|
|
||
Его высочество закрыл за собой дверь аудитории, оценил пустоту своей части коридора, перевёл взгляд на небольшую толпу, жужжащую под дверью в дальнем конце, и усмехнулся. Поймай сейчас первого встречного и спроси, за которой из дверей сдаёт экзамен группа Даши, никто не ошибётся. Можно сколько угодно ужасаться нравам и обычаям её родины, но в презрении к сословным границам и представлении о всеобщем братстве есть своя притягательность. Или дело в обаянии самой Дашки? Так или иначе, принц поймал себя на низменном чувстве зависти. В его собственной группе никто не позволит себе фамильярно назвать его высочество Костиком, но никому и не придёт в голову подождать после экзамена товарищей, чтобы поздравить одних, утешить и поддержать других, а потом общей толпой направиться в ближайшее питейное заведение... - Костик... Константин! - Заметившая принца Марика помахала ему и двинулась навстречу. - Сдал? И как? Пряча радость за укоризненной миной (уж вы-то, баронесса, могли бы и воздержаться от панибратства), его высочество показал две распахнутых пятерни и зашагал в направлении аудитории, где сдавала экзамен параллельная группа. - Моё почтение, баронесса! Даша ещё там? - спросил он, кивнув на дверь. Марика помрачнела. - Ушла. Вызвалась сдавать первой, получила восемь баллов и сбежала. Не знаю - куда. Она ещё до экзамена предупредила, что хочет побродить по городу одна. - А что с ней? - встревожился принц. - Хандра. Уже почти неделю. Новый год скоро. - Хандра как-то связана с Новым годом? - удивился Константин. - Ах да, ваше высочество в прошлом году изволили на праздники уехать... - Не дерзи. Так почему Дашка хандрит из-за Нового года? - По дому тоскует. У них в мире это домашний праздник, его встречают в кругу семьи и самых близких друзей. - Бирке! - помянул принц насмешливого божка. - А я собирался позвать её на королевский бал. - И правильно, и позови, - неожиданно горячо поддержала его затею Марика. - Меня тоже пригласили, и отклонить королевское приглашение, как ты понимаешь, я не могу. Семья у Дашки осталась там. Не с Барханом же ей праздновать! Тем более, что для праздника по её обычаям совершенно необходима ёлочка. - А это что за штука? - Откуда мне знать? Нечто такое, что у нас не растёт, и из-за чего у Дашки который день глаза на мокром месте. * * * Константин всмотрелся в рисунок и с видимым облегчением рассмеялся. - Будет тебе к Новому году ёлочка, Дарья. Слово принца! - Да откуда?! Я все местные заросли облазила и справочники-определители просмотрела. Не растёт здесь ничего подобного. - Здесь не растёт, а на севере - сколько пожелаешь. Даже называется похоже. Йоулуукси. Оттенок только немного другой, голубоватый. Тоска, поселившаяся в глубине Дашкиных глаз с прошлой недели, скукожилась и рассыпалась пеплом в огоньке вспыхнувшей надежды. - У нас тоже растут голубые ели, некоторые даже считают, что голубая новогодняя ёлка смотрится наряднее. Но как ты собираешься доставить её сюда к Новому году? На одну дорогу туда-сюда уйдёт, наверное, не меньше недели. А у нас, между прочим, ещё экзамен. Мы же не успеем! - У меня есть курьерская почта и дядя Сефан, король Норлана. Точнее, принц-консорт, корона на севере передаётся по женской линии. Но это не важно, на Новый год всё семейство приглашено к здешнему королевскому двору: норланская королева с супругом и обе мои кузины. Сегодня же напишу дяде и попрошу, чтобы они прихватили с собой йоулуукси. Тебе какого размера? - Костик... - От избытка чувств Дашка прижала к груди кулачки. - Спасибо тебе огромное, но ведь неудобно же! - Глупости! - подала голос Марика. - Открою тебе страшный секрет: упаковкой и доставкой твоей ёлочки будут заниматься не принц-консорт с королевой и не костиковы кузины-принцессы, а слуги. И приедет сюда королевская семья не с тремя саквояжами, а с целым караваном добра на все случаи жизни. Какую-то ёлочку в этой массе никто и не заметит. - Марика повернулась к принцу и решительно поменяла тему: - Кстати, о кузинах. Как поживают Инкери и Маарит? - О, хорошо, что ты напомнила! - благодарно принял подачу принц, тоже считающий вопрос о ёлочке решённым и не желающий тратить время на уговоры щепетильной Дашки. - У них потрясающие новости. Инкери нашла жениха и внезапно поумнела. Королева всерьёз подумывает переписать указ о порядке наследования. - Да ты что?! - поразилась Марика. - Как такое возможно? Ведь бедняжке Инкери даже феи не сумели помочь. Инкери - старшая принцесса, - объяснила она Дарье. - Прекрасна, как утренняя заря, и неумна настолько, что её родная мать издала указ, назначив наследницей младшую дочь. С Маарит дело обстоит ровно наоборот. Собой она нехороша до слёз, но умом поспорит с первыми советниками королевства. Сама понимаешь, кавалеры вокруг неё и прежде не вились роем. А если Инкери поумнела, то теперь окончательно затмит сестру. Но как? - снова обратилась Марика к Константину. - Только не говори мне, что её излечила любовь. От любви девицы теряют разум окончательно, это известно всем. И кто, кстати, жених? - Не имею понятия, - заверил принц. - Но не огорчайтесь, скоро узнаем. Если я правильно понял, о помолвке объявят на одном из новогодних приёмов. А это значит, что жених Инкери прибудет ко двору в составе королевской свиты. * * * - Костик, а мне обязательно туда идти? - жалобно проскулила Дашка, глядя на трон и парадные кресла для королевских особ, установленные на помосте у дальней стены тронного зала. - Может, я тебя где-нибудь в уголке подожду? - Дарья, ты - моя официальная спутница на этом балу, а я получил официальное королевское приглашение, - терпеливо объяснил Константин, увлекая Дашку к веренице гостей, выстроившихся в центральном проходе, чтобы приветствовать венценосных особ. - Это значит, что ни мне, ни тебе от обмена любезностями с их величествами и высочествами не отвертеться. К тому же, разве ты не хочешь поблагодарить моего дядю и кузин за йоулуукси? - Ой, а как я их узнаю? Покажешь? - Ну ты даешь! Вообще-то я собираюсь вас друг другу представить. Для чего мы, по-твоему, встаём в эту очередь? И кстати, когда мы в неё встанем... Понимаешь... нас могут случайно услышать. Или неслучайно, знать подвержена пороку любопытства ничуть не меньше, чем... э... Почувствовав, что попытка деликатно намекнуть на необходимость перейти с нормального человеческого языка на дворцово-протокольный бездарно провалилась за путанностью намёка и чудесным обращением деликатности в свою противоположность, принц стушевался и умолк, порозовевшая Дашка, которая намёк уловила, мучительно подбирала слова для ответа, но тут, положив конец неловкой сцене, грянул оркестр. Дамы и кавалеры в центральном проходе застыли в глубоких реверансах и поклонах, двери в дальней стене распахнулись и величественный, как верховное божество, церемониймейстер, ударив своим изукрашенным шестом в пол, объявил о явлении народу их величеств. - Долго ещё? - зашипела Дарья, когда отзвучал очередной гимн и старик объявил о выходе очередной королевской четы из числа гостей, прибывших ко двору с дружественным визитом. - Я больше не выдержу! - Ещё немного, - испуганно прошептал принц, живо представивший, как не закалённая этикетом подруга плюхается на пол. - Можешь чуть приподнять голову, только незаметно. Видишь пару в изумрудном? Это мои родители. Справа от них - брат. Темноволосый толстячок в третьем с левого края кресле - тот самый северный дядя, статная сребровласая дама - его царственная супруга, юная красавица слева от неё - кузина Инкери... А это ещё кто? Тот уродливый горбун с коком на лысом темечке - её жених?! - Где? - Заинтригованная Дашка завертела головой и, кажется, забыла о боли в полусогнутых ногах. - Ой! А ты... то есть вы, не знаете его имени, принц? Имя горбуна через полчаса назвала Инкери: - Его светлость граф Рикарди, мой жених, - представила она уродца кузену и его спутнице. Константину показалось, что сделала это Инкери без энтузиазма, но он тактично не стал заострять на этом внимание и поинтересовался, почему не видит Маарит. Красавица-кузина, поджав губы, переглянулась с матерью и ещё более неохотно сообщила, что сестра плохо перенесла дорогу, поэтому сегодня отдыхает. Принц сообразил, что тему недомогания Маарит сейчас тоже лучше обойти молчанием, и поторопился перевести разговор на ёлку, пока непосредственная Дашка не кинулась задавать вопросы. Сначала ему показалось, что всё обошлось. Дарья ожидаемо рассыпалась в благодарностях, кузина, дядя и его супруга благосклонно ей внимали, уверяя в паузах, что были несказанно рады оказать эту пустяковую услугу даме дорогого Константина, гостье из иного мира. А потом... Сочтя разговор об этом самом мире достаточно безопасной темой, Константин отвлёкся, чтобы обменяться несколькими фразами с братом. Дарью тем временем потеснили гости, стоявшие следом, она спустилась с помоста, остановилась неподалёку в ожидании кавалера и беззаботно приняла поднесённый слугой бокал. Когда принц нашёл её взглядом и увидел цвет жидкости в бокале, было поздно. Измученная треволнениями вечера, Дашка жадно припала к питью. Он не успевал её остановить, даже если бы завопил на весь зал: "Не пей!" "Опять Дашка попала!" - вспомнил он присказку, принесённую подругой из прошлой жизни. Как же он не сообразил, что девушка, живущая в столице меньше трёх лет и впервые приглашённая на новогодний приём во дворце, понятия не имеет о милой здешней традиции под видом невинного крюшона угощать гостей морокином? Строго говоря, морокин не пьянит. От него не заплетаются ноги и язык, не накатывает буйная удаль, не слабеет самоконтроль, животные инстинкты не берут верх над воспитанием. Просто он подменяет иллюзией реальность жертвы и фокусирует её на одной-единственной мысли. Хлебнувший морокина влюблённый, к примеру, может видеть в случайном собеседнике объект своих нежных чувств, озабоченный сановник - нерадивого подчинённого, ипохондрик - лекаря. И Бирке его знает, во что превратится в глазах жертвы морокина переполненный тронный зал. Судя по кругу пустоты, мгновенно образовавшемуся вокруг Дарьи, дамы и кавалеры, оказавшиеся поблизости, и о новогодней традиции, и о свойствах напитка были осведомлены. И ведь ни одна скотина породистая не подумала предупредить! Всех, кроме принца и пробивавшейся сквозь толпу с противоположной стороны Марику, беспокоило лишь одно: как бы не оказаться действующим лицом предстоящего спектакля. Дашка, между тем, ни малейшего внимания на благородных зевак не обращала. Постояв неподвижно, она поставила пустой бокал на цоколь ближайшей колонны, устремила взор кверху и сделала несколько пассов. "УПВ!- мысленно ужаснулся принц, припомнив дашкино экзаменационное расписание. - Управление воздушными потоками..." Следом пришла мысль о том, что её восемь баллов были бессовестно заниженной оценкой. Сам экзаменатор, мэтр Аммо, не сумел бы с такой ювелирной точностью собрать и сгустить массу воздуха, потребную, чтобы поднять взрослую девицу к галерее, опоясывающей тронный зал на уровне третьего этажа. Наверху ветер рванул портьеры, сорвал и закрутил украшения из лент, а внизу - едва шевельнул локоны и плюмажи. Толпа запоздало ахнула - то ли испуганно, то ли разочарованно, а Константин наконец пробился к опустевшему кругу. - Куда её понесло? - Марика, прорвавшаяся туда же мгновением позже, вцепилась в обшлаг его рукава и кивнула на помост. - О чём они говорили? Его высочество переместил руку баронессы к себе под локоть и устремился к ближайшему выходу из зала. - О тенденциях моды на её родине, - ответил он на ходу. - Но, насколько я знаю Дашку, мысли о моде в её в голове не задержались. Понятия не имею, что за идефикс овладела ею под морокином. - Как же мы станем её искать? - Поднимемся на третий этаж и начнём спрашивать всех встречных, не видел ли кто, куда она подевалась. Баронесса, угадавшая по тону его высочества, что сейчас не время испытывать его терпение, благоразумно промолчала. * * * Конечно, они опоздали. Им понадобилось полчаса, чтобы найти хоть сколько-нибудь осведомленное лицо, в данном случае - лицо стражника. Лицо было не только осведомлено, но и ошарашено, оно объяснило, что барышня в кремовом платье искала принцессу Маарит и была почтительнейше (а как ещё прикажете обходиться с летающими по дворцу волшебницами?) препровождена слугой в крыло, отведённое семье и приближённым норланской королевы. К моменту встречи друзей действие морокина уже закончилось. Дашка, с которой Константин и Марика столкнулись на лестнице северного крыла, выглядела и вела себя совершенно нормально. Разве только была задумчива. - Да ничего страшного, - рассеянно ответила она, когда они набросились на неё с вопросами, какая мания её обуяла и что ей привиделось. - Башня какая-то. Я решила, что внутри прячется бедная, всеми позабытая принцесса. Ну та, вторая, из Рике с хохолком... - Перехватив взгляд, которым обменялись друзья, Дашка поспешила объяснить: - Так называется одна из наших сказок. Рике с хохолком. Когда Костик углядел рядом с кузиной уродливого горбуна с коком на темени, меня осенило: две принцессы, одна - глупая красавица, вторая - дурнушка и умница, уродец с чубом - это же из сказки! А потом Инкери представила жениха как графа Рикарди, и у меня отпали последние сомнения... Слушайте, а здесь можно найти свободную комнату? Мне бы посекретничать с вами, но не на лестнице же! Подняв голову и узрев физиономию перегнувшегося через перила слуги, жадно внимающего разговору, принц легко разрешил возникшее затруднение. Поманил любознательного лакея пальцем и велел отвести в ближайшее незанятое помещение, которым оказалась малая утренняя гостиная северного крыла. Там Даша поведала друзьям историю уродца Рике и глупой принцессы, которые по воле феи получили дар осчастливить своих избранников, поделившись с ними собственными достоинствами: он - умом, она - красотой. Уродец, ясное дело, полюбил красавицу-принцессу, та ответила взаимностью, и всё закончилось свадьбой. - В общем, все ликуют, кроме некрасивой сестры, - подытожила Дашка. - О её судьбе сказочник умалчивает, а мне за неё всегда было обидно. Она-то от феи ничего не получила, а у девушек с её данными шансы на личное счастье невелики, даже если рядом не маячат ослепительно красивые сёстры. И когда Инкери, поджав губки, сказала, что Маарит приболела... * * * Поджатые губки Инкери и взгляд, которым принцесса обменялась с матерью, выражали неодобрение, поэтому в версию принцессы о причинах отсутствия Маарит на балу Дашка не поверила. Ей представилась некрасивая девушка, кавалеры которой дружно переметнулись к поумневшей красотке-сестре, горечь одиночества, отравляющая радость за родного человека, бессильные попытки эту горечь скрыть, осуждение близких, подозревающих, что недостаток радости объясняется банальной завистью... Дашка не может веселиться, если кто-то рядом несчастен. Нет ничего удивительного в том, что морокин перенёс её к иллюзорной башне, где томилась в заточении - то ли добровольном, то ли нет - обделённая судьбой принцесса. Как, пожалуй, и в том, что Маарит мгновенно прониклась доверием к вломившейся к ней незнакомке. Сокрушительную силу дашкиного сочувственного взгляда Константин испытал на себе, поэтому хорошо понимал кузину, поддавшуюся порыву поделиться горестями с нежданной гостьей. А горести оказались посерёзнее тех, что навоображала Дашка. Маарит действительно не радовалась счастью Инкери. Но не потому, что лишилась поклонников или, как подозревали родные, не хотела уступать старшей сестре право на корону. Она не верила в сам факт счастья. Маарит, наверное, единственная в Норлане, не считала Инкери слабоумной. Да, сестра с трудом читала, не умела писать, быстро теряла нить разговора. Зато знала правду задолго до того, как умники доходили до неё при помощи силлогизмов, и обладала удивительным чутьём на людей. Ни один негодяй, будь он трижды обаятельным, не мог её обмануть. А главное, Инкери с полуслова понимала Маарит, какой бы сложной ни была мысль, которую та пыталась выразить. В отношениях сестёр вообще царили гармония, любовь и доверие. До недавнего времени. Это правда, с появлением при дворе графа Рикарди учителя не перестают поражаться успехам Инкери, придворные передают из уст в уста её остроты, мать с отцом не могут нарадоваться стройности её суждений. И никто не замечает, как изменился нрав старшей принцессы. Доброта уступила место любезности, дар видеть суть - умению ловко играть словами, наивная искренность - безупречным манерам, а доверие и любовь к сестре - подозрительности. Этой подозрительностью заразились все, включая родителей. Тревогу младшей принцессы они приписывают зависти, ревности, нежеланию уступить права на престол законной наследнице. Особенно ранит Маарит изменившееся отношение матери. Прежде королева во всём советовалась с младшей дочерью, а теперь не только принимает решения сама, но и не считает нужным доводить их до сведения Маарит. А когда та поделилась с матерью опасением, что граф Рикарди воздействует на Инкери ментальной магией, королева подняла младшую дочь на смех и назвала интриганкой. Ментальную магию в цивилизованном мире запретили больше трёхсот лет назад. Маги, владевшие секретами воздействия на человеческое сознание, провели последние годы жизни в уединении или в окружении невосприимчивых к магии "нейтралов", людей, гарантированно лишённых зачатков магического дара. Книги по "тёмному искусству" были уничтожены. Напомнив Маарит эти общеизвестные истины, королева Эстери язвительно осведомилась у дочери, каким образом, по её мнению, при норланском дворе мог завестись обученный менталист, и посоветовала подумать над своим недостойным поведением. - Это ужасно несправедливо! - сердито заключила Дашка, сверкнув глазами. - Не удивлюсь, если слабоумие в их семейке передаётся по материнской линии. Нет, вы скажите мне, кем нужно быть, чтобы навешать всех собак на дочь, которая и без того извелась от тревоги за сестру? Костик, Марийка, ведь вы знакомы с Ритой. Похожа она, по вашему, на завистливую расчётливую дрянь? Принц с баронессой обменялись оторопелыми взглядами. - Видишь ли, Даш... - В последний раз я видел кузину три года назад. - Ну, так сходите, посмотрите на неё! - вскинулась Дашка. - И если вы скажете, что она трясётся за корону или страдает о переметнувшихся поклонниках, я съем... оба тома общей магии Штифа! - Мы тебе верим, - торопливо закивала Марика. - Но что же теперь делать? - Как - что? - удивилась Дашка. - Разоблачить менталиста, конечно! Константин и Марика снова переглянулись. - Даш, как ты себе это представляешь? - осторожно спросила Марика. - Ментальная магия триста лет под запретом не только на севере. Мы знаем о ней не больше твоего. И как с нашими блестящими знаниями разоблачать действующего менталиста? - Тоже мне, бином Ньютона! - Фыркнула отважная защитница принцесс. - Стукнем хохлатого Рике по башке или усыпим. И поглядим на поведение Инкери. Не может же он воздействовать жертве на мозги, когда сам в отключке? - Как знать, а вдруг может? Если бы его воздействие на Инкери прерывалось, это давно бы заметили. Граф же, надо полагать, время от времени спит. Или ты думаешь, что нормальный сон контролю над жертвой не помеха? - И почему ты решила, что менталист - именно граф? - подхватил Константин. - Может, это кто-нибудь из его слуг или из придворных королевы. - Ну как... - Дашка растерялась. - Это же очевидно. Инкери получает права на престол, граф на ней женится и становится фактическим правителем. Кому ещё это может быть выгодно? - Любому, кто способен держать Инкери под ментальным контролем. Фактическую власть получает менталист, а уж супруг он королеве или нет, значения не имеет. А Инкери этот субъект выбрал потому, что даже магу проще управлять наивной девой не от мира сего, чем умницей семи пядей во лбу. Так мне, во всяком случае, кажется. - В "кажется" всё и дело. Ничего не известно наверняка. С кем менталисту проще управляться, каким образом он воздействует на жертву, зависит ли это воздействие от его состояния, есть ли характерные признаки, по которым эту парочку можно отличить от нормальных людей - сплошные неясности. И, как назло, история магии у нас только на следующем... Марика осеклась, а Константин и Дашка синхронно выбросили вверх кулаки. Официальным спутником баронессы на этом балу был Дрэгос, аспирант кафедры истории магии. -- Вот и отлично, - сказал принц. - Марийка вытянет из кавалера всё, что можно, о ментальных воздействиях и менталистах, а я попрошу матушку расспросить дядю Сефана о графе Рикарди и прочих личностях, которые прибились к норланскому двору примерно в то же время. Но при одном условии. - Он устремил на Дашку нарочито строгий взгляд. - Сейчас мы на время забываем эту историю и идём развлекаться. В конце концов, я приглашал тебя на бал, а не на спасательную операцию. * * * Три часа спустя изрядно встрёпанная троица заговорщиков просочилась в ту же гостиную. - Маарит ошибается! - выпалила Марика, едва принц закрыл за ними дверь. И зачастила: - Тут не ментальное воздействие, тут другое. Дрэгос говорит: не больше двух-трёх часов. Потом кровь носом и обморок, такое большое напряжение. И требует полной сосредоточенности, незаметно не получится... Он как кукловод, понимаете? Только водит не ниточками, а взглядом... - Марийка, - взмолилась Дашка, - объясни толком! Кто кукловод? Менталист? - Ну да. - Марика перевела дух и заговорила спокойнее. - Менталист должен видеть того, кем управляет. Он как бы держит человека взглядом и не может отвлекаться на разговоры и прочие посторонние дела. И держать может не больше трёх часов. Дрэгос говорит, от постоянного ментального воздействия "тёмные" отказались задолго до запрета. Слишком дорого оно им обходилось. Если требовалось переломить чью-то волю, выбирали подходящий момент и наносили так называемый точечный удар. - Понятно. Значит, не ментальное. А какое тогда? - Это называется захват личности. Опасная методика, но важно, что она не требует от менталиста большого мастерства или силы. Достаточно умеренных природных способностей, знания одного-единственного заклинания и нескольких капель крови от заклинателя. Произнесённая формула расщепляет личность мага на две субличности - главную и подчинённую, а толика крови становится временным носителем для подчинённой - до тех пор, пока не попадёт с едой или питьём в организм жертвы. После чего внедрённая субличность вытесняет личность хозяина тела на глубокую периферию и замещает её. Эта субличность обладает некоторой автономией, может довольно долго управлять телом и разумом жертвы без ментальной подпитки со стороны главной субличности, но при одном условии. Менталист - носитель главной субличности - должен находиться от носителя подчинённой в пределах радиуса ментальной связи. Это что-то около двух миллепа. В противном случае подчинённая субличность истает, освободив место законной хозяйке, а менталист сойдёт с ума. - Па - это двойной шаг? - уточнила Дашка. - Два па... четыре шага, что-то около трёх метров. Умножаем на тысячу - три километра. А заклинание, как я понимаю, обратной силы не имеет? Марика кивнула. - Да уж, рисковый тип этот Рике! - воскликнула Дашка. - Отвлечёт его кто-нибудь на полчаса, а невеста тем временем уедет на дальнюю прогулку. И всё, прощай, крыша! Принц хмыкнул, но не дал воображаемой сцене прощания с крышей сбить себя с мысли. - Ты по-прежнему уверена, что за преображением Инкери стоит жених? - Теперь даже больше, чем прежде. Если у мужа ещё есть шанс прожить всю жизнь, не разлучаясь с женой, то у какого-то постороннего придворного или, тем более, слуги - фигушки. Ушлют куда-нибудь с королевским поручением, и будь любезен исполнять. А что, у тебя есть основания сомневаться в его виновности? Твоя матушка выяснила, что он абсолютно белый и запредельно пушистый? На этот раз Константин не удержался от смешка. - Ты когда-нибудь уморишь меня своими метафорами. Я уже не говорю про твою манию всех спасать и выручать. - Принц хотел было процитировать матушку, пострадавшую от этой самой мании (её величеству по просьбе сына пришлось не только терзать вопросами братца Сефана, который больше интересуется ловчими соколами, чем своими подданными, но и внимать пространным речам его придворного летописца, а потом - выслушивать откровения маркизы Илмари, первой норланской сплетницы), но представил себе виноватую дашкину физиономию и от цитирования воздержался. - Про белизну и пушистость ничего не скажу, но придворных сплетников твой Рике разочаровал... Когда Орви Рикарди, предыдущий граф и отец нынешнего, вопреки традиции, не представил шестнадцатилетнего сына ко двору, злые языки наградили юношу внешностью чудовища, нравом головореза и манерами обезьяны. Поговаривали, что отец вынужден держать чадо на цепи. После смерти старого графа королеву Эстери пытались убедить в необходимости отправить в графство Рикарди вооружённый отряд для предотвращения бесчинств со стороны наследника. А потом молодой граф прибыл ко двору, и злые языки пришлось прикусить. Манеры графа были безукоризненными, речи - учтивыми и разумными, портной - мастером своего дела, а внешность настолько отличалась в лучшую сторону от нафантазированной, что показалась столичному обществу почти нормальной. В общем, высший свет принял его в свои ряды почти без сопротивления и насмешек. Правда, когда Рикарди представляли принцессе Инкери, несколько смешков он всё же заработал. Остолбеневший граф не удержал на лице маску невозмутимой любезности, а его уродство на фоне красоты её высочества проступило особенно ярко. Но, поскольку он был далеко не первым мужчиной, сражённым красотой принцессы, смешки прозвучали не особенно зло. А когда принцесса ласково приветствовала нового знакомого, и вовсе смолкли. Хотя умом "бедняжка Инкери" тогда ещё похвастать не могла, все знали, что с мерзавцем или прохвостом она любезничать не станет. А потом принцесса стала проводить в обществе графа всё больше времени, и вскоре по дворцу прошла молва, что состояние её ума заметно улучшилось. Через месяц уже самые злостные недоброжелатели не могли бы назвать Инкери дурочкой, а через два королева намекнула графу, что не станет чинить препятствий, если он попросит руки её старшей дочери. Тут уж двор единодушно возлюбил графа, а сплетникам пришлось переключиться на принцессу Маарит, благо, её поведение давало всё больше оснований для злословия. - Стревятники вшивые! - припечатала высшее норланское общество Дарья. - Костик, я не понимаю, почему ты настаиваешь на невиновности графа. Тебя тоже пленили его манеры и мастерство его портного? - Не злись, Дарик, тебе не идёт, - серьёзно попросил принц. - Помнишь, что говорила Маарит про прежнюю Инкери? Её не мог провести ни один негодяй. А наш источник - маркиза, от которой моя матушка получила большую часть этих сведений, - недвусмысленно заявляет, что "бедняжка", впервые увидев графа, приветствовала его ласково. К слову, не знаю, может, мне показалось... - Что? Не тяни! - хором потребовали заговорщицы. - По-моему, нынешняя Инкери не в восторге от жениха. Во всяком случае, представила она его... ну, так, словно у неё ноет зуб, а она изо всех сил старается этого не показать. Ты ничего такого не заметила, Даш? - Честно говоря, в те минуты мне было не до наблюдений. Но если вспомнить... пожалуй, ты прав. Да... я поняла. Если за мимику Инкери теперь ответственна субличность графа, она могла бы представить жениха и с более радостным видом. Не самый убедительный довод, конечно, но основания задуматься даёт. Ну хорошо, а как обстоят дела с прочими кандидатурами? Слуг графа, как я понимаю, можно смело отмести. Даже если чужого слугу и пустят во дворец, никто не позволит ему крутиться у блюд и напитков, которые подают принцессам. Накапать это чёртово зелье Инкери мог либо кто-то из дворцовых слуг, либо из придворных. - А учитывая, что Инкери начала меняться после знакомства с графом, этот кто-то, скорее всего, появился во дворце примерно в то же время. - Думаешь? - усомнилась Дашка. - А если просто так совпало? Если кто-то из "старичков" по чистой случайности наткнулся на заклинание с приездом графа? - Тогда мы его не скоро найдём, - признал Константин. - Но совпадения - штука нечастая. Во всяком случае, начинать перебор кандидатур стоит с новичков. На наше счастье, королева Эстери славится привязанностью к старым слугам, они у неё почти не меняются. За последний год никто не ушёл и не пришёл. Это матушка выяснила у летописца, так что сведения точные. А знатных особ, появившихся при дворе приблизительно в одно время с Рикарди и сопровождающих королевскую семью в этой поездке, всего три. Линус Хелле, младший сын норланского посла в Вальноре. Лалли Рюти, вторая жена овдовевшего три года назад коннетабля Микко Рюти. Мэтр Урхо Ристо, учёный и путешественник, удостоенный рыцарского звания за многолетние этнографические исследования племён Ультима Туле. И принц добросовестно пересказал всё, что узнал об этих троих от матушки, а та - от сплетницы-маркизы. Линус Хелле прибыл к норлан скому двору за полтора месяца до графа Рикарди. Испорченный юнец, жертва чрезмерной родительской любви. Поздний ребёнок, к тому же болезный, никогда ни в чём не знавший отказа, вырос в пустоголового наглого, ошалевшего от безнаказанности хлыща. Говорят, посол потратил целое состояние, заминая скандалы, героем которых прослыл его младший отпрыск, возглавивший ватагу буйных вальнорских студиозусов. Налёты на бордели, трактиры и лавки горожан - самые невинные из их развлечений. В конце концов озверевшие бюргеры едва не взбунтовались против властей, защищающих студентов. И тогда, несмотря на все старания папы-посла, Линуса выдворили и из университета, и из Вальноры. За устройство судьбы сыночка взялась мать, которая до замужества состояла при королеве Эстери фрейлиной. Она написала её величеству слёзное письмо, умоляя дать сыну хоть самую завалящую должность при норланском дворе. Королева соизволила исполнить просьбу бывшей фрейлины буквально: двадцатилетний Линус Хелле на потеху всему двору получил "детскую" должность пажа. Молодую жену коннетабль представил королеве где-то за две недели до прибытия Рикарди. Лалли - родственница первой супруги коннетабля, происходит из древнего, но обедневшего рода. В двенадцать лет девочка осиротела, и Микко Рюти по просьбе жены взял над ней опекунство. Сначала поселил в своём доме, но через год отправил в пансион благородных девиц. Одни говорили, что коннетабля приревновала к сироте жена, другие называли причиной старшую дочь. По выходе сироты из пансиона супруги Рюти занялись было устройством её брака, но тут первая мадам Рюти слегла, а где-то через год и скончалась. Разумеется, злые языки намекали, что с её болезнью не всё чисто, что лекаря, установившего смерть от прободения язвы, банально подкупили. По одной версии, подкупил коннетабль, соблазнённый перспективой обрести в новом браке вторую молодость, по другой (её автором была старшая дочурка Рюти) - подсуетилась сама Лалли, которая с самого начала нацелилась на брак с опекуном, занимавшим один из высочайших придворных постов. Рты сплетникам заткнула королева, во-первых, посулив лишить дворянства всех, кто распространяет о её верном коннетабле и его жене порочащие слухи, а во-вторых, пожаловав Лалли звание статс-дамы. Урхо Ристо появился при дворе через неделю после графа Рикарди. Сын купца, Урхо хоть и получил по воле отца академическое образование, к учёным занятиям в юности не тяготел. Путешествовал много, это верно, и даже вёл путевой дневник, но заметки его более походили на авантюрный роман, чем на научный труд. Если верить им, молодой Ристо пережил столько захватывающих приключений, сколько не снилось литературным авантюристам. Терпел кораблекрушения, скитался по непроходимым лесам, полным хищных тварей, спасался от людоедов, возносился до немыслимых политических высот при дикарских князьках (в одном из племён даже замещал целых четыре года местное божество), и низвергался в бездны, из коих спасался лишь чудом да собственной находчивостью. Однако со временем жажда приключений уступила место научному любопытству, в путевых заметках Ристо всё меньше места стало отводиться рассказам о его головокружительных аферах, и всё больше - традициям, обычаям, верованиям, языку и нравам людей иной культуры. После сорока пяти бродяга окончательно остепенился, вернулся на родину и за пять лет написал шеститомный труд, посвящённый народам и племенам, среди которых ему довелось пожить за годы скитаний. Сей труд послужил ему пропуском в научное общество Норлана и был удостоен королевской награды, принесшей мэтру Ристо рыцарское звание, чин надворного советника и должность при дворе. - Ну, и как мы будем выбирать? - уныло поинтересовалась Марика. - По-моему, они все годятся. Первый - не знающий удержу придурок, к тому же обиженный. Вторая так жаждет возвыситься, что вышла замуж за старика, а, может, и убила родственницу-благодетельницу. Третий всю жизнь искал острых ощущений и играл в смертельные игры. И на заклинание мог наткнуться любой из них. Экс-студент, к примеру, в университетской библиотеке Вальноры. Сирота из древнего рода - в библиотеке фамильной. А этнограф - у своих дикарей. - Заклинание - ладно. Я не могу понять, почему он выбрал Инкери, - задумчиво сказала Дашка. - Королеве едва за сорок, она будет править ещё годы и годы. Если наш менталист жаждет власти, логичнее было бы напоить зельем её. Или хотя бы Маарит, с которой мать имела обыкновение советоваться. - Если бы он подменил личность королевы или Маарит, близкое окружение заподозрило бы неладное, - заметил Константин. - А перемены в Инкери всех, кроме сестры, только обрадовали. А может быть, ему было приятнее заполучить власть над юной красавицей. - Если бы ему была приятна власть над юной красавицей, он бы не допустил её помолвки с графом, - возразила Марика. - Погодите! - Дашка прижала ладонь ко лбу. - Сейчас, поймаю мысль... Вот! Граф! Зачем он нужен менталисту? Ну, если менталист не он сам, конечно. Почему уже подменённая Инкери принимала его ухаживания? Потому что это объясняло перемены в ней, верно? Любовь творит чудеса и всё такое. Но тогда почему сейчас она смотрит на него, как солдат на вошь? Мне кажется, что если мы это узнаем, то узнаем и личность менталиста. - Да как мы узнаем? - воскликнула Марика с досадой. - Не у Инкери же спрашивать! - Можно спросить у графа, - неуверенно предложила Дашка. - Так он нам и сказал! Кто мы ему, чтобы откровенничать с нами о личном? - Ну-у, - задумчиво протянул Константин. - Вообще-то способ есть... * * * Принцу понадобилось четверть часа, чтобы разыскать и привести графа. Марика с Дашкой со своей частью задачи управились раньше. Хотя основная часть работы, конечно, легла на лакея, у которого девушки попросили три бокала с крюшоном и один - с морокином. Разумеется, воспитание не позволило графу отказаться от напитка, коварно протянутого обольстительно улыбающейся баронессой. Впрочем, расплата за коварство последовала немедленно. Граф сделал несколько глотков и, выронив бокал, вдруг упал перед Марикой на колени. - Простите меня, ваше высочество! Видят боги, меньше всего на свете я хотел бы стать причиной вашего огорчения. Вы правы... Ваша сестра стала... другой. Я пытался убедить её, что вы охвачены тревогой за неё. Но она как будто не слышит... не может понять. Ум ясный, а здесь... - Рикарди приложил руку к груди. - Здесь пустота. Не знаю, как это случилось, как это связано со мной... Нет, к демонам лукавство! Я... я понял, что люблю... другую. - Граф застонал. - Что же мне теперь делать? - Костик, тебе не кажется, что его нужно отвести к Рите? - Зашептала Дашка ему на ухо. - По-моему, мы при этом объяснении совершенно лишние. Принц ошарашенно посмотрел на неё, потом - на графа, потом - на Марику. - Скажи это ей. Что-то подсказывает мне, что со мной он отсюда не уйдёт. Не в ближайшие полчаса. Дашка кивнула и подала знак подруге, застывшей испуганным изваянием перед коленопреклонённым Рикарди, а потом пошла к двери. Марика, сообразив, что от неё требуется, велела графу встать, взяла его под руку и вывела из комнаты, следуя за Дашкой. Принц, оставшись в одиночестве, помянул недобрым словом насмешника Бирке. - И что нам это даёт? -- спросил он сам себя. А потом вдруг понял - что. * * * - Костик, так нечестно! - Возмущённая Дашка изо всех сил придерживала целеустремлённо шагающего принца, чего тот почти не замечал. - Это наше общее приключение! Если уж тебя так разобрало, что ты не мог подождать нас с Марийкой, хотя бы объясни, как ты догадался. - В самом деле, ваше высочество, - поддержала её рысившая слева Марика, заодно напоминая подруге, что коридоры королевского дворца - не место для дружеского выяснения отношений. - Неужели у нас нет хотя бы десяти минут? Константин, сообразивший, что даже лихим кавалеристам потребуется никак не меньше получаса, чтобы похитить жертву "розыгрыша" и увезти её за пару-тройку миль от дворца, огляделся по сторонам и повлёк подруг к ближайшему эркеру с диванчиком. - Десять минут есть. Просто я не думал, что вам потребуются объяснения. Был уверен, что вы догадались раньше меня. Дарик, это ведь ты сказала: узнаем, почему Инкери недовольна женихом, узнаем и личность менталиста. Ну, и?.. - А у нас было время подумать? - обиделась Дашка. - Или ты хочешь, чтобы мы занялись этим сейчас? - Тогда мы точно всё пропустим, - не удержался принц от подначки. - Так и быть, объясняю. Мы узнали, что Инкери утратила расположение к жениху, когда тот попытался заступиться за её сестру. Это раз. Королева, известная привязанностью к близким и привычкой прислушиваться к советам умницы-дочери, вдруг ополчается на Маарит и гонит с глаз долой. Это два. Менталист, рискуя утратой рассудка, подсаживает свою субличность принцессе, которая если и сядет на трон, то через много лет, к державным делам равнодушна и на решения матери не влияет. Это три. Наличие жениха у означенной принцессы менталиста не смущает. Это четыре. Вопрос: чего злодей добивается? - Ты обещал нам объяснение, а не вопросы, - напомнила Дарья. - А я и объясняю. Таков, если ты не поняла, был ход моих мыслей. И он привёл меня к единственно возможному ответу: злодей жаждет насолить обеим принцессам. Жаждет до такой степени, что готов... Как ты выразилась? Попрощаться с крышей? - Ага. Надо же, как всё просто! И впрямь, никто, кроме придурка Линуса, не подходит. Лалли и Урхо, возможно, могли рискнуть рассудком - ради власти, высокого положения, может быть, даже из любви к острым ощущениям. Но травля Маарит им точно ни к чему. Почему я не сообразила, что королева не стала бы унижать сына своей бывшей фрейлины без причины? Должно быть, потому что разозлилась на неё за Риту и... - Постой, я что-то пропустила? - перебила подругу Марика. - О какой причине речь? - Ну, как же? Королева имела обыкновение советоваться с Маарит, а та безоговорочно доверяла чутью Инкери на людей. Понятно, что после слёзного письма бывшей фрейлины королева, которая дорожит своими людьми... Помнишь, как она вступилась за Рюти? Так вот, не назначила бы она Линуса мальчиком на побегушках, если бы Маарит не убедила мать, что парень - мразь. - Да, похоже... Загнобить личность прозорливой красавицы, выдать её за урода, устроить опалу умнице, повлиявшей на королеву, - месть как раз в духе оголтелого порочного недоросля. Но, если он подсадил свою субличность Инкери, как ему удалось настроить против Маарит королеву? - Он же менталист. Ждал подходящего случая и наносил "точечные удары" . - Всё, нам пора! А то, правда, опоздаем. - Константин решительно поднял своих дам и повлёк в направлении королевской приёмной, куда матушка, поворчав, обещала пригласить семью брата и графа Рикарди. - Господа офицеры действуют стремительно, это вам не дворцовая прислуга. Повезло нам, что я встретил знакомых вояк. Слугам пришлось бы давать объяснения, да и скандал мог вспыхнуть: Хелле всё же иноземец. А эти бравые парни и спрашивать ничего не стали. Розыгрыш? Похитить и увезти чужого пажа в загородный дворец? Да с милой душой! И сплетничать они не станут. Однако слухи, по дворцу, похоже, пошли. Во всяком случае, народу в приёмной было намного больше, чем ожидал принц. И без маркизы Илмари, разумеется, не обошлось. Старая сплетница разговаривала с дядей Сефаном, косясь на группку молодых вельмож, которые окружили Инкери. - Весь обзор заслонили, - пожаловалась Дашка. - Мы ничего не увидим! - Её высочество принцесса Норлана Маарит и граф Рикарди, - громко объявил глашатай, в очередной раз распахнув двери. - Маарит! В пронзительном крике, перекрывшем все голоса в зале, звенели слёзы. Принцесса замерла на пороге, потом выпустила локоть графа, шагнула вперёд и поймала Инкери, бегущую к ней с раскинутыми руками. Трое друзей в едином порыве выбросили вверх кулаки. "Салют Бирке", - мысленно усмехнулся принц Константин и, перехватив шокированный взгляд слуги, с чувством внезапно освобождённого узника подумал: "Наплевать!"
|