Аннотация: Задумывалось, как статья. Получилось - как всегда:)
В ветхой серой комнатке на последнем этаже старинного пятиэтажного дома, сохранившего трещины-следы еще после Великой Отечественной Войны, в углу без обоев стояла Она. Она, одинокая и печальная. Грустно смотрела на окружающую ее мебель, вспоминая былые времена. Она помнила Его, когда он прикасался к Ней. Нежно и всегда осторожно...
Придаваясь этим воспоминаниям, она забывала всю боль и все время, которое разбило ее, как гроза разбивает деревья. Около двадцати лет назад она была молода и красива. Она ловила взгляды восхищенных поклонников, которые слушали ее. Слушали, как Богиню. Слушали и ловили каждый отзвук. Их разрывало на части от Нее. Какое блаженство разбивать сердца! Какое блаженство вырывать душу! Какое чудовищное удовольствие ловить капли от слез...
Прошло время. Первый удар пришелся по тонкой шее, уже успевшей огрубеть от частых прикосновений. Ей было больно. Больно чувствовать, как грубый грязный ботинок ударяет со всей мощи и осколки Ее кожи разлетались в отдаленные углы еще не ветхой комнаты. Он давно не прикасался к ней, потому что Его больше не было. Был другой, который не видел в Ней ничего, кроме обычной шестиструнной гитары.
Сейчас Она давно не издает ни одного звука. Ни одной струны давно не держится на Ее изодранном грифе-шее. И ни одна душа не смотрит на нее с блаженством и желанием прикоснуться к ней...
Пройдет год и дом снесут. Ее душа будет вечно витать над жалким участком земли и издавать печальные звуки о былом счастье... Только счастье было не в восхищенных взглядах, не в разбивающихся сердцах, не в каплях слез... Счастье было в той музыке, в том единстве, которое создавали Он и Она.
Хочется верить, что есть те безумцы, которые могут соединиться с инструментом воедино. Хочется верить, что музыка, настоящая, искренняя, заставляющая останавливаться на месте и думать, еще жива. Хочется верить, что в музыке - душа. Хочется верить, что безумец не будет безумен без своей половины... Хочется верить, что половина не сможет быть половиной никому, кроме безумца. Хочется верить, что музыка способна дышать сквозь струны, к которым прикасается безумец.