Старец Виктор: другие произведения.

Боевой 41 год

Журнал "Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Реклама:
Новинки на КНИГОМАН!
Оценка: 3.36*82  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Убрал единый текст книги по причине слишком большого размера. Преобразовал единую книгу в трилогию. Первая книга трилогии - "Накануне". Вторая - "Крах Барбароссы". Третья - "Прибалтийская мясорубка". Каждая книга трилогии может читаться отдельно. Здесь основная ветка для комментов. ********************************************************* Доработанный текст первой книги трилогии "Накануне" и второй книги "Крах Барбароссы" выложил в одноименные разделы. Здесь по частям выкладываю доработанный текст третьей книги: "Прибалтийская мясорубка". Добавил главу 3.1.
  
  
  0. Введение.
  
   Осенью 1939 года И. В. Сталин круто поменял внутриполитический курс. Это изменение было вызвано изменением его оценки внешнеполитической ситуации, прежде всего вероятности нападения фашистской Германии на СССР. В реальной истории Сталин после заключения договора Молотова - Риббентропа считал нападение Германии до 1942 года практически невероятным. В альтернативной варианте истории он пересмотрел свою позицию и начал серьезную подготовку к отражению вероятного нападения в 1940 году. Когда нападения не последовало, в связи с вторжением Германии во Францию, Сталин стал готовить страну к стратегической обороне в компании 1941 года.
  Были амнистированы уцелевшие в огне репрессий военные и гражданские специалисты. Сокращены сроки и облегчены условия содержание осужденным по политическим статьям рабочим и крестьянам. Осужденные рабочие и ремесленники привлечены к работе по специальности на военных заводах. Облегчено ведение личного подсобного хозяйства колхозникам. Эти мероприятия существенно снизили социальную напряженность в стране.
  В Красной Армии в качестве основной, вместо наступательной, введена оборонительная доктрина. Стратегия предусматривала глубоко эшелонированную маневренную оборону на трех оборонительных рубежах. Главный оборонительный рубеж создавался на основе существующей линии укрепрайонов вдоль старой границы (линии Сталина). Рубеж строился на основе дивизионных укрепрайонов и насыщался долговременными оборонительными сооружениями. На новой границе предусматривалась очаговая оборона основных дорог и направлений силами пограничных войск и войск прикрытия границ.
  Между новой границей и линией Сталина создавалась зона укрепленного стратегического предполья шириной 200 - 300 км. В этой зоне все значимые мосты защищались опорными пунктами. Все второстепенные мосты, путепроводы, водопропускные сооружения и дефиле минировались и готовились к подрыву. В лесах закладывались партизанские базы и формировались партизанские отряды. В крупных населенных пунктах заранее организовывались разведывательные резидентуры с опорой на разветвленное подполье. Подполье имело связь с партизанскими базами и Центральным штабом партизанского движения.
  Главной задачей войск обороны границы и предполья ставилась задержка продвижения противника к главному рубежу на две недели с целью проведения в стране мобилизации и перевода экономики на военные рельсы. Под эту доктрину проведена оптимизация структуры и вооружения сухопутных войск. Большая часть авиации и все бронетанковые соединения отведены за главный рубеж. Все войска в предполье и на главном рубеже были развернуты по штатам военного времени.
  В тылу по линии река Пярну - Псков - река Днепр - Николаев в 150 - 350 километрах от главного рубежа создавался тыловой оборонительный рубеж с полевыми укреплениями. На этом рубеже в мирное время создавались склады имущества и вооружения для развертывания по мобилизации 200 дивизий, а также формировался кадровый костяк этих дивизий.
  Программа производства вооружений была пересмотрена в пользу модернизации имеющихся вооружений и выпуска запасных частей к ним вместо производства нового вооружения. Выпуск тяжелой артиллерии сокращен в пользу производства противотанкового вооружения, включая крупнокалиберные пулеметы и противотанковые ружья. Увеличено производство малокалиберной зенитной артиллерии. Во флоте прекращено строительство линейного флота в пользу легких кораблей и подводных лодок. Эти события описаны в книге 'Накануне' трилогии 'Боевой 41 год'.
  После нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года войска обороны предполья выполнили поставленную им задачу. За две недели боевых действий немецкие войска вышли к главному оборонительному рубежу на всем его протяжении. Советский Союз провел, в основном, мобилизацию. Потери сторон в приграничном сражении оказались сравнимыми. РККА сохранила количественное превосходство над Вермахтом в танках, авиации и артиллерии. В результате мобилизации РККА получила полуторное превосходство и в личном составе.
  С оставляемой нашими войсками территории вывезены все материальные ценности и мобилизовано боеспособное мужское население. В Прибалтике Вермахту удалось прорвать главный рубеж. 4-я танковая группа прорвалась к Пярну, где была остановлена и отсечена. Финляндия в войну не вступила. 'Дебют' закончился в пользу Советского Союза. Война вступила в решающую фазу. Описанию сражения в предполье главного рубежа посвящена вторая книга 'Крах 'Барбароссы' трилогии 'Боевой 41 год'.
  
   Часть 1. Прибалтийская мясорубка.
  
  1. Моонзунд.
  
  1.1. Конвой на Пярну.
  Из монографии 'История Отечественной войны 1941 - 1943 годов'.
  
  В первые три недели войны обе стороны не вели активных боевых действий на Балтике. ВМС Германии в Балтийском море представляли минимальные силы: 5 подводных лодок, 6 минных заградителей, 20 тральщиков и 22 катера*. Как видно из перечисленного корабельного состава, немецкое командование и не собиралось вести активные действия в Балтийском море. Согласно плану 'Барбаросса', все базы нашего Балтфлота в скором времени должны были быть захвачены немецкими сухопутными войсками, и вопрос с Балтфлотом решился бы сам собой.
  Потенциально союзный немцам финский ВМФ насчитывал 2 броненосца береговой обороны, 5 подводных лодок, 4 канонерских лодки, 10 минных заградителей, 25 тральщиков и 20 катеров. Однако, благодаря дальновидной политике советского руководства, финский флот в боевых действиях не участвовал. Исключение составили лишь тайные минные постановки с подводных лодок, которые финские ВМС проводили под давлением немцев.
   Советский Краснознаменный Балтийский флот (КБФ) включал в себя 2 старых линкора типа 'Севастополь', построенных еще перед первой мировой войной и модернизированных в начале тридцатых годов, 2 легких крейсера, 12 (19) эскадренных миноносцев, 7 сторожевых кораблей, 75 (33) тральщиков, 16 (4) минных заградителей, 46 (65) подводных лодок, 16 (2) подводных минных заградителя, 30 (63) торпедных катеров, 62 (30) сторожевых катера и охотника за подводными лодками, 656 боевых самолетов**.
  В ночь на 22 июня и немцы и КБФ одновременно начали активные минные постановки, в ходе которых произошло несколько боестолкновений между минными заградителями и кораблями охранения***. КБФ приступил к выполнению разработанного плана минной войны. К 1 июля устье Финского залива было перекрыто сильной минно-артиллерийской позицией. Фланги позиции прикрывали тяжелые береговые артиллерийские батареи на полуострове Ханко и на мысе Тахкуна острова Хиума. Устье залива перегородили 12 минными линиями. 4 линии мин предназначались против малых кораблей, 4 - против подводных лодок и 4 - против крейсеров и эсминцев. Всего было выставлено 6378 мин и 1584 минных защитника. Немецкий флот, стремясь запереть наши корабли в Финском заливе, также выставил у входа в залив плотные минные заграждения.
  У входа в Рижский залив в Ирбенском проливе минные заградители Балтийского флота также создали мощное минное заграждение, прикрытое береговой батареей на мысе Сырве острова Сарема. Подводные лодки-минзаги и воздушные минные заградители ТБ-3М каждую ночь выставляли минные банки у входов в военно-морские базы Германии и у входа в Ботнический залив.
  За первые три недели боевых действий, Балтийский флот потерял один эсминец, два минных заградителя и три тральщика, в основном от подрывов на минах. Немецкий флот потерял три транспорта, миноносец и два тральщика.
  После окружения 4-ой танковой группы перед тыловым оборонительным рубежом у города Пярну, для переброски войск из Финляндии, организации снабжения окруженной группировки и оказания ей артиллерийской поддержки, в составе германского ВМФ был создан флот Балтийского моря в составе новейшего линкора 'Тирпиц', двух 'карманных' линкоров 'Лютцов' и 'Адмирал Шеер', двух старых линкоров 'Шлезиен' и 'Шлезвиг-Гольштейн', четырех легких крейсеров 'Эмден', 'Лейпциг', 'Нюрнберг' и 'Кельн', 8 эсминцев, 10 миноносцев, 26 тральщиков, 7 подводных лодок, 28 катеров, большого количества транспортных судов и десантных паромов.
  Вечером 15 июля из порта Кенигсберг вышел конвой в составе 8 транспортов и 16 десантных паромов общим водоизмещением 37 тысяч тонн. Груз составляли боеприпасы, запчасти, горючее и продовольствие для 4-ой танковой группы. В охранение конвоя входили восемь тральщиков, два эсминца, шесть миноносцев и 15 катеров. Ближнее прикрытие конвоя осуществляли легкие крейсера 'Эмден' и 'Лейпциг' в сопровождении двух эсминцев, шести катеров и четырех тральщиков. На случай появления линейных кораблей Балтфлота в отдалении конвой сопровождали тяжелые крейсера 'Лютцов' и 'Адмирал Шеер' с четырьмя эскадренными миноносцами.
  По плану немецкого командования, тяжелые крейсера должны были подойти к устью Финского залива и воспрепятствовать выходу из него тяжелых кораблей Балтийского флота. Легкие крейсера имели задачей прикрытие конвоя от атак советских эсминцев, дислоцированных в портах Рижского залива. Воздушное прикрытие конвоя возлагалось на 1-й и 5-й воздушные флоты.
  Согласно плану действий Балтфлота в поддержку операции 'Нептун', предусматривающей окружение 4-ой танковой группы, командование КБФ разместило в Рижском заливе следующие силы флота: в порту Куресаре на острове Саремаа - дивизион эскадренных миноносцев из 7 кораблей, в порту Виртсу - дивизион из 7 сторожевых кораблей, в порту Мынту на полуострове Сырве в узости Ирбенского пролива - бригаду торпедных катеров, в порту Куйвасту на острове Муху - два дивизиона малых подводных лодок из 11 единиц. На траверсе Лиепаи, поперек всего Балтийского моря был развернут постоянно действующий дозор из 9 подводных лодок типа 'С'.
  На островах Моонзундского архипелага размещалась смешанная авиадивизия в составе двух штурмовых, двух истребительных и одного бомбардировочного полка флотской авиации. Командование КБФ и наркомат ВМФ сумели уберечь флотскую авиацию от использования против наземного противника во время сражения у Саласпилса, на чем настаивало руководство Прибалтийского фронта. Наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову пришлось, даже, обращаться по этому поводу к Верховному Главнокомандующему. Благодаря этому, к середине июля авиация КБФ сохранила почти штатный состав.
  Утром 16 июля подводная лодка С-3 обнаружила отряд тяжелых крейсеров в сопровождении миноносцев, о чем сообщила в штаб КБФ. Лодка дала четырехторпедный залп с большого расстояния, но попаданий не достигла. Двумя часами позже подводная лодка С-1 засекла конвой и силы ближнего прикрытия. Командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц сделал вывод, что конвой будет у входа в Рижский залив около 24-00 и попытается пройти Ирбенский пролив ночью.
  В полдень, после дополнительной авиаразведки, отряд тяжелых крейсеров был атакован бомбардировщиками морского полка, поднятыми с аэродрома Кярдла на острове Хиума. Полк потерял два самолета, но не смог поразить корабли. В 20-40 в 70 км от входа в Ирбенский пролив конвой одновременно атаковали два полка штурмовиков с аэродромов острова Сарема. Истребители сопровождения связали боем эскадрилью Ме-110, прикрывавшую конвой. Две эскадрильи штурмовиков атаковали с пикирования РС-ами и бомбами корабли охранения, отвлекая на себя огонь зенитных средств, а две эскадрильи ударили по транспортам. Атака штурмовых полков была более успешной: потоплен один миноносец и два десантных парома, потоплен один и серьезно повреждены два транспорта. Повторить атаку до темноты штурмовики не успели. Наши потери составили 6 самолетов.
  Получив подтверждение от авиаразведки о подходе конвоя, командование флота вывело на позиции вблизи Пярну два дивизиона подлодок типа 'М', эсминцы и сторожевые корабли заняли позиции у выхода из Ирбенского пролива в Рижский залив. Торпедные катера должны были атаковать конвой ночью в проливе в момент прохождения через минные поля. Все силы авиации флота были готовы атаковать противника с утра в Рижском заливе.
  Корабли прикрытия конвоя вошли в Ирбенский пролив в 0 часов 10 минут 17 июля. Маршрут был проложен в шести-семи километрах от занятого немецкими войсками западного берега. В голове кильватерной колонны крейсеров и эсминцев строем пеленга следовали 4 тральщика, за ними, также строем пеленга - катера, которые должны были расстреливать подсеченные тралами мины. Через 15 минут по протраленному фарватеру в пролив длинной колонной втянулся и конвой. Транспорта и десантные паромы шли за тральщиками и катерами двумя параллельными колоннами. Миноносцы следовали в колоннах среди транспортов и паромов. Эсминцы замыкали колонны.
  При прохождении четырнадцати линий мин, перекрывавших пролив, подорвались и затонули один тральщик, два катера, один транспорт и два десантных парома. Немецкие корабли, подсвеченные светом горевшего транспорта, который довольно долго держался на плаву после подрыва, были атакованы из темноты торпедными катерами. Малая осадка катеров позволяла им не опасаться мин, установленных для подрыва более крупных кораблей. Катерникам удалось торпедировать один транспорт и один тральщик. Ответным артиллерийским огнем были потоплены три катера.
  На рассвете, когда конвой отошел от узости Ирбенского пролива на 15 миль, в бой вступили эсминцы и сторожевые корабли. Дивизион эсминцев атаковал корабли эскорта. Немецкий эскорт имел значительное преимущество в артиллерии над нашими эсминцами. Против 18 орудий калибра 150 мм и 20 - калибра 128 мм на немецких кораблях, наши эсминцы имели 28 орудий калибра 130 мм. Немецкие легкие крейсера, в отличие от наших эсминцев, имели серьезное бронирование.
  Когда немецкий эскорт отвлекся на бой с нашими эсминцами, дивизион сторожевых кораблей атаковал конвой. Немецкие корабли непосредственного сопровождения конвоя также имели значительное превосходство в артиллерии над нашими сторожевиками. Против 10 орудий калибра 128 мм и 19 орудий калибра 105 мм, наши имели всего 14 орудий калибра 102 мм. Поэтому артиллерийский бой, проходивший на дистанции 80 - 100 кабельтовых, сложился не в пользу наших кораблей. У нас были серьезно повреждены эсминец 'Смелый' и два сторожевика, которые вышли из боя. Остальные корабли остались в строю, хотя и получили повреждения. После двадцатиминутного артиллерийского боя командующий нашими кораблями контр-адмирал Дрозд отдал приказ отступить. Эсминцы и сторожевики разорвали дистанцию, оставаясь в виду конвоя.
  Затем, в дело вступила авиация КБФ. Полк торпедоносцев Ил-4Т атаковал соединение прикрытия в 40 километрах северо-западнее острова Хиума. Мощный зенитный огонь соединения, имевшей 12 орудий калибра 88 мм, 32 автомата калибра 37 мм и 16 автоматов 20-миллиметрового калибра, не позволил торпедоносцам добиться успеха. Наши потери составили 3 самолета.
  Два полка штурмовиков с острова Саремаа и два полка с латвийских аэродромов последовательно атаковали корабли эскорта. Две эскадрильи истребительного прикрытия немецкой эскадры не смогли оказать сопротивления восьми нашим истребительным эскадрильям штурмовых полков и были почти полностью уничтожены. Первым заходом штурмовики залпами РС-ов и огнем курсовых пулеметов расстреливали зенитные орудия и выбивали их расчеты. Каждый из немецких кораблей получил множество попаданий. На кораблях отмечены многочисленные пожары. Вторым заходом проводилось бомбометание с пикирования. Было отмечено не менее 8 попаданий по кораблям. В итоге было потоплены тральщик, десантный паром, пять катеров и миноносец. Еще один тральщик потерял ход, отстал от эскадры и был добит нашими эсминцами. Штурмовые полки потеряли 11 самолетов.
  Затем конвой атаковали два полка флотских бомбардировщиков в сопровождении двух полков истребителей. Бомбометание проводилось с высоты 3000 метров, чтобы исключить воздействие малокалиберной зенитной артиллерии и пулеметов, в большом количестве установленных на десантных паромах и транспортах. Подошедшие от западного берега Рижского залива 26 немецких истребителей были перехвачены нашими истребителями и не смогли помешать прицельному бомбометанию. Сброс бомб эскадрильными залпами не позволял кораблям маневрированием уклоняться от бомб. Бомбардировщики потопили один транспорт, три десантных парома, два тральщика и один миноносец. Наши потеряли 14 самолетов.
  В 8 часов утра вблизи острова Кихну, лежащего перед входом в залив Пярну, конвой и эскорт снова были атакованы штурмовиками. Зенитный огонь кораблей конвоя к этому времени заметно ослаб. На многих кораблях горели непогашенные очаги пожаров. Катера охранения интенсивно ставили дымовые завесы. Штурмовики ценой потери шести самолетов сумели серьезно повредить один эсминец, который выбросился на мель у острова. Его примеру последовали горящий транспорт и миноносец. Один тральщик, четыре катера и пять десантных паромов удалось утопить.
  Через сорок минут у входа в залив Пярну конвой пересек завесу из 11 подводных лодок типа 'Малютка'. Подлодникам удалось торпедировать эскадренный миноносец, легкий крейсер 'Эмден' и транспорт. Легкий крейсер остался на плаву, хотя и потерял ход. Эсминец и транспорт выбросились на мель у берега в расположении окруженной немецкой группировки. Через час экипажу легкого крейсера удалось отремонтировать поврежденные машины.
  Около 10 часов утра конвой в составе двух транспортов встал на якорь в полутора километрах от берега. Уцелевшие 3 десантных парома и 6 катеров приступили к разгрузке транспортов, совершая челночные рейсы от транспортов к берегу и обратно. Легкие крейсера патрулировали у острова Кихну, не подпуская к берегу наши эсминцы и сторожевики. Два эсминца обеспечивали зенитное прикрытие разгрузочных работ. Два миноносца и пять тральщиков, ходя галсами вдоль берега, разгоняли глубинными бомбами подводные лодки. С берега корабли прикрывала зенитная артиллерия 4-ой танковой группы.
   Разгрузка транспортов продолжалась до 19 часов. Все это время штурмовики и бомбардировщики непрерывно атаковали конвой. К флотской авиации присоединились 120 штурмовиков и 70 бомбардировщиков фронтовой авиации.
  В 18-20 конвой, в котором к тому времени уцелели два крейсера, один эсминец, один миноносец, три тральщика и четыре катера, двинулся в обратный путь. Единственный уцелевший транспорт и два десантных парома были посажены на мель у берега, чтобы не ограничивать скорость боевых кораблей. Все корабли имели повреждения, поэтому максимальная скорость группы не превышала 16-ти узлов. Переход до Ирбенского пролива таким ходом занял 6 часов. На переходе атаки флотской авиации на корабли продолжались. Люфтваффе не имела достаточных сил для плотного прикрытия кораблей на всем пути. Были потоплены миноносец, катер и тральщик.
  Вечером нанес удар и полк торпедоносцев КБФ. На этот раз главной целью были немецкие легкие крейсера. Постоянные атаки штурмовиков к этому времени практически полностью выбили зенитное вооружение кораблей. После двух попаданий торпед крейсер 'Эмден' затонул. 'Лейпциг' получил попадание, но остался на плаву.
  В течение дня немецкие пикирующие бомбардировщики неоднократно группами по 9 - 18 самолетов атаковали в Рижском заливе наши эсминцы и сторожевики, прикрываемые истребителями с аэродромов острова Саремаа. Противнику удалось потопить эсминец 'Страшный' и сторожевой корабль 'Туча'.
  Перед самым входом пролив, перегороженный минным полем, эсминцы и сторожевики снова атаковали конвой. На этот раз значительное огневое превосходство имели наши корабли. Против уцелевших на немецких кораблях восьми 150-мм, четырех 128-мм и трех 105-мм орудий наши имели 20 орудий калибра 130 мм и 8 орудий калибра 102 мм. К тому же, на немецких кораблях большая часть приборов управления огнем была уже уничтожена. Бой начался на дистанции 110 кабельтовых, которая впоследствии сократилась до 60 кабельтовых. В этом бою немцы потеряли тральщик и два катера. Остальные немецкие корабли получили значительные повреждения. Наши корабли прекратили огонь, лишь, когда немцы углубились в минные поля.
  Горевшие немецкие корабли, хорошо заметные ночью, обстреляла береговая 180-мм батарея с полуострова Сырве. Последний сохранившийся тральщик от многочисленных попаданий затонул, а оставшийся без тральщиков 'Лейпциг' подорвался на мине и потерял ход. Береговая батарея добила неподвижный крейсер. Из всего состава конвоя в Лиепаю вернулись лишь один сильно поврежденный эсминец и два катера. Тем не менее, несмотря на потерю почти всех кораблей и транспортов, конвой свою задачу, правда, в минимальном объеме, выполнил. По немецким данным, в расположение окруженной группировки было доставлено 2700 тонн грузов, главным образом боеприпасов и горючего. С затонувших и выбросившихся на мель кораблей на берег было снято 2400 человек личного состава, пополнивших состав окруженной группировки.
   После разгрома конвоя, немецкое командование отказалось от проводки второго конвоя из порта Турку, который должен был перебросить из Финляндии на плацдарм у Пярну немецкую пехотную дивизию. Гитлер решил, что без захвата острова Саремаа, проведение конвоев в Рижский залив обходится слишком дорого (4*). Кригсмарине, Люфтваффе и Вермахт получили приказ провести десантную операцию по захвату острова.
  
  Примечание 1. Такие силы имел немецкий флот в начале войны на Балтике в нашей реальности (см. (50) стр. 34).
  Примечание 2. В скобках указан корабельный состав КБФ в нашей реальности (см. (50) стр. 25). В альтернативной реальности флот имеет значительно больше тральщиков, минных заградителей, сторожевых катеров, но меньше эсминцев, торпедных катеров и подводных лодок. Увеличение корабельного состава достигнуто за счет отказа от строительства тяжелых кораблей в конце 1939 г. Устаревшие эсминцы типа 'Новик' переоборудованы в быстроходные минные заградители.
  Примечание 3. В нашей реальности немецкий флот начал минные постановки еще до начала войны - 21 июня в 23-30. Корабли Балтфлота начали минные постановки 23 июня в 01-10. Несмотря на то, что постановка немцами минных полей была своевременно обнаружена дозорами, командование флота не учло минной опасности. При проведении минных постановок 23 июня на немецких минах подорвались крейсер 'Максим Горький', эсминцы 'Гордый' и 'Гневный'. (см. (50) стр. 53 - 59).
  Примечание 4. В 'реале' немцы неоднократно проводили в июле 1941 г. конвои в порты Рижского залива с приемлемыми для себя потерями, несмотря на полное превосходство нашего флота над немецким. Из-за плохой организации разведки, связи и управления, немецкие конвои пересекали Рижский залив прежде, чем корабли КБФ успевали их перехватить (см. (50) стр. 93 - 102).
  Балтийский флот в 1941 году понес тяжелые потери. Погибли 16 эсминцев, 4 сторожевика, минный заградитель, 20 тральщиков, 27 подлодок, 88 катеров (см. (50) стр. 362). Еще больше кораблей получили тяжелые повреждения. Большая часть погибших и поврежденных кораблей подорвались на минах, или были потоплены авиацией противника. Потери на минных полях вызваны недостаточным количеством тральщиков в составе флота, а также отсутствием средств борьбы с магнитными и акустическими минами. Потери от воздействия авиации объясняются тем, что силы флотской авиации были израсходованы на сухопутном театре воздушных действий.
  
  1.2. Десант на Саремаа.
  Из монографии 'История Отечественной войны 1941 - 1943 годов'.
  После разгрома Балтийским флотом конвоя на Пярну, немецкое командование решило установить свой контроль над островом Саремаа, входящим в Моонзундский архипелаг и отделяющим Рижский залив от Балтийского моря. Размещение авиации, береговой артиллерии и сил флота на острове позволило бы немцам установить свое господство в Рижском заливе и обеспечить устойчивое снабжение окруженной группировки.
  Самый крупный в Моонзундском архипелаге остров Саремаа вытянут с юго-запада на северо-восток и имеет размеры 95 на 45 км. Еще до войны на островах архипелага, а также на арендованном у Финляндии полуострове Ханко, был сформирован Балтийский оборонительный береговой район (БОБР), в который входили гарнизоны островов, береговые батареи, авиационные части и флотские соединения. Командовал всеми силами БОБРа контр-адмирал С. И. Кабанов.
  На острове Саремаа размещались 9 флотских береговых батарей калибром от 100 до 180 мм, 16-я стрелковая дивизия без одного стрелкового полка, один кавполк из 36-й кавдивизии, размещенной на острове Хиума, отдельный зенитно-артиллерийский полк, а также пять инженерных и строительных батальонов, занятых на строительстве береговых батарей и оборонительных сооружений. На аэродромах Когула, Асте и Лейзи размещались два штурмовых и один истребительный авиаполк.
  После начала боевых действий, на базе инженерных и строительных батальонов, с использованием вооружения, доставленного из рижских арсеналов, и местного призывного контингента, были развернуты еще два стрелковых полка. Правда, в этих полках отсутствовали минометы, противотанковая и зенитная артиллерия. Зато имелся троекратный комплект полковых трехдюймовых пушек времен первой мировой войны. Всего в гарнизоне острова Саремаа, без учета летчиков и моряков, насчитывалось 28 тысяч человек личного состава. Командиром гарнизона острова был назначен командир 16-й стрелковой дивизии полковник Любовцев И. М.
  Гарнизон второго по величине острова Хиума составляли 6 береговых батарей, 36-я кавдивизия без двух кавполков и один стрелковый полк из состава 16-й сд. После начала войны из трех строительных батальонов и местного призывного контингента на острове был развернут еще один стрелковый полк. На аэродроме Кярдла размещались истребительный и бомбардировочный полки флотской авиации. Командовал гарнизоном острова командир кавдивизии дивизии генерал-майор Зыбин Е. С. Один из кавполков 36-й дивизии был дислоцирован отдельными подразделениями на малых островах архипелага: Осмуссаре, Вормси, Муху, Рухну и других.
  На полуострове Ханко, арендованном у Финляндии после 'зимней' войны, размещались 4 береговые батареи, стрелковая бригада, дивизион торпедных катеров и истребительный авиаполк.
  После ликвидации немецкого прорыва у Саласпилса, окружения 4-ой танковой группы и разгрома немецкого конвоя в Рижском заливе, Ставка ВГКа сделала вывод, что опасаться немецкого морского десанта на материковое побережье Латвии и Эстонии больше нет оснований. Поэтому, появилась возможность сосредоточить усилия командования 27-й армии на обороне Моонзундского архипелага. 18 июля был отдан приказ на передислокацию управления 27-й армии на Саремаа. На командующего армией генерал-майора Н. Э. Берзарина было возложено командование всеми силами БОБР. Контр-адмирал Кабанов стал его заместителем по флоту, береговой артиллерии и флотской авиации. Одновременно, был отдан приказ на передислокацию 6-ой кавдивизии с материка на острова Саремаа и Хиума. К 21-му июля передислокация дивизии была завершена. В первой половине июля усилиями органов НКВД, флотских радистов и военной контрразведки была ликвидирована вражеская агентура на островах Саремаа и Хиума. Были запеленгованы и ликвидированы 5 агентурных радиопередатчиков. Поэтому, переброска штаба 27-й армии и 6-ой кавдивизии не была своевременно вскрыта немецкой разведкой.
  Командование КБФ сочло недостаточными силы флота в Рижском заливе. Туда дополнительно был переброшены два дивизиона эсминцев, еще один дивизион малых подводных лодок и легкие крейсера 'Киров' и 'Максим Горький'. Поскольку, выход из Финского залива контролировали немецкие тяжелые крейсера, корабли пришлось проводить через мелководный пролив Суур между островом Муху и материком. Так как минимальная глубина пролива составляла всего 6 метров, а осадка крейсеров - 6,9 метра, для проводки пришлось снять с кораблей весь боекомплект, якоря, топливо и большую часть экипажа. Корабли провели через пролив на буксире*. Кроме того, все боеспособные подводные лодки были развернуты на позициях в море. Два дивизиона подводных лодок типа 'Щ' развернули вдоль морского побережья архипелага и в завесе поперек устья Ботнического залива. Минные заградители продолжали еженощно выставлять минные банки у Кенигсберга, Лиепаи, у входа в Ботнический залив.
  21 июля дозорные подводные лодки в завесе у острова Готланд зафиксировали прохождение на восток эскадры в составе новейшего линкора 'Тирпиц', двух легких крейсеров и 4 миноносцев.
  Произведенная воздушная разведка установила, что 'Тирпиц' в сопровождении миноносцев и крейсеров на экономической скорости направился вдоль шведского побережья к Ботническому заливу.
  22 июля в 18-00 дозор у Готланда обнаружил эскадру из двух старых линкоров 'Шлезиен' и 'Шлезвиг-Гольштейн', большого числа тральщиков, катеров и десантных паромов. Экипаж лодки С-22 выпустил с большого расстояния 4 торпеды, попаданий не было.
  Практически одновременно, подводная лодка Щ-14, из состава дивизиона, развернутого у входа в Ботнический залив, обнаружила большую группу транспортов в сопровождении тральщиков и катеров, следующую из залива курсом на юго-юго восток. Экипажу лодки удалось торпедировать один тральщик. Высланные туда воздушные разведчики насчитали в конвое 15 транспортов в сопровождении шести тральщиков и пяти катеров. Командование КБФ и БОБР объявили полную боевую готовность и активизировали воздушную разведку. 'Тирпиц' с двумя миноносцами на траверсе острова Хиума повернул на восток к устью Финского залива, и в 20 часов встретился с крейсировавшими там 'карманными' линкорами 'Лютцов' и 'Адмирал Шеер', которые после встречи с 'Тирпицем' направились на юго-запад на пересечение с курсом транспортов. Легкие крейсера с двумя миноносцами тоже пошли навстречу конвою.
  Позднее выяснилось, что немецкие транспорта загрузили на борт в финском порту Турку 114-ю пехотную дивизию Вермахта с частями усиления. При прохождении наших минных заграждений в устье Ботнического залива подорвались на минах два транспорта и один тральщик.
  Проведенная в штабе КБФ экстраполяция курсов и скоростей всех немецких эскадр и конвоев показала, что, скорее всего, все они должны встретиться в ночь с 22 на 23 июля у западного берега острова Саремаа. В 21-00 22 июля все части армии и флота на островах Сарема и Хиума получили предупреждение о возможности немецкого десанта.
  В 22-00 на траверсе острова Хиума в 70 километрах от его западной оконечности конвой транспортов был последовательно атакован сначала полком бомбардировщиков ИЛ-4 с острова Хиума, затем двумя полками штурмовиков с аэродромов на Саремаа и полком торпедоносцев с таллиннского аэродрома. К этому времени к охранению конвоя уже присоединились карманные линкоры, четыре эсминца, два легких крейсера и два миноносца. Плотнейший зенитный огонь не позволил бомбардировщикам, бомбившим с высоты 3000 метров, добиться серьезного успеха. Удалось потопить лишь один транспорт. Два самолета было сбито. Штурмовики доложили о множестве попаданий по кораблям и транспортам реактивными снарядами, однако, бомбами удалось поразить лишь один транспорт. Несмотря на многочисленные возникшие пожары, ни один из боевых кораблей не затонул и не потерял ход. Потери составили четыре самолета. Торпедоносцы потопили один миноносец, один транспорт и потеряли три самолета. Повторить налет до темноты летчики не успели.
  С ноля часов 23 июля до часа ночи немецкие ночные бомбардировщики нанесли массированные бомбовые удары по всем трем аэродромам острова Саремаа. Зенитчики сбили два самолета. Затем на аэродромы штурмовых полков в Когула и Асте был сброшен парашютный десант. Позднее выяснилось, что десантировалась 7-я парашютная дивизия, прославившаяся захватом острова Крит в мае 1941 года. На каждый аэродром было сброшено по одному полку парашютистов. Батареи скорострельных зениток, прикрывавшие аэродромы, оказали ожесточенное сопротивление. Зенитчики сбили 11 транспортных самолетов. Большое количество парашютистов было расстреляно в воздухе.
  Личный состав авиаполков, батальонов аэродромного обслуживания и зенитных батарей вступил в бой с десантниками. Командующий 27-й армии генерал-майор Берзарин, получив донесение о десанте, сразу же направил на каждый атакованный аэродром по одному кавполку. Между 03-10 и 03-50 кавалеристы форсированным маршем вышли к аэродромам и атаковали немецких десантников.
   В Когула десант был сброшен прямо на взлетную полосу, десантникам удалось уничтожить большую часть самолетов. Десант занял оборону в окопах, вырытых для укрытия самолетов. Подошедших кавалеристов встретил плотный огонь. Выбить десант с аэродрома не удалось.
  В Асте из-за навигационной ошибки десант приземлился в двух километрах от аэродрома в черте населенного пункта и вокруг него, поэтому обороняющиеся смогли удержать аэродром в своих руках. Атакующих аэродром со стороны Асте десантников встретили очереди скорострельных зенитных пушек. Авиационные стрелки и техники открыли огонь по десанту из бортовых оборонительных пулеметов, снятых с самолетов. Атака на аэродром захлебнулась. Подошедший кавполк загнал десантников обратно в деревню. К 08-00 взлетная полоса была отремонтирована и штурмовой авиаполк готов к вылету.
  Едва забрезжил рассвет, командующий флотом вице-адмирал Трибуц поднял в воздух весь полк морских разведчиков, вооруженный гидросамолетами МБР-2, рассредоточенный поэскадрильно в портах архипелага. Летчикам была поставлена задача установить местонахождение кораблей противника. В 03-20 подлодка 'Щ-23', входящая в завесу лодок, развернутую в 20 - 30 км от берега архипелага, передала сообщение о подходе к заливу Тагалахт большой группы кораблей противника. Лодка дала торпедный залп, поразивший тральщик. Адмирал Трибуц приказал всем лодкам завесы стягиваться к Тагалахту. Одновременно получили приказ на выдвижение из портов Рижского залива торпедные катера, эсминцы, сторожевики, малые подлодки.
  В 04-30 подошедшие к расположенному на северо-западном побережье острова Саремаа заливу Тагалахт, броненосцы 'Шлезиен' и 'Шлезвиг-Гольштейн', легкие крейсера 'Кельн' и 'Нюрнберг' открыли огонь по береговым батареям в Ундве и Тагаранне. Броненосцы имели на борту по четыре орудия калибра 280 мм и по 10 орудий калибра 150 мм. Легкие крейсера имели по девять 150-мм орудий.
  Глубоководная и защищенная от ветра бухта Тагалахт уже была местом высадки немецкого морского десанта в 1-ю мировую войну. 12 октября 1917 года четыре германских линкора поддерживали огнем высадку десанта в бухте. Им противостояли две четырехорудийных батареи калибра 152 мм. Линкорам удалось подавить береговые батареи, что обеспечило успех высадки. Десант окружил и уничтожил русские войска на Саремаа.
  Учитывая уроки истории, командование КБФ в 1939 г. начало строить береговые батареи на морском побережье архипелага. К лету 1941-го года в заливе Тагалахт были боеготовы только две батареи первой очереди: трехорудийная батарея калибра 130 мм в Ундве и трехорудийная батарея калибра 180 мм в Тагаранне.
  Артиллеристы открыли ответный огонь по кораблям противника. В это же время, каждую батарею атаковали до 30 бомбардировщиков. После бомбардировки и часового артобстрела, береговые батареи были приведены к молчанию. Броненосцы тоже получили многочисленные попадания.
  Подавив береговые батареи, броненосцы продолжили огонь по двум опорным пунктам, прикрывавшим батареи, в которых оборонялись по одному усиленному батальону. По опорным пунктам снова нанесли удар бомбардировщики.
  В 05-30 на смену бомбардировщикам подошли более ста двадцати транспортных самолетов Ю-52 в сопровождении 30 истребителей. К этому времени уже была восстановлена взлетная полоса истребительного аэродрома в Лейзи. Вызванные с этого аэродрома для отражения налета бомбардировщиков истребители вышли к заливу Тагалахт одновременно с подходом немецких транспортных самолетов.
  Поскольку все самолеты на аэродромах острова размещались в углубленных окопах, то, в ходе ночного налета на аэродроме Лейзи были уничтожены лишь два самолета. К заливу Тагалахт авиаполк вышел в составе 32 машин типа И-16. Двумя эскадрильями морские летчики полка майора Бегишева связали истребителей сопровождения, а двумя эскадрильями атаковали строй транспортников. В упорном бою было сбито 19 самолетов с десантниками, остальные сбросили парашютистов с большим разбросом по местности. Высадившиеся парашютисты вступили в бой с гарнизонами опорных пунктов. Корабли прекратили обстрел берега, опасаясь ударить по своим. Получив донесение об обстреле с моря береговых батарей в заливе Тагалахт, командарм Берзарин направил к заливу кавполк и полк боевой поддержки 6-ой кавдивизии. В резерве командующего остался лишь один стрелковый полк и полк боевой поддержки 16-й сд.
  От морских разведчиков штаб флота и штаб БОБРа поступили доклады: 'Тирпиц' с двумя миноносцами крейсирует у входа в Финский залив. Один 'карманный линкор' с двумя эсминцами находится у входа в Ирбенский пролив, а другой - у входа в пролив Соэла между островами Саремаа и Хиума. Вице-адмирал Трибуц сделал вывод, что линкоры противника имеют целью предотвратить выход наших надводных кораблей из заливов в Балтийское море.
  Две длинных колонны транспортов и десантных паромов в сопровождении тральщиков и катеров подходят к входу в залив Тагалахт. Два старых линкора и два легких крейсера обеспечивают артиллерийскую поддержку десанта. Корабли артиллерийской поддержки прикрывают 6 тральщиков и два миноносца.
  К 06-40 колонна из 12 транспортов втянулась в залив и встала на якорь. Началась перегрузка десанта на десантные паромы. Миноносцы, катера и тральщики бомбили глубинными бомбами подходы к заливу, чтобы предотвратить атаки подводных лодок по транспортам. Погода благоприятствовала десантной операции. Волнение 1-2 балла, легкий ветер, редкая облачность. Линкоры маневрировали в 5-8 км от устья залива. Легкие крейсера ходили по дуге радиусом 12 км, выполняя противоторпедный маневр. Воздушное прикрытие кораблей постоянно осуществляли от 10 до 20 истребителей с аэродромов в западной Латвии. Держать более крупный наряд истребителей над конвоем 1-й воздушный флот не имел возможности из-за удаленности аэродромов. Тщательно разработанный командованием Кригсмарине и согласованный с Люфтваффе план операции выполнялся без серьезных накладок.
  Получив сообщение о высадке морского десанта, генерал Берзарин направил форсированным маршем к заливу Тагалахт свой последний резерв - стрелковый полк и полк боевой поддержки 16-й сд.
  Вся авиация Балтфлота, в радиус действия которой входила бухта Тагалахт, была привлечена командованием к нанесению удара по конвою. Вылетели полк торпедоносцев и полк бомбардировщиков с таллиннских аэродромов, полк бомбардировщиков с Хиума, полк штурмовиков с аэродрома Асте и два полка штурмовиков с аэродромов в Латвии. Прикрытие осуществляли истребители штурмовых полков, истребительные полки с аэродрома Риги. От прорыва надводных кораблей из Рижского залива для удара по конвою решено было пока отказаться. Подавляющее преимущество немецких линкоров в артиллерии привело бы к неоправданным потерям в корабельном составе. Однако, торпедные катера и подводные лодки должны были атаковать конвой.
  Первыми, в 07-10 на цель вышли штурмовики и истребители с Рижского аэродрома. Воздушное прикрытие связали боем. Скучившиеся транспорты и десантные паромы представляли собой отличную мишень. Не обращая внимания на зенитный огонь, штурмовики нанесли сначала ракетный, а потом бомбовый удар. Ценой потери 6 самолетов удалось потопить 5 десантных паромов и поразить 2 транспорта. Многие суда и корабли получили попадания РС-ами.
  В 07-35 на цель вышли бомбардировщики Ил-4 с Хиума. Истребители все еще продолжали бой с воздушным прикрытием конвоя. Бомбометание с горизонтального полета с высоты 500 метров было предельно опасным для экипажей. Со всех катеров и десантных паромов и транспортов открыла шквальный огонь малокалиберная зенитная артиллерия и пулеметы. 7 самолетов было сбито. Однако, конвой лишился тральщика, трех транспортов и пяти паромов. Попадание 100 и 200-килограммовых фугасных бомб приводило к мгновенному потоплению десантных паромов, однако транспорта водоизмещением 2-3 тысячи тонн успевали выброситься на береговые отмели.
  В 07-45 капитан С. М. Шелков, командир 130-миллиметровой трехорудийной батареи ? 24, расположенной у селения Кихельхона, сумел наладить корректировку для ведения огня с закрытой позиции через полуостров Хундсорт, ограничивающий залив Тагалахт с запада. Расстояние от позиции батареи до судов в заливе составляло всего от 6 до 12 км, однако густой лес на возвышенности полуострова полностью закрывал прямую видимость. Высланные с радиостанцией в селение Тагала артиллеристы-корректировщики отлично просматривали всю акваторию залива и обеспечили точное наведение артогня. Практически одновременно, в 07-56 артиллеристы батареи ? 25 старшего лейтенанта А. С. Зинова, расположенной у селения Ундва, сумели отремонтировать одно 130-миллиметровое орудие и открыли кинжальный огонь прямой наводкой по стоящим в 2-4 км от них транспортам. Прежде чем немецкие броненосцы успели среагировать, орудие утопило один транспорт и зажгло еще два. Затем, герои - артиллеристы были расстреляны 280-миллиметровыми пушками броненосцев.
  Из-за огня, открытого артиллеристами Зинова, противник не сразу понял, откуда ведет огонь батарея Шелкова. Артиллеристы сумели утопить один транспорт и поджечь три оставшихся. Теперь на отмелях в заливе сидело 10 горевших транспортов. Однако, десантные паромы продолжали переправлять с них на берег людей и снаряжение. Артиллеристы Шелкова перенесли огонь на десантные паромы.
  Линкор 'Шлезиен' обогнул мыс Ундва и в 08-15 с дистанции 14 км открыл огонь по 24-й батарее. Дуэль артиллеристов с линкором продолжалась 30 минут. Артиллеристы Шелкова, прежде чем огонь батареи был подавлен, добились многочисленных попаданий по линкору. К сожалению, 130-миллиметровые снаряды не пробивали броню цитадели линкора, но его зенитная артиллерия и приборы управления артогнем были выведены из строя практически полностью. В это же время, линкор был атакован бригадой торпедных катеров, подошедших из Ирбенского пролива вдоль западного берега Саремаа. Одновременная атака 12 катеров увенчалась двумя попаданиями в левый борт. Четыре катера были потоплены артиллерией линкора и тральщиков. Получив две торпеды, линкор 'Шлезиен' начал отходить обратно к заливу Тагалахт. Идущий малым ходом линкор был атакован подводной лодкой Щ-34, попадание одной торпеды в кормовую оконечность окончательно лишило линкор хода.
  В 08-20 подошел еще один полк штурмовиков из Латвии и полк штурмовиков с аэродрома Асте. Истребители полков схватились с заменившимися к тому времени немецкими истребителями. Штурмовики атаковали десантные баржи в заливе. Потеряв 3 самолета, летчики потопили 6 десантных паромов и нанесли бомбо-штурмовой удар по сидящим на мелях транспортам. Последними к заливу подошли бомбардировщики из Таллина под прикрытием истребителей, поднявшихся с аэродрома Лейзи. Бомбардировщики атаковали десантные паромы и сидящие на мелях транспорты. Удалось потопить 5 паромов и поразить 3 транспорта. Потеряли два самолета.
  Одновременно полк торпедоносцев атаковал броненосцы. Неподвижный и лишенный зенитной артиллерии 'Шлезиен' получил сразу три попадания и быстро затонул. 'Шлезвиг-Гольштейн' получил две торпеды, но стался на плаву. Кроме того, был торпедирован и затонул один тральщик. Торпедоносцы потерял пять самолетов.
  К 11 часам обстановка стабилизировалась. Немцам удалось высадить десант численностью до 9 тысяч человек на обоих берегах залива Тагалахт. Десантники захватили две трети полуострова Хундсорт, создав плацдарм размером 7 на 10 км на западном берегу залива. Другой плацдарм размером 3 на 5 км был захвачен на восточном берегу залива. С нашей стороны плацдармы блокировали один стрелковый полк, один кавполк и два полка боевой поддержки. Верховье залива осталось в наших руках. Один полк воздушных десантников численностью до полутора тысяч человек был окружен нашим кавполком на аэродроме Когула и еще один полк - в селении Асте. Немецкие бомбардировщики и штурмовики наносили удары по нашим войскам, атакующим десантников.
  Командующий флотом Балтийского моря вице-адмирал фон Фридебург решил вывести из боя получивший тяжелые повреждения броненосец 'Шлезвиг-Гольштейн'. Все 10 транспортных судов десантного конвоя были сожжены и сидели на мелях в заливе Тагалахт. На плаву в заливе у немцев осталось 6 десантных паромов и 7 катеров, осуществлявших связь между плацдармами на обоих берегах залива.
  Нарком флота Н. Г. Кузнецов добился у Верховного Главнокомандующего разрешения использовать авиацию дальнего действия для борьбы с немецкими конвоями и кораблями. Командующий Балтфлотом Трибуц получил согласие командования Прибалтийским фронтом привлечь для борьбы с десантами фронтовую авиацию. Оба имевшихся на фронте полка пикирующих бомбардировщиков было решено использовать против тяжелых кораблей противника.
  Командующий 27-й армией генерал Берзарин убедил комфронта Ф. И. Кузнецова перебросить на остров Саремаа еще одну дивизию, входившую в 27-ю армию - 184-ю стрелковую. По предвоенному плану, дивизия осуществляла противодесантную оборону побережья на участке от Пярну до Таллина. После полного укомплектования личным составом дивизий тылового рубежа, актуальность этой задачи отпала. Организовать срочную переброску дивизии на остров Саремаа поручили командующему морскими силами БОБР адмиралу Кабанову. С привлечением по мобилизации рыбацких сейнеров, малых судов и крупных катеров, к утру следующего дня на остров удалось перебросить пять стрелковых батальонов.
   В 15-00 в штаб флота поступило донесение с 'Щ-14' о выходе из Ботнического залива нового конвоя из 18 транспортов в сопровождении тральщиков и катеров. Позднее выяснилось, что немцы перебрасывали 167-ю пехотную дивизию. Несколько позже с подлодки, стоящей в 'завесе' у Готланда зафиксировано прохождение конвоя из 12 десантных паромов и трех тральщиков. Крейсера 'Кельн' и 'Нюрнберг' с двумя миноносцами форсированным ходом пошли от залива Тагалахт навстречу конвою транспортов. Экстраполяция курсов и скоростей конвоев позволили штабу флота сделать вывод, что и на этот раз целью десантной операции будет остров Саремаа.
  С 19 часов по конвою транспортов начала наносить удары дальняя авиация. Всего к ударам было привлечено 9 полков дальней авиации, дислоцированных в полосе Прибалтийского и Западного фронтов. Это была первая за все время войны операция дальней авиации, проведенная в дневное время. Полки подходили к Таллину, где к ним присоединялись звенья флотских бомбардировщиков, выводившие полки на цель. Бомбометание проводили с высоты 6500 метров полковыми залпами из строя 'колонна девяток'. На такой высоте противодействие оказывали только зенитные пушки крейсеров - всего 12 стволов калибра 88 мм, что не обеспечивало достаточной плотности зенитного огня. При таком способе бомбометания бомбовый ковер накрывал полосу шириной 1200 метров и длиной 2800 метров. Загрузка бомбардировщиков стокилограммовыми фугасными бомбами обеспечивала среднюю плотность поражения в одну бомбу на гектар площади. Большая ширина зоны поражения делала бессмысленными маневры уклонения, которые пытались совершать транспорты и корабли. Попадания одной стокилограммовой бомбы, как правило, хватало для потопления или, по крайней мере, обездвиживания транспорта водоизмещением 2 - 3 тысячи тонн.
  К 23 часам, когда отбомбился последний полк, в строю конвоя осталось 5 транспортов, два крейсера, два миноносца и два тральщика. Были потоплены 8 транспортов, еще пять транспортов и два тральщика потеряли ход, затем все они были потоплены следовавшими за конвоем подводными лодками из 'завесы' у Готланда.
  В 21-30 был нанесен массированный воздушный удар по линкору 'Тирпиц'. В атаке участвовали два полка пикирующих бомбардировщиков и полк торпедоносцев. От Таллина полки пикировщиков, не имевших опыта поиска морских целей, лидировали торпедоносцы. Сопровождающий бомбардировщики полк истребителей разогнал эскадрилью прикрытия эскадры.
  В 21-30 по команде руководившего налетом командира полка торпедоносцев подполковника Шумского 25 торпедоносцев и 32 пикировщика АР-2 и Пе-2 одновременно со всех направлений атаковали линкор. Их встретили огнем 64 орудия кораблей калибром от 20 до 381 мм. Основное внимание зенитчики уделили торпедоносцам. Им удалось сбить 4 торпедоносца и два пикировщика. Линкор получил четыре торпеды и не менее девяти попаданий бомб. Звено разведчиков МБР-2, сопровождавшее линкор в отдалении, сообщило, что, после налета линкор, двинулся к шведскому берегу ходом не более десяти узлов, имея на борту три крупных очага пожаров, с креном на правый борт.
  В 22 часа отряд легких сил Балтфлота в составе двух легких крейсеров и трех дивизионов эскадренных миноносцев, всего 13 вымпелов, под командованием командира отряда легких сил контр-адмирала Дрозда атаковал патрулировавший выход из Ирбенского пролива отряд немецких кораблей: карманный линкор 'Адмирал Шеер' и два эскадренных миноносца. Артиллерийский бой проходил на дистанции 80 - 120 кабельтовых и продолжался до полуночи. Торпедной атакой линкор был потоплен. Крейсер 'Киров' и эскадренных миноносец Сторожевой получили значительные повреждения и вернулись в Рижский залив. Эсминец Гордый затонул.
  Дивизион лидеров эсминцев капитан второго ранга Петунин, воспользовавшись тем, что немецкие корабли были связаны боем, оторвался от противника и двинулся на перехват конвоя. К моменту подхода наших эсминцев к заливу Тагалахт, транспорта уже втянулись в залив. Эсминцы были обстреляны немецкими легкими крейсерами и после короткой перестрелки отошли.
  В 04-40 подлодка 'Щ-27' старшего лейтенанта Травкина оказалась в выгодной позиции в 8 кабельтовых от маневрировавшего на подходах к бухте Тагалахт крейсера 'Нюрнберг'. Подводники своего шанса не упустили. Получив попадание в левый борт, крейсер малым ходом пошел на северо-запад.
  В заливе Тагалахт транспорта и десантные баржи попали под обстрел полевой артиллерии двух наших дивизий. Немецкие крейсера были заняты перестрелкой с нашими эсминцами и не имели возможности подавить полевую артиллерию. В итоге все пять транспортов загорелись и выбросились на мели. Всего противнику удалось высадить на берег чуть больше стрелкового полка. Остальные части 167 пехотной дивизии нашли свою смерть на дне Балтийского моря.
  В 00-40 немцы высадили парашютный десант в составе одного полка на аэродроме Лейзи, им удалось захватить ВПП и уничтожить большую часть самолетов-истребителей. Одновременно на аэродроме Когула был высажен с планеров еще один десантный полк. Генерал Берзарин отдал приказ направить в Лейзи три стрелковых батальона из 184 сд, высадившихся на юго-восточном побережье Саремаа. Два батальона, высадившиеся в порту Курессааре, были направлены в Когула. Утром высадившиеся десантники были окружены подошедшими батальонами.
  Переброска на Саремаа подразделений 184 сд продолжалась весь день 23 июля. К концу дня дивизия была переброшена полностью. Наши войска на острове получили значительный перевес в силах над десантами противника. К концу дня все захваченные противником плацдармы были надежно блокированы. Войска приступили к уничтожению десантов.
  Утром 23 июля торпедоносцами и пикировщиками был нанесен массированный авиационный удар по тяжелому крейсеру 'Лютцов'. Получив три попадания торпедами и не менее 10 попаданий бомбами, крейсер затонул. Фон Фридебург вынужден был отвести все свои уцелевшие тяжелые корабли в германские воды. Балтийский флот не позволил Кригсмарине захватить господство на море. Командование Вермахта утратило возможность наращивать свою группировку на Саремаа и снабжать окруженную 4-ю танковую группу.
  24 и 25 июля десанты в Лейзи и в Асте при массированной поддержке фронтовой авиации были уничтожены. Десантники, высадившиеся в Когула, сумели прорваться на север и соединились с десантом на полуострове Хундсорт. Из кольца сумели вырваться около полутора тысяч человек. Две с половиной тысячи десантников были взяты в плен. Девять тысяч были уничтожены.
  Плацдармы на берегах залива Тагалахт были плотно блокированы нашими войсками. Понеся большие потери в корабельном составе и силах десантных частей, германское командование отказалось от продолжения десантной операции. Для снабжения блокированных плацдармов в дальнейшем использовались ночные рейды миноносцев, эсминцев и подводных лодок.
  Через месяц, 26 августа противник эвакуировал на кораблях немногих уцелевших десантников. Безвозвратные немецкие потери в этой операции в живой силе составили 31 тысячу человек. Авиация противника потеряла 63 самолета. Были потоплены тяжелые крейсера 'Адмирал Шеер' и 'Лютцов', броненосец 'Шлезиен', три миноносца, 7 тральщиков, 5 катеров, 26 десантных паромов и 16 транспортов. Получили значительные повреждения и были надолго выведены из строя линкор 'Тирпиц', броненосец 'Шлезвиг-Гольштейн', легкий крейсер 'Нюрнберг', 2 эсминца, 4 тральщика. Гитлер сделал вывод, что использовать тяжелые корабли в такой тесной акватории, как Балтийское море, можно, только, предварительно обеспечив себе господство в воздухе.
  Наши потери составили 2800 человек убитыми и 7200 ранеными. Балтфлот потерял 2 эсминца, 4 подводные лодки, 8 катеров, 3 береговых батареи и 48 самолетов. Получили значительные повреждения 2 легких крейсера, 6 эсминцев, 2 сторожевика.
  Войска Прибалтийского фронта и Балтийский флот сохранили за собой контроль над Моонзундским архипелагом и Рижским заливом*. Балтийский флот и его авиация завоевали господство на Балтике. Другие крупные корабли Кигсмарине: линкоры 'Шарнхорст' и 'Гнейзенау', тяжелый крейсер 'Принц Ойген' базировались во Франции в Бресте, Переброска их на Балтику через контролируемые английским флотом моря была весьма рискованным делом.
  
   От автора.
  Большие потери Вермахта и Кригсмарине в десантной операции вызваны значительным превосходством Красной Армии и ВМФ в самолетах. Помимо почти двухкратного численного превосходства, наши ВВС имели, в сравнении с Люфтваффе, значительно меньшее подлетное время от аэродромов базирования до районов боевых действий. Немецкие ВВС вынуждены были действовать с аэродромов в западной части Латвии и в Финляндии. По требованию финского правительства, с финских аэродромов самолеты 5-го воздушного флота вынуждены были вылетать через акваторию Ботнического залива, что еще больше удлиняло подлетное время. В итоге, над районами боевых действий наши ВВС имели трех-четырех кратное количественное превосходство.
  В 'реале', в аналогичных условиях, во время критской десантной операции 1941 года, Люфтваффе нанесли серьезное поражение английскому флоту, пытавшемуся противодействовать высадке немецкого морского десанта. Немецкая авиация сумела утопить 3 английских крейсера, 6 эсминцев и более 20 вспомогательных судов. Кроме того, получили тяжелые повреждения 3 английских линкора, 1 авианосец, 6 крейсеров и 7 эсминцев.
  Другой похожей операцией в нашей реальности был так называемый 'Таллиннский переход Балтийского флота', проводившийся 28 -30 августа 1941 г. В этой операции КБФ эвакуировал из окруженного Таллина в Ленинград свои корабли, воинские части и гражданский персонал. Эвакуация происходила в условиях полного господства противника в воздухе и высокой плотности минных полей. Оба берега Финского залива были заняты противником. В прорыве участвовали 153 боевых корабля, 75 транспортов и вспомогательных судов. Погибли 20 кораблей (13%) и 40 транспортов (53%). Более-менее крупные транспорта погибли все. Из примерно 30 тысяч принятых на борт красноармейцев и гражданского населения в Ленинград прибыли 12 200 человек (40%). (см. (50) стр. 171).
  
  Примечание. В нашей реальности гарнизон Моонзундских островов насчитывал 24 тысячи человек при 142 орудиях и 795 пулеметах. На островах базировалось 6 эсминцев, 2 сторожевика, 17 тральщиков, много катеров (см. (3) стр. 490). Острова были захвачены Вермахтом в период с 7 сентября по 22 октября 1941 года десантом с материка. Эвакуировать с архипелага удалось немногим более тысячи человек (см. (3) стр. 493 - 507).
  
   1.3. Контр-адмирал Дрозд.
  План операции 'Титан' был разработан штабом КБФ менее чем за 12 часов. На закате дня отряд легких сил Балтфлота в составе легких крейсеров Киров и Максим Горький в сопровождении трех дивизионов эсминцев и лидеров под командованием контр-адмирала Дрозда прошел вдоль северного берега Ирбенского пролива по заранее протраленному и обвешкованному фарватеру. В 22 часа, когда солнце уже скрылось за горизонтом, головные корабли колонны вышла из минного поля на морской простор.
  По данным морских разведчиков выход из Ирбенского пролива патрулировали карманный линкор, он же тяжелый крейсер, Адмирал Шеер и два эсминца. Корабли ходили по дуге длиной 30 миль в 8 - 17 милях от берега полуострова Сырве, ограничивающего пролив с севера. Шеер ходил по дуге длинной 12 миль вдоль западного берега полуострова, не приближаясь к береговой батарее в Рахусте, расположенной на северном мысу полуострова. 130-миллиметровые орудия батареи могли доставить немцам серьезные неприятности. В то же время, линкор контролировал наиболее вероятную траекторию прорыва кораблей Балтфлота из Рижского залива к бухте Тагалахт.
  Эсминцы ходили южнее, патрулируя в 16 милях западнее узости пролива. Один из них ходил на траверсе северной половины пролива, а другой - на траверсе его южной половины. На южной оконечности полуострова Сырве располагалась башенная трех орудийная батарея калибра 180 мм, смертельно опасная для эсминцев. Ближе 15 миль к ней он не подходили.
  Первый дивизион эсминцев типа '7' из четырех вымпелов: Гордый, Гневный, Грозящий и Сметливый, под командованием капитана второго ранга Солоухина, шедший во главе колонны, сразу дал полный ход и разделился на пары. Гневный и Гордый двинулись на юго-запад, где патрулировал перед горловиной пролива немецкий эсминец. Гордый под брейд-вымпелом комдивизиона и Сметливый повернули на северо-запад, где патрулировал второй вражеский эсминец.
  За эсминцами в море вышли крейсера, сразу дали полный 36-ти узловой ход и двинулись на запад в открытое море. В кильватер за ними пошел 2-ой дивизион эсминцев типа '7у' из пяти вымпелов: Стерегущий, Стойкий, Сильный, Сторожевой и Сердитый под командованием капитана второго ранга Абашвили.
  Контр адмирал Дрозд держал свой вымпел на головном крейсере Максим Горький - флагмане отряда легких сил. С немецкого эсминца заметили отряд кораблей еще в минных полях. Хотя солнце уже зашло, алая вечерняя заря в северо-западной части горизонта давала вполне достаточно света. Получив сообщение с эсминца, Шеер развернулся и полным ходом пошел на юг к Ирбенскому проливу.
  Ветер к вечеру совершенно стих. Море успокоилось. Лишь легкая зыбь слабо колыхала морскую гладь, не мешая ей отражать безоблачное небо и появляющиеся на нем звезды.
  Немецкие эсминцы, трезво оценив обстановку, бросились наутек. Тот, что был южнее, рванул в открытое море на юго-запад. Гневный и Гордый висели у него на хвосте в 14 милях и пытались сократить дистанцию. Северный эсминец поспешил убраться под крыло старшему коллеге Шееру.
  Пройдя 20 миль по прямой, крейсера стали постепенно склоняться вправо. Шеер находился в 12 милях к северу от них. План предусматривал, что крейсера и эсминцы 2-го дивизиона, использую свое превосходство в скорости над Шееером, 36 узлов против 26, опишут сто мильную дугу вокруг западного берега Саремаа, оторвутся от преследования и выйдут с северо-запада к бухте Тагалахт, опередив линкор. При этом, два легких крейсера немцев вынуждены будут пойти навстречу отряду. В это время, два лидера эсминцев Лениград и Минск, выйдя из Ирбенского пролива на час позже основных сил, проскочат на своей полной 43-узловой скорости вдоль берега Саремаа к бухте Тагалахт, и устроят в ней торпедами и пушками погром транспортам и десантным паромам.
  В 23 часа основные силы ОЛСа и Шеер двигались по двум дугам разного радиуса параллельными курсами в 14 милях друг от друга. Можно гудели турбины кораблей, напряженно вибрировали палубы. Новейшие крейсера и эсминцы стремительно резали водную гладь, разваливая форштевнями крутые водяные пласты.
  Хотя Шеер двигался по более короткой внутренней дуге, отряд быстро нагонял его. Через четверть часа крейсера поравнялись с Шеером. Совсем стемнело. Дистанция составляла 11 миль. Повесив средним калибром осветительные снаряды над колонной советских кораблей, Шеер открыл огонь главным калибром. Валентин Петрович Дрозд знал, что максимальная дальность одиннадцатидюймовых орудий Шеера составляла 22 мили, но никак не ожидал, что его огонь на 11 милях будет таким точным. Уже третий пристрелочный снаряд артиллеристы Шеера положили всего в кабельтове от борта Горького.
  Бронирование крейсера, рассчитанное на борьбу с кораблями - одноклассниками, против трехсот килограммовых снарядов линкора никак не играло. Даже одно попадание могло стать фатальным. Адмирал приказал командиру крейсера каперангу Сухорукову взять левее, разорвать дистанцию до 15 миль и начать противоартиллерийское маневрирование. Увеличив дистанцию до линкора, Горький снова лег на курс, периодически совершая коорданты*, с целью сбить пристрелку Шееру.
  Командир БЧ-2 каптри Дубнев получил приказ начать пристрелку. 180-миллиметровый главный калибр Кирова и Горького мог стрелять на 20 миль. Но, на практике, даже на учениях дальше 12 миль артиллеристы крейсеров Балтфлота раньше не стреляли. Условия были практически идеальными, качка отсутствовала. Видимость кораблей в белом свете осветительных снарядов тоже была великолепной. Добившись пятым выстрелом близкого накрытия, Дубнев передал данные по дистанции до цели на все корабли отряда.
  Чтобы не путать свои всплески с чужими, корабли стреляли поочередно, с временным интервалом между сериями выстрелов по 30 секунд и по 5 секунд между выстрелами. Каждые полминуты вокруг линкора возникала серия всплесков. Два высоких от снарядов крейсеров и пять пониже от стотридцаток эсминцев. Каждый корабль корректировал стрельбу индивидуально. По причине большого рассеяния снарядов, попасть в Шеера на таком расстоянии, можно было только по счастливому случаю, но нервы пощекотать немцам, безусловно, стоило. Своей цели эта стрельба достигла. Шеер тоже начал совершать коорданты, выходя из-под накрытий, что заметно снизило точность его стрельбы.
  Немецкий эсминец пристроился в кильватер линкору и сбросил скорость. Гордый и Сметливый, сблизившись с ним на 10 миль в строю пеленга открыли огонь из носовых орудий. Фашист сначала отвечал из двух кормовых шести дюймовок, затем решил, что два орудия против четырех не хорошим аргументом не являются, увеличил ход и занял позицию на правом траверсе линкора, чтобы подключить к делу его средний калибр. Гордый и Сметливый в ответ перешли на левую раковину Шеера. Теперь по ним могла стрелять только кормовая шестидюймовка левого борта линкора и два кормовых орудия эсминца.
  Оценив выгоды позиции, занятой 'семерками' Солоухина, Дрозд направил им в помощь два концевых эсминца дивизиона Абашвили. Самому Абашвили он приказал с тремя эсминцами выйти вперед, занять позицию в 9 милях перед Шеером и обстреливать его с носа продольным огнем. Стерегущий, Стойкий и Сильный рванулись вперед.
  Сторожевой и Сердитый, пристроившись к пеленгу эсминцев Солоухина, тоже открыли огонь по линкору, простреливая его продольным огнем с кормы. Гордый и Сметливый сосредоточили огонь на эсминце, тот в ответ продвинулся на милю вперед, выйдя на правый крамбол линкора. Дистанция до него увеличилась до 12 миль. Гордый снова начал обстреливать линкор. Теперь эсминцы колотили его в шесть стволов, а с Шеера им отвечала только одна шестидюймовка.
  После войны стало известно, что карманные линкоры проекта 'Дойчланд' не имели отдельной системы управления огнем среднего калибра. То есть, шестидюймовки либо наводились по данным системы управления главным калибром, либо стреляли автономно. При автономной стрельбе их точность, естественно, падала.
  .Хотя вероятность попадания с маневрирующих эсминцев по маневрирующему линкору была минимальной, снаряды эсминцы не экономили, и малая вероятность помноженная на несколько сотен выстрелов дала результат. Начались попадания по линкору. Вскоре, на корме линкора возник пожар. Броневой пояс линкора стотридцати миллиметровые снаряды эсминцев не пробивали, но вполне успешно разносили надстройки. Один из снарядов весьма удачно попал в левую кормовую башню среднего калибра, имевшую чисто символическое бронирование в 10 миллиметров. Отвечать на огонь эсминцев линкору стало нечем. По команде немецкого флагмана эсминец перешел на его правую раковину, развернулся бортом и открыл огонь по дивизиону Солоухина всеми четырьмя орудиями с дистанции 9 миль. Сметливый и немец обменялись попаданиями. Чтобы уравнять шансы, к обстрелу наглого фашиста комдивизиона снова подключил Гордого.
  Командир дивизиона лидеров эсминцев капдва Петунин донес по радио, что на подходе к Тагалахту лидеры были обнаружены немецкими крейсерами и обстреляны. Дивизион вынужден был развернуться и отойти мористее. Адмирал Дрозд понял, что немецкие крейсера Кельн и Нюрнберг не поддались на задуманную штабом провокацию и остались на позиции у входа в бухту. Обдумав создавшуюся ситуацию, Валентин Петрович решил обострить бой. Крейсера довернули вправо, сокращая дистанцию до 11 миль.
  Провокация закончилась, драку пришлось вести всерьез. Горький, избегая попаданий 'чемоданов' с Шеера, шел, практически, 'змейкой', постоянно меняя дистанцию. Его девять стовосьмидесяток трех орудийными залпами молотили по Шееру, вызывая огонь на себя, хотя, точность его собственной стрельбы, конечно, упала. Все шесть одиннадцатидюймовок главного калибра линкора работали по Горькому. Очевидно, немец хотел выбить из боя флагмана. Зато Киров шел 'по линейке', не маневрируя, и имел идеальные условия для стрельбы. Командир командно-дальномерного поста Горького каплей Туманов, глядя в визир центральной наводки, насчитал 6 попаданий главного калибра в Шеер, хотя эти попадания были заслугой артиллеристов Кирова. Эсминцы отметились уже десятком попаданий в корму и тремя попаданиями в носовую часть линкора. На нем уже полыхали четыре очага пожаров.
  Командир Шеера, очевидно, обиделся. Кормовая башня линкора перенесла огонь на Кирова. По закону подлости уже третий выстрел, прежде чем командир Кирова среагировал и начал маневрировать, попал в цель. Трехсоткилограмовый 'чемодан' пробил главный броневой пояс кркйсера выше ватерлинии по миделю и взорвался в переднем котельном отсеке. Три из шести паровых котлов вышли из строя. Скорость корабля упала до 20 узлов. Заметивший это командир линкора капитан первого ранга Меедсен-Болкен, решил, что судьба предоставляет ему шанс повернуть вспять неудачно начавшийся бой. Обидно было командиру мощного тяжелого крейсера, почти линкора, терпеть поражение от мелких советских кораблей. Немецкий обрез-линкор резко повернул влево и пошел на добивание подранка, сокращая дистанцию до верной. По команде адмирала, поврежденный Киров тоже повернул влево, препятствуя сокращению дистанции.
  Получив доклад с Кирова о характере повреждений, Дрозд раздумывал не долго. Отдавать Кирова на растерзание немцу и проиграть столь удачно начавшийся бой, было бы верхом идиотизма. Да и на карьере адмирала это сказалось бы весьма негативно. Вплоть до разжалования в рядовые красноармейцы, а то и расстрела. Командующий отряда легких сил Балтфлота скомандовал всем кораблям: 'звездная' торпедная атака.
  Эсминцы Абашвили развернулись 'все вдруг' на 180 градусов, Горький повернул вправо на 90. Машинные команды кораблей поддерживали максимальное давление пара в котлах, поэтому все семь эсминцев и легкий крейсер быстро дали самый полный ход. Четыре эсминца с юга и три эсминца с севера, развернувшись двумя веерами, развив максимальный темп стрельбы из носовых орудий, ринулись с двух бортов на неприятельский линкор. Горький, непрерывно стреляя из двух носовых башен, шел на Шеера в лоб. Котлотурбинные силовые установки крейсера и дизеля линкора работали на полную мощность. Скорость сближения кораблей достигла 72 узлов, или 130 километров в час, превосходя скорость легкового автомобиля на отличном асфальтированном шоссе. Разделяющее их расстояние они должны были пройти за 10 минут
  К этому времени, из восьми шестидюймовок линкора три уже были выбиты. Оставшихся пяти для противодействия семи атакующим эсминцам было совершенно не достаточно. Носовая башня главного калибра Шеера развернулась на группу Абашвили, а кормовая - на группу Солоухина. Эсминцы шли противоартиллерийским зигзагом, петляя между огромными столбами морской воды, вздымаемыми падением осколочных одиннадцатидюймовых снарядов. Немецкий эсминец, как выяснилось позднее, Z-25, пошел наперерез группе Солоухина, часто стреляя из всех орудий.
  Вскоре, стремительно сокращающееся расстояние позволило подключить к делу расчеты зенитных пушек. На Шеере к этому времени уцелело четыре 105-миллиметровки, на кораблях ОЛСа - семь 100-миллиметровок и 11 трехдюймовок. Их расчеты развили максимальную скорострельность.
  Совершенно не обстреливаемый Горький, стремительно сближаясь с линкором на встречных курсах, колотил в него из всех шести стволов носовых башен. Каптри Дубнев, сидя глубоко в недрах корабля в вертящемся кресле в закрытом со всех сторон несколькими слоями брони посту управления стрельбой главного калибра, контролировал работу центрального автомата стрельбы. Циферки на бешено вращающемся барабанчике табло, отсчитывающие дистанцию до цели в метрах, вырабатываемую дальномером, слились в одну белую полоску. Барабанчик, отсчитывающий десятки метров тоже быстро крутился, делая оборот в две секунды. Зато счетчики азимута и угла места стояли, как вкопанные. Корабли неслись друг на друга по прямой, как разъяренные кабаны.
  Стрелять в таких условиях Дубневу за всю его долгую карьеру еще не приходилось. В деталях представляя себе работу электромеханических преобразователей и приводов дальномера и ЦАСа, Дубнев предположил, что они запаздывают относительно реального положения дел. В этом случае, наведенные по данным ЦАС орудия будут давать перелеты. Пихнув в бок сидящего рядом старшину связиста, ткнув указательным пальцем вперед, затем палец прямо вверх, приказал соединить себя с первой носовой башней. Командиру расчета башни приказал снизить угол возвышения стволов на одно деления угломера относительно данных ЦАС. Командиру второй башни приказал снизить угол на два деления.
  За время сближения артиллеристы Горького вколотили в Шеера не менее полутора десятков бронебойных снарядов весом в центнер каждый. Один из них попал в левый борт носовой башни главного калибра и пробил стомиллиметровую бронеплиту. Четыре килограмма тротила, рванув в замкнутом пространстве, вызвали детонацию картузов пороха, поданных к орудиям. Мощный взрыв превратил весь расчет и все оборудование башни в мешанину осколков металла и обугленных кусков человеческой плоти. Длинные языки пламени, вырвавшиеся изо всех отверстий башни, были хорошо видны с крейсера и эсминцев. Другой снаряд угодил в лоб боевой рубки. Броню не пробил, но контузил весь находившийся в ней комсостав корабля. Тяжелый крейсер на несколько минут остался без управления.
   Горький стремительно проскочил на контркурсе в пяти кабельтовых слева от линкора, выпустив в 'упор' 3 торпеды. Две из них поразили немца в правый борт. Еще через четыре минуты по линкору с полутора миль отстрелялись три эсминца группы Абашвили. Все они получили по один - два шестидюймовых снаряда, не причинивших им фатальных последствий. Благодаря счастливому выстрелу с Горького, главный калибр Шеера по ним с малой дистанции не стрелял. Из 9 выпущенных эсминцами торпед три попали в цель, опять же в правый борт.
  Кормовая башня главного калибра Шеера успела натворить дел. Гордый на дистанции пять миль получил снаряд в форштевень на уровне ватерлинии. Взорвавшийся фугас проделал огромную дыру в обшивке и вынес поперечные переборку двух носовых отсеков. Ворвавшаяся в корпус под большим напором вода заполнила носовую часть корабля, выдавив еще одну переборку. Эсминец зарылся носом в воду и стал быстро тонуть.
  Когда до линкора оставалось три мили, фугасный 'чемодан' в первую носовую башню получил и Сторожевой. Обе носовые башни вылетели за борт. Всю переднюю часть надстройки разворотило. В этот момент Шеер получил в борт две торпеды от Горького. От сотрясения вышли из строя приборы управления стрельбой. Дальнейший огонь башни был неэффективен.
  Сердитый и Сметливый получили по паре шестидюймовых попаданий, но успешно отстрелялись, не обращая внимания на огонь немецкого эсминца, пытавшегося отвлечь их на себя. Две торпеды из шести попали в цель. Адмирал Шеер полностью прекратил огонь и стал быстро погружаться, заваливаясь на правый борт.
  Проскочивший на запад немецкий эсминец, оставшись в одиночку против семи кораблей, предпочел не испытывать судьбу и ретировался. Ему вслед постреляли, но преследовать не стали. Адмирал Дрозд ожидал реакции двух немецких легких крейсеров. Однако, вскоре комдив лидеров донес, что немцы остались у бухты Тагалахт. Дрозд сделал вывод, что они имеют жесткий приказ прикрывать высадку десанта.
  Имея на руках тяжело поврежденных Кирова и Сторожевого, адмирал решил не лезть в драку с двумя немецкими крейсерами. Тем более, что по нескольку попаданий снарядов разных калибров получили все корабли. Кроме счастливчика Горького. Размен эсминца на линкор - более чем удачный результат боя. Однако, главную задачу, поставленную командованием - разгром транспортного конвоя, ОЛС не выполнил.
  Подобрав из воды мооряков с затонувших Гордого и Шеера, корабли ОЛСа двинулись ко входу в Ирбенский пролив. Из экипажа Гордого спаслось 62 человека, в том числе и его командир капитан-лейтенант Афанасьев**. Кирову и Сторожевому предстоял серьезный доковый ремонт.
  
  Примечание 1. Коордонат - маневр, при котором корабль описывает последовательно две равные по длине и расположенные в разные стороны от линии пути дуги циркуляции для уклонения от опасности.
  Примечание 2. В реальной истории капитан-лейтенант Ю. М. Афанасьев в начале войны командовал эсминцем 'Ленин', стоявшем на ремонте в Либаве вместе с пятью подводными лодками. Уже 24 июня немецкие войска отрезали Либаву. Афанасьев, как старший группы ремонтируемых кораблей приказал взорвать не имеющие хода корабли, чтобы они не достались противнику. 25 июня корабли были подорваны. Утром 27 июня противник захватил Либаву. Впоследствии, за этот приказ Афанасьев был расстрелян по обвинению в паникерстве (?!). Командир базы Клевенский, не решившийся отдать этот, совершенно логичный приказ, как ни странно, не пострадал.
  В Либавской военно-морской базе КБФ потерял 5 кораблей, 15 тыс. тонн горючего, 146 торпед, 3,5 тыс. мин, 3 тыс. глубинных бомб, 51 трал и массу другого имущества (см. (50) стр. 75-76). Размещение таких крупных материально-технических запасов в передовой базе, расположенной в непосредственно близости к границе, свидетельствует, по мнению автора, о наступательных задачах, поставленных перед войной КБФ командованием. В АИ в Либавской базе размещался только дивизион пограничных катеров.
  
  
   1.4. Охота на 'Тирпица'.
  
  51-й морской торпедоносный авиаполк, единственный в авиации Балтфлота, командование берегло. С 22 июня полк летал звеньями на свободную охоту. За месяц удалось утопить три небольших транспорта и один минный заградитель. С заданий не вернулись два экипажа. За все время войны полк только три раза был использован 'по крупному'.
  17 июля в полном составе атаковали эскадру из двух 'карманных линкоров' в сопровождении четырех эсминцев. Зенитный огонь эскадры был ужасающим. Торпеды пришлось сбрасывать с большого расстояния. Полк потерял три экипажа, но не добился успеха.
  Вечером того же дня полку удалось расквитаться с немцами. Утопили легкий крейсер 'Эмден' и повредили крейсер 'Лейпциг'. Потеряли один экипаж.
  22 июля полк, опять в полном составе, атаковал большой конвой транспортов, имевший сильный эскорт из боевых кораблей. Зенитный огонь был в этот раз еще сильнее, чем 17 числа. Удалось утопить один транспорт и один тральщик. Опять потеряли три самолета.
  Зато, на следующий день полк успешно атаковал у залива Тагалахт два броненосца. К моменту атаки броненосцы уже были сильно избиты береговой артиллерией и летчиками-штурмовиками и потеряли большую часть зенитной артиллерии. К тому же, один из кораблей был неподвижен. Однако, броненосцы прикрывали своей артиллерией тральщики и миноносцы сопровождения. Было и воздушное прикрытие.
  Не обращая внимания на зенитки эскорта и истребителей прикрытия, обозленные потерями, летчики держали боевой курс до последнего. Торпеды сбрасывали, что называется, наверняка.
  На этот раз, полку удалось утопить один броненосец и повредить двумя торпедами другой. Потеряли три самолета. Тем не менее, настроение летчиков в полку резко поднялось. Броненосец - это вам не транспорт! 13 000 тонн водоизмещения! Одного экипажа под тысячу человек!
  В середине дня 23 июня командир полка подполковник Шумский получил из штаба ВВС флота шифровку с приказом нанести удар по новейшему немецкому линкору 'Тирпиц', который в сопровождении двух миноносцев крейсировал у входа в Финский залив. Линкор был нечета утопленному броненосцу. По секретным разведданным, имевшимся в 1-ом отделе, 'Тирпиц' тянул на 40 тысяч тонн водоизмещения, имел две с половиной тысячи человек экипажа и полсотни зенитных стволов. И это не считая артиллерии миноносцев - еще с десяток стволов. Противник более чем серьезный!
  Имелась и хорошая новость. Командование ВВС сделало вывод из неудач, имевших место 17 и 22 июля. Атаку на 'Тирпиц' должны были поддержать два полка фронтовых пикирующих бомбардировщиков. Сложность выполнения задачи заключалась в том, что армейские летчики не имели опыта действий над морем вне видимости берегов, и вполне могли не найти цель. По плану, разработанному в штабе ВВС флота, все три полка должны были встретиться в заданное время в воздухе над островом Вормси в устье Финского залива. Далее, на цель сухопутных летчиков выводили торпедоносцы. Прикрытие должны были осуществлять флотские истребители с аэродрома на острове Хиума. В шифровке сообщались частота и позывные для связи со всеми командирами авиаполков, принимающими участие в операции. Командиром сводной авиагруппы назначался Шумский.
  'Тирпица' постоянно 'пасли' морские разведчики МБР-2. Тихоходные гидросамолеты наблюдали за линкором с большого расстояния, порядка 12 - 15 км, что бы не быть замеченными истребителями прикрытия. Данные о курсе и месте линкора каждые 20 минут разведчики докладывали в штаб. Слушал их волну и экипаж Шумского.
  В 21-00, строго по плану, полк торпедоносцев в составе 25 машин Ил-4Т вышел к острову Вормси и стал ходить по кругу диаметром 15 км, примерно, по периметру острова. Спустя 6 минут подошел 214-й бап майора Евдокина в составе 14 пикирующих бомбардировщиков Ар-2. Еще через 5 минут подошли 16 'ишаков' 28-го морского иап майора Седельникова. По плану, истребители должны были подойти на точку сбора последними. Запаздывал 116-й бап. Подождав до 21-19, Шумский разорвал круг и повел свой полк на цель, следом полковой колонной троек пристроились пикировщики. Истребители вышли вперед.
  Ждать дольше было опасно. Бомберы, конечно, могли кружить и дальше, но, истребители вырабатывали топливо из подвесных баков, тем самым сокращая время пребывания над целью. Появиться над 'Тирпицем' без истребительного прикрытия Шумскому совершенно не улыбалось.
  К счастью, пока бомбардировщики размыкали круг и выстраивались в колонну, на горизонте показались и отставшие самолеты 116-го полка, о чем его командир майор Степутенков громогласно заявил в эфире: 'Эй, парни, вы что, без нас собрались этого немца общипывать?'
  Позднее выяснилось, что полк отклонился от маршрута к востоку, вышел на берег Финского залива, затем, не обнаружив перед собой острова Вормси, повернул влево и успел увидеть уходящую колонну. Степутенков смог выставить в дело 19 самолетов Пе-2.
  Шумский приказал сбросить скорость, чтобы отставшие смогли пристроиться, не форсируя двигатели и не пережигая топливо, хотя скоростные Пе-2 и так смогли бы догнать колонну.
  В 21-33 шедшие впереди широкой цепью истребители заметили 'Тирпиц'. Огромный линкор шел с северо-востока встречным курсом. Кучевая облачность, закрывшая, было, небо в середине дня, к вечеру почти рассеялась. Отдельные оставшиеся облачка, практически, не мешали обзору. Два миноносца шли перед линкором в строю пеленга. Над ними крутилась восьмерка истребителей прикрытия. Наши И-16 сбросили подвесные баки, дали полный газ двигателям и пошли навстречу немцам.
  Шумский приказал полкам перестроиться в отдельные колонны и занять свои эшелоны. Торпедоносцы начали снижаться до 500 метров. Ар-2 остались на четырех тысячах, а 'пешки' поднялись на пять тысяч. По приказу Шумского каждый полк замкнул вокруг линкора круг радиусом 9 тысяч метров, вне досягаемости его зениток. Как и было заранее условлено, полк Седельникова крутился по часовой стрелке, а торпедоносцы и 'пешки' - против часовой. 58 бомбардировщиков закрутили смертельную трехъярусную карусель вокруг кораблей.
  Шумский злорадно ухмыльнулся, представив себе, как у немецких зенитчиков глаза начинают разъезжаться в разные стороны, в безуспешной попытке уследить за таким количеством самолетов. Да, усмехнулся про себя Шумский: '17-го числа немцы нас общипали, а теперь мы их общипаем'. 'Ишаки', тем временем, оттесняли немцев в сторону от кораблей. Четыре самолета уже падали в море, прочертив небо дымными полосами. К сожалению, с такого расстояния было не понять, чьи они.
  - Всем внимание! Атакуем все одновременно со всех направлений по моей команде. Над целью старайтесь не столкнуться, будет тесно. - Подал команду командирам полков Шумский. Они продублировали команду своим экипажам.
  Линкор набрал полный ход. Даже с такого расстояния были видны огромные пласты воды, разваливаемые форштевнем линкора. Клубок дерущихся истребителей, тем временем, вывалился за пределы круга бомбардировщиков. Истребители оттягивали немцев к северо-востоку. Некоторые бортстрелки не утерпели и выпустили одну - две очереди по немецким самолетам.
  Выбрав момент, когда его самолет оказался к западу от линкора, Шумский прокричал:
  - Всем внимание! Атака!
  По расчету Шумского, после доворота вправо, самолет окажется точно против солнца относительно линкора. Такое решение было продиктовано не отнюдь стремлением снизить вероятность поражения своего самолета. Как руководитель операции, согласно действующим наставлениям, Шумский вообще не должен был принимать участие в атаке, а, оставаясь на удалении, координировать действия экипажей и оценивать результаты атаки. Он сам, однако, считал, что, самый опытный экипаж полка имеет наибольшую вероятность поражения цели, и, только поэтому, должен иметь наилучшие условия для атаки.
  Подсвеченный низко стоящим над горизонтом солнцем, силуэт линкора был прекрасно виден, несмотря на камуфляжную раскраску. Корабль поражал воображение. Многоярусная громада надстройки, казалось, вздымалась вровень с самолетом. Миноносцы уже перестроились, заняв место на крамболах* линкора. Очевидно, их капитаны готовились принять на себя торпеды, адресованные линкору. Низкие силуэты миноносцев терялись рядом с громадой линейного корабля.
  Бомбардировщики и торпедоносцы 'все вдруг' развернулись к центру круга, в котором находился линкор, и по радиусам устремились к цели. Хотя, команда была дана всем экипажам одновременно, выход на цель оказался разнесен по времени почти на две минуты. Торпедоносцы, оказавшиеся строго по носу или строго по корме корабля, вынуждены были маневрировать перед выходом на боевой курс, чтобы обеспечить угол атаки, хотя бы, в 30 градусов. Атаковать торпедами строго по курсу линкора, или строго навстречу ему, было вполне бессмысленно, так как в этом случае вероятность поражения корабля устремляется к нулю. Пикировщикам, наоборот выгодна атака на острых курсовых углах, так как вероятность поражения корабля бомбой максимальна, если атаковать вдоль оси корабля. Поэтому, бомберы, оказавшиеся в момент подачи команды на траверсах корабля, тоже маневрировали, чтобы выйти на более выгодные курсовые углы.
  Торпедоносцы после доворота снизились до бреющего. Пикировщики, сблизившись до двух-трех километров свалились в крутое пике, поливая надстройки линкора из курсовых пулеметов. По соглашению командиров полков, 'пешки' пикировали почти вертикально, а 'архангельские' - более полого. Классическая 'звездная' атака. В исполнении такого количества самолетов - тактический прием, не отбиваемый в принципе.
  Впрочем, немецкие моряки свое дело знали туго и сдаваться не собирались. Двенадцать башенных шестидюймовок линкора били осколочными по поверхности воды по курсу торпедоносцев. Даже громадные орудия главного калибра успели дать по одному выстрелу. Огромные столбы воды встали перед самолетами. Один из торпедоносцев зацепил плоскостью водяной столб и рухнул в море, потеряв крыло. Шестнадцать универсальных 105-миллиметровок линкора тоже били по торпедоносцам осколочными снарядами с дистанционными взрывателями. Воздух густо прошивали осколки. Самолеты встряхивало и сбивало с курса взрывными волнами. Но, торпедоносцы упрямо шли на цель. На миноносцы никто не обращал внимания.
  Вся малокалиберная скорострельная зенитная артиллерия линкора и миноносцев, всего 36 стволов калибра 20 и 37 мм, работала по пикировщикам. Навстречу пикирующим самолетам густо возгонялись многочисленные цепочки огненных мячиков. Но, одна зенитка на один самолет - это не слишком много. Тем более, что управляющие зенитным огнем офицеры не успевали распределять цели. В итоге, по некоторым самолетам били две - три зенитки. А по некоторым - вообще ни одной. То есть, они атаковали, практически, в полигонных условиях.
  Зенитчики, вообще говоря, могут победить летчиков только числом. Даже в идеальных условиях одиночная зенитка может сбить атакующий самолет с вероятностью порядка 0,1 - не выше. А, когда, рядом бьют орудия крупных калибров, оглушая и сбивая с ног ударной волной от выстрелов, когда скорострельные авиационные пулеметы с каждого атакующего самолета выпускают по 30 пуль в секунду, и все эти пули со звоном бьют в броню надстроек рядом с расчетом, рвут металл ограждений и пробивают тела товарищей, разбрызгивая их кровь, наводить орудие и стрелять по цели совсем не просто.
  Сжав зубы, Шумский удерживал на боевом курсе, рыскающий от близких разрывов по курсу и по высоте, самолет. Весь силуэт корабля расцвечивали вспышки орудийных залпов. Набегающий поток воздуха сносил к корме густые клубы дыма от выстрелов. Вверх, навстречу пикировщикам, тянулся лес трасс зенитных скорострелок. Именно скорострелки и причинили наибольший ущерб, расстроив атаку полка по двум карманным линкорам 17-го числа. Теперь же, все скорострелки достались на долю пикировщиков.
  Штурман, стиснув рукоятку сброса торпед, с бешенной скоростью просчитывал в уме задачу встречи торпеды с кораблем - так называемый 'торпедный треугольник'. Несмотря на кажущуюся легкость задачи - подумаешь, попасть торпедой в корабль длиной в четверть километра, это совсем не просто. Скорость торпеды 40 узлов, скорость линкора на полном ходу не намного меньше - 30 узлов. Поэтому, необходимо давать большое и, при этом, строго рассчитанное упреждение по курсу корабля. Причем, величина упреждения зависит не только от соотношения скоростей торпеды и корабля, но и от угла между векторами их скоростей. На подводных лодках для расчета величины упреждения и момента выстрела имеется специальный счетно-вычислительный прибор. А летчику-штурману приходится рассчитывать упреждение по выученным наизусть таблицам, по оцененным на глаз скоростям и курсам. То есть, согласно своей интуиции и опыту. Но, и это не все. При слишком раннем сбросе торпеды требуется задавать большое упреждение, и, соответственно, снижается вероятность попадания в цель. При сбросе 'в упор', торпеда после падения в воду нырнет в глубину на 20 - 30 метров и пройдет под килем корабля. Момент сброса также нужно точно рассчитать. Штурман Михеев, недаром, был лучшим специалистом полка в своем деле.
  Сбросив торпеды, самолеты с ревом проносились перед линкором, и веером расходились в стороны. Выше выходили из пике пикировщики. Отделившиеся от них бомбы густо висели в воздухе, падая на линкор. Корабль кренило на циркуляции, капитан пытался вывести его из под удара. Бесполезно! При такой плотности бомб и торпед уклониться невозможно. Строгая математическая наука - теория вероятности, определяя случайное рассеяние бомб по площади и торпед по курсам, делает маневр уклонения, при такой плотности нападения, практически бесполезным.
  Каждый Ар-2 сбросил по три пятисоткилограммовых бетонобойных бомбы. Бронебойных бомб на складах у сухопутных летчиков, по понятным причинам, не оказалось. Впрочем, бетонобойные бомбы против брони линкора тоже годились. Каждая 'пешка' несла по одной такой же бомбе и по две стокилограммовых 'фугаски'.
  Через десять секунд после команды Шумского, линкор полностью скрылся за вставшими вокруг него белыми водяными столбами. Подошедшие ближе во время атаки самолеты-разведчики насчитали не менее девяти попаданий бомб. Попадания давали столбы черного дыма, отчетливо отличающиеся от белых водяных столбов промахов.
  Один из миноносцев все-таки поймал предназначавшуюся линкору торпеду. От взрыва его разломило пополам. Обе половины почти сразу затонули. Через 80 - 90 секунд после начала атаки у обоих бортов линкора один за другим встали четыре высоченных белых столба с черной сердцевиной. Есть четыре торпедных попадания!
  Два торпедоносца столкнулись в воздухе. Два были сбиты. У пикировщиков погибли три экипажа.
  Закончив свое дело, торпы и бомберы двинулись к дому. Истребители пошли следом. Гидросамолеты-разведчики, сопровождавшее линкор, сообщили, что, после налета 'Тирпиц' двинулся десятиузловым ходом к шведскому берегу, имея на борту три крупных очага пожаров, с сильным креном на правый борт. Ночью немцы потушили пожары и разведчики потеряли линкор. Обнаружить его утром у шведских берегов не удалось. Поэтому, не удалось и добить.
  Шумский был счастлив. Самая 'жирная' из всех возможных для морского летчика целей была поражена. Даже дыры в плоскостях от осколков не портили настроения. Самолет держался в воздухе устойчиво и слушался рулей. Очагов возгорания не наблюдалось. В эфире стоял форменный гвалт! Летчики, вовсю, обменивались впечатлениями. Особенно бурно ликовали сухопутные летчики. Шумский не препятствовал.
  Полученные повреждения 'Тирпиц' устранял до февраля 1942 года. Поскольку, установить однозначно, чьи именно торпеды и бомбы поразили линкор, было в принципе не возможно, все участвовавшие в налете летчики получили по 'Красному Знамени', штурмана - по 'Красной Звезде', стрелки - по медали ЗБЗ, а командиры полков - по ордену Ленина. Шумский стал Героем СССР.**
  
  Примечание 1. На крамболе - спереди и сбоку от корабля.
  Примечание 2. В 'реале' единственным крупным немецким кораблем, потопленным советским ВМФ, был броненосец 'Шлезиен'. В мае 1945 года он был потоплен авиацией КБФ. Правда, в тот момент броненосец уже был посажен своим экипажем носовой частью на мель после подрыва на донной мине.
  В реале в 1941 году, после уничтожения ВВС Прибалтийского фронта, авиация КБФ была привлечена к боевым действиям против сухопутного противника и почти полностью погибла. Ударные самолеты действовали, как правило, без истребительного прикрытия.
  
  
   2. Контрудар Гота.
  
  2.1. Военный дневник. Ф. Гальдер. 20 июля.
  
  Сегодня в завершающую фазу входит подготовка контрудара 3-ей танковой группы генерал-полковника Гота, имеющего целью снятие блокады 4-ой танковой группы и окружение войск Прибалтийского фронта русских.
  Флот сумел доставить около трех тысяч тонн боеприпасов и горючего в окруженную танковую группу Руофа, хотя и понес при этом тяжелые потери. Согласно разработанному штабом сухопутных войск по указанию Фюрера плану, Руофф должен нанести удар из кольца блокады навстречу соединениям Гота. Он имеет для этого вполне достаточные силы и ресурсы.
  Флот Балтийского моря вице-адмирала Фридебурга должен завтра десантировать 114-ю пехотную дивизию, перебрасываемую из Финляндии, на остров Саремаа. Одновременно Люфтваффе высадит на остров парашютный десант в составе 7-ой парашютной дивизии. Следом на Саремаа должна быть переброшена морем 167-я пехотная дивизия. Морской и воздушный десанты должны захватить остров Саремаа, а затем очистить от противника весь Моонзундский архипелаг. В итоге, Флот обеспечит себе полное господство на Балтике и в Рижском заливе и не позволит русским снабжать морем свою окруженную группировку.
  Завершена переброска из Франции в группу армий 'Север' шести пехотных дивизий. Эти дивизии, конечно, несколько уступают по боевым возможностям старым дивизиям группы армий, так как вооружены трофейным тяжелым оружием, но в целом, вполне боеспособны. Дивизии перевозились по железной дороге через территории Восточной Пруссии и Литвы в режиме строжайшей секретности. Даже командный состав дивизий не знал конечный пункт следования. По заверениям гестапо и армейской контрразведки, вражеская разведывательная сеть на территории Литвы полностью обезврежена. Большую помощь спецслужбам в этом оказали сочувствующие из местного населения. Местные формирования самообороны своими силами обезвредили или сдали контрразведке многих пособников большевиков.
  Дивизии следовали по дороге Вильнюс -Даугавпилс и разгружались на станциях Швенченис, Игналина, Дукштас, Висагинас. Переброска осуществлена в рекордные сроки, несмотря на регулярные ночные бомбардировки транспортных узлов в оперативной зоне. Со станций выгрузки войска следовали пешим порядком к линии фронта на участок Даугавпилс - Верхнедвинск, занимаемый 2-ым армейским корпусом. Прибывшие дивизии подчинены управлениям 1-го и 6-го армейских корпусов, которые, в свою очередь, подчинены Готу. С целью сохранения тайны, по маршруту следования войск, силами охранных дивизий и фельджандармерии, местное население заранее полностью эвакуировано.
  Строго в ночное время прибывшие дивизии выведены на передовую линию. Им выделены участки за счет уплотнения дивизий 2-го АК. В итоге, на фронте будущего прорыва достигнута оперативная плотность одна дивизия на 3 км фронта.
  Туда же переброшена вся тяжелая артиллерия РГК группы армий 'Север' и большая часть артиллерии группы 'Центр'. Достигнута плотность 120 стволов на километр фронта. Вся авиация 2-го и большая часть сил 1-го воздушных флотов также переброшена к участку прорыва. Всего сосредоточено 1200 самолетов.
  Одновременно происходит переброска моторизованных корпусов 3-ей танковой группы из района Молодечно к участку прорыва. Пехотные дивизии танковой группы с небольшим количеством танков остаются на прежнем месте и продолжают имитировать атаки, с целью скрыть переброску от противника. 57-й и 39-й моторизованные корпуса в составе четырех танковых и трех моторизованных дивизий своим ходом совершают марш на 120 - 170 км по маршруту Молодечно - Мядель - Поставы - Видзы - Браслав и сосредотачиваются во втором эшелоне за пехотными дивизиями. Все местное население по маршруту следования корпусов эвакуировано. Марш танковых подразделений проводится исключительно в ночное время. К исходу завтрашнего дня танковые дивизии должны занять исходные позиции для наступления.
   После начала наступления, четыре пехотных дивизии, расположенные на левом фланге 9-ой армии, передают свои участки фронта другим соединениям и двигаются пешим порядком вслед за дивизиями танковой группы. Взамен 9-я армия принимает четыре пехотных дивизии, ранее входивших в 3-ю танковую группу.
  Еще четыре пехотных дивизии грузятся на железнодорожный транспорт и перебрасываются с Балканского полуострова. Эти восемь пехотных дивизий должны прибыть в полосу наступления через четыре - семь дней. Они должны будут сформировать внутреннее кольцо окружения вокруг войск Прибалтийского фронта.
  По имеющимся разведданным, переброску и сосредоточение войск пока удается скрыть от противника. Штабами всех уровней выполнена огромная работа по планированию операции, не предусмотренной планом 'Барбаросса', и получившей, по указанию Фюрера, наименование 'Кольцо Нибелунгов',
  О положении на фронтах.
  В боевых действиях группы армий 'Центр' - оперативная пауза. Перегруппировка и пополнение войск.
  Группа армий 'Юг' расширила плацдарм за линией Сталина у Бердичева. Ведется подготовка к расширению полосы прорыва.
  Большие потери в живой силе и технике отрицательно сказываются на боевом духе войск. В танковых частях осталось в среднем не более 30% боеспособных танков. Еще порядка 15% могут быть отремонтированы в полевых условиях.
  Потери авиации также весьма серьезны - 1800 самолетов, или 38% первоначального состава. Даже в штабах заметно уныние. Главком совершенно подавлен. Запланированные сроки операций, предусмотренные планом 'Барбаросса' сорваны.
  Потери к 16.07.41 составили 412 465 человек, то есть 12, 3% от начальной численности. Потери офицерского состава 14 432, или 3,5% общих потерь. В боевом составе соединений потери в среднем достигают 25%*.
  С моей точки зрения, оснований для пессимизма пока нет. Запланированная операция группы армий 'Север', в случае успеха, позволит переломить ситуацию в нашу пользу и вынудит Финляндию вступить в войну. Баланс сил на северном стратегическом фланге сразу же изменится в нашу пользу.
  
  
  
  Примечание. Приведу выдержки из реального дневника Гальдера за 19 - 20 июля.
  19 июля. 'Потери к 16.7.1941 г. в целом составляют (не считая больных) 102 588 человек, то есть 3,05% от общей численности.'
  20 июля. В группе армий 'Юг' :
  'Боевой состав танковых соединений: 16-я танковая дивизия имеет менее 40% штатного состава, 11-я танковая дивизия - около 40%, состояние 13-й и 14-й танковых дивизий несколько лучше.
  Количество боеспособных разведывательных самолетов резко сокращается (сейчас насчитывается всего по 2-3 самолета в каждой эскадрилье).
  Отдельные группы противника, продолжающие оставаться в нашем тылу, являются для нас настоящим бедствием. У нас в тылу нет никаких войск, чтобы ликвидировать эти группы.'
  'Ожесточенность боев, которые ведут наши подвижные соединения, действующие отдельными группами, а также несвоевременное прибытие на фронт пехотных дивизий, медленно подтягивающихся с запада, и скованность всех продвижений плохими дорогами, не говоря уже о большой усталости войск, с самого начала войны совершающих длительные марши и ведущих кровопролитные упорные бои, - все это вызвало известный упадок сил у наших руководящих инстанций. Особенно ярко это выразилось в совершенно подавленном настроении главкома.'
  
  Из дневника Гальдера следует, что сопротивление кадровой Красной Армии, пусть даже на неподготовленных позициях и плохо организованное, оказало серьезное влияние на моральное состояние немецкого генералитета. И это несмотря на то, что в реале Вермахт понес, в сущности, незначительные потери.
  Подвижные соединения, вынужденные действовать в отрыве от пехоты, понесли значительно более серьезный урон, особенно в группе армий 'Юг', где немцам противостояли превосходящие силы.
  В альтернативной реальности потери Вермахта в 4 раза выше, а продвижение значительно меньше. Основные силы кадровой Красной Армии в целости и сохранности противостоят немцам на линии Сталина. За ней на тыловом рубеже располагаются армии, развернутые по мобилизации.
  Поэтому, настроение немецкого генералитета еще хуже, а боевой дух войск - ниже.
  
   2.2. 107-я стрелковая дивизия. 22 июля.
  
  Без четверти час командиру 107-й стрелковой дивизии полковнику Миронову П. В. позвонил командарм Морозов и сообщил, что немцы большими силами атаковали позиции 181-й и 183-ей дивизий. Противник форсировал Западную Двину в районе Краславы, проломил первую линию обороны и штурмует вторую линию.
  Командарм приказал поднять дивизию по тревоге и форсированным маршем выдвигаться из пункта постоянной дислокации к селению Дагда. За селением развернуться в оборонительные порядки на рубеже Дагда - Асташова.
  Морозов надеялся, что 181-я и 183-я сумеют остановить немцев на второй дивизионной полосе обороны, или корпусные резервы остановят их на корпусном рубеже, но, на всякий 'пожарный' случай решил создать второй армейский рубеж обороны. Левым флангом позиции дивизия будет опираться на озеро Дагдас, а справа оборону займет 133 дивизия, выдвигающаяся из местечка Прейли. Две дивизии должны развернуться на фронте шириной 42 километра, и создать прочную оборону, опираясь на озера, болота и лесные массивы.
  Противник, судя по всему, намеревается выйти на шоссе Краслава - Дагда - Лудза и Краслава - Рушона - Резекне. Задача дивизий - перекрыть обе эти дороги, ведущие в тылы Прибалтийского фронта. Письменный приказ командарм обещал прислать позднее с нарочным.
  Миронов приказал дежурному по штабу дивизии объявить боевую тревогу и готовить части к маршу, затем быстро прошел в кабинет к начальнику штаба подполковнику Мисину. Тот оказался на месте. Начштаба достал и разложил на столе карту - километровку, начдив пересказал ему приказ командарма.
  Первым дело прикинули длину маршрута. Дивизии предстоял марш на 32 километра. Если поспешить, можно дойти дотемна. На рубеже придется вставать на ночевку. Там дать личному составу поспать хотя бы четыре часа. А с рассветом приступить к оборудованию позиций. Вызвали начальника оперотдела и поручили ему готовить график и приказ по организации марша. Сами командиры склонились над картой. По нормативу на подготовку частей к выходу по тревоге полагалось полтора часа. На учениях это неоднократно отрабатывали, Миронов надеялся в норматив уложиться.
  За месяц, прошедший с начала войны все несколько расслабились. 11-я армия оказалась на тихом участке фронта. Ожесточенные сражения гремели правее, в полосе 8-ой армии. Там немецкая четвертая танковая группа прорвала главный рубеж у Риги, насквозь протаранила армейские и фронтовые тылы до тылового стратегического рубежа у города Пярну, где и была отрезана. Героическими усилиями фронтовых резервов прорыв ликвидировали. Левее в полосе Западного фронта третья танковая группа уже две недели безуспешно таранила с севера оборонительные обводы Минского укрепрайона. В полосе 11-ой армии немецкие пехотные дивизии 3 - 5 июля вышли на Западную Двину, однако вели себя тихо и форсировать реку до сего дня не пытались.
  Оставшееся до начала марша время решили потратить на предварительную проработку рубежа обороны. Начштаба достал карты - стометровки окрестностей Дагды. Прикинули, что рубеж для обороны вполне пригоден. Слева - озеро. Посередке - лесной массив километров пять в поперечнике, с ручейками и болотцами. Для техники - непроходимый. То есть, из десяти километров рубежа по полям проходит всего пять. Так что, плотность обороны получится даже выше уставной. Миронов красным карандашом провел будущий передний край, и предоставил Мисину разрисовывать рубеж дальше.
  Сам двинулся в узел связи и поочередно соединился со всеми командирами полков. Все доложились мажорно.
  Подумав, комдив приказал командиру пбп майору Мотрину, направить по маршруту разведбат, как только тот будет готов к выходу. Комбата Загоруйко срочно вызвал на инструктаж. Прибывшему комбату приказал выступать немедленно, на будущем рубеже обороны оставить одну роту, присмотреть и разметить места для ночевки всех частей дивизии, встретить и сопроводить подходящие части, что бы в темноте не плутали. Самому продвигаться с двумя ротами вперед до выхода на штаб 183-ей дивизии. Конные разведчики вполне успевали дойти засветло до тылов этой дивизии. С места стоянки организовать радиосвязь.
  К четырем часам командиры полков доложили о готовности к маршу. Мисин разослал частям приказы на марш и по размещению на рубеже.
  Все службы дивизии сработали как часы. Комдив другого и не ожидал. Дивизия была кадровой. В Прибалтику их перебросили из Киевского военного округа в августе 40-го года. Дивизии повезло. Командарм-11 Морозов определил ее в армейский резерв. Дивизиям, попавшим на главный оборонительный рубеж, проходящий по Западной Двине, повезло значительно меньше. Им пришлось стоить себе и жилье, и оборонительные сооружения.
  107-ю разместили в местечке Рундены, в 50 километрах от райцентра Резекне, где разместился штаб армии. Штаб и часть тыловых подразделений дивизии разместили в селе, в домах местных богатеев, выселенных НКВД. Полки расположились в окрестных лесных массивах. Древесины в лесах хватало, как и умеющих обращаться с топорами и пилами бойцов. До наступления холодов со строительством как раз успели. Зимой и весной 41-го года плотно занялись боевой подготовкой, подзапущенной в связи со строительными работами. Дивизия страховала крайний левый фланг армии и всего Прибалтийского фронта, а также стык с Западным фронтом. От места дислокации до Западной Двины было 60 километров.
  В 16-00 начали марш. Впереди - полк майора Епишева. В головном дозоре - полковая разведрота. Следом - полк майора Лемешева и штабной батальон, полковая разведрота - во фланговых дозорах. За ним шел полк боевой поддержки, за ним полк Огуреева, замыкают дивизионную колонну тыловики. Разведрота полка Огуреева - во фланговых дозорах и в арьергарде.
  Колонна вытягивалась на шоссе до шести часов и растянулась на восемь километров. Конные повозки по дороге катились по две в ряд. Пехота двигалась по обочинам. Пока формировали колонну, высоко в кучевых облаках дважды замечали одиночные немецкие самолеты. Впрочем, их видели каждый день и к ним привыкли. Бомбить немцы не пытались. Тем не менее, зенитчики держали порох сухим. Расчеты зенитных пушек и крупнокалиберных пулеметов готовы были открыть огонь с марша. Для приведения пушек в боевую готовность им требовалось от одной до трех минут.
  Петр Васильевич плавно покачивался в седле Орлика, держась с наветренной стороны от дороги. Мастерство не пропьешь. Военную службу комдив начал еще в 18-ом году в Красной кавалерии. Демобилизовался в 24-ом в должности комэска. Снова был призван в 37-ом, в связи с острой нехваткой командных кадров, и сразу назначен комбатом в пехоту. В 39-ом ему присвоили звание подполковника и назначили командиром полка. А в 1941 он стал полковником и комдивом. Ехал не спеша, не перегоняя пешую колонну. Держался рядом со штабным автобусом. Париться в автобусе в пыли и духоте не было никакого желания.
  Дивизия десятками тысяч ног и колес поднимала с высушенной жарким июльским солнцем грунтовой дороги густое облако пыли, постепенно относимое слабым ветерком на соседний лес. Справа блестело озеро. Через час после начала марша штаб догнали два мотоциклиста, доставившие приказ командарма. Комдив спешился, вскрыв пакет и прочитав приказ, расписался в получении и отправил краткое донесение командарму.
  В приказе указывались частоты для связи со 181-ой и 183-ей дивизиями и с 22-ым стрелковым корпусом, в который они входили. Вскочив в седло, Миронов быстро догнал штабной автобус и следовавшую за ним радиомашину, приказал радисту связаться с дивизиями и корпусом. Смонтированная в автомобиле ГАЗ-ААА радиостанция РСБ-Ф обеспечивала в движении на штыревую антенну вполне достаточную для связи с ними дальность. Однако, штабы на вызовы не отвечали.
  Это сильно обеспокоило полковника. К сожалению, до штаба армии, расположенного в Резекне, радиостанция не добивала в принципе. Прояснить ситуацию не удавалось. В шесть часов на связь вышел разведбат. Загоруйко сообщил, что вышел на рубеж развертывания, оставил там третью роту и выдвигается дальше к штабу 183-ей дивизии. До расположения штаба, указанного в приказе командарма, конные роты Загоруйко должны были добраться часа через полтора.
  На этом почти довоенная идиллия резко закончилась. От головы колонны возбужденными криками прокатилась команда 'Воздух!'. Как и должно, по этой команде красноармейцы кинулась с дороги в лес. Ездовые и шоферы тоже попытались по возможности загнать свой транспорт под кроны деревьев. За исключением зенитчиков.
  Дивизия имела три десятка зенитных пушек и почти сотню крупнокалиберных пулеметов. Бойцы тормознули лошадей, откинули упоры лафетов и заняли места по боевому расчету. Движение прекратилось, пыль слегка рассеялась. Петр Васильевич увидел на юге в разрыве кучевых облаков множество черных точек. Самолеты шли высоко. Тысячах на пяти - шести. Достать их могли только трехдюймовки и полуторадюймовки, которых в дивизии имелось всего двадцать штук, причем все они были в составе зенитного батальона пбп в середине дивизионной колонны. Самолетов было намного больше. В бинокль Миронов насчитал штук тридцать, потом сбился.
  Над головным полком Епишева самолеты в очередной раз показались в разрыве между облаками. Послышался нарастающий гул. У Епишева застрекотали было зенитные 23-миллиметровые скорострелки, но быстро заткнулись. Командиры - зенитчики сообразили, что жгут боеприпасы без толку. Досягаемость этих автоматов по высоте не превышала трех километров. Сзади забухали трехдюймовки, за ними очередями забили 37-миллиметровки. Вокруг самолетов вспухли белые облачка разрывов. Однако, они продолжали безмятежно плыть в синеве стройной колонной троек.
  Как на воздушном параде идут, подумал Миронов, все еще не сходя с седла. В бинокль были отчетливо видны черные двухмоторные силуэты. Теперь он сосчитал их точно - 12 троек.
  В голове колоны рвануло раз, другой, затем разрывы загрохотали, как пулеметная очередь. Впереди вверх вспухли клубы дыма и полетели какие-то обломки. Комдив спрыгнул с седла и потащил упирающегося Орлика с дороги под деревья. Грохот разрывов быстро приближался. Комдив залег между двух елей и заставил коня лечь рядом. Рвануло спереди метрах в сорока, затем сзади, метрах в пятидесяти. В ушах зазвенело. Осколки бомб секанули по стволам. Сверху посыпались ветки, шишки и хвоя. Закричали раненые люди, заржали лошади. Разрывы бомб ушли в хвост колонны.
  Петр Васильевич поднял Орлика и двинулся к радиомашине. Вроде, все не так страшно, подумал он. Подойдя к машине, увидел в бортах кузова дыры от осколков. Заглянул в открытую заднюю дверь. Радист уже копошился там. Увидев комдива, вытянулся по стойке смирно и доложил, что один осколок попал в рацию. На вопрос ответил, что постарается починить, но пока не выяснил, что повреждено.
  Комдив подошел к стоящему рядом штабному автобусу. Уже оказавшемуся уже там Мисину приказал направить связных в полки с приказом продолжать марш. Поврежденные повозки, машины и раненых оставить на месте у дороги. Доложить о потерях.
  В штабном автобусе тоже имелась рация, правда маломощная - типа РБ. Радисту приказал продолжать вызывать штабы дивизий и корпуса.
  Прошелся вперед вдоль колонны и назад. В сотне метров впереди обнаружил воронку от бомбы у самой дороги. Вокруг воронки лежали четыре разбитых повозки и убитые лошади. Большую часть бомб разнесло довольно далеко от дороги, потому ущерб был не так велик, как показалось сначала. Командиры всех рангов подгоняли бойцов, заставляя собрать к дороге раненых, перенести убитых, собрать имущество, выпавшее из перевернутых повозок, вытащить на дорогу автомашины и повозки. В ушах по-прежнему звенело.
  Впереди снова загрохотали малокалиберные зенитки, к ним добавился стрекот пулеметов. Затем по ушам ударил громкий вой. Миронов увидел пикирующие вдоль дороги самолеты. Казалось, они брили верхушки деревьев, выходя из пике. Из-за поднятого бомбежкой дыма и пыли зенитчики заметили пикировщиков поздно. По характерному излому крыльев и обутым в обтекатели неубирающимся колесам он опознал пикирующие бомбардировщики Ю-87. Их было поменьше - десятка два. От них отделялись хорошо видимые капли бомб и падали прямо на дорогу. Зенитки спереди и сзади захлебывались ревом. Навстречу самолетам густо летели струи трассеров. Один из самолетов не вышел из пике и врезался в лес рядом с дорогой.
  Пикировщики причинили дивизии намного больший ущерб. Они бросали бомбы гораздо точнее. Да и бомбы у них были покрупнее. К тому же, люди уже стали собираться к дороге после первого налета. Потеряв еще одну машину, немцы убрались восвояси. Командиры снова принялись собирать бойцов. Все вздохнули с облегчением. Как оказалось - рано.
  Снова послышался гул самолетных моторов. Из-за вершин деревьев на бреющем полете выскочили небольшие бипланы, типа наших 'чаек' и прошли вдоль дороги, бросая мелкие бомбы и поливая колонну из пулеметов. Серьезно они за нас взялись, подумал комдив: бомбардировщики, пикировщики, а теперь еще и штурмовики. Зенитчики встретили немцев из всех стволов. Сбили троих из примерно трех десятков.
  Миронов глянул на часы. Уже четверть восьмого, а прошли меньше чем полдороги.
  - Надеюсь, чертово Люфтваффе все козыри выложило, сказал Миронов Мисину, встреченному у штабного автобуса.
  - Я тоже так думаю, - ответил начштаба, - бомбардировщики, пикировщики, штурмовики. Подряд друг за другом. Чтобы не дать нам опомниться. Теперь они полетели на заправку и загрузку боекомплекта. Так что, часа три - четыре у нас есть, до следующего налета. Нужно, кровь из носу, успеть дойти до места за это время.
  Бойцы штабного батальона выталкивали автомашины из кустов и перетаскивали их через кюветы. Надсадно ревели моторы. Командиры снова взялись собирать личный состав. Бойцы заполошно метались, там и сям раздавались крики:
  - Санитары! Здесь раненый!
  Вернувшись к штабному автобусу, Миронов приказал радисту вызвать штабы полков и передать им приказ начать движение через двадцать минут. Раненых будет подбирать медсанбат.
  Затем послал в голову колонны своего заместителя по строевой подготовке майора Ефремова, чтобы ускорить построение колонны. В хвост колонны послал замполита Фридмана. Каждому дал в сопровождение двух конных бойцов из роты охраны. Медсанбату приказал развернуться на месте, организовать сбор и обработку раненых, затем отправить их в Резекне. Потом догонять дивизию. Командир штабного батальона капитан Ручкин первым доложил о потерях. Из трех сотен личного состава было убито 14 человек и ранено 33. Разбито 8 повозок и 4 автомобиля. Мисин вздохнул с облегчением, он ожидал худшего.
  За двадцать минут, конечно, не вышли. Но, через 30 минут колонна возобновила марш. Вдоль дороги под деревьями рядками лежали раненые, валялись убитые лошади, разбитые повозки и машины. От массированного авианалета дивизия потеряла почти 20% личного состава.
  
  В 15-00 третья танковая группа начала штурм второй линии обороны. Полчаса вся артиллерия группы, артиллерия 2-го армейского корпуса, в полосе которого наступала танковая группа, и приданные части РГК громили дзоты, блиндажи и окопы 183-й и 181-ой дивизий. Во второй линии бетонных сооружений не было вовсе. Только дерево-земляные укрепления. Особое внимание уделили штабам полков и дивизий. По штабу корпуса отработала авиация. За две недели стояния на месте радиопеленгацией, аэрофотосъемкой и визуальным наблюдением их дислокация была установлена точно. По штабам работала крупнокалиберная артиллерия РГК. Перекрытые бревнами в три - четыре наката блиндажи от восьмидюймовых снарядов и бомб не спасали. Оборона красных была обезглавлена.
  Разработанная Главным командованием сухопутных войск операция развивалась как по нотам. После артподготовки вперед пошли танковые полки, переправившиеся через Двину по оперативно наведенным понтонным мостам. Три сотни танков как раскаленный нож сквозь масло прошли через перепаханные артиллерией окопы. Мотопехота зачистила разрозненные и деморализованные остатки сопротивляющихся подразделений. Истребительные полки Люфтваффе полностью изолировали поле боя от авиации русских. Бомбардировщики и штурмовики обрабатывали выдвигающиеся резервы противника.
  На третьем корпусном рубеже танки раздавили учебный полк 22-го стрелкового корпуса, прикрывавший позиции корпусной артиллерии, уже обработанные авиацией. Тем не менее, немногие уцелевшие крупнокалиберные пушки и гаубицы и пушки, слабо приспособленные для борьбы с танками, сумели выбить десяток танков, прежде чем были расстреляны танковыми пушками. Оборона красных была прорвана на всю глубину за 16 часов. Танки остановились для пополнения израсходованного боезапаса.
  Вперед выдвинулись разведывательные и мотоциклетные батальоны танковых дивизий и беспрепятственно покатили по дорогам в армейские тылы русских. 57-й мотокорпус двинулся по дороге Краслава - Дагда, а 39-й мотокорпус - по дороге Краслава - Рушона.
  
  Пройдя довольно большое селение Дагда, Загоруйко остановил разведбат на будущем рубеже обороны. Показал на карте командиру третьей роты будущую линию обороны дивизии и дал указания по подготовке маршрутов движения и будущих мест дислокации для каждой из частей дивизии. На рубеже задержались на полчаса. Конники перекусили и напились воды. Затем двинулись дальше.
   Две конных разведроты, всего 280 бойцов, шли бодрой рысью. В арьергарде катили 14 двуконных гужевых повозок с тяжелым вооружением обеих рот и боезапасом. Вооружены роты были вполне серьезно. Два крупнокалиберных пулемета на зенитных станках и 4 максима на тачанках. В разобранном виде в повозках лежали 6 ротных минометов, 6 ручных пулеметов и 8 противотанковых ружей. За плечами разведчиков висели автоматы или автоматические винтовки. Старых мосинок в ротах не было совсем.
  Все были настороже. Впереди долго гудела артиллерийская канонада, подозрительно притихшая за то время, пока разведчики стояли у Дагды. После селения дорога шла километра полтора полем, затем снова втянулась в еловый лес. Загоруйко ехал во главе колонны. В полукилометре впереди по дороге пылил взвод передового дозора. Впрочем, изгибы лесной дороги часто скрывали его из вида.
  Тарахтенье мотоциклов взводный Петренко услышал издалека. На всякий случай, перебросил автомат из-за спины в руки и скомандовал: 'К бою!'. Спешивать взвод не стал. Все же, шли по своим тылам.
  Из-за поворота метрах в двухстах выскочил мотоцикл с коляской. За ним еще и еще один. Приглядевшись, Петренко понял, что это - не наши! Но, скомандовать ничего не успел.
  На коляске переднего мотоцикла запульсировал огоньком пулемет. Больше комвзвода ничего сделать не смог. Пуля попала ему в грудь и выбила его из седла. Мотоциклы на ходу развернулись в цепь поперек дороги и ударили по разведчикам из трех стволов. Половину взвода пулеметчики вымели за пару секунд. Остальные разведчики спешились, залегли по кюветам, за кочками и за еловыми стволами. Дружно открыли ответный огонь из автоматов и автоматических винтовок. Передовые мотоциклы завиляли, ездоки из них стали выпадать.
  Однако, из-за повороты выкатывались все новые мотоциклы, переваливали через кюветы и разъезжались в стороны. Немцы спешивались и тоже залегали. Многие из них рванули в лес, норовя обойти разведчиков лесом. Ураганным пулеметный огнем противник прижал разведчиков к земле, обошел с флангов и закидал гранатами.
  Заслышав интенсивную стрельбу впереди, Загоруйко направил два взвода вперед в помощь головному дозору, остальным приказал развернуться к обороне.
  Появившись на поле боя, два взвода рассредоточились вдоль дороги в лесу и сошлись с немцами в ближнем бою, переходя врукопашную. Удалось спасти нескольких уцелевших и раненых бойцов головного дозора. Однако, мотоциклисты все прибывали. Пулеметный огонь усиливался, и разведчики отступили через лес к основным силам, вынося раненых.
  Услышав нарастающую пальбу и разрывы гранат, комбат развернул в первой линии стрелков и снятые с тачанок максимы, за ними в сотне метров - два зенитных пулемета, а за ними - и минометы. Автоматчиками прикрыл фланги в лесу. Радиста отправил в тыл. Приказал развернуть рацию. По дороге примчались двое бойцов с донесением, что головные взвода вступили в бой с большими силами мотоциклистов и отступают. За ними на дороге показались несколько мотоциклов, которых смели очередями максимы. На флангах в лесу разгоралась перестрелка автоматчиков с немцами.
  Загоруйко, пригибаясь, добежал до забросившего на дерево антенну радиста и приказал соединить с комдивом. Соединившись, доложил, что в восьми километрах от Дагды вступил в бой с большими силами мотоциклистов с пулеметами. Судя по всему - с разведкой противника силами не менее роты. Продвигаться вперед возможности не имеет. Комдив приказал попытаться взять пленного и допросить. Выяснить, какими силами наступает противник. В случае появления превосходящих сил - отступить.
  Стрельба на флангах усиливалась. Судя по звукам боя, противник обходил фланги. На дороге стали рваться мины. Немцы подтянули минометы. Минометные расчеты разведчиков ответили. Хотя стреляли практически наугад, целясь за поворот дороги. В трехстах метрах по дороге из-за деревьев высунулась тупая морда бронеавтомобиля. С него очередями ударила автоматическая пушка. Сбоку от него высунулся еще один. По броневикам ударили оба ДШК и бронебойщики. Прежде чем их удалось заткнуть, они разбили один ДШК, два максима и положили пол взвода бойцов. Двадцатимиллиметровые снаряды разили наповал.
  Комбат решил отходить. Оставил в арьергарде взвод мамлея Плехова с двумя ручными пулеметами и двумя ПТР. Приказал мамлею держаться пять минут, затем отходить лесом. По дороге верхами от уйти от мотоциклистов разведчикам было не реально. Догонят и расстреляют.
  Нахлестывая лошадей, сильно поредевшие роты уходили от преследования. Раненых успели покидать на повозки. Убитых пришлось оставить. В строю осталось около ста человек. Взвод Плехова свою задачу выполнил. Задержал немцев на 5 минут. На оттаскивание с дороги подбитых бронеавтомобилей немцы потратили еще минут пять. Десяти минутной форы разведчикам Загоруйко хватило, чтобы доскакать до рубежа. Третья рота, заслышав впереди стрельбу, успела развернуться поперек дороги на околице Дагды и даже выкопать стрелковые ячейки.
  Комбат приказал расставить ручные пулеметы за изгородями, станковые пулеметы и бронебойки - в окнах каменных домов. Минометы расположить за домами. Свой КП развернул на втором этаже двух этажного кирпичного дома. Местных жителей отправили в погреба. К сожалению, рацию зацепило осколком при минометном обстреле. Загоруйко отправил двух бойцов с донесением комдиву, приказав коней не жалеть. По его прикидкам, дивизия уже должна быть на подходе. Следом отправил повозки с ранеными. Еще не все расчеты успели занять позиции, когда из леса на дальнем конце поля показались мотоциклисты. Числом с десяток. В полукилометре за ними из леса начали один за другим выползать броневики.
  Очевидно, немцы заметили суетящихся на околице бойцов и ездовых, угонявших освободившиеся повозки вглубь деревни. Броневики и мотоциклисты начали съезжать с дороги на поле и разворачиваться в цепь. Глядя в бинокль, комбат считал немцев. Всего из леса выехало 14 броневиков и около сотни мотоциклов с колясками. На опушке леса начали разворачиваться две пушечных и две минометных батареи. Примерно - разведывательный батальон моторизованной дивизии, сделал вывод Загоруйко. Затем из леса снова повалили мотоциклисты. А это - уже второй батальон, сделал очевидный вывод комбат. И направил посыльного к минометчикам с приказом открыть огонь по мотоциклистам. Продержимся полчаса, подумал Загоруйко, затем нас сомнут, если дивизия не подойдет.
  Получив сообщение разведки о боестолкновении с противником, комдив предположил, что в лучшем случае через позиции 183 дивизии просочилась разведка противника, а в худшем - противник прорвал оборону. Час назад голова колонны прошла селение Езерниеке. Головному полку Епишева до Дагды оставалось еще 6 километров, или час быстрого пешего хода. Тут же направил посыльных в конные разведроты полков Лемешева и Епишева с приказом немедленно аллюром три креста выдвигаться на помощь разведбату. По радио связался с Епишевым и приказал срочно выдвигать вперед артиллерийскую, противотанковую и минометную роты. Расчеты посадить на повозки. Лошадей не жалеть. Самому Епишеву со штабом выдвигаться вместе с ними. Всем остальным полкам ускорить марш до предела возможного.
  Петр Васильевич очень желал двинуть вперед вместе с Епишевым, но покинуть штабной автобус с радиостанцией он никак не мог. Связи с 22-ым корпусом и дивизиями по-прежнему не было. Полклвник стал подозревать недоброе. Но, своими полками по радиосвязи он мог командовать. Солнце уже висело над горизонтом. До заката головной полк должен был выйти на рубеж. Остальные полки должны были дойти до места засветло.
  Минометчики разведчиков из 6 ротных минометов изрядно проредили немецких мотоциклистов. Впрочем, за первой их цепью уже выстроилась вторая. Броневиков в ней не было, зато мотоциклов было явно больше сотни. На минометный обстрел немцы ответили залпами из шести пушек и восьми ротных минометов. Целей они пока не видели и били просто по домам на околице. Когда немецкие цепи подошли на 400 метров, комбат выпалил вверх из ракетницы. Разведбат дружно открыл огонь. Стреляли пулеметы, ПТР, и автоматические винтовки. Бронебойщики и расчеты ДШК били по броневикам, остальные - по мотоциклистам.
  Два крупнокалиберных пулемета и 11 ПТР против 14 автоматических пушек. На такой дистанции и ПТР и ДШК пробивали лобовую броню бронеавтомобилей. А 20-миллиметровые снаряды пушек броневиков толстую кирпичную кладку не пробивали. Так что, броневики начали гореть. Два максима, три десятка ручных пулеметов и сотня автоматических винтовок дали впечатляющую плотность огня. Избиваемые мотоциклисты заметались в поле. Седоки бросали свои агрегаты и расползались в густой траве, как тараканы. Но, по обнаружившим себя огневым точкам ударили артиллерия и минометы с дальней опушки.
  Скоротечный бой закончился вничью. Немцы откатились на исходные позиции. На поле остались 7 горящих броневиков и с полсотни мотоциклов.
  Разведчики лишились обоих ДШК и двух максимов. Четыре десятка бойцов было убито и полторы сотни ранено. Боеприпасы были на исходе.
  К безудержной радости разведчиков, через деревню галопом проскакали и рассыпались в боевые порядки сначала две полковых разведроты, затем подошли противотанкисты, минометчики и артиллеристы из полка Епишева. Всего на позиции встали 6 полковых трехдюймовок, 6 противотанковых сорокапяток, 10 полковых и 4 ротных миномета, 5 пулеметов ДШК и почти 500 человек личного состава. Да и с боеприпасами стало легко. Часть прибывших повозок нагрузили ранеными и отправили в тыл. Наблюдатели доложили, что уже видят голову дивизионной колонны всего в двух километрах от села. Солнце, между тем, коснулось горизонта. Наступали долгие летние сумерки.
  В этот момент прозвучала команда 'Воздух'. В закатном небе на юге густо замаячили самолеты. Воздух наполнил тяжелый гул многих десятков моторов. Три девятки юнкерсов колонной прошли на большой высоте и сбросили свой груз по дивизионной колонне. Зенитки дивизии им не смогли помешать. Вдоль всей дороги на месте колонны защитники Дагды увидели густые облака пыли и дыма.
  За бомбардировщиками появились пикировщики. На оборонительные порядки разведчиков прицельно посыпались бомбы. Во вспышках разрывов кирпичные дома вспухали изнутри и выбрасывали высоко вверх тучи битых кирпичей, обрушивавшихся на головы пехотинцев и артиллеристов. Расчеты ДШК встретили немцев огнем, но сбить никого не смогли. Отбомбившись, 'лаптежники' снова принялись пикировать на оборонительные порядки, густо 'поливая' их из пулеметов.
  Затем налетели бипланы-штурмовики. На колонну дивизии снова посыпались бомбы. Бипланы закончили штурмовку, пройдясь вдоль всей колонны, стреляя из пулеметов. Зенитчикам удалось сбить два самолета.
  Уцелевшие разведчики не успели отряхнуться от поднятой взрывами земли и кирпичной пыли, как с севера снова донесся рев двигателей. Под прикрытием бомбежки из леса выползло не менее сотни танков. В основном средних типов Т-3 и Т-4 . За ними выползли и развернулись во вторую линию легкие танки Т-2 и броневики, а за ними целая туча мотоциклов. С дистанции в тысячу метров танки открыли огонь по околице. Немногие уцелевшие после бомбежки артиллеристы и бронебойщики подпустили их на триста метров. Кинжальным огнем на 'пистолетной' дистанции удалось подбить четыре танка, прежде чем обороняющиеся были расстреляны. Затем танки и мотоциклы пошли через линию обороны разведчиков, давя любые попытки сопротивления массированным огнем пушек и пулеметов.
  Не останавливаясь, танки прошли селение насквозь и полным ходом ринулись на головной полк Епишева. Растянутые вдоль дороги подразделения полка не успели привести себя в порядок после бомбежки. К тому же, все полковая артиллерия ПТО была отправлена в село.
  Дорога с севера входила в село через широкое поле, на котором бомбежка застигла колонну. Рассредоточившиеся во время бомбежки бойцы снова собирались к дороге. Выскочив на скорости из села, средние танки на полном ходу расходились на фланги, принимая построение в форме обратного клина, осью которого была дорога. С коротких остановок, свернув башни вбок, танки с обеих сторон перекрестным огнем из орудий расстреливали повозки. Непрерывно трещали спаренные с пушками пулеметы, выкашивая бойцов.
  Из противотанковых средств в полку остались батарея 23-мм зенитных автоматических пушек, десяток крупнокалиберных пулеметов и с пол сотни противотанковых ружей. Повозки с пушками и пулеметами на зенитных станках танки выбили, прежде чем их расчеты успели открыть огонь. Однако, бронебойщики залегли по кюветам и принялись отстреливать танки. Лобовую броню 'троек' и ' четверок' ПТР не пробивали, но активно сбивали танкам гусеницы и разбивали приборы наблюдения. Однако, вслед за средними танками из села выползли легкие 'двойки' и пошли вдоль дороги, выбивая продольным огнем своих 20 миллиметровых скорострелок и пулеметов залегших в кюветах бойцов.
  Танки раскатали огнем и гусеницами полк Епишева. Уцелевших расстреляли из пулеметов мотоциклисты. Лишь немногие бойцы смогли добраться до расположенного в километре севернее лесного массива. Позднее выяснилось, что немцы ввели в бой на участке 183-ей дивизии 12-ю и 19-ю танковые дивизии 57-го моторизованного корпуса 3-ей танковой группы. Расправа над полком Епишева заняла у немцев минут двадцать. За это время уже основательно стемнело.
  В двух километрах от села поле сужалось до полукилометра, с запада и востока к дороге подступали заболоченные лесные массивы. За время пока немцы громили передовой полк, майор Лемешев сумел развернуть свой полк в боевой порядок поперек дороги от леса до леса. Артиллерию, минометчиков и зенитчиков отвел на фланги на лесные опушки.
  В наконец сгустившихся сумерках немцы попытались продвинуться вперед, но попали под фланговый огонь противотанкистов и артиллеристов полка Лемешева. В лоб по танкам с поля стреляли многочисленные бронебойщики. Потеряв три танка, немцы отошли в село и затихли. Воевать в темноте они не считали целесообразным. Ночью в селе снова загудели танковые моторы.
  Командир 57-го моторизованного корпуса генерал Кунтцен, получив донесение разведки 12- танковой дивизии о том, что на шоссе Краслава - Лудза развернулась 107-я стрелковая дивизия, приказал командиру 12-й танковой дивизии генерал-майору Харпе обойти ее с тыла и на рассвете, совместно с 19-й танковой дивизией, уничтожить. Взяв в селении Дагда проводников из местных, 12-я танковая совершила проселочными дорогами ночной тридцатикилометровый марш по маршруту Дагда - Андзели - Езерниеке и вышла в тыл 107-й дивизии. На ее место в Дагду выдвинулась 19-я танковая.
  Полковник Миронов, добравшись ночью на позиции полка Лемешева, переговорив с немногими уцелевшими командирами из полка Епишева, понял, что полка Епишева больше нет. Нет дивизионного разведбата и разведроты Лемешева. От авианалетов остальные части дивизии потеряли до трети личного состава и вооружения. Связи с армией, как и с 22-стрелковым корпусом, по-прежнему не было. По всей видимости, уже не было и 183-ей стрелковой дивизии.
  Посовещавшись с начштаба и заместителями, комдив принял решение не атаковать Дагду, занятую превосходящими силами противника, а занять оборону на месте и заблокировать шоссе Краслава - Лудза. В штаб армии отправил донесение с посыльными.
  Колонна дивизии растянулась на четыре километра вдоль шоссе. С обеих сторон от дороги тянулись леса, подступая вплотную к дороге в тылу дивизии и расходясь метров на пятьсот ближе к Дагде. Заболоченные леса исключали возможность фланговых ударов.
  Со стороны Дагды уже встал в оборону полк Лемешева. Ему Миронов приказал одним батальоном перекрыть поперек дороги пятисотметровое поле, а два других батальона и все средства усиления сосредоточить на лесных опушках на флангах. Даже если немцы прорвутся по центру, они попадут на дороге под перекрестный огонь. Все противотанковые средства полка боевой поддержки приказал сосредоточить на флангах за полком Лемешева.
  С тыла позицию прикрывает полк Огуреева, благо там поле совсем узкое, шириной не более сотни метров. В центре формировавшегося дивизионного укрепрайона расположил дивизионные гаубицы, минометы и зенитчиков. Все тыловые службы дивизии рассредоточились в лесу между стрелковыми полками. Медсанбат успел отправить раненых во время первой бомбежки в тыл и подтянуться в расположение. Всю короткую летнюю ночь никто в дивизии не сомкнул глаз. Рыли окопы и ходы сообщения. Оборудовали огневые точки.
  Перед рассветом Огуреев донес, что слышит в тылу со стороны Езерниеке гул многочисленных моторов. Высланная утром разведка доложила, что с севера по шоссе подошли многочисленные танки противника. Боевое охранение полка вступило в перестрелку с разведкой противника.
  Утром немцы не торопились. Но и не медлили. В пять утра над позициями дивизии начал кружить на большой высоте разведчик. Фотографирует, сообразили бойцы. Как по расписанию, ровно в 08-00 началась массированная артподготовка. С закрытых позиций работали корпусные и даже более крупные калибры. Пушки и минометы били по выкопанным за ночь траншеям и по опушкам леса вдоль дороги. По позициям дивизионной артиллерии и зенитчикам били восьмидюймовки. Плотность поражения была очень высокой. Дивизия понесла потери.
  Затем танки провели разведку боем. Вызвали на себя огонь артиллерии и тут же отошли. По обнаружившим себя пушкам с закрытых позиций отстрелялась дивизионная артиллерия противника. Затем нанесли удар бомбардировщики, лаптежники и штурмовики. Лес по обеим сторонам дороги метров на триста сильно поредел. Ободранные осколками и поваленные стволы завалили перепаханные бомбами и снарядами окопы и артиллерийские дворики, в которых валялись разбитые орудия и минометы. Раненых оттаскивали поглубже в лес. Хоронить убитых не было времени. От дивизии осталось меньше половины.
  В 10-00 вперед пошли главные силы немцев. С обеих сторон на позиции 107-й дивизии наступали по сотне танков при поддержке бронеавтомобилей и больших масс пехоты. Тяжелая артиллерия возобновила обстрел тылов дивизии. По переднему краю, по обнаружившим себя огневым точкам била дивизионная артиллерия и минометы. Корректировщики огня, видимо, шли вместе с танкистами. Сами танкисты снарядов не жалели.
  К 12 часам дня танки с севера и с юга пробили оборону дивизии насквозь. Авиация противника снова нанесла удар по опушкам лесов. Многочисленная вначале артиллерия дивизии, насчитывавшая около сотни пушек и гаубиц, полторы сотни минометов и семь десятков сорокапяток ПТО, к полудню была полностью подавлена.
  Две танковые дивизии ушли по шоссе на север. Подошедшая за ними моторизованная пехота загнала остатки подразделений 107-й дивизии поглубже в лес по обе стороны от дороги, затем двинулась вслед за танками.
  Вечером, когда моторизованная немецкая пехота прошла, полковник Миронов собрал остатки дивизии в лесном массиве к востоку от шоссе. Из 14 с половиной тысяч личного состава полностью укомплектованной дивизии уцелело лишь около тысячи бойцов. Из них треть раненых. Большая часть тяжелых раненых осталась в лесах у дороги и была добита немцами. Из пяти командиров полков уцелел только двое, оба серьезно ранены. Самому Миронову повезло, отделался контузией. Потом оказалось, что еще около полутысячи бойцов отошли в леса на запад от дороги. Над ними принял командование майор Ефремов.
  После войны из трофейных документов выяснилось, что во встречном бою со 107-й дивизией 57-й моторизованный корпус потерял 840 человек, из них безвозвратно 332 человека. Потери в технике составили 26 танков, из них 17 впоследствии отремонтировано, и 11 бронеавтомобилей, из них 6 было отремонтировано.
  
   От автора.
  Встречный бой 107-й стрелковой дивизии с немецким моторизованным корпусом, произошедший в АИ, наглядно иллюстрирует выводы, сделанные ранее из уравнений Ланчестера. Многократно сильнейший противник в этом случае наголову громит слабейшего, понеся при этом, в сущности, незначительные потери. Хотя в АИ стрелковая дивизия была полностью укомплектована по штату, имела значительно более сильные ПВО и ПТО (см. приложение 4), по сравнению со стрелковой дивизией в реале 41-го года, хотя командование дивизии вело себя тактически грамотно, дивизия была быстро и полностью разгромлена.
  В таких же примерно боях против многократно превосходящих сил, при отсутствии разведки, связи, взаимодействия с соседями и какой-либо поддержки с воздуха, в реале 41-го за первые две недели войны была разбита большая часть кадровых соединений западных военных округов РККА.
  Командование бросало разрозненные дивизии и корпуса под каток немецких танковых армий. Не организовав разведки, не организовав взаимодействия и управления, практически вслепую. И все из-за шаблонной приверженности руководства РККА к наступательным действиям, обусловленной наступательной предвоенной доктриной. В реальности 'Боевого 41-го' такие бои были лишь эпизодами. Описанный выше конкретный эпизод был вызван растерянностью командующего 11-й армией после внезапного и мощного удара немцев.
  
   2.3. Контрудар Гота.
   Из монографии 'История Отечественной войны 1941 - 1943 годов'.
  
  По истечении месяца боевых действий, германскому командованию стало ясно, что план 'Барбаросса' выполнить не представляется возможным. Понял это и Гитлер. По его указанию, Генеральный штаб Вермахта совместно со штабом Кригсмарине разработали операцию 'Кольцо Нибелунгов', предусматривающую деблокаду 4-ой танковой группы и окружение большей части войск Прибалтийского фронта.
  План операции предусматривал прорыв главной оборонительной полосы на левом фланге Прибалтийского фронта в лесисто-болотистом районе между Даугавпилсом и Верхнедвинском, где плотность оборонительных сооружений и войск была невысокой. После прорыва 3-я танковая группа Гота должна была развивать наступление на север в направлении Гулбене, затем на северо-запад на Валгу, и далее на Пярну, где находилась в окружении 4-я танковая группа.
  Планируемая глубина прорыва группы Гота составляла 250 км. По достижении войсками Гота города Валги, 4-я танковая группа, которой к этому времени командовал генерал Руоф, должна была прорвать кольцо окружения и продвинуться на 70 км до Тырве, где планировалась встреча с соединениями Гота.
  По замыслу германского командования, в результате проведения операции 'Кольцо Нибелунгов', большая часть войск нашего Прибалтийского фронта оказывалась, в свою очередь, в окружении. Одновременно, морские и воздушные десанты должны были захватить острова Моонзундского архипелага, обеспечив морскую блокаду нашей окруженной группировки.
  В результате операции, стратегическая обстановка на северном фланге советско-германского фронта была бы переломлена в пользу Германии.
  Для проведения операции в полосу группы армий 'Север' перебрасывались из группы армий 'Центр' четыре танковых и три моторизованные дивизии 3-ей танковой группы. Из Франции по железной дороге доставили шесть свежих пехотных дивизий. В полосе прорыва противник сосредоточил 4 тысячи орудий и минометов крупных калибров и более тысячи двухсот самолетов. В тридцатикилометровой полосе прорыва против двух наших стрелковых дивизий было сосредоточено только в первом эшелоне шесть пехотных дивизий. Во втором эшелоне наступали семь танковых и моторизованных дивизий. Противник обеспечил себе на участке прорыва подавляющее превосходство в живой силе, артиллерии, бронетехнике и авиации.
  В дальнейшем противник планировал перебросить в полосу прорыва еще четыре пехотных дивизии с Балканского полуострова и еще четыре дивизии из группы армий 'Центр'. Эти дивизии должны были сформировать плотное кольцо окружения.
  Переброска соединений 3-ей танковой группы проводилась в полосе Западного фронта и сопровождалась беспрецедентными мерами обеспечения секретности. Все население из деревень и поселков по маршруту следования войск было выселено и заключено в концентрационные лагеря. Марш танковых частей осуществлялся исключительно в ночное время. Авиаразведка Западного фронта засекла перемещение моторизованных частей противника в направлении Верхнедвинска, однако, марш танковых подразделений не был обнаружен разведкой. Да и масштаб переброски войск тоже был недооценен. К тому же, пехотные дивизии 3-ей танковой группы не вышли из боевого соприкосновения с нашими войсками и остались на прежнем месте в районе Молодечно, где продолжали атаки наших позиций при поддержке некоторого количества танков.
  Поэтому, разведывательные органы Западного фронта не смогли сделать вывод о переброске соединений 3-ей танковой группы на север. Соответственно, штаб Западного фронта не предупредил Ставку и командование Прибалтийского фронта о передислокации моторизованных и танковых соединений группы Гота.
  В свою очередь, разведка Прибалтийского фронта не смогла выявить переброску по железной дороге пехотных дивизий из Франции. Маршрут их движения проходил по территории Восточной Пруссии, где агентурная сеть отсутствовала, и по территории Литвы, где вся агентурная сеть была выдана местными коллаборационистами немецкой контрразведке. Марш дивизий в прифронтовой зоне и замена частей на переднем крае осуществлялись исключительно в ночное время.
  Немецкое командование завершило подготовку операции 21-го июля. Приходится признать, что все перечисленные мероприятия остались тайной для советского командования.
  22-го июля немецкие войска нанесли мощный и неожиданный удар по 183-й и 181-ой стрелковым дивизиям 22-го стрелкового корпуса 11-ой армии, оборонявшимся на крайнем левом фланге Прибалтийского фронта на стыке с Западным фронтом. Передний край обороны дивизий проходил по правому берегу Западной Двины (Даугавы в Латвии), имеющей в тех местах ширину 100 - 150 метров. Кроме того, в тылу дивизий преобладала лесисто-болотистая местность с большим количеством болот, озер и речушек. Исходя из этого, каждая дивизия оборонялась на фронте шириной 15 - 16 км. Батальонные опорные пункты были выстроены в одну линию. Большая часть огневых точек размещалась в деревоземляных укреплениях. Количество бетонных дотов не превышало одного дота на полтора километра фронта.
  В 8 часов утра, после мощной бомбардировки и часовой артподготовки, пехотные дивизии форсировали реку, и к середине дня, после ожесточенного боя, прорвали оборону наших дивизий на тридцатикилометровом фронте между селениями Друя и Каплава. Остатки подразделений 183-ей стрелковой дивизии удержались в селении Краслава, где оборонялись еще сутки. 181-я дивизия была полностью уничтожена. После 14 часов по наведенным понтонным мостам на восточный берег начали переправляться танковые дивизии 39-го и 57-го моторизованных корпусов.
  Получив донесение о начале немецкого наступления, командующий 11-й армией генерал-лейтенант В. И. Морозов спешно выдвинул к участку прорыва свои резервные 107-ю и 133-ю стрелковые дивизии, которые должны были уплотнить оборону на переднем крае.
  К концу дня 57-й мотокорпус продвинулся на 30 км до селения Дагда. У Дагды 12-я и 19-я танковые дивизии корпуса столкнулись во встречном бою со 107-й стрелковой дивизией, которая форсированным маршем двигалась к участку прорыва. На марше дивизия подверглась массированным атакам авиации противника. Из-за отсутствия должной разведки дивизия приняла бой не развернувшись, в походных порядках. Как следствие, дивизия была разгромлена, не сумев нанести противнику адекватных потерь.
   39-й мотокорпус, обойдя Даугавпилс с северо-востока, вышел передовыми отрядами к селению Рушона на шоссе Даугавпилс - Резекне. У Рушоны 7-я и 20-я танковые дивизии корпуса во встречном бою разбили 133-ю стрелковую дивизию. Как и 107-я дивизия, 133-я на марше понесла потери от бомбовых ударов авиации и не успела развернуться в боевой порядок.
  Командование 11-й армии не ожидало столь быстрого прорыва главной полосы обороны, и не смогло использовать свои резервы должным образом. В создавшихся условиях было целесообразно 133-ей дивизией занять оборону севернее Рушоны и заблокировать шоссе Даугавпилс - Резекне, а 107-й дивизией перекрыть дороги Дагда - Резекне и Дагда - Лудза. Поскольку, на участке прорыва местность имела лесисто-болотистый характер с небольшим количеством дорог, то, перекрыв батальонными опорными пунктами узлы дорог, можно было существенно задержать продвижение противника. Движение моторизованных колонн вне дорог было бы не возможным.
  23-го июля танковые дивизии 57-го моторизованного корпуса продвинулись на 40 км и вышли к селению Лудза на шоссе Резекне - Зилупе. Следом за танковыми дивизиями по дороге Дагда - Лудза продвигалась 18-я моторизованная дивизия. В 16 часов наша 202-я мотострелковая дивизия фронтового резерва, спешно переброшенная из Лудзе, атаковала 18-ю дивизию с правого фланга. Немецкая мотодивизия, своевременно предупрежденная авиаразведкой, успела занять оборону у селения Бодайжа. Поэтому, атаки 202-й дивизии успеха не имели.
  39-й мотокорпус продвинулся за день на 35 км до Резекне и захватил город. На подступах к Резекне танковые дивизии корпуса были атакованы с левого фланга 163-ей мотострелковой дивизией. Из-за недостаточной подготовки и отсутствия авиационной поддержки, атака успеха не имела. Мотострелки вынуждены были отступить перед превосходящими силами противника.
  Командование Прибалтийского фронта, как и командование 11-й армии накануне, действовало сумбурно, не оценив должны образом силы противника. Правильнее было бы не контратаковать превосходящего противника, а поставить 163-ю дивизию в оборону у Резекне, а 202-ю дивизию - у Лудзе. Даже к концу дня 23-го июня штаб Прибалтийского фронта все еще не установил точный состав наступающей группировки противника, и продолжал недооценивать её. Немецкая авиация господствовала в воздухе в зоне прорыва.
  К концу дня на восточный берег Двины переправились, помимо трех моторизованных дивизий, еще и семь пехотных дивизий, захвативших плацдарм 35 километров по фронту и 20 километров в глубину.
  В целом, можно сделать вывод, что командование Прибалтийского фронта и 11-й армии несколько растерялось, столкнувшись с неожиданными и стремительными действиями противника. Сказалось преимущество немецкого командования в боевом опыте. Пока действия противника проходили в соответствии с разработанными до войны планами, командование Прибалтийского фронта справлялось с руководством войсками. Во внезапно изменившейся обстановке командующие Ф. И. Кузнецов и В. И. Морозов не смогли рационально использовать имеющиеся резервы.
  Утром 24 июля в штаб Прибалтийского фронта прибыл главком Западного направления Г. К. Жуков. К этому времени моторизованные корпуса Гота продвинулись на 70 км и пробили на всю глубину армейскую и фронтовую полосу обороны. После обобщения всех донесений, поступивших от вошедших в боевое соприкосновение с прорвавшейся группировкой соединений, стало ясно, что наступает, практически в полном составе, за исключением пехотных дивизий, 3-я танковая группа Гота.
  Наступление поддерживает не менее шести пехотных дивизий, ранее не отмеченных на советско-германском фронте. Стал очевиден серьезный просчет разведки всех уровней. От армейской до агентурной. Главком оценил положение как крайне серьезное. В штаб Западного фронта пошла директива о срочной передаче Прибалтийскому фронту 14-го танкового и 13-го мотострелкового корпусов, а в Ставку ВГК - запрос на передачу двух танковых дивизий, дислоцированных за тыловым рубежом в полосе Прибалтийского фронта. Вся авиация правого фланга Западного фронта перенацеливалась в полосу немецкого наступления.
  Тем не менее, 25 июля немцы продолжали продвигаться в высоком темпе. К концу дня 57 корпус взял город Карсава и продвинулся на 50 км до селения Рекава. Наших частей на его пути не было. Фронтовая авиация и авиация западного фронта нанесли удары по немецким войскам, продвигавшимся в походных колоннах.
  28-я танковая дивизия фронтового резерва совершила сорокакилометровый марш из под Красногородска и атаковала корпус в правый фланг. Немцы поставили в оборону 18-ю моторизованную дивизию, следовавшую за танковыми дивизиями. В упорном бою, сопровождавшемся серьезными потерями с обеих сторон, противник отразил атаку 28-ой дивизии.
  39-й мотокорпус противника по шоссе Резекне - Гулбене продвинулся на 55 км до местечка Стради. Моторизованные дивизии корпуса отразили мощную контратаку с левого фланга нашей 29-ой танковой дивизии, поддержанную авиацией. Танкисты нанесли противнику большой урон, но прорвать оборону двух моторизованных дивизий не смогли.
  Пехотные дивизии расширили плацдарм до 40 км в глубину. Расширить плацдарм по фронту не позволили дивизии 29 стрелкового корпуса и 5-го стрелкового корпуса Западного фронта, упорно оборонявшиеся в своих укрепрайонах.
  Основные усилия противник сосредоточил на западном фасе плацдарма в районе селения Прейли, стремясь выйти с востока к Западной Двине и окружить 29-й стрелковый корпус у Даугавпилса. В этом направлении атаковал 6-й армейский корпус в составе трех пехотных дивизий. Ему противостояли 180-я и 133-я сд. Для противодействия пехотным дивизиям в попытках расширения плацдарма с центрального участка Прибалтийского фронта к западному фасу перебросили 71-ю и 178-ю стрелковые дивизии. С востока из полосы Западного фронта была переброшена 67-я сд.
  На восточном фасе плацдарма противник вел себя пассивно. Две пехотных дивизии 8-го армейского корпуса отражали не имевшие успеха контратаки 13-й и 67-й стрелковых дивизий
  11-й немецкий армейский корпус трех дивизионного состава в походных колоннах беспрепятственно продвигался на север в направлении Резекне по коридору, пробитому моторизованными корпусами.
  По мере удаления моторизованных корпусов от исходного рубежа воздействие авиации противника на наши войска уменьшалось, по причине увеличения подлетного времени. Наша авиация, напротив, постоянно наращивала воздействие по немецким войскам. В воздухе установилось примерное равенство сил.
  26 июня 39-й моторизованный корпус на окраине Гулбене уперся в занявшие оборону 29-ю и 33-ю мсд. Одновременно, в левый фланг противника атаковали сначала 29-я, затем 33-я танковые дивизии. К сожалению, атака дивизий не была скоординирована по времени и месту. Тем не менее, продвижение 39-го корпуса было остановлено. Однако, в 20 километрах восточнее, танковые дивизии 57-го корпуса беспрепятственно продвигались вдоль шоссе Карсава - Балви - Алуксне. Корпус сумел продвинуться за день на 60 км и занял город Алуксне. Противодействие ему оказывала только авиация. Моторизованная дивизия корпуса, рассредоточившись побатальонно, занимала ключевые точки на маршруте продвижения танковых дивизий, обеспечивая подвоз снабжения. Пехотные дивизии противника продвинулись до рубежа Резекне - Лудза, где были остановлены перегруппировавшимися к этому времени 163-ей, 202-й мсд и 28-й тд.
  Командующий Г. К. Жуков уже понял, что Гот пытается прорваться на соединение с Руофом. Вероятен был и встречный удар Руофа. Город Валга, являющийся важным узлом железнодорожного и автомобильного транспорта, был подготовлен к обороне. 26 июня вокруг города заняли круговую оборону 209-я, 205-я, и 208-я мотострелковые дивизии 6-го мотострелкового корпуса. 4-я, 7-я, 33-я и 29-я танковые дивизии 11-го танкового корпуса, 23-я, а также переброшенные с тылового рубежа 2-я и 5-я танковые дивизии готовились к нанесению контрудара по флангам группировки Гота.
  К концу следующего дня передовые отряды 57-го моторизованного корпуса уперлись в подготовленную оборону вокруг Валги. 39-й корпус, обойдя Гулбене с востока, вышел на маршрут движения 57-го корпуса и также продолжил движение к Валге. У Гулбене против четырех наших дивизий противник оставил две моторизованные дивизии.
  27 июля ставка приняла решении о формировании 2-го Прибалтийского фронта, куда должны были войти все соединения Прибалтийского фронта, оказавшиеся снаружи вражеского кольца, а также все соединения, размещенные на тыловом рубеже в полосе прибалтийского фронта. Штаб фронта формировался на основе управления 4-ой армии. За командованием Прибалтийского фронта оставалось руководство войсками, попавшими в кольцо, то есть большей частью сил фронта.
  Рано утром 28 июля перешла в наступление 4-я танковая группа. Сосредоточив на узком пятикилометровом участке кольца окружения три танковых дивизии, после короткой, но мощной арподготовки, войска Руофа прорвали кольцо окружения на участке необстрелянной 301-й сд, недавно переброшенной с тылового рубежа. Во втором эшелоне за танкистами продвигалась моторизованная дивизия СС 'Мертвая голова'. К концу дня танкисты Руофа продвинулись на 50 км. Навстречу им, обойдя с востока обороняющие Валгу дивизии, двигался 57 моторизованный корпус. В конце дня войска Руофа и Гота соединились. Немцы замкнули кольцо окружения. В этот же день, шесть немецких пехотных дивизий прорвали нашу оборону на рубеже Резекне - Лудза, оттеснив в стороны три наших дивизии, понесших накануне серьезные потери.
  Собственно говоря, 'кольцом' получившуюся конфигурацию фронта можно было назвать лишь условно. Сплошным это кольцо было лишь на участке Пярну - Валга и на участке Даугавпилс - Резекне. На остальном 140-километровом участке 'кольца' немецкие войска удерживали лишь опорные пункты в селениях и городках. В дальнейшем командование Вермахта планировало подтянуть свои пехотные дивизии и полностью замкнуть кольцо. На подходе находились еще восемь пехотных дивизий, перебрасываемых с Балкан и из группы армий 'Центр'
  Командующий Г. К. Жуков держал свои пять резервных танковых дивизий в кулаке и ждал подхода еще четырех танковых и четырех мотострелковых дивизий с Западного фронта. Дивизии перебрасывались с левого фланга Западного фронта по железной дороге и должны были прибыть к месту назначения 30 - 31июля.
  Для управления группировкой, создававшейся для противодействия войскам Гота, главком западного направления решил сформировать новое фронтовое управление и согласовал это решение с Верховным главнокомандующим. Штаб фронта решили развернуть на базе штаба 4-ой армии генерала Серпилина, к тому времени уже выполнившей свои задачи.
  Так началось знаменитое 'Сражение в Прибалтике', продолжавшееся всю осень и первую половину зимы 1941 года, получившее в западной историографии наименование 'Прибалтийская мясорубка'.
  
  
   2.4. Полковник Катуков.
  
  После исключительно удачного военного 'дебюта' 28-я танковая дивизия полковника Катукова вновь была выведена во фронтовой резерв и расквартирована на крайнем левом фланге Прибалтийского фронта в городе Красногородске Псковской области. Дивизия предназначалась для страховки левофлангового стрелкового корпуса 11-й армии от возможного прорыва противника. Передний край обороны корпуса проходил по берегу крупной реки - Западной Двины в лесисто-болотистой местности. Поэтому, командование фронта считало немецкое наступление на этом участке маловероятным. Основные резервы фронта размещались на правом фланге вдоль балтийского побережья и в центре.
  До переднего края было более ста километров. Авиация противника сюда не залетала. С 16 июля, закончив обустройство на новом месте, командование дивизии проанализировало успешно проведенные бои, и начало новый цикл тренировок личного состава подразделений, основываясь на полученном боевом опыте. Тренировали быстрое развертывание из походного порядка в боевой и обратно.
  Спокойная жизнь кончилась рано утром 25-го июля. Связной самолет доставил приказ командующего фронтом. Дивизии предписывалось совершить пятидесятикилометровый марш от Красногородска до Карсавы и нанести удар во фланг немецкому 57-му моторизованному корпусу, прорвавшему фронт 11-й армии, и продвигавшемуся по шоссе Резекне - Карсава - Балви. Далее дивизия должна была закрепиться в Карсаве и занять круговую оборону до подхода фронтовых резервов. В городке Карсава сходились шесть автомобильных и одна транзитная железная дороги. Заняв город, дивизия оставила бы моторизованный корпус без снабжения. Через час по получении приказа, штаб дивизии подготовил приказы полкам. Комдив объявил боевую тревогу. Еще через два часа дивизия была готова к маршу.
   В 09-40 головной танковый полк майора Анисимова начал движение. Получасом раньше по маршруту двинулся разведбат капитана Сергеева. Одновременно с ним, проселочными дорогами, параллельными основному маршруту, двинулись разведроты танковых полков, составив фланговые дозоры.
  Ширина шоссе позволяла технике передвигаться в колонне по два. Даже при этом условии, колонна дивизии вытянулась на 15 километров. Последние машины разведроты мотострелкового полка, замыкающие дивизионную колонну, стронулись с места только в 10-45. Порядок движения, утвержденный Катуковым: головной танковый полк Анисимова, за ним танковый полк Крамаренко, потом мотострелковый полк Рыбакова, полк боевой поддержки и полк боевого обеспечения. Самоходка комдива следовала в голове колонны передового полка, сразу за танком командира первого батальона Егорова.
  Колонна двигалась на запад. Густые клубы пыли, поднятые гусеницами танков и колесами грузовиков с обочин дороги, постепенно сносил в сторону слабый северо-западный ветерок. Высунувшись в кормовой проем самоходки через отстегнутый край брезентового верха, Катуков с беспокойством оглядывал горизонт. Как назло, в небе - ни облачка! Обещанного в приказе командующего истребительного прикрытия все еще не видно, хотя дивизия на марше уже час. Комдив приказал радисту передать поручение начальнику штаба Куприянову, следующему в штабной колонне, доложить в штаб фронта об отсутствии прикрытия и запросить канал для связи с истребительной авиадивизией. Обещанный представитель авиации в дивизию так и не прибыл.
  По пылевому шлейфу дивизию обнаружил бы любой авиаразведчик. Вот и он! Легок на помине! В 11-40 Катуков увидел на западе на большой высоте крошечный силуэт самолета. Через минуту радист самоходки принял сообщение о самолете из разведбата. Оставалась слабая надежда, что это свой, и еще меньшая - что не заметит. Увы, самолет прошел до конца колонны, затем развернулся и еще раз прошел вдоль нее. Разведчики-артиллеристы, имевшие хорошие бинокли, доложили, что самолет немецкий. Фашист некоторое время кружил над колонной, затем улетел. Подсчитал 'коробочки', сволочь, - подумал про немца полковник. Комдив приказал усилить наблюдение за воздухом и привести в полную боевую готовность все зенитные средства. Следовало в скором времени ожидать 'гостей'. Воздушного прикрытия все еще не наблюдалось. Минут через сорок над горизонтом на западе обнаружились девять точек, которые вскоре превратились в маленькие бипланы. Катуков, было, подумал, что это 'чайки' истребительного прикрытия. Однако, самолеты, заметив колонну, сразу стали пикировать вдоль нее. Штурмовики Хеншель-123, вспомнилась заученная еще до войны таблица с силуэтами самолетов.
  Почти полсотни зенитных автоматов и крупнокалиберных пулеметов головного полка, могущих вести огонь в движении, встретили пикирующих немцев фонтанами трассирующих пуль и снарядов. Те заметались, затем шарахнулись в сторону. Один задымил и вышел из колонны. То-то же, - с удовлетворением подумал Катуков. Однако, немцы, обойдя колонну по большой дуге, спикировали с востока. В хвосте колонны поднялись столбы разрывов, затем черный дым от горевшей техники. Вот пропасть! - подумал комдив, - в полку боевого обеспечения собственных зенитных средств мало, да и те, в основном - зенитные 'максимы' на тягачах. Немедленно последовал приказ: зенитному батальону выйти из колонны полка боевой поддержки, пропустить всю колонну дивизии и пристроиться в хвост полку боевого обеспечения. У танкистов, мотострелков и артиллеристов собственных зенитных средств достаточно, а у тыловиков их маловато. Комдив подосадовал на себя, что не сообразил такой простой вещи раньше.
  Комполка боевого обеспечения доложил, что бомбами уничтожено 12 грузовых автомобилей. Потери личного состава и имущества уточняются.
  Минут через пятнадцать показалась еще одна группа самолетов. На этот раз 21 самолет - бомбардировщик. Эти сразу обошли колонну по дуге, зашли с хвоста и вознамерились бомбить с горизонтального полета с высоты около полутора тысяч метров. Зенитный батальон еще пропускал мимо себя колонну пбо. Поэтому ударил по немцам с места. 36 зенитных стволов - это не шутка. Тем более, что с места могли работать и 76-мм пушки. Один самолет сразу свалился в пике. Еще один, задымил и потянул на запад. Остальные ушли в сторону и начали набирать высоту, кружась вокруг колонны. Забравшись тысяч на семь, они снова зашли с хвоста вдоль колонны. Теперь по ним могли работать только 12 трехдюймовок. Зенитчики ни одного не сбили, но заставили всех маневрировать. Вывалив бомбы над серединой колонны, немцы ушли. Насколько мог судить комдив по столбам разрывов, бомбы легли с большим разбросом.
  Без нескольких минут в час дня голова колонны вышла к намеченному рубежу развертывания - селению Новоселки, располагавшемся на пересечении шоссе с проселочной дорогой. Как и предусматривалось приказом, танковый батальон начал развертываться в боевой порядок в поле за Новоселками слева от шоссе. Остановив самоходку за околицей, комдив принялся изучать в бинокль перспективу.
  Перед ним лежала обширное засеянное поле, шириной до двух и длиной около четырех километров. В трех километрах к западу четко просматривалось крупное село Мархава, в которое входила дорога Красногородск - Карсава. Левее села просматривался километровый участок шоссе Резекне - Карсава, которое и должна была перерезать дивизия. По шоссе, проложенному по довольно высокой насыпи, двигалась на север густая колонна автотранспорта. Как понял Катуков, это были тылы 57-го моторизованного корпуса. Вдали, за селом просматривались двух - трехэтажные дома Карсавы.
  Слева поле ограничивали небольшие лесные массивы. Если верить карте, скорее рощи, чем леса. Куски леса отделялись друг от друга полями. Справа видимость тоже ограничивали небольшие рощи. Тщательно осмотрев в бинокль опушки леса и околицу селения, комдив не обнаружил никакой активности противника, что было крайне подозрительно. Получив сообщение авиаразведки о подходе дивизии, немцы обязаны были подготовить оборону. Вдоль опушек леса продвигались вперед танки разведбата. Прямо впереди бронеавтомобили подходили по шоссе к околице Мархавы. Осталось дождаться докладов разведки, подхода всех частей дивизии и можно было атаковать.
  Ситуацию осложняло то, что примерно посередине поля перпендикулярно шоссе пересекала небольшая речушка под названием Ритупе. Разведбат должен был выяснить проходимость речки для танков. Этим и занималось несколько экипажей, танки которых мелькали в кустах по берегам речки.
  Через 12 минут Сергеев доложил, что в рощах и на околице Мархавы противника не наблюдает. Катуков не поверил в такую удачу, и приказал Сергееву провести пешую разведку в рощах и в селе. Разведрота полка Анисимова двинулась обследовать поля за левыми рощами, а разведрота полка Крамаренко пошла за правые рощи. Тем временем подошел второй танковый батальон передового полка и начал разворачиваться справа от шоссе.
  Сопровождавший командира на своем танке начальник разведки дивизии капитан Контровский тронул Катукова за рукав и показал на колонну из пяти легковушек и трех броневиков, подъезжавшую к ним с севера по поперечной проселочной дороге. Из того, что их пропустило боевое охранение, следовало, что это свои. А из количества легковушек, следовало, что это какое-то начальство. Подъехав вплотную, колонна остановилась. Из легковушек начали выходить командиры. Глаз Катукова сразу выделил знакомую фигуру члена Военного совета фронта, дивизионного комиссара Вашутина. Спрыгнув с самоходки, комдив строевым шагом двинулся навстречу начальству, затем вскинул руку к козырьку фуражки и начал рапортовать.
  Не дав закончить первую фразу, Вашутин заорал:
  - Ты за сколько продался, иуда! У тебя приказ перерезать шоссе! А ты в кустах отсиживаешься! Вон немцы прямо у тебя на глазах, как на параде, по шоссе едут!
  У Катукова от неожиданности только что челюсть не отвисла.
  - Разрешите все же доложить, товарищ дивизионный ... - снова начал Михаил Ефимович.
  - Военно-полевому суду будешь докладывать, - отрезал член военного совета, - Здесь, под сосной тебя и расстреляем...
  Накануне, прилетевший главком Жуков устроил колоссальный разнос командованию фронта. Член Военного совета испытывал острое желание передать полученную 'клизму' нижестоящим. Подъехавший незадолго перед Вашутиным замполит дивизии полковой комиссар Поппен вклинился в 'беседу':
  - Вы бы, все таки, выслушали доклад комдива, товарищ дивизионный комиссар, а то нам приказ на марш выдали, а воздушное прикрытие не обеспечили! Нас дважды бомбили на марше! - попробовал переключить гнев высокого начальства в другую сторону Поппен.
  Вашутин, наконец, соизволил выслушать Катукова.
  - Почему нет воздушного прикрытия, я разберусь. Когда перейдете в атаку на фашистов?
  - Еще час будут подходить колонны частей. Еще нужно минимум тридцать минут на развертывание артиллерии. За это же время закончим разведку позиций противника, - доложил Катуков.
  - Что? - побагровел Вашутин, - под расстрел хочешь? Даю 20 минут на подготовку атаки. Бумагу и ручку - приказал он адъютанту. Отутюженный капитан передал требуемое и подставил планшет. Разбрызгивая чернила и надрывая пером самописки бумагу, дивизионный комиссар написал короткий приказ и расписался на нем.
  - Не выполнишь приказ, пойдешь под трибунал! - завершил он. Затем начальство со свитой расселось по машинам и отбыло.*
  Мысленно обматерив уезжающего дивизионного, вслух при подчиненных было нельзя, Катуков стал лихорадочно соображать, как быть дальше. Не успела колонна начальства скрыться из вида, как справа-спереди донесся рокот пулеметных очередей, хлесткие хлопки ПТР, густой треск винтовок. На опушке рощи засверкали огоньки выстрелов. Разведрота вступила в бой. Опасения комдива начали стремительно оправдываться. Танки роты открыли огонь по опушке ближайшей рощи. Не успел мотоциклист, посланный командиром роты подъехать с донесением, как вступила в бой рота на левом фланге. Содержание донесений командиров разведрот комдив мог заранее процитировать: 'Опушка леса занята пехотой противника. Напоролись на огонь пулеметов и ПТР. Войти в лес не удалось. Отходим под огнем противника.'
  На правом фланге горел один танк, на левом - два. Начали стрелять по околице Мархавы танки и бронеавтомобили разведбата. Немцы засели и там. Отпущенное дивизионным комиссаром время катастрофически таяло. Полностью подтянулся передовой танковый полк. Начал подходить второй. Подошла штабная рота. Опоздать с выполнением приказа Вашутина было чревато.
  Приходилось импровизировать. Катуков продиктовал начштаба Куприянову боевой приказ.
  'Полку Анисимова первым танковым батальоном атаковать по полю левее селения Мархава, выйти на шоссе Резекне - Карсава и занять на нем круговую оборону. Вторым танковым батальоном атаковать и захватить селение Мархава, занять в нем круговую оборону. Батальону боевой поддержки полка занять позиции севернее Новоселок и поддержать огнем танковые батальоны. Мотострелковому батальону совместно с первым тб полка Крамаренко атаковать и уничтожить противника в рощах на правом фланге, обеспечить правый фланг атакующих тб полка Анисимова.
  Второму тб полка Крамаренко совместно с мсб атаковать и уничтожить противника в рощах на левом фланге, обеспечить левый фланг наступающих тб. Ббп занять позиции южнее Новоселок. Поддержать огнем действия полка.
  Полку боевой поддержки майора Конюшевского занять позиции в двух километрах восточнее Новоселок. Выслать вперед роту артразведки. Подготовиться к ведению огня с закрытых позиций.
  Мотострелковому полку Рыбакова сосредоточиться в километре восточнее Новоселок. Быть в резерве. Мой КП на западной окраине Новоселок.'
  Штаб начал передавать радиограммы частям и рассылать связных мотоциклистов.
  В 13-10, как и приказал Вашутин, танковые батальоны Анисимова двинулись вперед. Катуков на словах приказал ему наступать самым малым ходом, останавливаясь и осматриваясь, чтобы дать время подтянуться и подготовиться к открытию огня артиллеристам. В том, что без артподдержки обойтись не удастся, комдив не сомневался ни минуты.
  Как только танки Крамаренко с мотострелками Анисимова попытались войти в ближайшую справа рощу, оттуда, с дистанции триста метров, в упор ударили пушки, затрещали пулеметы. Надо отдать немцам должное. Маскировка у них была на высоте. Пока пушки не начали стрелять, засечь их было невозможно. Артиллеристы батальона боевой поддержки полка Анисимова мощно ответили немцам. Разрывы снарядов пушек и гаубиц полностью закрыли пылью и дымом опушку небольшой рощи.
  Пессимизм Катукова несколько ослаб. Но, не надолго. В Новоселках и севернее, на позициях ббп, взметнулись столбы разрывов снарядов крупного калибра. Откуда-то с закрытых позиций открыла огонь артиллерия противника, судя по мощности разрывов - корпусная. Все оказалось даже хуже, чем ожидал комдив. Немцы подготовились встретить дивизию по всем правилам. Противопоставить немецкой корпусной артиллерии было нечего.
  На левом фланге вступили в бой второй тб и мсб полка Крамаренко. Там, в рощах немцы тоже разместили артиллерию с пехотным прикрытием. Перед Мархавой горели танки и броневики разведбата. Артиллерия противника стреляла и оттуда.
  Танкисты Анисимова увеличили скорость и подошли к речке. Стоящие на восточном берегу автомобили разведбата обозначали места возможных бродов для танков. Разведчики нашли три брода. Как только танки стянулись к мосту и бродам и начали переправу на западный берег, по ним ударила тяжелая артиллерия. Причем, обстрел позиций ббп продолжался. Значит, это подключились новые батареи. Ситуация выглядела все хуже и хуже.
  - Танкам рывком выйти из под обстрела, и полным ходом вперед, на Мархаву, - приказал по радио комдив Анисимову.
  На южной околице Новоселок начал разворачиваться подошедший ббп полка Крамаренко. Не успели артиллеристы изготовить орудия к стрельбе, как на них перенесли огонь батареи, обстреливавшие танкистов на переправах. Немецкие корректировщики все видели и работали оперативно.
  Танки и мотострелки на флангах скрылись в рощах. Там кипел бой. Стреляли с места самоходки, вставшие перед опушками, не входя в лес.
  Танкисты Анисимова вышли на рубеж, где горели танки разведбата. С околицы Мархавы по ним в упор ударили противотанковые и полковые пушки. Справа и слева с опушек рощиц открыли плотный огонь дивизионные 105-мм гаубицы. Танки и самоходки в ответ развили максимальную скорострельность.
  Теперь замысел немецкого командования стал вполне понятен. Полноценный огневой мешок, в который угодила дивизия по глупости члена Военсовета фронта, был выполнен профессионально. По оценке комдива, немцы сосредоточили более сотни орудий. Плюс до двадцати корпусных пушек на закрытых позициях.
  Вскоре мотоциклисты разведрот доставили первых двух пленных, взятых в рощах. Оба немца были ранены, но могли отвечать на вопросы. Быстрый допрос, проведенный Контровским, показал, что немцы выставили против них 18-ю моторизованную дивизию в полном составе. 14 тысяч человек личного состава, 70 противотанковых и 70 полевых орудий, 120 противотанковых ружей и 550 пулеметов, сразу вспомнил Катуков. Это, если состав штатный. Но, дивизия уже потрепанная. Зато, она на заранее подготовленных и очень выгодных позициях. Можно было бы побороться с неплохими шансами на успех, если бы этот сучий потрох Вашутин не ткнул нас с размаху мордой в дерьмо, - снова с непроходящей злостью подумал Михаил Ефимович.
  Однако, надо было жить и сражаться дальше. Еще раз осмотрев в бинокль поле боя, густо усеянное черными дымами горевших танков, Катуков выдал радисту самоходки новый приказ:
  - Давай открытым текстом: всем танковым подразделениям отойти на исходные позиции. Всем мотострелковым подразделениям закрепиться на достигнутых рубежах.
  Куприянов доложил, что наконец-то появилось воздушное прикрытие. Взглянув в верх, Катуков увидел в небе, среди редких облаков, две четверки самолетов.
  - Связь с истребителями есть? - сразу спросил комдив.
  - Есть! - ответил Куприянов.
  - Пусть срочно ищут, где стоит корпусная артиллерия. Скорее всего, она где-то вблизи шоссе Резекне - Карсава. Как найдут, сразу нам координаты. Узнай, где полк боевой поддержки. Скоро им будет работа!
  Начштаба вскоре доложил, что голова колонны пбп вышла на назначенный рубеж в двух километрах от Новоселок. Артиллерия начала разворачиваться для стрельбы. Рота артразведки уже подходит к КП.
  - Пусть батальоны боевой поддержки отходят в рощи севернее и южнее Новоселок, - приказал комдив.
  Танки и самоходки, отстреливаясь из орудий, отходили задним ходом на максимальной скорости. К сожалению, далеко не все. Расположенные на флангах в рощах немецкие ПТО и дивизионные гаубицы имели возможность бить танки в борт. Модернизированные БТ-шки имели хорошую лобовую броню, но в борт поражались даже из крупнокалиберного пулемета. Артиллеристы обоих ббп на руках откатывали немногие уцелевшие орудия в рощи позади Новоселок.
  Катуков глянул на часы. Бой продолжался чуть больше часа. Дивизия уже понесла тяжелые потери. И, фактически, провела всего лишь разведку боем. Летчики прикрывающей эскадрильи доложили, что наблюдают развернутые стреляющие батареи в километре севернее Карсавы. Немецкая тяжелая артиллерия постреливала изредка. Видимо, берегли снаряды.
  В 14-50 комдив собрал командиров полков на совещание. Вид побывавших в бою командиров танковых полков контрастировал с еще не вступавшими в бой Конюшевским, Рыбаковым и Лозицким. Закопченные лица, порванные комбезы. У Анисимова под левым глазом кровоточащее рассечение отколком брони. Кисть левой руки обожжена - выскакивал из горящего танка. У Крамаренко перевязана голова - сильно приложило о броню при попадании снаряда в лоб башни.
  Результат попадания дивизии в немецкий огневой мешок был, без преувеличения, трагическим. В полку Анисимова на исходные позиции вернулись лишь 23 танка из 72-ух, начавших атаку. В полку Крамаренко осталось боеспособными 48 танков. В мотострелковых батальонах потери составили около 30% личного состава. Разведбат погиб почти полностью. В батальонах боевой поддержки танковых полков уцелело не более трети орудий. Выполнить поставленную задачу, то есть захватить Карсаву и перерезать шоссе, не удалось. Однако, задачу требовалось выполнить, не смотря ни на что.
  Командиры полков сошлись во мнении, что повторять атаку бессмысленно. Дивизия полностью погибнет, но задачу не решит. На совещании рассмотрели два варианта дальнейших действий: а) обход Мархавы с севера и атака на Карсаву с северо-востока; и б) обход левофланговых лесных массивов с юга и атака Карсавы с юго-востока. Взвесив все 'за' и 'против', комдив склонялся к первому варианту. Обход по второму варианту был значительно длиннее и занял бы не менее двух часов. Противник получил бы вполне достаточно времени для перегруппировки и подготовки новых оборонительных позиций. Обход по первому варианту был вдвое короче, но по пути требовалось форсировать речку Утроя. Катуков приказал разведротам танковых полков разведать маршруты движения по обоим вариантам, разведроте мсп - разведать переправы через Утрою. Саперам - начать подготовку переправ. Командирам полков - привести в порядок подразделения, пополнить боекомплект и горючее. Принятие решения комдив отложил до получения результатов разведки. На все - про все давалось три часа.
  Из штаба фронта, куда ушло донесение сразу после боя, поступили радиоданные для связи со штурмовым авиаполком. Определенные истребителями координаты тяжелых батарей противника сразу пошли штурмовикам. Через час вся дивизия с чувством глубокого удовлетворения наблюдала работу штурмовиков. Километрах в пяти к северо-западу что-то сильно взрывалось и горело. Разведка нашла целых четыре брода через Утрою: два пригодных только для бронетехники и два - для колесных машин, однако, подъезды к ним требовалось улучшить. Получив это сообщение, комдив продиктовал Куприянову уже продуманный приказ.
  'Саперам подготовиться к оборудованию переправ. Танковым полкам выдвигаться крайними фланговыми бродами. Мотострелковому полку выдвигаться по мосту и двум ближним к нему бродам. После прохождения бродов развернуться в боевой порядок и атаковать на запад в направлении шоссе Карсава - Остров. Выбить противника с шоссе и атаковать Карсаву с северо-востока, охватывая город с флангов. До шоссе в первом эшелоне атакуют танковые полки, во втором - мотострелковый полк. Затем мсп атакует Карсаву вдоль шоссе. Полк Крамаренко обходит город с запада и атакует вдоль шоссе Балви - Карсава. Полк Анисимова атакует город с востока. Мотострелковые батальоны танковых полков остаются в соприкосновении с противником у Новоселок, не давая противнику отводить свои части с линии соприкосновения. Батальоны боевой поддержки танковых полков остаются на месте и поддерживают своих мотострелков.
  Полк боевой поддержки остается на позиции, за исключением зенитного и артиллерийского батальонов, которые выдвигаются следом за мотострелковым полком. Роте артразведки обеспечить наблюдение за противником и корректировку артогня. Гаубичный батальон поддерживает атаку огнем с места. Полк боевого обеспечения и ббо всех полков остаются на позиции восточнее Новоселок. Начало движения - 19-00. Конечная задача - захватить город и занять в нем круговую оборону.' Куприянов напряг всех штабных и успел к 17-45 подготовить и разослать боевые приказы полкам и подразделениям.
  В четверть шестого артразведка донесла, что противник одним моторизованным батальоном при двадцати орудиях начал выдвижение из Мархавы по шоссе на северо-восток в сторону Острова и еще одним батальоном с артиллерией - в сторону Резекне. Очевидно, заметили движение наших разведрот и готовятся перекрыть возможные направления атаки, - сделал очевидный вывод комдив. И тут же приказал разведроте мотострелкового полка провести демонстративное выдвижение по левофланговому маршруту. В 18-34 еще один моторизованный батальон с артиллерией двинулся из Мархавы по шоссе на юго-запад. Уловка сработала. Через четыре минуты инженерный батальон с запасом заготовленных бревен двинулся к бродам гатить переправы. Подошедшая по шоссе из Мархавы немецкая мотопехота заняла позиции за насыпью шоссе, используя глубокие кюветы как окопы для личного состава и артиллерии. Редкая лесополоса вдоль шоссе облегчала им маскировку. Автомобили немцы вернули в Мархаву.
  Ровно в 19-00 по двум красным ракетам дивизия пришла в движение. Танки, бронетранспортеры и гусеничные тягачи с орудиями форсировали речку и развернулись в боевой порядок за 20 минут. Колесные грузовики, подойдя к бродам, сбросили пехоту и на полной скорости пошли обратно в исходный район. Артиллеристы выставили орудия поперек поля двумя рядами на прямую наводку - 36 дивизионных трехдюймовок Ф-22, 12 зенитных трехдюймовок и 12 зенитных автоматов калибра 37 мм. Катуков сделал ставку на мощную артподдержку атаки. Зенитки также предназначались для стрельбы по наземным целям. Воздушное прикрытие, в случае нужды, должны были обеспечить пулеметы на арттягачах - всего 60 стволов, из них треть крупнокалиберных.
  Не успели артиллеристы закончить развертывание, как в поле позади них с грохотом выросли кусты мощных разрывов. Корпусная артиллерия противника начала пристрелку. В ответ со стороны Новоселок загрохотали орудия гаубичного батальона. Конечно, наши дивизионные 122-миллиметровки слабее немецких корпусных 150-миллиметровок, но, все равно, 24 гаубицы - большая сила. Тем более, что летчики-истребители прикрытия, как и было заранее согласовано, начали корректировать артогонь. Конечно, истребители не специалисты корректировки. Тем не менее, после шестого залпа они сообщили о накрытии. Немцы перестали обстреливать позиции пушкарей и перенесли огонь на позиции гаубиц. Похоже, их корректировщики видели, где стоят гаубицы. Разведчики полка боевой поддержки успел прочесать Новоселки с окрестными рощами, но, видимо, не выловили всех спрятавшихся немцев. Тем не менее, в контрбатарейной борьбе наши победили. Сделав еще штук пять залпов, немцы замолчали. Как принято докладывать у артиллеристов - 'батареи противника приведены к молчанию'.
  Одновременно с артобстрелом противник выдвинул из Мархавы на север к берегу Утрои еще батальон пехоты с артиллерией. Пройдя форсированным маршем через поле около километра, пехота вместе с артиллеристами начала занимать позиции по южному берегу реки, готовясь к открытию фланкирующего огня. Комбат артиллеристов Конторович дал три красных ракеты: артиллерия готова к открытию огня. Развернувшиеся танковые полки по этому сигналу двинулись вперед. К сожалению, по количеству танков - всего лишь один полк. Катуков снова выругался. На этот раз вслух. Если бы не мудак Вашутин, они бы атаковали именно с этого места. Но, на три часа раньше, разведав расположение противника, и двумя полнокровными танковыми полками. Вдоль шоссе трижды прошли вызванные эскадрильи штурмовиков, обильно посыпая немцев бомбами, РС-ами и пулями.
  Ближайшей задачей было - выбить противника, засевшего за насыпью шоссе и пересечь шоссе. Атаковали по уставу. Танки с десантом на броне в первой линии. За ними цепью - САУ. Их уцелело 19 штук. Третьей цепью 9 уцелевших бронетранспортеров и 7 ЗСУ. Вместе с бронетранспортерами пешим порядком наступали два батальона мотострелков. Еще один батальон и ббп мотострелкового полка комдив пока оставил в резерве. До шоссе атакующим предстояло пересечь поле длиной два с половиной километра, ограниченное слева речкой, а справа - лесом. Ширина поля - до полутора километров.
  Танки шли медленно, чтобы не отрываться от пехоты, изредка останавливаясь и постреливая с места по шоссе - оказывали психологическое воздействие. Противник обнаружил себя, когда до шоссе осталось с полкилометра. С левого фланга из-за речки и в лоб от шоссе ударили противотанковые и полковые пушки. Особенно опасны были пушки, бившие в борт. Катуков немедленно приказал артиллеристам накрыть пушки на левом фланге.
  Дальше все понеслось, как снежная лавина в горах. По развернутым в поле орудиям ударили немецкие корпусные пушки. Судя по частоте разрывов, их осталось штук семь или восемь. С запада появилась группа из двух десятков 'лаптежников' в сопровождении дюжины истребителей. Мессеры связали боев ишаков прикрытия. Соответственно, корректировать огонь гаубичного батальона стало некому. Огонь гаубичников по прежнему месту расположения корпусных пушек никакого эффекта не дал. Видимо, немцы перетащили уцелевшие пушки в другое место. Лаптежники выстроились в цепь и начали по очереди пикировать на позиции гаубичников. Плотный огонь 23-мм автоматов и зенитных пулеметов не дал им бомбить прицельно, но две гаубицы они уничтожили. Досталось и тыловым подразделениям, расположившимся невдалеке. Зенитчики сбили двух пикировщиков.
  Откуда-то с закрытых позиций по атакующим цепям открыли плотный огонь дивизионные 105-мм гаубицы. Очевидно, немецкий комдив придерживал их в резерве, и теперь ввел в бой. Из-за насыпи на пехотные цепи посыпались минометные мины. В поле уже горели около десятка танков. Остальные рванули вперед. Командиры полков решили укрыться от артобстрела на позициях противника. С дистанции 200 метров по танкам ударили пулеметы. Десантники попрыгали с брони и залегли. Под минометным и артогнем батальоны мотострелков залегли тоже. Оставшиеся без пехоты танки ворвались на шоссе и принялись утюжить кюветы. По ним в упор били пушки, расчеты противотанковых ружей. Пехота забрасывала их гранатами. Количество черных дымных столбов быстро возрастало.
  Артиллеристы и зенитчики, экипажи самоходок, сами находясь под плотным артогнем противника, самоотверженно поддерживали танкистов, подавляя огневые точки противника. Но, окопавшуюся за насыпью дороги пушку или ПТР можно было взять только прямым попаданием. На сантиметры в сторону или выше - снаряд улетал далеко за шоссе и разрывался в чистом поле без вреда для противника. На сантиметры ниже - снаряд врезался в широкую насыпь дороги, осколки уходили вверх без всякой пользы. К тому же, замаскированные ветками и травой пушки можно было засечь на фоне лесополосы только по вспышкам выстрелов, да по поднятой с обочины пыли. А наши пушки стояли в чистом поле без маскировки и без защиты.
  В итоге, перевалившие через шоссе танки были вынуждены вернуться обратно. Те, кто уцелел. Комдив дал команду на отход. Танкисты, самоходчики, стрелки отступали. В 19-55 все выжившие в атаке отошли на исходные позиции. Лишь на крайнем правом фланге танкисты и мотострелки из полка Анисимова силами до роты зацепились за шоссе, закрепившись на северной опушке лесного массива, ограничивающего поле на правом фланге. Взять Карсаву и перерезать шоссе Карсава - Балви не удалось. Разведка донесла, что противник перебрасывает еще два батальона пехоты с артиллерией из лесных массивов, где они сидели в засаде в первой половине дня, на правый фланг, против танкистов Анисимова.
  Доклады командиров полков удручали. У Анисимова осталось 19 танков и 8 САУ, у Крамаренко - 26 танков и 6 САУ. У артиллеристов осталось чуть больше половины пушек. Гаубиц - треть. Атаковавшие мотострелковые батальоны потеряли 20% состава. Тыловым подразделениям тоже досталось от бомбежки и артобстрелов.
   Были и хорошие новости. Освободившиеся после ухода пикировщиков истребители прикрытия обнаружили расположение дивизионной артиллерии противника и новые позиции корпусных пушек. Уцелевшие гаубицы немедленно открыли по ним огонь. Немцы сначала отвечали, потом затихли.
  В 21-15 Катуков направил очередное донесение в штаб фронта. Посовещавшись с командирами полков, комдив решил атаковать противника ночью с плацдарма, захваченного на шоссе полком Анисимова. Прорвать оборону, развернутую немцами за шоссе, затем обойти Карсаву с севера и оседлать шоссе Карсава - Балви. В атаку идти только боевыми подразделениями. Тыловиков отвести на 15 км назад в сторону Красногородска. Однако, подготовку атаки завершить не успели. В 23-50 пришла шифровка из штаба фронта, с приказом форсированным маршем двигаться на Лудза, где на рубеже Резекне - Лудза, совместно с 163-ей и 202-й мсд остановить наступающие пехотные дивизии противника, отрезав их от танкового авангарда.
  
  
  Примечание. Совершенно аналогичный эпизод имел место в реальной истории. Однако, в 'реале' он имел еще более катастрофические последствия. По приказу члена Военного совета Юго-западного фронта корпусного комиссара Н. Н. Вашугина, полнокровный 8-ой механизированный корпус генерала Д. И. Рябышева был брошен в неподготовленное наступление в тыл наступающей 1-ой танковой группы в направлении Дубно. В результате, 34-я танковая дивизия с двумя приданными полками попала в окружение у Дубно и практически полностью погибла. Мехкорпус не смог выполнить поставленную задачу - перерезать пути снабжения 1-ой танковой группы. Эпизод с приездом Вашугина описан в мемуарах замполита корпуса Н. Попеля (см. (15) стр. 136 - 141) и командира корпуса Рябышева. Приведенные в мемуарах Попеля диалоги с участием Вашугина воспроизведены почти дословно.
  
   2.5. От автора.
  
  Первый период войны проходил, как говорят шахматисты, 'по домашним заготовкам' советского Генштаба. Соединения РККА действовали на заранее подготовленных позициях и по заранее отработанным планам. Действия соединений и частей еще до войны отрабатывались на учениях. По этой причине, в 'дебюте' войны РККА получила значительное преимущество. Удалось нанести противнику серьезный урон, полностью провести мобилизацию, накопить огромные резервы, сохранить в целости все важные промышленные районы.
  Убедившись в крахе плана 'Барбаросса', немецкое командование вынуждено было импровизировать. Боевые действия сошли с заранее запланированной колеи. При этом, немецкое командование, имевшее значительно больший опыт маневренных боевых действий и более квалифицированный кадровый состав, продемонстрировало заметное преимущество над командованием Красной Армии.
  В этот период И. В. Сталин все еще придерживал накопленные стратегические резервы - войска тыловой оборонительной линии, и отказывал главкому Западного направления Г. К. Жукову в его просьбах об использовании этих войск. В виде исключения, Ставка позволила Жукову снять с тылового рубежа два мотострелковых корпуса на Юго-западном фронте и две танковых дивизии на Прибалтийском. Из примерно 120 стрелковых дивизий, развернутых на тыловом рубеже, в боевых действиях пока принимали участие лишь 7 дивизий, действовавших против 4-ой танковой группы Руофа.
   Соединения, оснащенные новой техникой, как танковые, так и авиационные, все еще придерживались Сталиным в тылу. В описываемый период в Красной Армии сражались только войсковые соединения, оснащенные модернизированной техникой.
  
  
   3. 2-ой Прибалтийский фронт.
  
  3.1. 28-я танковая.
  
  
  Разведывательные подразделения 28 танковой дивизии, понесшие большие потери в завязке боя у Карсавы, во второй атаке не участвовали, и, поэтому, успели привести себя в относительный порядок, комдив полковник Катуков сумел выпихнуть их на новый маршрут около часа ночи.
  Идти на Резекне по шоссе Карсава - Резекне было невозможно. Вдоль него растянулась немецкие моторизованные дивизии. Поэтому, штаб наметил обходной маршрут по проселочным дорогам восточнее этого шоссе через местечки Голишева - Плаудиши - Лудза.
  Катуков приказал сформировать сборное подразделение из остатков разведбата, остатков двух разведрот танковых полков и полнокровной разведроты мотострелкового полка, под командованием комбата Сергеева. Получившийся сводный батальон имел в своем составе 6 танков, 3 САУ, 1 ЗСУ, 6 бронеавтомобилей, 5 зенитных пулеметов, 25 мотоциклов, 22 грузовика и 290 человек личного состава.
  Сергеев получил задачу разведать маршрут движения, выставить посты регулировщиков на всех развилках, дойти до указанного в приказе командующего фронтом рубежа обороны и установить связь со штабами двух мотострелковых дивизий, которые уже должны были, согласно содержавшейся в приказе информации, развертываться на рубеже. Разведчикам предстояло пройти почти 100 километров. В случае обнаружения на маршруте опорных пунктов противника Сергееву предписывалось искать обходные пути, не ввязываясь в бой.
  В четверть четвертого головным в дивизионной колонне по маршруту выступил понесший сравнительно меньшие потери танковый полк Крамаренко. Уже сильно посветлевшее на востоке небо позволяло мехводам уверенно вести боевые машины, не включая фар. Когда восходящее солнце озарило верхушки деревьев, начал движение замыкающий дивизионную колонну мотострелковый батальон.
  На позиции в соприкосновении с противником остался мотострелковый батальон, командир которого получил приказ продержаться до 7 часов утра, затем отходить к основным силам. Погибших и раненых в сопровождении медработников и под охраной мотострелкового взвода отправили на грузовиках в пункт постоянной дислокации в Красногородск, где еще оставались дивизионные склады имущества. К огромному сожалению танкистов, категоричный приказ вынудил отказаться от эвакуации разбитой техники. Лишь с некоторых подбитых танков и броневиков ремонтники успели снять аккумуляторы, топливные насосы и радиостанции. Рембат занял свое место в колонне полка боевого обеспечения.
  Сам Катуков ехал в штабном автобусе начштаба дивизии подполковника Куприянова. Руководство маршем комдив возложил на своего зама по строевой подполковника Тычинина, которому выделил под это дело свой личный автобус, оснащенный мощной радиостанцией. Помогал Тычинину с графиком марша начальник оперотдела штаба майор Кузовенков.
  Замполита Поппена и зампотеха Дынера направил в хвост колонны со строжайшим приказом обеспечить ремонт всех поломавшихся на марше единиц техники. В случае поломки, Дынер должен был выделить для ремонта машины соответствующего специалиста из рембата и необходимые запчасти. Поппен для охраны каждой машины на время ремонта был обязан выделить грузовик и отделение бойцов из замыкающего колонну мотострелкового батальона.
  Отремонтировавшиеся танки, самоходки и грузовики под охраной мотострелков должны были самостоятельно догонять колонну. В бою у Карсавы дивизия потеряла две трети танков и бронеавтомобилей, половину самоходок и треть артиллерийских стволов в батальонах боевой поддержки. Потери личного состава мотострелковых батальонов составили около четверти штата. В бою артиллеристы израсходовали почти половину возимого дивизией запаса снарядов. Дивизионная артиллерия, к счастью, почти вся уцелела.
  Поскольку боевые возможности дивизии сильно сократились, Катуков считал совершенно недопустимой потерю на марше даже одной единицы боевой техники или одного грузовика с боепитанием или топливом.
  Как только штабной автобус стронулся с места, командиры плотно задернули шторки окон, включили свет в салоне и разложили на столе карту - километровку окрестностей Резекне. Сумасшедшие хлопоты по срочному выпихиванию на марш только что прошедшей тяжелый бой и находящейся в соприкосновении с противником дивизии потребовали усилий всех работников штаба, поэтому приказ на организацию обороны на новом рубеже пришлось делать на ходу.
  Выделенный Катукову для обороны 16-километровый участок фронта был слишком велик даже для полнокровной дивизии, тем более он был велик для почти вдвое уменьшившегося по огневой мощи соединения. К тому же, оргштатная структура танковой дивизии изначально оптимизировалась для решения наступательных задач, а никак не для обороны. Танковая дивизия имела всего 5 стрелковых батальонов, против 9 таких батальонов в обычной стрелковой дивизии.
  Растянуть поредевшие силы в сплошной фронт никак не представлялось возможным. Обсуждая с Куприяновым задачу, Катуков не раз вслух помянул крепким матерным словом члена военного совета фронта Вашутина, по вине которого дивизия понесла ничем не оправданные потери в бою у Карсавы. Со своим начштаба Михаил Ефимович съел уже не один пуд соли и совершенно не опасался подлянки с его стороны. А присутствовавший в салоне радист сидел в наушниках и ничего расслышать за гулом мотора не мог. Подполковник Куприянов матерные оценки фронтового комиссара, данные комдивом, вполне разделял. Командиры некоторое время спорили и водили красными карандашами по разложенной на качающемся столе карте.
  В конце концов, решили строить оборону в виде отдельных опорных пунктов, накрывая промежутки между ними перекрестным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Городок Резекне, располагавшийся в центре намеченного рубежа обороны, вытянулся с запада на восток вдоль шоссе Себеж - Екабпилс почти на километр, и с юга на север вдоль шоссе Даугавпилс - Гулбене на полкилометра. Кроме того в полосе обороны дивизии имелись три небольших лесных массива размером от восьми сотен метров до полутора километров, отделенные друг от друга и от городка полями шириной до двух с четвертью километров.
  В центре обороны командиры решили разместить основные силы мотострелкового полка: два мсб и дивизионный полк боевой поддержки. Батальоны развернуть по южной окраине городка, а огневые средства пбп разместить в лесном массиве к северу от селения. В городке сходились шесть важных дорог. Удержание транспортного узла лишало немцев возможности перемещать грузовыми автомобилями артиллерию и боеприпасы.
  На правом фланге в трех километрах юго-западнее Резекне в довольно обширном лесу решили расположить мотострелковый батальон и батальон боевой поддержки танкового полка Крамаренко. А сводный танковый батальон, в который свели все оставшиеся в полку танки и самоходки, всего 56 единиц бронетехники, расположили еще дальше к западу, на стыке со 163-ей мотострелковой дивизией, сосредоточив его в лесном массиве в двух километрах севернее шоссе. Задачей сводного батальона назначили контратаку противника, в случае, если ему удастся прорваться на стыке дивизий.
  В километре к юго-востоку от городка в лесу решили расположить третий мсб и батальон боевой поддержки мотострелкового полка, а еще в двух километрах к востоку, на левом фланге в небольшой роще наметили разместить мсб и ббп танкового полка Анисимова. Сводному танковому батальону полка, в котором осталось 19 танков, 8 САУ, 4 бронеавтомобиля и 6 ЗСУ решено было поручить обеспечение стыка с левофланговой мотострелковой дивизией.
  Полк боевой поддержки совершенно логично размещался в тылу оборонительно линии севернее Резекне. С этой позиции дивизионная артиллерия и минометы доставали до любой точки на всем рубеже обороны и могли оказать поддержку всем обороняющимся подразделениям. Тыловиков решили разместить в лесном массиве за левым флангом, где оборона дивизии будет более плотной.
  Свой КП комдив наметил расроложить в центре села в каком-нибудь каменном здании с толстыми стенами и глубокими подвалами. Дислокация штаба дивизии - на позициях пбп. Сводный разведбат и взвод охраны штаба комдив решил оставить в своем резерве. Всего 20 единиц бронетехники и 320 человек личного состава. Все же лучше, чем совсем ничего.
  
  Разведчики без боестолкновений за три часа дошли до селения Лудза, где на подходах к селу встретились с тыловым охранением 202-й мсд. Отправив одно отделение для установления связи с командованием дивизии, батальон, не задерживаясь, прошел через село, в котором разместились тыловые службы мотострелков, и повернул на запад по шоссе на Резекне, до которого оставалась еще около 30 километров.
  В семи километрах от города на лесной дороге передовой дозор батальона нос к носу столкнулся с моторизованной группой противника из десятка мотоциклистов, бронетранспортера и трех грузовиков с пехотой. Головной танк сходу раздавил мотоциклистов и расстрелял из пушки попытавшийся оказать сопротивление броневик. Скорострельная 20-миллиметровая пушка броневика лишь поцарапала лобовую броню танка и разбила на нем одну фару. Затем танки передового дозора обошли по обочинам дороги остановившиеся грузовики и расстреляли из пулеметов посыпавшуюся из них пехоту. Спешившиеся мотострелки быстро выловили из леса попытавшихся скрыться перепуганных немцев.
  В плен взяли 9 раненых и четверых целых. Проведенный экспресс допрос показал, что танкисты рассеяли фланговый дозор разведотряда 211-й пехотной дивизии. Головной дозор дивизии в составе разведывательного батальона, по словам пленных, только что проследовал через Резекне. В Резекне немцы оставили роту.
  Сергеев доложил эти сведения комдиву по рации и получил приказ выбить противника из Резекне, занять оборону на южной окраине городка и удерживать его до подхода главных сил дивизии.
  Согласно приказу комфронта, дивизия должна была оборонять участок фронта с центром в Резекне. Соседом слева в приказе обозначалась 202-я мсд, которая должна была оборонять рубеж шириной 22 км вдоль дороги Резекне - Зилупе. К этому времени Катуков уже установил по радио связь с командиром этой дивизии полковником Самойловичем, и знал, что дивизия окапывается на рубеже, согласно полученного приказа. Правым соседом должна была стать 163-я мсд, которой отводился рубеж шириной 19 км вдоль дороги Резекне - Виляны.
  Вместе три дивизии должны были задержать на рубеже Лудзе - Резекне - Виляны подходящие с юга немецкие пехотные соединения. По замыслу командования, наши три дивизии должны были вклиниться между ушедшими на север моторизованными соединениями танковой группы Гота и следующими за ними пехотными дивизиями. Из-за разной скорости марша, между моторизованными корпусами и пешей пехотой немцев образовался разрыв в 3 - 40 километров, в который и должны были втиснуться мотострелки и танкисты.
  От пленных Сергеев узнал, что 211-я дивизия была сформирована в прошлом году во Франции, на восточный фронт прибыла неделю назад. Личный состав дивизии набран из резервистов и боевого опыта не имеет. Посоветовавшись с командирами рот, комбат решил действовать нагло, в расчете на то, что внезапно столкнувшись с танками, немецкие пехотинцы запаникуют. Пленные показали, что из средств ПТО в немецкой разведроте имелось 3 противотанковых пушки и 4 ПТР. Поскольку в Резекне сходилось целых шесть дорог, то дорогу на Лудзе могли прикрывать максимум одна пушка, одно - два ПТР и не более взвода пехоты.
  Судя по карте, местность вокруг Резекне представляла собой равнину с небольшими лесными массивами, перемежающимися возделанными полями и сенокосными лугами. Батальон остановился на опушке последнего лесного массива в двух километрах от околицы городка. Роту мотострелков, придав ей все крупнокалиберные пулеметы, Сергеев направил полями в обход городка с задачей перерезать обе выходящие из города на юг дороги.
  Выждав полчаса, комбат поставил во главе колонны единственный сохранивший ход трофейный грузовик, за ним два ЗИСа. В тентованные грузовики посадили взвод автоматчиков. В хвост колонны поставили броневик БА-10, отдаленно напоминавший в анфас подбитый немецкий бронетранспортер. Короткая колонна выехала из леса и не спеша покатила в городок. Сергеев рассчитывал, что немцы примут колонну за возвращающихся своих. Танки и САУ он развернул в лесу вдоль опушки. Наводчики взяли на прицел окраинные домики.
  Уловка комбата сработала. У крайних домов колонну остановил патруль. Подошедших к машинам немцев уничтожили. Вспыхнула перестрелка. Автоматчики рассыпались в огородах за домиками. Танки дали залп с опушки и рванулись вперед. Высокая скорость всегда была главным козырем легких БТ. За ними цепью побежали пешие разведчики. Оставшиеся на месте САУ-БТ огнем своих трехдюймовок давили пулеметы противника. Когда танки сблизились с деревней, обнаружили себя яркими вспышками выстрелов противотанковая пушка и противотанковое ружье. Трехдюймовые гостинцы от двух САУ быстро пресекли эти безобразия.
  Враги прекратили стрельбу и попытались удрать. Уйти не удалось никому. На выходе из села грузовики и мотоциклистов расстреляли из засады мотострелки. В городке разведчики взяли два десятка пленных, три противотанковых пушки, грузовики, мотоциклы, пулеметы и много стрелкового оружия. Всю разбитую технику и трупы с дорог убрали.
  Комбат лично допросил двух пленных: унтера и лейтенанта. Немцы были полностью деморализованы. На вопросы отвечали угодливо, всякий раз вскакивая и вытягиваясь по стойке 'смирно'. Оказывается, еще во Франции они слышали об ужасающих потерях Вермахта на восточном фронте, намного превосходящих потери во время польской и французской компании. Бравурным речам Геббельса по радио никто не верил. Сводки с фронта свидетельствовали об упорных боях и отсутствии продвижения войск.
  Отправив донесение комдиву, Сергеев получил приказ установить связь с правофланговой мотострелковой дивизией и занять оборону до подхода главных сил. Танковому полку Крамаренко оставалось до Резекне три часа хода. Направив взвод мотострелков по шоссе на Виляны искать штаб 163-ей дивизии, комбат поехал на южную окраину городка нарезать подразделениям участки обороны.
  В распоряжении комбата осталось только полторы сотни мотострелков - немногим более роты. По одному взводу Сергеев поставил на две входящих в город с юга дороги - на Даугавпилс и на Краславу. Каждый взвод усилил танком, одной САУ и одним бронеавтомобилем. Остальных распределил по-отделенно по всей южной окраине села. Каждому отделению придал одну единицу бронетехники. Бойцы замаскировали броневики в садах за изгородями, отрыли себе индивидуальные окопчики. В окнах каменных зданий на околице установили пулеметы и ПТР.
  Минометный взвод комбат разместил вблизи центра городка, чтобы иметь возможность обстреливать любую окраину. Свой КП организовал на колокольне городского костела. Связисты успели бросить телефонные нитки к минометчикам и к обоим взводам на дорогах. Трофейные пушки, пулеметы и ПТР тоже поставили на позиции.
  Имевшихся в распоряжении разведчиков двенадцать артиллерийских стволов от 23 до 76 миллиметров калибром, плюс 3 автоматических гранатомета, 5 крупнокалиберных и 16 обычных пулеметов давали комбату некоторые основания для оптимизма. По крайней мере, от передового отряда противника в составе батальона можно было отбиться.
  Фашисты не заставили себя долго ждать. В семь часов с минутами по шоссе от Краславы из расположенного в 3 километрах леса выползла длинная колонна грузовиков. В полукилометре перед ними пылили с десяток мотоциклов с колясками. Очевидно, немцы были уверены, что идут вслед за своими моторизованными частями и никаких неприятностей не ожидали. К тому же, их разведбат здесь уже прошел и ни о чем подозрительном не докладывал. Замаскировавшихся бойцов и технику Сергеева противник не обнаружил. Хвост колонны между тем выполз из леса. Всего в колонне насчитали около полусотни грузовиков и 8 бронеавтомобилей.
  Комбат дождался, пока передовые мотоциклисты поравняются с околицей, и скомандовал в телефонную трубку: 'Огонь!'. Радист продублировал команду по рации. Дружно грохнули пушки. Пулеметы за секунды выкосили мотоциклистов. Танкисты расстреливали грузовики, как на полигоне. Для танковых пушек 500 метров - дистанция прямого выстрела.
  Из грузовиков горохом посыпались пехотинцы, рассыпаясь по кюветам и развертываясь в поле по обе стороны от дороги. Броневики перевалили через кюветы, рассредоточились в поле и открыли ответный огонь. На них стояли крупнокалиберные пулеметы и автоматические 20-миллиметровые пушки. Для наших танков и САУ это было неприятно, но не смертельно.
  В хвосте колонны немецкие артиллеристы разворачивали к бою двенадцать противотанковых и полковых пушек и десятка полтора минометов. Танкисты и самоходчики оставили в покое грузовики и переключились на артиллерию. Сидевший на КП комвзвода минометчиков корректировал огонь минометов. Их дальности в два километра как раз хватало, чтобы накрыть всю колонну.
  Минут через десять интенсивной артиллерийско - минометной перестрелки все пушки, минометы и бронеавтомобили у немцев выбили. Лишившись огневой поддержки, пехота начала отползать к лесу. Пулеметчики огонь прекратили. Артиллерия продолжала громить грузовики. Вскоре вся колонна от головы до хвоста густо коптила небо черным дымом.
  Сергеев доложил комдиву итоги боя. Взятые в плен раненые немцы показали, что разведчики разгромили передовой отряд той же самой 211-й пехотной дивизии. До подхода полка Крамаренко оставался еще час.
  На связь с Катуковым вышел комдив 163-ей Перфильев и сообщил, что разведчики - танкисты к нему прибыли. С дивизией Перфильева катуковцы славно порезвились две недели назад, когда на балтийском побережье громили тылы танковой группы Гепнера. Перфильев обнадежил, что уже подготовил полевую оборону и направляет к Катукову связистов. Катуков проинформировал, что на правый фланг ставит танковый полк Крамаренко и просит наладить с ним взаимодействие.
  В девять часов с минутами штабной автобус комдива остановился на центральной площади Резекне у католического костела. К автобусу подбежал командир разведбата Сергеев с докладом. Поблагодарив капитана за четкое выполнение приказа, Катуков приказал ему сдать позиции мотострелкам и оттянуться в тыл на место будущего расположения штаба дивизии. Затем поднялся с Сергеевым и Куприяновым на высокую колокольню. С пятнадцатиметровой высоты просматривалась вся будущая полоса обороны.
  Хвост полка Крамаренко уже втягивался в лес на правом фланге. Мотострелки выдвигались по улицам на южную околицу городка. Полк Анисимова уже вошел в рощу на стыке с 202-й мсд. Замыкающий дивизионную колонну мотострелковый батальон подходил к назначенному ему для обороны лесному массиву, куда уже втянулся батальон боевой поддержки мотострелкового полка.
  Связисты полков тянули линии связи от КП к опорным пунктам и позициям артиллеристов. На КП прибыли телефонисты от обеих мотострелковых дивизий и доложили об установлении связи с их командными пунктами. Дивизионных связистов Куприянов озадачил прокладкой дублирующих телефонных линий к штабам смежных дивизий. Связь по радиоканалам с Перфильевым и Самойловым тоже наличествовала. Однако, связи со штабами своих корпусов и штабом фронта у них, как и у Катукова, не было. Дивизионным радиостанциям не хватало радиуса действия.
  Все утро с небольшими перерывами высоко над головами танкистов шли на север большие группы немецких самолетов. Колонну дивизии немецкие ассы игнорировали. Куприянов предположил, что вся авиация противника задействована на поддержке передовых дивизий 3-ей танковой группы. Позднее Катуков узнал, что в этот день 39-й моторизованный корпус Гота пытался выбить из Гулбене занявшие оборону наши 29-ю и 33-ю мотострелковые дивизии, одновременно отражая контратаку во фланг сначала 29-й, затем 33-й танковых дивизий. Готу было не до остатков разбитой, как считали немецкие штабисты, дивизии Катукова. Начштаба Куприянов был прав.
  Переговорив с Перфильевым, полковник выяснил, что 163-я дивизия тоже строит оборону из батальонных опорных пунктов, причем между правофланговым опорным пунктом танкистов и левофланговым опорным пунктом мотострелков имеет место зазор в два с половиной километра. Перфильев расположил за стыком в качестве резерва один мотострелковый батальон.
  Комдив 202-й дивизии Самойлов проинформировал, что организует сплошную оборону, поскольку в его полосе 9 километров занимают озера, что сокращает линию обороны почти в два раза. За стыком он тоже размещает резервный батальон. Он же порадовал, что в Лудзе сохранилась действующая телефонная линия наркомата связи, идущая на Зилупе и далее на Себеж. По этой линии ему удалось связаться через Псков со штабом фронта и доложить, что дивизия занимает оборону, согласно приказа. Самойлов пообещал еще раз дозвониться до штаба и доложить, что дивизии Катукова и Перфильева тоже вышли на рубеж.
  Катуков приказал Куприянову организовать подворный обход городка и предложить жителям срочно эвакуироваться в тыл, ввиду предстоящих в городе боев с немцами. Вскоре по улицам потянулись конные повозки, груженые домашним скарбом, навьюченные поклажей велосипеды и просто пешие беженцы с котомками и чемоданами.
  Мотострелки готовили на южной околице оборонительные позиции. За время марша бойцы умудрились подремать, чудом никто не вывалился из грузовиков под колеса. Теперь все ожесточенно рыли землю, таскали мешки с грунтом, закладывали дверные и оконные проемы в домах. Под огневые точки использовались все каменные здания, подвалы приспосабливали под блиндажи. Рыли и маскировали стрелковые ячейки, копали, перекрывали их снятыми секциями заборов и засыпали сверху грунтом, готовя простейшие противоосколочные укрытия. Долго готовиться не пришлось.
  В одиннадцать с четвертью на обеих подходящих к городку с юга дорогах показались густые колонны пехоты, сходу разворачивающиеся в боевой порядок. Однако, на городок немцы не пошли.
  Правая колонна, подходившая по шоссе со стороны Даугавпилса, вознамерилась обойти город с запада через промежуток между опорными пунктами мсб танкового полка Крамаренко и левофланговым опорным пунктом 163-ей мсд. Катуков понял, что немцы не зафиксировали вход батальонов в лесные массивы, и решили пройти полями вокруг городка. Левая колонна подходила по дороге от Краславы и направлялась в промежуток между 3-им мсб мотострелкового полка и мсб полка Анисимова.
  Рассмотрев в стереотрубу развернувшиеся по фронту колонны, он оценил численность каждой из них в пехотный батальон. Комдив сделал вывод, что немецкое командование по докладу командира передового отряда решило, что Резекне занято крупными силами, и решило предпринять фланговый охват.
  Чтобы не демаскировать раньше времени занявшие позиции в лесных массивах батальоны, Катуков приказал задействовать по немецким колонна огневые средства мотострелкового батальона из Резекне. К сожалению, второй мсб, прикрывавший отход дивизии от Карсавы, в Резекне еще не прибыл. Он вышел из соприкосновения с противником в 7 часов и должен был дойти до Резекне только через час. Довольно слабые артиллерийские и минометные возможности мотострелкового батальона должен был подкрепить огнем с закрытых позиций дивизионный полк боевой поддержки.
  Пять противотанковых пушек и четыре полковых миномета мсб ударили по немцам от окраины городка с дистанции три километра. В наступающих цепях немцев встали редкие разрывы. Противник только этого и ждал. Околица селения густо покрылась разрывами снарядов. Колокольня затряслась. Находившийся на НП командир пбп Конюшевский определил, что городок обстреливают не менее двух дивизионов гаубиц калибра 105 и 150 мм, то есть вся артиллерия гитлеровской дивизии.
  Катуков надеялся, что потери у окопавшихся мотострелков будут терпимыми, и приказал ударить по противнику всей своей дивизионной артиллерией. Многочисленные разрывы собственных снарядов должны были помещать немецким станциям звукометрической разведки засечь координаты наших пушек.
  Два десятка трехдюймовок и почти дюжина гаубиц, после нескольких пристрелочных выстрелов, корректируемых артиллеристами Конюшевского, густо накрыли цепи противника. Пехота залегла, но упорно продолжала наступать перебежками. Катуков видел в окуляры трубы, как офицеры, размахивая пистолетами, гнали солдат вперед.
  Пальба с обеих сторон продолжалась минут двадцать, однако, пехота продолжала идти вперед, пытаясь укрыться от артогня в лесных массивах занятых нашими мотострелками. Пришлось дать им команду на открытие огня. Из лесочков по немцам ударили ротные минометы, автоматические гранатометы и пулеметы, которыми мотострелки были вооружены в немалом количестве. С дистанции 300 - 400 метров их огонь был убийственным. Немцы побежали и на правом фланге и на левом.
  Комдив приказал прекратить огонь. Боеприпасы следовало экономить. К половине первого атака была отбита. Артиллерия противника тоже прекратила огонь.
   Думаю, это была разведка боем, высказал предположение Куприянов. Атаковали нас всего два батальона, а поддерживала их вся дивизионная артиллерия. К тому же, как только проявили себя наши опорные пункты, немцы откатились. Теперь они знают дислокацию всех наших опорных пунктов. Катуков согласился со своим начштаба.
  Вскоре подошел последний мсб дивизии и тоже начал занимать позиции на окраине селения, уплотняя оборону. Батальон в Резекне потерял от артобстрела около два десятка бойцов. В два часа подошла колонна грузовиков из Красногородска. Выгрузив там раненых, транспортники дивизии привезли почти целый боекомплект для дивизионной артиллерии. Жить стало веселее.
  Через полчаса над позициями танкистов на километровой высоте застрекотал легкомоторный немецкий самолет, типа нашего У-2. Зенитчики играючи смахнули его с неба. Для скорострельных зенитных автоматов он был легкой добычей.
  Попытка командира 211-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Курта Ренера обнаружить позиции дивизионной артиллерии с помощью связного самолета не удалась. Однако, через час загрохотало на западе, а потом и на востоке. Соседи Перфильев и Самойлов на заданные им вопросы сообщили, что их позиции атакованы передовыми отрядами немцев силами до батальона. Катуков понял, что противник попытался предпринять дальний фланговый обход и убедился в его невозможности. Теперь следовало ждать решительного штурма.
  В 15-00 немецкая артиллерия заговорила вновь. Дивизион 105-миллиметровых гаубиц обстреливал Резекне и два опорных пункта на левом фланге. Дивизион шестидюймовок всеми стволами долбил по правофланговому опорному пункту полка Крамаренко. Под прикрытием артобстрела на опушки лесных массивов южнее города выдвинулись батареи полковых и противотанковых пушек, наблюдатели насчитали до сотни стволов. Одновременно из массивов густыми цепями высыпала пехота.
  Внимательно рассмотрев поле боя, Катуков сделал вывод, что город и опорные пункты левого фланга атакуют три пехотных батальона, по одному батальону на каждый пункт. Очевидно, их задачей было связать силы обороняющихся. Два батальона атаковали опорный пункт Крамаренко, повергавшийся самому интенсивному артобстрелу. Большая часть полевой артиллерии немцев тоже была сосредоточена против Крамаренко. Еще два батальона обходили опорный пункт слева, пытаясь прорваться через промежуток между крамаренковцами и опорным пунктом соседней дивизии. На опорный пункт соседей тоже наступал один батальон.
  Танкистов атаковала полнокровная пехотная дивизия. Главный удар противник наносил в стык дивизий через самый широкий промежуток между опорными пунктами. Немецкому комдиву нельзя было отказать в военной квалификации.
  Предоставив Рыбакову и Анисимову отбиваться самостоятельно, весь огонь дивизионной артиллерии комдив приказал сосредоточить на немецких батальонах, идущих в обход. Самому Крамаренко приказал сконцентрировать огонь батальона боевой поддержки на двух батальонах, атакующих опорный пункт. Расположенный в отдельном леске за опорным пунктом, ббп пока не подвергался артобстрелу.
  Бой разгорался. Пехота противника упорно, короткими перебежками шла вперед. Батальоны боевой поддержки Анисимова и Рыбакова с закрытых позиций работали по полевой артиллерии немцев.
  
  
  Старший лейтенант Романец, командир второй роты мотострелкового батальона танкового полка сидел на дне окопа, прижавшись к вздрагивающей стенке. От близких разрывов шестидюймовых фугасов на каску со стенки сыпалась земля. Сверху в окоп залетали комья земли и куски сучьев. Осколки с хрустом врезались в стволы деревьев. Немецкая дивизионная артиллерия корчевала лесок, в котором окопался батальон. На окоп рухнула вырванная с корнем старая ель. От непрерывного грохота заложило уши. Рядом с комроты в окопе распластались политрук, посыльный, ординарец и телефонист, накрывший телом аппарат.
  Судя по большому разбросу снарядов, шестидюймовки били издалека, накрывая разрывами всю площадь леска, имевшего ширину по фронту около километра и глубину в полкилометра. Внезапно обстрел прекратился. Романец пихнул в плечо телефониста и указал на аппарат. Тот прижала трубку к уху и развел руками - связи не было. Видимо, перебило провод, проброшенный в КП батальона прямо по земле.
  - Давай на линию! - Приказал ротный связисту, - Гришкин, ты к аппарату, - Романец толкнул в плечо обалдело хлопавшего глазами ординарца и указал ему на телефон.
  - Прошкин: бегом по взводам, взводным команда 'К бою!' и доложить о потерях.
  Посыльный Прошкин побежал по окопу и скрылся за поворотом. Часть пути ему предстояло проделать по верху. Сплошную линию окопов вырыть не успели, поэтому взвода сидели отдельно друг от друга. Судя по интенсивности артобстрела, комроты ожидал серьезных потерь.
  Сам ротный встал, выглянул за бруствер, и понял причину прекращения артобстрела. Немцы опасались ударить по своим. В трех сотнях метров немецкие офицеры, размахивая пистолетами, поднимали в атаку солдат. Среди них тут и там взлетали вверх снопы разрывов. Полковые артиллеристы и минометчики продолжали работу.
  Рота занимала позицию по центру опорного пункта. Невдалеке грохнули выстрелы окопанных на опушке трехдюймовок, в тылу захлопали минометы. Уцелевшие после массированного артобстрела артиллеристы и минометчики роты боевой поддержки батальона вступили в бой. Для пушкарей немцы были на дистанции прямого выстрела.
  К сожалению, долго стрелять им не пришлось. Выставленные на противоположном конце поля немецкие легкие пушки задавили наших артиллеристов числом. Минометы из глубины леса продолжали работать. Пара 120-миллиметровых и пяток ротных, как определил по силе частоте разрывов Романец. Маловато их осталось, подумал ротный.
  Немцы среагировали вполне рационально. Поднятые офицерами пехотинцы рванулись вперед, стремясь выйти из-под минометного обстрела. Справа и слева по ним ударили, заливаясь длинными очередями, станковые пулеметы. Их осталось в боевых порядках батальона еще достаточно. Выделялись басовитым рокотом крупнокалиберные ДШК. По обнаружившим себя огневым точкам массированно ударили немецкие артиллеристы. Пулеметы смолкли. Уцелевшие расчеты меняли позиции.
  Немцы снова рванулись вперед. С двухсот метров по ним открыли огонь расчеты ручных пулеметов и снова положили цепи на землю. Артиллеристы противника ударили по новым целям. Цепи пехоты продолжали ползком и короткими перебежками идти вперед. Постоянно меняя позиции, пулеметчики поочередно прижимали их огнем. Часто застучали автоматические винтовки. Их в батальоне по штату было полторы сотни. Старые трехлинейки в батальоне вообще отсутствовали, как класс. Романец надеялся, что хотя бы половина стрелков уцелела.
  Сблизившись до сотни метров, фашисты поднялись в решительную атаку. Теперь в дело вступили и автоматчики, дополнительно полсотни скорострельных стволов. Огонь батальона стал ураганным. Выстрелы автоматического оружия слились в грозный непрерывный рев.
  Наступательный порыв фрицев и гансов угас. Брякнувшись на пузо, они дружно начали отползать. Только подошвы сапог мелькали.
  - Прекратить огонь, сменить позиции, - во всю глотку заорал старлей. В соседних окопах команду продублировали. И вовремя, немецкая мелкая артиллерия замолотила по опушке прикрывая отход своих. Это было не страшно. Полковые трехдюймовки и противотанковые пушки достать засевших в окопах бойцов не могли. Однако, демаскировать позиции, ведя огонь, не следовало, на вспышки выстрелов мог прилететь осколочный 'гостинец'. Стрелку или пулеметчику его вполне хватит для упокоения.
  - Вот так, парни! Мы мотострелки, - поглядев на своих бойцов, гордо заявил комроты, - а не 'махра' обмоточная. Нас нахрапом не возьмешь!
  - Показали мы фашистам где раки зимуют, - подключился политрук. - Плотность стрелкового огня у нас не в пример простой пехоте!
  Бойцы загалдели, возбужденно обсуждая итоги боя. Связь снова порвалась, едва только позвонил комбат Сараев и потребовал донесение о потерях. Возвратившегося было Прошкина, ротный снова погнал по взводам, требуя отчета по потерям и остатку боеприпасов. Связиста погнал восстанавливать связь. На правом фланге на позициях третьей роты стрельба продолжалась.
  
  
  Все опорные пункты фронтальную атаку отбили. Немцы отступали. Однако, на стыке с правым соседом два поредевших от артогня батальона противника все же просочились за линию опорных пунктов. Катуков приказал Крамаренко контратаковать немцев сводным танковым батальоном в лоб. Мотострелкам - перебросить станковые пулеметы и ротные минометы на правый фланг опорного пункта и усилить огонь.
  Затем связался с Перфильевым и предложил ему ударить резервами во фланг противнику. Всю свою артиллерию переориентировал на подавление полевой артиллерии противника.
  Контратаку майор Крамаренко решил возглавить лично. Слишком мало осталось в полку бронетехники. Всего 26 танков, 6 САУ, 4 ЗСУ и 6 БТР.
  Танки выскочили из лесочка, расположенного в километре за линией опорных пунктов, уже развернувшись в цепь, и на полной скорости рванулись навстречу немецкой пехоте. Во второй линии в сотне метров за танками шли все самоходки и броневики. На них десантом комполка посадил семь десятков автоматчиков - все, что осталось от двух мотострелковых рот танковых батальонов. До первой атакующей цепи пехоты от леска было всего с полкилометра. Танки проскочили это расстояние меньше, чем за минуту.
  Дивизионная артиллерия противника в дело вмешаться не успела, танки уже давили пехоту. Расположенная в двух километрах полевая и противотанковая артиллерия тоже ничем помочь своей пехоте не могла. На таком расстоянии легкие снаряды лобовую броню не пробивали, да и попасть с такой дистанции в быстро движущийся танк попросту невозможно.
  Два немецких батальона могли тащить с собой до двух десятков противотанковых ружей, но попытки их использования подавили на корню самоходки. Яркие вспышки выстрелов ПТР были отлично видны самоходчикам и зенитчикам. По пехоте молотили все спаренные и лобовые пулеметы, с бортов немцев резали очередями автоматчики.
  Кинуть гранату под гусеницы стремительно летящего БТ, секущего пространство перед собой пулеметными очередями, тоже было проблематично. Разгром пехоты был быстрым и полным. Тех, кто в панике бросился бежать, расстреляли в спину. Те, кто не утратил самообладания, залегли в траве, надеясь отлежаться. Четыре десятка броневых машин на километр фронта атаки - не так уж много, хорошие шансы на выживание у таких хитрецов оставались. Хотя, многих из них попали под траки, многих заметили и расстреляли автоматчики.
  Однако, немецкие артиллеристы - корректировщики, увидевшие, что по полю носятся зигзагами русские танки, а своих пехотинцев вовсе не видно, вызвали огонь дивизионной, а затем и корпусной артиллерии. Густо вставшие высокие фонтаны разрывов показали Крамаренко, что шутки кончились, и пора уносить гусеницы. Осколки крупнокалиберных снарядов при близких разрывах пробивали и бортовую и кормовую броню. Комполка скомандовал по рации отступление. Танки и САУ развернулись, и, выжимая из моторов все, что можно, погнали врассыпную в тыл. А уцелевшие немецкие пехотинцы осталась лежать в траве под плотным 'дружественным' огнем.
  На поле боя осталось почти полностью два батальона фрицев и пять единиц горящей бронетехники: три танка, самоходка и БТР. Атаку дивизия отбила. Враг понес большие потери. Первоначальная эйфория на дивизионном КП, по мере поступления из частей донесений о потерях, сменилась озабоченностью. Катуковцам тоже изрядно досталось. В мотострелковом батальоне полка Крамаренко в строю осталось меньше четверти бойцов. Наспех вырытые мелкие окопы слабо защищали от снарядов крупного калибра. В других опорных пунктах дело обстояло несколько лучше: в 3-ем мсб и в мсб Анисимова сохранилось около половины штатного состава. Меньше всего потерь было в 1-ом и 2-ом мсб, каменные подвалы Резекне спасали укрывшихся в них бойцов даже от прямых четырехдюймовых снарядов попаданий.
  Посоветовавшись с начштаба, Катуков приказал по одной роте из 1-го и 2-го мсб перебросить в опорный пункт Крамаренко.
  Медсанбат с полной нагрузкой занимался эвакуацией и обработкой раненых. Автобат формировал новый транспорт с ранеными бойцами в Красногородск.
  До конца дня на участке дивизии было тихо. Зато на обоих флангах у соседей вечером изрядно грохотало. Немцы учинили там разведку боем силами до двух батальонов.
  В конце дня Катуков обменялся информацией с соседями - комдивами. Взятые пленные показали, что на катуковцев наступала все та же 211-я пд. Против Перфильева проводила разведку боем 205-я пд, а против Самойлова - 214-я пд. Все они входили в 1-й армейский корпус, прибывший из Франции.
  Ночь прошла спокойно. Хотя, боевое охранение несколько раз вступало в бой с разведгруппами противника. Утром ожидаемой атаки тоже не последовало. Вместо нее над полем боя на высоте полторы тысячи метров появились три самолета, отдаленно напоминавших наши разведчики Р-5. Обрадованные зенитчики массированным огнем крупнокалиберных пулеметов и 23-мм зениток снесли с неба один из них. Два других, маневрируя, набрали высоту в три тысячи метров, где пулеметы и малокалиберные зенитки их не доставали.
  Два оставшихся принялись нарезать круги над позициями катуковцев и соседей. Через полчаса фрицы улетели. Из зениток среднего калибра сбить их не удалось, уж больно шустро они маневрировали. Провели аэрофотосъемку, - уверенно прокомментировал их действия начштаба.
  В двенадцать часов с минутами немцы взялись за дело серьезно. Видимо, командование группы армий 'Север' осознало, что отсечение пехотных соединений от ушедших вперед моторизованных корпусов чревато большими неприятностями. На опорные пункты танкистов обрушились шесть девяток пикировщиков. Причем мотострелков Сараева бомбили две девятки. Еще четыре девятки бомбили дивизию Перфильева. Зенитчики сумели сбить шесть самолетов.
  Не успели бомбардировщики улететь, как на позиции обрушился массированный огонь корпусной и дивизионной артиллерии. Причем большая часть артиллерии трех дивизий и корпуса обстреливала опорные пункты батальона Сараева и смежный опорный пункт у соседей. У Катукова создалось впечатление, что количество корпусных стволов у противника значительно возросло. Это наводило на неприятные размышления. Возможно, противник подтягивал еще один пехотный корпус.
  Затем немцы снова пошли в атаку по всему фронту, снова выставив на опушки лесных массивов массу полевой артиллерии. Прежде чем массированный артобстрел вынудил Катукова покинуть качавшуюся от близких разрывов тяжелых снарядов и вздрагивающую от попаданий мелких колокольню, он оценил численность войск, надвигавшихся на стык дивизий не менее чем в два полка. Спустившись в штабной подвал под церковью, комдив связался с Анисимовым и приказал ему передвинуть свой танковый батальон поближе к правому флангу в помощь Крамаренко.
  Затем по рации соединился с Перфильевым и попросил всемерно усилить левый фланг.
  - Без тебя знаю! - отрезал сосед. - Отлично вижу, что фрицы вознамерились прорвать наш с тобой стык. Перебрасываю туда все резервы и массирую там артогонь.
  На это раз под обстрел попали и тылы дивизии. Особо досталось танковому батальону Крамаренко и дивизионным артиллеристам. Воздушная разведчики немцев вскрыли их дислокацию.
  Тяжелый бой закончился только в четыре часа. Немецкая пехота, понеся большие потери, захватила опорные пункты батальона Сараева и смежный опорный пункт дивизии Перфильева. Мотострелки сражались до конца. Из опорных пунктов отступили только раненые бойцы. Враг захватил и рощу, которую занимал танковый батальон Крамаренко. Сам комполка погиб. Все танки и самоходки полка тоже были подбиты. Продвижение противника удалось остановить только контратакой разведбата, сводного танкового батальона Анисимова и 1-го мсб. Со стороны Перфильева контратаковали два батальона.
  Введенные в бой резервы спешно окапывались в четырех километрах за линией опорных пунктов.
  Однако, в восемь вечера после бомбежки и мощного артобстрела, немцы вновь атаковали. На этот раз главный удар наносился прямо на Резекне, который обороняли лишь две сильно поредевших мотострелковых роты. На город наступали два пехотных полка. Резервов у комдива больше не было.
  Взяв город, противник обошел и атаковал во фланг позиции разведбата и 1-го мсб. Командир мсб Лямочкин погиб. Принявший командование сводной группой комбат Сергеев вынужден был отступить, чтобы избежать окружения. Обойдя город с севера, Сергеев вывел остатки трех батальонов в расположение штаба дивизии. От взятых разведчиками пленных выяснили, что на стыке дивизий Катукова и Перфильева противник ввел в бой свежую 28-ю пехотную дивизию 8-го армейского корпуса, а также использовал артполки этого корпуса.
  На следующий день 28-го июля дивизии Катукова и Самойлова были оттеснены противником к Лудзе. Дивизия Перфильева вынуждена была отступить к Вилянам.
  Немецкие пехотные корпуса пробили в наспех созданной командованием Прибалтийского фронта обороне коридор шириной 30 километров и двинулись вслед за моторизованными корпусами Гота.
  Танкисты и мострелки задержали немецкую пехоту на двое суток. Разрыв между корпусами Гота и пехотными корпусами увеличился до ста километров.
  
  3.2. Комфронта Серпилин.
  
  В дребезжащем нутре транспортного ТБ-3 трясло немилосердно. Рев четырех моторов заглушал все. Приходилось орать во всю глотку прямо в ухо соседу, что бы тот понял, что от него требуется. От вибрации, создаваемой моторами, ныли зубы. Вдобавок, из каких-то щелей зверски дуло. Даже в шинели, которую предупрежденный летчиками генерал-лейтенант предусмотрительно надел, было холодно. На металлических лавках, расположенных вдоль стен грузового отсека разместились вновь назначенный командующий только что образованного 2-го Прибалтийского фронта герой Советского Союза генерал-лейтенант Серпилин с двумя адъютантами, ординарцем, начальником охраны при трех бойцах и начальником связи с двумя радистами. В передней части отсека громоздились ящики, коробки, чемоданы, вещмешки. Впрочем, большую часть груза составляла армейская радиостанция типа РАФ-КВ. Несмотря на то, что ему твердо обещали предоставить радиостанцию на месте, Серпилин распорядился демонтировать с автомобиля и загрузить в самолет свою армейскую радиостанцию.
  На двух других ТБ летели оперативный отдел штаба армии и сборная группа штабных работников во главе с бывшим начштаба 4-ой армии, а ныне - начальником штаба 2-го Прибалтийского фронта генерал-майором Дерюгиным. Тройка ТБ поднялась с аэродрома Калинковичи в 23-40 27 июля, как только окончательно стемнело. Днем готовились к вылету, однако подготовить и завезти на аэродром успели только первый эшелон штаба. Остальной состав штаба армии должен был вылететь 28 июля на девяти ТБ в сопровождении эскадрильи истребителей. Павел Федорович решил не ждать, пока будет готов к вылету весь штат штаба армии и приказал передовой группе вылетать ночью, благо ночью сопровождение истребителей не требовалось, а летчики военно-транспортного полка умели летать ночью не хуже, чем днем. А может и лучше, поскольку именно ночные полеты были их основным рабочим режимом.
  После выхода последних подразделений 4-ой армии за главный стратегический рубеж, все соединения армии были отведены в район Мозыря, почти к тыловому рубежу, где и расквартировались, затем принимали пополнение личным составом и вооружением. Штабы всех уровней, включая штаб армии, работали в поте лица: отчеты о боевых действиях, сводки расхода боеприпасов и имущества, сводки потерь, прием и распределение пополнения. К 23 июля, вроде бы, первоочередные дела, в основном, закончили, войска приступили к плановой боевой учебе.
  26 числа в шесть вечера Серпилина вызвал к аппарату ВЧ-связи Главком Жуков.
  - Павел Федорович, ты в курсе, какие дела творятся на Прибалтийском фронте? - спросил Главком.
  - Слышал, что немцы прорвали главный рубеж, но подробностей не знаю.
  - Дела там хреновые, чтобы не сказать больше. Вся танковая группа Гота рвется к Пярну выручать 4-ю группу. Кузнецов все прошляпил. В ставке принято решение сформировать 2-ой Прибалтийский фронт для противодействия 3-ей и 4-ой танковым группам. Хочу предложить твою кандидатуру на командующего фронтом. Ты как, согласен?
  - Раз надо - значит надо! Я готов.
  - Добро! Должен сказать тебе, что штаба фронта еще нет. Совсем нет. Принято решение формировать штаб фронта на базе штаба твоей армии. Твои корпуса передадим армиям Западного фронта и в резерв фронта. Приказ Мерецков сегодня сделает. Твой штаб должен быть на месте 28 числа и начать работать! Ни минуты терять нельзя. Ситуация предельно сложная, и с каждой минутой ухудшается. Кузнецову будет приказ передать тебе всю текущую оперативную информацию. Все соединения Прибалтийского фронта, находящиеся южнее линии прорыва Гота, плюс все соединения на тыловом рубеже в полосе Прибалтийского фронта отходят в твое подчинение. Гота надо остановить! Недостающих штабных работников для укомплектования штаба фронта по штатам тебе пришлют из управления кадров в ближайшие два - три дня. Приказ Главкомата получишь сегодня. Только переговорю с Верховным. Ясно?
  - Так точно! Только у меня просьба, товарищ Главнокомандующий. Разрешите?
  - Ну давай, попробуй!
  - На тыловом рубеже все соединения развернуты по мобилизации. Комсостав - соответствующий. Разрешите взять из моей армии некоторых командиров и штабных работников.
  - Небось своего любимца Гаврилова хочешь взять. Или еще кого?
  - Не только. Хотелось бы взять двух командиров корпусов, трех комдивов, шестерых командиров полков. И штабных работников уровня корпус - дивизия человек тридцать.
  - Однако! У тебя и запросы! Ну да ладно, так и быть, поговорю на эту тему с Верховным. На Западном фронте, я думаю, в ближайшее время будет спокойно. Так что, можешь пока готовить список командиров и штабников.
  В ноль часов с минутами Серпилина вновь вызвали к аппарату ВЧ.
  - На связи - Иванов!!!* - доложил побледневший дежурный.
  - Здравствуйте, товарищ Серпилин. - Павел Федорович сразу узнал глуховатый голос Сталина.
  - Здравия желаю, товарищ Иванов!
  - Вот, решили разделить Прибалтийский фронт на два, а то у Кузнецова запарка. До всего руки не доходят. Такую ему баню Гёпнер с Готом устроили. Сталин шутил. Значит, все не так плохо, сделал вывод Серпилин. Но, следующая фраза Сталина опровергла эту мысль.
  - Положение крайне серьезное. Вылетайте немедленно. Дорога каждая минута. Жуков уже там. Но, один он управление войсками не наладит. Нужен действующий штаб. У Вас штаб квалифицированный и с хорошим опытом. Постарайтесь как можно быстрее взять войска под контроль и наладить осмысленное управление. Сталин замолчал.
  - Постараюсь оправдать Ваше доверие, товарищ Сталин! Гудериана остановили, остановим и Гота.
  - Потому Вас и назначаем, - Серпилин, как воочию, увидел улыбку Сталина в усы. Действуйте! - Сталин отключился.
  Свежеиспеченный комфронта попытался поработать с картой предстоящего театра боевых действий и приказом главкома, в котором перечислялись соединения, передаваемые новому фронту и пункты их дислокации. Выходило плохо. В грузовом отсеке было темновато, сквозняк теребил карту, вибрация не давала наносить обстановку. Вместо прямых линий получались угловато-волнистые. А сделанные на карте надписи не читались без расшифровки. Серпилин решил пока бросить это дело. Попытался соснуть. Даже это простое дело получалось плохо. Мешали вибрация и грохот двигателей.
  Вспомнился прием у Сталина 18 июля после вручения наград личному составу армии. Верховный лично вручал геройские звезды, ордена Ленина и ордена Боевого Красного знамени. Всего награждалось 33 человека. Кроме Серпилина, 'Героя СССР' получил сержант Бешанов, подбивший за один день в бою у Пинска три танка из своей бронебойки.
  Десятью днями раньше, 8 июля, Сталин уже вручал награды отличившимся бойцам и командирам гарнизона Брестской крепости. Тогда 'Героя' получили Гаврилов и
  старший лейтенант - артиллерист Переслегин, добровольно оставшийся в крепости руководить артиллерийской поддержкой прорыва.
  Награды меньшего статуса вручали прямо в войсках командиры корпусов и дивизий. Всего в армии наградили по итогам боев в предполье 1128 человек, в том числе 56 человек награждал лично Верховный Главнокомандующий, что еще выше поднимало престиж наград. Гаврилову, помимо 'Звезды', досрочно присвоили звание полковника. Среди награжденных было много раненых бойцов и командиров, оставленных в крепости, а также награжденных посмертно. Подписывая представления на оставшихся в крепости, Павел Федорович сильно сомневался, что их утвердят. Все-таки, эти люди остались в крепости и попали в плен. До того, Серпилин со Сталиным встречался лишь один раз в жизни в далеком 1919 году на фронте под Царицыным. А в лагере, лично знавшие вождя зэки рассказывали о вожде много всякого, и в основном нехорошего.
  Вопреки ожиданиям, все представления утвердили. Более того, на приеме после награждения Сталин порадовал, сказав, что по данным международного Красного Креста, Переслегин жив, и он надеется вручить ему 'Звезду' лично. Далее, Верховный Главнокомандующий еще больше удивил Серпилина, объявив, что при посредничестве Красного Креста готовится обмен наших пленных на немцев, большое количество которых было взято в плен в Прибалтике. Так что, заключил Верховный, есть надежда, что всех бойцов и командиров из армий и корпусов обороны предполья, попавших в немецкий плен, мы обменяем на немцев**. Думаю, в Прибалтике мы взяли не последних пленных, потом возьмем еще. Немцев, я надеюсь, хватит для полного вызволения всех наших из фашистского плена. Сталин усмехнулся в усы.
  Серпилин даже начал сомневаться в правдивости тех рассказов о Сталине, которые ему довелось слышать в лагере. Или это война так на него повлияла? - подумал тогда Павел Федорович.
  Конечно, Серпилин включил полковника Гаврилова в список командиров, которых он забирал из 4-ой армии к новому месту службы.
  Павел Федорович с теплотой вспомнил Кирилла Симонова, корреспондента 'Красной Звезды', которого прислали в армию после выхода полка Гаврилова из окружения. Симонов опубликовал потом в 'Звезде' аж пять очерков об обороне крепости. Все были написаны толково, без верхоглядства и, прямо сказать, брали за живое. Павел Федорович тогда счел себя обязанным позвонить в редакцию и лично поблагодарить Симонова.
  За воспоминаниями он незаметно и уснул.
  Проснулся от сильного толчка при посадке самолета. У трапа встречал командующий 16-й армией генерал-майор Алавердов. Сразу поехали в штаб армии, размещавшийся в двухэтажном здании школы в городе Опочка. Весь личный состав штаба, кроме части сотрудников оперативного отдела уже был переведен в полевой командный пункт севернее Опочки. Здание школы передавалось штабу фронта. Все оборудование и средства связи оставались на месте.
  В штабе имелась устаревшая радиостанция типа 11 АК, значительно уступавшая по характеристикам привезенной с собой РАФ-КВ. Предусмотрительность Серпилина оказалась нелишней. Начальник связи сразу приступил к налаживанию связи с соединениями. Алавердов доложил, что два армейских саперных батальона строят КП фронта в шести километрах восточнее города. Туда послали штабного командира оценить состояние дел. Начальник штаба 16-й армии Крутилин передал карту - километровку с нанесенной обстановкой по состоянию на 00 часов и прокомментировал ее.
  Положение действительно было тревожным. Практически все силы Прибалтийского фронта оказались окружены в пятиугольнике Рига - Даугавпилс - Гулбене - Валга - Айнажи размером, примерно, 150 км на 230 км. С учетом того, что немецкий десант на острове Саремаа был надежно блокирован, а Балтийский флот господствовал в Рижском заливе, катастрофой это не являлось. Но, ситуация была крайне неприятной. Восточнее Даугавпилса противник прорвал главный рубеж в полосе шириной около 40 км. На плацдарме уже находилось до 10 пехотных дивизий, которые расширили плацдарм на 90 км в глубину. На восточном фасе плацдарма оборонялись вошедшие в состав нового фронта 13-я, 107-я, 67-я стрелковые, 202-я мотострелковая и 28-я танковая дивизии. Все эти соединения уже понесли серьезные потери. Особенно досталось 107-й и 202-й дивизиям. 28-я дивизия потеряла почти все танки.
  Северный фас плацдарма был открыт. Пехотные дивизии противника продвигались в северном направлении. Навстречу им от Гулбене выдвигались 29-я и 33-я танковые дивизии, которые должны были остановить немцев южнее Карсавы. Ранее обе эти дивизии тоже понесли потери.
  На западном фасе плацдарма оборонялись 5 дивизий, оставшихся в подчинении Прибалтийского фронта. Всего против десяти немецких дивизий на плацдарме действовали 12 наших дивизий.
  Вдоль шоссе Карсава - Гулбене на участке длиной 60 км немцы держали лишь небольшие гарнизоны ротного уровня в населенных пунктах. Гулбене удерживали наши 29-я и 33-я мотострелковые дивизии, включенные в состав нового фронта. Город пыталась атаковать с юго-востока 18-я моторизованная дивизия противника.
  От Гулбене до Валги вдоль шоссе длиной 80 км противник тоже располагал лишь гарнизонами ротного уровня в населенных пунктах. В Валге занимали круговую оборону три мотострелковых дивизии, также вошедших в состав фронта Серпилина.
  От Валги до Пярну противник контролировал вытянутый огурцом плацдарм шириной 30 - 40 км и длиной 110 км, который занимали 7 танковых и 3 моторизованных дивизии, впрочем, сильно усеченного состава. Вблизи Пярну плацдарм с обоих сторон блокировали стрелковые дивизии, однако, на шестидесятикилометровом участке от Киллинги-Нымме до Валги наших войск не было. Немцы имели там возможность беспрепятственно расширять плацдарм, но не имели для этого сил.
  Из сугубо предварительного анализа обстановки следовало, что противник должен всеми силами укреплять свое кольцо на участке от Карсавы до Валги. Для этого он должен подтягивать пехотные дивизии через плацдарм у Даугавпилса на участок Карсава - Гулбене, а также оттянуть 2 - 3 танковых дивизии назад на участок Валга - Гулбене. Соответственно, ближайшей задачей фронта становилось - не позволить противнику сделать это.
  В 8 часов утра на связь вышел Главком Западного направления. Серпилин изложил ему свои соображения, отметив, что собственных разведданных пока не имеется. А докладываемые выводы сделаны на основании данных 16-й армии. Жуков согласился с оценкой ситуации, однако, уточнил, чтобы никаких действий без его санкции не предпринималось. Пока же приказал вести разведку всеми возможными средствами. В заключение он сориентировал штаб фронта по ожидаемым срокам подхода резервов.
  Резервы были. В состав 16-й армии, занимающей тыловой рубеж, входили четыре стрелковых корпуса. Всего 12 полнокровных дивизий плюс 12 артпульбатов укрепрайонов. Группа Гота наступала почти параллельно линии тылового рубежа на отрезке Себеж - Псков. От тылового рубежа до захваченного Готом плацдарма было всего 50 км у Себежа и 120 км у Пскова. Сутки - трое суток форсированного марша стрелковых дивизий. Надо сказать, что это был единственный участок, где тыловой рубеж проходил по линии старых укрепрайонов. Соответственно, в укрепрайонах размещались сильные артпульбаты со значительным количеством железобетонных огневых сооружений.
  Кроме того, на тыловом рубеже на участке Пярну - Тарту размещались еще четыре стрелковых корпуса 18-й армии в составе четырнадцати дивизий. Из них пять дивизий блокировали с востока немецкий плацдарм у Пярну, а остальные девять дивизий располагались на тыловом рубеже восточнее плацдарма. Имелось, однако, четкое указание Ставки, не трогать дивизии с тылового рубежа без крайней необходимости и без санкции Ставки.
  К северо-западу от Пскова сосредоточились 23-я, 2-я, и 5-я танковые дивизии. 23-я - кадровая дивизия довоенного формирования. Две другие - только что развернутые до штата. 29-го, 30-го и 31-го июля ожидалось прибытие 14-го тк, в составе четырех танковых дивизий, который перебрасывался с Западного фронта по железной дороге Старая Руса - Дно - Псков, и должен был сосредоточиться в районе Острова. В эти же сроки по железной дороге Витебск - Великие Луки - Себеж должен прибыть 13 мск, также четырехдивизионного состава. Разгрузившись в Себеже, корпус своим ходом должен был сосредоточиться западнее Опочки.
  В составе Прибалтийского фронта для операции по перекрытию немецкого коридора к 31-му июля сосредотачивались две танковые и три стрелковых дивизии. Но, главный удар должен был наносить 2-ой Прибалтийский. Сил для контрнаступления накапливалось более чем достаточно. Даже без учета стрелковых дивизий тылового рубежа. Нужно было только обеспечить четкое руководство войсками. А для этого нужно было сегодня же к вечеру развернуть штаб фронта. Хотя бы в объеме штаба армии.
  С 9 часов утра в здание штаба начали прибывать с аэродрома подразделения штаба. Дерюгин сразу с головой ушел в организацию работы штаба. Оперативный отдел занялся уточнением обстановки. Разведбаты всех 12 дивизий 16-й армии получили приказ немедленно выдвигаться на запад до соприкосновения с противником. Там провести разведку боем, уточнить состав и дислокацию противостоящих частей. Разведбаты из девяти дивизий 18-й армии выдвигались на юго-запад с той же задачей. Каждой из трех подчиненных фронту авиадивизий был нарезан участок территории и дан приказ провести в нем разведку сил противника. Разведывательного авиаполка в подчинении фронта пока не было.
  Прибывшие специалисты отдела связи штаба устанавливали связь со всеми армиями и корпусами фронта. Согласно наставлениям, связь устанавливалась по радиоканалам, по телефонным и телеграфным линиям. Серпилин дал команду, используя радиостанцию 11 АК, установить прямую радиосвязь со штабами дивизий, уже вошедших в соприкосновение с противником. Поскольку, наставлениями по организации связи такая связь не предусматривалась, комфронта приказал рассматривать эти линии связи как резервные. Опыт боев 4-ой армии говорил, что лишними эти линии связи точно не будут.
  К 14 часам удалось установить связь со всеми соединениями и получить от них донесения с информацией о ходе боевых действий. Выяснилось, что действиями дивизий, обороняющихся на восточном фасе плацдарма против немецких пехотных дивизий, никто не управляет. На сорокакилометровом участке от Западной Двины до селения Дагда оборонялись три стрелковых дивизии, две из которых (13-я и 107-я) уже понесли серьезные потери, третья (67-я) была только что переброшена из резерва Западного фронта. Севернее и южнее города Лудза оборонялись 202 мотострелковая и 28 танковая дивизии, также понесшие большие потери. Между ними и тремя стрелковыми дивизиями обнаружился ничем не прикрытый двадцатикилометровый разрыв. Павел Федорович приказал оперативному отделу штаба фронта взять управление этими дивизиями на себя. В то же время, он сделал вывод, что пехотным дивизиям противника поставлена задача как можно быстрее продвигаться на север, следом за танковыми. Задача расширения плацдарма на флангах им пока не ставится. Видимо, на это у противника пока не хватало сил.
  29-я и 33-я танковые дивизии, выдвигавшиеся от Гулбене навстречу немецким пехотным дивизиям, как выяснилось, вместе имели всего лишь 120 танков, чуть больше половины штата мотострелков и меньше половины артиллерии. Их передовые отряды уже вступили в боестолкновение с двумя немецкими пехотными дивизиями. Было ясно, что серьезного нажима немцев эти дивизии не выдержат и вынуждены будут отступить.
  К 20 часам поступили донесения от разведбатов стрелковых дивизий. На линии Карсава Гулбене и Гулбене - Валга, подразделения противника присутствуют только в населенных пунктах. Разведбатам, проводившим разведку боем, даже удалось выбить противника из населенных пунктов Балтинава, Яунанна, Мынисте. Силы противника в указанных пунктах не превышали одной пехотной роты без какого либо усиления.
  Донесения авиаразведки позволили сделать вывод, что противник продолжает вводить на плацдарм через Двину свежие пехотные дивизии. Одновременно, из донесений авиадивизий выяснилось, что все три дивизии включают в себя всего лишь по два авиаполка, а в них лишь половина самолетов от штатного состава. То есть три дивизии по количеству самолетов соответствуют трем полкам. Три авиаполка на целый фронт - это кот наплакал. Большая часть аэродромов вместе с базирующимися на них самолетами осталась на территории Прибалтийского фронта. Несколько аэродромов были захвачены и разгромлены немецкими танковыми дивизиями.
  Проработав вместе со штабом поступившую информацию, Павел Федорович сделал вывод: главная задача - не допустить продвижения пехотных дивизий противника на север далее рубежа Белауски - Карсава. Сил танковых и моторизованных дивизий, имеющихся у противника, явно недостаточно для формирования плотного кольца окружения на участке от Карсавы до Валги. Кроме того, удержание рубежа Белауски - Карсава позволит перерезать пути снабжения немецких подвижных соединений. 29-ю и 33-ю танковые дивизии, вышедшие на этот рубеж, требуется срочно усилить минимум двумя стрелковыми дивизиями. Еще одна дивизия нужна, чтобы заткнуть двадцатикилометровую брешь на восточном фасе плацдарма.
  Кроме того, для оперативного руководства войсками, обороняющимися на восточном и северном фасах плацдарма, требуются минимум два корпусных управления. Быстро взять три стрелковых дивизии можно было только с тылового рубежа. Оттуда же можно взять и корпусное управление. Остающихся на тыловом рубеже войск, с учетом артпульбатов и оборудованных долговременных укрепрайонов, должно хватить для прочного удержания рубежа, в случае прорыва к нему войск противника. Эти соображения и расчеты Серпилин срочно отправил Жукову. В 00-20 пришла шифровка с согласием Главкома. Очевидно, Жуков успел согласовать этот вопрос с Верховным.
  Для прикрытия выдвигающихся резервов и поддержки действий войск фронту требовались как минимум пять полнокровных авиадивизий: две истребительных, бомбардировочная, штурмовая, ночная бомбардировочная и разведывательный авиаполк. Для поддержки предстоящего контрнаступления требовалось дополнительно не менее тысячи стволов артиллерии. Запрос на передачу фронту перечисленных соединений вместе с подготовленным штабом обоснованием в ночь на 29 июля был направлен в штаб Западного направления и лично Жукову.
  Ночью командиры 73-го и 74-го корпусов получили приказ Серпилина направить по одной стрелковой дивизии форсированным маршем на рубеж Белауски - Карсава. Дивизия из 71-го корпуса выдвигалась для закрытия бреши на восточном фасе немецкого плацдарма. Всем авиадивизиям направлен приказ прикрыть выдвижение стрелковых дивизий. К прикрытию привлекались даже истребители бомбардировочной и штурмовой дивизий.
  Управление 71-го стрелкового корпуса получило приказ на срочную передачу своих дивизий 74-му корпусу и перебазирование в село Освея. Управление должно было принять 13-ю, 107-ю, 67-ю стрелковые, 202-ю мотострелковую дивизии, обороняющие восточный фас немецкого плацдарма, а также выдвигающуюся с тылового рубежа 303-ю дивизию 71-го корпуса. Ответственность за оборону восточного фаса плацдарма возлагалась на генерал-майора Коротеева, прибывшего по вызову Серпилина из 4-ой армии и назначенного командиром 71-го корпуса. Прежний командир переводился на должность заместителя командующего 16-й армии. Для руководства действиями 28-ой, 29-ой и 33-ей танковых дивизий, а также 309-й и 313-й стрелковыми, выдвигающимися с тылового рубежа привлекалось управление 11-го танкового корпуса. Причем, 29-я и 33-я дивизии были 'родными' для этого корпуса. Командир корпуса генерал-майор Мостовенко должен был обеспечить оборону на северном фасе плацдарма. Переформированные таким образом 71-й стрелковый и 11-й танковый корпуса непосредственно подчинялись командованию 16-й армии. Оставшиеся на тыловом рубеже девять дивизий и три корпусных управления перегруппировывались и обеспечивали оборону обнажившихся с уходом трех дивизий участков.
  Павел Федорович считал, что принятых мер будет достаточно для надежной остановки продвижения немецких пехотных дивизий. В 06-36 командующему принесли шифровку от Жукова, всё ещё находившегося на КП Кузнецова, с информацией о прорыве 4-ой танковой группы из кольца у Пярну и соединении двух танковых групп в 30 километрах северо-западнее Валги. Серпилин получил эту информацию из штаба 18-й армии еще в 23 часа накануне. Главком приказал готовить операцию по окружению 3-ей и 4-ой танковых групп, которую следует провести сразу по прибытии танкового и мотострелкового корпусов. Обещал перебросить по железной дороге Ленинград - Псков две артиллерийских дивизии резерва ВГК.
  По приказу Серпилина, штаб фронта начал планирование операции по рассечению немецкого кольца и окружению прорвавшихся немецких танковых дивизий. Днем аэродромы фронта приняли два истребительных авиаполка, перелетевших с Западного фронта, имевших, к сожалению, всего по 20 - 25 самолетов, а также две эскадрильи разведчиков Р-10М. Ближе к вечеру приняли штурмовую дивизию из резерва ВГК, причем дивизия имела на вооружении новейшие штурмовики Ил-2 и истребители ЛаГГ-3, еще не применявшиеся на фронте. Серпилин сделал вывод, что Верховный принял решение обеспечивать фронт всем необходимым по максимуму. Поступило распоряжение 30-го числа подготовиться к приему истребительной и бомбардировочной дивизий.
  Этим же днем на станции выгрузки начали прибывать передовые эшелоны 13-го мотострелкового и 14-го танковых корпусов. Прибывшим с Западного фронта истребителям поставили задачу прикрытия станций разгрузки и пунктов сосредоточения корпусов. Конечно, для двух неполных полков задача почти не выполнимая. Но, комфронта очень надеялся на опыт боевых летчиков, без перерывов сражавшихся с самого начала войны. К прикрытию привлекли также авиаполк из бригады ПВО Пскова.
   Вечером командир 71-го корпуса Коротеев доложил, что штаб корпуса на место прибыл и принял на себя управление войсками.
  29-я и 33-я танковые дивизии во встречном бою разгромили передовые отряды 294-й и 287-й немецких дивизий южнее Карсавы, продвинулись на 6 километров и заняли оборону до подхода пехотных дивизий. 309-ей и 313-ой дивизиям пошел приказ максимально ускорить движение на Карсаву и далее до Белауски, где и занять оборону. Танковым дивизиям отходить по рубежам, обеспечив стрелковым дивизиям возможность подготовить оборонительные позиции. Затем отойти и занять оборону на флангах стрелковых дивизий. Управление 11-го танкового корпуса, оказавшееся на территории Прибалтийского фронта, уже отрезанной противником, перебросили в Карсаву в ночь на 30 июля самолетами ТБ-3.
   Серпилин ожидал, что авиация противника, до сих пор обеспечивавшая продвижение танковых групп, на следующий день будет брошена на поддержку действий пехотных дивизий против войск, удерживающих рубеж Карсава - Белауски. В штаб Прибалтийского фронта (копия - Жукову) пошла шифровка с просьбой прикрыть авиацией фронта войска на рубеже Карсава - Белауски. Подтверждение от Кузнецова было получено. Прибывшая штурмовая дивизия получила приказ на поддержку 29-ой и 33-ей танковых дивизий. Дело, вроде бы закрутилось. Впервые за двое суток Серпилину удалось соснуть 180 минут с 02-10 до 05-10.
  День 30-го июля начался атаками танковых дивизий Руоффа на Валгу, в которой заняли круговую оборону три мотострелковых дивизии 6-го корпуса. За Валгу командующий не волновался. Три сильно потрепанных танковых дивизии противника никак не могли сбить с подготовленных позиций три наших полнокровных дивизии. Скорее, наши потреплют немцев. Поэтому, со спокойной душой поручил управление 6-ым корпусом командующему 18-й армией Смирнову.
  Авиаразведка донесла, что танковые соединения противника большой численности обходят Валгу с востока и движутся к Гулбене, в котором заняли оборону 29-я и 33-я мсд. Серпилин понял, что командование противника озаботилось уплотнением кольца окружения и намерено выбить войска фронта из всех населенных пунктов по периметру кольца. Комдивы получили приказ занять круговую оборону, закопаться в землю и личный наказ командующего держаться до последнего. Павел Федорович очень надеялся, что две дивизии сумеют продержаться в городе трое суток против трех-четырех ослабленных немецких танковых дивизий до начала нашего контрнаступления. Штаб фронта взял управление этими дивизиями на себя.
  В течение дня на станции выгрузки прибыли 29-я и 204-я мотострелковые дивизии, 22-я и 30-я танковые, начала прибывать артиллерия РВГК. Перелетели на полевые аэродромы по одной эскадрилье от каждого полка истребительной и бомбардировочной дивизий. Транспортники ТБ-3 под прикрытием истребителей весь день перебрасывали батальоны аэродромного обслуживания и наземный персонал авиаполков. Особенно радовало, что авиаторы имели на вооружении новейшие истребители Як-1 в истребительной дивизии и ЛаГГ-3 в полках сопровождения бомбардировщиков. Бомбардировочные полки прилетели на пикировщиках Ар-2. Минусом было, что все прибывшие авиачасти совсем не имели боевого опыта. Из резерва Ставки прибывали командиры для укомплектования фронтового управления.
  Продолжавшиеся весь день атаки противника на Валгу и Гулбене были успешно отбиты. Атаки пехотных дивизий на рубеж Белауски - Карсава также удалось сдержать. В воздухе над этим рубежом завязалась настоящая битва. Ввиду слабости авиации 2-го Прибалтийского, Главком приказал всю истребительную авиацию фронта Кузнецова бросить на прикрытие рубежа. Жуков вполне разделял точку зрения Серпилина о принципиальной важности остановки продвижения немецких пехотных дивизий. Прорвавшиеся танковые и моторизованные соединения не имели возможности своими силами сформировать плотное кольцо окружения вокруг войск Прибалтийского фронта. Кроме того, с подвижными соединениями Гота и Руоффа вполне можно было справиться имеющимися силами. К концу дня удалось наладить регулярное поступление данных от всех разведбатов стрелковых дивизий, контролировавших перемещения сил противника. Пополнившийся еще двумя эскадрильями разведывательный авиаполк работал с полной нагрузкой.
  31 июля противник прекратил штурмовать Валгу и Гулбене. Танковые части начали занимать населенные пункты к западу от городов. Селения, расположенные восточнее, немцы оставляли. Очевидно, Гёпнер решил оставить сильные гарнизоны Валги и Гульбене за внешней границей кольца окружения, и перенести линии снабжения своей группировки к западу от этих городов, сделал вывод Серпилин.
  Крупные силы танков начали движение от Гулбене в сторону Карсавы. Получив это сообщение от авиаразведки около полудня, комфронта приказал все наличные силы штурмовой и бомбардировочной авиации нацелить на удары по этим колоннам. Гёпнер явно решил нанести удар с тыла по войскам, удерживающим рубеж Белауски - Карсава. Он не хуже Жукова с Серпилиным понимал, что только продвижение пехотных дивизий позволит замкнуть кольцо.
  Своей властью Серпилин двинул вперед 29-ю и 204-ю мотострелковые дивизии, поставив им задачу форсированным маршем выдвинуться к Белауски и прикрыть с тыла войска, обороняющиеся на рубеже Белауски - Карсава. Впрочем, Главком, получив донесение Серпилина, не стал вставать в позу и задним числом подтвердил приказ командующего фронтом. Одновременно, 29-я и 33-я танковые дивизиями получили приказ все оставшееся у них танки двинуть навстречу наступающим с тыла танкам Гёпнера. Хотя в обеих дивизиях осталось лишь около сотни танков и САУ, танкисты сумели перехватить и во встречном бою задержать передовые подразделения дивизий Гота до подхода мотострелков.
  К концу дня две свежих мотострелковых дивизии заняли оборону фронтом на север за спиной у войск, оборонявших рубеж Белауски - Карсава, хотя ширина коридора, отделявшего танкистов Гота от его же пехоты местами едва превышала 10 километров. Туда же выдвигались все прибывавшие на станции части двух других дивизий 13-го мотострелкового корпуса. К 24 часам последние подразделения корпуса уже закончили выгрузку и двигались к Карсаве. Закончили разгрузку и дивизии 14-го танкового корпуса.
  Авиаразведка доложила, что на станциях Турмантас, Висагинас, Дукштас железной дороги Вильнюс - Даугавпилс разгружаются пехота и артиллерия силами не менее трех пехотных дивизий. Немецкое командование тоже подтягивало подкрепления. Серпилин запросил у Главкома ночную обработку железной дороги авиацией дальнего действия. На станции разгрузки была нацелена и только что прибывшая дивизия легких ночных бомбардировщиков.
  В 22 часа Главком Жуков сообщил шифровкой, что взамен уже использованного в обороне 13-го мск фронту передается 26-й мск из резерва ВГК, дислоцированный за тыловым рубежом в 40 - 50 километрах северо-восточнее Себежа. В шифровке, однако, подчеркивалось, что корпус развернут по мобилизации и не прошел еще необходимого обучения. Тем не менее, дислокация корпуса позволяла, при необходимости, за несколько часов перебросить его дивизии своим ходом к линии фронта. Павел Федорович понял, что в данном случае Сталин вынужден был отказаться от своего запрета использовать подвижные соединения, развернутые по мобилизации и недостаточно еще обученные.*** Корпус получил приказ немедленно выдвигаться на рубеж Пыталово - Выру и готовиться к ликвидации отдельных немецких гарнизонов в населенных пунктах.
  К 1 августа в Прибалтике создалась парадоксальная ситуация. Немецкие войска прочно захватили плацдармы у Даугавпилса и у Пярну. Однако, пехотные и моторизованные дивизии, занимающие плацдармы, были плотно блокированы нашими стрелковыми дивизиями. В промежутке между плацдармами танковые и моторизованные дивизии противника контролировали коридор шириной 20 - 30 км, занимая небольшими гарнизонами почти все населенные пункты, причем этот коридор был разорван нашими войсками у Карсавы. В коридоре длиной 180 км у немцев находилось всего семь танковых и три моторизованные дивизии, чего явно не хватало для формирования более-менее плотного кольца окружения. Десять немецких дивизий в коридоре имели в лучшем случае 50% штатной численности. К тому же, все крупные города в этом коридоре - Карсаву, Гулбене и Валгу прочно удерживали наши войска. Пехотные части, предназначенные немецким командованием для заполнения коридора, были заперты на плацдарме у Даугавпилса.
  С запада над коридором нависали 3 свежих стрелковых и 2 танковых дивизии, составлявшие резерв Прибалтийского фронта. С востока готовились к контрнаступлению 6 полнокровных танковых и 4 мотострелковых дивизии. Наступление могли поддержать еще 9 мотострелковых дивизий, оборонявших Валгу, Гулбене и Карсаву, хотя и понесших потери, но вполне боеспособных. Несмотря на достигнутые успехи, а может и благодаря им, немецкие войска оказались в крайне тяжелом положении.
  Гёпнер и Гот, вместе с Руоффом явно зарвались. Так оценивали положение Главком Западного направления и Верховный Главнокомандующий. Серпилин был с ними вполне согласен.
  В течение дня 1-го августа все соединения, предназначенные для контрнаступления, выходили в исходные районы и вели разведку противника. Передислокация проводилась в дневное время, поскольку авиация фронтов имела достаточно сил для обеспечения воздушного прикрытия. Четырехкратное превосходство в силах позволяло командованию не слишком беспокоиться о скрытности выдвижения.
  По данным разведки, немецкое командование осознало грозящую опасность и начало укрупнять гарнизоны. Пехотные подразделения противника оставляли мелкие населенные пункты и стягивались в крупные. Таким образом, силы гарнизонов увеличивались до уровня роты - батальона. Танковые части были сосредоточены у Валги и у Карсавы. У Валги общее количество танков разведка оценивала в 200 единиц, а у Карсавы - в 350.
  Штаб фронта к этому времени наладил своевременный сбор и анализ донесений от соединений и разведки. Вся оперативная обстановка, вплоть до номеров дивизий и полков противника, четко отображалась на карте оперотдела штаба фронта. Серпилин обоснованно считал, что у Валги сосредотачивались остатки 4-й танковой группы Руоффа, а у Карсавы - группы Гота. Неясным пока оставался только состав войск, высаженных противником вдоль железной дороги у Даугавпилса. По данным авиаразведки, эти соединения, ориентировочной численностью от трех до четырех дивизий, совершали марш на север вдоль плацдарма к Карсаве и в боевое соприкосновение с нашими войсками пока не вступили. Рубка в воздухе над Карсавой продолжалась весь день с рассвета до заката. Обе стороны вполне осознавали ключевую роль рубежа Белауски - Карсава. В течение дня наши войска на этом рубеже отбили все атаки пехотных дивизий с фронта и танковой группировки Гота с тыла.
  Штаб фронта в спешном порядке разработал план операции по ликвидации немецкого прорыва. По замыслу операции, предложенному Серпилиным и утвержденному Жуковым, 2-ой Прибалтийский фронт должен был сначала разгромить танковую группировку противника у Карсавы, затем уничтожить все гарнизоны противника в населенных пунктах на линии Карсава - Гулбене - Валга. Прибалтийский фронт должен был силами двух своих танковых дивизий и трех мотострелковых дивизий, оборонявших Валгу, сначала сковать танковую группировку у Валги, затем, вместе с подошедшими от Гулбене танковыми дивизиями 2-го Прибалтийского фронта, уничтожить ее. Далее зачистить от гарнизонов противника отрезок коридора от Валги до Выйду, и снова запереть остатки 4-ой танковой группы у Пярну. Ликвидация немецкого плацдарма у Даугавпилса на этом этапе не предусматривалась. Согласно указанию Ставки, операция получила кодовое наименование 'Плутон'.
  Глядя на карту с нанесенной оперативной обстановкой, Павел Федорович подумал: 'Ну-с, господа Гот и Гёпнер, фигуры на доске расставлены, пора делать первый ход!'. В мыслях он позволял себе использовать старорежимные обороты.
  
  
  Примечание 1. Иванов - псевдоним И. В. Сталина в телефонных и телеграфных переговорах.
  
  Примечание 2. К сожалению, в реальной истории отношение советской власти к военнопленным было прямо противоположным. Приказом ? 270 от 16 августа 1941 года все военнослужащие, попавшие в немецкий плен, были приравнены к предателям. Их семьи лишались государственных пособий и помощи. После войны многие пленные из немецких концлагерей попали в советские. Остальные до конца жизни вынуждены были писать в анкетах: был в плену. Эта строчка в анкете накладывала очень серьезные ограничения в приеме на работу на большом количестве предприятий. Мало того, даже гражданские лица, волею судьбы оставшиеся на оккупированной территории, тоже серьезно ущемлялись в правах в послевоенное время. Хотя, именно государство было виновно в том, что эти лица попали под оккупацию.
  Выдержки из приказа ? 270:
   Приказываю:
   1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.
   ...............
   2. .............
   Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи. (курсив автора.)
  
  
  Примечание 3. В реальной истории, после разгрома кадровых соединений первого стратегического эшелона, командование Красной Армии вынуждено было бросать в бой неукомплектованные, необученные дивизии и армии, имевшие, к тому же, не более трети штатного состава артиллерии. Еще хуже были вооружены многочисленные дивизии народного ополчения, зачастую не имевшие в достатке даже стрелкового оружия. (см. (44) стр. 316 - 326).
  
  
  
  3.3. 129-й ИАП. Майор Шестаков.
  
  Утром 28 июля пришел приказ срочно перебазироваться на аэродром Сменово, северо-восточнее города Опочка. Расстояние - почти полтысячи километров. Лететь предстояло вместе с эскадрильей транспортных ТБ-3, на которых перебрасывалась передовая команда технического состава и имущество полка. Батальон аэродромного обслуживания оставался на месте. В Сменово полк должен был принять на обслуживание местный БАО. Оставшаяся часть техсостава и имущества перебрасывалась по железной дороге.
  За три дня до этого полк принял на своем аэродроме последние оставшиеся 10 самолетов 147-го авиаполка их же дивизии. Перегнав самолеты, летчики уехали на грузовике обратно в свой полк, убывающий на переформирование. Латанные - перелатанные И-16 147-го полка, однако, были типа 24, то есть, имели вместо пулемета УБС двадцатимиллиметровую пушку ШВАК, и по силе огня заметно превосходили собственные самолеты полка Шестакова. По прочим характеристикам отличий не было. Собственные ишаки также были заштопаны не по одному разу. Летчики проводили коллег с нескрываемой завистью. Отдохнут сперва в тылу, потом будут осваивать новые самолеты! За пять недель непрерывных боев все вымотались до предела.
  Шестнадцатью днями ранее, полк уже принял 18 оставшихся самолетов из 257-го авиаполка. Тогда это были модернизированные ишаки типа 10 с одним УБС и двумя ШКАСами*. За первые две недели войны в напряженных воздушных боях с асами 2-го воздушного флота Люфтваффе 257-й полк потерял больше половины самолетов и был первым выведен на переформирование.
  Теперь полк Шестакова остался на фронте единственным из всей дивизии. Впрочем, летчики понимали, что 'добились' этого сами. Потери в самолетах и летчиках в полку были наименьшими в дивизии. Поэтому, на переформировку придется идти последними.
  Поскольку полк вел бои, в основном, над своей территорией, летчики, севшие на вынужденную или выпрыгнувшие с парашютом, как правило, возвращались в полк. Троих, раненых серьезно, пришлось отправить в госпиталь, а двое легкораненых лечились в санчасти полка.
  После приемки самолетов от 147-го полка, у Шестакова осталось 22 летчика, включая его самого, и 24 самолета. За 35 дней полк потерял в боях 50 самолетов и 18 летчиков. Сбили 72 немецких самолета, из них 19 истребителей. Такого счастья, как в первый день войны, когда немецкие бомберы плотными массами летели без сопровождения истребителей, больше не обламывалось. Полк вел тяжелейшие бои с опытными немецкими асами, прикрывая наземные войска и транспортные узлы. Бомбардировщики шли с плотным истребительным прикрытием. Практически, каждый бой приходилось вести в меньшинстве, поскольку Шестаков вынужден был чередовать эскадрильи в воздухе над прикрываемыми объектами. А самолетов и летчиков в полку с каждым днем становилось все меньше. К тому же, чертовы мессершмиты превосходили ишаков в скорости, скороподъемности и вооружении. Выручало только мастерство летчиков и выдающаяся маневренность ишака. Впрочем, в последние три недели количество немецкой авиации в зоне ответственности полка на левом фланге Западного фронта заметно уменьшилось. Соответственно, снизилась и интенсивность воздушных боев. На земле линия фронта тоже стабилизировалась по линии укрепрайонов.
  Днем готовились к перелету. Перед закатом на аэродроме приземлились 15 штук ТБ-3. Всю ночь на них грузился технический состав с оборудованием.
  На рассвете стартовали. Летели параллельно линии фронта на удалении около ста километров от нее. Встреча с истребителями противника была маловероятной. Тем не менее, по приказу Шестакова в истребители загрузили полный боекомплект. Поскольку транспортники не давали больше 220 километров в час, истребителям пришлось ходить над ними змейкой на небольшой скорости. Ввиду большой дальности и длительности полета, пришлось взять подвесные баки с бензином.
  Полет прошел без происшествий. Опытные штурманы транспортников вышли точно на аэродром. Наземные службы БАО и прибывший техсостав сразу взялись за дело и начали готовить самолеты к вылету. Шестакова на аэродроме встретил представитель штаба ВВС фронта, передал карту с нанесенной линией фронта и поставил задачу на вторую половину дня. Полку предстояло прикрывать сорокакилометровый отрезок железной дороги от Себежа до Идрицы. На всех станциях и полустанках разгружались части 13-го мотострелкового корпуса.
  К счастью, расстояние от аэродрома до объекта прикрытия составляло всего 40 км, что позволяло патрулирующим истребителям находится в воздухе над объектом не менее часа. В наряд на патрулирование уходили эскадрильи в составе 4-6 самолетов. Шестаков приказал командирам эскадрилий выделять пару самолетов в прикрытие для сковывания истребителей сопровождения, и одну - две пары в ударную группу, атакующую бомбардировщики. На большее наличных сил не хватало. Даже с учетом задействования всех наличных летчиков, не исключая и самого командира полка. На станцию Себеж направили замначштаба с радиостанцией для наземного наведения.
  Самого себя и своего ведомого - зама по воздушно-стрелковой подготовке капитана Холодилина комполка определил в прикрывающую группу звена. В ударную группу - замполита** и штурмана полка. Малочисленность приходилось компенсировать мастерством. Впрочем, и остальные летчики полка, даже те, кто к 22-му июня были зелеными салагами, за сорок дней уже стали обстрелянными и умелыми воздушными бойцами. Другие просто не выжили.
  До конца дня все успели сделать по одному вылету. Противника не встретили. Лишь 3-я эскадрилья обнаружила разведчика 'Фокке-Фульф-189' в сопровождении пары мессеров, но догнать их не смогла. Все же, скорость ишаков была совершенно недостаточной. Зато, к вечеру штабники отчитались об установлении связи с системой ВНОС Псковской бригады ПВО, штабом армии и штабом фронта. Пока полк напрямую подчинялся фронтовому управлению ВВС, без промежуточных звеньев.
  С утра 30-го на патрулирование сходила 2-я эскадрилья, 1-ую временно расформировали ввиду её малочисленности. Противника не встретили. Над объектом её сменило штабное звено с самим Шестаковым во главе. Из бригады ПВО поступило сообщение о пересечении линии фронта у Верхнедвинска большой группой юнкерсов в сопровождении истребителей. Бомберы направлялись в сторону Себежа. Начальник штаба тут же дал целеуказание Шестакову и поднял третью эскадрилью, сидевшую у самолетов в готовности ? 2.
  Четверка ишаков пошла навстречу бомбардировщикам, набирая высоту. В 25 километрах от Себежа Шестаков увидел три девятки Ю-88 в сопровождении двух групп истребителей. Шестерка шла несколько выше и впереди бомберов и восьмерка позади и на километр выше. Было ясно, что по бомберам удастся сделать, в лучшем случае, одну атаку. Затем истребители свяжут боем, и дай бог при таком численном соотношении уцелеть.
  Майор скомандовал атаковать бомберов в лоб. При этом был шанс, что немцы не успеют их перехватить. Затем дал полный газ и начал полого пикировать прямо в лоб головному бомбардировщику, переводя высоту в скорость. Головная шестерка мессеров тоже заметила их и тоже пошла в лоб. Сманеврировать и зайти ишакам в хвост немцы уже не успевали. Два строя истребителей на полной скорости прошли сквозь друг друга без потерь с обеих сторон. Огневой контакт был слишком скоротечным. Получить при этом летальное повреждение было маловероятно. Идти на таран охотников не нашлось ни с той, ни с другой стороны. Шестаков прицелился по кабине пилота головного бомбардировщика первой девятки и дал очередь из всех точек. Ведомые обстреляли еще троих. Затем насквозь прошили вторую девятку и третью, обстреливая всех, кто оказался по курсу.
  Посмотреть, что стало с обстрелянными бомберами, никто даже не пытался. На них сверху с переворота уже валились восемь мессеров. Далее вся надежда была только на свой опыт и выдающуюся маневренность ишака. Звено вынуждено разбилось на пары и закрутило карусель с немцами. Шестаков бросал машину из боевого разворота в бочку, пикировал, скользил, увертывался. Пулеметные и пушечные трассы пока проходили мимо. Самолет 'мастера огня и дыма', как называли в полку его заместителя по воздушно-стрелковой подготовке капитана Холодилина, как пришитый висел слева-сзади. Короткими очередями, экономя патроны, отпугивали зарвавшихся немцев, особенно не пытаясь никого сбить.
   Крутясь как гимнаст под куполом цирка, Шестаков не забывал и о паре замполита, в каждом удобном случае, 'обрезал' хвост пары и короткими очередями отпугивал стремящихся 'зайти в хвост' мессеров. Замполит с ведомым отвечали тем же. Свою задачу они уже выполнили: пуганули бомберов и вчетвером связали восьмерку истребителей сопровождения. Минут через пятнадцать 'карусели', когда все они уже были от пота мокрыми как мыши, комполка все же рискнул, на пару секунд вцепился в хвост одному из немцев, который пилотировал менее уверенно, чем другие, и прошил его короткой очередью из всех трех точек. Немец задымил и вышел из боя. За ним двинулись и все остальные. Догнать мессеров на ишаках нечего было и пытаться. Шестаков в который уже раз выматерил про себя слабое вооружение ишака. Ну, хоть бы одну пушку вместо пулеметов! Тогда бы, они трех - четырех бомберов точно сбили! Комполка повел звено на аэродром.
  После посадки осмотрелись. Каждый привез по нескольку дырок в плоскостях и фюзеляже. К счастью, не опасных. Техники приступили к ремонту. Позже приземлилась и третья эскадрилья без одного самолета. Комэск-3 доложил, что летчик Чеботарев был подбит и сел на вынужденную, удалось сбить один Ю-88 и подбить двоих. Первую девятку вынудили сбросить бомбы не доходя до Себежа. Остальные вывалили свой груз в районе станции, но не прицельно. Из бригады ПВО сообщили, что еще один подбитый юнкерс упал, не дойдя до линии фронта.
  В конце дня 3-я и вызванная ей в помощь с аэродрома 4-я эскадрилья отразили еще один налет пятнадцати пикировщиков Ю-87 в сопровождении восьми истребителей. Удалось сбить один юнкерс и один Ме-109. Погиб летчик четвертой эскадрильи Панин.
  В конце дня пришел приказ о включении полка в состав только что прибывшей 76-й иад. Шестаков срочно вылетел в штаб дивизии. На аэродроме увидел выстроившиеся в линию новейшие истребители Як-1. Доложившись комдиву полковнику Якубовичу, сразу же порекомендовал рассредоточить и замаскировать самолеты.
  - От нас до линии фронта целых 90 километров, - удивился комдив, - неужели прилетят бомбить?
  - Еще как прилетят! - ответил Шестаков, - и штатных зенитчиков настропалите, пусть расчеты дежурят прямо при орудиях! Полки у Вас полнокровные, поэтому рекомендую постоянно держать в воздухе дежурное звено, и еще одно звено на аэродроме в готовности ?1. И летчикам тренировка, и немцы внезапно не нападут. Посты ВНОС, бывает, они обходят. Особенно, когда облачность.
  Поговорили плодотворно. В дивизии в трех полнокровных полках было считанное число летчиков с опытом финской войны или Халхин-гола. Все остальные не воевали. Причем, большинство составляла молодежь: один два года после училища. Шестаков коротко поделился опытом. Якубович предложил устроить учебу по тактике для летчиков. Шестаков пообещал завтра же прислать в каждый полк по одному опытному летчику для проведения учебы. Но, только на один день. У Холодилина было уже шесть сбитых, у двоих, включая самого Шестакова - по пять, четверо летчиков полка имели на своем счету по четыре сбитых. Так что, опыт был, и было что передавать. Жаль, времени совершенно не было.
  Договорились, что патрулирование будут вести только летчики прибывших полков, а полк Шестакова будет взлетать из готовности ?2, в случае необходимости, на усиление. Впрочем, одна эскадрилья будет постоянно в готовности ?1. 'Волки' Шестакова поддержат неопытных пилотов в воздушных боях и личным примером покажут, как надо бить немцев. Допоздна делился опытом с комсоставом дивизии.
  На свой аэродром комполка вернулся рано утром на следующий день. Сразу же приказал всем троим летчикам штабного звена вылететь на весь день в прибывшие полки для проведения занятий по тактике. В штабе их снабдили альбомами с тактическими схемами, наработанными летчиками полка, и схемами проведенных боев***.
  Около восьми утра пришлось вылететь всем полком. Страшно сказать, аж 16 самолетов - две восьмерки, четыре звена. Один самолет не успели отремонтировать, а совершивший вынужденную посадку еще не привезли. Комполка вел звено из третьей эскадрильи. По сообщению из штаба дивизии, четыре эскадрильи яков вели тяжелый бой в районе Себежа. Очевидно, немецкое командование всерьез озаботилось нанесением ударов по нашим прибывающим резервам. Якубович просил Шестакова связать боем истребителей, чтобы яки смогли бить бомбардировщиков и штурмовиков.
   После взлета и набора высоты появилась связь с замначштаба Суэтиным, сидевшим на пункте наведения в Себеже. Тот сообщил, что две группы, около 30 бомбардировщиков в каждой, в строю колонна девяток подходят к станции. Более 20 истребителей связали боем и патрулировавшую эскадрилью Яков и подошедшую на усиление. Одновременно до 40 штурмовиков атакуют войсковые колонны, отходящие от Себежа по автодороге к северо-западу от города. Истребители прикрытия и прибывший резерв также связаны боем. Если сначала помогать Якам, то бомберы и штурмовики беспрепятственно отработают по нашим войскам, - сообразил Шестаков. Значит, сначала - штурмовики и бомберы! Запросил у Суэтина высоту бомберов. Ответ - 3000 метров. Понятно, знают, что у мотострелков полно крупнокалиберных пулеметов, и потому летят выше уровня их досягаемости.
  Над Себежем - шапка из клубков разрывов зенитных снарядов, сквозь которые проплывала группа бомберов. На горизонте виднелась еще одна группа бомбардировщиков. Ишаки были уже на километр выше немцев. Западнее и восточнее Себежа в воздухе крутились два огромных роя дерущихся истребителей. Оттуда вниз тянулись дымные хвосты. Кто-то уже падал.
  Лезть в зону зенитного огня никакого смысла не было. Первая группа юнкерсов все равно уже отбомбилась. Еще был шанс перехватить вторую группу.
  - Обходим Себеж слева и атакуем бомберов в лоб. Строй в восьмерках - левый пеленг. Восьмерки - одна за другой. Моя - головная. Шестаков сбросил газ с максимального, давая возможность летчикам перестроиться, и пошел в обход Себежа, разгоняясь на снижении. Обойдя зону заградительного зенитного огня, скомандовал:
   - Атака, - и дал форсаж двигателю. Комполка нацелился на правофланговый самолет головной девятки, чтобы каждый из восьми истребителей мог атаковать свой бомбардировщик.
  Они едва успели. Бомберы были уже на боевом курсе. 16 истребителей прошили насквозь три девятки Ю-88-х. Идущая выше и сзади бомберов шестерка истребителей непосредственного сопровождения перехватить их не успела. Один юнкерс из головной девятки взорвался в воздухе, зацепив обломками еще двоих. Три юнкерса, горя посыпались вниз. Один истребитель из третьего звена свалился в пике. Видимо, был убит летчик. Бомбардировщики в панике освобождались от бомб и разворачивались на обратный курс, пытаясь, однако, сохранить строй. Шестаков приказал замыкающему звену Голубкова связать боем истребителей, оставшемуся втроем звену Леонтьева - продолжать бить бомберов, а свою восьмерку правым боевым разворотом с пикированием повел вдоль шоссе на запад, намереваясь атаковать немецких штурмовиков, штурмовавших с круга вытянувшуюся по шоссе колонну техники.
  'Круг', на самом деле, представлял из себя сильно вытянутый овал, она из длинных сторон которого шла над шоссе. Дорога была покрыта круглыми шариками бомбовых разрывов. Оттуда навстречу штурмовикам тянулись многочисленные трассы зенитных пулеметов и скорострельных пушек. В стороне от шоссе уже горели несколько самолетов. Мотострелки давали немцам достойный отпор. Лезть в зону зенитного огня никакого смысла не было. Шестаков построил маневр так, чтобы выйти на другую длинную сторону овала сверху на параллельном со штурмовиками курсе. Замыкающей паре приказал оставаться на высоте и следить за воздухом. Шестерку перестроил в колонну и сверху на скорости свалился на немцев. У штурмовиков - бипланов типа Хеншель-123 скорость была километров 300 в час, а у разогнавшихся на пикировании ишаков - километров пятьсот. Атака для немцев оказалась неожиданной.
  Одновременно ударив из выгодной позиции длинными очередями по не маневрирующему противнику, удалось сразу свалить четыре штурмовика. Еще два были повреждены и сразу пошли на юг. Ударив, сразу разворотом ушли вправо - вверх, чтобы не попасть под очереди курсовых пулеметов штурмовиков. Противник, хотя и оплошал, прозевав атаку, самообладания не потерял. Хеншели прекратили штурмовку, перестроились в плотный оборонительный круг и начали огрызаться прицельными очередями. Лезть под мощный огонь курсовых пулеметов штурмовиков у Шестакова никакого желания не было. Шестерка, демонстративно атакуя, не давала немцам продолжать штурмовку, но под их огонь не лезла. Командир немцев приказал отходить. Круг перестроился в две колонны пар, которые, маневрируя 'ножницами', пошли на юг.
  Можно было попытаться атаковать замыкающих немцев с хорошими шансами их посбивать, но Шестаков решил помочь якам. Голубков и Леонтьев должны были справиться сами. Ближайший рой дерущихся истребителей крутился в нескольких километрах восточнее и выше. Шестаков повел свою восьмерку с набором высоты вокруг дерущегося роя, намереваясь забраться тысяч на семь, чтобы появиться на 'поле боя' на достойной скорости. Иначе, на ишаках делать там было нечего.
  За те восемь минут, пока восьмерка ишаков набирала высоту, из клубка вывалились четыре горящих самолета, чьи - было не разобрать. Набрав высоту, пару минут разгонялись, чтобы набрать максимальную скорость. Затем комполка повел группу в сторону драки, заходя с юго-востока, со стороны солнца.
  - Атакуем парами. Пикируем от солнца. Дальше действуем парами, взаимодействие пар - по звеньям. Держимся с края клубка. Внутрь не лезем. Атака! - скомандовал Шестаков. 'Собачья свалка' крутилась на высотах 2 - 4 тысячи метров. Поэтому, пикируя, ишаки разогнались почти до шестисот километров. Ведущий каждой пары выбрал себе жертву.
  Как и для штурмовиков десятью минутами ранее, для немецких истребителей атака оказалась неожиданной. Если кто из пилотов противника и заметил валящиеся от солнца ишаки, то в забитом криками эфире никто его предупреждения не услышал. Сам Шестаков выбрал одиночного мессера, висевшего на хвосте одинокого яка. Як отчаянно виражил и скользил, мессер никак не мог поймать его в прицел, но и не отставал. Немец увлекся. Это было последнее увлечение в его жизни. Свалившись на мессера сзади - сверху, Шестаков прошил его от хвоста до капота со ста метров очередью из всех пулеметов. Немец полыхнул огнем и повалился вниз.
  Тут же пришлось уворачиваться от атаки пары мессеров. Пулеметная очередь прошила фюзеляж. Шестаков ощутил сильный удар по затылку. Инстинктивно бросил самолет в горку с предельной перегрузкой. Холодилин сманеврировал и отпугнул мессеров очередью по ведущему. Используя накопленную скорость, Шестаков полез в верх. Осмотрелся. Другие три пары тоже отстрелялись и тоже лезли вверх. Вниз падали три немца. По затылку за шиворот текло что-то теплое.
   Появление восьмерки Шестакова и их удачное вступление в бой не понравилась немцам. Драться в численном меньшинстве они не захотели. А может, у них горючее кончалось. Во всяком случае, командир немецкой группы скомандовал выход из боя. Мессеры, пикируя, уходили на запад.
  Увидев отход группы мессеров, командиры двух других групп тоже скомандовали отход. Бой закончился.
  - Ишаки! Я - Резеда -2. Спасибо за помощь! Мы уже пятерых потеряли. Зато троих сбили. - Услышал Шестаков в наушниках голос командира группы яков.
  - Я - Василек -1, - отозвался Шестаков, - поздравляю с боевым крещением! Потом научитесь лучше. А для первого раза и так не плохо! Желаю удачи!
  На подходе к аэродрому Шестаков по рации вызвал врача. Подъехав к приземлившемуся самолету и осмотрев командира, врач обнаружил на затылке рассечение кожи пулей, и сделал перевязку.
  - Повезло Вам, товарищ командир! На сантиметр бы в сторону, и конец, а так, пуля по касательной прошла, - врач продемонстрировал шлемофон, распоротый на затылке пулей.
  Врача дополнил осмотревший самолет техник.
  - Вы, товарищ командир, просто в рубашке родились! Смотрите! Пуля пробила справа борт кабины, прошла у Вас под руками, ударилась в замок фонаря на левом борту, срикошетила, чиркнула сзади по шлемофону и пробила оргстекло фонаря по правому борту. Так, что пуля Вас аккуратно обошла спереди и сзади.
  - Ну, значит, долго жить теперь буду! - отшутился Шестаков.
  Всего в этом вылете летчики полка сбили пять бомбардировщиков, еще двоих отставших от строя из-за полученных повреждений добило звено Леонтьева. Четыре штурмовика и три истребителя. Звено Голубкова потеряло один самолет, лейтенант Сапрыкин выбросился с парашютом. Два за двенадцать - более чем хорошо! Конечно, так удачно удалось выступить благодаря тому, что почти все мессеры были связаны яками.
  По сообщению из дивизии, яки потеряли одиннадцать самолетов и сбили шесть мессеров.
  В этот день пришлось вылетать все полком еще дважды. Драться пришлось с истребителями. Командование прибывшей дивизии сделало выводы из лекций заместителей Шестакова и опыта первого дня боев. В патрулирующих эскадрильях выделили ударные и сковывающие группы. Летчикам 129-го ИАП приходилось усиливать сковывающие группы, ведущие тяжелые бои с многочисленными мессерами.
  Сбили пятерых, потеряли три самолета и одного летчика.
  1-го августа дивизия была перенацелена на прикрытие 26-го мотострелкового корпуса, выдвигавшегося из района Себежа на рубеж Пыталово - Выру. Интенсивность налетов не шла ни в какое сравнение с предыдущим днем. Большая часть авиации противника была занята на участке вблизи Карсавы, где немецкие войска пытались с двух сторон прорвать наши позиции, перерезавшие немецкий коридор. Тем не менее, полку пришлось трижды вылетать восьмерками, чтобы наращивать усилия яков, сражавшихся с истребителями сопровождения. Сбили двух немцев, потеряли одного своего.
  2-го, 3-го и 4-го в составе дивизии прикрывали 14-й танковый корпус, атаковавший немцев севернее Карсавы. Сбили еще семь самолетов. Потеряли пять самолетов и троих летчиков.
  5-го августа по приказу командования перегнали 13 оставшихся в полку самолетов на аэродром у города Цесис и сдали их в 98-ой полк Прибалтийского фронта. Обратно вернулись на Ли-2 с эскортом истребителей. На следующий день восемнадцать оставшихся летчиков полка и весь техсостав загрузились в эшелон и двинулись на переформирование. За 44 дня боевых действий полк сбил 102 самолета противника, потерял 63 самолета и 22 летчика.
  
  
  Примечание 1. В реале в одном авиаполку могло быть несколько типов самолетов. В воспоминаниях А. И. Покрышкина упоминается, что в 55-ом иап в начале войны было аж четыре типа самолетов: И-16, И-153, Миг-3, Ил-2. Это, очевидно, создавало большие сложности в эксплуатации и боевом применении. Особенно удивляет направление в истребительный полк специализированных штурмовиков Ил-2. (см. 'Познать себя в бою.' А. И. Покрышкин. Москва. 2007 г.)
  В реальности 'Боевого 41-го' авиаполки вооружены однородной техникой.
  
  Примечание 2. На основании многочисленных прочитанных мемуаров советских летчиков, можно сделать вывод, что, в начальный период войны, в авиаполках замполиты (комиссары), как правило, были не летающими. Это довольно-таки странно, поскольку не ясно, как можно вести политработу среди летчиков, не имея понятия о характере их боевой работы.
  Более того, даже командиры полков, не говоря уж о командирах дивизий, летали очень редко. Этот факт просто вызывает изумление.
  В альтернативной истории все обстоит по другому. Командиры полков и замполиты обязаны активно летать согласно действующему уставу.
  
  
  Примечание 3. Как это ни странно, в реальной истории в 1941 году в ВВС РККА совершенно не уделялось внимание сбору и обобщению наработанного опыта боевых действий. Более того, наш выдающийся ас А. И. Покрышкин не раз получал выговоры от начальства за то, что учил молодых летчиков тактике, выработанной в боях. Комдив Осипенко неоднократно наказывал его и требовал учить летчиков по довоенным наставлениям. Такой вот сюрреализм. (см. 'Познать себя в бою.' А. И. Покрышкин. Москва. 2007 г. стр. 183.) Положительные изменения в отношении к освоению и распространению боевого опыта произошли только во второй половине 1942 и в 1943 году.
  
  
  
  3.4. Операция 'Плутон'.
   Из монографии 'История Отечественной войны 1941 - 1943 годов'.
  
  .......
  Сосредоточение резервов, выделенных ставкой 2-му Прибалтийскому фронту было завершено к исходу дня 1-го августа. Командующий фронтом генерал-лейтенант П. Ф. Серпилин к этому времени развернул фронтовое управление, наладил связь с войсками и ведение разведки. Соединения заняли исходные позиции согласно плану операции 'Плутон'.
  2-го августа после артиллерийской и авиационной подготовки войска Прибалтийского и 2-го Прибалтийского фронтов нанесли мощные контрудары по прорвавшейся немецкой группировке.
  Только что развернувшийся 14-й танковый корпус, при поддержке 13-го мотострелкового корпуса, оборонявшегося перевернутым фронтом на рубеже Карсава - Белауски, а также 29-ой и 33-ей мотострелковых дивизий, оборонявших Гулбене, атаковали с тыла и флангов четыре танковых дивизии группы Гота, пытавшихся прорваться навстречу пехотным дивизиям, занимавшим плацдарм у Даугавпилса. Все четыре дивизии Гота имели к этому времени 200 танков и около 22 тысяч живой силы. Наши войска имели 4-кратное превосходство в танках и САУ и 5-кратное в живой силе и артиллерии. С воздуха операцию обеспечивала авиация Прибалтийского фронта. 30-я и 22-я танковые дивизии 14-го тк ударом от Гулбене на юго-запад опрокинули малочисленные подразделения 14-й моторизованной дивизии и перерезали немецкий коридор, имевший в этом месте ширину около 20 км, затем развернулись на юго-восток и атаковали во фланг 7-ю танковую дивизию противника. 25-я и 31-я танковые дивизии 14-го тк нанесли удар с северо-востока с рубежа Пыталово - Виляка по тылам 12-й и 19-й танковых дивизий противника, разгромили тылы этих дивизий и малочисленные гарнизоны населенных пунктов.
  29-я и 33-я мотострелковые дивизии атакой от Гулбене на юг разгромили части 14-й моторизованной дивизии и тылы 20-й и 7-й танковых дивизий. В это же время, дивизии 13-го мотострелкового корпуса контратаковали соединения Гота с юга, не давая противнику снимать боевые части с линии боевого соприкосновения.
  В итоге, к концу дня остатки четырех танковых дивизий и одной моторизованной из группы Гота оказались зажаты на плацдарме размером 6 на 11 км северо-западнее Карсавы. В дивизиях к концу дня осталось около 100 танков и 11 тысяч живой силы, то есть, менее одной штатной танковой дивизии. Наши дивизии, вошедшие в состав 11-го танкового корпуса, успешно отбили все атаки пехотных дивизий противника со стороны Резекне.
  В 120-ти километрах севернее, 4-я и 7-я танковые дивизии Прибалтийского фронта нанесли удар с юго-запада по трем танковым дивизиям Руоффа, атаковавшим Валгу. Три немецкие дивизии к этому времени насчитывали около 120 танков и 15 тысяч живой силы. Одновременно, навстречу, от Валги немцев контратаковали три мотострелковых дивизии 6-го мск. На этом участке наши войска превосходили противника по танкам в 3,5 раза, по живой силе - в 5 раз. Операцию обеспечивала авиация 2-го Прибалтийского фронта. К концу дня остатки 6-й и 8-й танковых дивизий были окружены южнее Валги на плацдарме диаметром около 7 км. В окруженной группировке осталось не более 5 тысяч человек и 40 танков. Разбитые части 1-й танковой дивизии отступили на северо-запад по шоссе Валга - Пярну.
  84-я и 209-я мотострелковые дивизии 26-го мск при поддержке 2-ой танковой дивизии осуществили в этот день зачистку немецкого коридора на 80-километровом участке от Гулбене до Валги. В населенных пунктах вдоль коридора размещались немецкие гарнизоны из состава 20-й и 14-й моторизованных дивизий численностью от роты до батальона. С запада коридор блокировали дивизии 53-го стрелкового корпуса Прибалтийского фронта, не давая подразделениям противника отступать в тылы фронта. К исходу дня коридор был полностью очищен.
  3-го августа, после артиллерийской обработки и бомбардировки, окруженные и деморализованные остатки танковых дивизий Гота у Гулбене и Руоффа у Валги были ликвидированы. В плен было взято 14 тысяч человек.
  Одновременно, 23-я и 5-я танковые дивизии при поддержке 210-й мотострелковой дивизии нанесли удар по остаткам 1-ой танковой дивизии противника в направлении от Валги на Пярну, попутно уничтожая немецкие гарнизоны из состава 18-й моторизованной дивизии, размещенные в населенных пунктах. За день наши войска продвинулись на 50 км до Киллинги-Нымме. 4 августа - продвинулись еще на 30 км, пока не уперлись в укрепленный рубеж, занимаемый моторизованной дивизией СС из группы Руофа. Остатки немецких войск снова были загнаны в котел у Пярну, из которого Руофф начал свой контрудар пятью днями ранее. Однако, теперь в котле у противника танков практически не осталось, а количество живой силы не превышало 30 тысяч человек. В котле оказались части 3-ей и 36-й моторизованных дивизий, моторизованной дивизии СС 'Мертвая голова', и отдельные подразделения 1-ой танковой и 18-й моторизованной дивизий. Горюче-смазочных материалов эти соединения не имели, а большая часть боеприпасов ими была израсходована при контрударе.
  В результате проведения операции 'Плутон' контрнаступление немецких войск в Прибалтике было успешно отражено. 3-я танковая группа Гота прекратила свое существование. Танковые соединения группы Руоффа также были уничтожены. Полностью разгромлены 7 танковых и 3 моторизованные дивизии. Безвозвратные потери противника составили 110 тысяч человек и 700 танков. В напряженных воздушных боях было сбито 640 самолетов противника. Более 32 тысяч немецких военнослужащих попали в плен. Войска Прибалтийских фронтов потеряли 65 тысяч человек, в том числе убитыми и пропавшими без вести 16 тысяч человек. Наши потери в технике составили 960 танков и 870 самолетов.
  Однако, немецким войскам удалось прорвать главный оборонительный рубеж восточнее Даугавпилса и удержать плацдарм шириной 40 - 60 км и глубиной 90 км. На плацдарме было сосредоточено 14 пехотных дивизий.
  
  
  
  3.5. Военный дневник. Ф. Гальдер. 8 августа.
  
  Трагические события 2 - 4 августа в Прибалтике получили продолжение 5-го августа контрнаступлением войск Штерна на Украине. Очевидно, оба эти контрнаступления русских были скоординированы. В результате этих событий 3-я танковая группа Гота была разгромлена, остатки 4-ой танковой группы Руоффа вновь оказались блокированы в котле у Пярну, а 1-я танковая группа Клейста - окружена у Киева. Потери тяжелейшие. Все наши резервы практически исчерпаны. В штабах царит уныние. В войсках, согласно донесениям из групп армий, настроение мрачное.
  Главком деморализован. Разведка полностью оскандалилась с определением резервов русских. Против войск Гёпнера противник ввел в бой не менее 10 свежих моторизованных, 6 танковых и 5 пехотных дивизий, ранее не отмечавшихся на фронте. Кроме того, авиаразведка выявила на рубеже Опочка - Псков - Тарту - Пярну еще не менее 15 пехотных дивизий, которые не были задействованы в операции. Все эти дивизии до войны разведкой не выявлены.
  В районе Киева русские также ввели в бой не менее 8 моторизованных и 4 танковых дивизий, ранее не зафиксированных разведкой. Всего противник использовал в этих двух контрударах не менее 5 тысяч танков и 4 тысячи самолетов. Это больше, чем было у нас на 22 июня 1941 года. Возникает вопрос: сколько еще неиспользованных резервов у русских на других участках фронта? На линии Опочка - Киев - Черкассы - Николаев авиаразведкой выявлен еще один укрепленный рубеж, на котором, по самым скромным подсчетам, сосредоточено не менее 50 дивизий, развернутых по мобилизации*.
  Танки, введенные русскими в бой, являются модернизированными танками типов БТ-7 и Т-26 с усиленной лобовой броней. Эта броня пробивается 37-миллиметровой противотанковой пушкой только на самой минимальной дистанции. По боевым характеристикам модернизированные танки русских превосходят все наши танки за исключением Т-4 и последней модификации танка Т-3.
  Среди введенных в бой самолетов имеется большое количество истребителей новых типов, не уступающих по совокупности боевых характеристик нашим Мессершмитам-109 модификации F. Тем не менее, Люфтваффе сохраняет некоторое преимущество за счет более высокой квалификации летчиков.
  Сегодня в штабе прошло совещание с участием Фюрера, на которое вызваны командующие группами армий. Гитлер еще раз повторил свою старую позицию, что важнейшей задачей является захват Таллина и Ленинграда, что приведет к вступлению Финляндии в войну и переломит баланс сил на северном фланге в нашу пользу.** Поэтому, он потребовал в двухнедельный срок подготовить новое наступление на Пярну с целью деблокады войск Руоффа и взятия Таллина.
  Главком, в свою очередь заявил, что войска понесли тяжелые потери, поэтому на новое крупное наступление у нас нет сил. Нужно готовить частные контрудары с целью поддержки прорыва из окружения групп Руоффа и Клейста. Главкома поддержали Гёпнер и Рунштедт. Фюрер обвинил их в пораженческих настроениях и неверии в силы германского народа. Он заявил, что проведет дополнительную мобилизацию, пополнит соединения действующей армии до штата, перебросит дополнительные войска с запада и с Балкан и добьется перелома в войне.
  Гёпнеру дано три недели на подготовку нового наступления на Пярну и Таллин. Руоффу и Клейсту приказано держаться и ждать помощи. Снабжение окруженных войск возложено на Люфтваффе.
  Гитлер пошел навстречу настоянию Главкома и Рунштедта и разрешил вывод группы Клейста из окружения. Рунштедту разрешено подготовить в двухнедельный срок частный контрудар и обеспечить выход группы Клейста из окружения.
  ВМФ должен поддерживать войска, действующие на Саремаа.
  По грубой оценке, для успешного наступления на Таллин требуется дополнительно сосредоточить дополнительно не менее 6 танковых, 9 моторизованных и 12 пехотных дивизий.
  Тем не менее, при условии тщательной подготовки и обеспечении полной скрытности сосредоточения войск, выполнение директивы Фюрера об ударе на Пярну и Таллин вполне реально. При этом, частный контрудар Рунштедта на Киев позволит растянуть резервы русских по разным направлениям. Требуется, только, скоординировать эти удары по времени.
  
  
  
  Примечание 1. Только спустя месяц после начала боевых действий немецкая разведка сумела выявить сосредоточение советских войск на тыловом рубеже, но количество войск разведкой занижено более чем в 2 раза.
  
  Примечание 2. В реале Гитлер также считал взятие Ленинграда и соединение с финской армией первоочередной задачей (см. (30) стр. 452, 461.). В альтернативной реальности его желание еще более подкрепляется стремлением побудить Финляндию к вступлению в войну.
Оценка: 3.36*82  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Межзвездный мезальянс. Право на ошибку" С.Ролдугина "Кофейные истории" Л.Каури "Стрекоза для покойника" А.Сокол "Первый ученик" К.Вран "Поступь инферно" Е.Смолина "Одинокий фонарь" Л.Черникова "Невеста принца и волшебные бабочки" Н.Яблочкова "О боже, какие мужчины! Знакомство" В.Южная "Тебя уволят, детка!" А.Федотовская "Лучшая роль для принцессы" В.Прягин "Волнолом"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"