполированной головой, нахмурив огромные с мизинец шириной брови, он смотрел прямо им в глаза.
   - От чего он умер, как ты думаешь? Спросил друг. - Не знаю, может от того что не улыбался никогда, посмотри какой он хмурый, - На его слова Друг хитро улыбнулся и достал из кармана широкий маркер. - Сейчас мы его развеселим, и недолго думая он пририсовал ему; очки, испанскую бородку, усики. Вот теперь он веселее. Но сложилось такое ощущение, что он стал еще более сурово смотреть на них. Дней через семь Мальчик, посмотрев в окно, увидел, что у той самой могилы сидит женщина. Он улыбнулся, наверное, от того, что решил, будто бы женщина сейчас тоже улыбается. Так как, это же смешно?
  
  Забор
  
  Его постоянно пытался, кто-то контролировать. С начало; Сестра; потом одноклассники, одногруппники, в конце концов, коллеги по работе. Для того чтоб вырваться из-под диктатуры сестры нужно было довести ее до слез. Чтоб вырваться от одноклассников, драться. Одногруппников игнорировать, коллег по работе, просто не поздороваться. Но и все они, тоже подчинены кому то. Маме, Директору, Ректору, Администратору, Президенту. Все подчиняются всем. Он плавно перетекал из меньшей схемы в большую. Плавно не от того, что ничего не делал. Наоборот как бы он не бился, не сопротивлялся. Он вечно вписывался в забор большего диаметра. Однажды он вырвался за пределы всех заборов, всех стен и рвов. Он думал, там будет счастье, свобода, но вырвавшись туда, там он оказался совсем один. Мало кто вписывался в эти пределы, мало кто выживал в них. Пробродив день, два, он вернулся к забору. А там люди, не знающие что за забором, были так счастливы. Как показалось ему. Они не лезли через забор, они кидали в него мяч, раскрашивали его, ни кто не перелезал через него.
  Он стоял и смотрел в щель между досками. И вдруг ему показалось, что он сейчас за забором, не они, а он. Перелезь через забор - и ты будешь счастлив, - повторял он сам себе.
  
  
  Роза
  
   Невозможно поверить, чтобы купленная на красной площади из трясущихся рук старухи, роза, пустила корни.
   Он бежал на первое их свидание. После стольких месяцев, мук вымоленное свидание. Снег ложился на алые лепестки розы, придавая, создавая на самых краях белую бархатную бахрому. Маленькая вьюга у самых его ног, пробегая от стоп к коллегам, забиралось под пальто. Он съежился, стучал зубами, пританцовывая в такт музыки, идущей с городского катка.
   - Час пик, или пробки, - утешал он сам себя, - еще десять минут. Роза замерзала, сделавшись практически стеклянной, лепестки от соприкосновения с полами демисезонного пальто, трескались и крошились, на пока еще чистый мел. Когда он вернулся домой, то сняв пальто, бросил мертвую розу в трех литровую банку на подоконнике.
   Не пришла. Не пришла... - уткнувшись замерзшим лицом в подушку, бормотал он. Утром он ей не позвонил, вечером тоже.
   Через неделю у розы появились маленькие корешки, она жадно вбирала в себя отстоявшуюся воду. Он увидел это. Пересадив ее в горшок, он каждый день удивлялся. Мертвая роза, которую он сам лично, не со зла, но заморозил, выжила. Даже после той почти трех часовой пытки, она все равно дала корни, она расцветет вновь, позже, может через месяц или год, но расцветет. Он был в этом уверен.
  
  Ночь
  
   Ночь в Москве, - это тусовка в Париже, - любовь, в Амстердаме секс и наркотики. Наверное, только в моей комнате Ночь это что-то другое. Ночь это наивысшая степень градации одиночества, страха за это одиночество, пусть даже когда рядом с тобой множество людей.
   В ночи слышно, как тикают часы на руке моей любимой. Слышно как бьется ее сердце и слышно ее дыхание. Жизнь, именно в эти минуты, в совокупности всех этих звуков, становится страшно. Страшно от того, что все это может в какой-то момент прекратиться. Замрут часы. И вот проваливаешься в сон, завтра утром, вспомнить его будет не возможно. Но сейчас ты живешь в нем. Хорошие сны возникают лишь в совокупности стука ее сердца и дыхания. Другие же, когда начинаешь слышать то, что твориться на улице; машины, людей, собак, соседей. Сон кристаллизует, выявляет все, что сейчас в твоей душе; страх, любовь, похоть.... Всю ночь ты терзаешься от того, что утром ты сможешь спрятаться за посторонние шумы.
   Ночь рассказывает тебе, кто ты такой, что ты такое. Для того чтоб ты смог жить, проснуться утром, ты все забываешь. Конечно же, иногда нет. От тех снов, которые сильнее ночи, весь день ходишь ты словно помешанный. Ты встретился со своей душой. Она захотела тебе рассказать без прикрас и склерозов; - Кто ты?... Я боюсь спать, лишь стук часов на ее руке, стук сердца и ее дыхание могут мне гарантировать, что в ночи моя душа загипнотизированная музыкой ритмов, не расскажет мне всей правды, о том, что я есть.
   В комнату врывается скрип тормозов. Тут же со всех сторон ползут ко мне змеи но та - там. И они прячутся в изгибах стен, в тени в ее волосах. Бейся, прошу тебя, бейся.
  
  
   Подвиг
  
   Мы жаждем подвига, жаждем спасать жизни, останавливать преступников, террористов, маньяков, наркоторговцев, карманников...
   Мы жаждем спасти мир, но спасти так чтобы все об этом знали. "Я скажу, зачем мне орден я согласен на медаль". Ложная скромность, будет преобладать над тем человеком, кому посчастливится совершить поступок, достойный героя. Не в коме разе я не осуждаю это, я сам такой же. Путин пожимает тебе руку, хлопает по плечу, а ты готовый бросить эту медаль ему в лицо, стоишь и стесняешься, восторженно смотря на сотни фотовспышек.
  - "Национальный герой", человек которым мы можем гордиться. Но, как и у всего, у этой медали есть своя обратная сторона.
   Во-первых, зависть людей, которым не посчастливилось совершить подвиг, зависть от того, что те подвиги, которые подворачиваются их слишком мелки для их ЭГО. Поднять сумку старухе, помочь женщине спуститься со ступеней электрички, поднять упавшего человека. Все это не достойно их. Они жаждут вбежать в горящий дом и вытащить грудного ребенка, вытащить в самый последний момент за секунду, перед тем как рухнет крыша.
   Во-вторых; Пропаганда, сколько людей ведомых жаждой подвига, ослепленных этой жаждой подвига, погибает, влезая в обычную ссору молодых людей, получают удар ножом. А сколько находится в местах не столь отдаленных. Ослепленные жаждой подвига люди страшней любого убийцы или хулигана. В-третьих; что может быть в третьих разочарование, когда твой подвиг, который ты совершил, прошел не замеченным. В следующий раз, этот человек уже разочаровавшийся в подвиге не посмотрит в сторону человека, которому действительно нужна помощь.
   Подвиг должен быть совершен не жаждой, а любовью. Мне так кажется. Любовь самая идеальная мера, мера всего: Подвига, Поступка. Любовь - это мера измерения Жизни.
  
  
  Случай
  
   Случайности не случайны, все закономерно и ничего не изменить, все предрешено. "Фатализм", в сотый раз, разбирая, вспоминаю все те встречи, что привели меня сейчас в это место.
  "Эффект бабочки" ли? Бабочка может махнуть крылом влево, вправо, повернуться и махнуть в другую сторону. Эффект, - Да. Но он основан на личном выборе бабочки. Мысль моя чуть страшнее фатализма. Мысль моя об ответственности. Совершаем все поступки мы сами. Не случай, а мы. Но как, же так, мы, же не можем предсказать, упавшей льдины нам на голову. Можно и не предугадать, а вот самим не совершать тот или иной поступок, и оказались бы в другом месте не здесь, не в это время. Мы отдаем свою волю случаю. Гороскопы, Звезды, Хиромантия, Гадалки, Карты Тар, Волшебный шар, Монетка...
   Да так легче жить, когда за льдину можно обвинить случай и ЖКХ и найти в этом корня проблемы. Страха - ответственности за свою жизнь. "А судьи кто?" - говорит Раскольников. Как могут судить те, кто не в силах судить самого себя. Судить, то есть брать ответственность за жизнь. Как за свою жизнь, так и жизнь другого. Мы думаем, что наша жизнь подчинена русской рулетке "Случаю", Фатализму. Мы свергали, убивали, изменяли и заменяли богов, но в этом ли сила. Нет. Пойми себя, суди сам себя, и свои поступки. Так как если поймешь, нужно будет что-то делать, а этого не хочется. Не бешенное и сумасбродное решение за чужие жизни, а ответ хотя бы за свою. И если ты сможешь судить себя, тогда только ты можешь взяться за то чтоб судить другого. Только человек, не разобравшийся в себе, может помогать разбираться другим. Прямо как я, но я и не берусь никого судить, разве что кроме себя. Случай есть случай, случай появляется лишь тогда, когда боишься взять ответственность за свою жизнь. Судить не людей, а себя. Попытаться понять себя. Не пряча это под псевдо верой, под фатализмом, или еще каким другим синонимом слова "Страх".
  
  
  Уральская низкожопка
  (Написано для С.Х)
  
   Довольно милая, симпатичная девчонка. Услышав в детстве анекдот, о том, что с каждой красивой девушкой, за частую ходит какой-нибудь монстрик, или проще говоря, уральская низкожопка.
   Посчитала что Низкожопка это она. Годы сомнений, диет, страхов, сформировали ее. Множество парней лезут к ней в друзья. Многие затаив дыхание ждут ответа на свое смс. Постоянный мотив, о том, что он должен полюбить меня такую, какая я есть, переходит в Фарс. Какую красивую обаятельную или "Уральскую низкожопку". Парни видят одно, а она другое. Она хочет, чтобы ее воспринимали, так как она сама себя воспринимает. И вот хам, отодвинув все прелюдия движутся к основному. Она тает, он назвал меня, - Уральская низкожопка. А вот другой, поет дифирамбы, зовет на свидания в кино. Хочет от меня только секса.
   Будь это сказка, появился бы Иван, толи дурак то ли царевич. Понимающий точно чувствующий как нужно, нашел бы подход к ее сердцу. Хотя давайте попробуем.
  
  СКАЗКА "УРАЛЬСКАЯ НИЗКОЖОПКА"
  
   Сидит в башне и плачет. Три года и три дня к ней каждый день сватаются женихи. Этот толстый, этот грубый, этот худой. И все то ей не так, и все то не то. Взмолился царь, - За кого ты хочешь пойти?
   - Пусть будет тот, кто три загадки мои разгадают. Вновь очередь в замок, но, ни кто, ни одной загадки разгадать не может.
   Вот идет Иван дурак, услышал Царский указ, и явился ко двору. Вышла Низкожопка, и тут же загадала первую загадку.
   - Кто затворником томиться, средь невиданной красы?
   - Знаю, - сказал Иван, только можно я на ушко вам шепну. Шепнул. - Правильно, - Удивленно проговорила Низкожопка. Вторая загадка
   - Что страшней всего на свете, средь своей красы? - И на эту загадку ответ он ей на ухо шепнул - Правильно. Третья загадка.
   - Чья краса томиться в бочке, кто пробьется к ней туда?
   Подошел Иван, чтоб шепнуть ответ на ухо царевны. А царь как закричит. - Вслух, Вслух, говори, - Посмотрел Иван на Царевну и произнес.
   - Душа в теле Уральской низкожопки, и никто не пробьется туда. Если бочка может держать такую красу, то ее я и хочу в жены взять. Эту Богиню с такой красивой душой.
   Сыграли свадьбу. И я там был, и много пил, пьяным танцевал да песни сочинял. Но это не сказка а, следовательно.... Хотя, что мне-то говорить. Пока сама себе Низкожопка, не ответит на эти вопросы, не будет у этой сказки хорошего конца.
  
  
  Номер
  
   Уже третий день он сидел у домашнего телефона и просто тыкал пальцами в кнопки.
   - Здравствуйте, - проговорил он на ответ в трубке, - Вы знаете, что сейчас умирает душа, где то не далеко от вас. - WAT? - Проговорили там еще раз, и повесили трубку.
   - Вы знаете, что у каждого из нас есть свой номер, зачем на этих старых телефонах нужны буквы, это же не сотовые и смс здесь не отправишь, - трубку вновь повесили. - Меня можно назвать тремя именами - "ШЭАМИМРФ" или самое логичное "Я в охоту". Это если не брать единицу и ноль короткие гудки остановили его. - Это 7,1,0 и т.д.? Нет странно, я набирал его имя. Подождите а может "Ю Яке? Прочтите, может вам просто не понятно, но единицы на моих клавишах без букв. Да прощайте. Он вновь набрал случайный набор букв, на телефоне. - Здравствуй. - Привет, - ответили ему. - А вы не знаете, зачем на старых домашних телефонах буквы? - Не знаю - ответил тот же женский голос. - Меня зовут "Я вокоту" если читать по телефону. - Тогда меня "Я вуяжди" - проговорила вновь она. - Они оба замолчали, минуты три длилась тишина, на секунду прерываясь дыханием то его, то ее. - "Явуяжди, можно я вам завтра позвоню. - Да, мне было очень приятно с вами молчать. - Мне тоже, Тишина вдвоем приятней коротких гудков. - Я с вами согласна. - Я вуяжди, у вас красивое имя. - Я вокоту, у вас тоже. - Прощайте. - До завтра. Он вышел на улицу, проходя мимо метро, увидел киргиза продающего сим карты, на его небольшом столике было написано. "Красивые имена". По крайней мере, так прочитал Явокоту. - Явуяжди - пробормотал он, и что-то странное колыхнулось в его груди.
  
  
  Вырождение
  
   Он стоял у окна, голова немного побаливала от вчерашнего, кофе уже немного остыл, а сигарета в руках весело тлела, не от вдохов и выдохов, сама по себе, пощелкивая тлевшим табаком, или пропитанной никотином бумагой. Свежий утренний воздух врывался в комнату, пробегая по голым столам и предплечьям. Он прислонился и оконной холодной раме, и будто в каком-то забытье смотрел на улицу. Футбольный корт, и спортплощадка с всевозможными тренажерами и тремя перекладками, выстроенными в виде лестницы. Два школьника бросив вещи на скамейку, подошли к турнику. Сделав подъем с переворотом, парень сел на перекладину. Второй подтянулся несколько раз другой к этому времени уже спрыгнул и, взяв вещи они ушли.
   Дворник, ничего не метя, прислонил лопату и веник к скамейке и подтянулся раз двадцать. На последних подъемах и без того узкие глаза, сузились практически выровняв лицо, если бы не нос и брови создалось бы ощущение, что у него действительно нет глаз. Дворник ушел, на смену ему сквозь узкий проход из-за двух сугробов пробралась детская коляска, остановившаяся напротив турника. Отец сбросил кожаную куртку на ручку коляски, и начал подтягиваться. Черная, в форме полумесяца, борода стряхнула с турника несколько капель воды на черную рубашку. Отряхнувшись, она забрала коляску и уехал. Сигарета дотлела, он выбросил ее в окно и сел на кровать, таблетка вот - вот должна подействовать, но пульсация все еще продолжала сжимать вески. Он склонил голову на подушку и уснул, будто в забытье, будто растворился в ней, и тут же увидел себя на той самой спортплощадке. Длинные коридоры со всех сторон повернулись к ней. На одной был флаг Киргизии, на другой Узбекистана. Люди по очереди подходили к турнику и подтягивались. Кто справился, тот уходил в ворота, а там огромное, чистое, покрытое колосьями ржи поле. Сотни людей подтягивались и шли в ворота. - А теперь ты, - раздался голос откуда-то снизу и все тут же замерли. Он подошел к турнику, - У меня голова болит, - проговорил он, будто оправдывался, пару раз он подтянулся, но все. - Ты же понимаешь, все понимаешь, в земле обетование, слабые не нужны.
   - Я умный!!!!!! Холод со всех сторон словно вода хлынул на него. Он проснулся в холодном поту. Нет, он не мистик, но все, же отжался от пола пятнадцать раз.
  
  Костер
  
   Мы практически докопались до земли, сквозь толщу полу замерзшего превратившегося в лед, снега. Брат ходил вокруг по колено, утопая в сугробах в поисках веток и палок для костра.
   Мы решили, что мы в Арктике, и через десять минут наступит полярная ночь, где температура воздуха будет минус семьдесят. Костер это была наша единственная надежда на спасение. Притащив охапку веток, брат присоединился ко мне и через несколько секунд земля показалась. - Разжигай, - крикнул он, и мы принялись ломать ветки. - Полярная ночь наступит через двадцать секунд - торопливо сказал Брат. Провозившись еще с десять минут, тоненькая струйка дыма плавно переросла в огонь, который судорожно поедал листы бумаги и картона под ветками. - Мы спаслись, - с выдохом произнес Я. - Нет, - вновь придумав, что-то остановил меня брат, - Нам нужно держать огонь таким, чтобы не было дыма, иначе дикие волки увидят нас. Мы принялись подбрасывать ветки. Снег, тая, образовал, что-то вроде проталины и как ни странно снег горел черными точками, будто там кроме снега было что - то еще. В прослойках между слоями снега. Огонь, весело пожирал сырые ветки, щелкая и шипя. Начало темнеть.
   - Представляешь до нас, на этом месте, лет сто назад так же сидели первопроходцы и грелись от холода, прятались от волков, - засмотревшись на огонь, сказал брат. - Да, - подтвердил я, - и через сто лет после нас так же будут сидеть на этом месте люди и спасаться. - Нет, - отрезал брат. - Будет война, В конце которой мы изобрели эликсир бессмертия и через сто лет, ты и я разведем здесь костер снова, - мы пообещали, что так и будет. Потушив костер, вернулись домой. Недавно у брата родился ребенок довольно милый, наверно. Я работаю в другом городе и давно не видел его. Давно.
  
  Токарь
  
   Ему было четырнадцать, когда отец подвел его к токарному станку. Через каких то пол часа он уже ловко вворачивал детали, нажимал пуск, подводил резец и только изредка брался за штангенциркуль сверялся с образцом. Полный энтузиазм до обеда он выточил пятьдесят три детали, и только две или три были испорчены. Старый когда то давно сломанный советский электрочайник, воспроизводя звук урчания в животе, вскипел. Три чайных ложки заварки желтые кубики сахара, довольно трагично распадавшиеся на дне, отблеск голой лампочки над столом. Чай был бодрящий, дальше борщ из стеклянной банки весело вывалился в оббитые эмалированные тарелки. Если бы кто-то посторонний увидел все это, сложилось бы чувство, что это теплушка бомжей на станции. Пока взрослые уединились со шкаликом. Он залезал во внутрь разобранных корпусов автомобилей и представлял, будто сейчас конец света, а он один выживший и, схватив какую то трубу, он стрелял в инопланетян. Он принялся лазать по балкам мостов, уложенным в большом цехе, рыться в металлической стружке. Но вскоре пришел отец, и отвел его к станку и указал на несколько ящиков с еще не доделанными деталями. Не перечив отцу он принялся за работу. Через тридцать деталей он нашел способ, увеличить скорость вытачивания одной детали. С трех минут до двух. Еще через девяносто одну деталь скорость была еще более ускоренная.
   - Папа посмотри, - и он показал отцу как можно их вытачивать быстрее. Ну, зачем? - спросил отец. - Как? Быстрее сделаешь, быстрее поедешь домой, - отец лишь улыбнулся на его слова.
  К концу смены он выточил триста шесть деталей. Трех дневную норму своего отца. Больше на работу к отцу он не пошел. Скучно.
  
  
  Идиот
  
   В порыве ревности и обиженного самолюбия он выскочил из ее квартиры без сумки и телефона. Сохраняя моторику обиды, он даже сел в электричку "Тверь-Москва", но проехав одну станцию, вышел, было двадцать три часа. На улице апрель, но такого мороза не было и в декабре, перебравшись на другую сторону платформы, прочитав расписание, он сел на промерзшую лавку. Через десять минут должна быть электричка. Она же молча, сидела, уставившись в его телефон на столе, слез не было, они уже прошли. В сотый раз, она проклинала себя за то, что она такая. В три часа ночи, словно загнанная лошадь она рядом с Тверью. Она же сидела и барабанила пальцами ног по полу. Безмолвие, и страх, все окружило ее, - он отличался хорошим координированием на местности. Пусть и Чуприяновка где-то рядом с Тверью, но выйти на дорогу он не рискнул, уже прошагав с два километра по паровозной насыпи и шпалам. Стопы ног жгло, жгло пальцы и уши.
  Ааааа - заорал он из последних сил, - Господи. Да, что же это такое, Прости меня! Прости! Я больше никогда, никогда...
  В пятом часу она сидела в своей комнате, уставившись в окно. Вдалеке по обочине дороги еле передвигая ноги, шел человек. Вот до того фонаря и все, уже не в первый раз повторил себе он до него и все. Это был двести одиннадцатый столб, до которого он дошел, столбы манили его, радужно создавая ауру вокруг себя, будто Лики святых, лик не видно, но аура плавно растворяющейся в звездное небо манила его, он хотел добраться до них, до самого главного до основного. Вдруг лампа в двести одиннадцатом столбе погасла, слеза застыла вокруг радушного сине-серого зрачка.
  Двести двенадцатый фонарь, предстал за погасшим, он был прямоугольной формы на пятом этаже дома. И там действительно было лицо, ее лицо. Лицо дарующее надежду на жизнь, на любовь, счастье. Замерзшие губы, изобразив подобие улыбки, треснули, и капля крови капнула на подбородок. - Больно, - прошептал он сам себе, - Больно.
  
  
  Спички
  
   Уже не помню, что это была за дата, может годовщина свадьбы, или смерти деда, но моя бабушка, выпив немного своего "компотика", села за стол и склонив немного голову вправо, подперла щеку рукой. Сказала. - А знаешь? - мне было семь и я мало, что еще понимал, ей просто нужно было выговориться, да и к тому же думала, наверное, что я не запомню, а я запомнил, может не все, и не так, но мысль помню, и попытаюсь сейчас рассказать эту историю. А знаешь, что самая мелочь изменила все. Еще до твоего деда, был Витя, мои родители тогда ушли на собрание, а Витька пришел ко мне, а мне восемнадцать,
   - Каждое новое возникающее лицо в ее рассказе сопровождалось слезами и паузами, я не буду заострять на них внимание, просто имейте это ввиду.
   - Витька цветы, откуда-то притащил, а осень, слякоть, не пройти он до пояса в грязи был, видно с работы. Говорит, сейчас будем как в кино, и из-за пазухи две свечи, такие цветные не восковые как обычно, а парафиновые. Он поджег свечи, а их запах прям как яблоко. Я с одной стороны стола он с другой стороны стола, меж нами свечи цветы, а он тут вдруг и вина бутылку достал, и кольцо. Я говорит, хочу, - да как дышит и свечи погасли - хватается, а спички он все извел на то чтоб свечи приклеить. Я говорит сейчас, и выбегает на улицу, даже футболку не взял.
   Здесь бабушка вся в слезах, замолчала и, выпив еще немного "компотика" ушла спать. Она не до рассказала, но я сам додумал, Витя погиб, добежав до ближайшего магазина, ему из-за каких, то старых обид ударили по голове или пырнули ножом. Поэтому бабушка молчит, это ее тайна, ее судьба, рухнувшая из-за спичек, из-за псевдо романтизма. Да кто дал мне право судить или фантазировать на эту тему. Ведь если бы он тогда не ушел, то сейчас не было меня. Не было бы ничего, для меня. Ни этих мыслей, ни щемящей тоски за мою бабушку, за ее судьбу, ее любовь.
  
  Картина
  
   Когда он начал ее рисовать, он был влюблен, влюблен в ту, которую начал рисовать шесть лет назад. И теперь каждый день в его комнате она висела над столом, он снимал ее, делал мазок кистью, и вешал обратно. Начал он рисовать ее, с фотографии, ее фотографии, сейчас этой фотографии нет. Девушки той уже нет в его жизни. Каждый день он вспоминал кусочек, фрагмент, и спешил зарисовать его каждый день душа, будто вновь начинала жить, но с каждым днем все тише, тусклее. Картина молодой двадцатилетней девушки будто бы старилась вместе с ним, взрослела не на день, а на месяцы годы. И каждый мазок масленой краски старил ее все сильнее. Название картины, придуманное еще в ту ночь, когда он взял кисть, все более и более становилось не правдоподобным. "Одна ночь". Одна ночь растянулась на сотни, даже тысячи ночей.
  У девушки, изображенной на картине давно своя, счастливая или не очень счастливая жизнь. Она будто песок ушла из его рук, объятий: работа, деньги, быт. Год, два, и молодая жаждущая душа ее, не выдержала она ушла. Картина, стоявшая не дорисованной с той ночи до их разлуки, уже успела подсохнуть. И однажды заехав к ней чтобы забрать вещи, он забрал картину, краски, кисти.
  Это были самые долгие его отношения, почти восемь лет в его комнате только она, в сине белых не органичных цветах. Даже глаза девушки на картине давно потухшие от не умелых мазков, выражали тоску и одиночества, как и у него. Однажды появилась в этой комнате другая девушка, но на просьбы убрать рисунок (как выражалась она), он отвечал отказом. И вот в один день, будто случайно картина порвалась, упав со стены. Зашив картину былыми нитками. Он опять остался только с ней. Она старела вместе с ним, как портрет Дориана Грея, Картина старела, переживала все, что переживал он. Та, чьи сине-зеленые глаза замерли однажды на фото старились вместе с ним.
  
  
  Пчела
  
   Не пролетев и метра, она упала возле бордюра, сделав кувырок, схватив лапками, свою довольно крупную голову. Весна вновь пошутила, весь апрель, ни кому не верь. Пчела ползла к моему ботинку и, уткнувшись в подошву развернулась. Вновь полуметровый полет и она у колеса автомобиля, будто пьяная, она пыталась взлететь, но упала. Она первая, которая сунулась на улицу из своего убежища, и я не уверен, что она взлетела. Бросив окурок в решетку радиатора, который вышиб искры тлеющего табака, я ушел. Уходя я увидел, что пчела, обманутая этими искрами, полетела на них. Окурок упал в низ. Пчела поверила в то, что уже весна, что настало время жить и, не выдержав приевшийся атмосферы, вылетела на свежий воздух, на лживое солнце, которое провисев с час, спряталось за облако, тянувшиеся на весь горизонт. Может быть, она не сама, а ее выгнали, заставили вылететь и проверить. И сейчас она, пытаясь вернуться в свое убежище, умирает.
   Огромная пчела сидела на асфальте, ее черно-желтая, невероятно яркая для этой поры времени (в этом году), окраска была раздражающе приятна.
   Возможно, эта весна показала мне, что мир еще жив, живы насекомые, живо все, только не как не может подняться, взлететь, набраться силы, все они пчелы как человеческие души, будто опьяненные пытаются взлететь, но падают возле окурка, перепутав его с чем, то действительно стоящем, пусть даже спрятавшимся где, то там, за нескончаемыми облаками, бескрайними кажутся, эти облака, будто нет им конца и края. Но вот ты заходишь в кафе, выпиваешь чашку кофе, вновь выходишь на улицу. Солнце вновь светит, а это означает, что для того чтобы увидеть солнце нужно заняться тем, что тебе нравиться чашка кофе, или езда на велосипеде.
   Солнце выглянет, рано или поздно, оно покажется.
  
  
  Фантастика
  
   Он до дрожи в руках верил во все сверх естественное, вампиры, инопланетяне, домовые русалки, призраки...
   Он жаждал встречи с чем-нибудь таким, что подтвердит все его фантазии, потаенно, где то глубоко внутри себя он, конечно, боялся, и иногда даже спать ложился с включенным светом. Проходя мимо зеркала в коридоре, на кухню, чтобы покурить, он даже прикрывал глаза, чтобы не увидеть зазеркалье. В общем, он хотел, но чуть - чуть боялся. Верить это одно, а понять и уверовать в действительности - это совсем другое. Сотни книг научной фантастики, просмотренных фильмов и сериалов, только подтверждали, что все это действительно есть. - Это как с богом, сотни книг, но никто не видел, - очень часто рассуждал он, находясь один в комнате. Однажды приехав по работе в старый полуразвалившийся дом, он вошел на кухню. Точнее было бы сказать, вошел туда, что когда то называлось кухней. Замер. В метре над полом, висело облако желтые контуры, как на иконах у голов святых, дальше будто бы зеркало, портал из которого на него смотрел молодой человек. Призрак указал пальцем вниз, от чего он лишь открыл рот и вытаращил глаза, он не моргал, не дышал. Только когда облако исчезло, он смог выйти на улицу, и попытаться осмыслить все то, что с ним сейчас произошло.
   Дня через три он вернулся в дом, вошел на кухню и, воспользовавшись найденным здесь же потом отодрал доску. Фонарик судорожно бегал по заколоченному, когда то подвалу. Он спрыгнул вниз высота подвала составляла метра полтора, весь облепленный паутиной и крысиными фекалиями. В углу, что-то черное было прислонено к стене, это оказался ковер. Часа два он изучал сорок девять квадратных метров подвала, но так ничего не найдя вылез наверх.
   - Повелся как девочка, - сам себя позже укорял он, - Этот призрак ржет там, как я ловко его провел, - два дня он был не в духе. И решил больше не верить.
  
  
   Сука
  
   Огромное влажное со слипшейся шерстью пузо Суки, не давало ей передвигать лапами. Солнце впервые за все эти весенние дни не просто создавало видимость тепла, а грело, все текло. Она, поджав лапы села на чуть теплую платформы станции "Софрино". Людей уезжающих или приезжающих не существовало для нее. Черные глаза с комочками грязи по векам, смотрели выше голов людей. Набухшие соски торчали из под немного подсохшей шерсти. О чем она думала? Не о чем. Она живет в этот мир, сейчас это я увидевший ее взгляд, задумался. Она бездомная. Сука, которая вскоре ощениться. К ней не придет хозяин, не сложит щенков в мешок. Счастлива ли она, думал я, если вдруг сознавая, то, что ее щенки будут с ней, что их не утопят. Какое будущее ждет тех щенков родившихся от этой бродячей, измученной черной суки, понимает ли она, что они не имеют будущего, кроме как, того же что у нее. Если из семи щенков выживет один, два, что будет с ними. Они собьются в стаи и будут бросаться на людей. Или какой-то мужик подберет их и оставит жить у себя на даче. Знает ли сама природа, что создав такую систему жизни, она обрекает их на ....
   Беспощадно и мучительно сознавать будущее этой Суки.
   Но она сидит, счастливо смотря на солнце, природа, дала ей день поблажки, отдыха, от холода. Сука не загадывает о том, о чем задумался я, посмотрев на нее, в ее утробе бьется множество сердец, не одно не два не семь, а десять.
   Парад сердечной аритмии, радуют ее нутро, она мать, она жива. То ли ощущает студентка, родившая в подвале, и выбросившая младенца в мусор? Или "Мать" сделавшая аборт. Если бы собаке дали шанс сделать аборт, согласилась бы она. Нет, Сердечный стук, радует ее, ради этого природа создала ее, чтобы родить. Возможно, в те последние мгновения, которые она будет кормить щенков своим густым молоком, она будет на наивысшей точке блаженства. Даже если они будут сосать ее худосочную грудь вперемешку с кровяными язвами и ссадинами. Природа дает ей блаженство, которое, на мой взгляд, больше похоже на садизм. Что будет завтра с этой Сукой? Ответ слишком прост. Завтра будет завтра, а сейчас радостное весеннее солнце греет ее взбухшее пузо, и сушит намокшую черную шерсть. Она счастлива.
  
  Тайна
  
   Мальчик сидел в углу и смотрел как с его одногруппниками играл не очень красивый и обаятельный аниматор, скоморох, скоро масленица. был день рожденье Ани, девочки которая на первый возглас скомороха, скрылась в спальню, толи в ужасе, то ли в детском кокетстве. Но скоморох видимо отнесся к этому совершенно равнодушно, он принялся играть со всей остальной группой. Мальчик сидел возле окна, периодически переводя взгляд то на окно, то на скомороха. Он знал одну тайну, тайну, которая не позволяла, не отпускала его, в веселую игру с канатом и шариками. Его брат выпускник Гитиса (Государственный театральный институт) , сейчас в это самое время, тоже натыкав по щекам веснушек, натужно кривлялся, издавая неорганичные возгласы. Он помнит как его брат пел и танцевал в "Женитьбе Фигаро" куда он пришел вместе с мамой, еще до того как она уехала. А еще он помнит как его брат, выдвинув вперед красную тоненькую книжицу, что-то сказал, от чего у мамы потекли слезы, но не горя, а счастья. Как взяв его на руки, он танцевал с ним на каком-то вечере, посвященный концу его учебы, как мама все в тех же слезах умиления смотрела на них. Как красивые, нарядные девочки теребили его волосы, как его брату подходили и пожимали руку какие-то мужики. Он помнит все. Но тайна была в другом. После того как мама "уехала". Брат ушел из театра и начал работать. Через пару часов, он придет за ним уставший, потный, в следах грима, с потухшим взглядом. Когда уехала мама, отец стал жить на даче, и дома появлялся редко. Утром, отведя его в садик, брат шел работать а, вечером забирая, шутил, играл, но все это было натужно.
   - Когда я заработаю много денег я куплю тебе театр, ты будешь петь и танцевать. - Как то сказал он брату то рассмеялся, и слезы непроизвольно потекшие у того из глаз, заставили подумать, что он сказал, что то плохое. Но брат обнял его, и они пошли есть мороженое. У этого Скомороха, наверное, тоже есть брат, который ходит в садик. И именно поэтому тот кривляется, ради денег. Мальчик не знал точно, но подразумевал, что мама не уехала. Он не спрашивал у брата, пусть брат думает, что я пока ребенок.
   - И когда я накоплю ему на театр вот тогда я все ему скажу, у меня уже есть сто двадцать пять рублей девяносто копеек, я соберу, - думал малыш, глядя, то в окно, то на аниматора.
  
  "Рассказы тренинги. Любые три слова, и вариация их взаимосвязи. Три слова, три листочка тетради".
  
  ИННОПЛАНЕТЯНИН, УЛИЦА, СПОТКНУЛСЯ
  
  Вечная мысль о том, что любая вещь, которую мы сделаем, будет иметь последствия, никак не может уложиться в моей голове. "Эффект бабочки". Анализируя многие встречи и события моей жизни я каждый раз убеждаюсь, в том, что это не единоличный акт, а совокупность нескольких людей, от двух до всего человечества. Мы вместе меняем жизнь, реальность. Вот если бы взять одного человека даже не человека, а инопланетянина существо тотально совершенно свободное от всего что держит нас, менталитет, история характер, семья быт.... Кристаллизовать его, очистить от всего и вновь поместить в эту жизнь, что бы он сказал, что бы сделал?
  Ночь, улица. Совершенно свободный человек шел по городу, шел никуда, просто шел. Он ни к кому не спешил, ни куда не опаздывал. На него выскочила собака и принялась лаять. Зачем ты это делаешь, я ничего не сделал тебе? - сказал он, но собака чуть было не схватила его за руку зубами, убежала. Наверное, она меня с кем-то перепутала, - подумал совершенно чистый человек, и продолжил свой путь. Машина окатила его грязью из лужи, проходившие мимо парни, толкнули плечом, девушка которой он улыбнулся, хмуро посмотрела на него.
  Люди! - взмолился он, - почему вы не видите, что мимо каждого из вас пролетает столько прекрасного и чудесного, вы занимаетесь своими мелкими бессмысленными проблемками, которые никогда не решаться, а лишь еще больше будут копиться. Зачем? Вы так грубы со мной. На моей планете все летают, все парят над своими проблемками, если они есть. Поднимите головы и вы увидите мир, солнце, звезды... он бы еще долго говорил свою речь, если бы вдруг, он, отступив немного назад не споткнулся и не упал в лужу. Грязная мутно серая вода стекала с его совершенно чистых, когда то одежд. - Я все понял, - пробормотал он, - на этой планете слишком сильна гравитация, сила притяжения, Земля не отпускает их, их мечты, их души наверно от того они все смотрят вниз а не наверх. Совершенно чистый человек, встал из лужи и побрел дальше, правда, смотрел он теперь себе под ноги, чтоб не упасть.
  
  ЗАПАХ, ДОРОГА, КАПЛИ.
  
   Способен ли на преступление человек, который любит. На сумасшедшие, глупые страшные поступки, способен человек. Он способен практически на все, но не на преступление против любви. Он не убьет из любви, сразу хочу сказать, не убьет, в смысле ее. Защищая это другое. Но я не об этом, а о поступке.
   Он влюбился, это первая, настоящая и жертвенная любовь. Случайная встреча, знакомство в летнем лагере. Последний день и вот он уже в автобусе движется в сторону вокзала.
   - Нет, - пробубнил он, уткнувшись в чуть холодное стекло окна, оно тут же запотело, - Нет.
  На заправке он сбегает, даже не взяв свои вещи, к вечеру добирается до уже опустевшего лагеря. Еще вчерашний танцпол, замер в ожидании следующей группы школьников с разных городов России. Проснувшись утром под лавкой танцпола, он сполоснул зубы в близлежащей речке, умылся и вернулся на дорогу. Все вещи уже, наверное, лежат в поезде и едут домой.
   Пот тек с его лица. Слепящее солнце и будний день. За три часа не проехала ни одна машина. Живот урчал, в горле пересохло, и как назло поля, выжженные солнцем поля, без единого ручейка или колодца окружили его. Он спрятался под небольшим мостом еще в начале лета, пересохшего ручья. Детский не привыкший к таким трудностям организм подвел его, уснув в шесть вечера, проснулся он только в полдень следующего дня. Солнце еще более озлобилось, нагнетая даже в тени под мостом воздух.
   - Хватит, - сказал он и, выйдя из тени, вскарабкался обратно на дорогу. Вдалеке показался лес, словно мираж, заставляя его собраться с силами. Все поплыло перед его глазами, он упал. Русская степная пустыня, он лежал на горячем песке возле асфальтовой раздолбленной дороги. Порыв ветра со стороны леса принес мягкий запах хвои, запах еловых шишек и липкой смолы. Кто то сам рубил сучья со спиленной ели, звук не проникал сквозь эту не выносимую жару, но запах свежей хвои, настойчиво манил его, он приоткрыл глаза и перебросив руки схватился за землю. Сколько он полз, неизвестно, лишь, когда он нащупал рукой ветку он смог сфокусировать взгляд. Он держал в руках ветку, колючую ветку ели, вдруг он заметил на своем пальце каплю липкой ароматной смолы, он поднял голову, перед ним стоял огромный лес.
   - Помогите, - из последних сил прокричал он. С разных концов леса к нему бежали мужики.
  
  
  
  
  
  
  НЕБО, ИГРА, ПОЕЗД.
  
   Если человек нее может найти правильное средство для выплеска своей энергии, он ищет неправильные; футбол, секс, война и т.д. и т.п.
   Человек ищет способ жить, и если не находит то начинает заниматься тем что создает видимость жизни. Адреналин, кайф, страсть, - зачастую движут людьми. Пирсинг и тату, покрыло его тело практически от стоп, он перепробовал все, что мог перепробовать. Однажды он зацепился за последний вагон электрички, обычно люди, делающие это, пристегивают себя; ремнями, карабинами. Холодные, промерзающие поручни обжигали руки, он держался. Но вдруг он схватился за кем, то намазанный солидолом поручень. Лежа без сознания на рельсах, он вспомнил как в детстве, будучи еще в школе цеплялся зимой за бампера. И как однажды водитель автобуса в прыжке схватил его, и, огрев несколькими затрещинами, отвез в отделение милиции.
   Он пообещал больше не играть так. Водитель поезда; Москва- Воркута. Наверное, отвлекся в тот момент, когда что-то хрупкое скрипнуло под колесами.
   - Небо, голубое небо, как оно красиво как давно я не смотрел на небо, как давно? - и он задумался, - кровь ртом вызвала кашель, - Небо, - в детстве что ли? - он смотрел на бегающие мимо облака. - Да в школе когда, собрав урожай картошки, сжигал ботву, и валялся на земле, смотрел на черно-серый дым, идущий от тлевшей ботвы.
  
  
  РАЗБИТОЕ ОКНО, НЕТ СИГАРЕТ, ДОКАПАЛИСЬ
  
   Он сидел на третьей лавке по направлению движения электрички. Ветер, задуваемый сквозь разбитое возле него окно, развевал слипшиеся на висках от крови волосы. Разлепив слипшиеся разбитые губы, он облизал их. Относительно уже не больно, просто же приятно, разбили телефон, подаренный полтора года назад отцом. Это была единственная вещь, купленная не в Москве, а привезенная из дома.
   Кто прав, кто виноват, какой сейчас смысл искать, он опустился на колени, в поиске выпавшей из кармана пачки сигарет, но их нигде не было. Тогда вновь вползя на лавку, он начал рыться в своей сумке, вытащив от туда футболку, он начал умываться, точнее начал стирать с лица кровь, предварительно плюнув на футболку.
   - Ваши документы? - обратились к нему. Два сотрудника полиции стояли подле него. - Мммм...- пру...блеть, - вновь - разлепив слипшиеся губы, проговорил он. - Нету... - Окно, зачем разбили? - сказал другой, до этого молчавший сотрудник полиции. - Воздуха хотел, - ответил, улыбнувшись разбитыми губами он, - Это не я.
   - один из сотрудников полиции, что-то шепнул в рацию, а после обратился к избитому. - Пройдемте в тамбур, - Они отступили назад для того чтобы он смог встать. - Достали блин, он бешено взглянул на них. - Заебали. Его вытащили на платформу и, оставив там, сотрудники полиции зашли в состав. Им и так отвечать за окно, пострадавший им не нужен. Станция "Правда", по Ярославскому направлению. Умывшись немного грязным снегом, он сел на лавку. - У вас не будет сигарет, - спросил он у парня, опоздавшего на ту электричку. - Сигарет нет. - Как бы ругнувшись, проговорил парень. Через минуту же, немного поостыв, сел рядом к нему на скамейку. - На, - и он протянул пачку, - Кто тебя так? - Да, пытались пнуть под жопу, но я увернулся. - Оставляя капли крови, словно багровую помаду проговорил он.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Верю
  (Сценарный рассказ)
  
  Широкое поле, поросшее все возможной травой, где-то виднеются двух-трех летние березки, ветер пробегает то влево, то в право пригибая все к земле. Вдруг, шум ветра переходит в тарахтение старого Зиловского автобуса, он останавливается буквально на секунду, и тут же продолжает свой путь. Из автобуса вышел молодой человек, и направился в сторону дома, приминая траву.
  Николай Дмитриевич Либров ему 25; он холост, детей не имеет, с родителями не общается, друзей нет. Совершенно спокойно он пересекает поле и входит в старый, давно пустующий дом. Опять же возвращаюсь к одному и тому же уже в сотый раз. Социальная жизнь - основана на стразе. Страх же и есть причина любви, причина детей, друзей. Если бы человек ничего не боялся, ему ни кто, не был бы нужен. Из-за страха строят города, из-за страха строят государства, и придумывают богов, машины, поезда, самолеты строят, потому что боятся опоздать, туда же часы, телефоны, компьютеры, все из за страха. Весь социум насквозь пропах страхом. Бог... и даже его придумали из за страха. Ведь если и бога нет, значит я совсем одинок, значит что сейчас, здесь за мной ни кто не наблюдает, и я могу делать все что хочу. почему же я не начинаю раздеваться чтобы сбросить с себя социум совсем. Страх холода, страх будущности, что же будет через пять минут после того как я сожгу в этой русской печи всю свою одежду, "вдруг кто то придет а я голый", страх, страх. Первые шаги сделаны! Закончил свою мысль Николай, и закрыл дверцу печи. На улице было еще не совсем темно, он вышел и сев на старые ступеньки крыльца. Опять отдался своим размышлениям - Сигареты; тоже от страха, маленькая защита, маленькая помощь, маленькое спокойствие. Он крутил в зубах сорванные стебельки травы, как вдруг вдалеке кто-то пробежал, (или это ему показалось). Он вскочил, пробежал метров десять, но никого не увидел. Повернувшись, заметил лестницу, лежащую на земле, тогда он приставил ее к дому и взобрался наверх.
  - Красиво, в близлежащем лесу кто-то опять пробежал. Он усиленно всматривался, но ничего не мог увидеть. Солнце уже заходило за лес. Он спустился вниз. Огонь в печи жадно пожирал брошенные туда чурки, доски, маленькие искры, вылетающие и падающие на пол, тут же гасли, писк еловой чурочки.
  - Музыка, Песни, все это тоже от страха. За окном пробежала, какая то тень. Либров на секунду замер, но тут, же вскочил и выбежал на улицу. - Кто здесь? Луна освещала безбрежное уходящее в ночь поле. Зайдя в дом, он закрыл дверь на крючок. В большой комнате уходила часть печи, и где стояла большая кровать, он и расположился. Не разбирая все перины и матрацы, он бросил наверх спальный мешок и лег. Солнце в глаза он сразу увидел себя маленького. Он лет пяти высовывал голову с печи и смотрел на уже спящую бабушку. С затаенным дыханием он ждал, когда у нее поднимется грудь. Бабушка вбирала воздух, и маленькое подобие улыбки вырисовывалось на его еще выражающем страх лице. Он закрывает глаза, буквально на секунду, потом открывает их и опять смотрит на бабушку. Опять ждет ее вздоха, ждет, его не следует. Он закрывается под одеяло и плачет. Вдруг Николай резко просыпается, садится на край кровати, зажигает свечу, встает, идет на кухню, из рюкзака достает бутылку воды, пьет. Опускает руку и видит в окне того самого ребенка что только, что видел во сне, (себя маленького). Рука с бутылкой замирает в воздухе, он не дышит, не моргает, это длится секунду при этом, кажется, что целую вечность. Моргнув, все исчезнет. С полминуты он стоит недвижим.
  - Что это было? Галлюцинация, вызванная воспоминанием, обман зрения, опять же вызванный подсознанием. Сон. Он вернулся в кровать. И только закрыл глаза, как раздался стук в окно. Либров вскочил с кровати и пока подбегал к окну, успел схватить старый утюг. - Кто здесь? Но, ни кто не отозвался, тогда он залез в сумку, достав оттуда фонарик, выбежал на улицу. - Здесь есть кто-нибудь? - уже немного успокоившись, проговорил он еще раз. Женский смех, раздавшийся, где то в поле, заставил его сердце забиться сильнее, тут же сбившееся дыхание. - Что же такое, права или обман... Страх, страх начинает брать нас в оборот, вызывает все эти галлюцинации, только страх и ничего более. Смех еще раз прозвенел, но на этот раз совсем рядом, будто смеявшаяся девушка стояла за его плечом. Он огляделся. Но никого, ничего не увидел. - А может все это есть на самом деле, вся эта мистика, и единственное из страха, поверить в него я не вижу его, а он рядом, вокруг, протяни руку и вот он рядом. Рассуждал он, доставая из сумки сигареты, сев на стул перед окном, он закурил. - Поверь и тебе все открывается весь спектр, все диапазоны. Страх ли вызывает их, или страх не дает поверить. Может все это на самом деле есть, и бог есть, и единственное из страха верим и в то же время не верим, тоже из страха, из страха обмануться, не сейчас так после. Придумывает теории, доказывает, что бога нет, при этом иконы да крестики по карманам прячем, как только проблема, какая так сразу и к богу обращаемся, молимся. Ночью верим, утром нет, так как утром страха меньше, а ночью ты совсем один, не видно ничего, а как не видно, так сразу страшно. Вот и выдумываем в ночи бога, чтоб уже не одному, а с богом вместе боятся. А тут гляди и не страшно совсем ведь бог защитит. А днем нет его так и защищать не кому. Страх рождает бога, и бог защищает от страха. Вот и веры нет. А стоит поверить (возможно) в бога то поверить, утром, так может все и откроется, что страх прячет, и что истинно. Вот тогда и свобода появится настоящая истинная свобода. - Сигарета почти дотлела до бычка, как в лунном свете вдруг, где то облик проскочил мимо него и скрылся за угол дома. Он вскочил. - Кто ты? Ангел, Демон, Бес, Черт, Бог, кто ты? - проговаривал Либров, подходя к углу дома. - Девушка вы заблудились, призрак вы, дух... Вдруг раздавшийся хохот остановил его. - Значит дух. - Молчанье. - Дух чего? Леса, Поля, Жизни, Смерти, Любви, - вдруг вновь раздавшийся хохот остановил его. Он уже обогнул весь дом вокруг и почти вернулся на крыльцо.- Дух любви, Да? - он повернул за угол, но кроме еле освещенного луной крыльца он ничего не увидел. Он вернулся на крыльцо и закурил.
  - Не оборачивайся, - раздался женский голос за его спиной. Он даже не вздрогнул
   - Кто ты?
  - Я? - Чуть приглушенно и отстраненно отозвался женский голос, - Ангел, Демон, Бес, Черт, Бог, Девушка заблудилась, ведьма, призрак, дух... - все это одно!!!
  - Что? - обернувшись, проговорил он, но никого за своей спиной не заметив. Еще с час он ждал ее, звал, кричал, но ее, нигде не было. В итоге, когда солнце уже начало всходить он уснул. Спал он как-то спокойно, без сновидений, когда проснулся время, было уже к полудню. Он продолжил уборку. - Кто она? Кто она? ее голос, чувства, что возникали внутри меня, когда она стояла за моей спиной: Страх, интерес, Страсть, Желание. Не раз он выходил на улицу в надежде ее увидеть. Поле все так же пригибалось под порывами ветра.
   Солнце уже начинало садиться, когда он уставший в очередной раз присел на крыльцо и, повертев в руках последнюю сигарету из пачки, закурил ее. Где то вдалеке зашумел мотор автомобиля, он остановился на остановке, два человека сквозь траву двигались в сторону дома. Но этого Николай Либров не заметил, так как уставший сидел на ступеньке, прислонившись спиной к поручню, и смотрел в сторону леса, где вчера мерещились какие-то перемещения.
  - Коля - строго проговорила его мама.
  - Что вы здесь делаете? - не, сколько не удивившись родителям, вставая, проговорил Николай.
  - Все собирайся, поехали, - еще настойчивее проговорила мать.
  - Я никуда отсюда не поеду. - Отец стоял в стороне у колодца и смотрел на дом своей Матери, в котором он был последний раз, когда хоронил ее. Мать Николая не унималась
  . - Почему ты уехал, все бросил и уехал.
   - Мне ничего не нужно.
  - Работа, Светочка... не слушая его, продолжала Мать.
  - Мама - повысив тон, сказал Он, от чего Мама вдруг замерла.
   -Мне ... не нужна эта работа, Мне не нужна Света, Мне не нужна машина, квартира, телефон, зарплата. Оставьте меня в покое.
  - Тебя уволят - еле слышно проговорила Мать, будто приводила неопровержимый аргумент.
  - Мама езжайте домой, вы зря сюда приехали. Сейчас вам меня не переубедить. Отец, оперившись на угол колодца, закурил, Николай подошел к нему. Отец дал ему сигарету.- Папа забери ее, и езжайте отсюда. - Отец, молча, смотрел на дом.
  - Я двадцать лет здесь не был, - сухо проговорил отец, - Двадцать лет, я же этот колодец вместе с отцом ставил, это крыльцо.
  - Я отсюда без тебя не уеду, - вдруг взвизгнула мать, - я всю жизнь ради тебя гробилась: учеба, институт, сейчас это работа, сколько порогов оббила, сколько сил истратила.
  -Пап, оставь сигареты.
  - Хорошо. - Отец вытащил сигареты, и, положив их на край колодца, пошел через поле обратно к машине. Мать, увидев это, побежала за ним.
  -Дима! Что это такое? Дима! - еще слышались возгласы ее голоса. Отец плакал. Дойдя до машины он, не дожидаясь, матери сел за руль завел и, отъехав метров сто, остановился. Мать, кричавшая все это время на него, только тогда перестала, когда добежав до машины, заскочила на заднее сидень. Машина уехала. Но всей этой картины Николай не видел, он все так, же стоял у колодца и смотрел в окно дома, там была она, она, что-то делала, спиной к окну. Она не оборачивалась, очень легкая, почти прозрачная белая материя покрывала ее спину, черные волосы были распущенны.
  - Кто ты? Кто? Мечта иль ведьма, Ведьма ты или Мечта, - он все так же стоял не движем, сигарета в руке уже давно дотлевшая с порывом ветра слетела на рубашку. До дома было шагов тридцать, но он отчетливо увидел ее лицо, когда она обернулась, маленькие беленькие, будто зубки свернули и девушка скрылась из окна, ведь как только она обернулась, он бросился к дому, но заскочив в него, ее там не обнаружил. Лишь свои разбросанные вещи.
   - Стоит только поверить, только поверить, и все откроется весь мир, правда, правда, правда, правда, все можно будет увидеть, все почувствовать, когда я стану вне лжи, вне страха. Единственное как поверить? Так чтоб по настоящему безо лжи, и не из страха как многие, а лишь потому, что верю, поверить. Сам желаю веру обрести, сам почувствовать, понять. Понять - правильное слово, точное. Так как если человек понимает, он уже действует, ибо поняв человеку, не легче, а только сложнее жить становиться. Но любой понимания ищет, любой понять хочет. И пути назад не будет, коль, хоть что-то понял, коль попробовал истины, истина как наркотик, от нее не так просто отказаться. Он залез в кладовку и нашел пару керосинок, вместо керосина залил туда водку, которую тот Дух выставил на стол, и засветил их. За окном смеркалось. Он разжег печь и поставил пару кастрюль с водой.
  - Ты узнать хочешь? - раздался все тот же женский голос, уже такой знакомый и желанный. Он не подымал глаз и все так же смотрел на горящие чурочки.
  - Да. - Ответил он, увидев боковым зрением ее голую ступню и все туже белую материю. Он не мог пошевелиться, ему было так хорошо, сидеть и смотреть на этот горящий огонь, на краешек ее одежды и ее голую ступню.
  - Пойдешь ли ты со мной, если я поведу тебя, не обернешься ли назад, чтоб в последний раз увидеть мир такой привычный для тебя, мир, где тебе все так знакомо, в другой мир, где никто не бывал, и никто о нем ничего не знает она, будто пела, сладкие звуки ее томного голоса манили его.
  - Да!
   - Думай, Думай.
  Он поднял голову, но никого рядом не было. Ее голос будто бы еще звучал в воздухе. Он приготовил себе гречку и чай, без хлеба и соли, поел и вышел на улицу. Он вспомнил вчерашний сон, и вдруг отчетливо понял, что это и не сон был вовсе. И вдруг в его памяти, как вещий он увидел себя лежащего на печи, ему лет пять. Малыш смотрит на потолок и боится повернуться и посмотреть на уже синюю бабушку.
   - Она спит, - проговаривает Николай маленький старшему.
   - Я так тоже думал. - Он сел, к печи спиной, в сторону кровати лицом. Мальчик все так же лежал, смотря в потолок. - Что будет дальше? - проговорил мальчик - Ты же уже видел и помнишь. - Нет, не помню, Помню что не плакал, до того плакал, потому что боялся, а когда уже случилось не плакал ни дня, ни минуты, ни секунды.
  - У меня тоже слезы не идут.
   - Я знаю.
   - А когда папа и мама приедут, мне страшно.
  В глазах Николая выступили слезы. Он вспомнил, что так же лежал на печи и думал об этом когда? Когда? Они приедут? Теперь он знал.
  - Скоро
  . - Ты врешь?
   - Через сорок дней, тебе скоро в садик идти, а потом в школу, в институт. А бабушка. Не бойся, ты забудешь.
   - Как?
   - Я не знаю.
   - Может мне унести ее куда-нибудь, от нее пахнет.
  - Ты не сможешь.
   - А ты?
  - А меня здесь нет.
   - Я один?
  - Один.
  - Что мне делать?
   - Не помню, я не помню.
  - Пожалуйста, Пожалуйста, останься еще на секундочку. Мне страшно.
   - Мне тоже... Мне пора.
  - Я не хочу быть один.
   - Я тоже. - Николай вышел на улицу и, прислонившись к двери, закрыл глаза. На улице было совсем темно, он очень долго еще сидел на улице, смотря на звезды. Он ни о чем не думал, он просто смотрел на звезды.
  - Да я хочу, - проговорил он. Утром, лучи яркого солнца светили прямо ему в лицо, нехотя он проснулся, вышел на улицу потянулся, подошел к колодцу и умылся. Старым махровым полотенцем он вытерся.
  - Бу - раздался женский уже знакомый голос над его ухом. Он испугался, а она, залившись веселым смехом, побежала в сторону леса.
  - Подожди, - но она все удалялась и удалялась, он побежал за ней, сквозь поле, лес он выбежал к реке, от реки опять забежал в лес. Ее хохот звучал о то всюду, но ее белое платьице мелькало где-то вдалеке. Вдруг он оказался перед старой разрушенной церквушкой, поросшей мхом и кустарниками.
  - Как тебя зовут?
   - У меня нет имени, - раздалось откуда-то сверху, с того места где когда то была колокольня.
   - У всего есть имя.
  - Нет - раздалось над самым его ухом.
  - Ну как же? он обернулся, но ее там не было.
   - Меня зовут Коля, это береза, это церковь, это камень, палка, трава, птицы, как же тебя зовут.
  Он обошел церквушку в надежде ее найти и вышел на старое, старое кладбище, - Это кладбище заключил он. Старые уже прогнившие кресты,
  - Ты здесь живешь? - крикнул он в сторону церкви, - Ты умерла?
  - Нет - опять раздалось над его ухом. - Не оборачивайся, вперед посмотри. Он увидел перед собой старый поносившийся крестик с табличкой:
  (1910 - 1993); (31.05.1910 - 21.06.1993).
   - Это моя бабушка.
   - Да.
   - Ты моя бабушка?
   - Дурак, - и она стукнула ему маленькую затрещину. Он обернулся, но никого не увидел. Вернувшись, домой он взял пилу топор и, выстругав новый крест, вернулся к церкви, он перевесил табличку, предварительно отчистив могилу, установил новый крест, сел на старую лавочку.
  - Это наверно мой дед рядом, наверно это все мои родственники. Дядьки, тетки, - еще с час он бродил по кладбищу, наконец, дошел до уже новых недавно установленных могил, и только тогда он развернулся и пошел обратно. Проходя мимо речки, он ненадолго остановился возле нее. - Точно, - пробубнил он, и со всех ног бросился домой, взлетел на чердак, и перерыв там все, нашел несколько удочек, он проверил их, взяв лопату, накопал червей и в таком же бешеном ритме вернулся к реке и только тогда когда забросил удочку, он успокоился, развел костер, закурил и сел на берег. Начало темнеть. Клевало не плохо, он сделал из ветки кукан, и сажал рыбу туда. Парочка густерок, один подлещик с ладошку, окуньки и ерши. Он сидел на берегу в тот момент, когда на том берегу небольшой речушки появилась его незнакомка, она прыгнула в воду, и, переплыв реку, вышла к нему. Платьице ее практически совсем исчезло. Впервые он смог разглядеть ее, всю; она стояла не подвижно, в глазах играл отблеск костра.
   - Мне холодно, - проговорила она. Он не мог пошевелиться, она заворожила его. - Ты так и будешь стоять? - опять сверкнув своими белыми зубами, сказала она.
   - Что ты хочешь? - пробубнил Либров. Она улыбнулась, еще раз.
   - Закрой глаза, - он не мог этого сделать, но она все равно подошла к нему. Ее необычный запах будто обволакивал. - Ты боишься страха, и любишь Любовь. Она подошла настолько близко, что он мог ощутить на себе ее дыхание. Она дышит, она живая, настоящая пронеслось у него в голове. Она улыбнулась. - Конечно я живая, в этом мире почти все живое: ветка, цветок, куст. - Его взгляд остановился на ее губах. Сердце будто перестало биться, она улыбнулась, но на этот раз, как, то иначе, по-другому. Они поцеловались, неизвестно, насколько долгий был этот поцелуй. Николай как в забытье целовал ее теплые и в тоже время не весомые, воздушные, нежные губы. - Коля, Коленька - шептала она, или это звучало в его голове. Он не понимал, пальцы путались в ее волосах. Раздавшийся где-то в дали звук машинного сигнала будто пробудил его, он открыл глаза. Либров стоял шагах в пяти от берега, по пояс в воде, на берегу горел его костер, удочка плавала рядом в траве, он вылез на берег. Раздавшийся еще раз сигнал, встревожил его, он вытащил кукан с рыбой, забросал костер песком, собрал удочку и пошел в сторону дома. Вода, хлюпавшая в ботинках, его несколько не останавливала.
  - Что это было? Сон, видение, галлюцинация - пробубнил он, идя сквозь деревьев. Девушка то исчезала, то появлялась за ним.
   - Это есть, - раздался ее голос в воздухе.
  - Ты убить меня хочешь, Да? - он все брел по лесу.
   - Нет, ты нужен мне, - вновь появившись, произнесла она.
  - Кто ты? Русалка, тебе душа моя нужна, так возьми, возьми и не мучай меня.
  - Я не мучаю. - А как это по-другому называется. Она вдруг появилась прямо перед ним. Николай остановился.
  - Любовь. Чтобы любить ты должен поверить.
  - Во что?
   - В любовь.
   - Что же ты делаешь?
  Звук машинного сигнала еще раз отозвался, где то уже совсем рядом.
  - Ты убить меня хотела, только что, утопить, так... - она не отвечала, - Так? - она продолжала молчать... Я так и думал.
  - Ты же сам хотел, узнать, а сейчас бежишь. Ты же сказал, что согласен, она исчезла. Николай вышел из леса и увидел стоящую не далеко от дома машину, эта машина Светы. Он сразу же вошел в дом. Света сидела в машине, увидев Колю, она только и успела, что открыть дверь. Она вышла из машины и направилась к дому.
  - Коля! - На столе брошенная рыба начала биться в предсмертных судорогах, Света от страха взвизгнула.
  - Не надо - раздался Колин голос из темноты. - Не бойся.
   - Мне твоя мама сказала, где ты.
   - А она не сказала кто я? - Света осмотрелась вокруг.
   - Здесь слишком темно, - она заметила стоящую на столе керосинку,
   - Я зажгу, - но ей никто не ответил. Свет странно заиграл по стенам дома. - Милый... Прости... Коля. Она подняла керосинку со стола и сделала несколько шагов в ту сторону, откуда он ей отвечал. Увидев его, сидящем на табуретке в углу, она замерла. Она молчала, вскоре он сам поднял голову и посмотрел на нее воспаленным взглядом. Несколько минут ни он, ни она, не сказали, ни слова. В комнату вошел мальчик, он подошел к Николаю и сел рядом с ним на пол. Коля ни как не мог понять видит ли она его, или нет. Света смотрела на огонь керосинки и не переводила взгляда на Либрова. Он разлепил свои ссохшиеся губы.
  - Ты веришь? - он уперся в нее взглядом пытаясь понять, кто она, виденье или что-то настоящее, человек какого мира.
   - Во что? - спокойно ответила Света.
   - Я чувствую, как страх пронизывает тебя, ты дрожишь? - Она взглянула на него, но, не выдержав его взгляда, опустила глаза.
  - За тебя боюсь! ты болен.
   - Что, - резко врезался он в разговор. - Болен, смотря в каком понятии, может я здоровый, единственный здоровый из всех. Я страх почти победил, почти поверил, шаг, шаг, один шаг, и все, вся истина будет видна мне, увижу все миры, всю правду. - Пот тек с его висков, взгляд судорожно бегал с ее глаз на губы, скажет она что-то или молчать так и будет.
  - Я не понимаю тебя, - как, бы защищаясь, пробормотала она.
  - Философию в сторону, одно скажу, посмотри на меня, - повысив голос, сказал он, она перевела взгляд, - видишь ты его, или нет?
  - Кого? - прошептала Света,
  - Его, - и он указал головой на мальчишку, который сидел и смотрел то на одного, то на другого.
  - Здесь нет никого кроме нас.
   - Да вот же он сидит, Я только маленький, Я, - Света подошла к нему и схватила его за плечи, но он, оттолкнувшись от нее, рухнул на пол, после вскочил и в каком-то неистовстве посмотрев на нее, прокричал. - Я люблю ее... - попытался выскочить на улицу, в открытую нараспашку дверь, но, не заметив слишком низкого косяка двери, ударился об него со всей силы и потерял сознание. Света вскочила с пола и, схватив керосинку, подбежала к нему.
  - Коля, Коленька,... кровь, кровь, - совсем небольшим ручейком пробежала по его виску, - живой, слава богу, она взяла, было, тряпку и опустила ее в ведро с водой, но вдруг осеклась, схватив стул она попыталась посадить на него Либрова, но не смогла, тогда схватив тряпки она просто, связала его, после достала телефон.
  - Можно скорую, деревня Н-Я дом 10, это около остановки, Молодой человек, А... не знаю, может белая горячка, или я не знаю,... Он без сознания. Да, да, жду... деревня Н-Я дом 10. - Она села на табурет и уставилась на Николая, потом перевела взгляд на стол, заметила там пачку сигарет, взяла ее и вышла на улицу.
   - Что же это такое? ... то, - слезы невольно потекли из ее глаз. Света выбрасывает еще не докуренную сигарету и направляется обратно в дом, но на пороге она встречается с взглядом Либрова. Они оба замирают.
   - Не уходи, - наконец подобрав слова, произносит Света.
   - Я должен.
  - Возьми меня с собой.
   - Не могу, я должен идти,... Не плач - он замечает слезы на ее щеках.
  - У меня чувство, что, я тебя больше не увижу, - ставя огромные паузы, чтобы набрать воздух произносит она, он делает шаг вперед, но она преграждает ему дорогу, Либров отталкивает ее и бежит в поле к лесу. Света поднявшись, бежит за ним.
  - Коля... Стой... - она пробегает метров сто, затем спотыкается и падает на землю... Я люблю тебя, - еле слышно произносит она.
  - Либров же перебежав поле, вбежал в лес и через лес вышел к реке, тому самому месту, где еще пару часов назад он встретил ее.
  - Где ты? Где? - но ему не отзываются... Я пришел, я готов, в это же самое время он вдруг замечает венок, плывущий по реке, еще и еще, уже вся река усыпана венками, тысячи маленьких огоньков отражаются в воде.
  - Я здесь, - Звучит ее голос с другого берега... иди ко мне. Он вступает в воду, как вдруг с его стороны реки появляется Света.
   - Коля... стой... Коля... - кричит Света. - Иди ко мне - спокойным голосом переманивает его она.
  - Здесь нет ничего, никого, ты больной, дурак, я же люблю тебя. Венки то исчезают, то появляются на воде.
   - Иди ко мне.
   - Коля - в слезах зовет его Света.
   - Ко мне - властным голосом продолжает она.
  - Я верю, я верю, господи, спаси его, спаси. - Света падает на колени и закрывает лицо руками.
   - Забери меня господи, не его, забери, спаси его. Она отводит руки и перед ней предстоит все то, что видит Либров, сотни венков и ее стоящую по другой берег. - Я вижу... в ту же самую секунду ее соперница, сбросив одежду, бросается в воду.
  - Он мой - застывает ее крик в воздухе, от чего Света тут же и сама бросается в воду. Но уже никого, ничего в воде, нет.
   - Коля... Коля... - Он ушел - произносит появившийся на берегу мальчик.
  - Куда? - совершенно потерянная Света выходит на берег. - Куда? Ушел?
  - С ней. - Он садится на землю, берет в ладошку камушек и бросает его в воду. - Она забрала его.
  - Как мне его спасти? - Как спасти того, кто не ищет спасения, кто счастлив, быть там, куда он попал, ему там хорошо, он спасен, он счастлив. Он любит. Но его нет.
   Если так подумать, то ничего нет, и в тоже самое время, все есть: Для меня нет тебя, а для тебя меня.
  - Я есть. Я есть, - как бы оправдываясь, произносит Света.
  
  
  "Мертвые рыбки"
  (Сценарный рассказ)
  
  Позавчера издохли все три рыбки, сосед сказал, что я их перекормил, но они хотели, есть, поэтому ели, и если и умерли, то только по тому, что чревоугодие никому на пользу не идет.
  У меня сегодня день рожденья, но за все четыре года проведенных в этом городе, на этой улице, квартире, комнате... Короче у меня нет друзей. Было три живых существа, которые меня, молча, слушали, но и те по ходу, решили .... Короче издохли.
  Раздается стук в окно, Олег переводит взгляд с аквариума на него, и после небольшого раздумья спрашивает.
  О - Кто там?
  Стук раздается сильнее, он подходит к окну, отдергивает занавеску, и видит там девушку, в ее глазах выражался ужас и надежда. Ужас от того, что она видимо боялось упасть, а надежда от того что Олег все таки открыл окно и впустил ее.
  Д - Закрывай....Закрывай,- прошептала она сев на пол, и пытаясь успокоить свое дыхание.
  Олег закрыл окно. На улице уже темнело.
  Д - Ну и? - резко бросила ему Девушка.
  О - Что ну и?
  Д - Ты не спросишь меня "Кто я?, Откуда бегу? Почему ломилась к тебе в окно?"
  О - Зачем?
  Д - в смысле. Зачем? Может ты мне жизнь спас... - после небольшой паузы, она продолжила - Что молчишь?
  О - Спас?
  Д - Что? А.... Может быть! Я не знаю. Может он так стукнул бы пару раз, да домой утащил.
  О - Муж?
  Д - Идиот... мне 19 лет.
  О - И что?
  Д - Отчим! Как он меня достал.
  Девушка замечает на столе возле компьютера, кучу таблеток, несколько лезвий для бритв, веревку.
  Д - Что бросила Что ли?
  О - Кто?... - он замечает, что она увидела таблетки.- Нет. Это так.
  Д - Тогда почему?
  О - Что почему?
  Д - Понятно ты либо еврей, либо уже съел целую кучу...
  О - нет, я такой всегда.
  Д - Заторможенный?
  О - Задумчивый.
  Д - Теперь это так называется...
  Раздается стук в окно,
  Отчим - Я видел, что ты залезла сюда, вылезай...
  Олег делает несколько шагов в сторону окна, но Девушка его останавливает.
  Д - ты че? Это отчим.
  О - Я скажу, что тебя здесь нет.
  Отчим - Я слышу твой голос.... Иди сюда...
  Д - (шепотом) Не нужно.
  Стук продолжается.
  О - А почему еврей?
  Д - Потому что вопросом на вопрос отвечаешь, А чем это у тебя так пахнет?
  О - может сосед готовит...
  Д - тухлым?
  О - а. Это рыбки издохли.
  Д- Рыбки, ну если только ты дельфина под кровать затащил, - она замечает кучу грязных носков,- Ну почти дельфин.
  О - я уберу,- он сует все носки в пакет заворачивает его, и кидает под кровать, собирается открыть окно.
  Д - не нужно.
  О - а извини.
  Д - Да ничего... тебя как зовут?
  О - Олег.
  Д - А я Наташа.
  О - Очень приятно.
  Д - Серьезно?
  О - Нет, просто я вежливый.
  Н - Чувство юмора... Прекрасно Ирония во всем своем проявлении.
  О - Сарказм.... Это был сарказм.
  Н - умный? То-то я смотрю у тебя книжек намеренно; Хемингуэй, Достоевский, Арто, Маяковский, Маржданишвили, Есенин...
  О - Отчим, наверное, ушел, и ты можешь идти.
  За окном, раздается крик отчима.
  Отчим - Открывай я же слышу, что ты там...Маленькая стерва.
  Н - Я закурю,- и она достала из кармана джинс смятую пачку сигарет.
  О - у меня не курят.
  Н - не бойся запах носков, сигареты не перебьют.
  О - Отчим прав.
  Н - В чем?
  О - ты стерва.
  Н - Язва, если быть более точной.
  Она закуривает, Олег изучающее смотрит на нее.
  Н - Может, перестанешь пялиться на меня.
  О - Извини.
  Н - Что Ты постоянно извиняешься.
  О - я всего второй раз извинился.
  Н - да взгляд у тебя такой будто я тебе в тапок сходила.
  О - (Улыбнулся)
  Н - Что ты лыбу давишь?
  О - Ты такая красивая, пока рот не откроешь.
  Н - ценитель блин.
  О - А что ты ему сделала?
  Н - Отчиму... по яйцам напинала.
  О - За что?
  Н - Он меня трахнуть попытался, вот и получил.
  О - (Смеется) Смешная ты.
  Н - Офигеть....Сама в шоке.
  О - Может, хочешь, чая, кофе, там...
  Н - нет, я пережду и пойду. А ты что мудак?
  О - Что?
  Н - Это конечно не мое дело, но ты это убить себя решил.
  О - Человек одинок, И на трезвую голову совершить суицид, может только очень смелый человек.
  Н - Мудак.
  О - Сколько людей столько мнений.
  Н - Мудак.
  О - Может, хватит меня Мудаком называть, сейчас ты, прячешься у незнакомого парня от отчима, который хотел тебя трахнуть как ты выразилась.
  Н - Почему хотел? Он трахал. Только теперь все. Хватит. Он всех моих друзей прогнал. Всех. Со мной из-за этого кретина вообще никто не общается. Все знают, что он со мной делает, а если не знают, то эта сволочь им сообщает. Даже ты, встретились мы завтра, отведешь взгляд, и знать не захочешь, кто я и что я. Все блин, хорош, открывай окно, интеллигент хренов, пошла я от тебя.
  О - там отчим.
  Н - Ну и что? Пусть лучше он меня, чем ты мой мозг.
  Наташа подходит к окну, открывает его, в комнату тут же вползает отчим.
  Отчим - Ах ты стерва, а ну домой, - он пытается ее схватить, но его руку перехватывает Олег, и тот, же выворачивает ее.
  О - Так, ты, Вали от сюда. Наташа теперь со мной, понял.
  Отчим - Она....- но из-за того что Олег еще сильней выворачивает его руку тот не может закончить фразу.
  О - не слышу?... Понял?
  Отчим - Понял.
  О - Свободен.
  Отчим уползает обратно, но спустившись вниз, не уходит, а начинает кричать от тута,
  Отчим - Она блять последняя...
  О - надоели мне эти рыбки,- он берет аквариум, и выливает его содержимое за окно. На что мы слышим лишь недоуменные крики отчима. Наташа не двигается.
  Н - что это значит?
  О - у меня день рожденья, не хочу, чтоб его кто-то портил.
  Н - Серьезно.
  О - Вон паспорт. Наташа машинально берет паспорт в руки но, даже не открыв его, кладет обратно, и подходит к Олегу.
  Н - поздравляю. (Она целует его в щеку) С днем рожденья.
  
  "Котенок"
  (Сценарный рассказ)
  
  Совсем еще неуклюже, по компьютерному столу, заставленному чашками, тарелками, прогуливается, маленький рыжий котенок.
  Виктор - Ну и что мне с тобой делать? - обращается он к котенку, положив голову на скрещенные на столе руки. Котенок, подойдя к его руке, начинает лизать ее, - Отьебись, рыжий, - котенок продолжает лизать руку, - есть хочешь. Сиди здесь, и не мяукай. - Виктор встает из - за стола, берет куртку, и уходит в коридор. Через пять минут он возвращается с бутылкой йогурта, берет тарелку, наливает в нее йогурт.
  В - Что ты смотришь на меня? Молока не было. Пей что дают. - Виктор берет бутылку и немного отпивает, но тут, же выплевывает.
  В - вот уроды, - хватает куртку со стула и, забыв закрыть дверь, выбегает в коридор. Котенок, спрыгнув на пол, следует за ним. Меньше чем через минуту появляется Виктор.
  В - Во уроды, еле поменял, эй, рыжий, рыжий ты где? - не увидев котенка на столе, он начинает обыскивать комнату, но его ни где не находит, и когда Виктор залезает под кровать, в комнату входит Любовь Созонова, это - женщина лет сорока, хрупкого телосложения, и очень милым личиком, но не смотря на все это в ней есть, какая то истерическая нотка, такое довольно часто встречается у русских женщин, которые много хотели и мало получили.
  Л.С - Витя? - произносит она такой интонацией, будто Виктор ее ученик, не сдавший ей зачет.
  В - Да Любовь Созонова, - он вылезает испод кровати.
  Л.С - Ты, что то потерял?
  В - нет.
  Л.С - М...
  В - Что то случилось?
  Л.С - А что-то должно было случиться? Проходила мимо, а ты с открытой дверью под кроватью ползаешь, вот и решила зайти.
  Она замечает на столе тарелку с йогуртом, и переводит взгляд на Виктора.
  В - Йогурт просроченный, бегал менял, а это так для проверки оставил.
  Любовь Созонова берет тарелку в руки и нюхает содержимое.
  Л.С - Что же ты так, нужно проверять срок годности, когда что-то берешь, тем более кисломолочное.
  В - Спешил очень, завтра последний в этом семестре экзамен.
  Л.С - Кстати, Когда сдашь, ты?...к Родителям? Или?
  В - Пока не знаю, работать может, буду.
  Л.С - К родителям нужно съездить, сколько ты не был там, в этом ...Нардва?
  В - Ньяндома.
  Л.С - Точно, все никак не могу запомнить. Сколько ты у них не был?
  В - два года.
  Л.С - Съезди! Когда закончишь институт, начнешь работать, вообще не выберешься. А родители они...
  В - Я бы съездил. Да...
  Л.С - не бойся, комнату я твою не сдам, она твоя еще на три года, правильно?
  В - Да... но...
  Л.С - и если ты на месяц уедешь платить за него не нужно.
  В - Спасибо....Только я... это...
  В соседней комнате начинает звонить сотовый Любови Созоновы
  Л.С - О...Ладно, я позже зайду, - но дойдя до двери, она замирает, поворачивается к Виктору. - Кстати, я слышала, что кто-то мяукал. Ты помнишь условия?
  В - Конечно.
  Л.С - ну ладно, я зайду позже,- и она, прикрывая дверь уходит. Виктор тут же бросается к двери, приоткрывает ее.
  В - Кс-Кс... рыжий, - шепотом зовет он, и тут же из комнаты Любови Созоновы раздается какой-то странный крик.
  Л.С - Господи...
  В - (Возвращаясь в комнату) - Пиздец. Вечно все не слава богу, - он запирает двери на шпингалет, и не успев даже отойти от двери, раздается стук.
  В - Кто там? - и вдруг сам понимает глупость своего вопроса, - сейчас,- он возвращается к двери и открывает ее.- Да, Любовь Созонова.
  Л.С - Витя ты можешь дойти до магазина...- произносит она совершенно без интонационно.
   В - Да. Что взять?
  Л.С - Дай сигарету. - Виктор достаёт из куртки пачку и дает ей, она вынимает на автомате сигарету и прикуривает ее. Виктор замер в дверях, он впервые видел, чтобы Любовь Созонова курила, тем более в его комнате. Да и к тому же она была слишком бледна.
  В - что то случилось? - спросил он.
  Л.С - (пройдя села на кровать) - Моя мама, ...- она нервно усмехнулась. Ее бледность привнесла в нее нечто мистическое и притягательное, манящее, в тоже время странное и пугающее, - съезди, до родителей, обязательно... - и ее губы еще раз исказились в этой странной улыбке.
  В - что взять?
  Л.С - А?... - она будто забыла, то зачем пришла, пронеслось в голове у Виктора. - Ах да...водки.
  В - Что?
  Л.С - Водки.
  В - вы пьете?
  Л.С - нет...вот на ... деньги.
  В - Понятно,... но я боюсь, что поздно не продадут.
  Л.С - Возьми что-нибудь.
  В - Хорошо, - Виктор берет свою куртку и уходит. Слышно как хлопнула дверь в прихожей, и вдруг в комнату входит котенок. Любовь Созонова замечает его, подходит и берет его на руки.
  Л.С - Откуда ты здесь? - она возвращается на кровать, - ты, наверное, есть хочешь?- и, встав она подходит к столу и, взяв, бутылку йогурта, наливает ему в чистую тарелку. Котенок тут же принимается поглощать пищу. А Любовь Созонова, облокотившись подбородком на скрещенные на столе руки, наблюдает за ним. Виктор возвращается с двумя бутылками вина, и замирает в дверях своей комнаты.
  Л.С - Маленький, кушай, кушай.
  В - Я принес...
  Л.С - Где ты его взял?
  В - у метро бабулька отдала.
  Л.С - какой красивый, как назвал?
  В - Рыжий.
  Л.С- Это же девочка.
  В - Значит Рыжая. Не волнуйтесь, я ее уберу, поеду к родителям и отвезу им. И это... Я из института собираюсь уйти, сдам последний экзамен, и в Ньяндому. Я вам это раньше сказать хотел, но...
  Л.С - Перестань, к родителям съезди, и учись.
  В - Я не тяну.
  Л.С - можешь вообще не платить, за комнату. Нужно чтоб родите... - она не смогла договорить начатую ей фразу, она привстала, будто сильно натянутая струна, и издав страшный стон, вырвавшийся от куда-то из ее души, она села обратно.
  В - Что с вами? - И он опустился перед ней на колени, Любовь Созонова обхватила его за плечи, и горячие слезы, обожгли его шею.
  Л.С - Мама, моя мама...- и на место падения слезы, обрушился нежный, горячий поцелуй, еще и еще...
  Ей просто хотелось любви, чуть-чуть, совсем немного.
  
  
  
  "Соседи"
  (Сценарный рассказ)
  
  
  Парень (Ваня)- ... Да, ты уже достала, я уже с ума схожу, может, хватит всего этого...
  Девушка (Алина) - ванечка ...
  В - Что Ванечка, все... - он разворачивается и сильно хлопнув дверью комнаты уходит в коридор, - Ванечка....... Надоело, - он идет по коридору, в сторону входных дверей и слегка задевает плечом Андрея, который в это время идет из кухни, с чашкой горячего чая.
  Ан - блин...
  В - аааа... - и, не извинившись, захлопывает входную дверь.
  В это же самое время, в коридор выбегает Алина, И остатки горячего чая, расплескиваются, на ее халат, и брюки и рубашку Андрея.
  Ан - Да, что ты будешь делать!!!
  Ал - ой прости, прости, просто, извини, - она поднимает, упавшую на пол кружку, и отколовшуюся ручку, - Он ушел...
  Ан - Опять? - он берет из ее рук, остатки своей кружки,- на счастье!
  Ал - я тебя всего забрызгала!
  Ан - Нет, не ты, он, но и ты конечно тоже, немного.
  Ал - Он ушел.
  Ан - Алиночка, ты же знаешь, что он вернется.
  Ал - Нет. На этот раз точно не вернется.
  Ан - Оно тебе нужно.
  Ал - (гладя ее по спине) все хорошо, ау....
  Ал - Что случилось?
  Ан - брюки, прилипли, горячие.
  Ал - прости, а ты, куда такой красивый,- она вдруг замечает, что он в брюках и рубашке.
  Ан - на свидание.
  Ал - С кем? Давай колись, я ее знаю?
  Ан - возможно.
  Ан - мне пора, я пойду ты не против.
  Ал - куда ты пойдешь у тебя все брюки и рубаха в чае.
  Ан - Переоденусь.
  Ал - во что?
  Ан - как обычно в джинсы и футболку.
  Ал - (входит в свою комнату) - зайди, когда переоденешься. Хорошо, - кидает она вслед Андрею, который входит в свою, соседнюю, комнату.
  Ан - Хорошо.
  Закрыв двери комнаты, Алина падает на кровать и, уткнувшись в подушку, начинает плакать. Раздается стук в комнату, она вскакивает, приводит себя в порядок, и открывает дверь. На пороге стоит Андрей, уже в джинсах и футболке.
  Ан - как тебе?
  Ал - супер, только я бы джинсы поменяла, да и футболку тоже, подожди, - она достает из шкафа футболку и штаны Вани,- Держи, вот это будет в самый раз.
  Ан - я сейчас.
  Ал - Да, здесь переодевайся.
  Андрей переодевается, Алина не смотрит в его сторону, в отличие от Андрея, он будто ждет, что она повернется, но она не поворачивается.
  Ан - Все. Как тебе?
  Ал - Круто, тебе очень идет.
  Ан - Алина, что ты себя мучаешь? Ты такая девушка, да щелкни пальцем и таких как Ваня сотня придет.
  Ал - Нет, не нужно. Ты опоздаешь.
  Ан - Ладно пойду.
  Ал - давай не подкачай.
  Ан - постараюсь.
  Он еще несколько секунд стоит на пороге ее комнаты. - Не грусти... все будет хорошо. Алина закрывает дверь. Включает компьютер, заходит "в контакт", из друзей выбирает аватарку, подписанную "Никто", пишет ему сообщение
  " Привет, извини, но сегодня не получится связаться по скайпу, Давай наше знакомство перенесем на завтра, или послезавтра".
  И только она собиралась встать из-за стола, как ей приходит от "Никто" сообщение.
  "Любовь - как горькое мерило,
  Как мимолетный блеск в глазах,
  Меня ты, светом озарила,
  И без тебя я пепел, прах.
  Забудь всю боль, и сожаленье,
  Всю горечь от его обид.
  Забудь, "лже - сердца" наважденье,
  Мир, для тебя одной стоит."
  Она набирает ответ,
  "Как странно, толи ты супер быстро печатаешь, толи ты их заранее пишешь?"
  И сразу же приходит ответ.
  "Для того чтоб написать или посвятить тебе стихотворение нужно мгновение, а у меня было целых две секунды"
  "Я сейчас плохо выгляжу, чтоб наше первое "Личное" знакомство состоялось,"
  "Если ты спала, и выглядишь немного сонной, то это прекрасно. Если плакала, то настоящие чувства только украшают"
  "Умеешь же ты во всем, хорошие стороны найти. Хорошо, через 20 мин"
  "Буду ждать, найди меня в скайпе, "Nikto7"
  Алина отходит от компьютера, начинает приводить себя в порядок, в то время пока Алина занимается собой, входит Ваня, он, молча, наблюдает за ней. Она не видит его, пока Ваня не произносит.
  В - Что Шлюхаться собралась?
  Ал - Ваня!? - она опускается на кровать, с тушью в руках,- я думала.
  В - муж в дверь, жена в Тверь. Ясно...
  Ал - ты не так все понял...
  В - ты уверенна, мне кажется, я все правильно понял. Смешно, ты обвиняешь меня, будто там с кем то, а сама, ну ты...
  Ал - Ваня!?
  В комнате воцаряется тишина, Ваня смотрит не Алину, она на него. Она так и сидит на кровати с тушью в руках, и одним подкрашенным глазом. Вдруг приходит сообщение "В контакте" от "Никто", Ваня подходит к компьютеру, и начинает читать в слух.
  В -
  "Я сплю, мне сниться, будто я,
  Твоей руки коснулся смело,
  И прошептать "Люблю тебя"
  Пусть это глупо, не умело,
  Пусть все, что будет сон, и стон,
  Моей души о нашей встрече,
  И может быть, когда то "ОН"
  Уйдет далеко и навечно,
  И только ты, и только я,
  И жизнь по-новому забьется,
  Я прошепчу "Люблю тебя"
  И горе больше не вернется".
  В - "Он" это-то есть я, так? - обратился Ваня, к Алине дочитав сообщение, - О скайп "Nikto7". Он включает Скайп, набирает в поиске, "Nikto7" Звонит.
  Ал - не надо, перестань.
  В - Так сядь и сиди, еще возглас, и я не знаю, что с тобой сделаю.
  На экране компьютера появляется Андрей с розой в руках, но видя вместо Алины, Ваню, рука с розой опускается.
  Ан - Ваня!?
  В - Ну здравствуй, Стихоплет хуев. - Ваня вскакивает из-за стола и убегает в соседнюю комнату, Алина бежит за ним.
  Телефон Вани, который он положил на стол, начинает звонить, а в рабочем окне скайпа видно, что происходит с той стороны, как там начинается драка, точнее избиение Андрея. Видно как Ваня, возвращается в комнату Алины, забирает телефон, и уходит.
  Сквозь рабочее окно скайпа, видно как Алина пытается, оказать Андрею хоть какую-то помощь, но Андрей, не обращая на это внимания, старается ей, что-то рассказать, Алина поворачивается к нему, целует и уходит в свою комнату.
  Андрей встает с пола, и возвращается к скайпу, теперь мы слышим, что он говорит.
  Ан - В смысле знала?
  Ал - Глупенький ты,- она выключает скайп, но тут, же раздается стук в дверь,
  Ал - Открыто.
  Ан - (Со сломанной розой в руках, и сильно побитый) Как знала?
  Ал - Хочешь чая?
  Ан - не уходи от ответа.
  Ал - а я не ухожу. Так будешь?
  Ан - мне бы, что не будь холодненького.
  Ал - пойдем на кухню.
  Они уходят, на столе остается сломанная роза.
  
  
  
  "Старуха"
  (Сценарный рассказ)
  Дверь открывается, и неприятный скрип режет уши, от него на лице Лейсан пробегает немного нервная судорога. Старуха проходит в комнату первая и очень долго шарит в темноте, рукой по стене, наконец, находит выключатель, включает свет. Резкий перепад напряжения и лампочка перегорает.
  С - Вот те раз, ну ничего там светильник есть, - мелкими судорожными шагами, старуха уходит в темноту. Лейсан опускает сумки на пол,
  Л - может вам помочь? - но ей никто не отвечает, тогда она достает сотовый, снимает блокировку и маленький луч света начинает ползти от пола по стенам.
  С - и там лампочки нет, - скрипучим голосом произносит возникшая из не откуда, в луче телефонного света, Старуха. ЕЕ темные светящиеся глаза, заставляют Лейсан немного вздрогнуть.
  Л - Ну ничего, а есть лампочки? Я поменяю.
  С - Сейчас - и старуха уходит в свою комнату, шаркая ногами и скрепя паркетной доской, - Сейчас, - и она скрывается за дверь своей комнаты. Лейсан втаскивает сумки, и прислоняет их к пустой стене.
  Л- Милая старушка, - иронично произносит она, выставив сотовый вперед себя и начиная изучать комнату. Старый шкаф с книгами, Идеально застеленная кровать с металлическими спинками, стол с идеально лежащими на нем ручками и карандашами, а так же лист стекла, хранящий под собой несколько пожелтевших открыток, и одну фотографию Старика, мужа старухи. И так же стоящий на столе, сильно изогнутый подсвечник.
  Л - Охренеть, - и достав зажигалку она поджигает фитиль свечи.
  По стенам комнаты судорожно пробегают тени. Лейсан кладет телефон на стол и обнаруживает что все вокруг покрыто толстым слоем пыли.
  С - Нету лампочек,- раздается голос старухи из темноты, Лейсан вздрагивает.
  Л - Да...Ничего я завтра куплю.
  С - Купи, Купи... - с непонятной интонацией произносит старуха, - Располагайся, - как ни в чем не бывало, бросает она и скрывается в темноту.
  Л - Охренеть. Так, - она берет свой телефон и смотрит на часы, те показывают, без четверти двенадцать,- ну и запах, - Лейсан подходит к окну, раздвигает тяжелые света непроницаемые занавески. Свет уличного фонаря, тут же отбросил тень засохшего букета на стену.
  Л - Фу... бля...- Открыв окно и выбросив в него букет, произносит Лейсан.
  Л - Свежий воздух, ну ничего завтра уберусь. И плюхнувшись на кровать, она тут же вскакивает, облако пыли, и страшный скрежет старой пружинной кровати, заполнил всю комнату.
  Л - что там? - она отдергивает покрывало, и видит там пару костылей.
  - Мх!?- констатирует она убирая их под кровать. - Милая бабушка!? Офигенная комната!? Я убью Антона, - произносит она, выбирая его номер в телефоне.
  Л - Привет...Да, въехала....Супер... Очень милая... тихо. Милый мой друг, слушай сюда, если ты мне не принесешь пару лампочек через пять минут, я тебе....Эй, Антон....!!! - Она отстраняет телефон, - Блять связи нет. Я убью его.
  С - ты чего ругаешься? - рядом с Лейсан произносит старуха.
  Л - ( Испугавшись) - Да..к...е... - отскочив и ударившись о спинку кровати, выкрикнула она, - Нельзя, же так, я чуть не умерла...
  С - ты не бойся, и не ругайся, - ответила ей старуха.
  Л - Ага,... что вам нужно?
  С - Лампочку нашла, держи, - и она протянула Лейсан маленькую лампочку, из машинной фары ГАЗ-53. Лейсан взяла ее в руки.
  Л - Тут вот эта...фигнюшка ... маленькая... она не подойдет.
  С - эх. - Тяжело вздохнула старуха, и совершенно бесшумно встав с кровати, направилась к двери.
  Л - Извините, - остановила ее Лейсан, - Здесь можно курить?
  С - кури, только в форточку, пепельница на столе, - развернувшись, она ушла, что - то бормоча себе под нос. Лейсан прикрыла дверь и, достав сигареты, закурила.
  Л - Я блин до утра здесь, поседею. - заключила она докурив. Свеча несколько раз колыхнулась, и погасла.
  Л - Охренеть - она выбросила окурок в форточку, тот немного пролетев, ударился об асфальт, отбросив искры в разные стороны.
  А - Лейсан...Лейсан..., звал ее голос Антона с улицы. Она сначала подумала, что это откуда-то из комнаты, но она высунулась в форточку и увидела Антона.
  А - Лейсан, скинь ключи. Не хочу бабушку будить.
  Л - (взяв ключи, которые дала ей старуха, бросает их вниз.) - ну сейчас.
  Через минуту Антон, очень тихо пробрался к ней в комнату.
  А - привет. Как тебе?
  Л - Обалденно, не видишь что ли? Ты лампочки принес.
  А - а....Забыл.
  Л - что?
  А - шучу. Держи, - он протягивает ей несколько лампочек.
  Л - Что держи? Меняй, ни фига в этом не разбираюсь.
  Антон, взяв стул, начинает менять лампочки в люстре.
  Л - Это твоя бабушка?
  А - Ага.
  Л - а кто в этой комнате раньше жил?
  Л - Дедушка, он умер. - Лейсан вскакивает с кровати, - не бойся не здесь, в больнице, двенадцать лет назад.
  А - И здесь ни кто не жил?
  А - Нет....Зачем?
  Л - Она блин, страшная какая-то,
  А - Переживает, я ей сказал, что ты моя невеста.
  Л - что?
  А - Так бы не впустила.
  Вкрутив лампочки, он спускается и идет к выключателю. Всю комнату заполняет приятный теплый свет.
  Л - Спасибо. Я думала, сто она ведьма, или баба-яга. Подкрадывается бесшумно
  А - Не бойся, она милая, тебе понравится.
  Вдруг дверь издает свой скрипучий звук, на пороге стоит Старуха с полотенцем в руках.
  С - Антон, Ах ты ходок, - и она начинает охаживать его полотенцем, - Дон жуян, Казанова, по ночам, шастаешь, утром приходи.
  Антон бегает от нее по всей комнате, пытаясь хоть как то защититься от своей бабушки.
  А - Все... все ухожу, - он выбегает в коридор, - Завтра на первой паре, - кричит он уже от входных дверей.
  Л - Пока, - смеясь, отвечает ему Лейсан. Она подходит к своей сумке, достает постельное белье
  С - (Возвращаясь) - Давай помогу.
  Л - вы всегда с ним так?
  С - а что думаешь можно с ним по-другому?
  Л - и то, правда.
  С - Ты с ним по жестче, золотой муж будет.
  Лейсан лишь улыбалась, слушая рассказы Старухи, о ее внуке. Утром они встретились на первой паре.
  
  "Взрослые люди"
  (Сценарный рассказ)
  
   Марина вытаскивает свои вещи из шкафа и нервно бросает их в большую сумку. Ее муж Евгений, сидит на диване и смотрит в телевизор, на экране идет какая- то фигня, типа "Давай поженимся" или "Модный приговор". Их сын сидит на кресле, что по правую сторону от дивана, его нижняя губы поджата, казалось бы, еще секунда, и он расплачется, но он держится. Марина перетаскивает сумку к другому шкафу, пересекая телевизор.
  М - Так.. ты собрал вещи? - обращается она к сыну, тот еще крепче поджимает губы.
  П. - Папа?!
  Ж - Иди ко мне,- Павлик подходит к отцу.
  П. - Я не хочу.
  Ж - я тоже не хочу, чтоб ты уходил.
  Из глаз сына начинают литься слезы.
  Ж - не плач, тебе теперь нужно быть сильным, маму защищать. Сможешь?
  П. - Папа.
  Ж - Справишься? - Сын кивает головой.
  М - Все пошли.
  Ж - мы с тобой скоро увидимся.
  П. - Хорошо.
  М - Открывай дверь, - и она протягивает ключи сыну, тот берет их и подходит к двери.
  П. - Нет, - (бормочем он себе под нос) он поворачивается к стационарному телефону, там на стойке, видит, телефоны родителей, ключи, от квартиры, и машины. Он сгребает все к себе в рюкзак, даже стационарный телефон. Наконец открывает дверь, и тут же закрывает ее.
  Марина подтаскивает сумку, дергает ручку двери, но та не открывается.
  М - Павлик, - она ищет свои ключи, но, ни чего не находит. - Женя открой дверь.
  Ж - Ключи у телефона.
  М - Тут нет.
  Ж - значит, нет.
  М - Ты не понял, ключи мне дай, или открой сам, дверь закрыта.
  Женя встает с дивана подходит к вешалке, но даже после обыска своих вещей не находит ключи.
  Ж - странно, - он замечает, что нет стационарного телефона, - а, где телефон.
  М - (стучит в дверь) - Павлик.
  Г.П. - Так вы двое теперь послушайте меня, я не выпущу вас, пока вы не поцелуетесь. Целуйтесь.
  Родители целуют друг друга в щеки
  М - Поцеловались, открывай.
  Г.П. - Вы учите меня не врать, а сами врете, какой пример вы мне подаете.
  Ж - Сынок мы поцеловались.
  Г.П - вы врете, я это слышу.
  М - Павлик ну что ты в сотый раз об одном и том же. Это со всеми семьями происходит.
  Г.П. - Я не все. И папа меня учил добиваться того чего я хочу.
  Ж - молодец.
  М - что ты ему поддакиваешь.
  Г.П. - И кто вообще дал вам право разводиться, вы меня спросили.
  М - сынок пойми...
  Г.П. - нет. Мне все равно, что там между вами произошло. Это мое счастье, и ставить его под удар из-за вас взрослых я не буду.
  М- (мужу) научил блин, что это такое, ему всего семь лет...
  Ж - будто он из-за меня двери закрыл.
  М - а из-за кого?
  Г.П. - Значит, так пока вы там мне братика не сделаете, я вас не выпущу.
  Женя и Марина переглянулись.
  М - Мы сейчас полицию вызовем, и когда они откроют дверь, я с твоей попы всю кожу спущу.
  Г.П. - От упрашиванья перешли к угрозам, дальше, что подкупать начнете.
  М - весь в тебя.
  Ж - В меня? По-моему абсолютно твой характер.
  М - Знаешь что? - дальше она говорит шепотом,- пошел ты на хуй, там, наверное, твоя Леночка уже заждалась тебя.
  Ж - Ты думаешь, твой Коленька, сидит спокойно.
  М - Так все ломай дверь.
  Ж - Ага. Вы уйдете, а я что сторожить буду.
  М - Единоличник,
  Ж - Стерва,
  М - Импотент.
  Ж - Фригидная.
  Г.П. - Теперь целуйтесь.
  М - Маленький провокатор, никакого тебе дня рожденья. Слышишь?
  Г.П. - Слышу. Вообще то, если вы разведетесь, вам придется мне два подарка дарить, на день рожденья, это конечно хорошо, вам меньше денег нужно тратить.
  Ж - Вот видишь во всем есть хорошие стороны, ты получишь два подарка, а если ты нас сейчас выпустишь, получишь три, четыре, больших. Что ты хочешь?
  Г.П. - Я... Братика, или сестру, сестру меньше, но если получится сестра, она будет спать на кухне.
  Родители замолкают.
  М - (Смотрит в глазок) Он, куда-то ушел.
  Ж - куда? ... Паша, - но никто не отзывается, - куда он мог уйти. Павлик...Паша. Окно.
  Они оба бросаются к окну,
  Ж - Павлик что купил? ... Булочку?... Молодец. Йогурт возьми.
  М - ты ему деньги дал?
  Ж - нет.
  М - я тоже не давала.
  Они бегут к своим вещам, и не обнаруживают там кошельков.
  М - и в кого он у нас такой продуманный
  Ж - Ой.. я даже не знаю. - Он возвращается к телевизору, марина тоже идет в комнату и садиться на кресло.
  М - Переключи на первый, там новости?
  Ж - И давно тебе новости интересны стали?
  Марина лишь одаривает его циничным взглядом.
  Ж - Ух.. Аж мурашки по коже.
  Вдруг свет вместе с телевизором гаснут. Марина подходит к железной двери и смотрит в глазок.
  М - Он свет отключил.
  Ж - Серьезно, я даже не заметил.
  Она еще раз одаривает его циничным взглядом.
  Ж - уже лучше, тренируйся.
  Г.П. - Свечи во второй полке на кухне.
  М - он все продумал.
  Ж - нет просто в отличие от своей матери у него потрясающая память. Будь любезна сходи,
  М- Милый
  Ж - что? - и Марина показывает ему средний палец, при этом мило улыбаясь.
  М - Где говоришь?
  Г.П. - вторая полка, там же спички.
  Ж - Ты поел?
  Г.П. - Да папа.
  Марина уходит на кухню.
  Ж - Павлик, все хватит, твоя шутка, слишком затянулась. Открывай.
  Г.П. - ты меня всегда учил добиваться, того чего хочешь.
  Ж - Ты молодец, но мы с твоей мамой так решили.
  Г.П. - А вы меня спросили? Я не хочу быть как все, не хочу, чтоб нашей семьи больше не было.
  Ж - Павлуша, ты же знаешь, как я люблю твою маму, но у нее уже есть дядя Коля.
  Г.П. - дядя Коля - Чмо.
  Ж - (Смеется) - я знаю, но твоя мама его любит, и они вместе сделают тебе братика или сестренку.
  Г.П. - я не хочу братика от чмошника, я хочу нормального, от тебя. Другого мне не нужно. - По голосу было слышно, что Павлик плачет.
  Ж - Не плачь, ты же знаешь, что нельзя просто так, лишать людей свободы.
  Г.П. - тогда я останусь с тобой, я не хочу, чтоб дядя Коля жил со мной. Он лысый.
  Ж - Ты все равно всегда будешь моим сыном, и сможешь приходить ко мне, когда захочешь.
  Г.П. - Папа, почему ты любишь маму?
  Ж - за ее ужасный характер.
  Г.П. - А мама тебя?
  Ж - наверное, тоже.
  Г. П. - почему тогда от ваших ужасных характеров, должны страдать люди, и зачем портить жизнь, дяде Коле, и тете Лене.
  Ж - ты знаешь про тетю Лену?
  Г.П. - я не слепой.
  Во время всего их диалога Марина стояла позади и слушала его?
  М - А как тебе тетя Лена?
  Г.П - Тетя Лена хорошая, мне нравиться но не так как ты, да и папа любит тебя а не ее. Она просто умеет иногда молчать, и не отвечать, как ты. Ты совсем не слушаешь Папу, а ему нужно твое мнение, а не указания.
  Ж - сынок так нельзя говорить.
  Г.П - Это вам нельзя, это вы взрослые, вечно боитесь говорить о том что вас мучает, и что вы чувствуете. Вы самые за комплектованные на свете. Вас стыдно, говорить то, о чем нужно говорить. Вы два идиота, - сквозь слезы кричал в дверь Павлик. - Вы взрослые вечно все храните в себе, когда нужно это просто сказать, и тогда все будет хорошо. Ненавижу вас. Вы мне противны, играете каждый в свою игру, и другого в нее не пускаете, а потом обижаетесь, что кто-то, что-то сломал, просто он не знал ваших правил, потому, что вы ему их не сказали.
  Родители замолчали. Ключ застучал по железной двери, Она открылась, Павлик прошел мимо родителей, лег на диван,
  Отец молча, вышел в коридор включил свет.
  Марина, Женя, стояли в косяке и смотрели, как Павлик спал.
  М - Устал, - виновато сказала она.
  Ж - Мы ему завтра попу надерем. - Подхватил отец.
  Утром никто ему попу не надрал, вечером тоже. Вот только жаль, что в день рожденья он получил всего один подарок, но когда он его получил, он был счастлив.
  
  МАНИФЕСТ О ЛЮБВИ
  
   Не знаю правильно ли писать "Манифест", мне кажется правильно. Однажды я пришел и мысли, что любовь это, то без чего мы не можем жить. Следовательно, этой мысли мы ничего не любим, так как можем без всего;
  Мамы, папы, брата, девушки, парня, друга, ребенка, любой из нас выживет без них. Следовательно, любить нужно, только разве саму жизнь. Как это обычно бывает, в нашей стране, опошлили эту мысль, тем, что вывели любовь не к жизни, а к себе. Не помню, что заставило меня пересмотреть эту мысль: она верна на десять процентов, но не на все сто. Сейчас я могу сказать более-менее уверенно, что довел эту мысль до восьмидесяти процентной точности. Мы можем жить, без любого, как и было сказано выше. Если остаться на этой ступени то в человеке умирает самое главное, основное, - Любовь. Любовь - это то, что бьется в наших мыслях, кровь питает сердце, любовь питает душу. Открывая свою душу, это не то, что открывает сердце. У тебя может быть; сто девушек в сердце, сто собак, сто детей.... Будешь плакать, все внутри будет сжиматься. Сердечные спазмы. Душа это другое, люди очень редко позволяют друг другу входить в свои души. Это слишком больно, не так конечно, как смерть кого-то из близких, но ведь и их мы пускаем в свою душу. Яркий пример любящих Душ, это актеры, и плохие и хорошие, обе эти категории подходят: плохие не пускают в свою душу и это видно, хорошие пускают и это тоже видно. Поэтому вторые, обычно, недолго живут, они тратят свою душу, точнее будет сказать, изнашивают. С одной стороны это ужасно, а с другой прекрасно, что все-таки есть такие люди. Мы очень часто не ценим одно из основных, что у нас есть душа, мы перестаем чувствовать ей, пускать в нее, заменяя сильные мысли, на мелкие пошлые мыслишки; не важно о чем они, о сериале, вещах, деньгах, машинах, боге, как и сказано выше у нас есть потрясающая привычка опошлять все. От государственности, бога, семьи, до любви. Мы с удивительной небрежностью не любим, не изнашиваем свои души. И умираем в сорок лет, с душой шести летнего ребенка. По многим религиям душа это нечто бессмертное живущее тысячи лет. У нас за сорок, пятьдесят лет взрослеет лишь на мизер. Просто от того, что слишком мало любви. Любовь это все; Небо, лужа, дорога, дворник, продавщица, кассир, охранник, утро, солнце. Любовь есть во всех, во всем, главное уметь видеть ее. Даже в слезах любимой девушки, которая плачет от того что тебя кто то задел, ты не заметил, а она ее душа заметила и почувствовала. Любовь можно увидеть даже в телевизоре, в новостях. Когда ребенок бьет свою копилку, на лечение лейкемии другого ребенка. Как вдруг душа колыхнется в тебе и слезы не от чего, просто от того, что душа жива, и ты любишь этот мир. И как через неделю оказывается что мальчика обманули, и деньги собирали не на это, твоя душа вновь любит, любит честность и веру того ребенка, никто не принес, а он принес пусть и обманут. Грань любви и пошлости очень тонка. Грань сердца и души очень близка, но все, же это разное.
  
  В С Е
  
   Смысл трех букв "ВСЕ" выражает в себе все, и жизнь, и любовь и веру и смерть. ВСЕ сильнее любой философской мысли и идеи. Все это и точка, и запятая и все знаки препинания вместе взятые. Все есть все, все есть жизнь. Попадешь ты на небо, а тебе скажут. Все, - без эмоционально, что ты ответишь ВСЕ! - с интонацией, а я еще могу, или ВСЕ! - жалостью за мало совершенного, ВСЕ - разочарования, печали, тоски, тревоги.
   В начале было слово, и слово было Бог. Бог есть все.
  
  В С Е.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"