По путёвке отдыхал я в санатории "Увильды", перед самым Новым Годом.
Ясно, какой же отдых без сексуального приключения!
Так случилось, что "положил я глаз" не на отдыхающую женщину, а на врача кардиолога - Татьяну. Молодая врач готовила диссертацию о влиянии питания на состав крови, меня посадили на контрольную диету, она сама брала у меня кровь из вены, два раза в день, в первый раз мне стало дурно, и она прикрикнула:
- Отверните голову, не смотрите на шприц!
Тогда я переключил взгляд на ошеломительные Танины ноги, плотно обтянутые сиреневыми трикотажными колготками, выступающие в распахе белого халата.
Сочетание кровавой экзекуции с захватывающей воображение картиной мысленного раздевания молодой женщины оказалось очень сексуальным, и я забывал про шприц.
Наверно от меня излучались настолько сильные волны желания, что Таня однажды не выдержала и попросила:
- Не смотрите, пожалуйста, на мои ноги.
Тогда я перевёл взгляд на её потрясающую грудь, которой было тесно в медицинском халатике и казалось, что он вот, вот лопнет.
- Ну что с Вами делать! - вздохнула Таня, - ладно смотрите куда хотите, если это отвлекает Вас от укола.
Это милостивое разрешение было первым шагом к нашему сближению, и мы перешли на ты.
Романтика беззаботной отпускной атмосферы захватывала и обслуживающий персонал курорта.
- Я, ведь, развелась с мужем, полгода назад, - призналась мне Татьяна, когда мы, случайно, встретились с ней на аллее санатория с заснеженными, предновогодними елями.
- Любила его? - спросил я.
Она глянула тёплым вишнёвым взглядом из-под мохнатой шапки.
- Кто ж замуж без любви выходит?
- Да точно! - отвечал я. - Я тоже жену люблю.
- Сейчас всё перегорело. И одна осталась, и другой любви нет.
- Что ж развелись?
- Попался один такой. Из отдыхающих. Сказал, что не встречал ещё такую женщину.
- В вечной любви клялся?
- И это тоже, проще всё оказалось.
- Уехал, и не слова?
- Хуже! Муж нас "застукал".
- А отдыхающий?
- Уехал к жене.
Пять дней встречались мы с Татьяной - то по анализам моей крови, то, как бы, случайно, она жила тут же на территории санатория.
Предновогодние вечера были тихие, тёплые - подтаивал снег, обламываясь на нас с развесистых ёлок, когда мы уединялись на одной из бесчисленных скамеек в парке санатория.
По молодости, брал я с собой переносной магнитофон, и слух наш услаждали таинственные мелодии сайкаделика "Пинк Флойд".
- Знаешь, меня, почему-то, в студенческие годы всегда выбирали президентом, - рассказывала Таня.
- Это как? - спрашивал я, будучи лет на пять старше, я не застал пору демократических преобразований.
- Президентом неформального студенческого общества. Но, когда мы ездили за границу, КГБ имело дело со мной.
- Понятно. Потому что ты очень основательная.
Таня смотрела на меня немигающим взглядом, потом мы целовались.
В конце концов, моё естество потребовало более глубокого удовлетворения.
Новый год, мы уже договорились с Таней, Мишкой - моим соседом по палате, и Галей, зубным врачом санатория, встречать вместе.
Очень возможно, что эта встреча, наверняка подарила бы нам с Мишкой желаемых женщин, без лишних проблем.
До Нового года оставалось всего два дня, но ОН требовал немедленного удовлетворения, потому как, у него своя голова.
После одной из посиделок я, сославшись на то, что замёрз, попал таким путём в Танину квартиру.
Добротный пятизвёздный югославский виньяк, помог моему изнывающему дружку сделать своё дело, и через полчаса мы уже "кувыркались" с Таней на её широкой, бывшей супружеской кровати.
Тут я изведал нечто, прежде мне незнакомое.
Когда Таня "завелась", то я ощутил плотное, обжимающее весь мой орган, почти судорожное обволакивание моего пещеристого тела. Она доила мой член конвульсивными сжимающими фрикциями, доила бессознательно, не прилагая к этому волевых усилий, её ошеломительная возбуждённая вагина работала на автомате, сама по себе.
Я понял, почему она допустила для себя полугодовое воздержание от половых сношений, она не властна была контролировать это умопомрачительное состояние и себя, и мужчины, который познал это.
С таким редким свойством женщины нужно было или забыть всё на свете и быть с ней, или, наоборот, сбежать, уйти от этого навсегда!
Я кончил. Она тоже. Я вынул свой прибор из божественного лона и тут...
Из этого волшебного отверстия полилась кровь. Не так, чтобы хлынула, однако, алая струя быстро залила её промежность и заставила удивиться, в первую очередь, меня.
- Что это? - спросил я.
Таня приподнялась, внимательно рассмотрела кровавую струю и произнесла, спокойно так:
- Ну, всё, мы порвали матку.
Она не сказала: - Ты порвал мне матку! Она сказала: - Мы порвали матку.
Я молчал ошарашено.
- А что это такое? - наконец, выдавил я.
- Такое кровотечение нельзя остановить, - как-то безразлично отвечала Татьяна. И в этом спокойном безразличии чувствовался весь непонятный мне ужас и профессиональное самообладание врача перед очевидным и непоправимом жутким исходом.
- Таня, надо позвать врача, твоего коллегу, они все рядом, скажи кого, я сбегаю!
- Зачем? - отвечала Таня, - они ничем не смогут помочь.
- Ну, надо же что-то делать!? - вскричал я.
- Сядь рядом, и дай мне руку.
Я присел на край кровати к изголовью. Она сжала мою ладонь, текла кровь, и бледнело её лицо.
- Господи! - взмолился я. Неужели ничего нельзя сделать?
С возникшим спонтанным желанием остаться, хотя бы на минуту, одному, чтобы продумать ситуацию, я, вдруг, почувствовал резкий позыв к мочеиспусканию.
- Подожди! Сейчас приду.
Таня разжала руку, и я побежал в туалет.
Опорожняясь, я заметил, что с моего члена струится кровь.
Я присмотрелся. В месте соединения кожицы члена с крайней плотью зияла внушительная ранка, из которой и хлестала кровь.
Обострённое сознание проинтуировало:
- Вон что! Я порвал уздечку от уплотнённого сношения. Танина матка здесь не при чём.
Когда ситуация прояснилась, мой ужас сменился диким неконтролируемым хохотом, с которым я и появился снова в комнате.
- Ты сходишь с ума? - спросила бледная Татьяна.
- Да, да, уже сошёл, - с истерическим восторгом отвечал я и, встав над телом распростёртой женщины, самозабвенно тряс своим органом, поливая кровью её обалденные бёдра и живот.
Страдалица приподнялась на ложе и рассмотрела источник кровоизлияния. Врачу быстро открылся смысл трагикомической ситуации.
- Милый! Ты порвал уздечку!
- Таня! Я, наконец, сломал свою целку! И это, благодаря тебе.
Таня вскочила с постели и приникла к раненому органу всей душой и поверхностью налитых чувственных губ.
Ранка быстро затянулась, оставив белесый след.
Мы выпили по полстакана виньяка, после чего опять началась бурная, безудержная вакханалия совокупления.
Теперь я имел Татьяну не как мальчик, но как созревший муж.
Новый год мы встречали, как и договорились, двумя парами. Было весело, только Мишка удивлялся потом:
- Куда вы всё время исчезали? Ну и ненасытная твоя Татьяна!
- Ничего ты не понимаешь, Мишка, - отвечал я, кроме плотской любви существует ещё любовь духовная, которая тоже требует уединения.
- Это миньетная, что ли? - спрашивал мой похотливый друг.
- Циник, ты Мишка! - отвечал я. - Как хочешь, называй, только это святое, всё равно не поймёшь.