- "Мы выходим на рассвете, из Сахары дует ветер," - напевал, а скорее хрипел гаупштурмфюрер Отто Майер, - "поднимая нашу песню до небес".
На зубах скрипел песок, в горло лез песок, а к небу поднималась не песня, а всё тот же песок, клубящийся из-под гусениц танков. А настроение было прекрасным. Местным оборванцам наваляли, лягушатников спасли, ни одной машины не потеряли.
Хотя оборванцы эти, берберы они там или арабы, шайтан их тут разберёт, дерутся неплохо. Французам вставляют только так. Лягушатники - те ещё вояки. Хотя что с них взять? Они ж арийцы всего на четверть. А в этом ихнем легионе и французов-то днём с огнём не сыщешь - наскребли всякий сброд по задворкам империи.
А местные теперь вооружены до зубов, их англосаксонские плутократы снабжают. Границу закрыть всё не получается, пустыня же. Подплывают к берегу, перегружают всё на верблюдов, попробуй отследи. Или ещё проще, через Испанское Марокко. Вот такая фигня со здешней пустыней, раньше-то она никому особо и не нужна была, а как газ нашли...
А, чёрт с ним со всем, сегодня победили и ладно. Вместо завтрака была тревога, но "Есть у каждого в резерве деньги, водка и консервы". И коньяк. Вот что французы умеют, так это коньяк делать, не совсем никчемная нация... Коньяк здесь не роскошь, а средство выживания.
Гауптштурмфюрер нырнул в люк, нашарил на сидении фляжку, приложился. Снова вылез. Через тримплексы ни черта не видно, а он командир роты, должен владеть ситуацией. Да и душно внутри, а песка не меньше. Коньяк прошёлся по жилам, прочистил мозги. Жизнь прекрасна, ещё два года в этом пекле - и куда-нибудь переведут. К тому времени и штурмбанфюрера получишь, майора, если по-армейски.
А вернутся они как раз к обеду, воду вчера завезли, так что и песок с себя смоют. Настоящий ариец - он и в Сахаре живёт со всеми удобствами. А уж когда переведут в более приличное место, в Париж, например, или хоть в Каир...
Вот и база. Ворота распахнуты, первая рота втянулась внутрь. Дежурный офицер поднимает руку, водитель притормаживает.
- Отто! - кричит дежурный, перекрикивая шум моторов. - Тебя срочно в штаб! Опять этот приехал, - добавляет он, взмахивая руками как будто крыльями.
Гаупштурмфюрер мрачнеет. "Птицей" на базе прозвали Эрнста Фогеля. Из-за фамилии, ну и потому, что в гестапо он и впрямь важная "птица". Целый штандартенфюрер. Как командующий базой. Сюда приезжает нечасто, хватает дел в городах на побережье. Хотя с командующим он дружит, когда-то воевали вместе в Сирии и Ираке. Фогеля там ранили, вот его и перевели на "сидячую" работу. Хотя в этом богом проклятом Алжире особо не засидишься даже на "сидячей" гестаповской должности. Террористы местные обнаглели вконец, недавно танкер в оранском порту взорвали. Так что на базу Фогель приезжает уж в самом крайнем случае. Как тогда.
Тогда всё кончилось, можно сказать, анекдотом. И хорошей попойкой. Прибежал тогда ординарец.
- Господин гаупштурмфюрер, срочно в штаб! К командующему! И... Приказали книжки захватить. Синенькую и красненькую.
Что за напасть? Книжки-то как раз не запретные. Скорее, наоборот. Но стеснялся Отто Майер, книжки свои особо никому не показывал. Ребята тут простые, если что и читают, так детективчики какие, или французские журнальчики смотрят, ну, такие, знаете, с картинками. Где на картинках девушки, очень красивые, но рассеянные. Одна лифчик забыла надеть, другая ещё что-нибудь. Или всё сразу. Нет, Отто девственника из себя не строил, журнальчики эти тоже листал. Но и другие книжки читал. Ребята знали, конечно, что за книжки Отто читает, посмеивались беззлобно. А когда Карл Баум про эти книжки донёс, тут уж хохот стоял на всю базу.
Карл Баум - политофицер. До пятьдесят первого части СС от этой напасти были избавлены. Считалось, что там и так люди достаточно идейные, национал-социализму преданные. Но Боров - это не Старик. Толстопузый рейхсмаршал авиации, хоть и был ещё и обергруппенфюрером, причём дважды: и в СА, и в СС, но эсэсовцев не любил. С Гимлером был на ножах, да и с Гейдрихом тоже. А власти брал всё больше и больше. Официально считался преемником, а на самом деле...
Вот и удружил. В вермахте политофицеры есть, а СС чем хуже? Теперь приходится терпеть. Раньше эту должность в батальоне занимал Фердинанд Лямке, безобидный такой старичок, фронтовик с кучей ранений. Лекциями особо не докучал, понимал, что ребятам только что вернувшимся из рейда не лекции нужны, а хорошая выпивка. Или просто поспать. А за национал-социализм они и так чуть не каждый день воюют. И кровь порой проливают, между прочим.
Но Лямке просто выслуживал срок до пенсии, а здесь, в Алжире, год шёл за два. Баум же был здоров как бык, приходился кому-то там племянником и мечтал сделать карьеру. Потому рвался в бой. А в рейды его не брали. Ничего ж молокосос не умеет, а словит пулю - как с его дядей объясняться?
А Бауму-то что делать? Заговорщиков на захолустной базе не водилось, шпионы тоже туда не рвались. Ребята все простые, всё больше про баб думают. В национал-социализме разбираются слабо, но одобряют его на все сто. И духовного вождя Адольфа, и нынешнего фактического руководителя Геринга - всех одобряют.
На этом фоне гаупштурмфюрер Отто Майер, командир второй роты третьего танкового батальона, был просто находкой. Недоучившийся студент Берлинского университета имени Гумбольдта, по факультету математики и естественных наук - и пошёл в танкисты? Подозрительно, очень подозрительно. Оно, конечно, любой нормальный шпион, попав на естественнонаучный факультет главного германского института, факультета, откуда вышли все почти немецкие физики-ядерщики, держался бы за него зубами и когтями, в надежде устроиться в какую-нибудь лабораторию участвующую в ядерном проекте, и получить доступ к атомным секретам рейха. Но шпионы - они хитрые. И иногда окольные пути оказываются короче прямых.
Опять же песенка эта, написанная в прошлом веке, кем бы вы думали? Английским плутократом и, может быть, даже евреем, Редьярдом Киплингом. И не про пустыню там поётся, а про поля какие-то. Откуда честный немецкий, пусть даже студент, взял такой текст? А теперь это еврейское сочинение поёт вся база! Ну и книжки эти. Одна в синем переплёте, а другая и вообще в красном.
Тогда Майер явился к командующему, держа в руках обе книжки. Довольно толстые. Вошёл, доложил по всей форме. А командующий не один, с ним Фогель, птичка гестаповская - полный капут!
Но настроены штандартенфюреры благодушно. На столе перед ними закуска, бутылка коньяка, судя по настроению уже вторая. И его за стол пригласили. Сел, книжки рядом положил. Командующий коньяк разлил.
- Выпьем, - говорит, - за тягу к знаниям. Знания, они - сила!
А гестаповец всё на книжки косится. Командующий улыбается таинственно, ты мол выпей сначала, книжки почитать всегда успеем.
Выпили. Закусили. Гестаповец книжку схватил. Которая наверху лежала. Красненькая. Посмотрел. Усмехнулся. Командующий захохотал. Да уж, Эрвин Роммель, "Боевые операции в Северной Африке и на Ближнем востоке. 1940-1942". Самая подходящая для танкиста книга, особенно если воюет танкист в пустыне.
- Я, - говорит командующий, отсмеявшись, - И сам такое почитываю. Очень там много полезного.
- Идиот этот Баум, - цедит сквозь зубы гестаповский полковник. - Мог бы и посмотреть сначала, что за книжки.
- Да не бери в голову, "всё к лучшему в этом лучшем из миров", когда бы ты ещё ко мне вырвался? Помнишь, как Евфрат форсировали? Ох, извини...
- Да ладно, хорошее было время, хоть и словил я тогда пулю. А теперь... Воюем не пойми с кем, людей не хватает, просишь прислать, а потом таких присылают...
- Да уж, Баум, дурак патентованный, всех уже здесь достал. Убрал бы ты его от нас, а?
- Так куда ж я его уберу? В городах-то слышал, что творится? За французскими легионерами тоже глаз, да глаз нужен. А у тебя часть надёжная, глядишь ещё и перевоспитаете парня.
- Мы б перевоспитали, взяли б разок на дело, там бы сразу... Так ведь запретили его в бой брать. Вот и бесится с безделья, доносы строчит.
- Да, - посерьёзнел Фогель, - а вторая книжка? Чтобы уж покончить с этим дурацким доносом.
- О! - воскликнул командующий. - Тут надо выпить ещё! За автора этой книги.
- Всё шутишь? - Гестаповец пристально посмотрел на бывшего однополчанина.
- Не бойся, старый друг тебя не подставит! - усмехнулся командующий. - Верно, Отто?
- Э-э-э... - протянул опешивший гаупштурмфюрер. - Так точно!
Командующий снова разлил коньяк по рюмкам. Отто не знал что делать. Он младший по чину, разливать, вроде как, положено ему. Но раз командующему угодно разыгрывать из себя хозяина и отца-командира... Опять же, и шуточки довольно сомнительные, особенно в присутствии этой птички залётной...
- За автора этой книги! - торжественно провозгласил командующий, поднимаясь из-за стола.
Отто тоже вскочил на ноги. Гестаповец поколебался, состроил гримасу, но тоже поднялся. Выпили. Поставили на стол рюмки. Фогель тут же сцапал синенький томик. Глянул на обложку. Посмотрел на командующего. Очень выразительно.
Потому как на синей обложке, тусклым затёртым золотом, великолепным готическим шрифтом было выведено: "А. Гитлер". Чуть пониже: "Мемуары арийца". Ещё ниже: "Том IV.
- Вот так. Шутку гестаповец оценил. Но смеяться не стал. Командующий тоже не рискнул. Отто Майер так и вообще застыл по стойке смирно. Потом, конечно, выпили ещё.
На этом всё и кончилось. Отто про инцидент молчал, но ребята всё равно узнали, и политофицера Баума, где бы он ни появлялся, всегда теперь встречала эта песенка. Про ветер из Сахары.
Казалось - выеденного яйца дело не стоило. А теперь опять. Что случилось? Достали бедного Баума вконец, и наябедничал подлец прямо своему дяде? А у дяди и забот других нет, кроме как разбираться, что там случилось с его любимым племянником в далёком гарнизоне? А, ерунда. Измену тут пришивать даже гестапо замается, в крайнем случае переведут куда. А куда отсюда переведёшь? Хуже только в Норвегии, там холодно. Ещё, пожалуй, в Югославии, там бандитов ещё больше чем в Алжире. Никак вывести не могут, с сорок первого года так и воюют. Но и Норвегии, и в Югославии - горы. Там танкистов много не надо. А, ладно, что прежде смерти умирать, посмотрим сначала, что за новая напасть...
Доведя роту до ангара, Отто передал командование заместителю, оберштурмфюреру Бруно Фуксу. А сам потащился в штаб. Мыться и переодеваться не стал. Только-только из боя вернулся, пусть посмотрят. К том же - велели срочно.
Постучался. Вошёл. Доложил. А у командующего - та же идиллия. Коньяк, бутылка почти пустая, закуска, оба штандартенфюрера воротники расстегнули.
Отто тоже расслабился. Командующий - мужик нормальный. За своих людей - горой. Если б его офицеру реально застенки пыточные грозили, так бы себя не вёл. Но что значит забирают? Нет, гестапо он уважает, нужное дело ребята делают, вон террористов сколько развелось. Но сам он к такой работе не имел ни малейшей склонности. И способностей таких в себе не чувствовал. О чём и сказал.
Гестаповец рукой ему махнул, мол садись, гауптштурмфюрер, разговор долгий будет. Тут, говорит, такое дело, нет худа без добра. Когда донос этот дурацкий на тебя пришёл, я твоё дело до последней буковки изучил. Сам понимаешь, служба. И с тобой беседовал тогда. А теперь один человек из Берлина, хороший человек, порядочный, я его давно знаю, и чин у него немалый, попросил меня найти специалиста. Младшего офицера, надёжного, решительного, с боевым опытом, идеологически грамотного, преданного идеям национал-социализма. Ещё, желательно, чтобы увлекался военной историей рейха и хоть немного разбирался в физике.
Да, чудны дела твои, Господи. А дела высоких начальников - ещё чуднее. Сначала Майер хотел сразу отказаться. Но... Всё же гестапо не то ведомство, которое можно просто так послать подальше. Даже герою-фронтовику. Надо как-то деликатно, слова нужные подобрать. И... А что ему тут светит? Года через два дадут майора. Может быть. Переведут в Каир. Может быть. А тут - сразу Берлин. Хотя...
Выпили коньяку. Разговор пошёл откровенный. Кому мог понадобиться в Берлине недоучившийся физик? Гестапо - вряд ли. Зачем? Обеспечивать безопасность атомных лабораторий рейха? Так отбоя нет от желающих в те лаборатории попасть. Хоть бы даже и стукачём. Можно выбирать из доучившихся. А военный опыт и знание военной истории там уж совсем без надобности.
В разведку? Но у Шелленберга с Мюллером отношения, мягко говоря, не совсем доверительные. Генштаб или абвер тоже бы с гестапо связываться не стали. Да и с СС тоже. В общем, ясно, что дело тёмное. И можно вместо славы и почестей угодить как раз в эти самые пыточные застенки. А с другой стороны...
Вся его семья погибла в сорок шестом в Гамбурге. Никто по нём не заплачет. А может ведь и повезти. Если уж на то пошло, голову сложить и здесь запросто. В резерве-то у них не только "деньги, водка и консервы. Но и "могилы, занесённые песком". Как поётся в той проклятой песенке. Очень точно сказано, ни прибавить, ни убивать, сам воевал, наверное, этот чёртов англосакс...
И может быть... Как тогда, когда профессор Арнольд, объяснял ему, что физика из него не получится. "Физику надо любить, - сказал профессор, - я восхищаюсь вашим упорством, но мне кажется..."
Майер тогда жутко обиделся. А потом подумал, что и в самом деле... Сколько ж можно долбить эти проклятые формулы, всё равно не даются. Не его это. А отомстить проклятым англосаксам можно и другим способом. Потому решил поступить в СС. Как довольно образованного, всё-таки два курса естественно-научного факультета, его сразу направили в школу юнкеров СС в Брауншвейге.
Учиться было трудно, но интересно. После заумной теоретической физики, так приятно было заняться чем-то реальным. Ощутимым. Стрелять из пистолета, оборудовать стрелковую ячейку. Водить автомобиль. Или танк. В танки он просто влюбился. Мощь и сила, самые главные войска. С увлечением изучал техническую документацию, тактику действий. Перечитал в библиотеке всё, что было про Роммеля и его поход на Восток. Когда Роммель в марте 1941 прорвал английский фронт, а в апреле занял Бенгази и блокировал Торбук, фюрер понял, что именно здесь возможен решающий успех, и сразу после захвата Греции, отложив на время даже десант на Крит, послал в Ливию сильные подкрепления.
Не зная об этом, генерал Уэйвелл, начал крупное наступление с целью деблокирования Торбука. Контрудар Роммеля явился для него полнейшей неожиданностью и буквально опрокинул английский фронт. Попытка остановить немецкое наступление на сильно укреплённых позициях под Эль-Аламейном успехом не увенчалась, во многом благодаря восстанию поднятому антибритански настроенными египетскими офицерами в Каире и Александрии.
Оказавшись фактически в окружении, Уэйвелл всё же прорваться к Суэцу, потеряв большую часть техники и артиллерии. Остановить Роммеля на линии канала он также не смог и был вынужден отступить ещё дальше, в Иорданию. Но Роммель, получая всё новые и новые подкрепления, продолжал наседать, а английский Средиземноморский флот, потерявший много кораблей и базу в Александрии, не мог действовать эффективно. В довершение всех бед премьер-министр Ирака давно поглядывавший в сторону держав "оси" произвёл государственный переворот, и немедленно получил помощь от немцев. Части Уэйвелла снова оказался почти со всех сторон окружены противником и были с большим трудом эвакуированы на Кипр.
Да, Восточный поход Роммеля, великий триумф немецкого оружия, прекрасное, романтическое время. Теперь не то. Нет, повоевать и Майеру удалось всласть. До оскомины. Сразу после юнкерской школы попал в Судан.
Судан в сорок шестом разделили по 15-и параллели, а про его столицу договориться не смогли и район Хартума оставили в англо-египетском совладении. Два губернатора, патрули совместные и всё такое. Ну и то ли губернаторы между собой разругались, то ли патруль совместный между собой подрался, теперь уж и не вспомнишь. А только заварушка получилась знатная - три года за этот городишко воевали. И вокруг него.
Вот туда Майер и попал. В дивизию СС "Рамзес". Дивизия была укомплектована в основном местными суданскими неграми, чёрными как страшный грех. Командиры - египтяне и итальянцы, немцев совсем почти не было.
Майер, зелёный совсем унтерштурмфюрер, получил под своё командование новенький танк M17/51, дешёвое итальянское барахло, каким в основном и комплектовали туземные африканские части. Экипаж тоже был "новеньким", не умел совсем ничего.
Майер за дело взялся круто, негров гонял день и ночь. Не столько даже о карьере думал, а просто выжить хотел. Понимал, что будет с этими детьми природы в первом же бою. И с ним тоже. Негры его возненавидели, но кое-чему научились. И первый бой его экипаж пережил. Единственный из всех пяти танков взвода. Тогда негры его зауважали. Оказывали чуть ли не божественные почести, но главное - учиться стали охотнее.
Войну Майер кончил уже командиром взвода, двое из его первого экипажа погибли, другие двое - стали командирами машин. Поскольку город Хартум в результате боевых действий превратился почти в равнину, границу договорились провести строго по 15-и параллели, без всякого там района Хартума. На чём войну решили закончить, посчитав цели её выполненными.
Три года Майер спокойно служил в Каире, дослужился до командира роты. А потом в Алжире нашли газ, там тоже началась заварушка, и его перебросили туда. И вот, зачем-то он понадобился кому-то из берлинских боссов. Что ж, его дело солдатское: никому не навязываться, ни от чего не отказываться...
Огромный транспортник, очередной гигант фирмы Мессершмидт, с жутким рёвом оторвался от бетонных плит аэродрома города Алжира. Настроение на борту было приподнятое - летели в основном отпускники. Бутылки, фляжки, какая-то закуска передавались из рук в руки. Немцы, французы, итальянцы, все кричали, смеялись, пели. Хриплыми нестройными голосами кричали марш про девушку Эрику, прекрасную, как цветок вереска. Итальянцы проорали свои "Батальоны М", бодрый и довольно мелодичный марш, про итальянские отборные батальоны, готовые умереть за своего Муссолини. Видел он эти батальоны в Судане, бежали от врага быстрее негров.... Но, что делать, союзники. Легкомысленные французы пели всё больше про своих Мари, Жанет и Клодин. Шум стоял неописуемый. Какой-то полковник время от времени командовал всем заткнуться, шум на какое-то время стихал. Потом всё начиналось снова.
Итальянцы вышли в своём Риме, сброд из Иностранного легиона выгрузился в Париже. Немцы тоже к тому времени угомонились, только где-то в задних рядах продолжала упрямо пиликать чья-то губная гармошка. Отто Майер старался много не пить, ровно столько, чтобы удалось спокойно уснуть под многонациональную какофонию, потому в аэропорт Темпельхоф прибыл относительно бодрым. Даже проснулся минут за десять до посадки и, поскольку сидел около иллюминатора, вполне успел насладиться широкими прямыми проспектами и величественными зданиями Столицы мира Германии.
- Герр гаупштурмфюрер, мне приказано вас встретить!
Навстречу Отто Майеру шагнула среднего роста блондинка в хорошо подогнанной СС-совской форме. Протянула раскрытое удостоверение.
- Унтерштурмфюрер Линда Вайс!
Отто Майер тщательно изучил удостоверение. Чёрт его знает, может это тоже проверка. Бдительности. Внимательно рассмотрел фотографию, перевёл взгляд на девушку. Нет, хороша чертовка! Особенно после потасканных тварей из полевого борделя. Настоящая немецкая девушка!
- Что ж, камерад Линда, поступаю в ваше распоряжение... - усмехнулся Майер.
Из аэропорта они уехали на автобусе. Видимо его ещё не считали достаточно важной персоной и специального автомобиля не предоставили. А может, так надо было для конспирации. Зато в маленьком ресторанчике на старой Курфюрстендамм расплатилась Линда. Точнее, Великий Германский рейх, выделивший средства на ужин алжирского героя.
Номер в гостинице тоже был оплачен, даже с бутылкой шампанского и лёгкой закуской. Очень кстати, так как после ужина они с Линдой довольно долго гуляли по улицам Столицы мира, любовались величественно несущей свои воды рекой Шпрее, отдыхали на скамейках в многочисленных парках.
Линда расспрашивала об Алжире, восхищалась его мужеством. Между делом вставляла вопросики про политику, про его отношение к международным делам. Майер отнёсся к этому спокойно, что ж делать, у каждого своя работа. Ругал англосаксонских плутократов, которых, впрочем, действительно искренне ненавидел. Вспомнил несколько анекдотов про тупых славян и глупых русских комиссаров.
Но больше рассказывал про свои алжирские приключения, про боевое братство СС, про унтерштурмфюрера СС, очень красивую и умную девушку, с которой его свела счастливая судьба. Несколько раз он эту очень красивую девушку даже слегка приобнял в порыве братских чувств. Девушка, тоже увлечённая разговором, этого вроде как не заметила. Или сделала вид.
В общем, закуска и пенистый напиток, дар братской Франции, были очень кстати. Во всех отношениях. И конечно, галантный герой-танкист не мог оставить голодной такую милую девушку. А милая девушка не стала особо жеманничать и согласилась разделить с Майером позднюю трапезу. И выпить чуть-чуть шампанского.
Утром Майер проснулся поздно, с удивлением обнаружил себя на огромной кровати, увидел огромное окно, стены какого-то дикого светло-персикового цвета... Вспомнил. Перевернулся на другой бок, но Линды рядом с собой не обнаружил. Паниковать не стал - мало ли какие у девушки утром дела. Тем более у унтерштурмфюрера.
Прикинул о чём вчера болтали. Ничего вроде крамольного, прихвастнул немного про свои подвиги, но это нормально. Поднялся, нашёл ванну, принял душ. Когда выходил, Линда была уже в комнате, но, к сожалению, в форме. Увидев Майера в костюме Адама, она для порядка игриво ойкнула, но от страстных объятий уклонилась, велела одеваться и следовать на завтрак. Отто был немного разочарован, но решил, что завтрак - это тоже неплохо.
За завтраком Линда сообщила, что решение ещё не принято. Значит, снова прогулки по Берлину. Который теперь Столица мира Германия. И беседы. Снова беседы. Беседовали обо всём. Семья Линды, как оказалась, тоже погибла тогда в Гамбурге, когда подонки-англичане решили продемонстрировать, что у них есть атомная бомба. Линде и Отто ещё повезло, их обоих не было в тот день в городе. Линду вырастила тётка, мамина сестра, жившая в Дрездене. А у Отто не осталось никого - его воспитал гитлерюгенд. Проклятые плутократы получили ответный удар по своему драгоценному Лондону, согласились наконец заключить мир, но погибших это не вернуло. Да и мир... Хорош мир, конфликты то в Африке, то на Ближнем Востоке. Где могут там и гадят. Хуже русских большевиков, те хоть свою бомбу где-то на полигоне испытали...
Да, нерадостная тема. Рейд Роммеля на Ближний Восток был последним крупным успехом. Позиция у него была великолепная: из Ирака можно было ударить и на Кавказ, и на Иран, который большевики и плутократы поделили между собой. Вот только, если ударить на Кавказ, можно было получить от англичан подлый удар в спину. А если ударить по англичанам, то нож в спину воткнули бы большевики с Кавказа. На русско-германской границе обе стороны ощетинились укрепрайонами, минными полями, колючей проволокой. Десант в Англию был невозможен из-за превосходства английского флота. Англию ещё и американцы подпирали, хотя формально войны с ними не было.
Но до сорок шестого года ещё была надежда на полную и окончательную победу. А потом появились эти бомбы - позорное оружие трусов. Вот так и беседовали три дня. Возможно Отто был слишком эмоционален. Возможно наговорил лишнего. Ну и ладно. Он танкист, а не дипломат...
Но, похоже, всё он говорил правильно, потому что на четвёртый день за ужином Линда сообщила, что сегодня вечером они выезжают в Мюнхен. Ночным поездом. Больше Линда ничего не сказала, возможно и сама не знала. Но было очень хорошо, что дело сдвинулось, что едут они вместе, и ехать будут всю ночь. Скорее всего в отдельном купе, так что...
Так и оказалось. Купе отдельное, Отто Майер с детства любил поезда, этот вот стук колёс, ночные огни станций, тревожно-заливистые трели гудков... Ну и Линда. Он вдруг понял, что никогда ещё в жизни не встречал такой девушки. Не просто хорошая любовница - а друг, товарищ по борьбе. Такая - не подведёт. С такой... С такой можно пойти в разведку. Или в танковый рейд. Ну, или куда их там пошлют...
Да, а куда? И Мюнхен, почему Мюнхен? Начальство всё в Берлине. Там есть, конечно, гауляйтер, где-то в Баварии находятся заводы Мессершмитта, но кому из них мог понадобиться танкист? Будь он ещё лётчик... Или... Ведь там есть ещё и... Но нет, этого не может быть. И всё же...
- После Мюнхена мы поедем в Берхтесгарден? - спросил он Линду.
- Нет! - быстро ответила девушка. - С чего ты взял? - Засмеялась. - Спи, завтра всё узнаешь...
У вагона их никто не встречал, но у входа в вокзал ожидал автомобиль: "Хорьх", чуть аляповатый лимузин, сверкающий бронзой и хромом. Хорошая, мощная машина. Шофёр из машины не вышел. Из соображений конспирации, должно быть. Или из соображений субординации. У таких машин и шофёры непростые. Запросто могут оказаться в таких чинах, что бегать открывать двери для всяких капитанов им совсем и не с руки. Ну и пусть, Отто Майер и не считал себя такой уж большой шишкой. Во всяком случае - пока.
Ехали на юго-восток, и вскоре стало очевидно, что едут они действительно в Бергхоф - легендарную резиденцию фюрера. Последние годы он вообще оттуда не выезжал, доверив все государственные заботы своему преемнику - Герингу. А Гитлер писал мемуары. Ему было что вспомнить: готовился к изданию уже восьмой том.
Дорога петляла между гор, зеленеющие луга перемежались хвойными рощами, сосны и ели подступали к самой дороге, упрямо лезли на близлежащие склоны, а вдали величественно синели голые каменистые вершины. Да, нет на свете ничего прекрасней Германии!
Приехали около двенадцати. Охранники переговорили с шофёром, тщательно изучили его документы. Заглянули и в пассажирский салон, тоже проверили документы. Машина въехала внутрь, несколько раз повернула, поднялась на небольшую возвышенность и остановилась перед большим, но довольно симпатичным домом.
На этот раз водитель вышел из машины, любезно открыл дверцу для Линды. Отто не стал дожидаться, выбрался сам. Водитель и впрямь оказался немаленького чина, на его плечах красовались погоны штурмбанфюрера. Отто вскинул было руку в приветствии, но водитель быстро мотнул головой, тихо сказал, что кричать не надо, фюрер, возможно, ещё отдыхает, и, попросив подождать, вошёл в дом. Вскоре он появился снова, пригласил их войти.
"Господи, как же он постарел!" - подумал Отто. Ну да, портреты-то не старели. На портретах Гитлер был всё тем же моложавым пятидесятилетним мужчиной с решительным и волевым лицом. "Старик", однако, довольно бодро двинулся к ним, сияя доброй, хотя и чуть кривоватой, улыбкой.
- Хорошо, как хорошо, что вы прибыли. Завтрак ждёт!
Вслед за фюрером они прошли в следующую, тоже очень большую комнату. Сели за огромный стол. В огромные кресла. Накрыт стол, правда, был только на троих. Но еды хватало. Сладкий сдобный хлеб, сдобные булочки, сыр, масло, мармелад.
Молодые люди, изрядно проголодавшиеся, набросились на еду. Гитлер ел мало, больше говорил. Евреи, англосаксы и русские, всё же обманули Германию. Нация, которая должна была владеть всем миром, вынуждена довольствоваться всего лишь половиной Европы и жалким огрызком Африки. Война с англичанами шла слишком долго, на русской границе приходилось держать огромные силы, строить укрепления. Русские тоже зарылись в землю, великое противостояние зашло в тупик. И всё же надежда ещё была. Если бы не атомная бомба - подлое еврейское оружие. И всего горше, что создали её для американцев их же немецкие учёные. Подлые изменники! Потом бомба проявилась и у русских. Украли, конечно, или у нас, или у американцев. Но от этого не легче. История пошла по неправильному пути.
Тут Гитлер вдруг замолчал. Съел два маленьких кусочка сдобного хлеба, запил ромашковым чаем. И пригласил своих друзей на прогулку. Линда и Отто, естественно, согласились. Гитлер провёл их ещё через несколько огромных комнат, уставленных роскошной мебелью и вывел на улицу, прямо в живописный лес. Они пошли по уютной асфальтовой дорожке.
- Я покажу вам, сейчас я вам покажу! Там, в доме я не мог говорить, они подслушивают меня, преданные товарищи по партии. Всё докладывают Герингу. Но я, я обманул их всех! Они думают, это игрушка! А это... Вы ведь изучали физику? Вы должны знать, что время - это четвёртое измерение, такое же как длина, ширина или высота.
- Э-э-э... - промямлил Отто. Кое-что из физики он ещё помнил, в частности и графики с осью времени. Но ему всегда казалось, что это всего лишь удобная математическая модель.
- Тогда, - продолжил фюрер торжественно, - вы должны понять. Машина времени существует! И это шанс! Шанс исправить великую ошибку!
- Э-э-э... Я...
Гитлер остановился, достал откуда-то запечатанный конверт. Передал его Отто.
- Вы передадите этот конверт Ему. То есть Мне. В 1941 году. Я тут всё написал. Не надо было увлекаться успехами Роммеля. Надо было тогда напасть на Россию. Успех был гарантирован. А после захвата России, Ближний Восток сам бы упал нам в руки, как созревший плод.
Отто не знал, что и думать. Не верить фюреру было невозможно. Поверить - тоже. И... А как же Линда?
- Линда отправится с тобой, - Гитлер как будто прочитал его мысли. - Было бы жестоко разлучать вас... И потом, присутствие девушки... Вызовет больше доверия... Хотя, конечно, вручить письмо должен мужчина. Кстати, письмо вы должны вручить лично в руки. Ни в коем случае не вскрывайте его, если что-нибудь пойдёт не так - уничтожьте. Вам всё понятно?
- Да, мой фюрер! - отрапортовал Отто. - Но, мой фюрер, ведь вы могли бы отправиться туда сами. Вы сумели бы...
- К сожалению, машина может отправлять людей только в прошлое. Я не смог бы вернуться. А два фюрера для одного мира - это слишком много...
- Мой фюрер, - сказала вдруг Линда. - Вы сказали, мы попадём в 1941 год. Значит... Значит наши семьи там живы?
Отто спрятал письмо во внутренний карман кителя. Пройдя ещё немного, они подошли к маленькому кирпичному домику. Гитлер достал из кармана ключ, отпер железную дверь. Почти всё место внутри занимало странное сооружение, что-то вроде стенки в виде огромной буквы "П". Кругом змеились провода, отовсюду торчали лампочки, какие-то датчики, тумблеры, рычаги и рубильники.
- Войдите внутрь, - велел Гитлер.
Они повиновались. Места как раз хватило для двоих. Гитлер подошёл к одному из концов буквы "П", начал энергично щёлкать переключателями, вращать ручки, совмещать какие-то стрелки. Наконец решительно переключил самый большой рубильник.
Творилось что-то невообразимое. Лампочки мигали, контакты искрили, в воздухе возникло что-то вроде призрачного свечения. Всё это было настолько глупо, что Майеру стало страшно. А вдруг все эти тёмные слухи... Вдруг всё это правда? И фюрер действительно свихнулся?
Но лампочки мигали всё быстрее, приборы, стены, потолок - всё кружилось в каком-то безумном вихре.
- Отто, мне страшно, - прошептала Линда. Её рука нашла его руку, крепко в неё вцепилась. Он в ответ тоже сжал её руку. А что ему ещё оставалось?
Внезапно всё прекратилось. Странный аппарат куда-то исчез. Домик тоже. Отто и Линда стояли на аккуратно подстриженном газоне, крепко держась за руки. Как влюблённые гимназисты.
Некоторое время ничего не происходило. Потом из-за поворота выскочила молодая весёлая собака - скорее даже щенок. Промчалась по траве рядом с дорожкой, подбежала к путешественникам во времени, радостно тявкнула и принялась обнюхивать новых друзей.
Потом из-за поворота вышел человек.
- Блонди, ко мне! - рявкнул он недовольно. - Не смейте её кормить!
- Да мы...
- Блонди, ко мне! Кому говорю?!
Так как Блонди на команды никак не реагировала, радуясь новым друзьям, человек подошёл сам. Не узнать его было невозможно - он выглядел точь в точь как на многочисленных портретах. Маленькие усики, характерная чёлка, взгляд исподлобья.
- Кто вы такие? Что здесь делаете?
- Мой фюрер! - Отто шагнул навстречу Гитлеру, протянул ему запечатанный конверт. - Мы должны передать вам письмо.
Гитлер взял письмо, посмотрел на печать, хмыкнул. Вскрыл конверт, поднёс листок бумаги к глазам. Близоруко прищурился.
- Что за ерунда? А...
Фюрер неожиданно покраснел, бросил быстрый взгляд на застывших по стойке смирно Линду и Отто.
- Кто это писал? Что это значит?
- Мой фюрер, всё написано в письме, - отрапортовал Отто.
Гитлер что-то проворчал, снова поднёс бумагу к глазам. Внезапно он оживился, на лице появилась его чуть кривоватая улыбка.
- Я знал! Они... Они все уговаривают меня. Редер, Риббентроп, даже Гейдрих... Но это знак. Знак свыше! Сейчас или никогда!
Отто Майер, теперь уже штандартенфюрер и командир одного из лучших танковых полков, сидел в командирском танке. Высунувшись по-походному внимательно рассматривал в бинокль противоположный берег реки. Его переполнял восторг. Фюрер - великий человек! Даже совершив ошибку... А ничего себе ошибка, почти вся Европа и половина Африки! Но фюрер прав: германская нация должна править всем миром! И ради исполнения этого фюрер поставил на дыбы пространство и время! Теперь ошибки не будет. Теперь - всё будет правильно. Первый шаг - Россия. Этот колосс на глиняных ногах упадёт за два или три месяца. Потом Ближний Восток. После этого англичане уж точно сдадутся. Останется Америка. Но, вместе с японцами, владея всеми ресурсами Евразии... А янки ведь готовы к войне ещё меньше чем Россия. Они тоже не продержатся долго, и бомбу свою сделать не успеют. Его семья не погибнет. И семья Линды тоже. Линда осталась в Бергхофе, фюреру и там нужны преданные соратники. Но разлучены они ненадолго. В этот раз война сильно не затянется.
Там, на другом берегу, в первых рассветных лучах уже цветут взрывы артиллерийских снарядов, бегут и падают фигурки в шинелях. А мост... Мост захвачен! И вот наконец в наушниках звучит условный сигнал. Началось.
- Вперёд, ребята! - кричит Майер в рацию. - Вперёд, к славе!