Ужимками пружинила,
Кружила вкруг - да около.
В глаза глядела лживыми 
Глазами с поволокою.

И жестами жеманными
Кроила сумрак комнаты,
Ладони, столь желанные
                   когда-то,
В кукиш комкала.

Всё высохло и вымокло
С простынкою простиранной...
Твой сын в сынищу вымахал-
Угомонись...
                     прости меня.




                                           

 Дневник  одинокой женщины-
Строчки    неровные, строчки кричащие.
Конформистки  устроенные, блаженствуйте,-
Миновала вас эта чаша.

Однолюбка - великомученица, 
По ночам с дневником беседовала,
Перестав с наболевшим всучиваться
Слепо - глухо - немым соседям.

Стол, как поваренной книги страница.
Вечером  ветер, особенно зол. 
Злеет ветер, и взгляд синицею
Бьётся в двери, в окна в пол.

Отпотело стекло под горячим лбом.
В доме запах сердечных капель,
Села, сгорбившись, перед столом,
Хватит! Скатерть с сервизом на пол.

Звон посуды, в квартиру звонок.
Он! И руки бессильно повисли.
К двери - дверь на себя - рывок.
Бьются мысли.

Сколько можно прощать, 
Ждать и снова прощать - довольно.
Рванула за мокрый лацкан плаща-
И гостя за дверь, на волю.

Слышу крик твой, зубами  пойманный,
Вижу взгляд твой, дверьми прихлопнутый.
У реки с пересохшей поймою 
Мелеет фарватер, мельчают хлопоты.

В доме покинутом, пустынном,
Твой жест - в нём горечь и тоска-
Оплавившимся парафином,
Ладони, стёкшие со лба.

И тихо тлеет сигарета, 
 Полупотухшим  фитилём...
Ночь. Скорой помощи карета
Торопится найти  твой дом.

Потом в потоке поределом, 
Как ветром сорванная нить-
Спасённое, живое тело
Плетётся душу хоронить,

Сзывая воем на поминки,
Всех будущих и бывших жертв...
Горят, сворачиваясь, снимки.
Дрожит в руке вина фужер,

И холодеет в окнах вечер,
Толкая ближе к очагу,
Стучится кто-то! Это ветер
Твой след стирает на снегу.

Из года - в год, один и тот же,
Неровный, одинокий след...
Проходит время. Век твой прожит.
Зима. Уже и следа нет.



.                                    Вокзалы

Томится перрон пассажирами,
Кто-то их провожает, кто-то просто пришёл поглазеть.
Вечер. Сонные лужи телами холодными, жирными,
Разлеглись на асфальте, укрывшись клочками газет.	

Дремлет поезд, огни, притушив, привалившись к платформе.
Пять минут ему спать, пять мгновенных и вечных минут.
Сантименты- for women, отрешённо покуривать- for men.
Только пылкие вьюноши девичьи плечи в объятиях мнут.

Поезд  вздрогнул.
              Проснулся.
                         Пора.
В уши бегущим, что толку орать.
Слова последние, важные самые,
Отброшены  голосами.
Торопливые поцелуи 
              падают 
                  с разъединившихся губ.
Град каблуков по перрону.
Кто-то счастье своё, второпях, набегу,
В суматохе людской обронит.

Пассажиры прыгают через лужи,
Грохотом ног разбуженные,
Виснут гроздьями на подножках,
И осенней листвой, ладошки 
Над провожающими трепещут,
Но опадают, ложатся на вещи.

Вот и поезд прочитан последнею строчкой.
Тает уже, иллюзорный, далёкий,
Его огонёк - завершающей  точкой
Чьей- то любви в эпилоге.

Мгновением ночи речей соловьиных 
Двоими поделены - каждому поровну-
Вдоль, на нелепые половины
Неудачная пьеса  порвана.

Дома, спустив занавески раздумий
На витражи воспалённых глаз,
Бросит кто - то гвоздичек мумии
Сохнуть свой срок в саркофаге вазы.

Всё, всё осталось там на вокзале,
О самом важном не досказали...
Распались клеммы рукопожатий-
И обесточились  провожатые.

Гаснут, гаснут гирлянды бала,
Ночь на безлюдный перрон упала.
И выпил транспорт людскую пену,
Рассеялись в памяти миражи-
Вокзалы, вы  знаками нотабене
Метите нашу жизнь.					


 Ночью в окно постучала яблонька
Яблочком-кулачком. 
Стук осторожный, слабенький, 
Мне не подняться, - лежу ничком  
В гнёздышке тёплой постели.
Шорох листвы за окном запотелым,
Веток ворчанье, и стук повторный-
Так в деревеньке, укрывшись за шторой,
Хочет девчонка, в окно барабаня,
Вызвать на улицу сонного парня.
Яблонька в шёлково-лиственном платьице,
Месяц на крону, примерив кокошником,
В сумрак тумана от комнаты пятится,
Манит и манит меня за окошко.
Снова стучится, ворчу раздражительно:
- Яблоня, брось, не поможет и стук-
Мне, утомлённому сельскому жителю,
Как-то плевать на твою красоту.
Завтра вставать до безумия рано,
Яблоня, шла бы ты к черту, ?но...
Бьёт и бьёт кулаком в раму
Неистово, обречённо.
Шорох щель в одеяле ищет.
Шёпот тихий, проникновенный:
-Утром яблоко станет пищей,
ночью яблоко-вдохновение.
Встань, прорви покрывало дремоты,
Встань, я слабну...? всё тише шёпот,
А я на лице прореху зевоты
Пробую стёжками пальцев заштопать.
Дышу на ладони, озябли как.
Ветер утих, начинает светлеть...
Звёзды - кровью разбитого яблока,
Сохнут брызгами на стекле.