Сторчак Даниил Александрович : другие произведения.

Н1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Глава 7. Дорога в горы.
   Когда я задремал, я разумеется не заметил, в конце концов этому трюку на моей памяти не научился пока ни один живой человек. Зато проснулся я от щебета небольшой желтой птички, осмелевшей настолько, что прыгала уже прямо по моей ноге. Солнце на востоке совсем недавно взошло, поднявшись над деревьями лишь на ладонь, но уже сейчас оно начало припекать. К счастью ночью так ничего и не случилось. Зато стало понятно, что девушки хоть и не похрапывают, но сопят громко. Это обнадеживало, значит и с ними все в порядке. Я встал, скинул с себя слегка влажный плащ, отстегнул доспехи и, сладко зевая, потянулся. На небе ни облачка, а значит день ожидается ясный и теплый. Потянувшись я пробежался до ручья, где и умылся. Собственно отсутствие таких приятных сердцу бытовых мелочей, как горячей воды, зубной щетки и пасты немного огорчало, выбирать не приходилось. Вместо щетки использовал небольшой пучок травы, а вот предложить альтернативу остальному, возможности не представлялось. Вернувшись трусцой в лагерь, я ухватил котелок, и пробежался обратно к ручью. Мне еще предстояло набрать воды и вскипятить ее, а то мало ли какая тут инфекция ходит, не хватало еще какой-нибудь холерой заразиться по глупости.
   Когда огонь был разведен, а котелок водружен на свое место, я взял копье и приступил к утренней разминке. Сперва стандартные, знакомые всем и каждому упражнения, а после упражнения с копьем. Занимался я не меньше часа, когда из телеги вылезло первое нечто. Растрепанная и сонная Кора представляла собой очень милое зрелище. Слипающиеся и от того мутноватые голубые глаза на фоне слегка загорелого лица и в обрамлении торчащих во все стороны пшеничного цвета волос. В общем ничто не красит девушку больше, чем начало нового дня. Ведь сейчас, через пару минут она проснется окончательно и, приведя себя в относительный порядок, начнет блистать, как и положено женщине.
   - Доброе утро Кора, - я прервал тренировку и опустил копье. Пока что я мог их различать по фингалу, но привыкать надо скорее. - Хорошо спалось?
   - Да, очень. Теплые ночи это приятно. - позевывая ответила она.
   - А что так ночевали и в холодные? - удивился я.
   - Не совсем, мы спали в обоз укрывшись кучей шкур, которыми мы часто торговали,- она потянулась и обернулась, видимо собираясь будить сестру.
   - Оставь ее, пусть спит. Не так часто мне кажется нам потом будет удаваться выспаться, - улыбнулся я. - Вода в котелке, иди умывайся и будем готовить завтрак.
   Девушка кивнула и подошла к горячему котелку, с уже давно вскипевшей водой и также давно снятый с огня. Я же поднял копье и продолжил свою тренировку.
   - Ты так всегда тренируешься? - спросила меня Кора, спустя какое-то время, при этом что-то творя с котелками и крупами.
   - Стараюсь, - ответил я, завершая длинное круговое движение и эффектно подкидвая копье. Оно воткнулось в землю, а я подошел к девушке. - Если не тренироваться, то с такими гадами, как вчера не справишься.
   - А нас ты так научишь? - она оторвалась от своего дела и посмотрела мне в глаза.
   - Смотря как будете учиться. Я постараюсь дать вам базу, но развиваться вы должны сами, если хотите.- я пожал плечами.
   - А если не получится?
   - Получится. - улыбнулся я, а про себя добавил: "а если нет, то я просто отведу вас в ваши края, хоть прачками, но там вы будете в большей безопасности, наверное". - А теперь наверное пора бы соню нашу разбудить.
   - Не надо меня будить, - раздался недовольный голос из-под телеги. - Я и так проснулась уже. От ваших криков только мертвые не проснутся.
   - О, сестра твоя уже и не в духе. - тихо произнес я Коре, а затем уже громче. - Выходи сударыня из светлицы своей, раздели с нами трапезу, да поддержи беседу.
   - Ты знаешь, твои речи порою пугают. Говоришь прямо как боярин какой из наших краев, - поежилась Кора.
   - А что в них такого страшного, что я пугаю вас этим? - не понял я.
   - Мы люди вольные были, а боярам всегда кланяться принуждали, вот и не любят их у нас. - вместо сестры ответила Мара, вылезшая к нам на солнышко. - Не важно, как-нибудь сам лучше приезжай, посмотри.- Она сладко зевнула и потянулась. Сейчас она выглядела практически как и ее сестра некоторое время назад.- А про завтрак не шутили?
   В ответ на ее заинтересованный взгляд, рыщущий по лагерю, Кора покачала головой и подняла крышку котелка. По округе разлился вкусный запах овсяной каши на меду. Мой живот, не знавший в течение последних нескольких дней ничего, кроме хлеба, сыра да мяса, заурчал словно двигатель, готовясь отведать что-то вкусненькое.
   - Кашааа... - протянули мы с Марой одновременно, а Кора захихикала.
   - Ну! Приятного аппетита! - громко пожелал я всем и отправился в телегу за мисками и ложками.
   Поели мы вкусно. В моих привычках было скорее есть кашу на молоке, но и эта, приготовленная на воде, оказалась очень вкусной. Закончился наш завтрак ложкой меда каждому желающему. Липовый мед - это чуда миров. Что у нас, что тут, это один из лучших и вкуснейших десертов, созданных самой природой. После завтрака Мара с Корой отправились мыть посуду, а я продолжил ночные размышления по поводу пути, куда можно двинуться. Первым делом надо было сменить амуницию. Судя по тому, что я увидел в этом мире, оружие мне понадобится, это точно. И чем оно будет лучше и мне под руку, тем больше шансов, что сыграет оно службу мне, а не против меня. Денег с трупов бандитов и их вещей я, прямо как в какой-то рпг моего мира, собрал достаточно. Из оружия же самих бандитов, не откровенного хлама, на мой, возможно не совсем просвещенный взгляд, было с гулькин нос. И хотя взяли мы все, даже то что по мне было нормальным, я лично собирался продать где-нибудь, ни мне ни девушкам на руку оно не подходило. А значит сперва необходимо добраться до кузнеца. Само собою работа его займет время, так как готовые местные мечи и остальное вооружение мне не интересны. И это приводит к еще одной необходимости - прожить где-то неподалеку от кузнеца это время. И здесь всплывает усложнение: размещаться придется всем троим, как бы это сложно не оказалось. Если они решат остаться в учениках, то ждать возможно придется дольше, если нет, меньше, но все равно ждать.
   - Рюрик! О чем задумался?- я поднял голову. Оказывается девушки уже вернулись с чистой посудой и начали планомерно собираться в дорогу. Мара ковырялась в повозке, а Кора подошла ко мне.
   - Да так, о разном, - я встряхнулся.- О вас, например. Утро вечера мудренее, решили что-нибудь еще или все равно со мной хотите?
   - С тобой. - отвтила Кора, и окликнула сестру. - Мара, подойди.
   - Что? - спросила она, оторвавшись от перекатывания каких-то гремящих предметов внутри телеги и подойдя к нам.
   - Хочу узнать, тверды ли вы в решении идти со мной? Или может просто отвезти вас куда?
   - Нет, мы с тобой, - повторила Мара слова сестры.
   - Ну, раз так, не говорите, что я не предлагал потом. - я улыбнулся. - И тогда у меня еще один вопрос. Не знаете ли вы здесь неподалеку какого-либо хорошего кузнеца?
   -Кузнеца? - задумалась Мара.
   - Годо! - через пару мгновений воскликнула ее сестра.
   - Точно! Перевал кузнеца! Совсем о нем забыла!
   - Перевал кузнеца? - переспросил я?
   - Да, там раньше проходил торговый путь из восточного Мидланда. Мы с отцом там часто проходили. Тогда по нему могли продраться лишь редкие караваны, да путники, а пару лет назад, его и вовсе завалило.
   - И что же там делает кузнец интересно? - меня одолели сомнения.
   - Он там живет с дочерью, как отшельник. Хозяйство свое, рудник неподалеку, заказы из двух городов принимает. Хороший кузнец он. - Заключила Мира.
   - И человек хороший! Когда папа под обвал угодил, он его вытащил, приют нам дал, помог с лекарствами даже, хотя у самого тогда ребенок мелкий был,- добавила свою лепту в пользу Годо Кора.
   - Это пару лет назад что ли? - снова влез я?
   - Не-ет. - протянула она. - Это лет пять назад было, обвалы там и раньше случались часто.
   - Вот как... - я нашел рядом с ногой соломинку, и, обуреваемый мыслями и сомнениями, не задумываясь прикусил ее за кончик. - Раз вы так его защищаете, то должно быть он и правда стоящий человек.
   - Очень стоящий, - донеслось от Коры.
   - Ага, - вторила ей Мира.
   И обе они смотрели на меня, словно щенята на хозяина. Ну, раз Годо, так Годо.
   - Хорошо. Если до него не так далеко, то поехали.
   - Ура! Увидим малышку Эрику! - воскликнули они в один голос, а я приложил длань к своему лику... теперь стало понятно, чего они хотели больше.
   Спустя еще пол часа мы уже тряслись в нашем милом обозе, раскачиваясь на ямках, слушая звон метала внутри и весело перешучиваясь. Все беды вчерашнего дня, на фоне такого хорошего утра и предвкушения новых событий, немного затерлись. Во время пути я узнал девчонок получше. Оказалось, что они гораздо умнее, чем кажутся на первый взгляд. Хотя может это я просто слишком себя переоценивал. Ну например, как-то зашла речь про обучение.
   - Рюрик, а чему ты нас будешь учить? - с нетерпением спросила Кора. - Какое оружие нам лучше?
   - Ну это зависит от вашей предраспо... - я с сомнением прервался, перевел взгляд на небо, и продолжил. - В общем от того к чему у вас рука ляжет.
   - А к чему мы по твоему предрасположены? - уела меня Мара?
   Тогда я намек понял и больше умничать и недоговаривать слова не стал. Проще было, когда они меня спрашивли, а я отвечал. Обе сестренки были "боевыми" и активными девушками. Однако как оказалось, Мара была несколько более спокойной и тихой, что порою казалась старшей. Но иногда от нее исходили такие фортеля, что как говориться, хоть стой хоть падай. В то же время Кора свою излишнюю активность, шумность и бойкость прекращала только в периоды, когда надо было заниматься делами. Но судя по завтраку, делами она начинала заниматься сама, без лишних помыканий, и когда это было надо. Неоднозначные мне сестры попались. Впрочем, как и все люди на мой взгляд. Так в дороге и разговорах перевалило за полдень. Меня начало смаривать. Все-таки ночью я, в отличие от девушек почти не спал, опасаясь нападения, а сейчас была долгая дорога и отсутствие какого-либо конкретного занятия. В итоге я пожелал себе приятных снов и, разлегшись в нашем длинном фургончике, задремал под щебетание двух болтушек на козлах.
   Проснулся я от громкого и противного возгласа:
   - Кто такие?! Освободить дорогу! Лейтенант!- голос был высок, и прямо таки сочился презрением ко всем и вся. Сразу за этой фразой послышался цокот удаляющейся лошади.
   - Девушки, извините, но вынужден вас отвести на обочину. - Этот голос был уже гораздо проще и от того гораздо приятнее первого. Сразу же телега сдвинулась и медленно стала поворачиваться влево. - Меня зовут Трево, служу лейтенантом при отряде графа Блэкстоуна. И знаете служу при нем уже более десятка лет, и в поход ходил не раз, но вот двух девушек, ведущих обоз еще пока не встречал. Так кто же вы девушки?
   - Вы не первый, кто так нам говорит, - засмеялась Мара, - Наш брат старший, соня большой, спит в фургоне сейчас. А мы всего лишь две сестры не особенно богатого торговца.
   Знали бы они, что этот брат сейчас, спать который должен, использовав все свое умение тихо двигаться, встал и стоит сейчас за опущенной шторкой, с готовым к броску копьем.
   - А едем мы сейчас в сторону Дорнау, нам говорили что там караван на север собирается, в земли святые направиться хотели мы, - и Кора не осталась в стороне. Они вообще, когда импровизируют, очень умело дополняют друг друга.
   - А едете откуда? - это он штатную проверку осуществлет, или просто с девушками поболтать хочет?
   - Да с Восточных княжеств едем мы, в Думари заезжали, на ярмарку летнюю да за мехами их. Их, говорят, ценят в святом городе, да за ним. А вы сами откуда идете? Неужели враг неподалеку?
   - Да что вы, какой враг. Врага мы отбили три дня как, сейчас идем бить в ответ. Сами то мы с Черного клыка, замка лорда Блэкстоуна. Там на нас недавно и напала какая-то банда наемников, что-то связанное с крокодилами, название их было. Сам я впервые эту ящерицу увидел на их знаменах, поломанных об наши стены, так что не поручусь, да и не суть важно это. Главное, что враг отбит, а за остатками их мы и гонимся. - Путаница в речи этого товарища мне просто уши резала, но зато информацию я получил. Интересно, это в какую сторону, и какими круголями я ходил, что с армией этой вообще смог повстречаться. Ведь в осаде именно этого замка я участвовал, это я чувствовал всеми возможными органами чувств.
   - Ужас какой. Все эти битвы, это просто ужас, - интересно, это она реально так считает и говорит, или мир потерял такого хорошего актера?
   - И не говорите, ужас да и только, - поддакнул лейтенант, явно изображая бравого вояку. - Ну да колонна уже прошла, поеду и я догонять своих. Удачной вам дороги девушки, и разбудите своего брата, а то мало ли какие люди пристанут... Не все такие хорошие люди, как наш отряд!
   После раздался удаляющийся перестук копыт, а Кора, спрыгнув с козел, под уздцы повела лошадей а за ними и телегу обратно на тракт. Ко мне через все еще висящий между нами тент обратилась Мара.
   - Слышишь братец, не спи - проспишь все.
   - Я так смотрю они таки уехали, - я приоткрыл переднюю шторку. Дорога впереди была пустая.
   - Да они уже ушли, можешь убирать копье. - уже гораздо тише сказала Мара.
   Я отложил копье обратну в кучу оружия, а сам подошел к задней, жестко затянутой, шторе из тента. Сквозь небольшую щелочку я увидел, как колонна солдат с пиками к верху, поднимая тонны пыли в воздух удаляется от нас.
   - Поехали-ка отсюда. А то не дай Бог они решат вернуться, и сопроводить наш груз и двух красавиц отдельно куда-нибудь в безопасное по их мнению место. - Я вылез из телеги наружу и направился помогать Коре выводить лошадей.
   С солдатами нам повезло. Они решили за нами не возвращаться, но мы зато их вспоминали еще очень долго, глотая поднятую ими с дороги пыль. Как оказалось, проспал я часа три, и судя по тому, что горы за это время приблизились довольно сильно, к месту назначения мы приближались. Через еще пару часов вокруг нас потянулись сплошные крутые холмы, а кода солнце уже приближалось к горизонту, мы вошли в долину. Она была практически полностью заполнена лесом, и где-то за ним, в стороне убегающей от нас, заросшей колеи, тянулся ввысь небольшой дымок, стремясь из чьей-то печи ввысь. Основной тракт уходил в сторону, а эта неказистая дорожка направляла нас прямо.
   По лесу мы плутали не долго, но лишь к моменту, когда солнце зашло, мы вышли к дому кузнеца. Лес в этом месте как будто прекращался, открывая нам вид утопающего в зелени луга с текущей по краю его речушкой. У дома кузнеца имелось водяное колесо, по-видимому качающие воздух в мехах. Сам дом был не высок, словно в один этаж с чердаком, с противоположной его стороны возвышалась двухэтажная башенка, а к стене внешней примыкала небольшая подсобка. Неподалеку виднелись верхушки косогоров, а с правой стороны, долины казалось расположен обрыв, так как за ним не было ни гор, ни леса. По совсем заросшей колее мы подкатились к дому. Хозяин наверняка слышал нас, да и в окнах дома виднелся не яркий свет, словно исходящий не от огня, а от чего-то более тусклого, угли например. Хозяин на встречать не вышел.
   - Эй! Хозяин! Отворяй двери добрым путникам! Принимай гостей! - крикнул я.
   - Рюрик! Тебе так даже в храме бы дверь не открыли, - укорила меня Кора.
   - Да уж крик, ну точь-в-точь разбойник, - добавила ее сестрица.
   - Дядя Годо! Это мы, Мара и Кора. Пустите переночевать, пожалуйста!
   - Ну чего расшумелись? - появился в дверях хозяин.
   Годо на вид было лет 60, он был суховат, жилист и очень крепок. Первое, что бросалось в глаза, была его борода и волосы. Они были серо-седые, от лет у печи и наковали, да и просто от лет. Волнистые волосы сверху были охвачены короткой кожаной шапочкой. Борода же его, разделялась на две пряди и торчала в разные стороны. На голой груди был повязан пожженный кожаный фартук, а такие же кожаные штаны дополняли его вид матерого, видавшего всякое кузнеца. Но особенным был его взгляд. Он, словно какой-то рентген, взглянул сквозь нас глубоко внутрь, рассматривая что-то нам возможно и неведомое и, как будто, оценивая нас. И как бы в подтверждение своего образа тертого жизнью, говорил он как ворчиливый дед.
   - Заходите. Нечего в дверях стоять.
  
  
   Глава 8. Кузнец, ведьма и немного металла.
   - Заходите. - Кузнец отступил, давая нам проход, а из-за его спины показалась маленькая головенка. - Пойдем Эрика, расседлаем лошадь. Накормим да в стойло за домом загоним, - сказал он и вместе с маленькой направился к обозу. Мы пошли вслед за ним. Когда лошадь расположилась в отведенном под животных сарае, а мы вернулись он сказал:
   - Проходите уже, сколько в дверях стоять можно?
   За дверями, вопреки ожиданиям, начиналась не кузня, а простые сени, переходящие в коридорчик длиной метра в полтора и сворачивающий в конце влево. Справа, в стене, был проход, завешенный серой тканью. Туда кузнец и зашел. Там оказалась кухня. Небольшая печка, на подобии голландской печи, занимала чуть ли не все место. В центре стоял небольшой, метр на метр деревянный стол. Стульев само собой не было, зато вдоль стены стояли две лавки и табуретка. Хозяин сел на табуретку, я же, пододвинув лавки себе и девушкам, сел напротив, а сестер усадил промеж нами.
   - Ну гости, рассказывайте, какими судьбами вас занесло в эти края, - первое слово принадлежало хозяину, доставшему кружки и кувшин с водой. - И где вы сестренки мать оставили и Похлебу оставили?
   Девченки дружно уткнулись носом в стол. Рассказывать им это было трудно, потому я решился взять слово первым.
   - Наверное стоит мне это рассказать. Звать меня Рюрик, и сейчас я у них за старшего...
   Рассказ вышел не особенно коротким, но и длинным он не был. После части про родителей, Годо долго еще обескуражено теребил свою бороду. Такое случается. И даже довольно часто в этом мире, но от этого событие более радостным не становится. После второй части рассказа, обстановка заметно изменилась. Повеселели девушки, оставив плохие воспоминания позади. Повеселел и хозяин.
   - Что так и согласились в ученицы? - спросил он.
   - Да. Решились на это. Представляете мое лицо в тот момент? А какое было рвение! Я даже сказать ничего не смог, - кивнул я улыбаясь. - Ну, время у них еще есть, может и передумают.
   - Не передумаем! - звонко воскликнула Кора, а Мара в довесок кивнула.
   - Вон какой боевой настрой у них,- я хмыкнул.
   - Порки им надо, а не в ученицы к странникам идти. Эх, ну что с вами сделаешь... - проворчал Годо.
   - Дядя Годо приютите нас ненадолго, - жалобно попросила Кора.
   - Ну куда я вас приткну тут? Тут кузница, а на чердаке и так сами вдвоем ютимся... - Годо наткнулся на два щенячьих взгляда, так хорошо удававшихся у моих учениц. - Кхм!.. Эх... Ладно... оставайтесь сегодня тут. Завтра в пещерку отведу неподалеку.
   У меня по спине пробежали мурашки
   - Пещеру? - тихо переспросил я.- А пещера это серьезо?
   - Ага!- ответила мне Мара, с улыбкой от уха до уха.- Такая сырая и большая! Тебе понравится.
   Мне поплохело. Прикидываться этаким дварфом или дроу, мне как-то не хотелось. И вообще терпеть не могу пещеры! Низкие, темные, глухие и с целой горой над головой. Я судорожно сглотнул. Мара с Корой, видя это, захихикали. И даже хозяин улыбнулся в бороду. Издеваются! Смешно им! Нам ведь там возможно с месяц жить!... Изведут они меня ведь таким образом!
   - Не бойся Рюрик, пещера там не такая уж и плохая, и света в ней много,- заверил меня хозяин. - Они там с родителями уже останавливались. Но вернемся к вам. Итак вы решили где-то отсидеться первое время?
   - Да. Сейчас двигаться куда-либо конкретно все равно бессмысленно, не у меня никаких ни идей, ни планов, а посему лучше осесть где-нибудь ненадолго, да и подумать, - кузнец кивнул. - Я решил что лучшее место для этого - горы. Довольно далеко от городов и разного отребья и много хороших кузнецов. Девушки посоветовали Вас, и как видно ни я ни они не ошиблись в своих предположениях.
   ??Пф! Ты малец дипломат. Манерный и культурный, - произнес Годо явно не слишком часто встречающиеся в этом мире слова. - Давай на ты, проще будет и язык не ломать.
   - Хорошо,- я поднял руки вверх, признавая поражение. - К лешему дипломатичность. - Улыбка появившаяся после слов кузнеца исчезла, уступая серьезному выражению. - Годо, мне сказали, что ты хороший кузнец. И потому я обращаюсь к тебе: мне нужно оружие. Необычное и сложное. После этого мне нужен новый доспех, он тоже немного отличаться должен от распространенных. И еще услуги часовщика, если ты такового знаешь неподалеку. Ну и самое сложное, надо снарядить этих милых созданий, - я указал в сторону двух опустивших красные лица к столу девушек. - Само собой, после этого они еще должны будут хоть немного со своим снаряжением сдружиться, большего не прошу, и этого достаточно. Так по моим подсчетам это может занять около трех-четырех месяцев.
   - Девять, - сказал кузнец, выслушавший всю тираду с задумчивым лицом. - Подготовит снаряжение для всех троих займет минимум четыре месяца, это если не учитывать того, насколько особое оружие ты хочешь. Но уже через три месяца перевал, по которому вы поднимались сюда, окажется завален снегом. Сунуться на него в это время будет равносильно ухищренному самоубийству. Снега сойдут примерно в апреле-мае, а значит ждать вам не менее девяти месяцев.
   - Девять - значит девять. Перезимовать тут наверное есть где, значит и нам не к спеху. - я устало зевнул. - Давайте тогда все остальное решать завтра.
   - И то верно. Располагайтесь.
   Спали мы кто где. Я урвал себе одну из лавок, Мара спала на другой, а Кора устроилась на большом сундуке, свернувшись калачиком. Несмотря на усталость, заснул я не очень быстро. Я обдумывал все произошедшее. И хотя кузнец нам так и не дал свой ответ сейчас, я не особенно расстраивался. Он уже был не против нас пристроить, а значит был очень большой шанс, что и со всем остальным он поможет. Само собой не бесплатно, ведь есть у меня деньги как свои, так и тех разбойников. С самим оружием стоит подумать, что и как я хочу конкретно, а также вспомнить все знаемые мною методики его изготовления, так на всякий случай. С доспехами буду разбираться уже после оружия, а с девушками... Это даже предположить было сложно. Пока в голову лезли только разные эпичные бронелифчики, не совместимые с жизнью, зато выглядящие так по эльфийски круто... С такой мыслью я и уснул. И после этого мне снился показ мод в исполнении двух сестренок в различных вариациях этих псевдодоспехов. Проснулся я в отличном настроении, и, наверное по закону подлости, вспомнить ничего из своего сна не смог.
   Разбудила меня Кора, склонившаяся надо мной.
   - Доброе утро! Хорошо спалось? - повторила она мое вчерашнее приветствие.
   - Утро доброе. Просто прекрасно, - ответил я улыбаясь.
   В окошко, под которым я спал, пробивалось яркое утреннее солнышко. Природа своими звуками заполнила весь мир, и я, через маленькое отверстие в стене, слушал пение птиц, стрекотание жучков, ржание нашей лошади, выведенной на луг пастись. Оттуда же несся звук отвечающей лошади коровы, явно хозяйской. Вдобавок из него неслись звонкие голоса девочки и руководящей ей Мары.
   - Завтрак будет скоро готов, - поведала мне возвращающаяся к плите Кора. - Сможешь принести воды пожалуйста? А то в бочке почти не осталось.
   Я посмотрел на бочку, на которую она указала. Воды там и правда было маловато, черпак об дно скреб.
   - Хорошо, только скажите где колодец и ведра.
   - Ведра в сенях, Мара утром принесла А вот с водой сложнее. - Кора задумалась, облизывая палец, только что опустившийся в чан с чем-то бежевым. - Выйдешь из дома, пойди на право. Там будет тропка, по ней идти надо не долго, и наткнешься на ручей.
   - Ручей говоришь? Ну хорошо. - Я встал, взял два ведра да коромысло и отправился за водой.
   Сразу по указанному маршруту я не пошел. Какой-то силой притяжения меня понесло к обрыву невдалеке. Добирался я до него трусцой минут пять. А вот там я застыл. Кромка земли к краю обрыва поднималась едва ли не на метр. А в центре длинного среза земли располагался, словно подиум, небольшой выступ, скала, возвышающаяся над пропастью. Красивое и опасное место. Вдали, за обрывом виднелись горы, вырастающие откуда-то снизу, долины и реки. Но все они на таком расстоянии казались не более, чем просто обозначения на очень качественной карте. И над всем этим видом ярко горело еще только поднимающееся к своему пику солнце. Кто-то из великих говорил как-то про бездну, смотрящую в нас. Сейчас я также смотрел в Даль, и казалось, что и она смотрела глубоко внутрь меня, даруя тепло и надежду на будущее. И казалось, сам воздух вокруг наполнялся этими светлыми предчувствиями. Постояв еще немного, я направился обратно. Меня ждала прогулка в лес за водой.
  
   - Рюрик! Где ты был? - скорее не грозный, а обиженный вскрик Коры заменил приветствие.
   Тот, кто когда-нибудь готовил, завтрак ли, обед ли, ужин ли, не важно, но на большое количество человек, тот прекрасно поймет всю бурю негодования, окутавшую Кору из-за моего опоздания. Я ее понимал прекрасно.
   - Бегал. - ответил я классическим ответом, на классический вопрос. - За водой.
   - Столько времени? Иди скорее за стол, все почти остыло!
   - Тренировался я, - пережевывая первый блин, сказал я. - И вы с завтрашнего дня будете.
   Вокруг повисла тишина, разрываемая лишь моим почавкивающим поглощением блинчиков. Возвращаясь к походу за водой, то там я был и правда довольно долго. К ручейку, на самом деле оказавшемуся полноценной горной речкой, тропа меня выводила не менее двадцати минут. Хотя говорить, что расстояние было большое не стану. Это я шел медленно, с наслаждением москвича, попавшего на природу. Настроение было хорошее, и весь лес вокруг настраивал на приятную прогулку. Возле самой речушки я провел еще не менее получаса, погрузившись в тренировки и слушая рокот не далекого водопада. К нему я себе пообещал сходить, если будет время. И под конец, окунувшись и наполнив ведра направился обратно к дому. Дорога домой заняла по моим прикидкам времени в два раза больше, чем туда, но виноваты в этом скорее тяжелые ведра на плечах, довольно сильно меняющие восприятие времени.
   Войдя в дом, я быстренько вылил воду в общую бочку, и сел за стол. На не большой кухне сейчас находились практически все, кроме хозяина. Кора что-то варганила с плитой и блинами, Мара расчесывала длинные волосы Эрики, а последняя смирно сидела и, едва ли не затаив дыхание, наслаждалась процессом. А спустя всего несколько фраз между мной и Корой, в помещении повисла тишина и неподвижность. Сестры пребывали в шоке от грядущего, а Эрика в шоке от резко дернувшейся Мары, так успешно стиснувшей ей волосы. И лишь я, оставаясь центром безмятежности, продолжал жевать блины. Первой само собой не выдержала самая младшая среди нас, отчетливо заявив всему миру все, что она думает. Выразилось это в долгом и протяжном: "Ма-а-а-а-ал, больно!". Затем были сестры в едином порыве вопросившие: "Что?!". А за ними подключился входящий в кухоньку кузнец.
   - По какому поводу веселье? - он прошел к небольшой полке на стене, взял с нее глиняную чашку и направился за водой.
   - Доброе утро Годо. Да вот, придумываю тренировочное расписание этих двух красавиц, - ответил я, оторвавшись на мгновение от поедания блинов, чтобы кивнуть хозяину.
   - Да какое же утро, день скоро закончится, - кузнец ворчал даже по-утру.
   - Ну не так чтобы скоро, но утро и правда в день уже перетекло, долго я сегодня. Перекусить вот сел, не составите ли компанию гостю?
   - Составлю. Мне тоже положите, - велел он хозяйствующей Коре.
   Далее завтрак протекал в тишине. Мы с Годо ели, а девушки занимались своими делами. В конце Кора принесла нам по чашке молока, и уже за ней хозяин завел беседу.
   - Прежде чем делать тебе что-то новое, сперва загляни в мою кладовку, там много разных мечей, может что и приглянется.
   - Вряд ли, но предложение хорошее, - кивнул я.
   - С доспехами, как ты и сказал вчера, будем разбираться после оружия. Но сразу надо определить, какого типа они должны быть?
   - Какие? - я задумался. - Я больше скоростной боец, так что максимально легкие, не мешающие двигаться. Но, думаю драться придется в разных обстоятельствах, так что и защита должна быть... Не знаю пока точно Годо, раз сперва будешь заниматься оружием, то тебе необходимо это сейчас?
   - Да. Чтобы сделать доспехи, необходимы материалы. У меня есть далеко не все. Кожи, например, осталось маловато. Через неделю другую я отправлюсь в город отдавать заказ, и в том числе за ними. Там же есть часовщик, он ведь тебе нужен?
   - Да. Я поеду с тобой.
   - Значит решено. А теперь пошли, посмотришь что есть.
   Мы отставили пустые кружки, встали и направились на смотр. Сперва я думал, что запасы Годо расположены где-то в кузнице, однако когда кузнец направился к входной двери, я понял, что мысль была ошибочна. Следующим моим предположением был небольшой сарайчик у дома, но и его мы прошли мимо. В торце деревянно-глинянного дома была небольшая каменная башенка, показавшаяся мне странной с самого начала. С обратной от входа в дом стороны в ней были амбарные ворота, закрытые массивным навесным замком. Хозяин отворил его и распахнул одну из створок ворот, давая солнечному свету ворваться в темное, без единого окошка помещение.
   - Смотри, - сказал кузнец и направился к небольшому столу, видимо второму его рабочему месту в этом доме.
   Над столом он зажег масляную лампу, дополнительно создавая свет в глубине помещения. В этой оружейной было много как оружия, так и доспехов. Иногда на глаза попадались разные инженерные приспособления, порою не совсем ясного предназначения. Зачем там лежали различные малые пушечные стволы или арбалеты было понятно, но вот зачем например различные шестеренки и широкие кольца металла, с торчащими из них лезвиями и крючьями, было не понятно. Как и то, зачем они. Кроме того там были и всякие мелочи начиная от шпор и заканчивая парой крепежей для телег. Я прошел сквозь ряды каролингов, палашей, щитов и доспехов, проводя рукой по некоторым особенно интересным, по-моему неофитскому мнению, изделиям. И в конце ряда я остановился не в силах пошевелиться. Я увидел его. Большой шмат железа, формой напоминающий вытянутую трапецию с углом на узкой стороне. С каждой стороны он был заточен, а со стороны противной острию, с укреплением в виде полукругов, находилась длинная толстая ручка с квадратным яблоком на ней. Цвет этого клинка был черный. И не краска давала этот насыщенный цвет, а сам метал, словно понимая, что это не просто меч, а полноценный, способный разнести что угодно, монстр. Черный клинок. Убийца дракона. В голове у меня громко щелкнуло и мозаика сложилась. "Берсерк". "Темный мечник". Мир поведанный нам Кентаро Миурой. Значит либо я попал в выдумку, либо выдумка была реальной. Хотя пока не суть. Вопрос "где и почему" всплывает с новых ракурсов.
   - Годо. Этот меч... - позвал я кузнеца.
   - Этот? Неужели понравился? - я неотрывно смотрел на клинок, и потому не заметил гамму эмоций промелькнувшие у него на лице.
   - Нет. Я для него хиловат, - помотал я головой.- Но не он ли зовется убийцей дракона?
   - Да. Удивлен, что ты об этом знаешь, - повернувшись к кузнецу, я наткнулся на его подозрительный взгляд. - Я выковал его, когда появился дракон. И именно им его и убили.
   - А после этого тебя изгнали.
   - Откуда ты знаешь? - удивление не часто появлялось на его лице, и если бы не интонация вопроса, я бы так и не понял что именно сейчас он удивлен.
   - Да разные слухи бродят по миру, - я кивнул кузнецу. - Извините, я отлучусь воздухом подышать.
   Я развернулся и направился на улицу.
   - Мара. Когда ближайшее полнолуние?
   - Сегодня, а что такое? - ответила обеспокоенная девушка.
   - Да нет ничего, - ответил я, и после едва слышно продолжил. - Тогда сегодня я все и узнаю. - и, выходя, громче добавил. - Выберите себе оружие, какое понравится и чтоб в руке лежало.
   Теперь становилось понятно, почему все названия стран, имя кузнеца и его дочери, и даже появление этой кузни на отшибе, вызывали у меня такое не ясное ощущение дежавю. И теперь понятно, почему меня влекло на этот обрыв. Ведь именно на нем будет кладбище мечей Рикерта, и именно на нем произойдет встреча Гатса и переродившегося Гриффита. И именно на нем в полнолуние я узнаю все ответы. Загадочная судьба у такого интересного места. Интересно, именно она подсказала мне, что там и будет встреча с виновником моего появления в этом мире? И интересно кто же этот виновник, и зачем он все это сделал? Хотя чего гадать. Времени осталось всего-то до полуночи, а там и видно будет. Все самое интересное и загадочное в этом мире происходит в это время магов и волшебства.
   А до тех пор стоит вспомнить все, что я помню об этом мире. Сразу в голову приходят слова "жестокий" и "хаотичный". Хотя помнится в период до конца "Золотой Эры" здесь было еще не столь плохо, как после него. Вспоминая геополитику, припоминается, что Мара говорила будто мы на северо-восточной границе Тюдора, а от Мидланда нас отделяют непроходимые горы. В итоге мы оказались вдалеке от боевых действий между двумя государствами. Но боевые действия, хоть и вялотекущие идти еще должны. Судя по возрасту Эрики, встретившей Гатса когда ей было около двенадцати лет, времени у меня еще много. С момента их первой встречи отмотать назад следует еще около двух с половиной лет, это момент вступления Гатса В банду ястреба. И малышке на тот момент приходиться должно было около лет 10. Сейчас же ей было не более семи. Интересный расклад получается. И главное, что на текщий момент мистикой в этом мире и не пахнет, лишь суровое средневековье. Это конечно если не принимать во внимание меня. Так, поехали дальше. На севере расположен жуткий центр религиозных фанатиков этого мира - Ватикан, это я помню еще из самой истории мира. На юго-западе, по словам Мары, расположен Бальдин, внутри которого должна быть суверенная республика Рандел, отличающаяся своим умом и демократией. Далеко на востоке расположена темная и непонятная империя кушан, поедающая все, до чего может дотянуться, и в какой-то момент решившая напасть на ослабевший Мидланд. Проводить аналогии с моим миром довольно сложно, но некоторые моменты прямо таки сами напрашиваются. Кушане, например, явная помесь индусов и персов, это если не вспоминать что и у нас подобный народ под именно таким именем существовал. Мидланд чем-то напоминает Францию, а Тюдор помесь Венецианской Империи и германских племен. Про местную Африку и говорить не стоит. Еще существует таинственный остров Иф - властелин морей, не желающий влезать в мир вокруг. Полная противоположность Англии моего мира, жаждущей власти, но море в то время абсолютно полностью проигрывая Испании. Кстати, если следовать логике, то Испания моего мира должна соответствовать местному Бальдину. Но проверить я пока это не смогу. Кроме всего перечисленного существует большое количество княжеств на востоке - прослойка с кушанами, неизведанные для меня земли на севере и аналог Китая на другой стороне континента. Все таки Миура в свое время "создавал" мир, хотя ак он мог его создать, если в него взаправду попал человек, очень похожий на нашу землю. Еще не следует забывать про монстров, аккуратно расселившихся по этому миру. Они были и как среди лордов, так и среди проституток. Ах да. Забыл еще про странную религию этого мира. Правда она требует более полного осмысления и изложения, нежели я сейчас готов дать. Нет ну почему я не попал в какое-нибудь милое фентези, сейчас бы прыгал по лесам вместе с прекрасными эльфиками и заводил бы себе гаремы... Почему попал в этот ужас? Нечестно! И что мне теперь со всем этим делать?
   - Мастер? - Кора, неожиданно появившаяся позади меня, вывела меня из глубокой задумчивости.
   - Что такое? - я очутился уже неподалеку от края обрыва, и как попал?
   - Ты уже долго стоишь тут и не шевелишься, что-то произошло? - она выглядела очень обеспокоенно. - Как увидел тот меч, так сразу в лице переменился. Он вам знаком?
   - Да нет. Лишь по слухам.- и правда, чего это я так от одного меча взвинтился? Наверное и хозяина обидел. - Извини, просто вспомнилось кое-что очень не приятное. - я улыбнулся так бодро, как смог. - Теперь все в порядке, так что пошли, извинимся перед всеми.
   - Ага. Мара тоже так напугалась. А Годо совсем озадаченный там остался стоять. - поддержала мою улыбку Кора.
   - Ну тогда пойдем, успокоим и его, - я приобнял ее за плечи, развернул в нужную сторону, и мы направились обратно. - Ты кстати выбрала какое оружие?
   - Да, я выбрала копье, а маара взяла меч.
   Вернувшись к складу, я чуть не выпал в осадок. Хозяин, явно отошедший увидев мое выражение, тихо посмеивался в сторонке. Передо мною стояла гордо улыбающаяся и сияющая помидором Мара, удерживающая в поднятом состоянии тяжелый цвайхандер. Рядом к стенке была прислонена пехотная пика.
   - Вы про секиры еще не думали? А то бы подошло... - со стороны кузнеца послышалось уже не тихий, и даже на смех уже не похожий, звук. - Годо, они это сами придумали, или подсказал кто?
   - Сами, - сказал откашливаясь кузнец. - Со словами, одна, что мол больше и длинее значит лучше, а вторая, что хочет как и мастер.
   - Нет слов. - я тяжело вздохнул и направился внутрь оружейной. Там я отобрал два самых простых на вид и маленьких по размеру меча и протянул их кузнецу. - Если не жалко, можешь их пожалуйста затупить?
   - Хорошо, - улыбаясь сказал кузнец. - Эти мечи все равно больше никуда не пригодятся, так рабочие болванки. К завтра будут готовы.
   - Ну и отлично, - я кивнул и перевел взгляд на девушек. - А вы положите на место, эти чудеса, и вперед заниматься переездом.
   - А ты?
   - Я пока присмотрю себе копьецо и пойду тренироваться.
   До обеда я тренировался, как сумасшедший, словно стараясь выкинуть из головы все мысли о текущем. Но мысль, что я, словно Колумб, открывающий америку, открываю этот мир меня все никак не хотела покидать. Но у Колумба хотябы корабли за спиной находились, а у меня и того нет. Торчать придется долго в этом мире. Хотя это конечно больше зависит от того, в какую передрягу я ввяжусь. А в них, к сожалению моей многострадальной пятой и не только точке, я ввязываться собираюсь. И пускай это не фентези мир, а средневековье, но ведь если все пойдет так, как и в каноне, то через лет семь он станет именно таким, пускай и темным, но фэнтези. И выжить в нем будет сложно. Значит нужно стать сильнее. А заодно и поучаствовать в самом веселье вместе с бандой Ястреба. Разве что получать клеймо не собираюсь. А то выжить живучести не хватит, я все-таки не Гатс. Но до этого еще дожить следует. Так что прочь мысли, все потом.
   После обеда мы обживали новое место. Точнее я добрался до входа в пещеру, посмотрел на него, и сказал, что я в нее не войду. Тогда Кора меня затащила внутрь силой. Это оказалась та самая пещера, в которой позже будет жить Гатс с Каской. И выход ее был неподалеку от судьбоносного обрыва. В ней тоже оказался один очень интересный секрет, позволявший переживать в пещере суровые горные зимы. За стенкой от жилой части пещеры находился горячий источник, греющий всю пещеру. Но полюбоваться мне им в результате не дали, заставив как мужчину разбираться с мебелью. Лишь к позднему вечеру мы освободились и, наскоро перекусив, легли спать. Едва от кроватей сестер послышалось ровное посапывание, я тихо встал и вышел. Меня ждало Событие.
   На чистом небе в ореоле света сияла луна. Звезды, словно признавая ее величие потускнели и расступились. А на обрыве стояла пожилая женщина с седыми волосами и в зеленых, словно воспаряющих в невидимом потоке воздуха одеянии.
   - Подойди странник, - сказала женщина мягким приятным голосом.
   - Здравствуй колдунья, - ответил я ей, отбрасывая копье в сторону. Тело ее все равно не было материальным. - Значит я все-таки тебе знаком.
   - Да странник. Ведь именно благодаря мне ты оказался здесь, - голос женщины был приятен, но жесток, словно бабушка, любящая и оберегающая чадо, но не дозволяющая ему ничего лишнего.
   - Что ж, если это твоих рук дело, то позволь узнать, зачем?
   - Зачем ты здесь?..
   - И что со мной там, в моем мире? - я не дал ей договорить.
   - Как много впоросов...
   - И не меньше ответов я рассчитываю получить, - я дипломатично улыбнулся старой колдунье.
   - Ты довольно нагл для своего возраста.
   - Приму это за похвалу, ведь иначе в твоем мире не выжить, - лед сменил улыбку, убирая с лица все не нужное и оставляя лишь сосредоточенность и холодность.
   - Не стоит, хотя про мир ты и прав, но наглость это порок юнцов.
   - Обретшим седины о ней следует забыть? - усмешка вышла кривоватая.
   - Нет, ее стоит подчинять своим целям.
   - Снимаю шляпу госпожа ведьма. Вы правы.
   - Ты молод. Но при этом еще и умен. Редкое сочетание для этого мира. И к счастью удачное.
   - Не стану отрицать, ведь это не лесть, - кивнул я. - Но увы, это не мой мир. И как попасть к себе я не знаю, пока.
   - Увы, но это твой мир,- она развела руками. - Пусть не изначально, но теперь очень надолго.
   - То есть? - не понял я, пути назад нет, по ее мнению?
   - Это твой мир, - повторила она. - Не твое тело, но твой разум. Для меня верно же обратное, твое тело, но не твой разум. В этом мире ты умер. Но едва душа оторвалась от тела, как у него появился новый хозяин. Используя высшие, запретные для людей силы, я раздвоила твое сознание и прикрепила его к этому телу. Как ты понял, оно твое же, но другое. А по поводу своего мира можешь не беспокоиться, ты жив и там, и тут. Ну а дальше почитай, как знаешь.
   - Очень интересно, - не так, я был не просто в шоке, а в глубоком шоке. - Простым языком, я теперь житель этого мира, и дорога назад мне заказана.
   - Ну как-то так странник.
   - Рюрик, колдунья Флора, мое имя в этом мире Рюрик.
   - Я поражена Рюрик, - и это она так поражена? Ни единый мускул не дрогнул, все та же милая улыбка на лице. Лучшего кандидата в дипломаты свет еще не видел. - Ты знаешь мое имя.
   - Скажем так. Этот мир был описан в различных историях моего мира, выдуманным, как мне казалось одним человеком.
   - Как видишь, не все выдумки - ложь, - снова развела она руками.
   - А случай - псевдоним Бога, когда он желает остаться неизвестным, - вспомнил я одну цитату.
   - Именно странник. Возможно не сам он выдумал эти истории, а кто-то ему аккуратно намекнул. Пути судьбы и истины неизвестны. Но тогда думаю ты знаешь о чем я тебя могу попросить.
   - Сожалею, но лишь догадываюсь. Но позвольте попробую угадать. Это как-то связано с Яйцом Короля и ныне Четверкой, а в ближайшем будущем Пятеркой Бога?
   - Да, но сперва, что же ты знаешь еще?
   - Что они всего лишь вестники, внешняя сторона какой-то много большей и серьезной сущности, называемой вами божеством. А вы с лордом-черепом ведете каждый свою войну с этими не лишенными своей воли вестниками. Я прав?
   - Браво, - Флора мне заоплодировала.
   - Но вот с вами возникает весомый вопрос. Вы же отстранились от мира, мирно доживаете свои дни, воспитывая ученицу... Что вы тут делаете? Вы ведь в своем доме на дереве.
   - Даже это тебе известно. Да ты прав, это не реальное тело. Это иллюзия созданная магией, а сама я нахожусь в своем доме. И хотя я не столь сильна, как Ханафуку, передвигающимся по миру, используя нити магии, в полнолуние и я могу создать свою иллюзорную копию.
   - Старость практически бессмертной колдуньи? А там в лесу, это была твоя помощь?
   - Сильфам ты понравился Рюрик. Я практически ничего не сделала.
   - Духи воздуха? Не думал, что я такой привлекательный. Но боюсь мы отошли от темы. Ответь на мой самый первый вопрос.
   - Зачем ты тут? - Колдунья прошлась вдоль обрыва, преследуемая не особенно выделяющимся на фоне луны лучом света. - Скажем так, наше противостояние затянулось. В нет победителя, и не будет его никогда. Также как нет в нем правых. Есть лишь месть и различие в ценностях у обеих сторон.
   - Лорд-череп с вами бы не согласился. - хмыкнул я.
   - У лорда-черепа свои причины, а у меня свои. Но силы мои, в отличии от него, на исходе, а твое появление стало одной из тех капель, что утянуло их последние кусочки. Хотя признаюсь честно, ты больше напоминал водопад, чем маленькую каплю.
   - Лестно слышать.
   - Как ты и сказал, близится момент, когда в Руку Бога вступит пятый, и Четверка станет называться Пятеркой. Не допустить этого мы не можем. Ведь невозможно преградить путь широкой реке. Она все равно проложит себе путь сквозь преграду. Ты же словно брошенный в воду камень, при соприкосновении с водой создающий волны. Но если волны от камня, расходясь, становятся все меньше и меньше, то твои же будут увеличиваться и колебать с каждым разом все сильнее гладь судьбы, нарушая все возможные планы, комбинации и расклады сил.
   - Что относится и к вам, - добавил я, зная, как ответит Флора.
   - Что относится и к ним. Изначально, я хотела чтобы ты нашел претендента в Пятерку, узнал его слабые и сильные стороны, его друзей и врагов, и возможно нашел против него оружие. Но теперь я скажу, что решать, делать это или нет, тебе. К сожалению, я потратила слишком много сил, перенося тебя в наш мир. Свою роль создания хаоса ты уже выполняешь. А значит что-либо уже и не будет сделано.
   - Как по мне, то звучит это абсолютно бессмысленно, - вздохнул я. - Ну да ладно. Не знаю почему, но вся эта котовасия меня начала уже утомлять. - Вся дипломатичность после монолога ведьмы куда-то улетела. - Вы спасли жизнь этому телу, дополнив его копией меня из моего мира, за это оно и я вам благодарны, наверное. Но у меня до сих пор сохранилось ощущение, что вы так и не раскрыли свои истинные цели. А следовательно я наверное скажу вам "пока", и пойду своей дорогой. Далекой от разных богов, их вестников и разной страшной мистики, способной мною закусить и не поперхнуться.
   - Вряд ли у тебя это удастся странник. Но как знать... Ты, к сожалению, еще не прожил с наше, чтобы оценить всю идею. Но в делах тебя ограничить никто не может.
   - И это мне говорит могуча ведьма, - хмыкнул я. - Хотя буду с тобою честен. Чтобы все и правда было так, я заверю тебя, что я встречусь с претендентом. Но пока еще не скоро. Если я не ошибаюсь, то инициация произойдет еще только где-то через пять долгих лет, а сейчас он должен лишь набирать силы, так что жди ведьма, времени еще достаточно.
   - Удачи и тебе странник Рюрик. Удачи и сил в этом новом для тебя мире.
   - И тебе Флора. Постараюсь его не разрушить раньше времени, а ты пока получше тренируй свою ученицу. Она нам еще потребуется.
   - Прощай, - почему-то только сейчас казалось бы вечная легкая улыбка колдуньи сменилась на хитрую усмешку, но узнать почему мне так и не довелось. Она исчезла. Буквально с ног и до головы окуталась легким мерцанием, и быстро, словно кто-то размашистыми движениями ластика стирал все контуры, растворилась в ночном воздухе.
   На границе обрыва остался лишь я, да яркий лунный свет, освещающий все вокруг. А в воздухе повисло последнее ее слово "Прощай", звучащее в ушах с той самой непонятной ехидцей.
   - Прощай? Нет скорее до встречи ведьма, - я с наслаждением потянулся и подобрал копье, лежащее неподалеку.- Хотя без Гатса я к тебе не попаду, но едва мы встретимся, я потребую от тебя побольше ответов.
   Итак, что мне стало известно теперь? То что я попал в мир Берсерка подтвердилось. Как и то, что я в своем мире жив и здоров. Но вот то что я получаюсь копией себя, вызывает некоторое недоумение... Хотя ладно, большое недоумение. Даже полное офигение будет вернее. Ведь я получаюсь всего лишь подделкой? Или же я новый оригинал? Сложно понять эти высокие материи, но ведь я, это все еще я. Просто в другом теле... А! К лешему это все. Я - оригинал, а там увидим. Если поведение будет сильно отличаться от прошлого, то буду думать, а нет так и... хорошо. Что я еще узнал? Что в принципе все эти мучения на меня свалились без какого-либо особого смысла. А по сему волен я делать что мне вздумается. И как было у кого-то: лишь ветер в поле мне попутчик. Но вот все-таки, а что мне вздумается? В этом мире я, чувствую, застрял надолго. А если хочется быть в тепле и уюте, то придется создавать себе нормальные условия для существования. А значит, придется каким-то образом влезать куда-либо наверх, в местную знать или купечество. Большие государства отпадают в этом плане сразу, никто не подвинется с теплого места, а если сильно буду выдаваться, то и вовсе ядом дело решать будут. В маленьких княжествах да местной демократией шансов обеспечить себя несколько больше. Конечно всегда остается вариант ухода в дальние земли, но следить оттуда за происходящим будет гораздо труднее. С княжествами разными тоже решать рановато, мало ли какие они? Не завоюю доверия местных корольков и запишут в бандиты. А оно мне надо? Их нигде не любят. Нет попробовать думаю стоит в земле мира любви и справедливости! Государстве взбунтовавшихся рабов и каторжников, бандитов и перебежчиков, а также черного крестьянства. Заручусь поддержкой местной трудовой партии, выдвину себя в президенты... Ладно шутки шутками, но в стране полуграмотных вояк, будет где приложить свой ум (главное чтоб не голову), да и битвы - самый скорый способ развития. Если я действительно хочу вступать в банду Ястреба, способности мне необходимо развивать. А не вступить в нее... Не-ет. Хочу увидеть Каску в бальном платье. Хочу и все тут! И заодно держать руку на пульсе событий этого изменяющегося мира...
   - Мастер? - голос сзади оторвал меня от созерцания неба и дали и размышлений о грядущем.
   Я обернулся. К обрыву, со стороны нашей "уютненькой" пешерки подходила заспанная Кора. И при этом она очень сладко зевала и протирала глаза кулачками.
   - Вот ты где. Что-то случилось? - голос ее был гораздо бодрее чем она казалась на вид.
   - Люблю я на звезды смотреть по ночам. Красивые они все-таки.
   - А... Да. - Она посмотрела сперва на меня, потом на них потом снова на меня и снова на них.
   - Ну да ладно. Пошли спать. Завтра тяжелый день, а я не знаю как добраться до своей постели. - Я зевнул, время было уже позднее.
   - Тяжелый? А чем мы будем заниматься?
   - Вы будете тренироваться, - я улыбнулся.
   - А ты? - она подозрительно на меня покосилась, на что я вздохнул и ответил.
   - А я буду тренировать.
   Мы направились в пещерку сказочных фей. И я даже надеялся, что однажды мне удастся их повидать и настоящих. Но будет это очень не скоро.
  
  
   Вылет-1. В Руффало, провинция Ранделл.
   - Сержант! Вы с десятком закреплены на северной башне.
   - На северной? Но там же самое пекло будет!
   - Что-то не нравится?
   - Никак нет!
   - Вот и хорошо, а то мне показалось что ты захотел внеочередно встретиться с капитаном Ховком.
   - Позиция на северной башне. Все понятно!
   - Вот и славно. Свободен!
   - Есть.
   Сержант Ивалос, молча ругаясь отошел от своего командира. У соседнего дома, каменного с большой вывеской в форме кренделя, стоял его десяток. Десяток мужиков с кислыми лицами и сваленным в кучу оружием дожидались его с хорошими вестями о месте назначения. Желательно где-нибудь подальше от северной части города. Однако лицо их сержанта, едва они его увидели, сразу же поведало им о ложности их надежд. Подходя к ним, он уже видел, как они ругают мир, судьбу и этот город в частности.
   - Пойдем парни. - Обратился он к ним. - Нам на северную башню.
   Ругань исчезла уже за следующим домом. К сожалению энтузиазм, исчезнувший еще вчера, совершенно не спешил возвращаться на его место. Да и с чего бы?
   Город Руфалло находился на самой южной части границы между Бальдином и Тюдором. Провинция Ранделл, на чьей восточной границе город фактически и находился, протянувшаяся от гор и до моря вдоль всей границы, на сегодня принадлежала Бальдину. Впрочем Тюдор, привыкший любое свое недовольство решать через силу, этот факт хотел оспарить. Оно и не мудрено, ведь всего двадцать лет назад, когда Королевством Тюдор правил отец, ныне покойный, короля Гарольда V, восседающего теперь на троне, вся эта золотоносная провинция принадлежала именно им.
   "Золотоносная"! Это слово постоянно заставляло Ивалоса морщиться. Вся война, прерываясь и начинаясь вновь, уже давно превратила всю провинцию из "золотоносной" в "золотовысасывающую". Но, к сожалению, остановить ее был не способен никто. Всему виной была всего лишь одна река. Река, пересекающая провинцию с самого ее севера, начинаясь в горах, и проходя до сотни лиг, впадающая в срединное море. Она рассекает провинцию, чуть ли не на половину, оставляя в самых широких частях ее по паре десятков лиг с каждой стороны, а в самой узкой всего-то две лиги на запад и три на восток. Вдобавок вся местность просто иссечена мелкими речушками и ручейками впадающими или вытекающими из Ранда, реки давшей имя всей провинции. Казалось бы, что такого стоящего может находиться в этой лесистой и болотистой земле? Только трудные и плохие дороги, да древние легенды в не менее древних поселках. Но есть одно обстоятельство, круто меняющее все отношение мира вокруг. Ранд - золотоносная река. Стекая с гор, она проходит сквозь многие недоступные людям золотоносные жилы и по весне, сразу после схода половодья, люди на берегах вылавливают самородки с кулак величиной. А золото повсюду ценится гораздо выше людских жизней. И чем больше его, тем больше исчезает жизней с каждой стороны. И главное со стороны тех, кому эта война вообще не нужна.
   Наверное, принадлежи эта провинция какому-либо государству, и находись она глубоко внутри ее земель, мир и счастье пришли бы на берега золотого Ранда. Но Ранделлу не повезло. Он находится ровно на границе двух старых и больших королевств. И ни одно из них не хочет делиться с соседом. А значит что война, начавшаяся до великой столетней войны, будет продолжаться и после ее завершения, если только Мидланд, что вряд ли конечно, не уничтожит в ней Тюдор. Ведь на текущий момент происходит ровно обратная картина - Тюдор понемногу побеждает своего южного противника. И вот теперь, в затишье бури на юге, окрыленные победой, они направились на запад, отбивать большую золотоносную реку. Сейчас на дворе стоял май, и потому рабы и каторжники еще не успели собрать все золото, принесенное с гор. И именно потому сейчас нападение на основные города Ранделла были так важны. В них все золото собиралось для отправки в столицу. А значит именно либо в них и находился весь золотой куш этого года, либо туда он соберется очень скоро.
   И вот нападение началось. Войска Тюдора без каких-либо проблем пересекли границу и взяли Радос, самый малый по величине город провинции. Находится он на пару десятков лиг севернее портового Руфалло и ближе к восточной границе. Следом, как говорил капитан Ховк, войска разделились и пошли по восточной стороне Ранда на юг к Руфалло и на север к Делу-на-Ранде - столице провинции, стоящей на двух ьерегах ранда одновременно. Войска Бальдина, заведомо проигрывающие вторженцам на суше, в ответ заняли все мосты и переправы и стали ожидать подхода флота, как считалось сильнейшего на континенте. Хотя любой портовый грузчик, услышав это утверждение, громко хмыкал в усы и с многозначительным видом проходил мимо. Но это дело второе, верить ли утверждениям о силе флота, в любом случае - он был, и был он сильнее тюдорского. Сейчас же Ивалоса больше интересовали стоящие под стенами его города войска, подготавливающие длительную осаду.
   Северная башня находилась в четырех кварталах по нижнему городу от сооруженной на скорую руку ставки командования стражи. Сразу за последними домами, деревянными неопрятными лачугами, буквально опирающимися на каменную кладку, находилась высокая, в четыре человеческих роста, и широкая, с два роста, не меньше, оскалившаяся защитными зубьями и узкими бойницами, крепостная стена. Бальдинской постройки, она была гораздо массивнее и основательнее своей тюдорской сестры, охватывающей внутренний город вельмож. Лестница, ведущая наверх, начиналась сразу из промежутка между домами, вряд ли дотягивающего до гордого имени улица, так нравящегося местным. Верхняя площадка лестницы, расширяющая в этом месте стену, также служила входом в левую пристройку башни. Сама башня, надвратная громадина, представляла собой сочетание из трех башенок. Высокая центральная, в основание которой встроены большие окованные ворота и подвесной мост, и две не одинаковых малых боковых, в каждой из которых были огромные барабаны, управляющие этими воротами и мостом. Не хитрая конструкция позволяла разместить внутри гораздо больше защитников, осыпающих врага стрелами через десятки бойниц.
   - Нам на башню! - крикнул Ивалос стоящему у лестницы стражнику, устало поднимаясь по лестнице. Впрочем, это было не мудрено, ведь именно это место будущей мясорубки могло стать братской могилой его и его десятка. Хотя каждый из них и верил в то, что пережить ее он сможет.
   Солдат кивнув, отступил в сторону, пропуская всю группу на стену. Вид с нее открывался отменный. Широкая полоса Ранда, рассеченная несколькими островками в устье, огибала город с запада. Огромный, казалось бы, палаточный лагерь раскинулся прямо на севере у подножья недалеких лысых холмов. А между ними и городом была пустота. Вечно живые, вытоптанные буквально до белизны, караванные тракты сейчас выглядели следами древних шрамов на теле земли. Даже живности не было. Все исчезло в предчувствии скорой битвы.
   Однако ни одного из десятка Ивалоса картина вокруг не интересовала. Они хотели поскорее попасть внутрь башни, за толстые каменные стены, надежно укроющие их от арбалетчиков нападавших. Внутри башни было пусто но людно. В абсолютно пустых, без единой лавки, помещениях успело скопиться не менее полусотни стражников в доспехах и со щитами и оружием, молча ожидавших скорого мрачного события. Вошедшие исключением не стали, и, пробравшись в основную башню, после первой же нервной шутки решили за лучшее молчать и ждать. Все равно все, что только можно было, уже было сделано. Смола кипела в каждой из башенок, мост поднят был, ворота закрыты, решетка опущена. Снаряды к скорпионам подтащили, порох и ядра к двум единственным в крепости пушкам подвезли, арбалеты за бойцами закрепили. Оставалось только ждать.
   Ждать пришлось не долго. Буквально через час за стенами затрубили горны и все бойцы внутренне вздрогнули. Началось. Сразу после раздавшегося грохота, пушки нападавших открыли огонь, начал трястись пол. Попадания прошли много ниже линии бойниц и стене не навредили, но вот испугали знатно. Потом минута криков, носящихся в хаосе защитников стены и накатывающей волны за стеной, и снова все погрузилось в грохот взрывов. И все по новой. Орудия Тюдора были легче и меньше, чем имевшееся у Бальдина, и потому стенам вредили гораздо меньше, но людям, подсознательно ожидающим, что в любой момент эта крепкая толстая каменная кладка разлетится из-за любого такого наполненного порохом железного ядра и все помещение окунется в море смерти, было не легче. И хотя Ивалос это прекрасно знал, каждый новый грохот взрывающегося в орудии пороха и вылетающего ядра заставляли его вздрагивать и съеживаться.
   Со стен вокруг доносились крики боли, команды прятаться или стрелять. Начался хаос битвы, так уверенно сменивший хаос подготовки к ней.
   - Стрелки! К стенам! - пророкотал чей-то командный голос, и внутри башни началась суета.
   Все у кого были арбалеты, их тут же начали взводить и бросаться к свободным бойницам. За ними столь же быстро образовывались команды по два-три человека, перезаряжающие арбалеты и подающие снаряды. Раздались первые звенящие звуки, спускаемой тетивы, и от стен понесся ответный дождь стали и смерти.
   С крыши башни послышался взрыв, и по лестнице, ведущей наверх, вслед за облаком пыли и кусками камня, скатилось безвольное тело недавно пробежавшего на верх посыльного. Скатилось и замерло бесформенной кучей оставшейся от него плоти и костей, обагренных кровью и пылью. Скорпион на крыше замолк, перестав издавать тугое "пиу", выпуская снаряд за снарядом.
   - Орудие на башне разрушено! - прокричал какой-то сержант наружу, тотчас же скрываясь обратно под защиту стен. Его сообщение по цепочке передаваясь ушло к командованию.
   - Лестницы! - раздалось еще спустя мгновение.
   Вот теперь пришла пора и Ивалоса с его десяткой. Вся их работа заключалось в том, чтобы оберегать башню внутри от тех, кто сможет забраться на стены. А их будет много.
   - Собрались, - передал он своим. - Действуем, как решено.
   Девять кивков в ответ, и десять человек растворились в толпе стражников.
   Нападение продолжалось. Вот первые из нападавших, испытывая удачу взлетали на самой верхушке поднимаемой лестницы к стене, и как обычно случается, эту самую удачу не находили. Едва достигнув верхней кромки стены, они тут же отправлялись в не долгий полет вниз, изображая летающий фонтан, разве что с кровью вместо воды. Однако несколько человек, самых опытных и сильных воинов, смогли удержаться от такой судьбы. Они своим мастерством вырвали самое ценное в битве - время. Время, чтобы к ним на помощь поднялись товарищи по оружию. Из-за таких-то людей крепости и берутся. Закрепив свой успех в одном месте, они продвигаются и освобождают стену дальше, чтобы все больше людей смогло пробраться наверх. Но в этот раз успеха подобная комбинация не достигла. В двух местах смогли нападающие выбить себе лестницы, но спустя не долгие минуты, под давлением обороняющихся, им пришлось сдать позиции. Само собой никто не отступил. Отступать было некуда - за спиной обрыв. Их цена проигрыша была смерть.
   Совершенно другая картина наблюдалась у артиллерии. Свой малый калибр она с лихвой компенсировала скорострельностью. Потому, уже спустя полчаса с начала сражения, ни одно крупное орудие оборонявшихся не могло произвести ни один выстрел. Следующей целью орудий стали стены и северная башня с главными воротами города. Однако повредить им сколько бы ни было серьезно они не могли.
   В игру включился таран. Крупная, крытая сверху крышей по форме домика, с торчащим спереди бревном, деревянно-металлическая телега медленно подползала к воротам, особенно не заботясь ни о поднятом мосте, сейчас болтающемся уже только на одной цепи, ни о стрелках на стенах, ни о чем-либо еще. Едва он оказался в пяти метрах от моста, как три ядра синхронно ударили по малым боковым башням. Сразу после этого начались чудеса.
   Внутри башен совершенно неожиданно были опрокинуты котлы с кипящей смолой. Вот только опрокинуты они были не наружу, куда им бы полагалось, а внутрь, как раз на обороняющихся стражников. В окружении ужаснейших криков и паники толпа рванулась прочь от пышущей смертью жижи. В неразберихе никто не заметил, как несколько человек, стоявших рядом с барабаном, поднимающим решетку, были заколоты. Впрочем, сделано это было очень аккуратно - стилетами в затылок, словно потеряли сознание и им тут же кинулись помочь. Едва помещение начало пустеть, как три человека, до того "помогавшие упавшим без сознания стражникам", бросили свое бессмысленное дело и оказались около барабана. Решетка плавно начала ползти вверх.
   - Ну вот и все, - пробормотал Ивалос, выбивая тяжелым молотом стопор барабана, удерживавшего до того в натяжении последнюю цепь моста. - Ворота свободны.
   Передний щит тарана упал, открывая взглядам защищавшихся две крупные пушки отнюдь не тюдорской постройки. Бальдинские орудия, тяжелые, массивные и гораздо большего калибра выстрелили в упор по деревянным воротам, не защищенным ни решеткой, ни мостом.
  
  
   Глава 9. Долгий короткий год.
   - Отдых пять минут! - скомандовал я. - Потом выдвигаемся. До заката мы должны быть у той сопки.
   - Уааах... - с облегчением выдохнули девушки, приземляясь на такой мягкий снег под ногами.
   Видя эту милую картину, я хмыкнул и вытащил затычку из фляги с водой. Она была еще теплая. С глотком воды вспомнилась совсем недавняя стоянка с котелком кипящей талой воды. Живот мой заурчал. Собственно кроме воды, там, к сожалению, больше ничего не было - кто-то умудрился забыть все собранные припасы в кузне, и теперь мы спешили до ночи добраться до моего маленького охотничьего схрона. Их я, за последние полгода, успел наделать около трех по окружающим лесам. И все активно использовались нами в тренировках. Уже около полу года...
   - Подъем! Пошли! - очухался я заметно позже обещанных мною пяти минут, но девушки все равно застонали, медленно вставая. Еще через две минуты мы продолжили путь сквозь завалы снега и капканы заваленных снегом деревьев. Шаг за шагом, шаг за шагом...
   Лето подходило к концу. С четырьмя зайцами за спиной, я подходил к нашей кузнице. Навстречу мне выбежала что-то кричащая Эрика. Отчаянно жестикулируя, она понеслась мне навстречу. Я улыбнулся, вот уже три месяца, как мы тут обитали, и каждый раз, когда я возвращался с охоты, она выбегала меня встречать. И каждый раз, не добегая пары десятков метров, спотыкалась и падала. Сразу же заливалась слезами, а я ее утишал, давая то листик мяты, то горсть ягодок, то какой красивый разноцветный цветочек. И всякий раз она очень быстро успокаивалась и очень ярко улыбалась, как только и могут маленькие дети.
   Жизнь наша тут наладилась. Ну как жизнь. Полноценная жизнь среди нас была тут только у Годо и Эрики, что вполне логично, и у меня. Я ловил от этой жизни все, что только мог. Все здесь было для меня в новинку, ведь не каждый день попадаешь в сказку (пусть и темную). У сестренок все было гораздо хуже. Они действительно решили идти за мной и потому тренировались каждый день. Это были суровые тренировки. И это были хоть и довольно выносливые (для девушек), но все еще очень слабые девчонки.
   Первый раз, буквально на третий день нашего здесь пребывания, я вывел их в поле побегать. Не большая дистанция - от пещеры до обрыва и обратно. Что-то около двух километров в сумме. Довольно много для обычного городского человека моего времени, но, судя по появившимся у меня воспоминаниям, вполне обыденно для местного сельского или путешествующего люда. Зрелище, увиденное мною, меня, к сожалению, разочаровало. Первый раз они пробежали вполне нормально. Второй забег потребовал у них гораздо больше времени. На третий они уже еле плелись. На четвертом они просто плюнули на все и плюхнулись где-то в густую траву. Я этих чертовок еще потом искал в ней минут двадцать, не меньше. Зато порадовал себя я. Здорово было осознать, что ты можешь пробежать так много и при этом быть способным пробежать еще столько же. Однако этого все равно было маловато и хотелось большего. Так что физподготовка встала на первое место.
   После получасового отдыха, мы принялись за оружейную практику. "Драться на мечах, можно научиться очень быстро, если заниматься каждый день" - в свое время утверждал я кому-то еще в своем мире. И вот, нежданно-негаданно, мне представился случай проверить это. Я забрал у Годо затупленные мечи, подобрал аналогичные по размеру деревянные палки, и раздал их девушкам. Далее случилось то, что всегда происходит у новичков. Девушки, не поняв зачем им нужны палки, схватились за железные мечи и попытались было начать сражаться. И хотя я подобного ожидал, совесть не дала мне насладиться этой веселой картиной, пришлось вмешиваться, пока они друг дружку не убили или не покалечили. Когда я объяснил, что настоящее оружие пока лишь у них для отработки, а спарринг будет на палках, что они восприняли несколько кисло (еще бы, кто бы кисло не воспринял тот факт, что вместо настоящего оружия им подсовывают какие-то палки), мы приступили к основам. Запоминали движения они очень даже хорошо, что удивительно. И главное, довольно скоро умудрились они их правильно повторить. Но при отработке на тяжелых одноручных мечах, силы оставляли их после двух-трех десятков ударов. Но это дело наживное, впереди было еще много времени. Намучавшись с дневными тренировками, я отпустил их отдыхать и заниматься по хозяйству. Немного ближе к вечеру снова занялись оружейной практикой. Правда, в отличие от дневных тренировок, вечером упор был больше на спаррингах, чем на отработке. Закончили мы уже ближе к закату и устало побрели спать в свою пещерку.
   Примерно такой распорядок у нас установился на каждый день. Утром разминка, днем и вечером тренировки. И так шесть дней в неделю. На седьмой день я давал им выходной, чтобы помочь по хозяйству, а сам уходил в лес вокруг на охоту. Признаюсь, первое время получалось у меня скверно, но в итоге знания, полученные из воспоминаний этого мира и памяти тела, все-таки направили меня на верный путь. Каждую неделю я приносил что-либо съестное, и помогал кормить все пять ртов в доме.
   В тот вечер, в конце лета, ужиная, Годо предложил мне съездить в город. Естественно я согласился. Это было мое первое посещение местного города. Девушки было запросились с нами, но под суровым взглядом старика резко вспомнили о делах по хозяйству. Зачем он их шугнул, выяснилось лишь в самой поездке. На следующий день мы встали пораньше, сгрудили в телегу все добро, пришедшее с нами от разбойников или из складов кузнеца, сделанное на заказ, и выдвинулись в путь. Дорога предстояла не долгая - три часа потрястись и мы выйдем к городу.
   - Ну как ваши успехи? - посасывая трубку спросил он.
   Сидели мы в тот момент на козлах нашего возка, наблюдая за неторопливо покачивающей задком кобылой.
   - Да не плохо, как по мне, - глядя в небо, ответил я. - Кора с Марой способные девушки. Еще полгода и они смогут заткнуть за пояс любого примитивного разбойника.
   - Хо! Вот даже как! - хмыкнул в ответ старик. - А что на счет тебя самого?
   - Трудный вопрос... - протянул я. - слабее я становиться не должен, тренируюсь я очень много, но проверить это никак не смогу. Для этого нужен бой.
   - Бой значит... Надеюсь сегодня его у тебя не будет.
   - Такие не спокойные дороги здесь?
   - Очень далекие от спокойствия, то горцы шалят, то разбойники, а то и вовсе наемники да солдаты приходят и тех и других успокаивать.
   - И как ты тут живешь только?
   - В мою долину они не заходят - красть у меня нечего, а за свое оружие я постоять умею. Проще его заказать, чем отбирать, дешевле и больше выходит, - хмыкнул в ответ кузнец. - Но за ее пределами дела обстоят иначе.
   Он замолчал, видимо обдумывая крутившуюся в голове мысль, а мне осталось лишь недоуменно гадать, к чему он это сказал. Но спустя несколько минут тишины он, наконец, продолжил.
   - Я уже давно за вами смотрю, с того момента, как вы приехали. И хоть я уже не молод, вижу я хорошо. И то, что я вижу, выглядит далеким от хорошего.
   - Ха?.. - я впал в недоумение. Такого аккуратно подбирающего выражения кузнеца я еще не видел.
   - Скажи, ты действительно хочешь забрать девчонок с собой?
   - А теперь интересный вопрос, - улыбнулся я столь неожиданному подходу. - Ты ведь знаешь, что это их желание поехать со мной.
   - Они молоды и глупы, но с тобой иная картина. Ты тоже молод, но порою говоришь то, что положено слышать лишь от глубоких стариков, познавших жизнь во всех ее видах. Посмотрев на тебя, становится понятно - ты не просто странник, ты воин. И готовишься ты к войне. И жить ты собираешься на ней. Но уверен ли ты, что хочешь взять их туда с собой?
   - Намекаешь, что женщинам на войне не место? - попытался отшутиться я.
   - Не неси чепухи! - фыркнул Годо. - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
   - Годо, это их решение следовать за мной. Я им уже много раз предлагал остаться у тебя, ты знаешь. И еще много раз им это предложу, что ты тоже знаешь. Но они упрямы. И это ты снова знаешь, - я улыбнулся, но как-то немного получилось грустно.
   Мы помолчали еще немного. Тема была остра для обоих.
   - Когда их обоз попал под обвал, я вытаскивал их отца с женой и братом из под камней, - прервал тишину кузнец. - Я думал их трое, но когда из-под спины заваленного булыжниками, песком и щебнем Курова, отца их, показались две детские головки... Он тогда здорово повредил себе ногу и спину, но удержал весь вес на себе, не придавив даже ни волоска дочурок. Около полу года мы выхаживали его. Нам это удалось, ему стало много лучше, и они ушли обратно в родные края. Позже мне передали весточку о его смерти. - Он тяжело вздохнул. - Я до сих пор вспоминаю, как он держал под собой двух дочурок, закрывая их от смерти. Так что...
   - Я знаю, о чем ты спрашиваешь. - Прервал я его. - Девчонок я не брошу. Буду за них стоять до самого конца, будь уверен. Если они хотят идти за мной, то я не дам им отстать.
   - Пф! Юнец... - проворчал старик, но в голосе его я услышал одобрение.
   До самого города далее мы ехали в тишине. Лишь когда прибились к группе телег поселян окружающих деревень, едущих на торги, нас окликали, и мы отзывались. Город окружало большое поле, просматриваемое в каждую сторону чуть ли не на пару километров. Дорога под колесами представляла собой смесь сухой утоптанной земли и следов от прошедших недавно дождей, лежащих то по центру, то по краям темными болотцами. Сам город был под стать дороге. Пыльный и грязный. Сразу за не высокими каменными стенами начинались заваленные и утоптанные сотней ног земляные дороги, в одном лишь месте переходящие в брусчатку - у центрального собора и входа в поместье градоправителя. Едва войдя в него, я тут же вспомнил замусоренные города моего мира. Фраза "все познается в сравнении" предстала в самом красочном исполнении. Москва или Питер, заваленные бутылками, обертками, битым стеклом и арматурой ни в какое сравнение не шли с этим местом. Все очень просто: пластик и стекло не пахнут. Мусором этого города были помои и экскременты, причем последние, как животные, так и людские - никакого даже намека на канализацию здесь не существовало. А теперь представьте как слои этого "гумуса" копятся на улицах города, втаптываемые в землю, гниющие на обочинах и выбрасываемые в окна. А горожане вокруг словно ничего и не замечали, привыкли вроде. Сказать, что это был ужас - не сказать ничего. Потом еще люди удивляются, откуда у них чума, болезни и прочее...
   Длился этот ужас до тех пор, пока мы не прошли крайние кварталы города. Когда начались кварталы ремесленников и торговцев, все вокруг стало заметно опрятнее и чище, здесь уже явно была видна работа дворников. Еще спустя несколько кварталов вглубь начиналась торговая площадь. Но нам она была пока не нужна. Мы направились к складам городской стражи. Оттуда, сдав заказ кузнеца и мои трофеи, за определенную, явно не малую сумму денег мы направились за тканями и прочим необходимым, ведь зима близилась. Под самый конец мы посетили лавку не плохого, по уверениям Годо, часовщика, купив карманные часы и оставив ему один интересный заказ к весне. На этом поездка наша закончилась. Мы направились обратно домой.
  
  
   Шаг за шагом, шаг за шагом. Прыжок на соседний бугор, провалился под снег. С пыхтением выбрался из завала и снова шаг за шагом. Шаг за шагом. Время стоит на месте, деревья вокруг сменяются друг другом, снежные бугры переливаются один в другой и разрываются ледоколами в виде наших ног. Со звуком тихого сипения двух ртов за спиной, укутанных в толстые шарфы, мы пробирались вперед, к никак не желающей приближаться горе. Тело, ноги и руки работали, предвкушая скорое тепло и отдых, а голова улетала в далекую даль мыслей и воспоминаний, лишь бы избавится от назойливо стучащего вокруг "Шаг за шагом! Шаг за шагом!".
   Когда погода начала ухудшаться, задули ветра и полили дожди, мы перешли на иной график тренировок. Он был ознаменован хорошим слоганом: едва за окном тишина - бегом заниматься. Хотя с погодой нам все-таки можно сказать повезло, лило чаще по ночам, чем днем. Но из-за большого количества слякоти приходилось придумывать разнообразные способы заниматься и при этом не промокнуть и не простыть. Надо сказать, главным нашим подспорьем был горячий источник за стенкой пещеры. Отмокали мы в нем каждый божий вечер, отогреваясь после суровой борьбы с погодой и нашими мышцами. Одной из таких придумок вышла специализация. Не особенно задумываясь, мы смастерили несколько луков и примитивных стрел. Получилось это чуть ли не на спор, ведь весь люд в окружающих странах уже давно перешел на самострелы. Результат этого случая оказался поистине обескураживающим для меня. Я ведь и забыл, кто когда-то, буквально за несколько месяцев до, спас меня даже с вывихнутой рукой. Зато навыки этих двух девушек в меткости доказали, что забывать о них явно не стоило. Они били далеко и точно при любом ветре, чувствуя лук буквально интуитивно и без какой-либо помощи. Да и ведь какая от меня была помощь? Сам я в этом деле был слишком далек от звания профи. (Из серии три из пяти стрел в чучело с тридцати шагов попадали, если конечно не было ветра. О том, куда попадали скромно не распространяюсь, иначе рискую залить все вокруг краской.) Про самострелы мы тоже не забывали - тренировались целые одни сутки. К вечеру того дня девушки поражали мешочек с песком на ста шагах, а я, стыдясь своего отсутствия меткости, перезаряжал сии стрелковые шедевры техники. Собственно из-за перезарядки тогда пришлось нам арбалеты оставить, самостоятельно перезаряжали их девушки слишком долго. Сил хватало, но можно сказать "едва-едва". Видя это, возникали опасения и касающиеся тяжелых луков, смогут ли девушки спускать с них стрелы? В принципе использовать большие луки никто и не собирался, размеры их непозволительно велики. Тогда в наших руках оставались различные композитные луки, среди которых попадались как такие, натянуть которые способны были лишь сильнейшие из мужчин, так и много менее тугие. Весь вопрос был в том, какие нужны, чтобы пробить простой кольчужный или пластинчатый доспех. Над этим мы с Годо потом думали еще долго. Следующей моей идеей стало некоторое изменение структуры тренировок. Теперь, после нескольких месяцев, держать меч и относительно верно им тыкать в сторону врага девушки умели, а значит пришло время сосредоточиться на спарринге. Сражались они в основном со мной, реже друг с другом. Пару раз старый кузнец выползал поразмять косточки и тоже гонял их в шею. И, кстати, иногда уже и на железных мечах, отложив утяжеленные деревянные имитации в сторону. Цель моя была подготовить их к переходу на личное оружие. А значит, им пора было начать вырабатывать свой собственный стиль. К сожалению, ничем помочь им в этом кроме как быть живым манекеном, который больно бил палкой, и которого надо было сурово за это отпинать в ответ, я не мог.
   В общем, спустя пару недель, когда понял, что друг дружку они не убьют уже, я оставил их на самоподготовку и стал заниматься в это время собой. Древковое, метательное, цепное оружие - все это я старался охватить в полной степени. Но самым главным стала кузня. Я стал помогать Годо рядом с наковальней. Это было воистину стоящее занятие. А спустя месяц я смог сделать свой первый меч, пускай и плохонький, пускай и полностью под руководством старого кузнеца, но свой собственный. Тогда мы с ним еще хорошо пропустили по кружечке местного вина, настаивающегося у него в подсобке. А еще через два дня я ушел в свой первый долгий поход. Не было меня полторы недели, за которые я успел хорошо осмотреть всю прилегающую к долине с северо-востока часть гор. Пару раз натыкался на занятого уплотнением своего тела к зиме мишку, мило ему улыбался и очень быстро сбегал, пока он не принимал решение, что лучше - попробовать поймать меня в добавку к своей добыче или постараться не потерять ее, погнавшись за мной. Судя по тому, что жив я еще был, выбирал он оба раза второй вариант. Один раз наткнулся на небольшую волчью стаю. Хищников было всего семеро, и при этом занятых охотой на кого-то, но страху они на меня нагнали. В прочем пора стояла еще слишком хорошая, чтобы они попытались напасть на вооруженного человека, вокруг было еще много более простой добычи. Собственно после встречи с ними я решил поворотить домой. Уже в трех днях пути от кузни Годо я наткнулся на пару оленей, одного из которых даже умудрился подстрелить. Погоня за ним, раненым, но не сдающимся, была захватывающая, но крайне утомительная. Однако результат того стоил, вернулся домой я с очень не плохой добычей.
   А вернувшись, мы снова углубились в тренировки. Девушки, за неделю без меня, разленились, потому уже на второй день бега взвыли, чтоб я снова ушел в лес. И я их честнейшим образом же и послушал. Взяв с собой. Этот поход на три дня они, наверное, не забудут никогда. Я зверствовал, держа высокий темп с короткими перерывами на еду и с полным вооружением за спиной. Возвращались мы уже под скрип первого выпавшего снега.
   Собственно после этого я вновь ненадолго забросил свои тренерские обязанности. Девушки занимались сами, а я углубился с Годо в сердце стали и жара - в кузню. Мы делали оружие. Много разного оружия. А после часть из сделанного я ломал. Легко и непринужденно, под крики старого кузнеца и восхищенные или испуганные взгляды девушек нашего дома. Мы пытались создать стоящий меч для меня, но... Проблемы были во всем. В форме, в виде, в балансе, да даже в металле, хотя, казалось бы, мастер, обладающий огромным опытом, был буквально при мне. Но все никак не удавалось. Сперва я попробовал пойти по пути небезызвестного героя будущих сражений - Гатса. Нет пытаться поднять Убийцу Дракона, я не стал. Еще в первые дни здесь, я слегка его отодвинул от каменной стены, на которую он тогда опирался, и едва не оказался придавлен им к полу. Весил он, как мне показалось, больше чем я. И как им вообще кто-то смог управляться? Но в целом, изготовить весьма длинных размеров двуручник показалось мне хорошей идеей. Увы, лишь показалось. Эффективно управляться с ним было слишком тяжко. Да и медлительно, на мой взгляд. Следующей пробой стала легкая сабля. Она, к сожалению, не выдержала и двух спаррингов с девушками (они нападали, а я лишь защищался). Хотя скорее это не орудия вина, а того кто его в руках держал - так и не научился он с ней правильно управляться. Дальше - больше. Уговорив кузнеца не использовать его заготовки, а сделать что-то новое, мы сделали длинный палаш, чем-то мне напомнивший добротную широкую шпагу. Сделав на нем глубокую гарду в форме чаши, и подвинув его центр тяжести поближе к рукояти, им стало возможно орудовать и так, и так. Особенным он стал, благодаря идее использовать не один сплошной слой металла, как делали, по словам Годо, все кузнецы этого мира, а составить из особенно твердого сплава острие и сердцевину, а наружную часть из более мягкого аналога. Старому кузнецу моя идея, честно взятая от крайне разрекламированных в моем мире катан, понравилась, и он тут же принялся экспериментировать. В общем и целом оружие получилось удачное. А главное, буквально сразу же у меня украденное. Шпага, лет на двести опережающие развитие этого мира, при так и не понятых мною восклицаниях вроде "Ух ты!", "Какая прелесть!" и "Красивая!" была захвачена в вечное пользование Марой. Не знаю что больше, то, что именно меч достался сестре, или то, что меч достался именно сестре, не устроило младшую близняшку, но уже через неделю, под наши с Годо усталые мины на лицах, Кора щеголяла практически такой же шпагой, правда слегка изогнутой у, буквально, на пол пальца расширяющегося кончика. Баланс этой шпаги-сабли был еще на палец сдвинут в сторону острия в отличие от сестринской шпаги-палаша, так что рубящие удары на ней имели большую эффективность.
   Лишившись очередного оружия, но снабдив девушек, я вновь глубоко задумался. Драться чем-то нужно было. Но вот чем? В прочем ответ на этот вопрос я себе уже представлял, хотя и не верил, что его возможно реализовать. Годо же мою идею поддержал. Посоветовавшись с ним, мы принялись за изготовление нового меча. Такого, что кузнец еще никогда не делал. Зарывшись в глубины мрака, дыма и искр, мы отбраковывали один образец за другим. Один меч был крайне прочен, но слишком хрупок. Другой слишком тяжел. Третий просто не удался. И так продолжалось до тех пор, пока один из клинков мастера не вышел из-под молота в идеальном, по нашему мнению, состоянии. Это была катана. Немного длиннее своих братьев из моего мира и дополнительно на треть длины заточенная с обратной стороны японская катана. Достаточно гибкая, она могла блокировать удары не только острой кромкой, с не стандартным по здешним меркам углом заточки близким к 20 градусам, но и хлесткими ударами плашмя, не рискуя при этом переломиться из-за своей хрупкости. С рукоятью на три руки и цубой, дополненной двумя маленькими мечеломами, остро загнутыми вперед по грани клинка. Красивый и крайне опасный клинок, требующий искусного им владения. И это искусство меча я должен был в себе развить.
  
   Деревья неожиданно расступились, раскрывая нам вид на подножье той самой сопки, к которой мы так стремились вот уже несколько часов. Едва сумрак вечернего леса сменился прозрачными остатками лучей заходящего солнца, мы встали на месте, невольно устраивая себе передышку. Сколько времени прошло со времени последнего отдыха, было не известно, но тело просто кричало, что идем мы уже целую вечность. Я медленно и глубоко задышал, стараясь перебить недостаток кислорода от долгого пути. Сзади раздался шелест плюхнувшейся на колени Мары или Коры.
   - Дошли... - тихо, но радостно произнесла Кора.
   - Да... - вторила ей сестра, и вот уже обе девушки развалились на такой мягкой перине из снега.
   Я, в который раз уже, снял с пояса свою маленькую меховую фляжку и отпил пару мелких глотков практически остывшей воды. Несмотря на полные надежды и счастья слова сестер, идти нам предстояло еще далековато.
   - Пойдем. Осталось немного, - с улыбкой произнес я и сделал новый первый шаг в этом походе.
   Привычных уху стонов и охов по завершению передышки не последовало. Девушки, словно отпив из таинственного источника, оживились и, даже негромко переговариваясь, поднялись, шумно отряхиваясь от налипшего снега. Путь их и далее лежал по проложенным моими ногами следам в снегу куда-то вперед, куда постоянно удалялась от них моя спина.
   Вдалеке пронесся одинокий вой. Не добрый знак.
  
   Зимой, когда море снега поглотило поля и леса вокруг нас, а тишина, спускавшаяся по ночам, гремела в ушах нескончаемыми водопадами, тренировки на улице пришлось сократить. Каждое утро теперь у нас начиналось с веселой игры, называющейся "откопай себя!". Вход в пещерку располагался крайне неудачно - земля вокруг образовывала небольшую яму, буквально на треть метра глубиной, прямо перед самым карнизом нависающей над входом глыбины. И каждую ночь, если шел снег, а он по ночам не шел лишь пару-тройку раз, наверное, ее засыпало снегом с горкой, заодно заваливая и нашу дверку. Первый раз, когда ее еще завалило не на всю высоту, открыв дверь, я умудрился крайне неприлично выразиться о погоде вне дома. Ослепительно яркое солнце лило свой свет прямо на меня через маленькую, в четверть прохода, прорубь в снегу, лежавшем на месте только что отворившейся во внутрь деревянной пластины, служившей нам дверью. Буквально доли секунды наблюдать мне довелось эту картину. После на добрую четверть в снегу оказался уже я и наша лесенка. Надо признать более эффективного пробуждения я еще не знал. Сон, до того еще остававшийся в моей голове, можно сказать, вылетел весь вон, спасаясь от снега, вместо него туда влетевшего. После огласившего пещеру яркого иносказательного выражения, на лестницу выскочили девушки, стремящиеся узнать, что же произошло. Узнали они это уже на своих попах, звучно шлепнувшихся на пол - снег от тепла из пещеры крайне быстро таял и стекал по ступенькам вниз, превращая их в опасную и скользкую полосу препятствия. Тогда это утреннее происшествие вывело нас из строя на весь день, заставив сперва, кое-кого отлеживаться, в виду болезненного состояния, в теплой кузнице, наблюдая за работой Годо, а кого работать с ним вместе. К темноте мы вновь перебазировались в нашу уютную пещерку с теплым источником. Но зря день не прошел. Его, как и многие последующие тихие деньки, когда тренировки приходилось сокращать на половину, ведь солнце садилось зимой гораздо раньше, я посвящал теории. Я учил их всему, что только знал сам. Строение тела, биология, математика, геометрия, механика, физика, естествознание, в конце концов. В чем-то я знал много, недаром институт оканчивал, в чем-то разъяснял гораздо меньше и проще - что знал и понимал лишь со школы. Кроме того старался я им дать и основы тактики, стратегии и хозяйственной экономики (хотя здесь скорее они мне рассказывали) как их знал и понимал сам. В общем, натаскивал, как мог. Передавал им общие знания и, что более важно, воспитывал систему мышления, подобно тому, как когда-то во мне ее воспитывал институт. И надо сказать с ученицами мне повезло, то, что я объяснял, они схватывали на лету. К тому же объяснял я то, что преподается лишь богатым детям аристократов, а отнюдь не дочкам странствующего торговца, и при том более полно и подробно. С математикой и прочими точными науками они справлялись довольно не плохо. Основы анатомии в моем пересказе тоже проходили на ура. Самое горькое было с местным языком. Ведь говорил я на нем интуитивно, словно с детства к нему приучивался, а не к русскому. Русский язык, кстати, повезло тоже не забыть, но появился какой-то жуткий акцент. Ну а вся горечь заключалась в том, что никто из нас не знал толком письменности. Девушки и Годо знали лишь непривычный мне алфавит, являющий собой некую смесь рунизма и буквенности, и простейшие слова, но не больше, а потому пришлось очень многое додумывать самостоятельно, и скорее всего не верно. Что забавно, цифры этого мира были простыми арабскими, хотя как они сюда попали или где были изобретены, никто не знал.
   Так проходили дни за днями. Утром, едва свет, проникающий через небольшую дыру под потолком, заливал наши кровати, мы просыпались, быстро умывались и уходили на пробежку. Потом зарядка и плотный завтрак у кузнеца. Недолго отдохнув после еды и мытья посуды, мы брали всю амуницию и шли месить выпавший за ночь снег. Тренировались все больше уже сами по себе, оттачивая удары и стили боя. Потом начинались бесконечные спарринги. За полгода ежедневных тренировок девушки очень неплохо научились фехтовать. Удары, блоки и парирования складывались в правильные рисунки боя. Пусть и далекие от идеала, но это уже были отнюдь не битвы новичков. Порою, они пробивали даже мою защиту, хотя все чаще дело обстояло наоборот. К вечеру, когда тьма опускалась на долину, мы возвращались в нашу пещерку и, после еды, принимали долгую расслабляющую ванну. Обед или уже сразу ужин иногда проводился и у кузнеца, но это было больше редкостью, ибо он очень любил работать до полуночи и терпеть не мог, когда его отвлекали. После горячего источника мне еще нравилось пробежаться под ледяным водопадиком, никогда не замерзающим из-за температуры в пещере. Закалка такая хорошо выбивала сонливость и слабость, навеянные теплой водой. И в том числе выбивала она и разные дурные мысли после совместного купания. А их было ой, как много... Да купались мы вместе, но так скажем раздельно. Они в своей, дальней части, отделенной от меня не широким, но довольно высоким выступом, а я в своей, ближней к двери. И как джентльмен, я честно не подглядывал. Почти... Но оставим. Так как ложиться рано я был не привычен, потому оставшееся до ночи время мы сидели за теорией. Мел и каменная стена хорошо заменяли нам бумагу, а свет свечей, факелов или попросту лучин и вовсе придавал урокам некоторое ощущение приобщения к тайному знанию. Хотя для этого мира оно на большую часть именно таким и было. Измучив следом после тела заодно и головы девушек, мы мирно ложились спать, ожидая нового веселого и полного событий дня. А события себя ждать не заставляли, пускай и по мелочи, но разных вещей случалось не мало. То снег для кобылки расчистить, то сарайчик подлатать, то лису прогнать, а то и просто в кузне помочь. День на день не приходился.
   Зато во всех этих делах очень даже удалось сблизиться и сдружиться по-настоящему со всеми членами нашей общины. Милая малышка Эрика, вызывающая почти неконтролируемые приступы няшности. Старый ворчливый кузнец Годо, скрывающий под коркой своего сухаря доброе и отзывчивое нутро. И главное две мои светлокурые ученицы. За полгода мы узнали друг о друге очень много. Сестры, на вид такие одинаковые, на проверку оказались абсолютно не похожими. И дело было отнюдь не в совершенно крохотных отличиях между ним. Все крылось глубже, в них самих, их характерах, мыслях и поведении. Сперва они постоянно копировали друг друга, так что порою вообще различить кто перед тобой находится становилось трудно. Но со временем я научился сперва безошибочно различать их меж собой, а потом и вовсе понимать, когда на их лицах наигранные эмоции, а когда пробивалось настоящее "Я". Мара, словно опережавшая сестру не на некоторые минуты, а на годы, была более серьезной и рассудительной. Всегда стараясь принимать в расчет все варианты, она оказалась несколько ближе к тактике, нежели к силовому столкновению, и повсюду, и в хозяйстве, и в разговорах, и в спаррингах, больше рассчитывала на голову. Потому от нее я постоянно ожидал каких-либо каверз и подстав. С Корой ситуация оказалась обратной. Нет, говорить, что она не думала своею головой нельзя. Думала и очень хорошо. Но получалось у нее это несколько более прямолинейно и эмоционально. Если ей не получалось извернуться и придумать что-либо, она просто брала скоростью и точностью движений. Как книгу ее читать было конечно нельзя, но предугадывать действия было проще. Что сестер объединяло, так это способность недолго терпеть, а затем взрываться, если что-то шло не так. Впрочем, успокаивались они тоже быстро. А еще быстрей они придумывали разные проделки против своего мучителя - меня. Чертята, что живут в любой женщине, пробудились и в них...
   Такая размеренная жизнь у нас продолжалась до середины весны, когда начал медленно сходить снег. К тому времени что я, что девушки заметно окрепли и телом, и умом. Заработали свои первые шрамы, следы бурного обучения, покорили первых врагов, забредавших к нам в поисках пищи хищников, подобрали себе оружие и доспехи, и даже научились ими пользоваться. В общем и целом с толком провели год. Хот я все равно считал, что выживание в мире опустившегося темного фентези потребует много, много большего. Но время еще было, и я продолжал тренироваться.
   Тот момент, когда снег окончательно сменился густой одноцветной жижей, я встретил, выворачивая очередные кренделя с копьем. С катаной я тренировался большую часть времени, следом за ним стояло копье, несколько не удобное для меня, слишком толстое и с простым штыковым наконечником, не особенно годным для рубящих ударов. Не забывал я и про остальное, европейские цепы, топоры и двуручные мечи сменялись восточными косами, цепями и найденным в кладовке кузница ятаганом, которые в свое время также откладывались в сторону в пользу северных одноручных мечей, топоров-клевцов и круглых щитов. Опробовать и научиться основам обращения удалось практически со всеми оружиями, что не могло не радовать. К сожалению, так и не получилось нормально освоиться ни со стрелковым, ни с метательным вооружением. Метательные ножи и стрелы все никак не хотели, каждый раз покидая руки хозяина, попадать в цель. Через раз другой - без проблем, но вот каждый... Видимо было это не мое. Но я не отчаивался, ведь у сестренок это выходило выше всяких похвал. А когда они с моей подачи начали интересоваться вдобавок и разными комбинациями наконечников, древка, оперения и натяжения, стало ясно, что лук и арбалет были предназначены им судьбой. На памяти мне открытой, я знал многих хороших охотников и лучников, но сестренки уже превосходили их, и теперь я смело мог говорить, что они планомерно выходят на уровень мастеров.
   И вот, рассекая очередную лужу ногами и в очередной раз проделывая плохо удающийся мне хитрый укол, я был прерван окликом кузнеца. Годо стоял хмурый, словно собирающийся рассказать мне о том, что горн оказался дыряв. Был он в своем вечно засаленном фартуке и шубе, накинутой поверх голых плеч, за спиной у него висело что-то длинное и тонкое, плотно укутанное в ткань и перемотанное бечевой.
   - Что такое Годо? - несколько обеспокоенно спросил я его. - Что-то случилось?
   - Да, - односложно ответил он. - Это копье тебе не подходит.
   - Что верно, то верно, но оно все одно лучше тех, с которыми мы к тебе приехали.
   - Пойдем, - все также хмуро сказал он и, развернувшись, направился к кузнице.
   Когда мы вышли на относительно сухое место рядом с сараем, он, развернувшись кинул мне сверток.
   - Попробуй.
   С трудом развязав не тугие, но почему-то промокшие, узлы бечевки, плотно прижимавшие крепкую серую мешковину, тоже после аккуратно развернутую, к чему-то тяжелому, я поразился новой работе мастера. Это было копье. Длиною мне по макушку, оно состояло из длинного клинка по форме листа, в основании своем имевшего два выступающих уса, длинного деревянного древка, со вставленным в него железным основанием, и обшитого стальными кольцами, и небольшого шипа на конце. Немного тяжеловатое для своих размеров, при этом оно было и заметно тоньше своих братьев, с коими я занимался ранее и, не менее важное, у него был хороший баланс, лишь на кулак сдвинутый от центра в сторону лезвия.
   - Ого!.. - только и промолвил я. - Вот это сюрприз...
   - Проверь его. - Я несколько ошарашено кивнул и попробовал проделать пару движений. Примерно на третьем круге копье уверено засадило мне пяткой по району ягодиц, но я, не отчаиваясь, продолжал. - Я долго следил за твоей игрой с копьем. Сказать по правде, сперва, каждый раз, она казалась мне не более чем простым выделыванием. Но потом я вспоминал, что такой игрой ты спас Мару с Корой, и все эти танцы с палкой начинали принимать более осмысленный вид. Со временем они мне даже стали казаться весьма смертоносными и практически завершенными. Но не хватало главного. - С очередным оборотом и шагом мне начало казаться, что я постепенно привыкаю к новому изделию кузнеца. Все ровнее и точнее шел удар. Все проще становилось его контролировать. - Простое копье тебе не подходило, и поэтому я смастерил тебе его. Специальное оружие, сделанное только для тебя. Ни у кого в целом мире такого больше нет. А потому право выбрать имя я оставил тебе. - Я остановился и с недоумением, вновь вернувшимся на лицо после детской радости от нового копья, посмотрел на кузнеца. Он теперь ухмылялся, явно забавляясь своим успехом и тем, что мне его работа пришлась в самый раз. Ну и эмоциями на моем лице, конечно же.
   - Имя?
   - У такого оружия должно быть имя. Иначе оно не сможет долго и верно служить своему хозяину, - кивнул он.
   - Имя... - протянул я, задумавшись. - И правда, безымянный клинок не сможет служить долго... как же тогда его назвать?..
   -...
   Кузнец лишь хмыкнул, и, развернувшись, пошел обратно к кузне. В тот вечер искры над наковальней взлетали очень долго, заглушая звук рассекаемого воздуха.
  
   За большим высушенным пнем, приметным своим глубоким черным нутром, явно выжженным каким-то пожаром, скрывался, припорошенный снегом, тайник. Средней величины бочонок, по счастливой случайности найденный мною еще осенью на заброшенной тропе, огибающей гору у основания, аккуратно запирал дыру с небольшой пещеркой между крупными вылезшими на поверхность корнями давно умершего дерева и был снаружи прикрыт полу истлевшей листвой и соломой. Сам по себе он был хорошо осмолен и оканатчен, потому, несмотря на погоду, воды внутри не было, как и разных мелких насекомых. С трудом выбив крышку, мы достали из него котелок, плотно сложенную мешковину, мешочек сухарей и несколько кусков вяленого мяса. Последнее лежало в нем менее месяца, с того самого момента, как мы проходили тут в последний раз, и пополняли запасы сухпайка на будущие походы.
   После опустошения тайника, нам предстояла тяжелая работа по обустройству лагеря. Мы, вместе с Корой, отправились за хворостом и каким еще возможным топливом, а Мара начала расчищать снег под костер. Едва огонек взялся, как и его приставили к работе, на него водрузили чуть ли не самое важное - котелок со снегом. Пока он закипал, я обустраивал в корнях дерева нам ночлег. В тесноте, зато в тепле, нам предстояло провести эту ночь в той самой пещерке, что была под пнем. На слое листьев, соломы и еловых веток, поверх которых была положена мешковина и, укутавшись в шубы, можно было рассчитывать на теплую ночку.
   - Рюрик! - резко, но еле слышным шепотом позвала меня Кора. - Ты слышал?
   Я выбрался из обустраиваемого мною будущего ночлега и прислушался.
   - Что там? - столь же тихо спросил я.
   - Слушай.
   С минуту стояла тишина, разрываемая лишь шелестом огня, да скрипом поленьев.
   И вдруг вдали пронесся до боли знакомый и явно не предвещающий ничего хорошего звук.
   "Аууу-уу-уу-уу!".
   "Аууу-уу-уу-уу!".
   В ответ с другой стороны от нас раздалось новое, отличное "Аууууу!".
   Многоголосый волчий вой шел с двух сторон. И постепенно приближался.
  
   Когда деревья покрылись листвой, а моря, оставшиеся после растаявшего снега, сузились, наконец, до вменяемых размеров маленьких прудиков, мы с Годо совершили повторную вылазку в город. За зиму у кузнеца накопилось немало разного железа, заставившего меня гадать, когда он успел его отковать. Были здесь и мечи, и копья, и даже простые железные пруты и разная мелочевка. Сгрузив все в телегу и запрягши кобылу, мы выдвинулись в путь. В этот раз мы поехали все вместе. Мы с Годо оказались на козлах, а девушки и малышка сидели на заднем краю телеги, радостно болтая свешенными за борт ногами. За такой длинный год это было первое крупное развлечение для них. Двигаться было еще тяжеловато, слишком много луж и воды превращали дорогу в сплошное болото. Когда в очередной раз, не объехав лужу, телега застревала, все кроме Эрики и кого-нибудь из близняшек слезали и, по уши в грязи, выталкивали наш транспорт из засады. Оставшиеся на верху следили за лошадью, чтобы она невзначай не решила продолжить движение без нас.
   К полудню мы смогли выйти на тракт, более крепкий к прошедшей зиме. Там мы останавливались всего пару-тройку раз. По нему, в отличие от конца лета, мы ехали одни, и лишь у самого города повстречали торговцев, ждущих очереди на въезд.
   - Годо, остановись-ка возле того ручейка,- попросил я кузнеца, едва город только показался на горизонте. - Дорога дальше вроде утоптанная, почистимся маленько. - Въезжать в этот большой гадюшник будучи самому по уши в грязи, мне совершенно не хотелось.
   \Отмыться в ледяном ручейке было делом не простым. Пока воду черпнешь и смывать начнешь, руки успеют до боли промерзнуть. Так пару раз их окунешь и пляшешь, пока рук снова нормально не почувствуешь. Среди нас всех лишь Годо мученически терпел это издевательство, изредка пофыркивая, девушки визжали и канючили, а я просто в полголоса то ругался, то хохмил да смеялся, как сумасшедший. Ну а малышка смотрела на это все с возка и недоуменно крутила глазками.
   К воротам мы подошли чистые и веселые, но лишь спустя лишние полчаса. Нагло обойдя всю очередь на въезд сбоку, и получив при этом крайне неблагоприятные напутствия от вынужденных стоять торговцев, мы приблизились к воротам. Трое стражей осматривали небольшую телегу, груженую горшками доверху. Каждый раз, когда они брали или двигали посуду, пухлый мужичок, явно хозяин и телеги и товара, хватался за свою лысину, и едва не падал в обморок. Но таможенники, на вид большие и неуклюжие в своих доспехах, орудовали ловко и аккуратно, зная, что за разбитый товар, получат нагоняй от начальства, куда сей товарищ обязательно пойдет с жалобой.
   - Годо! - окрикнул его один из них, небрежно шмякнув один из горшков обратно в кучу, хозяин при этом едва остатки сознания не потерял. У него что горшки из золота что ли? - Мы тебя еще в начале месяца ждали!
   - Дороги размыло, - проворчал в ответ кузнец. - Еле продрались сегодня.
   - Да, лило последние дни не мало, - кивнул, соглашаясь, стражник. - Куда идти знаешь, проезжай, Кастор тебя уже заждался.
   Кузнец кивнул, и мы двинулись внутрь небольшой, на две телеги шириной, арки, ворот города. Едва мы только в нее въехали, как прекрасный аромат этого города, за стеной чувствовавшийся много меньше, навалился на нас, вызывая у меня рвотные позывы. За стенами города ничего не изменилось, самый бедный квартал встречал нас все теми же страшными хибарами, тесно жмущимся по сторонам от главной дороги. И все также на ее обочине носилась босая ребятня, все также из подворотен торчали голые ноги упившихся в хлам хозяев или косые взгляды из-под капюшонов и шляп, явно оценивающих каждого въезжающего. Нас они тоже оценили, как самих, так и телегу, но Годо здесь был достаточно известен, и если кто-то решился бы рискнуть украсть у него оружие, изготовленное для городской стражи по заказу самого градоправителя, то ему бы потом пришлось ой, как не сладко от недождавшегося своего товара покупателя.
   За грязным кварталом бедняков начинались дома получше, принадлежащие уже разным торговцам и ремесленникам. Здесь и на улицах и в мелких узких улочках были уже не грязь и мусор, а всего лишь хлам и рабочий беспорядок. Здесь и таверны были уже сносными, а не притонами местной проституции и банд их опекающих. Правда пиво, Годо сказал, и тут разбавляют, хотя и не плюют как ниже по улице. Самое интересное, сейчас запах города в этих местах полностью сошел на нет, уступив запахам гари из разных печей, масел и красок от местных алхимиков, жареньям и хлебом из открытых окон булочных и трактиров. Можно сказать стало возможно нормально дышать. А когда мы вышли на центральную площадь, все запахи с лихвой забил мощный дух свечей и благовоний, идущий из собора. Большого, напоминающего католические монументы моего мира из доготического, романского, периода. Служба уже закончилась, потому храм возвышался на площади, зияя пустотой в своих открытых дверях. Сбоку от него располагалось, немного не доставая храму по высоте, хорошо укрепленное поместье. Вокруг него проходила толстая каменная стена с несколькими башенками по углам, а к площади выходили мощные дубовые ворота, возле которых стояли спекающиеся на еще только входящем в свою летнюю силу солнце, в полной броне и с тяжелыми копьями, стражники. Нас они пропустили без каких-либо вопросов, едва лишь с ленцой окинув взглядом сидящего на козлах старика. Сразу за воротами располагался пустой двор, в углу, в тенечке, которого лениво сидел старик конюх, что-то строгавший на маленьком деревянном чурбанке.
   - Квидо! - крикнул ему кузнец. - Зови Кастора!
   Конюх, медленно поднялся и, прихрамывая, отправился к черному входу. Через пять минут уже из парадного входа, высоких и узких, окованных металлическими скобами и окрашенных дверей, вышел пухлый напыщенный мужичок, управляющий, принимавший у нас товар осенью.
   - Вы долго! - вместо приветствия возмущенно выкрикнул тот, быстрым шагом двигаясь к нам. - Все сделали?
   Следом за ним шли четыре здоровых мужика, явно стражника, но без доспехов, в ближайшие полчаса вынужденные работать носильщиками.
   - Дожди. Дороги размыты, - повторил кузнец то же, что и при въезде в город.
   - Дожди! - фыркнул управляющий. - Меня не волнуют дожди! Мне требуется лишь чтобы поставка была вовремя, как было уговорено. Разгружайте!
   Мы сгрузили девушек в тенек к стенке, туда где раньше сидел конюх, а сами с Годо подняли навес на телеге, давая доступ работягам.
   - Все привез? - из недовольного, перешел на деловой тон управляющий.
   - По заказу: три десятка коротких мечей, полтора десятка длинных, двадцать палечных голов и столько же копейных наконечников. Пять десятков подков, шесты и заклепки как договаривались. Ну и три сотни наконечников для арбалетов, - по списку прочитал кузнец. "Так вот куда он выпотрошил свои старые запасы", - подумалось мне.
   - А спецзаказ?
   - Расступитесь, - растолкал Годо стоявших у телеги мужиков.
   На минуту по пояс скрывшись за тентом, обратно он выбрался с завернутым в чехол мечом. Меч тот я хорошо помнил, сам помогал с его изготовлением. Получив его в руки, управляющий тут же стал старательно его расчехлять. С учетом любви Годо к узлам на бечевке, дело это могло затянуться, если бы на помощь управляющему не пришли его подчиненные. Они взяли один из откованных кузнецом мечей и просто вспороли недающуюся веревку. Заодно и проверили сталь. Под толстой материей, убранный в кожаные ножны, лежал красивый слегка удлиненный одноручный меч. Обмотанная черной плотной кожей рукоять, богато инкрустированная крестовина с несколькими яркими камнями и позолотой, оканчивающаяся витиевато отчеканенным щитком и перетекающим в тонкий, аккуратный обоюдоострый клинок. Дорогой меч для высокопоставленного лица, при этом еще и из очень даже неплохой стали. То, что могло стать родовым оружием какого-либо графа или герцога.
   - Прекрасно! - оценил управляющий. - Лорду Нойеру понравится!
   - Главное его достоинство это сталь, - не без гордости произнес кузнец. - Лучший меч среди многих. Он добро прослужит многие годы.
   - Прекрасно! Просто замечательно! Лучшее оружие, лучшего кузнеца! Пройдемте, лорду нравится, когда такие вещи ему вручают их создатели! Там же и произведем расчет.
   Когда кузнец и управляющий ушли в дом, я забрался на козлы и принялся руководить процессом разгрузки телеги. В принципе вся моя работа сводилось к тому, чтобы следить как бы грузчики чего втихую не умыкнули, подсчитывать и показывать что где лежит и что откуда забрали, да и главное для меня следить за неприметным длинным свертком у моих ног. Когда практически все содержимое телеги было разгружено, и один из работников начал протягивать руки к нашему сверточку, мне пришлось его довольно грубо остановить.
   - Это не ваше оружие. - Сказал я, отодвигая его ногой подальше.
   - Да? А чье же? - грузчик, которого я остановил, встал в позу сильного парня пред слабачком, решившим ему дерзить. Остальные тоже остановились, ожидая продолжения, таскать тяжелый метал им надоело уже давно.- Неужели кузнец и его помощники решили поиграться не только с молотами, но и с настоящим оружием? Ты еще скажи, что оно вот тех трех, - тыкнул пальцем он в сторону девчонок, а остальные парни заржали.
   - Странный ты паря, - хмыкнул я. - Вот вроде сам сказал про кузнеца и про помощника, да и про молоты упомянул, а в бочку лезешь. Да там их мечи.
   - Что, серьезно? - заржал уже и он сам. - Девки, решившие поиграться в войнушку! Нет, вы это слышали?
   - И там и мой меч, - также спокойно, как и в самом начале произнес я. Главное с таким быдлом было не терять спокойствия и чувства превосходства. К сожалению, глумиться долго он все равно не сможет, полезет доказывать свою силу и этот момент за вспышкой абсолютно ненужной ярости и оскорбления пропускать не хотелось. - Хочешь его испытать?
   - Да ты хоть сражаться то умеешь? - раздались крики из-за спины вояки.
   - Да откуда ему! - хохотнул другой грузчик.
   - Небось, как и девки прислуживает старперу! - подхватил третий.
   А я все сидел и мило улыбался, планомерно сдерживая закипающую ярость. А вскипать ей ну совершенно было нельзя.
   - Да оставьте его, он всего лишь никчемный помощничек кузнеца,- сказал видимо самый рассудительный среди всей четверки, явно старшина их.
   Самый первый, заваривший эту кашу, грузчик хмыкнул и все-таки решил забрать наш сверток с собой. Едва он вновь двинулся к нам, я вновь его аккуратно подтрунил:
   - Ну, может и никчемный, но зато я сижу и командую, а вы носите.
   Я отчетливо услышал, как Кора, буквально сразу после начала разговора подошедшая к телеге, громко хлопнула себя рукой по лбу, переняла мою любимую привычку, и как громко хрустнули челюсти у трех работяг, а четвертый, старший, устало вздохнул. А ведь он честно попытался остановить своего подчиненного от мордобития этого хилого помощника, но...
   Кулак, полетевший мне в лицо, был аккуратно отклонен немного в сторону, и его владелец со смачным шлепком, вызванным несильным ударом по его голени, вылетел через козлы прямо на лошадь, с распростертыми объятиями хватая ее за зад. Та такого жеста любви и ласки не оценила, приняв скорее за попытку наглого изнасилования и попытавшись, правда из-за телеги и висящего бугая неудачно, лягнуть нахала. Потом, не придумав ничего большего, она отправилась куда глаза глядят и при этом до невозможности быстро. Глаза глядели куда-то вбок, потому носились мы по кругу минуты две, в моей голове пронесшиеся за секунды, пока я, чуть ли не в обнимку с тем самым бугаем-насильником, крепко сжимая вожжи, ее не остановили. Лица наши, наверное, были одинаково офигевшие в тот момент, и такими они сохранялись вплоть до того, как нас начали растаскивать. Окончание действа из дверей застали и управляющий с кузнецом. Первый начал в голос браниться, а вот кузнец лишь тихо хихикал. Еще с месяц потом он припоминал мне этот случай и при этом едва заметно подрагивал от тактично скрываемого хохота. Но меня такие мелочи да в такой момент не волновали. Свою старую неприязнь к любым не механическим коням я умудрился увеличить на много пунктов разом. Может стоило попробовать поискать каких-либо слонов или верблюдов, они говорят спокойнее... Но об этом подумаем в следующий раз.
   Едва наша бешеная гонка закончилась, ко мне тут же подбежали все три девушки. Кора и Эрика оказались возле меня, а Мара возле лошади, успокаивая ту. В отличие от меня, она успокоилась довольно быстро. Нам же с горе-носильщиком пришлось по ведру воды на себя опрокинуть чтобы прийти в себя. После такого действа мы с глупыми улыбками на лицах пожали руки и разошлись, я к своим на телегу, а он помогать нести железо внутрь. В общем и целом разгрузка прошла успешно и продуктивно.
   За воротами, на площади, к тому моменту, когда мы вышли ничего не изменилось. Все также шел приятный запах из храма, плескались от насекомых в них лужи, и стояла тишина. В принципе последнее было понятно - людей, кроме стражников у поместья, на площади не было. Сюда народ собирался в основном лишь в церковь, да по праздникам или важным событиям, а всякая разная торговля да всевозможные дела справлялись ниже по двум крупным улицам, на торговой площади и в богатом квартале. В богатые кварталы нам идти не было необходимости, а вот закупиться разными вещами стоило. Мы отправились по той же дороге, что и до этого, но теперь уже вниз, к выезду из города. По пути мы проезжали торговую площадь, где народа было хоть и много, но еще не настолько, чтобы забить площадь подобно тому, как это происходит в ярмарочные дни. Купив разные продукты и семена, которых у кузнеца на огороде не было, а также различные инструменты, мы свернули от торговых рядов вбок, ища неприметный, но аккуратный магазинчик часовщика.
   Магазинчик нашелся довольно быстро, буквально на соседней улице, на углу, прижатый с другой стороны здания большим отделением гильдии портных. Над дверью висела вывеска, вырезанная по форме пружины и шестеренки. Хозяин лавки был давним знакомым Годо, постоянно покупающий у него метал и разные мелочи. Оставив лошадь и телегу снаружи, привязав к специальному парковочному столбу, мы всей компанией вошли в лавку. Дверь, закрываясь, задела колокольчик, громко возвестивший хозяину о посетителях, и, едва ли через пару мгновений, из прохода за прилавком появился высокий худощавый мужчина, по возрасту явно близкий к кузнецу. Выглядел он, подобно своей пустой лавке, опрятно, но поношенно. В старом, некогда хорошем, сшитом явно на него в мастерской, а не перекупленном у кого-то, костюме, с пенсне на дужке и двумя надвигаемыми друг на друга линзами и короткой стрижкой, он создавал видимость практикующего специалиста, а не отличного профессионала как хотелось бы. Но Годо меня уверил, что лучше него в городе нет никого. Помнится в начале лета абсолютно пустые стены и прилавок маленькой приемной все равно заставляли меня сомневаться. Однако его часы, без каких-либо проблем пережили нашу суровую зимовку и тренировки, и потому сейчас я был уже абсолютно уверен в словах кузнеца.
   - Здравствуйте мастер Хаинкель, - поздоровался я.
   - Привет Хаин, - в своей ворчливой манере произнес кузнец.
   - Годо, Рюрик, дамы. - Кивнул нам по очереди хозяин и замолчал, предоставляя нам слово.
   - Мастер, мои часы за год немного поизносились, не могли бы вы их посмотреть? - начал я.
   - Конечно, давайте их сюда.
   Я протянул ему небольшие карманные часы с абсолютно простой и пустой верхней крышкой. Мастер, взяв их, тут же нажал на кнопку, откидывая крышку вбок.
   - И правда весьма поизносили вы их, молодой человек. Говорил же вам, что они требуют аккуратного отношения.
   - Обстоятельства вынуждали, - развел руками я. - Зато они не единожды меня не подвели. Прекраснейшая работа.
   - Спасибо, они и вправду выдались очень хорошими, - согласился часовщик, своей манерой речи напоминавший мне чопорного немца. - Но и они не вечны. А вы еще предлагали их носить на руке...
   - Ну, это было бы, наверное, удобнее, но уже не важно,- махнул я рукой. - Скажите лучше, что с нашим спецзаказом?
   - Он полностью готов,- вновь кивнул часовщик.- Это было не просто, и пришлось немного менять конструкцию, но удалось.
   - Конструкцию? - несколько обеспокоенно переспросил я.
   - Ничего серьезного, просто то, что вы представили в качестве примера, не обеспечивало нужного усилия. Признаться это впервые, когда мне пришлось изготавливать такое хитрое оружие, но пройдемте внутрь, там и посмотрим, - пригласил он нас, поднимая часть стойки и пропуская нас внутрь.
   Внутренние помещения мастерской выглядели абсолютно иначе. Сразу за проходом начинался небольшой коридор, в который выходило три двери и лестница. Одна из дверей была приоткрыта, освещая темный, без окон коридор полоской солнечного света. В нее мастер нас и повел. Внутри был его рабочий кабинет. Весь уваленный различными шестеренками, пружинками и недособранными механизмами, он мог смело претендовать на номинацию классического рабочего упорядоченного хаоса. Места в кабинете не смотря на обилие разных шкафов и полок было достаточно, чтобы уместились все вошедшие. Эрика тут же подобрала в руки и начала играться с какой-то железякой, лежащей на полу, за что удостоилась довольно уставшего взгляда часовщика. По-видимому, кузнец с дочуркой бывали здесь не так редко, и Хаинкель к веселой девчушке, с маленьким шильцем в одном месте относился с выработавшимся терпением. На одной из стен висела длинная застекленная полочка, сразу же становившаяся центром внимания всех впервые сюда пришедших. На ней, обложенные бархатными тряпочками лежали часы работы мастера. Разных размеров и типов карманные часы, по-разному украшенные и с различным травлением или резьбой на верхней и нижней крышках. Они были красивы и эффектны, но вот устойчивостью грязи и воде практически не обладали. По выражению Хаинкеля они предназначались для богатеньких аристократов, стремящихся за напыщенностью, а не за хорошими вещами. Настоящие же его произведения хранились под замком в укромном ящичке, замаскированным под обувницу у входа.
   - Вот, - мастер подвинул к нам длинную невысокую коробку и вскрыл крышку.
   Внутри лежали два длинных предмета, аккуратно обмотанные в мягкую ткань. Я аккуратно достал один из свертков и начал медленно его разворачивать. Открывшееся устройство на первый взгляд казалось беспорядочным нагромождением разных металлических и кожаных дужек, пружинок и шестеренок, но когда я сквозь определенное отверстие одел его на руку, стало понятно, что это необроненная часть наруча. Сидело устройство на руке практически идеально. Я направил руку в стену от людей и, потянув одним из пальцев скрытую цепочку. Из под ладони вылетел небольшой кинжал, на высокой скорости устремившийся в стену. Воткнувшись в нее, он тихо звенькнул цепочкой, тянувшейся от наруча к небольшому кольцу на его конце. Я плавно двинул рукой, отодвигая пальцами еле заметный рычажок, и цепочка натянулась. Аккуратно схватившись за цепь, я дернул рукой, вырывая кинжал из дерева, и моментально отпуская - за пару мгновений цепочка замоталась, и кинжал встал обратно в свой паз.
   - Прекрасно! - я был в восторге. - Все получилось ровно так, как я и хотел! Что же вы изменили?
   - Соединил пружину с барабаном и...
   Изменений было не много, и все они были не существенны. По крайней мере на мой взгляд. Идею этого устройства я в свое время взял из известной компьютерной игры про асассинов моего мира, хотя подобная вещь существовала и задолго до ее создания. Как и там, я решил использовать систему скрытого в наручи кинжала, доставаемого при натяжении определенной нити. И, как и там, наруч этот должен был выполнять не только функцию тайного хранения кинжала, но и быть при этом полноценным доспехом. Но далее я уже пустился в свободное плавание. Во-первых, я абсолютно не понимал, как такое лезвие может быть использовано как полноценный боевой нож. При первом же ударе по нему мечом, оно должно было либо сломаться само, либо сломать кисть владельца. Далее вопрос вставал не менее остро при рассмотрении попадания такого лезвия на блок противника, ведь система, выдвигающая клинок и при этом свободно носимая на руке должна быть крайне непрочна и любое неправильное нажатие должно ее ломать. Потому я решил избавиться от подобных трудностей, просто заменив твердый выдвижной стержень гибкой цепью. Однако в этом случае вставал вопрос, как ей вообще возможно будет пользоваться, ведь цепью довольно сложно кого-либо проткнуть. Несколько часов размышления привели меня к довольно простой реализации идеи выстрела клинком. Довольно простой она была, ибо под нож мы вставляли пружину, вручную натягиваемую в нужный момент и спускающую нож подобно большому болту с маленького арбалета. Силы выстрела хватало не на много, проткнуть доспех практически наверняка не получится, но вот незащищенную цель летально поразить имело шансы очень даже не плохие, да еще и на некотором расстоянии. Но если в цели будет торчать нож на цепи, то совсем ясно всем и каждому станет, что убийца находится на его другом конце, и это станет уже совершенно не скрытное убийство. А потому необходимо было предусмотреть систему быстрого возврата лезвия. Вот с этим мороки было... Пару недель я мучился, обдумывал и составлял более ли менее реальную схему, обговаривал ее с кузнецом и собирал из подручного материала некое его подобие. В итоге решился вопрос следующим образом: основой стал широкий барабан, состоящий из двух разнесенных стержней и цепочки, к которой в свою очередь крепилась цепь от кинжала. Располагался он под рукой. Рядом с ним находилась пружина жестко соединенная с шестеренкой. Пружина закручивалась, и когда благодаря спусковой нити шестеренка соединялась с барабаном, начинала раскручиваться и крутить цепь. Кинжал входил обратно в паз, пружина останавливалась. Заряда такой пружины я предполагал на двадцать возвратов, после чего приходилось ее вручную закручивать любым плоским предметом. К сожалению, реалии механики оказались суровыми и беспощадными, пружины мастера Хаинкела хватало лишь на один десяток, при условии, что последние возвраты окажутся медленными. Также интересная особенность всего оружия состояла в том, что выстрелить можно было любым кинжалом, всего лишь вытянув родной, вставив нужный, взведя пружину и дернув за спусковую цепочку. В общем и целом конструкцию мастер смог собрать в небольшом объеме, едва ли на несколько сантиметров шире моей руки, и довольно легкую. Теперь работа ожидала нас с Годо, ведь мы должны были сделать из этого слабого механизма полноценный доспех.
   - Спасибо мастер, - поблагодарил я Хаинкеля, снимая агрегат с руки и аккуратно заворачивая его, убирая в коробку. - Работа прекрасна.
   - Да, подобно задумке, - кивнул он.
   - Что ж, тогда не посмотрите ли часы сегодня? До вечера мы в городе, а потом хотелось бы все сразу забрать и отправиться обратно.
   - Конечно, - кивнул он.
   - И еще такой вопрос. Не будет ли у вас еще парочки таких часов? Для прекрастных дев, - я указал в сторону смотревших до того то на полку с часами, то на коробку со стрелковым агрегатом девушек. Едва фраза прозвучала, они тут же замолчали и с явным ожиданием чего-нибудь интересного навострили ушки.
   - Таких же? - с прищуром окидывая их взглядом, спросил он.
   - По защищенности и надежности да, - кивнул я в ответ. - А остальное на ваше усмотрение.
   Остаток дня мы провели, гуляя по городу. Пообедали в трактирчике в средней части города, прошлись рядом с богатой частью, в нее ходить не рискнули, слишком суровая стража стояла на границе квартала. Прошлись вдоль чистого участка стены, поболтали со скучающей стражей с башни. В общем, провели хороший веселый денек. Вечером снова заехали к часовщику и, забрав часы и наручи, отправились в обратную дорогу. За день на солнце дороги подсохли, да и телега стала полегче, потому мы ни разу не застряли в грязи или луже. И к темноте были уже в своей долине. Еды заблаговременно в дорогу набрали еще в городе, потому практически сразу отправились спать. Сил не оставалось уже ни у кого. Все-таки город выматывал гораздо больше, нежели простая упорная тренировка.
  
   Из кустов показалась серая собачья морда. Один глаз ее был перечеркнут шрамом, а второй вперился точно в меня. Рядом из-под заснеженных кустов высунулись еще три волчьи морды. Через пару секунд на северной части поляны с выжженным пнем стояло уже шесть рычащих волков. Шесть голодных, скалящих в злобном оскале клыки, серых рыл, готовых в любой момент сорваться в длинном прыжке и поймать такую долгожданную добычу. Вожака я их узнал, это он со своей стай встретились мне осенью, не на шутку тогда перепугав и заставив провести пару часов верхом на дереве. Правда, их раньше, помнится, было семеро, видимо одного потеряли при неудачной охоте...
   Додумать мысль я не успел. С громким рыком из кустов позади нас вышли еще пять волков. Вел их за собой монстр побольше первого вожака. Сразу было заметно что вышедший был моложе и злее своего конкурента. И теперь стало понятно, что седьмого члена первая стая могла потерять и не на охоте.
   Обе стаи ощетинили клыки уже друг на друга, заранее деля добычу, а вожаки начали медленно сходиться. Но добыча так просто отдавать себя на растерзание победителя не хотела. Я медленным жестом приказал девушкам отходить назад к пню. То, что делать это надо было медленно и спиной вперед, они понимали и сами. Горящими палками мы озаботились сразу, едва заслышали волчий вой, потому теперь, держа их в одной руке, мы плавно доставали мечи, я катану, девушки палаши.
   - Это все? - тихо пробормотала Кора.
   - Рановато ты нас хоронишь, дорогая, рановато... - и хотя какого конкретного плана у меня не было, я не отчаивался. Даже наоборот себя понемногу заводил и ярил. - Мы им еще покажем. Кора, Мара, у пня круговая оборона. Друг другу не мешаем. Если будут драться меж собой, не мешаем.
   - А может стрелами их?.. - начала было Мара.
   - Одна стрела, один волк. Остальные набросятся, не успеешь меч взять.
   Мы медленно отходили назад. Наше перемещение не осталось бесследным, волки, державшиеся позади своих вожаков стали по кругу обходить нас с двух сторон. Не важно что произойдет у вожаков, упускать добычу они не хотели. А у вожаков в это время происходило следующее. Они сошлись и начали друг друга обнюхивать. Большой молодой волк, решив играть первую скрипку, надулся и начал злобно рычать на старшего. Тот, как ни странно рыкнул едва-едва, для виду так сказать, и проворно хватанул младшего за шею. Явно многолетний опыт сказывался. Младший сопротивлялся, но из железной хватки выбраться не смог. Увы, ему была отведена лишь роль второй скрипки в этом деле.
   Картина эта меня честно не порадовала. Я рассчитывал, что два вожака подерутся меж собой, и нам станет легче их прогнать, но, к сожалению, они не то, что даже не потрепали друг друга, так и объединились против нас. Это было печально.
   - По моей команде несетесь вправо и атакуете. - коротко бросил я девушкам.
   Не знаю, поняли ли они, но едва оба вожака, младший немного позади старшего, присоединились к своим подопечным, медленно окружающим нас, я крикнул:
   - Давай!
   Девушки рванули направо, каждая к своему зверю, с размаху вгоняя в них свои клинки, а я же, как мог резво, отпрыгнул в сторону. Через мгновение на месте, где я только что находился сомкнулись клыки первого набросившегося зверя. В полете его правая лапа и брюхо встретились с моим клинком. Едва я выправил равновесие, после такой встречи, как пришлось усердно начать махать горящей палкой. Еще одного волка удалось ошпарить огоньком по морде и отогнать назад. У девчонок дела тоже шли. Рядом с Корой лежал один из волков, другой пытался продраться сквозь мелькавшие огонек и сталь. У Мары все обстояло несколько похуже. На нее наседало сразу два зверя, а третий подбирался сзади. Рубанув по вновь сунувшейся морде зверя, не смертельно, но оставив царапину, я рванул к ней. По пути отмахнулся от еще одного зверя горящей палкой. К несчастью для меня, это оказался старый вожак, сумевший перехватить факел за древко и вырвать его у меня из рук. Собственно это меня мало волновало в тот момент, перехватив меч двумя руками, я со всего размаху рубанул по подбиравшемуся к ученице волку. Тот удара не пережил. В следующее мгновение я уже оказался на земле, пытаясь отодрать от своего предплечья старого вожака. Позже, обдумывая ту схватку, я поражался этому мгновению больше всего. Своими челюстями волки могли разламывать бедренные кости лосей, не то, что человеческое предплечье. Но я был счастливчиком. Рука моя не превратилась в бесполезную культю. Однако боль была дикая. Залив взгляд красной тьмой, она заставляла забыть обо всем вокруг и биться всем телом, лишь бы ее прекратить. В подобном отупевшем состоянии я со всех сил стал бить зверя по морде мечом, зажатым в другой руке, словно кулаком. Удары получались слабыми, сильной частью меча хорошо ударить не получится, и никак не могли пробить шкуру животного. Но в какой-то момент, один из ударов пришелся на старую рану, потерявшего глаз волка. То ли испугавшись, то ли от боли, он выпустил меня из своего захвата. Я моментально откатился, и оказался на ногах. Раненная рука повисла плетью, а вторая со вскинутым оружием смотрела на старого вожака. Как ни странно, но ни раны, ни руки я не чувствовал, равно как и не мог ею пошевелить.
   - Мастер! - крикнула обеспокоенная Кора, едва-едва расправившись со своим противником и увидевшая раненного меня.
   - К Маре! - в ответ, не оборачиваясь крикнул я. Здесь ей делать было нечего.
   Старый вожак снова приближался. Медленно, по кругу обходил он меня. Удара сзади я не боялся, позади были девушки. По бокам стояли остальные волки, как бы образую некую арену для меня и вожака. Волки обладали прекрасной памятью, потому, памятуя о судьбе своего сородича, первого напавшего на меня волка, рваться в атаку не спешили. То, что во время боя они тоже не нападут, я уверен уже не был, но честно надеялся, что расправы своего старшего, у которого увели добычу, они боялись больше.
   Рывок и волчья туша проносится мимо меня. Еле успев отпрыгнуть, кончиком меча, посланным в сторону, куда волк полетел, я лишь едва задел его шкуру. Волк рванул вбок и со стороны вновь прыгнул на меня. Еще одно уклонение на грани фола прошло успешно. Перекувыркнувшись, я широким кругом рубанул пространство вокруг себя. Как я и думал, волк, превосходивший меня в ловкости и скорости, попытался атаковать сразу же, едва встал на все четыре лапы. И хотя под меч он попал, клинок, летящий абы как, отскочил от его клыков, лишь откинув морду и сбив с пути. Мы вновь разбежались. На мгновение передышки я успел заметить, что сестренки успели схватиться с молодым вожаком и одним из его помощников. Пока никто никого достать не мог, но обе стороны яростно к этому стремились.
   Передышка закончилась, и вожак вновь пошел в атаку. Силы мои после ранения постепенно уходили, явно из-за потери крови, потому я хотел закончить бой как можно скорее. Кое-как пошевелив раненной рукой, мне удалось немного согнуть кисть, подняв ее в сторону от тела. На нее, словно на ножны, я положил клинок. Технику "Иай" - выхват меча из ножен с мгновенным ударом, крайне трудно осуществить с реальной присущей этой технике силой. На ее тренировку у меня ушло очень много времени, но силы удара, способной перерубить не толстое деревцо, достичь получилось. Получится ли реализовать ее вот так, я не знал, но иного выхода, увы, не видел. Не имей я ранений, мог бы еще поспорить с противником в скорости, но так...
   Прыжок, и вот уже волк на половине пути ко мне. Второй прыжок совпал с моим выпадом. Широкий шаг наперерез, практически в лоб, но буквально немного правее, так, чтобы противник оказался по левую руку. Прямо перед мечом.
   Удар. Волк, орошая вечерний воздух брызгами свежей крови, пролетел куда-то назад. Я же, так и не опустив меч, остался стоять, словно окутанный в полупрозрачный плащ. Вокруг меня крутилась белесая дымка пара, исходящего уже не только изо рта при дыхании, но и от лица, рук и даже одежды. Клинок в ослабевшей руке разрубить противника надвое не смог, всего лишь распоров ему боковину от пасти до хвоста, но и этого вполне хватило.
   На этом битва закончилась. Едва вожак пал, остальные волки тут же потеряли весь боевой азарт и завыли. Только молодой вожак все еще рычал, отступая от сестренок. После он громко рявкнул, и все волки, вслед за ним, ушли зализывать раны или на поиски более легкой добычи. На поляне осталось пять волчьих туш и трое усталых, но живых, людей. Бой был за ними. Серьезно ранен был только я, Кора отделалась парой царапин, а Мара и вовсе осталась без подарка. Девушки довольно быстро меня обмыли кипяченой водой и перевязали. Оттащив тела подальше и прикопав их снегом, мы провалились в беспамятство в своем спальном логове, заткнув на ночь проход той же бочкой, что и ранее. На следующий день было решено возвращаться. К середине следующей ночи мы вернулись в кузницу. Обратно в свою пещеру.
   С тех пор я всегда ходил в походы, пусть минимальном, но доспехе.
  
  
   Глава 10. Все дороги ведут в Рим. Однако ж петляют некоторые...
   - Ну что воин, готовы уходить?
   - Да кузнец. Готовы
   - Тогда удачи. Не сломай мое оружие.
   - Если сломается, будет к тебе посетитель.
   - Лучше просто так старика навещайте.
   Мы всей честной компанией стояли перед дверями кузницы. Мне с Марой и Корой пришло время уходить в свободные странствия, а Годо с Эрикой наблюдали за нашими последними сборами. Рюкзаки уже были собраны и сейчас мы хаотично проверяли, все ли в итоге оказалось в них, и ничего ли не позабыто.
   - Навестим, дядя Годо! - в два голоса рассмеялись сестренки. - Вы только нас ждите!
   - Да мы с Эрикой всегда таких гостей ждем, правда дочка? - улыбнулся в бороду кузнец. Странно, но сегодня маски старого сухаря на нем не было.
   - Да! Ждем! - с уверенным видом заявила она, но через мгновение все-таки шмыгнула носом и жалобно произнесла: - Вы ведь скоро вернетесь?
   - Не бойся милая, и заметить не успеешь! - начала успокаивать малышку Мара.
   - А когда вернемся, снова сходим за ягодами, как совсем недавно, помнишь? - присоединилась к ней сестра.
   - Ну, Годо, до новых встреч, - я протянул ему руку. - Береги себя.
   - Удачи Рюрик. Помни свое обещание. - пожал он ее и усмехнулся в бороду. - Хотя я и так знаю, что ты его никогда не забудешь.
   Я лишь улыбнулся и склонился к малышке.
   - Эрика, мы скоро вернемся. А до тех пор береги своего отца. И кормить его не забывай, своим фирменным блюдом, - я подмигнул, а малышка прыснула со смеху.
   - Иди уже! - возмутился кузнец. - Учит он тут еще!..
   Хоть мы и прощались, но настроение было совсем не грустное. Мы знали, что еще сюда вернемся. Но будет это через несколько лет, не раньше.
   Закинув мешки на плечи, мы выдвинулись в путь. Идти нам предстояло пешком, оставив лошадь и телегу кузнецу, ему они принесут больше пользы. Дорога наша лежала в город, тот самый в котором когда-то продавали оружие кузнеца. Там мы надеялись вызнать о каком-нибудь караване, идущем на юг, к морю, к несуществующей ныне республике Ранделл, и присоединиться к нему. Идти весь путь пешком совершенно не хотелось, а вот подработать охранником при караване было и прибыльно, и часть пути в повозке провести можно будет, да и спать надежнее.
   Дорога до города предстояла долгая. Шли мы медленнее, нежели раньше с повозкой, пусть и двигающейся со скоростью человека, но зато везущей весь груз. Нам же приходилось нести все на себе, что очень замедляло. У Годо мы подобрали под себя индивидуальные доспехи, и теперь часть их были уже одеты, распределяя груз по всему телу, а часть, вместе с походными плащами, покрывалами и всякой всячиной, находилась за спиной. Я шел в плотной кольчуге поверх тонкой хлопчатой рубахи и в своих эффектных наручах, полностью дособранных кузнецом. Девушки поступили примерно также, надев свои панцири и поножи. Катану я, вложив в ножны, прижал рюкзаком к спине, а копье привесил к нему сбоку, чтобы в любой момент выхватить. А вот Коре с Марой в этом плане повезло меньше, им приначивать к боковинам мешков пришлось не только шпаги и даги, полюбившиеся им в последнее время, но и луки с колчанами стрел. Еще при сборах у нас встал вопрос, как нести луки. Ведь держать их все время нагруженными нельзя, а собирать в случае опасности долго. Однако паранойя, главнейший защитник любого путешественника, выбрала сторону безопасности, послав на все четыре стороны жабу, радеющую за сохранность оружия, и тем самым решив все за нас. Теперь обе девушки, ощетинившись подобно ежам, представляли довольно забавное зрелище. Мешки на их спинах были хоть и не особенно тяжелы, зато довольно пузаты, закрывая сзади и спину, и плечи красавиц.
   Ближе к вечеру, когда обыденная днем летняя жара уже спала, мы добрались до врат. В пути нам не повезло встретить ни одну идущую на ярмарку телегу - все они стремились в город утром, к открытию, а мы на тракте оказались много позже, встречая идущих лишь обратно. Очередь у ворот также успела за день рассосаться, потому внутрь города мы прошли без каких либо проблем, только лишь расставшись с парой монет в пользу пьяного благополучия честной и беззаветно охранявшей город сей от врагов стражи. Народу в городе было много, но большинство были купцами да крестьянами, приехавшими из окрестных сел и городков, и теперь спешивших либо занять места в трактирах, либо скорее отправиться в сторону родной деревни. Последние собирались ворот в большую группу, объединявшую жителей многих сел. Учитывая, что каждая деревня для безопасности отправляла по десятку человек с возом, толпа, собирающаяся у выезда из города, достигала размеров небольшого наемного отряда. Это была их лучшая защита от небольших банд разбойников, мало кто осмелится напасть на такую ораву. Ну а от того, кто бы напал, их все равно не спасла бы и армия. Оставшиеся в городе крестьяне оседали не меньшими объединенными группами в самых дешевых тавернах бедного квартала города. Купцы же разбредались либо по родственникам, либо по постоялым дворам в торговых районах, где можно было ночевать, во сне не особенно опасаясь за свою жизнь и кошелек. Наша дорога лежала туда же. Таверна, в которую мы направлялись, была той самой, в которой мы некогда обедали. Не просто так ее нам старый кузнец еще указал.
   Добравшись на место и сняв одну комнату на троих, больше просто не было, мы вернулись в зал поужинать. Денег, не растраченных еще с прошлого года, немного оставалось, потому стоило хоть немного отметить начало нашего путешествия. И хорошие, мясистые кусочки утки и местное пиво, неплохо справились с этой задачей. Расположившись с краю за одним из длинных столов, стоящих близко к лестнице на второй этаж, мы успели и наболтаться, и наслушаться всего и обо всем. На нас была обыкновенная одежда, оружие и доспехи остались в комнате, и никто не мог заподозрить в нас наемников, а потому к нам были добродушно настроены и купцы, устроившиеся на ночь в этой же таверне, и местные обыватели, пришедшие как обычно на кружечку чего интересного. Напротив меня устроился какой-то торговец, назвавший свое ремесло свободным товарообращением. Как он нам поведал, будучи в весьма хмельном состоянии, он ездил по окрестным городам и княжествам и занимался скупкой всего, чего только поприбыльней, как он слышал, можно продать в следующем. Тяжесть своей работы он расписывал особенно красочно. Постоянно приходилось добывать информацию, ее "анали-ик-изировать! И раздумывать!", вычислять обманщиков и конкурентов, и многое, многое остальное, половину из чего я, за охмелевшим языком его, даже не разобрал. В конец торговец упился совсем и попытался наладить контакт с моими девушками. Само собой телесный, ведь связать несколько разумных слов воедино ему уже представлялось невозможной задачей. Он, дрожащую рукою, потянулся в сторону Мары, сидящей ближе всех с его стороны стола и, явно не рассчитав свое усилие в стремлении достать до ее попки, упал с табуретки, так и не притворив в жизнь своего с трудом подготовленного плана. То, что после падения он больше не встал, заставило меня немного побеспокоится, не сильно ли я под столом толкнул его седалище, но, раздавшийся через пару секунд оглушительный храп, совместно с взрывом хохота окружающих, мгновенно привели меня в прошлое благодушное настроение. Местный костолом, исполняющий не веселую (или наоборот?) функцию успокоителя общественности, с кивка хозяина подхватил не к месту заснувшего постояльца и потащил его наверх, в его комнату.
   - Счет ему завтра выставят наверняка не малый, - Произнесла, задумчиво глядя вслед поднимаемому телу, Кора.
   - Все равно меньший, чем он мог бы получить, если б не упал, - добавила ее сестра, поправляя маленькую кожаную плеточку, аккуратно примотанную к поясу. Наверное, мне бы стоило судорожно сглотнуть от такой ученицы, но я лишь улыбнулся.
   Позже мы пообщались с еще парой местных, рассказывавших нам о том да сем. Слово за слово, с учетом болтливости и, как ни странно, некоего добродушия местного народа, у меня сложилась довольно точная карта местности вокруг города. К вечеру, когда большая часть гостей ушла, я, отправив девчонок спать, подсел к хозяину за стойку. На вопросы о собирающихся караванах все вокруг лишь разводили руки, и он оставался моей последней надеждой на сегодня. Людей в зале осталось уже маловато и вот-вот будет объявлен сигнал о закрытии заведения на ночь, а потому хозяин в ожидании скучал последние минуты за стойкой, занятый стандартным делом всех трактирщиков - протирая стаканы и кружки.
   - Можно ли мне пива, хозяин? - я положил на стойку пару монет.
   - Конечно, отчего бы и нет,- добродушно улыбнувшись, он одним плавным движением сгреб монеты.
   Вытащив с полки снизу новую кружку, он развернулся к бочонкам. Повернулся обратно он уже сдувая с пива пену. Я взял кружку и сделал большой глоток. Не знаю как в других тавернах города, но по поводу этой прав был кузнец, пиво здесь очень даже неплохо. Посмаковав его еще немного, я обратился к вновь вернувшемуся к протиранию кружки хозяину.
   - Хорошие здесь места. Вокруг война, а здесь спокойно.
   - Да где же спокойно! - фыркнул он. - Три года мятежники уже воду по всем городам вокруг мутят. А в прошлом году даже попытались атаковать замок нашего лорда, Черный Клык. Хотя слава Всевышнему Свету пронесло, отбили, но так никого из заговорщиков найти и не смогли.
   - А пытались?
   - Да еще как. Солдаты лорда Нойера прочесывали округу потом не менее полу года.
   - Плохо они ее прочесывали, раз никого не нашли, - хмыкнул я.
   - И то верно, зато на другую напасть нарвались. Говорят, наткнулись на горцев. А с ними война у них давняя. У моего троюродного брата хозяйство в Лундридже, городке на север от нас. Он говорил, что с тех мест к ним много пришло переселенцев, чьи деревни в стычках их были сожжены.
   - Не до мятежников явно им стало. Сейчас-то как, свободны дороги?
   - Наоборот, дороги теперь только хуже стали. Раньше по ним патрули от города к городу ходили, нововведение нашего лорда. А теперь они все на аванпостах в горах, ожидают подвода продовольствия и снова в бой.
   - Как же теперь ходить то честному человеку? - наигранно возмутился я, честным человеком, страшащимся дороги, я вроде как не был.
   - А как крестьяне, что сегодня с ярмарки уезжали - огромной толпой.
   - Всегда есть шанс, что при нападении выстрелят не в тебя, а в соседа?
   - Если уж на такую ораву нападут, то и в соседа выстрелят, и тебя потом заколют, - поддержал мою шутку трактирщик.
   - Совсем ты, хозяин, говоришь безрадостные вещи,- вздохнул я.- Где ж теперь такую ораву найти то?
   - Да завтра поутру на запад двинется еще одна группа крестьян. Вроде как я слышал лиг двадцать пройдут вместе, не меньше. А там уже по своим деревням разбегутся.
   - Лиг двадцать? - я задумался. - Это треть пути до Крэрривиля, если не ошибаюсь.
   - Ну, где-то так. Правда тракт его огибает с юга, потому идти туда еще дольше придется.
   - Эх, далековато... Да и в одиночку... - я сделал еще один большой глоток и увидел дно чашки.
   - Еще? - с улыбкой глядя на меня, допивающего последние капли спросил трактирщик.
   - Нет, думаю на сегодня хватит, - отрицательно помотал я головой. - Лучше расскажи, не слышал ли ты о караванах на юг, собирающихся где-нибудь рядом?
   - На юг, говоришь... - трактирщик задумался. - Сложно сказать. Через наш город точно никто туда идти в ближайшее время не собирался.
   - Это плохое известие... - вертя в руках пустую чашку, протянул я.
   - Поверь не настолько,- неожиданно хохотнул он.- Прямо на юг от города начинаются болота. Дорога там, бывает, исчезает под разлившееся без какого-либо повода водой, и путник, попавший в такое озеро, рискует оказаться далеко в трясинах. Так что любой нормальный караванщик знает, что хода в те леса нет. А если и идет, то либо совсем голова плохо работает, либо мест здешних не знает.
   - А что по поводу соседних городов? Не слышал ничего стоящего?
   - Про другие города не знаю, но что точно, через неделю от Иронского перекрестка, что в полу дне пути от замка лорда, отходит караван. Раньше им заправлял старый Дуаров, но годы отправили его в светлое небо, да светла его там будет дорога. При нем они, помнится, от замка всегда отправлялись к побережью внутреннего моря. Шурин мой с ним в тёплых отношениях был, всегда ездил с ним выпить перед отправлением, пока на горцев не нарвался, и ему свет дорогу в небе пусть осветит. - Трактирщик, явно человек набожный, осенил себя святым знаком - словно поднявшей крылья птицей, от одного плеча к животу и обратно к другому.
   - А теперь кто возглавляет этот караван?
   - Говорят, сын его, Варривер, перенял дело отца и теперь обходит его знакомых, чтобы наладить связь уже самостоятельно.
   - А они не уйдут раньше или вообще в другую сторону?
   - Это вряд ли, - вновь хохотнул он. - Градоправитель периодически вместе с этим караваном высылал весточку своему брату в графство Суар. А с месяц назад он даже устроил праздник по случаю свадьбы своего племянника, даже подарок большой ему приготовил.
   - И правда, не может же курьер отправиться без груза. - улыбнулся и я. - А он его еще не отправил?
   - Нет, отправка планируется только третьего дня. Но идти с ними не советую, они берут с собой охрану, человек тридцать, и всегда гонят всех прибивающихся к ним болтами.
   - Мда... Опасные ребятки, - покачал я головой.
   - Здравомыслящие! - указуя перстом в небо, медленно произнес трактирщик.
   - А были случаи? - вскинул я бровь.
   - Какие? - не понял он.
   - Заставившие их быть подобно "здравомыслящими", - повторил я его жест.
   - Были. Давно, но случалось.
   - Ну, значит пойду сам, - улыбнулся я, и, несильно хлопнув мучимой чашкой по столу, начал подниматься. - Ну засиделся я что-то. Пора и честь знать. Спокойной ночи и спасибо за беседу. Хорошее все-таки у тебя пиво, хозяин.
   - Лучшее! До завтра, - махнул мне хозяин и пошел вместе с охранником выпроваживать последних двух гостей.
   Я поднялся с бочки, заменяющей здесь барный стул, и, медленным, слегка нетвердым шагом, побрел к лестнице на второй этаж. Опьянеть себе сильно я не позволил, ограничившись не только в последней кружке, но и во всех, оказывавшихся у меня в руках ранее, но легкая истома и помутнение все равно были. Сказывалось долгое отсутствие любого алкоголя в рационе. Да и по правде сказать, тело было не способно воспринять много. В этом мире ничего серьезнее забродившего вина местные не знали, а потому и устойчивость к алкоголю у них была много хуже.
   Встав на первую ступеньку лестницы, сделанной из какого-то темного дерева, я оглянулся к залу. Просторное помещение, в котором располагалось с десяток столов, было довольно уютным местом. Два камина, один, видневшийся из кухонного прохода, а второй с противоположной стороны, неплохо прогревали помещение зимой. Хотя казалось бы, от количества народа, собиравшегося тут по вечерам, все и так пылало жаром. Стены из камня, покрытого известкой, освещенные десятком свечей, мсляных ламп и каминами, казались даже вечером не мрачно-темными, подобно казематам, а скорее по-деревенски светлыми. По два не крупных окна с двух сторон от кухни и поднимающейся через стенку от нее темной лестницы, весь вечер были распахнуты, давая приток свежего воздуха. Сейчас трактирщик довольно резво ходил и закрывал их, пока его помощник, поддерживая двух набравшихся гостей под руки, освобождал помещение. "Может и до дому их доведет" - пришла мне в голову неожиданная мысль, когда я посмотрел на эту картину. Стоило появиться такой мысли, как один из посетителей, жестко удерживаемый от падения под лоток, совершенно "случайно" приложился лбом к дверному косяку. - "Хотя может и нет". - Я усмехнулся, и, развернувшись, стал подниматься дальше. Четырнадцать ступенек отделяло меня от длинного изогнутого коридора второго этажа. И еще десяток шагов до двери моей комнаты.
   Второй этаж таверны очень напомнил мне простенькие дорожные гостиницы моего мира. Шесть небольших гостевых комнат (довольно большое заведение ведь) и две хозяйские, побольше. Массивные двери "номеров", небольшие и сейчас плотно прикрытые, располагались и прямо по коридору и в обратную сторону от лестницы. Здесь света уже не было. В таких же небольших, как и на первом этаже, оконцах, уже с полчаса можно было различить лишь звезды да облака их закрывающие. Единственным ориентиром, кроме слабого света с первого этажа, служили полосы света из-под дверей на полу, через раз появляющиеся по всей длине коридора. Несмотря на поздний час, многие в своих комнатах еще не спали. Я добрался до второй после поворота двери и, постучав, вошел. Девушки, лишь окинув меня взглядом, продолжили заниматься своими делами, Кора что-то выкапывала в мешках, а Мара готовила постель. К их, и моей заодно, совести надо упомянуть, что оружие при этом у них было буквально под рукой, и войди вместо меня кто другой, его бы встретила обнаженная сталь. Паранойя - такая паранойя...
   - Ну-с! Будем что ли спать! - хлопнув в ладоши, объявил я.
   - Отправил нас в комнату! - возмущенно заявила Кора.
   - Сам остался там выпивать! - присоединилась ее сестра.
   - А теперь еще и командует! - Кора запустила в меня спальником. - Ты спишь на полу!
   - А вы значится на кровати! - возмущался я абсолютно наигранно. С самого начала, когда я увидел, пусть и не малых размеров, но единственную кровать в комнате, я и так знал это.
   - Девушкам надо уступать! Сам так говорил. Беее!!
   - Она мне еще язык показывать будет! Мара! Ты чего не следишь за ее воспитанием!
   - Ну нет, меня в этот балаган не втягивайте, - усмехнулась старшая близняшка и перешла по другую сторону кровати от нас. - Будь моя воля, оба бы на полу спали! - заключила оттуда она и с невозмутимым видом начала выбивать подушки.
   - Мара! - воскликнула возмущенная сестра. - Предательница!
   - Да я шучу, Кор! - наглая старшая резво прикрылась от летящего в нее второго спальника как всегда по вечерам подвергавшейся жестокому избиению подушкой. "И пусть она это отвергает, но каждый раз смотрю и чудится, что она больше на бедной подушке раздражение выбивает, нежели ко сну готовит", - единственная мысль возникавшая у меня в голове всякий раз, когда я наблюдал за ее подготовкой ко сну. Но едва запущенный снаряд, отбитый ненадежной баррикадой, остановился, из-за образовавшегося завала последовало известное мне продолжение. - Ты же знаешь, что я без тебя спать не могу!
   - Мужа в постели тоже делить будете? - ехидно спросил я.
   - Нет, - мурлыкая ответила младшая. - Едва он появится, и кто-то будет в рыданиях привыкать спать за стенкой.
   - Кора! - возмутилась уже старшая.
   - Это маленькая месть! - язычок вновь на мгновение показался из-за зубок Коры.
   - Ах ты!..
   Дальнейшую часть перебранки, превратившуюся в игру по метанию спальников друг в дружку, я уже слушал ухахатываясь во весь голос. Ровно до того момента, как нам не застучали в стену. Ох уж эти соседи! Вечная проблема... Однако спор они все равно не закончили, лишь сделали его слегка потише. А закончилось все моим обещанием переползти к ним на кровать, "ибо доски слишком жестки для моего измученного тела!" (встречено под общее фырканье), и устроиться прямо между ними. К сожалению, воспринято это заявление было дружным вытаскиванием клинков из ножен и моим, вследствие этого, передислоцированием на ранее занятое место у противоположной стены. На том и уснули.
   Утром девушки узнали главное понятие джентльменов - они всегда держат слово. Проснулся я от гомона петухов и брехания собак за окном, едва ли через пару часов после рассвета. Девушки, после вчерашних пьяных посиделок и длинной дороги, еще довольно крепко спали. Спустившись в одних штанах во двор, я застал там о чем-то распоряжающегося своим работникам трактирщика. Пожелав ему доброго утра, я осведомился о наличии рядом воды или колодца. Последний оказался за трактиром, во внутреннем дворе. Ополоснувшись холодной водицей, я смыл с себя остатки сна и вина, выпитого вечером. Полегчало, надо сказать, будь здоров! Вода в нем еще не успела прогреться от солнца, если это вообще возможно, а потому заодно и остудился я неплохо. Весь мокрый и замерзший я побежал обратно в комнату, стремясь вытереться чем-нибудь. Но, уже будучи в ней, я полностью изменил свои планы. Кора с Марой, подобно невинным ангелкам, спали в обнимку лицом друг к другу, совсем немного не касаясь друг дружку лбами. Укутавшись в покрывала, не скидывать его по-женски они научились еще в поездках с родителями, а при мне еще и обзавелись привычкой не задирать, так же по-женски, и ночную рубаху, они чуть ли не синхронно посапывали, явив миру лишь спокойствие на своих светлых личиках, переплетение высунувшихся из-под ткани рук и босые пяточки. Эта картина вновь всколыхнула во мне желание поспать, и я, как был мокрым и в одних штанах, аккуратно пристроился между ними, вместо подушки, положив голову на их руки.
   Спустя десяток минут дверь в комнату тихонько отворилась. Голова трактирщика просунулась в образовавшуюся щель, однако слова, едва собравшиеся слететь с его губ, так и остались не произнесенными. Лишь едва улыбнувшись, он так же тихо затворил дверь и пошел дальше справляться о завтраке в других комнатах. В этой пока все спали.
  
  
   - Кора, ну и чего ты насупилась? - вздохнула Мара. - Он уже свое за утро получил, так что хватит устраивать комедии.
   Увы джентльменство поутру девушки не оценили. Сперва опешив, отойдя, они начали меня нещадно лупить по незащищенному во сне пузу (как они это рассказывали, хотя подозреваю, что все было не так просто). Второе пробуждение было для меня много эмоциональнее первого. С матюгами я сорвался с кровати, на ходу пытаясь сообразить где меч и кого бить. От такого напора девушки даже возмущаться прекратили. Не на долго, правда. Итогом, я как повинный во всех бедах их, оказался осужден на ношение их рюкзаков по пути к замку. Оружие и часть доспеха при этом все равно я их заставил одеть, дорога могла оказаться коварной.
   До обеда в дороге девушки меня показательно игнорировали, показывая свою высокую степень обиды. Хотя наверняка обидой там и не пахло, но юные девушки зачастую слишком увлечены своими эмоциями и переживаниями, что могут мусолить этакую "муху" часами, позже перетекая из состояния "обижена", в состояние "в назидание". Впрочем, порою, это свойственно абсолютно всем. Эта трудность возникла и на этот раз: спустя час отлучения, я со скуки начал горланить разные песни своего мира, благо помнилось мне их не мало, начиная от страшнейших мозгозабивающих "Муси-Пуси" и оканчивая КиШом и Ляписом. Особенно заинтересовали старающихся не подать виду девушек песни Арии. В моем исполнении они не тянули ни на какое сравнение с оригиналом, но все равно получались вполне прилично (как подтвердилось слушательницами). В результате Мара не выдержала и начала интересоваться, что это, откуда и о чем. "Назидательность" же Коры, к несчастью, оказалась сильнее ее интереса, и в результате она осталась в стороне, всякими способами стараясь переманить внимание сестры с меня, старательно пытаясь при этом ни взглядом, ни жестом не показывать, что она меня вообще видит. Так наша дорога и тянулась. Поле сменял лес, который сменялся новым полем или лугом, или холмом. Пару раз даже приходилось пересекать небольшие речки по перекинутым через них деревянным мостам. Нужный нам перекресток, по словам трактирщика, находился по другую сторону от крепости лорда. А раз дорога была не столь близкой, то под стенами замка самое логичное было устроиться на ночлег, а с утра вновь двинуться в путь.
   К тому моменту, когда из-за леса вдалеке показался замок, над кромками деревьев видимый лишь по паре самых высоких шпилей, солнце вновь начало склоняться к горизонту. Ну а Кора в очередной раз обиделась на мое "нестарание" исправиться и попросить прощения. Но разве мог я просить прощение за такой поступок, что произошел этим утром? Никак не мог - слишком мне понравилось! Так я и отвечал. И почему она сердилась? И хотя сама она прекратила меня игнорировать, но вот показной, и от того милый, надутый вид иметь не перестала.
   - Сестренка! Если его не проучить, то он так и будет делать! - назидательно говорила она.
   - Ну, мы же и так его заставили всю дорогу нести наши вещи... - уже чуть ли не взмолилась, пытаясь остудить ее, сестра.
   - Этого мало! Он должен искренне извиниться и обещать так больше не делать!
   - Рюрик! - схватилась за последнюю разумную соломинку вконец уставшая от бесплотного увещевания сестры Мара. - Да извинись ты уже!
   - Эх Мара... знала бы ты насколько это невозможно! - драматически вскинул руки к небу я. - Столь долгое путешествие без женской ласки, и тепла изнурили меня...
   - В первом же городе сдадим тебя в бордель! - тихонько, но отчетливо произнесла Кора.
   - Пф! Там меня точно ласково обнимут и вкусно покормят! - не остался я в долгу.
   - Чем тебе моя еда не нравится? - возмущению ее не было предела.
   - Тем, что с ложечки не кормят. А в остальном просто совершенство.
   - Ах ты!.. - она аж задохнулась от возмущения.
   - Значит моя тебе тоже не нравится? - аккуратно подключилась к, явно подбирающей то ли выражение по крепче, то ли посыл подальше, сестре Мара.
   - Ты Мара готовишь просто совершенно! Но когда ты меня с ложечки горячим лечебным вином поила, ты просто достигла совершенства!
   - Жаль что она его не пролила тогда, - фыркнула ехидно младшая сестра.
   - И правда, - с заинтересованным взглядом, словно ученый на какую-то особо крупную лягушку, произнесла старшая. - Было бы интересно понаблюдать, как ты бы девушек цеплял с таким видом.
   - Эх Кора! Ничего-то ты не понимаешь! - Со вздохом громко заключил я, после чего тихо добавил. - А тебя Мара я вообще начинаю побаиваться.
   - И при этом мы все еще милые? - все с таким же взглядом спросила Мара.
   - Ага! - ни мгновение не колебавшись произнес я.
   - Мда... Странный все-таки нам попался мастер, - обреченно заключила Кора под одобрительное кивание сестры.
   Я улыбнулся.
   - Зато веселый! - знакомый запах защекотал нос, и пришлось прекращать балагурство. - Ну да ладно. Прекращаем балаган. Чувствуете запах?
   Девушки, на удивление, практически мгновенно приняли серьезный вид, и стали водить носами. Лишь Кора пробурчала что-то вроде "скромняшка". (И где только слов таких нахватала? Ну не от меня же!)
   - Пахнет дымом. И похлебкой. - после некоторого молчания произнесла младшая близняшка.
   - Ага. И при том нажористой, судя по всему, - не удержавшись добавил я.
   - Ты это по запаху различил? - две пары глаз подозрительно покосились на меня. - Или просто очень голодный?
   - По запаху, он слишком насыщенный.
   - Ну вот, не покормили мастера, теперь он с голода начал аж по запахам похлебки различать, - прошептала Мара Коре, но так, чтобы я все равно слышал.
   - Нет, просто он действительно очень знакомый... - он даже навевал какую-то смутную ностальгию, но вот понять почему, я никак не мог.
   Едва выйдя на опушку, понимание, откуда появилось это чувство, пришло само. Последняя пара сотен метров пути проходила через лес, но в километре от стен крепости он кончился, открывая большое поле. Возле самых стен замка располагались в пару рядов простые на вид дома, принадлежащие, скорее всего, крестьянам, работавшим на поле вокруг замка. Однако часть поля между нами и замком в этом году судя по всему отдыхала. Ровно так же, как и не малый лагерь, расположенный на нем. Судя по виду людей, и тому, чем они занимались в лагере, это явно были не участники каравана. Ну, или, по крайней мере большая часть народу, к нему не имела никакого отношения. Ведь если это не так, то мы были в серьезном затруднении. На поле расположился походный военный лагерь. Палатки кашеваров, те самые источники ароматного запаха похлебки, в которых сейчас усердно раздавался бойцам ужин, чередовались с рядами палаток простых служак. Во многих местах горели костры, и вокруг них уже сидели усердно уплетавшие еду из своих мисок солдаты. То тут, то там виднелись аккуратно установленные стойки и ящики с оружием, привязанные лошади, разные кузнечные приспособления, временно оставленные без дела. В общем, в военном лагере был ужин.
   - А где караван? - ошарашено произнесла Мара.
   - Вопрос... - протянул несколько озадаченно я. - надеюсь лишь, что караванщик человек здравомыслящий и не нанял их всех в сопровождение.
   - С такой охраной и мимо разбойников идти не страшно, - вполне резонно заключила Мира.
   - И с такой охраной нас никто даже не подумает брать, - столь же резонно добавила Кора.
   - Ладно, нечего стоять. Пойдем узнавать, что да как в местном Багдаде.
   - Где? - переспрашивала Мира, как самая любознательная.
   - Город такой вроде как был, далеко на востоке.
   Девушки лишь понимающе что-то промычали, привыкли к моим странным фразочкам за год, и отправились вслед за мной в сторону лагеря. Самый первый же спрошенный о караване солдат махнул куда-то в сторону ворот замка и, не отрываясь от ложки ни на мгновение, буркнул что-то про стену. Не раздумывая долго, туда мы и отправились. Как ни странно, но наткнулись мы на него довольно легко. Так ни разу не будучи окликнуты расположившимися солдатами, мы дошли до самых ворот. Возле них, у самой стены, на небольшом удалении от всех палаток, выстроившись в своеобразное полукольцо, стояло не менее пятнадцати крупных телег. Окованные железом бока и колеса были явно тяжеловаты для лошадей, потому ничего удивительного, что рядом с телегами привязанные к длинной жерди, паслись быки-грузовозы, имевшие широкое распространение на севере континента. Это был крупный караван, уповающий не на скорость, а на массивность и защищенность, а соответственно и бойцов содержать должен был не мало.
   Не долго размышляя, мы направились промеж телег к видневшимся там кострам. Едва мы сравнялись с одной из телег, как с козел нас окликнул некто, раньше мною упорно принимаемый за странный мешок. Все дело было в том, что он, нахлобучив на себя соломенную шляпу, развалился на сидении умудрившись укутаться в поношенного вида мешковину.
   - Куды? Чужим низя! - басовито бросил он нам сверху.
   - Со старшим бы свидиться, - ответил ему я, в пользу легенды о родстве с сестрами выдерживая северный говор, упорно напоминавший мне старославянский.
   - Занят старшой. Ужинает. Завтра подходи. - Непонятного вида ком зашевелился, явно обозначая, что говоривший, решив, что мол диалог окончен, переворачивался на другой бок. Меня это, надо сказать, явно не устраивало.
   - Сейчас надо.
   - Во припал та! Занят он. Иди отседа.
   - Позови его, а то сам стану, - не отставал я.
   - Да ты братец совсем очумел! - кулек наконец развернулся, явив нам говорившего.
   Был это закопченный невысокий мужик, как оказалось, занимавший с пол лавки только своими плечами. Из-под носа у него начиналась густая черная борода, спускающаяся вплоть до низа шеи и полностью скрывающая за собой рот. Когда он поднялся на козлах, я оценил комплекцию. Кулаки, с полведра. Руки толщиной с ногу нормального человека. При таком росте и его телосложении, первой ассоциацией у меня стала "боевой дварф".
   - Щас я кого-та научу как себя вести, когда его шлют подальше. - пробасил он спрыгивая с козел.
   В тот же момент из-за телеги высунулась молодая голова какого-то паренька.
   - Мифал, что кричишь то? - звонко поинтересовался он.
   - Да учу одного тут уму разуму, - сплевывая, ответил "дварф" Мифал.
   - Народ, тут мордобой, приходи посмотреть! - крикнул он куда-то за телеги, и уже через десяток секунд меж телег появился тот самый народ, что-то одобрительно голося. Похоже, подобные развлечения здесь бывали не редкостью и явно очень ценились.
   - Кто у вас старшой, - еще раз, но уже в толпу крикнул я.
   - Нету его,- уже с рыком ответил Мифал. - Он ко всякой шушере не выходит.
   - Шушере? - хмыкнул я. - Ну проверь, какая я шушера, бородач.
   Мне оставалось лишь сбросить мешки куда-то назад и остаться стоять и хищно улыбаться, глядя как эта тумба, даже не двигается, а полноценно прет на меня. Шел он медленно, создавая ощущение эдакого накатывающего танка. Впрочем, меня он морально продавить не смог, хотя бойца попроще практически наверняка бы. Мы были на несколько разных уровнях. И не только по росту. Приблизившись вплотную, он довольно резко попытался меня схватить за шиворот. Нельзя сказать, что двигался он медленно. Отнюдь, рука его явно привыкла держать далеко не плуг или вожжи. Это был рука натренированного бойца, и двигалась она со скоростью присущей бойцу. Однако мои рефлексы и реакция после года тренировок с явным упором на скорость и внимание, оказались все-таки лучше. Отшаг в бок, схватить под локоток. После немного довернуться, и вот Мифал пролетает вперед, по ходу своего движения. Пробежав вынужденные несколько шагов, но удержав равновесие, он остановился и с рыком стал разворачиваться.
   - Да я тебя щас!.. - раздался от него рокот.
   Что "щас", нам так и не дано было услышать, поскольку он, под гул то подбадривающей, то улюлюкающей толпы, уже с абсолютно иными намерениями, нежели в первый раз, рванул ко мне. Пудовый кулак понесся мне в скулу, явно собираясь уложить меня сразу и надолго за подобную дерзость. Но вновь скорость удара была далека от феноменальной. На этот раз я вошел под руку несущуюся на меня. Подхватил ее у локтя и кисти и, упав на колено, отправил "дварфа" в полет через себя. Однако победу праздновать после единственного броска было рановато. Тут же рванув вслед за снарядом, я, не дав ему оклематься, водрузился ему на спину, прижав голову к земле.
   - Ну-с, голубчик-с, теперь ты мне расскажешь, где старшой? - безумие из улыбки во время недолгой акробатики исчезло само. Теперь выражение моего лица можно было назвать абсолютно спокойным и милым. Если конечно не учитывать "обстоятельство" лежащее подо мной.
   Увы, но Мифал явно со мной соглашаться не хотел ни в чем. Даже в своем проигрыше. Уперев руки в землю, он стал медленно приподниматься. Нет, я не раз видел людей, отжимающихся с девушкой на спине, один мой друг, еще из прошлого мира, очень любил этим перед ними красоваться. Да что уж там, сам с малышкой Эрикой так тренировался - мне занятие, ей катание на "лошадке". Но чтобы так, с тяжеленным мужиком в неполном доспехе, смочь подняться аж на три кулака от земли... Надо сказать я опешил. Наверное, продолжи он, и быть мне скинутым на землю, а ему оказаться на ногах и вероятно надо мной, но довольно суровый тычок в подмышку заставил напряженную мышцу руки резко сократиться, и силач вновь оказался ничком на земле. Этого падения я пересидеть сверху уже не смог, и вслед за "скамейкой" скатился на землю. Давать противнику подняться и вновь начать доказывать всю мою неправоту я не стал, подскочил к нему, еще только приходящему в себя на земле и с широкого замаха попытался вырубить ударом по голове.
   Закон жанра, так любящий проявляться в подобных ситуациях, в этот раз пошел на опережение.
   - Достаточно! - раздался откуда-то из толпы зычный голос, мгновенно заткнувший всех вокруг.
   Я так и не опустил кулак на голову, и он все еще находился на уровне моей головы. Встряхнув отведенной рукой, сбивая напряжение в мышцах, я, как можно спокойнее, насколько это конечно позволял адреналин в крови, поднялся в полный рост. Теперь уже у меня получилось различить говорившего. Молодой, высокий и крепкий парень, с длинными светло-русыми волосами, стянутыми сзади в хвост и увенчанными по ушам двумя тонкими косичками, стоял на козлах следующей от нас телеги. Судя по откинутой части тента, закрывавшей прежде вход в телегу, из коей он, скорее всего, и вылез, хотя бы часть представления увидеть ему удалось.
   - Вы кто такие? И за что сцепились с моим человеком?
   Я протянул руку все еще лежащему Мифалу, похоже приложило его сильнее, чем мне думалось. На руку он посмотрел подозрительно, но помощь принял, видимо такую ненужную гордость, когда бой не до смерти и не за жизнь, году ему успешно выбили. Мое ему за это глубокое уважение.
   - Я слышал, что здесь собирается караван на юг. Хотел поговорить со старшим.
   - Собирается, а тебе то что? - в его тоне, как ни странно, не было ни ожидаемого сарказма, ни издевки.
   - Хотел в сопровождение наняться. - Подняв своего, теперь уже бывшего, противника на ноги, я шагнул поближе к говорившему. О том что при этом открыл свою спину, я не думал, ведь сестренки позади нас сделать худо мне не дадут. Я же полностью сосредоточился на, как теперь было понятно, молодом хозяине каравана.
   - В сопровождение? Да нам и бояться-то некого при такой толпе? - улыбаясь, он обвел рукой поле вокруг. - Вон сколько солдат вокруг. С чего бы нам брать такого незнакомца как ты?
   Сказать-то он сказал, да вот только глаза его были гораздо хитрее. Не так все, как говорил. Столько солдат, когда вокруг проблемы с горцами, о которых мне всяк собеседник вчера разболтать норовил, никто на юг отсылать не будет. Скорее они здесь просто также собирались в дорогу, но уже совсем в другую сторону - на север, к горам. А вы братцы тут же, поскольку между ними и крепость самое безопасное место вокруг.
   - Нам с сестрами на юг надо. Самим опасно, а с вами и самим спокойнее и вам поможем в случае чего, - решил я уповать на правду. Обычно помогало.
   - А с чего мне знать, что ты не разбойник подосланный в нужный момент болт в спину всадить?
   - Ни с чего, - кивнул ему я. - Как и обратное знать не можешь. Но вот поверить можешь.
   - Поверить? Кому? Неизвестно откуда пришедшему человеку?
   - От чего же неизвестно? Известно. Мы втроем с севера пришли. Искали дорогу на юг, да про вас в соседнем городе прослышали. Что ж если вам хорошие бойцы в дорогу не нужны, значит и дороги у нас разные будут.
   - Ты незнакомец подожди. Хорошие бойцы нам нужны, а ты явно не из робкого десятка. Но и на слово верить тебе я тоже не хочу. - Если до этого фразы его, хоть и не были освещены улыбкой, но чувствовались словно наполнены некоторой хитринкой, то сейчас интонации его стали совершенно серьезными. - Ты сказал что вы с севера. Из каких вы мест?
   - Мы из села Дубовня, что в боярстве Всеволоса Темного. - Сзади подошла Кора. - Вольные путешественники, ушедшие от несправедливости Боярской Думы.
   - Из самой Дубовни? - поразился Мифал сзади. - А как звать вашего главу сельского?
   - Мурат, родом из восточных Половцев, - пожав плечами ответила она. Половцы? Очень интересно. Мне они об этом не рассказывали.
   - И половцев? Ха! - захохотал Мифал. - Во потеха! Это кто ж егой до звания такого допущал та?
   - Да бывший глава, Биван Кошель. Сам его три года тому назад и назначил. А через месяц почил с миром.
   - Да!.. Дела!.. Слышь, Варривер, правду говорят. Про смерть этого жлоба я еще в Золотых Наполянниках слышал.
   - Правду говоришь? - задумчиво поглядел на нас Варривер. - Ну что ж рискнем. Примем тебя в охрану к нам. Но вздумаешь предать, лично шкуру спущу.
   - Не вздумаю. Будь покоен. Если сам какого зла ни мне, ни сестрам не учинишь.
   - Кстати о сестрах твоих. Их определим к котлам. Как раз бабке Агнатье нужны подручные.
   - Бабке кухарке говоришь? - я ухмыльнулся. - Кора, Мара!
   Не успели слова еще утихнуть в ушах, как с двух сторон от головы Варривера, торчащими из верхней стенки телеги, ровно над проемом, появилось по стреле. Девушки, подобравшиеся еще при упоминании какой-то там кухарки и ее подручных, стоило мне только дать сигнал, сорвали с креплений лежавших рюкзаков по луку и стреле, и крайне прямолинейно продемонстрировали свое нежелание поступать на долгий поход в услужение по мытью котлов и иже с ним полагающегося оборудования. Варривер, жест оценил. Негромко ругнувшись, сказал, что принимает трех охранников, и что такие шутки явно не про него. Мифал, дернувшийся было к начальнику, поняв что угрозы нет громко расхохотался, и сказал что это будет явно веселой поездочкой. Ну а мы, повинуясь пригласительному жесту нового начальника, проследовали за ним в телегу на подписание наших договорных отношений и согласования цены. Просто так рисковать жизнью никто не хотел. Шкурный интерес вроде как.
  
   - То есть как вы не идете на юг? - опешил я.
   - Да нет. На юг мы идем. Но сперва делаем крюк на север.
   - Гарнизоны?
   - Да, - кинул Варривер.
   - Эх, надеюсь лишь, что солдаты идут с нами.
   - Идут, - вновь кивнул он.
   Мы уже минут пятнадцать стояли внутри на удивление просторной телеги Варривера. Внутри нее, скрытый от входа развешенными толстыми покрывалами, был организован маленький кабинет, и даже стояла маленькая деревянная конторка, можно сказать даже тумбочка. Кроме нее в ограниченном разноцветными занавесями, узорами напоминавшие северные льняные ковры, кабинетике располагались пара толстостенных сундуков и небольшой чашеподобный стул. Варривер сидел в нем все это время, что-то сверяя в бумагах, и при этом расспрашивая нас о том кто мы такие, откуда и зачем нам на юг, стараясь, видимо, хоть как-то убедиться, что мы не засланные товарищи. Судя потому, что в конце разговор, наконец, зашел о деньгах, он все-таки смирился с идеей взять нас в охрану. Денег обещал не много, но в случае нападения, трофеи были наши. Правда "наши" подразумевалось несколько не лично наши, а всего отряда охранения, который насчитывал до четырех с половиной десятков человек. Сперва эта цифра ввела меня в ступор - зачем так много, но потом я прикинул число телег в караване и трезво оценил это число, как недостаточное. Для такого огромного каравана, будучи заполненного грузом, являющегося по сути лакомым кусочком любой банды или отряда наемников, что-то в районе трех человек охраны на телегу, один из которых еще ей и управлял, было маловато. После этих краткосрочных вычислений, я во весь голос искренне пожелал, чтобы на нас никто не нападал в дороге. На это Варривер ответил лишь: "Не надейся! Каждый раз нападают". Надо говорить, что оптимизму он мне прибавил? И вот обговорив цену, он нас обрадовал еще и тем, что мы оказывается держим путь сперва на север, в горы заполненные воинственными горцами, плохо что либо понимающими кроме меча или арбалетного болта. Нет это не было столь ужасно, в конце концов, наемникам все равно с кем скрещивать мечи, но драться с диким противником, да и еще на его территории... В общем было о чем задуматься.
   - Выдвигаемся на Иронский перекресток через пять дней, едва этот чертов подарок доставят, - сказал он после недолгого молчания. - А сейчас вам бы не плохо и с ребятами познакомиться. Идите к Мифалу, он все вам покажет.
   Я кивнул и вместе с девушками вышел из телеги. Искать нового провожатого нам долго не пришлось. Едва штора тента вновь оказалась на своем положенном месте, как к нам подскочил тот самый молодой парень, устроивший из нашего с Мифалом боя представление.
   - Привет! - лучась энергией воскликнул он. - Ну как, вас приняли?
   - Нет, мы поступили, - хмыкнул я. - Где Мифал не знаешь?
   - Мифал? Знамо дело! Устроился небось снова на своей любимой лавке и спит себе мирно.
   - Просто идеальный дежурный, - не удержавшись, снова повторил я хмыкающий звук.
   - Это точно! Пойдемте я вас отведу! Меня кстати Корал зовут.
   - Рюрик. - представился я, после чего и девушки не отстали.
   - Я Мара.
   - А я Кора. - улыбнулись они со стороны практически одинаковой милой улыбкой.
   - Да я ак полагаю идти нам не далеко...
   - Корал! - раздался резкий окрик из глубины телеги начальства. - Иди уже показывай! Нечего мне тут под ухом орать!
   - Ух... - слегка поежился парень, но все-таки ответил. - Да! Есть! - и уже заметно тише нам. - Идемте.
   Покинули мы Варривера уже не через козлы, а как нормальные люди сзади, и теперь паренек со странным морским именем тащил нас за собой в противоположную сторону от предполагаемого мною места обитания ответственного за нас боевого гнома.
   - Корал, а разве нам не туда? - ткнул я пальцем за спину?
   - Нет. Мифал после драки с тобой попросил сменить его на посту. Сказал, рука болит из-за некоторых особо упертых. Так что теперь он отсиживается у себя в телеге.
   - Так значит там просто дозор ваш маленький располагался? - удивилась Кора. - Тогда понятно, почему он так странно маскировался под мешок картошки.
   - Это кто тут под мешок картошки маскируется? - раздался низкий голос нашего будущего опекуна. Кора только ойкнуть и успела. - Это чтоб знали для тепла, да и от дождя неплохо защищает!
   - Старость не радость, - картинно вздохнул наш провожатый.
   - Корал! Чтоб тебя... от стрел уберегло... - явно в противовес сказанному, мысль Мифала была более суровой. - Но одна бы пусть в заднице да засела!
   - Злой ты дядька Мифал! Я же потом тебе буду в телеге надоедать чтоб с ложечки покормил. - Эту фразу девушки восприняли несколько странно, сперва хмыкнули, а потом дружно посмотрели на меня.
   - Я себя также не веду! - шикнул я на них.
   - Точно также, - уже не сдерживая ухмылок, прошептали они в ответ.
   - Ну знаете ли!.. - договорить я не успел, Мифал, прекратив пререкаться с юным караванщиком, вновь вернулся к нам.
   - Так и на кой леший вы сюда пришли?
   - Варривер откомандировал, - ответил я.
   - И чего я сразу не догадался то? - пробурчал он себе под нос, и затем громче, уже обращаясь к нам добавил, - Ладно, залезайте внутрь, там и поговорим.
   Мы, как послушные дети перед руководителем мерно стали вскарабкиваться сперва на козлы, а через них и внутрь телеги. Я по джентельменски влез первым и оттуда подавал дамам руку. Боюсь, начни я подталкивать их сзади, быть мне нещадно битым. Подняв девушек, я протянул руку и Мифалу. Тот, фыркнув, неожиданно за нее схватился. Почему неожиданно? Потому что я думал что он будет влезать сам. И еще потому, что он при этом так за нее дернул, что если бы не счастливое сочетание случая и моей природной "невалючести", быть мне лежачим уже под телегой. Рывок я выдержал, упершись коленом в борт для ног, довольно высокий, кстати, а свободной рукой за лавку возничего. Второй ногой я по-простому, случайно зацепился за ножку этой же лавки что и помогло мне в итоге вытянуть этого, оказавшегося тяжелым, как бегемот, дварфа.
   - Тяжелый же ты! - отдуваясь и растирая несчастные ноги, пробормотал я.
   - А ты не только быстро прыгать можешь, я смотрю, - громко хохотнул он. - Ладно, пошли внутрь. А ты Корал сбегай нам за кувшинчиком. Да смотри чтоб, за моим любимым!
   - Хорошо! - бросил он и исчез. Только его и видели.
   Пробурчав что-то вроде "Во пройдоха то!", Мифал вслед за мной влез в свое обиталище. Правда, обиталищем это назвать было очень трудно. Внутри длинной и широкой телеги стояло огромное количество ящиков и мешков, аккуратно сдвинутых на центр и подпертых не толстыми поперечными балочками. Последние вырастали из решетчатого потолка, упирающегося в открытый глазам деревянный каркас, образующий все вертикальные и горизонтальные углы телеги, и упирались в пол. Бортики телеги до колена представляли собой сплошные деревянные борта, а выше шли такими же решетками, что и крыша. В итоге в середине этого неплохо укрепленного фургона располагалось большое количество груза, спереди и сзади были площадки, на которых могли разместиться караванщики, а по бокам, между стенками и ящиками, располагались маленькие проходики, на одного человека боком.
   - Ну-с добро пожаловать! - уже без какой-либо опаски или злобы проговорил хозяин телеги. - Раз Варривер вас одобрил, значит теперь вы часть каравана. А посему малая вводная. Караван у нас большой и груза, соответственно, многа. Чтоб довести его до нужного города мы все держимся одной гурьбой. Помогаем друг другу, значится, и секретов о пути друг от друга не держим. Но ни разу, ни единожды не забываем о главном - а главное тута, это довести караван с грузом! - на этой фразе он был особенно громок, видимо подчеркивая свои слова. А при учете того что и до этого тихим голос его назвать было нельзя, то сейчас мы все трое сморщились от его громогласности.
   Сделав паузу, он развел руками и тяжело вздохнул.
   - А иначе все бестолку.
   - Ясно, - произнес я кивая. - Значит в первую очередь груз и караван, а потом уже люди. Логично и корректно
   - Это и хорошо. А то был у нас тут один монах... Пф... - ясно выразил Мифал свое отношение, так, что даже стало любопытно узнать об этом случае поподробнее. - Ну а раз в общем разобрались, то перейдем к более насущному. Ехать вы будете в этой телеге со мною вместе. В лагере...
   Далее он поведал нам о том, где и как мы будем ехать, ночевать, дежурить и тому подобную информацию. Оказалось, что в телеге Мифала вот уже месяц с ним никто не обитает, ровно после последнего налета бандитов. Потому уже давно надо было подыскать ему напарников, да все толковых людей не попадалось. Сама телега располагалась в колонне второй или третей, как Мифалу поутру в голову взбредет. С этим чудачеством, как после рассказывал Корал, никто уже не спорил: вот он один день ехал вторым, а на следующее утро как упрется рогом, и, пока его третьим не поставишь, никакой жизни всем вокруг не будет. И почему так, даже сам он объяснить никогда не мог.
   Верховодить телегой предстоит бывшему доселе в единоличии хозяину, все-таки он управляется с ней в дороге не первый год, нам же будет отдавать вожжи постольку поскольку. Ночевать нам предстояло в общем лагере, но рядом с телегой. Здесь вопрос был не в доверии, а в том, как скоро в случае чего можно добраться до своего транспорта. В непогоду он предлагал выбирать место внутри. Судя по лежащему на полу передней площадки покрывалу и расположенному рядом в уголке сундуку и стойки с оружием, нам придется, если что, ночевать сзади. Что примечательно, когда он говорил про ночевку в телеге и нашу ответную жалобу, что, мол, места то маловато, никаких пошлых шуточек, вроде предложения разделить ночью свою половину с девушками, не последовало. Одним этим он внушил уважение к себе, в отличие от не столь далекого народа у костра немногим позже. Также расписал он нам и дежурства. Ночной дозор составляет Варривер, но в нем еженочно участвует минимум по восемь человек за смену. Днем за дорогой смотрят все - кто-то больше, кто-то меньше. Головная и следующая за ней телега, с нами то бишь, относилась как раз к тем, кто больше - мы смотрели вперед. То же было и с двумя хвостовыми фургонами, только они уже приглядывали за тылами.
   В общем и целом все получалось просто и доходчиво. Мы все время находимся максимально близко к нашему грузу, следим за дорогой и в случае чего отстреливаем нарушителей. Алкоголь не запрещен, но сильно ограничен, еда вечером на стоянке, днем котелок понесут по движущимся фургонам, чтобы не останавливаться на привал. Деньги в конце пути. Вот собственно и все. Ах да, забыл самое главное - правило введенное еще отцом Варривера: никто никогда не отходит от каравана в одиночку. Как нам доходчиво объяснил Мифал, оно было создано отнюдь не только и не столько ради защиты членов каравана. Скорее наоборот, ввели его для снижения вероятности слива на сторону информации о его маршруте, ведь маршрут каждый раз прокладывали только глава и его верные помощники, а людям сообщали уже перед выходом.
   - Ну-с, а теперече двинем выпьем за хорошую дорогу! - в конце объявил он нам и первым вымахнул из телеги.
   Пронаблюдав за мерно запахнувшимся пологом тента, с явными следами задумчивости на лицах, мы столь же неторопливо переглянулись. У всех троих вид был немного ошарашенный, но спустя мгновение на них, всех трех одновременно, стало прорисовываться одно общее выражение - этакое саркастическое "И че теперь?". Но наши сомнения развеяло вновь появившаяся из под тента голова Мифала, весело добавившая:
   - И кстати вещи можете бросать здесь, никто по чужим телегам шариться не будет, - после чего снова исчезла, а с улицы донесся уже дикий рык. - Корал! Чтоб тебя, морское ты создание, плавать не умевшее и никогда не научащееся! Я сказал мое любимое, а не эту борматуху!
   - Да тебя не понять дядька Мифал! - по интенсивности ответный вопль не уступал. - Еще вчера тебе оно было просто превосходным!
   - Поговори мне тут! Вчера был ностальгический вечер! Я вспоминал родные края! А сегодня у нас небольшое пополнение, так что нужно что-то под радостное дело!
   - Такое небольшое, что тебя поваляла, да Варривера пострашала!
   - Да кого тут поваляли?!
   - Тебя, боярыня Мифала!
   - Ты кого назвал!!!
   - А вот нечего тут "вчера настроение ностальгичное, а сегодня мол нажремся до усрачки"! Аки барыня, чесслово!
   - Ну все шкет. Допрыгался. Стой!
   - Ааа!!
   - А ну стой гад!
   - Да фигу тебе с маслом!
   Судя по голосам, они удалялись от нашей телеги, причем в скором порядке и явно петляя, а со стороны костров все это дело сопровождалось дружным хохотом.
   - Нда... Чую весело тут будет, - протянул я, слушая эту перебранку.
   - И не говори, - закатив очи произнесла Кора.
   - Пф... Ладно пойдемте, - хмыкнув, подвела итог Мара, и первая, скинув вещи на пол, двинулась к выходу.
   Мы последовали ее примеру и уже через пару минут подходили к костру.
  
   - Ну что, Рюрик, будешь вожжи брать, или опять скажешь лениво?
   - Не говорил я такого! Мифал опять твои провокации!
   - Прово... Кх! Ох и доведешь же ты меня своими умными словечками парень...
   - Ну хоть чем-то тебя довести смогу, а то все ты да ты..
   Мы с Мифалом, лениво переругиваясь, сидели на козлах нашей телеги. Девушки, заняв любимое место, болтали свешенными ножками позади, о чем-то не громко щебеча. Караван вот уже три дня продвигался на север и мы, как и в самом начале, занимали в нем ответственное второе место. Дорога была спокойной и можно сказать умиротворительной. Ехали себе не спеша, развалившись кто где мог, по сторонам глазели, шутки шутили, да за солдатами наблюдали. Как я и думал, войско, стоявшее с нами возле замка, являло собой свежее пополнение граничных сил, ныне сражающихся с горцами. И так как направлялись они туда же, куда и мы, то шли мы с ними вместе. Можно сказать в окружении, под их защитой. Само собой разумеющееся, что всем нам это нравилось - больше войск, меньше шанс, что нападут. Но не все коту масленица - будет и великий пост. Вот и у нас он скоро должен был начаться. Через половину дня тракт должен будет уходить на запад и далее двигаться параллельно горам. А через еще один день мы достигнем первой заставы. Но трудность не в этом. Просто после первого поста, распрощавшись с сопровождавшими нас солдатами, мы должны будем еще три дня идти на запад до второго. Затем еще день до пересечения с трактом ведущим на юг и станем, наконец. удаляться от гор. На текущий момент все возможные неприятности крутились вокруг этих четырех дней - снабжение ведь нужно не только солдатам, а везти мы его будем уже абсолютно самостоятельно, полагаясь лишь на свои силы. Горцы же, за неимением денег, готовы будут за наш товар щедро расплатиться железом и кровью. Стоит ли упоминать, что подобную валюту мы не принимаем? А посему сейчас мы расслаблялись.
   Интересно получалось: вот уже неделю мы были в караване в роли охранников, но еще ни разу в дороге так и не выполняли нормально свои функции. Пара ночных дежурств в обособленном караванном лагере, также посреди солдат, не в счет. Помнится в первый же вечер, сидя у костра и знакомившись с новыми товарищами, нас без устали пугали тяжелыми охранными буднями. Возглавлял тогда марафон баек и былин большой парень по имени Перри. Хитрые глаза и никогда не сползающая улыбка до ушей, вместе с очень эмоциональным голосом, делали из него просто прекрасного рассказчика. Рассказывал он много и интересно, и умудрялся при этом ни разу не повториться. К слову сказать, он первый получил сапогом по роже, полезши лобызаться к девушкам. Отшила его тогда Мара хорошо. А пара моих довольно не скрытых намеков с утра в результате в конец отбили желание у большинства караванных клеиться к ним как бы то ни было еще. И вот, пока ни одно из их обещаний не сбывалось, я начинал с опасением ожидать подстав старушки судьбы, имевшей свои, на тяжком людском опыте выведанные, законы и особые силы в этом мире.
   На той стоянке у замка мы пробыли еще три дня, дожидаясь подхода того самого долгожданного груза с подарком. Затем, выдвинувшись вперед войска, еще сутки простояли на Иронском перекрестке, принимая различные грузы и посылки, и, снова воссоединившись с нашей многочисленной охраной, выдвинулись в путь. Дорога была спокойной, два дня мы двигались пересекая то леса то поля, то редкие невысокие холмы, видя горы лишь далеко впереди. На третий холмы вокруг стали появляться постоянно, практически полностью скрыв от нас горизонт, а дорогу окружили различные оголенные известняковые склоны. Гор видно уже не было, но то что они вот-вот появятся стало ясно каждому.
   Когда солнце перевалило за две трети своего пути, дорога вывела нас в небольшую долину между холмов - последнее широкое место на всем пути к первому гарнизону. Перри рассказывал, что чуть ли не в каждом поколении находятся смельчаки пытающиеся здесь обосноватся, построив деревню, таверну или небольшой укрепленный форт, однако каждый раз оставляя в этой долине новых поселенцев, караваны, приходя через несколько месяцев обнаруживают лишь обугленные останки их домов. Причины не знает никто, но, по его словам, люди поговаривали разное: от нападений дикарей, вплоть до проделок демонов. Страху он тогда навел на солдат не мало, так что последние, едва услышав о стоянке там, начали волноваться и требовать продолжить путь. И как оказалось, половина офицеров разделяли их мнение, а остальные колебались. Решил дело как ни странно Варривер, крепким словом и легким жестом разъяснивший старшему офицеру всю глубину их заблуждений. Те цвет сгущаемых красок оценили и далее вопрос пресекали жестко, по показанному ранее примеру. Что и не мудрено, посудите сами: огромная толпа могла провести остаток дня и ночь здесь, собравшись все вместе на широком месте и организовав полноценный лагерь с дозорами и всем полагающимся, или же отправиться в путь и встретить ночь на узкой дорожке между крутых склонов предгорья, где ни оборону не организовать, ни часовых нормально не выставить. И в отличие от первого варианта, с несколько мифической угрозой, во втором горцы были вполне реальны.
   Когда же решение было принято, на широкой поляне стали организовывать лагерь. Нам, как особо охраняемым в дороге объектам, снова отвели местечко внутри лагеря, прямо рядом с офицерскими палатками. Особую изюминку нашему месту ночлега придавали останки небольшой церквушки, расположенной посреди нашего обычного круга. Останками это стесанное до земли здание, правда, называлось с большой натяжкой. Камни, склеенные друг с другом непонятной клейкой массой и поднимающиеся не выше колена, прямыми линиями создавали контур какого-то помещения. То, что это церквушка, определил наш вечный молчун Ботлби, ну а мы же никто и не спорил, в конце концов, это была его первая фраза за прошедшую неделю. Не успели еще все палатки взлететь в воздух, как над лагерем уже растекся запах мясной каши. Потом стали раздаваться выкрики кашеваров, призывающих свои отряды к котлам, окрики усердствующих офицеров, старающихся сдержать особо рдеющих, ржание тягловых лошадей, просто требующих еды и покоя от рук этих надоедливых человеков... В общем обычная лагерная жизнь, захлестнувшая и нас вплоть до глубокой ночи.
   Этой ночью дежурить выпало нам с Мифалом, девушки же благополучно отправились спать к костру. В это раз нам досталась северная сторона лагерного кольца. Ночь на лагерь спустилась быстро, а за ней к нам пришел и холод. Необычно сильный для этого времени года. На небо набежали облака, сквозь которые нет-нет, да и прорывались лунные лучи. Через час ночного бдения, я, взяв с собой толстый плащ и послав подальше ворчание своего старшего товарища, залез на крышу фургона - самую высокую точку лагеря. Мифал, покряхтывая устроился на своем освободившемся любимом месте - на козлах. Если он где долго и находился, то только на них. Даже ночевал он там же, предпочитая жесткую лавку земле. Иногда мне казалось, что он вот-вот к ней прирастет, но всякий раз отделяя свои телеса от дерева, он рушил это ощущение. Вот и этой ночью, уже не менее пары часов мы о чем-то разговаривали, а он даже ни единожды не перевернулся на другой бок. После какой-то фразы мы ненадолго замолчали, предоставляя друг друга самим себе. Именно в этот момент я заметил какое-то шевеление в лагере слева от меня. Это было довольно странно, ведь весь лагерь, кроме часовых и костровых уже должен был спать. И если первых я не видел с наступления темноты, то вторые сейчас почему-то завертели головами, явно что-то услышав, но не поняв. Но прошло пару минут и все вновь успокоилось, прекратили появляться ненужные шорохи, силуэты и тому подобное.
   И вот вновь луна выскочила из-за туч и осветила лагерь. И вновь я заметил что-то непонятное. Что-то за что цеплялся взгляд, но сознание никак не хотело объяснять.
   - Мифал, - негромко позвал я своего товарища снизу. - Видишь?
   - Тихо... - также негромко ответил он с низу, но вот голо его был отнюдь не такой расслабленный как минуту назад. - Кажись... Подъем! Нападение! - неожиданно громко вскричал он и резко скатился с телеги вниз на землю.
   Буквально через мгновение в сидение, где он лежал, воткнулся длинный загнутый нож. Сам этот факт я отметил крайне посредственно, со всей возможной скоростью откатываясь на край телеги поближе к своим. Вжавшись всем телом в поверхность, словно пытаясь слиться с ней, и отодвинув от тела для удобства древко копья, я принялся наблюдать.
   В военном лагере появившийся было хаос быстро перерастал в оголтелые салки за десятком чумазых и укутанных в меха людей, орудующих короткими ножами и небольшими луками. И хоть салки явно скоро должны были окончиться, счет в них был далеко не на нашей стороне. Еще не менее полутора десятка человек пытались пробиться сквозь крайние ряды к каравану, и если бы не вовремя пробудивший солдат Мифал, имевшие все шансы в ночи перерезать нам всем горло. Увы, теперь у них такой возможности не было. Весь караван был уже поднят, как называется "в ружье" - вся охрана рассредоточилась по периметру возов, но за телеги не высовывалась, на это пока были люди из замка.
   Спустя десять минут все было кончено. Сперва под все возрастающем количеством мечей пали дикари возле каравана, потом настала очередь бегавших по лагерю с луками, часть из которых все-таки смогла унести ноги в лес, куда преследование продолжать никто не стал. А затем настала очередь любимого всеми дела - разбирательства кто виноват. И, что интересно, виноватых нашли, но вот наказать не сумели. Сложно наказывать часового с рассеченным горлом за нерадивость на службе, ровно как и начальника лагеря за неправильно поставленных людей. Также посчитали число убитых, и, честно говоря, у меня от этой цифры чуть волосы на голове не зашевелились. На чуть более двух десятков убитых горцев пришлось не менее полусотни солдат. Причем большинство убитых как раз от пробивающихся к выходу лучников, слишком уж резвыми они оказались. А в центре лагеря, вокруг офицерских пенатов и нас находились в основном ветераны, быстро понявшие кто враг и где рубить. Они смогли буквально из-под ног дикарей организовать некое подобие строя, о который и разбилось внезапное нападение. Мы же так в бою и не поучаствовали. Еще бы, ведь наше дело караван и только.
   Еще пару часов беготня по лагерю не утихала. Носились посыльные, смены часовых, лекари и так далее. Все это сопровождалось громким топотом, слышимым отовсюду, не менее громкими криками, и большим количеством факелов рассекающих тьму ночи. Сошла на нет вся эта беготня лишь когда восточные кромки гор окрасились светом первых лучей еще не поднявшегося солнца. Но увидеть это мне было не суждено, так как мы с Мифалом сменились на других дежурных и отправились спать.
   Следующий день похода прошел практически буднично, если не считать небольшого позора командования сил пополнения гарнизона. В районе обеда, когда солдатам в дороге раздавали "сухпайки", кусок хлеба, кусок сыра и вода, на шедших в начале колонны обрушился камнепад. Если задуматься, ничего неожиданного для гор в которых марширует отряд в не полные четыре сотни человек, обоз и караван. Однако они решили, что это повторное нападение горцев, остановили колонну, попытались создать защитный строй, произвести переброску войск из хвоста колонны в начало, и это на дороге шириной едва ли более одной телеги. Вполне ожидаемым результатом стала очередная неразбериха в отряде, очередная беготня и толчея спереди и полное оголение всего снабжения сзади. И что весомее, половина караванщиков готовы были клясться, что, оказавшись в конце колонны, они видели на холмах позади фигуры тех самых горцев. Но судя по следам обвала и тому, что пострадали всего пара человек, вина в падении камней была отнюдь не на них. В итоге через несколько часов криков и разборок колонна снова двинулась в путь. Однако из-за таких маневров оказались в месте назначения мы лишь к сумеркам, успев, надо сказать, едва-едва. В эту же ночь на гарнизон был совершен крупный набег.
  
   Вжух!
   Стрела пронеслось у меня над головой, забрав жизнь у очередного горца. Находясь на склоне холма немногим выше, он начал оседать в мою сторону, погребая под собой другого врага, с которым мы танцевали уже ударов десять. Тот к такому готов не был, и вот уже два тела навалились на меня, погребая меня под собой. Ни подставить копье, ни отскочить я уже не успевал, слишком сильно устал, потому живой противник, и то по несчастливому для него стечению обстоятельств, получил лишь небольшой порез на ноге. Скоротечная свалка на земле, сразу ставшей игрой в "кто кого пересилит", и дикарь оказывается с моим ножом в груди. Успех, достигнутый лишь благодаря тому, что я первым достал нож, а он из-за пореза отвлекся. Скинув с себя врагов и раскинув в разные стороны руки и ноги, я попытался отдышаться. И хотя это было совершенно не к месту на поле боя, и я это прекрасно понимал, но сил просто уже не оставалось. Тренировки и реальная битва слишком разные вещи.
   Колонна заходила в лагерь в большой спешке. Солнце уже зашло за горы и лишь светлое небо напоминало о том, что ночь еще не наступила, но вот-вот завладеет миром. На встречу нам высыпало человек сто, не меньше, с тяжелыми арбалетами и мечами наперевес. Вид у них был крайне встревоженный. Уже будучи меж створок ворот, мы увидели готовую в любой момент сорваться в бой конницу. И хотя ровного места вокруг лагеря было маловато, выглядели они весьма грозно и явно были готовы топтать дикарей и на поле за стеной, и на склонах окружающих холмов и гор. Из-за происшествия днем мы шли практически последними, опережая лишь небольшой замыкающий отряд, потому отчетливо слышали топот спешно вбегавших за нами солдат и грохот захлопывающихся ворот. А также огромное количество выкрикиваемых приказов и напряженное молчание смотровых. Лагерь готовился к нападению, и мы, оказывается, как раз подоспели к столу.
   Не успели мы отойти от стены, как со стен стали доноситься крики - горцы пошли в атаку. Нас быстро отправили в ближайшее "подальше, где не будем мешаться", и честно забыли - свое дело мы сделали, припасы доставили. Но они станут нужны лишь если бойцы Нойера смогут отбиться. Будем ли мы при этом живы? Все равно. А если не отобьются... Об этом думать не хотелось. Так называемое "подальше" оказалось в паре десятков метров от высокой бревенчатой стены с другого края лагеря. Видимо защитники рассчитывали на обычную осаду с одной стороны, но горцы оказались много умнее приписываемого им. Сперва, оказалось, что напали они крупными отрядами с трех разных сторон. Затем из леса и холмов в стены начали прилетать огромные заточенные бревна - они смогли откуда-то достать осадные скорпионы, прекрасно прорубающие деревянные ворота заставы. Ну и под конец, к стенам они подходили толкая перед собой мощные деревянные щиты на колесах, пробиваемые тяжелыми арбалетами далеко не с первого раза. В общем, тактики среди горцев оказались очень даже неплохие. Дикие, но умные. Единственная их беда - они слишком переоценили себя и своих воинов. Едва в стенах появились бреши, как туда ломанулись словно очумевшие от близкой крови неандертальцы, а не гордые горцы. Мгновенно теряя всякое подобие организованной силы, они просто кидались на ближайшего врага, стараясь как можно скорее припечатать его своим топориком, кинжалом или мечом. Агрессивно, на первом этапе боя эффективно, но едва обороняющиеся вновь смогли сформировать строй, как их тут же начали теснить. Однако до этого момента надо было еще дожить.
   Как и было сказано, мы встали, чуть ли не у самой стены этой крупной заставы, а потому одни из первых принимали на себя атаку. С нами вместе оказалось несколько небольших отрядов и подоспевшая к середине представления конница, примчавшаяся откуда-то из центра лагеря. Конницей они себя называли только из-за наличия лошадей, а по факту это был небольшой отряд конных разведчиков с несколькими арбалетами у каждого и длинными легкими мечами. Единственное, что нас спасло - чуть ли не до автоматизма въевшаяся караванщикам привычка сводить телеги кругом или полукругом, создавая свою собственную защитную баррикаду. Именно об нее и разбили зубы первые ворвавшиеся горцы - болты и стрелы пущенные из всех возможных укрытий были неплохим сдерживающим средством. Я, отличающийся особой меткостью со знаком минус, как и еще десяток человек, сидели позади и со всей возможной скоростью перезаряжали арбалеты, остальные же ими создавали как можно более плотный дождь из стрел. Но долго удерживать врагов на расстоянии все равно не удалось. Через какое-то время схватка завязалась прямо возле нашей импровизированной стены. Узко поставленные высокие телеги с прочными бортами и крышами неплохо сбивали численное преимущество наступавших, но спасти от него совсем были не в состоянии. Уже к исходу получаса, когда к нам, наконец, подошла подмога в виде нашей кавалерии, мы потеряли уже не менее десятка человек из одного состава каравана, и не менее пары десятков человек были ранены. О потерях среди солдат мы не знали, но их было гораздо больше.
   К подходу подкреплений, я, совместно с девушками, держал две телеги только на себе. Длинное копье прекрасно подходило для охлаждения пыла забравшихся на крышу, а два посылающих стрелу за стрелой лука подкрепляли его в проходах. Соседние пару телег умудрялись держать Варривер с Мифалом и молчуном Ботлби. Последний был ранен, но как зверь продолжал раскручивать ручку натяга тетивы своего арбалета. Снаряды и у него и у девушек планомерно подходили к концу, так что вскоре дальнобойной поддержки у нас не осталось бы. Как не осталось бы и возможности удерживать наши "стены". Но обошлось, конница смела врага на открытом пространстве, а мы добили тех, кто успел спрятаться. И, наконец, смогли пойти в контратаку, выбивая врага за стены крепости. Победа была близка, и уже ничто не смогло бы изменить этого факта. Но "близка" - далеко не равно "достигнута". Бой еще шел.
   И вот после более часа сражения я лежал на склоне небольшого холмика, по верху которого проходила стена заставы, ныне проломанная, в окружении двух мертвых горцев. Сражение на этом участке утихло с кончиной моих противников, и теперь из живых здесь оставались лишь я и Кора, прикрывавшая меня.
   - Рюрик! - подскочила ко мне она. - Ты ранен?
   В ее взгляде было беспокойство и усталость не меньше моей, изрядно обелявшие ее лицо.
   - Нет, - в коротком перерыве между очередным вдохом и выдохом произнес я. Голос мой немного подрагивал, но все еще слушался, значит и правда не ранен. - Запыхался... просто.
   Еще немного помолчав я продолжил:
   - Фух... И чего они просто не убежали, когда дело запахло керосином?
   - Чем? - удивленно посмотрела она на меня.
   - Ааа... - я лишь отмахнулся, не время сейчас обсуждать топливо другого мира. - Сама-то как? - я посмотрел на окровавленную руку девушки, перетянутую повязкой на предплечье.
   - Ааа... - повторила она мой жест, однако, по неосторожности, махнув раненой рукой. Сморщившись, она продолжила, - Царапина неглубокая, но болит. Пока стреляла совсем достала.
   - Хорошо. Ты молодец. - Я улыбнулся ее словам. Их скорее ожидаешь от какого-нибудь бравого мужика, нежели от молодой девушки. Но уже через мгновение эта мимолетная улыбка исчезла, сметенная знанием то, как была получена эта рана. - И извини, что недоглядел.
   - Ой, да брось ты, Их было четверо, и они теперь мертвы, а на нас одна лишь эта царапина. - Всегда не плохо различал лож человека, но никогда не мог понять, когда женщина храбрилась, а когда действительно говорила то, что и правда думает.
   - И все равно. Я не должен был позволить ему кидать. - "Ведь он мог и попасть", продолжил я мысленно.
   Во время боя нас троих хорошо поджали четыре дикаря. Один я не успевал удержать их всех на расстоянии, и ко мне на ближнюю дистанцию подключилась Мара. Кора так и оставалась с луком позади, стараясь вывести их, пока мы удерживаем врага на месте. И вот тактика сработала - первый враг выбыл. Это событие подстегнуло как нас, так, сколь ни странно, и их. Один из горцев, до этого умело орудовавший недлинным копьецом, больше смахивающим на охотничью острогу на веревке, неожиданно прерывая наш бой и мощно отпрыгивая вбок, метнул свое оружие в Кору. Он был опытным охотником, и промахнуться не должен был. Если ему только не помешать. Шестое чувство ли, интуиция, мне неизвестно, но я сразу же, лишь на мгновения отставая от него, рванул следом. И вновь, как и давно в лесу, произошло чудо, и я невероятным образом, словно подталкиваемый в спину самим воздухом, успел. Уже сорвавшись в полет, древко оружия улетало, раскручивая за собой веревку, намотанную на руку. И именно эту руку я и успел толкнуть, сбивая, пускай и не на много, траекторию самого снаряда. В тот момент я понял, что значили сокровенные слова "сердце замерло". Тогда оно у меня и правда замерло на те доли мгновения, что потребовались сперва снаряду долететь, затем промахнуться, и под конец мне самому осознать, что пока опасность миновала. Ну а после пришла ярость.
   - Хватит смотреть на меня, как на покойницу! - задумавшись, я так и продолжал лежать с серьезным взглядом, смотря на свою ученицу.
   - Пф! Да ты живее всех живых, - хмыкнул я, усиленно уводя мысли от того момента к реальности.
   - Да уж прям... - закатив глаза, вздохнула она. - Кстати не находишь это забавным? Это уже второй раз.
   - Что? - не понял я.
   - Второй раз, когда ты лежишь усталый после драки, а я, раненная, сижу над тобой, беспокоясь, все ли в порядке, - улыбнулась Кора.
   - А первый раз, надо думать, был в лесу, когда мы познакомились? - улыбнулся я в ответ.
   - Надо думать...
   - Кора, Рюрик! - раздался вдруг позади знакомый низкий голос, прерывая девушку. - Мы там воюем, а они тут шуры-муры крутят!
   - Погоди Мифал, тут лирический момент. Герой, до изнеможения сражавшийся с врагами и его ученица, склонившаяся над ним. Все как в тех байках, что ты от Перри заслушиваешься.
   - Эй! - воскликнула почему-то Кора. - Не вздумай тут разыгрывать умирающего собирающего признаваться в любви напоследок. Я тоже эту муть слушала, так что нечего тут!
   - Ха, не ожидал герой-любовник? - хмыкнул мой боевой товарищ.
   Вид у него был усталый. Потрепанный, с парой неглубоких царапин на груди и ноге, он, слегка прихрамывая, подходил к нам. И снова он стал мне до жути напоминать боевого гнома. Не высокий, широкий, в мощном панцире, покатых наплечниках с шипастым блюдцем на локте и тянущемся до самых ладоней наруче, заканчивающимся массивными латными варежками. На ногах у него были окованные железом сапоги и латные поножи до бедра. Все это было перемешано с кожей и тканью, торчащими по краям металла. И довершал образ главный атрибут - рогатый шлем, словно взятый у викингов и дополненный металлическими щеками. Хотя был и еще один аксессуар, без которого гном считался не гномом - топор, большой и двуручный, сейчас же используемый вместо трости.
   - Да тут чего только ожидать не начнешь, с такими-то ученицами. Сегодня лирику им не надо, а завтра, глядишь, принца на белом коне затребуют...
   - Пф! Да нужны нам эти принцы! А вот кони это другое дело. Они всегда нужны. Что в хозяйстве, что в битве. - заключила Кора, отодвигаясь и вставая.
   - Дожили, - патетически вздохнул я. - А ведь еще когда только брал их себе на обучение, они были такими милыми и добрыми девушками!..
   - А уже сегодня одни из лучших бойцов здесь, - повторно хмыкнул он, протягивая мне руку. - Тебе с такими навыками обучения в столицу надо, школу открывать свою.
   - Да в какую столицу тут поедешь то? - схватившись за нее, я поднялся на ноги. - Всюду напыщенные аристократишки или еще какие чучела. А настоящих бойцов настоящие мастера итак тренируют, в конце концов, наверняка, что первых, что вторых там по пальцам пересчитать.
   - Ну, в скольких городах больших был, так все оно и было, но вдруг бы повезло? Обогатился бы!
   - Ааа... - махнул я рукой. - Ты лучше расскажи, что там деется на той стороне? - я кивнул в сторону, откуда он и пришел. Ведь битва, еще недавно шедшая тут, в какой-то неведомый момент перетекла туда, за стену, оставив нас с Корой одних против самых замешкавшихся врагов. И надо сказать, их было не так мало.
   - Да все нормально. Врагов побили солдаты, нагрянувшие наконец. Мы же не долго думая отступили и оставили с остальным разбираться им. Достаточно уже навоевались сегодня.
   - И не говори, - кивнул я. - Куда отступили то?
   - Да на пригорочке с другой стороны стены. Там сейчас лекари бегают, врачуют.
   - С Марой все в порядке?
   - Нашей героиней? Да что с ней может статься!
   - Героиней? - удивилась Кора.
   - Она умудрилась в бою несколько раз закрывать Варривера от мечей. А под конец, когда один из горцев его едва не достал, буквально спасла от смерти - появилась из ниоткуда и в пару движений уложила этого гада
   - Так уж и за пару движений, - с сомнением посмотрел я на этого сказочника.
   - Ну... со спины, - признался он, отводя глаза.
   - Тебе бы Перри заменять, когда того несет, - хмыкнул я. - Ладно пойдем что ли ко всем? - Я вопросительно посмотрел на Кору и дождавшись кивка двинулся было к стене.
   - Вы идите, а мне еще кое-что в телеге достать надо. В разлом и направо, там не заблудитесь, сразу увидите.
   Мифал махнул топором и, неспешно ковыляя, двинулся дальше. Мы с Корой переглянулись и двинулись в обратном направлении, туда где сейчас была наша команда и, главное, лекари.
   Заблудиться мы и правда не успели. Едва пройдя развороченный забор, нас тут же окликнул Корал. Обернувшись на звук, мы увидели своих. Толпа лежачего и сидячего народу была даже на вскидку меньше, чем на наших обычных сборищах у костров. Единственными бегающими или стоящими людьми были лекари - их битва еще продолжалась. Их у нас в отряде было целых два. Еще едва в стрельбе отпала нужда, их отправили в самые дальние места, до коих только могли додуматься, их сохранность - залог нашей. Корал повел нас сразу в центр нашей кучки, по пути перебрасываясь фразами то с нами, то с усталыми людьми. Мы с Корой, как могли быстро пробирались за ним. А могли мы не очень, сил было у всех мало. С разговорами было также, односложно и не часто, порою ограничиваясь лишь кивками, да "мыканьем". В центре возле нашего главы с суровым видом хлопотал Альфред - один из врачевателей. С чертыханием он зашивал явно не первую рану на Варривере. Сам он морщился и постанывал, особенно когда рану дезинфицировали крепленым вином или чем-то похоже пахнущим. Рядом, скрестив ноги "по-турецки", сидела и тихо хихикала Мара, наблюдая за этим процессом.
   - О сестренка! - воскликнула Кора, подходя.
   - О Кор! Рюрик! - воскликнула она. - Вы столько пропустили!
   - О Боже! Опять!.. - взмолился начальник каравана, прикрывая лицо уже перебинтованной рукой.
   - Да не шевелись ты! - гаркнул на него врач, и под его злобным взглядом печальный Варривер вновь замер в прошлой позе.
   - Даже интересно, - улыбнулся я, присаживаясь рядом. Кора не долго думая уселась напротив сестры и стала пристально ее оглядывать.
   - Да не волнуйся сестренка, я в порядке! - замахала в ответ на это Мара. - Меня никто не ранил. Правда луку моему досталось, - скорчила она кислую рожицу.
   - Ты давай тогда рассказывай...
   Под возведенные к небу очи Варривера и мою с Корой не сползающие улыбки, над нашим столпотворением потек рассказ. Не единожды он прерывался несчастной жертвой столь же несчастного врача, дополнялся его комментариями или же вообще рассказывался иначе. Главе не по душе приходилось многое из сказанного рассказчицей, и понять это было не сложно. Ну а врачу, что его клиент, коему он старательно спасает жизнь, все никак не угомонится и не замрет. Кстати, в конце концов, он просто плюнул и сказал что раз больной такой подвижный, то значит и так все заживет. Мифал, как прознал о том, так еще пол дня носился за лекарем и пинки нам развешивал. За что и получил честное прозвище "наседка".
   Ну а история была до невозможности красочна, сочна и язвительна. По крайней мере, из уст автора. С самого начала прорыва, когда молчуна Ботлби отправили на лежачую койку, я послал Мару прикрывать эти горячие головы. И как оказалось не зря. За этой парочкой нужен был глаз да глаз. Первым отличился наш боевой гном. С диким ревом, пугая всех вокруг и размахивая своим топором, он сразу понесся на врагов. Испугались ли сильно горцы? Неизвестно. Но вот свои, точно в тот момент шарахнулись в разные стороны. По Мариному мнению, лишь чудо спасло его от смерти, ибо как свои еще только отходили от шока, а он уже был в самой гуще рубки. Чудо и лучники, им не надо было добегать. Следующим в неприятности влез Варривер. С ним все было сложнее - голова командира для горцев жаждущих боя и крови - самый лакомый кусочек. Ну а глава каравана еще и умудрился влезть на возвышенность и начать раздавать команды с нее. Хорошо еще, что дикари не признавали дальнобойное оружие, разве что ножи метали. Хотя и те доставляли проблем. Спустя несколько минут, Мара его пинками согнала вниз, туда где своих побольше, а врагов поменьше. К тому времени его плечо и нога уже носила следы встреч с метательным вооружением противника. На этом моменте глава каравана значительно заявил, что все это было необходимо, и что благодаря этому потерь было меньше. На мой личный взгляд, скорее всего так оно и было, ведь под его руководством оказались как свои, так и бойцы гарнизона, но язвительности Мары, после такой драки придела не было. По ее мнению, то что было необходимо, это побольше мозгов в голове у одного руководителя. Ну да охрана с охраняемым практически всегда разногласия иметь будут, слишком разные взгляды они имеют.
   Оказавшись в окружении своих, его стали планомерно отводить подальше от мечей врагов. Но, как говорится, "не свезло". Пробившись с фланга, на них отчаянно насели горцы. Само собой, из раненного Варривера боец оказался гораздо худший, нежели ранее. По словам взвалившей на свои слабые тонкие плечики большую часть врагов Мары, он был "словно малый ребенок, которому просто несказанно везло вовремя падать и уворачиваться". Глава лишь виновато краснел на этих словах. Сказать ему было нечего. Ведь даже сидевший рядом Конрад, также участвовавший в спасении начальства, подтвердил все до единого слова. В этот раз был явно не его день. Правда Конрад также упомянул, что Варривер очень не плохой боец, при этом, но на это Мара лишь громко фыркнула.
   - Пока не замечала! - язвительно поведала она в ответ.
   - Еще заметишь! - в язвительности Варривер явно поигрывал. - Не последний раз сражаемся.
   - Значит, не в последний раз мне приходится закрывать твою спинку, - хмыкнула девушка.
   - Пф!.. - лишь тяжело вздохнув, глава вовсеуслышание, но тихо, пробормотал - Женщины! - но последняя решила этого не заметить.
   Перепалка в этот раз остановилась, и рассказ потек дальше.
   Отбивались они на ходу. Отступали и отбивались. Казалось, этот бесконечный бой все длился и длился. Четыре человека вокруг пятого медленно, но верно, шли к стене. Об их мечи и щиты разбивались удары так не вовремя напавших врагов. Но и их защита была не совершенна. Сперва, не успев отбиться от всех мечей, пал один из них. И уже через мгновения сквозь столь громадную прореху в обороне, уже всех остальных разнесло в разные стороны. Если бы не вмешательство нового отряда конницы, спешившей вдоль стены к ним с другой стороны форпоста, то этот маленький отряд и вовсе бы оказался погребен вместе со всеми павшими на поле боя. Именно тогда, под новыми залпами подоспевшей помощи, Мара проявила себя как истинный телохранитель. Из-за спины насевшего на Варривера опытного война, скорее всего кого-то из вождей горцев, появились клинки. Длинный прямой и короткий волнистый мечи появились, чтобы через мгновения опуститься на спину врага. Реакция врага была поразительна, но тело, и без того уже давно двигающееся лишь на адреналине, не успело. Извернувшись неведомым образом от палаша, он напоролся на летящий с другой стороны кинжал. Кожаные доспехи не выдержали, а воткнувшийся в бок меч, еще пару секунд назад практически побежденного Варривера, довершил дело.
   За сим битва начала сходить на нет. Подтягивались регулярные силы лорда Ноера, а караванщики отступали. Они и так сделали много большее, нежели от них ожидали. Как и потеряли, много больше, чем сами рассчитывали. Но в тот момент, на том холме, где собрались все выжившие члены охраны, никто об этом не думал. Вечеру скорби еще только предстояло наступить.
  
   Я устал копать.
   Я устал копать!
   Я устал копать...
   Эта мысль билась в моей голове уже очень долго, но пробиться сквозь завесу разума к ломящему телу никак не могла. А ведь копал я уже ни мало и сколько выкопал, честно говоря, не знал. А ведь это был уже не первый раз...
   Как это ни прискорбно, сперва, копал я не траншеи, совершенно бесполезные в этом времени и даже не рвы. Копал я могилу. Большую братскую могилу. Как и многие со мною вместе. Рядом были и простые солдаты, и бывшие всадники, и мои товарищи по каравану, и, даже, офицерский состав гарнизона. Где-то на другой стороне огромного котлована, говорят, даже находился сам управляющий форпостом. Копали все.
   Никто этим действом не возмущался. Разве что мы, краванщики. Но такова была наша плата за проживание в стенах гарнизона. Вынужденная плата за столь же вынужденное проживание. Делать было нечего, слишком много у нас было раненных, коим не менее пары недель придется отлеживаться в телегах, до того момента, пока они не смогут хотя бы передвигаться самостоятельно. Вот и приходилось выполнять приказ лорда - "мертвых придать земле или огню, непогребенных тел остаться не должно". Разумный приказ для этого мира и времени. Любые трупы моментально повышают вероятность появления мелких падальщиков, а с ними соответственно чумы и прочих болезней. Как ни странно, понимали здесь это далеко не все, даже из командного состава, - уровень знаний людей был порою крайне не высок. Но вымуштрованные солдаты, получив приказ, копали не обсуждая.
   В подобном однообразном копании и прошел весь следующий день после драки. Еще вчера праздновавшие победу и скорбевшие по товарищам люди, сегодня уже вернулись к своим, можно сказать, обыденным обязанностям по лагерю. А еще через день о битве напоминали лишь меньшее количество солдат гарнизона и большее число раненых, больные головы командиров, перераспределяющих обязанности, и небольшой холм свежей земли со следами большого костра с одного из краев. Тогда же нас, караванщиков, на несколько дней оставили заниматься своими делами, потребовав лишь выставлять на участок стены, у коей мы стояли, на ночь постовых. Плата за проживание была не высока. Мы же в это время занялись своим транспортом. Латали дыры, пересчитывали и перебирали груз, переставляли и упорядочивали ящики. Пара телег после атаки оказались повалены на бок, и была целая история с привлечением "кранов", опоры с блоками и пара десятков тягловых людей, и солдат для их подъема. Но самый ужас был с животными - они разбежались. По всему лагерю и округе, вычищенной от горцев по периметру леса, сейчас шатались не один десяток голов тяглового скота. И пока мы их искали и собирали вместе возле повозок, то в сердцах каждого они превратились из тяглового в самый простой и обыкновенный "скот", достойный быть пущенным разве что на тушенку. Пару дней все способные бегать, носились по округе в их поиске, и добиться результата все-таки смогли. Правда, нашли не всех. Из трех с половиной десятков быков, мы собрали лишь без трех три, что едва хватало на все телеги. Это хорошо, что некоторые из них в этом лагере немного разгрузились, но вот в следующем пункте нашего пути мы ожидали, что телеги вновь наполнятся до отказа различными трофеями на продажу да и многими товарами с гор. Так что теперь стоял вопрос, утянут ли? И об этом периодически думали все.
   В перерывах же между думами и ремонтом, я изучал свои трофеи. После битвы на поле вокруг стены и местами внутри лагеря, лежало огромное количество доспехов и оружия, подобрать часть из которого была святая обязанность победителей. И если с доспехами было проблематично - горцы их носили крайне редко, предпочитая кожаные изделия, а со своих снимать, не позволяла совесть и прямой приказ лорда Нойера, то с оружием все обстояло совсем иначе. Оружейниками жители гор оказались весьма и весьма достойными. Конечно не шедевры Годо, но мечи и топоры их были хороши. Прочный металл, удобные рукояти, надежные крепления и, что удивительно, красивый вид. Четыре таких красивых, слегка загнутых ножа, я совместно с сестрами припрятал в своей котомке на будущее - на юге за них пророчили не плохие деньги, по рассказам Мифала. А также нашел и кое-что для боевого использования. Два недлинных одноручных широких клинка, видом своим сразу пробуждавшие ассоциации с римскими гладиусами. Длиною в локоть и шириною в женскую ладонь лезвия оканчивались перпендикулярной гардой, выступавшей за лезвие лишь на сантиметр. С другой стороны клинка располагалась такая же на вид, как и гарда, яблоко, оставляя под хват места едва ли на ладонь. Вдоль по лезвию, с небольшим углублением по центру, шла вязь переплетающихся меж собой дуг и овалов, делая клинки крайне похожими друг на друга и при этом совершенно различными по самому рисунку. Это явно было не парное оружие, но всегда одновременно хранившееся на поясе у владельца. Сам я никогда подобным не владел, и даже больше того, никогда его в руках не держал. Но всегда мечтал. И теперь, давно утихшая мечта из моего клубного прошлого, оказалась, живой глубоко во мне, и что важнее, способной распуститься. Стоило мне их заприметить, как она тут же пробилась сквозь сознание и указала - "Вот оно!". И теперь мне предстояло приспосабливаться к так давно лелеемому оружию. С одним лишь изменением - их теперь два, а памятуя мою нелюбовь к щитам и их весовую балансировку "к острию", мне придется развивать в себе двурукость. Хотя и сам говорил себе, что это невозможно. Но пока давняя мечта разгорелась, кажется, что все достижимо, разве нет?
   Без подарков не остались и девушки. Не описать было моего удивления, когда Кора под вечер принесла ту самую острогу на веревке, что оставила след на ее плече. Причин этого действия, сколько бы я не спрашивал, она не говорила. Создавалось впечатление, что она сама не знала, зачем ее подобрала. Но оставить себе это копьецо она была настроена решительно. Мара же вернулась, неся четыре перевязи метательных ножей. Два комплекта тонких и длинных рыбок, один комплект широких листов и еще один тяжелых метательных стрелок. Каждый из комплектов содержал по пять-шесть ножей и был плотно вставлен в свой собственный кожаный патронташ.
   - Ого! А вот это добыча! - поразился тогда Варривер, увидев такое количество ножей. - Где ж ты столько набрала то?
   - Там, - неопределенно махнула Мара в сторону стены. - Их там еще много. Тоже хочешь поискать?
   - Нет, - улыбнувшись, развел он руками. - Я все равно их плохо метаю, так что не нужны они мне.
   - Зато не плохо ловишь, - совсем немного язвительно хмыкнула девушка.
   - Чего не отнять, того не отнять, - рассмеялся глава. - Видимо так их и притягиваю. Но я не об этом. Береги их. Горцы их делают очень хорошо. Поговаривают, что они с такими на медведей даже ходят и затем приносят вниз к поселкам их продырявленные шкуры! Но верится, согласен, с трудом.
   - Ну медведей и в людских стаях много, так что возможно не такие уж и байки люди травят, - приподнялся я с нагретого на плаще места, влезая в их разговор. Дело было под вечер у костра.
   - И то верно, - хмыкнул кто-то справа, тоже гревший и глаза, и уши рядом с нами.
   - Но только зачем тебе столько, Мар? - для меня такое количество все-таки казалось несколько перебором.
   - Один из них для Коры,- она похлопала по одному из комплектов "рыбок". - Я ее встретила, когда только вышла на поиски. Она стояла неподалеку от телег и с очень серьезным видом рассматривала того горца с копьем, помнишь? Который ее и ранил.
   - И?.. - выжидательно протянул Варривер.
   - И ничего. Решила ее подбодрить, а то уж больно задумчива она была.
   - Ну раз так, то это дело хорошее. Эх... - прокряхтел я, вставая. - Пойдем тогда ее искать, вручать твой подарок, а то я ее тоже уже давненько не видел.
   Тогда-то, спустя полчаса поисков по всему лагерю, мы и обнаружили нашу задумчивую младшую сидящей на холме у стены и задумчиво разглядывающей свое новоприобретенное оружие. Она все еще явно была в задумчивости. И подарок Мары полностью вывести из нее явно не сумел, актриса из Коры хоть и была неплохая, но далеко не лучшая.
   Через неделю после битвы управляющий лагерем вновь вызвал Варривера к себе. Пробыл он там не более получаса, но вернулся таким злым, словно его обливали грязью не менее пары дней. И вот с того момента начался новый виток построения филиала ада на земле. Мы снова начали копать.
   "По приказу управителя всех земель на север от Гунда и южнее Центральных гор, герцога Нойера, необходимо возвести защитные линии от очередных атак дикарей на наши форпосты. Они должны содержать рвы, волчьи ямы..."
   Примерно такого содержания послание было зачитано на всеобщем собрании, иначе как построением не называемым. И если бы не оно, то я бы даже сказал, что это было веселым мероприятием. Ведь согласитесь, попытки заставить нас, караванщиков, встать в общий строй с солдатами, предпринятые некоторыми из старших офицеров, кстати, тех же самых, которые до этого возмущались столь поспешными захоронениями, выглядели нелепо. Они пыжились, орали, возмущались, а мы лишь с глупым видом, ковыряя в носу, бродили толпой с места на место, никак не желая становиться как им надо. И дело было далеко не в нашей тупости. Скорее оно было в их. В итоге нас сперва, отставили с самого краю плаца, а потом и вовсе послали на самый суровый участок раскопок - валуны с западной стороны лагеря. И вот, день за днем, те из нас, кто были способны работать, копали. Сперва в одном месте, потом в другом... Полностью на себе мы ощутили этот прекрасный армейский дух: "Копать отсюда и до обеда! А затем оттуда и до отбоя!". И лишь единственная мысль грела нас, что мы здесь явно не на долго. Еще всего лишь пяток или десяток дней, а затем отправимся дальше.
   Так все и произошло. К концу второй недели мы все уже работали, спустив рукава, только за еду и кров. Это явно отличало нас от местных, строящих себе вероятное спасение их жизней. И потому планомерно накаляло обстановку внутри лагеря. Если на первой неделе, едва отойдя от сильной усталости мы еще выпивали вместе с солдатами гарнизона, то теперь мы даже не разговаривали. Но нас это устраивало, в конце концов жить то мы тут не собирались. И теперь, спустя пару недель, наступал момент нашего отъезда. Пора было снабжать второй гарнизон вином и снаряжением. Кстати, если бы не это, нас, наверное, никто терпеть столь долго в стенах этого места не стал, а тут же и прикопали бы неподалеку. Но вызывать гнев своего лорда местные вояки явно не хотели, тем более что он лично уже ждет их в следующем лагере. О том доложил гонец, принесший приказ о рытье ям. Так что мы оказывались в относительной безопасности.
   Момент отправления нами был встречен с радостью и тревогой. Мы, наконец, прекратили это долбанное, нафиг нам не нужное, копание за еду, и теперь, с пускай и не совсем легким сердцем, отправлялись в путь. Тот малый камень в нашем огороде создавало количество боеспособных охранников. И хоть нам было известно, что горцы понесли потери слишком большие для выслеживания одинокого каравана, но все равно одна лишь мысль о тех трех днях на дороге среди гор, обрывов и в полном одиночестве вызывала трепет. К сожалению, нас хоть и оставалось более трех десятков человек, но полноценных боевых единиц среди них набиралось лишь половина.
   Но дорога несла нас на запад, дни сменяли друг друга, и ничего не происходило. Совершенно ничего. Птички пели на деревьях, солнышко то пропадало, то появлялось из-за белых небесных странников, колеса скрипели в такт покачивающимся бокам меланхоличных тягловых животных. Умиротворение царило в мире. Единственное место, которое оно не могло затронуть - были наши умы. Все три дня мы были крайне сосредоточены, вслушиваясь подчас в любой неизвестный шорох. Настолько все было запущено, что когда из-за внезапно зашевелившихся кустов выпрыгнул на дорогу заяц, единственное что он увидел - летящие в него с четырех разных сторон арбалетные болты. Зато на вечер был вкусный заячий суп. Надо говорить что все были в доспехах круглосуточно, а оружие не выпускали из рук? Но квинтэссенция нашей паранойи выявлена по ночам, когда в караул выходила чуть ли не половина всего каравана. Но паранойя - залог долгой и успешной жизни в подобных профессиях, так что простить нас можно было.
   Спустя три дня, на очередном закате, мы входили во второй гарнизон. Вид у нас был изможденный, а моральное состояние и того хуже. С местными мы общались короткими рваными фразами, и хотели лишь сдать быстрее товар и отправиться спать в безопасном месте. Увы, наши планы смешал сам лорд Нойер лично. Выйдя встречать нас возле офицерских казарм, он довольно верно оценил состояние каравана в целом и нас в отдельности. Посему, едва мы как обычно сформировали наше защитное построение, как нам была доставлена еда и выпивка. Немного, но для наших усталых тел этого хватило - здоровый сон был обеспечен всем до самого утра.
   Со следующего утра в нашем караване вновь началась нормальная жизнь. Никакой суеты, никакой спешки и нервов и главное никакого страха из-за незащищенности. Все скрыли более высокие деревянные стены главного гарнизона в этой охранной цепи и спокойная ночь.
   Через четыре дня мы вновь выдвинулись в путь. Дорога вела нас на запад и обещала вывести из такого опасного места уже через несколько дней. А герцог к нам в охранение приставил отряд конных разведчиков, сопровождавших нас половину этого пути, а потом ушедших на север по своим военным делам. Нас же ждал юг, солнце и море.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"