Коля осторожно взял фотографию сына, провел пальцем по карточке. Взглянув на себя в зеркале, представил, как все произойдет.
...Вот перед ним Сережка: уже взрослый, только окончил университет. Красавец - у девчонок нарасхват; ведущие банки распахивают двери перед талантливым специалистом. А вот он, Коля - слесарь на заводе. Пустое место. Отец, оставивший жену и сына. Ради любви, между прочим, бросил. Хотя, какая ж это любовь... уродство, стыд, да и только.
Привет, сын. Колючий взгляд в ответ.
Коля отогнал ворох неприятных мыслей и отложил фотокарточку. Взял набитый месячной зарплатой кошелек, набросил куртку и вышел под сонное осеннее небо, кое-где прорезанное золотыми лучами.
Приехал раньше назначенного времени, стал у входа кафе, достал сигареты. Руки предательски дрожали. Он крепко затянулся, вгоняя горький дым поглубже, стараясь задавить тревогу.
- Николай?..
Обернулся на голос, сокрушаясь про себя, что Сережка не назвал его папой.
А чего ты хотел?
Коля швырнул недокуренную сигарету мимо урны, едва улыбнулся и протянул руку высокому парню в черном пальто. Когда их ладони сошлись в рукопожатии, Коля зацепился взглядом за серые глаза, будто пытаясь прочесть в них мысли сына.
Из открытых дверей кафе дохнуло сдобой, кофе и сигаретным дымом. Они прошли в гудящее помещение, молча сели за свободный столик.
Коля не знал, что говорить, с чего начать.
- Как ты? - спросил Коля, чувствуя нарастающую неловкость.
- Нормально, - отозвался сын. - Ты как?
- Да, тоже помаленьку...
Коля подвинул к себе пепельницу, закурил.
Что ты скажешь взрослому человеку, которого бросил еще мальчишкой с безработной матерью в вонючей общаге? Спросишь, как они жили? Или упадешь на колени и выпросишь прощение? А, может, лучше сделаешь вид, будто ничего не произошло? Или распустишь сопли?
- Я... - руки будто отнялись, в горле вырос ком. Ком, поднявшийся с пятнадцатилетней глубины. - Прости, сын.
Глаза щипнули выступившие слезы, Коля поскорей смахнул их, затягиваясь сигаретой и пряча лицо в облаке синего дыма.
- Мать долго не могла понять, - заговорил Сережа, - как... как ты мог?.. - и Коля увидел, как рука сына сжимается в кулак, как этот кулак сжимает его сердце. - Долго лежала. Лицо от слез опухло. - Коля виновато опустил голову. - Потом соседи шептаться стали - мол, отец у меня... ненормальный.
Чего уж ненормальный, Сережа... говори как есть: голубой папка твой. Не к бабе ж ушел, к мужику.
- Но ничего, жили кое-как. Успокоились, да и смирились.
- Я... не хотел, чтоб вот так, правда, - буркнул Коля.
Официантка принесла чай и кофе, но ни сын, ни отец не притронулись к заказанному.
- Уже ничего не исправишь, - вздохнул Сергей.
Что ты скажешь сейчас, Коля? Что сделаешь? Сунешь ему своими жалкими деньгами? Взгляни: как одет, как ухожен - зарабатывает по более твоего. Чего ты приперся сюда, Коль, а? Зачем ты Надьке звонил, снимок клянчил? Сына повидать захотелось... Фотографии мало, живьем давай?
- Мне, правда, жаль, Сережа.
Сергей быстро закивал, отхлебнул кофе.
- Ладно, забудем. Я спешу, пора идти.
- Да-да, конечно. - Коля сунул руку в карман куртки, поискал кошелек, сунул в другой - нету.
- Кажется, кошелек забыл дома. - Коля постарался улыбнуться, но улыбка получилась кривой и пристыженной.
Украли у тебя в автобусе кошелек, Колюня, как пить дать. Будешь весь месяц перловку жрать, а сигареты у сотрудников по цеху стрелять - ты же без этой дряни и часу прожить не можешь. А денег займешь у соседки. Проживешь, не впервые.
- Я рассчитаюсь, не волнуйся. - Сергей достал новенькую сотку, отдал официантке: - Сдачи не нужно.
Встали и посмотрели друг на друга. Всего секунду. Сережа протянул руку:
- Ну, пока. Звони, если, что. - Слова пустые.
- Ага, и ты звони. - Не позвонит. - Матери привет передавай. - Кивок. - Адрес у нее мой есть... - Последнее совсем не к месту.
Сергей достал из бумажника сложенную купюру и быстро сунул Коле в карман.
- Домой доехать, - пояснил он. Коля даже не успел возразить.
- Удачи, - сын развернулся и пошел к выходу.
Коле очень захотелось обнять сына. Очень сильно.
Когда Сергей был в дверях, Коля думал позвать его, хотел догнать, крикнуть вслед: "обязательно позвони!", да что угодно сделать, только бы еще раз в глаза заглянуть. Свои, такие же серые глаза.
Домой возвращался пешком. Ведь только в карман руку сунул - деньги те обожгли, будто милостыня.
Коля остановился на мосту, невыносимо хотелось курить. Внизу бежала река, несла свои воды куда-то далеко, наверное, - в море. За остывающим бетоном, стеклянными панелями, за стенами - где-то там, подкрасив тучи красным, садилось солнце. Небо над головой куталось серыми тучами.
Коля закурил, постоял еще немного, слушая реку и глядя на гаснущее зарево за домами, и вскоре поплелся домой.
Домой, в давящую пустоту. В точку отсчета каждого бессмысленно прожитого дня. В пропитанную дымом кухню. В неубранную прихожую. В тесную спальню. В прошлое, осевшее пылью на полках. Прошлое, так крепко въевшееся в каждую секунду времени, в каждое движение и мысль.
Он остановился и опустился на колени, прижимая руки к груди, где все эти годы внутри копилась пустота. Заплакал, как ребенок. Плакал и стонал, прижавшись щекой к холодному асфальту. Слезы все текли и текли.
Он поднял голову к небу, и небо плюнуло в лицо ветром с дождем.
- Прости! - крикнул Коля небу. Он стряхнул смешанную со слезами асфальтную крошку со щеки. - Прости, прости, прости...
Сырой ветер лизнул шею холодными языком, скользнул за шиворот, заставляя поежиться. Ветер гнал его домой.
Коля поднялся, подошел к перилам. Сквозь опустившуюся темноту - реки видно не было. Он закрыл глаза и наклонился вперед. Сердце боязно забилось под промокшей курткой, все быстрее разгоняя по телу отчаяние.
Рассвирепевший ветер бросился ему в лицо, не давая вдохнуть. Хлестнул дождем, заставляя опомниться.
Коля сполз с перил, закашлялся и сел, опершись спиной о решетчатый бортик.
Вот так, даже с собой разделаться смелости не хватило. Слабак.
- Господи, что же это... - он спрятал лицо в ладонях.
Кое-как ему удалось зажечь сигарету. Докурив - поднялся и пошел.
Оказавшись у самого подъезда, он остановился, будто решая: входить или нет. С опущенной головой, поднялся на седьмой этаж. Вставив ключ в скважину облупившейся двери, он неторопливо поворачивал его, слушая щелчки в замке.