Считается, что мужчины терпеть не могут обращаться к врачам, даже образованные, даже ученые и профессора, даже если врач -- их старый знакомый. Это правда, готов засвидетельствовать. Мне, профессору Колумбийского университета, визит к доктору Фицу удовольствия не доставил. "Не беспокойтесь, Генри, ничего страшного. Вы почти что в полном порядке. Тем не менее ваша нервная система остро нуждается в отдыхе. Как врач, я настаиваю на том, чтобы вы немедленно отправились в отпуск. Поезжайте куда-нибудь..." И вот, пожалуйста.
- Такси? У нас такого не водится. - Нечесаный субъект в потертой форменной куртке железнодорожной компании озадаченно наморщил лоб, потом все же махнул рукой куда-то в сторону окна. - Напротив, как перейдете улицу, будет магазин. У мистера Стивенса, что его держит, есть пикап, коли сторгуетесь, так какой-нибудь из сыновей хозяина отвезет вас, куда требуется.
- Спасибо, - кивнул я и подхватил чемодан, конечно же, о носильщиках в этакой глуши и речи быть не могло.
За дверью январь встретил нас ослепительным сиянием снега. Я прищурился, глянул на Николь, так и не пожелавшую расстаться со своей сумкой, и продекламировал пришедшее мне на память:
- Земля побледнела, упал на нее белый снег,
И павший, в сугробах струится, на солнце пылая.
Это ведь Стивенс, я не ошибаюсь?
- Нет, мистер Барнс, это Уилфред Оуэн, - поправила меня спутница.
- Это все равно. - Я глянул на часы, стрелки которых вот-вот должны были сойтись на полуденной черте. - Да, все равно, ведь о машине нам придется договариваться со Стивенсом.
Еще в Нью-Йорке, по телефону, владелец отеля с пышным названием "Королевский клен" уверял меня, что его заведение расположено в полутора десятках миль от железнодорожной станции. Наверное, он не соврал, но на дорогу мы потратили целых пятнадцать долларов, по доллару за милю, и два часа времени. Так долго и дорого вышло, потому что старик, заправлявший в указанном магазинчике, не доверил никому столь ответственное дело, как поездка на древнем рыдване. Стивенс-старший запер лавку и самолично сел за руль.
Фил
В большом городе столько белизны вам повезет увидеть, только если попадете в реанимацию, и то еще не факт. Солнце пылало, и привычный цвет неба оттого казался выцветшим и застиранным, а внизу, тут уж все до рези в глазах белело безупречно накрахмаленным медицински оттенком.
Пришлось достать и нацепить темные очки, красоты поубавилось, но все же ее осталось достаточно, чтобы я смог признать свой выбор удачным. Вермонт -- не самое оживленное местечко на карте, зато блинчики с кленовым сиропом мне обещали такие, каких нет больше нигде в мире, и название отеля, "Королевский клен", в этом смысле вселяло некоторую надежду.
Да к черту блинчики! Никки не может не понравиться такое заснеженное великолепие! Это же натуральное волшебство! Что там говорить, по художественной части Манхэттен вчистую проигрывает любому из здешних крохотных городков, всем вместе и каждому по отдельности -- от Мидлбери до Уайт-Ривер. Нет, все-таки здорово, что мне удалось увезти Николь из шумного, грязного и бездушного скопления домов, людей и машин, прозванного Нью-Йорком. Пусть девчонка хотя бы на недельку забудет о работе, отвлечется от скучной писанины, выкинет из головы своего занудного босса, профессора Генри Дж. Барнса, так вовремя укатившего в Европу на какой-то там симпозиум.
От дороги до дверей гостиницы оставалось чуть больше сотни футов неочищенной от снега тропинки. Я вылез из машины, помог Никки выбраться наружу, распрощался со стариком Стивенсом, подхватил из кузова багаж, еще раз махнул рукой зарычавшему пикапу и принялся торить путь к крыльцу. Хм, снегопад, насколько я мог судить, прекратился уже довольно давно, может быть, еще ночью, а дорожки до сих пор так никто и не почистил.
Чемодан опустился на запорошенную ступеньку, а мои пальцы сжались в кулак, однако стучать не пришлось. Дверь распахнулась, и проем широченными плечами заслонил хмурый тип с бравыми хотя и прокуренными усами под носом.
- Добрый день, - поприветствовал его я, в последний момент проглотив слово "приятель", уж очень не по-приятельски целился он в меня прищуренными от яркого солнца глазами.
В машине у старика Стивенса было жарковато, я расстегнул пальто, оно и теперь было распахнуто. Под пиджаком, заметно выпирая из подмышки, угадывалась не пустая наплечная кобура. Смит и Вессон четырнадцатой модели -- неплохой револьвер, только больно уж пузат и плохо приспособлен для скрытого ношения. Его-то и разглядел усатый тип. Как ни странно, после этого взгляд его стал мягче, и здоровяк даже слегка улыбнулся мне из-под неухоженных зарослей.
- Вас, верно, прислал Майк? - осведомился он, показав крупные желтые зубы. Я сразу не припомнил имени того агента в туристической фирме, что так горячо рекомендовал мне "Королевский клен", потому на всякий случай кивнул. - Эд Донован, - протянул мне ладонь здоровяк.
- Фил, - просто сказал я. За спиной нашего нового знакомого кто-то тяжело вздохнул, чем-то зашелестел и всхрапнул с присвистом. Я невольно вытянул шею: из зашторенного полумрака гостиничного холла на меня глядел большой зеленый глаз допотопного радиоприемника.
Генри
Внутри "Королевский клен" и вовсе не походил на отель. В холле, не было никакой стойки для портье, зато имелся бар, старые диваны, книжный шкаф и архаичный радиоприемник в резном ореховом корпусе.
- Профессор? - Брови усатого детины удивленно приподнялись на добрых полдюйма. Великан потоптался на месте и кивком пригласил нас за собой, дальше, в коридор. - Все одно бедняге уже не помочь, а объявить о том, что парень мертв, мог бы и наш док. Не подумайте чего, у доктора Нормана и диплом имеется, самый настоящий, на стене в рамке висит. Хотя, по чести сказать, старина Норм ветрянку от запора не отличит, особенно после двух часов дня и четырех стаканов без капли содовой.
- Мертв? - У меня тоже появился повод удивиться.
- Вам-то, проф, конечно, виднее будет, да только... Он как вчера после ланча ушел к себе, так и все, больше его никто живым-то и не видел. Утром Джун пошла к нему, чтобы комнату убрать, я крик ее услышал, прибежал, а он уже... Я сразу шерифу позвонил. Да только там на всю контору один дежурный остался, говорит, самого Майка нет, вроде бы вчера туристы какие-то разбились, так он еще с ночи уехал. Вот сюда, проходите, в этой комнате...
Моя ассистентка держалась молодцом. Нет, я знал, что мисс Николь Моррисон не из тех томных девиц, что падают в обморок по любому поводу, однако вид мертвого тела с торчащим из груди широким кухонным ножом... Все же моя спутница поспешно отвернулась, и принялась тереть переносицу согнутым в крючок указательным пальчиком.
- Вот, - здоровяк, оказавшийся хозяином отеля, с досадой кивнул в сторону покойника. - Что вы на это скажете?
- Кх, мистер...
- Донован, - подсказал хозяин.
- Мистер Донован, могу ли я попросить у вас стакан воды для моей помощницы?
- Да-да. - Здоровяк неожиданно смутился. - Сейчас принесу, и... зовите меня Эдом.
Когда дверь за Вергилием, несомненно, уже втянувшим нас в историю, закрылась, я взял за локоть Николь:
- Мисс Моррисон, я знаю, чего бы вы хотели. Уехать отсюда немедленно. Да? Однако у местного шерифа все равно появятся к нам вопросы, раз уж мы имели неосторожность перешагнуть порог этой комнаты. В данной ситуации лучшим выходом я считаю -- раскрыть преступление, передать преступника людям шерифа, и уже после отдохнуть, насладиться красотой природы и чистым воздухом, и что там еще у нас по программе, коль скоро мы заплатили вперед за номера в этом отеле.
Николь только кивнула, не глядя на меня, поскольку я уже успел отпустить ее руку, сделал шаг назад и склонился над трупом. Я, конечно, далеко не эксперт, однако, не думаю, что местные преступники изощренностью методов смогут превзойти мои аналитические способности.
Очевидно, смерть наступила от ножевого ранения в область сердца. Нож вошел между ребер, жертву закололи прямым ударом, словно шпагой.
Так, что еще? Труп окоченел. Температура. Стараясь не прикасаться к пуговицам, чтобы не оставить не единого фрагмента отпечатков своих пальцев, я сунул руку под пиджак жертвы, а затем под воротник рубашки. Для проверки ощущений прикоснулся к поверхности пола, на котором лежало тело. Никакой разницы не почувствовал. Покойник прилично остыл. Наклонился к посеревшему лицу и втянул носом воздух. Нет, запаха еще нет... кажется, нет. Выходит, парня убили часов двенадцать -- пятнадцать назад, вряд ли больше.
Убитый, что можно о нем сказать? Белый, лет тридцати или чуть меньше, рост -- примерно, пять футов и семь дюймов, правильные черты лица, как у артиста. А это что такое? Ага, едва заметный ушиб на затылке, разглядеть его было не просто под рыжеватой шевелюрой покойника. Естественно, нет ни гематомы, ни шишки, слишком быстро парня закололи после удара.
- Ваша вода, мисс. - Эд Донован застал меня за осмотром стены, возле которой лежал убитый. - Может быть, нужно было принести чего-нибудь покрепче?
- Нет, спасибо, - отозвался я. - С вашего позволения мы здесь осмотримся. Не беспокойтесь, я знаю, что шериф не любит, когда кто-нибудь, кроме него и его помощников, что-либо трогает руками на месте преступления. Мы будем осторожны.
Как только Донован вышел, я снова глянул на потемневшие сосновые доски, которыми были обшиты стены. Вот тут... Отметина на мягком дереве как раз соответствовала росту убитого, точнее, уровню его затылка.
Еще раз осмотрел покойника. Следов борьбы не заметил, одежда: бежевая шерстяная рубашка и песочного цвета костюм спортивного покроя, все в полном порядке, разве что наполовину вынутая из лацкана пиджака булавка значка какого-то студенческого союза.
- Да, мисс Моррисон, если вас не затруднит, там, в чемодане фонарик. Подайте его мне, пожалуйста.
Нет, мне недостало самонадеянности, чтобы посчитать себя сведущим в дактилоскопии, но убедиться в наличии или отсутствии отпечатков пальцев я был просто обязан. К сожалению, в наше время об уникальности папиллярного узора знают даже младшие школьники, неудивительно, что убийце хватило сообразительности вытереть ручку ножа. Увы, но на иное и надеяться было сложно. На пуговицах отпечатки имелись, однако, скорее всего, они принадлежали хозяину пиджака.
Так, а что в карманах? Пришлось надеть перчатки. Портмоне, двадцатка и несколько однодолларовых бумажек, кредитки, визитные карточки. Дэниэл Мэй, специалист по рекламе, название чуть ли не всемирно известной газеты, адрес где-то в Бруклине и телефон. Водительские права на то же имя выданы в Нью-Йорке. Авторучка, чистый носовой платок. Больше ничего.
И в комнате -- ничего. Постель заправлена, в шкафу -- пара сорочек, костюм, пальто и теплая куртка, в кармане последней нашлась коробка спичек, а в пальто -- мелочь и ключи. В чемодане, пустом на три четверти обнаружилось лишь мужское белье и носовые платки. В ящике стола сверху на стопке чистых листов бумаги -- несколько не самых свежих газет, в другом ящике на плоском боку лежала початая бутылка виски. Стакан и пачка сигарет -- сверху, на столе.
Фил
На умывальнике -- бритва и зубная щетка, обычные туалетные мелочи. В комнате -- также ничего интересного. Одежда в шкафу, в карманах -- пара никелей, четвертак, спички и ключи, наверное, от квартиры. Хм, а ключа от номера нигде не видно. На столе -- пачка сигарет и стакан со следами виски на дне. В столе, в верхнем ящике -- чистые почтовые принадлежности, открытки, бумага и конверты, в нижнем -- бутылка "Бурбона", пустая наполовину.
Я глянул на Никки, девчонка так и стояла со стаканом воды в руке. Вот зачем я притащил ее в эту чертову дыру?!
- Знаешь, крошка, если мы с тобою сейчас сбежим отсюда куда-нибудь в Мексику, нас обязательно станут разыскивать. А в Нью-Йорке здешний шериф ни тебя, ни меня даже не побеспокоит. Да и с чего бы? Мы ничего об этом деле знать не можем, а уехали домой, потому что...
- Филипп, - мое имя она произносит нерешительно, чуть смущаясь, будто бы мы с ней не знакомы уже много лет. - Филипп, ты же хотел уехать, уехать именно из Нью-Йорка. Жаль, что так вышло, жаль, что этого беднягу убили. Но действительно, чего нам бояться? Не думаю, что убийца опасен и для нас. Шериф? Да пусть! Если у него будут вопросы, почему бы нам на них не ответить? Когда он обещал приехать? Вечером?
- Эд говорит, что вечером или завтра утром.
- Вот и хорошо, а сейчас пойдем, я устала. Страшно устала с дороги, а тут... Пойдем. Надеюсь, наши комнаты будут не меньше этой.
Комнаты оказались не меньше, точь-в-точь такие же, только на втором этаже. Свой чемодан, не распаковывая, я бросил в платяной шкаф, глянул на собравшегося восвояси Донована, хотел дать ему чаевые, все же он в своем отеле был и за портье и за беллбоя, но побоялся обидеть хозяина "Королевского клена".
- Постойте, Эд, я там, внизу, в холле, заметил на полках несколько симпатичных бутылок. Это ведь для гостей? Не согласитесь выпить со мной по стаканчику?
- Пойдемте, приятель. - Донован усмехнулся в усы. - Вижу, вам уже не терпится начать задавать свои вопросы.
В баре нашелся приличный скотч, его я и выбрал, отказавшись от льда и содовой, Эд на палец плеснул в свой стакан из той же бутылки, после чего вопросительно уставился на меня.
- А труп обнаружили вы, правильно? - спросил я, чтобы не разочаровывать своего собутыльника.
- Нет. - Эд помрачнел и нахмурился. - Его Лин, дочка моя, нашла, зашла утром, чтобы комнату прибрать, а он там в крови... Напугалась бедная.
- Понятно. Ладно, а как, вы говорите, звали этого вашего убитого постояльца?
- Я не говорил. Дэниэл Мэй. Он из Бостона. Здесь уже две недели. Кажется, занимался рекламными вывесками, или чем-то в этом роде.
- Ага, из Бостона, хорошо. - Я повертел в руках свой стакан, все еще прикидывая, стоит ли мне и дальше морочить голову хозяину "Королевского клена". Когда нагрянут люди шерифа, то... Парни могут черт знает какую ерунду себе вообразить, с другой стороны, разве я собираюсь от них что-то скрывать?
- Ну?..
- Что, ну? - Я оторвался от созерцания содержимого стакана.
- Ну, давайте, спросите меня, кто бы мог убить этого типа?
- Конечно, Эд, валяйте, кто, по-вашему, его убил? Нет, сперва расскажите мне про снег.
- Про снег? - Донован озадаченно потер щетину на своей щеке. - Постойте, вы хотите сказать... Следы?
- Да, я о следах. Составите мне компанию? - Я допил виски. - Прогуляемся вокруг дома?
Генри
- Вы говорите, вчера снег сыпал весь день?
- Так и есть. Только к вечеру прекратился.
- Ага, таким образом... - Я снова прищурился, спасаясь от нестерпимого сияния белизны. Донован хмурился, молчал и придирчиво разглядывал цепочку отпечатков подошв, оставленную мной и Николь. Только она одна неровной строчкой уходила от дома к дороге, в остальном же идеально белые, чистейшие и тщательно разглаженные простыни снега укрывали все окружающее пространство, насколько хватало глаз. И постельное белье в "Королевском клене" явно уступало этому великолепию, уж если не в крахмальной чистоте, то в степени отутюженности точно.
Вернувшись в дом, хозяин отеля зажег свет над стойкой бара, не говоря ни слова, достал стаканы и потянулся к бутылке с виски.
- Буду вам признателен за глоток-другой бренди, - остановил я его. Донован хмыкнул и взял с полки соседнюю бутылку.
- Это что же, по вашему выходит, парня зарезал кто-то из нас?
Я только плечами пожал, мол, а как иначе?
- Кстати, из кого из вас? Много ли людей в отеле? Кто вчера вечером находился в доме?
- Все здесь, никуда не делись, - проворчал хозяин и принялся загибать пальцы. - Я, моя дочь -- Лин, Джун, она помогает мне на кухне, ну и гости.
Щелкнул выключатель, и света в холле прибавилось. С тряпкой в руке вошла девица лет этак... вряд ли так уж намного старше шекспировской Джульетты.
- Лин, это мистер Генри Барнс.- Мне показалось, что голос Донована напрягся.
- Здравствуйте, мисс Донован. - Я улыбнулся и кивнул юной красавице. Дочка хозяина опустила глаза и невольно подалась назад, чтобы выйти, но тут же кивнула мне, запоздало отвечая на приветствие, и принялась стирать пыль и следы от мокрых стаканов со стола.
- Мистер Донован, вы упоминали, что тело обнаружила ваша помощница... э-э...
- Джун, да, так и было. - Хозяин утвердительно пристукнул пустым стаканом по столешнице.
- То есть она успевает помогать вам на кухне и заниматься уборкой в комнатах?
- Нет, - буркнул Эд. - Сегодня... Дело в том, что я куда-то сунул эти проклятые очки. Все уже обыскал, не могу найти, и все тут! А без них... Мне кажется, что и в газетах теперь шрифт стал какой-то уж чересчур мелкий и расплывчатый, а строчки в счетах и квитанциях, как нарочно печатают еще мельче. Так-то вижу отлично, а когда... То есть, я хотел сказать, что обычно в комнатах прибирает моя дочь, но сегодня мне пришлось попросить Лин разобрать счета и сделать записи в книгах, а Джун -- заняться уборкой.
Фил
- Эд, вы сказали, что тело обнаружила ваша дочь? Когда это произошло, в котором часу? - От моих слов юная красотка вздрогнула, сменила тряпку, вынув новую из кармана передника, отвернулась к зеркалу на стене и принялась стирать невидимые следы со стеклянной поверхности.
- В восемь, то есть чуть позже, после завтрака. Для гостей я подаю завтрак с восьми часов, в это время Лин и занимается комнатами, ну, сколько успевает.
- Да, о гостях, в вашем отеле номеров пятнадцать, верно? Все ли заняты?
- Двенадцать. Нет, до вашего приезда заняты были только три. Зимой охотников сидеть в нашей глуши, без всяких развлечений наберется немного. Милях в двадцати отсюда есть несколько приличных склонов, и отели не чета моему, вот там от лыжников отбою нет. А у меня... - Эд махнул рукой. - На втором этаже в люксе живут Саймон и Линда Бойл, приехали три дня назад, у них магазин в Чикаго, но бизнесом сейчас занимаются их дети, а они здесь вроде как на отдыхе. Потом Митчелл Хоббс, художник-портретист, комната номер два на первом этаже в конце коридора. Он из Нью-Йорка, живет уже целый месяц, говорит, сбежал из города, потому что на лица людей не может смотреть без отвращения. И Оскар Рэндэл из Олбани, этот пишет книгу, но за неделю, что тут живет, готов поспорить, истратил чернил едва ли на пару центов, зато виски... И Дэниэл Мэй...
- Рекламщик из Бостона, да, я помню. А скажите, дружище, он не показался вам странным? Я хочу сказать, было ли в нем что-то такое, необычное, или, может быть, он себя вел как-нибудь... ну, вы понимаете, а?
- Не-ет, ничего особенного, разве только...
- Ну-ну.
- Он как поселился у меня, это, стало быть, две недели назад, так сразу на следующий день собрался в город, на почту. Отвез я его, значит. Спрашивал, что случилось, зачем такая спешка? Он отвечает, мол, какую-то важную телеграмму ему отправить надо, а еще говорит, без газет жить не может, привычка у него такая, что-нибудь читать за завтраком. Хорошо, высадил я его у почты, возвращается. Я спрашиваю, не забыл ли он про газеты, вижу, что в руках нет ничего. Он мне: "Тех, к которым привык, нет, заказал, через два дня привезут". Ладно, через два дня, выходит, снова в город, но мне-то что, все равно пару раз в неделю я за продуктами езжу. Спрашиваю, не прихватить ли в следующий раз его газеты? А он этак глянул на меня и говорит: "Нет, мистер Донован, я бы хотел составить вам компанию и забрать их сам". - Эд умолк и приподнял бровь, это должно было означать, что-то вроде: "Вот оно как". Но я все же уточнил.
- И что в этом такого необычного?
- А то, Фил, что никаких газет он за завтраком ни разу не читал, хотя и привез в тот, во второй раз, с собой целую пачку.
- Да, это, конечно, подозрительно, - про себя усмехнувшись, согласился я. - Но вот что еще странно, Эд, судя по всему, парня зарезали либо поздно вечером, либо уже ночью. Перед этим, похоже, его взяли и от души приложили затылком о стену. Звук удара, возможно, еще что-то должны были услышать вы или ваши гости. Нет? Никто ничего не слышал?
- Поздно вечером? - Донован наморщил лоб. - Вечером мистер Бойл, который люкс снимает, он слушал оперу по радио, потому все остальные и разошлись рано, обычно-то допоздна кто-нибудь со стаканчиком сидит. А Бойл не пьет, у него печень больная. Я так думаю, что из-за музыки никто ничего и не расслышал.
- Да, я тоже не большой любитель оперы. Здесь, - мне пришлось обернуться, чтобы показать рукой на радиоприемник, - хотя бы есть ручка, чтобы уменьшить громкость, а для публики в театре таких ручек не делают. Хорошо, Эд, спасибо. Я, может, еще с кем поболтаю, вы не против? Обмозгую случившееся. Было бы неплохо разобраться с этим делом до приезда шерифа, чтобы вашим гостям не пришлось высиживать на официальных допросах.
- Сделайте одолжение. Нет, серьезно, буду вам благодарен, Фил, если избавите меня от занудства парней Майка. - Донован улыбнулся мне, вопросительно глянул на остатки выпивки в моем стакане. Я помотал головой. Он пожал плечами и, неслышно ступая по ковровой дорожке, скрылся в полумраке коридора. Дочка его тоже куда-то исчезла. Я остался один.
Сразу за стойкой в стене, среди полок с бутылками белой, кое-где потрескавшейся краской выделялась дверь. "Должно быть, кухня", - подумал я и встал со стула. Не ошибся. Сразу за дверью, не имевшей и намека на замок или задвижку, обнаружилось помещение с плитой, большим дубовым столом, мойкой, шкафами и огромным древним холодильником "Фриджерер". То, что меня интересовало, было развешено на стене у стола с помощью специальных крючков. Лопатки, половники и целая коллекция кухонных ножей, причем один единственный крючок не был занят. Не нужно обладать избытком сообразительности, чтобы понять, где сейчас находится отсутствующий нож для овощей или для рыбы, или для чего там используют повара этот не особо широкий, но довольно длинный клинок. Вот так просто. Выходит, кто угодно мог заглянуть сюда и взять нож. Выходит так.
К ручке кухонной двери я благоразумно не притрагивался, а просто толкнул незапертую дверь костяшками пальцев прежде чем проникнуть внутрь. Теперь, чтобы прикрыть ее за собой, мне пришлось накинуть носовой платок на верхний угол дверного полотна и потянуть на себя. Хотя, думаю, что это мое ухищрение вряд ли было так уж необходимо. Раз уж убийца догадался стереть отпечатки пальцев с ручки ножа, то и дверную ручку этот умник тоже не мог обойти своим вниманием.
Несколько бездумных шагов привели меня к дивану у тумбы с радиоприемником. Я машинально опустился на подушки и вытянул ноги. Удобно. С тем, что стоит у меня в комнате, в нью-йоркской квартире не идет ни в какое сравнение. Все-таки в прежние времена мебель делать умели. Да-а, а мой диван выгодно отличается от этого лишь тем, что его легко и просто можно отодвинуть, чтобы достать завалившуюся за него книгу или газету. Газету... Что там с газетами? Вертится какая-то мысль... Странно, значит, что он газет за завтраком не читал, хотя так рвался их забрать на почте самолично. Хм... А то, что парень из Нью-Йорка, а говорит, что живет в Бостоне?.. Жил... Похоже, будто этот Мэй тут скрывался. Скрывался и ждал чего-то. Тогда получается что? Его нашли и прихлопнули? Кто? Понятно, что не Эд с дочкой и не Джун. Художник, как-там его... этот тоже не подходит, он уже месяц здесь сидит, а остальные приехали недавно... Ерунда какая-то! Нормальный киллер не стал бы светиться. Места здесь глухие, собак Эд не держит, ночью забраться в дом... или засесть с винтовкой неподалеку... Не знаю, как лучше, но оставаться с трупом под одной крышей и ждать шерифа, не выглядит так уж разумно. С другой стороны... Да! Если с другой стороны?
Генри
Дэниэл Мэй, тип, конечно, скользкий. Был скользкий. Где-то тут и стоит искать мотив. Газетчик, а похож на актера. А какой может быть мотив, если все присутствующие этого красавца знали всего две недели, а некоторые и того меньше? Чем и кому он успел так насолить?
Где-то наверху скрипнули половицы, несколько мгновений спустя по лестнице простучали каблучки Николь.
- Мисс Моррисон, вы не голодны? Я бы, наверное, не отказался от... Ланч мы с вами по милости этого старикана с поэтической фамилией пропустили.
- Если хотите, мистер Барнс, я узнаю, когда здесь приглашают к ужину, и можно ли нам будет чем-то подкрепиться до того времени?
- Нет, спасибо, Николь, не стоит. Я несколько минут назад заглянул на кухню, и могу вас уверить, плита там холодна, как могильный камень. Пищу же следует принимать только горячей, что бы ни говорили вам продавцы сэндвичей.
За спиной моей ассистентки послышался какой-то шорох, и в холле опять появилась Лин. Мне еще при первой нашей встрече показалось, что девчушка выполняет свою работу совершенно механически. На ее симпатичном бледненьком личике застыло выражение бесстрастия и отчужденности. Проскользнув за стойку, девушка принялась тихонько позвякивать стеклом, затем, видимо, собрав грязные стаканы, хозяйская дочка скрылась за кухонной дверью.
- Тогда могу ли я вам быть сейчас чем-нибудь полезна, мистер Барнс? - Николь вопросительно склонила голову.
- Возможно, возможно, - проговорил я в задумчивости. - Да, пожалуй что да. Пойдемте со мной.
В комнате несчастного рекламщика ничего не изменилось. Я потянул носом воздух, и мне показалось, что гнилостный запах уже начал накапливаться в помещении. Выходит, время смерти я определил верно, впрочем, это как раз большого значения не имело. Я наклонился над трупом и еще раз осмотрел значок на лацкане пиджака. Цветная эмаль и без того небольшой булавочной головки была вся изрезана рельефными линиями какого-то замысловатого и вместе с тем нелепого герба. О ровной поверхности, а, следовательно, об отпечатках пальцев говорить не приходилось.
- Ладно, это было ясно сразу, - пробурчал я, затем достал из кармана свою авторучку и несколько раз осторожно провел золотым пером по булавочной головке. - Вот, собственно, и все, мисс Моррисон.
- А для чего?.. Мистер Барнс, я не понимаю...
- Я вам объясню, только не здесь. Пойдемте обратно в холл. Там очень удобный диван.
Вряд ли мисс Моррисон смогла оценить удобство мебельного шедевра, сидя на краешке и натянув юбку на свои замечательные коленки. Усмехнувшись, я наклонился и шепнул помощнице, чтобы она пока не задавала вопросов и вообще не упоминала о моих недавних упражнениях с авторучкой. Затем развернул кресло и устроился напротив Николь. Со стороны кухни слышался плеск воды, Лин мыла посуду.
- Расследование, - начал я, - всякое расследование, будь то поиск следов неизвестных элементарных частиц, или же попытка доказательства супружеской неверности, к каждому делу рациональнее всего подходить, вооружившись принципами формальной логики. Настоящий случай -- не исключение. Трудность лишь в том, что посылки для построения, подавляющее их большинство, являются отрицательными, или кажутся таковыми, а, следовательно, напрямую вывести непротиворечивое положительное суждение мне не представляется возможным. С другой стороны, пусть и довольно скромный, собранный материал позволяет провести мысленный эксперимент. Результаты же такого эксперимента легко проверяются...
Шум воды за неплотно прикрытой дверью стих, а спустя несколько секунд я расслышал, как негромко скрипнули петли, потом еще какой-то звук -- кажется, Лин что-то поставила на полку.
- Да, проверяются. - Я прикрыл веки и выдержал еще одну паузу, уже покороче, всего в пару секунд. - Прямая улика налицо, однако если шериф хочет, чтобы экспертизой занимались его парни, ну что ж, за сутки пальчики никуда не денутся. Конечно, отпечатки на ручке ножа были бы куда предпочтительней, но раз их нет, то сойдут и те, что убийца оставил на значке. Та небольшая заколка на лацкане пиджака. Парня сперва схватили за грудки и приложили головой о стену... Но раз шериф считает, что это не наше дело...
Я обернулся на звук упавшей то ли ложки, то ли вилки и встретился глазами с Лин.
- А, мисс Донован, уж простите мне мою нетерпеливость, но так уж случилось, что мы с мисс Моррисон с самого утра ничего не ели. Скажите, нельзя ли попросить вашего отца что-нибудь предпринять в направлении скорейшего утоления нашего голода?
- Д-да, я скажу. - Должно быть в другое для этого дома время, не омраченное насильственной смертью, голос девушки был звонким и мелодичным. Теперь же ее ответ прозвучал, как из телефонной трубки, когда разговариваешь с Лос-Анджелесом, глухо и с небольшим запаздыванием. - До ужина еще долго, но попрошу... Мы приготовим, примерно через час.
- Отлично. - Я улыбнулся. - Мы вернемся сюда через час. Спасибо, вам, мисс Донован, мы рассчитываем на вас, ну и на мистера Донована, разумеется.
Поднявшись наверх, мы с Николь разошлись по своим номерам. Я прикрыл за собой дверь, сделал шаг в комнату и чуть не споткнулся о нераспакованныйи чемодан. Та-ак, с чемодана и стоит начать. Сорочки -- вот сюда, на полку, бритва и зубная щетка... М-да. Если убийца прихватил на кухне нож и отправился к своей будущей жертве, то он намеревался именно убивать. Убийство первой степени, и никак иначе. Значит ли это, что преступник готов оказать сопротивление? Стоп, стоп, какого черта я положил носовые платки на полку для обуви? Платки -- вот сюда, в ящик. Убийство первой степени, то есть умышленное убийство или заведомое создание высокой степени вероятности причинения смерти другому лицу. Другому лицу... На дне чемодана лежали две небольшие плоские коробочки -- патроны к револьверу. Я вздохнул. Хорошо, пора с этим кончать. Достал револьвер, в чистке он не нуждался, скорее, в перезарядке. Так, теперь откинуть барабан, вынуть патроны. Эти, с красноватыми круглыми головками пуль, убрать в коробку, а на их место -- холостые. Все, дело сделано.
С револьвером в руке меня и застала вошедшая Николь.
- Что, ужин уже готов, мисс Моррисон? Тогда дайте мне еще пять минут, я переоденусь.
Фил
Сегодня хозяин и повар "Королевского клена", уступив моей просьбе, ужин подал на час раньше обычного, чем спас нас с Николь от голодной смерти. Кроме того мясные шарики, картофельная запеканка, салат и замечательный пекановый пирог смогли полностью примирить мой желудок с пропущенным ланчем. Впрочем, я не стал засиживаться за столом. Извинился перед Никки, я не люблю кофе и не разбираюсь в сырах, а она уже налила себе в чашку этого варева и зацепила с тарелки желтый дырявый ломтик чеддера.
Покинув столовую, я выбрался в холл, где и устроился на знакомом диване. Из холла в две стороны расходился коридор, едва освещенный тусклыми желтыми лампами. Когда справа щелкнул замок, мне пришлось откинуться на мягкую невероятно удобную спинку, чтобы скрыться в тени радиоприемника. Митчелл Хоббс, художник-мизантроп из второго номера, протопал мимо в столовую. Мне осталось подняться на ноги и пройти несколько шагов в противоположную сторону.
Чем это вдруг художник заслужил такое мое внимание, и почему оказался у в подозреваемых?
Во-первых, из Нью-Йорка он здесь единственный, а значит, имел наибольший шанс как-то пересечься с убитым рекламщиком... или, вернее, газетчиком... Словом, мог с ним пересечься еще раньше, до своего приезда в Вермонт.
Во-вторых, странность поведения убитого гостя "Королевского клена". Ее легко можно объяснить, если перевернуть ситуацию и предположить, что мистер Мэй вообразил себя охотником, а не дичью. Не он скрывался, напротив, он обнаружил здесь скрывающегося нью-йоркца и предпочел назваться жителем Бостона. И еще газеты. Газеты, черт побери! Парень потратил столько усилий, чтобы раздобыть их. Что он хотел найти в тех газетах? Кстати, где они? Газет в комнате убитого нет. Куда они делись?
Двойка, намалеванная краской на двери, походила на знак вопроса. Я повернул ручку, заперто. В кино герои за минуту открывают любые двери, вплоть до сейфовых, с помощью шпильки для волос. Ага. Чтобы разобраться с самым обычным французским замком серьезному специалисту-взломщику потребуется никак не меньше пяти минут и не одна шпилька, а как минимум две. Мне хватило одной. Одной шпильки и одной минуты. Я не хвастаюсь, с замками в "Королевском клене" справился бы и мальчишка, вооруженный ржавым гвоздем.
Комната была ожидаемо похожа на мою собственную и на комнату несчастного газетчика. Если на возню с замком мне понадобилась минута, то на обыск я потратил и того меньше. Газета лежала в ящике стола. "Нью-Йорк таймс", воскресный выпуск двухмесячной давности. Все мои рекорды скорости оказались бессмысленны, просмотреть больше сотни страниц в поисках неизвестно чего...
Нет, почему же неизвестно чего? Вот же фотография! Именно этот человек только что прошагал мимо меня на запах картофельной запеканки.
Статья называлась: "Фламандцы на берегу Гудзона". Сперва в ней читателю предлагалось вспомнить о чуть ли не позапрошлогоднем скандале, когда известная галерея выставила, а на следующий день сняла с экспозиции несколько неизвестных работ фламандских мастеров из частной коллекции. Фламандцы оказались поддельными, и их владелец, наконец, точно узнал сколько стоят его картины, за которые было уплачено больше двух миллионов зеленых. Разыскивали какого-то эксперта из Европы, но... Кое-что у полиции появились только прошлой осенью. Некоего Карла Сильвестри несколько раз вызывали на допрос, речь шла не только о фламандцах. Ясное дело, на него хотели повесить все мошенничества с предметами искусства, что накопились за последнее время у полиции штата. Как бы там ни было, обвинение мистеру Сильвестри предъявлено не было, зато стало понятно, что прокурор, в свою очередь, тоже не успокоится, пока не найдет за что можно покрепче прихватить этого "эксперта". Чем бы закончилось дело, мы бы с вами узнали еще через год, не раньше, в этом автор был уверен. Но тут произошло то, из-за чего статье отдали целую страницу сразу после редакторского обзора, посвященного предвыборной компании мэра.
В собственной машине и похоже из собственного пистолета был застрелен брат подозреваемого в мошенничестве "эксперта", Дино Сильвестри. Автомобиль с трупом обнаружили на парковке в Бруклине. Свидетелей, как водится, не нашлось, чужие отпечатки пальцев в машине имелись, только в полицейской картотеке они отсутствовали. У преступления были все шансы остаться нераскрытым, если бы какой-то полицейский офицер не сообразил связать убийство Сильвестри с исчезновением некоего Артура Трэвиса, фотография которого вместе с другими и была напечатана в газете. Трэвис как раз жил в том доме, у которого и был припаркован автомобиль с трупом. Отпечатки в машине, по всей видимости, принадлежали Трэвису, и в квартире Трэвиса таких отпечатков было полным-полно.
Что любопытно, Артур Трэвис по профессии был художником, и следствие сделало вполне логичное предположение о его участии в афере с картинами.
Мне оставалось прочесть еще не меньше четверти текста статьи, когда в замочную скважину с той стороны двери вставили ключ. Хоббс-Трэвис заметно удивился, когда я радушно пригласил его не стесняться, проходить и присаживаться, однако было ясно, что последние события закалили и без того железную выдержку художника, ни единого слова возмущения я от него не услышал.
- И что вы по этому поводу скажете, мистер Трэвис, - кивнул я на газету, брошенную мною на стол.
- Кх-х, - хозяин комнаты ничего не ответил, только прочистил горло и пожал плечами. Он уже сел на кровать, а я сделал два шага к двери, чтобы у Трэвиса не возникло желания сбежать. Если художник думал, что я не замечу, как его рука скользнула под подушку, то он ошибся.
- Не надо. - Мой револьвер уже смотрел ему в лицо отверстием ствола.
И тут скрипнула дверь, я обернулся, краем глаза следя за художником. Николь молча, с тревогой... нет, скорее даже, с паническим страхом глядела на меня, она собралась что-то сказать, но не успела. Трэвис выхватил из-под подушки огромный сорокапятиколиберный кольт, я выстрелил. С четырех шагов я не мог промахнуться, пуля должна была попасть ему в предплечье и уберечь от дальнейших глупостей. Но я не попал! Второй выстрел -- в грудь. Бесполезно! Ничего такого не пронеслось в моей голове, думать было некогда. Я обернулся и вытолкнул Никки из комнаты, в следующий миг что-то с дьявольской силой ударило мне в спину, и...
Генри
- Мистер Фармер, я не вмешивался в ваше расследование. Я только хотел указать на преступника и пояснить ход своих мыслей.
- Уж поясните, сделайте одолжение, а иначе мне придется забрать вас собой, чтобы вы и судье Говарду пояснили, с какой целью проникли на место преступления, представившись служащим окружного управления? - В тоне Майка Фармера не было ни сарказма, ни любопытства. Разменявший шестой десяток шериф устал сегодня до чертиков и собирался сперва выспаться, а уже завтра поехать в "Королевский клен", разбираться, кого там зарезали.
- Отлично, вот вам мои рассуждения. С одной стороны, отталкиваться от мотива в данном расследовании трудно, ибо время знакомства убитого со всеми возможными подозреваемыми слишком незначительно. С другой стороны, кроме покушения на честь юной мисс Донован, я не вижу другого повода для умышленного и подготовленного убийства...
- Что?! - рыкнул шериф. На удивление специалистам по фонетике у Майка прорычать слово "что" получилось легко и естественно.
- Нет-нет, мистер Фармер, это не пустые домыслы, это обоснованное предположение, которое мне удалось проверить. Первое, на что я обратил внимание -- неожиданная осведомленность подозреваемого о времени смерти жертвы. Дэниэл Мэй умер поздно вечером или ночью. Убитого после ланча уже никто не видел, а снег прекратился только ближе к вечеру. Несмотря на это, мистер Донован согласился с моим утверждением о том, что убийца все еще находится в его отеле. Хотя логично было допустить версию, по которой убийца незамеченным проник в дом во второй половине дня, совершил преступление и скрылся, а его следы замело снегом.
Далее, сегодня утром, мистер Донован настоял на том, чтобы уборкой в номерах вместо его дочери занялась Джун. Это понятно, отец не мог допустить, чтобы труп обнаружила Лин. Состояние самой мисс Донован тоже можно описать, как близкое к шоковому, хотя при излишней впечатлительности...
- Мистер Барнс, пока вы мне тут толкуете об одних лишь обмолвках и случайностях, у вас есть что-нибудь по существу дела?
- По существу? По существу я могу вам посоветовать проверить карман передника мисс Донован. В нем лежит салфетка, которой она протирает пыль. На салфетке -- след от чернил моей авторучки. Я в присутствии Лин заметил, что отпечатки пальцев убийцы, стертые с ручки ножа, могли сохраниться на значке, что приколот к лацкану пиджака покойного. И все, мисс Донован не могла допустить, чтобы вы обнаружили отпечатки ее отца. Она не могла не догадываться о причине смерти Мэя. Да, а сам значок я перед этим пометил чернилами, вот и все.
Шериф тяжело вздохнул, помолчал, глядя на свои руки, еще раз вздохнул и собрался сказать, кажется, что-то грубое и резкое, но сдержался при виде открывшейся двери. В комнату вошла мисс Моррисон, ее Майк Фармер уже допрашивал, а вместе с ней явился кругленький лысый господин с озабоченным выражением на лице.
- Мистер Фармер, это доктор Фиц, я вам о нем говорила, - представила незнакомца девушка.
- Спасибо, мисс Моррисон, позвольте мы теперь сами, - мягко и вместе с тем совершенно бесцеремонно выпроводил свою провожатую врач. Когда дверь за ней закрылась, Фиц перед лицом шерифа нисколько не утратил своего напора. - Шериф, мистер Барнс вот уже пять лет является моим пациентом, и я хочу вас предупредить: что бы ни заявил вам мистер Барнс, его слова не могут являться поводом для заключения под стражу.
- Постойте.- Шериф устало махнул рукой. - Ни под какую стражу я его брать не собираюсь. Я уже знаю...
- Вот и замечательно, - доктор немного успокоился. - Мистер Барнс страдает диссоциативным расстройством личностной идентичности, но поверьте, это совершенно неопасно для окружающих. Можно сказать, что, некоторым образом, в лице мистера Барнса у меня два пациента, и оба они... впрочем, неважно. Да, у меня к вам будет только одна просьба: постарайтесь не слишком утомлять моего подопечного вопросами. Хорошо?
- Да у меня к нему остался только один вопрос, и тот не по существу дела. - Шериф перевел взгляд. - Скажите, мистер Барнс, а зачем вы за пару часов до моего приезда поменяли патроны в своем револьвере на холостые?
- Ха, - коротко усмехнулся профессор, - считайте, что из осторожности. Вы же с доктором теперь полностью в курсе моего психического состояния. Но, по крайней мере, признать наличие чувства самосохранения вы у меня можете?