Сказок без принцесс не то чтобы не бывает, но в такие сказки верится с трудом. Почему? Да потому что настоящей наградой для героя, хотя бы и не принца, но славного и отважного парня, может быть лишь любовь прекрасной принцессы. И если отец красавицы не будет скрягой, то добрая половина королевства тоже может оказаться в руках... ну, не под пятой же, юного героя. На сей раз речь пойдет как раз...
- Не помещаются в голове у меня все эти даты и фамилии! - Дашка склонилась к толстенному тому "Истории семнадцати королевств" и обхватила голову руками. - Завтра мне хана, съест меня Крокодил.
Юлиан Кродил, историк, обладатель роскошных бакенбард, на кровожадного хищника внешне совсем не походил. Однако каждому студенту было известно, что если Кродил вцепится в свою жертву, то уж не отпустит, пока не выпотрошит до последнего факта, известного несчастному экзаменуемому. Только фактов этих на сегодняшний день Дарья в своей памяти могла обнаружить прискорбно мало.
Хорошо Костику, он эту историю чуть ли не с колыбели учит... Или не хорошо? В смысле, бедный он несчастный?
Дашка покосилась на безмятежную физиономию своего приятеля и по совместительству второго наследного принца. Его высочество изволило дремать, втиснувши свою медведеподобную фигуру в библиотечное кресло. Дарья тяжело вздохнула и захлопнула фолиант. Ей казалось, что от страниц просто обязано подняться целое облако пыли - пыли веков, разумеется. Но нет, за чистотой в библиотеке королевского дворца следили на совесть.
- Что! - встрепенулся принц. - Что ты спрашивала? Про Сорокадвухлетнюю войну?
- Ничего я не спрашивала, - горестно пробурчала Дарья. - С этой историей у меня мозги скоро лопнут.
- Ну... - неопределенно зевнул принц и потянулся под жалобный скрип кресла, потом взял толстенную книгу, взвесил, изображая рукой чашу весов. - Ну, - продолжил он свою мысль, - как говорится, история - не сказка, история бесконечна.
- Ничего и не ну! - Отчаянью в Дашкином голосе поверил бы самый скептически настроенный театральный режиссер. - История бесконечна, а я конечна, причем кончусь вот-вот. Что мне делать-то?! Вот было бы зелье какое-нибудь... Выпил его, а на утро... Или... Костик, слушай, а гипнозом во сне тут не обучают?
- Чем? Ах, ты про... Нет. Ментальная магия под запретом. Да, тебе же этот вопрос на зачете по магправу попался. - Костик собрался снова зевнуть, но вдруг замер, только начав раскрывать рот.
- Что? Ну, говори же! - Теперь режиссер не усомнился бы в надежде, прозвучавшей в голосе Дарьи.
- Э-э-м. - Высочество сомкнуло уста, потом в задумчивости и как-то оценивающе посмотрело на Дашку. - Есть одна идея. Только это...
- Я согласна, - истово закивала обреченная на съедение Крокодилом.
- Есть одна штука... Даже не стану спрашивать, знаешь ли ты про Амулет Избранницы? Это наш родовой артефакт. Передается он от матери к старшему сыну, а потом, когда наследник женится, он преподносит его своей супруге, чтобы она почувствовала связь с нашим родом.
- И при чем тут экзамен по истории?
- А при том. Когда невеста наследника в первый раз надевает амулет и ложится спать, то во сне ненадолго становится одной из тех, кто носил амулет до нее, а значит, узнает то, что знала одна из прежних королев. В твоем случае знаний моей прабабки, например, тебе за глаза хватит.
- А тебе за амулет не прилетит?
- Да никто и не узнает, он же не в сокровищнице хранится. - было заметно, что Костик загорелся своей идеей и дашкина неуверенность его уже не могла остановить. Решительное "нет" - может быть, а вялое "вдруг не получится" за аргумент его высочество принимать не собирался. Ни за что бы Дашка не пошла на эту авантюру, но с одной стороны маячила угроза крокодилова неуда, а с другой... Ну, а вдруг? Впрочем, Костик уже скрылся где-то в дворцовых коридорах. Так что поздно было пить "Боржоми", как любил повторять тот же второй наследный принц, всего раз услышав эту присказку от Дарьи. Забавно, что о "Боржоми" Костик не расспрашивал, справедливо принимая минералку за некое целебное или даже волшебное средство.
* * *
...каков будет выбор. - Слова зашелестели в правом ухе. Казалось, она только прикоснулась к подушке, как... Нет, шептала не подушка. Толстяк в черном парчовом камзоле с огромным кружевным воротником и с орденом на ленте склонился к ней. Это он, смешно шевеля усами, снова почтительно, но требовательно едва слышно подал голос. - Итак, Ваше Высочество, вам следует выбрать. Их Высочества ждут вашего решения.
Дашка молчала ровно восемь ударов сердца. И каждый такой удар словно пытался напрочь выбить из нее дух. Так бывает только во сне, в страшном сне, или когда там же, во сне, летишь в бездонную пропасть. Время вдруг растянулось на долгие, на ужасно долгие, восемь мгновений.
Первый удар. Я же сплю, правильно? И это я. Или нет? Или это принцесса... принцесса Катарина? Я - принцесса Катарина? Костик же говорил, что это вроде как кино будет! А это не кино. Или кино, но я, кажется, в главной роли. Ой!
Второй удар. Выбор? Какой выбор? Я сижу в кресле... или это трон? Нет, это у моего отца трон, у меня просто кресло с высокой золоченой спинкой, кстати, жутко неудобное. Моего отца?! Эддрик II -- мой отец?! Эддрик II? Ох, Эдрик II взошел на престол в две тысячи восемьсот девяносто третьем году. Та-а-ак. История падения Империи, Темные века, Эпоха Красного Властелина, Война Просвещенных, раскол Великой династии. Знаю. Я все знаю!
Третий удар. Что за выбор? Их высочества? А я... Ой! Нет, ой-ой-ой! Это что, мне тут жениха выбирают? Да нет же, все еще хуже! Это я должна выбрать. И при чем же тут я? Это Катарина должна выбирать. И еще раз нет же! Она ведь уже выбрала лет сто тому назад. Кого-то из этих высочеств и выбрала. И кого?
Четвертый удар. Вот ходила бы на лекции, может, и знала бы. А теперь как? Вдруг ошибусь, и что тогда? Но это же сон. Просто сон. А вот и не просто. Если бы не Костиков амулет, тогда бы да, но сейчас... И что делать? Выбирать? Как? А если ошибусь? А вдруг тогда вся история... И что толку, что до этого момента я ее теперь знаю. Пригодится ли мне это знание, если я сейчас перепутаю. Если Катарина не за того замуж выскочит, так и Костик же не родится, тут уж и к бабке ходить не надо. К бабке - это ко мне? Скорее к прапрабабке. Кажется...
Пятый удар. Не паникуй. Ага, легко сказать. Вон они стоят, четверо. Ладно, кто тут у нас? Первый - дядька лет под сорок, в завитом парике, серьезный такой. Второй прилично помоложе, зато со шрамом на щеке, наверно, как раз про такие изящно ломаные шрамы говорят, что они, мол, украшают мужчин. Тогда да, красавчик. Третий длинный, щурится. Близорукий? Дашка сама чуточку близорукая с детства. Как она разругалась с родителями, когда ей на нос возжелали водрузить очки! Ох, мама и папа, как вы там... Стоп, а "возжелали водрузить" это не ее, не Дашкино, это она у Катарины подцепила. Четвертый - крепкий такой парень с простоватой улыбочкой на лице. В общем, ничего так, но явно не титан мысли.
Шестой удар. Вот бы сейчас проснуться. Раз - и все, историю знаю, а проблемы сама Катарина уж как-нибудь решит... в смысле, уже решила... давно. О! Надо себя ущипнуть! Ой! Больно! Молодец, постаралась. Только чего-то мне не просыпается как-то.
Седьмой удар. Надо тянуть время. Костик же говорил - "ненадолго". Ну, что бы мне не спросить: на сколько именно?! На час? На всю ночь? Ой! А сейчас день, за окном вон светло. Может, со временем не так уж просто? Может, я тут на неделю или на месяц застряла! Может... Мамочки!.. Надо тянуть время.
Восьмой удар. А вдруг я тут ровно до того момента, пока не выберу? Как тогда?
- Достопочтенный канцлер, дядя Ульрих, я не могу... Мне нужно еще подумать. - Говорила не Дашка... Нет, Дашка, но голос был незнакомым, мелодичным и... В общем, другим. Теперь понятно, что чувствуют киноактеры, когда их переозвучивают за кадром. - Замужество - очень ответственный шаг....
Толстяк тяжело вздохнул и тоже прямо в ухо. Дашка вспомнила, как смешно мотает головой Бархан, когда ему вот так же в ухо...
- Извините мою дочь, господа. - Это с трона поднялся отец. Взгляд его, брошенный на Дашку был суров и не предвещал, то есть не сулил. - Понять мою дочь можно. Все вы достойны ее руки...
Отец говорил, а Дашка... Все-таки очень непривычно осознавать, что Эдрик II Благородный - твой отец. А эти принцы... Кстати, принц тут только один, принц Филипп, тот длинный, близорукий парень с носом... кажется, такой нос называют римским... или это профиль так называют. Только длинный стоит лицом и профиль не показывает.
Тот, который со шрамом - герцог Тибальд. Кажется, он и вправду какой-то прославленный вояка. Ему тридцати точно нет, он только выглядит так... брутально, куда там всякой голливудской шпане. Этот - герой так герой, только взгляд у него холодный, не нужна ему Катарина, ему нужен надежный союзник. И принцесса будет залогом или заложницей такого союза.
Взрослый дядечка - тоже герцог. Его высочество герцог Персиваль очень старинного рода. Вдовец. С женой его несчастье случилось то ли на охоте, то ли на прогулке. Лошадь понесла, и герцогиня разбилась. Прямо насмерть. А теперь герцогу обязательно нужно жениться, чтобы обзавестись наследником. И это не прихоть, это его долг. Иначе не то чтобы род прервется, нет. Просто родственники и ближние, и дальние растащат земли и передерутся, чего допустить нельзя совершенно.
Парень, который попроще -- маркиз Барнабас, на первый взгляд, симпатичный увалень. Но это на первый взгляд. Хотя он только маркиз, однако его владения куда обширней любого из соперников. Вроде бы он не так давно вступил в наследство, год или два назад, но и за этот небольшой срок его богатство, и так немалое, выросло в несколько раз. Похоже, под внешностью деревенского простачка скрывается еще та акула капитализма. Или это обычное везение? Или необычное?
Коротенькие досье на каждого жениха уже лежали в Дашкиной голове, точнее, в голове Катарины на какой-то полочке между знанием о привычке младшего брата раскачиваться на стуле и умением самой принцессы танцевать сарабанду. Стоило Дашке глянуть на каждого из претендентов, как эти сведения выскакивали сами собой. Вот бы на экзамене по истории... Хорошо бы еще и саму историю не поломать к чертовой бабушке.
Так, король закругляется с высочайшими извинениями, бросает грозный взгляд на не оправдавшую высокое доверие дочь и - ф-фу-ух! - объявляет о трехдневной отсрочке на подумать. Дашка испытывает могучий прилив почти что дочерней нежности к благородному монарху. Три дня! У неё есть целых три дня! Это же очень много, правда? А Костик говорил "ненадолго". За три дня Дашка уж точно вернется обратно, в свое время и тело, а с женихами Катарина разберется сама. И, как говорится, во время съемок не пострадает ни один принц!
Ну, или пострадает совсем недолго. Три дня пострадает-пострадает, а потом... М-да, сейчас женихи, прямо скажем, счастливыми не выглядят. У герцога Персиваля вытянулась физиономия, прямо не физиономия, а лошадиная морда. Интересно, он что, не сомневался в том, что принцесса выберет его? Ну, и самомнение! В ответ на обращенное ко всем претендентам любезное приглашение короля погостить эти три дня во дворце дядечка отрывисто извиняется, ссылается на неотложные дела, требующие его присутствия в герцогстве, дважды переламывается в пояснице, отвешивая королю и принцессе по свирепому поклону, и устремляется к дверям. По здешним королевским понятиям это чуть ли не объявление войны... Ну, может, не войны, но... во всяком случае, разные там дипломатические ноты протеста здесь вручают, любезно улыбаясь и подметая пол головными уборами.
Простоватый маркиз такого демарша себе не позволяет, неуклюже рассыпается в благодарностях и заверениях в верноподданейшем почтении, но приглашение тоже отклоняет. Куртуазность у него хромает на обе ноги даже на Дашкин невзыскательный вкус: отвешивая прощальный поклон потенциальной невесте, парень смотрит в какую-то точку за её плечом, и вид у него при этом такой, будто он что-то подсчитывает в уме, только что губами не шевелит, бормоча под нос цифры.
Красавчик со шрамом, несмотря на воинственный вид, манерам обучен на совесть. Королевское приглашение погостить во дворце принимает со всеми должными церемониями, принцессу одаривает положенной порцией комплиментов, смотрит в глаза. Взгляд, правда, скорее сосредоточенный, нежели пылкий, словно перед ним не юная дева, руки которой он испрашивает, а стрелковая мишень.
И только Филипп, даром что принц, прощается с Дашкой - с Катариной - вполне по-человечески. В близоруких карих глазах печаль и... неужто сочувствие?
Но вот претенденты наконец покинули тронный зал. Дашка предусмотрительно склонила голову в ожидании, что на эту самую бедную голову сейчас изольется королевский гнев. Пронесло. Дядюшка-канцлер милосердно отвлек внимание его величества на себя, заговорив с королем о каком-то Чрезвычайно Важном Государственном Деле. И при этом незаметно подал племяннице знак - исчезни. Дашка послушно соскользнула с парадного кресла. Теперь понять бы, куда исчезнуть. Есть в этом дворце укромный уголок, где королевскую дочь не станут донимать разговорами и прочими развлечениями, полагающимися по статусу?
У Катарины есть такое место - садик принцессы. Раз есть у Катарины, значит, и у Дашки будет. Когда уставшей от ноблесс оближ королевской дочери требуется уединение, она укрывается в увитой виноградом беседке на берегу пруда с золотыми рыбками. Придворным без настоятельной необходимости появляться там не рекомендовано. Дашке очень-очень нужно сейчас побыть одной, чтобы прийти в себя, опомниться. Спасибо тебе, Катарина, большое человеческое спасибо! Хоть ты и принцесса, а свой человек, и ближе тебя у меня тут никого нет.
* * *
Вот кого Дашка не понимает, так это вегетарианцев. Фрукты, салатики --замечательно! Особенно оливье и мандарины... Дома новый год скоро, а здесь за окном лето. Дед Мороз подождет? Тут так и хочется грустный смайлик вставить между мыслями, цепляющимися друг за дружку и тянущимися параллельно томительной семейной трапезе. Как все перепуталось! Дома -- это там, где Бархан, Костик, Марийка? Или дома... Как далеко уже тот, настоящий, дом! А здесь семья -- это папа, король Эдрик, мама, королева Лавиния и еще Артур -- младший братишка. Кажется, был такой король Артур... будет... Или это воспоминания из прежнего-прежнего мира? Король Артур, у него еще стол круглый.
Забавно -- блюда подают не какие-то ливрейные лакеи в перчатках, а сам королевский повар, осанистый мужчина, как положено, красный, щекастый и в белоснежном колпаке.
- Откуда куропатки? - вопрошает повара братец. Артурчик под бдительным взглядом маман накалывает на вилку уже вторую птичью ножку и тащит ее в свою тарелку.
- Господин Жак нынче утром расстарался. Лично доставил из угодий своего хозяина.
- Очень мило с его стороны, - тут же подводит черту и ставит точку королева. Разговоры со слугами, особенно во время обеда не поощряются.
Господин Жак, Дашка помнит, на сей раз Дашка, не Катарина. Жак -- такой забавный маленький усатый человечек, Катарине, теперь уже Катарине, по подбородок. Кажется, действительно, он слуга одного из претендентов на Дашкину... на руку Катарины. Говорю же -- запуталось все до невозможности!
Но куропатки очень даже ничего, и пока руки ее с помощью ножа и вилки разбираются с кусочком грудки... Кстати, очень изящно и ловко действуют эти руки, у самой Дашки так не получилось бы. Пока руки заняты делом, можно подумать. Да-да, сейчас как раз и подумать. Сразу после обеда начинается урок танцев, потом примерка новых нарядов, но на примерке обязательно вокруг будут вертеться и без умолку трещать фрейлины, а с ними рядом задуматься не выйдет даже у самого выдающегося мыслителя.
Ладно. Так. Сперва надо определить задачу, как советует учебник по маганализу. То есть нужно понять, не что я хочу получить, а чего я могу и должна хотеть, исходя из сложившейся ситуации.
Историю я уже знаю, значит, мне осталось только проснуться... Проснуться, там, у себя дома. Я здесь уже часа четыре, и что-то мне никак не просыпается. Допустим, я должна уснуть тут, чтобы потом проснуться там. Так было бы нормально, даже здорово было бы, если так. А если не так?
Если не так, то мне, скорее всего, придется выбирать жениха. И выбрать его нужно того самого, который подойдет с точки зрения учебника истории. Да! С точки зрения истории, а не с моей. Ох-ох-ох!
С одной стороны, если жениха позволено выбирать Катарине, значит, не совсем уж это брак по расчету или там политический союз. Иначе жених был бы ровно один. Допустим, оскорбленного дядечку мы из списка вычеркнем, вряд ли Катарина польстится на лысину, которую он прячет под париком. Остаются: герой со шрамом, кареглазый... глаза у него, между прочим, на Бархановы похожи... и деревенский парень. Хм, деревенский...Этому никакого полкоролевства в придачу не надо, он любую из половин может и сам купить. Хотя нет. Не откажется он. Богатые, они богатые не потому, что могут много потратить, а потому что все под себя гребут. Но чего там, богатый жених -- это совсем неплохой вариант. Во всяком случае, если Катарина... я сама выбор не сделаю, то папаша, рубь за сто, выдаст свою дочку за маркиза. Откуда я знаю? Наверное, это не я, это Катарина знает, раз я так уверена.
Принц, конечно, лучше, в смысле, круче звучит, да и почеловечнее он всех прочих, но королевству от него толку... Парень всего лишь третий наследник, а это все одно что никакой. И лицо... Почему-то оно показалось знакомым. Или оно знакомо Катарине? Может, в детстве... Нет, не помню, то есть Катарина не помнит. Но принц, ничего так, нормальный, хоть и без коня, без белого. Тьфу ты! Какой еще конь! При чем тут конь?
А этот полководец со шрамом. Мало ли, что не в Дашкином вкусе. Ее, что ли, спрашивают? Видный мужчина. И перспективный. Может, он как Наполеон не полкоролевства, а полмира завоюет? А она как эта... как Жозефина... Прикольно. Дашке оно не надо, ну вот совсем. А Катарине?
* * *
Дашка уже не спит, лежит и боится открыть глаза. Вдруг она проснулась не по-настоящему, не дома? Так и есть! Воздух слишком свежий и птицы за окном поют, значит, лето, значит, она -- все еще Катарина. Да и проснись Дашка в своей квартирке, тут же и щеки, и нос были бы облизаны широким, жарким языком Бархана. Эта собаческая морда по утрам всегда рядом, сидит и ждет, чует, когда... Но вдруг все-таки...
Нет, не все-таки. Огромная кровать с балдахином, шелковые простыни, спальня принцессы Катарины. Вот же елки-палки! И что теперь делать?
Что делать - что делать. Выбирать придется. Кого, в смысле, какого? Такого, который понравится Катарине? А если ей лысые нравятся? А если... А вдруг меня тут насовсем заклинило? Выберу какого-нибудь, а потом мне же и придется с ним всю жизнь прожить. Не смешно. Какое там "не смешно", это же кошмар натуральный!
Костик! Вот же... что натворил, поганец!
Ага, будто не сама этот чертов амулет себе на шею надела! И кто тебе виноват?
Оказывается, уникальным чутьем обладают не только собаки. В дверь легонько стукнули.
- Да, - недовольно буркнула Катарина, вторя Дашкиному настроению.
- Доброе утро, Ваше Высочество! - в спальню впорхнула полная дама. При ее габаритах порхать было совсем не просто, однако...
- Доброе утро, мадам Люсия. - Дарья добралась до края широченной кровати и села, чуть не по щиколотку утонув ногами в ворсе ковра.
Мадам Люсия хлопнула в ладоши, и в комнате появились уже знакомые фрейлины. Вчера на примерке у принцессы Катарины чуть не приключилась мигрень от их трескотни. И, наверно, приключилась бы, если бы Дашка в нее, то есть в мигрень, верила или хотя бы точно знала, что чувствуют страдающие от этой болезни.
Зато никаких газет и телевизоров не нужно с этими болтушками. На принцессу вывалили все: от передовицы, до скандального ток-шоу, от колонки с объявлениями, до последнего сезона местного придворного сериала. Вот и сейчас водные процедуры и одевание проходили под выпуск новостей, прерываемый комплиментами вместо рекламы:
- Вчера на астрономической башне с головы нашего звездочета ветром сдуло колпак. Ах, какие у вас мягкие и густые волосы, Ваше Высочество! Колпак упал на мостовую, звездочет же впал в задумчивость, размышляя, почему колпак от ветра упал вниз, а облака ветер гонит и гонит по небу, и они не падают? А пока ученый муж смотрел на облака, кто-то из прохожих подобрал колпак и унес с собой.
- А графиня Бернардина, возвращаясь домой... Ваше Высочество, вот эту ленту, пожалуйста.... Боже! Она чудо как подходит к цвету ваших глаз! Так вот, графиня по ошибке села не в свою карету и приехала не домой, а на квартиру к капитану королевской гвардии Алонсо. Самое поразительное, что об этой своей ошибке графиня догадалась только к утру, а старый граф, верно, и до сих пор о ней не догадывается.
- Туфли, конечно, эти, изумрудные. Во дворце у нас теперь новый свинопас. Он уже поругался с садовником из-за вытоптанных георгинов, и смастерил совершенно прелестный горшочек, который играет чудесную песенку, а если поставить его на огонь и понюхать пар...
- То будешь знать, у кого и что готовят на обед, - будничным голосом закончила фразу принцесса.
- Да... Вы, наверно, видели в окно... - неуверенно предположила оконфузившаяся фрейлина и покраснела. - Ой, что это с вами?
Принцесса Катарина застыла и, наверно, ушла мыслями так же далеко, как зазевавшейся звездочет на своей башне.
"Сви-но-пас", - по слогам подумала Дашка. Надо бы на него посмотреть. Неужели бедный близорукий принц решился... Дальше думать не хотелось. С самого детства, со времени, когда не она, а ей читали сказки, Дарья презирала того жестокого принца. Видите ли, душа у него оказалась такой нежной и ранимой, что из-за насмешки глупой девчонки, он заморочился и наказал ее, лишив буквально всего. Нечего сказать, настоящий герой! Рыцарь!
Но, может быть, все как-то не так, иначе? Ведь было же... Надо бы глянуть на этого свинопаса.
Она почему-то обрадовалась, когда оказалось, что свинопас совсем не так высок, как давешний принц, зато гораздо шире в плечах и талии. Когда же Дашка рассмотрела на его лице, тоже широком, простодушную улыбку маркиза Барнабаса, то не огорчилась, а, скорей, была озадачена.
Да, маркиз, наверное, мог и не на такую хитрость пойти. Но зачем? Его чувства вряд ли столь сильно пострадали от... Да и не отказала ему пока Катарина!
- Баронесса, - неожиданно для самой себя обратилась Дашка к одной из фрейлин. - Дорогая, а спросите этого... - все-таки роль принцессы обязывает, Дашка пальчиком указала на живописно измазанную физиономию маркиза. - Спросите его, что он хочет за свой горшочек?
- Ах, Ваше Высочество, - вдруг покраснела фрейлина, - я уже спрашивала.
- И что?
- Право же, мне неудобно передать вам его ответ. Он желает за свой чудесный горшочек получить десять поцелуев... десять поцелуев Вашего Высочества.
- Хм, что и требовалось доказать, - пробормотала себе под нос Дашка. Фрейлины притихли, ожидая то ли гнева принцессы, то ли... но на всякий случай все присели в реверансе и только поблескивали на Дашку-Катарину глазами, чуть склонив головы.
- Как прикажете поступить с наглецом? - наконец осмелилась спросить баронесса.
- Никак, - просто ответила Дашка. - Пусть все остается, как есть. И вот еще что, не вздумайте мне целоваться с этим м-м... наглецом.
После завтрака - два часа занятий иностранными языками. Как же, принцесса должна быть готова к тому, что выйдет замуж... За варварского правителя с далекого Запада? Или за восточного султана, у которого по слухам и так уже есть два десятка жен? Ну глупость же! Вот же они -- женихи. И нет среди них этих, которые говорят по-каротански и на нееле. Но неель же - язык философов, как без него? Умела бы Дашка плеваться, как мальчишки, смачно, по-хулигански, плюнула бы вот прямо на клумбу, не постеснявшись фрейлин.
В беседке уютно. Свита осталась за калиткой ее садика. Здесь Дашка почему-то чувствует себя, как дома, а Бархану понравился бы пруд... Ой, что это?.. На листе кувшинки сидит лягушка. Точь-в-точь настоящая! Дашка и приняла бы её за настоящую, если бы не золотистый обруч с крохотным трезубцем на плоской бурой головке. Странно, неужели здесь знают сказку про царевну-лягушку? У кого бы спросить? Хорошо бы у самого мастера, сделавшего лягушку. Но где ж его искать? Если слугам возбраняется заходить в беседку принцессы, получается, оставивший здесь игрушку, сделал это тайком и вряд ли сознается, если Дашка-Катарина начнет расспрашивать. Хотя, наверное, заходить сюда нельзя только в присутствии принцессы, должен же кто-то убирать беседку... Но каков искусник! Лягушка, не пузатая жаба, каких рисовали в Дашкином мире художники, а именно лягушка, ладненькая и изящная, выглядит, как живая, кажется, дотронешься пальцем, прыгнет в воду и поминай, как звали...
Нет, не будет Дашка её трогать! Вдруг это тоже рукоделие маркиза-свинопаса, как и горшочек? Странно... До сих пор сказки её мира здесь не накладывались одна на другую. Что происходит? И чего добивается маркиз-свинопас? Понятно, что руки Катарины, причем не из романтических, а явно из меркантильных соображений. Но эта лягушечка, любовно вырезанная из изумительно подобранной по цвету деревяшки и анонимно оставленная на кувшинке подле принцессиной беседки, очень похожа на тайный подарок влюблённого. И как это сочетается с вычурным магическим прибором -- музыкальным горшочком? Нет, лягушку, должно быть, сделал кто-то другой...
Дашка поднялась с обращенной к пруду скамьи, пересекла беседку, выглянула в проем входа и с непристойной для принцессы поспешностью нырнула за ближайший шиповниковый куст. К беседке бравым размашистым шагом чесал герцог Тибальд. "Я старый солдат, и я не знаю слов любви", хмыкнула про себя Дашка, разглядывая из своего зеленого укрытия полное решимости лицо со шрамом. Возможно, Катарина в свое время нашла его привлекательным... Или внешность избранника для нее вообще не имела значения, а имела, скажем, храбрость или та же решительность. Но, как бы то ни было, Дашка к объяснению с воинственным герцогом еще совершенно не готова. Ей надо настроиться.
К счастью, заморачиваться с поисками герцог не стал. Не найдя принцессу в беседке, он не потрудился задаться вопросом, куда она могла подеваться, и не принялся шарить по кустам, а с той же решительностью удалился в обратном направлении. Дашка не сразу покинула свое убежище, еще несколько минут выжидала, думала. Ну хорошо, пускай лягушка не маркизово творение. Но горшочек-то ему зачем? Свинопасу из сказки он понадобился, чтобы отомстить строптивой королевской дочери...
Нет, не сходится. Чтобы хитрюга маркиз отказался от ее приданого? Да ни в жисть! На ум приходит только одно - маркиз задумал скомпрометировать Катарину с той целью, чтобы от нее... от меня отказались другие женихи, а сам... Так? Надо бы нажаловаться на свиномаркиза. Кому? Дяде? А что. Эти свиньи... Что они там вытоптали? Гортензии? Мои любимые гортензии, они погибли! Дашка попыталась состроить горестное выражение на лице. Жаль зеркала нет.
- Смотрите, он такой миленький! - Баронесса светилась от счастья, протягивая своей госпоже горшочек, похожий на винтажную вазу для цветов.
Дашка нахмурила брови.
- Так, признавайтесь, кто целовался с этим свинтусом? - Для повышения грозности вида стоило упереть руки в бока, но что-то такое врожденное, от принцессы Катарины, не позволило этого сделать. Зато слова Дашка, сама того не желая, произнесла совершенно ледяным тоном.
- Мы... нет! Ваше Высочество!
- А кто - да?
- Ваше Высочество, он отдал нам горшочек просто так. Сказал только, что это, мол, пустяк. Но когда он смастерит новый инструмент, который, несомненно, вас поразит... Тогда, дескать, мы должны будем попросить вас всего об одном-единственном поцелуе для него.
Дашка, стоя на ступеньках лестницы, глянула поверх голов этих глупых гусынь на парковую дорожку, и злость прошла, уступив место жгучему любопытству. К свинарнику направлялся господин Жак. И как он в такую жару носит этот мушкетерский наряд - ботфорты, шляпу с пером и плащ? Впрочем, плащ отчего-то сильно смахивал на судейскую мантию.
В свою очередь, заметив столпившихся дам и голову принцессы, возвышающуюся над толпой фрейлин, мушкетер тут же свернул на какую-то тропинку. Или там и тропинки не было? "Пожалуй, тоже что-нибудь вытопчет", - подумалось Дашке.
- Мне нет дела до свинопаса. И до ваших обещаний ему тоже нет дела, - принцесса все еще строго глянула на баронессу, теперь не знавшую, куда ей деть волшебный горшочек. - Лучше скажите мне, кто такой господин Жак? - Дашка кивнула на мелькнувший среди кустов черный плащ.
Фрейлины разом обернулись, но слуга, теперь Дашке это было яснее ясного, слуга маркиза Барнабаса уже скрылся из виду.
- Ваше Высочество, верно, имеет в виду того Жака, что приехал вместе с маркизом? - уточнила графиня из задних рядов.
Дашка кивнула.
- О! Он на удивление неплохо воспитан, чего не скажешь о его господине, - позволила себе захихикать баронесса.
- Кстати, о господине. О маркизе. Он ведь совсем недавно получил в наследство... м-м... все? Все свои владения?
- Да-да, - закивала графиня. - Его дядя оставил господину Барнабасу просто несметные богатства: лесные угодья, пастбища, поля и богатые рудники. А какой у маркиза замок!
- И замок от дяди? От дяди-людоеда?
- Ваше Высочество! Что вы такое говорите?! Почему людоеда?!
- Ну, мне казалось... Впрочем, я, конечно же, перепутала его с каким-то другим маркизом. Пойдемте, я хочу поговорить с...
- С кем, Ваше Высочество?
- Со свинопасом, графиня. Я бы хотела узнать, что такое хочет смастерить этот наглец, чтобы... Давайте пойдем к нему, и я сама спрошу. На вас, мои дорогие, надежды нет, вы опять что-нибудь... - Дашка прервала свою речь, она и сама не заметила, как ловко у нее стало получаться играть принцессу. Или быть принцессой? Или она и есть принцесса? Нет-нет, с этим надо что-то делать! А вдруг она насовсем превратится в Катарину? Надо срочно найти ей пару. Сейчас разберемся с маркизом...
- Вот, Ваше Высочество, - баронесса указала на свинопаса. Безупречно почтительный книксен фрейлина адресовала принцессе, а ее указательный палец возмутительно невоспитанным образом был направлен на перепачканное лицо маркиза Барнабаса.
- Здравствуйте, Ваше Высочество, - очень по-свинопасски поклонился маркиз.
- Здравствуйте, милейший свинопас. - Ха, а ловко у Катарины получается. Нет, у Дашки. Думает-то за принцессу Дашка, но говорит... - Да-да, я видела ваш горшочек, однако слышала, что вы утверждаете, будто следующий ваш музыкальный инструмент будет несравнимо лучше. Вы покажете мне его?
- Он, Ваше Высочество, эта, еще не очень. Не готов, стало быть.
- Хорошо, вернемся к этой вашей трещотке позже.
- Трещотке, В-ваше Высочество?
- Ну, вы же, кажется, хотели меня удивить трещоткой?
- Д-да, Ваше Высочество, - маркиз неподдельно смутился и даже покраснел. Что неподдельно -- это точно, тут уж Дашка могла поспорить на все что угодно.
- А ваши свиньи, они такие, э-э... упитанные, - принцесса обратила свой взгляд на дремлющих в тени забора хрюшек. - Чем вы их кормите?
- Но неужели наш повар готовит так много, а мы съедаем так мало, что хватает на прокорм всем этим животным?
- Нет, что вы, Ваше Высочество!
- Но тогда как? Я слышала, что свиньи едят желуди. Желуди, господин свинопас, это то, что растет на дубах, в лесу. Вы ходите в лес за желудями?
- Нет, Ваше Высочество, еще я насыпаю в кормушки зерно.
- Зерно?
- Да, зерно. Это то, из чего делают хлеб.
- Хлеб делают из зерна? - у Дашка так убедительно сыграть удивление ни за что бы не получилось, а у Катарины -- пожалуйста, то есть Катарина и в самом деле чуточку удивилась.
- Ах, оставьте, - только махнула на нее рукой Дашка, - интересно же.
- Да, Ваше Высочество. Зерно мелется на на мельнице. Это такой дом с крыльями.
- Знаю-знаю, видела, - кивнула Катарина, - они еще так забавно крутятся.
- Да, Ваше высочество. Ветер крутит крылья, а от крыльев с помощью зубчатого колеса крутятся жернова. С одной стороны тюрик - это такой ковш, куда засыпают зерно, с другой стороны -- ларь, туда мука и сыплется из под жернова. Вот так. А уже из муки выпекают хлеб.
- А как же его выпекают?
-Э-это, В-ваше Высочество, - снова принялся заикаться свинопас, - вам лучше спросить у вашего повара.
- Понятно, - кивнула Дашка, - в самом деле, откуда вам это знать?
Великая вещь - практика! Дашка прогуливалась по парку и гомонящие вокруг фрейлины ее уже нисколько не отвлекали от размышлений. Вроде того, что вот птицы щебечут, шумят листьями деревья, за деревьями -- королевская псарня, там лают собаки, здесь спорят графиня и баронесса, да еще время от времени обращаются с какими-то глупостями к принцессе. Катарина что-то отвечает, а Дашка идет и думает.
Ну, слава богу, хоть с маркизом все выяснилось. Будь он просто Свинопасом -- еще туда сюда. Да, подлец. Ну и что? Не смертельно, выходят же замуж и за подлецов. Потом живут с ними как-то... Да, неприятно. Но выбор Катарины мог быть таким? Да, мог.
Другое дело -- маркиз Барнабас, тьфу ты, Карабас. Он же и не маркиз даже! Сын мельника, которого хитрющий господин Жак всеми правдами... Да какими там правдами! Одними только неправдами Жак его произвел в маркизы, потом отжал чужие владения и, похоже, до сих пор не оставил практику рейдерских захватов. Хм, практику. Не даром он мне показался удивительно похожим на тех скользких, с позволения сказать, юристов... Рано или поздно такие вещи, как говорится, вылазят наружу. И каким образом тогда маркиз?.. Да, никаким! На маркиза тогда господин Жак и повесит всех собак, а сам... Нет! Такой хоккей нам не нужен. Катарине он не нужен! И Эдрику не нужен. Может быть, король и не прочь расширить владения своих внуков за счёт земель маркиза, но, если земли достались самозванцу, значит, у "дяди" не осталось законных наследников, а тогда маркизовы владения по закону отходят короне, то есть самому Эдрику Благородному и отходят. Причем безо всяких сомнительных браков. Так, маркиза вычеркиваем! Остаются принц и герцог, который военный. А вот, кстати, и он, герцог. Опять, легок на помине.
Ну, что же, пора, наверное, с ним поговорить. Теперь пора. Не то чтобы Дашка стремилась к этому разговору, но второй день, отпущенный Эдриком дочери на принятие решения, на исходе. Если костиково "недолго" продлится до завтрашнего вечера, - а очень похоже, что так оно и будет, - то ответ придётся держать ей, Дашке. И герцог, как ни крути, более подходящий кандидат в супруги единственной королевской дочери, чем третий сын монарха маленькой страны. Хотя бы потому, что герцог он правящий, и, судя по завоевательским ухваткам этого самого Тибальда, его герцогство скоро вырастет до полноценного королевства, если не больше. Но принимать решение за Катарину, не выяснив, что за человека подсовываешь ей в мужья, как-то неправильно. Значит, будем выяснять. Прямо здесь и сейчас. Нет-нет, ваше высочество, в беседку мы не пойдем и фрейлин не отошлем. Пускай постоят на виду. Оставаться с вами наедине я поостерегусь. Знаем мы эту вашу науку побеждать, быстроту, натиск и... что там было еще?
Впрочем, герцог проявил удивительный, удивительный для военного, такт, и всего лишь предложил принцессе прогуляться по парку. Дашка милостиво оперлась на предложенную руку, кивнула отступившим фрейлинам, безмолвно вопрошающим, должны ли они идти следом, и, дождавшись паузы в речах Тибальда, который пустился в щедрые сравнения принцессы с окружающей флорой, причём, не в пользу последней, спросила:
- Чего вы ждете от будущей супруги, герцог? Простите великодушно, что меняю тему разговора, но вашу галантность я уже оценила, а время, отпущенное мне отцом на раздумья, летит быстро. Давайте поговорим по существу. - Ух ты! А Катарина крута! Дашка не могла не восхититься решительностью принцессы. Или все-таки своей решительностью?
Если бесцеремонность особы королевской крови и королевского же воспитания и удивила Тибальда, то в хорошем смысле. Манеры манерами, но человеку военному привычнее ходить прямыми путями, а не кружить вокруг да около. Герцог остановился и отвесил Дашке уважительный поклон.
- Вы не только прекрасны, но и умны, ваше высочество. Верности. От своей будущей супруги я жду верности - во всех смыслах этого слова. Отлучаясь из столицы, а военная необходимость вынуждает меня отлучаться чаще, чем хотелось бы, я должен быть уверен, что герцогиня будет блюсти государственные и мои личные интересы, как собственные, не подыщет мне замену и не вступит за моей спиной в сговор с моими врагами.
Что ж, подумала Дашка, перебирая чужие воспоминания, кажется, это то, что нужно. Верность государству и государю Катарине это подходит. В общем-то, в таком духе ее и воспитали. И то, что герцог прямолинеен сам и ценит прямолинейность в других, ему в плюс, такие обычно не держат камни за пазухой. Это, конечно, не гарантия легкости нрава и приятности в общении, но не та у принцесс судьба, чтобы выбирать супругов за приятность. А не сложится у Катарины с герцогом, так не будет же он тиранить жену постоянно - по причине военной необходимости, требующей его частых отлучек. Опять же, король относится к герцогу с уважением, значит, выбором дочери будет доволен. Особенно после того, как Дашка избавится от маркиза. Интересно, хватит ли мельникову сыну сообразительности удрать, если она намекнет, что наслышана о его подлинной родословной? Парень, конечно, тот еще гад, но подводить его голову под топор Дашке все равно не хочется.
- Ваше Высочество! Ваше Высочество! - Фрейлины, все дружно, разве только не подпрыгивали от нетерпения. - Ваше Высочество, простите нас, в прошлый раз вы, кажется, были недовольны дерзостью вашего свинопаса.
- С каких это пор он мой? - Катарина удивленно приподняла бровь.
- Но он же придворный свинопас, - объяснила баронесса.
- Он, конечно, невежа, но его замечательная трещотка!.. - тут же защебетала графиня.
- И всего один поцелуй принцессы? - не сдержав насмешку, спросила Дашка.
Однако фрейлины, не чувствуя подвоха, дружно закивали, лишь графиня потупила взгляд и покраснела.
- Она такая чудесная, а музыка, которую она играет... - затараторили дамы.
- Что ж, давайте уже покончим с этим, - кивнула им принцесса.
- Вот, изволите видеть, Ваше Высочество, - маркиз жестом ярмарочного фокусника вынул из кармана нечто деревянное с ручкой.
- Неподражаемо! - ахнули за спиной у Дашки фрейлины.
- Если пожелаете... - начал было маркиз-свинопас, но Дашка его перебила:
- Пожелаю, но другого. Не того, о чем вы просили этих достойных дам, - фыркнула принцесса. - Я пожелаю рассказать вам сказку.
- Сказку? - удивленно моргнул маркиз.
- Всегда следует говорить - Ваше Высочество, - из-за дашкиного плеча подала голос графиня.
- Сказку, Ваше Высочество? - ахнули дамы.
- Не всю, - уточнила принцесса, - только самое начало. Думаю, и этого будет достаточно. Так вот. Жил-был мельник, и было у мельника три сына, и оставил он им, умирая, всего только мельницу, осла и кота. Братья поделили между собой отцовское добро. Да так поделили, что младшему ничего и не досталось.
- Ик, - неожиданно подал голос маркиз.
- Сколько тебе, ослу, надо говорить! Всегда добавляй Ваше Высочество, когда говоришь с Ее Высочеством, - сделав страшные глаза громким шепотом прошипела графиня.
- Но сын мельника, тот, которому ничего не досталось печалился не слишком долго. Он... Он, знаете, что сделал? - глядя прямо в глаза маркизу спросила Дашка. Свинопас побелел, а дамы, как по команде отрицательно замотали головами. - И обязательно следует выяснить, каким именно образом он унаследовал замок и прочие разные владения.
Свинопас, кажется, готов был дать стрекача, прямо сейчас, без оглядки и не разбирая дороги, но замер под взглядом принцессы и даже перестал дышать, а "чудесная" трещотка выскользнула у него из руки и с жалобным треском упала на камни садовой дорожки.
- Какой замок? - робко спросила баронесса. - Вы же изволили рассказывать о каком-то сыне мельника.
- Вот и я говорю, - согласилась с ней Дашка. Согласилась, развернулась на каблуках и зашагала прочь.
Вот совсем неудивительно, не открывая глаза, услышать треньканье синиц за окном. Эти назойливые пичуги, словно будильник в телефоне без устали повторяют две нехитрые пронзительные ноты своей песенки. Вставайте, Ваше Высочество, вас ждут великие дела! Блин! Да уж, великие. Вечером нужно дать ответ, и тогда либо пан, либо голова в кустах.
Снова осторожный, вежливый, даже какой-то верноподданнический стук в дверь. Как они это делают? Что, в замочную скважину подглядывают?
Конечно, Дашка догадывалась, что жизнь принцев и принцесс -- не сахар. Все по расписанию, а в расписании полно всякой такой ерунды, на которую нормальный человек точно не станет тратить свое время. Да что там догадывалась, она это знала на примере того же Костика. Но сегодня утром... Сегодня утром по расписанию у Катарины прогулка! Верховая прогулка! Если прислушаться к самой себе, точнее, если Дашка прислушается к... Очень странное ощущение... воспоминание. Воспоминание о стремительном полете, о верном и очень надежном товарище -- о белоснежном добрейшем существе с большими карими глазами, о Барсе, молодом еще жеребце. Барсик, Барсичек, -- улыбнулась про себя принцесса. Вот на кой нам какой-то там принц? Белый конь у меня у самой есть!
Барсик ждал, перебирал копытами и вытягивал свою очаровательную морду навстречу Дашке. Неожиданно для себя она обняла гривастую сильную шею. Как же часто она теперь делает что-то неожиданно для себя что-то такое, что окружающие принцессу принимают как должное. Постояли, прислушиваясь друг к другу. У Барсика все хорошо, он ей рад, ему не терпится на волю, чтобы вместе, наперекор ветру... А Катарина? Жеребец прислушивается, косит глазом. Катарина переживает, что-то у хозяйки не складывается. Да ну их ко всем лошадиным чертям! Принцесса! Живи, не оглядываясь! Если бежишь, то только вперед, навстречу! Ну же, давай! Выбрось эти глупые сложности из головы!
Восторг от прогулки с Барсиком опьянил Дашку, сейчас она была готова, как ее стремительный и смелый друг нестись вперед и жить не оглядываясь. К черту геральдику! Принцесса отменила сегодняшний урок, отослала фрейлин и отправилась в свою беседку. Гвардейцы, стоявшие в карауле перед калиткой в садик принцессы, на неурочное появление ее высочества отреагировали странно. Выпучили глаза, вытянулись во фрунт и оглушили Дашку надсадным приветствием. "Чего это они?" - удивилась подпрыгнувшая от неожиданности принцесса. Однако сделав несколько шагов по направлению к беседке, сообразила "чего". Знакомые шиповниковые кусты, в которых она давеча пряталась от герцога, сомкнулись, скрыв чью-то фигуру, недостаточно проворно нырнувшую в заросли. Ага! Значит, мастер, вырезавший для принцессы лягушку, здесь, и это не садовник и не слуга-уборщик. С чего бы караульные стали подавать сигнал слугам, изображая молодцеватых болванов на параде? Так-так. И кого же это они посмели пропустить, а теперь пытаются предупредить о ее приходе?
Ага, на скамейке лежит книга. Дорогой такой томик стихов, прямо шедевр переплетного искусства с золотыми накладками и самоцветами, но явно не раз читанный-перечитанный.
- Выходите, принц! - громко сказала Дашка, обращаясь к шиповнику. - Не вынуждайте меня лазать по кустам!
Лицо Филиппа, появившегося в арочном проеме, имело столь насыщенный цвет, что Дашка поспешно отвернулась к пруду. Разговаривать, глядя в глаза сгорающему от смущения принцу, она бы не сумела.. И Катарина, похоже, не сумела бы, во всяком случае, уже привычной уверенности принцессы Дашка не почувствовала. Да и о чем прикажете говорить? В самом деле, не спрашивать же, что, мол, означают тайные визиты его высочества сюда, и чьи подарки она находит в своем саду? А то, можно подумать, есть варианты! Хотя, вообще-то, есть аж целых два. Только не похож принц Филипп на пройдоху, который окольными путями добивается руки богатой и знатной невесты. Дашка на что угодно готова поспорить, что в Катарину принц влюблен по-настоящему. Такое не скроешь, а тем более от предмета своих чувств. И не нужен тут никакой наметанный взгляд опытной сердцеедки. Любая, даже совсем малолетняя девчонка враз определит. И когда только успел? Может, они виделись в детстве, когда принцесса была совсем крохой? Тогда понятно, почему лицо принца кажется Дашке смутно знакомым. У Катарины воспоминаний о той встрече не осталось, а Филипп лет на пять постарше... И что? Мальчишка младшего школьного возраста влюбился в детсадовскую соплюшку, да так, что всю жизнь носит в душе ее светлый образ? Да запросто! Романтики, они такие. Могут на всю жизнь влюбиться хоть в младенца, хоть в портрет, дорисовав избраннице в воображении родную душу.
Дашкин взгляд упал на лягушку, которую она вчера так и не сняла с кувшинки. Хм. А вот любопытно...
- Ваше высочество, расскажите мне сказку.
- Сказку? - Филипп от неожиданности взглянул прямо в глаза Катарине.
- Да, о принцессе-лягушке. Я знаю одну, но мне кажется, вы ее слышать не могли.
- Я, право, не знаю... Если хотите... - Поначалу смущаясь и запинаясь, высочество все же в общих чертах изложил свой вариант сказки про лягушку. Сказка была другой, как Дашка и ожидала. Про злую фею, превратившую в лягушку принцессу, чтобы занять ее место и выйти замуж за ее жениха. И про жениха, который почувствовал обман сердцем, отыскал любимую и расколдовал ее поцелуем.
Ну и зачем она спросила? Нет, сказка любопытная...
- А я слышала другую... - Улыбнулась принцесса. Нет, вот кто ее за язык тянет? Ладно, чего уж там. И Дашка поведала свою... то есть сказку про Василису Премудрую. "Стой!" наконец одернула себя рассказчица. Ты сейчас до такого договоришься... Пусть лучше Катарина своим поклонником разбирается.
Ну что сказать? Худо-бедно, разобралась. Вспомнили своих нянюшек, от которых наслушались сказок, потом перешли к воспоминаниям детства вообще. О том, как смотрели на затухающие угли и воображали сказочные города с горящими окошками, о том, как замирало сердце - то ли от страха, то ли от восторга - когда во время игры в прятки нянюшка приближалась к их потайному убежищу, о детских мечтах, радостях и огорчениях, о том, какими невообразимо прекрасными, мудрыми и всесильными казались в детстве родители, и как было ужасно, когда между ними пробегала кошка...
- Спорим? - азартно говорил принц, позабыв и о своем недавнем смущении, и о дворцовых церемониях, - мне досталось больше таких волнений. Мои родители были помолвлены, едва родилась мама, отцу к тому времени исполнилось три года. Впервые помолвка была разорвана через пять лет, когда отец сообщил маме, что она съела муху, которую он незаметно подложил в ее кусок пирога. Мой дед, отец отца, и его кузен, отец матери, едва смогли уговорить принцессу простить своего нареченного. Во второй раз уже мой отец чуть не отверг свою будущую невесту. Так вышло, что его первый настоящий меч, которым он очень гордился, чудесным образом превратился в детскую деревянную игрушку. Превращение произошло на параде, который принц впервые принимал в двенадцатилетнем возрасте, поэтому на улаживание конфликта и восстановление помолвки потребовалось почти два года. Потом случилось еще несколько недоразумений, но все их затмил скандал, разразившийся из-за неудачной шутки отца за неделю до свадбьы. Дело было на малом королевском приеме, устроенном в честь первых гостей, прибывших на бракосочетание. Кто-то из гостей сказал принцу, что он родился под счастливой звездой, а принц в ответ приказал седлать своего коня и спросил, кто из соседей объявил королевству войну, и почему ему об этом не сообщили? Потом он всю неделю вымаливал прощение, стоял перед дверями маминой комнаты на коленях, уверяя, что она не так его поняла, что он жизни без нее не мыслит и наложит на себя руки, если она его не простит. Мама открыла дверь не раньше, чем у нее закончился запас засахаренных орехов и фруктов, но все же родители помирились, и свадьба состоялась. Однако вы ошибаетесь, если думаете, что эта история - сказка с счастливым концом, эта история конца не имеет...
Дашка не заметила, как они с принцем устроились рядышком на скамейке, она слушала его забавные байки о родителях, хохотала и впервые за последние дни чувствовала себя легко и непринужденно. До такой степени, что забыла о необходимости "фильтровать базар".
- Ну, ссоры моих родителей, конечно, были не настолько драматичными, но, когда мама училась водить...
Какое счастье, что у Филиппа выразительная мимика! Заметив удивление на его лице, Дашка успела вовремя прикусить язык. И только тут до нее дошло, что она натворила. Расслабилась, позабыла о времени, невесть сколько болтала с принцем по-дружески, подала человеку напрасную надежду! Да, напрасную, хотя Филипп оказался славным малым, не унылым влюбленным Пьеро, как Дашка опасалась, а легким, в меру ироничным и совершенно своим парнем, и Катарине, судя по её детским воспоминаниям, он тоже не мог не понравиться. Но дочерний долг и королевское воспитание не позволили бы ее высочеству выбрать третьего сына... Увы, Дашке сделать то же самое никак не мог позволить учебник истории.
Филипп, заметив, что принцесса помрачнела, выказал благородство высшей пробы: деликатно избавил ее от необходимости возвращать его на грешную землю.
- Я понимаю, насколько призрачны мои шансы, ваше высочество, и ехал сюда, ни на что не рассчитывая, просто потому, что не простил бы себе, если бы не попытался.
С этими словами он встал со скамьи, отвесил Катарине изысканный поклон и исчез, оставив Дашку в совершенно растрепанных чувствах.
* * *
В библиотеке тихо, что, в общем-то, нормально. Только муха под потолком... Но и муха не жужжит, неслышно летает, наматывает круги рядом с грандиозной хрустальной люстрой. В руках у принцессы книга. Так, для вида. Можно подумать, что Дарья в состоянии читать и понимать о чем там, в этом романе идет речь.
Пора делать выбор. Сейчас. Глупо будет тянуть до последней минуты, а потом метаться, когда оставшиеся женихи встанут перед тобой в тронном зале. И выбрать нужно так, чтобы потом не было мучительно больно... в смысле, головой надо думать. Сколько бы ни писали в романах о таком вот выборе, о том, что выбирать всегда следует сердцем и только им одним. Мол, разум в подобном деле - не лучший подсказчик, сколько бы раз книжные влюбленные не вытягивали для себя счастливый билет, в жизни браки венценосных особ заключаются иначе и совсем с другими целями. А чувства... Дашка в который раз уже прислушалась к себе, к Катарине. Да нет их, чувств. И когда бы они эти чувства успели появиться? А значит что? Значит, нужно выбирать, и выбирать герцога. По всем же статьям он в выигрыше. Слава и богатство - это в плюсе. В минусе, что супруг месяцами будет пропадать в своих военных походах. Или это тоже в плюсе? Впрочем, главное не это. Главное то, что Катарина, по-любому, должна быть... или стать пра или прапрабабкой Костика, а значит ее дети, а потом и внуки с правнуками должны стать наследниками... м-м... унаследовать должны ну хоть какой-нибудь трон. С Тибальдом такой трон унаследовать у ребенка Катарины шансы есть, и немалые. А с Филиппом? Что может унаследовать сын Филиппа? Дом в предместье столицы?
Короче, как ни складывай, а надо брать герцога. И что, вот сейчас она пойдет и прямо так скажет ему, мол, жить без вас не могу, я ваша на веки и все такое? Нет, как-то это... Дашке на такое решиться будет нелегко, а Катарине оно и вовсе невместно. Нет уж, дудки! Чтобы принцесса сама бегала за женихами?! Однако Дашка чувствовала, прямо-таки знала и была уверена на все сто, что вот если не сейчас... то потом, когда она посмотрит в глаза, и... И тогда она точно не сможет выбрать. Как же быть? Может, пойти к отцу? Если рассказать королю о своем решении, тогда да, обратной дороги уже не будет.
Не будет? Вот и отлично! А то потом... А может, потом и не понадобится. Может, меня тут же обратно... Проснусь, в общем.
Окрыленная последним соображением, или, скорее, предчувствием, Дашка вскочила, и пока не растеряла свою невеликую уверенность бросилась прочь из библиотеки. Стоило поторопиться, уверенность таяла. Слава, деньги, и если сюда добавить древность рода и амбиции, хватит ли этого, чтобы твои потомки утвердились на королевском троне? Деньги... Что-то кольнуло и исчезло. Не в голове, наверно, в подсознании. А подсознание где? Что, не в голове? Тьфу! Навстречу попался лакей и тут же отпрянул к стене, освобождая путь несущемуся урагану в образе принцессы. И опять эти сказки. Но сказки-то все больше про маркиза, а к оставшимся женихам я сказки так и не подобрала. Да уж, попала я в историю. И ведь в самом прямом смысле именно туда я и попала! Ой! Дашка встала как вкопанная. "История - это не сказка", - пробормотала она в пространство. Лакей, счастливо избежавший столкновения со стихией, удивленно глянул на Ее Высочество.
Путь к королевским покоям лежал дальше - вверх по лестнице, а потом направо, а комната принца - вот она.
Дашка стояла у двери и думала: Катарина не могла выбрать себе в мужья Филиппа. Не могла и все тут! Катарина даже не стала бы разговаривать с принцем. То есть, разговаривать с ним наедине. Зачем ей это? И маркиза принцесса на чистую воду никогда бы не вывела. А тогда, скорее всего, вышла бы замуж за этого самозванца. Правда о поддельном маркизе рано или поздно вылезла бы наружу, и разве был бы тогда Эдрик II - Благородным? Точно нет. Скорее уж, Простаком или даже Простофилей. А дети и внуки Катарины? Да они бы стали несчастными, а то и презираемыми бастардами.
И что же получается? Да то и получается, что без Дашки "прогнило бы что-то в Датском королевстве". А с ней? Так, если сейчас остановлюсь, то сразу запутаюсь. Думай дальше! Я поняла, откуда мне - мне, а не Катарине! - знакомо это лицо, и при чем тут деньги. Выходит, что я сюда попала... Так и должно было случиться? Судьба, предопределение? Этого мне еще не хватало! Да ну его все! Мой Барсик прав! Вперед и не оглядываться! К тому же я знаю, как правильно!
Дашка выдохнула, зачем-то прикрыла глаза и постучала в дверь принца Филиппа.
Теплое и мокрое прошлось по щекам. Носу и лбу тоже досталось.
- Бархан! Пёсище ты мое! - Дашка открыла глаза.
- Хрр, - сказало чудовище и завиляло хвостом.
- Это был сон, - неуверенно сообщила псу бывшая принцесса, потрепала его шелковистое ухо и села на кровати.
Сон. Конечно, сон. Рука нащупала под ночнушкой медальон, Амулет Избранницы. "Избранницы" - вслух попробовала слово на вкус Дашка. Так это сон или не совсем? Но тогда... Если Катарина стала настоящей королевой, значит... - у Дашки разом перехватило дыхание. В следующее мгновение она уже подскочила к письменному столу и выдернула из стопки книг "Историю справедливых правителей".
"Артур I погиб в битве при Трипентаре в две тысячи девятьсот двадцать четвертом году. Ему наследовала его старшая сестра королева Катарина, в том же году взошедшая на престол вместе со своим мужем королем Филиппом IV".
"Артур!" - чуть не вскрикнула Дашка. На рисунке Артурчик был изображен в доспехах и с рыцарским шлемом в руке. Повзрослевший, но все равно еще совсем пацан. Сколько ему было? Лет девятнадцать? Дальше на рисунке, сделанном с гравюры, Филипп. Тут он выглядел совсем не так, как в жизни. Глаза. Выражение глаз очень сложно передать, особенно на гравюре. О, кстати! Дашка выдвинула ящик стола. Там, в шкатулке хранились ее финансы. Ага, вот она! Уже не Катарина отыскала четвертак. С крупной серебряной монеты куда-то в окно смотрел профиль... тот самый знакомый "римский профиль" Филиппа, короля Филиппа IV, уже не ее жениха.
- Признаюсь, Дарья, вы меня удивили. При вашем крайне легкомысленном отношении к моим лекциям, в целом с материалом вы знакомы. - Профессор Кродил в задумчивости пригладил карандашом свои знаменитые бакенбарды, сперва левый, а потом правый. - Знаете, несмотря на пропуски занятий, я бы, пожалуй, поставил вам пять, однако меня озадачивает ваша манера придумывать какие-то невероятные подробности для широко известных и досконально изученных исторических фактов. Не могу понять, к чему эти фантазии? "История - это не сказка со счастливым концом, история конца не имеет", - кто сказал? - Кродил вопросительно стукнул карандашом по столу и внимательно посмотрел на Дашку.
- Филипп, - без запинки ответила бывшая принцесса и сразу поправилась, - король Филипп IV. Так он говорил о своих родителях, об их постоянной...
- Ну вот опять! Дарья, вы неисправимы! При чем тут родители великого монарха, при котором, кстати, была основана наша академия? Оставьте, наконец, свои выдумки! Давайте зачетку.