Аннотация: Я не знаю, как это было, но я знаю, что было.
Атака...
Я не знаю, как это было, но я знаю, что было.
= 1=
" Да грехи наши тяжкие", - садясь на завалинку своей хаты, подумал Гавриил Иванович Паршиков, по-деревенски Гаврила, умащиваясь поудобней. Достал кисет - самокрутку, трут, огниво, прикурил, и блажено навалившись спиной на стену, выдохнул дым. Высокий, поджарый, за пятьдесят шагнувший, усы, одетый в сатиновую рубаху на выпуск, холщевые штаны и по-летнему в лаптях. Сапоги были, но одни, на выход. Вроде все на сегодня сделал, а дел было много. С утра ездил на покос, как трава - трава хорошая, скоро можно косить, но дожди. Потом пшеницу посмотрел, по хозяйству пока управился. Управляться пришлось самому, Гришка в волость уехал на комиссию, через годик его очередь в армию. Мысли переключились на другое.
На улице стояло лето одна тысяча девятьсот пятнадцатого года. Шла война с Германами. Три дни урядник из волости приезжал, говорит: - Теснит немец, но и мы не подарок, вон в первую отечественную хранцуз Науполион Москву взял, а потом мне дед рассказывал, - продолжал урядник: - Мы по Парижам гуляли. Стоящие вокруг мужики в основном старших возрастов загудели и начали вспоминать, что и они тожеть не лыком шиты. Гаврила начал рассказывать деду Михею, своему соседу в очередной раз, как он в составе N-ского пехотного полка, под ентим, как бишь, Ляядуном узкоглазых япошек бил. Если бы генерал Куропаткин, не дал приказ отступать, то не известно, может и он, погулял бы по ихним Осакиям. Гаврила опять затянулся, взглядом окинул свой двор. Двор, как двор, загон для скота, пятистенок еще новый, в седьмом году сам ставил с сыновьями Иваном и меньшим Гришкой, ограда-плетень кругом, все как у людей. Вспомнил Ивана, как он там, в гошпитале. Надысь письмо получили, лечится Ванька. Пишет герман какой то газ, или гас, пустил и много наших полегло, а сыну повезло. На горке сидел, атаку немца отбивал, он уже командир пулемета. Гаврила видел пулемет в японскую - страшное оружие, людей валит, похлеще косы на покосе. Молодец сынок, унтер уже, да он с детства шустрый такой, пока отец воевал на востоке, разбаловался. В пятом году, когда все вокруг жгли, организовал хлопцев и на спиртовый завод (разгромленный) без спросу умотал. Вот что значит, без отцовского догляда. Неделю его не было, Анна думала, все, пропал сынок. Но тот явился, с флягой спирта, револьюцинер хренов. "Прости Господи",- Гаврила перекрестился и мысли перекинулись на переезд в Сибирь, с семьёй. Проехав страну два раза, сначала на фронт, потом обратно и увидев, как много земли за Уралом, Гаврила решил уехать от нищеты в Сибирь. Тем более этот, как его, вылетело из головы, рехорму придумал. О, вспомнил! Столыпин - бесплатный проезд со всей семьей, землю дал, денег, от налогов освободил, живи, не хочу. Только на ноги поднялись, Ваньку в армию забрили, а тут и война будь она проклята. Прости меня грешного,- Гаврила перекрестился.
- Здоровеньки буллы, Гаврила Иванович,- поздоровался Савелий Чхало, проходя мимо. Среднего роста, еще крепкий, за шестьдесят лет, одетый в косоворотку и штаны, на манер казачьих, заправленные в яловые сапоги.
-Здоров и сам, коль не шутишь. Слыхал Петьку твово, собираются забирать? - ответил вопросительно Гаврила. А сам подумал: "У кулачина, три мельницы в семье, работников с дюжину, че так не жить, а я со своими двумя лошадками, да тремя коровенками нищ супротив его". Савелий махнул головой потверждающе, мол, забирают и прошел мимо. Ни тот ни другой не догадывались, что у них будут совместные правнуки. А если бы Савелий узнал, то был бы не рад родству с голодранцем, кем по сибирским меркам Гаврила и был. Это в Рассее он считался бы, скажем так, не кулаком, но точно середняком. Водился грешок за Гаврилой, любил подвыпить, а, подвыпив, буянист больно был и сыновья в него пошли. Особенно Иван, где драка, там и он.
- Ладно, пойду вечерять и спать,- бросая самокрутку, пробормотал Гаврила, встал и побрел домой.
(2)
Май пятнадцатого года. В русской армии уже ощущался недостаток артиллерии, особенно тяжелой. Снарядов на каждое орудие выделялось несколько штук, зато противник сыпал на головы русских, без счета. Немцы умные люди, считать умеют и они в отличие от нас знают, что жизнь человека дороже латунного снаряда. А в России всегда считали - русские бабы еще нарожают. В чем не было недостатка, так это в людях, пополнения прибывали регулярно, правда уже пошли старших возрастов.
Вечер. 30 мая. Скоро начнет темнеть. Передний край позиции N-ского пехотного полка, южнее в десяти верстах от города Балимова. Младший унтер - офицер Паршиков Иван вышел из блиндажа с самокруткой, прикурил и осмотрелся. Стояло затишье, ни мы, ни немцы не стреляли. Позиции немцев находились в четырехстах метрах.
"Хотя, что-то они вошкаются, чёта сволочи задумали?", - промелькнула мысль. Иван огляделся вокруг. Позиция его пулемета находилась на возвышенности. Сверху хорошо были видны наши траншеи в полный профиль, одна нитка траншей и на удалении двухсот метров, вторая, а далее, в восьмистах метрах позади, третья. Все это соединено ходами сообщений, стены самих траншей обделаны досками, а где и плетнем из ивы, конечно немец делает лучше, но и у нас не плохо. Что наши, что немецкие траншеи были прикрыты проволочными заграждениями. Иван вспомнил, как вначале войны воевали в одиночных ячейках, это к концу четырнадцатого года начали соединять сплошными траншеями. Подошел Васька Разгуляев, заряжающий из его пулеметного отделения, с винтовкой, он сегодня до двух ночи наблюдатель и часовой заодно.
- Иван Гаврилович, что думаешь, будет фриц наступать? - спросил Васька, что бы завязать разговор.
- Хрен его знает.
- Иван Гаврилович, ты обещал рассказать, за что получил медаль.
Иван мельком глянул на грудь, там красовалась георгиевская медаль "За храбрость". Васька прибыл в пулеметную команду два месяца назад, и много еще не знал.
- Фрица в плен взял, унтера, - а у самого думки о другом: "Весь май на позициях ходили тревожные слухи, немцы собираются применить какой то газ. Для себя сделали, какие то маски защитные от газа, когда ее одеваешь на лицо, становишься, на анчихриста похож. В апреле уже газ применили против союзников, много француза полегло".
Пятнадцатого мая, с утра, немцы открыли ураганный огонь и одновременно по низинам начал стелиться белесый туман. В третьей роте, какой то паникер, крикнул:
-Хлопцы! ГАСЫ!!!
Часть роты кинулась в тыл, с десяток солдат сразу же полегло под обстрелом. Остальных офицеры загнали назад, при этом погиб прапорщик Ивантьев, полуротный. Всполошившееся командование на другой день, во всех ротах и командах провело занятия по защите от газов.
С унтерами полка, а их собралось больше сотни, проводил занятия, лично их высокоблагородие командир полка полковник Бахметов. Он рассказал, что 24 апреля, под городом Ипр немцы атаковали союзников хлорным газом, где они сразу, только мертвыми, потеряли больше пяти тысяч. Ивану стало страшно, когда он подумал, что и против них немцы могут пустить хлор.
- Пускают газ из специальных баллонов, когда ветер дует в сторону противника. Спастись можно, надев марлевую повязку, смоченную раствором, можно спрятаться в помещение, закрытое, без щелей, - рассказывал командир, полковник лет сорока, с офицерским Георгием на груди. И замолчал на минуту. Обведя взглядом сидящих на земле унтеров, в основном молодых, полковник вспомнил, как в начале войны призвали в армию сотни тысяч унтеров(1) из запаса на рядовые должности и положили опытных командиров в могилы. А уже сейчас, в армии, нехватка младшего командного состава, да и офицеров тоже маловато. Полковник вздохнул: " Ведь если бы по разумному распорядились... эх да что говорить".
- Сегодня всем будут выданы марлевые повязки, - продолжил он. - В каждом блиндаже поставят специальный раствор в бидонах. В блиндажах постараться заткнуть все щели, особенно на входах. В случае газовой атаки нужно намочить повязку и одеть ее на лицо. Сейчас доктор вам покажет, как это делается.
- Василий Петрович показывай, - скомандовал полковник доктору. Потом уже, Иван понял, что занятия готовились заранее, просто паника подтолкнула командование. В тот день на всех не хватило повязок, да и раствором, очень вонючим кстати, обеспечили только к концу недели, не хватало тары.
Иван вздрогнул, кто-то дергал его за рукав гимнастерки, это оказался земляк, наводчик его пулемета, ефрейтор Митька Петрищев:
- Иван пойдем, чай попьем.
- Вскипел уже?
- Нет еще, но скоро,- последовал ответ.
- Ты иди, я еще покурю и приду,- Иван Митьке, а сам опять о делах: "Днем приходил начальник пулеметной команды, капитан Сергеев".
Все проверил, в том числе повязки и довольный выходя: - Паршиков выйдем. Когда оказались в траншее вдвоем, капитан внимательно посмотрел на своего унтера, которого сам поставил командиром. Высокий, стройный, взгляд уверенный, в меру нагловатый, усики, форма сидит, как влитая. Довольный осмотром Сергеев: - Паршиков, чувствует мое сердце, немчура, что-то готовит, будь внимателен и береги людей. Сделав паузу, доверительно: - Иван, в команде, вместе с тобой, осталось восемнадцать человек, с которыми я начал войну.
- Будьте уверены, не подведем, ваше благородие, - ответил Иван, этого офицера солдаты уважали, он был строг с ними, но в тоже время справедлив, а вот так по имени к Ивану обратился впервые. Иван был растроган.
Вдалеке раздалась пулеметная очередь и Иван вспомнил про чай: "Пойду в блиндаж". В блиндаже все уже ждали командира на чай. Абрамзура была завешана брезентом, пулемет "Максим" стоял на земляном приступке, под колесами деревянный щиток. Блиндаж представлял собой подобие комнаты, только вкопанной в землю (вообще то это был дзот, но тогда так не называли). Накат крыши - пятью рядами бревен, были даже нары в углу, представляющие из себя, выступ из земли с досками сверху, на них несколько матрасов, набитых соломой. Освещался блиндаж настоящей керосиновой лампой. На столике из патронных ящиков, стояла нехитрая снедь и закопченный чайник. Все отделение было в сборе. Кроме уже знакомого наводчика, сидели на ящиках подносчики рядовой Плахов с Урала, рядовой Михайлов из Москвы. Еще не хватало двух человек, капитан обещал из первого пополнения выделить. Иван садясь, поправил кобуру нагана. У командира и наводчика личным оружием были револьверы, а у Ивана еще был бинокль, которым он гордился. Попили чай, Иван дал последние распоряжения и на боковую.
Утро. А утро началось с массированного артиллерийского удара немцев по нашим позициям. Все слилось в одно: гул, взрывы, ответный огонь нашей артиллерии был слабым, практически неслышным. Пулеметный расчет Ивана, приготовился к отражению атаки. Дзот - гнездо было сооружено недавно, на склоне высотки, работали ночами, соблюдая тишину. Немцы о нем не знали, поэтому снаряды рвались чуть в отдалении. Но все-таки несколько снарядов разорвалось вблизи. Иван вышел из блиндажа и увидел, что к нему по ходу сообщения пробирается начальник пулеметной команды, с двумя десятками солдат. Иван, доложив командиру о делах, вгляделся, понял, что вместе с начальником прибыло управление и тыл команды. В том числе и старшина команды фельдфебель Петров, плюс у них оказалось два ручных пулемета "Льюиса". Прибывших людей разместили в блиндаже и в перекрытых местах, ходов сообщения. Артиллерийский налет продолжался в течение тридцати минут и почему-то велся, в основном, по позициям в глубине обороны. Наш ответный огонь практически прекратился. Внезапно все смолкло. Раздалось непонятное шипение, все насторожились. Капитан Сергеев дал команду: - Всем смочить и надеть маски,- и добавил: - Ребята, по-моему, химическая атака. Опыт офицера, что поделаешь После слов командира, Иван обратил внимание , что ветер дует в лицо. Все сложилось.
Точно!!! В сторону русских позиций, пошел сплошной белый туман. Наши открыли ружейно-пулеметный огонь, подключилась артиллерия, а толку. Иван, глядя в бинокль, понял, что они оказались на левом фланге химической атаки и, скорее всего их хлор их не накроет. С наших позиций выскочило несколько пехотинцев и побежало в тыл. Навстречу кто-то выбежал, скорее всего, офицер, с револьвером в руках, что-то крича, несколько раз выстрелив вверх, бесполезно, как бежали, так и продолжали бежать.
Все! Наши траншеи скрылись в клубах белого дыма, шипение и страшные крики. Точно, высотку хлор обошел. "Слава Богу" - подумал Иван и тут же: "Как там наши?". Опять начался артиллерийский налет немцев, такой же сильный и страшный, как и с утра. Но теперь, артиллерия била по всей глубине обороны русских. В клубах белого тумана, на наших позициях было видно, как из траншей выскакивали солдаты и, корчась, падали. Капитан Сергеев вызвал в блиндаж фельдфебеля и двух командиров "Льюисов": - Ребята, нам повезло, газ прошел мимо, но чувствую, скоро немцы пойдут в атаку, поэтому занимаем круговую оборону. Петраков со своим пулеметом на левый фланг сопки, в траншею, Кострюков на правый, Паршиков в центре, Петрович, - фельдфебелю. - Ты расставляешь остальных солдат по кругу, готовимся к круговой обороне. Все! Командуйте!
А газ, "белый туман", до сих пор не рассеивался. Сергеев, выйдя из блиндажа, окинул наши позиции взглядом. Всё в белом газе, немецкая артиллерия продолжает обстрел и радость. Он понял, что хлор рассеивался, не достигнув третьего оборонительного рубежа. Вот еще, несколько человек, пробежало в сторону тыла. Еще Сергеев обратил внимание - наше проволочное заграждение практически разрушено и, и-точно немецкие саперы делают проходы в своем. Скоро атака!
Немцы прекратили артиллерийский огонь и все застыло в звенящей, страшной тишине. Солдаты, находящиеся на высотке, были напуганы, но в то же время в душах кипел огнь ненависти к немцам: "Гады, гады!".
Иван понял, что стоящих на позициях перед ними, второго и третьего батальонов, скорее всего, больше не существует. Пойти бы посмотреть, помочь, но начальник команды запретил:
- Там мы ничем не поможем, а сейчас скорей всего немцы пойдут в атаку.
Хлор рассеялся и все увидели - вдоль траншей и внутри в неестественных позах лежащих солдат, сотни солдат, никто не подавал признаков жизни и тишина. Зловещая тишина.
Снова начался артиллерийский налет, но били снова, по третьему рубежу русской обороны. Через полчаса артиллерийский огнь смолк и...
И вот он час Х. Поднялись немцы в атаку, все в масках.
-Точно похожи на анчихристов, - подумал Иван. Шли тремя цепями, можно сказать шли волнами. Расстояние между цепями, около ста метров. Капитан скомандовал: - Приготовиться к бою! Стреляем по моей команде.
Немцы шли, держа винтовки наперевес, и тоже не стреляли. Двести метров до наших позиций, молчание. Открыла огонь наша артиллерия, немцы стали падать, но остальные продолжали движение. Сзади цепей шли офицеры. Хорошо шли, красиво, если бы не маски "антихристов", а вообще немчура - хорошие вояки.
- Огонь! - заработали три наших пулемета, с левого фланга, открыли огонь уцелевшие. Тут начался редкий огонь и из траншей повергшихся химической атаке, вот заработал один, другой пулеметы, усилилась винтовочная стрельба. "Значит, не все погибли", - мелькнула мысль у Ивана, но тут же: - Митька правей давай,- вновь стал корректировать огонь своего пулемета. Немецкие цепи стали спотыкаться, замедлили движение. Сергеев, в очередной раз, выйдя из блиндажа, увидел, что от третьей траншеи бегом, движутся три наших цепи. Почему-то молчком? Понял, у всех на лицах повязки. Иван корректировал огонь своего пулемета по наступающим цепям, появились большие бреши перед Ивановым фронтом. Немецкая артиллерия открыла по высотке ураганный огонь. Пришлось спрятаться, оставив наблюдателя. Огонь смолк, все по местам и увидели, что немцы минули первую траншею, обошли высотку и они оказались в тылу у немцев. Капитан дал команду вытащить пулемет Ивана из блиндажа. Притащили еще один уцелевший ручной пулемет и открыли огонь сзади по немцам. Немцы, поняв, что у них в тылу остались русские, развернули одну из рот и начали атаковать высотку. Ранили Иванова наводчика, Иван сам за пулемет, опять кто-то вскрикнул.
"Но тут мы в своей стихии", - думал Иван, методично расстреливая наступающих немцев. А в это время:
Наши подошедшие цепи ударили в штыковую и немцы стали отступать, раздались крики:- Ура,ура,ура,- это уже начали срывать повязки солдаты увидевшие, что натворили немцы с их товарищами. Штыковая атака была неудержима и немцы побежали, хорошо бежали. Они миновали свою первую траншею. И тут в упор по нашим, ударили немецкие станковые пулеметы и русские отхлынули, неся страшные потери, на исходные рубежи. И настало время считать потери.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА - Против русских войск германское командование осуществило газовую атаку 31 мая 1915 года в районе Балимов, выпустив на фронте 12 км из газовых баллонов 264 т хлора. Русские войска понесли большие потери, 8,4 тысячи отравленными, из них 1,1 тысяча погибли, однако позиций не оставили.
(Военная энциклопедия-2003г.)
После боя, в Ивановом отделении целых, осталось трое - он сам, рядовой Михайлов и Плахов, Разгуляев погиб, а Петрищева тяжело ранило. Из всей пулеметной команды в живых остались пятнадцать человек. Выжили те, кто был на высотке, остальные погибли, так и не покинув своих пулеметов. А было пять "Максимов", по штату числилось восемь. Из офицеров команды, выжил только капитан Сергеев, фельдфебель тоже сложил в бою голову. В полку, осталось всего пятнадцать офицеров, в основном в первом батальоне. Командир полка, полковник Бахметов погиб, идя в цепях атакующего первого батальона. Не положено по уставу полковнику идти в атаку, но увидев, что стало с его батальонами, честь кадрового офицера, не позволила остаться ему в тылу. А солдаты, солдат больше пяти сотен погибло и еще около тысячи оказались отравлены, в том числе Иван.
Вечером с разрешения Сергеева, Иван пошел искать земляка Кузьменко Николая, из третьего батальона. Пошли вдвоем с унтером Вострецовым, дружком, писарем команды. Черт дернул, тьфу, тьфу не к ночи помянут, в тот блиндаж зайти, зашел, дыхнул и все. Хорошо, Колька Вострецов остановился со знакомым, увидел, нет Ивана. Кинулись с дружком, вытащили, сами не дыша, а дальше санитарная часть и госпиталь.
Иван уцелел в Великой войне и Гражданской, родил много детей.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ СОЛДАТАМ И ОФИЦЕРАМ РУССКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ АРМИИ, ПОГИБШИМ В БОЯХ!!!
Эта война, Первая мировая оказалась незаслуженно забытой. А еще мало кто знает, что она в России называлась Отечественной, Второй Отечественной. Так что Великая Отечественная 1941-1945 годов, была третьей по счету. История любой нашей семьи, неразрывно связана с войнами, которые вело наше государство на протяжении столетий и во всех этих войнах участвовали наши предки.
Если вы читаете эти строки, значит ваши деды, прадеды выжили и Земля пухом погибшим!
КАК ЭТО БЫЛО У СОЮЗНИКОВ:- Первая газовая атака осуществлена германским командованием против англо-французских войск 22 апреля 1915 года в районе реки Ипр (Бельгия) с помощью специальных баллонов. Эту дату принято считать началом боевого применения химического оружия. На фронте 6 км в течении 5 минут из 6 тысяч баллонов было выпущено 180 тонн хлора, облако которого распространилось на глубину 5-8 км. Англо-французские войска не были готовы к защите от отравляющего вещества и отступили, 15 тысяч человек были отравлены хлором, 5 тысяч погибли сразу же на поле боя.
(Военная энциклопедия-2003г.)
Примечание:
(1)- В 1914 году из резерва были призваны около 800 тысяч унтер-офицеров. На должностях солдат большинство сложили головы в боях 1914 года, а на следующий год армия начала задыхаться от некомплекта младших командиров.
Все вымысел, ничего этого на самом деле не было. Было по-другому. Как? Я не знаю. Но я знаю, что дед мой там был.
ГЛАВНОЕ - РУССКИЕ ВОЙСКА ВЫСТОЯЛИ И НЕ ПОБЕЖАЛИ - это моя законная гордость как русского, как россиянина. А как ВЫ?