Спецгруппа ДА-5 отправлена на подавление бунта модифицированных.
Итоги Турнира
Пролог
Лаборатория Союза.
Резкий неоновый свет бил в глаза. Впрочем, скорее всего это были другие, галогеновые или светодиодные лампы, потому что они никогда не мигали, даже в качестве хоть какого-то минимального разнообразия.
М-21 это всегда удивляло, если в этой скудно обставленной лаборатории было чему удивляться.
Стерильно чистое помещение без намека на какую либо мебель, голые стены и зеркало на одной из них, сильно смахивающее на окно в другой мир - мир, который видит тебя, а для тебя остается невидимым. За ним, десятки глаз лаборантов и ученых наблюдают за тобой. Однажды он услышал как один из стажеров назвал этот вид окна зеркалом Гезелла.
Но ему были неинтересны такие штуки, это он уже давно видел. И зачем приглядываться к никогда не меняющейся обстановке? Только еще больше начинаешь злиться.
В течении долгого времени- он даже не мог точно определить, сколько уже прошло часов или даже дней - ничего не менялось.
Он ушел глубоко в себя. Погрузился в собственное, поначалу ясно осознаваемое и такое человеческое отчаяние.
Опять срыв, потеря сознания. Внезапная отключка, и столь же внезапное осознавание себя. Целым и почти невредимым. Снова.
Внезапно появившийся во рту привкус метала - кровь. Не его кровь.
Кого? Такого же собрата по испытательной серии или того ухмыляющегося ненавистного даже своим коллегам по грязной работе охранника?
Как это произошло с ним, всегда таким осмотрительным и осторожным подопытным экземпляром?
Как будто за какие-то считанные мгновенья его прежнее привычное "я" разбили на куски, разорвали в кровавые агонизирующие клочья.
Сложившаяся ситуация одновременно пугала его и завораживала.
Как будто его скромная непритязательная личность с кодовым обозначением М-21 раздвоилась.
Это она, новая сущность тихо и незаметно прокрадывалась в его мысли, его настроение, заставляла его ощущать интенсивнее, реагировать острее, желать большего, чем ежедневное жалкое выживание среди таких же одиноких напуганных, загнанных личностей. Впрочем, какие же это личности, жалкие и покорные никчемные пленники. Не только экспериментальные образцы работников лаборатории Кромбелла, а приспособившиеся рабы сложившихся обстоятельств.
До чего же они никчемны и бездеятельны.
Эта новая мысль поначалу пугавшая его своей безрассудностью и бесконечным презрением ко всему живому, ко всему человеческому и к себе самому, такому же жалкому и беспомощному постепенно завладевала им, да что там, захватывала его разум безжалостной хваткой отчаявшегося хищника.
Хищника стремившегося однажды преодолеть все засовы и сломать все клетки.
Даже сейчас, после нескольких инъекций транквилизатора и усыпляющих уколов, он продолжал ощущать эту новую силу.
Где-то глубоко внутри росло, набиралось сил и опыта его новое "я".
Животное с которым теперь ему придется мириться.
Если его не убьют сейчас, за эту минутную вспышку ярости и потери самоконтроля.
Что ж, разбитые в кровь губы бессознательно изогнулись в непривычном этому телу оскале, если дело обстоит так, если приходится выбирать между немедленной смертью и возможностью еще немного пожить в этом теле и однажды, потом, - он уж непременно позаботится чтобы это случилось! - расквитаться со всеми его врагами, он пожалуй отступит назад и позволит этой жалкой человеческой сущности притворяться и дальше, вымаливая себе часы отсрочки и прощения.
До чего же жалкая жизнь!
Минуту назад он слышал лязг открываемой двери. Понимал, что за ним могут прийти, чтобы положить конец его никчемной жизни. Он даже представил в воображении свое мертвое тело и самый последний вздох. Сдохнуть вот так, в одиночку, от очередных побоев, в полусне, а не в процессе лабораторных экспериментов, было легко. Даже приятно.
Все лучше, чем загинаться от введенного препарата или от его последствий.
Так замечтался, что не обратил внимания, что дверь закрылась. Только через несколько минут понял, что все еще лежит там, где лежал. 'И зачем приходили?'
Можно было проявить любопытство, но двигаться лишний раз не хотел. Да и тело еще болело. Несколько ребер, возможно, были сломаны. Внутренние органы тоже, наверняка, пострадали от пинков в живот тяжелыми армейскими сапогами. Боль он чувствовал словно через вату. Боль души затмевала телесную.
Раздалось сопение. Кто-то упрямо, и, судя по звукам ползком, приближался к нему. Вскоре сопение приблизилось настолько, что горячее дыхание обожгло ухо. Кто-то с пыхтением укладывался рядом с ним.
Пахнуло самым обыденным и распространенным в здешних местах запахом - постоянно разлагающейся под воздействием медикаментов крови. Застарелый удушливый запах бинтов. И самый привычный, самый родной, безошибочно узнаваемый запах пота его напарника. М-24. Да и весь он тут, рядом. Большой, грузный. Терпеливый, понимающий.
Наблюдательный. Хитрый. Невероятно чутко реагирующий на все изменения его распадающейся на глазах личности.
- Что это ты учудил?
Голос его напарника, хриплый и сорванный, словно его обладатель долго и безуспешно кричал, с трудом пробивался сквозь пелену заторможенной отчужденности, оставшейся после приступа временного помешательства.
- Двадцать один? - голос М-24 предательски задрожал. - Я думал...
- Что я просто отдам концы из-за пары ударов каких-то жалких охранников?
Оцепенение медленно отпускало, делая жесты и полу-улыбку М-21 грациозно-расслабленными и даже ленивыми. Опасными.
Шрам, пересекающий губы слегка натянулся.
- Хрен тебе.
Двадцать четвертый улыбнулся в ответ.
- Я сейчас на собаку похож, по моему. Приполз к другу с целью лизнуть его щеку.
- Да ну тебя, - голос модифицированного почти нормальный. С привычной долей насмешки и стремительно испаряющимся на глазах еще проскальзывающим глухим раздражением. - Кобель фигов. Холодно? Ты дрожишь.
Шепот стих. Остался звук - тихое дыхание двух спящих модифицированных.
В глубине стекла бесшумно двигались чьи-то тени.
Модифицированные М-21 и М-24.
Спустя несколько месяцев двое выживших опытных объектов серии М-100, признанных непригодными для последующих экспериментов, были переданы в распоряжение административно-хозяйственных служб Союза, вместе с остающимися помещениями, частью лабораторного оборудования и земельным участком.
Непосредственный руководитель проекта, доктор Кромбелл был срочно отозван в другой филиал организации и все его исследовательские группы были распущены. Часть модифицированных, чьи результаты изменений были признаны успешными Кромбелл забрал с собой, а оставшийся 'генетический мусор', в том числе и их, любезно предоставил местным военным, а они уже должны были решить, что с ними делать дальше.
Отдать обслуживающему персоналу основной базы или прочим отделам, испытывающим хроническую нехватку агентов, информаторов, мелких исполнителей и просто не квалифицированной рабочей силы. Или ликвидировать после получения.
Но этим двум, оставшимся под теми же серийными номерами М-21 и М-24, повезло. После нескольких мучительных дней пребывания в подвешенном состоянии, их прикрепили к отделу внешней разведки в качестве мелких агентов и сборщиков информации.
Так же было решено перевести их в Эн-скую долину, точнее в засекреченный район по соседству, где располагались основные военные базы и штаб внешней разведки организации, для дальнейшего использования.
Разумеется, Союз мог позволить себе иметь небольшую наемную армию. Помимо очень большой армии генетически измененного 'пушечного мяса'.
Энская долина. База ?... Союза.
- Вот и все?
Бледный, как будто давно не бывавший на свежем воздухе и не видевший солнечного света молодой человек с растрепанными, словно припорошенными серой пылью, волосами, удивленно взглянул на своего спутника.
- Нас вот так просто отпустят на волю? Выбросят где-нибудь на окраинах ближайшего города или все-таки пристрелят?
Его собеседник, огромный, словно выточенный из куска гранита, лысый великан, цветом кожи напоминавший такого же узника неведомого концлагеря, сделал движение плечами, как будто пиджак был ему тесен, и осторожно, словно боялся привлечь к обоим внимание молчаливых охранников, кашлянул.
- Думаю, нет. Нас будут использовать и дальше, но уже не в качестве "подопытных крыс".
Вскоре предположение М-24 подтвердилось. Их и еще нескольких измененных "вежливо" попросили сесть в одну из военных машин для перевозки людей. Что-то вкололи, и они проснулись уже на подъезде к территории своего, теперь уже постоянного, места обитания.
База Союза принадлежала военным. Это было заметно по четко продуманному расположению зданий.
Если не знать, что здесь находится несколько громадных подземных комплексов, казармы, учебные полигоны и прочие хозяйственные постройки, то ни за что не поверишь, что это филиал одной из самых могущественных организаций.
Сверху долина была похожа на типичный голливудский пейзаж - большие, огороженные чисто символическими заграждениями, участки. Виллы и бунгало были разбросаны в кажущемся беспорядке: одни были выстроены в калифорнийском стиле, другие имели футуристический вид, подобный зданию сиднейской оперы. Наиболее распространенными были постройки в старом колониальном духе: белые квадратики стен с маленьким двориком внутри - патио.
Среди всей пестроты архитектурных стилей большие блочные прямоугольники нескольких исследовательских лабораторий терялись, словно кубики рафинада, случайно оброненные на гигантском десертном столе объевшимся гурманом-сладкоежкой.
Раскинувшаяся неподалеку от застроенных участков долины скалистая гряда казалась абсолютно необитаемой и неприступной.
Впоследствии М-21 и М-24 не раз обманывались в своих наблюдениях, каждый раз прямо перед своим носом обнаруживая этот замаскированный участок дороги, неизвестно откуда вынырнувшей и опять теряющейся среди горных ущелий или кажущихся непроходимыми лесных массивов, когда покидали свое место пребывания, отправляясь на очередное задание.
Вскоре грунтовая дорога привела всех желающих попасть на Базу к пустынному, огороженному колючей проволокой, участку.
Возле гигантских электрифицированных металлических ворот скромно притулилась одинокая серая будка блокпоста, возле которой они проехали, чуть сбавив скорость.
Видимо, этим маршрутом пользовались достаточно регулярно, потому что ворота бесшумно отъехали в сторону уже на подъезде их небольшой автомобильной колонны из нескольких военных машин, пары внедорожников и грузовика для перевозки людей. В одной из машин и находились оба модифицированных и еще человек десять, то ли таких же агентов, то ли новобранцев-наемников.
Посреди огороженной территории располагался огромный стальной ангар, в который обычно загоняют легкомоторные самолеты.
Часть грузовиков и один из джипов нырнули в его громадное раззявленное нутро через распахнутые ворота. Вместо площадки для небольших частных самолетов в здании был проложен подземный тоннель, ведущий, как показалось модифицированным, в саму преисподнюю.
Бывшие экспериментальные образцы серии М-100 украдкой переглянулись.
Старая жизнь лабораторных подопытных крыс, несмотря на всю непредсказуемость и жестокость, была им известна и в некоторой степени уже привычна.
Сегодня она заканчивалась. Начиналась другая жизнь, с новым распорядком, иными правилами, непривычными жизненными ценностями и незнакомой мотивацией.
Комната, которую отвели им для проживания, была небольшой и в нее помещалось минимум предметов: две прикроватные тумбы, один стол, два стула, железная двухъярусная кровать и разгороженный на две секции шкаф.
Личных вещей у них еще со времен обитания в лаборатории никогда не было, да и, судя по всему, никогда не будет.
За их содержание теперь полностью отвечала организация, а эта привередливая дама вовсе не была особенно щедрой. Достаточно было того, что медицинское обслуживание они будут получать полное.
Организация диктовала свои законы, которым они должны были беспрекословно подчиняться. Даже будучи агентами, они не имели права иметь собственные средства связи. Организация не любила слишком независимых и инициативных.
Спустя неделю после взятия на учет и зачисления 'на довольствие' в качестве мелких агентов при Азиатском отделении, новоприбывшие, так и не сменившие кодовый позывной М-21 и М-24, получили первое задание - проследить за одним субъектом. Просто отмечать время его прибытия домой и лиц, которые его посещают.
В этот же день, оба впервые покинули Базу Союза.
Впереди начиналась новая жизнь, со своими радостями и проблемами.
Оба пока не знали чего им от этой новой жизни ждать.
И более сдержанный и осторожный М-24, и прямолинейный и резкий М-21 были настроены оптимистично.
Первый официальный день Турнира. Жилой отсек спецгруппы ДА-5
Все члены спецгруппы ДА-5 во время размещения на базе проживали в одном блоке, в крыле, предназначенном для военных.
Блок-секция состояла из нескольких отдельных комнат, соединенных общей гостиной.
Каждая комната предназначалась для одного модифицированного и во время дислокации на базе считалась неприкосновенным личным пространством, входить на эту территорию, не спросив предварительно разрешения, было не принято.
Впрочем, тонкие внутренние двери, обшитые пластиковыми панелями, выполняли чисто номинальную функцию. Залогом успешного совместного проживания столь разных по характеру и темпераменту людей была, прежде всего, жесткая дисциплина, насаждаемая лидером группы, Кранцем.
Послеобеденное время, если член ДА не имел какого-либо специального задания, считалось свободным, и каждый использовал его в соответствии со своими привычками и предпочтениями.
Кранц большую часть времени проводил среди офицеров штаба, на оперативных совещаниях или тактических сборах, на тренировках других команд, писал отчеты и запросы руководителям лаборатории, словом, занимался тем, чем положено заниматься командиру.
Поэтому во время пребывания в подземном комплексе остальные члены группы видели его достаточно редко.
Впрочем, проводя большую часть времени на заданиях одним и тем же составом, за несколько лет службы все уже успели досконально изучить характер и привычки друг друга. Так и вышло, что, находясь в мирной обстановке, не требующей ежедневного напряжения и совместных усилий, направленных на физическое выживание, 'дэашники' были только рады встречаться как можно реже.
Специалист по ближнему бою, Шарк, большую часть свободного времени проводил в тренажерных залах. Его закадычный приятель - Хаммер, специалист по огневой поддержке, минер-взрывотехник, занимался борьбой сумо.
Снайпер Такео помимо стрельбы из огнестрельного оружия занимался различными видами контактных единоборств, а для просветления разума и очистки кармы время от времени практиковал занятия йогой и различные техники медитаций.
Одного только Тао по его собственной воле невозможно было застать ни в одной спортивной секции, ни на учебном полигоне.
Раз в месяц он формально сдавал тесты на физическую выносливость и владение огнестрельным оружием, как и полагается участнику боевой группы, однако этими обязательными проверками и ограничивались его физические нагрузки.
Поэтому хакер немного удивился, застав в послеполуденное время снайпера в его комнате.
Тао негромко постучал в косяк двери и, услышав короткий и максимально безликий ответ 'входи', проскользнул внутрь.
Такео против обыкновения лежал на своей одноместной кровати одетый по всей форме, закинув руки за голову. Несмотря на демонстративно закрытые глаза снайпера, у Тао возникло стойкое ощущение, что тот даже не пытается сделать вид, что спал.
Впрочем, у каждого члена ДА было достаточно много поводов, чтобы скрывать свои истинные намерения и ощущения.
Тао принял самую непринужденную позу, облокотившись на спинку кровати. Впрочем, скрещенные на груди руки свидетельствовали о его тщательно скрываемой внутренней нервозности.
Такео хватило одного быстрого взгляда, чтобы оценить степень его беспокойства.
Он снова закрыл глаза.
Тао оставалось только в который раз изучать немного резковатый, но чертовски привлекательный, почти что скульптурный профиль снайпера.
Длинные, темные, с загнутыми кончиками ресницы Такео, как всегда, завораживали Тао своей невероятно изысканной красотой, а глаза у псевдо-японца были сине-зеленоватого оттенка. В системе цветопередачи RGB такой оттенок называют "циановый". И хотя разговаривать, не видя глаз собеседника, было немного неприятно, он все же надеялся вызвать снайпера на откровенность.
- Срочный вызов в лабораторию или к вышестоящему начальству?
Как и все узкопрофильные специалисты, Такео помимо руководителя своей группы подчинялся еще и командиру общевойскового снайперского подразделения.
Время от времени для решения специальных задач снайперы любых родов войск и из любых команд привлекались в качестве временного сводного формирования особого назначения.
Будучи по складу своего характера и в силу специфики своей профессиональной деятельности замкнутым одиночкой, снайпер не отличался излишней разговорчивостью и крайне неохотно шел на какой-либо, пусть даже словесный, контакт.
Такео ограничился лишь утвердительным кивком.
Любопытный, хотя и не лезущий, будучи незваным посетителем, в чужую душу, Тао все же рискнул предположить истинную подоплеку событий.
- Мозгоправы из отдела психологической коррекции опять накапали на тебя начальству?
В силу известных особенностей работы снайпера за ними велось пристальное наблюдение. После длительных и трудновыполнимых заданий снайперы в обязательном порядке проходили полное психологическое обследование на предмет соответствия жестким квалификационным требованиям специалистов своего профиля.
Кто знает, может у кого-то уже стали пошаливать нервы. Свихнувшийся снайпер да еще на территории базы наделал бы много проблем. Много больше, чем пресловутые Вашингтонский стрелок и Техасский снайпер.
Такео, будучи генетически измененной личностью, в случае несоответствия строгим критериям отбора в военную группу, не мог рассчитывать на пенсию по инвалидности и выход в отставку в качестве обычного гражданина.
С девяностопроцентной вероятностью модифицированный был бы просто 'выбракован' как пришедший в негодность генетический мусор, ведь однажды измененный человеческий организм просто не мог быть использован повторно.
Тао, как самого младшего члена спецгруппы, вполне объяснимо тянуло как можно теснее и ближе общаться со всеми состоявшимися и успешными с точки зрения новичка старшими товарищами. Молчаливый и скрытный Такео привлекал его ровным отношением ко всему происходящему внутри группы.
Какой-то незаметной, но явственно ощущаемой внутренней силой и абсолютной уверенностью в правоте исповедуемых им принципов, которые он не боялся отстаивать перед остальными участниками команды. К тому же он как и Тао еще не потерял интереса к общению с внешним миром. Под маской сдержанного, внешне безразличного ко всему человека еще проскальзывало живое, человеческое желание жить обычной жизнью.
Шарка и Хаммера, удачно вписавшихся в беспокойные будни военных головорезов и наемников, впрочем, как и их амбициозного лидера ДА-5 Кранца эта искусственно ограниченная жизнь вполне устраивала.
Именно в силу этих объективных причин, а не только из-за красивых глаз снайпера, хакер рискнул изложить вслух собственные догадки о причинах официального вызова.
- Папа Док, видимо, обеспокоен, что ты в течение последнего месяца дважды отказывался от услуг профессионалов 'срочной психологической помощи и эмоциональной разгрузки' (попросту проституток).
Раз в неделю военнослужащим по контракту предлагались услуги специалистов по снятию сексуального и психического напряжения. Для членов некоторых элитных групп - бесплатно.
Снайпер все-таки заинтересовался неожиданным сообщением. Сел на кровати и вопросительно взглянул на хакера: где-то здесь скрывается некий подвох?
Тао кивнул и решил раскрыть карты еще больше.
- Я тут немного пошарил по личным заметкам руководителей медицинских отделов и пришел к выводу, что в ближайшее время тебя хочет протестировать один из штатных психологов Союза. Разумеется, под видом работника 'службы физического отдыха и релаксации'... И заметь, пока что это будет не мужчина.
Про то, что психотерапевт заподозрила в парне намеки на скрытую гомосексуальность решил не упоминать.
Ну и про всякие догадки об суицидальном настроении и "тысячеярдовый взор" - тоже.
Снайпер удивленно вскинул тонкую бровь и сощурил светло-бирюзовые, цвета морской волны глаза. Некоторое время он размышлял о чем-то, опустив голову так, что длинные фиолетовые пряди занавесили все лицо, скрыв от напарника его истинную реакцию на услышанное.
Затем коротко поблагодарил Тао за предупреждение и снова растянулся на кровати.
- Э-э, можно воды?
Тао знал, что этот трюк пытались проделывать очень многие, просто чтобы проверить, что результаты многочисленных тестов не врут. Но все равно, увидеть это своими глазами еще раз хотелось.
Не дожидаясь ответа, Тао пошарил по полкам, нашел стакан, откупорил одну из всегда стоящих в запасе у снайпера бутылок минералки. Ставя стакан обратно на прикроватный столик, он якобы случайно задел бутылку...
- Спасибо, что пытался замочить не меня, а всего лишь мою кровать.
Снайпер неуловимым движением соскользнул со своего ложа, выдернул с траектории падения пустой стакан и в пятнадцати сантиметрах от пола собрал в него пролившиеся из бутылки капли.
Как всегда, все было точно, чисто и непостижимо.
Пресловутая "специальная особенность" Такео - нечеловечески высокая скорость.
- Больше не хочешь ничего?
Такео снова растянулся в своей любимой позе.
Тао оставалось только пожать плечами и выйти.
М-21 и М-24 на задании
Большинство современных городов похожи, словно братья-близнецы.
Конечно, за исключением действительно старых поселений и специальных проектов.
И запахи по большей части везде одинаковые.
Застоявшийся смог, сизые дымки автомобильных выхлопов. Все это чрезвычайно раздражает слизистую носа Двадцать первого.
А ведь есть еще запахи строительных материалов, запахи придорожных кафешек и уличной кухни, запах живых людей - это возбуждает его еще больше.
Его напарника, наоборот, в больших городах донимают различные ментальные шумы.
Даже не гул голосов и резкие гудки сигналов, а живое, роящееся пространство чужих мыслей.
М-24 хочется защититься от этих проклятий, гневных окриков, нескромных желаний и по-настоящему преступных намерений.
Он пытается выстроить в своем мозгу виртуальную стену, и тогда все эти крики и стоны ненадолго, но не насовсем, стихают.
В больших мегаполисах разница между деловым центром, богатыми спальными районами, дешевыми "меблирашками" и откровенными трущобами просто разительна.
Но самое занимательное, что этот контраст присутствует постоянно, и в небольших городах-спутниках, и в крупных агломерациях.
Всюду люди делятся на бедных, обеспеченных и просто неприлично богатых.
Но в каком бы районе кто бы ни проживал, есть нечто одно, что всех их объединяет.
Люди не могут в сообществе себе подобных просто, по-человечески, не гадить.
- И чего мы должны отыскать в этой помойке? - стоящий спиной к разворошенному бачку мужчина следит за улицей. Он только слышит, как шуршат полиэтиленовые пакеты, в которых с остервенением копается его напарник.
- Нам дали задание поискать какие-нибудь улики. Вдруг вместе с мусором из квартиры выбросили и что-то, имеющее отношение к Союзу или к тому делу, из-за которого установили слежку. Найду - скажу.
Через несколько минут М-21 все же не выдержал.
- И чего они от нас хотят? Думают, в мусоре сокровища найти можно? Ублюдки.
- Успокойся. Тебя только задень - ты всех перекусаешь.
Искатель потерянных в мусорке сокровищ только довольно оскалил зубы.
- А на что мне это вот счастье? Именно для того, чтобы кусаться, - потом озабоченно почесал нос и невпопад заметил: - А зубы-то у меня, действительно чешутся.
Этот, на первый взгляд, малосодержательный разговор двоих приятелей проходил возле ближайшей к домам мусорной площадке.
Эта площадка, к счастью для модифицированных, была оборудована по всем санитарным нормам: располагалась на некотором расстоянии от жилых домов и была огорожена с трех сторон от ветра.
К сожалению, люди в этом районе, все-таки предпочитали избавляться от части мусора еще по дороге.
Но с другой стороны, такая недисциплинированность была напарникам на руку: желающих посетить этот дурно пахнущий закуток пока не было.
- В инструкции говорится, что нужно обращать внимание даже на такие мелкие детали, как мусор. Тем более, что именно этот самый хлюпающий или просто воняющий пакет может дать больше информации, чем пристальное наблюдение, - выдал М-21, припомнив один из уроков. Внезапно он оживился. Его ноздри затрепетали, и он активнее заработал локтями, с остервенением копаясь в контейнере.
М-24 он напомнил большую, азартно роющуюся в земле собаку.
- Нашел.
Пепельноволосый парень с гордостью выпрыгнул из контейнера и потряс уловом. Его одежда благоухала всеми прелестями помойки, но на роже сиял восторг. Словно он нашел потерянное сокровище с затонувшего Титаника.
- А ты уверен, что это наше?
Двадцать первый утвердительно потряс головой.
- Конечно, у того мужика мусор был всегда в черном мешке с зелеными завязками. Дорогой и в не местном супермаркете купленный, как у других жильцов. И к тому же, - М-21 смущенно оглянулся на своего напарника, - у меня же это, того... нюх на такие дела. Наш это пакетик.
- Молодец, - похвалил его отвлекшийся от наблюдения за улицей Двадцать четвертый, про себя дополнительно отметив, что как раз этот самый нюх у его друга в последнее время значительно обострился. Совсем как у настоящего пса из подворотни.
Вопли склочной старушенции из соседнего с объектом подъезда раздались для обоих совершенно неожиданно. "Вот ведь, невезуха", - чуть было не высказался М-24 вслух.
- Валим.
Через несколько минут они уже стояли на крыше одного из прилегающих к территории наблюдения домов.
Коготь М-21 прорезал щель в пакете, затем парень высыпал все содержимое на пол, нисколько не смущаясь гневного взгляда напарника. Только плечами пожал.
- Нам дали задание поискать в мусоре, а не тащить этот мусор в машину спецнаблюдения. Просто составить список. Тем более, что ничего ценного тут нет. Обычный мусор - очистки от овощей, банки из под пива, пакеты из под сока, коробки... пустые из под сигарет, окурки, - перечислил он, осторожно разгребая кучку носком ботинка. - Ни одного бумажного листа, даже чека из магазина нет. Дисков, флешек с информацией тем более. Писать будешь или запомнишь?
М-24 вздохнул, глядя на гору отбросов посреди крыши.
- Буду писать.
Лишний раз общаться с чванливыми агентами из наблюдения не хотелось.
Когда они подошли к временному штабу, как можно осторожнее, чтобы не светиться, их ждал сюрприз.
Их отзывали обратно на Базу.
И вот за окном мелькают унылые, но почти узнаваемые уже пейзажи. Оба начинают привыкать к скучной и однообразной жизни "на воле".
В этом и состояла суть их теперешней жизни. Всегда появляться во время подготовки или развития основного действия, только догадываясь об причинах и следствиях происходящих событий.
Они - незаметные и подчас нежелательные свидетели того или иного события.
Иногда - катализаторы действия, иногда "мусорщики", разгребающие последствия чужой ошибки, но никогда они не были непосредственными участниками самих, как это часто бывает в отношении агентов Союза кровавых или даже кровопролитных событий.