Вот и окончилась эта бессмысленная и страшная война. Огромные потери - десятки и сотни ненужных смертей с обеих сторон. Кладбища, слезы матери, хоронившей детей. Слезы ребенка, потерявшего родителей. Потери друзей. Все закончилось, осталось в прошлом, теперь уже в прошлом.
Мир достался дорогой ценой, но улыбки на лицах, все еще хранящих печать усталости и горя, стоили всего мира. И хотелось смотреть на это и просто улыбаться в безоблачно-синее небо.
Он сидел на пригорке рядом с деревней и просто смотрел. Как парень с цветами поджидает девушку около какого-то ресторанчика. Девочка лет пяти играла сама с собой в куклы, а рядом старуха развешивала на просушку белье.
Мирно...самое главное слово. Мир.
И такой бесконечной глупостью казались все прошлые мысли и рассуждения. Потому что они не стоили ни слез, ни вот этих улыбок. На самом деле, никакие размышления не стоили этого.
А ветер шелестел в листве. И казалось, что мир объяли тишина и покой. Но нет-нет, но в голову приходили совсем другие мысли. Боль потерь, которой он так долго не позволял тронуть сердце, теперь навалилась всей тяжестью, придавливая к земле. Боль, ненависть к себе самому и бесконечная вина, которую не избыть ничем и никогда. Прожитые годы вдруг обрушились на плечи, и он осознавал все, что сказал и сделал, всю боль, которую причинял раз за разом всем дорогим, близки, любимым.
Это запоздалое раскаянье вот в такие моменты мягко подступало, обволакивало, мешая наслаждаться редкими даже сейчас минутами тишины и покоя, когтями смеха Кьюби внутри разрывая душу и сердце на части. Тогда оставалось только бежать. Из кабинета - туда, где шумят деревья, поют птицы, где нет никого и можно просто сидеть вот так, чувствуя под лопатками шершавый ствол дерева и, слегка щуря глаза, смотреть в даль, бесконечную и непостижимую. Только от себя убежать невозможно, и раскаянье догоняло быстро.
Все давно привыкли к тому, что Хокагэ может сорваться куда-нибудь в самый неподходящий момент. Например, при встрече с делегацией шиноби какой-нибудь деревни, после недавних событий спешивших засвидетельствовать свое почтение и лояльность. Никто уже не удивлялся. Да и чему было удивляться?
...На подписании мирного договора с Камнем Хокагэ не позволил себе даже намека на оскорбление, даже лишнего взгляда на бледных, играющих желваками проигравших. Он подписал мирный договор, условия которого были не настолько уж жесткими для Камня, и руки его не дрожали, когда он вручал подписанный договор послу Камня, младшему брату нового правителя Камня. Он только слегка склонил голову, в ответ на искреннюю благодарность в карих глазах молодого человека, еще так недавно бывшего их врагом. И никто не узнал, чего ему стоило не приказать перебить их всех, до последнего человека, до последнего ребенка.... Стереть с лица земли даже упоминания о том, что когда-то существовала Деревня скрытого Камня.
А за несколько дней до капитуляции, ему принесли израненное, искалеченное тело его старшего сына. И его жены. Принесли.... Прислали в подарок, так будет вернее. В насмешку над доверчивостью Листа. Наруто не позволил ни слова упрёка, ни взгляда в сторону отводящих взгляды Старейшин. Только осторожно вынул из застывших рук жены был свиток с подробным описанием всего, что делали с ними обоими. Он тогда словно задеревенел весь, вдруг с отчаянной безнадежностью осознав, что все же по-своему любил эту тихую и скромную, но целеустремленную женщину, такую хрупкую с виду, и такую невероятно сильную на самом деле. И осознание того, что поздно говорить что-либо, что он больше никогда не увидит ее застенчивой улыбки, света ее глаз, что она больше не выйдет на порог встречать его, возвращающегося с очередной изматывающей миссии. Никогда не будет больше смесятся над его несмешными шутками и корить сыновей за то, что они снова извозились в грязи по самые уши. Да и старшего сына больше нет...такого похожего и не похожего на него самого....
Он не пролил ни слезинки тогда, даже наедине с собой оставаясь сдержанным и собранным.
Он не отдал приказа об уничтожении Камня полностью.
Он сдержал себя, когда ему чуть ли не впрямую предложили в качестве выкупа жизнь двух ближайших родственников нового правителя Камня.
Он подписал договор о мире и союзе, не изменив ни на йоту оговоренных на тайных переговорах с тогда еще мятежниками условий.
Он не позволил ни единого проявления эмоций, когда подписывал приказ об аресте Сая, получив от Камня столь необходимые ему доказательства. Камень откупился головой чужака, но внутри образовалась еще одна лакуна пустоты. Художник не сопротивлялся аресту, сбросив с себя весь лицемерный налет эмоций. АНБУ Корня, давно уже уничтоженного, - последний отросток. Ибики не досталось ничего: у Корня было много секретов....
Он оставался образцовым Хокагэ, но...
Но когда, спустя где-то пару недель после заключения мира, в Коноху прибыла делегация Сунны, в самый разгар обсуждения какого-то очередного договора Хокагэ просто встал и сорвался с места, не обращая внимания на сочувствующие взгляды членов Совета и на удивленные - послов. В Деревне он не появлялся два дня, и за это время все, что могло решиться без его участия, было решено. Позже он, разумеется, извинился перед членами делегации, но те итак не стали бы поднимать шум - у них свой правитель был еще с тем прибабахом, так что песочники вполне привыкли.
...По щекам текли слезы. Раньше ему казалось, что он давно отучил себя вот так рыдать. Тем более что поводов особых и не было. Ну не считать же поводом бесполезную рефлексию? Но слезы почему-то не останавливались, и душа словно бы рвалась из тела куда-то, и хотелось разодрать грудную клетку, чтобы, наконец, отпустить ее и избавиться от этой невыносимой муки. Потому что для нее было слишком поздно.
...А мирный шум ветра в кронах, звуки деревни, живущей своей жизнью равно с ним и без него, были музыкой, в которую нотами вплетались и крик разносчика, и смех резвящихся детей, и звуки строительных работ, и пение птиц, и веселое журчание воды, бегущей по каменистому руслу.... И это, наверное, можно было бы назвать счастьем....
...А двоих младших взяла к себе Сакура. Когда стало понятно, что с Рокудайме...нет, с Наруто явно не все в порядке. Сначала она пыталась поговорить с ним, пыталась даже напоить его, потом пыталась заставить воспользоваться помощью медика-психолога. Потом просто старалась быть рядом, как была рядом всегда, с самого детства. Потом забрала детей к себе, и теперь только молча смотрела зелеными глазами, в которых птицей бился отголосок боли светловолосого Хокагэ. Но больше они не разговаривали на эту тему. Они вообще больше не разговаривали кроме как по работе.
Он погрузился в работу, словно стараясь успеть сделать все, что только было в человеческих силах. Восстанавливалась деревня, восстанавливались люди, и хотя многие раны не затянуться еще долгие годы, а иные - и никогда, но жизнь постепенно входила в прежнее спокойное русло. И в этом была большая заслуга Хокагэ. И разве что Сакура замечала, как иногда застывает взгляд давно уже погасших голубых глаз, как он устремляется в одну точку - в даль, которую никто, кроме Наруто не видит. Но эти моменты проходили быстро, и она утешала себя тем, что ей все это только кажется, что она просто слишком заботиться о нем, что со временем все образуется....
...Он сидел и смотрел вдаль. Он уже не плакал, слезы иссякли также внезапно, как и пришли. Кто же придумал сказку про то, что слезы помогают от боли? Теперь он знал, что это полный бред. Потому что настоящую боль никогда не избыть слезами. Ее ничем не избыть. А самая настоящая и самая страшная боль приходит только от понимания, что ты опоздал, опоздал давно и безнадежно. Опоздал сказать, остановить, вернуть, обнять...просто помолчать рядом с любимыми людьми. Опоздал защитить, опоздал спасти, закрыть своим телом - единственным, что на самом деле у тебя есть. Иногда ему хотелось верить в богов, потому что тогда можно было бы утешиться мыслями о том, что его, возможно, простят, ведь боги в большинстве своем милостивы.... Но на свою беду он верил только в демонов, и жестокий, издевательский смех Лиса в сознании звучал бесконечным напоминанием о реальности их существования. И потому прощение было такой же иллюзией, как и сила, в которую до конца верил Учиха. До самого конца....
Ломают ведь не потери - ломает понимание, что ты мог бы их избежать. Что мог бы...
Дерьмо.
Молодой правитель Конохи просто сидел, не двигаясь, и смотрел на уже приближающееся к зениту солнце. И только ветер мягко шелестел в кронах, словно шепча такими знакомыми и родными голосами, что все пройдет, что он сильный и надо научиться жить дальше. Пусть без них, но жить. Потому что нельзя, никогда нельзя останавливать на полпути к мечте.