Аннотация: Любишь? Уважаешь? Доверяешь? Доверяй, но проверяй! А лучшее агентство в Лимсе, осуществляющее такие деликатные услуги, - это "Конфиденциально". Семьдесят лет безупречной работы! Полная клиентоориентированность! Скидки постоянным клиентам.
Рассеяный
Ветер налетел, погладил по белопенной спинке волну, опрокинул белый зонт на набережной, промчался по улочкам и набросился на тополь у небольшого домика с красной крышей. Трепать этот тополь, раскидывать тонкие ветки, гнуть ствол, а летом и осенью еще и срывать листья, было любимым занятием ветра. Сейчас еще листьев не было, только набухшие почки зеленели острыми клювиками да болтались красные гусенички сережек, и ветер подергал за сережки, выломал старую ветку, брякнул ею о потемневшую деревянную вывеску и успокоился. Вывеска закачалась, заскрипела, на этот звук из домика вышел мужчина. Посмотрел по сторонам, на вывеску, поежился зябко и поспешил обратно в дом.
- Никого, ветер.
Немолодая женщина за большим столом поправила на плечах желтую шаль-самовязку, спустила на длинный нос очки и пробурчала:
- Надо спилить этот тополь.
- С ума сошла, - возмутился усач, - это самый живописный тополь в Лимсе! У меня три полотна в прошлом сезоне с этим тополем ушли!
- Тогда надо вывеску перевесить. А еще лучше новую заказать.
- Марисоль, ты с ума сошла, - повторил мужчина, - вывеске семьдесят лет. Антиквариат! И вообще, у нас все согласования на вывеску есть, и куда ее перевесить... да ее и некуда вешать...
Мужчина бубнил, но Марисоль уже его не слушала, увлеченно переписывая циферки из одной тетради в другую. Усач прошел в смежную комнатку, поменьше, уселся за стол затянутый зеленым сукном , вытащил из ящика лист плотной бумаги, угольный карандаш и нарисовал почти посередине листа горизонтальную линию. А потом шарик, над линией. Задумался. Справа на листке появился домик, горизонтальная линия дрогнула волнами...
- Лем, а чайничек поставь.
- Вот не понял. Я начальник, я владелец, я ведущий специалист в конце концов! А ты между прочим секретарь, это твое дело чайник ставить, - возмутился Лем, и даже карандаш в сердцах на стол бросил.
- Сейчас я не секретарь, а бухгалтер. Хочешь сам отчет составляй, а я пойду чаи готовить.
- Никто работать не хочет, - владелец, начальник и лучший специалист уже бубнил из отгороженного закутка. Уже и чайник на плиту взгромоздил, и заварку в чайничек засыпал, но продолжал бубнить, - всем лишь бы бездельничать. Лежать на солнышке.
Толстый белый кот, греющийся на солнышке на подоконнике, посмотрел на ворчуна одним глазом, и снова задремал, бухгалтер продолжала шуршать тетрадью, чайник зашумел. И тут раздался стук в дверь.
Куда-то исчезла желтая шаль, и лист бумаги, и чайник замолк, а кот с подоконника переместился на шкаф. Владелец важно сидел за столом, а внимательный секретарь вводил клиента. Первого клиента в этом сезоне.
- Пожалуйста, присаживайтесь. Надеюсь вам тут удобно? Чай, кофе?
Марисоль заботливо усадила в мягкое клиентское кресло стройную барышню в слишком светлом, не по сезону платье. Барышня окинула вуаль со шляпки и стало видно, что не так уж и она молода. Конечно, гораздо младше Марисоль, но уже вовсе не юница.
- Барзэлеми Барон, владелец агентства, - проникновенно произнес Лем и добавил еще проникновеннее, - Барон это фамилия, а не титул. Что привело вас к нам?
- Рози Файф. У меня необычная просьба, я не знаю, сможете ли вы мне помочь. В любом случае, мне хотелось бы, чтоб наш разговор остался втайне.
- Конфиденциальность, это не только название нашего агентства, но и основной принцип нашей работы, - заверил клиентку господин Барон.
Клиентка вздохнула.
- Мы с супругом приехали на конференцию по теоретической магии. А масик остался с моей мамой. Но маме, ей срочно нужно уехать, и мы с мужем решили, что в четверг уеду домой я, посижу с масиком пару дней, а потом я вернусь. К тому времени муж прочитает свой доклад, и поедет домой к масику. А я вернусь в Лимс и дослушаю выступления. Мы так долго ждали когда будет выступать мэтр Пронти, это просто невозможно пропустить, а конспектирую я лучше... - клиентка осеклась, сообразив, что разговор уходит в сторону.
- А масик? Это ваш ребенок? - спросил Барон.
- Это наш кот, вы наверное..., - тут белый кот спрыгнул со шкафа и вернулся на подоконник, демонстративно улегшись на берет ведущего специалиста. И клиентка продолжила уверенно, - вы меня поймете. Проблема в том, что Фредди он очень несамостоятельный....
- А Фредди это ваш кот?
- Нет, Фредди, это муж. Он очень умный, он человек науки, и все эти бытовые дела, это все совершенно не для него. Я конечно договорилась с хозяйкой гостиницы, но боюсь Фредди заблудится в Лимсе, потеряет гостиницу, и будет ночевать на улице. А зонтик! А шарф, ключи от дома! А обед... врач строго-настрого запретил ему есть красное мясо, для него только птица. И никакого пива, только вино. И его доклад, он же непременно его потеряет. И это будет позор! Мне нужен специалист, который проследит за моим мужем. И деликатно, тайно поможет ему. Вы не волнуйтесь, мой муж так рассеян, что это не будет особенно трудно. И конечно, я оставлю некоторую сумму на непредвиденные расходы.
- Хм... пара дней... и помощь. Вполне возможно, вполне, пожалуй в честь открытия сезона я даже могу предложить вам небольшую скидку.
Когда клиентка ушла Барзэлеми все же вскипятил чайник. Марисоль расставила чашки, вытащила маковые бублики.
- Марисоль, не хотела бы ты начать карьеру сыщика в нашем агентстве? Дело просто создано для тебя!
- Целых двадцать три года я этого не хотела, так что же изменилось? Хочешь чтоб я была агентом, тогда снимай с меня бухгалтерию.
- Ну что ты сразу, - Лем отпил чай и зашел с другого конца, - понимаешь, мне осталось всего немного и я допишу картину. Три месяца работы и всё, конец уже виден. А помнишь, ты говорила, что у тебя есть двоюродный племянник, закончивший эльфийскую академию разведки.
- Не двоюродный, а троюродный, не эльфийскую академию, а гоблинскую школу, и не закончил, а на практике. Ты же не хотел его брать на практику, сказал, что он рыжий.
- Да, у меня были сомнения. Но рассеянный профессор самое то для первого дела твоего юноши.
- Ну не знаю, не знаю, - желание позлить работодателя боролось с желанием устроить на работу родственника. Воспоминания о замечательном морковном торте, который пекла мама рыжего, и который вот совершенно точно будет презентован благодетельнице склонил Марисоль на сторону добра, - хорошо не ной, приведу я его к тебе.
Через три дня рыжий мальчишка сидел за столом, ел морковный торт и отчитывался о проделанной работе. Марисоль, Лем и белый кот внимательно слушали и следили как один за другим исчезали в болтливом рте кусочки торта.
- Я такого чудика не встречал еще ни разу! Вот как в анекдоте, он вышел из дома и потерял зонтик, потом он потерял папку с докладом, потом он заблудился. Я ему извозчика нашел и отправил на извозчике до гостиницы Борка, где все эти толстолобики тусовались, а зонтик и доклад ему в руки сунул. Он даже не удивился! И все снова потерял, когда пошел в кафе. Зонт он терял шесть раз, шарф восемь, три раза ключи и два раза доклад.
- А почему доклад всего два? - удивился Лем.
- Так его потом какой-то хрыч в мантии забрал, сказал что подошьет в дело. А сколько раз я его до дома доводил! Самое смешное было в кафе, - мальчишка даже хрюкнул от восторга, - он заказывает одно, я меняю ему заказ, а он даже и не удивляется. Представляете, принесли, он книгу читает, и так не отрываясь от книги и жует, и не смотрит, что жует! Надо было ему картонку подсунуть...
- Я те подсуну! - возмутилась Марисоль, и замахнулась ложкой.
- Ну я что, я понимаю!
- Где объект сейчас? - поинтересовался Лем.
- Спит в гостинице, - отчитался агент.
В двери постучали и в дом вошел тот самый Фредди, которого весь вечер вспоминал рыжий сыщик.
- Добрый вечер, - профессор близоруко прищурился, рыжего не заметил, на Марисоль не обратил внимание, коту улыбнулся.
- Добрый вечер, - Лем ловко подхватил Фреди под локоток и довел его до кресла. Усадил, уселся сам напротив....
- Барзэлеми Барон, владелец агентства, - проникновенно произнес Лем и добавил еще проникновеннее, - Барон это фамилия, а не титул. Что привело вас к нам?
- Фредди Файф. У меня необычная просьба, я не знаю, сможете ли вы мне помочь. В любом случае, мне хотелось бы, чтоб наш разговор остался втайне. Видите ли, завтра я уезжаю домой, и моя жена остается в Лимсе одна. Я хотел, чтобы вы проследили за ней.
- Вы кого-то подозреваете?
- А? Что? Нет, как вы могли и подумать, Рози не такая. Она просто очень несамостоятельная и рассеянная и я подумал....
Лем распрощался с профессором на крылечке дома, заверяя его, что он всенепременно проследит, и проконтролирует, и сам, лично посадит Рози на поезд.
- Профессор, а как вы нас нашли?
- О, вот ведь голова садовая! Я что шел к вам! Про Рози я потом сообразил! Я нашел кошелек, а в нем несколько визиток вашего агентства, я подумал, что не иначе это ваш какой-нибудь сотрудник потерял. Молодежь, она нынче такая рассеянная.
Профессор ушел, у тополя остался стоять его зонтик.
Эльф
Дама была прекрасна. Она вошла в маленький домик, такая воздушная, такая совершенная, что дом как-то съежился, потускнел и застеснялся рядом с ней. Вроде бы ничего особо вычурного, богатого не было в ее наряде, или надменного в ее осанке, только безупречный вкус, только воплощенная грациозность, но рядом с ней становилось отчетливо видно, что стены выкрашены неровно, сукно на столе поистерлось, а на ручках клиентского кресла Марисоль с ужасом увидела пыль. А когда дама подняла вуаль с шляпки... Дама была так нечеловечески хороша, что Марисоль вдруг вспомнила, что у нее ужасно длинный нос. Этот нос не волновал её с пятнадцати лет, не помешал три раза выйти замуж, обзавестись детьми и внуками, и вдруг смутил. Лем постарался пересесть так, чтоб солнечный луч не отражался на проплешине на макушке, и даже сидя за столом постарался втянуть живот. Брок, который вообще сидел за ширмой, около чайника, и был никому не виден, прикрыл ладошкой прыщ на подбородке. Только белый кот лениво посмотрел на даму и снова закрыл глаза. Дама была очень хороша, но все же не дотягивала до соседской трехцветной кошки.
- Барзэлеми Барон, владелец агентства, - голос Лема дрогнул, но он справился с собой и добавил, - Барон это фамилия, а не титул. Что привело вас к нам?
- Ларнилэль Звенящий Дождь, - дама подняла огромные зеленые глаза и прошептала, - я подозреваю, что мой муж мне изменяет... и прошу вас за ним проследить.
- Что? Это совершенно невозможно! - ахнул Лем.
- Совершенно невозможно, что вам кто-то может изменять, - вмешалась Марисоль, - и мы конечно возьмемся за дело, но только для того, чтобы развеять ваши сомнения!
И тут дама заплакала. То, что клиентки плачут, было так привычно, так знакомо, что все встряхнулись и быстро пришли в себя. Через мгновенье на зеленом столе сукна стояли чашечки с травяным, успокаивающим чаем и бутылка темного стекла с чрезвычайно травяной и успокаивающей настойкой.
- Поверь мне деточка, все, вот все они козлы. Можно конечно закрывать на это глаза, но лучше знать правду. Но от этой правды вовсе не надо делать никаких резких движений, и проклинать- убивать, - тут Марисоль запнулась, - почти всегда не надо...
Лем и Брок тихо сидели за ширмочкой. Когда Марисоль бралась успокаивать клиентку, любому мужчине ради своей безопасности стоило сидеть тихо и не показываться на глаза несчастным дамам.
- Страсти у нас не было, просто я всегда знала, что когда вырасту, я выйду замуж за Эва. Он... - эльфийка всхлипнула, - он так прекрасен. И еще так холоден. Нет не думайте, он заботливый, нежный, но никогда ... хотя вот мне и пожаловаться не на что, вот говорю, и сама понимаю, что придираюсь, но все же... Он такой умный. Ему всего сто тридцать лет, а он уже младший жрец, и преподаватель, и... понимаете, каждый год, непременно весной, он уезжает. Я чувствую, в его жизни есть какая-то тайна. Я не могу вот так просто потребовать от него отчета, но я пытаюсь намекнуть, чтоб он объяснил, что происходит, а он...он молчит, только предупреждает, что его не будет несколько дней и оставляет меня одну. И...и..
Марисоль заботливо налила ещё настоечки в рюмочки и пододвинула одну к красавице. Та схватила, выпила залпом, и пока она сидела с открытым ртом, Марисоль перешла на деловой тон.
- Значит, у вас возникли сомнения в верности супруга. Что ж, все это весьма похоже на какой-то очень долгий и тайный роман. А почему вы приехали именно к нам?
- Я увидела у него на столе, случайно, ну не на столе, в портфеле... билеты в Лимс. Он приедет сюда на следующей неделе. Эв ушел в Храм на три дня, а я быстро к вам. И у меня осталось, - тут дама посмотрела на часы и вскочила, - осталось всего полчаса до поезда! Боги, что делать, мне пора бежать!
- Ничего страшного, сейчас Брок найдет экипаж, и мы вас быстро доставим на вокзал. Договоримся по пути!
Надо признать, что договора, заключенные на вокзале, всегда были самыми выгодными для агентства. Солнце светило, ветерок с моря был свеж, Марисоль прижимала к груди папочку с договором, портретом красавчика-эльфа и авансом. Можно было конечно шикануть, и проехать обратно тоже на извозчике, но Лем страшно не любил, когда аванс, даже самый щедрый, сотрудники начинали тратить на себя до окончания дела. Он называл это правильным планированием, Брок старческим суеверием, а Марисоль жадностью. Марисоль вздохнула и поплелась пешком.
Эльф приехал вечером. На счастье Лема поселился он в маленькой гостинице у самого моря, на счастье, потому что держала гостиницу одна из теток Марисоль. Госпожа Берта предоставляла постояльцам комнаты на третьем этаже, апартаменты на втором, а на первом жила сама. Там же, в большой комнате она кормила своих гостей завтраком и ужином. Сезон еще не начался, поэтому домик Берты был почти пуст, только Эв снимал апартаменты и совсем юная девушка жила на третьем. Рыжая, конопатая, просто родная сестра Брока. Брок поселился рядом с ней. До этого Брок долго уговаривал Лема выделить деньги на апартаменты, напротив комнат Эва, чтобы было удобнее следить, но Лем напирал на необходимость маскировки. "Ты, мой милый, выглядишь юным практикантом гоблинской школы, а юные практиканты гоблинской школы имеют деньги только на комнатку на третьем этаже. И те мамины". Брок пытался поговорить с Бертой о скидке, и об небольшом вознаграждении лично ему, как представителю фирмы, но диалога не вышло - тетка молча отвесила подзатыльник.
Брок поселился и внимательно следил за эльфом вечером, ночью и утром. Днем эльф выходил гулять на набережную, а там за мольбертом стоял Лем. Иногда эльф уходил гулять по городу, и тогда Лем, скрипя зубами, нанимал мальчишек, которые должны были не спускать глаз с объекта. Каждый вечер Лем, вздыхая, считал мелочь, оставшуюся от аванса и пытался намекнуть Марисоль что прогулки по городу очень полезны для здоровья. Марисоль соглашалась и начинала громко мечтать о новых туфельках, которых она купит с премии. Лем морщился и замолкал.
В пятницу Лем не выдержал. Перед ужином, когда Эв возвращался к Берте, и пока не спустился вниз, Брок прибегал в контору и отчитывался Лему. Марисоль делала вид, что внимательно заполняет налоговую декларацию, и совсем не слушает их разговор.
- Не знаю я в чем дело! Он утром встает, завтракает, гуляет, обедает в кафе на набережной, гуляет, ужинает и уходит к себе. К нему никто не заходит, да даже близко не подходит. Глухо! Писем не получает, не говорит ни с кем. Да его даже толстуха Берта боится.
- Прям боится.
- Ну не боится, а так... вежлива с ним, не пристает к нему.
- Подзатыльники не дает, - тихо пробормотала в своем углу Марисоль.
Брок сделал вид, что не услышал.
- Я даже думал, что ему эта рыжая Лера...Лена...Лева нравится, ну мало ли, может он извращенец какой. Она вначале при виде него чуть из штанов не выпрыгивала!
- Но, но! Молодой человек! Выражения выбирайте, - Марисоль не собиралась терпеть юношескую небрежность в словах, особенно в своем присутствии.
- Уехала она, уже три дня как. А до этого при виде этого эльфа просто ...в обморок падала от восторга. А он на неё и не разу и не смотрел. Хотя кому она рыжая нужна! - Брок замолчал и выпалил, - а завтра днем эльф уезжает. А мы ничего и не узнали.
Лем посмотрел на Марисоль и обреченно спросил:
- Сколько ты говоришь стоят эти твои туфли?
Вечером у матушки Берты была гостья. Марисоль в белой парадной блузке с черным бантом чинно ела морковь в сливочном соусе, а Брок старался тихо жевать булку. Эв был холоден, прекрасен и равнодушен, и совершенно безупречно, ножом и вилкой, разделывал грушу. В негромкую беседу за столом он не вступал. Нет, нет, его поведение нельзя было назвать невежливым, но он умело держал дистанцию между собой и сотрапезниками. Теперь, глядя на этого спокойного красавца, Марисоль понимала, почему его собственная жена не решалась спросить у него, где он проводит время. Ужин тянулся, тянулся и почти закончился, когда в комнату вбежала рыжая девчонка. У нее было такое отчаянное лицо, и такие безумные глаза, что Марисоль даже зажмурилась от страха: сейчас эта несчастная Лера или Лева совершит какую-нибудь феерическую глупость, за которую в лучшем случае ей будет стыдно всю свою жизнь. Девчонка подошла к Эву и сунула ему в лицо пучок каких-то красных прутиков, перевязанных желтой лентой.
- Это вам!
Эльф отшатнулся, вскочил, побелел, покраснел, схватился за горло и упал.
Марисоль оттолкнула испуганную девицу, сунула упавший веник Броку:
- Быстро, унеси, и дурочку эту уведи, - а после прикрикнула на Берту, - окно открой!- и проговорила уже упавшему Эву, - Это тебе милый мой повезло, что я еще не забыла чему меня в целительской школе учили.
Через час бледный Эв лежал в кровати и пил маленькими глоточками разведенную в воде микстуру.
- Вы моя спасительница. Но я прошу, я умоляю вас, никому не рассказывать о том, что случилось... Хотя, наверное, это бессмысленно, и свидетели все расскажут... какой позор.
- Да не убивайтесь вы так. Старушке Берте можно доверить любую тайну, если она не разболтает ее в первые пятнадцать минут, то потом забудет, а малыши, малыши просто не поймут что произошло, - Марисоль хитро улыбнулась, - Им я расскажу страшную сказку про покушение с помощью отравленной желтой ленты. Дети любят страшные сказки и охотно в них верят. А ваша аллергия, простите, слишком скучно и неромантично, а значит и не имеет право на существование в их молодом мире.
- Я бы хотел, чтоб и в моем мире ее не было. Подумать только эльф-аллергик, да еще и на ивоцветовую пыльцу. Чего я только не пил, что я только не делал, чтоб не выходить на улицу в эти дни. Я даже однажды месяц просидел в медитации внутри дерева, стал младшим жрецом, самым молодым в Лесу. Если бы в Храме знали, что у меня просто не было выбора выходить или нет. Теперь я нашел прекрасный способ, весной я уезжаю к морю, на юг. Ивоцветы тут не растут, а все что растет к этому времени уже отцвело. Как пришло только в голову этой барышне, - эльф закашлялся и отхлебнул еще микстуры, - О моей болезни знает только моя матушка, даже жена не в курсе. Моя жена прекрасна, добра и тоже очень молода. Если бы видели ее, - лицо эльфа озарила нежная улыбка, - она совершенна и чудесна. Каждый день я удивляюсь, как она согласилась стать моей женой. А теперь... Скучная болезнь старого скучного мужа, будет лучше чтоб она об этом и не знала.
- А вот это зря. Ей обязательно нужно рассказать. Тайна и женщина - губительное сочетание, кто-то один из них обязательно должен исчезнуть. И пусть это будет не жена. И не спорьте. Пусть жена знает, а для всех остальных нужно придумать обоснование.
- Обоснование?
- Да, да. Пусть все знают, зачем вы ездите в Лимс, и пусть это будет какое-нибудь волшебное обоснование, тогда общество потеряет к вам интерес. Кстати, как вам такая местная легенда...?
Когда утром Лем пришел в контору, Марисоль уже сидела на рабочем месте. Напротив нее устроился Брок и открыв рот слушал легенду о золотом морском коне, который в определенные, вычисляемые по звездам и лунам, ночи выходит из моря как раз в окрестностях Лимса и... Разумеется, об этом знают только избранные, но многие, их вообще целые тайные общества, и одни пытаются поймать коня, другие защитить, а третьи просто мечтают увидеть. Между обществами страшная вражда, они даже готовы на самые изощренные убийства.
- Да? - полюбопытствовал Лем, - а наш объект в каком обществе? Он то что делал?
- Он его рисовал! Окна выходят как раз на море, и он всю ночь ждал, а потом рисовал.
- Хотелось бы это увидеть, - скептически произнес Тем.
- Смотри! - Марисоль поднялась и вытащила из-за своего стола картину. Ночь, море, луна, маленький домишко на берегу - всё небрежно, схематично, и сияющий, нереальный, живой золотой конь, мчащийся навстречу зрителю. Чешуйки на боках, пенный оскал морды, страсть и трепет.
Счастливый Брок ушел, а Лем долго молча смотрел в окошко.
- Ну и сколько ты продала моих трудов этому ушастому? - сварливо поинтересовался он.
- Три! Одна нам, для отчета, две других повезет домой, жене. Ну те покрасивше вышли.
- Покрасивше! Бездарный мазила, испортил всю мою работу! - Лем в сердцах хлопнул по столу, схватил шляпу и выскочил на улицу.
- Надо же, даже не спросил, за сколько продала, - удивилась Марисоль, - а ведь очень даже выгодный гешефт вышел.