Кукла была красавица редкостная. С ангельским фарфоровым личиком, синими глазами, полными королевского достоинства, алым бантиком рта, двумя толстыми косами из беленого конского волоса.
- Это мне? - не веря своему счастью, прошептала семилетняя Фридка, обмякнув от важности момента.
- А кому же еще? - пароходом и человеком прогудела необъятная тетка Двойра, продолжая доставать из фибрового чемодана на три замка все новые и новые подарки. Подарки тетка выкладывала на кровать с железными шарами, предварительно согнав оттуда трех Фридкиных братьев - двух младших и одного старшего.
Тетка Двойра, рыжая, высокая и сильная, как дворник Мекешка, приехала из Москвы навестить старую мамашу, и была она не просто так, а работала экономкой у самого, только шепотом сказать можно, товарища Берии. Стирала, выбивала ковры, обтирала фланелевой тряпочкой золотые и другие редкие безделушки.
Про Берию Фридка, конечно, знала. А кто не знал? Они в школе учили: "Сегодня праздник у ребят, ликует пионерия. Сегодня в гости к нам пришел Лаврентий Палыч Берия". Лаврентий Палыч казался отсюда, из далекого Гомеля, недоступным, как Дед Мороз, а тетка - его верной белой медведицей.
Откуда залетело божественное создание в чулан великого человека, так и осталось покрытой мраком тайны. Дочери у великого наркома не было, сам он вряд ли интересовался игрушками, во всяком случае, История об этом умалчивала. Может быть, когда-то кукла, гордо задрав носик, восседала за маленьким столиком среди плюшевых мишек и деревянных паяцев в детской его жены. Может, случайно попала к неутомимому наркому после ночных рейдов по затаившемуся городу. А может, скрывая свое дворянское происхождение, сама спряталась в его чулане от греха подальше - у самого-то искать не станут. Теперь этого уже не узнаешь, да и кто будет пытаться? Не те уже времена. Не те.
Фридкина кошка-хвост-трубой красавицу куклу невзлюбила - та отвлекала на себя все внимание хозяйки. Кошка даже пыталась обоссать вычурно пахнущее чудо-юдо, но получила веником по башке.
Так вот, Фридка рядом с куклой и дышать-то боялась. А вслед за ней боялись дышать три ее брата. Фридка ходила вокруг, поправляла кончиком пальца кружевные панталоны, шелковые чулки, башмачки тонкой кожи. Кукла морщила лобик, но новую хозяйку не отталкивала. Позволяла зарываться носом в пышные юбки. Вдыхать незнакомые запахи духов, шелковых подвязок, горячего шоколада. Господи, какой уж тут горячий шоколад, когда радость - это макароны, негусто припорошенные сахаром, прием в пионеры через долгих три года и прошлогодняя поездка к бабушке в Речицу, где можно поплескаться в заросшем кувшинками пруду.
Собственно, из-за бабушки вся история Фридкиной семьи чуть было не закончилась весьма печально. Первого июля, в самом начале войны, когда напуганная Фридка с братьями пряталась от бомбежек под столом, реченская бабушка решила помирать. Мама и тетка Двойра сгребли детей в охапку и успели-таки на похороны. Но чуть не опоздали на последний поезд в эвакуацию.
Тюки из простыней и зингеровская швейная машинка с трудом были впихнуты в тамбур общего вагона, а Фридкину семью буквально вдавил в тронувшийся поезд проводник. Собственно, вполне мог бы и не справиться с людским, разбухшим паникой варевом, но в спину ему упиралась крепкими кулачками Фридкина кукла, а куклу подталкивала Фридкина кошка-хвост-трубой. Старались до последнего, пока крашенная зеленой краской дверь не захлопнулась.
Кукла и кошка остались в пустом доме.
Ночью двадцатого августа в город вошли немцы.
При виде врагов кукла уронила чашку с чаем, а кошка зашипела и выпрыгнула в окно.
Дальше следы кошки затерялись. То ли она попала под пулю немецкого снайпера, то ли была съедена голодающими, то ли поймана войсками НКВД при попытке перейти линию фронта и расстреляна, как английский шпион.
Про куклу же точно известно, что она прибилась к многодетной семье Кацев - папе, маме, полуслепой бабке, Мане, Тойбе, Мирре, Иосифу и маленькому Якову с пустышкой во рту. Кацы решили в эвакуацию не ехать. Немцы интеллигентные люди, мы еще с той войны это помним, говорили они.
Маня полюбила куклу не меньше чем Фридка и аккуратно пришила ей на рукав желтую звезду. Теперь кукла стала для всех соседей полноправной жидовской мордой, хотя и не очень представляла себе, что это такое.
Вместе с Кацами кукла попала в гетто, растворившись среди всяких там Зильберов и Рабиновичей. И вместе с остальными детьми пряталась в подпол и в нужник, когда скромные чистенькие улицы прочесывали Гомельские полицаи.
Маня взяла куклу с собой, когда ее семью отправляли телячим вагоном в Аушвиц. Девочка надеялась, что так кукла будет в большей безопасности, чем дома.
Проснувшись на следующий день в пустом бараке и не найдя папу, маму, полуслепую бабку, Маню, Тойбу, Мирру, Иосифа и маленького Якова, от которого осталась только пустышка, кукла отправилась на разведку. Непонятно, что ей удалось рассмотреть при таком малом росте, но зато точно известно, что этой же ночью игрушечная бестия забралась по водосточной трубе в спальню гауптштурмфюрера Карла Фрицша, инициатора правильного использования "Циклона-Б", и заколола его стилетом, найденным среди кружевных трусиков, бюстгальтеров и кожаных корсетов фрау Фрицш. Сама фрау Фрицш, тоньше мужа разбиравшаяся в душевной организации кукол, вовремя спаслась в ватерклозете.
- С ума сошла! - простонал пораженный в самое сердце гауптштурмфюрер. - Куклам нельзя убивать!
- Ма-ма, - просипела в ответ кукла, потянувшись за контрабандной сигарой. - Кого это в наше время интересует!
Завершив свое кровавое дело, кукла прихватила именной пистолет Фрицша и направилась на восток, в штаб группы армий "Центр" на конфискованном мотоцикле. Неизвестно, чем кукла занималась в наступающей армии, но через два месяца немцы потерпели поражение под Москвой.
С тех пор неуловимую куклу видели на фронте то здесь, то там. В сбитой на бок ушанке oна вела батальон в атаку, подносила снаряды для "Катюш", брала в плен генерала Паулюса, сыпала тараканий яд Гитлеру в щи. В последний раз на войне кукла была замечена в Реймсе: она подавала Вильгельму Кейтелю, генерал-фельдмаршалу, подписывающему акт о безоговорочной капитуляции, серебряную ручку "Паркер", носовой платок и пистолет.
От пистолета генерал-фельдмаршал отказался.
- Ты потом дома. Не торопясь, при свечах, в уютной обстановке, - посоветовала ему фарфоровая нахалка.
Когда Фридка возвратилась из эвакуации, первой, кого она увидела, была кукла. Та сидела, привалившись к покосившейся двери в квартиру, крепко прижимая к себе вещмешок с американской тушенкой. У куклы была черная пиратская повязкa через правый глаз, офицерские галифе цвета хаки и именной пистолет в фарфоровой ручке. Фридка не удивилась, ей было уже десять, в войну дети взрослеют быстро и не задают лишних вопросов.
- Ма-ма, - сообщила кукла. - Закурить не найдется?
Фридка захлопала по карманам в поисках самокрутки.
- Останешься? - с надеждой спросила она. - Я тебе новые панталоны сошью.
- По рукам, - прохрипела кукла. - Шей. Только кое-какие дела закончить надо.
Кукла и Фридка махнули по стопке за душу пропавшей без вести кошки, после чего фарфоровая красавица тихо исчезла.
В середине восьмидесятых, когда по стране вовсю бушевала перестройка, кукла вернулась к растолстевшей, поседевшей Фридке, жившей уже в Хайфе. Устроилась мирно на комоде между слониками и вазой с засохшими ромашками и обитает там до сих пор.
Периодически кукла исчезает с насиженного места, а потом возвращается, пахнущая потом и азартом преследования. Где-то в это же самое время вдруг умирает от поноса закулисный торговец оружием, в одном из государств заканчивается фашистский режим или маленькая страна дает в нюх многочисленным врагам.
Фридка безропотно застирывает любимице кровавые брызги на рукавах платья. Фридка твердо верит - кукла товарища Берии знает, что делает.