Он сидел и просто смотрел прямо перед собой. Мысли рождались одна за другой, безвольно стекая вниз к ногам, впитываясь в землю, и кто знает какие ростки могли они дать в будущем. Он не замечал ничего вокруг, он просто сидел и делал вид, что думает. Усталость медленно перетекала снизу вверх, то заставляя слипаться глаза, то отяжеляя ноги. Но он знал, что не сможет ни заснуть, ни избавиться от этой тяжести. Медленно через силу он поднялся, подошел к раковине, закатал рукава, начал мыть посуду. Никчемное занятие, но сегодня был вечер для никчемных дел. Все что могло произойти произошло, все, что должно случиться, случится завтра. Странно, но нет ни трепета ожидания, ни раздумий о том, как это будет, ничего.
Он вспоминал, всех тех людей, что он видел однажды, и кого ему никогда не увидеть вновь. Своих школьных друзей, уехавших так далеко, или оставшихся там, откуда он уехал. Вряд ли его найдет их извещение о встрече через очередные десять лет. Вспоминал приятелей своих приятелей, они заполняли собой вечер, и исчезали как ночные тени перед светом утренней зари. Мелькали бесчисленные лица проводников, стюардесс, соседей по креслу, кондукторов и случайных попутчиков. Некоторые из них были веселыми, больше грустными, но никто из них ничего не значил в его судьбе. Он отложил в сторону мокрую тарелку.
- А ведь сколько их, кого я никогда не увижу вообще. Можно ли думать, что среди них есть кто-то, кто способен понять меня полностью. Оценить, и сказать мне кто я есть.
Разумеется есть, некоторым из них за это даже платят. Понять-то тебя не сложно, понять можно любого, и зря говорят, что понять значит простить.
Тоска. А может грусть. Он ополоснул руки и, не вытирая, переложил тарелки в шкаф, включил телевизор и повернулся к окну. Как же это глупо, когда некуда спешить, не к кому идти, нечего доказывать и не за что биться. Нет необходимости ни в новых знаниях, ни в силах для борьбы. Это и есть Дао, а может нирвана? Ну, их тогда всех к черту, вместе с Конфуцием. Глупые мысли, но я не верю больше в авторитет людей. Есть умные люди, есть очень умные люди, но никто из них не является носителем абсолютной Истины. Иногда я сомневаюсь, что даже Бог знает ее. Но я жду, и может быть, даже верю. Я готов поверить любому ответившему на вопрос из фильма: "Как заслужить любовь всех людей, никаким образом не нарушая свободу их воли?" Или может: "Каковы принципы и формулы создания совершенной музыки?" Хотя, на мой взгляд, это одно и то же.
Он выключил телевизор, так ни разу на него и не взглянув. Прошел в прихожую, оделся и вышел, не закрывая дверь. Можно вернуться туда, откуда уходишь навсегда, можно уйти оттуда, где собираешься пребывать вечно, нельзя лишь делать то, чего действительно хочешь. Он с большим вниманием следил за своими ногами, как размокшая грязь под ногами расходится в стороны недолгой памятью своей, сохраняя след того, кто столь от нее отличен, хотя и нередко себя с ней олицетворяет. Странно, что человек, так хорошо помнит прошлое, но ничего не может сказать с уверенностью о будущем. Впрочем, когда человек научится вспоминать то, что не произошло, время незамедлительно начнет течь в обратную сторону. Как знать, не это ли с нами происходит сейчас?
Милосердие одиночества столь непостоянно. Оно то навещает тебя, то чередой людских голосов убегает прочь, оставляя тебя на растерзание суете. То самое состояние, когда ты идешь по улице, сморишь в улыбающиеся лица рекламных щитов, и хмурые физиономии прохожих, а внутри бьется гнев, гнев, гнев. И хочется крушить все подряд. Хочется ударить в ненавистный фонарный столб, чтобы узнать победит ли сила твоей ненависти над физической сущностью каменного истукана. Но проходит день, другой, а точнее ночь, когда сон, подобно незваному лекарю уносит все обиды и радости в свою призрачную обитель, где складывает их в две огромных кучи, дабы потом, когда придет время, вывалить разом либо одно, либо другое. И человек превращается в нечто иное, нечто новое, глядящее на мир широко открытыми глазами, готовый шутить по поводу и без, способный улыбнуться незнакомому человеку, не потому что так нужно, а от души. Но вновь приходит ночь, и все повторяется сначала. Год за годом нашей жизни мы изменяемся, становясь то одним, то другим. Мы бросаем тех, что нам дороги, сближаемся с теми, кого позже возненавидим, делаем необдуманные заявления и совершаем ошибки. Разве можно уберечься от ошибок?
Все завтра...
Всегда приходится платить по счетам, глупо думать иначе, особенно после более чем убедительных доказательств Федора Михайловича. Но людям свойственно не верить в силу печатного слова. Они всегда, каким-то образом, отделяют мир "реальный", от мира "выдуманного". Впрочем, и здесь доказательств предостаточно, хотя бы это: "Перед лицом этой великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими". Сбежал бы я, если бы мог? Думаю, нет. Знаю что да. Даже я сам не верю тому, что говорю.
Нельзя быть идеалом, даже в своих глазах, особенно в своих глазах. Глядя в лица молодых девушек и юношей легко разглядеть этот сумрачный, пугающий огонь. Они способны. Их жизнь напоминает вино в переполненном кубке, хотел бы я быть таким? Да конечно хотел бы! Все философские системы мира существуют с одной целью, смириться с неизбежностью, посмотреть на ничего не понимающих лоботрясов без злобы, замешанной на зависти. Напиток жизни, вино вампира, не кровь, сколько бы несчастных закончили свои дни в глотках богачей? Громко разговаривая, и поминутно нецензурно выражаясь, стайка их прошла мимо. Вещи, что нельзя купить, манят сильнее всех богатств мира.
- Пачку сигарет, пожалуйста. Что? Все равно каких. - Он неторопливо закурил. Смял пластиковый пакетик и бросил в урну. Ветер закрутил легкий комок пластмассы и уронил рядом в грязь. Можно пройти мимо, сам факт желания значит больше чем итог. Он нагнулся, скривившись от подступившей к спине боли, подхватил потерявшую прозрачность обертку и снова бросил, теперь наверняка. Надеюсь, кто-нибудь там наверху не поленится сделать то же для меня.
Небо разродилось мелким дождем. Замечательное ощущение, когда прохладные капли воды касаются разгоряченного лица. Когда их много, и все же чуть не хватает, и ты стоишь под струями подставив лицо хмурым небесам и чувствуешь как радость переполняет тебя. И ты не хочешь уходить, и тебе все равно что одежда твоя промокла, а сам ты потерял респектабельный вид, и что завтра ты наверняка встанешь с больной головой и температурой, и что дома плохо пахнет не вынесенной мусорное ведро, и что прохожие смотрят на тебя как на идиота. Тебе абсолютно все равно, это твой миг единения с Богом и пусть все остальное летит к чертям. Все на свете способно подождать до завтра.