Степаненко Павел Сергеевич : другие произведения.

Серия "Метро 2033" - Вермилион(в процессе написания)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В послевоенном мире много опасностей. Обещанная нам безопасность в Метро посте ядерной войны теперь уже в руках самих жителей постядерного мира. Она не совершенна. Главный герой Максим, живущий на станции "Савеловская", оказывается в ужасной ситуации - на станцию нападают мутанты. Отец погибает, а его подруга, в которую он тайно влюблен, получает заражение организма от атаки мутантов. И у него нет выбора - надо достать нужные лекарства на вакцину...
Now I don't know what to do(Теперь я не знаю, что делать) I Don't know what to do(Не знаю, что делать) When she makes me sad(Когда она заставляет меня грустить) Slipknot - Vermilion p.2
  1
  Небольшой участок непроглядной тьмы туннелей освещал скудный свет костерка дозорных. Сами же дозорные, дежурившие на последнем рубеже - в 150 метров - разместились на трехметровой "плотине", построенной из множества палок, труб и железный листов, которые немного поразила коррозия. Но это было удивительно - за двадцать лет на этих листах появились всего пару пятен. А все из-за специального раствора, который готовил выживший старичок - химик, обосновавшийся на станции Савеловкая. А на некоторых станциях такие вот "плотины" заржавели до того, что просто разваливаются. Но савеловцам этот рубеж служит уже более пятнадцати лет.
   На краю плотины были свалены в небольшую баррикаду мешки с песком, делая укрытие для дозорных при атаке. Посередине этой баррикады стоял старый крупнокалиберный армейский пулемет, а у левого края "плотины" ютился не настолько мощный, но все же слепящий привыкших жить в тени, прожектор со слабыми лампочками.
   Ещё на "плотине" разместились трое дозорных. Один, стиснув с баррикады мешок с песком и приспособив его под жесткую подушку, видел седьмой сон и тихо сопел. Ему это было простительно - вместо привычной шестичасовой смены он работал уже двенадцатый час. А причиной тому был его друг, который сильно заболел и попросил его сменить. В Метро дружба - главное, поэтому дозорный согласился отработать двойную смену. Потихоньку лысевший мужчина был на вид лет тридцаци. Вытянутое лицо украшал шрам на подбородке да большой вытянутый нос с бугорком на переносице. Одет был дозорный в серую водолазку с длинным воротом, грязные штаны от смокинга и армейские ботинки. За двадцать лет в метро любая одежда становилась реликвией, а про стиль все позабыли.
   Второй дозорный был гораздо старше первого, лет на двадцать пять. Разместился он около баррикады из мешков с песком, положив одну руку на мешки. Другой рукой он водил по старенькому "Калашу", который пристроился около его левой ноги. Давно не мытые волосы, покрытые легкой сединой, были аккуратно зачесаны назад. Лицо покрывали множество морщин. Одет он был в куртку серого цвета, камуфляжные штаны и такие же армейские ботинки, как и у первого дозорного. Напряженный взгляд старика был устремлен в жерло темного туннеля, как будто он чего-то ждал.
   А ждать то было и нечего. После Савеловской на ветке все станции просто напросто заброшены или необитаемы. Почему? Около пятнадцати лет назад на станции Тимирязевская откуда ни возьмись появились мутировавшие до размера собаки крысы. В считанные минуты они перегрызли пол станции. Спаслись только несколько дозорных да какой-то пацаненок. А за дрезиной спасшихся бежала огромная волна кровожадных мутантов. Тогда савеловцы приняли на себя мощный удар. Первые часы жители станции отбивались сами, а затем подоспели солдаты с "Ганзы". Крысы уже было подобрались к жилой платформе станции, когда последняя наглая и кровожадная тушка мутанта была нашпигована свинцом. Но сколько потом было мороки, когда месяц все эти трупы свозились теперь на заброшенную Дмитровскую. А потом крысы снова явились, но в меньшем количестве. Так и по сей день эти твари небольшими группками прут на первую попавшуюся живую станцию на Серпуховско-Тимирязевской линии, а именно - на Савеловскую. Такая последняя волна, насчитывающая двадцать пять крыс, решила попытать счастья месяца два назад, но встретило жестокое сопротивление из пулемета четырнадцатым калибром.
   Третий дозорный сидел у костра, глядя в огонь, поджав под себя ноги. Это был парень шестнадцати лет с растрепанными темными волосами, черными зрачками и не много вытянутым лицом. Одет он был в грязную майку и коричневую куртку с капюшоном, на ногах - темно синие, с дыркой на левом колене, спортивные штаны, да испачканные и запыленные кроссовки с самодельными шнурками.
   Парнишка смотрев в огонь и мечтал. В детстве, когда ему было шесть лет, папа на всю зарплату купил ему на день рождение две книги - небольшой "Букварь" и сборник рассказов про солдат. Сперва отец заставил его выучить "Букварь", чтобы мальчик мог спокойно читать вторую книгу. Выучился он быстро и принялся за вторую. Вот тогда он для себя решил - он будет военным и станет защищать родную станцию. С друзьями они, играя в "Войнушку" с воображаемыми пистолетами и автоматами, представляли себя в роли солдат, которые отбиваются от огромной стаи крыс, а потом, как герои, возвращаются на Савеловскую. Но к четырнадцати лет все друзья мальчика решили пойти по разным путям - кто за свиньями следить мечтает, кто грибы выращивать и продавать, а кто просто челноком. Но парнишка остался верен своей мечте, только он уже мечтал стать сталкеров.
   Сейчас он сидел и представлял, как он находиться в команде таких же отважных людей, которые готовы пожертвовать собой ради жизни и процветания людей в Метро. Вот он ступает на навсегда застывший эскалатор и поднимается на поверхность. Под ногами все скрипит и ему кажется, что под ним проваляться ступеньки, но он смело идет вперед. Нет ни капли волнения, только счастье осуществленной мечты.
   Вот они с командой входят в вестибюль станции и разглядывают бывшие палатки, которые полностью перекурочены, и все задаются вопросом - какая неведомая сила такое сотворила? Но до этого нету дела. Они шагают по осколкам стекла и гильз, раздавливая их тяжелыми армейскими ботинками. Автоматы снимаются с предохранителей. Нога сталкера поднимается и с силой бьет ногой по двери с надписью "Выход" под красной буквой "М" так, что та слетает с проржавевших петель и с грохотом падает на бетон. И вот парнишка делает последний шаг, переступает порог выхода со станции и....
   Дальше мысли обрываются. Почему? Потому что парень родился в метро после четырех лет после Катастрофы. Он привык с плохо освещенным станциям, привык к темноте, привык к этому миру. У него даже не получалось нормально представить город по описаниям отца. Поэтому он поставил себе задачу - увидеть этот город. Хоть после двадцати лет после Катастрофы, хоть с его разрушенными домами, хоть с кучей мертвых машин, хоть с его новыми жителями. Но увидеть этот уже Мертвый Город.
   Парнишка бросил очередной кусок сгнившего сухого дерева в костер. Палку сразу охватил огонь, окутал своей сферой. Костер запылал ярче. Вообще у дозорных есть такая примета - если костер потухнет - жди беды. Так что костры у дозорных горят постоянно.
   Языки пламени зарождались на подкинутой доске. Они исходили из самого цента, постепенно превращаясь из холодного в горячий, меняли цвет на более яркий и в последний момент вырывались в воздух, пытаясь достать до высоких сводов туннелей. Это было красиво и очень быстро, но зоркий взгляд парня ухватывал эти мельчайшие.
   Из туннеля со стороны Дмитровской раздался звук маленьких шажков по щебню. Они были тихие, но неимоверно быстрые. На этот шум замечтавшийся парнишка обернулся не первым.
   Старик встал в полный рост, взяв на изготовку автомат. Он не обратил внимание на взволнованного парня, а чуть ли не моргая вглядывался в тьму, пытаясь вычислить источник шума.
   А парень не на шутку перепугался. Он заступил на дежурство только неделю назад, и это было его третье дежурство. Поэтому он просто не знал, с чем они сейчас столкнуться - будь то случайно забредшая крыса или здоровый мутант, который в секунды разорвет всех троих дозорных. Поэтому ему стало страшно. Парень отвел руку назад, сомкнув пальцы на цевье "Калаша". Стало немного спокойнее.
   Вставший ранее старик передернул затвор - если это человек, то сразу поймет, что ему угрожает опасность. А бывало, что со стороны Дмитровской приходили сталкеры, которым надо было спастись от мутантов, а вход в метро был только на крысиное кладбище. Но в ответ раздалось два звука - жалкий, будто умоляющий визг, а затем злобный рык голодного хищника. Сразу стало понятно - объектов не менее двух, а то и больше.
   А вдруг это очередная волна? От этих мыслей парнишку передернуло. "Надо успокоиться и собраться. Давай, солдат!" - говорил себе он. Снова стало спокойней, парень почувствовал уверенность. Быстро поднявшись на ноги, он, вместе со стариком, стали вглядываться в темноту.
   Одна тьма. Устрашающая тьма, безжизненная. Казалось, что из этой дыры никто не придет - оттуда веяло бездыханностью. Парень бы даже шага не решился сделать в ту сторону - дорога была жизнь. Он загривком чувствовал, что там - опасность.
   И только сейчас парень заметил, что старик пропал. Засмотрелся и пропустил. Вот теперь он запаниковал. Его ноги, словно магнит, прилипли к железным пластам "плотины". Испуганными глазами он осматривался вокруг. Ничего дальше территории освещения костра он не видел. А в этой зоне старика не было.
   Снова раздался щелк передернутого затвора, только на этот раз его передернул парень. После он очень тихо, чуть ли не на цыпочках, подошел к спящему дозорному. Тому вообще не было дело до проблемы - он просто ничего не слышал, а с довольным лицом посапывал. Но надо прерваться. Парнишка сильно потряс спящего за плечо. Тот сразу проснулся, и ещё сонными, не до конца открытыми глазами уставился в взволнованное и испуганное лицо нависшего перед ним парня. Потом, понимая, что происходит, быстро оглядел плотину. Уже через секунду он бодро стоял на ногах, задавая немой вопрос на тему "Куда делся старик". Парень пожал плечами и тихими шагами направился к мешкам с песком. Бывший соня отстегнул от кобуры ремешок и заправил его в ремень штанов, чтобы можно было, в нужный момент, вытащить "Макаров". Но пока это ему не требовалось - соня встал за пулемет. В каждой дозорной группе были два автоматчика и один пулеметчик, которому выдавался только пистолет. Но об этом не сейчас.
   Парень осматривал пути. Только тогда он заметил крадущегося в полной темноте, у правой стены туннеля, старика. Снова раздался рык, и старик вместе с парнем обернулись на шум, пулеметчик на всякий случай повел стволом в ту же сторону.
   Старик дал стоявшему в недоумении парню команду "Прыгай вниз". В ответ тот кивнул и перепрыгнул мешки. Ступни при приземлении чуть подало в сторону, - щебенка чуть разъехалась - но парень устоял на ногах. По ногам ударила боль, но на это он тоже внимание не обратил. Внимание он обратил на старика, который доставал фонарь.
   Снова раздался рык. Примерно перед стариком, в метрах семи. Тот быстро переглянулся с парнем. Поняв немой приказ, парень нацелился в сторону звука. А старик включил фонарь.
   Круг света осветил издающего такие пугающие звуки. Это было большая крыса. Шкура на некоторый участках тела облезла, оголяя пораженное радиацией тело. С когтистых лап капала темная кровь, а из рта, по выглядывающим клыкам, стекали такие же багровые ручьи. От яркого света глаза мутанта чуть прикрылись, но и так было видно, что красные зрачки злобно смотрят на старика. Всеми лапами мутант уперся в щебень, видимо готовый напасть.
   Парень разглядывал мутанта через прорезь прицела и был готов выстрелить, но краем глаза увидел прицелившегося старика. Но раздался гулкий щелчок, и старик смачно выругался - его автомат дал осечку. А мутант оторвался от земли...
   Перед первым дозором парня специально выводили на последний рубеж и учили обращаться с автоматом - перезарядка, прицеливание, стрельба и устранения осечек. Уже за два таких выхода парнишка научился метко стрелять и быстро перезаряжаться. Но тогда он стрелял по ржавым пивным банкам, а здесь было живое существо. Стимул был - эта тварь сейчас в один прыжок запрыгнет на его напарника и острыми, как бритва, клыками перекусит ему шею.
   Радиация одарила мутантов не только увеличением в размерах, но и на удивление сильными лапами - в один прыжок они преодолевали по десять метров. Поэтому у старика не было шансов, если бы не отменная реакция парня. Когда мутант был уже в полполете от горла старика, раздали три хлопка. На рельсы и шпалы полетела бурая кровь, а к ногам старика свалилась мертвая туша мутанта, у которой голова превратилась в бурлящее месиво, забрызгав носки армейских ботинок старика кровью. Но на это ему было наплевать - тот благодарно кивнул парню. Вытащил обойму и передернул затвор - неисправный патрон упал в щебень. Старик снова вставил в атвомат обойму, как вдруг...
   Около левой стены туннелей раздался жалобный писк. Они забыли про второго мутанта. Простофили. Оба дозорных направили на сторону звука стволы и маленькими тихими шагами, чтобы не спугнуть тварь, стали приближаться к цели. Снова раздался визг зажатой в угол жертвы. В этот момент оба дозорных остановились. Включился свет.
   Прижатая к стене тварь была жалкой на вид. Полностью облезлая шкура. Тело покрыто свежими порезами, из которых сочилась кровь. Одной окровавленной лапкой крыса закрывала исцарапанную мордочку и глаз, второй сочился красным. Вторая передняя лапка валялась поодаль от мутанта, видимо отгрызанная. Теперь все стало на свои места. Обезумевшая от голода крыса напала на сородича и гнала её до самой Савеловской, но получила три пули в голову. А жертва пищала перед дозорными, умоляя отпустить. Но вот отпустить ли?
   Автомат старика выплюнул пулю. Она вошла точно в голову мутанта. Кровь забрызгала стену туннеля, а мутант упал на спину. Все было кончено.
   Двое автоматчиков поднялись на "плотину". Пулеметчик сидел на мешках, спиной к туннелю, и покуривал самокрутку. Курящий осмотрел обоих и, выпуская очередное колечко едкого и противного дыма, показал кулак с выставленным вверх большим пальцем. Автоматчики пристроились рядом
   -Пап, а зачем ты убил ту крысу? Она ведь нас боялась? - вдруг спросил парнишка.
   -Глупый вопрос, Максим. Чтоб не плодились, гады, - ответил старик и, вместе с пулеметчиком, засмеялся.
   -Сергей Иванович, смена идет, - обратился к старику пулеметчик.
   Со стороны станции, в темноте туннеля сиял маленький огонек. Он освещал трех человек - смену дозорных. Они быстрыми шагами шли по шпалам, что-то яростно обсуждая. Когда они вошли в сектор освещения костра, то Максим и Сергей Иванович уже стояли на ногах. Пулеметчик сделал последний затяг, выдохнул и запульнул остаток сигареты в чрево туннеля.
   Правило приличия надо соблюдать - все дозорные пожали друг другу руки, лишь только пулеметчик, которого все называли Стинг, здоровался с дозорными ударами кулак о кулак. Дальше все происходило, как при обычной смене - отец Максима вручил дозорным фонарь, а они отдали им самодельную керосинку.
   Керосинки делались просто. Это была самодельная веревка, сплетенная из тряпок в виде косички, облитая самогоном и просунутая в небольшую железную трубку. Трубка закрепляется в железном держателе (тоже самодельном), а конец веревки поджигается. Такого неяркого, но все же света обычно хватает минут на десять. Этого хватит, чтобы дойти до станции.
   Все шли в полном молчании. Максим , держа керосинку, считал под ногами шпалы и думал о прошедшем. Можно сказать, он прошел боевое крещение. И приблизился ближе к своей мечте - защищать родную станцию. Вот сейчас он убил главного противника савеловцев, а завтра перебьет целую стаю из пулемета. Улыбка появилась сама. Пятьсот вторая шпала.
   Макс остановился, за ним остановились и остальные дозорные. Все разом повернулись налево. Перед ними появилась серая дверь с ржавой железной табличкой "Для персонала". Здесь отдыхали путевые обходчики, а сейчас это место было приспособлено под склад.
   Стинг открыл дверь, и Максим дунул на пламя. Сразу воцарилась темнота, но из двери вырвался свет тусклой настольной лампы. Все дозорные вступили в комнату.
   Максим хоть и заходил сюда уже по несколько раз, все равно удивлялся. Посередине комнаты стоял деревянный стол, до сих пор сохранившийся и не сгнивший. За столом, на таком же деревянном стуле, восседал Ка - толстый мужик в кожаном плаще, сделанном из свиной кожи на станции Динамо. Короткие рыжие волосы, маленькие темные глазки свинки, большой мясистый нос, пухлые щеки, заплывшая жиром шея, огромное пузо - вот так выглядел Ка. Но это не было всем шедевром комнаты. За массивной спиной пухлого, на специальных полках и креплениях, находилось оружие. Оно манило к себе отполированными до блеска стволами, восхищало изяществом. "Калаши", "Винторезы", ПМ, Револьверы, РПК и самодельные огнеметы (на всякий случай). В ящиках хранились патроны, сделанные на Кузнецком Мосту. Зрелище было неописуемое.
   Почавкав, Ка спросил:
   -Че? Как отдежурили?
   -Двух крыс прибили, - ответил старик, принимая из толстых и жирных пальцев Ка ручку, наклоняясь к столу.
   На столе лежал журнал с пожелтевшими листьями, на котором было выведено "Журнал дежурств". Там, перед каждым дежурством, дозорный расписывается, ставит время, в которое вступил на дежурство и получает оружие. После окончания дежурства дозорный снова расписывается, ставит время окончания дежурства и сдает оружие. Каждую неделю его проверяет глава станции, чтобы знать, что каждый отработал свое. Сергей Иванович положил на стол "Калаш" и протянул ручку Стингу.
   -Кульно, - Ка заржал, как придурок, немного похрюкивая.
   Ручка была передана Максиму. Он наклонился над журналом и нашел нужное поле в небрежно начерченной таблице. Расписавшись, он положил на стол автомат и развернулся, чтобы выйти из этой оружейной.
   -Счастно дрыхнуть! - напоследок крикнул Ка свое тупое выражение, на которое никто даже не обернулся.
   Дверь за спинами Макса, Сергея Ивановича и Стинга захлопнулась, и тройка оказалась в полной темноте. Но им это было не важно - они смело повернули налево и зашагали вперед. Через минуту показался слабенький свет. Постепенно он становился ярче. Из темноты туннеля показался перрон, на который уже поднялся Максим. Улыбнувшись, он быстро осмотрел родную станцию.
   Савеловская сильно изменилась после Катастрофы. Пол, выложенный серым гранитом, был грязный от множества ступавших по нему. В определенный местах на граните были сооружены железные квадраты - территория для костров. Некогда светлый потолок был полностью покрыт сажей. Около пилонов, отделанных светлым мрамором, стояли жилые домики - сооружения из железных листов, содранных с поездов, которые изнутри обтянуты тряпками (такие вот обои). Савеловцам очень повезло - во время Катастрофы на станции остановились два поезда по пять вагонов в каждым. В итоге поезда пошли в дело - из них сделали жилые домики и "плотины", а из сидений делали кровати (рядом ложили три седушки и накрывали их тряпками), подушки делали из поролона тех же сидений делали подушки (резали и засовывали в мешки). Остатки всего этого продали за дерево. Из него в каждый домик делали низкие столы (как у японцев) и полки. А в палатке начальника станции - большого домика из таких же железных листов, стоявшего в тупике станции, - сделали кровать и большой стол. Две обычные палатки для гостей были поставлены около двух крайних пилонов, около выхода на поверхность. Остатки пошли на костры. На путевых стенах сохранилось только две мозаики из восьми - на правой была изображена конка, запряженная пятью лошадьми, а на левой старый паровоз. Третья была наполовину разрушенной, но в ней можно было узнать локомотив, проезжающий мост через реку. На левых путях станции были поставлены палатки челноков - из таких же железных листов. На правых - две теплицы, в которых выращивались грибы. Савеловцы за счет грибов и жили - они были лучшими в Метро, после ВДНХ с их замечательным грибным чаем. Были оставлено пространство для дрезин "Ганзы", привозивших взамен на грибы свинину, патроны и дерево для костров. Освещалась станция только аварийным красным светом, табличками, показывающих куда какие пути ведут, и тремя кострами.
   Сейчас станция жила. По ней ходили жители станции, старики сидели у главного костра и чаешничали. Дети игрались. Челноки созывали посмотреть товар. Все как обычно.
   -Сергей Иванович, может сходим, поедим? - спросил Стинг.
   -Я не против. Макс?
   -За, - с радостью ответил парень.
   При словах о еде у него скрутила живот. Он с утра ничего не ел, поэтому не отказался от чего-нибудь сытного и вкусного. А потом чай... Замечтавшийся парень не заметил, как его отец и Стинг направились вперед, около краев путей, о чем-то разговаривая, и побежал их догонять.
   Ресторанчик станции был установлен около гермодвери, где было много места. Состояла она из двух отсеков - кухня и столовая. И сделана она была из... ну думаю угадать легко. Из железных листов. Просто они не горят, и шанс возгорания не велик.
   Когда они зашли в ресторан, то повеяло жареным мясом. Максим сглотнул слюну. Ему скорее хотелось приступить к трапезе.
   Тройка быстро выбрала деревянный круглый столик, на котором лежал маленький лист с надписью "Меню". На этом листе корявым почерком были выведены все блюда, которые готовили в этом ресторане. Мясной бульон с грибами, отварное мясо, жареные грибы со свининой - это были основные блюда. Затем предлагали напитки - чай с ВДНХ, чай станционный, самогон. Выбор в ресторанах Метро невелик, но все же что-то, чем ничего. А вот Савеловский ресторан был дешевым - жареные грибы с мясом плюс станционный чай стоило все четырнадцать патрон. Именно это Макс и заказал. Нарыскав у себя в кармане нужное количество патрон ( за каждое дежурство платили по два патрона, ещё парень подрабатывал на грибных плантация - по десять патрон за два дня, так что деньги у него имелись) и передал меню остальным. Стинг и его отец заказали то же самое, но только чай заменили на самогон - надо же было им отметить удачное дежурство и боевое крещение Максима. Каждый отдал парню по шестнадцать патрон, и тот направился к прилавку.
   Небольшая стойка отделяла столовую от кухни. За ней стояла Нюра - пухлая смотрительница кафе. А из-за её спины веяло запахом свежеприготовленной вкуснейшей еды. От этого запаха у Максима засосало под ложечкой. Нюра с улыбкой приняла заказ, и сказала, что все будет готово через пятнадцать минут. И Максим стал ждать. Да, официантов здесь нет - дают поднос, и выбирай столик.
   Вскоре на подносе у парня ютились три керамические тарелки с дымящимся и испускающими приятный запах блюдами. Поставив поднос на стол, он вернулся опять - забрать чашку с горячим грибным отваром и две железные кружки с самогоном.
   Стинг и Сергей Иванович выпили за удачное дежурство, но к еде приступать пока не стали - спорили. А вот парень не сдержался - он быстро приступил к еде, собрав на железную самодельную вилку немного жареных грибов и кусочек свинины. От блаженного вкуса захотелось ещё, и Максим повторил операцию.
   -Но все же должна была! - громко сказал отец парня.
   -Да, должна. Но на одну Москву шесть бомб сбросили. Вы поймите, Сергей Иванович, - отвечал ему Стинг, - ШЕСТЬ! Сколько народу на Хиросиме погибли от одной, а здесь шесть на целый город. Да это лет за сто не уйдет! Да и потом вы не представляете, что придется все начинать с нуля. Опять строить города, опять развивать цивилизацию. А где во время этой масштабной стройки той же самой Москвы будут жить люди? Днем - пахать, ночью - опять на тех же станциях спать. При этом дети! Они же привыкли к нехватке света, к сырости, к опасности. Мы то ладно, мы то свет видели. Но вот, - Стинг и Сергей посмотрели на уплетавшего в обе щеки еду парня, который, услышав свое имя, внимательно уставился на обоих с набитым ртом, - Он в лучшем случае ослепнет. Да и мы к темноте привыкли.
   -Стинг, но ведь в Полисе свет такой же, как и на поверхности. Там ведь сначала солнечные очки дают, чтоб привыкли. А потом и без них там обходятся. А почему так же на поверхности не просидеть?
   -Это - лампы. А это - солнце! Оно в сто раз ярче ламп. Да на него даже сквозь солнечные очки смотреть тяжело нам было, когда вся эта хрень не случилась. А сейчас даже через просто черноту смотреть больно. Так что все, задница миру нашему великому.
   -Стинг, ты чертов писимист, - после этих слов все преступили к еде.
   Максим быстро удалил голод, хотя с радостью съел бы добавки. Но деньги все же важнее. Поэтому он медленно стал попивать чай. Немного остывший отвар был вкуснее, чем всегда. На лице у Макса появилась улыбка.
   -Пап, но ведь должны быть места, по которым не бомбили? - неожиданно спросил парень, заставив всех отвлечься от трапезы.
   -Макс, по идее должны. Но вот добраться до туда через все эти разрушенные дерби городов, полчища новых жителей поверхности и радиацию - нереально, - ответил Стинг, - Шанс один на миллион. Нет, на миллиард. Но вроде бы не должны были бомбить Заполярье. Я слышал, что красные с Парка Культуры связались с Мурманском. Связь была недолгой, но ясно стало - есть ещё живые люди.
   -По Мурманску бомбить сразу бомбить стали, - неожиданно вписался в разговор Максим, - Я читал, что там две ядерные бомбы в боевой готовности всегда. Сперва оттуда запускают, а потом из других мест.
   -Что верно, то верно, - отец парня покивал головой, - тогда от родной Власихи и следа не осталось.
   -Пап, а что за Власиха?
   -Закрытый военный городок. Ракетыне войска стратегического назначения - РВСН России. Я там родился. Помню, что там лесов много, дышалось хорошо. Там, кстати, одна из мощных боеголовок была.
   -Ты смотрителем был?
   -Да нет. В Управлении работал. Начальником по борьбе с экономической преступностью.
   Парень представил своего папу в большом кабинете, в чистой милицейской форме, сидящем в кожаном кресле за большим столом. На стенах, в красивых резных рамках, висят грамоты с надписью "За хорошую службу".
   Максим допил вкусный чай в тот момент, когда все собрались уходить. Собрав все тарелки и кружки на один поднос, парень отнес все Нюре и поблагодарил за замечательный ужин. В ответ дама мило улыбнулась - было приятно слышать такие отзывы о своем ресторане. Все попрощались с Нюрой и вышли на станцию.
   Была темнота. Лишь только центральный костер тускло освещал станцию. Рядом с костром сидел назначенный на сегодня смотритель - он разместился рядом со стопкой деревянных досок, и в нужный момент подбрасывал их в огонь, чтобы тот не тух. Станционная ночь.
   Все посмотрели на часы. Они висели над правыми путями. Показывая тусклым красным светом время - 23:45. А рядом постоянно менялись секунды, показывая, через какое время будет следующий поезд. Эти часы работали. А поездов не будет. Больше никогда.
   Максим и его отец попрощались со Стингом. От отодвинул от входа тряпку и прошел во внутрь. Парень разглядел там читавшую жену Стинга и мило спящего рядом грудного ребенка, посасывающего большой палец.
   Когда они проходили мимо общего костра, то услышали:
   -А что ж вы родственника не встречаете?
   Максим застыл, как вкопанный. Он помнил этот голос. Последний раз он слышал его четыре года назад. А теперь...
   Он обернулся и увидел своего дядю. Дядю, на которого равнялся. Дядю, который привил ему мысль стать сталкером. Последний раз он видел его четыре года назад, когда тот отправлялся на задание. Они с отцом уже ненароком похоронили его, но тогда двенадцатилетний мальчик не желал в это верить. И вот...
   Парень всегда представлял себя в команде сталкеров. И вот, когда они готовятся к выходу из вестибюля станции, к нему поворачивается один сталкером и спрашивает его грубым голосом дяди, готов ли он. И Максим показывает большой палец, а пот противогазом возникает улыбка.
   За четыре года дядя его сильно посидел - серебристые длинные волосы были собраны в конский хвост. Седая козлиная бородка только придавала ему мужества. На торс у него были одеты облегающая темная футболка (дядя его был в форме - мышцы, пресс) и застегнутую жилетку с множеством карманов. Штаны у него были камуфляжные, а на ногах красовались армейские ботинки, как и у его отца, за спиной у него висел "Калаш" - опасно передвигаться по Метро без оружия. В руках у него была... самая настоящая гитара.
   Парень вспоминал, как четыре года назад его дядя принес эту же гитару и учил его играть. Он вспоминал, как около этого же костра он играл для всей станции новую песню. И все улыбались и аплодировали ему, когда тот закончил. И Максим радовался.
   -Матвей! Мать твою, куда ты делся? - отец Максима по-дружески обнял друга и улыбнулся.
   -Сейчас расскажу, - ответил Матвей и обернулся к Максиму, - Ну здравствуй, племянник, - и протянул парню руку.
   А с лица парня не сходила радостная улыбка. Дядя не погиб на задании! И вот он, стоит перед ним и протягивает ему руку. Максим крепко сжал руку дяди, чтобы показать, что он стал сильнее и взрослее.
   Все присели у костра, и дядя начал:
   -Меня тогда Полис нанял отряд провести в одно место на поверхности. А один пропал из-за того, что я не уследил погоню. За нами эти птеродонты гнались, одного и сцапали. Второй, брамин, не вынес всех нагрузок. Инсульт. А третий стал меня во всем обвинять, убить грозился. Тогда мне его убить пришлось. А когда в Полис вернулся, соврал, что двоих мутанты сцапали, а третьего сильно ранили. Я его тащил, а он от потери крови скончался. Мне тогда, конечно, заплатили. Решил тогда замять. На Беговой обосновался. Там жену завел, дочка двухлетняя. Работаю там начальником по безопасности, жена с дочкой сидит. В общем, вот только сейчас отпуск дали. Там просто запара была - туннель же к Полежаевской завален, но там был туннель один, ведущий в обход Полежайки и прям на Октябрьское Поле. А там сатанисты обосновались. Сначала они у нас людей похищали, а потом просто станцию атаковали. Война. Мы когда с этими тварями разобрались, второй туннель завалили. Так что вырвался только сейчас.
   -Мда, Матвей. Надолго к нам? - спросил Сергей Иванович.
   -На недельку. Отдохну, в дозор один схожу, к Ганзе прогуляюсь. Короче, отдохну от всей этой суеты. Максим, на вот, - дядя протянул племяннику гитару, - Сыграй нам что-нибудь, что помнишь.
   Парень аккуратно принял гитару и осмотрел её. Изящный инструмент радовал глаз. Аккуратные формы, железные струны, и скоро замечательный звук. Но вот - что сыграть? Тут же парень вспомнил любимую песню дяди и папы. Положий руку на гриф и зажав нужные лады, он был готов начать играть мелодию замечательной песни, как вдруг рядом с ним раздался приятный девичий голос:
   -Здравствуйте, дядя Сережа. Здравствуйте, дядя Матвей. Привет, Макс. Можно я с вами посижу?
   -Конечно, Инна. Почему не спишь? - спросил Сергей Иванович.
   -Да просто не хочется.
   Инна была красива. Золотистые длинные волосы были аккуратно расчесаны, изумрудные глаза радовали, а милая улыбка, с которой она смотрела на Максима, заставила его застесняться. Парень глупо улыбнулся и чуть подвинулся, чтобы девушка могла присесть рядом.
   Зазвучала гитара. Мелодия заливала всю станцию. Радовала слух. В Метро, после двадцати лет жизни в страхе было приятно слышать любую музыку, тем более такую приятную. А Парень просто переставлял пальцы с одного лада на другой, зажимая струны да пальцами чуть натягивал железную струну и отпускал, давая звук. Смотритель костра просто слушал мелодию, Инна зачарованно смотрела на Максима, а отец и дядя парня переглянулись, и тут же неожиданно запели:
   -Но если есть в кармане пачка сигарет,
  Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.
  И билет на самолет с серебристым крылом,
  Что, взлетая, оставляет земле лишь тень...
  Через минуту парень закончил играть и получил незначительные аплодисменты, но все же был рад до чертиков. Даже смотритель костра хлопал и улыбался. Вот он, в очередной раз порадовал слушателей своей игрой, и от этого на душе стало приятно.
  -Ладно, давайте расходиться, а то ещё завтра вставать рано, - Матвей поднялся и улыбнулся, - Если что, то моя палатка гостевая, вторая. И Макс, гитару оставь себе. Я все равно не играю, а ты вон!
  -Спасибо, дядя Матвей, - улыбнулся Максим.
  У него и в мыслях не было о таком прекрасном подарке. От так не радовался, когда папа подарил ему кроссовки! А это настоящий музыкальный инструмент. Никакой подделки.
  Матвет и Сергей Иванович удалились - дядя пошел к своей палатке, отец Максима зашел в домик. А вот Максим остался - его попросила Инна. Когда все ушли, она вплотную подошла к парню, который сильно смущался.
  -Ты очень хорошо играешь, - она отвела свой красивый взгляд и через минуту добавила, - Давай завтра в семь утра встретимся за пилоном моего домика?
  -Я... Давай, - взволнованным голосом ответил парень и криво улыбнулся.
  -Тогда до завтра, Максим, - напоследок она чмокнула его в щечку и быстро побежала к своему домику.
  А парень ещё около пяти минут стоял, как вкопанный. Он был сильно удивлен. Через эти пять минут он повернулся и зашагал к своему домику. Ему надо было выспаться. "Завтра...".
  
  2
  Противный писк раздался из-под Максовой поролоновой подушки, и он проснулся. Запустив руку под подушку, парень нащупал наручные часы, которые служили ему и отцу как будильник. Время на часах было 6:30 утра.
   Станционное утро официально наступало в восемь часов утра - тогда полностью включали привычные всем аварийные красные огни и зажигали остальные два костра, помимо главного. Но вот за полтора часа свет чуть-чуть включался по причине того, что некоторым надо в это время работать, да и некоторые часто уже просыпаются. Так же в это время охранник обходит станцию перед тем, чтобы включить "красное солнце" Савеловской и пойти на заслуженный отдых.
   Отец Максима похрапывал на соседней кровати, укрывшись своей курткой. Максим же просто глядел в потолок, чтобы немного пробудиться. После того, когда парень понял, что чувствует себя бодро, он сел на кровати.
   В кромешной темноте было ничего не видно, но он на ощупь нашел на столике спички. Их делали на Баррикадной. Конец железной щепки окунался в смесь смолы и горючей жидкости. Проводишь застывшей горючей смолой по терке на коробке, и по воздействию силы трения спичка загорается. Хватает её на минуту, но этого хватит, чтобы зажечь свечу, которую выдавали на Савеловской - одну на два дня за патрон. А вот спички стоили немало - коробок пять патронов.
   Свет от зажженной свечи, которая сгорела наполовину, озарил небольшую палатку. Сама свеча стояла на подставке на столе. Рядом лежал коробок спичек и книга, которую одолжил у друга Максим. Это был сборник трех романов братьев Стругацких без обложки - Трудно быть богом, Попытка к бегству и Далекая радуга. Максим любил читать взахлеб. Поэтому за день осилил полкниги, а сегодня, если получиться, хотел осилить и вторую. Ещё три книжки, уже его и отца, стояли не небольшой деревянной полочке, прибитой к пилону. Среди "Букваря" и сборника рассказов про солдат была ещё одна книга, которая тоже включала в себя три романа братьев Стругацких - Пикник на обочине, Отель "У погибшего альпиниста" и Улитка на склоне. Отличалась она от лежавшего на столе сборника тем, что имела обложку.
   Под столом находились три свертка. Первый включал в себя второй комплект одежды Сергея Ивановича - старая ветровка, потертые джинсы и туфли от костюма. Второй сверток был одеждой Максима - красный свитер, серые штаны и кеды. В третьем, длинном свертке ютилась некая реликвия их семьи - починенный и исправный Автомат Калашникова с их личным накоплением - тремя рожками к нему. Вдруг им надо будет отправиться на другую станцию, а в Метро бег оружия никуда. Но этот "Калаш" хоть и часто чистят и лелеют, лежит без дела уже полтора года. Да, и в их палатке находился секрет - под одной из седушек на кровати Макса, в тщательно замаскированной ямке, в мешочке находилось двести патрон. Все же станция цивилизованная, а воры имеются.
   Максим сел на кровати в позе лотоса и взял со стола армейскую фляжку. Отхлебнув чуть воды, он вернул фляжку на место и протяжно зевнул. Ему приходилось вставать так рано только два раза. Первый был десять лет назад, когда очередная крысиная волна почувствовала себя ранними пташками и чуть не прорвалась на дремавшую станцию. А второй был два дня назад, когда его отправили на раннее дежурство в шесть часов. А так он вообще засыпал не раньше двух часов - до этого времени он, при тусклом свете свечи и храп папы перечитывал сборник про солдат уже в двухсотый раз. Кому-то это надоедало, но Максим снова и снова поражался, как изящно автор описывал подвиги отважных солдат, которые боролись за мир на земле.
  Но вот какой сейчас мир. Ради этого пять лет множество людей отдавало свои жизни? Ради того, чтобы правительство разных стран не поделило что-то между собой и закидало друг друга ядерными бомбами, а пострадали при этом обычные люди, у которых были семьи, друзья и счастливая жизнь. А психи и идиоты с верхних ступеней власти просто перечеркнули все разом. Сами сейчас живут припеваючи - у них в бункерах небось даже бассейны есть. А люди, которые были счастливы, теперь гниют на станциях Московского Метрополитена, цепляясь за жизнь. Мир не искореним, каждый ангелочек жаждет крови.
  Парень запустил руку под стол и вытащил оттуда армейский нож, который случайно, в детстве нашел на путях станции. Сделан он был из нержавеющей стали, поэтому хорошо сохранился. Максим часто точил его, чтобы в нужный момент нож мог ему помочь. Но на самом деле парень приспособил его немного по-другому. Вынув из под стола небольшой сверток (они с отцом часто все так сворачивали, чтобы было побольше места) из пожелтевшей со временем бумаги. Открыв его, открылось сие творение.
  Мальчик с детства обожал резьбу по дереву. Когда он нашел тот самый нож, то папа дал ему небольшой кусочек свежего (!) дерева. И через полторы недели этот кусочек превратился в небольшой кораблик, который Максим вырезал по рисунку в "Букваре". А затем парочку таких же. Когда это творение увидел один купец, торгующий разными брюликами и шкатулками, то купил два кораблика по десять патрон. Один кораблик мальчик оставил себе. Так вот и по сей день - на некоторые свои сбережения парень покупал небольшие кусочки дерева и вырезает из них что-нибудь на продажу. Но несколько своих творений он оставил себе - тот самый кораблик, деревянного солдатика и машинку, которую он сделал по тому же "Букварю".
   В свертке лежала незаконченная фигурка - роза, которую он хотел подарить Инне на день рождения. А потом сказать ей, что она ему нравиться. Эту симпатию он испытывает уже с четырнадцати лет, когда помог ей перетащит кое-какие ящики в ресторан, где она работала поварихой по три дня в неделю. С тех пор у них сложилась великолепная дружба. Когда девушке требовалась помощь, то она всегда шла к Максиму, и тот просто не мог отказать ей с её очаровательной улыбкой. Они часто общались, если было время.
   Пристегнув небольшие кожаные ножны с ножом к поясу, парень застегнул куртку - в метро редко температура поднимается выше пятнадцати - девятнадцати градусов по Цельсию - и взял деревянный цветок. Отец в это время поменял позу и лег на живот. Задув свечу, Максим вышел из домика.
   Его лицо обдало гниловатой сыростью из туннеля к Дмитровской. Все же ветер, как и в былые времена, разгуливал по туннелям. Но этот был гораздо холоднее, отчего юному ремесленнику захотелось надеть свой теплый шерстяной, в катышках, свитер.
   С утра все было как обычно. Центральный костер пылал достаточно ярко, освещая половину перрона станции. Все остальное, как было сказано выше, освещал приглушенный свет аварийных ламп. Потихоньку, каждые полчаса, свет будет становиться ярче, и к станционному утру запылает, набросив на станцию свое кровяное полотно.
   В некоторых палатках, кто не спал, зажег свечку. Это было видно по немного просачивающемуся через серые тряпки-двери свет. В домике Стинга все уже проснулись - Максим поздоровался с его женой, которая сняла с костра котелок с водой, взяв железную нагретую ручку толстой рукавицей, и ушла в дом. Да, эта семья всегда поздно ложиться и рано встает.
   Мимо прошел тот самый смотритель костра, только уже с бронежилетом на плечах и "Калашом" в руках. Собственно, автомат понятно, а бронник зачем? А потому что с Дмитровской не только сталкеры приходят. Когда война была - Ганза против Красной Ветки - красные через Савеловскую атаковали Ганзу. Но тогда Максима не было ещё в планах, а его мама да папа тогда не познакомились.
   Челноки собирались - открывали палатки и из специальных ящиков с амбарными замками ставили на прилавки разные товары - от побрякушек из стреляных гильз до антикварных шкатулок. Макс увидел, как одноглазый оружейник вогружает на огромную полку тяжелый РПК - Ручной Пулемет Калашникова. Парень немного засмотрелся на пулемет. А потом и на дробовики да автоматы. Но его привлек огромный тесак, который, как говорил папа, назывался мачете. С таким и на мутанта не страшно идти. Если заточен. А Мачете сверкал блеском и изяществом - немного загнутый вытянутый клинок спокойно, как лиану в джунглях, мог перерубить и шею человека.
   Максим быстро стал ступать вдоль платформы, чтобы дойти до нужного пилона. Иннин дом располагался на два пилона дальше, прям напротив аварийного огня. Так что и видно, и приятно - напротив стояли грибные плантации, от которых отходило приятная влага.
   Инна ещё не пришла. Но это можно было обьяснить - либо не проснулась, либо собирается. Максим её не торопил, только был бы рад увидеть её в каком-нибудь красивом наряде и милым умытым лицом. Да и пока было время доделать подарок, который парень решил подарить на месяц раньше срока. Быстро посмотрев на деревянную розу, он понял, что модно было и немного покрасить цветок, но здесь, в подземном мире, пять грамм гуаши будут стоить всего состояния его и отца, их одежды и книг, их дома, да ещё и самим лет на пять продаться в рабство. Так что довольствуйтесь этим, молодой ремесленник.
   Он уселся на холодный гранитный пол, свесив ноги на пути, и вдохнул полной грудью влажный грибной воздух. Можно сказать, утро удалось. Только сейчас парень заметил над головой вентиляционную шахту. Достаточно широкую, чтобы в нее мог спокойно пролезть человек, но, увы, сделать того было невозможно - пробраться через фильтры, работающие уже двадцать лет на одном дыхании, можно было только при помощи взрыва. Тогда бы подверглась опасности станция - вдруг даже от легкого взрыва своды рухнут. Тогда двумстам проживающим здесь пришел кирдык. И шансы на выживания все метро значительно уменьшаться.
   Рукоять ножа оказалась в руках у парня. Сталь отражала от себя красный свет и казалось, что нож только что вонзили в плоть, а лезвие покрыто кровью. Просто так Максим пару раз махнул вытянутой рукой, разрезав влажный воздух лезвием ножа в форме икса. Сделал выпад вперед и чуть не полетел на пути, чтобы удариться об железную теплицу, стоявшую в полуметре от платформы. Улыбнувшись, парень прекратил дурачиться и принялся за доработку фигурки.
   На пути полетели небольшие кусочки дерева и опилки, которые нож ровно отрезал от дерева, придавая лепесткам деревянной розы нужную форму. Имевшие прямоугольные наброски лепестки приобретали не грубый вид с острыми углами, а приятный гладкий закругленный вид. Максим старательно водил ножом по округленности лепестка, чуть подравнивал и закруглял крася и брался за другой квадратный лепесток. А кусочки дерева все так же падали на пути.
   Теперь цветок расцвел, хоть и в деревянном виде. Выглядело это очень красиво и эффектно. Аккуратно вырезанные бутон из лепестков хоть и не был настоящим и даже покрашенным, казался живым. Извивающийся стебелек, который Максим подравнял, был как настоящий. Чуть наклоненный кончик деревянного листика, выросший на стебельке, создавал такую иллюзию, будто при дуновении туннельного ветра лист раскачивался, придавая цветку из дерева живой вид. Убрав нож в кожаные ножны, он стал любоваться своим творением и ждал Инну.
   Уже буквально через минуту около пилона послышались шаги, и из-за угла, освещенная красным светом, вышла девушка. Инна была прекрасна. Аккуратно расчесанные светлые волосы длинной по плечи не мог изменить даже аварийный свет. Красивое лицо с яркими изумрудными глазами и милой улыбкой приветствовали парня. И одета была она опрятна - милая белая футболка без рисунка была скрыта черной ветровкой. Под клетчатой юбкой были одеты светлые джинсы. А на ногах были белые кроссовки, изящно изрисованные неизвестным парню орнаментом. И все идеально чистое и не помятое, что для Метро было очень редким.
   Максим изучал девушку и чувствовал себя неловко рядом с этой красавицей. А он был одет в грязную майку, скрытой более грязной курткой и в порванных спортивных шагах. Но он с приоткрытым ртом водил взглядом по Инне, расплываясь в смущенной, и одновременно радостной улыбкой.
   Девушка засмеялась и присела рядом с парнем, который потерял дар речи. А как тут не потерять! Потихоньку опомнившись, что молчит и не моргая смотрит на девушку минуты две, Макс протянул ей деревянный цветок.
   Дальше все действовало, как в фильмах про любовь. Их показывали на станции специально для представительниц слабого пола, но и парни тоже смотрели в старый телевизор, пока тот работал. Мужчина - Макс - протягивает девушке кольцо, в данном случае деревянный цветок. Женщина - Инна- с открытым ртом смотрит то на мужчину, то на кольцо - цветок. Радость переполняет её, на лице появляется удивление и радость. Он улыбается, а она кидается ему на шею. Но тут концовка была другая.
   Инна приняла цветок и около полуминуты внимательно, с таким же удивлением, как героини тех фильмов, рассматривала цветок. Затем внимательно посмотрела на взволнованного Максима и мило улыбнулась. Губы её коснулись его щеки.
   Он отвел смущенный взгляд. Максим не знал, как обращаться с женщинами. Ему про это даже отец не рассказывал, но парень и не просил. Тут же, через пару секунд, раздался её звонкий милый голосок:
   -Спасибо. Очень красиво, - она снова улыбнулась.
   -Не за что, - прошла минута переглядывания, а потом парень все же решил спросить,- Так зачем ты позвала меня сюда?
   От этого вопроса щеки её покрылись стеснительным румянцем, личико отвернулось. А Максим просто смотрел на неё ожидая ответа. Тянулись минуты. Долгие, мучительные минуты. Хоть на самом деле это было быстро, ему в этом ожидании ни казались вечностью.
   Инна встала, и Максим почел нужным сделать так же. Девушка водила взглядом, стараясь не пересекаться взглядом с парнем. Тут легко можно было понять, что она волнуется перед тем, как сказать какую-то важную информацию. Потихоньку и сам Максим начинал нервничать, пока Инна не произнесла:
   -Ты напоминаешь мне папу. Выслушаешь, поможешь. Ты добрый, как и он. А я его очень любила. Поэтому.... Я в тебя влюбилась.
   Взгляд её стал проделывать дыру в граните. А Максим переваривал информацию. Вот так вот, созналась. А ведь она ему тоже нравиться, но вот у него кишка была тонка это ей сказать. А сейчас? Он молчит и просто не знает, что на это ответить. И вот так стоять до станционного утра он не собирался. Набравшись смелости, парень решительно заявил:
   -Инн, я тебя тоже люблю, - тут же её поднятые глаза засияли, на лице появилась радостная улыбка. Максим почему-то обнял девушку.
   Будто в мире Метро нету любви? Ха! Кто вам это сказал? Метро - это не только отстреливание мутантов, борьба с братьями по разуму и вечное выживание. В нем есть место и счастью. Когда эти слова говорил посланец какой-то секты, мальчик Максим, который не ел два дня и работал с отцом на плантациях за гроши, то он в это не верил. Тогда жизнь в Метро только зарождалась.
   Теперь у него и его отца появились деньги, живут они счастливо. И вера есть. Но вот некоторым не повезло. Например другу Максима, с которым он таскал мешки с дрезин за сырой гриб. Его за то, что случайно уронил один из мешков, сильно избили тогдашние борзые Ганзейцы. А ему было пять лет. И случайно один солдат мощным ударом тяжелым ботинком проломил ему череп. А папу расстреляли - за убийство двух солдат лопатой. Не у всех складывается жизнь. Особенно в такое время.
   Свет чуть добавили - было ровно семь часов. Максим это знал, да и смотрел он в сторону станционных часов. Так же ему показалось, что Инна расплачется, но от чего? А затем все эти мысли улетучились - все же счастье пришло.
   Послышался стук металлических набоек о пол - мимо пилона прошел смотритель костра, который подслушивал разговор ребят. А то вдруг это террористы с Марьиной Рощи, которые два раза Проспект Мира взорвать хотели? Все может быть.
   Максим почувствовал напряжение, исходившее от девушки. Она немного отстранилась от него и посмотрела на потолок. Он с недоумевающим взглядом смотрел на неё. А Инна, будто от страха, вцепилась в его куртку. "Что за чертовщина?" - первая мысль ошарашенного парня.
   -М-Максим, - сказала она, будто была заикой, - Т-там, в потолке, кто-то ползает, - а затем, - Мне страшно.
   Веншахта! Парень быстро обернулся и уставился в потолок. Тут же из решетки шахты вырвался противный звук, похожий на скрежет металла, а затем тяжелое дыхании неведомого монстра. Или человека?
   Бывало, что на станции, сталкеры, попавшие под преследование мутантов, находили выход только в том, чтобы прорваться через вентиляцию. А потом они либо оказывали в подсобках туннелей, либо падали с потолка станций на шпалы и ломали себе ребра да руки. Но это ничего с мыслями о спасенной шкуре.
   Снова раздался скрежет. В ушах противно отдалось эхо, разносимое в тишине станции. Он думал, что на этот звук сейчас прибежит смотритель, но нет - эхо скрежета не перебивал звук шагов.
   -Инн, иди позови смотрителя. Я пока покараулю. Инна!
   Она его не слышала. Девушка с перепуганным лицом смотрела в потолок, даже не моргая. Она дрожала от страха. Вцепившись ещё сильнее в куртку Максима, Инна сильнее прижалась к нему, думая, что он её спасет. Да, парень не собирался отдавать неведомой твари свою станцию и голыми руками будет рвать глотки врагам. Нет, почему голыми? Он отцепил ремешок на ножнах, который сковывал рукоять ножа. Пальцы крепко схватили нож и немного вытащили из ножен - вдруг там действительно сталкер, ищущий спасение?
   -Инна! Зови смотрителя, не стой тут, это опасно! - он повторял громким голосом в надежде, что его услышит не только оцепеневшая от страха подруга, но и смотритель да и остальные жители станции. Его не волновало то, что он их разбудит. Это как раз могло спасти им жизнь.
   Звуки раздавали громче, уже около решетки - окончания веншахты. Были слышны и непонятные шаркающие звуки, больше напоминающие чьи-то странные шаги? От этой мысли парня передернуло. Крысы смогли забраться на потолок и решили устроить новую атаку, только с тыла? "Нет, это абсолютно невозможно. Даже если так, они бы просто растерялись. Но все же..."
   Дикий скрежет поразил слух до того, что парень сморщился, будто его за ногу укусила крыса. Мощный удар прекратил скрежет. Решетка, вместе с шурупами, на которые она крепилась, ударилась о железные шпалы, и стук разнесло эхом по сводам станции. А вот за решеткой летело нечто непонятное, но рычащее и явно не дружелюбное. У парня от страха внутри все сжалось, и он быстро вытащил свой верный армейский нож, на рукояти которого пальцы сомкнулись до боли. Отступать он не собирался.
   Когда "нечто" приземлилось на пути, то Максим смог разглядеть пришельца.
   Размером прибывший мутант был примерно со взрослого орангутанга (благо Максим знал, кто это - у Инны был учебник по биологии). Ото лба его начинался длинный и крепки позвоночник, который был будто вбит между лопатками мутанта. Его позвонки доходили до середины вытянутого вперед лица мутанта и заканчивался. А лицо "нечта" напоминал в сто раз увеличенную личинку - нос был соединен с большим ртом, который, при виде двух ребят, открылся, оголив острые зубы, и издал протяжный рык. Черные глаза, располагающиеся чуть выше носа, злобно смотрели на них. Сразу от головы начинались мощные плечи, а от них, чуть ниже колена, висели не менее мощные лапы с тремя пальцами и длиннющими острыми, как зубы, когти. Ребра, обтянутые серой кожей, выпирали из груди, хотя живот вываливался из-под них. При каждом тяжелом рыке-дыхании он то втягивался и оказывался под ребрами, то выпирал, как у смотрителя за оружием Ка. Ноги были короткими, но очень мощными - мышцы покрывали их полностью. Так что мутант мог в один прыжок перелететь с одних путей на другие. Ступни мутанта были достаточно здоровыми, которые были одарены двумя пальцами-ногтями. Существо вселяло ужас.
   "Нечто" чуть отошло в сторону, и уже не на пути, а на теплицу, спрыгнула вторая, не менее страшная тварь. Под весом мутанта железные листы чуть прогнулись. Максим посмотрел на свой нож и понял, что бой будет не то что неравным, он будет с одним исходом - его смертью.
   -ИННА! БЕГИ ЗА СМОТРИТЕЛЕМ! ЧЕРТ, ТЫ МНЕ ВООБЩЕ СЛЫШИШЬ!?!?! - проорал Максим на Инну, но та затряслась пуще прежнего, - ИННА! БЕГИ!
   Он попытался отцепить её от себя. Нет, он это не со зла. Он просто хотел спасти ей жизнь. Но она просто прилипла к нему. Глаза её были наполнены ужасом, лицо было таким, будто эта тварь уже противным дыханием обдувало её лицо и в любой момент готовое откусить ей голову. Рот её открылся и она попыталась закричать, но вырвался только сдавленный хрип. "Твою мать!" - первый раз за три месяца выругался Максим.
   Второй мутант спрыгнул на пути, и, вместе с первым, сделал шаг в сторону перрона, издав злобный рык. Ступни разгребли щебенку, на которую, стегая с мощный челюстей, падали капли сильно-противно-пахнущей слюной. Максим короткими шагами отошел в сторону, встав между двух пилонов и сделал два шага назад, выставив перед собой нож. Он знал, что это не напугает двух тварей, но все же это были несколько секунд жизни - он мог спокойно, при выпавшем случае, полоснуть мутанта по глазам. Инна, вслед за ним, сделала все тоже самое, но это не повлияло на её состояние - она все так же тряслась от страха. А вот вдалеке, с правой стороны, раздавался спасительный стук металлических набоек. "Быстрее! Пожалуйста!" - мысленно умолял смотрителя парень, смотря на мутантов.
   Они были уже в сантиметре от платформы. Они были готовы напасть. Один из них чуть покрутился на щебенке, чуть поджав ноги и вытянувшись вперед. Огромные ладони мутанта были растопырены, а когти, напоминающие Максиму лезвия мачете, были готовы полоснуть по живой плоти, окрасив гранит свежей алой кровью.
   Оставались считанные секунды...
   -ИННА!!! - Максим был вынужден это сделать, чтобы спасти подругу - он с силой оттолкнул её от себя. Она попятилась назад и чуть не упала на спину, но удержалась на ногах.
   В этот же момент девочка осознала, что происходит. Она сначала посмотрела на Макса, точнее, на его напряженную спину. Он, с вытянутым ножом готов был встретить второй объект, который был готов растерзать её друга, который защищал её. Инна пронзительно закричала, когда первый мутант оттолкнулся от щебня и прыгнул на Максима.
   Дальше произошло сразу две вещи одновременно. Из-за пилона выпрыгнул смотритель с автоматом наизготовку. Он сразу же поймал летящую цель на прицел и в ту же секунду нажал на курок. Очередь из шести пуль прошлась по телу мутанта. Первые две пули распороли плоть мутанта на его брюхе, отрывая куски плоти. Одна прошлась по груди. Проломив одно ребро - кусок кости, покрытый чем-то черным, выглянул из раны. Следующая пуля была смертельной - она пробила легкое мутанта и прошлась через сердце. Последняя прошлась по шее, оставив трупу напоследок рваную рану. Туша полетела чуть вбок - мутанта подтолкнула очередь - так что Максиму повезло, что он не будет раздавлен двухстакилограммовой тушей.
   В то время прыгнул второй. Но его целью был не Максим, а Инна, которая бежала на середину платформы. Смотритель просто не успеет перевести прицел на мутанта. А девушка запнулась и упала, расцарапав об щепки дерева, которые лежали на полу после очередного приезда ганзеевцев, колено. А мутант уже почти достиг цели.
   Очередной пронзительный крик девушки сразу оборвался. А у парня от страха остановилось сердце. Вот так? Просто напросто разрушить его новое счастье. Может новую жизнь? Убить лучшую подругу, убить его любимую? Почему? Вопросы возникали в голове за долю секунды, а парень смотрел на застывшую перед глазами страшную картину. Левая рука мутанта была вытянута влево, вторая явно была либо в животе, либо в груди у Инны. Под мощной и огромной спиной твари были видны только ноги девушки.
   Неожиданно для себя Максим озверел. У него пропал любой страх быть убитым мутантом, пропал страх быть случайно задетым очередью смотрителя, который явно уже повернул дуло автомата на новую цель и был готов спустить курок. Его обуздала МЕСТЬ.
   Он встал и бегом направился к мутанту. То ли нюх, то ли слух помог мутанту уловить приближающуюся опасность, но он успел только повернуть голову, когда увидел, что Максим прыгнул, вытянувшись вперед. Одной ногой он хотел сбить мутанта с девушки, а рука с ножом была готова для взмаха.
   Ступня Максима врезалась в ключицу мутанта. Тот чуть отодвинулся от девушки. Но основная масса Максима свалилась на него позже, и они оба упали на пол платформы. Тварь даже не успела опомниться, как лезвие ножа полностью вошло в глаз. В злобное лицо парня брызнуло темной кровью. Одной рукой он упирался в плечо мутанта, а другой наносил жестокие удары ножом по лицу мутанта. Сначала он его проткнул его глаза. Потом в лоб, в нос, разорвал щеку, разрезал нёбо, проткнул темечко, добравшись наконец до пораженного радиацией мозга. Тварь уже была мертва, под ней растекалось бурое, но Максим все продолжал наносить удары, пока его не остановил смотритель.
   Тяжелая отдышка. Парень смотрел в лицо своему творению. Недавно это лицо внушало ужас, а сейчас напоминало кровавую кашу. Отовсюду сочилась кровь, иногда брызгая на Максима, который и сам был по уши забрызган кровью. Как только он опомнился, то быстро встал и направился к Инне. ОНА БЫЛА ЖИВА! Только без сознания - так сказал ему смотритель, проверявший пульс у девушки каким-то неведомым способом - на запястье. Только правое плечо девушки рассекал глубокий порез. Надо было быстрее доставить её в станционный медпункт - такую же подсобку, как и у Ка, только гораздо больше.
   Максим хотел подбежать к девушке, но увидел летящий на него автомат. Быстро среагировав, он поймал АК за цевье и тут же схватил левой рукой дополнительный магазин к нему.
   -Пацан, держи их. Они снова с соседних вшах (веншахт) лезут. Я девку отнесу к медикам и тревогу влюблю. Вон подмога идет!
   Он увидел, как из тупика станции выбегах охранник начальника станции и пускает очередь в появившегося мутанта, которых стало уже четыре (если не считать убитого охранником). Конечно, парень мог и сам отнести девушку в медпункт да врубить тревогу, но там был специальный код для включения сирены. Это был старый телефон с барабаном, только с большим количеством проводов (бывали случаи, когда какие-то шутники просто включали ложную тревогу, вот и сконструировали). Код знали только смотрители и начальник станции.
   Рык послышался со стороны Дмитровской. Обернувшись, парень увидел ещё двух тварей. "Вашу ж мать!", подумал Максим и поймал в прицел голову мутанта. Последовало два хлопка, но ни один не достиг цели - мутант быстро побежал к платформе, увильнув от смерти. За его спиной смотритель аккуратно взял Инну на руки и быстро побежал в сторону медпункта, при этом стараясь держаться подальше от конца платформы.
   Забрызганный кровью Максим с серьезным лицом бежал в ту сторону, где были два мутанта. Один все ещё стоял на путях и не двигался. Парень дал по нему небольшой очередью примерно в район шеи - на бегу тяжело прицеливаться. Из плеча и шеи брызнуло кровью, и тварь завалилась на пол, напоследок выдавив рык, но в середине захлебнулось кровью.
   Второй приближался к одному из железных домиков, медленно ступая огромными ногами по полу. Встав на одно колено, новоявленный и очень смелый защитник станции прицелился и нажал на спуск. Около семи пуль выплюнул "Калаш". Они веером прошли от торса до головы, одна отрекошетила от пилона и улетела куда-то к Менделеевской.
   Серая кожа мутанта покрывалась темной кровью. Качнувшись, тварь завалилась на пилон и съехала по нему, оставив длинный кровавый след. Пули, попавшие в голову мутанту, оторвали ему клочки плоти, которые огромным пятном раскидало по пилону. Да. Хоть и старый автомат, зато убойный, любую тварь скосит.
   Максим посмотрел на убитую тварь. "Неужели это я? Я одним ножом убил тварь, я застрелил двух её собратьев, Я?!?!?!". В детстве ему говорили, что в сегодняшнем мире насилия должно было быть меньше. Но кто-то ему сказал, что насилие должно быть во благо. Вспомним эти слова, парень встал и развернулся.
   Охранник стрелял от бедра. Впереди него было две твари, одна лежала позади, с прострелянной головой. Стали раздаваться щелчки - магазин опустел, но охранник в страхе все ещё давил на курок. Две твари сразу упали на пол, но от, из-за пилона показалась другая и в один прыжок приблизилась к испугавшемуся охраннику. Мачете-когти проткнули человека и подняли его над землей. Из разрезанного живота кровь текла ручьем. Одного взмаха рукой мутанта было достаточно, чтобы труп слетел с его когтей и прокатился по граниту, окрасив его в красный.
   Расстояние метров пятнадцать-двадцать. Парень дал очередь по мутнату, но ни одна пуля не попала - тварь умудрилась выдаться вперед и побежать на стреляющего Максима. Дальше парень дал ещё одну очередь, попав в лоб мутанту, но тому было все равно. Оставались считанные секунды. Мозг Максима подсказал ему - парень отпрыгнул с линии, по которой бежал мутант. Множество хлопков и гулкий щелчок, значит тварь, пробежав немного по инерции, клюкнулась носом в пол. Рука как-то неестественно выгнулась, и при скольжении мертвый мутант сбил с ног парня. Макс упал ничком.
   Противно и протяжно завыла сирена, ярко загорелись аварийные огни. Парень увидел, как из специальной рубки выбегают два человека - смотритель и его отец. В руках у обоих по двустволке. Из своих палаток выбегают те, у кого имеется собственное оружие. В их числе и его дядя. Своды стали разносить множество хлопков. Рыков. И победными кличами в виде ора. А так же он видел не меньше десяти штук тварей.
   Вставая, парень нащупал запасной магазин. Но тут...
   Перпендикулярно парню, из очередной веншахты появилась очередная тварь. Только ей присуще было больше - она с силой ударилась о пути своими ногами, под которыми точно треснуло пару шпал. Рычала она громче и больше навязывала ужас. От неожиданности, да и испуга, парень с положения "стоять на коленях" упал. Глаза были сразу направлены на ошеломившею его тварь.
   Она была в два раза больше, чем обычная. Из её оскаленной пасти уже стекали не слюни, а чья-то кровь. Вместо одной руки у неё был огромный коготь. Вслед за тварью показались ещё несколько. Одна быстро выбежал вперед, но огромный коготь зарубил тварь напополам. Остальные, понимая, что нельзя забегать вперед, встали за спину огромного мутанта. Вожак. Который сразу заметил Максима.
   А парень заметил, как к нему приближались сразу две цели. Первой был его папа. Он понимал, что его сыну грозит опасности, но не стрелял - вероятность того, что Максима зацепит картечью была велика. Другой целью был его дядя, который хоть и боялся за племянника, но все же дал две очереди сначала по большому мутанту, а потом по маленькому. Большому это было как слону дробина, а вот маленький упал навзничь. Сам Максим спасти себя никак не мог - он попросту не успеет перезарядиться.
   Мутант прыгнул, когда его отец подошел очень близко. А парень видел, как в полете тварь выставляет перед собой огромный коготь, который скоро проткнет парня. В кровожадных глазах вожака нападавших мутантов он видел жажду крови, жажду мяса. На секунду парень представил, как уже в его мертвое тело вонзятся острые зубы, откусят от него кусок и станут тщательно пережевывать. Вкушая вкус свежей плоти и сладкой крови. "Пока...".
   Когда тварь была в метре от него, то что-то столкнулось с ней. Она, вместе с неизвестным Максу летуном, отлетела в право. Раздался гулкий удар о гранит. А в лицо парню брызнуло кровь. Но не противно-темной, а алой. Живой. Человеческой. Рядом с его левой рукой упала двустволка.
   "НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!", - воскликнуло подсознание парня. Тут же он повернул голову в сторону упавших летунов и увидел, как огромный коготь мутанта проткнул не его, а его отца. Потихоньку тварь вынимала свое окровавленное оружие из живота уже мертвого Сергея Ивановича.
   Снова на него напало дикое безумство. Максим резко встал, левой рукой сжимая приклад двустволки. Пальцем парень накрыл сразу два курка, намереваясь нанести вожаку мутантов смертельный удар сразу из двух стволов.
   Дядю же его окружили два мутанта, но бывший сталкер и не собирался сдаваться - короткой очередью он снес голову одному, а затем, уклонившись от когтей второго. Добил его тремя выстрелами в подбородок. Отбившись, он сломя голову понесся к племяннику и убитому другу.
   Расстояние между Максимом и тварью сократилось чуть ли не до двадцати сантиметров, когда парень выставил ствол вперед, приставив его к голове вожака. Только тогда увлеченный убийством главарь тварей заметил его. Даже усиленные радиацией рефлексы и инстинкты не могли спасти когтистого. Максим вдавил курки.
   Огромное количество картечи, выпущенные в упор, превратили верхнюю часть тела мутанта в кашу. Голова разлетелась на ошметки, огромный коготь отлетел на пять метров, от тела осталось лишь плечо, половина туловища да ноги. Тело отлетело на десяток метров, залив кровью огромное пространство.
   На гранит упала ненужная двустволка, а парень упал на колени перед отцом. Лицо Сергея Ивановича было серьезным, он не боялся смерти, а был готов напоследок даже плюнуть в лицо старухе с косой. Но она опередила - в животе кровоточила огромная дыра, проделанная во всю толщину когтя.
   -Папа... - у парня сами по себе по щекам покатились слезы, -Папа!
   Подбежал его дядя и встал рядом. На пол стали падать стрелянные гильзы. Сам же Матвей не отводил взгляд от прицела, посылая в тварей очередные горстки пуль. Вон он перевел прицел на голову очередного мутанта, который в компании своего брата по разуму напали на какого-то старичка с "Ублюдком". Три выстрела разнесли голову твари, но спасти старика, убив вторую, не удалось - кончились патроны. Аккуратный взмах когтями - и брызги крови полетели на перрон.
   Дядя, перезаряжаясь:
   -Максим! Вставай! Тебе нужно нам помочь, а то тут всю станцию эти твари покрамсают! Максим! - стрелянные гильзы снова стали падать на гранит, звеня и подпрыгивая.
   А парень не слушал. Он плакал от утраты самого дорогого человека. Вы бы не заплакали?
   -Папа!
   -Максим, вставай! Помоги нам!
   -ПАПА!!!
   3
   С момента того страшного и жестокого утра прошло три дня.
   Максим сидел в своем домике, нее выходя уже второй день. В первый день от был рядом с Инной в медблоке.
   Он не спал. Чуть отмывшись после страшной бойни на станции, он упросил главврача станции пропустить его к пострадавшей подруге. Ей была выделена отдельная палата - считалось, что она получила самое серьезное ранение из всех пострадавших. Раненых было около пятнадцати, среди них и Максим - когда он резал своим ножом мутанта, то тот успел провести кончиком когтя по его шее. Порез был небольшой, но глубокий. Крови он много не потерял - в пылу сражение он не чувствовал боли, только когда отмывал от себя кровь заметил, что из шеи сочиться кровь. Медики быстро сориентировались - наложили два шва и повязку - кусок бинта прилепили на пластырь, производимый в главной аптеке Метро - Баррикадной. Первое время рана ныла, но потом Максим привык к боли. Все остальные получили тоже либо порезы, либо незначительные ссадины.
   Парень не отходил от девушки. Не пил, не ел. Около тридцати часов он сидел, взяв её ладонь в свою руку. Инна пребывала без сознания. Три раза ей ставили капельницу, кололи какие-то препараты, в один момент потребовался аппарат искусственного дыхания. Благо на Савеловсокой тот был. Иногда девушка начинала дергаться, стонать, на лбу её выступал холодный пот. Максим вытирал его тряпочкой, иногда прикладывал ладонь к её лбу - Инну бросало в жар.
   В итоге на станцию проникло около тридцати мутантов (считая всех). Поначалу никто толком причину вторжения назвать не мог, но потом, когда приехали ганзейцы, то выяснилось, что эти твари гнездятся на Отрадной, а, как известно, туннель к ней завалин. Повинуясь инстинктам, они пошли добывать еду. Хоть радиация и сварила им мозг - видимо не весь. Отбились.
   Примерно через минуту после того, как парень расправился с предводителем мутантов, приехали две дрезины Ганзы по шесть человек в каждой. Если бы не они, то бы вся станция полегла. Женщины и дети во время нападения были вынуждены оставаться в своих защитных домиках - мутантов старались не пускать на платформу. Лишь один мутант умудрился перед смертью свалить один дом, но, к счастью, в нем не было никого - два брата, жившие в том домике, яростно отстреливали мутантов из личных пээмов (ПМ - Пистолет Макарова). Начальник станции, посовещавшись с ганзейцами, вернул всем жителем, сражающимися своим оружием, вернуть все стрелянные патроны - естественно не гильзами, а самыми новенькими, Кузнецкого Моста. Но парень не помнил, что происходило после смерти отца.
   Дядя сидел с ним около ближайшего пилона. Как он сказал, парень потерял сознание. Врачи констатировали - стресс (они, видимо, не заметили кровоточащей раны в шее). Только когда Максим пришел в медпункт и показал рану, то ему сделали срочное переливание крови - благо есть в Метро добрые доноры (для них даже не всех станциях, раз в три месяца, делали день "Добрых доноров" - любой желающий мог сдать кровь). Вернувшись в нормальное состояние со швами и повязкой, он побрел к Инне. Три раза приходила мама девушки, но подолгу она находиться рядом с дочкой не могла - в первый раз она упала в обморок, а потом просто сдавали нервы. Она была рада тому, что рядом с её дочкой находился Максим, один раз выразила соболезнования насчет отца, но парень ничего не сказал, даже постарался пропустить фразу мимо ушей - не хотелось вспоминать.
   Все это время парень молчал. Ни говорил медикам про рану - показывал. Только дяде сказал, когда обнаружил себя сидящим и облокотившимся на пилон рядом с телом убитой твари: "Сколько времени прошло?". С тех пор он не видел дядю целый день.
   Под вечер его снова осмотрели врачи и отправили спать. Когда уставший и поникший парень брел к домику, то увидел, как приваривают к стенкам веншахт тройной забор в виде толстых железных кусков. Из палаты в палату сновались люди в белых халатах, прибывшие после солдат. Тела мутантов загружали в тележки и собирались отвозить на Дмитровскую. Несколько девушек и парней отмывали кровь от гранитного пола. Все надеялись, что через недельку станция вернется к прежней жизни. Уверены?
   Максим спал только два часа, все остальное время сидел на седушках и смотрел на пламя свечи.
   На следующий день, под утро, были устроены похороны. Пять тел убитых лежали в больших темных пакетах. Все жители стояли, молча. Среди Максимого отца, охранника начальника (у него была только сестра) и сироты дедушки погибло ещё двое - двадцатипятилетний Олег (мать которого рыдала на всю станцию) и пятидесятилетний Любомир (дочка его сдерживала слезы). Начальник станции, который был ранен мутантов в ногу (достойный мужик, сражался наравне со всеми), стоял перед телами и говорил про каждого погибшего человека. Когда начальник заканчивал говорить про одного, все на минуту умолкали, потом переходили ко второму. Максим слушал, какие лестные слова говорил про его отца начальник - отличный боец, замечательный смотритель, добрейший человек. А потом тела повезли в крематорий - очередную подсобку на полпути к Дмитровской, где специально была поставлена печка. Все оставшееся время парень просидел в комнате, лишь выпив две кружки чая, принесенных ему женой Стинга. Так же она ему сказала, что прибыл врач из Полиса, чтобы специально осмотреть пострадавших.
   Третий день шел для Максима таким же чередом - он молча сидел за столом, опустив голову. Вспоминалась мать. Как она ведет трехлетнего Максима к палатке с игрушками и покупает ему теннисный мячик. Он рад, обнимает целует маму. Каждое утро двух дней от радостно будит маму и говорит ей, что любит её и папу. А потом пухлый хулиган станции десятилетний Гавроша отбирает у него мячик. Мама идет разбираться. А толстяк прячется за спину своего отца - бывшего зека и главного бандита на станции. Он то вышвырнул из палатки мальчика и избил его мать, но прежде сделал с ней... Тело матери отправили в крематорий. А на следующий день было сожжено ещё одно тело - тело бывшего зека. Отец жестоко расправился с убийцей жены. За такое его могли бы и казнить, но начальник станции проникся ситуацией, что когда разъяренная толпа требовала растерзания убийцы, то тот обратился к ним со словами: "Если бы вы были на его месте, я не сомневаюсь, что бы этой падле ещё и голову бы отпилили".
   Мысли прервала зашедшая жена Стинга. Она принесла Максиму тарелку грибного супа и стакан чая с сухарем на подносе. Парень только сейчас понял, как за все эти дни страшно проголодался. Немного подождав, пока железо остынет, взял чашку и быстро, ложкой за ложкой, стал уплетать похлебку. Иногда попадались кусочки мяса, которые парень тщательно и очень медленно разжевывал.
   Быстро чашка опустела, а Максим стал понемногу откусывать кусочки от сухаря и запивать их чаем, в котором чувствовалась сладость - чуть сахарина давали о себе знать. Надо будет отблагодарить, сказал себе Максим. В голове.
   Он не заметил, как быстро задремал. Ему снилось нечто непонятное (хотя он был рад и этому, потому что Максу редко снились сны). В этом он видел сначала человека в ярком белом халате, стоящим к нему спиной. Когда тот повернулся, то человек тут же превратился в мутанта, который убил его отца. Частички белого халата висели на теле твари, а сама она душераздирающе смеялась. Максим хотел развернуться и бежать, но ноги будто приросли к полу. Он боялся. Тварь смеялась и смотрела на него, видимо готовая напасть. Завершить начатое. Максим был готов к смерти. А тварь подпрыгнула очень высоко и, повиснув в воздухе, понеслась на парня. Огромный коготь исчез, руки стали менее длинными и мощными, но когти увеличились и стали более острее. За спиной выросли огромные крылья. Когти вонзились в правый бок, который тут же взорвался дикой острой болью. Взмах крыльев поднял с пола комнаты пыль, и они взлетели. Высоко. В спину глубоко впились когти, они прошлись в теле Максима, который дико закричал. Глубокие порезы рассекали его спину, все они кровоточили. Сильно. А тварь то снова одевала белый халат, то снова превращалась в вожака, и тут же возвращалась к летящему образу. Она рычала ему в лицо, которое отдавало вонючим холодом. А потом когти вышли из его тела и Максим полетел вниз...
   -Макс! - раздался над ухом грубый мужской голос.
   Парень быстро сел на кровати, глубоко вдыхая. Тяжело дыша, парень тут же схватился за правый бок и за спину - сон прошел, ран не было. Все прошло. На лбу его выступила холодная испарина.
   В домике, на койке его покойного отца, сидел Матвей. Он беспокойными глазами оглядывал племянника. Максим посмотрел на взволнованного дядю. Тут же вспоминались все прошедшие дни.
   Дядя помог врачам перетащить раненых в лазарет, солдатам собрать трупы мутантов и отвезти их на Дмитровскую. Он говорил, что на эту станцию без респираторов нельзя - так воняет разлагающимися трупами, что аж до рвоты. Два солдата, кстати, не вытерпели и подарили станции свой завтрак. Все остальные сдержались. На следующий день дядя отправился с солдатами в крематорий, но не видел, как сжигают тела - не хотелось видеть такое погребение лучшего друга. Стоял, караулил у входа. В общем, отдохнул он "на славу".
   -Макс, сон плохой? - спросил дядя. В ответ племянник лишь помотал головой и посмотрел в сторону дяди - пока парень вообще не говорил, - Мне тут ваш начальник за помощь пятьдесят патронов накинул, да и тебе просил передать столько же, - Матвей поставил на столик небольшой мешочек со звонким содержимым, - Просил передать его соболезнования на счет...
   Дальше дядя не стал говорить, не хотел расстраивать племянника снова. Сам парень сел на кровати и стал надевать на себя куртку - одеяло. На столе уже не было подноса с тарелкой и чаем - видимо женщина унесла, не хотела тревожить впервые уснувшего Максима. От дяди он узнал, что через полтора часа будет ночь, но парень хотел бы поспать ещё до утра.
   Чуть смочив губы и горло из фляги, дядя подал её племяннику. Тот жадно присосался к горлышку, но все выпивать не стал - вода все же вещь нужная. Дядя, чуть кашлянув, заговорил.
   -Мама той девочки подходила, - Матвей замолчал, видя, как глаза парня внимательно уставились на него, - Она сильно волнуется и попросила меня сходить, поговорить с доктором. Который с Полиса, говорит, там нечто серьезное, нужно что-то срочное. Мама боится. Я собираюсь сейчас сходить. Пойдешь со мной? Все же, подруга, как никак...
   Парень немного поник, душу сжала невидима рука. Дела стали ещё хуже, он это понимал. Но все же он не может до конца дней сидеть в доме и получать от жены Стинга супы да чаи он не хотел. Была хоть какая надежда. В мыслях у парня вообще имелся план, будто по выздоровлению девушки попросить дядю забрать его на Беговую. Не мог он на этой станции, душу раздирало. Единственное "но" - Инна. Она держала его на этой станции. Максим понимал, что он не может просто так оставить тут девушку. После случившегося. По крайней мере он будет жить с этими мыслями всю жизнь.
   Племянник посмотрел на дядю и кивнул. От волнения пересохло горло. Волнение! Да он даже из палатки не вышел! Но оно было. В три больших глотка парень опустошил фляжку и был готов к выходу. Дядя улыбнулся - Максим приходил в себя. Как тут не радоваться.
   Задув свечу, они оба вышли на станцию.
   Был объявлен день траура. Шума на станции не было, работала всего одна торговая лавка - с продуктами. В этот день вообще нельзя было шуметь. Горел лишь главный костер - все остальные были потушены. Чуть приглушен яркий аварийный свет. Парень заметил, как у костра, вместе со смотрителем, сидят три солдата с Ганзы. Их экипировка поразила парня.
   Одеты солдаты были в большие тяжелые армейские бронежилеты, на которых было написано "HANZA". Под бронежилетами на них были надеты обычнее армейские камуфляжные костюмы. На их головах были шлемы с отверстиями для глаз и прорези в районе рта, чтобы можно было дышать. Армейские ботинки с толстыми подошвами были аккуратно и крепко зашнурованы. За спинами каждого было по "Калашу", один положил рядом дробовик, прозванный солдатами "Убойником", а в кобурах на поясе дожидались своего часа "Макаровы". Они пробудут тут неделю - Ганза дорожила своими поставщиками грибов, да и были слухи, что на Менделеевской начальник станции брат Савеловского начальника.
   Немного затормозив, чтобы рассмотреть экипировку солдат, Максим отстал от дяди, и парень быстро зашагал следом, глядя себе под ноги. Было противно - он видел очертания бывших луж крови, и казалось, что если он сейчас посмотрит вперед, то увидит всю станцию в мертвых телах и мутантов. Но, этого не было, были лишь плохо отмытые пятна крови. Под ногами что-то лопнуло - пару гильз не смели на пути, и одну из них раздавил парень. Та со скрежетом лопнула и проскользила по граниту - Максим чуть подтолкнул раздавленную гильзу ногой.
   Шли они примерно около двух минут, пока не спустились на пути. Они бы сделали это и раньше, но мешали приехавшие ручные дрезины Ганзы. Предстояло чуть пройтись по шпалам.
   Со стороны Менделеевской веяло приятным холодным влажным воздухом. Он приносил со станции запахи свежего хлеба, который пекли из выращенного там пшена коммунисты с Красной ветки на станции Чистые Пруды (у них там все условия - свет, тепло). Жареное мясо снова навеяло парню чувство голода. Был слышен даже шум - грубые голоса охранников смешивались со звонкими девичьими голосами. И все это принес сюда туннельный ветер. Махнув головой, он повернул за дядей направо.
   На серой железной двери был нанесен краской белый прямоугольник, а в нем красным, печатными буквами, было: "Медпункт станции Савеловская". Снизу, мелким подчерком, снова сияла надпись: "Главврач Сингин Олег Лаврентьевич". Даже в оставшимся месте неизвестный художник нарисовал стакан и змею, опоясывающего стеклянный стакан. Парня всегда поражало, что на этом стакане делает змея, но никто не мог дать любопытному, тогда шестилетнему, мальчишке толкового ответа. Дядя нажал на дверную ручку и толкнул дверь вперед. Из комнаты вырвался яркий свет керосиновых ламп, Максим зажмурился, но потихоньку привык к неожиданной перемене с красного света на светлый и более яркий.
   Как только они вошли, то слева их милым дружелюбным голоском встретила медсестра, сидевшая за потрескавшимся деревянным столом и небольшой табуретке, которая раньше была стремянкой с двумя ступеньками. Дядя наклонился к девушке с красивым личиком и что-то любезно спросил, что Максим не слышал - он увлекся осмотром помещения. Под потолками, на специальных крепежах, висели керосиновые лампы, сделанные некими изобретателями при помощи старых стеклянных пивных бутылок, ниток и спирта. Так же под потолками, на проводах, подлатанными синей изолентой, висели две лампочки, которые со временем давали скудный, но все же свет. На койках и раскладушках (!) лежали больные. Кто-то спал, кто-то разговаривал, кого-то осматривали красивые и милые медсестрички, у некоторых больных стояли мужчины более старших, чем медсестры, лет с блокнотами - врачи. У противоположной стены были три двери - первая была кабинет главврача и ординаторская, две другие имели ещё две двери, за которыми отдельно лежали тяжело больные. В одной из них лежала Инна.
   Медсестра встала со своего места, чуть поправив полы белого халата, и попросила двух мужчин двигаться за ней. Оба быстро побрели за медсестрой. Отворив дверь, они вошли в небольшую комнату, но пустую. Серые стены, грязные углы, в одном месте можно было увидеть недокуренные бычки самокруток. И снова две двери. Около одной из них, у Инниной палаты, стояли два врача. В одном из них Максим узнал Олега Лаврентьевича, а вот во втором разузнал прибывшего с Полиса профессора медицинских наук. В свое время. В сегодняшнем мире это просто напросто не имеет никакого значения. До ушей парня долетали обрывки фраз.
   -...вы с ума сошли... - шепотом говорил Олег Лаврентьевич.
   -Это шанс. Как вы не можете этого уяснить, - более уверенным голосом профессор.
   -Дмитрий Анатольевич, это абсурд. Вы же профессор! Вы не имеете права так поступить! Это же...
   -Я вас уверяю, все пойдет, как по маслу. Я... - профессор не смог договорить, как их перебила медсестра.
   -Олег Лаврентьевич, тут пришли разузнать по поводу пострадавшей дамы. Они сказали, что мама девушки не может подойти и попросила их.
   -Очень очень хорошо, Людочка. Свободны, - вместо главврача ответил профессор и вплотную подошел к дядя и племяннику.
   Ожидания Максима оправдались - как он и представлял всех профессоров, у врача были большие круглые очки, лысина, разве что седые волосы шли только по вискам и срастались на затылке. Седые брови. Только вот усов нету, подумал про себя Максим. Профессор с важным видом, чуть подняв нос к верху, изучил пришедших, угумкнул и продолжил:
   -Позвольте представиться - профессор медицинских наук доктор Шарпов Дмитрий Анатольевич.
   -Как Медведева что ли? - неожиданно спросил дядя Максима.
   -Да-да. К больной пока нельзя - ей положен покой. Прошу, пройдемте в ординаторскую. Разговор серьезный, в такой неуместной обстановке не хотелось бы его заводить. Прошу, - непонятный парню "Медведев" зашагал в сторону двери.
   Ординаторская была намного чище, чем общая палата. Большой деревянный стол и деревянный стул с видными на нем трещинами от старины расположила в дальнем углу комнаты. Он был завален папками и бумагами, с краю стояла керосиновая лампа (хотя на потолке висела лампочка). Шкаф, тоже деревянный, со стеклянными дверцами, вот-вот готовыми выпасть и разбиться, но тут к ним относились очень аккуратно. Шкаф был забит книжками по медицине и всяческими документами. Но Макса поразило другое - тут стоял настоящий диван. Мягкий, немного потрепанный, с непонятными пятнами, но все же диван. Он с удивлением разглядывал сие чудо Метро, пока профессор не предложил присесть. Сам он ходил по ординаторской, а Олег Лаврентьевич уселся на свой стул. Парень заметил, что он сильно взволнован - напряженным взглядом он сначала прошелся по нему и дяде, а потом и по профессору. Сев на мягкий диван, парень испытал блаженство. Мягко, удобно, светло. Как там говорили некоторые челноки на станции? А, кайф!
   -Так, - профессор встал напротив них и внимательно посмотрел на обоих сидящих, - Дела у девочки худы. Я взял у нее несколько анализов крови и внимательно их проверил - у нее серьезное поражение организма. Мутант, ранивший её, передал ей какую-то инфекцию. Она встречалась мне несколько раз. В первый раз я не смог помочь, а потом занялся этой темой в более широком спектре, - ненадолго парень перевел взгляд с Дмитрия Анатольевича на главврача - тот волновался пуще прежнего, - В итоге я разработал противоядие и испытал его на больном. Уже через неделю применения его в небольших дозах больной чувствовал себя, как новенький.
   -Значит есть шанс? - спросил резко Максим после трехдневного молчания. Дядя с улыбкой посмотрел на племянника.
   -Вы просто не представляете, каких усилий мне стоило раздобыть все три компонента. И сколько я патрон на это потратил. Уйма! И хватило этих препаратов только на неделю, но этого было достаточно для выздоровления пациента. А лекарства неимоверно редкие и дорогие. По последним сводкам, которые я читал в Полисе, компоненты ещё остались. И примерно в том же количестве, в котором нужно, - дядя хотел было уже что-то сказать, но профессор не дал, - Но! У меня их нет. Они разбросаны по Метро. Знаю, где они находятся, но вот навряд ли вы согласитесь идти в такую даль ради пары колбочек с препаратами...
   -Нет, - резко опроверг мысли врача Максим, - Я пойду. Все равно куда. Я обязан.
   Дядя смотрел на племянника ошарашено и понимал, что он поступил хоть и правильно, но необдуманно. Он не знал, с чем можно столкнуться в туннелях метро. Да и он не знал, на каких станциях - вдруг на одной все цивилизованно, на другой -мутанты, а третью вообще стерли с карты Метро. Максим и сам это понимал, но все же он должен был спасти девушку. Она молодая, и он не хотел допустить ещё одной смерти по своей вине. Резко в ординаторскую вошла медсестра и попросила выйти главврача - что-то со вторым тяжелораненым больным. Олег Лаврентьевич поспешил удалиться. Профессор, дядя и Максим остались одни.
   -Уверены? - переспросил профессор.
   -Да, - в один голос ответили дядя и племянник.
   -Чудесно... - коварно сказал себе "Медведев", а затем продолжил, - По моим сведениям все нужные лекарства разбросаны, как я недавно говорил. Первый компонент - это очень сильный противорадиационный препарат. Он находиться на станции Электрозаводская. Бауманский Альянс - дружелюбный народ. Наверное отдадут за патронов пятьдесят. Второй - у коммунистов с Театральной. С ними будет по сложнее. Сам же препарат - "Нэглэйзим" - применяется при редко встречающихся расстройствах метаболических процессов...
   -Что? - переспросил дядя Макса.
   -Неважно. Третий находиться на Проспекте Мира. Им там ближе всего к Институту Склифосовского, оттуда приходят многие лекарства. Редкие и более важные хранятся у них. Препарат "Солирис". Помогает тем, кто страдает уникальным расстройством иммунной системы: когда человек спит, у него в крови разрушаются красные кровяные тельца, что собственно сейчас происходит в организме пациентки. Так что вот. Я могу отправить с вами моего помощника, он будет вас консультировать. Ну так что, не передумали?
   -Нет, - раздался мужественный и уверенный голос Максима.
   -Чудесно... - снова тихо и для себя произнес Дмитрий Анатольевич.
  
   4
  
   Вспыхнула свечка.
   Максим, не выспавшийся, протирал глаза руками. Сонными и красными от натирания глазами он смотрел на огонь. Снова захотелось завалиться на кровать и проспать до утра, но это было непозволительно - была договоренность с дядей. Они планировали подготовиться к выходу к одиннадцати часам дня.
   Взяв тряпку и флягу, которую парень вчера пополнил, он налил на руку холодной воды и сразу провел ей по лицу - тело пробрало противным холодом. Покрывшись гусиной кожей, парень взбодрился. Часы на столе все ещё пищали, так что Максим взял их и нажал нужную кнопку. Часы заткнулись и показали парню стрелками - шесть сорок пять. Есть пятнадцать минут.
   Натянув на себя куртку, парень повалился на кровать и уставился в железный потолок, скрытый противной серой тряпкой. Максим задумался. С чем он столкнется в туннелях метро он даже понять и не имел. По рассказам дяди он представлял себе другое метро. Для него оно было даже страшнее, чем его прошлая жизнь - работа на станционных каторгах никак не могла сравниться с той же самой борьбой за контроль станций, когда Ганза и Красные около двух лет убивали друг друга. Правильно он прочитал в книге фразу - "Человек скоро вымрет. Не по вине природы, не по вине животных, а по вине себя". Вообще парень не понимал, как можно было воевать в такой ситуации. Людей и так осталось мало, надо сплотиться и попытаться возродить человеческую расу, а люди наоборот продолжают грызть друг другу глотки ради каких-то станций. Да хрен с этими станциями - люди важнее. В мире метро сейчас все живот по правилу "Либо ты, либо тебя". И это Максим абсолютно понимал.
   С кем он столкнется - с изуродованными радиацией людьми, которые превратились в кровожадных мутантов, или же с "братьями по разуму", которым наплевать на вымирание людей. По крайней мере парень точно знал - он будет с ними бороться. Кто бы то ни был - он готов биться со всеми. У него есть цель - спасти Инну.
   За раздумьями прошло двадцать минут. Часы были в руках у Максима. Сейчас, от скуки, он просто смотрел за хождением по циферблату самой быстрой стрелки - секундной. Когда стрелка проходила круг, парень переводил взгляд на минутную стрелку - она чуть дернулась и остановилась. Когда на циферблате показались обозначенные стрелками цифры "7:10", то парень встал с кровати.
   Подняв второе сиденье своей кровати, Максим извлек из-под него мешочек, в котором ютились двести с лишним патрон. Это были и их личные накопления, и деньги в знак соболезнования смерти отца. Они были ему сейчас очень сильно нужны. Предстояло кое-что купить...
   Задув свечу, он вышел на платформу.
   Палатки как раз открывались. Кто-то уже был готов принимать посетителей, и в оставшийся час решил подремать или же почитать свежую газету "Метровестник", которую печатными буквами вручную множество людей в Полисе составляли для всех образцовых станций Метро. Стоил такой лист с новостями около трех патрон. Как раз сейчас, около специального свободного пилона, на складной табуретке сидел продавец этой газетенки. Он каждый месяц бегал в Полис за свежей партией, а потом возвращался на Савеловскую. Сама газета стоила два патрона, но повышая цену на один патрон, продавец таким образом получал прибыль, да и за каждую партию начальник платил ему дополнительные двадцать патрон. Неплохой бизнес для сегодняшнего мира.
   Максим договорился встретиться с дядей у главного костра, но того нигде не было. Так что парень нашарил три патрона и купил газетку. Присев на гранит, он, греясь от излучавшего тепло костра, стал изучать статьи газеты.
   Люди в Метро ради своего выживания "из дерьма конфетку сделают". Тоже самое с самодельными чернилами. Брали щебенку и измельчали её до пыли. Химики, выжившие после "дня Х", делают специальный раствор, который в небольшом количестве наливают в воду. А затем варят эту самую пыль. Она становиться очень вязкой и темной. Процеживали и наливали эту вязкую жидкость в небольшие баночки. Чтобы писать брали либо железные палочки, либо деревянные. Точили их на одном конце. Подливали в баночки чуть горячей воды, макали туда кончик "ручки" и писали. А то бы на эту газету бы и всех запасов ручек бы не хватило. Так же делали печати, только на железных пластах вырезали нужную форму печати и макали в чернила. Ставили печать.
   Большими темными буквами было написано "Метровестник". А затем, под менее большими и выделяющимися заголовками были те самые вести. Парень принялся читать.
  Путешествие Ленина!
   В позопрошлом выпуске мы публиковали о сумасшедшем решении коммунистов Красной ветки - они хотели выкрасть из Мавзолея Владимира Ильича Ленина! Специально была выслана группа диггеров для осуществления этой идеи, но операция чуть не сорвалась, когда на отряд отважных сталкеров не напали мутанты. Несколько сталкеров погибло ради этой великой цели - вечная им память! А в это время для дедушки Ленина у Красных на станции Улица Подбельского был поставлен настоящий паровоз, машинисткой которого должна была стать случайная продавщица книг. Но когда паровоз был доставлен на станцию Лубянка для перевоза дедушки Ленина, на станции произошло что-то вроде теракта - несколько неизвестных захватили поезд и попытались с ним скрыться. Красные отказываются говорить, кто это был и с какими целями они захватывали паровоз, но версия "Метровестника" такова - противники коммунистов решили сорвать величайшее для ветки событие. Но все обошлось! После проезда станции Охотный ряд террористы решили вернуть Владимира Ильича к своим почитателям. А сам паровоз остановился на станции Полиса Библиотека Имени Ленина. Красные сразу, при помощи дрезин перевезли тело Владимира Ильича дна Улицу Подбельского для подготовки нового похода, но без паровоза - он уже не пригоден для перевоза великого революционера. Сами террористы скрылись, наказать преступников не удалось.
  
   Это была самая основная статья газеты. Дальше пошли скудные новости про то, что начальник станции Динамо решил связать себя узами брака с начальницей станции Белорусская, что означало двойную поставку товаров на Ганзу и двойную поставку нужных средств на фермы и фактории Динамо, Сокола и Аэропорта. Затем "Метровестник" сообщал, что Конфедерация 1905 Года договорилась на крупную сумму с Полисом о том, чтобы несколько почитаемых и раритетных книг были перевезены в столицу Конфедерации - станцию Улица 1905 года. Больше ничего.
   -Прочитал? - сзади раздался голос дяди, - Потом я прочитаю. Интересно, что в мире нового.
   Сложив лист и положив его в карман штанов, Максим последовал за дядей. Решили покупать все вместе - парень был не опытный в покупке вещей и продовольствия в поход, а вот дядя - бывший сталкер, так что парень решил доверить ему выбор. Только деньги у него свои.
   Они подошли к палатке с оружием. Парень теперь смог разглядеть то ли новехонькое, а то ли так отполированное и отделанное, оружие вблизи. Его в очередной раз поразила сохранность оружия, а потом он вернул к теме, с которой он подошли к этому прилавку.
   Надо было купить рюкзак. Решили покупать небольшой, но все же вместительный. Не на один день идут, на неделю это точно. А то и больше. Дядя Максима расспрашивал продавца - старого дяденьку в военной форме и одним глазом - о наличии рюкзаков. Те были. Всего три. Один был большой, брезентовый и походный. Примерив его на себя, Максим отказался от него - даже не набитым он казался слишком громоздким. Вторым была наплечная сумка, но очень маленькая - в нее продовольствия влезет максимум на пол дня. А им брать с собой не только продовольствие. А вот третий был в самый раз. Вместительный, небольшой. Продавец сказал, что этот рюкзак спортивный, но и для похода подойдет. Отдал он им его за семьдесят патрон. Но перед тем, как уйти, взяли два пустых магазина для Автоматов Калашникова - по десять патрон каждый.
   Пошли в продовольственный. Купили двухлитровый бидон воды, четыре мясные консервы, пачку сухарей, пакетик грибов для варки, десять пакетиков грибного чая, три консервы с ещё непросроченной гречкой, таблетки сухого спирта. Все это было им в восемьдесят шесть патронов. Радостная продавщица переняла из рук "богатых" покупателей большую горсть патрон и кинула их себе в коробку. С её лица не сходила улыбка.
   Положив все купленное добро в домик Максима, они посмотрели на часы - половина девятого утра. Пока они успевали по своему графику. Предстояло сделать ещё две вещи.
   Достав из-под стола теперь Максимов "Калаш", они стали его разбирать. Его не чистили около года. И это предстояло им сделать. После разборки дядя сам осматривал каждую деталь. Один раз он достал из кармана небольшой флакон и налил на пальцы масло, затем стал аккуратно смазывать деталь, а в конце промокнул смазанную часть автомата тряпкой. Максим пока в это время чуть почистил забитое пылью дуло.
   Вскоре подготовка оружия к походу было готово. Автомат у Максима был более новый, который давали дозорным. Только у этого была более другая конструкция. Вместо привычного ему цевья и приклада цвета дерева, у этого автомата они были темно-серые. Дядя толком не мог обьяснить, почему так, но вскоре он сказал, что версия это более усовершенствованная - увеличена дальность выстрела и скорострельность. А чтобы ей отличали от привычного нам "Калаша", цевье и приклад перекрасили. Получилось воинственно.
   Дядя сказал, что неплохо бы было проверить его. Максим и сам хотел это сказать, но бывший солдат опередил его, высказав свои мысли сразу по мере поступления. Решено было дойти до рубежа дозорных.
   Шагая по шпалам в кромешной темноте, парень ощущал себя путешественником. Тихо, кажется, что сзади тебя не шагает твой попутчик. На всякий случай ты снимаешь с плеча верное оружие, висящее на специальном ремешке. Рука ложиться на цевье, становиться более спокойней за себя. Иногда слышно, как по туннелю проноситься ветер, откуда-то доносится звук капающей воды. И темнота всюду.
   Через пару минут они дошли до дозорных - из темноты пробивался яркий свет костерка. Дозорные уже было понадеялись, что пришла их смена и посветили в сторону Максима и его дяди фонарем. В лицо попал яркий для парня свет - Максим сильно зажмурился и прикрыл лицо руками (даже сквозь веки прорывался яркий для привыкшего к темноте и красному свету парня). Как дозорные разочаровались насчет того, что это не их смена - по их рассказам они сидят на час больше, а оставить пост было бы смертельным преступлением.
   Для тестирования, да и проверки меткости и реакции Макса, дозорные отдали дяде фонарик. Задача парню предстояла такая - появляется круг света на рельсах, шпалах или щебенке - стреляй. Это ещё было нужно для проверки точности автомата - вдруг пули будут лететь как-нибудь под откос.
   Свет. Пуля вгрызлась в прогнившую шпалу, по которой сразу пошла большая трещина. Свет. Пуля срикошетила от свода туннеля и полетела в щебень. Свет. Звонкий звук сотряс тишину туннелей - пуля попала в ржавую рельсу. Свет. Глухой звук - пуля вошла в гору щебня и застряла там. Итог: работоспособность автомата - отлично, точность автомата - отлично, реакция Максима - немного запоздалая, меткость Максима - чуть ниже отличного. Дядя был доволен племянником. Вернув фонарь дозорным и пожелав им скорого конца смены, дядя и Максим снова зашагали по шпалам в кромешной тьме.
   Посидев немного один в своей палатке, Максим снова засмотрелся на циферблат. Вот-вот. Он этого дождался. Быстрая секундная стрелка прошла круг, двинулась минутная стрела, и. самая большая и медлительная стрелка, показывающая часы, перескочила на цифру десять. Остался час до назначенной встречи.
   В домик вошел дядя со своим рюкзаком на плечах. В руках у него был такой же автомат, как и у Максима. Он был готов. Предстояло собрать парня.
   Сначала было решено положить запасную одежду. В самый низ Максим поместил только красный свитер, решив не брать запасные штаны и ботинки. Затем сверху они стали складывать продовольствие - сухари, консервы, все сверху свитера. Дядя, как понял Максим, был без еды, но он забрал себе бидон воды. Дальше последовала другая операция - у них осталось около семидесяти патрон, не считая дядиных сто. Так что они наполнили два пустых магазина и положили их в боковые карманы рюкзаков, другие два, уже своих, (у каждого) были закреплены на поясе уже заранее.
   Сейчас, на Максимовой кровати стояли два спортивных рюкзака, около каждого стояли на предохранителе по Автомату Калашникова. Сами же Максим и Матвей сидели за столом и пили горячий чай. Из кружки вырывался приятный грибной аромат. Дядя говорил, что до Катастрофы этот аромат мог быть и жасминовый, и малиновый, и цитрусовый (но парень понять и не имел, что это за ароматы), но сейчас только грибной. Пока было время, они разговаривали.
   Дядя высказал свое мнение насчет "Катаклизма и Катастрофы". Якобы многие говорят Катаклизм, а вот те питерцы, оказавшиеся во время ядерного удара в Москве говорят Катастрофа. А дядя не мог понять, какая разница. Да и сам Максим тоже не понимал, какая разница. Например он говорил и так, и так. Когда эта дискуссия была закончена, дядя рассказал очередную интересную историю про свои похождения.
   -Однажды мне надо было у фашистов на поверхности форпост подорвать. Они Красным с Кропоткинской мешали получать товар от караванщиков с Ганзы - эти твари через веншахты лезли и уничтожали караваны, а потом возвращались обратно с награбленным. Меня тогда незаметно попросили на первом этаже установить заряд. Для такого дома даже гранаты четыре хватило бы. А эти твари как-то узнали про мою цель. В итоге захожу в здание - никого. Иду к нужному месту. Пришел - никого. Тихо так. Тут резко понимаю - засада. И как раз под ногами растяжка. Надо было мне сваливать бегом. Я тогда сумку со взрывчаткой кинул в комнату, кинул гранату и что есть мочи из здания. А фашисты то из одного угла, то из-за второго. Я наугад ответный огонь виду, а они ни в какую. И вот дверь. Вылитаю наружу - а из-за угла трое, и у всех по "Винторезу". Я так перепугался. Знал, что не успею выстрелить. Отбежал от двери только три шага, как шарахнет! Меня чуть вперед отбросило и я покатился. Но мельком успел заметить, как здание рушиться. Красота. Прям на тех троих завалилось. А я со склона скатился, ударился головой сильно и отрубился. Очухался только через час. Сзади - все горит, дымиться. А я быстро фильтр поменял и смылся. Там, говорят вольные сталкеры, столько фашистов пришло - туча. Кстати я тогда три ребра сломал.
   Парень снова удивился от очередного повторяющегося сотый раз рассказа. А затем они занялись самым важным - прокладкой маршрута.
   Дядя расстелил на столе лист, больше напоминающий настенный плакат. Увеличенная карта Метро на пожелтевшей со временем бумагой, которую дядя носил в притащенным с поверхности тубусе. У дяди была ещё одна карта, нанесенная на пластиковую карточку. На обоих картах были нанесены знаки и черточки, некоторые туннели разукрашенные в разные цвета, а вместо значков станций красовались знаки, расшифровку которой можно было найти в нижнем правом углу, где располагалась легенда к карте. Максим с заворожением первые десять минут изучал знаки на карте и был сильно поражен. Карта в мельчайших подробностях. Все туннели, все станции - какой под угрозой обрушения, какая станция заброшена. Куда не следует совать свой нос, а где можно приобрести что-то полезное и не менее качественное. Парень смотрел на множество черточек и знаков и не понимал, сколько времени надо было собирать эту ценную информацию. Да за такую карту больше пяти тысяч патрон дадут! Максим даже не мог представить, каких усилий стоило собрать всю эту информацию.
   -Итак, смотри, - дядя взял три патрона, - Три станции. Электрозаводская, - бывалый сталкер поставил на значок станции патрон, - Театральная, - повторил операцию, - и Проспект Мира. Для начала. Бауманский Альянс. Нету больше его. Электрозаводская и Семенова обосновали там "Братство" - мошенники, воры и убийцы в одном месте. Об этом никто пока не знает, кроме Ганзы. Они не афишируют такие новости. Так что проблем с ними будет море. Надо быть на стороже, - дядя сделал паузу, - Театральная. Там сейчас военное положение. Война с фашистами ведется до сих пор. Так что там ещё сложнее. И наконец Проспект Мира. Слышал про мутантов с ВДНХ? Эти твари подняли все станции на Оранжевой ветке на уши. В том числе и два Проспекта мира. Но недавно гнездо мутантов - Ботанический Сад - взорвали ко всем чертям. Так что пока эта станция пытается опомниться от чрезвычайного положения. Там полегче. Но все равно - будет сложно.
   Прошло около минуты, когда оба вглядывались в карту, пытаясь выяснить самый оптимальный маршрут через цели. У Максима были разные варианты, но каждый был хлеще другого. Дядя заговорил раньше:
   -Предлагаю сначала отправиться на Электрозаводскую. Выходим на Менделеевскую, с нее на Новослободскую, а там на Маршрутке - дрезины для перевоза жителей по станциям кольцевой линии - до Курской. Там заночуем. Затем идем на Электрозаводскую, берем препарат и валим обратно. Дальше от Курской - Радиальной до Площади Революции, там на Театральную. Берем лекарство и на Охотный Ряд. По ветке до Комсомольской - Радиальной, а там на кольцевую переход. Пехом до Проспекта Мира. Забираем лекарство и бежим к Медведю, чтобы спасти Инну. Как тебе?
   Все это время Максим следил за ходящим по карте пальцем дяди. Как тут не согласиться? Парень кивнул, а дядя посмотрел на часы.
   -Пора. Сейчас человек Медведя подойдет, и выступаем. Надо сегодня успеть до Курской.
   Пока Максим надевал на руку часы, дядя бережно свернул карту и положил её в тубус, а тубус в рюкзак. Теперь им было позволено выдвигаться. Второй раз за сегодня задув свечу, парень и дядя вышли из палатки с рюкзаками на плечах и автоматами в руках. Но тут же Макс вспомнил про свой армейский нож. Быстро вернувшись, он схватил ножны и прикрепил их к поясу. Вот теперь он был готов
   Парень волновался. Он никогда в жизни не выходил за пределы родной станции. А сейчас он готов сразу обследовать огромное количество станций. Ну огромное оно только для него. Вот, например, для его дядя чуть ли не все Метро исходил, да ещё и на поверхности множество тропинок истоптал. Племянник сталкера бы не удивился, что у него есть и самодельная карта Москвы с множеством обозначений опасных мест и безопасных путей. Парень ощущал себя путешественником - так называли отважных жителей метро, которые шли через опасные туннели и заброшенные станции ради того, чтобы остальным жило хорошо. Но все же это ничто по сравнению со сталкерством...
   Станция жила. Как и раньше, будто все забыли про недавнее нападение. Все смеялись, радовались. А вот Максиму совершенно не хотелось улыбаться. Он и так потерял родного человека, и теряет второго. Мысль о Инне предала ему уверенности. Ускорив шаг, он чуть обогнал дядю. Жители смотрели на двух экипированных людей внимательно - мужчины и женщины вглядывались в лица путешественников, молодые девушки изучали фигуры парней, а вот ребят интересовало оружие - они собирались в небольшие группы и тыкали пальцами на оружие, при этом восхищенно осматривая мужчин и громко говоря: "Солдаты, солдаты!".
   Медведь сказал, чтобы они в половину двенадцатого пришли в медпункт для того, чтобы он представил их своему помощнику и ученику. Профессор просто прославлял его ум и смекалку, а так же говорил, что и стреляет он неплохо. "Толк от него будет не только в его огромных мозгах", - в шутку прокомментировал себя же Дмитрий Анатольевич.
   Повесив на плечи автоматы, они отворили дверь в медпункт. Все сразу уставились на двух вооруженных людей. Посередине медпункта стоял профессор и разговаривал с кем-то. Судя по тому, что у человека на плече висела небольшая сумка, в руках железный чемоданчик, а на поясе кобура с Пистолетом Макарова, то сразу можно было догадаться, что это и будет их попутчик.
   Выглядел ученик профессора настораживающие. Немного сгорбившийся человек имел немного мышц, но все же выглядел, как хиляк. Короткие волосы чуть ниже ушей и очень длинная челка сразу вызывали отвращение. Под носом, на переносице которого сидел бугорок, были видны ещё не заросшие, но все же очень короткие усы. Одет он был в оранжевую куртку, джинсы и кроссовки, которые были гораздо больше Максимовых. Первое впечатление от человека было неприятным. Как только профессор заметил их, то с улыбкой подбежал к пришедшим.
   -Добрый день, Матвей Григорьевич, - он пожал руку дяде Макса, - Добрый день, Максим Сергеевич. Вот, хочу вам представить моего ученика и вашего будущего попутчика Всеволода.
   -Очень приятно с вами познакомиться, - Сева протянул им свою огромную лапищу. Парень сразу отметил, что у него обильное слюновыделение - когда он сказал эту фразу, то на уголках его рта выступили небольшие пузыри слюны, а сам он ещё и плевался, но, слава богу, не сильно.
   -Итак, путешественники, - продолжил Медведь, - Вы решили, по какому маршруту будите следовать?
   -Да, - ответил на вопрос Матвей, - А что это за контейнер? - указательный палец был направлен на темный и поцарапанный чемодан в руках Севы.
   -Для лекарств, - Сева поднял контейнер и чуть покрутил его перед лицами Максима и его дяди, - Неизвестно, что случиться с лекарствами в обычном рюкзаке. Они могут разбиться, тогда вся операция пойдет ко дну. В этом же контейнере из специального сплава металлов они будут как у Христа за пазухой - хоть кувалдой бейте, целы будут.
   -Понятно, - дядя кивнул, - Вы обещали выдать нам пропуска для прохода на станциях Ганзы с оружием.
   -Да-да, - Дмитрий Анатольевич запустил руку в нагрудный карман халата и извлек из него две картонки с изображением на нем эмблемой Ганзы на синем фоне. Приняв из рук пропуск, Максим заметил, что на обратной стороне написано: "Пропуск действителен только на территории Содружества Станций Кольцевой Линии. Пропуск позволяет проход на станции Ганзы с оружием. Пропуск не дает право на использование холодного или огнестрельного оружия на территории Содружества Станций Кольцевой Линии. Нарушение этого правило влечет за собой серьезные последствия". Серьезные ребята, подумал Максим и положил пропуск в карман штанов.
   -Замечательно, - дядя сделал то же самое, что и его племянник - положил пропуск в карман, - Тогда мы пошли? Всеволод, вы не против немедленного выступления?
   -Нет, - ответил длинночелкин.
   -Догда до свидания, профессор, - сказал Максим и сразу развернулся к двери - медлить он не собирался. Остальные последовали за ним.
   Выйдя в темный туннель, дядя достал из бокового кармана рюкзака походный фонарь с ещё работающими батарейками. Вперед путников вырвался луч света, освещающий им дорогу. Ведущим был уже бывалый путешественник и сталкер. Максим поравнялся с дядей, Сева сделал так же.
   -Итак, слушайте. Хоть ты, Сева, и путешествовал, все равно будешь запоминать, - дядя вел инструктаж, в основе для Максима, - Безукоризненно и незамедлительно выполнять мои указания - любая секунда может стоить вам жизни. Да и будет вообще супер, если вы научитесь понимать меня с полуслова. Это первое. Второе - будьте настороже. В Метро могут попасться как и нормальные и добрые люди, так и гниды да паскуды. Чаще оглядывайтесь. Третье - о любой подозрительной вещи или звуке немедленно сообщать мне. Всегда в туннелях стараемся идти строем. Иногда будем сменяться. Когда надо будет, то двое за ведущим идут парами. До Менделеевской пока поведу я. Там сядем на Маршрутку до Курской. Здесь туннель небольшой, минут за минут двадцать пройдем, - дядя замолчал и зашагал ещё быстрее.
   Первые пять минут все шли молча. Свет фонаря ходил то по сводам, по освещал рельсы и шпалы, а то просто пытался пробить тьму туннеля. С каждым шагом разгребая щебень, Максим слышал голоса с Менделеевской. Вот будет классно увидеть другую станцию после шестнадцати лет жизни на одной. Через десять минут дяде надоело молчать и он стал расспрашивать Севу про него. Это была его роковая ошибка.
   Постоянно дядя пытался чуть отойти в сторону, но плюющийся Сева чуть ли не наваливался на дядю. И он не умолкал, говорил очень громко - в большом тихом туннеле его громкий голос, смешанный с тупыми смешками, резал слух. За пятнадцать минут рассказа Севы они узнали, что проживает он на Арбатской в Полисе, живет с мамой, посвящает все свое время медицине и мечтает стать врачом, как его учитель профессор. Они выслушали тупую историю, как он маленький выпил спирт и обматерил солдата. Да и он часто привирал - как десятилетний ребенок может уложить пятерых тринадцатилетних? В общем, Севу было слушать противно. И как было велико счастье, когда они увидели свет в туннеле, исходивший со станции Менделеевская - Сева наконец таки замолчал.
   Около одной из подсобок стояли двое солдат, рядом горел небольшой костерок. Они сразу подметили трех приближающихся путиков и попросили их пройти в помещение под прицелом автоматов - чего можно ждать от пришедших? В сером помещении были ещё три солдата - два в запасе и начальник дозора. Он попросил документы или пропуска пришедших. Каждый показал свою картонку и начальник дозора, одетый как ганзейцы, пришедшие на Савеловскую, отдал им честь и велел одному из солдат сопроводить пришедших до станции. Под присмотром вооруженного и хорошо экипированного солдата они взошли на перрон станции. Максим был счастлив...
   Стоя ногами на серо-черном гранитном полу, он с открытым ртом осматривал станцию. Он думал, что все станции похожи. Мнение переменилось. Парень был впечатлен, удивлен. Он видел, что станция отделана чуть запачкавшимся белым мрамором. Своды залов станции опирались на колонны через фасонные клинчатые перемычки. У каждой такой колонны стояли обычные палатки из выцветшего брезента. Это была жилая станция Ганзы. Путевые стены были отделаны вставками с изображением атомного и молекулярного строения. Но парня привлекли оригинальные светильники, висевшие под сводами станции. Они напоминали парню строение кристаллической решетки, которое он видел в учебнике по "Химии", который он одалживал у друга. Но светили всего три светильника, и то свечками. Но это было неописуемо. Дядя видел такой взгляд парня на эту неописуемо красивую станцию и не торопил минут. Но после десяти минут он похлопал племянника по плечу и кивнул на лестницу - переход на Кольцевую линию. Они быстро зашагали по платформе, но парень все ещё с изумлением осматривал станцию.
   Поднявшись по лестнице, они вошли в переход на станцию Новослободская. Но сначала у них снова проверили документы, косясь на оружие. Только при виде пропуска все сразу расступились, пропуская путников. Сева вместо ухмылки хрюкнул и посмотрел на солдат злорадным взглядом. В лице одного из солдат Макс увидел дикое желание сломать нос этому хрюкающему наглецу. Понимаю, подумал парень и зашагал дальше.
   Новослободская ещё пуще удивила молодого путешественника. Выложенный в шахматном порядке белыми и черными гранитными плитами пол никак не мог сравниться с пилонами, облицованными уральским мрамором. Раньше, на каждом пилоне было по витражу, окаймленных сталью и золоченной латунью, но сохранились все парочка - все остальные были выбиты по неизвестным вымирающему человечеству причинам. В торце зала было расположено мозаичное панно. Главное слово "Было" - сейчас вместо него была поставленная конструкция из десяти мангалов, сделанных кустарным способом, около которых крутились три человека, а на сделанных из обрезков железных труб шампурах красовались поджаренные мясо крыс и свиньи. Парню захотелось перекусить этого сочного мяса все равно какого происхождения, главное сочного и горячего. Стены были облицованы светлым мрамором. У каждого пилона стояли торговцы, которые короткими, но качественными, фразами, иногда даже стишками, созывали посетителей станции посмотреть товар. Около них сновало множество людей - на станции было и яблоку негде упасть. Такого скопления народу парень никогда не видел. Дядя же не побоялся такой толкучки в зале и повел Максима и Всеволода за собой.
   Максим всматривался в лица людей. Зажиточные люди были с наглыми или смеющимися выражениями лиц, бедные же ходили с грустными минами на лицах. Парень так же узнавал людей с плохими намерениями - воров или бандитов. Их лица украшали множество шрамов, сами они толкали всех людей, при это клича всех неприличными словами. А ещё они не раз засматривались на рюкзаки и оружия путников. Один раз парень подметил, как трое тыкали пальцами в их сторону и о чем-то шептались. По наставлению дяди он немедленно сообщил о сим бывалому сталкеру. Стоило дяде только обернуться, как бандиты со страхом начали смотреть в их сторону. Парень теперь задался вопросом - почему все относятся к дяде с почтением и даже бояться его? Может потому что он достаточно известный сталкер в Метро и прославил свое имя, как бесстрашный воин? Ответ только у дяди.
   На путях стояла небольшая лавочка кустарного производства. Сваренные между собой железки стояли на железных трубках, которые служили скамье вместо ножек. Дядя приказал поставить рюкзаки у себя в ногах, положить оружие на колени, да и попросил последить за его вещами. Макс быстро устроился на скамье, скинув давящий на плечи рюкзак. Всеволод присел рядом и стал яростно что-то рассказывать парню. Он не слушал - думал и успевал поворачивать голову, когда скопившаяся в нижней губе слюна начинала вылетать изо Севиного рта в таком же количестве, что и слова. Почему то парню захотелось поспать. Рядом с ним уселась женщина уже пожилого возраста. Её и заинтересовал рассказ Севы. Теперь Верблюд переключился на бабушку, но ту, видимо, даже не смущало то, что плевался человек с нечеловеческой скоростью. Но это было на пользу Максиму - проблем не будет, и не оплеван останется.
   Дядя пришел к ним с тремя шампурами. Парень сразу почуял - жаренная свинина. Приятный аромат говорил, что готовили этот продукт на совесть, даже мариновали. Пару раз на пол станции капал сочившийся из мяса жир - от этого у парня очень сильно засосало под ложечкой и появилось желание вцепиться в мясо и оторвать от него здоровый кусок, как мутант, поймавший своего менее сильного и вкусного сородича. Так же дядя сказал, что общественная дрезина приедет через минут сорок, а то и час, и поэтому он решил, что будет не плохо немного подкрепиться. Наконец-то в руках у парня оказался долгожданный шампур, а во рту кусок жареной свинины. "Блаженство...."
   Три шампура опустели за каких-то пять минут. Все были сыты и были готовы выдвигаться в путь, но им пришлось ждать ещё минут двадцать - дрезина приехала раньше срока.
   Дрезина была двусоставная - на основной должны были быть расположены двое, которые будут приводить дрезину в движение за счет нажимания на большие рычаги, работающие как качели. Так же там находилась небольшая скамья на четырех человек. К основной дрезине был присоединен дополнительный "вагон" - четыре скамьи на четыре человека. На основной сидел старичок с поседевшими волосами и щуплым телосложением. Оповестив всех, что двинуться они через пару минут, встал и направился в центр зала. С дрезины сошли старушка, мама с грудным ребенком и двое мужчин, которые приводили дрезину в движение.
   -Макс, вставай за рычаги! А то займут, - сказал дядя и шагнул на дрезину. Скинув рядом с усевшимся Всеволодом рюкзаки, повесив за спину оружие, они положили руки на рычаги и стали ждать старика. На дрезину сели ещё две дамы и та самая бабушка, которая стойко выдержала мощную атаку слюней Севы.
   Вообще парень первый раз в своей жизни ехал на дрезине. Он волновался, но и в тоже время был счастлив осуществить мечту многих ребят с родной станции. Вот он уже представляет, как он в окружении солдат, одетый в военную экипировку и снаряжен Макаровым, Винторезом и его мечтой - мачете. И вот они останавливаются в туннеле, сходят с дрезины и тихо двигаются на станцию, где засели главные враги Метро - фашисты, ни признающие ничего. Они уже не отличают своего - русского человека - от инородца. И им было поручено их перебить... Старик вернулся неожиданно и прервал мечты парня.
   -Сколько станция? - спросил дядя у старичка.
   -Пятнадцать.
   -Нам до Курской. Вот двадцать - мы везем, - гремящие патроны из руки дяди посыпались в небольшую баночку с такими же звонкими и ценными патронами. Всеволод же насыпал сорок пять - везти он не собирался.
   Здесь, на Маршрутках было принято так: хочешь меньше платить - за рычаг. Деньги в путешествии по станциям Метро нужны, особенно им - Максу и его дяде. Насчет Севы - он видимо привык, что санки возят за него, так что путь платит больше.
   Рычаг начал двигаться. То руки поднимал дядя, а потом с силой давил рычаг в пол. Тогда руки поднимались у парня. Затем он и сам нажимал на рычаг. Поначалу они двигались медленно, набирая скорость. Но уже минут через пять минут разгонять дрезину стало легче - машина набрала скорость, и рычаги стали легче поддаваться. Конечно, до скорости элетрички, которые ходили по этим туннелям раньше, им никогда не разогнаться, ну а так они двигались с приличной скоростью. Иногда дедушка говорил им перестать, тогда дрезина сбрасывала скорость, а руки расслаблялись, как и сами дядя с Максимом. Сбавив скорость, они снова начинали нажимать на рычаг, но делать это было тяжелее - расслабленные мышцы начинали ныть, руки болели.
   Такими темпами они около двадцати минут ехали от Новослободской до Проспекта Мира. Вскоре из туннеля полился неяркий, но все же приятный свет. Бросив рычаг вслед за дядей, Максим чуть прикрыл глаза. Затем он чуть не полетел носом на пути нюзать щебенку - дедок потянул на себя рычаг торможения. Схватившись за поручень, обозначающий границы дрезины, парень смог устоять на ногах. Дедок обьявил пять минут перерыва. За это время парень успел осмотреть очередную станцию-город постъядерного Мира.
   Пол станции Проспект Мира ничем не отличался от других увиденный Максимом станций - серый и черный гранит. Достаточно широкие пилоны, около которых разместились палатки торговцев, были отделаны светлым мрамором и украшенными необычными барельефами. Толком понять, что на них было изображено, было довольно сложно - они были либо очень сильно запачканы, либо палатки торговцев их скрывали, либо были просто отколоты. Его заинтересовало то, что путевые стены были отделаны темно-красным мрамором. Отражая свет, стены будто наполнялись кровью и создавали впечателение, что вместо путевой стены - аквариум с кровью, в котором плавает акула или ещё что-нибудь более страшное.
   Максим очень сильно устал. Да, за такое короткое время он устал. Руки у него висели, как плети, сам он тяжело дышал, хотелось пить. Дядя протянул племяннику открытую флягу, из которой успел хлебнуть и сам. Парень радостно приложился к горлышку и отпил приличное количество воды. Было пару минут, и дядя решил поговорить:
   -Давай я тебе расскажу кое-что, и об этом никому, - Матвей внимательно посмотрел на племянника, который кивнул. Глаза парня пылали - услышать абсолютно новую историю было очень интересно.
   -Мы когда с Полежаевской разобрались, мне не по себе стало в тех местах. Сердце ныло, голова гудела. Не по старости, а от тревоги. Я сказал отряду двигаться на Беговую, попросил лейтенанта жене сказать, что буду часа через четыре. Отвел их к выходу, а сам двинул вверх по ветке. Боялся я как никогда, будто по Метро ни разу не бродил. Я так не боялся даже когда на Выхино пройти пытался. Поле прошел, иду к Щукинской. Тревога меня не покидает. Чувствую, что смертью веет, но иду. Двинулся на Тушинскую. И встретил то, чего опасался так яростно. На пролете между Щукинской и Тушинской станция недостроенная, заброшенная. Призрак. Волоколамская. Там света не было, только пилоны серые. Были. Я иду, слышу тяжелое дыхание такое. Свет включил и дальше не ступил. Станция живая. Пути, стены, пилоны, своды, пол станции какая-то бурая маска заволокла, вздымается, пузыриться. Я как сделал шаг назад, то рык раздался. Вздулись четыре пузыря и лопнули. Таких тварей жутких я не видел никогда. Это безликие бурые чудовища, у которых вместо рта огромное щупальце. По инстинкту пару раз выстрелил, а пули им не по чем. Кинул я гранату и две связки динамита и на всех поршнях со станции. Такой грохот, мне показалось, что на меня своды рухнут, а не, смылся. Оттуда долго дикое рычание шло. Я решил об этом Полис известить, туда гонца послал. Я не мог просто так уйти - я руководящую должность занимаю, нужен. А ответа нет...
   -Хлопцы, давайте-ка за рычажки, - неожиданно прервал шепот дяди старичок с дрезины, - мы через полминуты выдвигаемся, - дальше он пошел собирать плату с новоседших.
   Руки Максима легли на холодную сталь рычага. Он думал про новую загадку метро. Наверное знали про это только дядя и он, может быть его жена или гонец, не подавивший своего любопытства и открыл конверт. А если и дошел гонец, то знают об этом главные Полиса. Наверное думают об этой проблеме, либо просто напросто забили. Какой вред может быть от недостроенной станции, тем более если станция - неизвестный человечеству симбионт, да и с чего мы решили, что эта тварь выживет после такого сокрушительного залпа гранаты и динамита. Вдруг станцию завалило, а значит тварь может быть сдохла. Может быть...
   -Тронулись! - крикнул старичок и занял место рядом с Севой, который закинул в сумку небольшую книженцию. Руки снова заходили ходуном.
   До Комсомольской было недолго, минут десять непрерывной работы. Парень думал, что будет тяжело в очередной раз мучить себя, но оказалось наоборот - за время отдыха парень окреп, набрался сил. Да и первый опыт в перегоне до Проспекта Мира тоже не прошел даром - парню стало гораздо легче нажимать на рычаг при первоначальном разгоне. Сейчас они летели прилично, не уступали даже мотодрезине.
   Только сейчас парень заметил, что Ганза не жалеет патрон на обустройство своей ветки. По краям путей были сделаны заборы - трубы, стоявшие каждые тридцать-сорок метров, на которых были намотаны куски проволки. Щебень там был расчищен, а чтобы не сыпался щебень с путей, то ставили небольшие бордюры из досок или железных кусков. Тротуар, по которому одинокие путники могли идти пешком на соседние станции. Каждые пятьсот метров были поставлены небольшие скамеечки для отдыха. А главное - под потолком, каждые пятьдесят метров, висели тускло светящие лампочки. Да, богатая ветка. Парень представлял, какое удовольствие можно испытывать, если идешь пешком, и не надо включать фонарь, ведь над головой свет.
   Пролетели перегон за пять минут. Торможение сопровождалось скрипом колес о рельсы - дедушка нажал на рычаг тормоза. Дед сказал, что стоим пятнадцать минут, посоветовал передохнуть - он хотел перескочить длинный перегон между Комсомольской и Курской-Кольцевой за полчаса. А перегон был действительно большой. Сева решил посидеть в дрезине, а Максим и Матвей решили поискать что-нибудь из еды. Максим снова успел осмотреть станцию.
   Комсомольская ослепила разум парня. Пилоны, пол, все как обычно, но потолок. Он был украшен мозаичными панно из смальты и ценных камней. Кто на них изображен, он не знал. Узнал лишь Владимира Ильича Ленина, стоявшим за трибуной. Другие были либо подпорчены то ли сажей, то ли следами выстрелом (война с Красными разворачивалась на этой станции в особой жестокости). Между пилонами, над проходами, висели позолоченные знамя, которые показывали богатыря с оружием и щитом, изображенным на увеличенном в десяток раз ордене. Но сохранилось таких всего два - в тех проемах, где останавливались электрички-дрезины. Все остальные были отколоты и пущены на что-то благородное для сегодняшнего мира.
   Вернулись они через пять минут и сместили читающего Севу. В руках у каждого было по небольшой кружке с водой, а в руках дяди небольшой мешочек с поджаренными соленными грибами. Было очень вкусно. Вкушая очередной гриб, парень вспоминал процесс готовки. Порезанные грибы ложили на железный лист, солили. Под пластом горел костер, огороженный такими же железными листами. Самодельная сковородка нагревалась сама и жарила грибы, только переворачивай. Когда требовалось подбросить дров, то готовящий надевал толстую рукавицу, отодвигал перегородку и кидал полено. Только потом костер потушили - было поджарено достаточно грибов, и костер больше не требовался. Им достилались самые горячие - грибы обжигали руки, но приятно таяли во рту. Мешочек и кружки с водой опустели, и дядя пошел отнести все к продавцу - им было обязательно это вернуть, тем более они были очень честными. Вернулся дядя как раз тогда, когда появился и старичок.
   Снова в путь. Дрезина медленно стартовала, но через пять минут яростной и натужной работы рычагом Матвей и Максим смогли разогнать дрезину. Дед сказал, что здесь, в этом перегоне лучше не отпускать рычаг и набирать огромную скорость. Дядя объяснил такую осторожность - пару раз здесь утаскивали путников. Поэтому тротуара тут и нет. Да и желательно в этом перегоне двигаться с вооруженными людьми - иногда неизвестные твари утаскивали пассажиров даже с дрезины. У парня за спиной послышались щелчки затворов - он смог разглядеть в свете фонаря деда двух мужчин с укороченными АК на коленях. Сева тоже последовал их примеру и в руке у него оказался ПМ из кобуры. Света в этом перегоне не было. Дедушка - смотритель достал два фонаря: один побольше и один поменьше. Который побольше закрепил так. чтобы тот смотрел вперед, будто фары освещают свет машины, а вторым освещал пассажиров. Сева развернулся в сторону, куда они ехали - по просьбе дедушки он должен был смотреть вперед и при малейшей опасности кричать. Такая суета придала Максиму сил путем страха - он испугался и за себя, и за дядю, и за всех остальных пассажиров. Двое "двигателей" заработали руками в более интенсивном темпе, дрезина прибавила ходу.
   От скорости в ушах свистел ветер, стук колес стал более интенсивен с ускорением. Дедушка увидел небольшую, освещенную догоравшей свечкой, пометку, и сказал им:
   -Молодцы, хлопцы! Резвые! Полпути за пятнадцать минут! - отвернувшись от них, дедушка шепотом проговорил то, что Максим услышал, - Слава богу мне свечу менять не пришлось. Да поможет господь тому, кто это сделает. Обереги его душу, - закончил смотритель, перекрестившись. Веру в здешнем мире сохранить очень не просто. Он смог...
   Иногда с потолка и отдаленных уголков туннеля доносились странные душераздирающие звуки, напоминающее парню о кровавой бане на Савеловской. Тряхнув головой, Максим постарался отогнать набегающие воспоминания и сильнее заработал рычагом. Дядя, немного опешил, а потом включился в быстрый темп племянника.
   Они буквально пролетели перегон за двадцать пять минут. Дед крикнул всем крепко держаться и резко нажал на тормоз. Максим еле удержался, держать за рычаг, а дядя с грохотом врезался в железную ручку грудью. Они со скрипом стали останавливаться в туннеле, а полностью остановились у середины перрона платформы. Все, пролетели. Дедушка поблагодарил за такой быстрый проезд и попрощался. Путники снова вогрузили на свои плечи рюкзаки, повесили автоматы на плечи и сошли с дрезине. Сразу, на перроне, к ним подошли два хорошо вооруженные и экипированные бойца Ганзы и попросили документы. Дядя и Сева показали паспорт, а вот парню его не сделали - восемнадцати нет, так что он просто показала пропуск, выданный ему профессором на Савеловской. Бойцы отдали дяде честь, а затем просто пожали ему руку. Лица их были довольные, будто они пожимают руку любимому книжному автору. Видимо, дядя ну очень авторитетный в метро. Бойцы ушли, и дядя повел их на станцию.
   -Сейчас, - Матвей взял Максимову руку с часами и посмотрел время, - Половина седьмого вечера. Остановимся на Радиальной на ночь. Ляжем спать сейчас. Завтра мы в шесть часов направляемся к Бауманскому Альянсу. Согласны? - оба следующих за сталкером кивнули, - Вот и зашибись.
   Выйдя на станцию, они будто оказались в древности. Пилоны, отделанные светлым мрамором, напоминали античные колоны в амфитеатрах. Светильники, на которых горели по три свечки, снизу напоминали солнце, даже по краям были сделаны железные короткие лучи. Пол был отделан красным и темным гранитом. Рядом с пилонами разместились палатки торговцев, в некоторых центральных частях зала разместились небольшие палаточки с едой. На этой станции было очень много народу, поэтому им просто пришлось протискиваться до перехода, из которого буквально плыли люди.
   Переход был просто неописуем. Там было поменьше народу. Круглый зал, стены которого отделаны светлым мрамором, пол был такой же, как и на станции. Посередине зала была большая колонна, которая расширялась к потолку. Она была хоть и грязная, но целая - красивый орнамент на сером от грязи камне был неописуем. Вокруг колоны сидели люди в ободранных одеждах, побитые и грязные. Это были люди без документов, которых не пускали на станции. Так же из центра зала отходили три туннеля - один на Курскую-Радиальную и Чкаловскую, которые принадлежали Ганзе. У каждого туннеля стояли КПП - Контрольно пропускные пункты. Пока они шли в сторону туннеля на Радиальную, то парень заметил проем в стене, около которого стояли двое вооруженных бойцов. Над входом в странное помещение висела табличка "Вытрезвитель". Максим знал, что это - тюрьма ненадолго. При входе на Курскую - Радиальную у них снова начали проверять документы.
   -Проездом? - на вопрос солдата дядя кивнул и протянул свой пропуск. Отдавая пропуск, солдат снова заговорил, - Сейчас в туннеле дверь увидите, постучитесь. Там заплатите за палатку и получите получите воды на ужин. Проходите, всего доброго!
   В том помещении, за небольшим столом, сидел старичок в потрескавшихся очках и оправе, заклеенной изолентой в районе переносицы. За его спиной стоял мужчина в камуфляжном костюме и Обрезом в руках. Там каждый заплатил по тридцать патронов. Их палатка "3 Г", что значит "третья гостевая". Ведро с водой им выдали сразу, и они ушли.
   Курская - Радиальная очень отличалась от Кольцевой одноименной. Пилоны были облицованы белым с серыми прожилками мрамором. Пол был выложен серым, чёрным и красным гранитом, потолок украшен рельефным орнаментом. Путевые стены были покрыты сверху белой керамической плиткой, а снизу - чёрным мрамором. Светильники сохранились только над потолками, два и то светило только три, а те светильники, которые были закреплены на пилонах. У пилонов стояли брезентовые палатки с табличками. Для приготовления пищи было сделано всего два костра. Они быстро нашли свою палатку по табличке с неумело выцарапанными на нем нужными символами. В палатке был только светильник со свечкой, закрепленный на пилоне через брезент. Свеча была скрыта стеклом, чтобы её зажечь надо было отодвинуть крышку сверху и просунуть руку со спичкой. Спать им придется на полу, на который была постеленная серая тряпка.
   Путники скинули рюкзаки и оружие. Дядя попросил Максима достать фляжки. Выданной водой они пополнили количество воды. Затем достали пакетик чая, три кружки, по консервы с мясом и гречкой. Затем, взяв консервы и ведро воды, дядя удалился. Через пять минут смешанные в одну консервную банку гречка и мясо блуждали из рук в руки у трех путников, а на специальной подставке стояли три кружки с чаем. Консервы была обернута в платок, чтобы при держании горячий металл не обжигал руки. Максим с радостью вкушал полученный кусок с вилки. Вообще он редко ел такие деликатесы. Когда банка опустела, то перешли на чай. Побеседовав насчет Ганзы и её отношения, они выпили чай. Дальше, упаковав все ненужное обратно в рюкзак, путники задули свечку и легли спать, сжавшись рядом. Максиму досталось место у края палатки, дядя лег между ним и Севой. Парень сразу почувствовал нахлынувшую усталость и сон сморил его. Первый день путешествия закончился.
   5
  
   Ужасающую тьму Бауманской разрушала только уже доживавшая пару своих последних мгновений лампочка, которая слабо потрескивала. Максим шел медленно, стараясь каждый шаг делать с дядей, который шел рядом. Всеволод шел между ними, аккуратно шагая вперед спиной. Сам Максим иногда оглядывался, и его фонарь без толку вылавливал только чудовищную "красоту" бывшего научного центра Метро.
   Серый гранитный пол был усыпан гильзами, в некоторых местах сияли пятна крови, иногда даже попадалась ещё свежая, не высохшая. Бывшие белые пилоны были ободраны множественными следами от пуль, а скульптуры, стоявшие в середине этих пилонов, были обрушены и разбиты, сохранилась лишь парочка, но оба были казнены автоматными очередями. Куски битого стекла, сломанные приборы тоже встречались. Как и трупы. Их было не меньше. В основе они были у пилонов и на путях - бедные жители в момент неразберихи пытались скрыться от угрозы, но их доставали пули врагов. Первые же жители полегли в центральных частях и у пилонах. Это были все- мужчины, старики, женщины. Максим пару раз выхватывал и тела детей. Кто-то пытался дать отпор - труп молодого парня с пистолетом в руке сидел на полу, облокотившись на пилон. Тело защитника было покрыто множественными пулевыми отверстиями, вся его одежда была запятнана кровью. Посреди зала лицом в пол лежал старик с длинными седыми кудрявыми волосами, которые слиплись от алой жидкости. На краю платформы лежала девушка с двумя пулями в спине. Хаос и разрушения царили в этом месте... Живыми здесь были только немутировавшие маленькие крысы и трое путников, у которых абсолютно не было желания здесь находиться. В мыслях у всех было желание поскорее убраться с этой проклятой богом станции.
   Тогда почему же они двигались так осторожно, тихо?
   Не нравилось. Шестым чувством каждый чувствовал опасность. Первым ощутил это бывалый сталкер, явно говоря: "Там нехорошо. Не нравиться мне это", а Максим и Сева ощутили это только когда вступили на перрон станции и увидели всю ту разруху и мрак, царившую здесь.
   Сперва Максима потянуло тошнить, но он сдержался. Зрелище было не для слабонервных. Затем, сделав первые шаги, он сразу остановился - где-то за перроном послышался хлопок раздавленного битого стекла. Крыса это сделать явно не могла. Волосы на загривке встали, в легкий будто все сжалось, по спине прошелся холод. Это явно говорило о том, что здесь не спокойно. Дядя тоже сразу остановился, Сева же просто среагировал, не дал промаху. Переглянувшись, дядя кое-как объяснил не знающим командами-жестами, что надо включить фонари. Максим понял, что это может их выдать, но он повиновался наставлениям сталкера и всунул фонарь под ремешок на плече, который отлично его держал - опасность за то, что он выпадет, не беспокоила парня.
   Они медленно шагали по перрону, не зная, чего ждать. Когда они прошли некоторую часть зала, то парень в свете потрескивающей лампочки различил некий рисунок на путевой стене. Это был неумело нарисованный глаз - большой черный круг, в середине которого красовался зрачок - закрашенный черный кружок. Глаз сверху протыкало черное копье и выходило из его нижней части. Но парня удивило то, что наконечник стрелы, вышедший из глаза, был покрашен в красный, да и все копье в том месте. Ярко-красный цвет. Это явно говорило о том, что здесь их ждут не с хлебом и солью, а с порохом и картечью... Парень чуть отстал и направил фонарь в сторону рисунка...
   В свет попала тень, выпадавшая из-за пилона. И была она явно человеческая. Был виден и автомат, дуло которого выпирало сбоку тени. Засада? Макс не на шутку перепугался, но остался спокоен, лишь взял автомат на изготовку и поймал край пилона в мушку прицела, стараясь шагать вперед. Но тот, кто был за пилоном оказался смышленей, чем думал Максим. Он резко дал шаг назад, но явно за что-то запнулся - раздался звук лопнувшего стекла, стук тяжелых ботинок. Очертания человеческого тела показались с другого конца пилона - он упал и вывалился из своего укрытия. Дядя сразу понял, что все у противника пошло крахом и надо было действовать. Ошарашенный противник быстро схватил автомат, но его руки от страха тряслись, сталкер среагировал быстрее - голова противника была уже в прицеле "Калаша" дяди. Секунда, и голова врага превратиться в фарш, затем надо было искать укрытие. Максим заранее приготовился к бегу к пилону, но...
   ...Кто-то оказался сзади и ударил дядю в спину. От сильной боли старик упал на колени, на лице появилась гримаса боли. Сева обернулся быстрее Максима, но на медика тут же напрыгнул амбал с дробовиком. Они оба упали на платформу - Сева на спину, а противник на него. Макс навел дуло автомата на придавившего врача, который зажимал горло его напарника. В эту секунду из-за двух пилонов показалась ещё трое противников. Максим понимал, что им ни при каких условиях не удаться победить, тогда их убьют, и Инна умрет без вакцины... Зато парень прихватит парочку с собой на тот свет!
   В его затылок уперлось что-то холодное, и он сразу осознал, что это дуло пистолета. За спиной Максима раздался грубый голос:
   -Брось пушку, падла.
   Стоявший сзади взвел курок. А ведь все так хорошо начиналось...
   ***
   Максим проснулся раньше всех. Его часы показывали, что проснулся он на сорок минут раньше. Наверное это было вызвано тем, что вчера он уснул раньше всех - один раз ночью он проснулся и услышал, как дядя и Сева попивали чай и о чем-то тихо разговаривался, не желая будить Максима. Он было подумал, что проспал, но они сказали, что сейчас одиннадцать часов ночи и надо спать, просто им приспичило выпить чаю. Поначалу парень просто лежал в темноте, уставившись в брезентовый потолок палатки, но потом ему наскучило. Тем более лежащий рядом дядя сильно храпел, и это немного его доставало. Переборов усталость (он буквально чувствовал, что не уснет из-за дяди), Макс встал, достал из своего рюкзака пакет грибов и воды, чтобы сварить похлебку к тому моменту, как дядя и Всеволод проснуться. Не терять же время зря!
   Сейчас Курская - Радиальная напоминала Савеловскую в самую раннюю пору - часов в пять. Один костер освещает всю станцию, каждые десять минут её обходить охранник с керосинкой, но здесь их ходило два, и вооружены были они достаточно хорошо - помимо "Калашей" у них имелись и по "ПМ", ножу и петарда, но мощная. Обычно их использовали в туннелях для засад - три таких петарды в туннеле, рядом с группой противников могли их сильно оглушить, а в это время можно и напасть... В общем здесь о безопасности заботились больше, чем на его родной станции.
   Из ранних пташек он никого не увидел - здесь все привыкли спать дольше, нежели на Савеловской - обычно большинство жителей вставало достаточно рано, лишь молодые и некоторые старики спали до самого утра. Когда двое уставших дозорных увидели бодрствующего в такое время юношу, то сильно удивились, но на это ему было немного наплевать - ну и что, зато дел больше переделаю. Максим направился к костру, в который следовало уже подбросить парочку дров - здесь об этом явно не заботились.
   Поставив бидон на пол, он обнаружил небольшую стопку неумело обрубленных деревяшек, которые предназначались как "заправка" для костра. "Думаю, никто не будет против того, что я послежу за пламенем?" - подумал Макс и кинул четыре маленькие деревяшки в жерло огня. Чуть засмотревшись на объятые пламенем сухие доски он совсем забыл про то, что собирался сделать. Тут же он заметил, что забыл взять ведро для подогрева воды. Быстро вернувшись к палатке, он обнаружил, что там осталось чуть воды, которая тоже пойдет на варево.
   Закрепив ведро с водой на самодельной трехножке, он стал ждать закипания воды. Затем можно будет подбросить грибов. Проходящий мимо охранник толкнул его в плечо. От неожиданности Максим вздрогнул, и охранник улыбнулся, увидев его перепуганное лицо.
   -Пацан, вам паек положен, только малый, - он протянул юноше банку мясных консерв. Приняв из толстой лапищи солдата банку, рядом с ним были поставлены три железные миски и черпак. Охранник ответил, - начальник станции сделал вам поблажку. Тем более у вас в палате сам Вальтер живет. Передай ему привет от меня.
   Его дядю все знали по прозвищу Вальтер, лишь только его знакомые и родственники, да и те, которые его не знали, обращались к нему по имени. А так Вальтер, и только. У них в отряде было решено соблюдать консперацию, поэтому их командир - Лорд (это прозвище, не титул) - каждому дал прозвище. Всем четверым бойцам, которые прошли отбор в спецотряд, заранее были придуманы прозвища. Вот так вот.
   Вообще его дядя имел неплохую военную карьеру за плечами. Сначала, до катастрофы, он сдал на Краповый берет - берет частей и подразделений отрядов специального назначения, являющейся предметом гордости и знаком исключительной доблести спецназовца. Да, его дядя семь лет служил в Спецназе. Затем ему дали небольшой отпуск на полмесяца и он ухал домой, в Москву. Берет он всегда носил с собой в кармане, чтобы постоянно говорить себе "в первую очередь я спецназовец, а не москвич". И вот в тот день у него он был под рукой. Он как раз был в Метро, когда первые ракеты вошли на территорию страны. Затем все неделю сидели на станциях, пока не стали обустраиваться. Через четыре месяца со станций забирали по три человека для выхода на поверхность. Но дядю не взяли. Поэтому он пошел к наборщикам и показал свой берет. Его вписали четвертым. За это время мутофауна успела развиться, и отряд из тридцати человек первый столкнулся с новыми жителями бывшей столицы. Выжило только пятеро, среди которых был и дядя. Их капитан был сильно ранен. Его дядя приказал выдрать из любой машины заднее сиденье, разложить его, тем самым соорудить насилки. Двое несли командира, один шел сзади, один посередине, а принявший командование дядя был ведущим. На ближайшей станции их продезинфицировали, оказали помощь капитану. Через год сталкерство потихоньку развивалось - группы сталкеров таскали с поверхности технику и продовольствие. Но в Метро намечался главный рейд - в торговый центр, где продовольствия было неимоверно много. И дяде предложили возглавить отряд из сорока человек. Но на подходе к центру было обнаружено, что в центре гнездо мутантов. Быстро среагировав на опасность, дядя скомандовал "назад". Но их заметили. Тогда всем удалось спастись - на одном из небольших магазинов они устроили огневую точку и полчаса отстреливали мутантов. Обчистив магазин, они вернулись в Метро. Все. Слухи про нового супергероя облетели Метро, но вскоре все забыли про него. Дядя же стал жить на Тульской. С несколькими смельчаками они пять лет таскали для станции технику и продовольствие. А потом дядя подался в путешественники - за полгода исходил все Метро и составил свою карту. Тогда он и нашел своего друга - Максимова отца. Тогда самому Максиму было всего три годика. Дядя стал часто навещать племянника...
   Максим закинул в воду грибы и мясо из банки. Начав мешать варево черпаком, он снова задумался.
   ...В Полисе набирали спецотряд и туда вошел дядя. Четыре человека два года боролись за мир в Метро, двое погибли. Они поняли, что все к черту - человек не искореним. Тогда их командир застрелился - его жена и дочь были убиты мутантами, а двое оставшихся - Вальтер и его старый приятель по прозвищу Пила - были приглашены в "Спарту" - в секретный отряд Метро, в который входили лучшие бойцы. Вот в нем то он и служил, а потом ушел в отставку и занял руководящую должность в "Конфедерации 1905 года". Вот на кого парень ровняется - дядя всегда был для него примером. На станции, когда он рассорившись с кем-то соглашался на драку, то вечером они уходили в туннель и бились до крови. Максим редко проигрывал - терпеть и не сдаваться его научил дядя....
   Варево было готово - чуть посеревшая вода была наполнена грибами и мясом. Посмотрев на часы, Максим решил, что пора будить двух соней. Закутав ладонь в рукав куртки, чтобы не обжечься, он снял с огня ведро и отправился в палату.
   Дядя встал сразу, размял шею и они оба стали поднимать Севу. Ему явно не нравился такой расклад - вставать рано, больно надо. Но потом он сказал, что придет через минуту. Но через десять минут они буквально за ноги вытащили спящего Всеволода к костру. Обуза...
   Разлив в миски суп, каждый достал свою ложку и принялся есть. Дядя оценил похлебку и стал расспрашивать про черпак, миски и мясо. Максим рассказал про охранника и передал от него привет. Затем все съели ещё по пол порции - доели остатки. Юноша с удовольствием вкушал чуть соленый привкус воды (из-за грибов), тщательно разжевывал кусочки мяса и грибов. Наевшись, Вальтер и Всеволод пошли в палатку собираться, а Максим отнес ведро, миски и черпак охраннику, поблагодарив за такой приятный подарок.
   Когда он вернулся, то рядом с палаткой нашел свой рюкзак и автомат, а дядя и медик стояли у входа с рюкзаками на плечах и автоматами в руках. Пора было выдвигаться. Максиму показалось, что рюкзак стал будто тяжелее, но потом он списал это на усталость.
   Спустившись на пути, они зажгли фонари. Парень закрепил фонарь на плече и они выдвинулись. Через сто метров им встретился рубеж дозорных и первая трудность.
   -На Бауманскую нельзя, запрет начальника станции и главы Ганзы, - объявил дозорный и закрыл им проход.
   -У нас есть пропуска, - заявил было Всеволод, но получил грубый ответ.
   -В жопу его к себе запихай. Проход закрыт!
   -Слушай, - заговорил дядя, - Я Вальтер, - после этих слов дозорный встал по струнке смирно, - и нам надо на Бауманскую. У моего друга умирает девушка, и там есть лекарство. И мне срать, кто там и что там. Будь то фашисты, будь то упыри. А если не пустишь, то я тебя и твою команду за секунду урою. Так что пропусти.
   -П-проходите, - дозорный посторонился и они беспрепятственно вошли в туннель.
   Максим удивился такому поведению дяди. Видимо одними хорошими делами в Метро не прославишься, надо быть ещё и чуточку грубым. И сейчас был явный пример этого.
   Шли они уже минут пятнадцать, как вдруг дядя заявил:
   -Не нравиться мне этот туннель, а тем более станция, к которой идем. Носом чую, там вляпаемся. Если что, приказы понимать с полуслова, - сталкер вышел вперед, чуть сильнее сжав автомат. Чуть перепугавшиеся Сева и Максим переглянулись - они ничего не чувствовали, просто туннель, впереди просто станция, но все же надо прислушаться к мнению вояки. Теперь все держали ухо в остро.
   Через двадцать минут станция показалась - луч Матвеева фонаря осветил край платформы и два пилона. Все будто напряглись. Затем их фонари лучами света выхватывали из темноты множество мертвых тел. Максиму стало не по себе с каждым шагом, приближающей его к этой адской станции.
   Они взобрались на перрон. Вот теперь Максиму стало ещё хуже, но не от этого - он, как и дядя, теперь почувствовал опасность. Сперва легкие показывания в затылок, затем холодный пот на спине и муражки по телу, дышать стало тяжелей. Сталкер посмотрел на двух неопытных, и они с первого раза поняли, что нужно сделать. Максим упер приклад автомата в плечо, Сева достал "Макаров" и взвел курок. Так они тихими медленными шагами зашагали вперед...
  
  ***
   ...-Брось пушку, падла, - грубый голос за спиной и щелчок взведенного курка оповестили Максима о том, что он на грани смерти. "Калаш" со звоном ударился о усыпанный осколками битого стекла пол станции.
   Пошевельнуться или повернуть голову он боялся - не знал реакцию противника. Он мог отреагировать по разному - мог ударить, а мог и сразу пристрелить. Во рту от страха пересохло, на лбу выступил холодный пот. Краем глаза он смог рассмотреть остальных. У них дела были ещё хуже.
   Дядя лежал на стекле, держась за нос - когда тот упал на колени, то не решил сдаваться. Рука потянулась за ножом, но дядя получил ногой в лицо от выбежавшего из-за очередного пилона солдата. Теперь он лежал на полу, держась за нос и пытаясь подняться. Из под руки на пол капала кровь - ему разбили нос.
   Севе досталось меньше, но не повезло больше. Для того, чтобы чуть успокоить бойкого медика, который дрыгался под весом солдата, тот дал ему в скулу, чуть не разбив её. В лоб Всеволоду уперлось дуло короткоствольного автомата, а над ним стояло ещё двое таких амбалов с такими же автоматами.
   Человек за спиной у Максима заговорил вновь:
   -Бор, отобрать у них оружие, снять рюкзаки, обыскать. Кто-то поможет ему, все остальные не сводите с них глаз и автоматов - сразу видно, гады прыткие, - затем он убрал холодный ствол пистолета (видимо сохранившегося "Револьвера") и с силой толкнул Максима ногой в спину.
  Парень двинулся вперед и был готов упасть, но его за шиворот схватила рука какого-то амбала и с силой толкнул в изодранный выстрелами пилон. Ударившись лбом о бетон, его буквально сразу прижали к пилону локтем, надавив прямо на позвоночник. Тело пронзило острой болью. Другой рукой противник ощупал его, затем оттянул от пилона и ощупал грудь. У него были забраны дополнительные магазины и нож, часы оставили. Он успел заметить, что все отобранное у него положили именно в его рюкзак - видимо был шанс на то, что их отпустят, но как они тогда возьмут лекарство?
  Их развернули и приставили к пилонам. Работали противники очень оперативно - они быстро закинули их руки за спину и приставили их к пилону. Одной рукой их прижимали к пилонам, сильно давя на грудь, а другой они приставили к их вискам холодные дула "Макаровых". Перед ними в четырех метрах стояли такие же амбалы в масках и бронежилетах, которые целили в них свои автоматы. Тут же они расступились и перед ними показался самый главный. Это был лысый человек с о злым выражением лица. На правой половине злобной рожи была сделана татуировка в виде непонятных узоров. Через тату он заметил, что через глаз проходить шрам, а сам глаз не видит - тот был абсолютно белый, отмерший. Одет главарь банды налетчиков был в свитер, поверх которого был натянут бронежилет, камуфляжные солдатские штаны и ботинки с толстой подошвой - камелоты. Одним глазом он осмотрел их и начал.
   -Перед тем, как я буду допрашивать вас, ответьте, - Максим понял, что он был на мушке именно у этого человека, который поднял чемодан для хранения лекарств, который Сева умудрился засунуть в наплечную сумку, - Что это за поганая хреновина?
   -Контейнер для перевозки ценных лекарств в пробирках, колбах, - ответил Сева, - Он защищает от взрывов, ударов, пуль. Состоит из двухслойного пуленепробиваемого...
   -Заткнись, я понял. Вернуть в сумку! - рявкнул главарь и его подчиненный принял их рук вожака чемоданчик. А главарь снова заговорил, - Я - глава пограничного отряда "Нового Бауманского Альянся" - НБА. Звать меня Могильщик. По новому закону за неподчинение расстрел на месте. Так что в ваших гнилых паскудных интересах есть язык и слушать меня, отвечать только по одному. А то получите все. Пулю в лоб. Итак, кто вы и нахера к нам претесь? Старик, поведай нам.
   -Путники, которым срочно нужен мощный антирадиационный препарат, который храниться на станции Электрозаводская. Оно нам нужно для спасение одной девушки, - отчеканил дядя.
   -Что за антирад?
   -Я не в курсе, какой антирад врач знает, - дядя кивнул в сторону Севы.
   -Е-789HG третьей группы, - снова блеснул знаниями врач.
   -Понятно, - через пару секунд ответил Могильщик, - отправитесь на Семеновскую, там с главой поговорите, я выдать лекарство не могу. Так что берете свои рюкзаки и под конвоем в столицу. А попытаетесь бежать - мои парни будут рады сделать из вас решето, - все лживо засмеялись.
   Предводитель этого небольшого, но опасного отряда отдал пару приказов, и путники были нагружены вещами под завал - в руках свои рюкзаки и на спинах по десятикилограммовому мешку с неизвестным. С дикой усмешкой Могильщик сообщим им, что идти примерно полтора часа - главный город-станция НБА располагался на Семеновской. Но если они не будут тормозить, то успеют и за час.
   -Итак! - грозным голосом рявкнул Могильщик, и его отряд встал по струнке смирно, - Я, Лиг, Жнец и Гильза идут с этими на Семеновскую, все остальные остаются тут. Через часа четыре постараемся вернуться. За главного оставляю вам Цаплю. А с тобой Сайга , - Могильщик своим злобным взглянул на того, кто по неуклюжести вывалился из-за пилона, - Я потом разберусь. Похуже Прита будешь. Но если Цапля скажет, что ты неплохо работал, то отделаешься выговором. Нагрузите эту гнилую мразь по уши, пусть разгребает свое же дерьмо! ВОЛЬНО! - следующая фраза предназначалась явно для них и для тех троих полугопников, - За мной. С путников, мать их за ногу, глаз не отводить...
   Макс, нагруженный под завязку, кое-как спустился на пути, подгоняемый грубыми откликами то ли Лига, то ли Гильзы. Когда все выстроились на путях, то Могильщик двинулся вперед. Их надзиратели включили фонари.
  Было достаточно страшно - Макс не знал, что с ними сделают. Мысленно он скрестил пальцы на удачу и доброту того, кто заправляет этим Новым Бауманским Альянсом.
   Впереди уже подуставший юноша слышал дикое и натужное дыхание Севы. Сзади, не сбавляя шаг, шел его дядя, нагруженный больше всех. В висках от усталости и тяжести груза у Макса стучала кровь, лицо покраснело, на шпалы или гальку то и дело падали капли пота, сбивавшие ритм у парня. Хотя они ещё не дошли до Электрозаводской.
   -Давай быстрее, утырок! - сказал кто-то сзади и пнул уже умирающего врача в мягкое место. Тот, чуть было не полетел носом в щебень, если бы Макс не успел его схватить и удержать. Хотя сил у парня оставалось и так мало и им повезло в том, что они оба не упали. Раздался дикий тупой смех. Макс уже хотел перерезать этим тварям глотки.
   Свет. Слабый, от костра, как на Савеловской. Вокруг него сидело три человека, четверо стояли и осматривались. И все было вооружены... Пулеметный ствол был направлен точно Максу в грудь, у которого кровь стыла в жилах.
   -Я тебя сейчас жопой на автомат насажу, вместо глушителя! - рявкнул Могильщик, и побледневший пулеметчик вытянулся по струнке смирно. Могильщик продолжил, - Два наряда и дежуришь на четыре часа больше! По уставу надо было спросить пароль! Нет ответа - стреляй. А ты, придурок.....
   Все встали и вытянулись. Могильщик окинул всех злобным взглядом. Казалось что все дозорные перед Электрозаводской сейчас свихнуться. Видимо этот человек имел очень сильный авторитет в НБА. Макс уже мысленно похоронил все их старания и весь их поход - они явно не долго проживут...
   Они шли ещё минуты две. По туннелю шли множество дозорных с автоматами, кто-то даже и с пулеметами наперевес. Они явно понимали, что в любой момент Ганза может устроить им такую встряску, от которой они долго не сумеют восстановиться. И наверняка Ганза в этот момент ударит ещё раз... Этого допустить было нельзя, и Новый Бауманский Альянс долго не проживет.
   Электрозаводская была превращена в военную базу. Во-первых, пола тут не было. Или он был, но грязный. Везде гранит был изрыт, покрыт следами выстрелов, заставлен ящиками с оружиями и гранатами. На стенах зала были барельефы, связанные с темой труда. Сохранилось лишь два. Другие были расстреляны, отколоты, либо подвергнуты акту вандализма - изуродованы краской и символикой НБА. В своды были вмонтированы множество ламп, которые почти что все были разбиты. Прям на станции стояли клетки, в которых были люди - от мужчин и женщин до стариков и детей. Эти твари не имели ни жалости, ни совести. Кого-то избивали прямо в центре зала. Вот рядом с Максимом какой-то невольный не поддался приказу и был тут же убит ножом в спину. Они были похуже фашистов...
   Хотелось поскорее покинуть это место. Макс не мог понять - почему Ганза бездействует? Они наверняка знают обо всем этом и сидят, сложа руки! Это его сильно бесило...
   Они сели на дрезину. И Макса с Матвеем поставили за рычаги. От усталости Макс начинал натужно хрипеть, задыхаться, но он не останавливался - боялся получить пулю в лоб и больше не увидеть Инну... Его дядя тоже устал, но для своих лет держался очень хорошо. Сева же с улыбкой сидел у рычага тормоза. Напротив него усели их "пастухи". А Максиму казалось, что сейчас он потеряет сознание и его выкинут с дрезины, предварительно пристрелив. А затем уже можно и Севу с дядей...
   Сева затормозил перед станцией. Обмякший от усталости Максим с силой ударился об рычаг грудью, которая отозвалась сильной болью. Казалось, что он сломал пару ребер, но, прощупав грудь после удара, он ничего не обнаружил. Ведь то место должно было отозваться острой болью. Удар пришелся в солнечное сплетение. Дядя же постарался удержаться, чтобы не слететь прям под колеса дрезины. Севе же было ни по чем. Но если бы дядя слетел, то Максим бы с большой радости перегрыз бы ему сонную артерию...
   -Устали? - заботливо спросил Могильщик, немного удивив парня. Но эта была та же тварь - Ваши гребаные проблемы. С ДРЕЗИНЫ МАРШ!
   Перед глазами у Макса плыли круги, казалось, что его сейчас вывернет. Он натужно хрипел от усталости, грудь болела, ноги сами сгинались. Он уперся дрожащей рукой в колону. Хотелось осмотреть станцию, но болящая голова не давала. "Сколько мы тащили, килограмм пятнадцать. Своего наверно три, и ещё эти... по десять, а то и больше. И когда они последний раз осматривали свои дрезины. Да она так скрипела и еле поддавалась. А они быстрее, быстрее. Твари", - размышлял про себя юноша. Но дядя его был гораздо старше, но держался. Он тяжело дышал, то уверенно стоял на ногах.
   -Что ж вы такие расклеенные! Я и то не устал, - заявил довольный Сева
   "Да чтобы тебя метро похоронило!" - со злобой подумал Макс. Чуть отдохнув, он решил осмотреть новую для него станцию. Он уже заранее отметил про себя привычный гранитный пол. Но здесь он был и серый, и ярко-красный. Колоны с изображенными на них плоскими скульптурами на тему Великой Отечественно войны. Но во что превратилась эта станция... У колон какие-то алкаши дрались из-за последнего глотка самогона. Рядом с ними какой-то урод продавал парню, как Макс, галлюциногенные грибы. По залу ходили путаны, кого-то избивали, кто-то спорил, всюду мат и ругань, звуки разбивающихся бутылок и запах табака. В конце зала станции было что-то напоминающее сцену, за столом которого восседал лысый мужчина в кожаной куртке и красными погонами майора. Щетина, шрам на щеке, частый громкий мат, который Макс слышал в другом конце зала. Видимо он был тут самым главным. Могильщик ткнул парня в плечо и показал жестом, что надо следовать за ним.
   От всех на станции так и пасло перегаром. Было противно. От многих воняло, как от мусора, и от такого запаха ком начинал подкатывать к горлу. Было противно здесь находиться. А ведь Максим понимал, что здесь было раньше. По рассказам дяди умельцы бывшего Бауманского Альянса делали фильтры для веншахт, чистили их. Так же и для противогазов. Здесь могли починить абсолютно все! Это место было раем для техников и ученых - работающие здесь умы научились сохранять лекарства, а некоторые даже делать. Но всего этого не было бы без сталкеров, которые тащили все с поверхности для ученых. Сталкеры - самые главные в этом звене выживания. Сперва они приносят те же лекарства или технику медикам, техникам или ученым. Они проверяют их, стараются починить или сделать копии наподобие, затем это расходиться по станциям... Ещё одна причина, почему Максим мечтал стать таким...
   Они поднялись на подиум, за которым сидел главный всего этого балагана. Человек в кожаной куртке и майке-матроске под ней перетасовывал самодельные карты, сделанные из картона, но ничуть не уступали настоящим. Пленников поставили в шеренгу. Могильщик вышел вперед. Главный грубым голосом отозвался.
   -Брат, опять ты какую-то шмаль привез! И небось дрезину задействовал! Я же тебе, по-моему, говорил, чтобы пленников не тащил! У нас в карцерах и клетках мест нет. А подвалы и так учеными забиты, им там тесно с их херней ученической!
   -Грогнах, послушай. Я этих казявок собирался прирезать ещё на Бауманской, да тут они явно не шпионы, не плуты. По делу пришли... Навряд ли умный человек полезет сюда. На ганзейцев они не похожи - слишком по простому наряжены, - Могильщик ответил брату Грогнаху.
   -Понятно. Заинтриговал, мать твою, - главный улыбнулся, и от такой улыбки по телу Макса пробежала дрожь, - Юнец, говори.
   Кто-то толкнул Макса, и тот вылетел вперед, но успел остановиться перед столом. Парень хоть и волновался, но старался говорить твердо и отчетливо, не хотелось показаться перед этим шакалом сопляком.
   -У меня знакомую ранила тварь с поверхности, и она получила заражение. Нам сказали, у вас есть нужное лекарство, а именно антирад эээ... Е-789HG третьей группы, - Максим блеснул своей памятью - вспомнил заумное название антирада, которое говорил Сева Могильщику ещё на Бауманской.
   -Ммм, таковой имеется, - Грогнах явно был не из тупых, знал что это такое и есть ли у него такое в запасе, - Но с какой радости я вам его отдам. Нее, братки. Так дело не пойдет. Вы в покер шарите?
   Максим даже таких слов не слышал. "Я о такой немыслимой штуке ни разу не слышал. Что это за прибор?".
   -Я умею, - дядя вышел вперед, - Если я тебя с третьей раздачи выигрываю, то твои архаровцы возвращают нам все наши вещи и вы отдаете нам ту заумную бадягу...
   -А если выигрываю я, - Грогнах снова улыбнулся, - то я вот этим томагавком, - на столе резко возник маленький железный острый топор, - отрубаю тебе руку и посылаю вас, оставляя себе все ваше имущество...
   ФИГА СЕБЕ! Максим уставился на дядю. Тот был перед выбором, тем более тяжелым. Эта мразь наверняка отлично играет в эту "покер" и может легко выиграть дядю, тогда тот лишиться руки. Парень просил дядю не соглашаться, конечно, в мыслях. Ведь они могли поискать в другом месте, на Проспекте мира он наверняка найдется, если они рядом с больницей Склифосовского.
   -Пусть сначала принесут лекарство и поставят рядом со столом оружие и рюкзаки, тогда я возьмусь за карты, - дядя взял табуретку рядом со столом и сел напротив Грогнаха, который послал одного из своих охранников в кладовку за препаратом.
   Максим был в шоке - дядя решился играть. Да он даже не знал Инну, но хотел её помочь! И он наверняка понимал, что выиграть у него - шансов один на миллион. Но в лице старого сталкера не было ни капли страха и волнения, он с уверенностью смотрел в глаза Грогнаху, который отдал кому-то карты, назвав его каким-то дурацким именем - Крупье. Этот Крупье начал размешивать карты. В этот момент принесли шприц с этим антирадом. Сева осмотрел шприц и убедился, что им подсунули не какое-то фуфло. А карты были уже разданы...
   Максим сидел и наблюдал за непонятной игрой. В руках у каждого было по две карты, Крупье положил на стол три карты. Дядя внимательно вглядывался в карты. Папа учил юношу играть в Дурака, так что Максим знал, что где за карта какой масти. У дяди были одномастные валет и десятка, на столе лежали девять, дама, туз. Что происходило в этот момент он просто не мог понять. Крупье положил на стол шестерку. Что-то в Матвее переменилось, он стал другим. Видом он это не подал, просто Максим заметил, как тот начал двигать ногой, протирая в подиуме дыру ботинками. Следующей картой выпала восьмерка.
   -У меня стрит, - дядя положил на стол свои две карты и глянул в глаза Грогнаха...
   -А ты молодец, у меня только пара... Ну, выйграешь ещё раз и забираешь свою байду, - глава этого "преступного синдиката" кинул карты крупье, который стал их перемешивать.
   Снова раздача карт. У дяди были разномастные шестерка и король, на стол выложили шестерку, даму, туз. Максим чувствовал, что дядя проиграет этот раунд, или как там в покере говорят. Затем выпало два короля.
   -Каре, - Грогнах положил на стол два короля, которые держал в своих руках.
   -Твою мать, - дядя отдал карты Крупье, который какими-то замысловатыми движениями начал перемешивать самодельную колоду карт, иногда поглядывая на Могильщика, который стоял рядом с Максимом. Сева же разместился напротив Крупье. Перед ним лежал антирад и его железный кейс для переноса лекарств. В это время рядом с дядей поставили два рюкзака и одну сумку, два АК. На стол положили ПМ Севы.
   Пока Крупье мешал карты, Максим обернулся. Вся станция застыла, смотря на их игру. Будто это было увеселительным представлением. Кто-то в углу уже принимал ставки - в две коробки люди сыпали патроны. В одной было около семи патрон, это было видно отчетливо. Другая была наполнена наполовину, и на коробке было выцарапано гвоздем "Грогнах". Они явно чувствовали, что их вожак выиграет эту партию. От страха по спине Макса пробежали мурашки.
   Но тут юноша подметил другое. На станцию из туннелей стали стекаться какие-то люди в рваных лохмотьях. Они чем-то закрывали лицо, на многих были одеты длинные плащи либо завернут какой-то простыней или длинной тряпкой. Это сильно насторожило Максима. Таких необычных людей он насчитал около двадцати, может больше. Они располагались в разных местах, среди толпы. Некоторые даже делали ставки. Но все равно...
   -Сет, - дядин голос отвлек его от разглядывания толпы.
   -Оу... Двойной сет... - Грогнах заулыбался. Тут дядя резко вскочил с табуретки.
   -ТВОЮ МАТЬ! НЕТ ТАКОЙ КОМБИНАЦИИ! - но толпа взорвалась, была недовольно выступлением Матвея, но дяде было наплевать, - УРОД! ТЫ САМ ПРИДУМАЛ ЭТУ КОМБИНАЦИЮ, НЕ ХОЧЕШЬ ПРИЗНАТЬ НИЧЬЮ! ТЫ НЕ УМЕЕШЬ ИГРАТЬ В ПОКЕР И ДУРИШЬ ВСЕМ ГОЛОВЫ!
   Главарь бандитов выслушал ор дяди и кивнул Могильщику. Тот ударил дядю по ребрам, и тот сразу сел. Брат Грогнаха схватил левою руку дяди и положил её на стол, придавив её. Все было кончено.
   Максим стоял, боясь двинуться - в углах люди с автоматами взяли его на прицел, понимая, что он может испортить зрелище. Парень понимал - вся эта толпа воняющих шакалов, которые ничего не добились в этой жизни, не знала, как играть в этот покер. Они верили всему трепу своего предводителя. Но сейчас они смотрели просто для того, чтобы получить зрелище, крови... Грогнах встал и обратился к своим подданным, как король:
   -Внимание! Все вы! - шакал обвел всю толпу пальцем, -Стали свидетелями проигрыша этого шарлатана, который не знает, как играть в покер! И он боялся проиграть! НО ОН ПРОИГРАЛ! И сейчас я с большим удовольствием отрежу этому жулику руку. ДА СВЕРШИТЬСЯ...
   -БУНТ! - вырвалось из толпы, затем раздался мощный взрыв, сотрясший своды станции.
   Максим на секунду повернул голову. Посреди толпы был небольшой участок, который покрыли изуродованные взрывом мертвые тела. Крови было очень много... Тут он увидел, как люди в плащах скидывают с себя одеяния. На ком-то были гранаты, кто-то держал самодельные "Коктейли Молотова", некоторые были вооружены и открывали огонь по бандитам. И в этих людях он узнал ученых. Людей в очках, с белыми волосами, старых. И молодых, которые поддерживали восстание. Обычные жители, которые борются за свободу.
   Время медлить не было. Все внимание было на толпу. И Макса больше не держали на мушке охрана Грогнаха. Парень резко схватил Могильщика за горло и наклонился назад, разворачиваясь. Макс хотел, чтобы падение пришлось на Могильщика и его голову. Так и произошло. Из уст шакала вырвался стон. А Максим осуществил свою мечту. Сев на Могильщике, он стал наносить сильные удары кулаками по лицу бандита. Ударов пять-шесть, пока сильная рука противника не сомкнулась на его горле. Затем последовал удар в скулу и удар в челюсть. Могильщик разбил парню губу, от ударов заболело лицо, но Максим сдерживал боль и дикий крик, который хотел вырваться из его груди. А противник начал его душить. Пока воздуха хватало, но надо было заставить противника отпустить его горло. Максим понимал, что он просто напросто не сможет разомкнуть цепкую хватку Могильщика. И тут его приглянулся сильно выпирающий кадык врага... С силой Макс надавил на горло врага, а большими пальцами стал сильно давить на кадык. Могильщик выпучил глаза и ослабил хватку на горле Макса, но тот продолжал давить... Резко противник Макса дернулся, затем забился в конвульсиях. Изо рта врага начала идти кровавая пена. Могильщик тут же перестал биться в предсмертной агонии. Смерть уже пришла...
  Парень не мог поверить - он впервые решил жизни человека. Брата по крови и плоти. Ведь сам он недавно размышлял о том, что все люди, которые убивают своих собратьев - шакалы. И теперь Максим - тоже шакал? Но нет, теперь он понял: есть две цели, с которыми люди убивают - самооборона или просто жажда крови.
   Надо было действовать дальше. Максим начал вставать, как вдруг рядом с ним упало окровавленное тело Грогнаха, на теле которого было множество глубоких кровоточащих ран. В голове у бывшего предводителя бывшего НБА торчал его же томагавк. Быстро встав и обернувшись, парень увидел дядю, жилетка которого была в крови. Тот кинул Максу рюкзак и автомат. Надо было сваливать.
   Сева быстро упаковал антирад в кейс и схватил ПМ - сумку его понес на себе дядя в целях быстрого отхождения. Та была очень легкой и не мешало мужчине передвигаться.
   В это время во всех углах станции вспыхнул огонь, охвативший всю станцию - отовсюду летели Коктейли Молотова, которые разрывались и горючая жидкость растекалась по цели, быстро воспламеняясь. За считанные секунды вся станция вспыхнула, как спичка. Яркий огонь резал глаза, поднималась температура на станции, становилось нечем дышать. Максим, как назло потерял дядю и Севу, но слышался отчетливый голос дяди: "Беги к туннелю!". И Макс побежал.
   Яркий свет от огня сильно слепил, из-за дыма было тяжело дышать. Максим закрыл нос и рот рукавом, чтобы было чуть легче дышать, хотя он точно знал, что такие меры предосторожности не помогут ему. Помогут ему быстрые ноги. Макс пытался не останавливаться. Тела перепрыгивал, иногда приходилось пригибаться. Это был кросс с препятствиями, на кону которого стоял не кубок, не медаль, а жизнь юноши. Отдавать её он не хотел, поэтому с каждым разом он ускорялся. БЫСТРОЕ ТОРМОЖЕНИЕ! Перед парнем только что упал горящий деревянный стенд. В памяти парня всплыл этот стенд - здоровый деревянный лист с выцарапанной на нем свастикой НБА, который сейчас горел, как спичка.
   Максим с трудом видел. В панике ему показалось, что он потерялся в пространстве, бегает кругами. А останавливаться нельзя - это было бы форменным самоубийством... На него на полном ходу запрыгнул охранник Грогнаха, тот, который недавно целился в него из автомата. Оба упали на усыпанный осколками и гильзами гранитный пол станции. Весь удар принял на себя Максим - резкая боль пронзила плечо, рука загорелась от множества неглубоких ран. Они немного проскользили перед тем, как затормозить. Охранник сразу сел на парне. Он заметил, что левая часть его лица была опалена - на ней красовался большой страшный ожог. Удар! Ещё удар! Несколько мощных ударов сотрясли череп Макса, все поплыло перед глазами. Но он видел, что рука охранника заносится для ещё одного удара. Снова помутнение. Амбал разбил ему нос, кровь потекла по лицу. Было тяжело дышать, перед глазами у Макса плыли розово-красные круги. Ещё пару таких ударов отправят его в нокаут, а там он надышится угарным газом и... Ну нет! Рука парня сама легла на ножны у охранника. Тот среагировал поздно -нож было в руках Макса, который без раздумий сделал три удара в грудь противника, в районе сердца. На парня потекла кровь из колотых ран на теле врага. На четвертый удар он оставил нож торчать в ране охранника и усилием скинул его с себя.
   Было больно. Лицо болело от пары сокрушительно-мощных ударов. Но лежать было нельзя - он все ещё дышал угарным газом, что отсрочивала его жизнь. Постаравшись встать, Макс заметил, что стоит у края платформы. Аккуратно спрыгнув на рельсы, он еле удержался на ногах - в глазах до сих пор стояла муть. Он определил направление на Электрозаводскую и постарался бежать. Его шатало, но он не останавливался. Казалось, что он сейчас просто клюнется носом в щебень и все, но Максим держался. Вот он уже в туннеле и быстро удаляется от станции. Становиться легче дышать, но дым вырывается с догорающей Семеновской и идет на Электрозаводскую по высокому потолку.
   Максим отбежал на приличное расстояние от станции. Дальше он бежать не мог. В темноте, один, он все ещё крепко сжимал свой "Калаш", даже боясь его разжать. Другой рукой он кое как нащупал стену туннеля и облокотился. Тяжело дыша и шатаясь он простоял секунд десять, пока силы его совсем не покинули. Без сознания он упал рядом со стеной...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"