Жили-были два брата, не совсем чтобы родные, но и не совсем чтобы троюродные, можно сказать - сводные.
Цу был тощим и легким, так что мог перемещаться по воздуху, перескакивая с одного облака на другое, а Ги был довольно тяжел на подьем и основателен во всем, он предпочитал ощущать твердую землю под обеими своими ногами.
Однажды Цу перескакивая с одного проплывающего облака на другое, добрался до самого неба и постучал в стеклянную голубую поверхность. "Пожалуй, останусь я здесь. " - решил Цу и разместился в копошащихся неподалеку кучевых облаках, как на диване с пуховой периной.
Потом он несколько раз спускался вниз, чтобы сказать Ги, что он нашел себе премилое местечко и перебирается жить наверх. "Наверх, - повторил Ги и поднял вверх заинтересованный взгляд. - Там наверняка тепло и много света".
"И можно сидеть на краю тучи, обдуваемой ветром, как под вентилятором" - добавил Цу. "Весьма разумно," - согласился Ги. "Ну, пока,- сказал Цу и, подхватив свои любимые книжки за которыми он спускался на землю, побежал перескакивая с одного проплывающего облачка на другое."Пока," - ответил Ги и зашагал по темным кучевым облакам вниз.
"Оказывается, я тоже могу ходить по большим плотным тучам, - отметил про себя такое внезапное перемещение Ги. - Но на твердой поверхности все же надежнее"
Потом Ги научился добывать из земных недр драгоценные камни, которые можно было рассыпать в воздухе и ходить по ним, не боясь сверзиться вниз, особенно хорошо было гулять по звездному небу по ночам.
Ги несколько раз поднимался в гости к Цу, но тот рано ложился спать и Ги приходилось гулять по алмазным тропинкам в одиночестве. Тогда на следующее утро Цу приходилось подолгу будить его, ссыпая на землю остатки оберток от конфет и клочки белой бумаги. Почему-то во время падения они превращались в сухие колючие снежинки. "Цу опять затеял уборку" - говорил сам себе тогда Ги. Ги одевал свою теплую куртку с меховым воротником и выходил на улицу, подняв лицо к низким плотным облакам.
"Возможно Цу стоит тоже приобрести теплую куртку" - размышлял Ги, стоя под падающими снежинками. А Цу посмеивался над мерзнущим Ги, стоя на самом краю снежной тучи и сковыривая вниз очередную порцию мусора.
Ги и Цу-2
У Цу где-то под уголком любимого сизо-голубого перистого облака, напоминавшего изяществом форм перо, жила маленькая белая мышь. Неизвестно, как она здесь оказалась, но питалась она огрызками карандашей, которые Цу вечно терял в самых неожиданных местах. Еще она деликатно обгрызала уголки книжек про свирепых самураев. Как она определяла в ворохе записей, других книг и переводов именно эти - неизвестно, должно быть какой-нибудь такой буси запустил в нее какой-нибудь частью своего доспеха, а может съел ее дальних родичей.
Зато Ги обожали кошки. Ги предпочитал собак, но подходящих собак без хозяина поблизости не наблюдалось,поэтому приходилось мириться с кошками. Обычно они собирались наутро после очередной бессонной ночи, причем не той, когда Ги мирно гулял по звездному небу, а когда тот пьянствовал и горланил непристойные куплеты про подвиги самураев. Подвиги были героические и не очень. Кошкам особенно нравились непристойные песни про любовные похождения. Они с истинно кошачьим любопытством дожидались заключительных строчек про украденную честь и поцелуи, затем Ги выливал на себя целый ушат холодной воды, чтобы немного протрезветь и умерить свой певческий пыл, а когда Ги замолкал, кошки исчезали так же незаметно, как появлялись.
Ги и Цу-3
Однажды Ги вышел на улицу и посмотрел вверх: вот уже пару недель не было ни снежинок, ни вороха падающих клочков бумаги и фантиков." Надо посмотреть, как там Цу" - решил Ги и быстро зашагал наверх, прямо по стеклянной поверхности, уходящей вертикально в небо.
На небесах было совсем пусто.
Цу не раскрашивал пробегающие маленькие облачка в развеселые цвета, чем он подолгу и с увлечением занимался, не подкрашивал осыпающуюся штукатурку потолка, отделяющего небосвод от стратосферы, не запускал воздушных змеев для управления воздушными потоками...
Ги прошел стуча каблуками в комнату огороженную парой кучевых облаков, по-приятельски задержавшихся возле диванчика Цу."Наверное, Цу умер" - подумал Ги. Цу завалило снегом и он спал, свернувшись как сурок. "Вряд ли он впал в спячку" - решил Ги. Он прошел до края облака, служившего мягким ковром и полом, и заглянул вниз. Внизу было высоко и пустынно. Порывистый ветер гнал перистые облака, которым некогда было остановиться и пожелать Цу спокойной ночи. Ги осторожно вытряс из подушки Цу лежалый снег и скинул на землю несколько рассыпанных возле дивана бумажек. "Надо придумать какую-нибудь стенку, чтобы Цу не тревожили сквозняки" - подумал Ги и наморозил целую глыбу льда, потом закрыл ею проход в стене и отправился вниз, перепрыгивая по тучкам, как по льдинам, несущимся весной по реке.
Еще через неделю выпал снег. Просто опустился пушистыми хлопьями. Пришла зима. Однажды Ги вышел утром на улицу и на него свалился большущий ком снега. Ги поднял голову и увидел посмеивающегося Цу. " Мне надоело лежать, укутанным таким тонким одеялом, - сказал Цу. - Мог бы навалить снега побольше". "Ладно,- сказал Г.- Только скажи когда соберешься заснуть в следующий раз". "Смерть такая неинтересная штука, - ответил Цу, - и у меня сильно мерзли пятки. Думаю до следующего раза пройдет уйма времени".