Аннотация: В первой части - злобный, но зато весёлый и очень грязный пасквиль на современную действительность. Во второй - моя попытка описать мир "Полдня...". Все совпадения имён, событий и мест действия случайны.
Гаврила Петрович Водкин случайно сел на пульт, и программа в его стареньком телевизоре сменилась. Теперь убогий сорокадюймовый флетрон погнал новости.
- Вот, ёрш твою медь, непруха... - пробормотал Гаврила и тупо уставился в экран. Чтобы переключить чёртов телик обратно, ему пришлось бы вставать, подходить, тыкать клавиши вручную... Пульт, как и телевизор, был почти что антикварным. Телик работал хоть бы хны, а вот в пульте осталось всего три кнопки, остальные от старости повываливались.
- Хрен с тобой, новостей желаю! Кажи! - крикнул пьяный слегка Гаврила своему единственному другу - телевизору. И зачем-то добавил, вальяжно разваливаясь на прожженном диване:
- Повелеваю!!!
И телевизор погнал. О встрече престарелой губернатора с юными пионерами Васильевского Острова, о залитии катков посередине Невского проспекта, об очередной разоблачённой эрмитажевской мафии. Всё как всегда. Гаврила матюкнулся и совсем уже собрался встать со своего ложа, как дали репортаж с Лиговского.
- Мы только что стали свидетелями небывалого до сих пор в нашем любимом городе на Неве события - затараторил комментатор, глядя своей небритой рожей на Водкина из экрана. Гавриле даже показалось, что его обдало перегаром. Глаза у комментатора были краснее обычного на пару тонов.
- Вот сейчас, как нам рассказали очевидцы, прямо из массы вот этой автомобильной пробки, которая стоит перед нами, поднялся в воздух и улетел по направлению к Московскому проспекту стареньнький-старенький автомобильчик, похожий на раритетный "Фольксваген-жук". Наша группа не успела заснять этот момент, но мы надеемся, что полёт этого жука заснимут наши коллеги, которые в данный момент выдвигаются на позиции возле биржи... Сейчас мы отлавливаем и допрашиваем живых пока очевидцев этого странного и шокирующего всех горожан события...
На экране появилась толстая харя какого-то лощёного евнуха.
- Моя фамилия Конторкин, и я хочу передать привет...
- У тебя на привет сейчас весь гонорар уйдёт, понял, *****?! - явственно произнёс кто-то за кадром (на месте звёздочек раздался запрограммированный писк). - Говори, в камеру смотреть!
Конторкин сглотнул, одёрнул полы пиджака и вымученно улыбнулся.
- Я хочу передать привет нашей родной губернато...
- Пшёл отсюда! - раздался чей-то голос за кадром и Конторкин исчез, явно получив в ухо.
- Бугага! - проржал Водкин, уже не жалея, что так неудачно сел на пульт. - Давай, поцаны, жжоте!
Теперь место неудачника-интервьюера занял старый, лет тридцати, эмо.
- Я, значит, взял морожку, и тока кусать, а он как поднимется... Я аж заплаукал от счастья... И тоже говорю ему: "Поехали!"... А потом как засмеюсь, укак засмеюсь!!!
- А что вы можете сказать о нём? О том, кто полетел?
- Ему, наверное, очень грустно было вот так стоять, и грустно смотреть на всё это... Вот он и полетел! Я снова загрустил, вдруг он навсегда улетает от нас, с этого города, из этой планеты...
- Спасибо! Следующий! - проорал комментатор, добавив себе в рукав что-то явно нецензурное - опять запищало.
- Старший лейтенант автовойск Ермолаев Никанор Иоаннович - представился очередной участник допроса. - Хочу заявить - я слышал, вы тут о "Жуке" говорили... - Так вот, могу заявить со всей ответственностью и кампетентостью, что это был не "Жук". Это был автомобиль ЗАЗ старого образца, в народе называемый "еврейским броневиком". Синего цвета, с номерными знаками...
Он вытащил из нагрудного кармана комп, который тут же исчез, выхваченный чьей-то ловкой рукой.
- Эй, эй!!!! - заорал было Никанор Иоаннович, но и он исчез с экрана, утянутый за локоть той же рукой - теперь Гаврила разглядел явно, что рука была в штатской форме.
- Ёпрст, вот жгут! - Восхитился Водкин, хлопнув себя по тощим ляжкам в драных шортах. Его кот Шариков, испугавшись неожиданного звука, взвыл и окарачь взобрался на штору.
- Цыц! - крикнул на него Гаврила. - Не мешай просвещаться, падло!
- Представитель службы ГИБДД Юлианов Пётр Иванович - Взяла под козырёк отъеденная харя в полосато-светящейся форме. - Имею честь доложить, что ничего необычного на участке трассы Лиговки, доверенной мне в собств.. - он осёкся и поправился: - для контроля передвижения автотранспорта, в последнее время не происходило. Христом-богом прошу, пацаны: валите отсюда! Вы движению мешаете!
В камере всё замелькало, и картинка сменилась. Теперь показывали концерт в Маринке.
- Ёрш твою медь! - взвыл Гаврила. - На самом интересном месте!
* * *
Особенно секретный генерал принимал доклад у особенно секретного лейтенанта в особо секретном кабинете номер 16 по особо секретному адресу на Литейном.
- Докладываю, ваше превосходительство товарищ генерал! Машина - действительно, "Запор" старой модели...
- "Ушастый"?
- Никак нет, ещё старее. "Горбатый"! Действительно, взлёт был вертикальным, с места, прямо из пробки...
- Что же он творит-то такое, урод... Среди бела дня вот так взлетать.. Номера?
- Родные. Уже выяснил. Владелец - наш, питерский, Пафнутий Конкистадорович Иванов, одна тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения, неблагонадёжный, изобретатель, шизофреник, женат, детей нет, проживает по адресу: Растанная дом шесть, квартира четыре, не привлекался, социально не опасен, почему взлетел и куда направился - выясняем. На Московском проспекте ни горбатого запора, ни его самого замечено не было...
- Что, пропал? - завращал глазами генерал. - Да с меня, ты знаешь, за такую ерунду с меня голову вместе с лампасами снимут! Чтоб найти! Я ему сам! Всё! Поотшибаю! Но чтобы заговорил!
- Будет исполнено, вашбродь! - Чётко отдал под козырёк особенно секретный лейтенант и счёл за благо выскочить из особенно секретного кабинета номер 16 в особенно секретный коридор - уж больно страшно выглядел сейчас особенно секретный генерал.
* * *
Дверь им открыла престарелая, толстущая тётка в засаленном на жирном брюхе халате и со свисающими до пупа грудями. Она открыла рот, распахивая дверь, да так и не смогла его закрыть, когда увидела молодых, подтянутых людей в штатском, стоящих на её пороге.
Особенно секретный лейтенант отстранил её лёгким, натренированным движением руки, и особенно секретная группа особенно секретных дознавателей прошла в убогую квартиру.
- Где ваш муж? - строго, но в то же время с участием спросил особенно секретный лейтенант. Его этому учили специально - вот так вот спрашивать.
- Ааааа... Не знаю. Ушёл, пиво пить, наверное - ответила тётка с засаленным на брюхе передником. - Или в гараж, свой раритет вылизывать. Мне-то какое дело?
- Это не вам, это нам какое дело - резко оборвал её особенно секретный помощник особенно секретного лейтенанта. - Чем он занимался в последнее время?
Руанда Прокопьевна повела толстыми плечами и рассеянно ответила:
- Чертил, паял... Как всегда, придурок старый. Что ему ещё на пенсии делать? Или натворил что? Тогда - пил. Пиво - каждый день, водку - чаще...
Она похлопала глазами и поправилась:
- Нет, водку - реже.
- С кем? - грозно спросил особенно секретный лейтенант, плотоядно облизываясь.
- Не знаю... - пролепетала домохозяйка.
- Плохо, что не знаете - сказал особенно секретный лейтенант, перестав облизываться. - Очень плохо! Где его чертежи и паяльник?
- А что, собственно, случилось? - вопросила жена возможного государственного преступника. - И вы, молодые люди, собственно, кто?
- Не твоё собачье дело, крыса питерская - ответил ей второй особенно секретный помощник особенно секретного лейтенанта. - Ещё раз вопрос задашь - урою, сцуко! Мы спрашиваем! Ясно?
По ходу дела ему была отведена роль самого злого и самого страшного следователя в этом деле.
- Яс...сссно... - просипела через силу Руанда Прокопьевна. И попыталась сделать книксен:
- Я вся к вашим услугам. Не желаете ли чаю, господа? У меня к нему есть изюмительный батон! - томно произнесла она.
- Чертежи и паяльник! - заорал особенно секретный лейтенант. - Чай и всё остальное после!!!
- Я... Да я... Да всё тут! - Взвыла Руанда Прокопьевна. - Он же мне своими паяниями всю люстру на кухне снёс!!! Пойдёмте, покажу!
Осмелев, она схватила за рукав особенно секретного лейтенанта, который от неожиданности пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за рукав своего первого помощника, а тот, аналогично - за рукав второго. И таким примерно гуськом они влетели в кухню Иванова, увлекаемые оборзевшей ненадолго Руандой Прокопьевной.
Несмотря на весь свой непривлекательный колорит, она была сейчас неотразима, как Клеопатра - по крайней мере, в её собственных глазах. Она знала твёрдо, что ей стоит и нужно сделать - и она это делала.
- Я знала, что он допьётся. От его опытов - вы гляньте, молодые люди, что случилось! Сидел тут, паял, бурчал что-то, пиво пил.... А потом стол как взлетит! И прямо в потолок! Прямо в люстру!...
Особенно секретный лейтенант не разглядел никакой люстры. Был лишь полураздавленный патрон от лампочки, о люстре тут вообще ничего не напоминало.
- Простите, Руанда Прокопьевна! - сказал он ласково и с участием (его учили и этому). - А была ли люстра-то? Может быть, люстры-то и не было?
- Как это не было? - взвыла тётка. - Была! Дорогущая! Золотая, хрустальная! Мне её мама в приданное дала! А стол - вжик! - взлетел от его опытов, по люстре - хрясь! - и нету её.... Пять тыщ долларов стоила... - Она пустила слезу.
- Слышь, ты, крыса питерская - ответил ей второй помощник особенно секретного лейтенанта, вспомнив свою роль. - Никаких долларов уже пять лет как нету. Ты нас тут чо, разводишь как лохов, сцуко? По делу отвечай! Живо!
Особенно секретный лейтенант улыбнулся ему более, чем ласково - почти так же, как в моменты их близости: ой, молодца!
- Сейчас, сейчас... - засуетилась тётка.... - Вот тута он свои паяльники держит, а чертежи - на этой полке....
Особенно секретный лейтенант и его особенно секретные помощники кинулись к ящикам, открываемым Руандой Прокопьевной, но...
* * *
Выходя из подъезда, особенно секретный лейтенант со злостью пнул пробегавшую мимо серую кошку. Его никто этому специально не учил, этому он научился сам, ещё в детстве. Кошка, взвыв и сделав сальто в воздухе, угодила точнёхонько в стекло проезжавшего мимо джипа. Водитель от неожиданности дёрнулся, выехал на встречную и на улице раздался благозвон битого стекла и скрежет металла. Особенно секретный лейтенант немного просветлел и облегчённо вздохнул. Его особенно секретные помощники тоже заулыбались.
В кармане особенно секретного лейтенанта лежал весь его улов: грязный, затёртый листок из записной книжки, два ещё советских времён диода и какая-то микросхемка, судя по всему, сгоревшая. Чёртов Пафнутий их обставил: он слился, заблаговременно уничтожив все вещдоки. Документов на его личность в квартире тоже не оказалось, нашлась лишь старая, десятилетней давности, фотография, с которой на особенно секретного лейтенанта смотрело узкое и грустное лицо, чем-то напоминавшее Дон-Кихота Ламанчского, Рыцаря Печального Образа.
В гараже Конкистадоровича, как и предчувствовала особенно секретная следственная группа, тоже не нашлось ни шиша: всё было прибрано под метёлочку. Старые покрышки ни вещдоками, ни уликами служить в данном деле не могли, равно как и полканистры отработки. Прохиндей не оставлял никаких следов...
Особенно секретный лейтенант ещё раз вытащил из кармана пакетик с листком из записной книжки и внимательно его рассмотрел. Какие-то формулы и схемы вращения: круги со стрелочками, один в другом, вращение кругов навстречу друг другу.
- У тебя по физике что было? - спросил особенно секретный лейтенант своего второго помощника.
- Четвёрка - не задумываясь, соврал тот.
- Что это за формулы, можешь разобрать? - с надеждой спросил его особенно секретный лейтенант.
- Ну, это закон Архимеда, наверное, или Пифагора какого!
- Ясно. Пень. Двоечник. Поехали к физикам...
Декан кафедры физмата Агафон Скипидарович Держимордин встретил их на проходной универа.
- Всегда рад помочь, всегда, пойдёмте в кабинет, я вызову лучших специалистов....
- Не надо в кабинет, я считаю, вы и сами сможете сказать, что это такое - ответил ему особенно секретный лейтенант, протягивая важное вещественное доказательство.
- Это? - Держимордин задрал очки на лоб, вглядываясь в полуистёртые значки формул. - Это мне знакомо... Так-так... Да... Давно это было... - Он явно что-то знал и пытался вспомнить. Особенно секретный лейтенант терпеливо ждал, стараясь не мешать процессу освежевания памяти Агафона Скипидаровича. Его учили и этому.
- Нет, нет, не могу вспомнить... - наконец честно признался декан. Его лысина даже вспотела от усиленной циркуляции крови в головном мозге, самом важном его, как он считал, рабочем органе. Впрочем, любимым рабочим органом Скипидарыча был отнюдь не мозг.
- Тогда поедете с нами - сухо сказал особенно секретный лейтенант.
- Ку... куда?
- На Литейный.
- Я... я не могу, у меня лекция... у меня экзамены через час... Студентки, знаете ли... студенты... это...
Особенно секретный лейтенант, ничего не отвечая, строго посмотрел на Агафона: что, дескать, за бред ты тут несёшь, братец? И тот сразу же вспомнил.
- Это формулы Иванова, у него ещё имя-отчество странные такие: Пафнутий Конкистадорович. Изобретатель-одиночка, не в себе человек. Он как-то к нам обращался, лет двадцать пять тому назад, утверждал, что рассчитал антиграв и машину времени... И вот этими формулами нас просто заваливал, писал, ходил, требовал, чтобы ему лабораторию выделили...
- И? - спросил особенно секретный лейтенант.
- Что - и? С сумасшедшими не общаемся. Когда он нас достал, мы написали куда следует, и его поместили куда следует. В те времена это было просто... - Держимордин мечтательно прикрыл глаза, вспоминая былое. - Вот и вся история.
- Его письма сохранились?
- Нафига?
- Что - нафига? - грозно переспросил особенно секретный лейтенант.
- Нафига нам записки сумасшедшего? Мы их в мусор, в топку.
- Поедете с нами - вынес резюме особенно секретный лейтенант. - Студентки подождут.
* * *
Пафнутий Конкистадорович летел над крышами своего родного города. Ему было хорошо и привольно, хотя коленки как всегда, упирались в руль. Теперь он был свободен: и от серого быта в мрачной квартире на первом этаже, и от жены, пропахшей кухонным чадом, стиральным порошком и тараканами, и от необходимости ежедневно пить старое пиво - по глоточку перед тем, как идти домой, чтобы пахло. Иначе как можно было ещё объяснить Руанде его небольшие, в обшем-то, но регулярные траты скудных домашних денег? А ведь нужно было покупать и детальки, и запчасти кое-какие, кольцевой ускоритель просто так не слепишь их трубы водопроводной... Пятнадцать лет он, как хомяк, терпеливо копил, покупал необходимое, паял дома и варил в гараже... И вот - получилось, и вот он - свободен!
Ну их всех к лешему! Иванов даже рассмеялся. Интересно, его уже ищут? Он был уверен, что да. Пусть поищут, когда он спокойно проплывает над самыми их головами, невидимый и недосягаемый... Его временной контур не мог забросить своего создателя в прошлое или в будущее, но вот слегка ускорить или замедлить ход времени в своём континууме был способен. А для того, чтобы стать невидимкой, большего и не нужно.
Горбатый "запор" завис над двором Адмиралтейства. Внизу бегали курсанты, что-то таскали из одной двери в другую. Двор был обшарпан и уныл. Для Конкистадоровича движения людей выглядели суетливыми, ведь его время текло на четверть медленнее обычного. Он вынул из кармана коробочку из-под валидола и не спеша раскрыл её. Четыре таблетки. Ему достаточно одной. Но сначала нужно найти место, где он сможет поспать восемнадцать часов.
Вторую таблетку он отдаст Элизе, а вот с кем можно будет поделиться оставшимися двумя... Время покажет. Хорошие люди обязательно встретятся ему на пути.
* * *
Особенно секретный генерал с лампасами в особенно секретном кабинете номер 16 по особо секретному адресу на Литейном пил чай. Агафону Скипидаровичу Держимордину никто чая не предложил. На столе, поскрипывая, крутил бобины старенький магнитофон, старательно записывая показания декана.
- Я не мог знать, что эти формулы рабочие! - сокрушался Держимордин. - К нам постоянно лезут такого рода психи: то кто-то холодный термояд тащит, то машину времени, то вечный двигатель четвёртого рода... Сейчас поменьше стало, слава богу, народ больше в бизнес подаётся, а те, кто поумнее и без физики не может - за границу... А вот в советские времена просто спасу не было! Мы тогда на всех этих проектах пометку "ПН" ставили...
- Что это значит? - спросил особенно секретный генерал с лампасами.
- Переписка нецелесообразна. И, соответственно, все эти бредни сдавали в кочегарку, чтобы шкафы не захламлять.
- Вы можете с уверенностью утверждать, что ивановские бредни точно отправились в топку? И больше никуда не попали? В чужие руки, например?
- Могу - закивал головой декан. - Я сам тогда отвечал за утилизацию.
- Так. Но ведь эти формулы - рабочие? То есть - работающие?
- А откуда у вас такая уверенность?
- Вопросы тут задаю я.
- Нуууу... - протянул Скипидарович. - Я не могу ничего сказать вот так, просто глядя на них. Нужно их, понимаете, к чему-то приложить, материализовать, так скажем... Оборудование... Но у нас его нет. Ускоритель нужен. Вообще, это работа для целого института, и не на один год...
- Но они могут работать? - ещё раз спросил особенно секретный генерал с лампасами.
- В принципе - могут. Но я не знаю... - Держимордин был сейчас просто жалок. Он не мог понять, зачем его притащили сюда и чего от него добиваются. Неужели этот Конкистадорович что-то такое запустил? Но что? И как он это сделал? Силами одного человека заставить такую идею работать "во плоти" было нереально, Скипидарович прекрасно это знал.
- В принципе, с вами всё ясно - сказал особенно секретный генерал с лампасами. - В принципе, вы свободны.
Он нажал кнопку интеркома и произнёс:
- Проводите посетителя до места назначения.
В кабинете бесшумно и неожиданно, как призрак, появился особенно секретный лейтенант.
- Пойдёмте - сказал он Агафону Скипидаровичу. Тот, облегчённо вздохнув, вытер лысину и тяжело поднялся.
- Всегда рад помочь - кивнул он генералу. - До свидания...
- До свидания, до свидания - буркнул тот, перекладывая что-то на столе. - Прощайте.
- А почему мы идём вниз? - удивился Держимордин, когда особенно секретный лейтенант начал спускаться по какой-то скудно освещённой и щербатой лестнице, ведущей, судя по всему, в подвал. Ответа он не дождался и, пройдя через старую железную дверь, мгновенно умер, получив один-единственный удар в шею сзади. Особенно секретный лейтенант умел убивать даже с закрытыми глазами. Его обучали этому специально.
* * *
Пафнутий Конкистадорович Иванов, покинув северные пределы родного города, опустил свой необычный экипаж в лесу под Зеленогорском, возле Ильичёво, на берегу озера Долгого. Сейчас здесь никого не было, да и вряд ли могло быть: что людям делать поздней осенью в лесу? А для него это место было в самый раз: можно и машину помыть от городской пыли, можно и поспать столько, сколько нужно.
Двигатель он не выключал, не опасаясь, что бензин кончится: его автомобиль работал совсем не на бензине. Генератор Тесла, берущий энергию прямо из вакуума - что может быть проще? Надёжный, как лом, размером с дипломат, и Пафнутия огорчало лишь одно: что он один на всей Земле пользуется таким сокровищем. Но ведь всё, что он изобрёл, до сих пор ему ничего, кроме огорчений и проблем, не приносило!
Но сейчас было не до воспоминаний и сожалений. Нужно было сделать дело, даже два: помыть авто и принять таблетку. Что сделать первым? Немного подумав, Пафнутий решил, что, пока он будет спать, может пойти дождик, и первое сделается при помощи сил природы, а он таким образом сэкономит силы и время. Значит, таблетка - первая.
Он опять вытащил свою коробочку из-под валидола и достал таблетку. Её даже глотать не нужно: просто положить под язык. И тихо погрузиться в сон. Дело, в общем-то, простецкое, но Конкистадорович почему-то никак не мог на него решиться, держа таблетку в руках и тупо на неё глядя. Ему вспоминалась вся его жизнь: детство, школа, институт, первая любовь, армия, тупая работа после армии, тоска по Элизе, дурацкая женитьба, его война за его изобретения: сначала на работе, потом в университете, и его поражение в этой войне: полгода принудительного лечения и диагноз на всю жизнь. После этого он был уже не физик, а жалкий огрызок личности... Дворник, слесарь, токарь, почтальон, торговец пирожками - только не физик. Эх!
Физиком он мог быть только дома. Но так, чтобы жена не особенно понимала, что же такое он физичит. Она не хотела проблем, она хотела жить как все, тихо и по мещански... Так жизнь и прошла. Но он своего добился, и теперь у него есть шанс начать всё сначала. Нужно лишь принять таблетку.
Пафнутий почему-то закрыв глаза, положил её под язык. Приятный, апельсиновый вкус. Таблетка, зашипев, начала растворяться и стремительно всасываться в язык и слизистую, попадая в кровь. В голове слегка зашумело, а кожу начали покалывать миллионы невидимых иголочек. Перед глазами побежали круги и замелькали искры.
Перед тем, как окончательно провалиться в тёмное Ничто, Иванов увидел Элизу, такой, какой он её запомнил: в простом коротком белом платье, в туфельках на платформе, с летящими по ветру светлыми волосами, смеющуюся и прекрасную, на фоне неописуемой лазури летнего вечернего неба....
* * *
Айзек Шпицрутен прошёл через огромный холл своей уютной элитной квартиры и открыл дверь. Вообще-то, дверь мог открыть и дворецкий Швейк, но Швейка Айзек предусмотрительно выслал выгуливать шпицрутенского хотдога Шнобеля - ибо дело было очень важным и секретным, и чужие уши хозяину пентхауза были не нужны.
- Проходите, дорогой друг, рад вас видеть - сказал Айзек входящему особенно секретному генералу. - Водку пить будете?
- Я не водку сюда пить пришёл - ответил особенно секретный генерал, снимая вполне гражданского вида пальто и шляпу. - Сами знаете, Айзек, я пришёл по делу.
- Это не похоже на русского... - пробормотал Шпицрутен, помогая ему разоблачаться. - И всё равно, я должен вас угостить. Ведь мы уже давно не виделись!
- Возможно, я и выпью с вами - ответил посетитель так, словно делал одолжение хозяину. - Но сначала вы взглянете на то, что я принёс.
У гражданина Североамериканских Соединённых Штатов Айзека Шпицрутена брови невольно поползли вверх. Неужели этот русский принёс ему нечто настолько важное и ценное, что позволяет вести себе себя как лорд?
Когда они расположились в скромной, квадратов на сто, гостиной, особенно секретный генерал достал из внутреннего кармана кителя свою особенно секретную записную книжку. Из неё - какой-то загаженный листок в клеточку и протянул её особенно секретному агенту ЦРУ Айзеку Шпицрутену, который в России нехотя играл роль приезжего бизнесмена по обучению русских продаже канадских отвёрток в розницу.
- И что это? - спросил Айзек, покрутив листок перед глазами.
- За это я хочу пятьдесят.
- Чего? Копеек?
- Нет. Миллионов.
- Рублей?
- Долларов.
- Не много ли просите, мой генерал? - спросил его Айзек, как всегда, переборов в себе желание вставить слово "карманный".
- Я даже мало прошу. Вы хоть видите, что это такое?
- Это грязная русская бумажка.
- Тогда давайте её обратно, и поищу другого, более грамотного покупателя из вашего ведомства. Который действительно понимает что-то в физике!
- Я понимаю достаточно, чтобы сказать вам, мой генерал: вас надули. Эти утопические формулы ни черта не стоят. Они из области фантастики.
- Эта фантастика сейчас где-то над городом летит. Новости смотрели?
Шпицрутен метнулся к компьютеру.
- Время, программа?
- Одиннадцать, пятая.
Найдя и просмотрев сюжет, особенно секретный агент ЦРУ посмотрел на особенно секретного генерала с интересом.
- Может быть, это у вас полетела утка?
- Уже проверили. Никакая это не утка.
- Давайте договоримся так - сказал Айзек. - Сейчас я плачу вам пятьдесят тысяч. А когда вы доставляете мне этот еврейский броневик с живым и здоровым изобретателем, получаете остальное.
- С броневиком я запрошу полмиллиарда. - Сухо ответил генерал.
- Это очень много - покачал головой Шпицрутен, наливая водку. - Очень. У нашего ведомства нет таких денег.
- Тогда ловите его сами - сказал особенно секретный генерал, выпив. - Давайте сюда ваши пятьдесят, и я ухожу.
- Мы подумаем... Мне нужно связаться с начальством... - заюлил американец. - Я дам вам деньги сейчас, как уговорились, но...
- Что - но?
- Вы мне дадите всю остальную информацию по расследованию.
- С информацией это будет восемьдесят.
- Согласен - вздохнул Шпицрутен.
Особенно секретный генерал положил на столик папку.
- Всё здесь. Всё, что известно, и все, кто в курсе.
- О`кей! - широко улыбнулся агент секретной разведки. - Вы, как всегда, предусмотрительны, мой генерал! Искать будете?
- Сначала сообщите решение вашего начальства об оплате. Можете позвонить мне на мобильный. Только побыстрее. Я не хочу зря поднимать людей... сами знаете: чем меньше сейчас народу об этом знает, тем лучше.
* * *
Старший участковый, доблестный капитан милиции Косопупов Феофан Израилевич сам не особенно понимал, какой чёрт дёрнул его в эту вечернюю пору переться через лес в обход Долгого. Можно ведь было пройти нормальным, человеческим путём, по обычной дороге. Так нет, спьяну захотелось на осенний лес посмотреть, проверить заодно, нет ли тут рыбаков-браконьеров... Надоело Косопупову сидеть в капитанах в последнее время, искал он повода отличиться - вот и лез всюду, разыскивая на свою пятую точку приключений.
Обычного ильичёвского наркомана поймать чести мало. Они все у него смирные, все его знают, на рожон никто не полезет. И повышения за них хрен дадут. А мысль получить ножевое, но не смертельное ранение при задержании в одиночку двоих-троих преследовала Феофана Израилевича уже давно. За это точно повысят! Вот спьяну и представилось ему, как идёт он по лесу, встречает группу промышляющих незаконным ужением лиц, желательно кавказкой национальности, доблестно их задерживает, но при этом получает два-три удара кинжалом... а лучше - кривой турецкой саблей. Но задерживает! Тогда уж точно представят - и к майору, и к награде. Особенно, если эти рыбачки ещё и террористами окажутся...
Косопупов снял фуражку и вытер со лба полупьяный, полупохмельный пот. Он трезвел - и от ходьбы, и от свежего воздуха, и от начинавшей окружать его темноты. Матюгнувшись пару раз на себя за свою глупость, он продолжил путь, и тут увидел то, от чего сердце его радостно ёкнуло: на небольшом мыске стоял автомобиль голубого цвета, какой-то старой модели. Милицейское сознание тут же привычно рассчитало: странная машина в промозглом лесу, в несезон, в тишине, без включённого радио, людей рядом не видно... Немного погодя пришло ещё осознание: на этот мыс никакой легковой автотранспорт заехать НЕ МОГ! Разве что по воде! По суше на эту точку машинам доступа не было.
"Дело явно нечисто и нуждается в тщательной проверке!" - решил для себя Феофан Израилевич и решительно направился к еврейскому броневику - сейчас он вспомнил, как называется эта марка. Двигатель броневика не работал, но от машины исходило явное, хотя и очень тихое гудение. Это тоже показалось участковому очень странным и подозрительным. Он включил фонарик и на всякий случай расстегнул кобуру с табельным оружием.
Внутри машины было темно но, посветив фонарём в окошко, Израилевич увидел сидящего на водительском месте подозрительного субъекта. Субъект, судя по всему, спал, откинув голову назад. Больше в машине ничего подозрительного доблестный участковый не высветил и даже слегка огорчился. На всякий случай он переписал номера и решил ещё раз внимательно рассмотреть спящего.
По мере изучения сидящего за рулём человека Косопупов всё больше приходил в хорошее расположение духа, убеждаясь в том, что человек этот не просто спит, а спит, скорее всего, вечным сном. Здесь пахло убийством!
Сидящий не шевелился и, похоже, даже не дышал. На свет фонаря он не реагировал, не реагировал он и на решительный стук участкового по стеклу, на требование предъявить документы и даже на отчаянный вопль Феофана:
- Выйти из машины, руки на капот! Стрелять буду, козёл!
Стрелять, правда, Феофан Израилевич не стал. Чтобы не портить вещественные доказательства. Зато он попробовал открыть дверцу, чтобы добраться до упокойника. Но хитрый и сволочной труп её, похоже, запер изнутри перед тем, как представиться. Косопупову не оставалось ничего более, как ещё раз внимательно рассмотреть личность подозреваемого в смерти. На всякий случай.
Внешний вид мертвеца очень ему не понравился. Капитан доблестной милиции с ужасом увидел, как с головы упокойничка упали несколько прядей волос, как прямо на его глазах менялась форма ушей и носа подозреваемого, да и вообще с трупом происходило нечто настолько странное, что сразу вспомнились рассказы об упырях и прочей мёртвой, зловещей нечисти.
Феофана прошиб холодный пот и, теперь уже не думая о звании майора и новых наградах, он стремглав бросился бежать с этого страшного и проклятого места - когда голова мертвеца вдруг жутко, не по живому, начала поворачиваться в его сторону...
* * *
- Мне позвонили сверху - сказал особенно секретный генерал особенно секретному лейтенанту. - В общем, так, мне позвонили по этому делу, и... - Генерал о чём-то задумался, а лейтенант стоял навытяжку, пожирая его глазами.
- В общем, так - продолжил генерал. - Всех, кто причастен к этому делу, всех, кто знает немного больше, чем можно - того. Ликвидировать. Доступно?
- Так точно, вашбродь! - тихо ответил особенно секретный лейтенант. - Когда приступать?
- Вчера! Сроку даю - четыре часа. Управишься?
- Так точно! Вопрос можно?
- Что?
- До какого уровня включительно?
- До себя.
Увидев, как у особенно секретного лейтенанта глаза округлились от страха, особенно секретный генерал добродушно рассмеялся:
- Ладно, кретин, уровнем ниже. Себя и меня можешь не трогать... "Включительно..." - передразнил он его. - Умничай поменьше - дольше проживёшь. Доступно?
Лейтенант сглотнул, кивнул, и кинулся выполнять исходящее распоряжение... то есть поступивший приказ. И в городе начали происходить незначительные на первый взгляд, события.
...В квартире номер четыре дома шесть по улице Расстанной прогремел взрыв бытового газа. Впрочем, Руанда Прокопьевна его не услышала и даже не ощутила, хотя и находилась прямо в эпицентре. Ещё бы! Ей не позволяли это сделать два электропровода, торчащие из ушей и подключённые к розетке.
Представитель службы ГИБДД Юлианов Пётр Иванович погиб на своём посту, размахивая полосатой палкой. Точнее - пытаясь отмахнуться ею как от мухи, в последний момент жизни, от назойливой неприметной "Хонды", которая его старательно переехала два раза по голове.
Старший лейтенант автовойск Ермолаев Никанор Иоаннович, выходя из своего подъезда, совершенно случайно получил удар по голове кирпичом и мгновенно скончался, не приходя в сознание.
Особенно секретные помощники особенно секретного лейтенанта, зайдя в подворотню на Косой линии Васильевского острова, зачем-то распили прямо из горла по двести граммов метилового спирта. После этого, пошатавшись в пьяном виде для приличия минут пятнадцать по окрестностям и так же, для приличия, разнеся антикварный магазинчик, упали на тротуаре, где и были подобраны подоспевшим нарядом милиции. Смерть обоих наступила не сразу, но окончательно...
До окончания срока операции у особенно секретного лейтенанта оставалось ещё полчаса, и для ровного счёта он завалил какого-то пьяного, который шёл по Шпалерной и обратился к нему, бормоча себе под нос:
- И летают тут, и летают... Чего на крышах не сидится... На голову гадят, сволочи!
Больше значимых свидетелей в этом деле не значилось, и спустя ровно четыре часа после получения приказа особенно секретный лейтенант бодро доложил особенно секретному генералу в особенно секретном кабинете номер шестнадцать по особенно секретному адресу на Литейном:
- Всё исполнено. Ваше превосходительство товарищ генерал! Все лица, достаточно причастные к делу о горбатом запоре, ликвидированы. Вот отчёт - положил он на стол неряшливо исписанный лист бумаги.
- Это ты молодца, хвалю! - ответил ему особенно секретный генерал, пробежав глазами каракули лейтенанта. - За такое дело, знаешь ли, за такую оперативность, и коньячка не жалко... Давай-ка, прими!
Он достал откуда-то из-под стола початую бутыль дешёвого "Арарата" и стопку, и старательно набулькал её до краёв.
- Это, друг мой, особенная рюмка! - сказал он доверительно, протягивая её своему подчинённому. - Трофейная! Раритет! Из неё, брат, знаешь, сам Гитлер пил после свадьбы с Евой Браун! Согласись, ей в музее место, под стеклом!
Особенно секретный лейтенант прослезился от благодарности за оказанную ему честь, и залпом выпил коньяк. После этого он схватился за горло и, захрипев, произнёс лишь пару слов:
- Отравил, сволочь!
И замертво выпал в осадок на потёртый служебный ковёр.
Особенно секретный генерал потыкал свою мобилу и произнёс:
- Моё дело сделано, Айзек. Теперь ваша часть уговора. Где встречаемся?
* * *
- И каково ваше мнение, уважаемый? - спросил президент Североамериканских Соединённых Штатов Джордж Карцер госсекретаря той же организации Адольфа Застенкера, кладя ноги на стол в своём очень овальном кабинете свежеокрашенного Белого Домика, в Вашингтоне, Пенсильвания-авеню1600.
-Я считаю, сэр - ответил Адольф Застенкер, - что ситуация требует более чем решительных действий, но в то же время мы не должны повредить основные инфраструктуры, отвечающие за добычу и транспортировку полезных ископаемых. Ну и, естественно, мы должны принести наконец подлинную демократию этому несчастному и отсталому народу!
- Совершенно с вами согласен - кивнул Карцер. - Давно уже было пора, да всё никак повода серьёзного не было. Давайте прикинем нашу мотивацию: у них права человека в последнее время сильно нарушались?
- О, да! - радостно улыбнулся госсекретарь Застенкер. - Не более, чем шесть часов назад их тайные службы развязали в городе Санкт-Петербурге настоящий террор против их мирного населения! За четыре часа только один их особенно секретный лейтенант зверски убил шестерых человек! По приказу своего начальства.
- Это вопиющее нарушение прав! - воскликнул президент Карцер. - Мы не можем оставаться в стороне! Мы должны это остановить!
- Уже остановлено. Наш особенно секретный агент ЦРУ Айзек Шпицрутен только что пресёк на корню его злодеяния. Но сами спецслужбы русских сохранились, сохранилось ещё их правительство, которое вполне может изменить свой курс на ещё более жёсткий и вновь построить концлагеря, напасть на независимые демократические страны, и даже нанести по нам ядерный удар! Мы должны обороняться, и немедленно!
- Тем более, как я понимаю, если они найдут этого своего изобретателя с этим их автомобилем первыми, они получат в свои руки технологии, намного превосходящие наши! Нужно срочно заявить всему миру - пишите, пишите, на то вы и госсекретарь! - возбудился президент Карцер - что "не только ископаемые, но также и интеллектуальные ресурсы этой варварской страны должны быть достоянием всего мира, всего человечества! Каждый свободный человек должен иметь доступ к русским мозгам!". Как?
- "Мозгам", по моему, грубовато - вежливо заметил Адольф Застенкер.
- Ничего, отредактируете. Главное - сделать всё быстро. Русские всегда долго думают...
- Запрягают, сэр.
- И думают тоже, я знаю. Вы точно уверены, что информация об этих ивановских технологиях им в ближайшее время будет недоступна?
- Полной уверенности нет. Сейчас всё зависит от самого этого Иванова... - госсекретарь посмотрел в папку - Пьяфнутьия Конкистьядоуровьича... Боже правый Иисус, какие варварские у них имена! В общем, есть некоторая вероятность, что он может сам выложить всё русским на тарелочке. Мы не знаем, мы не уверены точно, что он верен подлинным идеалам демократии!
- Да уж, имя у него для этого явно несоответствующее... - пробормотал президент Североамериканских Соединённых Штатов Джордж Карцер. - Действуйте!
* * *
Пафнутий Конкистадорович открыл глаза, когда день был уже в разгаре. Солнечный, морозный, предзимний день. Озеро за ночь покрылось льдом, из которого - это бросилось в глаза Иванову первым - прямо возле берега торчали милицейские сапоги подошвами вверх.
Не вполне понимая наблюдаемой им картины, Пафнутий оглядел мысок, на котором стоял его броневик, и увидел фонарик, фуражку и табельный пистолет, лежащие цепочкой по направлению к торчащим из озера сапогам. Что-то здесь произошло за те восемнадцать часов, пока он спал, и Пафнутий силился понять, что. По крайней мере ему было ясно одно: тут кто-то был.
Иванов сладко потянулся, разминая затёкшие от сидячего сна суставы и мышцы, и неожиданно ощутил себя таким здоровым, молодым и счастливым, каким уже и не помнил. И тогда он, наконец, проснулся полностью, осознав, что и ЭТО у него получилось. Повернув к себе зеркало, он посмотрелся. Точно! Теперь на него смотрело не измождённое жизнью лицо, похожее на уставшего до смерти Дон Кихота и заезженного до полусмерти Росинанта одновременно, а его настоящее, истинное лицо - каким оно было лет сорок тому назад. И волосы! Они снова отросли и спадали чёрной волной на плечи... Конкистадорович пожалел, что не позаботился вовремя о хайратнике. Впрочем, соорудить его несложно. А пока он хотел разобраться, что же тут произошло.
Открыв дверь, он поёжился: в машине было тепло, а на улице стоял ощутимый морозец. Впрочем, это не пугало Конкистадорыча. Подойдя к берегу, он увидел, что подо льдом сапоги имеют продолжение в виде целикового старшего участкового, доблестного капитана милиции Косопупова Феофана Израилевича, который тихо лежал на неглубоком дне и уже не мечтал о подвигах и повышениях. Правда, Пафнутий не знал, как зовут утопленника, да и не горел особенным желанием с ним знакомиться. Но на всякий случай Иванов вытащил Косопупова за сапоги из озера, но тот даже не пошевелился, не возмутился и не поблагодарил его за это действие.
Оставив тело обтекать и подмораживаться, Пафнутий разделся и с наслаждением искупался, разбивая тонкий, но уже крепкий лёд руками, ставшими такими сильными и ловкими. Ледяная вода придала ему даже больше бодрости, чем он испытывал до этого. С тела кусками отваливалась старая, отжившая своё и покинувшая его навсегда кожа. А новая просто горела от ледяной воды, доставляя ему немалое удовольствие.
Достав в машине из походной сумки полотенце, он тщательно растерся, сбрасывая с себя всё старое, отброшенное омоложенным организмом - и только тогда ощутил полностью: новая жизнь начинается! Сложилось всё! Теперь он свободен, теперь он неузнаваем, теперь он неуловим и невидим... по крайней мере до тех пор, пока сам не захочет стать видимым. Он ощущал себя молодым античным богом, которому по плечу всё - даже спасение мира.
"Может быть, этим мне и заняться на досуге?" - подумал Пафнутий. Нет, сперва нужно найти Элизу и сделать её такой же, как и он сам сейчас. И начать всё снова... точнее - продолжить то, что когда-то так нелепо прервалось. А потом можно и мир спасать.
Конкистадорыч оделся, тщательно вытряхнул из салона осыпавшиеся ночью старые волосы, сел за руль и поднялся в воздух. Включив временной контур, он полетел навстречу своей новой судьбе, оставляя внизу никому не нужное тело старшего участкового, доблестного капитана милиции Косопупова Феофана Израилевича, его пистолет, фонарик и фуражку.
![[]](/img/s/stepanow_a_f/162/fly_zap.jpg)