Мама задерживалась, и Лилька, стараясь меньше думать о еде, вышла во двор смотреть на небо. Ослепительно - голубое, оно еще дышало холодом недавних вьюг. Белая пелена тумана укрывала пролесок от весенней прохлады. Всю зиму деревья простояли в глубоком снегу хмурыми, черно-синими чудовищами, а неделю назад избавились от колдовства, окрасившись в игривые желто-зеленые тона. Из густой чащи доносился радостный щебет птиц. Некоторые уже прилетели из далеких стран, других - люди не смогли переловить за зиму.
Дорога в село петляла черной неровной полосой с голубыми прожилками луж. Поначалу направлялась к лесу, а затем резко сворачивала вправо и упиралась в покосившиеся хаты на косогоре. Присмотревшись, девочка заметила маму, которая медленно шла, то и дело проваливаясь в грязь чуть не по колено. Одной рукой женщина приподнимала подол платья, другой - придерживала котомку, в которой бесценным грузом лежали выпрошенный кусок черствого хлеба и две гнилые картошки. Лилька обрадовалась и бросилась разжигать огонь, чтобы нагреть воду в казане.
- Ну, как ты тут? Жива, чудо мое гороховое? - устало, но ласково спросила мать, вытирая пучком соломы ноги от грязи.
- А что мне сделается? - отвечала Лилька, доставая еду из котомки.
-Ты погоди весь хлеб-то на стол класть. Ишь чего надумала. Оставь часть на вечер, съедим с чаем.
- На вечер? - расстроено переспросила девочка.
Мать решила не отвечать, лишь посмотрела строго и сменила тему разговора.
- Лилька, наверно, завтра сама пойдешь просить, мне уже здесь никто не подаст...
В ответ девочка только вздохнула. Наконец, сели кушать. Ели молча. Каждый думал о своем. Лилька, откусив маленький кусочек картошки, долго разжевывала его, а потом заедала хлебом, предварительно размоченным в кипятке. Чувство голода никак не пропадало, пришлось выпить полную кружку воды. Живот вздулся, и стало немного подташнивать. Мать легла на солому, укрыв ноги рваной шинелью, а Лилька стала собирать крошки хлеба на столе, пытаясь смахнуть их прямо в рот. Вдруг в проем между стеной и крышей, громко хлопая крыльями, залетел голубь. Сначала Лилька подумала, что дикий, но те - сизые, а этот был с белым окрасом. Сев на перекладину рядом с печью, птица косилась одним глазом на крошки, а другим - пыталась разглядеть все вокруг.
- Отойди... Видишь - пугаешь, - шепнула мать.
- Маленький, голодненький... Наверно, кушать хочется, - просюсюкала Лилька, медленно отходя от стола и не отрывая глаз от птицы.
Голубь тот час слетел на стол, рассыпав крошки, и принялся клевать, что осталось. Подождав пока все доест, девочка на цыпочках подошла сзади, протягивая руки. Птица сначала встрепенулась, готовая взлететь, но потом, вспомнила довоенную голубятню, заботливые руки Степаныча и полную кормушку. Лилька бережно взяла в руки мягкий теплый комок, ощущая под перьями трепет сердца. Почувствовала, как острые коготки лапок больно впились в мизинчики, но, вытерпев, прижала к груди, поцеловала в клювик и засунула себе за пазуху.
Лилька гладила указательным пальчиком голубя по голове и клюву. Птица замерла, но потом успокоилась, было тепло и уютно.
- Отпусти его... Пусть воды напьется.
Мама выставила миску на стол, налила воды. Голубь сначала важно походил, обследуя территорию, но не найдя новых крошек, стал пить глотками воду.
На ночь Лилька решила взять птицу себе за печку. Из тряпок соорудила что-то наподобие гнезда. Долго шепотом рассказывала сказки и даже спела песенку, пока не заснула сама. Голубь иногда просыпался, не веря счастью, смотрел некоторое время по сторонам, но потом засовывал голову под крыло и прижимался к хозяйке.
На утро мама, одетая, сидела у стола.
- Лилька, вставай! Хватит валяться. Вон твой архаровец уже под крышей воркует.
Девочка попыталась открыть глаза, но сразу не получилось. Брови тянулись вверх, а реснички никак не разлипались. Протерла глаза кулачками и вспомнила, что сегодня просить ей. Сразу стало грустно...
Умывшись холодной водой, подсела к столу пить чай. Хлеба уже не было. Кусочек, который с вечера оставила для голубя, невзначай съела ночью. Лилька вытряхнула из сумки крошки на стол. Птица тут же подлетела и стала клевать.
- Не прокормить нам его, Лилька, - задумчиво сказала мама, глядя в пол. - Сами подохнем, и он с нами...
- Мам, я ж сегодня иду просить. К вечеру что-нибудь принесу...
- Нам на двоих не хватает, а ты хочешь еще паразита кормить? Подумай, Лилька... Так всем лучше будет. Давай я его на обед сготовлю. Ты мясо, поди, год как не ела. А сегодня никуда не пойдешь.
Лилька вспомнила московскую жизнь. Котлетки, пирожки, тортики, конфеты. Чего только не было в той жизни! Она снилась ей по ночам, будоражила, а утром будил голод и холод. На столе остывал чай из пахучих трав, которые маме дала дальняя родственница.
- Лилька, он все равно умрет, - продолжала мама, - так зачем этого ждать? Нам удача сама прилетела. Может его сам Бог послал, чтобы мы с тобой тут с голоду не померли.
Девочка очнулась от воспоминаний. Голубь бил клювом в червоточинку на столе и казался чужим, словно уже умер.
- Ладно, мама, давай его съедим, - вздохнула девочка.
Она вспомнила, как сотни голубей разом взлетали с московских крыш под свист и гиканье мальчишек, заслоняя на миг небо, как ловили на петельку самого красивого, подкармливая хлебом, чтобы подержать в руках.
- Ты только поймай, а то он мне не дается, - тихо попросила мама.
- Иди ко мне. Цыпа, цыпа... - Лилька протянула руки, но голубь, словно чуя неладное, взлетел на подоконник.
- Мам, он не хочет.
- Захочет. Я воду поставлю, а ты давай, лови его.
Лилька применила старую тактику. Сделала вид, что насыпала зерно на стол, а потом стала "клевать" его указательным пальчиком по столу. Голубь тут же подлетел и оказался в руках.
Мама зашла с ножом.
- А ему больно не будет? - спросила девочка, передавая птицу.
- Не будет. Иди во двор, поиграй пока.
Когда Лилька вернулась, мама уже варила бульон. Забытый запах щекотал в носу и заставлял сглатывать слюну.
- Сегодня хоть наедимся, Лилька. - говорила мама помешивая ложкой по кругу.
Лицо женщины раскраснелось от удовольствия и возбуждения, над верхней губой проступили капельки пота.
- Эх, вот только бы соли щепотку...
Рядом на соломе сушились белые перья и пух.
- Смотри, дочка, сколько мяса.
Мама зачерпнула ложкой и достала из кастрюли розовато-синий комочек.
- Это, Лилька, сердце. Маленькое, но все равно вкусное...
Девочка взглянула и рухнула наземь.
- Господи, за что ты нас так караешь! Хоть ее пожалел бы, - причитала над дочкой мама.
Лиля лежала на земляном полу, бочком, протянув руки. Худенькое личико стало серо-синим. Мать схватила дочку в охапку и вынесла во двор на солнце.
- Что ж ты со мной делаешь, а?! Ну, все, хватит, - женщина похлопывала девочку по щекам.
- Мне еще голодных обмороков не хватало! Сейчас поедим, потерпи немного...
Очнувшись, Лилька огляделась и увидела полные тревоги глаза матери.
- Ну, слава Богу, оклемалась. Ты меня так не пугай больше, слышишь?
- Мам, я его есть не буду. Я лучше умру, - прошептала Лилька.
От мамы пахло ненавистным бульоном.
- Что?! Ты в своем уме? Бог нам силы дает, а ты тут комедию разыгрываешь!
- Не буду! - сорвалась на крик Лилька.
- Как хочешь, только я ждать тоже не буду. Голод не тетка, сама прибежишь, кусочек просить. Гляди только, чтобы поздно не было!
Мать резко встала и пошла в дом, а девочка осталась сидеть на скамейке.
- Прости меня, голубь, если можешь...
Глаза Лильки печально смотрели в небо. Слезы текли по щекам, а губы дрожали. Присмотревшись, можно было заметить, как они шептали: "Прости меня, голубь, прости, если можешь..."
* * *
Мясо птицы Лилька тогда так и не попробовала...
А сегодня сотня голубей терпеливо ждет каждое утро, зная, что Лилия Леонидовна обязательно вынесет им батон белого хлеба, крупы, семечек, да мало еще чего вкусного...
![golub small [staroschuk]](/img/s/staroshuk_w_a/golub/golub_small.jpg)
![Lilya & golubi small [staroschuk]](/img/s/staroshuk_w_a/golub/lilxka_i_golubi_small.jpg)