Есть святости в народе глубина,
у каждого - своя, и переменна.
Тем, видимо, падение до дна
дозволено, в ком вера сокровенна.
Я - русский, и не верить - мне нельзя:
родник молитвы из реки былинной.
По нити духовиденья скользя,
я сердцем слышу тихий плач Арины.
Зарницей дальней ночь поражена,
вот-вот ударит гром, разбрызгав искры,
и каждою минутой томит выстрел
распахнутого ветрами окна.

В ладонях чувствую я равновесье плит,
основ, сходящих к песенным глубинам.
Колодец времени - пространства вновь открыт
и тяжестью безмолвья мир налит
в молитвенном прошении незримом.