Уйти по английски от серьёзных дел в России не получается. Чтобы "соскочить", нужен скандал, предательство, преступление, чтобы от тебя отреклись и постарались забыть. Плохо что? Частенько соскочившего убирают на тот свет, чтоб не осталось никаких следов и хвостов. Да, и Люцифер не простит.
"Надо искать защиты у Бога!" - решил Ванечка. Он съездил в Загоньевский монастырь, уцелевший в годы богоборческой власти среди болот и лесов новгородчины, оказал ему приличную благотворительную помощь и был принят в послушники. Официально он не был женат и не имел детей, так что Светлана и прижитый ею сын не стали препятствием для монастырского бытия.
Его уход в монастырь подвёл под монастырь и генерала Семёнова.
"Обоссался мальчишка! - разозлился генерал. - А ведь ходил гоголем. Что его подвигло исчезнуть с политического горизонта, открывающегося перед ним? Здесь не всё так просто. Вероятнее всего, испугался, что история с хвостом стала мне известна. Чёрт спрятался в монастыре. Оригинально и умно. И свои и враги побояться преступить порог божьей обители, чтобы взять на себя грех убийства божьего человека под образами. Бога, возможно, и нет, но его суд есть точно".
Малиновский, узнав о бегстве Голдевского назвал не его, а генерала Семёнова мудаком и послал его ко всем чертям. "Ты подвёл не только меня, но и многих уважаемых людей, потративших время на обсуждение нашей кандидатуры. Теперь мы потеряли доверие и это нам, а первую очередь, тебе, рано или поздно аукнется".
Семёнов долго про себя материл Голдевского и поклялся, что при удобном случае накажет его за подставу.
Для затравки генерал посетил монастырь, встретился с настоятелем и познакомил того с досье на нового послушника. На удивление генерала игумен Борис не отреагировал на досье, как он того ожидал.
- Мне известно даже больше о нашем новом брате, - спокойно сообщил игумен, - Иван при поступлении в монастырь покаялся на исповеди. Бог прощает раскаявшихся грешников. Мы не отдадим душу брата Ивана дьяволу. У нас он под защитой Всевышнего. А вот зачем его душа вам, не понимаю. Идите себе с богом, генерал. Пусть он будет вам судьёй на вашем трудном пути, полном соблазнов и сомнений. И лучше, если бы о ваших собственных грехах узнал господь бог как можно скорее, тогда вы спасёте свою бессмертную душу от мук Ада. Не собирайте чужие грехи в досье - они без божьего суда становятся вашими и обрекают на вечные муки.
" Чтоб ты сдох, старый праведник! - разозлился Семёнов. - Ни тебе меня учить, как жить! Отгородился от мира высокими каменными стенами и учишь, как людям жить, ничего не зная о реальной жизни. Когда Голдевский проявит свою чертовскую сущность, посмотрим, какие песни ты запоёшь о грехах и покаянии. Поймёшь, что человек ищет у Бога защиты от врагов, а не спасения своей души. Ему наплевать, что будет там. Ему нужно выжить здесь, на земле, и здесь построить свой рай - коммунизм, капитализм - какая разница! Лишь бы жить в комфорте и наслаждениях! А душу Голдевского рано или поздно мы у него изымем. Куда он денется! Тот, кто познал рай на земле, никогда не поменяет его на небесный!"
Генерал Семёнов был не единственный, кто желал добраться до Ванечки, с трудом пытавшегося вписаться в суровую монастырскую жизнь. Вставать в шесть часов утром и физически трудиться до заката солнца было не только утомительно, но и тягостно. Послушник обычно выполнял грубую физическую работу. Ванечка копал канавы, подметал двор, колол дрова, таскал доски, предназначенные для ремонта. К концу дня он чувствовал себя нелегальным эмигрантом, попавшим в чужую страну в погоне хоть за каким заработком, чтобы только не умереть у себя дома от голода и холода. Особенно тяжело было без телевизора, газет и журналов. Казалось, он ослеп и оглох.Казалось, он попал в мир глухонемых, где невозможно поговорить о простых человеческих делах и узнать о том, что творится за стенами монастыря. Ванечка чувствовал себя похороненным заживо. Не спасали от тоскливого одиночества и молитвы, которые он зубрил по научению духовного наставника, монаха Николая. Старославянский язык не ложился на память, покрывшуюся бронёй современного славословия. Но больше всего его раздражало монастырское правило спать не раздеваясь. От грубых одежд зудело тело и складки смятой ткани больно вдавливались в бока. Теперь он знал, что чувствовала принцесса на горошине. Наверняка, она спала в верхнем платье, не раздеваясь.
В общем, новый послушник с трудом вписывался в монастырскую жизнь. Душевного контакта с Богом он ещё не наладил, а духовную связь с кумирами светской жизни ещё не разорвал. Тут ещё масла в душевный разлад добавил игумен Борис, сообщивший послушнику о посещении монастыря генералом Семёновым. Настоятель предостерёг Ванечку:
- Опасайся соблазнов дьявола! Будь осторожен, поостерегись выходить за стены святой обители. Молись и молись. Бог милостив и защитит раскаявшегося грешника. Главное, ежедневно и еженощно обращайся к богу с просьбой об отпущении грехов своих. Забудь о прошлой жизни. Для неё ты должен умереть и возродиться для новой, духовной жизни, где есть Бог и молитвы, наполняющие душу спокойствием, а сердце любовью.
И всё же Ванечку неудержимо тянуло за стены душной обители, пропитанной запахом ладана и восковых свечей, наполненной непонятными молитвами и бормочущими их людьми. На него неприятное впечатление произвела жёсткая иерархия, царящая в обители: младший должен беспрекословно подчинятся старшему, низкий чин высокому. Монахи гоняли послушников, как хотели по поводу и без него.
Вот и сегодня Ванечку послали с тачкой за речным песком, которым посыпали дорожки в монастыре. Он был даже рад этому, не смотря на то, что толкать тачку с сырым песком вверх от реки к монастырским воротам тяжело. Воздух у реки легко входил в грудь, дышалось свободно и радостно. " Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Получил, что хотел, божью обитель, а теперь за счастье считай мгновения свободы от молитв и послушания! Тяжек крест христов! Не всякий может тащить его. Сможет ли он молитвой вытеснить реальность, полную соблазнов?
Когда Ванечка, взмокнув от тяжёлой работы, набросал полную тачку красного песка, из-за ближайших кустов возникла мужская фигура в строгом костюме, при шляпе и красном галстуке. Чёрные штиблеты сверкали, как будто мужчина спустился с небес, а не прошёл по размокшим после дождя тропинкам.
Ванечка вздрогнул: "Никак курьер от Хозяина?!" и был прав. Безликий мужчина приподнял в приветствии шляпу, открыв рожки на бритой голове:
- Вам привет от Господина, Голдевский! Не бойтесь, мочить вас не буду, сами только от страха не обмочитесь! Мы тех, кого Господь взял под своё крыло, не трогаем. Нам разборок не нужно! Мы мирные черти. Ждём, пока клиент сам от тоски не сбежит из святой обители. Жизнь показывает, что шансы на это у нас большие. Я спустился предупредить: не бойтесь возвращения. Мы не звери, хоть и хвостато-рогатые. Крови не любим. Понимаем, что кто не ошибается, тот не грешит и не наш клиент. Как говорится, за битого двух небитых дают.
Чёрт рассмеялся и исчез за кустами, словно развеянный ветром клок речного тумана, висевшего над водой.
Встреча с курьером смутила неокрепшую в молитвах душу Ванечки. Его потянуло назад, в грешный мир, к прежней праздной жизни. Он уже давно сбежал бы из монастыря, если бы не страх пред местью генерала Семёнова и иже с ним. Он думал, как избежать людской кары. Божьей он не боялся, уверенный, что покаяние спасёт его в любом случае. Сделать пластическую операцию, сменить фамилию и паспорт, уехать за границу, залечь на дно. Жить тихо, скромно, на нелегальном положении. Постоянные размышления о будущем отвлекали от чтения религиозной литературы, зубрёжки молитв и не давали спать. Проворочавшись всю ночь Ванечка засыпал беспокойным сном лишь под самое утро. Лицо его осунулось, он заметно похудел и помрачнел. Наставник видел, что его подопечным происходит что-то нехорошее. "Заболел что ли?" - подумал он. Монастырский лекарь. Осмотрев Ванечку сделал вывод, что недуг послушника не телесный, а душевный.
- Стрессовое состояние, вызванное резкой сменой обстановки , - поставил он диагноз. - Дело неприятное: может в любую минуту соматизироваться в телесный недуг, вплоть до рака. Эскулап рекомендовал послушнику больше бывать на свежем воздухе и общаться с природой, а наставнику посоветовал определить его на садово-огородные работы.
Теперь Ванечка сажал декоративные кусты, ухаживал за цветами, полол и постригал траву, устраивал клумбы. В свободное от физической работы время он заучивал обязательные для послушника молитвы. Осилил "Отче наш" и "Символ Веры". Другие молитвы не закреплялись в памяти, не приспособленной к древнеславянскому языку.
Удивительное дело, Ванечка мог запомнить целые страницы научного текста и воспроизводить его, как с печатного листа, а молитвы не превращались в зрительные буквенные и словесные формы. " Чёртовы шуточки! - решил новообращаемый. Ещё больше он убедился в своём предположении, когда его стали посещать ночные видения.