У входа в пещеру, в которой живет Тинг со своими родителями, а еще много других людей и несколько чужаков, стоит огромный камень. Высокий монолит, глыба из известняка. Когда холодно, отец Тинга, после того, как все зайдут в дом, с помощью кого-нибудь из больших самцов, двигает камень так, чтобы он закрывал вход, а утром снова отодвигает для того, чтобы выйти. Вверху остается поддувало, но его тоже закрывают куском кабаньей шкуры, а дыры законопачивают корой деревьев, ветками, листьями, сохраняют в жилище тепло. Камень отодвигается для выхода совсем легонько, только чтобы осталось маленькая щель для выхода, и верхушка остается заложенной. А Тинг всегда хотел подвинуть этот камень подальше, повалить его на землю, посмотреть, летом под камнем, наверное, ползают мокрицы, а зимой наоборот сухо и тепло.
Перед соседней с пещерой Тинга пещерой тоже есть такая каменная дверь , только меньшего размера, они отгораживают комнату чужаков, которые живут рядом, прилежащую вплотную пещеру. И еще одна дверь между их пещерой и соседней, в которой живут друзья Тинга, Анг и Верс. Чужаки внешне отличаются от них и родителей Тинга. Они меньше ростом, они вообще не разговаривают. Не умеют, как не умеет этот камень у входа.
Он слишком рано пришел к камню, родителей пока нет дома. Копают коренья, сейчас надо собрать побольше, привязать и засушить под потолком пещеры, чтобы было пропитание на зиму, зимой находить еду будет совсем сложно. Сейчас уже тяжело, первый снег присыпал, и не найдешь, откуда выкапывать съедобные корешки, и земля сверху промерзла, руками уже не покопаешь, приходится брать в руки палку. Последние сборы урожая в этом году.
Никого из родителей нет, но дверь оказалась открыта. Узко, на пролезную щель. Кто-то из обитателей вернулся домой и ждет возвращения женщин, или кого-то, кто придет в одиночку, как Тинг. Можно мысленно поблагодарить его, зайти и погреться, хоть в пещере и стало прохладнее, но ветер снаружи не так страшен: внутри пещера расширяется в глубину, в сторону от прохода, и порывы ветра в комнате не ощущаются.
У них прохладно зимой, даже когда дверь задвинута плотно, в потолке, вернее, в стенах у потолка, на самом верху, есть отверстия в неровной породе, сквозь них проникает воздух, вентилирует помещение. Тинг никогда бы не додумался до такого, но природа устроила все умеючи.
На улицу он больше не пошел, замерз, несмотря на то, что шерсть отрастает, становится гуще с каждым годом. Тяжело мерзнут чужакам, у них шерсть реже, как у маленьких детей, но с чужаками они не дружат. Видятся каждый день, не ссорятся, и этого достаточно.
Надо думать, он шумел, когда вошел, потому что вспомянутые чужаки не заставили себя долго ждать. Когда закрыта дверь в их комнату, они ее воротят не вдвоем, а втроем, самку тоже привлекают для этой цели. Тингу это непонятно, они, конечно, меньше ростом, но он привык, что женщин надо уважать и беречь. Заставлять их напрягаться не полагается. Впрочем, их мало, всего четверо, кроме троих еще маленький ребенок. А она смешная, их самка, нос такой приплюснутый. Она жена не главы семейства, а его сына, мать которого тоже жила с ними, но исчезла год назад. На промысле погибла, точно не своей смертью умерла, хотя Тинг и не сразу заметил, что перестал ее встречать в пещере. Девчонке, ее наследнице в семье, четырнадцать лет, она старше Тинга, ему двенадцать. Она точно старше, даже если он ошибся, оценивая возраст, потому что сколько он себя помнит, она здесь жила, она была приемной дочерью старших чужаков, удочеренной давно. Раньше здесь жила другая семья чужаков, ее родители, потом они погибли, а новые чужаки, которые раньше жили в пещере поглубже, с другими соседями из людей, пришли на их место, спасли маленькую девочку, потом поженили ее со своим сыном. Она старше Тинга ненамного, но уже мать. Ребенка родила прошлой весной. И за все время, что они живут бок о бок в соседних помещениях они ни словом не обмолвились, просто потому что не умеет она разговаривать. Вообще чужаки не умеют .
В любом случае, на Тинга девушка внимания не обращала, даже не смотрела в его сторону, когда ходила мимо. А сейчас она вообще не вышла, не показала даже свое красивое лицо с короткой аккуратно приглаженной на щеках и подбородке, шерстью. Осталась в глубине комнаты с маленьким сидеть. А Тинг стал рассматривать ее отца и брата. Тяжело все-таки чужакам, хоть они и не такие, как люди, им можно посочувствовать, их в этой пещере всего трое, а может, и всего трое осталось теперь на свете.
Старший, глава семейства, ростом удался, ниже Тинга всего на полголовы, и это когда сутулится, не будет сутулиться, будет почти вровень. Шерсть на загривке светловатого оттенка, либо выгорела на солнце, пока было лето, либо от старости. Тинг спрашивал своего отца, тот говорит, что от старости, что видел других стариков. Только непонятно, остальная шерсть на лице и теле чужака темно-бурая, только макушка выделяется. Как будто его облили чем-то, и получилось пятно. И руки у него странные. Длинные для его роста, но какие-то худые, тонкие. И ладони маленькие, но примерно такой же величины, как у Тинга. Хотя Тинг еще подросток.
Возможно, в следующий раз чужаки и ребенка вынесут на прогулку, зимой они берут его с собой не каждый день, и сейчас он лежит себе, обложенный со всех сторон широкими кленовыми листьями в тепле. Шерсть у него совсем негустая, и важно, чтобы он не мерз.
Тинг задумался и едва не заснул, когда снова раздались шорохи, скрип свежего снега, и внутри комнаты появились три человека. Это были отец Тинга, его мама и друг Анг, живущий в глубине, в пещере, за чужаками. Верс остался гулять, понял Тинг.
Добыча, которую принесли новоприбывшие, была богатой. Кроме кучи откопанных из-под снега корней, которую свалил в угол на подстилку из листьев отец, а мать сразу уселась очищать их от грязи, было еще пара трупиков мышей и один суслика, а также труп птицы, довольно крупной, с широко раздвинутыми в сторону крыльями. Животные одурели от резкого похолодания и выскочили на поверхность, чтобы перебежать куда-то в другое место или согреться от движения, но вместо этого замерзли, а птица не смогла сориентироваться в полете из-за метели, густой, ограничивающей видимость и чувство равновесия, и врезалась на скорости в дерево, понял Тинг.
Пришедшие были тоже не в самом лучшем расположении, мокрые и замерзшие. Дверь сразу закрыли, кто придет, постучит, есть уговоренный сигнал, два раза, пауза, и еще один, на всякий случай, хотя медведь, если захочет, войти в пещеру, все равно стучать не будет, но даже чужакам объяснили об этом сигнале. Тинг не знал только, как именно объяснили, но они поняли.
Старший товарищ Тинга, Анг, высокий парень шестнадцати лет, постукивал ладонью о ладонь - замерз, и шерсть от снега была мокрая. Копал коренья. Тинг смотрел на него с удивлением, всего на четыре года старше, а взрослый мужчина, кормит не только себя, но и младшего брата, и семье Тинга помогает как может. Они уже давно все вместе, поддерживают друг друга, живут только порознь.
- Брось ты это, - резко сказал он, глядя, как отец Тинга старается срезать острым камнем шкуру или очистить хотя бы немного шерсти с мышиного трупика. Схватил трупик суслика и откусил ему голову. Пожевал с невозмутимым выражением лица, потом выплюнул шерсть и поковырял пальцем в зубах, окончательно от нее избавляясь. Глаз у суслика не было, их выковыряли сразу, еще на улице.
Тинг понял, что друг его устал. Ощутил, потому что на него как будто перетекла часть этой усталости. Возразить отец Тинга не успел, хотя шерсть все равно торчала в зубах у Анга.
Заскрипела, заскрежетала отодвигаемая каменная дверь. На этот раз чужаки справились вдвоем, хотя тяжело дышали и отдувались. Вошли с шумом, громко топоча. В застеленный листьями угол упало, создав в пещере тесноту человеческое тело.
В том, что это тело человека Тинг убедился не сразу, потому что не сразу посмотрел. Сначала он удивился тому, что чужаки идут внутрь, вглубь той пещеры, которую занимали он и его родители, чего они до этого никогда себе не позволяли, и только потом увидел Верса.
- Что с ним случилось? - крикнул, не слыша сам себя и понял сразу же, что его приятель не дышит.
В этот момент Анг прыгнул. Не издав ни одного звука, удивления или предупреждающего сигнала, скакнул на ближайшего к нему чужака. Тогда Тинг увидел, в чем эти существа превосходят людей. Двигались они оба молниеносно, первый отскочил, и они оба выбежали наружу. В леденящий холод бурана.
Анг, неудачно поставив ногу, спотыкаясь, пролетел еще несколько шагов по пещере, но все же остановился и даже не упал.
Тинг отвернулся в сторону лежащего.
- Что с ним? - надежды не было, Верс был мертв. Бездвижен и полностью бездыханен. Поэтому все промолчали, только Анг яростно рыкнул и кинул себе в рот остатки суслика, которые до сих пор сжимал в кулаке. Закашлялся, давясь шерстью и отплевываясь. Вернулся на свое место в наступившей тишине.
- Куда они убежали? - нарушила молчание мама Тинга. - Кажется, они его убили.
Она держала руки на теле Верса, щупала его, мы пыталась пробудить утихшеее дыхание. Потом убрала ладони, показав две крупные раны убитого: на затылке, и на шее. Отец Тинга отвернулся, он все понял. Анг кинул на маму Тинга яростный взгляд, словно хотел крикнуть на нее, пригрозить, его раздражал даже просто звук произносимых ей слов, и он подумал, что она продолжит говорить. Она молчала, и он отвернулся, и взгляд его упал на внутреннюю каменную дверь между пещерой Тинга и пещерой чужаков, наполовину открытую их ушедшими промысловиками.
- Там ребенок, - тихо прорычал он, но его слова были прекрасно различимы. Хотя их можно было и не понимать, все равно угнаться за огромными прыжками обезумевшего было не успеть. Отец Тинга сделал мимолетное движение в ту сторону, и сразу вернулся на место. Сам же Тинг находился в состоянии ступора, недоумения, он не до конца понимал, что происходит, и пришел в себя только тогда, когда из соседней пещеры раздался женский плач. Тогда сразу очнулся и не думал долго. Удержаться на месте возможным не представлялось.
В соседней пещере Анга он неожиданно не увидел. В углу на куче листьев, прижавшись плотно друг к другу, лежали ребенок и девушка. Она плакала, и когда появился Тинг, не меняя положения тела, подняла вверх беззащитные тонкие руки, без слов умоляя его о пощаде, закрывалась ладонями сама и закрывала мальчика, который мирно спал. Тингу стало перед ней стыдно. Он хотел ее утешить и, в знак того, что не угрожает им с братиком, развел руки в стороны. Большего не получилось бы, речь его чужачка понять не смогла бы, так же, как и не говорила сама. Они могли объясняться только на языке жестов, и более успокаивающий жест Тинг не придумал.
И вряд ли он бы ее успокоил, сам вид его не внушал ей мыслей о спокойствии, и она была слишком напугана Ангом. Лучшим решением сейчас было уйти из ее жилища.
Понять, чего ожидать от Анга, Тинг не мог, но интуиция подсказывала ему продолжать бежать за ним, теперь, когда он убедился, что девушка в безопасности. Того же мнения придерживался появившийся в пещере чужаков его отец. Когда беда касается твоего ребенка, а не чьего-то чужого, поспешишь влезть в нее вопреки даже собственному желанию.
Удивленным сверх меры после того, как осмотрел комнату, отец не выглядел. Посмотрел и на девушку, она зарыдала еще сильнее, ребенка едва не затолкала под себя. Тогда отец отвернулся и пошел в сторону следующей пещеры, ударив по плечу Тинга, пригласил идти за собой.
В соседней пещере никого не было. Там жила молодая пара, только что поженившаяся и не успевшая еще родить ребенка, и они до сих пор гуляли на улице. Они были на несколько лет старше Тинга, и когда жили порознь открыто воротили от него носы, держа за сопляка, а когда стали жить вместе вообще рычали на каждого, кто только глянет в их сторону, став одновременно замкнуты и увлечены друг другом. Ревновали. Но пещера у них самая обычная, листьев поменьше, чем в других, но это не очень бросается в глаза.
Задержаться здесь надолго не пришлось, из соседней комнаты раздался рев, и голос Анга наверняка присутствовал в хоре из нескольких голосов. Отец Тинга прошел пустую пещеру, не оборачиваясь и не задерживаясь. Тинг наоборот не торопился, осмотрелся, убедившись, что у молодых нет звериных шкурок, он уже не переживал, решив, что раз в соседней комнате живут люди, а не чужаки, немолодые уже к тому же люди, можно не переживать ни за них, ни за друга. Рев тем временем смолк, сменившись тишиной.
Оказалось, он ошибался. Несколько голосов, говорящих одновременно слишком редко найдут общий язык, темы для разговора, вступят в дискуссию. Это всегда ссора. Он не знал об этом, был еще молод, и в его семье конфликты возникали редко: мать была послушна отцу, он не поднимал на нее руки. Ссоры с друзьями были уже давно, и забыты.
Поэтому он ошибся и опоздал. В центре помещения пещеры стоял Анг, дикий и взъерошенный. В руках он держал человеческую голову, оторванную от тела. С нижней части головы, с ее основания, текла кровь. Анг кусал голову, кусал именно это место, где она кровоточила, но, кажется, пытался кусать и выше, потому что на полу обнаружились содранные обрывки шерсти. Удивительно, что без жизни и без головы валявшееся там же, под ногами, тело казалось маленькими слабым, тело здорового мужчины, взрослой особи. Труп казался похожим на чужака, но Тинг узнал по голове хозяина этой пещеры. Женщины нигде видно не было. Она либо еще не вернулась с улицы, либо убежала дальше по коридору. Домой к Ангу, следующая по коридору пещера была его домом. Но сейчас он вряд ли помнил об этом, собираясь поесть.
Несколько раз, зимой, когда добыть что-то на морозе казалось уже невозможным, родители Тинга приносили домой мясо, и много, это были не крошечные трупики мышек. Они ничего не объясняли, и он не знал, чье мясо ест, может, медведя прибило упавшей сосной, но раза два после этого оказывалось, что кто-то умер из их соседей. Оба раза это были старики, и Тинг, у которого мелькали смутные догадки, сделал вывод, что люди, которых родители освежевали, чтобы наесться, умерли своей смертью, а охотники просто оказались рядом, и воспользовались ситуацией. Если это все же были люди. Он решил, что они были уже мертвыми, хотя можно было подумать и по-другому, но он представить себе не мог, как его родители убивают человека. Анга он тоже не мог представить в этой роли, но сейчас он отчетливо видел, как человек ест человека. К тому же это был его друг. При этом он никогда не обсуждал ни с ним, ни с Версом, добычу родителей, и не знал, поверил ли бы на слово, если бы ему кто-то рассказал, что Анг ел человеческое мясо, но он не видел бы этого своими глазами. Мог бы поверить, наверное.
Вспомнился убитый, веселый жизнерадостный человек, любивший пошутить. При этом всегда добродушный, он не старался никого задеть или обидеть. Помогал, кстати, и Ангу с братом, когда они остались без родителей. Вряд ли предчувствовал, чем ему обернется соседство. Судьба тем более обернулась к нему с насмешкой, что сейчас он тоже подкармливал того же соседа, уже против своей воли.
Надо было действовать, и Тинг не дал бывшему другу даже узнать себя, всмотреться во входящих в пещеру налитыми кровью глазами. Ударил его кулаком в корпус, в район подмышки, потом в живот, надеясь сбить дыхание. Одновременно Ангу поставил подножку Тингов отец, который сидел около трупа, по-видимому, тело упало ему на руки, когда он вбежал в пещеру. Анг рухнул с высоты своего роста и грозно заревел, оказавшись на земле. Тинг махнул рукой отцу и побежал в следующую пещеру. Ничего другого нельзя было сделать, надо было успеть помочь женщине, жене покойника. Он рассчитывал, что она убежала в пещеру Анга и Верса.
Так спешил, что перехватил лидерство отца, и удивился, что отец не последовал за ним. За спиной он слышал шум борьбы, отец удерживал поднимавшегося Анга, все еще разъяренного и дикого, тот стучал кулаком по полу так, что пол содрогался, и это было ощутимо Тингом в соседней пещере.
Все же он решил, что отец справится сам, и принялся осматривать жилище своих бывших друзей, каждый угол, где могла бы спрятаться женщина. Не мог найти, должно быть, побежала дальше. Звуки голоса Анга должны были ее напугать. Тинг позвал бы ее по имени, но не мог вспомнить, как ее зовут, они все же довольно редко общались, тем более он был послушным сыном, не особо вмешивался во взрослые разговоры, поэтому она разговаривала в основном с его родителями. А бежать дальше он не хотел, потому что переживал за отца и хотел ему помочь, поэтому вернулся обратно.
Отец уже добился своего, и поднимался с пола, когда сын вошел. Анг, лежа рядом с ним, уже не шевелился. Тинг хотел спросить, только ли сознание тот потерял, но вопрос не ложился на язык, язык не поворачивался, и он решил промолчать.
Отец поднял выбитую из рук Анга мертвую голову, и аккуратно приложил ее рядом с телом убитого соседа, приложил на то место, где она была при жизни. Только после этого посмотрел на сына.
В предыдущий раз отец при нем дрался много лет назад со старшим чужаком, они повздорили о чем-то в пещере родителей Тинга, и тогда Тинг тоже ничего видел, потому что был маленький, лежал и боялся, а рядом лежала и охраняла его мама. После этого они не ссорились с чужаками, а со своими вообще никогда не ссорились. На них сегодня обрушились слишком много событий, надо было довести до конца хотя бы одно: встретить женщину.
Большая семья была следующими соседями Анга и Верса, сразу трое детей, все мальчишки, двое младше Тинга, близнецы, лет девяти или десяти. Кажется, они спали, когда услышали рев Анга неподалеку, выглядели они вялыми и молчали. Их родители и брат, ровесник Тинга, но с ним он почему-то не подружился, держался тех, кто старше, - были явно встревожены, но жена убитого в их пещере не появлялась. Успокаивал их Тинг, коротко рассказав всю историю от смерти Верса до обморока Анга. Он решил, что это все-таки обморок, потеря сознания, иначе отец не торопился бы так, а он выскочил обратно, едва услышал, что соседки здесь нет, поспешил к телу Анга, боясь последствий того, что тот очнется. Сын же поговорил с соседями, успокаивая их, и задержался на эти несколько минут в их пещере. Отчетливо запомнил их эмоции, особенно женщины, матери семейства, слушавшей его временами открывая рот от удивления. А отец семейства, которого звали Алш, вызвался проводить его до домашней пещеры, утверждая, что его помощь не будет лишней. Трудно было отказаться, тем более Алш был очень большим, крупнее даже отца Тинга, толстым и выносливым. Тинг боялся, что может устать, и у него не хватит сил в решающий момент. Столько безжизненных тел он увидел сегодня, пока даже не ощутил это сполна, так быстро мелькали события, а раньше вообще не видел мертвого, только знал, что люди умирают, ему говорили, если умирал кто-то из соседей. Общество Алша не было для него в тягость, хотя они предпочли не разговаривать между собой на случай, если Анг уже очнулся, хоть они и не слышали его рева.
Оказалось, и не очнулся. Отца в комнате, в которой лежали два тела тоже не было, снова предстояло догонять, но прежде Алш проверил дыхание Анга и удостоверил, что тот жив, только потерял сознание. В пещере пахло кровью, словно она впиталась в стены, и они поспешили уйти побыстрее. Оставили Анга лежать без охраны, решив, что услышат если не рев, то шаги, когда он очнется и примется их догонять, а семья Алша готова его встретить, если он побежит в противоположную сторону. Так распорядился Алш, и Тинг подчинился старшему. Хотя близнецы были слишком малы, а Пинг, старший из сыновей Алша, в одиночку слабее Анга. Но если ты ждешь нападения, всегда можно приготовить камень, который бросишь, сопротивляясь. Кто предупрежден, тот вооружен.
Идти они старались быстро.
В пещере чужаков Тинг остановился, но не увидел ничего нового, девушка так и не уснула, продолжала прятать от них ребенка, только не кричала так громко, когда на нее посмотрели. Другие чужаки так и не вернулись.
Оказавшись дома, Тинг бросился в объятия мамы, с которой ничего не случилось в его отсутствие. Отец стоял рядом, он испытывал сходные эмоции. Алш вежливо поулыбался, подошел к телу Верса, и удостоверился, что тот умер.
Ждать было нечего, чужаки могли и вовсе не вернуться, а Анг был опасен, когда придет в себя. Кроме того, надо было хоронить умерших, то, что их хоронят в землю, Тинг знал, хотя пока не видел своими глазами. Ждать, пока домой вернется кто-то еще, кто мог бы помочь, не имело смысла. Отец хотел оставить Тинга с мамой на случай нападения вернувшихся чужаков, но тот даже не стал спорить, а просто пошел за ним. Пришлось вернуться Алшу, а Тинга мама отправила с отцом, он заслужил сегодняшним днем. Отец не ругал его, у отца тоже от усталости пропало желание спорить. Или он ревновал к соседу, так или иначе молчал.
Анга они обнаружили пришедшим в себя. Сидя на полу, бывший друг Тинга с трудом озирался вокруг и вряд ли помнил и понимал, что произошло. Его заросшее шерстью лицо явственно выражало тяжелые мыслительные усилия. Ноздри дрожали. Он опирался на одну руку, но не успел подняться до прихода Тинга и отца. Оказать сопротивления им не попытался, говорить тоже не говорил, хотя явно узнал, его глаза дернулись на миг, моргнув.
&nnsp;Отвернулся, когда отец встал рядом с телом и головой убитого им человека. Все же он все помнил, и все понимал, и Тинг постарался держаться подальше от него. Отец поднял с земли тело убитого. Кажется, он решил, что Анг безопасен сейчас. Но тот молчал, тогда отец нарушил тишину сам:
- Зачем ты это сделал? Этот человек был невиновен в смерти твоего брата, он был твоим соседом.
- Я же не сопротивляюсь, - произнес Анг.
- Мы не убьем тебя, скажи чего ты хотел добиться.
Он не ответил, словно исчерпал весь оставшийся у него запас слов, и посмотрел с тоской в сторону своей пещеры, но сидел он слишком далеко, одним прыжком не добраться.
- Вставай и иди вперед нас, не двигайся в сторону и не оборачивайся, Тинг кинет в тебя камень, если ты будешь чудить, - из-за громоздкого тяжелого тела в руках отец говорил медленно, к тому же его было плохо видно, только заросшее лицо торчит над трупом.
Но Анг был уже послушен, все его безумие, и безудержная ярость успели развеяться. Даже проходя мимо пещеры чужаков, в которой плакала девушка, он не обернулся и не посмотрел на нее.
Мама, увидев, Анга, заговорила сразу, но совсем не от испуга, не было похоже, что она испугалась, и тон был уверенный. Она, наверное, успела уже подумать об убийце и людоеде:
- Мы должны отпустить его, пусть ищет себе новый дом, в стороне от нас.
- Для того, чтобы он пришел еще раз, когда дома будет мало народу? - хмуро возразил отец.
nbsp; Труп он положил на пол, маленький и безголовый, головы не было, она осталась в другой пещере.
Алш молчал, не вступал в спор, вежливо молчал, а вот Тинг решил, что до него дошла очередь, и он должен высказаться, тем более Анг раньше был его другом.
- Мы можем его отпустить, если он нам расскажет.
- Не надо ничего... - не глядя на него возразил Анг.
Он хотел продолжать, но его прервал звук отодвигаемого камня и появившиеся в пещере чужаки. Их появление было для всех неожиданным, все ожидали увидеть на их месте возвращающихся добытчиков. Можно было подумать, что чужаки услышали слова Тинга и пришли что-то рассказывать. На самом деле они наверное пришли за девушкой и ребенком.
Увидев их, Тинг шагнул между ними и Ангом, желая опередить и остановить его. Анг не двинулся в сторону вошедших, только покосился на труп своего брата, и коротко предостерегающе зарычал, и его рычание мог понять любой. Осталось впечатление, что он сдержался только из-за маневра Тинга, или, может, еще теснота пещеры помешала.
Тинг хотел заговорить с чужаками, но вспомнил, что они не могут разговаривать. При этом он обратил внимание, что их лица не были враждебны. На тело Верса они смотрели с непонятным выражением, без ненависти, но и без вины, достаточно ровно, это удивило Тинга; на людей они смотрели тоже спокойно, кажется, они ожидали, что им удастся пройти домой, выглядело это непонятно. В них была уверенность хозяев, пришедших за своими вещами.
Единственным, кто не собирался противостоять им, кроме не разобравшегося до конца в себе Тинга, в этом помещении, был мертвый Верс, остальные напряглись, мама Тинга подняла палку, а Алш камень. Они только ждали негласной команды от Анга, и удивились тому, что он не нападает на чужаков сразу. Сейчас он был их полководцем, о его преступлении все на время забыли.
Но он продолжил удивлять своим поведением, посмотрел в упор в лицо Тингу:
- Пропусти, - и сам отошел в сторону, чтобы не загораживать чужакам дорогу. В походке его было неуловимое ощущение, что он сдается, но мыслями еще противостоит чужакам, тем более только что рычал на них, хоть и сдержался. У него могла быть на уме хитрость, неизвестно только сделали ли такой вывод чужаки.
Сложилось впечатление, что они не почувствовали напряжение соперника. Впрочем, у них было мало выбора, они вряд ли могли бы оставить девушку с ребенком одну, для этого и вернулись, обратно дороги уже не было.
У Анга тоже, и он прыгнул, когда они не дошли до своей комнаты двух шагов. Кажется, он сомневался до последнего, и сделал выбор, вложив в этот рывок много сил. Но все равно не достал до загривка ближайшего к нему чужака.
Пещера мгновенно пришла в движение, родители Анга побежали к ним, непонятно к кому, помогать своему или драться с чужими. Тинга чуть не задели плечом, не хватало еще, чтобы он упал и получилась куча мала. У мамы его была, между прочим, в руках палка для добычи кореньев, плотная и довольно длинная; Алш до сих пор сжимал камень с острыми концами. У Тинга оружия не было, но он тоже подошел вслед за ними.
Драться им снова помешали, кроме лежащего Анга причиной этого стала девушка-чужачка. Она услышала шум, или просто проснулась, пробыв так долго с ребенком одна, что боялась не дождаться своих, поэтому подошла к двери и легонько высунулась из пещеры. Ребенка видно не было, но, судя по звуку, чуть заглушенному топотом ног, он тоже проснулся и начинал реветь. Девчонку увидели не только чужаки, но и люди, свои, и несколько растерялись, поэтому остановились. Чужаки, оглянувшись на шум, а потом увидев девушку оценили ситуацию и приняли решение бежать мимо своих врагов к выходу. Отец семейства, седой, какими-то протяжными звуками, понятными только его родным, и жестами командовал ими. Девушка вынесла прижатого к груди ребенка и побежала вперед: попробуй, напади.
Однако отец Тинга жил не первый день. Кровь, которая пролилась сегодня, кровь его друзей, злила его, кровь стучала в висках и требовала другой крови, звала к отмщению. Чужаки не были для него людьми, он видел различие между ними и своими друзьями-соседями, своей семьей, и самка чужаков была для него всего лишь военным врагом, предметом воинской славы и доблести. Он схватил девушку за загривок, она была меньше его ростом, и это было удобно. Но шерсть на загривке была у нее коротковата, она попыталась дернуться от его лапы, и ей это удалось, она нырнула, пригибаясь от следующих попыток и побежала к выходу, а навстречу отцу встал Анг. Оскаленный и дикий, снова безумный и лишившийся, казалось, памяти и зрения. Снова в этот долгий и тяжелый день они сошлись друг против друга.
Анг был безоружен, и ярость слишком слепила его, против опытного бойца, отца Тинга она не была полезной. Он помог только задержать сопротивление, прежде чем чужаки добрались до выхода из пещеры. Благодарности только не дождался, им было не до того, они выбежали и скрылись, мелькнув, как молния. Подумав, Алш бросился их догонять. Остальные так и не вмешались в бой, слишком быстро все происходило. Отцу Тинга помощь и не была нужна, он бил выверенно, расчетливо, вскоре Анг пропустил несколько ударов и сел на пол, тяжело дыша.
- Убей, - предложил он отцу, глядя на него со смесью ненависти и усталости. - Только ее не трогайте, я ради нее убил брата.
Тинг сначала подумал, что ему показалось, потом, что он может потерять сознание. Голова была где-то снизу и сбоку и с трудом ворочалась, посмотреть на Анга он так и не смог.
Отец ударил сидящего противника ногой в грудь. Медленно, почти ковыляя дошел до наружной двери, выглянул посмотреть вслед чужакам.
- Не догонит, - сказал, вернувшись, маме. - Уйдут.
Он посмотрел еще раз на лежащего без сознания Анга и добавил тихо, хотя тот и так его не слышал: