Степанов Александр Фёдорович : другие произведения.

Часть четвёртая

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  
  
  Надо же, триста рублей заработал - хорошо бывает спасать спасателей! Интересные ребята в той лодке собрались - в душах-то черным-черно. Не просто так они меня перепугались - за каждым из них ох и хвостик тянется...
  
  Увидев стоящего на воде человека, все как один восприняли это как начало Страшного Суда для себя. И поняли это так, что с ними сейчас проделают то же, что и они проделывали с другими. Страху-то натерпелись, бедолаги...
  
  Лишь один из этой компании смог лепетать: "Господи, помилуй...". Остальные двое просто тряслись, как осиновые листья, пока я не стребовал с них по сто рублей за спасение - только это и смогло вернуть их в реальный мир, хотя бы отчасти. После этого, пока мы добирались до берега, они вовсю называли меня Христом, пока я не запретил им этого. Тогда они начали величать меня Господом и просить о прощении грехов.
  
  - Я не Господь, я лишь ученик Его. А грехи я не отпускаю - это к Нему. Лучше всего - покайтесь в церкви и перестаньте делать то, что... В общем, вы меня поняли.
  
  В их сознаниях я уловил горячую готовность так и поступить. Вот только надолго ли решимость? Она происходит у них от страха - а не от собственного желания. Впрочем, таких ничем, кроме страха, пока и не проймешь. И то - слава Богу, что хоть на это реагируют - значит, есть уже надежда.
  
  У пирса блондин начал трясущимися руками совать мне комок денег - по всей видимости, их сегодняшний доход.
  
  - Триста! - сказал я, он не понял и начал объяснять, что сейчас у него столько нет... Привык, видимо, к крупным суммам.
  
  - Да ну вас... - Сказал я и выдернул из этого комка три бумажки. - А остальное раздай бедным!
  
  Я оставил их чухаться дальше и решил прогуляться по пляжу. Дошел до своих джинсов, в которых кто-то уже успел проверить карманы и разочарованно оставил их лежать на месте. Что ж, триста рублей - до вечера мне хватит вполне. А пока поваляюсь, позагораю...
  
  - Это не ты там по воде ходил? - спросил меня чей-то голос. Я открыл глаза. Надо мной стоял какой-то дядька в шортах и гавайке, с небольшой аккуратной бородкой. Надо же, углядел за пятьсот метров против солнца, что там происходило - и еще отследил меня до этого места. Молодец... Только в голове у тебя, дяденька, почему-то бурлит возмущение и не находишь ты себе места от желания обосновать самому себе, почему я не должен ходить по воде. А так все нормально.
  
  - Я.
  
  - Вот, ты наверное, думаешь, что сравнялся в величии с Господом - но дар этот - бесовский... - Он, наконец, определился в моей неправоте и был готов спасать мою заблудшую душу, развивая свою тему. Он хотел рассказать мне о том, что служит священником в церкви, что только покаяние и смирение могут меня спасти, и так далее, и тому подобное. И еще ему тоже было страшно - хотя страх его был где-то глубоко, на донышке души. Он сам еще не мог понять, чего же он боится. Но он начинал мне надоедать.
  
  - Да, Вы совершенно правы. - Сказал я ему. Он не ожидал этого и слегка стушевался - но тут же ринулся в атаку с удвоенной силой.
  
  - Вот, ведь ты даже не крещенный - а решил в гордыне своей...
  
  Да, я же действительно без крестика - и значит, уже записан им в йоги, сатанисты или Бог знает еще какую нечисть. А он, значит, сейчас вступает в бой с самим сатаной за мою душу...
  
  - Да, да, Вы абсолютно правы - сказал я еще раз, когда он переводил дух в паузе своего монолога. И замолчал, спокойно пропуская мимо ушей бесконечную мудрость его слов. Через некоторое время он забеспокоился:
  
  - А почему Вы молчите? - Надо же, о вежливости вспомнил!
  
  - Я слушаю Вас. - Очень уважительно ответил я.
  
  - Но Вы же мне ничего не отвечаете...
  
  - А разве Вы меня о чем-то спрашиваете? - я показал всем своим видом удивление. Он почувствовал себя не в своей тарелке. Внезапно куда-то пропали все те аргументы, которыми он только что хотел меня завалить.
  
  - Так Вы приходите в храм - как Вас зовут? - Слава Богу, догадался имя спросить.
  
  - Виктор. А Вас - отец Владимир, и служите Вы в Николаевской церкви. Придти к Вам лучше в ближайшую среду...
  
  Священник вздрогнул.
  
  - А откуда Вы знаете?
  
  - Да так... Мысли читаю... Немного. И иногда - просто знаю. Это ничего?
  
  - Это очень плохо! Это - дорога в ад, молодой человек! Приходите обязательно!
  
  - Да нет, Вы уж извините - не смогу. Дела у меня. Вы лучше вон тех, крещеных, на завтрашнюю исповедь пригласите - я кивнул в сторону пирса, где горе-спасатели сидели в лодке, причащаясь поллитрой - видимо, снимая стресс после пережитого. - Им это нужнее сейчас. И - успехов Вам в Вашем нелегком деле. До свидания.
  
  Он посмотрел на меня неприязненно - лишь мгновение, а затем взгляд его наполнился состраданием к моей пропащей душе.
  
  - Я буду молиться о спасении души твоей. - Сказал он мне на прощание.
  
  Я грустно смотрел ему вслед. Почему-то было неудобно - словно я только что поиздевался над человеком. А что я мог сделать - у него такая реакция на такие явления вбита в сознание годами учебы в семинарии. Действительно, грустно - те ребята из лодки имеют больше шансов получить билет на Терру, чем он. Хотя - мне ли это решать?
  
  А со своими способностями мне надо быть поаккуратней - хватит людей пугать и расстраивать. Не для того я здесь, не для того...
  
  
  
   * * *
  
  
  
  В обоих мирах все пока идет гладко - как и шло до этого. И там, и там моих последователей гонят и казнят, и оба мира сейчас почти не отличаются друг от друга. Правда, в первом сейчас заканчивается последнее избиение пошедших по моему пути - и после этого они начнут набирать невидимую и невиданную для этого мира мощь - и самое главное, будут отныне едины.
  
  Во втором их тоже бьют - хотя и не так сильно - но это не может прекратить между ними распрей и расколов. И они тоже начинают оказывать все большее влияние на гонящую их империю. Но судьба у этой империи - да и у всего этого мира - кажется, будет незавидной. Счастлив ли дом, где нет единого хозяина, а братья готовы убивать друг друга из-за одного неправильного слова?
  
  Я вижу их будущее отчетливо и ясно - и становится невыносимо горько за всех этих людей, идущих к Истине по крови - своей и чужой, по крови святых и грешников, мучеников и мучителей - по крови, которая пропитает эту планету... И какая разница, чья это кровь - она перемешается, и вся она одного цвета...
  
  Но так же я знаю, что все жертвы не напрасны - у людей будет невиданный для других разумных опыт, рано или поздно. И из всех их глупостей родится величайшая мудрость - и это будет их мудрость, их собственная. Но дойти до нее в конце пути они смогут лишь с помощью людей первого мира, у которых не будет столь разного опыта - но будут знания о том, как устроена моя Вселенная, и как создать свою.
  
  Придет время - и мои дети и ученики превзойдут меня. И все начнется сначала - но уже в миллиардах новых миров, более совершенных, нежели сотворенный мной. А затем - все это повторится снова, и снова, и снова... Так же, как повторялось до меня. Ведь когда-то и я был подобен этим людям - а они были подобны мне - каждый в свое время. Мы все рано или поздно меняемся ролями в этой Большой Игре, которая и составляет сам смысл существования вообще. Но в этой Игре я создал нечто новое - эти два параллельных мира - пока для одной планеты. И сам при этом умудряюсь играть сразу две роли.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  День клонился к вечеру. Я бродил по Буковке, по знакомым с детства аллеям и паркам этого пригородного курортного местечка. Ходил и просто так, и по делу одновременно. Я присматривался - к этому миру, к этим людям, к местам, в которых я вырос - но теперь уже другими глазами, с другим пониманием привычных вещей и другим отношением к окружающему.
  
  Все было тем же, что и год назад - и все теперь виделось по-другому. Я, прежде бывший в этом людском водовороте лишь каплей, которую несло и кружило в общей массе, такой же с виду каплей и оставался - но лишь с виду. Теперь я знал, какова моя власть над тем, что меня окружает - при желании я мог бы стать и президентом Земли через пару дней - действительно, было бы желание. Но его не было - наверное, потому, что я не видел такой необходимости для этого мира сейчас. Да и в ближайшем будущем тоже. Пока эта ветвь истории моей планеты должна идти своим путем - еще пару десятков лет, не меньше. Но срок перемен уже близится - и потому я здесь. Перемены должны быть подготовлены - и, как ни странно, мне выпала участь начать это первым. По крайней мере, в тех местах, к которым я привык.
  
  ...- Вик, ты вправе остаться там, если захочешь... - Вика держала меня за руки, глядя мне в глаза. Ей не хотелось расставаться со мной на эти сутки - впрочем, как и Маше, как и мне с ними.- И мы все-таки будем рядом с тобой - насколько бы ты там не задержался.
  
  - А ты и не задерживайся, ведь ты не задержишься, правда, Вик? А то мы здесь скучать будем, правда, а я не люблю скучать, и Вика не любит, да и ты там скучать начнешь, я это знаю, а кому от этого хорошо будет - скучать никто не любит, даже цветы, я это знаю. Так что ты не тяни там, мы ждем, а потом, в следующий раз вместе отправимся - нам тоже интересно, ведь это твой мир, он такой другой, на наш древний похож...
  
  Она еще потараторила, как всегда в минуты волнения, и замолчала, с грустью глядя на меня. Все было уже сказано еще вчера, и пора было приступать к делу.
  
  Последние два месяца я занимался оттачиванием этого навыка - попадать из одного мира в другой, с Терры на Землю и обратно. Что меня поразило в первую очередь, еще на теоретическом курсе - так это то, что такое перемещение телепортацией не являлось ни с какого края. Оно было даже проще в исполнении - тем более, что сама телепортация мне так и не давалась. У девчонок она проходила легко и свободно, без малейшего напряжения а я вот никак не мог ухватить хотя бы намек на то, как это делалось. И слава Богу - как объяснили мне девчонки. Это как в воду с вышки прыгать - сиганул не так - и всмятку. Причем с малой высоты для тренировки тут не посигаешь - при неправильном выполнении результат одинаков и для ста метров, и для ста километров - прах развеивать не придется, и хоронить будет нечего. Просто - полная дематериализация, саморассоздание. Вещь более окончательная, чем переезд бульдозером медузы. А самого же меня может выбросить в "точку отсчета". То есть в начало начал нового мира - где нет вообще ничего. И мне придется стать Творцом и создавать свою новую Вселенную - что с моими познаниями в этом ремесле чревато. Такого могу насоздавать - и поправить будет некому. На мою легкомысленную реплику, что научусь, мол, помаленьку, Маша возразила:
  
  - Ты пойми, ты там можешь с ума сойти в один момент - и окончательно.
  
  - Это отчего? - поинтересовался я.
  
  - Ты можешь себе сейчас представить ничего?
  
  - Очень даже могу - сказал я и представил пустоту.
  
  - Нет, Вик, пустота - это уже что-то. А нужно - ничего, ничто!
  
  Немного помучавшись, я вынужден был согласиться с тем, что ничто действительно непредставимо - по крайней мере, для меня.
  
  - А ведь ты привык к телу? - спросила Вика.
  
  Я признался, что да, еще как привык. И пока отвыкать не собираюсь. Нравится оно мне, глупому, почему-то.
  
  - А там его не будет миллиарды лет - и то при условии, что ты окажешься хорошим Богом. Пока создашь пустоту, пространство, время... Неподготовленные от всего этого сходят с ума - и появляются сумасшедшие создатели, строящие свои миры для их разрушения - лишь бы как-то из них вырваться. И других обитателей своих вселенных они создают как своих помощников... Это страшные миры, Вик - там никто не хочет быть и не может оттуда уйти - это похоже на паутину. Такие создатели создают при попытке разрушить - и все глубже увязают в созданной ими ловушке...
  
  Таких перспектив для неумелого мага я не читал ни в одной сказке. Не то, чтобы все это меня перепугало - но благоразумия добавило. Не рвись в Творцы раньше срока - такой я для себя сделал вывод. Могущество без знания, как с ним управляться - вещь, действительно, кошмарная. Все равно, что макака за штурвалом истребителя...
  
  Телепортация имеет в своей основе уравнения, связанные с физикой твердых тел, энергии и пространства. Перемещение в параллельный мир - в основном, связано со временем. Разница между Террой и Землей, как оказалось - что-то вроде одной десятой секунды. По точным наукам у меня еще со школьных времен существовала ярко выраженная гениальность. Я не хвастаюсь - действительно, мне несколько раз удавалось решать задачи аж на три с плюсом! Причем не при помощи обычной, серой логики (которой я никогда не признавал), а путем какого-то мистического вдохновения я умудрялся создавать странные корявые решения, которые мои милосердные учителя соглашались (непонятно почему) признавать... ну, скажем, приемлемыми.
  
  Здесь же мне пришлось столкнуться с этими любимыми мною предметами всерьез. После первых же объяснений Вика заметила вслух:
  
  - Нет, на обезьяночеловека ты внешне не похож. Почему-то...
  
  Собственно, она с Машей были в шоке - от моих способностей. Я же был в трауре - оттого, что ничем не мог им помочь. Любая математика имела такие же шансы попасть мне в сознание, какие были у мамонта - если бы он пожелал... поселиться в норе дождевого червя. Моя голова и уравнения - вещи совершенно несовместимые. Так гордо считал я.
  
  Пока девчонки не оправились от шока, вызванного моими умственными способностями (что заняло у них примерно полторы минуты, пока я собой гордился) и не взялись за меня всерьез.
  
  Они буквально выпотрошили мою память о моих школьных годах за каких-то несчастных полчаса. Такого плотоядно-довольного выражения лиц я никогда еще не видел - да и не знаю, увижу ли еще. Они с наслаждением искали причину моей гениальной тупости - и когда нашли, чуть не визжали от радости.
  
  Сам я сначала не мог в это поверить. Это было невероятно просто. И просто невероятно. И вдруг оказалось для меня очевидно. Впервые за двадцать лет я узнал, что не понимаю слова "математика". И даже не представляю себе, что это такое.
  
  Через пятнадцать минут после этого я уже мог без запинки толковать и математику, и алгебру, и физику. Еще через десять минут я уже заново освоил счетные палочки. Еще через полчаса, уже с пониманием принципов умножения и деления я принялся за уравнения....
  
  Через трое суток я уже знал все, что знали они - и мог этим пользоваться так же легко. А знали девчата, как семнадцать Энштейнов, примерно. Может быть, я приврал - ну, пусть как двадцать.
  
  - Вот теперь, Вик, ты начинаешь походить на человека. У тебя очень красивый мозг, и ты уже можешь им пользоваться по-людски...
  
  Спасибо, утешили. А до этого-то я как им пользовался? Но если честно - наверное, по-свински. Я и сам после этой матолимпиады ощутил ясность мышления необычайную, легкость в голове этакую. А ведь до этого своей черепушкой был вполне доволен!
  
  Но, кроме математики и еще кучи заумных дисциплин, для всякого рода перемещений в пространстве и времени требовалось еще кое-что - чего вычитать или высчитать невозможно: ощущение.
  
  С временным сдвигом у меня все оказалось в порядке - ведь я еще зимой умудрился "нечаянно" прыгнуть в свой мир и обратно (но кто мне тогда с одежкой и кошельком помог - я так и не узнал). Так что все необходимое в моем сознании для этого хранилось - нужно было лишь вспомнить. А вот с "обычной" транспортировкой все оказалось весьма проблематично. Не шло, и все.
  
  - Да он же просто боится! - сказала однажды, после долгих мучений со мной, Маша.
  
  - Ну да, боюсь! - вдруг понял и я сам. Вот тогда-то я и узнал, что бывает за неправильную телепортацию. И тогда от меня отстали - на время, конечно. Пока причину страха не найдут... А там уж повеселятся.
  
  Вообще, девчонкам со мной возиться нравилось до ошизения. Как ребенку с новой игрушкой. И если бы это были наши, земные девчонки - то дольше трех дней я, наверное, не выдержал. Но Маша и Вика... Как-то было у них не так, как на Земле - и не было мне ни разу ни обидно, ни неприятно от такого ко мне отношения. Может быть, у них все шло от души?
  
  
  
   * * *
  
  Глубоко под землей, в одном из последних строящихся Убежищ, разбросанных по всей Земле, работы подходили к концу. Собственно, Убежище как таковое уже было построено - и в нем действительно могло пережить хоть новый ледниковый период население миллионного города - но Убежище не было рассчитано на вход такого количества людей.
  
  Оно имело лишь одну дверь - и лифт, рассчитанный максимум на семерых. Чтобы ввести этим путем столько народа - потребовался бы не один год. Но никто - даже в стадии начального проектирования - никто и не ставил перед собой такую задачу: приводить сюда миллион человек. Они должны были появиться в самом Убежище. Точнее - воскреснуть после того, как погибнут. И сейчас велись работы, позволяющие выполнить эту задачу. Без этого завершающего цикла все Убежище, потрясающее воображение размером и великолепием отделки даже создававших его ученых - все это не имело никакого смысла. Без этого последнего зала оно было бы памятником расточительности - и не более того.
  
  На самом нижнем ярусе, на глубине почти трех километров, кипела работа в огромном, хорошо освещенном зале. Те люди, что трудились здесь, почти не ощущали толщи земли над головой - и благодаря совершенно чистому, чуть прохладному воздуху, напоенному ароматами трав и хвойного леса, и благодаря совершенной архитектуре помещения. Здесь не было даже намека на какое-то подземелье или тесноту - и сверху на этих людей лился яркий, ничем не отличающийся от солнечного, свет.
  
  Люди возились вокруг собираемых ими в этом зале малопонятных для непосвященных агрегатов. Сами по себе эти штуковины напоминали внешне ванны с полупрозрачными крышками, вокруг нижних частей которых причудливо змеились какие-то разноцветные трубки и шланги, подключаемые к выходам в основаниях, на которые ставились эти агрегаты. Были на них также и сенсорные панели, и какие-то дисплеи, по которым в процессе установки то и дело пробегали яркие цветные картинки, всполохи или возникали диаграммы, содержание которых было ведомо лишь колдующим над ними людям.
  
  Возле одного такого, еще не завершенного чуда техники, возилась невероятного роста девушка - примерно под два десять, не меньше. Ее сильные и ловкие руки привычно, решительно и в то же время нежно собирали, настраивали и, казалось, оживляли одним своим прикосновением это непонятное сооружение. Да оно и было наполовину живое - в его недрах текла после запуска своя, уникальная биомеханическая жизнь. И предназначение у него было более чем благородное - дать жизнь людям, возвратить к жизни погибших - когда придет решающий час.
  
  Девушка, увлекшись каким-то сложным и непослушным соединением, почти целиком влезла в этот инкубатор - так, что снаружи остались лишь ноги в шортах, обутые в грубые ботинки с высокой шнуровкой.
  
  - Марина, ты где? - окликнул ее маленький темно-смуглый молодой человек, неслышно подкативший на электрокаре, загруженным какими-то деталями.
  
  - Я тебя совсем не вижу! - весело прокричал он, потешно покрутив головой в шапочке черных как смоль, коротких кучеряшек. - Я тебе потроха привез!
  
  Его веселый тон странно противоречил выражению его черных глаз - грустному и умному. Он был уже два дня безответно влюблен в Марину - девушку-гиганта с волевым лицом, инженера биосистем, за грубоватой прямолинейностью которой он видел очень, очень добрую и заботливую натуру. Но со своим ростом, едва превышающим полтора метра, он не мог даже мечтать о взаимности - какая они пара...
  
  - Сейчас, Али, сейчас... - Марина вывинчивалась из почти поглотившего ее отверстия. - Хорошо, что привез, у меня почти все закончилось...
  
  Наконец она появилась вся - в майке-безрукавке защитного цвета, заляпанной какими-то разноцветными пятнами, с короткой стрижкой, непонятно как сохранившей совершенную чистоту светло-русых, сильных волос, и села, держа в руке приборчик со спичечный коробок, по поверхности которого пробегали красные и зеленые огоньки. На правой щеке ярко синело здоровенное пятно смазки.
  
  - Ой, Марина, ты так...
  
  - Али, я прекрасно знаю, где и в чем я измазалась - несколько раздраженно перебила она его. - Не надо мне об этом напоминать, пожалуйста.
  
  Али тут же сник. За последние несколько дней он уже раз пятнадцать успел нарваться на подобные ответы - и просто не знал, что делать в таких случаях. Но грусть его никогда не бывала затяжной - что на самом деле очень нравилось девушке. Она любила смотреть на его перепады настроения - в такие моменты лицо его было похоже то на текущую воду, то на огонь - настолько живо на Али отражались все смены эмоций... И она уже знала, что почти влюбилась в этого маленького, смешного и неловкого в своих чувствах юношу - и знала, что он испытывает к ней то же. Но будучи женщиной - она и вела себя по-женски - хотя и жалела его в такие моменты от всей души.
  
  Али, вздыхая и опустив голову, снимал с платформы электрокара "потроха" - биоэлектронную начинку инкубатора. Марина встала, чтобы помочь ему.
  
  - Не обижайся, пожалуйста. Думаешь, мне приятно ходить вот такой чумазой? - Примирительно сказала она ему - и опять залюбовалась. Он на глазах расцвел и ожил, даже обычная грусть из глаз куда-то пропала.
  
  Вообще, он был чистюля до мозга костей - вот и сейчас на его костюме, состоявшем из абсолютно черных широких брюк и такого же цвета куртки не было ни пятнышка, ни пылинки. Хотя смена длилась уже к завершению - а это все-таки шесть часов возни с деталями, перемазанными чем угодно - от слабых физиорастворов до самых липучих смазок и пропиток.
  
  - Хорошо, Али, хорошо идет... Успеваем, да и какие крепкие ты на этот раз сделал - у них запас жизни на четверть часа больше, чем обычно, я это чувствую... - приговаривала девушка, сгружая привезенное в специальную емкость с желтоватой жидкостью. Инкубатор был почти живым, а некоторые из его деталей можно было считать полностью живыми частями этого удивительного биомеханизма - и на некоторых этапах сборка мало чем отличалась от операции на живом теле - нужно все было делать быстро и точно, запас живучести у таких деталей-органов был ограничен так же, как и у настоящих живых.
  
  Марина собирала эти инкубаторы, а Али их производил. В соседнем зале находились в условиях абсолютной стерильности наносинтезаторы - на данный момент, пожалуй, самая большая ценность Убежища. И там части инкубаторов даже не производились, а скорее, выращивались. Такая работа была под стать даже не каждому ученому - здесь требовались такие способности к представлению внутренней структуры создаваемого, взаимодействия частей между собой, неимоверная самодисциплина и живость мышления одновременно - да и еще многое, многое другое - что занимающиеся этим ребята образовали потихоньку свой внутренний клан среди ученых.
  
  Ни один компьютер не мог повторить то, что они делали. Впрочем, достаточно совершенные машины могли создать жизнеспособное тело - но лишь копируя образец по структуре ДНК. Но чтобы создать такие машины, требовался каждый раз живой человек. Инкубаторы, произведённые не "вручную", годились только для производства "мяса" - тел, в точности копирующих тончайшие клеточные структуры, но... совершенно неспособных жить. В чем здесь заключалась загадка - никто не мог объяснить, даже сами создатели такой техники. Но такой факт оставался фактом вот уже добрых полсотни лет.
  
  Во многом инкубаторы были даже более совершенны, чем производимая ими "конечная продукция". Они не требовали никаких источников питания, вырабатывая свою энергию - очень похожую на энергию жизни, могли самовосстанавливаться при частичном повреждении, и вдобавок ко всему могли существовать чуть ли не вечно - по крайней мере, не меньше ста тысяч лет. И обладали каким-то своим, только им присущим разумом, который никто из людей пока не понял до конца - но разумом добрым и бескорыстным.
  
  - Марина, знаешь, сегодня утром наши испытали Антипечать.
  
  - Сработало?
  
  - Еще как... - Почему-то грустно ответил Али.
  
  - Что-то не то? - Спросила Марина.
  
  - Да... Хотя по другому, наверное, и не могло бы быть. Это ожидалось - но все равно плохо.
  
  - А что именно?
  
  - Знаешь, Антипечать сработала - ее проверяли в районе Афин, в небольшом городке... Печати действительно перестали работать, и вся местная Рэмова система тоже дала дуба. Но половина из тех, кого освободили, сошла с ума в течении часа. Остальные до сих пор в тяжелейшем шоке - на грани срыва. И дело здесь не в Печатях - в самих людях. Когда они внезапно осознают, что делали все эти последние годы... Это их просто ломает, как солому.
  
  - Да, Али, это и правда страшно. А что Рэм?
  
  - Считает это сбоем системы своего контроля. Технической ошибкой. В общем, он пока не понял, откуда это пришло. Но все Печати в том районе больше не смогут действовать - никогда. Ему придется их менять. Вот только кого ему опечатывать? Сумасшедших и кататоников?
  
  - Али, нашим необходимо будет найти способ восстановления освобожденных.
  
  - Нет, Марина, здесь вряд ли что-то выйдет - только после их выхода из Инкубаторов. Мы просто не успеем при любом раскладе - как только Антипечать будет применена всерьёз - Серые тут же устроят Большое Убийство. Вот и все.
  
  - Господи, ты бы знал, как я его боюсь... Понимаешь, это ведь будет конец не только для меня - для всех, для всего живого! Я думаю, не одна я такая, правда?
  
  - Я еще как-то не думал об этом, но ты права... Земля еще не проходила через такое ни разу. Но ведь раньше никто и не мог воскреснуть - и при этом воскресить всех. Если честно - это для меня даже интересно: каким он будет, этот наш мир?
  
  - Али, он будет не менее прекрасным, чем... В общем, я думаю, он будет достоин той цены, что мы за него заплатим. Ты только представь - это будет планета Ученых, и не будет никаких разногласий - даже между животными...
  
  Марина даже прикрыла глаза и замерла, представляя открывшуюся ей картину. Юноша тоже замер, глядя на нее снизу вверх.
  
  - Заболталась я с тобой! - девушка вернулась в настоящее. - Работать надо, а мы треплемся. - Она схватила из полупрозрачной кюветы что-то, похожее на извивающегося трепанга и начала его прилаживать в утробу инкубатора. Али вздохнул, но не двинулся с места.
  
  - Ты извини, я немного побуду рядом - попросил он извиняющимся тоном. - У меня там еще минут пятнадцать загрузка будет идти, мне все равно в это время делать нечего...
  
  - Да ладно уж, побудь... - почти прорычала Марина. То, что она помещала внутрь, не желало, похоже, там находиться, и ей приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы совладать с этой живой запчастью.
  
  - А знаешь, у нас есть несколько андроидов...
  
  - Где?
  
  - В нашем Убежище! Сегодня доставили. Уже изучают.
  
  - Али, знаешь, у меня есть одна странная идея...
  
  - Какая?
  
  - А что, если андроиды могут быть не только людьми? А еще и животными?
  
  - А зачем это нужно Серым?
  
  - Ну, шпионить, к примеру... Или еще какие пакости творить... Не знаю, Али, это только идея, свежая совсем, я ее еще не обдумывала. Но ведь может такое быть, правда?
  
  - Лучше бы не было - тогда Серые могут знать и об Убежищах! Ты правда, поделись этим с Советом. Лишняя осторожность нам сейчас не повредит. Впрочем, если судить по поведению Рэма - вряд ли они до этого додумались.
  
  Али поднял голову и посмотрел наверх. Увидел он лишь сияние чистого летнего неба - освещение в зале было устроено таким образом, что разглядеть потолок можно было, лишь убрав свет. Подумалось же Али о залах, находящихся на верхних ярусах Убежища - где так же, как и в этом, завершались работы над инкубаторами - предназначенными для животных. Вот там-то действительно его коллегам приходилось ломать головы - каким должен быть инкубатор для мыши или дождевого червя, а каким - для мамонта или кита? Какие-то виды можно восстановить и позднее, но все равно перед людьми стояла поистине титаническая задача - восстановить все.
  
  Сейчас же Убежище уже было наполнено жизнью - в нем существовали свои, тщательно выверенные и устойчивые экосистемы - сады и водоемы, птицы и микроорганизмы, да и много, много чего еще. Может быть, все это не погибнет при лучевом ударе пришельцев - но заранее знать об этом не мог никто. Собственно, никто на это и не рассчитывал - в свете грядущих событий такие надежды были бы просто преступны. Каждое из Убежищ проектировалось и создавалось с невероятным запасом прочности и живучести - в них были заложены возможности даже для восстановления атмосферы планеты.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Вечерело. Я, вдоволь набродившись по Буковке и оттоптав себе все ноги по самые колени, сидел в парковом павильончике за столиком и потягивал пивко. Основное в моей задаче сегодня было сделано: я снова почувствовал Землю своим миром. Реадаптировался, или как там по-научному? У меня ушло наконец-то и отвращение к окружающему меня сейчас - хотя бы даже и вот к этой пьяной в умат троице через несколько столиков от меня, пытающихся непослушными языками доказать друг другу, что "баб лучше иметь в...", и к той блатной музыке, которую на полную катушку целый день гоняет местный бармен - жуликоватого вида мужичок, неопределенного возраста, с нагловатыми глазами и весь в наколках... Курортная зона, что ж вы хотите! Здесь Буковка, а не Эрмитаж.
  
  Приезжие, попадающие сюда издалека, иногда произносят это название с ударением на первом слоге, что вызывает у местных улыбку. На самом деле в происхождении этого слова никакие буквы ни при чем - буки здесь когда-то росли, деревья такие. Несколько огромных буковых рощ. Что это были за буки и откуда они здесь взялись и когда - никому неведомо. Ближайшие буки отсюда - километров на триста южнее. Эти же, похоже, были уникальными эндемиками - после того, как рощи в середине восемнадцатого века свели подчистую на дрова для солеварни - так больше здесь ни один бук и не прижился, как ни старались. Говорят, даже сам Мичурин пытался восстановить былое великолепие местных буковых лесов - да все тщетно. Ёлки и всякие другие клёны-палки растут здесь превосходно, а вот буки, похоже, обиделись навсегда.
  
  Эту историю вам расскажет здесь любой - от начинающего учиться школьника до заканчивающего своё существование бомжа. Городские, отдыхающие здесь все лето, тоже её прекрасно знают. Так что если вы неправильно произнесли название - опасайтесь. Нет, бить вас за это местные не будут, но дачу вы снимете в полтора раза дороже, а местные ребята и девчата сразу станут вашими гидами - в основном по кабакам и дискотекам... пока у вас еще что-то будет оставаться в кошельке. Молодежь здесь ох и безработная - производства никакого, и потому она ещё и беззаботная - но как денежный пылесос работает отменно. Могут и ограбить - но это редко - сначала накачайтесь до бесчувствия и усните в укромном уголке. В общем, место можно назвать даже весьма приличным - только не будь лохом!
  
  Ещё год назад и Буковка, и буковские нравы вызывали у меня тихое раздражение - да и сегодня с утра тоже, если быть честным. Сейчас же это куда-то отошло, и на всю эту жизнь я смотрел уже как-то по-иному. Велика ли вина и этих ребят, и девчат, и их бабушек, сдающих комнаты втридорога и загибающих цены на рынке за пучок зеленого лука выше, чем за ананас, если никто из них с рождения не видел другой жизни? Логика этих курортных местечек проста: хочешь жить - умей копить. Пройдет короткое лето - а что кушать зимой? Пуговицы от штанов? Люди выживают как могут и умеют - а всякого рода бандитов и отъявленных мерзавцев здесь не больше, чем в любом другом месте.
  
  А действительно - как часто мы ворчим об этом мире, не спрашивая себя: а что я могу сделать для того, чтобы не было того, что мне не нравится? Вот мне - не нравилось, какие в Буковке нравы. А чем я помог, чтобы они изменились? Да ничем. Даже сегодняшний священник - о существовании которого я и не знал до сегодняшнего дня - и тот что-то делал, и делал хорошее. А я лишь ворчал...
  
  Что-то меня пиво зацепило - хватит, наверное, на сегодня. Надо бы протрезветь - ведь уже год не пил, практически...
  
  Возвращаться на Терру или ещё здесь побродить? С одной стороны, там меня ждут не дождутся девчонки, с другой - я ещё не определился со своей программой действий на Земле. В голову еще не пришло ни одной путной мысли - что я смогу сделать здесь конкретно.
  
  Я вышел на пустынный пляж и уселся на плоском валуне, торчащем из песка. Солнце уже закатилось, над заливом висела красноватая луна - не полная, а так себе, на три четверти. От городка доносилась музыка ближайшей ко мне дискотеки, в отдалении прогрохотала последняя электричка. В этом месте звук был уравновешен - ничто ничего не заглушало. Я слышал и музыку, и шум набегающих на берег волн, и перекликающихся между собой ночных пичужек. Идеальное место для размышлений.
  
  Итак, вернёмся к нашим баранам. Какова должна быть моя генеральная политика в отношении Земли: уводить с неё на Терру способных к обучению людей - или нести с Терры на Землю понятие о совершенно другом modus vivendi, совершенно отличном от привычного моим землякам? Или заняться и тем и другим одновременно?
  
  В первом случае мной очень скоро заинтересуются соответствующие органы - и года через два своей активной деятельности, ходке так на двадцать пятой меня возьмут - как только я где- нибудь появлюсь. Уйти-то я конечно же, уйду - но деятельность свою на этом придется прикрыть. Или начать посылать вместо себя еще кого-то.
  
  В общем, ездит по черному-черному городу черная-черная машина и по черному-черному мегафону объявляют:
  
  - Граждане! Опасайтесь Виктора Черепанова!... - И граждане чернеют от страха...
  
  Второй вариант не менее интересен: подсаживаюсь это я где-нибудь к хорошему гражданину и начинаю ему рассказывать: "А вот, знаете, жить можно и лучше, и веселее, и по воде можно ходить, и мед и пиво пить... А вот вы меня послушайте да идите, всем об этом расскажите...". Скорее всего, это я после этого пойду... куда подальше.
  
  - А где у нас прокурор?
  
  - В шестой палате, с Наполеоном.
  
  - Вот туда его и поселите... И укольчик больному поставьте, чтобы лучше рассказывалось...
  
  Можно написать о Терре книгу, её распечатать и продавать - или дарить. Впрочем, фантастики здесь и без этого хватает. Но - так и сделаю, если решу навсегда переселиться обратно. Что очень вряд ли.
  
  Итак, вот кем я могу стать для землян: преступник-похититель, навязчивый шизоид-чудотворец (но все равно чирикнутый) и модный (или не очень) писатель-фантаст. Вывод: один в поле не воин. Действительно, если взять отсюда человека, обучить его там, вернуть сюда, чтобы он это повторил, и я при этом повторю это с кем-то еще... Через некоторое время нас будет уже много - таких вот челноков-вербовщиков (если называть вещи своими именами) - и мы рискуем стать некоторой силой, с которой нужно будет считаться землянам... Даже организацией - на Земле без организации никак, ничего не сделаешь. Сообщество близких по духу людей, владеющих им известной истиной - тем, что они видели сами и знают точно, и в подтверждение своих слов могут устроить какое-нибудь обыкновенное чудо. Что-то это мне напоминает...
  
  Матюшки-батюшки! Да это же чистой воды религия! А немного погодя нас, конечно же, обзовут сектой и начнут с нами бороться - и искать, какая разведка нас финансирует... И такое уже было на этой планете.
  
  Если честно, то я был слегка ошарашен своими выводами - еще час назад мне вся моя будущая деятельность представлялась несколько в ином свете - да и моя роль тоже. Что называется, поработал головой по назначению немного. Теперь, как мне кажется, придется поработать ею много.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  И именно в эти часы Ученым начинало становиться понятным, как были правы те, кто требовал от них выполнения такой невероятной задачи - люди наконец-то смогли увидеть картины того, что готовило им в конце концов "процветание Земли", обещанное Рэмом. В этом же Убежище специалисты обследовали первых захваченных андроидов - существ, внешне неотличимых от людей, но порожденных совершенно иными существами - и наделенными ими таким же иным сознанием и иными целями.
  
  Их было всего двое - двое очень красивых молодых людей, сложенных, как античные боги. Сейчас они лежали в специальных креслах, погруженные в глубокий сон. Их божественные по красоте головы венчали металлические шлемы, а руки и ноги удерживались зажимами. То, что находилось в их сознании, проплывало на экранах машины, созданной специально для этой цели - и ведущей свое происхождение от первых ментографов.
  
  Четверо Ученых - довольно пожилых - смотрели на проплывающие перед ними картины, разбираясь по ходу дела в том, что они видели - и настраивая своё оборудование для того, чтобы проникнуть ещё глубже в тайны серой цивилизации. Двое из них - почти старики - разговаривали молча между собой - просто обмениваясь мыслями. Они могли это делать в совершенстве - благодаря многолетней практике в своей деятельности и такой же многолетней дружбе между собой.
  
  - Реникс, мне все кажется, что прошло лишь несколько месяцев с того момента, как мы с тобой начали .... - Высокий, почти лысый старик с темно-смуглой кожей смотрел с доброй улыбкой на полного, седоусого деда с копной торчащих в разные стороны серебряных волос. Тот в ответ задорно улыбнулся в свои усы.
  
  - Многоуважаемый Бхопай Рама, мне и самому так кажется... иногда. Но вот то, с чем мы столкнулись сегодня - это очень хорошо показывает, как подросли те задачи, с которыми мы можем справиться теперь. Тогда, помнится, мы не могли отыскать алкоголика, а теперь...
  
  - Да, мой друг, теперь мы должны отыскать целую вселенную - и ведь мы делаем это! Да еще и узнать наше будущее...
  
  - Вот так и надо считать время - не своими годами, а своим опытом, тем, что успел сделать - и чему научиться....
  
  Казалось, этим двоим почти нет дела до происходящего вокруг них - но такое впечатление не соответствовало действительности. На самом деле все четверо могли одновременно и беседовать между собой, и следить за двумя лежащими в креслах, и обрабатывать ту лавину информации, что сейчас сыпалась на них из машины, с которой они работали - и еще они могли много чего - не спеша и не суетясь. Они были менталистами - самой элитной верхушкой элиты ученых - и на Земле не было равных им по умению контролировать окружающий мир. Те жуткие картины будущего человечества, что проносились сейчас перед их глазами - будущего, которое готовила им цивилизация Серых - эти картины не могли поколебать их безмятежного спокойствия, хотя вряд ли кто-нибудь еще, кроме них, мог более полно понимать, насколько реально будет то, что они видели.
  
  А то, что проплывало на экранах перед ними, больше походило на бред отъявленного садиста, чем на реальные картины.
  
  Земля, голая и выжженная дотла - и невероятные машины, превращающие ее в антивещество - для того, чтобы уничтожить другие планеты и сам космос... Толпы людей, согнанные в гигантские котлованы, куда заливают какую-то горящую жидкость - медленно и неторопливо... Люди, дерущиеся между собой за право убивать других людей - ибо только так можно получить милость Серых Хозяев - и они даруют в конце победившим смерть чуть более легкую - их сожгут не на малом, а на большом огне... Массовое безумное поклонение Рэму - и насаждаемый им культ Серого Господина, любящего человеческие жертвы...
  
  Картинки на экранах сменялись беспорядочно, но ученые тщательно их сортировали, по еле заметным признакам угадывая порядок происходящего - и составляли при этом точный сценарий замыслов противника. У Серых, действительно, все было просчитано - вплоть до отдельных событий. И что было самым неприятным - до сегодняшнего дня у них все шло по их плану. По крайней мере, на Земле. И только сегодня у них случилась первая неожиданность - но именно это и давало надежду людям.
  
  Постепенно события уходили вглубь времени - и воспоминания андроидов уже не содержали в себе картин Земли. Долгий путь через космос на очень совершенных кораблях - и картины быта серых космонавтов - кем были андроиды еще не так давно.
  
  Безудержный разврат царил на борту - причем все экипажи были однополы. Постоянный прием возбуждающих стимуляторов - и постоянные схватки друг с другом, садизм и ненависть. Стремительная переработка трупов в сырье для клонирования, стремительное новое рождение - и такая же стремительная смерть после недолгой жизни - все это было для серых лишь развлечением в долгом пути. Им нравилось не только убивать - им нравилось и умирать!
  
  Тем, кто сейчас был в телах андроидов, не повезло - они проиграли в этой их странной игре: набрали по дороге меньше всех очков. И их положение разведчиков в тылу врага было для них позорным. Они убивали меньшее число раз, чем были убиты сами - и не были настолько же изобретательны в пытках своих собратьев, как их собратья. И теперь они были заключены в людские тела и должны были жить среди людей, испытывая и унижение, и ненависть ко всему, что их окружает - да и к себе самим тоже. Их мечтой с самого сотворения было вырваться и из этого мира, и из этих тел - но их сородичи, творя им человеческие тела, внушили им еще и страх смерти - настолько сильный, что даже земной хронический трус выглядел рядом с ними чуть ли не героем...
  
  - Вот! - Реникс подошел к панели и постучал прокуренным ногтем указательного пальца по устойчивому рисунку на одном из дисплеев. - И вот! - Повторил он, подойдя к другой машине и постучав по такому же узору.
  
  - Да, друг мой, теперь это четко видно - и совпадает с каждой виденной нами картинкой! - Согласно кивнул ему Бхопай. - Как и было предсказано, как и было предсказано...
  
  - У них действительно обратная полярность теты... Никогда бы не поверил, что это возможно, если бы не видел сейчас... - Задумчиво произнес еще один, самый молодой - лет сорока - член этой четверки. - Действительно, духовный антимир!
  
  - И именно это объясняет и их стремления, и их обычаи, и их понятие прекрасного!
  
  - Да уж, "прекрасное"... Только не для нас!
  
  Реникс подошел к консоли и выразительным жестом погладил ее поверхность. Все поняли его без слов. Старый индус смутился:
  
  - Реникс, я понимаю, что нам по-другому нельзя, но ведь для них это будет даже пострашнее того страха смерти, который им насадили... Это... Это все равно, что нас сделать такими, как они - причем навечно. Понимаешь?
  
  - А у нас есть другой выход? Или мы действительно должны стать их подобием - по их сценарию?
  
  Все четверо помолчали несколько минут, собираясь с духом. Эта небольшая консоль, у которой сейчас стоял старый галл, была тем первым образцом оружия, которое одно могло противостоять лучам смерти Серых - но оно несло не смерть, а жизнь - по крайней мере, жизнь в понимании нашей Вселенной. И воздействовать оно могло лишь на существ, обратных в душе человеку!
  
  - Мы сняли все их картинки?
  
  - Да, практически полностью.
  
  - Что ж, с Богом! - и галл нажал первую кнопку...
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Надо же, пожаловали гости! Этого я никак не ожидал. Я догадывался, что могут быть ещё миры, кроме созданного мною - но чтобы кто-то мог проникнуть в другой мир не в виде сознания, а в виде твердого тела - это что-то новенькое.
  
  Сам творец этого чужого мира никак не заявил мне о себе - просто послал в мой мир свою армию. Она буквально проявилась из ничего возле Солнечной системы - и ее целью были люди. Похоже, не зря я в них так верил - столь злобный противник по пустому месту бить не станет.
  
  Всё всегда происходит не просто так - и этот загадочный властелин Серой вселенной тоже узнавал и действовал не по воле случая. Мой старый враг, мое первое создание - вот кто держал его в курсе и привел сюда. Как он смог с ним объединиться - меня сейчас мало беспокоит, но гораздо важнее, что он перестал рассчитывать только на свои силы - и начал искать союзников. Значит, люди ему действительно не по зубам - несмотря на всю его хитрость и лукавство.
  
  А как пойдут события дальше... Сейчас почти всё зависит от моего народа - моих лучших и бестолковых учеников, обогнавших внезапно другие разумные расы настолько, что даже мой враг забыл обо всем - и вслепую кинулся к своей погибели. Несчастный! Он не знает, с кем он связался - и не может просчитать всех последствий своего шага.
  
  А вступил он в союз с существом гораздо более для него страшным, чем я. Как незавидна судьба его! Но в ожесточении своём и в своей гордыне он сам избрал себе господина - причём навечно. Ему была обещана полная власть в моем мире - но ожидает его доля горшая, чем рабство - и в чужом. И я обращаюсь к нему в последний раз: опомнись! У меня еще есть надежда спасти тебя - но вот-вот её не останется, ибо ты окажешься не в моей власти.
  
  Но он, падшее создание, лишь злобно смеётся в ответ, принимая моё сострадание к нему за мою слабость и страх - перед ним. А я вижу и знаю, что его ждёт: один день торжества по поводу гибели всех людей - и после этого вечное отчаяние в тюрьме, из которой нельзя вырваться! Серый властелин не прощает ошибок - и даже наградой за успех у него являются пытки. Ведь это сумасшедший Создатель, создавший безумную вселенную. А здесь его ждет поражение - много, много его подданных останутся здесь - и не вернутся к нему. А все его победы... Что ж, они будут - но лишь на один день, а поражение людей обернется их процветанием - и враг людской навсегда исчезнет с их пути.
  
  Что ж, час битвы настал - так пусть она грядёт - и станет последней битвой в моём мире! Ибо она очистит этот мир - подобно тому, как гроза очищает воздух от пыли после долгого летнего зноя.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  "Вик, как у тебя дела?" - услышал я мысль Вики, и тут же, вдогонку - Машину: "Возвращайся быстрее, Вик, без тебя так тяжело, мы тут скучаем...".
  
  Честно говоря, я и не предполагал, что барьер между двумя мирами проницаем для мысли - и поначалу решил, что задумавшись, перешел обратно, на Терру. Но музыка от соседней дискотеки показывала, где я нахожусь.
  
  "Всё в порядке, не беспокойтесь, милые, скоро буду. Я по вас тоже скучаю" - телепатировал я в ответ. Действительно, засиделся я тут - пора и домой. Но, по крайней мере, не зря сидел - высидел генеральную линию. А с девчонками можно её обсудить, найти слабые места, конкретизировать... Довести до ума, одним словом - и, распределив роли в этой игре, двигаться в бой - за мою родную Землю...
  
  - А не желаете ли пива, молодой человек? - Спросил меня некто, подходя через темный пляж.
  
  Я невольно вздрогнул и обернулся. В первый момент я ничего не увидел и, лишь приглядевшись, различил шагах в десяти от себя приближающуюся темную фигуру. Господи, кого же это несёт среди ночи, да ещё и с пивом?
  
  Человек приблизился и оказался не кем иным, как... Агасфером! Я от души обрадовался и, встав, протянул ему руку.
  
  - Здравствуй! А ведь год уже не виделись!
  
  - Здравствуй и ты, я тоже рад - и видеть тебя, и за тебя!
  
  - Агасфер, какими на этот раз судьбами?
  
  - А вот давай сядем, пивка попьём, кое-кого подождем - а заодно и поговорим.
  
  Что-то он всё про пиво да про пиво - как-то это подозрительно. Тем более, что в прошлый раз от пива отговаривал...
  
  - А в этот - уговариваю! - ответил он мне вслух. Как всегда, в своей манере. А кого же ждать будем? Опять загадки.
  
  Оказалось (или мне так показалось), что Вечный Человек слегка навеселе - что прочем, ничуть не отнимало его обаяния и присущей ему постоянной деловой серьёзности пополам с весёлой хитринкой. Он уселся рядом со мной на камень и вручил мне непонятно откуда взявшуюся стеклянную бутылку, судя по форме - что-то вроде Тинькова. В темноте не разобрать - да и какая, собственно, разница? Пробка открылась сама по себе.
  
  - Чин-чин! - мы чокнулись и отхлебнули из горлышка. - За встречу!
  
  - За встречу!
  
  Пиво было самое обыкновенное - пиво как пиво, прохладное, вкусное. Я сидел плечом к плечу с Вечным Человеком на пустынном ночном буковском пляже, мы попивали пиво и молчали. Говорить не хотелось ни мне, ни ему - ни о чем. Хотелось нам просто так вот сидеть, смаковать пиво и наслаждаться этим моментом, этим видом луны над заливом, этим шорохом волн, этим спокойным воздухом... И просто - обществом друг друга. Было просто здорово.
  
   Наконец, я первым прервал молчание:
  
  - А знаешь, я ведь и правда соскучился.
  
  - По мне?
  
  - Не совсем - извини, Агасфер - но и по тебе тоже, конечно.
  
  - А если быть поточнее? - Я почти что увидел, не оборачиваясь, как он улыбается в только ему одному присущей манере.
  
  - Господи, да по нормальному мужскому общению! Ты же и так всё понял!
  
  - Я это понял ещё год назад - что через год ты это скажешь. Что ж, Вик, любая хорошо проделанная работа нуждается в награде - а ты неплохо поработал, очень неплохо.
  
  - Премия тоже классная - отозвался я.
  
  Действительно, я только-только сейчас понял, что наградой за труд может быть не пиво и не деньги, не женщины и не высокая должность - а несколько вот таких вот минут полной безмятежности и счастья. Действительно, здорово. Хотя и неожиданно - раньше мне такие мысли в голову не приходили.
  
  - А такие осознания тоже требуют поощрения! - рассмеялся Агасфер.
  
  - Что, опять пиво?
  
  - Это вы, молодой человек, мелко плаваете. Я же говорил, что мы кое-кого ждём?
  
  - Говорил.
  
  - Так вот, уже дождались!
  
  К нам подошел, как будто выйдя из ниоткуда, какой-то хиппи, и протянул мне руку.
  
  - Здравствуй, Вик!
  
  - Добрый вечер - я сдержанно пожал руку незнакомцу. Кто бы это мог быть? Тот рассмеялся:
  
  - Не узнал, не узнал... Буду богатым!
  
  - Ой, любишь ты шутить, Равви, всё шутил бы и шутил! Как же он тебя узнает без воли Твоей? - Агасфер рассмеялся.
  
  Я опешил. Вот уж чего не ожидал и кого и где...
  
  - Иисус! Прости...
  
  - Вик, да за что, перестань... И - хочу тебя попросить - давай-ка ты со мной попроще сегодня, а? Сегодня мы просто отдыхаем - и я тоже. Кормчий, где-то там должно быть пиво...
  
  - А как же... Вот оно! - Теперь мы сидели с пивом уже втроем.
  
  Да, вот уж мне премия так премия - и за что?
  
  - Вик, кончай гордиться. Расслабься наконец. Мы отдыхаем...
  
  - Учитель, не расслабится он...
  
  - А то я не знаю... Тогда давайте о деле поговорим - так тебе, Вик, действительно, проще будет.
  
  Это предложение меня действительно обрадовало - и у меня было что обсудить, и ощущал бы я себя при этом более естественно.
  
  - А вдруг услышит кто? - с хитрецой в голосе спросил Агасфер.
  
  - И то верно - пойдем на остров. - Предложил Учитель.
  
  Островок находился метрах в пятистах от берега и сейчас представлялся этакой темной горой посреди залива. В свое время его вовсю эксплуатировали влюбленные парочки, но когда курортный бизнес в Буковке развернулся всерьёз, стало слишком много прогулочных лодок и водных велосипедов - островок переориентировался на тусовку для шашлыков и влюблённым там стало не до встреч. Последние лет пять он вообще стал чем-то вроде зоны почти элитного отдыха на природе - директор курорта соорудил на нем точку для приема особых гостей - построил какое-то хитрое барбекю, подвёл свет, установил несколько столов и ещё какие-то навороты. Заодно к нему приставили охрану - как я догадывался, скорее всего тех самых горе-спасателей, с которыми у меня днём произошел маленький инцидент. С тех пор островок эксплуатировался вообще от силы раз в неделю - и стал чистый и ухоженный, как английский парк. Идея пойти туда была в общем-то хороша - да вот только не хотелось связываться с этими тремя в лодке.
  
  - Вик, а они нам не помешают. Они сейчас в ресторане сидят, стресс снимают - после твоего .... хм...сегодняшнего... В общем, ты понимаешь.
  
  В тоне Иисуса не было насмешки - ни над ними, ни надо мной - но юмор определенно присутствовал.
  
  - Так что, молодой человек, о месте вы позаботились еще с утра. Вот вам премия за это. - Агасфер протянул мне еще одну бутылку.
  
  Мы не спеша шли по воде к острову, пересмеиваясь и прихлёбывая Тиньков. Я в разговоре пока не участвовал, просто слушал беседу. Они действительно были давними друзьями - Агасфер и Иисус. И я чувствовал, что они оба мне не чужие - и я для них не чужой, и им со мной так же приятно находиться, как и мне с ними. Что говорить - это были сейчас просто люди, не боги или полубоги, не герои книг и не иконы - самые настоящие живые люди. Так же, как и все, они шутили и пили пиво, так же, как у всех, звучало иногда: "а помнишь...". Иисус был одет в линялые джинсы и белую футболку, Агасфер - в свой неизменный костюм тройку. Я - в джинсах и рубашке с короткими рукавами. Обычная троица друзей- приятелей, если бы не одно маленькое "но": мы шли по воде.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  - Павел, рад тебя видеть. Надеюсь, что и слышать буду рад.
  
  - Агасфер, боюсь, что обрадовать тебя смогу лишь отчасти. - Павел сел в кресло напротив.
  
  - Я слушаю.
  
  - Это получилось - мы действительно можем остановить любую ядерную реакцию, но...- Он провел ладонью по волосам и посмотрел в глаза Кормчему.
  
  - Что - но?
  
  - На всей Земле только около пятидесяти человек способны это делать. Это мало, очень мало... - Ученый оперся о стол локтями и закрыл ладонями лицо.
  
  - Сколько ты спал? Точнее, сколько ты не спал, Павел?
  
  - Что? - Он посмотрел на Агасфера непонимающе.
  
  - Я спрашиваю: сколько ты уже без сна?
  
  - Не знаю... Суток трое... Или двое...
  
  - Пятеро. Где отчеты?
  
  - В моем кабинете.
  
  - Павел... Павел! - Агасфер подошел к нему и потряс за плечо.
  
  - Что? А, да, около пятидесяти...
  
  - Павел, сейчас ты ляжешь спать. Понимаешь? И поспишь хотя бы три часа. Я за это время ознакомлюсь с твоим отчетом. Понимаешь? Ложись прямо здесь. Вставай, вставай... Вот так, сюда... Всё, ложись. Спи.
  
  - Аг...
  
  - Спать! Это приказ! Три часа!
  
  Агасфер тихо вышел и прикрыл дверь своего кабинета. "Господи, как он себя измочалил за это время!" - подумал он. Действительно, этот молодой ученый совершил невозможное - еще неделю назад никто уже и не верил, что удастся не только найти способ останавливать ядерные реакции на расстоянии усилием воли - но и найти при этом ещё и людей, способных это делать - хотя бы троих. Павел решил эту задачу - и нашел пятьдесят человек, создав за последние четверо суток уникальный тест - для чего ему пришлось пропустить через себя и обработать такую лавину информации, которую бы осилил не всякий суперкомпьютер. Так или иначе, он уложился в отведенные ему сроки - и как знать, не благодаря ли этому парню выживет человечество?
  
  Агасфер сидел за столом Павла и просматривал отчет. Да, действительно, мощность реактора или заряда роли не играют. Удаленность - тоже, сложность лишь в четкой визуализации объекта - то есть человек должен своим сознанием присутствовать в точке нейтрализации... Ну, это могут практически все ученые... Так, а вот эти данные... Да, этим обладают лишь избранные... Таких всего человек пятьсот... И еще вот эта кривая альфа-состояния... "Господи - подумал Агасфер - еще бы пятьдесят лет... Еще всего лишь два поколения - и всё, таких ребят было бы пять тысяч... А с другой стороны - еще лет двадцать назад таких не было ни одного!".
  
  Да, действительно, всего сорок девять мужчин и женщин, точнее - юношей и девушек, а также мальчиков и девочек, способных делать это. И они еще не знают, какая для них выпала задача...
  
  Способы обучения... Так, здесь можно справиться за три занятия... Нет, Павел - действительно гений - догадался включить в группу обучения менталистов.
  
  А ведь все начнется через неделю - армада Серых уже на подходе к Марсу, у Флоренция наготове три тысячи кораблей... И он не намерен пропустить хоть одного серого урода к Земле - этот веселый гигант готов их держать даже голыми руками. Но вот Рэм... У этого псевдочеловека практически две трети ядерного арсенала Земли - да и за прошедшие годы он наверняка наштамповал ещё. И скорее всего, он начнет атаку здесь одновременно с атакой Серых на Марс. Ещё - излучение Серых... И если оказалось возможным защитить от него небольшой космический корабль - то на поверхности планеты защита почти не действует. Судя по всему, Марс будет уничтожен.
  
  Если начать сейчас, первыми... Уничтожить серую армаду на дальних подступах к Марсу...
  
  - Ты вполне можешь это сделать, но тогда Рэм просто взорвет Землю.
  
  - Учитель!
  
   - Здравствуй, Агасфер! Не в лучшее время мы встретились - но в преддверии лучших дней.
  
  - Учитель, что делать? Я до последнего часа был уверен, что мы сможем, но сейчас я не вижу никакого выхода!
  
  - Того выхода, Кормчий, что ты хочешь найти, нет.
  
  - Значит, всё?
  
  - Для этого мира - всё. Для лучшего - только начало. Но ты всё сделал правильно - и всё готово.
  
  - Но Рэм взорвёт Землю!
  
  - Не взорвёт - если Флоренций не тронет Серых.
  
  - Но эти исчадия уничтожат Марс! Три миллиона человек!
  
  - На Земле сейчас три миллиарда. Рэм здорово сократил население, но три миллиарда ещё осталось, из них почти треть - Ученые. И ведь на Марсе нет Убежищ. И если атаковать Серых сейчас - Земли и ученых не станет, Марс выживет - но лишь до следующей атаки Серых - всего лишь через месяц. Это их пробная война в нашем мире - и залогом того, что она не повторится, будет лишь одно условие: никто из этой экспедиции не должен вернуться в свой мир. И главное твоё оружие в ней - установка менталистов. Но применить ты её сможешь только через неделю - а для Марса это уже поздно.
  
  - Я понял, Господи, я понял... - Вечный Человек закрыл лицо руками. Потом поднял голову и посмотрел в глаза Иисусу. - Я должен сделать то же, что и тогда... при Доминициане.
  
  - Нет. Больше, много больше. Ты должен отдать на смерть население трёх планет. И ты же должен всех возродить.
  
  - Господи...
  
  - Агасфер, просто сделай это. Я знаю, что ты - живой человек. Не плачь. Пойми: поднявший меч от меча и гибнет. И в этой войне победит не убивающий, а воскрешающий. Не забывай об этом...
  
  ...- Флоренций, я надеюсь, ты простишь меня... - по лицу Агасфера текли слёзы.
  
  - Послушайте, Кормчий, не надо плакать! - Командор Марса лучезарно улыбнулся. - Я сделаю то, что Вы просите - и это будет с моей стороны не одолжение, а мой прямой долг. Я сделаю даже больше - я заявлю Серым о капитуляции и сам взорву все города на Марсе. Только добейтесь этих двух вещей - чтобы Земля воскресла и чтобы ни один Серый не ушел. Обещайте мне это!
  
  - Командор, я не клянусь...
  
  - Я знаю, что Вы никогда не клянётесь.
  
  - Но я обещаю - что сделаю все для того, что Вы попросили.
  
  - Агасфер... Хороший вы мой человек... Вашему слову я верю. Я не говорю Вам "прощайте" - я говорю Вам "до свидания". Вспоминайте нас, пока мы не встретимся снова! И ещё одна просьба: чтобы всё сделать, мне потребуется час. По истечении этого часа объявите минуту памяти о марсианах...
  
  ...- Павел, проснись.
  
  - Да, Кормчий - молодой ученый сел на диване и энергично потер лицо. - Сколько я спал?
  
  - Три часа. Встань, Павел. И помолись о Марсе...И о всех марсианах.
  
  
  
  
  
   * * *
  
  
  
  - Вик, я не ожидала от тебя такого! - Вика снова была похожа на Ивана Грозного. - Где ты пропадал всю ночь?
  
  - И главное - с кем? - глаза Маши тоже горели недобрым огнем.
  
  - Девчонки, девчоночки, ну не терзайте вы меня сейчас... Я вам часика через три всё объясню...
  
  - Если не объяснишь сейчас, часика через три ты нас уже не найдёшь.
  
  - Ни-ко-гда! Понял? Алкоголик несчастный! А ну, рассказывай!
  
  - Господи, хоть попить дайте!
  
  - А вчера что, не напился?
  
  - Машенька, милая, ну не кричи ты так - ведь голова раскалывается...
  
  - Говори, с кем пил!
  
  - С... С мужик...ик...иками...
  
  - Вот, Вика, полюбуйся - стоило только отпустить на денёк! "Я сейчас приду, я сейчас приду..." - передразнила меня Маша. - Пришёл, называется. Как тебя по дороге вообще не рассоздало - не могу понять.
  
  - То есть?
  
  - Ты же телепортироваться не умеешь пока?
  
  - Не умею.
  
  - А пил где?
  
  - На заливе.
  
  - А от него сколько сюда идти?
  
  - Часов пять.
  
  - А пил до скольки?
  
  - До утра... почти... ик.
  
  - А сейчас сколько?
  
  - Не знаю... Утро, вроде...
  
  - И ведь чуть живой приполз - заснул у входа, через порог переползти не смог! Дрых с Жучкой в обнимку! Еще часа четыре назад!
  
  - Ой, блин...
  
  - Так вот и получается - не мог ты ногами сюда дотопать за это время, не мог!
  
  - Ну. Значит, не мог.
  
  - Получается, ты что сделал?
  
  - Что?
  
  - Те-ле-пор-ти-ро-вался! Ты понимаешь, что тебя должно было рассоздать?
  
  - Понимаю. (Господи, да когда же это кончится?).
  
  - Нет, ты скажи, ты должен был рассоздаться?
  
  - Да, должен был, конечно... но ведь не рассоздался? А?
  
  - Маша, хватит с ним трепаться. Давай его лучше в озеро окунём.
  
  - Ой, не надо меня в озеро! Вода же мокрая! Да что вы это делаете! Ну что вы хулиганиете тут! Все! Ой, мамочка!
  
  - Вика, держи его! Ой, пусти Вик, пусти! Это мы тебя должны в озеро, а не ты нас! Ой! Оёёёй! Щекотно же!
  
  - Жучка, не лезь под ноги! Маша, не хватайся за меня! За него, за него хватайся! Ну что же это такое! Нас же двое, он один!
  
  - А слабеньким каким притворялся! Хотел, чтобы пожалели, да?
  
  Мы благополучно ввалились в озеро, подняв фонтаны брызг. Жучка носилась, как сумасшедшая, по берегу и радостно облаивала нас. Я все-таки вымочил их обоих, но в воде расклад сил изменился - девчонкам удобнее было меня топить, чем мне их. Пришлось выскальзывать угрём из рубашки и искать спасения на острове.
  
  Вода освежила мою голову, и в ней стали появляться почти человеческие мысли. Правда, как я вчера домой добрался? Не иначе, Агасфер и Иисус помогли. Ну и я тоже - хорош гусь! Добрался до пива после перерыва... Не ожидал от себя такого. Но зато посидели здорово! И под гитару попели... А откуда инструмент-то взялся? Блин, что я сам себе дурные вопросы задаю? Оттуда же - она в барбекю лежала.
  
  Нет, впрочем всё не так уж плохо у меня было - развезло меня только в самом-самом конце. Да и стали бы они меня в виде пана Зюзи терпеть дольше двух минут? Сомневаюсь.
  
  А вот дела обсудили, действительно. Ой, блин, теперь точно не до пива будет - мне же такое предстоит... В обед нужно обговорить всё с девчатами.
  
  Голова прошла совершенно. Да и весь мой организм, вчера отравленный хорошим пивом, заявлял уже о полной боевой готовности к новым подвигам. Господи, я сейчас ощущал себя совершенно здоровым человеком. Поэтому я нырнул с берега и поплыл к девчонкам, радостно плескавшимся на мелководье.
  
  - Маша, Вика, простите меня - пробулькал я, подплывая к ним.
  
  - Ладно уж, живи, хороняка! - Засмеялась Вика. - Маш, прощаем его на этот раз?
  
  - Ну как такого хорошего не простить? Правда, пусть живет! Только вот за что просишь, а?
  
  - Да за то, что не пришел вчера, как обещал.
  
  - Это ты сегодня исправишь. Только больше так не делай - хоть скажи, почему задерживаешься. А то мы с Машей вчера переволновались до ужаса - ты же закрылся напрочь, а мы не знаем, что и подумать.
  
  - Вот-вот, в нас даже атавизм от волнений пробудился - ревность называется.
  
  - Да я уж заметил сегодня.
  
  - И вообще, "мужикам" спасибо скажи - что тебя до дома подбросили - и за тебя ещё заступились сегодня - лукаво улыбнулась Вика.
  
  Вот деревенька, блин - ничего не спрячешь. Всем всё известно.
  
  - А ещё сегодня чиститься пойдешь - чего тебя так развозит.
  
  - Так ведь чистился уже...
  
  - Значит, пропущено что-то. Ладно, пойдем домой...
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Огромные экраны телестерео, установленные на площадях городов, неистовствовали. Рэм, грозный, прекрасный и любящий, вещал собравшимся толпам:
  
  - Возлюбленные мои сограждане! Вот, наконец, вы все можете убедиться, к чему ведет отказ от любви! Ученые, не принявшие Печать - они прокляты! Они прокляты! Они совершили своё ужасное злодеяние - но совершили его сами над собой! Они решили: Марс - не Земля, и нам не нужны Печати! И что же теперь? Посмотрите! Посмотрите, что они сделали со своей планетой, со своими городами, со своими детьми - и сами с собой! Смотрите и не отводите глаза - вот он, их истинное лицо - смерть!
  
  По экрану проплывали горящие и догорающие марсианские города, временами камера давала увеличение - и тогда можно было увидеть изувеченные и обгорелые человеческие тела - мужские, женские, детские...
  
  - Там, на Марсе, никто не принял Печати - и вот что они сделали с собой. Имели ли они хоть в чем-нибудь недостаток? В еде? Нет! В воде? Нет! В земле? Нет! В женщинах? Нет! В мужчинах? Нет! У них было все! Но у них не было Любви! Они кричат, что они умны - но вот чем обернулся их ум! Вчера они сожгли сами себя - но если бы они приняли Печать...
  
  Толпы людей увидели впервые Рэма плачущего - по его лицу текли крупные, блестящие слезы, и весь его вид выражал бесконечную, вселенскую скорбь.
  
  - Я плачу о них - о тех, кто не знал любви - и потому убил сам себя. Я плачу о вас - потому, что вы в большой опасности - ведь и рядом с нами, на этой планете - и над вашими головами, на Луне, еще живут эти исчадия ада, эти любители ума и силы, презирающие любовь и ненавидящие все вокруг - Ученые!
  
  Не думайте, что они спокойно смотрят на вас - они мечтают о вашей смерти - и они могут вас убить - даже сейчас! И их не остановит Печать - её нет на них!
  
  Кто же их тогда остановит, если не вы, свободные граждане? Пришло время сразиться за любовь - иначе эти нелюди уничтожат ее вместе с вами! Ищите ученых крыс, заставляйте их принимать Печати - а если они откажутся - убивайте их! Они - не люди, и запреты Печати на них не распространяются!
  
  Толпы людей, словно управляемые невидимым дирижёром, то сохраняли гробовую тишину - пока Рэм вещал, то взрывались единым воплем одобрения и поддержки - когда их любимец делал для этого паузу - и так же мгновенно замолкали, стоило ему лишь приоткрыть рот.
  
  - Но пусть никто не посмеет считать нас зверями! Мы - не звери, и потому дадим этим зверям последний шанс одуматься и придти к настоящей Любви: мы дадим Ученым время на раздумье. Мы дадим им еще неделю! Неделю жизни! Разве это мало? Разве мало это для разумного существа, чтобы понять, что оно хочет - жизнь и Любовь или ненависть и смерть?!
  
  Но если через неделю они не сложат свою гордыню к ногам Любви - что ж, вы тогда будете точно знать, каково их истинное лицо! И вы будете знать, что с ними делать!
  
  Мы сами сожжем их города и кварталы, их дома и квартиры! Мы сами растерзаем тех из них, кто сможет избежать первого карающего удара! И никто - никто! - не сможет им помочь! Потому, что они отвернулись от Любви! И они сами отвернулись от Жизни! Они отказались от этих священных для землян даров в угоду лишь своей гибели! Но мы - как разумные и любящие создания - мы не можем давать людям то, чего они не хотят! Мы всегда даём своим братьям и сестрам лишь то, что они просят! И если эти заблудшие придут и попросят Любовь - то мы дадим её! Но если они попросят смерть - то они её получат!
  
  А вы, братья и сёстры мои, хотите ли вы Любви?
  
  - ДААААААААА!!!!!!!!
  
  - Хотите ли вы любить?
  
  - ДААААААААА!!!!!!!
  
  - Хотите ли вы любить друг друга?
  
  - ДААААААААА!!!!!!!
  
  - Невзирая на пол и возраст?
  
  - ДААААААААААА!!!!!!!!!!!
  
  - Звание и богатство?
  
  - ДАААААААААААА!!!!!!!!!!!!!
  
  - Невзирая на ум и красоту, просто любить?
  
  - ДААААААААА!!!!!!!!!
  
  - И любить здесь и сейчас?
  
  - ДААААААААААААА!!!!!!!!!!!!
  
  - Там, где стоите?
  
  - ДААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!
  
  - Тогда любите друг друга, братья и сёстры - любите того, кто рядом с вами - и не отворачивайтесь от того, кто к вам повернётся! Любите так, как я вам сказал - и это будет нашим ответом на убийство и смерть! Любите!
  
  
  
   * * *
  
  
  
  - Да уж, попало нам за тебя... - Агасфер сидел в кресле у камина, потягивая из моей глиняной кружки горячий чай.
  
  - Как это? Обоим?
  
  - А ты что думал? Только мне? - он улыбнулся. - Твои нам такой разнос устроили.... Тебе, в общем, перепала от них мелочь - так, остатки.
  
  - ?
  
  - Виктор, на Терре все прекрасно осознают и свою роль, и своё положение - как и окружающих. Но это никому не запрещает проявлять свои чувства, эмоции к происходящему. Понимаешь?
  
  Я кивнул, хотя такой расклад в голове не очень-то укладывался. Машенька и Вика устроили разнос и Кормчему, и Христу - о которых всегда отзывались с таким трепетом и уважением...
  
  - Не беспокойся, они и в дальнейшем будут относиться к нам так же. И к тому же в том, что ты так рубанулся - вина целиком наша.
  
  - Да ну, вы-то тут при чем... Это мне уж не стоило так налегать...
  
  - Много ты понимаешь... Извини, Виктор Александрович, старика за шалость - но ты тут ни при чём. У тебя всё в порядке было.
  
  - То есть?
  
  - Ну как тебе сказать... - Агасфер выглядел смущенным, как напроказивший школьник, что для меня было картиной доселе непредставимой. - В общем, пожалел я тебя...
  
  - Господи, ещё меньше понимаю. Аг, расскажи по порядку - если можно, конечно.
  
  Он рассказал - с чувством глубокого облегчения. Все оказалось почти анекдотом.
  
  Так, как мы на том островке слишком засиделись - а сидели действительно хорошо - то Агасферу подумалось, что достанется мне дома за столь поздний приход - и решил мне потихоньку подсобить. Топать мне было до пещеры оттуда действительно, часов пять - а ещё после бессонной ночи... О том, что прямое перемещение в пространстве я еще не освоил, он тоже знал - и исходя из поставленной самому себе задачи, принял решение: отключить моё сознание ненадолго, чтобы я ненароком не вмешался в процесс, и доставить меня в целости и сохранности к порогу моего жилища.
  
  Лишить же меня сознания он решил с помощью небольшого ускорения обмена веществ в моем мозгу - что и привело к почти мгновенному отрубону. Собственно, это и объясняло скорость прохождения моего похмелья, которому я поразился сегодня утром. Воистину, наука умеет много гитик!
  
  - А как же Он к этому отнесся?
  
  - Что естественно, то не безобразно.
  
  - Так и сказал?
  
  - Так и сказал. И уложил тебя поудобней, и Жучку попросил за тобой последить и тебя обогреть.
  
  - А потом?
  
  - А потом мы потихоньку - но быстренько - смылись, чтобы не попасть под праведный гнев твоих красавиц. - Агасфер рассмеялся.
  
  Он-то смеялся, а я недоумевал. С одной стороны - девчонки им устроили сегодня пышный, в пух и прах, разнос - а с другой...
  
   Когда Агасфер сегодня зашел в нашу пещеру, девочки чуть ли не повисли у него на шее от радости - словно и не было ничего утром. А когда он просто сказал им - пойдите, погуляйте пока, нам с Виком кое-что дообсудить надобно - безо всяких слов и вопросов они отправились в Убежище (не иначе, перед зеркалом крутиться), предварительно позаботившись, чтобы был у нас полный комфорт и уют. Вот так.
  
  - Виктор, Виктор, неужели ты раньше не замечал, что легче всего люди ругаются с теми, кого действительно любят?
  
  А ведь он прав, этот тысячелетний дядька!
  
  - И ещё - они сейчас потихоньку входят в роль.
  
  - В какую такую роль?
  
  - А ты что, решил их здесь оставить? В роль женщин твоего мира.
  
  Действительно, как-то это я вчера не успел продумать со всеми этими событиями. Слишком уж моё сознание было захвачено и разработкой генеральной линии, и теми, кто мне в этом помогал...
  
  ....- Ты всё правильно рассудил - начинать нужно со знакомства. Только вот пойми: Тера - не музей для землян и не проходной двор. И твоей задачей будет не перетащить все население земли в другой, лучший мир - а помочь твоим землякам построить у себя мир не худший. Тем более, что все наработки уже есть - осталось лишь правильно ими распорядиться. А само слияние произойдет, когда добьётесь того же...
  
  Иисус спокойно смотрел мне в глаза, держа на коленях гитару. Я был несколько смущен - оказалось, что все мои гениальные идеи, родившиеся в этот вечер, гроша выеденного не стоят - как был я эгоистом из мира эгоистов, так и остался - тьфу на меня!
  
  - Вик, ну что ты все собой недоволен! - Агасфер хлопнул меня по плечу. - Создай-ка мне пивка.
  
  - И мне не забудь.
  
  Я сотворил еще три бутылки. Они сказали мне "спасибо" с такой сердечностью - как будто я им оказал неоценимую услугу, что у меня сразу унесло с души всю хмарь.
  
  - Хорошее пиво у тебя получается, правда. А что касается твоей задачи - смотри. Ты сегодня с ней сам определился - раз. И эгоизма в твоем решении не было никакого. Потом ты решил, как все это сделать наилучшим образом. Этот способ тебе не по сердцу немного, так? Так. А почему? В твоем мире секты в основном людям головы морочат и деньги из них тянут. А ты с такими способностями, какие сейчас у тебя... Представляешь, да? Вот, именно такую картину ты себе представил - и тебе она не понравилась. А ты о себе: эгоист, эгоист...
  
  И то, что я тебя только что поправил - насчет музея и проходного двора - так ведь и тебе придется для людей то же самое делать: они сейчас прямее пошли, чем раньше - но все равно их временами сносит. Раньше ведь сильные мира сего как их на правильном пути держали? Вспомни средние века! Огнем и мечом! Сейчас - слава Богу! - можно начинать это делать словом и личным примером. Я тебя поправил - и ты так же для кого-то сделаешь.
  
  А с книгой ты здорово придумал. Фантастика - не священный текст, верить в неё необязательно - но вот мечта у человека появляется. Да и доход тебе даст...
  
  Здесь я имел неосторожность возразить, что мол, со своими способностями и каким-нибудь захудалым синтезатором с Терры я смогу...
  
  - А вот об этом и думать забудь! - как-то неожиданно сурово прервал меня Агасфер. - Ты не на Терре будешь, а на Земле. Каково самому-то себя ощущать придется перед собратьями, а? У них этого нет, а у тебя, значит, есть. Да и синтезатор тебе больше бед принесет, чем прибыли.
  
  - Поверь, Вик - своим трудом жить выгодней, чем чудесами. Чудеса тебе тоже творить придется - но только не ради прибыли. Иначе растеряешь их. Вспомни - сколько я плотником отработал?
  
  Тут я снова начал ощущать себя эгоистом, мы хлебнули ещё пивка и согласились, что да, правильно ощутил - и поделом вору мука - то есть мне покраснение ушей. Потом мы спели "есть только миг между прошлым и будущим" и пришли к заключению - песня просто превосходна, и спели её еще раз. Потом я попытался спросить, какой же должна быть моя книга - как её писать, как показывать Терру и так далее.
  
  - Господи, а ведь он хочет, чтобы ты её за него написал! - очень строго сказал Агасфер, показывая на меня пальцем. Я понял свой очередной ляп и мы дружно рассмеялись.
  
  Но насчет книги всё-таки решили, что писать её я буду на Терре - и в то же время осваивать прямое перемещение - оно же телепортация. Заодно мне было рекомендовано глубокое изучение истории Терры - на том отрезке, где она не совпадала с земной. Прошлись по остальным моим способностям - и высокая квалификационная комиссия нашла некоторые пробелы в моем воспитании и образовании, что было решено поправить за то же время, пока я буду творить свой фолиант.
  
  Потом мы пели песни и попили еще пивка, потом начало приближаться утро - и я проснулся на своем пороге...
  
  Теперь выяснилось, что обо всех наших планах девчонки знали еще чуть ли не до того, как они (то есть планы) зародились. Естественным в данной ситуации был бы вопрос "как?".
  
  - Вик, я тебе иногда поражаюсь. Неужели ты думаешь, что один в этой вселенной умеешь мыслить, делать выводы и рассчитывать ход событий?
  
  Я опять ощутил себя эгоистом - причем на этот раз тупым, на что и пожаловался Кормчему. Он улыбнулся.
  
  - Надеюсь, это у тебя не пройдёт никогда - ведь подобное к себе отношение и делает нас людьми. Я говорю о самокритике, Вик - а у тебя с ней всё в порядке.
  
  - Аг...
  
  - Да, Вик.
  
  - Девчонок-то ведь двое... - это почему-то только-только пришло мне в голову. - Знаешь, на Земле не поймут...
  
  - Всё устроится, все приложится - не беспокойся об этом.
  
  То ли что-то ему известно, то ли он что-то задумал... Ему-то хорошо советы давать, а мне нужно встать в угол и не думать о белой обезьяне...
  
  - И насчет матери не беспокойся - где был, объяснять не придётся. Она от тебя всё это время получала письма...
  
  - Как это? Я же не писал!
  
  - Ну что ты думаешь, для Него что-то невозможно? Для тебя всё необходимое уже устроено - и тебе остаётся лишь хорошо выполнить своё дело.
  
  Мне стало стыдно - о маме за всё это время я почти не вспоминал - сначала приспосабливался и выживал, потом меня захватили другие интересы... Скотина я всё-таки. И вот тут меня утешать не надо - что есть, то есть. Mea culpa.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Избавление от учёных пришло в срок - как и было обещано Рэмом. Над всеми крупнейшими городами Земли повисли циклопические диски - безмолвно и страшно, отрезав их от солнечного света. Гнетущий сумрак рассеивали уличные фонари, в свете которых орали от радости и совокуплялись опечатанные. Серые пришельцы почему-то не торопились включать свои установки смерти - они чего-то выжидали, следуя им одним известному сценарию. Может быть, они ожидали капитуляции от тех, кто не хотел подчиниться их правилам? Может быть.
  
  - Кормчий, Вам необходимо спуститься в Убежище.
  
  - Нет, Павел - это ничего не даст. И вообще, я должен находиться на своём месте - и я на нём нахожусь. А за заботу спасибо. Подождём еще... три минуты.
  
  В кабинете повисла напряжённая тишина. Агасфер смотрел на лица присутствующих - самых дорогих ему людей. Все они знали, что впереди - смерть, и ничего, кроме смерти. И ни у кого в глазах Вечный Человек не видел даже тени страха. Кто-то был собран и спокоен, кто-то смотрел с бойцовским задором, были и немного грустные глаза, прощающиеся со всем - но не было испуганных. Время истекло.
  
  Агасфер наклонился к интеркому.
  
  - Мин Хо, сообщите готовность.
  
  - Кормчий, готовность полная.
  
  - Хорошо. Включаю обратный отсчёт.
  
  Он нажал небольшую кнопку. Мир земли проходил через последнюю минуту своей истории.
  
  Все присутствующие не отрываясь смотрели на большой экран, на котором секундная стрелка плыла в обратную сторону - больше на нем ничего не было. И чем ближе она приближалась к нулевой отметке, тем больше, казалось, замедлялся её бег. Тридцать секунд. Двадцать. Пятнадцать. Десять. Восемь. Семь...Шесть... На второй секунде до конца она, казалось, застыла - и вдруг время выровняло свой бег и тут же стремительно понеслось в галоп.
  
  Первыми включились Антипечати. И исчезла власть Рэма. Люди на улицах городов сначала замерли на несколько секунд - и вдруг началось повальное бегство: в дома, в подвалы, в любое укрытие, которое можно было найти поблизости. Кто-то лихорадочно искал, чем укрыть наготу, кто-то сжимался в комок, пытаясь спрятаться от посторонних глаз... Юная девушка - практически девочка, визжала, глядя на толстого, заплывшего жиром старика с текущей изо рта слюной, с которым только что занималась на мостовой любовью. Он ошарашено крутился на месте, прикрывая руками свое естество...
  
  Через несколько минут началось массовое сумасшествие. Люди, успев как попало одеться или не успев, бились в истерике, бросались из окон, отрешенно смотрели перед собой пустыми глазами. Те, кто не поддался распаду сознания, стремились спрятаться еще дальше от внезапно окружившего их кошмара. Никто из них не мог понять, что происходит - все они помнили себя лишь до того момента, когда Печать коснулась их лба.
  
  С экранов что-то вещал Рэм - о пришествии Кораблей Любви и Избавления - и над всем этим бедламом висели тридцатикилометровые металлические чудовища.
  
  Первый акт этой драмы длился недолго - около пятнадцати минут. И после этого начался настоящий конец.
  
  Серые включили свои лучевые установки - и теперь улицы снова стали покрываться людскими телами - но бьющихся уже не в экстазе оргазма, а в судорогах агонии. Спустя десять минут население Земли прекратило своё существование как биологический вид.
  
  Лишь в цитаделях Ученых оставались люди - защитные энергоэкраны сдерживали невидимую смерть. Особенно Агасфер позаботился о защите одного из Убежищ - где были собраны те сорок девять человек, которые могли справиться с ядерной реакцией. Сейчас они напряженно ждали своего часа, объединившись сознанием с другими, которые контролировали все бомбы и реакторы, что смогли обнаружить.
  
  Почти одновременно с лучевым ударом пришельцев Ученые нанесли свой - и на всех кораблях Серых начались свои трагедии. Помещения этих металлических монстров наполнялись лежащими в глубокой коме экипажами - и не было никого, кто бы смог помочь им. Некоторые тарелки оставались висеть на месте, некоторые падали вниз, на города, превращая их в пыль...
  
  И тогда прогремели первые взрывы. Рэм - если только он был еще жив в этот момент - не запускал ракеты. Он рвал по всей Земле ядерные фугасы - и их были десятки тысяч.
  
  Команда Павла выбивалась из сил. Сила сознания этих ребят могла предотвратить взрыв лишь одним способом - остановить любые ядерные процессы на сотые доли секунды - в тот момент, когда происходит детонация заряда. При этом взрывалась оболочка бомбы, разбрасывая вокруг уже безопасные - хотя и радиоактивные - куски плутония, разбрызгивая тритий и всяческую другую дрянь, которой безумцы нашпиговывали свои орудия смерти.
  
  Они не успевали погасить все бомбы - но везение Земли заключалось в отсутствии синхронизации взрывов. И ещё - многие заряды просто не сработали. Агасфер знал, почему - и знали это многие учёные.
  
  И всё же над планетой поднялось около пятисот сатанинских грибов. Немногие уголки Земли остались нетронутыми - но в небе не осталось висеть ни одного вражеского корабля. Все они теперь лежали на руинах уничтоженных ими городов - но и сами были не более, чем грудами искорёженного диковинного металлолома.
  
  Если бы в эти моменты кто-то смотрел на Землю с Луны - он увидел бы, как мрачнеет её лицо, как расползаются над ней клубы дыма и тучи пыли, как возмущенная атмосфера сворачивается бешеными вихрями - и как из жемчужины планета превращается в комок грязи...
  
  Но не было уже на Луне глаз, способных это увидеть. Не было губ, способных проклясть сотворившего смерть. И не было рук, способных сжаться от ярости в кулаки. Были лунные города, и были в них люди - но не было среди них ни живых городов, ни живых людей. Была лишь Смерть - и она была владычицей своего снова мертвого мира, который людям удалось оживить лишь на некоторое время.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  ...Ко всему прочему мне пришлось осваивать еще и профессию программиста. Хорошо, что на Земле я так и не успел сколько-нибудь серьёзно ознакомиться с компьютером - начинать чему-либо учиться с чистого листа всегда легче. А здесь, насколько я понял, многое отличалось от нашего мира - и способы, и сам подход.
  
  Девчонки помогать мне наотрез отказались.
  
  - Пойми, Вик - это будет твоя книга, не наша. Сегодня мы создадим для тебя алфавит, завтра сядем набирать текст под твою диктовку, послезавтра начнём его редактировать... А ещё через неделю тебе захочется, чтобы мы и сюжет создали! - Вика говорила всё это серьёзно, без тени шутки. Маша была с ней полностью согласна. - Освоить азы мы тебе поможем, а дальше ты должен сам разобраться - где на какую кнопку жать. Тем более, что это входит в твою программу обучения.
  
  - Так мне же месяц придется этому учиться!
  
  - А ты и не торопись! - засмеялась Маша.- Нам этот месяц как раз и пригодится! Мы ведь тем же самым займемся - на Земле.
  
  - Как? Без меня?
  
  - А что? Русский мы теперь благодаря тебе знаем, а мало ли какие неувязки возникнут - прикинемся иностранками. Знаешь, как будет интересно изучить твой мир! Ваша техника, люди, эмоции, история... - Лица девчонок просто сияли от предвосхищения предстоящих им приключений.
  
  - А как вы собираетесь... гм... натурализоваться? Где жить? Вам же документы будут нужны какие-то...
  
  - А документы - это что такое? - Я объяснил, как смог.
  
  - Здорово! - Они были в восторге.
  
  Я не очень понял поначалу, что же именно тут здорового. Мне было объяснено, что такая задача предстоит им впервые - и что вжиться в наш мир, как оказалось, гораздо сложнее, чем они считали раньше. Вот это, на их взгляд, и здорово. Просто им нравились трудности. Внезапно я начал их понимать - все, что происходило вокруг них в мире, они воспринимали как игру - так же, как дети - лет до пяти, может быть. И предстоящую им задачу - с которой в моём мире справлялись только особо подготовленные - они тоже воспринимали как игру. У меня появилась мысль - ведь если так относиться ко всему вокруг себя - это же будет просто счастье по жизни - от всего происходящего - и вот тогда действительно можно будет стать таким, как они!
  
  Я почувствовал их подтверждение и радость за меня. Я действительно осознал нечто важное! И к своей задаче - особенно если я хочу выполнить её хорошо - я должен относиться также. Разве дети, когда играют, испытывают страх или лень? Да им просто не до этого! И вы найдите карапуза, увлеченного игрой, который попросит вас поиграть за него! Думаю, долго искать придется. Он скорее, начнет воевать за свои игрушки.
  
  Действительно, я странно выглядел в глазах девчонок всё это время...
  
  Мне вдруг стало действительно легко - предстоящая мне работа и обучение перестали на меня давить. Это же действительно интересно - и как я раньше этого не видел! Но девчата почему-то смотрели на меня выжидающе - как будто должно произойти еще что-то, причем вот-вот. Есть ещё какая-то вещь, которую я должен понять сейчас. И я понял.
  
  Они повисли у меня на шее.
  
   - Вик, молодец! Теперь ты сможешь справиться с чем угодно!
  
  - Это же почти самое главное! Мы столько этого ждали!
  
  Надо же - я был слегка в недоумении - а ведь они правы! Но ведь такие простые вещи дают такую власть над миром - отношение ко всему, как к игре и способность в любой момент изменить своё отношение к происходящему - понять и решить для себя, что вот это - не противно, а наоборот, приятно, не тяжело, а интересно... Тогда действительно, можно браться за любое дело - и сил хватит на всё!
  
  И теперь я сидел на глубине двух километров под землёй, осваивая компьютерные программы, которым было уже полторы тысячи лет - а придёт время, я смогу их сравнить с более современными - нашими. И знание того, что это - не последняя моя учёба - действительно меня радовало. Господи, и какие ещё стояли передо мной задачи! В течение ближайшего месяца мне необходимо и освоить язык программирования, и создать шрифт, и даже изготовить свою клавиатуру - а для этого придётся научиться управлять синтезатором...
  
  То, что было сейчас передо мной, не очень-то отличалось от того, что я видел на матушке-Земле. Большой плоский монитор, похожий на наши жидкокристаллические, обширная клавиатура с латинским алфавитом и двумя видами цифр - арабскими и опять же латинскими. Ещё на клавиатуре находились вообще непонятно для чего предназначенные кнопки, колёсики, что-то вроде джойстика... Мышь в этом наборе отсутствовала начисто - также как и курсор на экране. И - что было поначалу наиболее удивительно для меня - не было системного блока. Вся начинка, которая и являлась компьютером, представляла из себя тоненькую пластинку размером со спичечную этикетку, которая помещалась в клавиатуре. Также не было никаких источников питания - ни батареек, ни розеток. Вообще, в Убежище, сколько не искал, я так и не смог обнаружить ни одного силового провода и ничего, что напоминало бы розетку. Приборов, использующих электричество, была масса - но каждый из них был полностью автономен. Самым же крутым напряжением, какое можно было обнаружить в этом мире, было что-то около четырех вольт.
  
  Как объяснили мне Маша и Вика, все приборы - от лампочек до суперкомпьютера - брали энергии столько, сколько им было необходимо, прямо из мирового вакуума - а там запасы этого добра неисчерпаемы. Одним словом, Терре не грозил энергетический кризис - по крайней мере до тех пор, пока существует вакуум.
  
  Существовало несколько уровней управления той умной машинкой, с которой я сейчас разбирался. От ввода команд с клавиатуры - в двоичном коде (а разве здесь можно придумать что-то другое?) - до управления мыслью: просто подумал о задаче - и получил готовый результат. Также не возбранялось печатать запрос на разговорном языке Терры, задавать вопросы вслух и управлять состоянием экрана взглядом - тогда мои глаза становились чем-то вроде курсора, а моё молчаливое согласие заменяло щелчок мышью.
  
  Вообще-то можно было не париться со всеми этими уровнями, особенно с командами в двоичном коде - но пан Агасфер настоял на прохождении мною всех основ - и на том, чтобы я набирал своё произведение вручную.
  
  ...- Такой труд вас здорово дисциплинирует, молодой человек - сказал он мне спокойно.- К тому же в твоём мире ещё нет техники... соответствующей нашей. - Он улыбнулся. - Привыкнешь к голосовому набору, потом придется самому изобретать - а ведь это не твоя задача. И не должны вы слишком отличаться от землян в плане техники - ни к чему, кроме проблем, это не приведёт. А вот если здесь всё освоишь с азов - то там сэкономишь себе... да и ученикам своим, коли на то пошло, массу времени.
  
  - Кормчий, да ведь у меня теперь времени - вечность...
  
  - Ох, Витя, какой же ты все-таки эгоист... Конечно, если ты захочешь, ты проживешь вечно молодым даже в этом теле... А вот сколько времени у Земли?
  
  Господи, да когда же я наконец научусь больше думать о других, чем о себе! Сто сорок пятый раз на те же грабли...
  
  - По вечерам начни-ка ты смотреть с девчатами новости - это будет для тебя полезно. Хотя бы раз в три дня...
  
  Это было ещё одно местное чудо - не так давно я узнал, что имеется в Убежище что-то вроде нашего телевизора, по которому можно посмотреть любую нашу программу. Маша мне объяснила, что вообще-то никакие радиоволны сквозь границу наших миров не проходят - но Учитель сделал для нас исключение и сам настроил кое-что - для экономии наших сил и времени. И теперь мы втроем могли проводить вечера перед экраном - что будило во мне нормальную ностальгию по родине, а в девчатах - бури эмоций и тайфуны чувств.
  
  По словам Вики и Маши то, что они видели, здорово напоминало древнюю, почти полузабытую историю Терры - и Земля двигалась в том же направлении - только вот не было на ней Учёных. И именно это их пугало больше всего.
  
  - Вик, вы погубите себя - но не сможете возродиться, если в ближайшее время не появится силы, способной сделать это. Но если нам удастся сделать задуманное тобой... Какой прекрасный мир получится!
  
  - Так уж и мной задуманное... - проворчал я.- Не сам же я сюда попал...
  
  - Конечно, конечно! - повернулась ко мне Мария. - Конечно, не сам! Но ведь решения тебе никто не подсказывал! Это же и твой план - и поэтому ты его достоин! И ты бы знал, сколько на самом деле от тебя зависело!
  
  - И зависит, Вик. - Серьёзно сказала Вика. - И ещё будет зависеть...
  
  ... И теперь я по двенадцать часов в день вожусь со всем этим оборудованием - и даже кое-что начинает получаться. Оказалось, что пальцы сами по себе, незаметно привыкли к клавиатуре, мозг научился мыслить понятиями алгоритмов, а создание элементарных русских букв - процесс более творческий, чем технический. Так или иначе - ещё неделя - полторы - и будет освоен синтезатор, создана клавиатура, перенастроены процессоры - и я начну свой писательский труд.
  
  А кроме двенадцати часов за компьютером еще три часа я провожу, изучая историю Терры. И еще по часу у меня уходит на работу с машиной времени - на собственную чистку. Девчата примерно по столько же отдают изучению Земли - и их экскурсии с каждым разом становятся всё продолжительнее. Всё это мне здорово напоминает шпионские детективы - словно идёт подготовка группы разведчиков к заброске в другую страну. Да, собственно, так оно и есть. Всё это здорово, интересно - и мы иногда мечтаем о том времени, когда сможем немного расслабиться и отоспаться... Или просто погулять, ничего не делая.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  И вот передо мной два моих мира - и оба сейчас беззащитны. Но у одного из них впереди - возрождение и спокойное могущество, а у другого - тяжелый и болезненный рост... Но этот момент в истории - скорбен для меня. Я не могу знать сейчас наверняка - выиграл ли я эту партию в борьбе с моим врагом. В одном из миров, уничтоженном, его уже нет и никогда не будет - но сколь тяжелой ценой за это заплачено... Другой мир цел - но мой враг в нём существует и подминает его под себя - а люди всё больше склонны плясать под его музыку - и они в эти же дни начинают войны между собой якобы за меня. И я уже вижу, что войны эти продолжатся долго, очень долго... И какими станут люди после всех этих войн - сложно себе представить. И очень может статься, что мир этот придет к такому же концу, как первый - но конец его не будет началом, а станет лишь окончательным концом.
  
  И вся надежда моя сейчас на мир первый - он должен возродиться и окрепнуть, чтобы в нужный момент протянуть руку миру второму - и не дать повториться тому кошмару, через который он сам прошёл. Лишь бы люди услышали друг друга в конце концов - и тогда в этой вселенной действительно появится то, из-за чего её стоило создавать!
  
  Вся планета сейчас в руинах - и на ней царит постоянный сумрак. Холод начинает сковывать её поверхность - и всё живое, что не было убито первым страшным ударом, умирает от холода. Только глубоко под землей сохранена жизнь - и её там так мало... Но именно она возродит планету к жизни и очистит её от всей посмертной грязи - нужно только время.
  
  Но ещё три года этот мир будет мертв - а другие миры, которые успели заселить люди, останутся мертвыми ещё долгие, очень долгие годы - и смогут стать цветущими садами лишь в том случае, если выживет мир второй - выживет, пройдя через надвигающееся на него тысячелетнее безумие.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Агасфер смотрел сверху на стремительно меняющуюся Землю. Дым затягивал постепенно все - черный и сизый дым, дым от горящих лесов и горящих городов, тучи пепла от внезапно проснувшихся вулканов... Вечный Человек видел, как лицо Земли скрывает мрачная пелена - и ничего не мог с этим поделать. Его несколько озадачивало то, что он нигде не мог обнаружить иллюминатора, в который смотрел - и вдруг он осознал, что находится не в своем космическом катере. Он находился просто над Землей - и всё.
  
  Внезапно его охватило неведомое доселе ощущение полной свободы - он осознал, что впервые за очень, очень долгое время освободился от своего тела - и это оказалось настолько восхитительно и легко... Что теперь ему до его сброшенной оболочки - искромсанной и истерзанной, которая уже сослужила свою службу - и к которой он был так долго привязан...
  
  Вспомнились слова Учителя: "Ты будешь жить вечно!". Вот она, истина - теперь он точно знал, что будет жить вечно - ведь даже лишившись тела, он жив! Сколько же времени он создавал условия для других - чтобы они могли научиться этому - и не находил времени для себя - и так не испытал этого состояния ни разу. Он создал фактически новую расу людей - людей, умеющих путешествовать без тела, читать мысли, управлять веществом при помощи усилия воли - людей, которые еще триста лет назад могли бы быть восприняты как боги - а сам при этом не успел научиться почти ничему. Единственное, что его отличало от всех других - это его вечность, но и это не было его заслугой - это было даром Учителя - и необходимым условием для выполнения им, Агасфером, его задачи. И теперь он свободен! Значит, всё, что он был в силах сделать, он сделал. У Земли теперь будет другая история - а у него не будет более той ноши, что он нёс более полутысячи лет. Больше не будет этой постоянной, изматывающей ответственности, необходимости заставлять людей делать вещи, непонятные им и страшные самому - и не будет более необходимости ненавидеть себя за то, что делаешь... Можно будет теперь жить легко и просто - не сомневаясь и не посылая на смерть своих братьев...
  
  Но внезапно в безмятежную радость Агасфера вошло беспокойство. Разве его дела закончены? Им выполнена лишь первая часть задачи - и теперь осталась самая главная. То, что должно было быть разрушено - разрушено. Но разве Учитель его призывал для того, чтобы он только разрушал? Он был призван и наделён даром вечной жизни для созидания - и оно впереди. И нет у него права сейчас ни радоваться этой свободе, ни наслаждаться безмятежностью, и нет даже права быть здесь, так далеко от этих пожаров и смертей. Он нужен там - чтобы завершить начатое, пройдя вместе с вверенным ему миром через всё - и через смерть тоже.
  
  - Ты помог этому миру умереть - и ты же поможешь ему воскреснуть обновлённым. - Агасфер не знал, откуда пришел этот голос - да и голос ли это был. Но он точно знал, кто говорит с ним. И он потянулся всем своим существом к тому, кого любил больше всего, ища у него поддержки, как сын ищет её у отца.
  
  - Учитель...
  
  - Я здесь, я рядом. Я всегда был рядом с тобой. - И Вечный человек понял, что это правда. - Я пришел не для того, чтобы забрать свой дар и освободить тебя.
  
  - Я не хочу освобождения. Ведь ты - Ты и есть Свобода!
  
  - И я пришел не для того, чтобы дать тебе блаженство.
  
  - Равви, я не просил блаженства. Я его еще не заслужил.
  
  - Сейчас я рядом, чтобы вернуть тебя к боли. Прости.
  
  - Я не собираюсь тебе лгать, что не боюсь боли или желаю её - даже от тебя. Но если так нужно...
  
  - Так нужно. Прости.
  
  - Не тебе просить прощения у меня.
  
  - Боль будет долгой. Прости.
  
  - Равви, это необходимо.
  
  - Ты можешь отказаться.
  
  - Я не хочу отказываться.
  
  - Тогда я покажу тебе, через что ты должен пройти.
  
  И Агасфер увидел свое тело - раздавленное упавшими стенами, обожженное и изуродованное, погребенное под десятками тонн камня и железа - и он увидел, что в нем ещё теплится жизнь. Тело, у которого был раздавлен мозг, разорваны легкие, сердце которого не билось - сохраняло жизнь. И мгновенно Агасфера коснулась вся боль, которую только он мог испытать - переломы, ожоги, пронзившее плоть горячее железо... Он понял, что это стояло за пределами любых пыток, испытанных людьми до сих пор - никто из простых смертных никогда не переносил такого - человек просто не в состоянии это вынести, будучи живым.
  
  - Учитель, я готов, если это необходимо. Но будет ли от этого толк? Что я могу сделать в таком виде, кроме как страдать?
  
  - Воскреснуть. И воскресить мир.
  
  - Я не умею воскресать.
  
   - Теперь - сумеешь.
  
  И Вечный Человек понял - как.
  
  Его ждали немногие оставшиеся в живых. Его ждали миллиарды погибших. Его ждали звери и птицы. Его ждали деревья и травы. Его ждала Земля - и он был избран для того, чтобы это ожидание не стало напрасным.
  
  Он не мог отступить, потому, что был избран.
  
  И он был избран потому, что не мог отступить.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  История Терры меня буквально вводила в транс. Она была настолько же фантастична, насколько и естественна. Господи, насколько же мы, люди, себя недооцениваем! Со школы у меня сидела в голове эта - теперь идиотская для меня - схемка: первобытнообщинный строй - рабовладение - феодализм - капитализм - социализм - коммунизм. И чтобы по-другому - ни-ни!
  
  И вдруг оказалось: фигня всё это. Господин Маркс может утереться, если ему угодно. Просто у этого старика фантазии не хватило - подумать, как может все быть чуть-чуть по-другому.
  
  Из истории Терры феодализм выпал полностью - за ненадобностью. Был период, который можно было бы обозвать капитализмом - если бы он не был основан на рабском труде. Что-то вроде южных штатов до войны Севера и Юга - только пожестче. В общем, и капитализма, как такового и не было. А вслед за этим - либерально-демократический коммунизм: каждому по потребностям, от каждого - по желанию. Только вот нравы у населения в тот период были далеко не коммунистические...
  
  И всё это просвистело за какие-то несчастные триста-триста пятьдесят лет: от бронзовых мечей до городов на Марсе. И благодаря усилиям одного-единственного человека. Вечного, конечно, но всё же человека. В те времена Агасфер не умел даже мысли читать. Единственные качества, которые он использовал - гений организатора, терпение и подход к людям. Господи, стало даже обидно - неужели в нашем мире не нашлось бы таких людей? Были же, наверняка ведь были - и есть. Так чего же не хватает? Скорее всего - веры в себя.
  
  И с какой ерунды всё началось - несколько линз, зеркал, мощный светильник и... готовность пожертвовать собой и своими братьями по вере. Смелость за гранью безумия - вот что это было.
  
  Я мог этим восхищаться - но понять этого не мог. Может быть, и слава Богу? А если и мне предстоит что-то похожее? При этой мысли меня передернуло, как от разряда - и я решил пока об этом не думать. Не дорос еще.
  
  Но само использование Агасфером ничтожного шанса с такой эффективностью... С каким человеком я знаком! Действительно, суметь добиться создания мировой империи до того, как появились силы, которые бы препятствовали этому - наверное, в истории не было другого такого момента. В нашем мире он был упущен - и мы только через полторы тысячи лет подползли к уровню Терры. Обидно, ей-Богу.
  
  Были в этой истории и забавные моменты - к примеру, когда у Августа-алкоголика съехала крыша в сторону квадратов. Был издан особый указ, по которому на Земле все должно было стать оквадраченым: поля, леса, пруды, моря, горы и даже... реки. Для порядка. И ведь всё население планеты с энтузиазмом принимало в этом участие! Даже домохозяйки стали пользоваться квадратными цветочными горшками и квадратной посудой. А сам император хлестал спиртное из квадратных рюмок.
  
  Отменил же Август свой эдикт после того, как тот же Агасфер подарил ему автомобиль с квадратными колесами - который мог ездить. После пятиминутной поездки, когда полуубитый тряской император вдоволь наорался на Кормчего, тот ему смиренно заметил: а ведь, вашество, как вас сегодня потрясло, так и всех землян уже полтора года колотит. Да и Земля-то круглая, не обессудьте. Оквадратить мы её, конечно, сумеем, но по орбите она покатится так же, как этот лимузин... Перепуганный Август тут же хотел запретить все квадраты, но Агасфер указал ему на то, что у него от страха глазки оквадратились - и на этом эксперименты с геометрией закончились.
  
  Были и совсем невесёлые моменты в этой истории - когда китайцев поливали напалмом, или индейцев травили чем-то вроде зарина... Но в целом за время становления империи народу погибло несравненно меньше, чем у нас за одну только первую мировую - и я не нашел ни одного примера геноцида. Для римлян не существовало разницы в национальности или цвете кожи при завоевании Земли - всё зависело от желания или нежелания народов им подчиниться добровольно.
  
  Но в конце концов, наверное, сработал закон равновесия между нашими параллельными мирами - и Терра прошла через самый тотальный геноцид, какой только можно себе представить. К моменту конца истории на всей планете жил практически один народ - с единым языком, единой культурой, едиными ценностями. И такой же единой оказалась его гибель.
  
  Вслед за массовым сумасшествием - а я не смог иначе расценить поклонение Рэму - и добровольным самоопечатыванием пришла массовая погибель. Я видел эти кадры - и, похоже, наши американские киношники сами при этом присутствовали. Натуральный "День независимости" - только с менее счастливым концом. Там некому было ликовать о победе над пришельцами - да и никто с ними не сражался, кроме горстки учёных. И то, что осталось от планеты после... Мрачная, заснеженная и радиоактивная пустыня - всё это здорово напоминало спутник Юпитера, но никак не Землю. И долгие, долгие годы восстановления - и людей, и природы.
  
  Неудивительно, что теперь на Терре гомеостаз - прогрессом в техническом плане они сыты по горло. И после катастрофы все силы были брошены на то, чтобы научиться жить вообще без техники. И научились ведь! Учёные были к этому очень близки уже перед самым Концом - и после возрождения им осталось доработать совсем немного.
  
  Что интересно, противников гомеостаза практически не нашлось - произошедшего всем хватило выше крыши, чтобы понять порочность старого образа жизни. Да и восстанавливали далеко не всех - и, наверное, правильно делали.
  
  Но даже в условиях полного гомеостаза они сохранили и свою совершенную технику, и умение ей пользоваться - и в исключительных случаях к ней прибегают. Как, например, в моем. Но вот история в нашем понимании у них прекратилась. Гомеостаз - он и есть гомеостаз, чего же вы хотите.
  
  Когда я изучал именно историю Терры - я прекрасно представлял себе, о чем же мне писать. Но когда узнал поподробней об эре гомеостаза... Оказалось, что и писать-то не о чем. Нет ни великих героев, ни гигантов мысли, ни любовных драм... Есть просто Счастье - Счастье с Большой Буквы - для всех, кому оно нужно. Мне стало вдруг тоскливо - не за себя, а за своих земляков-землян: я понял, что на Земле это не будет интересно никому. А здесь это интересно всем. Такая вот между нами разница - к сожалению.
  
  А ведь всё уже было готово для написания книги! И вдруг оказалось - писать не о чем. В тот вечер я смылся от всех в Буковку и как следует там наклюкался. Ходил по улицам, смотрел на людей и жалел их в пьяном виде, думая про себя: каждый из вас очень хочет Счастья - но кто же может себе представить его таким, как оно есть? Да и Счастья ли вы хотите, люди? Или Печать на лоб?
  
  Дело кончилось тем, что я заснул в парке под кустом. Мне кажется, я всю ночь плакал во сне от осознания своего бессилия - я понял, что не могу дать людям Счастье.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Сказать, что возвращение в тело было Ужасом и Болью - значит не сказать ничего. Это было за гранью представимого. Поначалу у Агасфера не было никаких мыслей - он просто молча кричал, проходя через эту пытку. Молча кричал, не помня и не зная ничего о том, кто он и зачем он. Это был крик живого трупа - или что-то ещё? Не было времени. Не было пространства. Не было сил. Было лишь тело - и оно состояло из Боли. И был Крик - Крик Молча.
  
  И не было никого рядом, кто бы мог его услышать. И это было первым осознанием Кормчего - осознанием, которое дало ему Безысходность. Но Безысходность позволила появиться мысли.
  
  "Я - никто, потому, что меня никто не слышит. И я - ничто".
  
  Это была неимоверно трудная задача - осознавать хотя бы это сквозь Боль, только что вернувшись в этот мир. Но вслед за первой мыслью появилась следующая: "Ничто - это Всё". И эта мысль принесла с собой Силу. И Сила позволила немного отстранить Боль. И человек, сожженный и раздавленный, смог вспомнить, кто он. И его Сила возросла.
  
  Теперь он знал, как.
  
  Боль не отступила - но теперь он не считал себя Болью. Он стал самим собой - и он знал, зачем он. И он начал свой труд.
  
  Времени ещё не было - да сейчас оно и не имело значения. Была лишь Задача - и ее нужно было выполнить правильно.
  
  Восстанавливалась кожа. Вставали на место и срастались сломанные кости, разорванные связки, нервные волокна, кровеносные сосуды, мышцы... В почти обескровленном теле снова появилась кровь. Он восстанавливал себя.
  
  Когда боль почти ушла, Агасфер запустил сердце. И тут же появилось Время, а легкие начали отчаянно, панически требовать воздух. И тогда пришел Страх.
  
  Но Страху здесь было не место. Он исходил от тела, а оно не имело права сейчас приказывать Агасферу. Поэтому он остановил сердце и попробовал вспомнить то, что было сейчас важным. Важным было Пространство, а оно было увязано с понятием Ничто. Именно Ничто позволяло его создать - или изменить. Оно давало Начальную Власть. И он вспомнил.
  
  Легкие Кормчего жадно глотали воздух, отравленный радиоактивным дымом. Он был на свободе - на вершине завала, только что бывшего его могилой. И вернулась Жизнь - и принесла боль. Но эта боль уже не была Болью. Её можно было терпеть.
  
  Агасфер огляделся. Ничто вокруг не напоминало тот вид, который существовал здесь до взрыва. Он закашлялся - откуда-то тянулись шлейфы черного, удушливого дыма, видимо, горел асфальт.
  
  Посмотрев вверх, он увидел полоску мутно-серого неба. Что-то высилось над ним, уходя вверх гигантским шалашом.
  
  "Корабль Серых" - понял Агасфер. Как раз над ним проходил разлом этой рухнувшей сатанинской тарелки. Вокруг, насколько было видно в почти кромешной тьме, лежали груды битого железобетона - всё, что осталось от города. Нужно было добраться до ближайшего Убежища - но не было сил, чтобы просто встать. Хотелось пить - оживлённый организм требовал восстановления. Болели места недавних переломов.
  
  Возникла мысль о том, чтобы снова пройти через Ничто - и оказаться сразу в нужном месте. Но сейчас он не мог уловить, как. И для этого уже не было сил. Агасфер заставил себя встать. Это удалось ему только с четвертой попытки. Сделать шаг было страшно - ноги его не держали. Но он всё-таки заставил себя его сделать. На шестом шаге он упал, и долго лежал, глотая всё тот же отравленный обжигающий воздух. Дальше он уже пополз вниз по осыпающемуся щебню, огибая торчащие металлические балки и арматуру, падая, как мешок, с уступов - вниз, вниз...
  
  Наконец, воздух стал чище. Агасфер лежал почти полчаса, пока не почувствовал, что к нему возвращаются силы - достаточно, чтобы попытаться встать и идти. Он встал - на этот раз получилось легче, чем в прошлый, и пошел вперед, спотыкаясь о камни, мертвые тела, и ещё неизвестно что в почти полной темноте.
  
  Примерно через пятьсот шагов его нога запуталась в каком-то шланге, и он упал. Его порадовало, что падая, он выругался. "Значит, есть силы - и я дойду" - подумал он. Агасфер протянул руку, чтобы освободить ногу. Рука нащупала полицейский противогаз. Что ж, это была удача - дышать будет легче. Он знал, что в противогазах этой модели содержались кислородные патроны - как раз для такой, как сейчас, задымленной атмосферы. Примерно пять минут он наслаждался нормальным воздухом, потом пошарил в темноте возле того места, где запнулся, и нашел труп полицейского. Фонарик и фляга воды - они были там. Сделав несколько глотков и включив фонарь, Вечный Человек двинулся в путь.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  - Витя, Витя, как вы спали? Мухи вас не обос...?
  
  Я с трудом открыл глаза. Господи, где я? У меня перед носом находился нормальный гранёный стакан с непонятного цвета жидкостью. Я посмотрел выше и увидел смеющиеся глаза Агасфера.
  
  - Закусывать надо, молодой человек - сказал он с лёгкой укоризной. - А это - рассол. Капустный.
  
  Мне было сейчас не до рассуждений. Рассол - это в тему. Я жадно глотал живительную жидкость, вспоминая вчерашнее.
  
  Нажрался. С Терры смылся. Бродил в нетрезвом виде. Спал под кустом и плакал. Поведение, недостойное даже юного пионера. Какой я подаю пример подрастающему поколению? Эх я...
  
  - Спасибо, Кормчий. - Я почувствовал, что могу говорить. Язык обрёл некоторую подвижность, в голове слегка прояснилось, в желудке радостно заклокотал рассол, всасываясь в мои слизистые оболочки и восстанавливая водно-солевой баланс моего драгоценного организма. И правда, полегчало.
  
  - Обратно собираешься?
  
  - Нет. Прости.
  
  - Я не буду спрашивать, почему.
  
  - Ты и так знаешь.
  
  - Да, знаю. - Он помолчал некоторое время, я тоже молчал. Не хотелось ничего говорить, увязать в объяснениях, оправданиях, извинениях... Нафига всё это? И так всё ясно. Мухи меня не обос... Я сам жидко обос... Перед двумя мирами - и перед самим собой.
  
  - И как планируешь дальнейшую жизнь?
  
  Я пожал плечами. Я её пока никак не планирую. Ну, устроюсь подсобником на стройку или грузчиком в виноводочный и буду работать и пить - пока не расстанусь нафиг с этой оболочкой. Что я, большего, что ли, заслуживаю?
  
  - Не потянешь, значит?
  
  - Я не знаю, кто это потянет. Прости, Агасфер, но это такая стена... - и тут меня наконец-то прорвало. Я, спотыкаясь и запинаясь, объяснял ему всю разницу между нашими мирами - и между людьми. Все свои осознания и выводы. Он слушал молча и серьёзно, не улыбаясь. Всё, сказанное мною, было очень важным для него. Наконец он сказал:
  
  - Это очень хорошо.
  
  - Что - хорошо? - Не понял я.
  
  - Что ты так хорошо всё это увидел. Это действительно непосильная задача - но только тогда, когда ты не осознаешь всей её сложности. Сейчас перед тобой стоит неимоверный барьер... Хочешь маленький секрет?
  
  - Какой ещё такой секрет-декрет?
  
  - На самом деле этого барьера нет!
  
  - Да ну тебя... - я махнул рукой. - Если для тебя его нет - так сам этим и занимайся. А для меня он есть - и я не вижу, как его пройти.
  
  - И всё-таки ты его пройдешь. Вик, я очень хорошо знаю людей - и тебя тоже. Ты решишь эту задачу. По крайней мере, ты можешь это сделать. Только попрошу тебя - не надо биться головой о стену, которой на самом деле не существует. Просто посмотри на неё внимательно - и ты сам поймёшь. Ладно, пока.
  
  Он выпрямился и исчез среди кустов. А я остался сидеть на траве в перемазанных зеленью джинсах и пустым гранёным стаканом в руке. Ни хрена он меня не утешил, если на то пошло. Только озадачил - как всегда.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  У меня дико болела голова - уже несколько дней. Я, как дурачок, ждал этого момента - когда разберусь, наконец, со всеми этими электронными прибамбасами и начну творить свою клавиатуру - и вот, дождался.
  
  Запомнить наизусть "Войну и мир" и впридачу всё, что о ней написано - это семечки, ребята. А вот попробуйте удержать в сознании полную структуру простого деревянного кубика!
  
  Металлические кубики у меня получались довольно легко - но в них всё однородно. А теперь я путался в клеточных структурах, расположении слоев, межатомарных и межмолекулярных связях, соотношениях веществ и ещё Бог знает в чем - из чего состоит простая деревяшка. Несколько раз у меня получались вполне приличные опилки, остальное не было даже отдалённо похоже на дерево.
  
  - Вик, не думай, что это жутко сложно - объясняла мне Маша. - На самом деле всё проще некуда. Тебе достаточно лишь на долю секунды представить себе объект - и ты получишь базовую программу, которая будет создавать предмет, как по шаблону - а ты сможешь что-то менять по ходу дела... Но твоя беда - в твоей неуверенности. Пойми, машина от тебя ждёт именно этого - чтобы ты точно знал, что твоё представление верно. Ты же создаёшь и правильные модели - но не уверен в этом. Вот программа и виснет...
  
  Да, как у них всё просто! Вот только у меня всё сложно. А вообще-то Машенька права - мне всегда не хватало самоуверенности. И почему-то я был склонен считать это своим достоинством - а вот на проверку оказалось недостатком, да ещё каким.
  
  В конце концов, в какой-то момент мне помогла простая злость - и после этого я на радостях наделал штук пятьсот этих кубиков, после чего еще и раскрасил все грани. В общем, получилась мечта двухлетнего карапуза - такие наборные картинки...
  
  Теперь же я опять мучался - но уже не с внутренними структурами, а с расположением клавиш, общим видом, состыковкой деталей... Несколько раз у меня что-то получалось - но рабочей клавиатурой это не было. Макетом - может быть, игрушкой - тоже, но это было совсем не тем, что я хотел. И к тому же я понимал, что сам не знаю точно, чего хочу.
  
  На самом деле я мог бы так и не перегружаться - просто создать всё из воздуха, скопировав с чего-нибудь подходящего - примерно так, как я создавал недавно пиво. Но передо мной стояла задача: освоить технические способы творения физических тел, и эту задачу я поставил перед собой сам. И задачка эта оказалась посложнее в решении, чем более продвинутые методы - но раз я сам её поставил, то не имел права отступать. Да и если быть честным до конца - не сам человек создаёт вещи из ниоткуда! Человек на самом деле лишь запрашивает Создателя - а тот и выдаёт необходимое, если запрос не противоречит Его интересам.
  
  По крайней мере, одно доставляло мне удовольствие - я знал снова, зачем мучаюсь. Агасфер оказался прав - не было никакого барьера, кроме как у меня в голове. Я по нетерпеливости своей хотел, чтобы всё получилось сразу - а когда же так бывает? Естественно, что люди ещё не готовы. Естественно, что они не знают, чего хотят. И если я напишу книгу о том, как всё прекрасно - естественно, что никто её читать не будет. Но это на Терре всё прекрасно - а вот у меня не очень. Получилось, что если я напишу о себе - это будет уже неплохо. Да и в истории Терры немало моментов, которые пойдут на ура. Так чего ради я маялся дурью - теперь сам не мог понять. Но теперь моя жизнь снова имела смысл и цель - и это было прекрасно.
  
  В последнее время я всё больше начинаю скучать по девчонкам - потому, что всё меньше с ними вижусь. Они постоянно пропадают на Земле, иногда сутками. Что они там делают - мне не говорят, видимо для того, чтобы я не лез с советами и подсказками. Им тоже, видите ли, самим интересно во всём разобраться. Надо же, у девочек появилась новая игрушка - целая планета. Не знаю, не знаю - может быть, они дискотеки осваивают, а может быть - библиотеки. И то и другое для меня равновероятно. Но у них почти пропало восприятие Земли как варварского мира - я это чувствую, и это меня радует.
  
  Вика в последнее время стала гораздо тише - меньше двигается, меньше говорит и вся как будто светится - не пойму, от чего. Машенька же наоборот - стала ещё больше непоседливой и озорной - если такое вообще возможно. Что-то с ними происходит - или, скорее, что-то они задумали...
  
  С историей Терры у меня уже закончено - действительно, эта история достойна восхищения. Теперь я изучаю некоторые законы взаимодействия параллельных миров - тоже штука нехилая. И что интересно - эти законы в нашей Вселенной еще не разработаны до конца - настолько это свежая вещь. Откуда и взялись на Терре земные телепередачи.
  
  Люди - правда в качестве своего сознания, а не в телах - всегда могли свободно перемещаться из одного мира в другой. Что и происходило со мной, с Машей, со многими другими... Да и после катастрофы население Терры значительно уменьшилось - а население Земли возросло. На самом деле, как оказалось, на Земле сейчас живут большинство тех, кто были когда-то Опечатанными. Никто их с Терры не гнал - они сами выбрали свою судьбу и мир, подходящий им более всего. И это же объясняет наши Средние века, наши мировые войны, нашу разобщенность... Правда, все мы за прошедшее время так или иначе духовно подросли и поднабрались кой-какого опыта - но если сейчас всё оставить как есть - жди такой же катастрофы в конце концов.
  
  С Луной и Марсом для меня творится что-то непонятное - их копий сейчас не существует. То есть нет никаких развалин космических городов - ни здесь, ни у нас. В одной Солнечной Системе существует две Земли - а всё остальное в единственном экземпляре. Как я понял из объяснений девчонок, они и сами-то не особо в этих заморочках волокут - и просто воспринимают всё как данность. Куда мне деваться - придется относиться к этому так же.
  
  Вообще, я ощущаю уже всей своей сущностью, что на Терре мы последние дни - от силы недели. Как будто корабль готовится к отплытию - и уголь уже загружен в трюмы, и сделаны запасы воды и провизии, осталось только посадить пассажиров и отдать концы...
  
  Нет, Терра конечно, не будет для нас закрыта никогда - но жизнь нашу мы проведём всё-таки на Земле, и там будет наше главное дело. Как оно сложится и когда принесёт свои плоды - мы ещё не знаем. Что ж, тем оно и интересней.
  
  Ладно, помучаю-ка я ещё немного синтезатор - и заодно помучаюсь сам. Должно же в конце концов у меня получиться...
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Агасфер не считал шаги - он просто шёл. Шёл, огибая руины, продираясь сквозь переплетения скрученного железа, огибая очаги пожаров. Временами казалось, что этому хаосу нет конца, что город после разрушения разросся до вселенских размеров... Он прекрасно помнил, что до окраины было не более пяти километров - но он шёл уже почти пять часов, но не мог выйти из того, что ещё недавно было городом.
  
  "А ведь до Убежища ещё километров сто" - подумал Агасфер. "Ничего, дойду...". Он знал, что дойдет - потому, что он нужен. Никто не мог в этом мире помешать ему дойти - никто. Потому, что не было здесь живых людей, не было живых зверей - не было никого живого. Живым был только он один - и возможно, кто-то был жив в Убежищах. Но выяснить это он мог, лишь добравшись до одного из них.
  
  Впереди появился смутный свет. Агасфер выключил фонарь и присмотрелся. Да, так и есть - примерно в полукилометре от него заканчивался гигантский металлический шалаш, раздавивший город. Выход выглядел как светлый треугольник на фоне почти абсолютного мрака. Против своей воли Кормчий ускорил шаги. "Только бы не упасть, только бы не упасть" - билась в голове одна и та же мысль. И всё равно несколько раз он упал - и лежал минут по пятнадцать, жадно глотая кончающийся кислород и запрещая себе думать о тех нескольких глотках воды, которые ещё оставались во фляжке.
  
  Когда наконец усталый и измученный человек выбрался из-под металлической крышки, пытавшейся похоронить его - и похоронившей целый город - он не увидел неба. Вместо неба была серая мгла, сыпавшая из себя редкий серый пепел. И всё вокруг было серым. Не стало цветов, присущих Земле: зеленого, голубого, белого, черного. Был только серый цвет - вверху, внизу, вокруг. Невозможно было определить, где солнце - да и есть ли оно теперь вообще - после всего этого?
  
   По крайней мере, здесь не было дыма - или почти не было. Агасфер сорвал давящий противогаз, залитый внутри его потом. Вместе с противогазом снялись почти все волосы. Радиация. Но дойти надо - и надо идти. Сначала прямо - вон туда, к горам, еще километра три по развалинам, потом подняться по склону, поросшему лесом, перевалить через вершину, спуститься к реке... Там можно построить плот - и сплавиться километров на пятьдесят, до слияния с другой рекой. И оттуда останется пройти ещё что-то около двадцати километров - по лесу, по болоту.
  
  Идти стало легче - здесь город пострадал гораздо меньше, через пару кварталов стали появляться совсем не пострадавшие дома. Но здесь, на свету, стал виден весь тот ужас, что посетил этот мир в последние сутки. Трупы были всюду - обнаженные и одетые, старые и молодые, мужские и женские... Все были там, где застала их смерть от лучей Серых. И если в зоне разрушения тела были по большей части похоронены рухнувшими зданиями, то здесь смерть торжествовала свой полный триумф, разложив по улицам свои трофеи.
  
  После катастрофы прошло всего несколько часов - а планета уже начинала остывать, и здесь, на открытом воздухе, это ощущалось более отчётливо, чем под рухнувшим диском. И серый пепел для Кормчего сейчас ассоциировался уже не с пламенем пожаров, а со снегом и морозами, которые начнутся не сегодня-завтра, с надвигающимся на Землю оледенением.
  
  "И всё это - дело моих рук" - подумал Агасфер. Если бы он в своё время что-то повёл по-другому, если бы что-то было решено чуть раньше... Нет, это всё равно бы случилось - Серые пришли независимо от его действий, он это знал. Но сейчас есть надежда на то, что этот мир восстанет из пепла, эти люди опять будут живы - и будут уже умнее, лучше, чище, чем до того, что они перенесли.
  
  Внезапно стало легко, исчезла вся боль, что донимала его потихоньку, пропала усталость. Агасфер стоял на самой окраине города, возле последнего дома - и лес начинался в тридцати метрах от него. Серый, покрытый пеплом и мёртвый - но всё-таки лес. И там почти не ощущалась смерть. Он сделал шаг вперёд... И упал замертво.
  
  Теперь он смотрел на своё тело со стороны, удивленный и озадаченный. Он уже знал, что умер снова - но не мог поверить этому. Неужели его тело не перенесло радиации и усталости? Нет, здесь было ещё что-то, что заставило его умереть. Он исследовал своё тело. В нем сейчас не было вообще никакой жизни - даже клетки ногтей, живущие недели после смерти, были мертвы. Внезапно он почувствовал, откуда идёт смерть и увидел всё так, словно сам находился в той точке.
  
  Корабль Серых ещё действовал. Разбитый и искорёженный, с мёртвым экипажем, он продолжал жить своей, механической жизнью и выполнять свою задачу - нести смерть. Установка, испускающая проклятое излучение, частично уцелела - и сейчас она снова включилась. Ярость охватила Вечного Человека. Он хотел уничтожить это мёртвое чудовище, разорвать его на куски, стереть в порошок - но у него не было рук, чтобы сделать это. Но он не мог отступить.
  
  Ярость улеглась, уступив место спокойствию. И тогда он вспомнил: "Ничто - это всё. Всё - это ничто". И внезапно понял, как.
  
  Это было похоже на волну - те части корабля, на которые он обращал своё внимание, попросту исчезали. Корабль Серых не испарялся и не рассыпался в порошок - он попросту исчезал из этого мира - да и из любого другого тоже. Он перестал существовать. Спустя две минуты с города была снята его гробовая крышка.
  
  Агасфера охватило сожаление. Если бы он обладал этой способностью раньше! Серые вообще бы исчезли ещё на подходе к Системе, при самой первой встрече. И не было бы сейчас всей этой смерти.
  
  Но и мир бы не стал таким, каким ему предстоит стать - и это Кормчий увидел отчётливо. Действительно, могущество должно приходить вовремя - и обладающий им должен опираться на свой, соответствующий своему могуществу опыт - иначе он сам может стать разрушителем. Это был Закон - и один из важнейших Законов Мира, и Агасфер тоже это увидел.
  
  Сожаление ушло, и пришла радость. Теперь он знал, что может делиться своим могуществом с другими - он может научить людей делать то же, что и он сам. Что ж, эти люди заслужили это - ведь они прошли через те же испытания, что и он. Они смогут принять это! И будут достойны.
  
  Теперь Агасфер знал, что ему уже нет нужды пробираться по лесам, сплавляться по реке - и вообще, терять время. Но сначала необходимо привести в порядок и оживить своё тело.
  
  Он убрал всю радиацию, восстановил все повреждения. Он, как ребенок, строящий игрушечный домик, убирал из своей оболочки всё ненужное и добавлял необходимое... К моменту, когда пришла пора запускать сердце, его тело было совершенно. Но прежде, чем войти в него, он перенес его в Убежище.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  - Витя... - Вика неслышно подошла сзади и положила мне руку на плечо. Я удивленно оглянулся, оторвавшись от набора своей книги. Так она меня ещё ни разу не называла. Её глаза смотрели на меня ласково и грустно.
  
  - Да, Вика?
  
  - Нам нужно попрощаться.
  
  У меня внутри всё оборвалось. Попрощаться? Почему? Что случилось?
  
  - Я ухожу.
  
  - Куда, Господи?
  
  - Дурачок ты мой, ты не понял. Я ухожу.
  
  - Действительно, не понял. Что это значит?
  
  - Вик, Вик, я тебе говорила как-то, что иногда в нашем мире люди уходят - а ты не обратил внимания, наверное...
  
  - Машенька, подожди, а то у меня сейчас шарики с катушек съедут. Я тогда обратил внимание, но... Ты же ничего мне не объяснила!
  
  - Витя, пойдем на озеро. - Вика взяла меня за руку и легонько потянула за собой. Я выбрался из кресла и поплёлся за ними, как бычок на верёвочке.
  
  - Ты только пока ничего не спрашивай, ладно? - шепнула мне Вика на ухо, прижавшись ко мне щекой. Я коротко кивнул. Что же это за хрень творится в наших Палестинах?
  
  Мы шли по коридорам - я и Вика прижавшись друг к другу, Маша чуть позади - минуты полторы, пока не дошли до зала с озером. На берегу появилась ровная деревянная площадка с круглым столом, на котором уже лежала всяческая снедь, стояло вино, посуда... Вокруг стола стояло пять стульев. Два из них уже были заняты.
  
  Иисус и Агасфер встали при нашем появлении и как-то по-древнерусски, в пояс, поклонились нам. Впрочем, нет, не нам - Вике. И - полное молчание.
  
  Так же в молчании мы сели за стол. Иисус опять встал и разлил вино по бокалам. Подняв свой, он сказал просто:
  
  - За тебя, Виктория.
  
  Мы также подняли вино, бокалы встретились с музыкальным звоном. Вика сказала "Спасибо" и мы выпили. Немного посидели молча, и заговорил Агасфер.
  
  - Виктор, твоя жена сегодня от нас уходит - и не потому, что она не любит тебя, нас или этот мир. И не потому, что ей тяжело жить здесь. Просто потому, что пришло её время уходить. А это - прекрасный момент в жизни каждого из нас! - он улыбнулся одновременно радостно и грустно.
  
  Я было начал открывать рот, чтобы что-то спросить но, встретившись глазами с Агасфером, закрыл его обратно. Не нравилось мне это слово, и эти посиделки, я чувствовал, что приближается что-то окончательное для Вики и меня, что-то непоправимое, что-то, с чем я никогда не смогу согласиться - и в то же время я ощущал, что это невозможно изменить и от меня здесь и сейчас не зависит ничего. Обречённость какая-то.
  
  - Виктория, ты прошла долгий и прекрасный путь вместе с нами и этим миром - от мельчайшей, беспомощной, частицы жизни до того могущества, каким ты обладаешь сейчас. В том, что этот мир таков, каков он сейчас, есть и твой вклад - и все мы тебе за это благодарны. Ты росла, и ты училась - до сегодняшнего дня. Сегодня ты поняла, что прошла школу этого мира - и ты стала взрослой. Мне всегда грустно, когда мои дети вырастают, и всегда грустно, когда мои ученики заканчивают учёбу. Но мне так же и радостно - за них. Никто не может вечно оставаться ребенком и никто не может быть вечным студентом. Всё в этом мире имеет своё начало и свой конец. Но только жизнь не имеет конца - и это прекрасно! И теперь тебе предстоит создание своего мира, в котором ты сама будешь создавать жизнь - и сама будешь воспитывать учеников. Я знаю, что ты создашь прекрасный мир - и как знать, может быть, мы научимся ходить друг к другу в гости. - Кормчий улыбнулся. - Друзья! Сегодня немного грустный день - но давайте забудем о грусти, потому, что день сегодня ещё и радостный. Нам немного осталось быть вместе - так давайте проведем это время так, чтобы это стало одним из лучших наших воспоминаний!
  
  - Время нельзя провести. - У меня это вырвалось непроизвольно, и прозвучало как-то обиженно, что ли. Просто я должен был что-то сказать в пику всей этой компании, которая сидела здесь для того, чтобы отнять у меня Вику. По крайней мере, так я это ощущал. Но все засмеялись.
  
  - Витя, ты прелесть! - сказала Вика и обняла меня. - Как ты не хочешь со мной расставаться!
  
  Я немного расслабился. В самом деле, зачем портить своей злостью последние минуты, когда мы вместе. По крайней мере, я понял теперь, что такое уйти. Действительно, большое дело.
  
  Потом кто-то пошутил о чём-то, кто-то что-то вспомнил... Мы выпили ещё, разговор стал более непринужденный. Грусть исчезала на глазах. Нам просто было хорошо вместе.
  
  Внезапно до меня дошло - и я посмотрел на Вику круглыми глазами. Она же теперь - Бог! Точнее, вот-вот им станет. Это в голове не укладывалось - но я знал, что это правда.
  
  - Да, Витя, ты прав - на неё уже можно молиться - Иисус улыбался мне. - А ведь не зная этого, и не скажешь, верно? Но - факт - она равна мне, молодец.
  
  - Но разве действительно так необходимо ...
  
  - А как ты сам думаешь - разве хорошо человеку ходить вполшага, дышать вполгруди, любить вполсердца - когда ты хочешь и можешь всё это делать полностью? А в нашем мире ей будет тесно - она из него уже выросла.
  
  Да, он был прав. И отношение к Вике у меня теперь было совсем другим: я любил её не меньше, чем до сих пор - но теперь я мог спокойно воспринимать её уход - она имела на это полное право, и я был не вправе ей что-то указывать. Я просто осознал её высоту - насколько она была сейчас выше меня. Да и раньше тоже. Время же, проведенное с ней вместе... Юрта в степи... Институт Агасфера... Пещера... Боже мой, сколько она дала мне за это время тепла, сколько она для меня сделала! И это её заслуга в том, что я сейчас такой, какой есть. Да, она заслужила свой собственный мир.
  
  И в мою душу пришел покой.
  
  Все умолкли. Вика встала и сказала просто:
  
  - Мне пора. Я очень, очень благодарна вам - и всем, кто живет в этом мире. Я не буду говорить "прощайте" - я скажу "до свидания". Учитель! - она обращалась к Иисусу.- Мой мир будет и твоим миром. Я постараюсь этого добиться.
  
  - Вик! - Она опять назвала меня как всегда. - Я знаю, ты не хочешь со мной расставаться. Поэтому я скажу тебе - мы встретимся. Не грусти! - она улыбнулась и погрозила мне пальцем. Потом подошла и обняла, тесно прижавшись ко мне.
  
  - Я тоже буду по тебе скучать. Очень. Но ты всегда будешь со мной - в сердце. Мы встретимся. - Прошептала она.
  
  - Маша...
  
  - Вика...
  
  Друг с дружкой они прощались молча - просто стояли напротив одна другой и держались за руки, глядя в глаза. Потом Вика отошла чуть в сторону и помахала нам рукой. У меня защемило сердце, а на глаза навернулись слёзы.
  
  От Вики начал исходить свет - сначала слабый, потом всё сильнее, пока он не стал ослепительно - белым. Этот свет заливал весь зал, не оставляя вокруг ничего, кроме света. Я ощущал себя сейчас не стоящим на земле, а плывущим в этом свете, нет, скорее - летящим... Я не осознавал ничего, кроме света и радости - радости безграничной, беспредельной, нескончаемой радости...
  
  Я не знаю, сколько это длилось. Время в тот момент не имело власти в этом месте. Собственно, и места тоже не было - был лишь Свет. И вдруг он кончился, превратившись в маленькую сияющую точку, висящую в полутора метрах над травой. Вики не было. Мы смотрели на эту точку-светлячок, охваченные восхищением. Внезапно она сдвинулась с места, подплыла ко мне и исчезла, коснувшись моей груди напротив сердца.
  
  Нет, не исчезла - она осталась во мне.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Авель ходил по кабинету, как тигр в клетке. От стены до стола, от стены до стола... Раз за разом, раз за разом. Что делать? В этом Убежище осталось всего двадцать человек - и он единственный, кто может принимать какие-то решения. Единственный оставшийся в живых член штаба Кормчего.
  
  Он чувствовал себя обманутым - всё пошло не так, как ожидалось. Ещё шестнадцать часов назад здесь было три тысячи человек - и все были уверены в победе. Теперь - всего двадцать - и никто из них не имеет права принять хоть какое-то решение. Где Кормчий? Он не мог погибнуть, не мог - всем известно, что он вечен - и как быть дальше, решать только ему. Может быть, в другом Убежище? Но поди узнай, в каком. Связи нет - и не будет ещё трое суток, электромагнитный импульс после всех этих взрывов сделал невозможной всякую связь. Перископы показывают, что на поверхности всё мертво, уровень радиации растёт, атмосфера стремительно теряет прозрачность. Невозможно определить даже, удержалась Земля на орбите или сошла с неё - да и вообще, осталась ли она цела - или расколота... Сколько было ударов - тоже не удалось определить, все сейсмографы словно сошли с ума в момент катастрофы... Неужели всё проиграно... В голове неотвязно возникало по любому поводу лишь одно слово: всё, всё, всё...
  
  Дойдя до стены и круто развернувшись раз, наверное, уже в трёхсотый, Авель вздрогнул и остолбенел. Неизвестно как появившись в закрытом на ключ кабинете, перед ним стоял Кормчий - в своём неизменном костюме, который сейчас напоминал скорее кучу тряпья, которую потрепала стая бешеных собак.
  
  - Извини, Авель, переодеться не успел - спешил, знаешь ли - произнёс Агасфер с лёгкой улыбкой. Пережитое напряжение дало о себе знать, и Авель взорвался.
  
  - Ты! Вечный Хрен! Мать твою! Улыбаешься! Всё! Всё! Понимаешь ты - всё! Всем нам - всё! Нету! Больше! Ничего! Всё!
  
  Он понимал, что делает что-то не то и не так, что он не прав - и что с ним сейчас происходит истерика, недостойная его даже в собственных глазах - но ничего не мог с собой поделать. Это было сильнее его. Сейчас из Авеля выливались, как гной из нарыва, страх, ненависть, боль - всё то, что он сдерживал глубоко в себе последние несколько лет.
  
  Агасфер понимал это - и просто ждал, когда закончится истерика. Яростная ругань сменилась слезами жалости - и к себе, и к планете, и ко всем погибшим. Постепенно Авель приходил в себя.
  
  - Как же так, Кормчий, как же так... - Бормотал он, сидя за столом и уткнувшись лицом в лежащие на столе руки. Наконец он перестал всхлипывать и поднял голову.
  
  - Что же нам теперь делать-то, а?
  
  - Авель, доложи обстановку. И сядь на своё место. Ты сейчас сидишь на моём - спокойно сказал Агасфер.
  
  Это было именно то, что нужно Авелю сейчас - четкое руководство. Он встал, обошел стол и остановился у своего кресла. Дождавшись, когда Агасфер сядет во главе стола, тоже сел. И по-военному четко, уже безо всяких следов недавней истерики, начал доклад.
  
  - На данный момент в Убежище имеется двадцать человек выживших... Двадцать один - теперь. - На его лице впервые появилось что-то вроде улыбки. - Излучению Серых удалось пробить нашу защиту и поразить большую часть площади Убежища...
  
  - Почему?
  
  - Установленная защита была рассчитана на удар с орбиты...
  
  - Понятно. Продолжай.
  
  - При ударе не пострадали растения - так что экосистема в норме, если восстановим фауну. Инкубаторы тоже не пострадали, генетическое хранилище - в норме. В целом, на данный момент Убежище жизнеспособно - но нет необходимого персонала, чтобы запустить инкубаторы.
  
  Связи с другими Убежищами нет, её восстановление ожидается через трое суток - очень сильная ионизация. Всё.
  
  - Спасибо. Сделай мне, пожалуйста, кофе - и через двадцать минут собери всех здесь.
  
  - Есть.
  
  - Да, и ... - Агасфер смущенно указал на свой наряд. - Мне бы переодеться. Там где-то должен быть костюм...
  
  Через несколько минут, когда Авель вышел, и Агасфер с удовольствием допивал кофе, открылась дверь и в кабинет вошел молодой человек с бородкой и длинными волосами.
  
  - Учитель! - чашка слетела на пол.
  
  - Ты же не думал, что я вас вот так вот возьму и оставлю? - сказал Иисус, пожимая ему руку.
  
  - Да, я ждал тебя... И даже успел немного отчаяться.
  
  - Скорее - откофеиться. - Иисус кивком указал на лужицу кофе на столе. - Кофе не осталось?
  
  - Есть, есть, сейчас налью...
  
  - И себе не забудь. Что делать собираешься?
  
  - Теперь - то? Восстанавливать всё надо, что же ещё...
  
  - А в каком виде?
  
  - Прости, об этом я ещё не думал... Действительно, не так же теперь всё будет, как раньше... Цезарей нет, да и не нужны они больше... Техника - если исходить из того, что я теперь могу - и чему могу обучить - тоже не особо нужна. Правда, Равви, что же строить?
  
  - Может быть, ты на пенсию хочешь? Надоело, наверное, за всех думать, решать, нести ответственность...
  
  - Да нет, я не уклоняюсь. Просто - правда, что же строить? Умеешь ты задавать вопросы...
  
  - Хороший вопрос - вопрос, заданный вовремя. Кофе, кстати, тоже хороший.
  
  - Учитель, ты прав - если что-то решать о будущем - то только сейчас, пока ничего не началось.
  
  - А решать должны вы - люди. Я помогу в любом случае, что бы вы ни решили - потому, что я уверен: ты примешь хорошее решение. Кстати, приготовься - все в твой кабинет сейчас не войдут.
  
  - Почему?
  
  - Не поместятся. Так что придется нам выйти к людям. Проще надо быть, понимаешь? Так что подумай, где можно разместить три тысячи человек - и объяви по громкой связи. Чего людям взад-вперёд ходить?
  
  Агасфер понимающе улыбнулся:
  
  - Как на "Вере"?
  
  - Почти. Но - скорее, как и с тобой. Теперь каждый из них может то же, что и ты.
  
  - Спасибо, Учитель. Это - большой дар...
  
  - Это - не дар. Это - то, что вами честно заслужено... Просто пришло время - и живущие в этом мире не могут оставаться прежними. Понимаешь?
  
  - Да. Спасибо тебе. - В глазах Агасфера стояли слёзы.
  
  - Я знаю, о ком ты плачешь. И - извини - это ещё не все твои слёзы об этом человеке...
  
  - Шейла... Я рад, что ей не пришлось всё это увидеть и пережить. Знаешь, Равви, она так любила этот мир. И... Ведь от неё ничего не осталось. Я узнал об этом совсем недавно. Никаких образцов, ничего... Ей не дано возродиться. Она так и не успела сдать свои образцы для банка - хотя сама начинала всю эту тему.
  
  - Ты не чувствуешь её сейчас?
  
  - Нет, она где-то далеко отсюда. Хотя - откуда мне знать? Я же просто человек. Вечный - как ты меня сделал - но человек.
  
  - Да, Агасфер, ты - вечен. И смерти больше не будет. Теперь - ни для кого.
  
  - Кроме неё?
  
  - Ну ты и маловер!
  
  Агасфер медленно обернулся к открывающейся двери - и тут силы окончательно покинули его. Падая, он только и успел почти беззвучно прошептать, хотя ему это казалось криком:
  
  - Шейла!!!
  
  
  
   * * *
  
  
  
  Открылась дверь и Шейла, стоя в дверном проёме, буквально сверлила Агасфера взглядом.
  
  - Аг! Сколько можно! Ну хотя бы раз за всё время! Почему ты всё время в одном и том же костюме? Ты мог надеть что-нибудь другое? И, пожалуйста, не изображай такую расслабленность!
  
  Мы дружно рассмеялись. Действительно, смешно - но каждому по своей причине. Я смеялся оттого, что в первый раз за всё время заметил - Кормчий действительно не допускает никакого разнообразия в своём гардеробе, и даже на пляже расхаживает в своём неизменном костюме-тройке!
  
  Маша смеялась и хлопала в ладоши потому, что выиграла пари с Агасфером: две минуты назад она с ним поспорила, что Шейла войдёт к нему с разносом - хотя и не уточняла, по какой теме.
  
  Агасфер смеялся из-за получившейся нечаянно рифмы: поднос-разнос. В споре с Машей он утверждал, что Шейла войдёт с подносом - ибо она отправилась на кухню за чаем и всем, что к нему прилагается. Но в руках у неё действительно был поднос, а на устах - разнос. Так что оба спорщика были правы!
  
  Шейла же смеялась просто потому, что смеялась - она вообще любила смеяться, как я заметил. И устроенный ею разнос был просто ещё одним поводом посмеяться и развеять ту серьёзность, которая нас охватила в последние четверть часа.
  
  Такие пикировки между ними были делом постоянным - и полностью соответствовали поговорке: милые бранятся - только тешатся.
  
  - Ну привык я к нему, понимаешь! - отсмеявшись, ответил Агасфер. - На Терре я кем был? Кормчим, положение обязывает. Здесь я кто? Ректор, преподаватель в институте. Доцент исторических наук, между прочим. Мне такую форму носить положение обязывает. И - в конце концов - могу я иметь маленькие, милые моему сердцу привычки, как обыкновенный человек?
  
  - Ты никогда не был для меня обыкновенным. - сказала Шейла, ставя поднос на столик. - Но твой этот постоянный костюм... Нет, правда, Аг, ты мог хотя бы дома надеть что-то другое?
  
  - Халат и шлёпанцы? И брюшко в придачу? - спросил Агасфер с самым невинным видом, и мы опять дружно рассмеялись. Действительно - в предложенном им варианте он выглядел бы просто комично!
  
  - Да ну тебя! Кстати, Виктор эту твою страсть к костюму очень точно подметил.
  
  - Да он вообще всё неплохо передал - действительно неплохо. Теперь только мелочь осталась...
  
  - Да уж, мелочь! Вик, как им не стыдно - они же не могут просто понять, о чём там речь, а те, кто могут, не могут ничем помочь, что тебе теперь, вручную книгу переписывать здесь, или на Терре отпечатать и сюда пачками таскать? Вот на Терре она действительно сразу на ура пошла - у нас таких книг уже давно не писали, да если на то пошло, мы вообще давно ни писали и не читали ничего, просто забыли уже, что это такое - а зря забыли, оказывается...
  
  - Маша, Маша... - Шейла ласково улыбалась. Сейчас она была в точности такой, как я описал её в своей книге - не хватало только бассейна с золотыми рыбками. Но если было необходимо - она могла и преобразиться, становясь в мгновение ока солидней и старше - но это требовалось только здесь, на Земле - на Терре солидность никому не была к лицу.
  
  - Действительно, Мария, эта книга должна сама найти себе читателей - ведь книги - тоже живые, хотя и живут своей жизнью, - произнёс Иисус, наливая себе чай. Единственно, что здесь можно сделать...
  
  Мы разом переглянулись - все пятеро. Действительно, мысль неплохая! И такой ход мог неплохо помочь на первых порах. А главное, как всё просто!
  
  Я откуда-то знал совершенно точно: всё у нас сложится, всё срастётся. Мы сидели за круглым столом в гостиной Агасфера, пили чай с вареньем и слушали, как в город приходит вечер. За распахнутой на балкон дверью начинало смеркаться, зелёные кроны тополей во дворе загадочно шептались о чём-то своём, тополином, городские ласточки рассекали воздух, проносясь мимо окон. Почему-то сейчас было совершенно не слышно привычного городского шума - было просто спокойствие тихого летнего вечера, время отдыха после заполненного делами дня. Как раз тот момент, когда можно спокойно оставить позади то, что сделано сегодня и так же спокойно посмотреть на то, что будет сделано завтра - но при этом оставаясь вне потока времени и дел, забот и скрупулёзных расчетов дальнейших своих шагов...
  
  Время, отпущенное нам Богом, чтобы мечтать.
  
  
  
  САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, 2005г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"